На лезвии любви, или Я уже не маленькая!

1. Запрет

Роман завершен, БЕСПЛАТЕН, будет выкладываться раз в два-три дня утром) Любые пожелания пишите в комментарии) Лайки/звезды, комментарии и награды -- приветствуются!

Очень важен -- и для вас, и для меня, -- энергообмен) Не стесняйтесь делать мне приятное!

Ах да, это мой первый роман с иллюстрациями. Картинки делала сама с помощью нейросети. Давайте обратную связь, поддерживайте мое творчество наградами и упоминаниями в блоге -- для вас стараюсь))

В тусклом свете сверкнуло лезвие рапиры. Тоненькая фигура в черном спортивном костюме, делая резкий выпад, подалась вперед и тут же отступила.

— Что ты здесь делаешь? — как гром среди ясного неба, в тренировочном зале раздался суровый мужской голос. Застигнутая замерла с клинком в руках.

«Черт, он рано вернулся!» — закусила губу Марианна, опустила тренировочное оружие и, нервно приглаживая короткие фиолетовые лохмы, медленно обернулась. Вот и пришел этот час откровенного разговора.

— Я знаю, дядя, что ты запрещал мне тренироваться... — раздался ее звонкий голос с нотками вызова. От темных стен отскочило эхо. — Но ты не имеешь на это права! Ладно, не отпускаешь в Лес, это я могу понять, – но фехтовать я точно могу без твоего разрешения!

— Да? — резко оборвал ее мужчина. У Марианны по телу пробежали мурашки — кажется, Бродерик Хепбёрн разозлился... Но она не сдалась, делая вызывающий шаг вперед:

— Да!.. Ты же сам раньше фехтовал, ты сам проходил Лес. Тобой все гордились, и о тебе до сих пор говорят! Я хочу стать такой же!

За окнами спортзала вечерело. Помещение тонуло в сумеречных тенях, оставляя на виду лишь освещенную боковой лампой фехтовальную дорожку.

Из серой мглы дверного проема проявился поджарый молодой мужчина в строгом сером пальто и с черной тростью в левой руке. Темные волосы заведены назад, об острые скулы, казалось, можно порезаться, лицо в первый момент казалось непривлекательным.

Правая рука мужчины была скрыта в кармане, и Марианна уже знала, почему.

В Лесу ведь не так-то просто выжить. Поэтому пострадавшая конечность – еще скромная плата за любопытство. Но его травма – не повод запрещать ей выбирать свою судьбу!

Сейчас она жила на правах несовершеннолетней родственницы у своего дяди и опекуна Бродерика Хепберна, когда-то – самого лучшего фехтовальщика Великобритании двадцать первого века. Если бы не ряд обстоятельств, то девушка была бы счастлива находиться рядом со своим кумиром.

Кумиром… Кумиром он был. Когда-то с ним было так интересно и тепло! А что сейчас? Напряженное молчание во время совместных трапез и случайные столкновения в широких коридорах, когда так и просится отвести взгляд и пробежать поскорее.

— Как будто я не понимаю, что ты тренируешься для похода в Лес, — хмыкнул мужчина. Его левая рука до белых костяшек сжала черный набалдашник трости. — Но никакая правда, никакой каприз не стоят твоей жизни, Марианна.

И так это прозвучало... Словно опекун не такой уж бесчеловечный, каким хочет казаться. Но к чему тогда его равнодушие к племяннице? Почему он постоянно избегает ее общества?

Она молча подошла к стене, повесила рапиру в синий шкаф и обернулась, пытаясь вернуть себе прежний боевой настрой:

— Почему ты никогда мне не говорил о том походе, где твоя рука... пострадала? — и добавила, подбоченясь. — Знаешь ли, несколько самоуверенно думать, что остальных может постигнуть та же участь! Кто-то ведь может оказаться удачливее тебя! Кто-то может пройти Лес!

Пронзительно голубые глаза дяди зловеще сузились.

— Я вижу твои провокации, племянница, и они бесполезны. — Холодно произнес Бродерик Хепберн, облокачиваясь на дверной косяк плечом. — Я наблюдал сейчас за тобой. У тебя куча ошибок. Ты точно не сможешь пройти Лес.

Лес... Это жуткая и опасная территория. Она появилась в результате глобального пожара в местном зоопарке-заповеднике. Однако безумные поджигатели, прежде чем покинуть задымленную территорию — если успели, конечно, — распространили мутационит.

О последнем ходит множество слухов. Говорят, что это похищенное из лаборатории вещество, которое изменяет тело на генетическом уровне. Препарат якобы создан для регенерации человеческих тканей, но проект еще не был полностью завершен. Разработки, вероятно, попали в чужие руки, в результате чего на карте современной Англии появилось несмываемое пятно — Лес, или, как его иначе называют, Город — почти то же, что Зона отчуждения в Украине.

Марианна сходила с ума после смерти родителей. Из затяжной депрессии помог выйти психотерапевт — он посоветовал увлечься чем-то, отдаться делу всей душой. И этим наваждением, этой идеей фикс стал для нее Лес.

И то, что в нем сокрыто ото всех.

— Куча ошибок? — взорвалась Марианна, делая очередной шаг в сторону дяди. Ей было важно добиться от него согласия на тренировки. — Так научи меня или найди другого наставника! Пойми, если я не смогу тренироваться рядом с тобой, то буду делать это вдали!

Опасные слова, так похожие на шантаж. А дядя не любит шантаж. Он слишком могущественен, чтобы безропотно его сносить.

Мужчина побледнел. Марианна прокляла свой неугомонный язык, с ужасом ожидая возмездия. Она не должна была говорить подобных слов. В конце концов, у опекуна над ней – полная власть...

Но почему, почему он сейчас замер и молчит, лишь пристально смотрит в девичьи карие глаза? Почему не отказывает, если против? Почему не соглашается, если готов идти навстречу?

Тишина звенела от напряжения.

— Я поклялся, что никогда больше не буду фехтовать, — наконец, проговорил дядя, отведя взгляд, и Марианна поразилась: она еще никогда не слышала в голосе родственника такой горечи. — И никогда больше никого не буду учить.

— Но я не могу прожить и дня без сабли, — виновато опустила она голову. — Я должна стать лучше тебя. Я должна пройти Лес.

Пойми же, пойми!..

— Ни за что! — категорично отказался мужчина, резко отрываясь от стены и делая яростный шаг навстречу. Племянница оторопела, не ожидая такой импульсивности от всегда отстраненного родственника. — Ты даже не представляешь, что это за место!

2. Побег

— Эй, ты повторил за мной! – поспешно проговорила Марианна, смущенно улыбнувшись, но старательно отводя взгляд. Отчего-то было неловко. Может быть, дело в дистанции, которую ранее Бродерик Хепберн сам возвел, а сейчас сам же и разбивает?

Что с ним такое?

— Совет-то дельный, — хмыкнул мужчина.

Когда Марианна осмелилась поднять на дядю глаза, она с изумлением обнаружила, как преобразилось его лицо: острые черты лица смягчились, лазурные глаза смотрели мягко и доброжелательно.

Суровый замкнутый дядя решил выйти из своей вечной мерзлоты?!

Смятение накрыло девушку с головой.

— Ну я ж не маленькая — глупости говорить... — смутилась она, вдруг осознавая, что такой Бродерик Хепберн ей... нравится. Он словно бы стал ближе. Спустя долгое время между ними, наконец, протянулась ниточка взаимопонимания.

Может, сейчас получится договориться?..

— Кому ты клялся-то насчет фехтования? — рискнула Марианна, затаив дыхание. Влажные ладони сжались в кулаки. — Клятву ведь можно взять обратно. И мы могли бы вместе покорить Лес...

До сих пор непонятно, насколько серьезна травма руки и восстановился ли дядя. Да и, в любом случае, его опыт бесценен, поэтому надо попробовать уломать фехтовальщика присоединиться к кампании.

Да черт возьми! Ей просто хотелось побыть со своим кумиром вместе, делать одно общее дело! Разве не хорошая задумка для восстановления доверительных отношений?

— Нет, — вмиг напрягся тиран, лишь притворяющийся белым и пушистым родственником. Его некрасивое лицо закаменело, стало чужим, а от расслабленной миг назад фигуры повеяло арктическим холодом. – Ты никуда не пойдешь.

— Почему?! — завопила Марианна. Ее раздирало от желания встряхнуть самодура, и только разница в весовых категориях останавливала от глупого порыва. Она должна попасть в Лес! Она уже просто не может жить в этой серой обыденности, каждую минуту остро и болезненно ощущая отсутствие родителей... Не может!

— Добрых снов. — И мужчина, стремительно развернувшись, быстрым шагом скрылся за дверью. Оттуда донесся его равнодушный голос. — Тренировочная отныне будет заперта.

Марианна упала на колени и, не выдержав лавины эмоций, зарыдала от обиды и бессилия. Чертов Бродерик Хепберн! Деспот! Чтоб он!.. Чтоб ему!.. Чертов опекун...

***

Марианна прекрасно владела рапирой и саблей, что бы там кто ни говорил. Ее тренировали далеко не самые плохие фехтовальщики, да и ученицей она была способной, даром, что девушка.

Последнее, к слову, отлично мотивировало! Когда в первый раз хрупкая малышка, сверкая любопытными глазенками, вошла в тренировочный зал, все присутствующие мальчишки, а их было большинство, презрительно скривились. А уж как смеялись одноклассники, когда Марианна гордо поведала, что учится владеть саблей!..

Почему-то именно сейчас, когда этот сатрап и изверг окончательно и бесповоротно дал понять, что фехтование для Марианны под запретом, именно сейчас вспомнились все трудности ее пути.

Однако не успели еще высохнуть на щеках слезы, как страдалица кристально ясно поняла: ведь дядин запрет — просто очередная трудность, которую нужно преодолеть! Хепберн против? Что ж, его право, — а она все равно поступит, как считает нужным! Фехтует нормально, авось не пропадет в Лесу... Особенно на его окраине, где почти никого из мутантов и нет.

Ага… Нет их…

В памяти снова всплыл тигроид. Его желтые глаза смотрели на нее в упор, словно гипнотизировали. Тогда зверь подошел прямо к заградительной ленте, отмечающей границу между Лесом и человеческой землей… И он не сделал даже попытки побежать к ней. Словно знал, что это приведет к его смерти… Словно был достаточно умен, чтобы оставаться в безопасности.

Так, прочь опасные мысли!

Марианна снова принялась накручивать себя, чтобы найти силы совершить дерзкий замысел.

Пора взрослеть! Хватит ей высиживать непонятно что под крылышком опекуна!

Она пробралась в свою комнату, трясущимися руками собрала самые необходимые вещи, достала подаренную папой саблю и, не расчехляя, закинула ее на плечо вместе с обычным черным, в черепушках, рюкзаком. Мысли лихорадочно скакали, в крови бурлил адреналин. В голове стучало: надо рвать когти! Сейчас — или никогда!

Смерть родителей образовала глубокую дыру в душе девушки, и этот провал требовалось как можно скорее заполнить. Для кого-то лекарством являются отношения, а для кого-то — как для Марианны — любые сильные эмоции, как тот же страх или азарт. А раз ей повезло жить прямо рядом с Лесом — почему бы не воспользоваться этой возможностью?

Особенно если хочешь разгадать ту загадку, которую Лес ей подкинул почти два года назад…

Охваченная самыми разными чувствами, Марианна накинула в прихожей кожаную шипастую куртку и помчалась по красивой каменистой аллее к выходу, даже не подумав скрываться. Охрана не остановила исчезающую за кованными воротами девушку — привычные к подобному поведению дюжие мужчины прекрасно знали и ее вспыльчивый характер, и отходчивость. Охранники могли бы заподозрить неладное, если бы пригляделись, но Марианна мелькнула перед глазами — и пропала.

— Опять поссорились, — поцокал языком самый молодой из охранников, отвлекаясь от веера карт на пронесшуюся в окне фиолетовую голову. Пепельные волосы говорившего упали ему на лоб, прикрывая довольно блеснувшие стальные глаза.

— Сечь бы девку, — проворчал лысеющий старожил в черном костюме охраны, рассматривая свой набор в руке, — ремня ей не хватило в детстве...

— Думаю, мне и без БДСМ удастся ее укротить, — лукаво проговорил первый, скидывая карты в отбой. Сидящий у камер коллега обернулся на диван, где происходила карточная битва, и смерил парня снисходительным взглядом.

— Не твоего поля ягодка, — хмыкнул он. — Если только она назло Хепберну захочет... Тогда ты победишь.

— Поживем-увидим, — хитро усмехнулся парень и небрежно бросил на поле оставшийся на руках козырь.

3. В черном-черном Лесу...

Это место было пугающим оттого, что мало кто знал, какая на самом деле тут таилась опасность. Уходили многие — возвращались единицы. Истории из первых уст обрастали невероятными подробностями, некоторые из которых были настолько надуманы, что вызывали смех.

Осторожный смех. Ведь любая глупая, на первый взгляд, деталь может оказаться истинной...

Все мирные граждане построили в своей голове жуткий мир, который лишь отчасти совпадал с реальным Лесом. Насколько воображаемый Марианной Город был близок к настоящему — ей только предстояло узнать.

Было ли путешественнице страшно, когда она ступила на покрытый пробивающейся травой асфальт и ощутила запах влажной листвы? Вжимала ли в плечи голову, услышав хлопанье крыльев над головой или услышав вдалеке пронзительный крик? С опаской ли смотрела в густые кроны стоящих по краям дороги искривленных деревьев, через которые смутно виднелись некогда заселенные коттеджи?

— Пугаете, да? — гневно прошептала Марианна, осторожно продвигаясь по дороге. Сердце билось в груди, как сумасшедшее, рука, держащая саблю наизготовку, мелко подрагивала. Трава цеплялась за обувь, становилась все гуще, непроходимее и будто сознательно опутывала ноги. А еще здесь царила такая удушливо-напряженная атмосфера, из-за чего нервы натянулись струной. Сойдя с трассы на территорию мутантов, девушку словно накрыло невидимым колпаком, под которым жил, стонал, умирал свой собственный, особый мир.

Со всех сторон доносились зловещие шорохи, истошные крики, пугающий писк, резкое уханье. Ранняя осень оставила свои следы: золотой ковер с нотками прошлогодней прелости, очень крупные боровики, вызывающие на языке воспоминания о грибном супе, мелкие и частые лужи в жирной земле...

Совсем скоро кроссовки Марианны намокли, ногам стало зябко, двигаться из-за хлюпанья противно. Захотелось обратно в уютный дом Хепберна, выпить с кухаркой Энн горячего шоколада или позалипать в Интернете, завернувшись в одеяло... Путешественница замечталась.

Сгущавшийся мрак разгоняли оставшиеся в живых фонари – спасибо датчикам света, которые автоматически включали лампы при темноте и выключали днем. Сэкономленная таким образом энергия подбадривала ночами всех гостей на протяжении уже нескольких лет. Но, стоит только уйти в сторону с узкой тропы — и мрак поглотит тебя...

С каждой пройденной минутой деревья в мигающем свете фонарей все больше казались кошмарными монстрами, собственная тень следовала притаившимся врагом. Город, заросший за все время буйной растительностью, скрывал в себе множество опасностей, как вымышленных, так и настоящих.

Рядом что-то затрещало.

— Черт! — подпрыгнула Марианна, лихорадочно оглядываясь. Откуда идет звук?

В тени придорожных кустов мелькнули чьи-то глаза. От дикого вопля отважная путешественница удержалась лишь потому, что до конца не решила — сохранять тишину или уже пытаться познакомиться с местной фауной?

А, может, отыскать безопасное местечко и переждать ночь? Утро вечера мудренее...

Трусиха!

Девушка сцепила зубы и решительно зашагала вперед, специально шаркая подошвами по местами оставшемуся асфальту. Хруст камешков периодически сменялся смачными звуками грязи. Промозглый воздух вибрировал от предвкушения занимательного представления.

«Боже, что я творю? — мысленно ужаснулась себе Марианна, замирая. – Кому я пытаюсь здесь что-то доказать?! А если из-за шума я не услышу подкрадывающихся зверей?! Господи!..»

Вдруг очень близко, буквально за спиной что-то рыкнуло, и гостья чуждого ей мира, дернувшись, позорно пискнула. Вскинутая сабля разрезала воздух вокруг девушки.

— К черту вас всех! — заорала она или от нервного потрясения, или от стыда за свой взвизг. Тело кружилось на месте, готовясь отразить нападение с любой стороны. — Что б вас съело и хорошенько переварило!

Сбоку зашуршали кусты. Марианна резко повернулась, выставила оружие и, обливаясь потом, поняла: ей абсолютно некогда налаживать контакт с мутантами, как она того хотела. Просто некогда.

Какая же она дура.

И тут нечто выпрыгнуло. Только не спереди, как ожидалось, а сзади. Фехтовальщица услышала низкий утробный рык за спиной — но не успевала ничего сделать.

«Дядя был прав!» – мелькнула мысль.

Сверху на нее упала черная тень и, оказавшись материальной, всей тяжестью придавила неудачливую путешественницу к земле. В нос ударил запах мокрой шерсти и травы. Грудь, стукнувшись о землю, заныла. Выбитая ударом сабля выпала на траву. Паника накрыла с головой.

Через мгновение все будет кончено.

Однако... Мохнатая туша дергалась, шевелилась, но не нападала и — что удивительно! — даже не поднималась.

Марианна пыталась выбраться из-под зверя, пыталась откинуть его, пыталась нащупать упавший на землю клинок — но все тщетно. Страх стучал в висках отбойными молотками, мешая здраво рассуждать. Было лишь одно желание — спастись от неизвестности.

— Ты жива? — раздался рядом мужской голос, который никак не мог здесь звучать. Невозможно! Откуда он?..

— Что ты здесь делаешь?.. — ошарашенно воскликнула Марианна, чувствуя, как горло перехватило, а на глазах появились слезы облегчения.

Дядя.

4. Миссия выполнена?

Туша, от которой разило кровью и мокрой шерстью, была отброшена.

— Как ты тут оказался?.. — пролепетала Марианна, осторожно поднимаясь и несмело подбирая саблю. От удара о землю тело болело, но девушка предпочла не жаловаться.

Дядя стоял перед ней, одетый в темно-зеленый плащ и черные ботинки на тракторной подошве. За спиной наблюдался болотного цвета походный рюкзак. На поясе, как и у Марианны, у него висел клинок. Все-таки решился, несмотря на клятву?..

Во всем мире уже знают, что никакое огнестрельное оружие на территории Города не работало. Марианна давно задавалась вопросом: почему правительство никак не может собрать войско и зачистить территорию другими методами?

Ответа у нее было. Армию не собрали, и в Город по-прежнему ходили разрозненные кучки специалистов, а порой и одиночки, как Бродерик Хепберн.

Который сейчас с непроницаемым лицом изучал Марианну, вгоняя ее в краску. Над ними нервно мигал белесым светом фонарь.

Тишина нервировала.

— Да ладно тебе, — не выдержала первой девушка, не зная, куда деться от неловкости, — все же хорошо закончилось.

Она тут же возненавидела себя за эти слова.

— Закончилось, — через секунду кивнул дядя и, быстро преодолев разделявшее их расстояние, схватил племянницу за кисть. — А теперь мы идем домой, и без глупостей.

И потащил онемевшую Марианну обратно.

— Эй! — возмутилась девушка, придя в себя и начиная вырываться. — Мне больно! Отпусти!

К ее удивлению, деспот послушался. Остановившись, он расцепил пальцы и, не оборачиваясь, холодно проговорил:

— А представляешь, как было бы больно, не подоспей я вовремя?

— Да я тебе благодарна! — озлобленно выкрикнула Марианна, потирая запястье, совершенно позабыв о том, где находится. Присутствие этого мужчины создавало ощущение надежности. С лучшим фехтовальщиком ей просто нечего бояться!

Кроме него самого.

— Благодарна! — повторила девушка, успокаиваясь. — Но я и сейчас считаю, что мне нужно было здесь побывать. Нужно было понять, что меня тут ждет. И... Знаешь, мне необходимо увидеть больше.

— Например, свою смерть? — обернулся, наконец, дядя, с ироничной ухмылкой. Он казался расслабленным, но ноздри напряженно трепетали, глаза изучали окрестности, и уши наверняка отслеживали каждый звук. Сейчас Бродерик Хепберн был похож на хищника...

И на достойного защитника. Самое то, что ей сейчас нужно.

— Раз уж мы здесь, — облизнула губы Марианна, — то, может, задержимся?

Можно убить двух зайцев: и контакт с дядей наладить, и попытаться кое-что разведать. Ведь как такое глупое животное, как тигроид, мог вести себя так… по-человечески?!

И то, что случилось потом… Девушка сглотнула, вспоминая. В тот день мутант, не отрывая взгляда от Марианны, просто взял и… упал на спину, обнажив живот. Мол, иди сюда, почеши мне пузико!

Ну как такое может быть с животным, который одичал в Лесу и наверняка забыл, что такое человеческая ласка?!

— Ни в коем случае, — резко бросил тиран, уже готовясь снова схватить непокорную племянницу и потащить домой.

— Ну давай хотя бы переночуем здесь! — с мольбой произнесла девушка, проворно уворачиваясь от мужской руки. — Это ведь такая мелочь! Тем более, мы уже тут! — видя, что дядя заколебался, воодушевленная Марианна торопливо продолжила. — Как раз я получу свою порцию впечатлений, и утром, по свету, мы сможем отправиться домой! Соглашайся, я ведь буду под твоим присмотром, со мной ничего не случится!

Длинные пальцы зависшей в воздухе руки пару раз сжались-разжались — и опустились.

— Хорошо, — глухо произнес Бродерик Хепберн и пристально посмотрел в расширившиеся от недоверчивого восторга глаза племянницы. — Но больше никаких побегов, ясно?

— Ясно-ясно, — заулыбалась Марианна и лукаво осведомилась. — А что, ты переживал за меня?

Мужчина сверкнул голубыми глазами и, не ответив, сошел с освещенной дороги вглубь Города.

— Эй, ты куда? — заволновалась спутница, не решаясь идти следом. — Там же опасно!

— А что, переживаешь за меня? — донесся из темноты ехидный смешок.

— Ах ты!.. — Марианна хотела разозлиться, но почему-то засмеялась. В эту минуту дядя включил ручной фонарь, прочертив светом новый путь сквозь выросшие из мрака деревья.

— Ты со мной? — поинтересовался он, и на мгновение девушке показалось, что она увидела улыбку на загрубелом лице.

— Глупый вопрос! — чисто из вредности съязвила Марианна и быстрым шагом отправилась за высокой мужской фигурой. Действительно, глупый вопрос: за дядей она готова пойти куда угодно.

Но почему?..

***

Через час маленькая команда сидела у большого костра, освещавшего крохотный тупичок из коттеджей и гаражей. Таким образом, как пояснил бывалый путешественник, они со всех сторон защищены — огнем и стенами.

— Да ладно — защищены, — насмешливо фыркнула девушка. — Тигроиду этот вот гараж на один прыжок!

— А тигроиды сюда не захаживают, — невозмутимо ответил Бродерик Хепберн, разделывая ту самую тушу, под которую угодила Марианна. Мужчина не поленился вернуться за лишним напоминанием о сумасбродстве племянницы. — Тут окраина Города, а они в глубине живут. Ну, поближе к самому зоопарку.

Марианна сжала губы. Кто-то или водит ее за нос, или Лес куда таинственнее, чем она себе представляла.

Заповедник был эпицентром Города, но сама зона разрослась на много километров вперед, захватывая многие города и деревни. Дяде повезло, что его владения находились дальше опасной зоны, и что в тот несчастный для многих день ветер понес дым с мутационитом в другую сторону. Однако с каждым месяцем, как отмечают ученые, территория монстров расширяется, заставляя жителей населенных пунктов покидать родные места.

Что будет с дядей? Куда он потом отправится?

— Научи меня, — неожиданно попросила Марианна, сидя на траве и следя за работой спутника.

— Чему? — замер охотничий нож над животным.

5. На острие жизни

Примерно через час Марианна заворочалась в спальнике, вжикнула молнией и вылезла на воздух, пропитанный костровым дымом.

— Ты куда? — тихо прозвучало рядом. Племянница мысленно чертыхнулась, а вслух, демонстративно зевнув, просипела:

— В туалет. Куда тут можно?

— Далеко лучше не отходить, так что иди за дерево. — Хепберн указал подбородком направление и протер уставшие от бессонницы глаза.

Это самое пресловутое дерево, дрожащее тонким березовым станом на ночном ветру, стояло прямо на виду. Он издевается?! Хотя бы за палатку предложил отойти, и то она бы не согласилась, — но уже из-за своего плана.

Хотя, как опытный турист, Хепберн умолчал о втором варианте сознательно. Наверное, не стоит устраивать туалет там, где спишь.

— Я отвернусь, — добавила тактичная, так редко появляющаяся двадцать третья* личность Бродерика Хэппа, но Марианна отчаянно замотала головой:

– О нет, ни за что! Уж лучше я потащусь с саблей за угол, чем буду... при тебе! — видя, что опекун хочет возразить, она быстро добавила. — Если что случится, я буду громко кричать: ты услышишь.

*Билли Миллиган – человек с диагнозом "множественная личность". Его сознание расщеплено на двадцать три различных личности.

Куда проще было бы людям и дяде в частности, если бы здесь как надо работали хотя бы перцовые баллончики. Но нет! Под действием мутационита любой газ (в том числе и в стрелковом оружии) менял свою структуру и действовал совершенно не так, как должен был.

Из-за этого дышать воздухом Леса длительное время – опасно для здоровья. Но Марианна и не думала задерживаться здесь. У нее было две цели, и, как минимум, одна осуществилась. Но этого недостаточно!

Девушка с трудом сдержала довольную ухмылку, когда услышала угрожающее:

— Иди, и быстро возвращайся, иначе через минуту я сам пойду тебя встречать.

— Есть, сэр! — тщательно скрывая злобную радость, воскликнула Марианна, и, подхватив перевязь с клинком, поспешила за угол. Ура! Первая часть плана выполнена успешно!

Вторая начала реализовываться, когда Хепберн, озабоченный ее долгим отсутствием, двинулся следом, держа свое оружие наизготовку. Переживает, хе-хе!

Марианна внимательно наблюдала за ним из-за кустов, буйно растущих на пересечении улиц. Через десяток секунд она с непонятным чувством осознала, что любуется грациозностью поджарой фигуры и текучими движениями опытного бойца. В вихрастой фиолетовой голове засвербела мысль: как же функционирует правая рука родственника — ведь, по словам своего информатора, дядя получил страшную травму?

«А что, если он сейчас беззащитен, и изображает, что все под контролем, для моего спокойствия?» – возникла душераздирающая мысль, но Марианна поспешила отринуть ее. Не хватало из-за глупых догадок сорвать весь план!

Да, она задумала очередной побег. Да, она нарушает свое слово. Но этого бы не случилось, если бы дядя не оскорбил ее своим недоверием! Самодовольный индюк!

Он еще побегает за ней... Да! А нечего строить из себя злого опекуна!

Но все не ради него, пусть не обольщается. Марианна просто надеется найти доказательства или подсказки относительно поведения тигроида. Что-то в Лесу странное творится… А ждать, пока она обучится навыкам выживания да пока станет совершеннолетней — совсем неохота!

Наконец-то Хепберн отошел на приличное расстояние от места ночевки, и девушка, как ужаленная, выскочила из убежища. Сердце билось где-то в районе горла.

Острые ветки кустов не хотели отпускать свою добычу, но не смогли остановить ее. Подбежав к собственному рюкзаку, Марианна закинула его себе за спину и на ватных ногах побежала обратно в убежище, моля не попасть в поле зрения мужчины.

Ей повезло. Успев замереть в зарослях, Марианна услышала, как Хепберн возвращается, негромко зовя ее по имени. Внутри все сжалось. Было нелегко заставить себя следовать плану, когда знаешь, что о тебе в эту минуту искренне беспокоятся.

Но Марианна не станет жалеть этого человека. Она должна выполнить то, что задумала! Этот узурпатор не дает ей свободы? Она вырвет ее своими зубами! И докажет серьезность своих намерений.

Ее цель стоит того, чтобы за нее бороться!

Заметив, что дядя нырнул обратно в тупик, к костру, Марианна со всеми предосторожностями покинула место стоянки. «До встречи, Бродерик Хепберн... Я слишком тебя ненавижу, чтобы жалеть твои чувства».

Но что-то внутри противилось решению уйти, и это было отнюдь не здравомыслие.

«Я же все сделала правильно. — Уговаривала себя Марианна, крадучись идя по темному Лесу, держа в одной руке слабый фонарик, а в другой — подрагивающую саблю. — Тогда почему мне так нелегко уходить?..»

Непонятная тоска упрямо не хотела выметаться, игнорируя все попытки устранения. Вскоре ее сменила апатия. Марианна все чаще стала клевать носом. Перед глазами возникли картинки ее обычных фантазий: дружелюбно настроенные мутанты, ластившиеся к девичьим рукам. Грезы расслабляли и усыпляли.

Даже когда в паре метров от миниатюрной фигурки мелькнул черный силуэт, Марианна, не вздрогнув, продолжила идти вперед сомнамбулическим шагом.

Страшно стало потом, когда слабый луч света вырвал из темноты чью-то оскаленную морду, находящуюся в считанных шагах от своей добычи. Девушка вскрикнула от неожиданности и очнулась. Заработали инстинкты: рука с саблей сделала выпад, ноги отнесли тело на пару шагов назад.

Зверь зарычал от боли и исчез в темноте. Марианна нервно закрутилась на месте, пытаясь фонариком отыскать нападавшего, но тщетно. Ночь молчала, усыпляла, сабля казалась самым тяжелым оружием на планете...

6. Спасти любой ценой

От отчаяния Марианне хотелось разрыдаться, но жизненно важно было действовать — и немедленно. Освободив из плена мощной лапищи худощавое, но мускулистое тело родственника, девушка лихорадочно вспоминала, есть ли у Бродерика Хепберна в рюкзаке аптечка. Должна ведь быть! Он же опытный путешественник!

Но оставлять истекающего кровью мужчину, на радость хищникам, было опрометчиво.

Марианна, сцепив зубы, потащила своего спасителя к костру, от которого совсем недавно сбежала.

Было тяжело. Марианна, кряхтя и вытирая слезы рукавом, молила всех богов, чтобы ей не повстречались мутанты — дать им отпор ее сил точно не хватит.

Вот так, с остановками и поскуливаниями, не обращая внимание на усталость, клокочущую в горле панику и царапины от зловредных веток, она доволокла дядю до угасающего костра. Рухнула на колени, давая телу небольшую передышку, и только сейчас сообразила, что рюкзак с медикаментами все это время был за плечами родственника!

— Ничего страшного, — уговаривала себя Марианна, непослушными пальцами снимая с пациента сумку, — зато здесь мы в безопасности, костер ведь отгонит зверей...

Тут же она догадалась подкинуть в затухающий огонь хвороста, чтобы не остаться без защиты.

— Аптечка, аптечка, ну же... Где же ты? Где?! — истерично рылась девушка в рюкзаке. Руки, уже не заботясь о порядке, разворошили всю сумку, вывернув ее чуть ли не наизнанку. — Ага, вот!..

Конечно, здесь были всего лишь лекарства первой необходимости, и Марианне пришлось использовать фантазию, чтобы хоть как-то остановить кровь и обеззаразить раны.

А какие это были раны!.. Когда она разрезала ножом лохмотья одежды и увидела то, что стало с грудью дяди, ее вывернуло наизнанку. Благо, хоть отвернуться успела.

Рваные раны, из которых все еще текла черная в свете пламени кровь, на непрофессиональный взгляд Марианны выглядели мало совместимыми с жизнью. Девушка, превозмогая головокружение и судорожно сглатывая гадкий привкус, делала все, что могла в данной ситуации, но...

Этого было мало. Бродерику нужна была квалифицированная помощь.

Однако как до нее добраться сейчас, в темноте, привлекая всех окрестных существ дурманящим ароматом человечинки?!

— Думай, Марианна, думай! — стиснула виски девушка, не замечая, что ее пальцы в чужой крови. — Хватит полагаться на других! Решай сама!

Когда-то говорили, что подобные ранения нужно зашивать, и как можно скорее, пока ткани не стали отмирать. Но... шить? По живому?!

— Вроде где-то была иголка... — Марианна потянулась к своему рюкзаку, еще не веря, что будет делать это. Она же не врач! От слова совсем!

Во внутреннем кармане своей сумки, где девушка всегда носила набор первой необходимости, нашлись нитки с иголкой, лейкопластырь, булавки, шпильки и конфетка. Господи, конфетка-то здесь что делает?!

Погодите. Пластырь! Точно! По фильмам девушка знала, что для уменьшения кровотечения рану достаточно просто закрыть, залепить, склеить края разреза как можно ближе друг к другу.

Но... Это средство поможет максимум на пару часов, и то при условии, если дядя будет находиться в покое.

А как добраться до дома за два часа и не потревожить "швы", подскажите?!

— Дядя здесь, значит, он приехал или на такси, или на... — лихорадочно перебирала Марианна все идеи вслух. — На машине, скорее всего! У него есть своя, он умеет водить, все логично. Но где он мог припарковать ее? Наверняка доехал до Знака, потом свернул сюда... Что ж, пол дела сделано... Осталось понять, как добраться до транспорта. По времени... Моим обычным темпом это полчаса, но с раненым...

Неожиданно раздался протяжный стон, и Бродерик Хепберн задвигался, приходя в себя.

— Лежи спокойно! — тут же наклонилась к его лицу Марианна, вытирая мокрые щеки. — Тебя серьезно ранили, и я думаю, как нам добраться до автомобиля...

Голубые глаза, затянутые болью, смотрели бессмысленно.

— Ничего, я что-нибудь придумаю, — пообещала девушка, как-то судорожно гладя мужчину по бритым щекам, по голове... Обычно заведенные назад темные волосы дяди сейчас растрепались и придавали ему мальчишеский вид.

— У Ука-а... — вдруг разлепил губы дядя, но не смог договорить. Его лицо исказилось от боли.

— Да, машина у Указателя, я уже догадалась, — закивала Марианна, чувствуя, как грудь снова начинает конвульсивно содрогаться. Даже в таком плачевном состоянии Бродерик пытается помочь! Вот это сила духа...

— Обезб...

— Обезболивающее? — замерла она с открытым ртом. Мозг перебирал варианты развития событий. — Да, наверное, это единственный шанс дойти быстро... Сейчас найду...

После того, как весь скромный запас обезболивающих таблеток перекочевал в желудок мужчины, прошло некоторое время. Затем лекарство подействовало, и дядя со стоном пошевелился.

— У нас только один шанс, — Марианна, дрожа, смотрела ему прямо в глаза. — Я подхвачу тебя, и мы пойдем с максимальной скоростью. Все, кроме оружия, лекарств и воды, я оставляю здесь. Если готов, — моргни.

Экономя силы для решающего рывка, раненый боец безропотно моргнул. Девушка встала, помогла подняться спутнику, и они медленно двинулись через непроглядную тьму.

Каждую минуту Марианна была готова отражать атаку, и каждую минуту переводила дух, радуясь, что пока их никто не трогал. Время растянулось, превращаясь в монотонные шаги, в гулкую мысль «надо дойти».

Это казалось чудом, но им удалось преодолеть путь без дополнительных происшествий! Словно кто-то наверху охранял их, берег... для чего-то более кошмарного?

Когда Марианна увидела вдалеке знакомую голубую машину, от огромного облегчения у нее задрожали ноги.

— До… Конца... — прохрипел дядя, облокачиваясь на девушку всем своим нехилым весом. Отдуваясь, Марианна собрала последние силы и доволокла мужчину до автомобиля. Положив скрежещущего зубами от боли Бродерика на заднее кресло, она прыгнула на сиденье водителя и только сейчас задумалась.

7. Конец — это начало, помноженное на опыт

За высоким каменным забором, в серой двухэтажной усадьбе, выполненной в стиле модерн, было очень и очень неспокойно. Жители ходили, как на иголках: старая прислуга переживала о здоровье хозяина, новая — о предположительной потере выгодного места работы.

На удивление быстро приехал семейный врач с медсестрами, и они торопливо прошли в пустующую ранее комнату, спешно переоборудованную сейчас в операционную. Почему Марианна приехала сюда, в усадьбу, а не сразу в больницу?

Вопрос, на который она сама вряд ли нашла бы ответ. Ее голова после произошедшего просто отказывалась работать, умоляя об отдыхе и сне.

Возможно, воспаленное сознание надеялось, что именно тут — в месте, которое она, как ни странно, привыкла называть домом, — с нее снимут все проблемы и заботы.

По прибытию обессиленная злоключениями Марианна приказала вызвать доктора и передала бессознательное тело дяди заботам работниц. Она хотела было сидеть под дверью «операционной», но приехавший доктор уверил ее, что таким образом она вряд ли поможет дяде. Пусть лучше приведет себя в порядок, ведь именно она остается в усадьбе за главную.

Сидя по горло в горячей воде, Марианну начал бить озноб от пережитого. Да, Бродерик Хепберн сейчас бы порадовался ее метаниям! Так и видится, как надменно усмехаются тонкие губы: «Я же говорил, что там опасно! А теперь вот мучайся!»

— Если бы ты сразу пошел мне навстречу, этого бы не случилось, — шептала девушка, прижимая колени к груди. Слезы из глаз полились совершенно непроизвольно. — Я ведь просто... Просто хотела...

И только сейчас, глядя на все случившееся со стороны, она с горечью поняла, как глупо и инфантильно вела последние дни. Да, у нее есть своя цель, но стоит ли ее достижение — жизни Бродерика Хепберна?

— Пора взрослеть, — кивнула себе Марианна, с тяжелым сердцем признавая ошибку. Принятое вслух решение немного успокаивало, хотя девушка с болью осознавала, что оно уже никак не поможет дяде. Он стал жертвой того зверя — и это полностью ее вина.

Марианна спустила воду из ванны и встала под душ, натирая мочалкой кожу до красноты. Казалось, душок крови так въелся, что не отмыть. А вместе с этим запахом вновь всплывали кошмарные воспоминания, от которых пробегала дрожь по телу... От которых хотелось малодушно скрыться.

Потому что они терзали совесть.

Захотелось эмоций

«Останься он у костра хоть подольше, я была бы мертва. И это было бы честно! — намывая шампунем волосы, Марианна больно дернула их в припадке злости. — А теперь я вынуждена беспокоиться за этого рыцаря! Вот же ж... опекун! И тут все за меня решил!»

Если он выживет, то, она надеется, тоже вынесет урок из всего этого! А то, если взрослый, то якобы всегда и прав? Не-е-ет!

Когда Марианна, в чистом махровом халате и тюрбане из полотенца, спустилась в гостиную, доктор уже сидел там. Этот врач давно был знаком с семьей Хепбернов, лечил родителей Бродерика, его самого, — особенно в период походов в Лес, — и был всегда готов приезжать по первому зову. Во всяком случае, так говорили домработники, жившие под этой крышей много лет.

И доктор Тейлор действительно примчался в кратчайшие сроки.

— Марианна! — встал с дивана высоченный пожилой мужчина, чем-то похожий на Дамблдора, но с более короткой растительностью на голове и лице. — Здравствуй. Рик много рассказывал о тебе.

Девушка недоуменно остановилась, пытаясь понять, о ком говорит этот человек. Рик? А, наверное, Бродерик! Непривычно... Хепберна при ней так никто не называл.

Хотя она все время сидит в своей комнате — что она вообще знает о своем дяде?

— Приятно слышать, — наплевав на все правила приличия, временная хозяйка, сделав пару шагов, устало плюхнулась в кресло напротив. Гостиная, в которой они находились, была шедевром современной дизайнерской мысли: серые стены, черные стеллажи в стиле лофт, гранатовые портьеры и такого же цвета кожаная мебель, окружавшая стеклянный журнальный столик.

…После всего пережитого видеть оттенки крови казалось невыносимой насмешкой.

— Как дядя? — сглотнув, осведомилась Марианна. Ее не смутило фамильярное обращение на «ты» — не то состояние для мелочности.

— Рик поправится, — присел обратно доктор, подтягивая отрепетированным за годы жизни движением клетчатые брюки. Белый халат, в котором гость прибыл, исчез, открыв твидовый пиджак с шотландским узором и треугольник светлой рубашки. — У него большая потеря крови, мы подготовили его для транспортировки в клинику. — И оптимистично усмехнулся в седые усы. — Там наш фехтовальщик быстро придет в норму.

— Быстро — это в какой срок? — отстраненно поинтересовалась Марианна и встрепенулась. — Подождите, в какую клинику вы собираетесь его везти?

— В мою. Адрес на визитке на столике в прихожей. А по срокам... Трудно сказать наверняка, лучше загляни к нам завтра. Предстоит еще одна операция, но я убежден, что с Риком все будет в порядке.

— Спасибо, — встала с рубинового кресла Марианна и опустила глаза, — извините, неважно себя чувствую, вынуждена попрощаться с вами. Если что-то нужно...

— Нет-нет, мы уже собрались, сами торопимся, — добродушно, но слегка нервнозно улыбнулся доктор, поднимаясь следом. Девушка сразу почувствовала себя Дюймовочкой, хотя уже привыкла к тому, что миниатюрная. — Вы большая молодец, Марианна. Ваши родители гордились бы вами.

Она постаралась не выдать охватившего ее изумления и, коротко кивнув, торопливо покинула гостиную. Что еще этот мужчина знает о ней?! Откуда?! Неужели они с Бродериком настолько близкие друзья, что дядя рассказал о племяннице всю подноготную?!

8. Сближение

Время лечит... Не без помощи профессионалов, но лечит.

— Расскажи о моих родителях, — попросила Марианна. Она сидела на краешке единственной в больничной палате кровати, которую занимал Бродерик Хэпберн. Женское тело, облаченное в халат, напряглось в ожидании ответа. Аккуратно причесанная фиолетовая голова была повернута вправо, карие глаза смотрели в окно.

На улице вовсю пестрела осень, уже вступившая в свои права и без стеснения разливающаяся дождями; однако сегодня хмурое небо прояснилось, даря какое-то неизъяснимое чувство светлой радости.

— Я и сам их плохо знал, — слабо усмехнулся дядя, на удивление покорно утоляя любопытство племянницы. Он полусидел, откинувшись на пухлую подушку, левая рука лежала на одеяле. Мужчина был еще довольно слаб, поэтому Марианна перед встречей тщательно обдумала вопросы, ответы на которые ей нужны прежде всего.

То, что произошло в Лесу, родственники не обсуждали. Марианна просто не смогла бы вслух признаться, что виновата. Ей было безумно стыдно. Дядя, будто понимая это, тоже не поднимал тему их опасного приключения.

— Плохо знал? — вскинула брови племянница.

— Твой отец и я... — чуть замялся дядя, поерзав на кровати. — У нас разные матери. Из-за этого Томас ненавидел меня.

– В каком смысле — из-за этого? — нахмурилась Марианна. Ей было сложно представить своего отца — ненавидящим кого-то.

Томас и Элис Хэпберн... Родители. Всегда добрые, чуткие, отзывчивые. С самого детства дочь была окружена их любовью и заботой, и чувствовала, что эти люди сделают все для ее счастья. Подобное отношение вкупе с финансовой обеспеченностью сделали из девочки несколько инфантильную и взбалмошную особу, которую, между прочим, все устраивало.

Конечно, устраивало! Мало на свете родителей, которые могут отправить дочь к Лесу! А ее -- смогли.

…Помнится, в тот день сломалась машина — по невозможному совпадению аккурат возле Указателя. Указателя в город, которого больше не было.

«— Мам, могу посмотреть на Лес?» — пока папа чинил что-то в капоте, Марианна отчаянно скучала. После шестнадцатого дня рождения уже прошло месяца четыре.

«— Дочь, там опасно!» — брюнетка читала в машине книгу.

«— Я только одним глазочком! Туда и обратно!»

«— Милая! — вовремя крикнул перемазанный пылью мужчина. — Подойди, пожалуйста, родная, нужно помочь…»

Ни у одного родителя не возникло мысли привлечь к делу дочь.

«— Хорошо, иду, — вздохнула мама и, посмотрев на Марианну, вздохнула. — И ты можешь идти, я верю, что ты будешь благоразумна. Постарайся не подходить близко к заграждению, мало ли, вдруг ученые где-то ошиблись с границей этой земли…»

Ученые действительно ошиблись, но не в этом. Зверь не вышел из леса, но показал, что он совсем не такой, каким его считают люди.

— Томас ненавидел меня из-за того, что его отец ушел из его семьи к другой женщине, а плодом их любви стал я, — продолжал Бродерик и склонил набок голову. Из привычной прически на изможденное болезнью лицо выпала темная прядь. — Джек Хэпберн, твой дед, будучи уже в солидном возрасте, полюбил одну женщину, Маргариту... Мою мать. Ради нее он был готов на все. И твой отец, а его сын, — Томас, — он не смог простить этого.

— А почему тогда он игнорировал именно тебя, а не его? — недоумевала Марианна, сильнее теребя перламутровые бусы. Насколько ей было известно, отец поддерживал с дедом отношения.

— Ты еще маленькая... — вздохнул Бродерик. — Такое нужно пережить, иначе не объяснишь.

— Ты же не разрушал семью. — Насупилась девушка, но решила не обижаться на «маленькую». Взрослые умные личности на такие провокации не поддаются!

…А после смерти родителей ей просто не оставалось иного выбора, как стать взрослой. И последний случай с дядей этой доказал.

— Иногда люди не могут обвинить истинного виновника их бед из-за большой к ним любви, — дядя повернул острое лицо к окну, голубые глаза остекленели. От услышанного у Марианны екнуло сердце.

Почему возникло ощущение, что он говорит не только об ее отце?

— Значит, моих родителей ты знал плохо, — резюмировала она, облизнув губы. – А как вы познакомились? Почему плохо знали друг друга?

— Первая жена Джека Хэпберна была очень сердита на изменщика и не давала ему видеть сына, которому на момент расставания было лет десять. Но моя мама была адекватнее. Она предполагала, что маленький Том захочет общаться с отцом, и давала ему такую возможность. Двери нового дома Джека Хэпберна были всегда открыты для мальчика.

— Откуда ты это знаешь? — прошептала Марианна, как наяву увидевшая юного отца, тайком сбегавшего из неуютного жилища.

— Мама рассказала, — пожал плечами Бродерик и поморщился от движения. — Том частенько заглядывал к ним, но после моего рождения вдруг перестал. Конечно, ему было неприятно, что родной отец уделяет все свое внимание младшему сыну.

— И утешить его было некому... Бедный папа! — представила Маринанна одинокого мальчика, и в носу защипало.

— Как раз утешить его могли, — вдруг ухмыльнулся дядя, но смутился и торопливо закончил. — Он дружил с девочкой, которая впоследствии стала его женой...

После небольшой паузы он тихо произнес:

— Когда родилась ты, мне было тринадцать.

В этот момент Марианна вдруг с безграничным изумлением осознала, что это ее первый откровенный разговор с дядей за все их сожительство. Раньше они общались друг с другом кратко, по делу, словно лишние минуты рядом могли причинить нестерпимую боль.

Она до сих пор не понимает, почему дядя все это время дистанцировался от нее.

Она принимала условия дядиной игры, однако не давала себе труда хоть как-то исправить положение дел.

— Жена Томаса, твоя мать, Элис, пригласила меня на годовасие дочери. — Лицо Бродерика смягчилось. — Ты была такой любознательной! Схватила меня за палец в первые минуты знакомства, а потом пыталась его откусить!

9. Пугающее осознание

Марианна шарахнула дверью и хотела было рвануть, куда глаза глядят, но заставила себя остановиться. Прислонилась спиной к бежевой, в тон двери, стене около дядиной палаты и зажмурилась, пытаясь привести чувства в порядок. Что с ней сейчас произошло? Наговорила человеку ерунды, обидела ни за что... Совсем бардак в голове!

Но не просто же так она взвилась, верно? Неужели из-за того, что он схватил ее за руку?..

«Мари, очнись! Это был жест родственной заботы, а ты отреагировала, как на Джона, когда он впервые в кинотеатре коснулся тебя!»

Через некоторое время девушка полностью успокоилась и отлепилась от стены. В этот момент в коридор завернул знакомый доктор, как там его... Доктор Тейлор.

— Здравствуй, Марианна, — улыбнулся старичок в шесть футов роста, направляясь к палате Бродерика. — Как там наш пациент?

— Жив, — буркнула девушка, потихоньку отступая в противоположную сторону. Возникло ощущение, будто ее застукали на месте преступления. Если Тейлор с Хепберном близкие друзья, то доктор сразу расскажет, кого увидел под дверью.

И неизвестно, что непонятный родственник себе надумает. Мол, а чего это моя племянница выжидала под дверью?

— Жив — уже хорошо, — хохотнул пожилой мужчина, ничуть не смущенный грубым ответом. Морщинистая рука потянулась к металлической ручке. — Что ж, рад был повидаться.

— Всего доброго, — бросила Марианна и, развернувшись, поспешила по светлому коридору к выходу, отчаянно надеясь, что дядя не видел ее в щелке открывающейся двери. И не слышал их с доктором разговор. И вообще спит. Да-да, пусть спит, ему полезно!

***

Бледный в свете прикроватного, выполненного в виде лунного шара ночника, Бродерик полулежал на своей огромной кровати, укрытый клетчатым одеялом, и что-то печатал в ноутбуке. Марианна, никогда не заходившая сюда, с любопытством огляделась. Мужская спальня была выполнена в серых тонах, была предельно функциональна и дышала порядком. Из мебели присутствовали только шкаф, стеллаж с книгами и кровать с тумбочкой. Ни одной лишней вещи, никаких фотографий, статуэток и разбросанных фантиков от конфет. Педант, хмыкнула про себя девушка с легкой завистью.

— Прости меня за ту вспышку, — тихо выдавила Марианна, стоя, понурившись, в темном проеме комнаты. Фиолетовые вихри были подколоты невидимками, ступни — обтянуты симпатичными носочками с кошачьими мордашками. Девичьи руки в смущении теребили вязанные рукава горчичного свитера, зубы то и дело прикусывали нижнюю губу.

Марианна приняла взрослое, хоть и сложное решение, — пришла с повинной к дяде.

Его сегодня перевезли домой, строго наказав соблюдать постельный режим до окончательного выздоровления. Доктор Тейлор обещал, что раз в день будет приезжать медсестра, но мазать раны требуется чаще. Марианна, при которой были озвучены данные инструкции, почувствовала, что врач не просто так пристально смотрит на нее. Неужели... он хочет, чтобы она сама ухаживала за опекуном?!

Нет, конечно, это из-за нее весь сыр-бор, но к чему такие сложности? У Бродерика, между прочим, полно обслуживающего персонала! И вряд ли ему самому будет приятно, когда племянница увидит раны, будет касаться их...

...Неужели она смущена?

Впрочем, это не имело никакого значения. Доктор Тейлор недавно ушел, и Марианна, понимая, что дольше оттягивать бесполезно, решилась, наконец, зайти к больному.

Услышав, как кто-то зашел, Бродерик с неохотой оторвался от экрана и, подняв голову, удивленно вскинул брови:

— Ты что-то сказала?

«Он издевается?!» — сжала кулаки Марианна и повторила сквозь зубы:

— Прости меня, пожалуйста, за случившееся в больнице.

— Ого. Неожиданно слышать. Хотя, мне кажется, я уже привык к сюрпризам с твоей стороны, — устало вздохнул дядя и, постучав пальцами по панели ноутбука, поинтересовался. — Ты что-то еще хотела?

— Ну раз я тебе мешаю!.. — взвилась Марианна, разворачиваясь, но не спеша исчезать за дверью. Ей почему-то до ужаса хотелось остаться.

— Очередная провокация, — спокойно проговорил мужчина и добавил. — Иди сюда.

И таким тоном сказал... Не приказал, нет. И не попросил, с чего бы? Просто сказал так, что девушка не могла не подойти.

Дядя закрыл крышку и переложил ноутбук на прикроватную тумбочку, орудуя лишь левой рукой. Марианна в очередной раз восхитилась силой воли и стойкостью своего родственника — не каждый, лишившись одной руки, найдет в себе силы жить, как прежде.

— Почему ты никому не показываешь правую? — она опустилась на кровать таким привычным по больнице движением, что от осознания этого факта замерло сердце. Он никогда раньше допускал ее к себе так... близко. Никогда не приглашал в свое пространство, отгораживаясь, как мог.

Неужели... Неужели теперь они с дядей становятся ближе друг к другу?

Хорошо это или плохо?

— Ты про руку? — нахмурился Бродерик и, усевшись поудобнее, исподлобья взглянул на девушку. — А что ты вообще знаешь из той истории, о которой, говоришь, осведомлена?

— Все знают, что однажды ты отправился в Лес и, вернувшись, больше никогда не возвращался туда. Мой информатор добавил, что ты потерял там кисть, — передернула плечами Марианна.

Повисло молчание.

— А еще потерял там товарища, погибшего исключительно по моей вине. — Тихо прозвучало в сумрачной комнате, и девушка, вздрогнув, сочувственно взглянула на Бродерика. В его голубых глазах, устремленных на стеллаж напротив, плескалась тоска и безудержное чувство вины.

«Вот почему он меня спасал, — вдруг с привкусом разочарования поняла Марианна, — потому что хотел отплатить этот долг жизни».

Почему стало обидно? Из-за того, что он защищал ее не по желанию, а из чувства долга? Господи, да какая разница?! Она обязана поддержать человека, не раз спасшего ей жизнь!