Мстительный любовник. Часть 2

Внимание!

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления!

Просим Вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо.

Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды.

Эта книга способствует профессиональному росту читателей.

Любое коммерческое и иное использование материала, кроме предварительного ознакомления, запрещено.

Оригинальное название: The Vigilante's Lover 2, by Annie Winters, Tony West

Название на русском: Энни Уинтерс, Тони Уэст "Мстительный любовник. Часть 2"

Перевод: Юлия Убагс

Редактор: Леся Мельник

Вычитка: Анастасия Ланцова

Оформитель: Юлия Убагс

Обложка: Александра Мандруева

Переведено специально для группы:

https://vk.com/romantic_books_translate

Любое копирование без ссылки

на переводчика ЗАПРЕЩЕНО!

Пожалуйста, уважайте чужой труд!

Аннотация

Если быть пленницей означает пережить все произошедшее с нею, то Мия хотела бы быть ею всегда.

Возможно, Джекс и похитил ее, но теперь она хочет остаться. Он искусен. Умен. И великолепен. Его жизнь опасна и безумна. Мия готова на все, чтобы избежать возвращения к прежней жизни в маленьком городке.

Но у Джекса на это другие планы: он не может позволить необученной гражданской увязнуть в его заговоре-мести. Он в бегах, и могущественная организация желает его смерти. После побег все планы полетели к чертям.

Он привязался к этой чрезмерно рьяной красотке, продолжающей удивлять своим умом и смелостью.

Он не может оставить ее. Это опасно. И она не знает, во что ввязывается.

Мия полна решимости, и когда они оказались в заброшенном амбаре, Джекс дал ей шанс проявить себя. Она должна кое-что сделать. Без вопросов и колебаний. Если она скажет: «Да», пути назад не будет.

Вторая часть захватывающей, романтической, интригующей серии из США от издательства, выпускавшего мировые бестселлеры Дианы Рой и ДжиДжи Найт.

Глава 1

Мия

На лице Джекса отсвечиваются красные сигналы тревоги, наполнившие его машину. Звучит автоматический женский голос:

— Десять секунд до нарушения безопасности.

Я целую его еще раз. Это мой единственный шанс убедить Джекса оставить меня. Даже если его враги окружили нас, он не должен забыть об этом.

Его губы неторопливо отвечают мне, как будто мы не находимся на шаг от опасности. Спокойный голос начинает обратный отсчет.

Я прерываю поцелуй. Джекс смотрит мимо меня в лобовое стекло. Думает. Я сижу на нем с задранным до талии платьем, сама шокированная своим поведением, но отчаянные времена требуют отчаянных решений.

Что-то кусает меня за шею, но я не задумываюсь об этом, потому что пальцы Джекса скользят по моей коже. Не удивительно, что я чувствую так много.

Водительская дверца широко открыта. Я не вижу, что происходит, но слышу голос и верю ему — это оборудование не похоже ни на что, ранее видимое мною.

Мы убежали из бункера Мстителей не для того, чтобы снова быть пойманными. Я уверена, что в этот раз они будут более осторожны с нами.

Джекс резко захлопывает дверцу и нажимает кнопку на приборной панели. Мотор оживает.

— Может, хочешь пристегнуться?

Холодное мокрое платье сковывает меня. Не думаю, что нужно и дальше так сидеть. Я собираюсь переместиться на пассажирское сиденье, но мы резко стартуем, и я падаю на Джекса.

Я не двигаюсь, прижимаясь щекой к его груди, чтобы не мешать ему видеть дорогу. Руки сцепляю у него за спиной.

Кусты и маленькие деревья хрустят под колесами. Мы поворачиваем направо, затем налево, делая головокружительный зигзаг. Джекс сам Мститель, часть мощной тайной сети шпионов и правительственных агентов. Он опытный и у него мощная машина, но люди, преследующие нас, не уступают ему.

Я зарываю лицо в его мокрую рубашку, поскольку не хочу видеть, что делает Джекс. Последнее, что ему нужно, это мои охи и ахи, отвлекающие его.

Я слышу странный звук, приподнимаю голову и вижу отъезжающую панель в крыше.

— Следи за консолью, — говорит Джекс.

Поворачиваю голову к панели. Между передними сиденьями появляется черный кожаный подлокотник. Прижимаю к себе локоть, когда из него поднимается серебряный контейнер.

— Из этого будем стрелять.

На боку контейнера нацарапано «Плакса». Я с интересом смотрю, что будет дальше. Внезапно контейнер взлетает на крышу. Несмотря на то, что меня предупредили, я не могу сдержать удивления.

Джекс управляет машиной и его сильные руки движутся вокруг меня. Разворачиваю голову к боковому окну. Деревьев стало меньше. Я не вижу, чтобы кто-то следил за нами, но красный сигнал тревоги все еще мигает. Затем голос автомобиля говорит:

— Угроза отступает.

Мы выезжаем на обычную дорогу, и поездка становится более плавной. Чувствую себя чертовски неудобно, но не знаю, могу ли я пересесть на свое место. Крыша закрывается, а за ней и консоль.

Красный свет внутри автомобиля гаснет. Я чувствую, как Джекс расслабляется подо мной.

— Что это было? Что это вылетело из твоей машины? — спрашиваю я.

— Длинная история.

— У меня есть время. — Чем больше мы говорим, тем я увереннее, что он не высадит меня, как планировал.

— Хорошо. В свое время Сэм засмотрел до дыр старый сериал «Светлячок». Он создал кучу гаджетов для наших автомобилей на основе того, что они использовали.

— Я не видела этот сериал.

— Там о космических ковбоях. Они всегда попадали в передряги.

— А что делает «Плакса»?

— В сериале это поддельный сигнал бедствия, — говорит Джекс. — Но «Плакса» Сэма фактически сбрасывает нашу идентификацию автомобиля, поэтому они следуют за ней вместо нас.

— Твоих друзей из Мстителей, кажется, легко обмануть.

— Человек, обманывающий их, сам Мститель, — говорит Джекс. Он немного сдвигается и подтягивает меня на коленях. — Один из лучших.

— Я встречусь с ним? — спрашиваю и задерживаю дыхание для ответа.

— Нет, если не хочешь стоить ему работы.

Это ничего не объясняет. Что ж, вероятно, пора пересаживаться, хотя я этого не хочу. Неуклюже опускаюсь на соседнее сидение.

— Хорошо себя чувствуешь?

— Ну, немного прохладно. — По правде говоря, меня начало мутить от его сумасшедшего вождения. Но я не признаюсь в этом. Если я хоть немного пожалуюсь, он точно бросит меня.

Я смотрю на свои бледные ноги, торчащие из мокрого красного платья, и обутые в некогда белую, а теперь грязную обувь, и тяжело вздыхаю. Смущенно тяну подол вниз, вспоминая, как подняла его, чтобы оседлать Джекса и не дать ему оставить меня в лесу.

— Итак, этот Сэм, который сделал «Плаксу», он дал тебе эту технику? — спрашиваю я.

Джекс смотрит на меня.

— У тебя хорошая память на детали.

Мне приятен комплимент, но потихоньку я начинаю дрожать.

— У твоего автомобиля, что, нет печки?

Это вопрос не по теме, но Джекс нажимает кнопку на панели.

— Сейчас.

Горячий воздух ударяет мне в лицо. Я поворачиваю голову, пытаясь заставить волосы меньше капать. Уверена, что после водных процедур, сейчас я похожа на мокрую крысу.

Несмотря на все свои причудливые технологии, этот автомобиль имеет нормальный солнцезащитный козырек, с обыкновенным зеркалом на задней стороне. Я опускаю его, чтобы взглянут на себя. Вероятно, Джекса ужасно не привлекают мокрые, дрожащие, рыжеволосые женщины.

Я удивлена, увидев, что обычная панель подсвечивается. Я выдвигаю панель, чтобы открыть зеркало, а затем моргаю, когда зеленый свет сканирует мое лицо.

— Женщина-компаньон, — говорит голос, и уменьшает яркость.

Я смеюсь.

— Да ладно? Все твои важные гаджеты не для отдыха, и единственное, что делает зеркало, это заставляет почувствовать себя лучше?

— Возможно, ты захочешь закрыть его в течение тридцати секунд, — небрежно говорит Джекс.

Я смотрю в зеркало. Замечаю в углу крошечный красный свет. Это что, оружие? Что-то, чтобы вывести из строя пассажира? Или убить его?

Резко возвращаю панель на место.

Джекс смеется.

— Я пошутил.

Тяжело опускаюсь на свое место.

— Я не могу тебе доверять.

— Если учесть некоторые нюансы нашей встречи, я бы сказал, что это справедливая оценка наших отношений.

Я поправляю мокрое платью, все еще отвратительно липнущее к коже. Не знаю, где мы сейчас, но меня радует, что, наконец-то, Джекс признает, что я ему не враг. Сейчас он держится со мной непринужденно, а не лучится яростью, которую выказывал, когда думал, что я убила его друга. Как будто я могла сделать что-то подобное.

Я сглатываю, вспоминая о нашем жгучем поцелуе, но странное чувство сохраняется. Я не могу изгнать его даже с этими горячими воспоминаниями. Я краснею.

— Я хочу переодеться.

— Мы сейчас в опасности, — говорит Джекс. — Так что можешь перелезть назад.

Я неловко ползу между сиденьями. У меня кружится голова. Что-то в шее снова колет. Я прижимаю руку к тому месту, но ничего не нащупываю.

Моя задница неловко приземляется на сиденье и скидывает сумку с одеждой. Я пытаюсь вытащить темно-синие штаны, но не нахожу их. Перед глазами все только черное и белое.

Кое как мне удается стянуть платье. Красный бюстгальтер и соответствующие стринги тоже влажные, но я не собираюсь снимать их. Я смотрю на Джекса и ловлю его взгляд в зеркале. Он не отводит глаз и его внимание нервирует.

Я снова краснею. В конце концов, хочу снять бюстгальтер, просто чтобы посмеяться над ним. Во мне все трепещет от этой мысли.

Затем меня внезапно накрывает потоком боли, я кричу: «Джекс!» и проваливаюсь в темноту.

Глава 2

Джекс

Дерьмо.

Я наблюдаю, как Мия раздевается, смотрю на прекрасное тело, когда она внезапно вырубается.

Они ее достали. Я так и думал.

Я смотрю на дисплей на приборной панели. Большинство Мстителей по-прежнему сосредоточены вокруг «Плаксы», но некоторые из них отступили. Двое следуют за мной — не повезло или вычислили меня, не знаю.

Что-нибудь в этом автомобиле точно может убрать их, но теперь у меня на руках отравленная женщина.

Я видел, как дротик впился ей в шею, когда она была у меня на коленях. Я знал, что он предназначался мне. Я быстро вытащил его, но, по-видимому, система инъекций улучшилась за время моего пребывания в тюрьме Ридли. Он подействовал моментально.

У меня около семи минут, пока яд не убьет ее.

Я снова проверяю на датчиках расстояние до преследователей и смотрю, где могу остановиться и выйти. Будет плохо, если я не смогу ввести противоядие или меня обнаружат Мстители. Но к тому времени, когда я смогу спокойно остановиться или поговорить с Мией, будет уже слишком поздно.

Я съезжаю на узкую дорогу, которая, похоже, может привести к какому-то жилью. Плотность деревьев по обе стороны скрывает все, что может быть в конце пути.

Беря во внимание состояние забора, это место либо заброшено, либо здесь живут старики, которые больше не могут его поддерживать. Это меня вполне устраивает.

Как только я перестаю просматриваться с дороги, жму по тормозам и вылетаю из машины.

Какой это яд? Прижимаю пальцы к шее Мии. Ее дыхание медленное и неглубокое, пульс слабый. Наверное, респираторный, поскольку неврологический вызывает конвульсии.

Я не знаю, что делать. Уничтожить какого-то Мстителя, чтобы избежать обнаружения, или хватать противоядия и попытаться выяснить, какое из них подойдет?

Смотрю на дисплей. Огоньки показывают, что Мстители приближаются. Пока они не прошли мимо, я не узнаю, идут ли они ко мне. Нельзя рисковать. И у меня всего пара минут, чтобы спасти Мию.

Я бегу к переднему сидению автомобиля, выключаю все передатчики, открываю бардачок, а затем вырываю провода, которые питают все системы, установленные Сэмом. В голове мелькает мысль, что, несмотря на то что я сбросил «Плаксу» и наши идентификационные чипы, Мстители могли иметь доступ к машине и теперь могут следовать за ней.

Ладно, открываю багажник и выключаю все, у чего есть источник питания.

Теперь мы должны исчезнуть с экранов, не излучать ничего, кроме тепла, которое нелегко отследить движущимися транспортными средствами. Хотя, теперь я не буду знать, идут ли они ко мне и что делают. Но это не важно. Я должен найти противоядия. Открываю боковые отделы черного чемодана, который Сэм оставил мне. Внутри пять шприцов. Я не могу использовать их все. Антидоты действуют не хуже ядов, если использовать их неправильно.

Я тщательно их осматриваю, радуясь, что в доме Мии нашел время прослушать рассказ Сэма о содержании автомобиля. Синий флакон для неврологического дротика, который я исключил. Красный — пищеварительный, это болезненный яд, и она бы почувствовала себя плохо прежде, чем потеряла бы сознание. Желтый — это респираторный, редко используется. А этот флакон не противоядие — он химически изменяет яд в организме, чтобы скрыть то, что вы сделали. Мия уже умерла бы, если бы приняла его.

Последние два являются мощными наркотиками, предназначенными вывести из строя или убить. Я не верю, что они хотели убить ее. Мстители, расставленные по периметру бункеров, даже не носят ничего летального. И с момента укола прошло семь минут, что означает, что они могут спасти, если захотят.

Но какой шприц? Зеленый или белый?

Я беру оба и направляюсь к Мие. Зрачки. Они подскажут: один из ядов влияет на глаза, второй — нет.

Наклоняюсь к Мие и поднимаю ее голову. Темные и влажные от воды медовые волосы рассыпаются. Чувствую спазм в горле, когда я приподнимаю ее веки, чтобы проверить зрачки. Черный в зеленом, в норме.

Я удобнее кладу Мию на сиденье и беру белый флакон. Уверен, что этот дротик был предназначен для меня. Стрелявшего нужно понизить до уборщика. Дружинники никогда не должны упускать свою цель.

Стаскиваю колпачок с иглы и осторожно прижимаю ее к руке. Опустошив шприц, я убираю его и осматриваю периметр. Если Мстители действительно отслеживают меня, то прибудут в любую секунду.

Я жду, считаю сердечные ритмы, и жду, что Мия или придет в себя, или машина получит сигнал задержать нас.

Ничего не происходит. Я кладу голову на грудь Мии. Сердцебиение выравнивается, но ее дыхание еще медленное, слишком медленное. Дротик содержал больше, чем может быстро переработать ее тело. Доза была рассчитана на меня.

Черт.

Я иду вглубь по дороге. Там есть строение, которое видно за поворотом. Я вытаскиваю большой платок из сумки Мии и прикрываю ее. Затем возвращаю машину к жизни, сажусь за руль и медленно еду.

Внезапно ловлю себя на мысли, что оцениваю свое эмоциональное состояние. Я беспокоюсь больше, чем должен. Я потерял контроль. Успокаиваю дыхание. Надо быть настороже. Я уязвим, я знаю, что все мои прибамбасы отключены. Но я убежал из бункера Мстителей с универсальным ключом. Я это сделал.

А эта девушка… Она меня раздражает, не реагирует на мои слова. Я хочу защитить ее, удержать от опасности, но потерпел неудачу.

Мы подъезжаем к старому дому. Он определенно заброшен, передняя дверь висит на петлях. Я заезжаю за него, чтобы спрятать машину. Насколько я могу видеть, весь двор засажен кустами и деревьями. Слева — сарай, кажется, в хорошей форме. Я переставлю машину туда, как только пойму, что Мия в безопасности.

Глушу машину и поворачиваюсь к девушке. Все без изменений, но меня успокаивает ритм ее дыхания.

Я решаю оставить ее в машине, пока исследую дом и решу, что там безопасно, но не могу этого сделать. Если Дружинники едут сюда, то заберут ее. А если у нее появится какая-то реакция на яд или противоядие, я хочу быть рядом.

Дом двухэтажный. Здесь хорошо будет слышно звуки шагов. И открытая входная дверь может быть просто уловкой, чтобы дом выглядел пустым. Мне просто нужно запереть одну из комнат.

Я иду к задним сидениям и беру Мию на руки. Платок падает, оголяя ее. Она дрожит, и я воспринимаю это как отличный знак. Я обматываю платок вокруг нее и крепче прижимаю к себе.

Один удар по задней двери открывает ее. Кухня грязная, но неповрежденная. Один вход ведет к пустой столовой, другой в зал и к входной двери. Небезопасно. Я прохожу мимо лестницы, чтобы проверить, нет ли спальни внизу, но там только пустая комната с раздолбаным пианино и старое потрепанное кресло.

Нехорошо. Захожу и выглядываю в окно. На улице все так же тихо.

Возвращаюсь на кухню. Мия начинает шевелиться. Я останавливаюсь у машины, глядя на нее сверху вниз. Ее веки трепещут, но не открываются. Она приходит в себя.

Иду к сараю. Перед нами гигантские створки, но рядом есть и дверь нормального размера. Вместо того чтобы пинать ее, сначала проверяю, откроется ли она. Я кривлюсь, когда я поворачиваю ручку, поскольку с Мии снова сползает платок, оголяя ее колено.

Внутри тускло, лучи света проникают сквозь трещины. Здесь пусто, только кое-где местами валяются тюки сена. Хлипкая лестница ведет на чердак.

Здесь гораздо легче обороняться.

Я пинаю один тюк, пока оно не развалился. Этого недостаточно, поэтому я разбираю пару других, пока у меня не появляется подходящая куча.

Платок снова скользит по Мие, и я встаю на колени, чтобы придержать его, когда кладу девушку на рыхлое сено. Когда я накрываю ее, она тут же скручивается в клубок, дрожа. Теперь моя рубашка довольно сухая, поэтому я снимаю ее и накрываю Мию. Этого недостаточно, но так ей будет легче.

Я накрываю ее платком и жду. Ее пульс кажется нормальным, и дыхание, похоже, выровнялось, но я не знаю, почему она не проснулась. Я слегка встряхнул ее.

— Мия, ты в порядке?

Ее лицо кривится от боли.

Однажды я испытал на себе действие дротика, когда Сэм испытывал один из своих скрытых инжекторов. Он вводил противоядие в течение нескольких секунд, но это был неприятным опытом.

Я убираю ее волосы с лица. Наконец, ее глаза открылись.

— Джекс? — говорит она.

— Тебя вырубили дротиком. Через минуту тебе станет легче, но ты можешь почувствовать легкое недомагание.

Она оглядывается.

— Где мы?

— В сарае.

Она хмыкает и смеется.

— Вернулись к истокам.

— Ты можешь вытащить девушку из деревни…

— Но не можешь вытащить деревню из девушки, — заканчивает Мия. Затем хмурится. — Ты потерял рубашку?

— Она лучше смотрится на тебе.

Мия опускает взгляд на себя.

— О…

— Думаю, ты вырубилась, когда дротик подействовал.

Она запахивает рубашку.

— Я не помню.

Когда она проснулась, желание защитить ее во что бы то ни стало, начинает рассеиваться. И меня все еще удивляет ее неожиданный поцелуй. Определенно нужно создать дистанцию между нами.

— Я принесу твою одежду из машины.

— Мы здесь в безопасности?

— Какое-то время. Пока ты не поправишься.

Она садится.

— А куда мы едем?

Я ждал этот вопроса, но не знаю, буду ли продолжать успокаивать ее или говорить правду. Но колебания покидают меня, когда я слышу:

— Ты не можешь отвезти меня обратно в Теннесси. Я не поеду!

— Мия, ты ведешь себя, как ребенок.

— Ты не обращался со мной, как с ребенком, несколько минут назад!

Боже, как сложно. Почему она просто не позволит мне оставить ее в безопасном месте?

— Если ты останешься со мной, мы оба погибнем.

— Ты вывел нас из бункера! Мы прыгнули в реку! Я продолжала идти с тобой! — Ее глаза вспыхнули. Яд определенно вышел из ее организма. Или это противоядие делает ее слегка безрассудной?

— Мы хорошо работаем вместе!

Она встает передо мной, сжимая платок и рубашку. Ее волосы падают на голые плечи, а красные лямки бюстгальтера привлекают внимание к ее коже.

Мне точно нужна дистанция.

— Нужно забрать кое-что из машины, — говорю я.

Она протягивает руку.

— Я пойду с тобой.

Неужели она думает, что я брошу ее здесь, в сарае?

— Я не собираюсь оставлять тебя здесь. Мы далеко от города.

— Можешь присесть на минутку? — внезапно просит она, наклоняя голову. Ее зеленые глаза видны даже в этом тусклом свете. — За последние несколько часов меня допрашивали, запирали, заставляли подниматься по лестнице в темноте, меня преследовали и в меня стреляли дротиками, — говорит она. — Так что, пожалуйста, удели мне минутку.

Она откидывается на сено, позволяя платку и моей рубашке упасть к ее ногам. Я вижу ее голые плечи и красный лифчик. Это не существенно, просто привлекает внимание к ее замерзшим от холода соскам.

— Садись, — настаивает она. Ее голос звучит как у школьной учительницы, которая ждет мгновенного послушания.

Я колеблюсь. Я хочу взять оружие, запереть двери и выбрать удобное место для обороны. Но мои ноги не участвуют в этом решении, и я приземляюсь рядом с этими заманчивыми бутонами, пробивающимися сквозь ткань, тонкую, как воздух.

Я выслушаю то, что она скажет, лишь бы продолжать смотреть на нее.

Глава 3

Мия

Ура. Сработало. Джекс сидит рядом со мной.

Я не глупая. Я специально сбросила платок. Не думаю, что готова к еще одному раунду отказов, но он послушался. И он без рубашки. Я никогда раньше не видела его тела. До этого он был в дорогих костюмах, как будто собирался на корпоративную вечеринку каждую минуту нашего времени вместе. В то время, как я постоянно была лишь в рваной ночной рубашке, связана и на высоких каблуках, на которых не могу ходить. Разве что теперь у меня появилось белье, которое дали мне нанятые им женщины.

Мое сердце бьется быстрее, когда я смотрю на него. Его грудь гладкая и мускулистая. Мышцы рук накачены, но не как у бодибилдеров. Его живот плоский и выглядит так, будто он качает пресс даже во сне.

Я хочу его удержать. Хочу, чтобы он был рядом. Я помню, как он смотрел на меня в отеле. Знаю, он хотел меня. Мне просто нужно понять, как вернуться к этому. Поэтому я сижу в холодном сарае на куче сена в полупрозрачном лифчике и стрингах. Пора идти ва-банк.

— Ты должен отвезти меня домой?

— Mиа, ты же знаешь, что так нужно.

По крайней мере, он это признает. Но я не могу туда вернуться. У меня ничего нет. Никого. И это жизнь? А здесь опасность. Побег. Автомобильные погони. Мне это подходит. Я знаю.

Я отрываю глаза от его груди и осматриваю сарай. У меня мало времени, чтобы убедить его. Я ломаю голову над тем, как произвести на него впечатление.

Веревка. Здесь должна быть хоть какая-то веревка. Красная, вероятно, в машине, но я не могу позволить ему пойти за ней. Он может передумать слушать меня.

Это сарай. Так что здесь точно есть веревка.

Я вижу моток, висящую на крючке возле двери.

— Мне нужно, чтобы ты научил меня кое-чему.

Он удивленно смотрит на меня. Здесь не так много света, но я вижу достаточно. Он насторожен. Может, немного устал.

— Что ты хочешь знать?

Я встаю и позволяю платку и рубашке вновь упасть на землю. Его взгляд окутывает мое тело. Я понимаю, что он, возможно, неправильно понял, волна страха охватила меня. Прежде чем он начнет говорить или что-нибудь сделает, я подхожу к веревке.

Я чувствую, что он смотрит. Мое белье не оставляет места для воображения, так что придется потрудиться, чтобы не чувствовать себе нелепо. Такое ощущение, что я, — Миа из маленького городка, — бегаю в крошечном красном белье вокруг Джекса.

Он ждет. Я снимаю веревку со стены и чувствую его интерес, хотя отсюда не могу видеть выражение его лица.

Я рада, что сейчас не на каблуках. Спотыкаться о собственные ноги точно никак бы не помогло мне сейчас. Но у меня ощущение, что и кроссовки могут быть не менее сексуальными. Для Джекса это не имеет значения.

Я возвращаюсь к нему. Он все так же сидит в сене и его лицо на уровне моих бедер. Я ужасно хочу подойти еще ближе, но не знаю, как заинтересовать его и при этом не выглядеть глупо.

Протягиваю веревку.

— Я хочу знать, как ты выбрался из моего узла в машине.

Взгляд Джекса откровенен: он не хочет прикидывается, что смотрит на что-то, кроме меня. Его глаза скользят по моим коленям, бедрам и останавливаются на тонких стрингах. Ремешки собраны вместе с небольшим количеством ткани и ничего не скрывают: ни цвет волос, ни темную линию, на которой он сосредоточился.

Я чувствую прилив тепла и внезапную влажность. Но я привыкла к этому. Я чувствовала это от чтения его писем. Я больше не боюсь, хотя, думаю, что должна. В колледже я надеясь, что у меня случится с кем-то любовный роман, но этого не произошло. А еще я не боюсь, что забеременею. Но мне страшно, что мне понравится все, что он будет делать со мной, и он все равно уйдет.

— Значит, ты хочешь, чтобы я научил тебя, как выкрутиться из узла? — спрашивает он.

— Да.

— По какому методу? — добавляет он.

— Как Мстители.

— Тогда разденься, — говорит он.

— Ч-что? — заикаюсь я. — Какое это имеет отношение к тренировкам?

Его голос спокоен и отрешен.

— Мститель не ставит под сомнение обучение.

Я колеблюсь.

— Если я сделаю все хорошо, ты позволишь мне остаться?

— Разденься, — повторяет он.

Это тест. Я не завалю его. Я стесняюсь и немного смущена, но все идет именно в том направлении, в котором я хочу. Поэтому я подчиняюсь.

Снимаю обувь. Наклоняюсь и кладу моток веревки на пол. Тянусь за спину к застежке лифчика. На мгновение замираю, понимая, что руки трясутся. Я не знаю, как далеко это зайдет, но я соглашусь на все, что скажет Джекс. Это мой единственный шанс убедить его оставить меня, и я не буду бояться.

Бретельки скользят по моим рукам, и я позволяю бюстгальтеру упасть на пол. Борюсь с желанием прикрыть себя.

— Встань прямо, — приказывает он.

Я понимаю, что сгорбилась, как будто мои плечи могут спрятать меня. Поднимаю подбородок и вытягиваю руки по бокам. Выставляю вперед грудь со стоящими сосками.

Джекс откидывается на локоть.

— Трусики.

Я вставляю большие пальцы за резинку.

— Медленно, — добавляет он.

Я проглатываю комок в горле. Немного спускаю их на бедрах. Мои волосы уже почти высохли и щекочут кожу, когда я наклоняюсь, чтобы подтолкнуть трусики ниже колен. Когда они падают, я выпрямляюсь.

— Подойди ближе.

Мое сердце забилось у меня в горле. Я делаю шаг к Джексу, достаточно близко, чтобы он мог протянуть руку и прикоснуться ко мне где угодно.

Его рука обхватывает мою лодыжку и скользит вверх. Я не могу дышать, чувствуя его ладонь на своей коже.

Он достигает моего колена и продолжает двигаться по моему бедру. Я чувствую пульс между ног и горячую влажность, в ожидании его. Никто раньше не касался меня там, и это так отличается от всего, что было раньше, что я хочу наклониться и встретиться с ним на полпути.

Без предупреждения он ударяет по ямке за коленом. Это бросает меня в сено, прямо на платок, который я сбросила пару минут тому. Еще мгновение и мои запястья зажаты над моей головой его железной хваткой. Его обнаженная грудь прижимается к моей, и я настолько потрясена тем, как быстро он повалил меня, что вскрикиваю.

— Ты хочешь научиться спасаться от этого? — спрашивает он.

— Да. Это то, чего я хочу.

Его лицо в нескольких сантиметрах от моего. Его глаза задерживаются на моих губах, и мне интересно, думает ли он о том, чтобы поцеловать меня. Я хочу, чтобы он это сделал. Это огненное отчаянное желание, которое, думаю, я не смогу сдержать. Моя грудь вздымается от тяжелого дыхания, создавая трение в месте, где наша кожа соприкасается.

— В машине ты сделала один захват и четыре узла, — говорит он. — В этом твоя ошибка. — Он смотрит вверх. — Давай найдем что-нибудь.

Он поднимается и передвигает меня, платок и веревку ближе к столбу.

Веревка скрипит, когда скользит по грубой древесине. Я не вижу узла, который он вяжет. И я не могу сконцентрироваться. Его грудь так близко. Горячая и голая. Я хочу прикоснуться к нему, но связана. Я немного прогибаюсь и восстанавливаю контакт.

Джекс изучает свои узлы. Я смотрю вверх. Мои руки плотно прижаты друг к другу и привязаны к столбу.

Я едва могу их переместить. Мне не выбраться.

— Самая сложная часть побега — это сосредоточенность, — говорит Джекс и поднимает один конец веревки. — У меня такое чувство, что это может быть одной из твоих слабостей. — Он хватает мои колени и разводит их в стороны.

Я задыхаюсь. Не знаю, что он собирается делать дальше. Он держит веревку в руках, позволяет ей медленно опускаться, пока она не достигает моих ног.

Кожа электризуется, и я не могу себе помочь. Я стону. Я дергаюсь против узлов. Я хочу освободить руки.

— Подумай об узлах, Миа. Ты знаешь, как они созданы. Ты знаешь все о них. — Он проводит концом веревки по моим нежным частям снова.

Я в огне. Касание веревки болезненно и оставляет меня испытывать боль от желания. Я хочу сильнее. Я хочу больше. Я хочу облегчить эту огненную потребность.

— Сильнее, — шепчу я, шокированная сама собой.

Джекс останавливается на секунду, он удивлен, но соглашается. Веревка шлепает меня. Всплеск чистого удовольствия.

— Больше, — умоляю я.

— Развяжи узел, — говорит Джекс.

Я пытаюсь переместить руки, но они крепко связаны. Мое тело выгибается, когда я пододвигаю бедра к Джексу.

— Я не могу, — говорю я, — пожалуйста.

— Сосредоточься, — говорит он, рассматривая конец веревки. — Ты терпишь неудачу.

Я смотрю на руки. Я вижу изгибы веревки, но не могу двигаться, чтобы что-то сделать.

Веревка касается моего живота, и я снова сосредотачиваюсь на Джексе.

— Я немного ослаблю узлы, — говорит он. — Это основной сизаль с тремя ветвями. Начало хороший флоггер. Начинай.

Я тяжело сглатываю, когда он немного распускает узлы. Удовольствие уже отступает, и я хочу его вернуть. Он использует одну свободную деталь, чтобы обернуть конец, чтобы веревка не порвалась.

— Подумай об этом перевернутом повороте, — говорит он, — и как ты можешь достичь этого.

Я не могу сосредоточиться ни на чем, кроме моей потребности в этом касании и его взгляде на мне, полном похоти, интереса и удивления. Он доволен мной, и это так же сильно, как удовольствие от касания.

Но Джекс откинулся назад. Он ничего не сделает, не даст мне большего, если я не удивлю его.

Я тянусь к веревкам. Они грубые и раздражают меня, в отличие от гладкого шелка. Я продолжаю ослаблять их, но потом понимаю, что могу сработать по-другому, если объединю их.

— Теперь ты поняла, — говорит Джекс. Я вознаграждена за свой прогресс резким ударом между ног концом веревки.

Джекс приложил больше силы, но он это знает и прикладывает руку к моей коже, чтобы успокоить ее.

Я снова теряю концентрацию.

— Тебе это нравится? — спрашивает он и надавливает чуть сильнее.

— Да. — Я снова в огне, мое тело пульсирует от желания.

— Развяжи веревку, и получишь намного больше, — говорит он.

Я сжимаю руки и вытягиваю палец. Да, я могу дотянуться до первого узла. Я тыкаю в узел, как будто держу инструмент для разделения нитей. Любой узел, который можно связать, можно развязать. Это просто обратная головоломка.

Мой палец работает внутри.

— Очень мило, — говорит Джекс.

Я останавливаюсь, ожидая награды. Он кусает меня. Я кричу, а затем стону, когда его рука охлаждает ожог. На этот раз его палец скользит вниз, мягко касаясь налившегося бутона.

Я снова тянусь к нему, прижимаясь к его руке. Я хочу гораздо больше. Я хочу все.

Но Джекс отступает, небрежно постукивая концом веревки по ладони.

Я наконец-то распутываю первый узел. Мои руки опускаются примерно на сантиметр, и мне становится намного легче добраться до второго узла.

— М-м-м, — говорит Джекс. — Красиво сделано. — Он откладывает веревку. Еще шире раздвигает мои колени и скользит руками по моим бедрам. Его большие пальцы надавливают, раскрывая меня так широко, что я чувствую прохладный прилив воздуха вокруг открытых складочек.

Я хочу большего, поэтому стараюсь работать быстрее и не останавливаться. Я просовываю палец во второй узел, и у меня все получается. Осталось два.

Джекс не освобождает меня, продолжает работать, один палец обходит чувствительную точку, а другой скользит вдоль влажных складочек, которые с жадностью приветствуют его.

Теперь, когда почти вся работа проделана, последние два узла кажутся легкими. Я распускаю их, и мои руки освобождаются.

— Побег от узлов — это игра ума, — говорит Джекс. — Работай с узлами, а не против них.

Но я почти не слышу его. Его пальцы творят магию. Я держу Джекса за плечи. Я никогда так не прикасалась к мужчине. Я хочу. Я хочу исследовать его всего.

Джекс наклоняется ко мне, опираясь на одной руке. Его палец скользнул глубже в меня. Я прогибаюсь навстречу ему.

Меня пронизывают искры. Мои ощущения усиливаются — запах сена, мягкий платок, дыхание Джекса у моего уха. Он придвигается, и его губы касаются моей груди.

Жужжание начинает нарастать. Я никогда не чувствовала ничего настолько сильного. Я хочу почувствовать наполненность, и это желание сводит меня с ума.

Джекс ускоряется, проникает пальцем все глубже, но внезапно что-то заставляет его остановиться и посмотреть на меня. Я не знаю, что случилось, почему он остановился. Моя грудь вздымается.

Он следит за мной, озабоченно подняв бровь, а затем, кажется, наваждение проходит. Его пальцы возвращаются, я закрываю глаза, и трения начинают доводить меня до пика.

Я откидываюсь на сено и оргазм накрывает меня, отзываясь в таких частях моего тела, о существовании которых я не подозревала.

Удовольствие накрывает меня, как ударная волна. И я не могу сдержать слез и шептать имя Джекса. Это слишком сильно, слишком ошеломляюще, прекрасно и дико.

Мои складочки сжимаются вокруг его пальцев. Я не могу дышать, не могу говорить, не могу думать, когда начинаю приходить в себя. Это то, о чем говорят люди. Вот почему люди делают сумасшедшие вещи. Это.

Я хочу больше. Намного больше. Я хочу чувствовать это снова и снова. Я держусь за Джекса.

— Что ты сделал?

Он выглядит озадаченным.

— Это для тебя ново, да?

Я не хочу отвечать. Я не хочу, чтобы он знал, насколько я неопытна.

— Я почувствовал сопротивление.

Это не самые сексуальные слова, которые я ожидала услышать. Это как допрос. Я отпускаю его.

— Ты сделала операцию по реструктуризации? — говорит он. — Ты была в программе один раз?

Я испытываю разочарование, хотя мое тело все еще испытывает дрожь. Я не знаю, о чем он говорит. Что такое реструктуризация? Какая программа?

Но спустя пару секунд я понимаю. Восстановление девственной плевы. Поддельная девственность. По-видимому, оперативники делают это.

— Я даже не знала, что это делают, пока ты об этом не рассказывал. — Я не знаю, почему он остановился. Разве он не хочет продолжить? Я погружаюсь в сено. Все закончилось. Я хочу плакать.

И тут я понимаю. Он не хочет быть с девственницей. Или уничтожать дорогостоящую операцию.

Он убирает руку. Я хватаюсь за него, не давая ему уйти.

— Все в порядке, — говорю быстро. — Я не против этого. С тобой.

Его адамово яблоко дергается. Он выглядит искренне озабоченным, словно что-то понял.

— Ты никогда не проходила обучение, — говорит он.

— А они лишают девственности во время обучения? — спрашиваю немного приподнимаясь. Наверняка нет!

— Зависит… — говорит он.

— От чего?

— Большинство девушек приходят после колледжа. И уже...

Теперь я чувствую себя обнаженной, слишком уязвимой для этого разговора. Я отпускаю его и скрещиваю руки на груди.

— Ну, это не мой вариант.

— Я это уже понимаю.

— Это проблема?

Снаружи слышится шорох, и Джекс вскакивает. Прежде чем я понимаю, что он делает, он хватает топор со стены и садится рядом с дверью.

Она открывается.

А я голая и валяюсь в сене.

Хватаю платок и накидываю на себя. Рубашка Джекса рядом с моими ногами, поэтому ее я тоже подбираю.

Дверь открывается только на сантиметр, и кто-то дружески говорит:

— У тебя там женщина, не так ли?

Джекс заметно расслабляется, хотя не убирает топор.

— Кто с тобой? — спрашивает он.

— Только Колетт.

Дверь открывается шире и в проеме появляется темнокожий мужчина в синей футболке и джинсах.

— Как, черт возьми, ты меня нашел? — спрашивает Джекс, опуская топор.

— Мы направились к бункеру, как только ты зашел в него, — отвечает Сэм. — Час назад ты вырубил питание, и я понял, что ты влип.

— Полагаю, это ты передал сигнал, — говорит Джекс.

— Ни в коем случае. — Сэм рассматривает все внутри, пока не замечает меня. — Да, там точно женщина. — И он кричит кому-то позади себя: — Я должен тебе чизбургер, Колетт!

— Вегетарианский! — отвечает ему голос с акцентом, как у женщин в рекламных парфюмерных роликах. Французский, наверно.

— Джекс, мой друг, ты потерял рубашку! — Мужчина протягивает руку, и Джекс крепко пожимает ее в ответ.

— Одолжил леди, — говорит он и показывает на меня.

Я еще больше укутываюсь в платок, радуясь, что он большой, и слегка машу в ответ пальцами.

— Я Сэм, — говорит мужчина. Он проходит вперед, собираясь пожать и мне руку, но видя меня, останавливается. — Джекс нас так и не представил.

— Мия, — говорю я.

Его взгляд падает на мои кроссовки.

— Ты прихватил это? — спрашивает он Джекса и свистит. — Хорошо, что их передатчики передают только на короткое расстояние.

— Длинная история, — говорит Джекс. — Колетт зайдет? Мы должны выяснить, кто убил Клауса.

— Мы хотели поговорить с тобой об этом. Я ее позову. — И Сэм выходит.

Джекс поворачивается ко мне.

— Наверное, тебе не помешает одежда.

Его рефлексы хороши, поэтому ему удается уклониться от комка грязи, который я бросаю ему в лицо.

Глава 4

Джекс

Эта девушка — нечто.

У нее горят глаза, когда она запускает в меня комок грязи. Резкий рывок заставляет ее ослабить хватку на платке и тот скользит вниз.

Я отшагиваю от летящего снаряда, и она промахивается, но я не перестаю смотреть на нее.

Какая же она сочная.

Свет, падающий на нее, полосками ложится на ее кожу. И я не знаю, что мне сейчас в Мие нравится больше: ярость, которую она излучает, или страсть, с которой наслаждаясь моими касаниями.

— Да! Я хочу свою одежду! — кричит она.

Поднимаю руки в защитном жесте, чтобы отразить все, что она еще может бросить в меня.

— Хорошо. Я принесу.

Я до сих пор ошеломлен сделанным открытием. Она определенно не в программе Мстителей.

Господи, девственность — не сильно ценится в этой игре. Кроме того, обучение само по себе приводит к тому, что молодежь объединяется, поэтому плотские утехи даже поощряются.

Но Мия... Я не знаю, что с ней делать.

Вижу, как она наклоняется к моей рубашке, лежащей у ее ног, и надевает ее. Та слишком большая и заканчивается где-то на середине соблазнительного бедра. Черт, Мия могла бы выглядеть более сексуально в ней, чем без нее. Хотя, возможно, это потому, что я представляю, как она ее снимает.

Как же все-таки удачно появился Сэм. Подобная ситуация требует рассмотрения. И времени.

— Может, поторопишься? — Голос Мии звенит от злости. Вероятно, ее взбесило предположение Сэма, что я всегда с женщиной. Он, не думая, говорит правду перед дамами.

Прежде чем я решаю ответить, Сэм возвращается с Колетт. Когда Мия замечает вошедшую женщину, я вижу, что она уже на грани.

— Мон дью, что ты сделал с этой бедняжкой? — Колетт направляется прямо к Мие. — Где ее одежда? — Ее слова сопровождаются потоком французских ругательств. Она обнимает Мию. — Девочка, позволь мне увести тебя от этого осла.

— У меня есть вещи в машине, — говорит Мия.

— В нее запустили ядовитым дротиком, — говорю я, потирая затылок.

— И это вытряхнуло ее из одежды? — подкалывает Колетт.

Нет смысла спорить с сердитой Колетт. Я отступаю, когда они проходят мимо меня. По дороге Колетт поднимает обувь Мии.

Сэм качает головой, когда они уходят:

— У тебя будут неприятности.

— Что ты имеешь в виду? — Сэм не мог знать, кто такая Мия.

— Ты не можешь оторвать от нее глаз. Да как тебе вообще хватило мозгов утащить первофазку?

— У нее эта обувь, но она гражданская, — отвечаю я беззаботно.

— Не твой тип, — говорит он и прислоняется к стене сарая. — Не твое обычное место. Что случилось на бункере в Сент-Луисе?

— Не все прошло гладко.

— Вот удивил. Я видел приказ о твоем переводе в Новую Аттику. Это адское место.

Я поднимаю топор и переворачиваю его в руке.

— Они не прислушались.

— Я пытался сказать тебе, босс.

Качаю головой.

— Это бессмысленно. Клаус мертв. Его запись удалена. И записи в хранилище изменены.

— Однако никто не получал разрешение на это. Даже Сазерленд.

— В точку. И это напоминает мне о другой подделке.

— Ты о Джованне и том чуваке, которого убил?

— Да, певец, — отвечаю я мрачно. Его смерть все еще на мне. — Элрой Сингер.

— В любом случае, он был панком.

— Мститель-панк.

— И все еще панк. — Сэм смотрит на дверь сарая. — Мы не можем долго оставаться здесь. Мы слишком близко от твоего рандеву с бункером.

— Думаю, им сейчас не до меня, поскольку я скинул «Плаксу».

— «Я ХОРОШ» или «Я хорош»? — Зубы Сэма сверкают в тусклом свете. — Так какой план?

— Я хочу отвезти Мию в безопасное место.

Про себя добавляю: «Если она согласится». Эта девушка полна решимости остаться. Вот почему я отступил, когда понял, что она девственница. Она привяжется, а я не нуждаюсь в таком хвосте.

— Колетт может это сделать. Помочь тебе скрыться?

Эти слова смешат меня, поскольку Сэм вытаскивал меня из множества передряг и несколько раз отбивал от чрезмерно назойливых женщин.

— Может быть.

— Мне показалось, что она расстроена.

— У нее доброе сердце, и она хочет пойти со мной.

— Понятно. Что ж, похоже, теперь она хотя бы одета.

Колетт и Мия возвращаются. Колетт бросает мне рубашку и шире открывает дверь, чтобы впустить больше света.

— Колетт, пожалуйста, отвези Мию в безопасное место, — говорю я, опуская топор, чтобы одеться.

— Что?! — вмешалась Мия. — Я думала, что после… — Она замолкает, не желая озвучивать, что сделала, надеясь получить место рядом со мной.

— Ты ошибалась, — твердо говорю я. — Колетт отвезет тебя. Сэм, полагаю, с моей машиной все в порядке?

— Я активирую дополнительный идентификатор клона, — говорит он. — Это выиграет немного времени.

— Куда ты едешь? — спрашивает Колетт. — Должна ли я потом встретиться с тобой?

Мия наблюдает за нами, будто смотрит теннисный матч. Ее гнев вот-вот выплеснется в слезы. Нужно уматывать отсюда, до того, как это произойдет.

— Мы сообщим тебе. Сэм придумает, как нам общаться.

— Я видел, как ты потерял мой телефон и «Плаксу», — говорит Сэм, — и не дам тебе ничего.

Я хлопаю его по спине.

— Конечно, дашь. — И направляюсь к двери.

— Даже не попрощаешься? — Голос Мии дрожит.

Колетт обнимает девушку за плечи.

— Эта крыса не стоит слов, — говорит она. — Джекс Де Лука, мне стыдно за тебя. Эта бедная несчастная девочка…

Но Мие это не нравится. Она вырывается из объятий Колетт.

— Я не несчастна и я не девочка!

— Не знаю, куда она, — говорит Сэм. — Разве что собирается ехать автостопом.

— Иди за ней, — говорю я Колетт.

— Как же я не люблю убирать за тобой.

— Она странная, — говорю я. — Хочет быть Мстителем и не понимает, как все работает.

— Понятно. Ладно. Я отвезу ее. — Колетт подходит ко мне и тычет пальцем мне в грудь. — Но тебе лучше поскорее забыть прошлое. Я не позволю молодым невинным девушкам страдать из-за того, что у тебя было неудачный опыт с другой женщиной.

Я поднимаю руки в примирительном жесте.

— Понял.

Сэм качает головой.

— Джекс, мужик, ты должен держать свой член в узде.

Я почти согласен с ним в этом вопросе, но решаю, что лучше просто промолчать.

Глава 5

Мия

Я никогда в жизни так не радовалась украденным кроссовкам.

Они идеально подходят для пешей прогулки, особенно когда выходишь из сарае Бог-знает-где, через несколько минут после своего первого оргазма.

Мое лицо вспыхивает от мысли об этом. А затем от понимания того, что Джекс отверг меня.

Боже.

На солнце мне относительно тепло, но оказавшись в тени старого дома, я дрожу. К счастью, темно-синий костюм защищают меня от сильного ветра, а блейзер прикрывает мое пылающее лицо.

Оглядываюсь назад. Эти трое все еще разговаривают в сарае. Джекс хочет спихнуть меня француженке. Она милая, но я не собираюсь подчиняться.

Еще чего.

Земля хрустит под моими ногами. Вот доберусь до дороги, подниму большой палец, и начну новую жизнь, полную опасности. Вот возьму и буду путешествовать автостопом с водителями грузовиков.

Точно.

Хотя они, вероятно, будут приставать ко мне...

Вот же!

Эта мысль заставляет меня вспомнить как Джекс нависал надо мной, касался меня и его красивое лицо было в сантиметре от моего...

Черт.

Я хочу и все остальное! Чтобы он тоже был голым. И я хочу все то, что делают любовники.

Мое тело вспыхивает.

Деревья успокаивающе шелестят над головой. Они выстраиваются по обе стороны дороги словно солдаты. Наверное, когда-то здесь было удивительное место.

Позади меня раздается шум автомобиля. Вероятно, это Джекс и его странные друзья устремляются к очередному большому приключению, к опасности, для которой я слишком наивна и невинна. Хотя это я вытащила нас из дурацкого бункера с помощью специального браслета. Я не паниковала, когда мы поднимались по темной лестнице или прыгали с обрыва в реку. Я была с ним, когда мы бежали по лесу.

Однако, это из-за меня нас чуть не поймали, когда мы сели в машину.

В голове снова мелькает воспоминание, как я лежала перед Джексом со связанными над головой руками. Да, он научил меня, как сосредоточиться и развязать себя, но мне нужно гораздо больше уроков. Кто знает, может, и я знаю один-два узла, неизвестных ему.

Черт.

Машина притормаживает рядом. Окно опускается. Это авто не Джекса, а серебряный BMW.

— Мия! — зовет Колетт. — Пожалуйста, садись!

Я игнорирую ее и упрямо смотрю вперед. Не хочу, чтобы она везла меня домой. Я сама доберусь, даже если какой-нибудь дальнобойщик захочет полапать меня.

И может, я позволю ему больше. Выкуси, Джекс!

Колетт разворачивает машину и перегораживает мне дорогу. Я удивленно останавливаюсь — не знала, что она умеет так круто маневрировать.

Отступаю, собираясь обойти BMW, но женщина повторяет маневр и подъезжает так близко, что крыло капота касается моих пальцев. Так близко!

Я отхожу к деревьям. Она не сможет ехать там за мной. Но Колетт направляет машину и практически отрезает меня от дороги. Я никогда не видела, чтобы кто-то так водил автомобиль, поэтому останавливаюсь.

— Так это твоя суперсила? — говорю я. — Заставить машину скакать, словно пьяная белка?

Ее высокий смех заставляет меня улыбнуться, хотя я обижена.

— Ты такая милая. Теперь я понимаю, почему Джекс запал на тебя.

Джекс? Запал?

Дверца открывается сама по себе, и поскольку услышанные слова вызывают во мне интерес, решаю сесть в авто.

Интерьер этого спортивного автомобиля не такой шикарный, как у лексуса Джекса, но он оригинальный. Кожа сидений темно-красного цвета. Серебряные детали.

— У тебя здесь такие же модные штучки, как и в машине Джекса?

— Больше, — говорит Колетт, набирая скорость и оглядываясь по сторонам. — Машина Джекса — это так, модификация, а мою собрали с нуля.

Я тянусь к ремню безопасности, но понимаю, что обычной пряжки нет.

— Сейчас, — говорит Колетт, и нажимает одну из кнопок на экране.

Я слышу гул у своего уха, и луч света тянется вдоль моего плеча, затем следует по моей груди и талии.

— Это лазерный ремень безопасности?

— О, нет, — Колетт весело смеется. — Это просто оценивание того, какой уровень безопасности наиболее оптимальный для тебя.

Через секунду еще один гул заставляет меня повернуть головой. На этот раз появился ремень, но не из ткани, как обычные, а из эластичного силикона. Он был создан для моего тела.

— Странно. — Я наблюдаю, как металлическая застежка скользит по моему телу, а затем в боковую пряжку на сиденье. Буквально секунду ремень держится свободно, затем крепко фиксирует меня.

Я никогда не чувствовала себя так уверенно в машине. Спиной я чувствую, как смещается сиденье, чтобы настроиться под меня. На мгновение, я думаю, что все время буду сидеть жестко прижатая к спинке, но, когда я наклоняюсь вперед, ремень не сковывает моих движений.

— Эта система позволяет оставаться в безопасности, когда едешь с водителем шестого уровня, то есть со мной, — говорит Колетт. — Мне разрешено набирать до шестнадцати сотен километров в час. — Она делает паузу. — Это около тысячи миль в час для вас, американцев.

— Автомобили могут ехать так быстро? — спрашиваю я. — Гонщики тоже ездят так быстро?

— Текущий мировой рекорд скорости на суше составляет 750 миль в час (около 1200 км/ч), — говорит она. — Но для нас гонщики словно дети на трехколесном велосипеде.

Я хватаюсь за ремень обеими руками.

— И мы будем ехать так же быстро?

— К сожалению, не в этом автомобиле. Нет ускорителя. Но не волнуйся, я не спешу доставить тебя в безопасный дом.

Она нажимает несколько кнопок, и появляется экран с надписью: «До встречи с клоном двенадцать километров».

— Что это значит? — Я хочу узнать все. Может тогда я смогу убедить Колетт оставить меня. И не потерять Джекса.

— Я прикрепила свой ID к другому человеку, чтобы встретиться с Джексом. И сейчас он совсем не там, где должен быть.

— Вы так легко можете обходить свою сеть безопасности?

— О, это не так уж легко, — говорит она. — Но когда-то Джекс руководил всем американским синдикатом. Это помогло ему найти высококлассных людей, например Сэма, который может обойти технологию, которую он же и создал.

— А вы? Вы тоже особенная?

— Не особо. Но я могу делать вот так. — Она съезжает с шоссе, и мы снова оказываемся в лесу.

Каким-то образом она уворачивается от деревьев, поворачивая вправо и влево. Ветви бьют о ветровое стекло.

Затем мы выезжаем к небольшому озеру. Машина летит к нему. Я визжу, но мы продолжаем движение. Прямо через пруд.

— Боже, — шепчу я.

— А то, — добавляет весело Колетт.

Впереди обрыв, обозначенный лишь огромными зубчатыми скалами. Колетт нажимает на тормоза и останавливает автомобиль буквально в сантиметрах от него.

— Как вы это сделали? — Я смотрю на воду, думая, что она мне привиделась.

— Все наши машины — амфибии.

Кладу руки на панель.

— А она может летать?

— Так тебе понравилось? — Колетт снова смеется. — Но Мстители никогда не раскрывает свои трюки!

— Как долго вы с ними?

— С четырнадцати лет. — Она нажимает какую-то кнопку, и через мгновение из-за скал появляется другой автомобиль. Водитель машет ей.

На панели, на ее экране, появляется надпись: «Идентичность восстановлена».

— Я снова я! — говорит Колетт. На этот раз она отъезжает от скалы и кружит у пруда. — Я украла танк, когда мне исполнилось двенадцать, и поехала кататься на Елисейские поля — главную улицу Парижа.

На этот раз мы едем сквозь деревья неторопливо.

— Моя мама знала, что у меня будет фантастическая карьера в организации. Мои родители были в сети.

— А как вы попали в Америку?

— Джекс завербовал. Ему нравится идея пересечения сетей.

— Поэтому Клаус был немцем?

Женщина хмурится.

— Да. Клаус был очень педантичным, очень дотошным. Он был мастером деталей, людей его уровня не так просто найти в Штатах. Безопасность была его коньком.

— Мне жаль, что он умер.

Мы выезжаем на дорогу.

— Поэтому, мы должны узнать, что с ним случилось. — Колетт улыбается мне. — И для этого нам надо вернуться в твой дом. Найти подсказки.

— А Джекс приедет? — Я ненавижу себя за этот вопрос, но отчаянно хочу знать.

Она подмигивает мне.

— Ради тебя, думаю, придет.

Внезапно ее экран начинает мигать красным.

— О-о, — говорит она. — И кто там у нас?

Она стучит по экрану и мужской голос произносит:

— Зашифрованное сообщение. Ты сама?

— У меня в машине гражданское лицо, — отвечает она. — Мия… — Женщина запинается. — Какая у тебя фамилия?

Прежде чем я успеваю ответить, на экране появляется лицо седого мужчины.

— У тебя Мия Морроу, которая представляет интерес для сети, — говорит он и переводит взгляд на меня.

Я понимаю, что он может нас видеть, и приглаживаю волосы, слишком поздно понимая, что в них много сена.

— Мисс Морроу, — говорит он. — Я сожалею, что вы подверглись опасности в одном из наших бункеров. — Мужчина понял, что слишком непредставительно выглядит в экране и отступает, распрямляет плечи и грудь, показывая военную форму. Думаю, ему около шестидесяти, но по нему этого не скажешь.

Он продолжает.

— Джекс Де Лука — опасный беглец, который, к сожалению, хорошо знаком с нашей системой безопасности.

— Я в порядке, — говорю я.

Он поворачивается к Колетт.

— Где ты ее нашла?

— Она шла вдоль дороги, примерно в тридцати километрах отсюда.

Внезапно слышится хриплый мужской голос: «Датчик настроения активирован».

Мужчина на экране на мгновение замирает, скрестив руки на груди. Колетт весело улыбается и едет, как будто ничего не происходит. Я не смею спросить ее, что это значит.

Затем военный продолжает:

— Хорошо, я рад, что ты говоришь правду, а не помогаешь своему бывшему шефу.

— Еще чего! — говорит Колетт. — Бедняжка была одна. И я видела сообщение о Джексе. Что он сделал на этот раз?

— В настоящий момент это не важно, — мужчина пристально изучает меня. — Куда ты везешь мисс Морроу?

— Она говорит, что живет в Теннесси. Мы едем туда.

— Очень хорошо. Удостоверься, что ее дом защищен и организуй видеонаблюдение.

— Я не хочу, чтобы за мной наблюдали! — и мысленно продолжаю: «Если придет Джекс, они найдут его».

— Уверяю вас, ваша защита — наша главная забота, — произносит мужчина.

— А кто вы? — спрашиваю я резко.

— Простите. Я — Джейкоб Сазерленд, начальник Отдела спецназначения по безопасности Соединенных Штатов. — Он улыбается.

От меня не ускользнуло, что он не упоминает о Мстителях. Все хотят думать, что я ничего не знаю.

— И чем вы занимаетесь? — спрашиваю я, решив продолжить играть в дурочку.

Колетт смотрит на меня, затем ее внимание возвращается к дороге.

— Мы правительственное агентство, которое управляет национальной безопасностью.

— И какое я имею к этому дело? — Если он говорит обобщенно, то можно и полюбопытствовать.

— Вас захватил один из наших бывших агентов. Вы видели фильмы о Борне?

Тьфу. Теперь он оскорбляет меня.

— Нет, — говорю я с презрением. Наша жизнь не была похожа на фильм.

Он смеется.

— Джекс больше не является частью секретной программы. — Его лицо выражает серьезность. — Я надеюсь, мы можем рассчитывать на Вашу помощь?

— Конечно, — рассеянно отвечаю я.

— Отвези ее домой, Колетт. И спасибо за помощь.

Колетт салютует. Экран гаснет.

Я собираюсь спросить ее, но она перебивает.

— Они будут прослушивать нас. Это для вашей же безопасности.

Я киваю. Вот облом. Я думала, что все-таки смогу чему-нибудь научиться, но, кажется, теперь я пленница этой машины. Как бы я хотела, чтобы Колетт все еще была под личиной своего клона, и мы бы могли поговорить.

И чтобы Джекс снова похитил меня.

Глава 6

Джекс

Сэму требуется больше часа, чтобы исправить урон, нанесенный моему автомобилю в попытках вырваться из западни. И большую часть этого времени я слушаю как он костерит меня и мою «замечательную идею» с выдергиванием проводов.

— Что, черт возьми, ты сделал с ЭТИМ? Тебе действительно так приспичило вытащить T45? — говорит он, размахивая пучком тонких кабелей.

— Да. Это ведь часть системы GPS, не так ли?

Сэм закатывает глаза.

— Все, что тебе нужно было сделать, это отключить его, а не выдергивать, как Мола Рам.

— Кто?

— Мола Рам, персонаж из «Индианы Джонса». Это тот, что вырвал сердце чувака. — Он грозно поднимает растопыренную ладонь, и я качаю головой. — Не важно, — вздыхает он. — Только не делай так снова. Эту штуку потом чертовски сложно вставить назад.

— Постараюсь вспомнить, если в следующий раз у меня на заднем сиденье будет умирать женщина и враги будут дышать мне в шею.

Сэм хмыкает в ответ, а затем передает мне передатчик.

— Запусти и перезагрузи систему, — говорит он и переходит к более сложной работе.

Я хватаю кусачки и сажусь на деревянный ящик, чтобы разобрать беспорядок, который устроил, когда выдергивал провода.

Мой разум возвращается к Мие. Сейчас она и Колетт уже должны ехать в Теннесси. Что ей расскажет Колетт? Она никогда не была поклонницей моих подвигов, но, насколько мне известно, и ничего плохого не говорила обо мне.

Мне не важно, что Мия думает обо мне. Не думаю, что мы еще когда-нибудь увидимся. Для нас обоих лучше, чтобы она была далеко.

Я зачищаю провод и присоединяю его к передатчику.

Мстители держат досье на всех, и на Mию в частности. Тот браслет, что ей дали, имел неограниченный доступ, и когда я был руководителем, то никогда и никому не выдавал подобного. Он срабатывал на всех дверях. Такой беспрепятственный доступ, как правило, доступен только чиновникам высшего уровня и специальным гостям.

Только Сазерленд был наделен такими полномочиями.

Мия, судя по всему, была просто невинной девочкой, которая внезапно свалилась им на голову. Невинной с удаленной записью. Это могло означать только то, что в прошлом она была связана с организацией.

И, скорее всего, сама этого не знает.

Качаю головой. Нет, Джекс. Это все твои домыслы. У нее могут быть амбиции и какой-то талант, но она не одна из них. И если ее чистое досье и браслет и указывают на обратное, то это решение было принято давно.

Ей безопаснее не иметь с нами ничего общего. Со мной.

— Кажется, все, — кричит Сэм. Затем он достает из сумки тонкую черную пластину и передает ее мне. — Твой новый телефон. Не теряй. Он чистый. Из не подлежащих отслеживанию материалов.

— Значит, я для всех вне сети? — Засовываю телефон в карман.

— Кроме меня и Колетт, — кивает Сэм. — И даже тогда ты остаешься неизвестным. Знаешь, это напомнило мне, — и он смотрит на свои часы, — что нам пора выдвигаться. Мой клон не бесконечный.

— Хорошо, — говорю я, и сажусь на место водителя.

Сэм вытаскивает планшет, затем бросает сумку на заднее сиденье, а сам усаживается на сиденье, недавно занимаемое Мией. Я гоню эту мысль из головы и завожу машину.

— Все системы проверенны. Мы чисты, — говорит Сэм, включая планшет. — Каков план?

— Нужно найти место, где мы можем анонимно войти в сеть, и точно узнать, что произошло с Клаусом. — Мои руки сжимают руль. — А еще надо найти Джованну.

— Кстати, о Клаусе, — быстро говорит Сэм. — Я не уверен, что он на самом деле мертв.

— Что? — Я смотрю на него. Он шутит? — Я видел запись. Он умер в Теннесси. В доме Мии. Я даже подумал, что она убила его, — добавляю тихо.

— Да, но что-то не так с этой записью. Когда ты отправил это сообщение, я был потрясен и начал искать. Я не мог понять, как Колетт и я не видели его раньше.

— Информация была скрыта. Картеру, начальнику того бункера, пришлось искать метки, чтобы найти его.

— Но все же. Зачем скрывать подобное?

Я начинаю отвечать, но останавливаюсь, пораженный собственной мыслью, которую Сэм начал озвучивать:

— Если ты хочешь исчезнуть, инсценируй свою смерть. Очень действенный способ. Но есть записи, поэтому их тоже нужно скрывать. — Его лицо торжествует. — Это дерьмо высшего уровня, Джекс. И зачем идти на это, если ты действительно мертв?

Конечно.

Глава 7

Мия

Мы подъезжаем к дому тети. Всю дорогу Колетт была остроумной и забавной, несмотря на то что нам пришлось ограничивать темы разговора. Мы ели гамбургеры, и она отпускала шутки про картофель фри.

Я рада, что это время мы провели вместе. Теперь я понимаю, что моя жизнь была не чем иным, как долгим приключением и просто разговорами о вещах, что кажутся мне вечными.

И вот Колетт останавливается у крыльца. Кажется, что в доме ничего не изменилось, но я не согласна с этим. Все вокруг только и говорят, что это безопасный дом. Они не могут ошибаться.

Однако я сомневаюсь.

Понимаю, что у меня нет с собой ключей, входная дверь заперта на все шесть засовов. Не могу вспомнить, закрывал ли Джекс вторые двери. Хотя, он бы дал мне ключи, если бы они были у него.

— Кажется, нам придется вернуться, — говорю я Колетт.

Она выходит из машины и разглаживает свой элегантный бежевый свитер, проверяя, чтобы все швы были ровными. Боже, неужели все Мстители одеваются как модели?

Она следует за мной к дому.

— Предполагаю, Джекс украл тебя, как обычного преступника.

— Что-то в этом роде, — бормочу я, вспоминая мое рваную сорочку и красные веревки.

Задняя дверь закрыта, но не заперта.

— Разберемся, — говорит Колетт. — Я пойду первой.

Она вытаскивает какое-то устройство из кармана брюк. Оно похоже на швейцарский армейский нож, но, когда она перекручивает его, он становится похож на ствол пистолета.

Колетт открывает дверь, и я вздрагиваю от ее скрипа.

Женщина входит внутрь, останавливается и прислушивается.

Когда мы оказываемся на кухне, она встряхивает рукав так, что становится видно часы, похожие на те, что были у Джекса до того, как мы попали в бункер. Она что-то там нажимает и затем сканирует помещение странным золотым светом.

Некоторые вещи становятся красными. Катушка под холодильником. Мои радиочасы с цифровым дисплеем. Странный комок под духовкой.

— Что это? — шепчу я.

— Думаю, что у тебя появилась мышь.

Еле сдерживаю крик.

— О, нет.

Она подходит к двери, но я продолжаю испуганно стоять у духовки. Затем тихо стучу по ее боковой стороне. Шум внизу вызывает во мне паническое желание запрыгнуть на стул.

И тут я злюсь на себя. Я же выбралась из супер-пупер засекреченного бункера, плавала в холодной реке и пыталась соблазнить чертовски опасного мужчину. Я не буду волноваться из-за какой-то там мыши.

Колетт идет в соседнюю комнату, а я вспоминаю все происходящее в этом доме. Я здесь жила шесть месяцев и ухаживала за тетей до ее смерти и никогда не видела здесь никаких мышей.

Включаю свет и теперь ясно вижу следы.

В упаковке с хлебом есть отверстие и сухих крошки валяются на столе.

Что изменилось после моего ухода? Неужели так произошло потому, что дом никогда раньше не пустовал? Но ведь прошла только одна ночь.

Я замечаю немного риса на полу возле кладовой. Его там тоже не должно быть.

Дверь слегка приоткрыта, и я открываю ее шире. Я никогда не оставляла ее открытой, и совершенно точно уверена, что не делала этого, перед тем как лечь спать той ночью, когда появился Джекс.

Вхожу и включаю свет. В мешке с рисом тоже отверстие, из которого выпадает зерно. Два коробки с хлопьями лежат на боку.

Черт! Как я избавлюсь от грызунов? С помощью ловушки? Или взять у кого-то кота?

Прижимаюсь головой к дверному косяку. Я не хочу быть здесь. Не хочу оставаться в большом пустом доме. Мне нужен Джекс. Это глупо. Я его почти не знаю. Он был груб со мной. Связал меня. Похитил. А затем навязал меня другу.

Но то, что он заставил меня почувствовать... Так много власти. И страсть. Произошедшее с нами не может быть общепринятым. Хотя, возможно, для него это ничего не значит. Возможно, все его женщины чувствуют себя так, когда он уходит.

Цепляюсь за коврик, который лежал на полу кладовой с самого моего детства.

Что-то не так.

Есть вещи, которые, кроме меня, здесь никто не заметит.

Например, потрепанный угол ковра, который постоянно цепляет дверь. И этот угол сейчас напротив задней стены.

Кто-то перевернул этот коврик.

Я хожу взад-вперед и зову Колетт. Страх пронизывает меня, поскольку я думаю о незнакомце, копающемся в моих вещах.

Но потом я вспоминаю о Джексе.

Возможно, это сделал он. Вспоминаю, что он говорил, что осматривал здесь все.

Поднимаю угол ковра и, наконец, вижу его.

Люк.

В этой кладовой есть что-то скрытое.

Колетт больше не крадется, и я слышу ее шаги.

— Все чисто! — говорит она.

Кладу коврик обратно и закрываю дверь.

Женщина заглядывает в комнату.

— Ты как?

— Это просто мышь, — говорю, указывая на хлеб. — Ненавижу мышей.

— Заведи кота. — И Колетт включает верхний свет. — Уютное местечко.

— Здесь всегда жила моя тетя, — говорю я. — Почему вы называете это безопасным домом?

— Забудь. Похоже, с самого начала было какое-то на недопонимание. — Ее улыбка искренняя, хотя я знаю, что она лжет. — Джекс просто ошибся адресом.

— Нет, — настаиваю я. — Джекс сказал, что Клауса убили здесь. Он был предельно ясен.

Колетт смотрит в потолок.

— Знаешь, кажется, я видела кошку за твоим домом. Пойдем, глянем? Она поможет с проблемой мыши.

Что? Я смотрю на Колетт, она пытается что-то показывать мне мимикой. Затем ударяет себя по лбу.

— Ты же хочешь этого, да? Кошка для мышки.

Она направляется к двери, и только тогда я понимаю: за нами следят, как и в машине.

— Да. Это отличная идея.

Мы выходим из дома и идем по полю. Земля тети Беа простирается на несколько акров, словно буфер от остального мира.

И тогда, взглянув на дом и поля по-новому, я понимаю, что здесь действительно легко обороняться. Здесь открытая местность и легко обнаружить чужих. Нет никаких деревьев и ничего, где можно спрятаться.

Тетя все знала и никогда не говорила мне?

— Как Мстители перестают ими быть? — спрашиваю я внезапно.

Колетт останавливается и поворачивается ко мне. Ее короткие волосы развеваются вокруг скул. Она выпрямляет рукава и прячет часы. И только после этого она отвечает на мой вопрос.

— Ты можешь уйти в отставку, точно так же, как в другом месте.

— А семья должна знать, кто ты?

— Через семью ты становишься одной из них. К чему все эти вопросы?

— Почему я не знала, что это безопасный дом?

— Только твоя тетя могла ответить на это. — Колетт пристально осматривает поля и останавливает взгляд на автомобиле, едущем вдалеке по дороге. — Но есть родители, которые уходят на пенсию и никогда не рассказывают своим детям.

— Мои родители мертвы.

— Как они умерли?

— Несчастный случай на лодке.

Ее губы сжимаются в узкую линию.

— Знаю, это похоже на шпионское клише. Но они участвовали в регате. Им нравилось ходить в шторм. Они жили ради такой опасности. Так что это было лишь вопросом времени.

Женщина рассеянно кивает, оглядываясь назад.

— На все есть причины, — говорит она. — Ты можешь продать дом и переехать?

— Я еще не думала об этом. Тетя Беа умерла всего пару недель назад.

— У тебя больше никого нет?

Качаю головой.

— Нет. Отец был единственным ребенком, а тетя Беа была сестрой матери.

Колетт протягивает руку.

— Ты действительно одна в этом мире?

В ее исполнении эти слова звучит так мрачно.

— Я хочу к Джексу. У меня больше никого нет.

Она вздыхает, поворачивается и медленно идет к дому.

— Джекс — шикарный мужчина, — говорит она. — Никто не хочет бросать его.

Я думаю о женщинах, о которых она, вероятно, говорит, и хмурюсь, но иду рядом. Холодные, жесткие сорняки хрустят под ногами, когда мы наступаем на них.

Я действительно не хочу возвращаться к тишине своего дома, хотя очень хочу исследовать кладовку. Но если Колетт уйдет, то исчезнет и моя единственная связь с Джексом.

— Могу я поехать с тобой?

— Нет. Они все равно вернут тебя сюда.

— Что ты имеешь в виду?

Она кивает.

— Ты видишь больше, чем должна.

— И что теперь будет?

Она останавливается и жестом останавливает меня.

Я чувствую, что сейчас мы вне досягаемости любых устройств внутри дома, которые контролируют мою деятельность. Отмечаю место и мысленно по периметру рисую круг в голове.

— Думаю, ты должна продать этот дом и просто жизнь дальше, — говорит Колетт.

— Но кто-то другой окажется здесь.

— Его купят люди, которые будут его использовать.

— О-о. — Понимаю, кому он достанется, и что здесь будет происходить.

Мы продолжаем идти к дому.

— Могу ли я связаться с Джексом?

Колетт качает головой.

— Никто не связывается с ним, если он сам этого не хочет.

— А с тобой?

Она снова останавливается.

— Мия, извини, что Джекс втравил тебя в это. Я знаю, со стороны это все выглядит захватывающим приключением, но ты не можешь связываться с нами. Извини.

Мы в тишине доходим до заднего входа. Голос Колетт приобретает формальные нотки, будто каждое ее слово теперь под прицелом наблюдателей.

— Наша служба безопасности будет присматривать за вами, — говорит она, — но они не будут вторгаться в вашу личную жизнь. Никто не будет записывать, чем вы занимаетесь, и не будет прослушивать вас. Они просто будут обращать внимание на то, кто к вам приходит, и проверять, не являются ли эти люди вам угрозой.

Если они не слушают, то почему она так говорит? Я чувствую, как волосы на моей шее начинают шевелиться от страха.

— А это произойдет? Кто-то придет сюда?

Она колеблется.

— Нет. Вы будете в безопасности. — Колетт наклоняется, целует меня в одну щеку, а затем в другую и шепчет. — Береги себя, Мия.

Затем она идет к машине.

Я наблюдаю, как она заводит BMW и выезжает из переулка. Я не хочу идти в дом. Тяжело сажусь на ступеньку крыльца. Я чувствую себя разбитой. Она моя единственная связь с Джексом. И теперь она ушла.

Они все ушли.

Я прислоняюсь головой к перилам и наконец-то позволяю чувству жалости наполнить себя. Я одна. Мне некуда идти. У меня нет ничего, кроме этого непонятного дома, который каким-то образом привел Джекса ко мне. А теперь он ушел. Его не найти. Если Мстители не могут его отследить, тогда и у меня нет шансов.

Я встаю. Надо проверить, есть ли в кладовой что-то, что может мне помочь.

Нужно посмотреть.

Глава 8

Джекс

Полагаю, Мия уже дома. Прошло шесть часов.

Сэм ведет нас к посту Мстителей, который замаскирован под магазин пончиков. Я сижу на стоянке в старом плаще-палатке, скрывающем меня от наблюдателей.

Тем временем Сэм внутри заказывает булочку с корицей.

Плащ нагревается от солнца. Я наблюдаю за всем сквозь прозрачную панель, но чувствую себя долбанным антиквариатом.

С тех пор как я сбежал из тюрьмы, Сэм украл и отремонтировал слишком много техники, и он недоволен тем, как я уничтожил его последнее творение.

Поэтому я сижу под старым плащом, который пахнет Old Spice.

Мои мысли занимает Мия. Интересно, что она делает? Наверняка бесцельно бродит по старому дому.

Поскольку мне больше нечего делать, я вытаскиваю айдипад и смотрю на Джорджиану Пауэрс, которая жила в том безопасном доме, пока туда не прибыл Клаус и не умер. Дом выведен из эксплуатации, Пауэрс тоже.

Я сидел в тюрьме и не знал об этом, поэтому отправлял письма Клаусу туда. А Мия их получала и отвечала.

Я не могу сосредоточиться.

Вспоминаю ее последнее письмо, предложение, которое она написала, когда я нашел ее.

Что-то о том, чтобы сорвать с нее платье и обнажить бедра.

Я вспоминаю ее в сарае, лежащую на сене, ее связанные над головой запястья. Каждое движение заставляет ее грудь покачиваться… И ее тепло, сжимающее мои пальцы.

Сфокусируйся, Джекс.

Я больше не увижу ее. Обычно это не проблема. Женщины появлялись и уходили из моей жизни. Лос-Анджелес, Нью-Йорк, Берлин, Париж.

Но в Мие есть что-то особенное. Поэтому мне лучше держаться от нее подальше.

Продолжаю читать.

Джорджиана была тетей Мии?

Джорджиана Пауэрс родилась в семье Дружинников и вступила в программу в 1960 году в возрасте пятнадцати лет. Она отличилась во время войны во Вьетнаме и получила статус «Шестой фазы» до двадцати лет, специализация — оружие дальнего радиуса действия.

Затем ее родители получили серьезные ранения в боях, вышли в отставку, но взяли на себя ответственность за безопасный дом.

Они номинально были связаны с сетью, поскольку этот дом редко использовался.

Джорджиана поселилась в доме в конце 70-х и оставалась там до тех пор, пока состояние ее здоровья шесть месяцев назад не ухудшилось.

Я положил айдипад. Информация соответствует той, что мне рассказала Мия. Но в файле нет упоминания о сестре или племяннице. Возможно, оно было уничтожено, когда Мие присвоили статус «Особенной».

Дверь открывается, и Сэм возвращается в машину.

— Легко, как пирог, — говорит он, когда заводит машину. — Днем здесь сидят двое, в основном для мониторинга резервных копий системы, — усмехается он. — А значит, теперь они у нас есть.

Он выезжает с автостоянки на дорогу, и через пару минут он говорит:

— Теперь можешь снять плащ.

Я снимаю эту чертову штуку, пот стекает по моей шее.

— Почему ты не замаскировал машину?

Сэм смеется.

— Сделал.

— Тогда какого черта?!

— Просто маленькая месть за причиняемые тобой неприятности.

Мудак.

— Так кто там ночью? — Все-таки вернемся к делу.

Сэм кладет руки на руль.

— Это просто песня. Они полагаются лишь на электронное наблюдение. Никто не думает, что старые резервные копии требуют человеческих ресурсов.

Я бросаю плащ на заднее сиденье.

— Когда мы вернемся?

— Сразу после полуночи, — говорит Сэм.

Я смотрю в окно. Сосны напоминают мне о Мие. Вероятно, оказываясь в этой части страны, я больше никогда не смогу не представлять ее в поле за трактором и то, как сорочка опадала с ее тела на землю полосами ткани.

Но теперь она в безопасности.

Глава 9

Мия

Коврик легко вытягивается из кладовой и на кухню. Я встаю на колени и провожу пальцами по краям люка. Не вижу ничего, что могло бы подсказать, как его открыть: пол абсолютно ровный, никаких щелей или выемок. Но должен быть какой-то способ. Я готова поклясться, что мышь попала в дом, когда Джекс как-то открыл именно эту дверь, а затем грызун застрял на моей кухне, не в силах вернуться. Я подавляю дрожь. Я не буду бояться мыши.

Продолжаю поиски. Люк довольно большой, приблизительно метр на полтора. Интересно, он похож на старые стереофонические кабины без ручек? Здесь тоже нужно нажать на какой-то скрытый механизм, чтобы заставить его открыться? Надеюсь, для разблокировки мне не требуется какой-либо шпионский гаджет.

Я уже полчаса нажимаю на разные секции люка, и ничего. Теперь я начинаю подозревать, что где-то есть рычаг, как в секретных книжных шкафах: когда тянешь нужную книгу, и потайной ход открывается. Но эта кладовая тщательно вычищена. Я убирала здесь часами, пока тетя Беа болела. В этом доме у меня здесь было не так много дел. Так что не думаю, что за это время здесь осталось хоть что-то чего я не касалась или не передвигала.

Я разочарованно усаживаюсь на пол. Не хочу срывать доски, но если потребуется, я сделаю это. У меня есть топор в сарае. Мысль о топоре напоминает о сарае и Джексе, когда нас прервали.

На улице уже совершенно темно, поэтому решаю отложить поиски до утра. Мне страшно выходить туда. Несмотря на то, что Колетт заверила, что за домом следят, я не могу не задаться вопросом, кто на самом деле враг.

Вот если бы сейчас пришел Джекс… Интересно, будет ли он похож на вампира из саги «Сумерки», возлюбленного Беллы? Она специально подвергала себя опасности, чтобы он пришел и спас ее.

Но Эдвард любил Беллу, а Джексу наплевать на меня. Он спихнул меня Колетт сразу же, как представилась возможность.

Даже после того, что произошло. Точнее, чего НЕ произошло.

Я блуждаю по дому и всюду включаю свет. Одиночество душит. Когда я захожу в спальню, мое горло сжимается при виде писем, все еще разбросанных по кровати и полу. Простыни смяты. Я сажусь и беру одну из страниц. Мое сердце сжимается, когда я читаю:

«Вдоль твоей обнаженной спины я завязываю любовный узел, с одной стороны черный, с другой — красный».

Откладываю письмо. Теперь это закончилось. Больше не о чем волноваться. Джекса больше не будет в моей жизни.

Я раздеваюсь. У меня есть еще одна длинная ночная сорочка, как та, которую порвал Джекс, но я оставляю ее в ящике. Вместо нее я надеваю фланелевую пижаму. Я не знаю, что делать, поэтому собираю все письма и складываю их обратно в коробку на прикроватную тумбу.

Сильный ветер дует в окно, заставляя меня вздрагивать. Мне всегда нравилось быть одной, но не сейчас.

Я ложусь на кровать и смотрю в потолок. Что ж, по крайней мере, у меня есть воспоминания. Я буду помнить каждый момент нашей встречи. Пробуждение. Джекс в ногах, моя лодыжка на его плече. Нож режет сорочку. Сигнал тревоги…

Резко сажусь. Абажур! В нем было какое-то устройство.

Тянусь к нему и заглядываю внутрь, но не вижу ничего необычного. Молочная шляпа, включатель, лампочка и патрон. Тяжелое основание и провод к стене.

Все верно. Джекс проверял здесь. Устройство было маленьким и овальным.

Я закрываю глаза и вновь прокручиваю эту сцену в голове. Тогда я была напугана, но я вспоминаю, что где-то должен быть еще один.

Направляюсь в спальню тети, где по краям огромной кровати висят два ночника. Печально, что Беа больше нет. Даже ее хрупкое тело, спрятанное в одеяло, наполняло это место жизнью. Даже тогда я чувствовала, что у меня все еще есть кто-то.

Интересно, что она подумала бы, увидев меня сейчас.

Я проверяю ночники. В первом ничего. А во втором? Да. Вот оно. Еще одно маленькое устройство спряталось в тени, чтобы его не заметили.

Вытаскиваю его и держу в руке. Он знает, что я нашла его? Датчик реагирует на тепло или движение?

Но тревога отключена. Ничего не происходит. Я внимательно изучаю устройство. Джекс сказал, что это старые технологии. Так что это всего лишь кусок пластика толщиной в сантиметр. Перевернув его, я вижу небольшое отверстие. Наверное, отсюда идет сигнал тревоги.

У него должен быть какой-то датчик внутри. Я должна разбить его, но я не знаю, что это даст мне. Я не могу сделать ничего умного, например, перенаправить сигнал, чтобы узнать откуда он приходит; как устройство понимает, что здесь опасно. Кроме того, это не вернет мне Джекса. А только предупредит больше людей, таких, как охранники бункера или Сазерленда.

Тем не менее, этот кусок пластика, холодный и жесткий, — моя единственная ниточка к Мстителям. Единственное доказательство того, что они реальны. Я крепко держу гаджет и возвращаюсь к себе.

Ложусь спать с включенным светом, и передатчиком на подушке.

Глава 10

Джекс

В магазине пончиков все спокойно, когда Сэм притормаживает рядом:

— Я тебе скажу, когда у меня отключатся детекторы тепла. Тогда сможешь выйти.

Я смотрю, как он пересекает улицу и деактивирует дверные замки. Он останавливается у пластикового контейнера и заглядывает внутрь, затем вынимает булку из коробки, на которой написано «Дневная выпечка».

И в этом весь Сэм.

Вижу, как он исчезает в створчатых дверях за прилавком.

В этой части города тихо и мрачно. Бедный район, судя по фасадам зданий и потрескавшемуся асфальту. И этот магазин пончиков — не часть сети, а просто семейный магазинчик. Вероятно, он принадлежит вышедшему на пенсию агенту, который хотел владеть маленьким бизнесом. А поскольку здесь параллельно обосновался один из постов, то магазину даже не нужно получать прибыль. Просто делай выпечку и работай в любое удобное время.

Легкая жизнь.

Не для меня. Но легкая.

Экран на приборной панели загорается. Появляется лицо Сэма.

— Заходи, босс. Не забудь активировать клон.

Я нажимаю на связку ключей с электронной подписью юноши, чей статус у Мстителей на рассмотрении. Записи покажут, что он приступил к работе на 24 часа раньше, чем заявлено, но это позволит мне беспрепятственно войти в сеть.

Вхожу в помещение, и меня сражает мощный запах сахара. Работа с Сэмом — это всегда испытание на прочность нездоровой пищей. Как только он очутился в десятой фазе в качестве крутого технаря, то смог спокойно пропускать военную подготовку. Что он, собственно, и делал. И, как он утверждает, тот день стал лучшим в его жизни. А вот я предпочитаю оставаться в хорошей форме, независимо от времени и места.

Прямо за дверьми кладовая с лифтом. Как и большинстве лифтов Мстителей, здесь нет кнопок. Если вы заходите наверху, то выходите внизу. Это стальная ловушка без аварийных выходов. И еще многие лифты оснащены газовыми распылителями для нервнопаралитического, усыпляющего, смешащего или смертельного газа.

Кабина останавливается и двери открываются. Мы оказываемся в небольшом помещении. Сэм сразу же идет к аппаратуре и начинает колдовать над клавиатурой, соединенной с шестью старыми экранами. Здесь нет прозрачных стекол. Что не удивительно, поскольку это хранилище для резервных копий. Комната пуста, только бетонные стены и провода, ведущие к главной консоли. С одной стороны — металлические шкафы, в которых размещаются дополнительные блоки резервного копирования. Тем не менее, не все здесь безопасно.

— Как ты и сказал, Клаус вышел из системы, — говорит Сэм, жуя булку. — Это случилось шесть месяцев назад с его смертью в безопасном доме.

— А раньше? — Я опускаюсь на стул рядом с Сэмом.

— Я вытащил резервные копии. Это все, что известно. Ты выманил его из немецкого синдиката. И стал поперек горла многим в Вегасе. Добавь сюда свой переход на Западное побережья и привлечение Клауса к работе.

— Как насчет ночи, когда я убил Сингера. Он был здесь.

— В системе или резервной копии ничего об этом нет.

— Джованна?

Сэм постукивает по клавишам.

— За ней все еще закреплен особый статус. Больше никаких записей.

Черт.

— Посмотри, что еще могли удалить в тот день, когда умер Клаус.

Сэм вытирает ладонью губы.

— Здесь обалденная выпечка. — Он продолжает печатать. — Значит так, в главном бункере есть кое-что. Встреча. Там был Клаус. Сазерленд. И еще кто-то.

— Джованна, — выплевываю я.

— Не уверен, — говорит Сэм. — Они планировали исчезновение Клауса. Сроки совпадают.

— Сазерленд связан с этим.

— Это плохо, чувак. — Сэм подозрительно рассматривает углы комнаты. — Рад, что это старый пост. Если бы за нами следили, мы бы уже были трупами.

— Можешь вычислить неизвестного?

— Конечно, у них же всех есть пропуски. — Голос Сэма напрягся. — Это все, что мы сейчас можем, Джекс. Теперь, когда мы знаем, насколько это важно, нужно будет замести следы.

Я киваю.

— Давай проверим это и идем.

Он вводит последний запрос, но выражение его лица мрачно.

— Вот. Неожиданно возникла разборка во время боя MMA в Вегасе три месяца назад. Ничего важного, но есть дата и место. По-видимому, возникли прения из-за нарушения безопасности. Эти кадры, как вирус, разлетелись по их сети.

Я наклоняюсь и запоминаю информацию.

— У меня остались друзья в Вегасе.

— Помню те деньки, — говорит Сэм и отключает компьютеры. — Мы всегда посещали бои MMA.

— Да. Веселые были времена.

Мы возвращаемся к лифту. Сэм с беспокойством осматривает все по дороге, и я знаю, что он думает о газе.

Когда мы наконец-то выходим и возвращаемся на автостоянку, он говорит:

— Знаешь, сейчас я не могу ничего сделать, но ты же понимаешь, что все ниточки ведут вверх.

— Знаю. Поэтому в их поле зрения должен быть лишь я. Иди.

Он хлопает меня по спине.

— Удачи, чувак.

Я возвращаюсь к машине. Сэм выглядит несчастным, как будто мы прощаемся навсегда.

Ему виднее. А у меня есть пища для размышлений.

Глава 11

Мия

На следующее утро я направляюсь в сарай тети Беа за топором. Я закидываю его на плечо, и возвращаюсь на кухню. Я открою этот чертов люк, даже если мне придется сорвать пол.

На столе стало еще больше разбросанных крошек. Нужно было выбросить пищу. Но, если я буду подкармливать мышь, то она не будет носиться по дому, а останется в этой комнате.

Я вздрагиваю и мало не бросаю топор.

Не думай о мыши, Мия.

Тем не менее, я оставляю заднюю дверь открытой, словно приглашая грызуна уйти. Ему, должно быть, одиноко здесь, как и мне.

Люк точно в таком состоянии, в каком я его оставила. Я широко расставляю ноги, пытаясь принять устойчивое положение перед ударом, поскольку здесь не так много места для маневра. Поднимаю топор над головой, и лезвием царапаю потолок, о чем свидетельствует посыпавшийся на меня дождь из штукатурки. Я отплевываюсь от пыли и кладу топор на плечо. Тетя Беа убила бы меня, если бы увидела, что я сделала с ее домом. Хотя, теперь он мой.

Снова поднимаю топор, но на этот раз не так высоко и со всей силы рублю им пол. Лезвие прорезает дерево, но звук металла по металлу взрывает мои уши.

Я выдергиваю топор и поднимаю его. Встаю ближе к люку. Между расщепленными досками виден стальной блеск. Чертов металл. Снова бью топором, на этот раз доску. Открывается больше стальной двери. Я продолжаю, стараясь открыть большую часть люка, и надеясь, что там будет замок или ручка. Останавливаюсь лишь, когда передо мной показывается большая дыра и куски дерева валяются по всему полу, но и тогда я не вижу ничего, кроме трещины вдоль края металлического люка.

Я сижу на полу среди щепок, еще более унылая, чем раньше. Мои руки ноют от непривычной работы, они покраснели и на них появились как минимум две мозоли. Нужно было надеть перчатки. И я так ничего и не выяснила. Я не приблизилась к открытию проклятого люка, зато изничтожила пол.

Горестно вздохнув, встаю и кладу топор на полку в кладовой. Уберу здесь позже.

Конечно, можно позвонить кому-нибудь или нанять кого-то, чтобы разрезать металл, но я не знаю, что там внизу. А еще я знаю, кто наблюдает за мной, поэтому не могу никого привлечь к этой работе.

Что ж, надо смириться. Я никогда не стану Мстителем. Я больше никогда не буду в опасных местах и не буду сбегать из бункера.

И еще я больше никогда не увижу Джекса.

Я сижу за кухонным столом, представляя, что напротив меня сидит тетушка Беа в выцветшем халате, и наливаю себе чай. У меня перехватывает горло. Она была моей единственной семьей. Теперь я действительно по-настоящему одна.

Настало время двигаться дальше. Выяснить, чего же я хочу от жизни.

И навсегда запомнить, что ЕГО здесь больше не будет.

Глава 12

Джекс

Я спокойно еду до Вегаса, стараясь держаться подальше от радаров Мстителей и не привлекать ничьего внимания. Я соблюдаю все ограничения скорости, плачу наличными и продумываю план действий. А еще я пытаюсь изгнать Мию из своих мыслей. Тем не менее, она внезапно появляется в них. Женщина на бигборде напоминает мне, как Мия наклоняет голову, когда смущена. Смех на радио звучит как ее.

Я должен смириться с тем, что больше не увижу ее. Черт, если Сазерленд думает, что я приду к нему, то, боюсь, Сэм может быть прав и я не переживу этого. Одно дело быть изгоем, и совсем другое — охотится на главу американского синдиката.

Это объясняет, почему он отказался разговаривать со мной в бункере и почему приказал перевести в Новую Аттику.

Он хочет, чтобы я исчез. Он всегда хотел этого. Очевидно, мое желание взять на себя его работу, пошатнуло его позиции.

Но почему?

Я еду уже почти два дня и ночь в дрянном мотеле, в отвратительной комнате с минимальными удобствами не добавила мне настроения. Думаю о том, чтобы завалиться в местный бар и поискать компанию. Но сначала надо добраться до парковки и пообедать.

А еще забыть о Мии.

Поэтому я еду и планирую.

По приезде в Лас-Вегас, надо как-то связаться с Антонио, моим старым другом, а заодно обладателя шестой фазы. Когда я уехал на Западное побережье, он так же быстро взлетел по службе, как и я. И перед тем, как меня отправили в тюрьму Ридли, он был готов руководить синдикатом в этой части Америки.

Мне пришлось сбросить клона, когда я покинул Теннесси, поэтому я не могу приблизиться к его бункеру. Но благодаря тому, что я работал с Вегасом, я знаю расположение всех бункеров и безопасных домов в этом районе.

Один, в частности, был моим любимым местом, когда я только попал в сеть. Неподалеку от Вегаса, рядом с озером Мид, жила старушка Марта Клементина, которая управляла безопасным домом, в основном используемый второфазниками. Все называли ее бабушкой Марти. Она была проницательной, и всегда знала, когда нужно скрывать Мстителей от сети и дать им время передохнуть. Помогала агентам устроиться на работу, когда тем грозило исключение из программы. И даже как-то заимела неприятности, обменивая наши ID для всех, а не только для первых фаз.

У меня в машине есть устройство Сэма, которое поможет проверить, работает ли ее дом и безопасно ли в нем. Я хорошо замаскирован, но эта встреча может сообщить Мстителям о моем местонахождении. Я уверен, что бабушка Марти радо примет меня, если я заявлюсь без предупреждения, но тогда придется иметь дело и с теми, кто сейчас живет у нее.

Когда я приезжаю на озеро Мид, уже поздно. Паркуюсь возле скал и смотрю на дом в бинокль. В окнах висят все те же желтые шторы, а во дворе ее ценный куст белого олеандра, окруженный неумолимой грязью.

Я решаю, что лучше идти без всего. Большинство безопасных домов не оснащены сканерами, которые реагируют на тепло. Представлюсь простым путешественником. К тому же, ее дом один из трех на этом участке длинною в тридцать километров.

Когда я приближаюсь к ее дому, то вижу три автомобиля Мстителей, припаркованные под брезентом между ее домом и сараем. Это заставляет меня остановиться. Много свидетелей.

Ответственность.

Но женщина выходит с ведром, чтобы полить свой олеандр. На ней спортивные брюки желтого цвета и военный пиджак. Ее волосы накручены на бигуди и перевязаны цветным шарфом.

Я перехожу дорогу и привлекаю ее внимание.

Она всматривается в безлюдный двор.

— Кто ты?

— Просто автолюбитель, мэм. Надеюсь, вы подскажите мне ближайшую СТО. У меня прокололо шину. — Я беру у нее ведро и равномерно поливаю куст.

Марти кивает головой.

— Тебе нужна небольшая СТО или что-то более серьезное?

— Я бы хотел иметь дело с кем-нибудь ответственным.

— Настолько все плохо? Кажется, надвигается буря. — Она указывает не на небо, а на угол крыши.

Я вижу камеру. Она всегда была там. Но сейчас Марти говорит мне, что нас уже слушают.

— Сильная? — спрашиваю я.

— Люди гибнут.

— Мне действительно нужно поговорить с кем-то ответственным, чтобы мне как можно скорее поменяли шину. — Я ставлю ведро на землю.

— Я понимаю. Посмотрим, что я могу сделать. Однако у нас мало времени до начала бури. — Она поворачивается и ведет меня к заднему крыльцу. — Я полагаю, техпаспорт в машине?

— Да. — Я знаю, она спрашивает, есть ли у меня техника. Женщина умна, и, честно говоря, я рад, что она помогает, если все так плохо, как она предполагает. Я не знаю, следует ли она приказу, чтобы меня отправили в Новую Аттику, или стало еще хуже. Бабушка Марти никогда не преувеличивала угрозу.

— Присядь пока, а я поищу телефонную книгу.

Я скрываю ухмылку. Я всегда любил уловки Марти. Мы идем в заднюю часть дома, и я сажусь в один из оранжевых виниловых стульев. Парень-тинейджер заходит на кухню, но Марти отмахивается от него.

— Вернись в пять, Рэй. У меня здесь застрявшей водитель.

Мальчик берет яблоко из чаши и уходит. Я хмурюсь. В мои учебные дни запоминание данных было неотъемлемой частью ежедневных обязанностей и если малыш Рэй хотя бы видел их, то знает, кто я.

— Он хороший парень, — говорит Марти через плечо. — Никогда не вызывает неприятностей.

Я предполагаю, что это значит, что он не сообщит обо мне. Наверное, она тоже защищает его. Осматриваю кухню. Здесь почти ничего не изменилось: все яркое, солнечное и почти всюду оранжевый декор. Я не знаю, как она справляется со всем здесь. Наверное, ей помогает кто-то из приходящих.

Она кладет гигантский экземпляр желтых страниц Лас-Вегаса на середину стола. Сразу же, вся техника на кухне выходит из строя.

— Отлично. Вырубилась подстанция. — Она садится. — Слушай внимательно.

Я киваю. Ее лицо выражает беспокойство, морщины собираются вокруг ее усталых глаз.

— Мне не нравится все это. Кто-то подделал резервную копию, и ты попался на ней после проникновения в бункере в Миссури.

Я чувствую беспокойство о Сэме.

— Они знают, кто там был?

— Если знают, то не скажут. Но не думаю. Они во всем обвиняют тебя.

— Сазерленд уже приказал направить меня в Новую Аттику.

— Плохо. — Она вздыхает. — Считай, что это негласное разрешение на убийство, и оно есть у всех, в чьем поле зрения ты окажешься.

— Спасибо, что не сдала меня.

Она протягивает руку и касается моего уха.

— Ты же был одним из моих мальчиков. И я — не они. Я не убиваю без вины и доказательств.

Я беру ее за руку.

— Спасибо.

Она сжимает мои пальцы.

— Я не могу отвезти тебя к Антонио, если ты этого хотел. Но на твоем месте я бы уничтожила все, что связывает меня с сетью. Долго прятаться ты не сможешь. Они ищут тебя и удвоили посты.

— Понял, — киваю я.

— Хотела бы я сделать для тебя больше.

— Ты и так много сделала. — Я отпускаю ее руку.

Свет внезапно мерцает и появляется.

Марти притягивает книгу к себе.

— Да будет свет. Телефон работает? Твой мобильный заряжен?

Я киваю.

— Спасибо. Я сразу позвоню им.

— Береги себя. Впереди опасная пустыня.

Я выхожу через заднюю дверь, обходя зону видимости камеры. Если я прав, то опознание им понадобится минут десять. Черт. Кто-то точно обратит внимание на скачки напряжения, подтянет видео и получит картинку.

Тем не менее, Марти помогла мне. Теперь я знаю, что делать.

Как только я выхожу на дорогу, то бегу в противоположную сторону от моей машины.

* * *

Прохожу двадцать километров, прежде чем натыкаюсь на ветхую бензоколонку. У меня ничего нет, кроме одежды и телефона Сэма, которые, как я знаю, не могут быть отслежены Мстителями, поскольку ни одна из деталей не появлялась у них. Вот что умеет этот телефон. Тем не менее, я включаю его только, чтобы посмотреть номер единственного человека, который может помочь мне получить информацию о бое в Вегасе, человека, который вне сети.

Кьюэ МакКлюр.

Кьюэ — бывший боксер, живущий в Калифорнии. Около шести лет назад он попросил меня помочь найти похищенную девушку, подругу его сына Колта. В то время у него была в разгаре карьера в ММА. Какой-то мудак нанял бандита застрелить Колта, а затем попытался порешить другого бойца, прошедшего в финал.

Я помню его девушку, черноволосую и горячую. Мэдди. Она выжила той ночью. После этого Кьюэ еще пару раз обращался ко мне, теперь же моя очередь просить о помощи.

И вместо того, чтобы использовать высокотехнологичный телефон, я направляюсь к дверям заправки, чтобы увидеть, что там внутри.

Старик сидит за прилавком и читает газету 2009 года.

— Здравствуйте, сэр.

Он смотрит на меня, затем на первую полосу и трясет газетой, чтобы та шелестела. Какой ностальгический звук.

— Я тоже разделяю вашу любовь к бумаге, сэр.

— Все не разберусь с этими новомодными устройствами для чтения, — говорит он и показывает на стопку бумаг в углу. — Полагаю, у меня достаточно старых новостей, чтобы не заскучать здесь до смерти.

— Так и есть. — Я хочу сказать, что не помешало бы подумать и о пожарной опасности, но просто беру три бутылки воды из морозильника.

Старик кладет ладонь на заголовок.

— Так забавно десять лет спустя читать о том, как мы все умрем от свиного гриппа. М-да, — смеется мужчина.

Я жду, при этом пытаясь не потерять время, которого и так катастрофически мало. Расплачиваюсь за воду.

— Где твоя машина?

Открываю одну бутылку перед тем, как ответить.

— В нескольких километрах отсюда. Если вы не против, я бы хотел позвонить. Мобильник тоже сдох.

— Без проблем. — Он проходит через магазин. — Я бы сохранил здесь таксофон, но эти чертовы рабочие однажды вернулись и вытащили его! Они сказали мне, у меня не может быть и стационарного телефона, потому что они больше не чинят здесь кабели. — Он протягивает мне телефон и берет газету. — Чертов прогресс.

Этой трубе лет десять точно, древняя Моторола. Я открываю его и набираю Кьюэ.

В трубке раздается злой и резкий голос:

— Кто дал тебе этот номер?

— Ты же и дал. Перед тем, как я спас одну девчонку, которую похитили в Лас-Вегасе. — Я задерживаю дыхание, надеясь, что он не произнесет мое имя вслух. Если Сазерленд отдал приказ о моем убийстве, они могли следить за всеми, с кем я когда-либо общался.

— Джей, мой золотой мальчик! — говорит Кьюэ. — Я не видел тебя с тех пор, как ты покинул ринг.

Я радостно выдыхаю. Он в курсе.

— Я не в Вегасе, и меня нужно забрать.

— Дай координаты, и я найду тебя.

Черт. У меня нет ничего, чтобы определить широту и долготу. Я смотрю на бензоколонку. Здесь где-то должны быть карты.

Конечно же, у двери есть стойка из старых дорожных карт. Я беру одну, и поднимаю облако пыли. Карта мало не рассыпается, когда я ее разворачиваю.

— Ищу, — говорю я и нахожу шоссе, на котором нахожусь. — Широта 36.206653, долгота — 114.053843.

— Я отправлю вертолет, — говорит Кьюэ.

— Отличная идея.

— Ради тебя я готов сражаться с флотом.

— Я ценю это.

— Все что угодно для бойца. — Он вешает трубку.

Я кладу телефон на стойку и смотрю на дверь. В случае чего, это место будет сложно защитить, но я не хочу задействовать гражданских.

— В этих краях мало что есть, да? — спрашиваю я.

Старик выглядывает из-под газеты.

— Только газ через восемьдесят километров. Ты застрял?

— Друг приедет за мной. — замечаю дверь в туалет. — Можно?

— Пожалуйста.

В маленькой комнате я смываю с себя пот и пыль дороги. Вероятно, нет смысла останавливаться ни в одном из моих домов в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе или Детройте. Меня заметят, прежде чем я дойду до входа. Нет такого костюма, который скрыл бы меня, и даже Сэм еще не придумал способ подделать это.

Когда я возвращаюсь, то допиваю вторую бутылку воды, сажусь и смотрю в окно. Чтобы добраться сюда из Лос-Анджелеса, требуется около двух часов. Мне нужно найти убежище и выяснить, что я могу использовать, поскольку у меня ничего нет.

Мужчина возобновляет чтение газеты. Я вижу сигареты, зажигалки и моторное масло. Если у него есть бечевка, то я могу смазать ее, чтобы она горела. Но это на крайний случай. Я не хочу убивать бедолагу.

Я собираюсь приступить к выполнению плана, когда шум вертолетных винтов заглушает все звуки.

— Это за тобой? — спрашивает старик, вскакивая со своего места.

Я выглядываю в окно, и когда пыль оседает, вижу, что Колт МакКлюр, сын Кьюэ, машет мне из открытой двери.

— Да. Спасибо, — говорю я мужчине и бегу к вертолету.

— Я был в Вегасе с вертолетом отца! — кричит Колт.

— Отлично, — говорю и сажусь в каюту.

Пилот салютует и поднимает нас в воздух.

Колт наклоняется вперед. У него шапочка чемпиона и синяя футболка какого-то тренажерного зала. Надеюсь, если этот вертолет вызовет подозрение, Мстители не предпримут кардинальных действий к двум гражданскими на борту. Словно читая мои мысли, Колт говорит:

— Мы подняли шесть вертолетов в разных направлениях. Я рад снова тебя видеть.

— Как твоя девушка? Мне не удалось встретиться с ней в Вегасе, но я видел ее с тобой в ринге после боя. Он был очень популярным в тюрьме Ридли.

— С ней все хорошо. И у нас. Так в какую передрягу ты попал?

— Лучше тебе не знать, — говорю, просматривая небо. Надеюсь, вертолет в такой близости от дома Марти не выведут из строя, и идея Кьюэ с шестью вертолетами будет эффективной.

Я не вижу непосредственной опасности. Небо чистое.

— Куда направляемся? — спрашивает Колт.

— Надеюсь, ты скажешь. Я ищу женщину, которая засветилась на бою ММА в Вегасе 28 июля.

— Как зритель или подруга бойца?

— Не знаю. Но произошла ссора, которую многие сняли на телефоны.

— Не помню, — говорит Колт, — но посмотрим, что можно сделать. — Он открывает отсек рядом со своим сиденьем и поднимает компьютер. — В тот день были бои Хендрикс против Джонса и Открывалка-Питерс против Лукова.

— Лукова? — Фамилия Джованны — Лукова.

— Ага. И он выиграл бой. Он из UFC-лиги, но участвовал.

— Что он делает теперь?

— Готовится к большому бою через два дня. В Нэшвилле.

— А ты можешь найти те кадры с июльской битвы?

— Конечно. Видео просто разлетелось по сети. — И Колт запускает интернет. Видео подписано: «ОЧАРОВАТЕЛЬНАЯ РУССКАЯ УЛОЖИЛА НА ММА».

Кадры боя. Какой-то худощавый, мускулистый мужчина объявлен победителем. На большом экране показывают его лицо, и он указывает на толпу. Оператор следует за его пальцем, и вот она, Джованна, радостно подпрыгивает. Ее лицо в кадре. Чья-то рука касается ее шеи. Я вижу светлые волосы. Изображение размывается, а затем возвращается в фокус, когда какой-то мужчина пытается стащить Джованну с трибуны.

Черт. Это Клаус. И он очень и очень жив для того, кто умер три месяца назад.

На экране снова появляется боец, но оператор продолжает снимать Джованну и Клауса. Она сопротивляется, но Клаус дергает ее за руку. Девушка выполняет идеальный бросок дзюдо, и он приземляется на спину на лестнице.

Толпа реагирует, и, вероятно снимающий, говорит:

— Это было больно.

Точно. Я помню ночь, когда видел ее в последний раз, ночь, когда я убил Сингера. Несмотря на все месяцы, что мы провели вместе, я не знал, что она умеет драться.

Видео заканчивается.

— Она посещала другие бои?

— Сложно сказать, — отвечает Колт. Он пробегает пальцами по клавиатуре, но ничего. — Хочешь посетить бой в Нэшвилле? Я могу достать билеты.

— Да. — Подделать билет я могу и без всяких технологий, и не хочу, чтобы что-то указывало на мою связь с Колтом. — Мы не должны засветиться в Нэшвилле.

— Мы сейчас возле Альбукерке. Я могу найти для тебя машину или другой вертолет.

— Машину. — У меня есть два дня, чтобы успеть на бой, и автомобиль сложнее отследить. — И не на мое имя.

— Само собой. Я скажу отцу. — Он вытаскивает телефон и пишет сообщение. — Должно быть, ты серьезно влип.

— Ты даже не представляешь. Начнем снижение? — Я беспокоюсь о защите вертолета, если нас атакуют.

— Уже.

Смотрю в окно. Горизонт все еще чистый. Надеюсь, все пройдет без инцидентов.

Глава 13

Мия

Несколько дней я только и делаю, что убираю дом, собираю одежду тети для благотворительной организации и рассылаю уведомление о ее смерти в различные банки и страховые компании, чтобы закрыть все счета. Вскоре придется подготовить дом к продаже.

Я замечала мышь еще два раза. Поэтому отправилась в город и купила для нее буханку хлеба. Так можно и подружиться.

Иногда я сама с себя смеюсь и называю себя Золушкой.

Я схожу с ума.

Джош, работающий в бакалее, зовет меня на свидание. Думаю, это моя соседка Ширли подала ему идею, поскольку она пришла ко мне в тот же день, и спросила, не произошло ли что-нибудь особенное в городе. Меня так и подмывало ей сказать: конечно, меня похитил беглый мужик раздел среди поля, и я на сене испытала свой первый оргазм.

Джош — совершенно обычный, и, вероятно, я должна была сказать ему «да». Но лицо Ширли переменилось, когда она услышала, что я ответила отказом.

Сейчас день, а я лежу на кровати и рассматриваю синий брючный костюм, висящий на двери шкафа. Это единственное, что теперь связывает меня с Джексом. Я сходила в библиотеку и открыто взяла почитать «Пятьдесят оттенков серого», но осилила только половину первой сцены, где Кристиан связывает Анну... Меня охватила тоска.

Лениво тянусь к веревке, которую держу у кровати. Я снова и снова практикую узлы, связывая все, что вижу, и смотрю, получится ли мне это развязать. Это стало моей навязчивой идеей, я завязываю скользящие узлы, затягиваю их, а затем освобождаю себя одной рукой.

Если я когда-нибудь снова увижу Джекса, думаю, я смогу связать его так, чтобы он не смог убежать.

Но этого я никогда не узнаю. Этого не произойдет.

Я переворачиваюсь и заглядываю под кровать, где храню обувь Кати. Я хотела почистить ее, но даже к грязи на ней вызывает во мне глупую привязанность.

На вид это обычные кроссовки, но я-то знаю, что это не так. У первофазки точно не было бы простых старых кроссовок.

Я включила старый телевизор тети Беа и нашла один из ее любимых фильмов о Джеймсе Бонде «Золотой палец». В нем Бонд помещает следящее устройство в обувь. Этой ленте шестьдесят лет, но уже в то время шпионили при помощи обуви!

Я беру одну из кроссовок. Надеюсь, у Кати не возникло проблем из-за того, что она дала их мне. Думая об этом, я улыбаюсь. Она точно не ожидала такого. Хотела бы я рассказать Джексу, что я сделала.

Внешне обувь кажется нормальной. Кожаная поверхность, резиновая подошва. Эластичная лента вместо шнурков облегчает обувание, но в то же время надежно удерживает кроссовки на ногах.

Я засовываю руку внутрь. Странная ткань, пропитанная чем-то непонятным. Она льнет к руке, приобретая ее контуры. Это напоминает мне о сиденье в машине Колетт.

Носок обуви довольно твердый. Я вытаскиваю руку и стучу кроссовкой по полу. Да, внутри здесь сталь или какой-то другой прочный материал. Нужная вещь, если нужно выбить дверь или биться.

Между подошвой и внутренней стелькой довольно много места.

Внезапно до меня доходит. Там может быть тайник. Чипы. Оружие. Жучки. Я пытаюсь выдрать стельку, но у меня ничего не получается.

Я разрываюсь между желанием покромсать обувь, чтобы увидеть, что в ней, и сохранить ее в целости. Я беру вторую кроссовку и несу их на кухню, где у меня есть сверхпрочные ножницы и ножи.

Дверь в кладовую все еще открыта и металлический люк сияет в полу. Я собрала все щепки, но не стала стелить коврик. Здесь я сама и никто не увидит, что я обнаружила.

Интересно, если я уничтожу эту пару обуви, здесь появятся Мстители? Хотя, зачем предполагать: если они посчитают, что кто-то из их людей попал в передрягу, то, естественно, они придут.

Я этого хочу? Я хочу видеть Делл, Катю или Сазерленда? Но ведь сюда могут направить и Колетт...

Ставлю кроссовки на столешницу. Света здесь больше, и теперь я вижу край стельки. Я беру обычный нож и начинаю аккуратно работать им. После нескольких безрезультатных попыток сдаюсь и беру нож для стейка. Вставляю лезвие в стык между кожей и подошвой. Он легко входит, но упирается в что-то твердое. Я так и знала! Там есть металл.

Я по чуть-чуть срезаю пятку.

Святые угодники!

Передо мной набор схем. Не надо быть умником, чтобы догадаться, что это какое-то устройство слежения, возможно, счетчик движения, чтобы знать, чем занимается стажер. И, конечно же, по крайней мере, — я надеюсь, что это так, — что-то, что позволяет ученикам находиться в безопасности на собственных объектах. В бункерах используют сканеры, но, вероятно, в других строениях сети есть и нормальные двери.

Как и в безопасных домах.

Я заношу обувь в кладовую, но ничего не происходит. Ставлю ее на люк. Ничего. Отхожу и сажусь на стул. Думаю. Переворачиваю кроссовки.

Секундочку.

Вероятно, они знают, обуты они или нет.

Ставлю одну кроссовку на пол и обуваюсь, она моментально приобретает форму моей ноги. Я иду к второй кроссовке и проделываю то же самое.

Знают ли кросы, что я не Катя? Она немного выше меня и более мускулистая. И, вероятно, весит немного больше. Я оглядываюсь. Радио. И тостер. Беру их. Правильно. Теперь обувь должна зарегистрировать, что я это она, если в ее теле нет, например, какого-то чипа.

Что ж, пора проверить.

Я иду к кладовой.

Мое сердце сильно бьется. Я не знаю, сработает ли моя идея. И что я найду, если у меня получится. Если что, Мстители спустятся с неба на веревках вертолетов.

Подхожу к двери кладовой.

Ничего.

Я делаю шаг к люку, затем еще и еще, пока не становлюсь у его края.

Раздается тихий щелчок.

Господи!

Противоположная мне сторона поднялась на пару сантиметров.

Я сделала это!

Ставлю тостер и радио на полку и обхожу люк. Облизываю пересохшие губы. А затем с трудом поднимаю металлическую крышку, кряхтя под ее весом. Когда она приподнимается сантиметров на пятьдесят, я замечаю стальной стержень сбоку, как те, что используются в автомобилях, чтобы закрепить капот.

Требуется много усилий, чтобы держать люк одной рукой, но мне удается вытащить планку и поместить ее в гнездо. Фух!

Внизу темно и мне нужен фонарик.

Я поворачиваюсь к двери и бегу на кухню. Если до этого я просто была взволнована, то сейчас мое сердце стучит, как пулемет. Мстители были правы! Дом тети Беа точно входит в их сеть.

Я на секунду замираю.

Так значит, тетя Беа была Мстителем?

У меня нет времени размышлять об этом.

Возвращаюсь. Глядя на люк и то, с какой стороны он открылся, я понимаю, что здесь легко обороняться.

Интересно.

Я свечу внутрь. Наклоняюсь насколько могу и заглядываю вниз перед тем, как спуститься. Четыре металлические ступеньки ведут в небольшой туннель. Насколько я могу судить, здесь не пройти. Несколько полок заставлены черными ящиками.

Я глубоко вздыхаю и спускаюсь по лестнице. Шаг за шагом, пока не достигаю последней. Смотрю вверх. Если люк опустится, смогу ли я выбраться отсюда? Или я окажусь в ловушке?

Эта идея пугает меня, поэтому вместо того, чтобы оглядеться, я хватаю ближайший ящик и поднимаюсь с ним наверх. Я тяжело дышу, словно мне не хватает воздуха.

Будь смелой, ругаю себя. Но я решаю, что не вернусь туда, не взяв с собой хотя бы телефона, чтобы кому-нибудь позвонить, если попаду в ловушку. Я бегу в гостиную за телефоном.

Засовываю его в карман и возвращаюсь на кухню.

Ящик выглядит пришельцем на моем столе: черный и неуместный в окружении ярко-желтых занавесок и веселых обоев с птичками.