На нее запрет. Дочка Шаха. Книга 3

Пролог

Лев

Спускаясь на кухню, тормознул на лестнице. Судя по звукам, доносящимся снизу, папа с мамой немного увлеклись. Не хотел их смущать. Они не знают, что вчера ночью я вернулся домой, хотя предупреждал, чтобы не ждали. Хорошо, что мелкие еще спят, отсыпаются в каникулы…

— Милаха, я сейчас точно опоздаю, — рыча произносит отец, отрываясь от мамы. Я темпераментом, видимо, в него пошел: какой бы долгой ни была ночь, утром мне тоже надо.

— Так иди, я тебя не держу, — смеется игриво мать.

Прислонившись к стене, жду, когда они договорятся. Мог бы переждать в спальне, но боюсь, мелкие застанут родаков за непотребствами.

— Ладно, милая, мне действительно пора. Вернусь, продолжим, — ухмыляюсь от предупреждения отца. Я не устаю поражаться их любви, столько лет женаты, а ведут себя, как молодожены.

Когда со двора доносится звук двигателя, спускаюсь в кухню. Мама стоит у плиты, вся раскрасневшаяся, прячет от меня припухшие губы. Ей нечего стыдиться, они с отцом заслужили свою любовь. Приятно наблюдать нежность, любовь, счастье. Горд за отца, что он с такой страстью продолжает желать единственную женщину.

— Лева, ты же сказал, останешься у друзей? — спрашивает мама, удивленно посматривая на меня через плечо, в глазах загорается тревога.

— Мам, все хорошо, ничего не случилось, я ни с кем не подрался, просто решил, что в своей постели спится лучше, чем на матрасе, брошенном на полу, — прячу разбитые костяшки на правой руке.

Никто мне на полу не стелил, я планировал провести ночь у девчонки, но там неожиданно нагрянули родители в гости. Она просила остаться, но мне не комильфо трахать телку, когда за стеной спят ее родители.

— Ты вчера рано ушел со дня рождения Камиллы, — мать не обвиняет, просто пытается понять, что происходит.

Самому бы разобраться. Почему все мои мысли возвращаются к ней…

— Дела были, — веду плечами, прохожу к кофемашине, тыкаю на нервяке не на ту кнопку, мама, естественно, сразу это замечает:

— Ты стал пить латте? — скептически выгибает бровь.

— Что-то захотелось, — произношу вслух, про себя цежу мат. Захотелось латте, совсем мозгами поехал!

— Ты вчера неожиданно появился у Шаховых, — продолжает мама допрос. Я могу понять, что она волнуется, но мысленно я просто умоляю сменить тему. И так нервы на пределе. Хочется верить, что родители пока не заметили, что мои теплые чувства к Камилле переросли в одержимость.

Как только я понял, что мое отношение к ней перестало быть только заботой о мелкой девчонке, путающейся вечно под ногами, свалил в Америку. Два года держался от нее на расстоянии, надеялся, что отпустило. Не отпустило! Вернулся полгода назад, планировал навсегда, а теперь снова ищу повод, чтобы свалить…

— Некрасиво с моей стороны было проигнорировать день рождения дочери ваших друзей, поэтому решил заехать поздравить, — подчеркиваю своими словами свое мнимое равнодушие.

Не стоит волновать родителей. Ей шестнадцать, и она дочь лучшего друга моего отца. Еще мелким пиздюком усвоил, что эта девочка неприкасаемая.

— Ты правильно поступил, — произносит мама, а я считываю в ее взгляде беспокойство.

Правильно? Хрен там поступил правильно! Не нужно было возвращаться!

Не смог вчера остаться в стороне. Сидел на набережной, дымил одну за другой. Уговаривал себя не ехать к Шаховым, знал ведь, что разбужу в себе сталкера. Сорвался. Купил по дороге цветы с себя ростом и полетел ее поздравить. Нарушая установленные правилами ограничения скорости, был на месте через полчаса.

Встретила меня Камилла в красном платье с длинным разрезом на ноге и открытыми плечами. Будь моя воля, я бы заставил ее переодеться. Мне не нравилось это платье – слишком откровенное, оно делало ее взрослее.

— Привет, — поправляя копну густых длинных волос, она подошла ко мне. Наверное, выражение моего лица заставило ее волноваться, она оглянулась в поисках отца. Будто я могу ее обидеть!

— Привет, с днем рождения, — протянув букет, наклонился и обнял. Всегда так поступал, не было причины изменять традиции.

В нос ударил свежий сладкий аромат.

— Я ненадолго, — предупредил, тут же от нее отстраняясь. Нужно было сваливать, пока Марат не заметил, что меня кроет от его дочери.

Худая девчонка с большими голубыми глазами, упрямым подбородком, вздернутым носом и красивыми пухлыми губами – стала для меня неизлечимым вирусом. Позволю себе полностью ею заболеть – натворю дел! Ками шестнадцать, а я почти на десять лет старше. Разрешить себе любовь – рассорить старую дружбу отца с Маратом. Они не поймут, не примут. Я бы сам не понял, если бы кто-то из парней нашего круга стал подкатывать яйца к Уле. На этих бы самых яйцах повесил!

Поздоровался со всеми, а минут через двадцать праздничного веселья стал прощаться. Не могу весь вечер украдкой пялиться в ее сторону.

— Ты уже уходишь? — разочарованно закусывает губу. — Даже не потанцуешь с именинницей? — поддразнивает меня, заставляет улыбнуться. Мы оба помним ее первый танец. Тогда все было просто и понятно, я не болел ею. Ками было шесть, она обиделась, что ее никто не приглашает танцевать. Подхватив на руки малышку, я закружил ее в первом вальсе…

— К вечеру у тебя ноги будут отваливаться от танцев, — кивнув на туфли с высоким каблуком. — У тебя сегодня и без меня много партнеров, — про себя старался не думать, что желаю парочке из них стесать нос, слишком нагло себя ведут. Но тут и без меня охраны полно.

— Ты изменился, — негромко произносит она.

— Все мы меняемся, — внутри меня разрывало от противоречивых чувств: с одной стороны, хотелось скорее убраться, с другой – чтобы убрались все остальные…

— Тогда мне легко было тебя любить, а сейчас ты такой закрытый, что я не знаю, как к тебе подойти, — ее прямота и честность рубят мой контроль. Мозгами ведь понимаю, что она о дружбе толкует, а все равно голову кружит.

— Тогда ты была мелкой занозой у нас в заднице, мы боялись, как бы с тобой ничего не случилось, поэтому и носились с тобой. А теперь ты почти девушка…

— Почему почти? — перебивает, недовольно хмурит брови.

— Расскажу через два года, — впитываю в себя черты ее лица.

— А что будет через два года? — невинно смотрит на меня.

«Ты станешь моей!» — про себя твердо и уверено, но в душе понимаю, что родители будут против наших отношений.

— Придет время – узнаешь…

В этот момент подходит какой-то хмырь, выглядит чуть старше Камиллы. Меня просто кроет, что он посмел нарушить мои границы, вторгнуться в наш разговор. В руках тарелка, на которой лежат пирожные.

— Ты куда-то шел? — грубо интересуюсь, молокосос вздрагивает.

— Лева, познакомься, это мой парень – Андрей, — улыбается Ками, хватая его за руку. Вижу, что их пальцы переплетаются. Я замечал, что он весь вечер трется возле нее, но… парень?

Парень, вашу мать!

Я Лютаеву Ваньке оторву голову, чтобы не смел больше ничего скрывать!

— Я попросила его принести макарон с праздничного торта, я знаю, что ты их любишь, — продолжает Камилла, протягивает мне, улыбается. Ей хочется сделать мне приятное. Знала бы она, каким ядом сейчас наполнила эти пирожные.

Забираю тарелку, глядя на них, запихиваю одно пирожное в рот, медленно пережевываю. Впервые сладости вызывают такое отвращение.

— Спасибо, было очень вкусно! — возвращаю ей тарелку. Тону в голубом омуте ее глаз, и даже злость на секунду исчезает, пока не замечаю чужую мужскую руку на ее талии. Складывается ощущение, что этот утырок ищет у Ками защиты, но мою ярость это нисколько не уменьшает.

Нужно отсюда сваливать, пока я Андрюхе руки не переломал…

— Лева, ты пойдешь? — голос мама выдергивает из воспоминаний вчерашнего вечера.

— Куда? — не сразу понимаю, о чем она спрашивает. Забираю латте и сажусь за стол.

«Что за гадость!» — после первого выпитого глотка.

Мама удивленно смотрит на меня, но, будто что-то понимая, произносит:

— Лера пригласила на торт.

— Я не ем сладкое… — поднимаю взгляд от кружки, мама с недоумением смотрит на меня. — С недавних пор у меня на него аллергия…

Глава 1

Камилла

Окончив школу, мы тут же чувствуем себя взрослыми. Хочется многое попробовать, узнать что-то новое, перешагнуть через родительские запреты и табу. Все взрослые понимают: нельзя удержать молодежь от соблазнов взрослой жизни. Пусть не все я готова попробовать, в планах на этот вечер вкусить лишь немного запретных плодов, но для смелости мне нужно чуть-чуть выпить. Когда мой одноклассник начинает разливать шампанское, я подставляю свой бокал.

— Ты не будешь пить, — тихо злясь, Ванька накрывает бокал рукой, не позволяет Шнуркову налить мне шампанское. Какое-то время мы молча прожигаем злыми взглядами друг друга, он не уступит, а я не собираюсь сдаваться.

— Ну, вы тут разбирайтесь, а мы пока выпьем, — смеется Шнурков, его глаза уже странно блестят. — Только помните, что бухла тут мало.

— Вань, ты мой друг, а не отец, — подаюсь вперед и шиплю прямо ему в лицо. — Это мой выпускной! — от бессильной ярости сжимаю руки в кулаки. Перевожу взгляд на Андрея – он, как всегда, выбрал позицию наблюдателя. Хоть бы раз заступился и встал на мою сторону!

— Я обещал Марату за тобой присмотреть, — произносит друг, убирая ладонь от моего бокала.

— Вот и смотри на расстоянии, не мешай праздновать. Я хочу немного выпить, — отворачиваюсь от Ваньки, но натыкаюсь на серьезный взгляд своего парня. Деспоты!

— Здесь ты пить не будешь, — бескомпромиссно.

Папа разрешал нам выпить немного шампанского в Новый год, но категорически возражал, чтобы я пила на каких-нибудь вечеринках.

— Хоть попробовать дай, я такое еще не пила! — корчу ему рожицу.

— Ками, что его пробовать? Не всякую гадость нужно совать в рот, — ляпает Ванька, мы оба осознаем двусмысленность фразы. Я стараюсь не засмеяться, а Ванька с укором смотрит на меня, будто я виновата, что он не следит за своим языком.

В голове рождается пошлый образ, возникает желание пошутить, но при взгляде на Андрея оно пропадает. Он вечно такой серьезный, словно моя совесть.

Спустя время мне стало понятно, почему отец разрешил Андрею за мной ухаживать. Этим решением он обезопасил меня от всех других претендентов, которые были на тот момент, при этом он мог быть спокоен, потому что правильный Андрей не станет нарушать запретов, выдвинутых Маратом Шаховым, а в том, что они были, я не сомневаюсь.

— С вами попробуешь! Никакой жизни, обложили со всех сторон. Я ведь не собираюсь напиваться, Вань, — все-таки еще надеюсь его уговорить.

— Помнишь, в седьмом классе я навалял тебе за то, что ты с девчонками в туалете пробовала курить? Ты ведь мне до сих пор благодарна? — ухмыляется довольно Ванька. Как-то вечером, расчувствовавшись, когда мы сидели на террасе у нас дома, я призналась, что благодарна ему, вот он теперь и важничает. О том моем опыте не знает никто, кроме Ваньки и девочек, с которыми я курила тогда в туалете.

Нет, знает еще один человек, я до сих пор не простила Ваньке, что он рассказал тогда Леве. В тот день он прислал мне сообщение.

«Ками, не спеши становиться взрослой, ничего кроме разочарования это тебе не принесет. В следующий раз, если ты захочешь покурить, сообщаешь и куришь при мне».

Я не ответила на то сообщение, хотя запомнила его дословно, сразу удалила, но чувство стыда долго еще преследовало меня. Помню, как я старалась не попадаться Леве на глаза. Речи не могло быть о том, чтобы закурить при нем. Да и вообще, представив эту ситуацию, я сразу же чувствовала себя маленькой глупой девчонкой. Ванька до сих пор думает, что это он уберег меня от пагубной привычки. Если только косвенно, на меня отрезвляющий эффект произвело сообщение Левы.

— Вань, я ведь не стану зависимой от одного-двух бокалов, — строю жалостливую моську, иногда это срабатывает.

— Двух? — вмешивается Андрей. Возникает желание его стукнуть. — Женский алкоголизм…

— Да ну вас, — перебиваю Андрея, не хочу его слушать. — Вань, иди веселись, хватит при мне цербером быть, не надоело? — обижаюсь и ухожу к девчонкам.

Мы с Ванькой часто ссоримся, но через минуту общаемся, будто ничего не случилось, не могу я на него долго злиться. С Андреем все по-другому, он не дает поводов для ссор, достойно принимает все мои выходки и капризы, но мне с ним в последнее время скучно. Я точно знаю, что он сделает или скажет в любой ситуации, его сложно вывести из себя, невозможно подбить на сумасбродство. Порой он утомляет своей серьезностью. Оглядываясь назад, я удивляюсь, как могла остановить свой выбор на нем. Не должны отношения с мужчиной вызывать скуку! Что угодно, только не скуку…

Если единственным развлечением для меня являются танцы, то стоит идти и танцевать. За пультом крутой ди-джей поздравляет выпускников с окончанием школы.

— Я его сегодня по-любому соблазню, — произносит Настя Авдеенко, глядя на Ваньку. Облокотившись на колонну, он пристальным взором следит за моими перемещениями. Остается только закатить глаза!

Слишком серьезно кто-то относится к словам моего отца. Что со мной может случиться? Здесь каждый знает, чья я дочь, никто не посмеет меня обидеть. Хорошо, что мы поступаем в разные ВУЗы, отдохну хоть немного от вечного контроля.

— Удачи! — искренне желаю однокласснице. Она давно в него влюблена, а Ваня не отвечает ей взаимностью. Настя красивая, много парней в нашей школе добивались ее внимания, но она их использовала, только чтобы вызвать ревность Лютаева. А этому чурбану бесчувственному все равно.

— Ками, я специально для тебя припрятал бутылку шипучки, — заговорщицки шепчет Шнурков, играя бровями. В каждом классе есть свой беспредельщик, весельчак и балагур, у нас это был Лешка. По некоторым ребятам я буду очень скучать, но не по школе.

— Ванька и Андрей за мной следят, — последний как раз шел в нашу сторону.

— Коктейль возле твоей тарелки только с виду безалкогольный, — подмигнув мне, Лешка в танце отчаливает на танцпол, подхватывая кого-то из девчонок. Пока Настя пристает к Ваньке, я огибаю колонну, добираюсь до своего места за столом. Удалось не пересечься с Андреем. В том, что Шнурок ничего лишнего мне не подсыплет, я не сомневаюсь. Лешка может шутить, позволить себе какую-нибудь пошлость, но он не отморозок.

После первого обжигающего глотка по телу прошлась волна тепла. Крепость тут больше чем у шампанского! После второго глотка глаза в кучку собираются. Не стоило бы спешить, но Ваня и Андрей мне не оставляют выбора.

— Камилла, потанцуем? — возле меня неожиданно материализуется Андрей, протягивает руку в галантном жесте. Не спешу принимать приглашение, у меня тут коктейль недопит. Если сделаю еще два глотка, то рассвет ребята встретят без меня… но я все-таки рискую и допиваю напиток до дна.

Принимаю приглашение Миронова. Пока он кружит меня в медленном танце, я стараюсь разлепить веки, на которые словно повесили гири. Вместо веселья меня клонит в сон. Меняется ритм музыки, теперь это зажигательные мелодии.

— Ну как? — танцуя возле нас, спрашивает Шнурков. Из-за громкой музыки мы практически не слышим друг друга, читаем по губам. Я особо и не напрягаю голосовые связки, когда произношу:

— Спасибо.

Лешка, кивнув, тут же отплыл в сторону. Андрей притянул меня к себе в собственническом жесте, он ревнив, я давно это заметила. Несмотря на быструю музыку, медленно качал меня в своих объятиях.

Гладя мои обнаженные плечи, он признавался мне в любви. Столько раз слышала от него эти слова, что они перестали отзываться внутри меня волнением. Нашим отношениям не хватало страсти, я хотела это исправить. Пуританские поцелуи невыносимо раздражали почти с первых дней наших отношений, а мы в них состоим уже два года. И ничего, ничего не изменилось! Легкие касания губ при встрече и на прощание.

— Поцелуй меня, — впервые прошу – чтобы набраться смелости, мне нужно было немного выпить. Андрей тянется к моим губам, касается их невесомо.

— Не так, Андрей! По-настоящему, ты когда-нибудь слышал о французском поцелуе? — раньше мне гордость не позволяла об этом заговорить, но теперь градус в крови повышен, что добавляет мне распущенности.

— Слышал! — начинает почему-то злиться.

— А тебе не приходило в голову применить его хоть раз? Ты как пенсионер себя ведешь… или импотент, — вторую часть чуть тише произношу, но именно она срывает маску чопорности с его лица. Оглядывается, хочет убедиться, что нас никто не слышал.

— Идем, — хватает за руку и тянет куда-то.

Неужели я смогла вызвать в нем проявление страсти? Я думала, мне понадобится больше времени и усилий. Слабость и легкая эйфория продолжает управлять моим телом, когда мы поднимаемся на второй этаж. Проходим банкетный зал, сегодня он пустует. Открыв дверь, выходим на балкон, отсюда открывается вид на внутренний дворик. Внизу горят несколько желтых фонарей, но до второго этажа их свет не долетает, тут темно.

Андрей тащит меня в дальний угол. Не сопротивляюсь, мне хочется ощутить страсть парня, с которым я встречаюсь уже два года. Если этого не произойдет, есть повод задуматься. Когда я слушаю рассказы подруг о том, как у них обстоят дела с парнями, задаюсь вопросом: что со мной не так?

Прижимая к стене, Андрей нависает надо мной.

— Целуй, не бойся, — затаив дыхание, жду. Он волнуется больше моего. Его волнение сбивает весь настрой.

Мы одновременно потянулись друг к другу, стукнулись неуклюже зубами, но Миронова это не остановило, он жадно припал к моим губам.

«Оказывается, он умеет целоваться», — проскальзывает мысль, я открываю рот, позволяю его языку вторгнуться на мою территорию.

— Ками, я хочу тебя, — сжимая меня в крепких объятиях, шепчет надрывно Андрей. Его слова отзываются внутри меня восторгом. — Ты такая красивая, я с ума по тебе схожу.

Мое внимание отвлекает вспыхнувший в темноте огонек сигареты. Наблюдаю за тем, как он опускается вниз, уголек гаснет. Через несколько секунд вновь вспыхивает на уровне лица. Ощущение, будто кто-то играет с нами. Тревожно начинает биться сердце.

Андрей целует мои плечи, что-то шепчет, а я завороженно смотрю в ту сторону, где у лица вновь вспыхивает красный уголек. Это мужчина… это точно мужчина, но я не могу рассмотреть черты его лица…

Глава 2

Камилла

Возле губ мужчины вновь загорается красный уголек. Затянувшись, наблюдатель выбрасывает окурок, он гаснет, не долетая до земли. Скорее всего, в углу стоит урна, я просто ее не вижу.

- Ками, я так тебя люблю, - тем временем продолжает шептать Андрей.

Он все еще целует мою шею, обводит языком ухо. Вздрагиваю от щекотки. Не понимаю, нравятся мне ласки или нет. Как-то не до Андрея было последние секунды. Кто бы там, в темноте не стоял, он испортил мой эксперимент!

- Давай поженимся… - влажно дыша, куда-то в шею шепчет Андрей. Не реагирую никак на его предложение. Я такой вариант даже не рассматриваю. – Твой отец не позволит…

Что не позволит мой отец остается для меня загадкой, потому что в это самое время, наблюдатель, отрывается от противоположной колонны и двигается в нашу сторону. Я напрягаю зрение, но вижу лишь темный силуэт. Стук сердца в голове глушит все остальные звуки. Ускоряется бег крови, срывается дыхание. Все органы чувств бьют сигнал тревоги.

- Ты такая страстная… - Андрей думает, что реакции моего тела связанны с возбуждением. Уверенный в том, что его действия доставляют мне удовольствие, он проводит шершавым языком по шее. Меня передергивает, ощущение такое, словно собака лизнула. Ну, так себе ласка, может просто она хромает в его исполнении? Целуя влажными губами мое лицо, он впивается в губы, а я не отвожу взгляда от незнакомца. Мне кажется, он тоже смотрит на меня.

Крадучись, словно дикий зверь на охоте он приближается к нам. В голове на секунду промелькнула мысль, что я откуда-то его знаю. С чего я это взяла, если так и не сумела разглядеть лицо? вряд ли я способна в темноте узнать человека по походке.

В солнечное сплетение бьет огненный шар, когда мне удается рассмотреть черты лица мужчины… - Лева! Я не видела его два года! Последнее время прилетая в Москву он не приезжал к нам в гости. О том, что он в России я узнавала от Ули – его сестры или Ваньки. Последний р…