На пределе. Сора

1

Все авторские права на книгу защищены Законом Российской Федерации от
09.07.2023г N 5351-1(ред. от 20.07.2004) «Об авторском праве и смежных
правах». Любое использование авторского контента, включая отдельные
фрагменты на иных ресурсах без согласия автора, запрещено.

– Да ты посмотри на себя, молокосос. Мы не берём тебя с собой, потому что струсишь на крупняках. Чё тебе там делать? Ссыкуешь ведь!

Я сжимаю кулаки, с вызовом глядя в карие глаза этого придурка и едва сдерживаю желание ему врезать.

– Не ссыкую! Ты мне давно уже обещал, что на дело возьмёшь. Чё, слово пацана прогнал, что ли? – рычу ему в лицо.

Это вообще уже ни в какие ворота. Он меня неделю с крупняками динамит. Всеволод уже рвёт и мечет от бессилия и невозможности отозвать от дела, и на мне злобу срывает. Если б кто сказал, что так будет, я бы ни в жизнь вообще! Да и достало уже в этих мешках ходить в такую жару. Нормальная одежда пока под запретом.

– Ты язык-то свой прикуси, Мелкий. Я же не посмотрю, что ты в два раза меньше моего. Дам в зубы прикурить, потом неделю кровью харкать будешь, – Сивый смачно сплюнул на горячий асфальт и крутанул в пальцах ключ от своей любимой тачки, что на солнце нагрелась теперь до такой степени, что наверняка внутри уже невозможно сидеть без кондёра. – Посиди ещё недельку на мелочовках, там решим.

–Блин, Сивый, ты обещал!

Брюнет откровенно заржал. Громко и придурковато, отчего хотелось дать ему в рожу. Меня передёрнуло.

Мы стоим на парковке возле супермаркета подальше от камер наружного наблюдения. Сходка случилась внезапная, но крайне важная. Для меня. Я на крупняк уже пару недель напрашиваюсь, но всё никак. Сивый с дружками будто сговорились.

– Ох ты ж, нихрена себе! – выдохнул рядом стоящий Шарпей, глядя куда-то мне за спину. – Вот это тачила.

А рожа у него и правда, как у шарпея. Среди этой мини-банды вообще красавчиков нет. Только у меня мордаха смазливая, что, в общем-то, только проблем прибавляет.

Сивый бросил взгляд в ту же сторону и сжал челюсть так, что желваки заходили ходуном.

– Арген, мать его.

– Кто? – спрашиваю удивлённо.

Сивый прищурился и скривил губы в подобии усмешки. Вот это почти зверское выражение говорило о том, что в скором времени у кого-то из нас будут проблемы.

Поворачиваюсь и смотрю на медленно подъезжающую чёрную иномарку, что сверкала эмблемой с лошадью на капоте. Я не разбираюсь в тачках, но вижу, что авто дорогое, а судя по вытянувшимся мордам пацанов – очень.

Тачка остановилась почти рядом с нами, через несколько секунд из неё вылез и водитель. Мужик лет тридцати-тридцати пяти. Смуглый, черноволосый, ухоженный и с цепким серым взглядом. Он одет был в чёрный брючный костюм. В глаза бросился небрежно завязанный галстук, будто его неоднократно пытались ослабить. Он хотел пройти мимо, но в последний момент остановился и посмотрел на Сивого.

– Пошли вон отсюда, щенки!

– Да ты…

– Я тебя помню, – сверкнул белозубой улыбкой незнакомец. – С тачкой моей случиться чего, урою. – И пошел дальше, как ни в чём не бывало, пока мы дружно таращились ему в спину.

– На крупняк, говоришь, хочешь?.. – сплюнул Сивый на землю. – Шины прокалывай на этой красотке и сегодня возьмём с собой.

М-да. Влипание – это моё кредо. И как я порчу чужого имущества Ваклонскому объяснять буду? Блин!

Вытаскиваю нож-бабочку из кармана и отработанным движением раскладываю её, чтобы через мгновение подойти красотке и приставить нож к задней шине. Протекторы на колесе необычные. Провожу пальцами по рисунку и понимаю, что его отпечаток где-то уже был. Точно был, ещё мысль тогда проскользнула, что никогда раньше подобные не встречались. Думается мне, что цена у них… запредельная.

– Все четыре прокалывать? – спрашиваю не оборачиваясь.

– Ну, если у тебя есть два миллиона на новые,.. – вскакиваю и разворачиваюсь к хозяину тачки. Пацанов уже и след простыл. Вот суки! Мужик стискивает челюсть и рывком припечатывает меня в заднюю дверцу авто, держа ладонью за шею. Второй рукой он выхватил нож и отшвырнул его в сторону. – Какие тупые в нынешние времена подростки пошли, – прошипел он, глядя в мои глаза. Ну и чё мне с тобой делать?

И что-то мне так стрёмно вдруг стало. Пытаюсь оттолкнуть урода от себя, чтобы вырваться на свободу, но силы явно неравны.

– Ещё раз дёрнешься, я тебя прям здесь урою, понял?!

– Понял.

– А теперь садись в тачку.

Арген дёргает меня в сторону, чтобы открыть дверь, но я, пользуясь моментом, отпихиваю его руку, даю под дых и срываюсь с места, надеясь, что Сивый уже далеко и не видит, что тут происходит. Меня хватают за шиворот, дёргают, отчего рвётся мешковатая толстовка и срывается кепка. Арген разворачивает меня к себе лицом и потрясённо смотрит на длинные чёрные волосы, упавшие на плечи.

– С-сука! – шиплю сквозь зубы я, теперь уже не боясь применять силу.

Удар ладошкой снизу вверх прямо в челюсть, второй рукой снова под дых, а затем захват и бросок через бедро. Мужик улыбается, когда я позволяю ему подняться с асфальта. Пуговицы с пиджака оторвались и его полы разошлись, демонстрируя кобуру с пистолетом. Я пытаюсь предупредить угрозу, но он отбивает мой удар, резко выхватывает оружие и взводит курок, грозя произвести выстрел.

– Села в машину, сучка, – усмехается криво.

Задним умом понимаю, что другого выхода не будет и нужно действовать по обстановке. Поднимаю руки, демонстрируя повиновение, и сажусь в машину. Арген обходит тачку с пистолетом в руках, будучи абсолютно уверенным, что я никуда не денусь. И я не денусь. Твою мать. Вот это влипла!

Глубоко вздохнула и мрачно уставилась в лобовое стекло. Надеюсь, Всеволод сразу догадается запеленговать смарт-часы. Твою-то мать! И как я вообще в такое дерьмо, как агентура, могла вляпаться?

«Тебе будет проще, ты девчонка!» – говорили они. – «Нам свой человек нужен.» – говорили они. – «Ну, Лиз, ну нет свободных внештатников подходящего внешнего вида»

2

Три недели спустя

– Боже, как же раскалывается голова, – мой собственный голос набатом разносится в упомянутой, усугубляя и без того моё ужасное состояние.

– Мне, конечно, приятно, но можешь и дальше продолжать называть меня Женей, – раздалось где-то во внешнем мире, сопровождаемое громким сюрпаньем, – Вставай, Виноградова. На оперативку опоздаешь.

По комнате разносился аромат свежесваренного кофе и выпечки. Мне резко поплохело, но затуманенный мозг отказался выворачивать наизнанку пустой желудок. До противного пересохло горло, а руки, сжимающие подушку дрожали так, что это очевидно было даже лёжа и с закрытыми глазами.

– Прокопенко! – прокаркала я. – Ты, сволочь, чем меня вчера поил?

Тот самый «Боже» Прокопенко закашлялся, стараясь не ржать, что навело меня на мысль, что поил меня не он. Вернее, что он вообще меня не поил. Едва разлепив один глаз, я посмотрела на собутыльника и коллегу в одном лице, и обнаружила его сидящим у окна. Естественно, солнечный свет резанул по дорогому сердцу органу зрения, заставив вспомнить все известные проклятия. Не вслух, конечно, но…

– Я тебя не поил, Виноградова. – Всхлипнул источник заветной информации, – Ты вчера после третьего стакана вискаря и похода в туалет, попыталась дать дёру из бара. Пьяная.

– Дала? – простонала я, сжав голову трясущимися руками.

По ощущениям стало понятно, что не очень-то я и дала. Вернее, дала-то я вчера хорошо, а вот дёру…

– Дала, Виноградова. Дала, – опроверг мои предположения Женька. – И такси вызвала, и домой уехала. Да только час назад мне тебя какой-то мужик притащил. Спящую, и на руках. Ухмылялся так, будто блудную жену домой привёл, да и свалил в закат.

– Бли-и-и-и-ин, – провыла в подушку. – Прокопенко, вот столько лет знакомы, а ты!.. Как в первый раз. Ну ёжкин…

И вот убила бы гада за такой недогляд, да только мочи нет никакой. Пить мне нельзя. Вот совсем нельзя, у меня непереносимость. Наследственное от отца, правда у него она проявляется совсем иначе, но не это важно. Два стакана крепкого и я не помню на утро, что делала накануне. Хорошо, когда просто размазывает от усталости, но когда энергии во мне ого-го, там и горы по колено и море нипочём. А Женька прекрасно знает, что приключения моя задница будучи в пьяном состоянии ищет в два раза быстрее, чем в трезвом.

«Зачем тогда пьёшь?», спросите вы? Да чтобы забыться. Иногда переутомление от всего этого такое сильное, такое ужасное, что я спать не могу, пока не хряпну. А хряпнуть надо так, чтобы отключиться, а… а дальше вы поняли.

– Я, между прочим, нянькой не нанимался. Взрослая уже девочка.

В общем, теперь я не узнаю, кто и откуда притащил меня ночью, что не есть хорошо. Благо, никаких физических… эм… В общем, я не чувствую, что у меня с кем-то что-то было. Это вообще был бы полный алес.

Оторвав себя от дивана и разлепив сухие глаза, я бросила жадный взгляд на стоящий рядом стакан с «антипохмелином». Что добавляет туда Женька, я до сих пор не знаю, но что мне точно известно, так это, что через пять-десять минут, я весело помчусь домой.

Схватила стакан и жадно принялась глотать вожделенную, жидкость. Каждый глоток оживлял, придавал сил, а когда это целебное зелье подходило к концу, мне удалось сфокусировать взгляд на сидящем напротив мужике. Зря. При виде лица Прокопенко, а вернее, внушительного наливающегося фингала на оном, «антипохмелин» фонтаном брызнул в это самое лицо.

Женя молча, отставил чашку с кофе на столик к одуренно пахнущим булочкам, взял салфетку и невозмутимо ею утёрся, проявляя чудеса мужской выдержки.

– Прокопенко, только не говори, что это я тебя так приложила. Я в отключке и на взрыв гранаты рядом не среагирую! – оправдалась мгновенно.

– Да, нет, Мелкая. Не ты.

От старого прозвища поморщилась, но, чувствуя свою вину, не стала обзываться в ответ.

– А кто тогда?

– Тот, кто в закат ушел, – хмыкнул друг и поморщился.

А вот это уже очень интересно. Как это, Прокопенко, и в глаз дали? Между прочим, это он меня по борьбе натаскивал и многие приёмы подтянул, когда я на соревнования гоняла. Так что тут неприятным духом несёт.

Женя правильно растолковав мой взгляд, вздохнул и откинулся на спинку стула.

– Не знаю.

И всё?

– В смысле?! – возмутилась я.

– В коромысле, Лиза! В глаз я хотел ему зарядить, когда он тебя на диван сгрузил, а вышло…

– А вышло, как вышло. – поняла я. – Мдя.

Бросив взгляд на часы, поморщилась. Нужно бежать домой. Утренние терзания это, конечно, хорошо и воспитывает во мне чувство ответственности, но получать от Ваклонского ещё и за опоздание, как-то не горит.

– Ладно. Я потом попытаюсь восстановить цепочку событий.

Взгляд Женьки красноречиво выражал его мнение на этот счёт. И было оно, мягко скажем, далеко от веры в успех сего мероприятия, с чем я так же молча была почти согласна. Но попробовать-то стоит?

Со скрипом поднявшись с дивана, я проверила на себе одежду и с удивлением обнаружила разорванный ворот на футболке. Причём, ежу понятно, что тут применяли силу, хорошую такую силу.

– Собственно, вот из-за этого всё… – начал было друг, но заткнулся, когда я двинулась к зеркалу на стене.

Зеркало порадовало меня видом тёмно-фиолетового пятна на шее, а моё собственное отражение выражением недоумения. Судя по всему, кто-то вчера хорошо оторвался. И этот кто-то принёс меня утром к Прокопенко. И вот возникает вопрос: почему не ко мне домой? А потому что пьяная я, назвала только этот адрес.

– Такси, говоришь, вызвала? – проговорила я, бледнея. – Ну-ну, Прокопенко. Ну-ну.

– Виноградова! – рявкнул бессовестный, вскочив со стула.

Вот только, я уже решительно прошла к выходу из комнаты, распахнула дверь и наткнулась на Яну, пытающуюся внести чашку с кофе для меня. Вид у неё был более, чем виноватый.

– Виноградова, ну ты же реально такси вызвала!

Обернулась и глянула на него исподлобья.

3

Три дня спустя

Бескровные губы и стеклянный взгляд, направленный прямо на меня. Достаточно молодая девушка лежала посреди зала собственного дома. Следов насильственной смерти нет, но я точно знаю, что она умерла от укола в шею шприца с неизвестным веществом. Судмедэксперт уже заканчивал осмотр тела на предмет других следов, но пока ничего не обнаружил.

Я же осматривала обстановку на наличие улик. Первым делом, когда вошли в глаза бросились две чашки с допитым из них кофе и пакетированным зелёным чаем. То есть либо до смерти, либо на её момент в квартире находился гость, с которым она беседовала. Наиболее вероятно, что именно он убийца, поскольку отсутствие отпечатков пальцев на чашке с чаем говорило о том, что следы заметали. Очень бы, конечно, хотелось, чтобы убийца где-то просчитался, но это маловероятно.

Натянув резиновые перчатки, я подобралась к серванту, где хранились какие-то папки с документами. Там оказался полный набор, включая свежую копию трудовой книжки. Просмотрела все записи и поняла, что Селезнёва Антонина Григорьевна работает начальником отдела кадров в торгово-развлекательном комплексе. Информация, полученная от соседей, подтвердилась. Жаль только никто не видел, кто именно приходил к убитой в гости.

– Лиз, тебя там Прокопенко просит.

Я обернулась и посмотрела на сержанта Давлатова, отводящего глаза от тела. Он новенький в ОВД. Мне крайне редко приходилось работать в этой команде, поскольку именно на этом участке редко случаются преступления, связанные именно с моим профилем.

– Сейчас.

Я сложила все документы обратно в папку и пошла к выходу. Женька ожидал меня с побитым видом уставшей собаки, что неделю таскалась по улицам в поисках еды.

– По делу? Если нет, то я сейчас занята, Прокопенко.

Друг вытащил из портфеля синюю папку с бумагами и протянул мне.

– Тут новая оперативная информация от Потапова. Ваклонский сказал, чтобы ты изучила внимательно и сделала выводы.

Я нахмурилась, не понимая, что происходит. Взяла папку и открыла. И прямо с первых строк погрузилась в какой-то ад. Сводки, доносы, протоколы допросов за последние два дня, фото с камер видеонаблюдения… И во всём этом кошмаре, убитая была главной фигуранткой, что означало, что концы опущены в воду.

– Когда? – поднимаю я глаза на Прокопенко, – уже понимая, что неизбежное случилось.

– Уже, Лиз. Торговый комплекс в центре на набережной. Семеро вооруженных и заминированные выходы. Всё ОВД на ушах. Сворачивайтесь здесь и поехали. Там Ваклонский рвёт и мечет. Связь недоступна – всё заглушили в радиусе трёхсот метров. Я в машине подожду.

Я судорожно выдохнула и кивнула, чувствуя, как горлу подступает паника. Обернулась и направилась обратно в зал, где лежало холодное тело. Цепким взглядом оглядела всё, подошла к серванту, снова перебрала папки, проверила ящики, шкафчики, осмотрела ковёр на наличие инородных предметов и очень удивилась, когда под столом нашла золотую запонку с красивым камушком в оправе.

В руки не взяла. Сначала должен отработать фотограф.

– Ребят, тут улика, – сказала и продолжила осмотр.

Всё тело дрожало. На данный момент я едва ли могла себя контролировать, потому что чувствовала свою вину. Из-за меня могут погибнуть люди. Нет, не то, чтобы я где-то накосячила. Я просто вовремя не сделала свою работу. Вчера была слишком занята поисками информации о деле погибших девушек, что были связаны с группой бывшего отсидка Лихачёва. Была задача собрать на него данные, а ведь я могла бы присутствовать на допросе, если бы знала о его проведении Потаповым. Сукин сын, мог бы и сообщить, так нет же! И чего только добивался, спрашивается?!

Я не могла не думать об этом. Мрачно перебирала чужую сумочку и заставляла мозг активно работать. Вчерашний допрос одного из наркодиллеров явно указал на новую структуру, которую мы не могли проследить до верхушки. Ваклонский очень многое сделал, чтобы вскрыть её, как нарыв, но никто из агентов не мог назвать и одного имени, невзирая на близость главаря группировки, как не могли назвать конкретных их целей помимо сбыта небольшой партии наркотиков в народ. А тут… Взяли, да поздно. Исходя из его слов, они на полученные от наркотиков деньги закупали оружие. Автоматы, гранаты. Наркотики привозил некий курьер по кличке Видимый, которого в действительности видели лишь единожды. Он же и увозил оружие. Вся связь односторонняя, на данный момент оборванная, что не радовало.

Каким боком тут убитая? Убитая была начальником отдела кадров, она же вполне могла устраивать на работу в торговый центр людей, которые не будут вызывать подозрений, чем пользовался тот, кто был связан с группировкой, поскольку именно для него скупалось оружие, которое на данный момент пользуют люди, захватившие здание на набережной. И именно на неё были доносы, и именно она поддерживала связь с одним из членов той самой группировки. А вернее, некогда являлась любовницей Корыстылёва, сбежавшего с деньгами, а после найденного нами за городом в заброшенном доме с перерезанным горлом.

И тут интересное дело. Любовника нет, а дела у Селезнёвой с ними продолжились, хотя никто из дилеров в глаза её не видел. Значит, был кто-то ещё. Кто-то, кто знал ситуацию со стороны, возможно именно он убрал единственного свидетеля, который был способен ткнуть в него пальцем. Ну, кроме тех, которые сейчас находятся там.

Мда.

Я сложила все вещи в сумку, ещё раз проверила смартфон и отдала спецам. У меня сейчас просто нет ни на что времени. Когда ребята закончили, а тело вывезли из квартиры, я махнула рукой и ушла. Женька ждал внизу на своей старенькой тойоте. Когда села в машину, заглянула в его глаза. Там плескалась такая же тревога.

Обсуждали обстановку тихо и вдумчиво. Мне всё время казалось, что я упустила из виду какую-то деталь. Ещё раз изучила содержимое папки, но это не дало никаких результатов. Когда доехали до оцепления, я едва понимала, что происходит, будучи погруженная в собственные мысли. Предъявили пропуск и свободно въехали на территорию, правда скорость была ниже некуда из-за понаехавших фургонов всевозможных военных оттенков.

4

– Алло! Ярый, чё у неё с телефоном? Как вышла? Хорошо. Скажи, что едем уже. Нормально всё, Ярыч, целые.

Демон сбросил вызов и сунул мобильник в карман разгрузки. Взгляд нервный, мечется.

– Сёг, давай побыстрее, а? Ну очень прошу!

– Я и так превышаю, Дем, – отозвался водитель, махнув ему рукой.

Усмехнулся, глянув, как фургон подрезает кого-то на дороге. Нехило так мотнуло, ладно за спинку сиденья успел схватиться. Так бы и головой приложился о заднюю дверь.

– Да ладно тебе, всё равно опоздали, – подкалывает Каст, а Волк даёт тому подзатыльник.

За дальнейшим уже не следил, вытаскивая собственный смартфон из разгрузки. На дисплее висел вертящийся конвертик от Тани.

«Вы скоро?»

Перед глазами, словно вспышкой пронеслось воспоминание о том, как девушка замерла в дверях с зажатым телефоном в руке. Сердце вновь дрогнуло, непроизвольно вдохнул саднящим горлом, а пальцы сжались, будто сами по себе.

Что ж такое? Аж до ломоты в костях от одного только воспоминания об этом взгляде.

«Едем, Танюш. Как себя чувствуешь?»

Спрашиваю, потому что не спала всю ночь. Переживала. Когда позвонил, разревелась в трубку, еле успокоил. Только вот, о её состоянии в действительности думал не в первую очередь, за что сам себя корю, чувствуя себя мразью конченой.

Надо же было тебе, Виноградова, снова появится передо мной. Такой уставшей, напуганной и растрёпанной, что места себе до сих пор не нахожу. Я ведь даже мимо проходить не хотел. Так бы и стоял, как придурок, глядя в ответ на полный какой-то странной звериной эмоции взгляд, если бы Гвоздь не пихнул. Страшно подумать о том, что я с ней сотворю, если останемся наедине хотя бы раз будучи так же пьян, как и несколько дней назад. У меня же контроль в таком состоянии ни к чёрту, я же…

«Сносно. Всё ещё потряхивает. Вышла воздухом подышать. Тут невеста сбежала, за ней Ярыч погнался»

Выдохнул, отведя взгляд от дисплея в тот момент, когда у Демона затрезвонил мобильный.

– Да, Ярый. Что?! На какой, нахрен, маршрутке, Ярыч?! – заорал Стас, от чего все присутствующие дружно напряглись. – Сёг, желтая маршрутка по проспекту мира. Ярыч, номер запомнил? Да не маршрута, а машины! Понял. Не расходитесь, скоро приедем.

– Вот за невестами мы ещё не гонялись, – усмехнулся Гвоздь, крепко вцепившись в поручень. – Да, Дем. Кукла твоя, конечно, та ещё штучка.

Демон не ответил. Собственно, тут и нечего отвечать. Нюта у него действительно неповторимая в своём роде. Другой такой я никогда не видел. И даже жаль, что её так жизнь попинала. Стас недавно за стаканом вискаря рассказывал, что папаша у неё какая-то важная шишка в городе, способная создать нехилые неприятности. И, вроде как, его свадьба дочери категорически не устраивает, несмотря на то что Нюта уже давно не считает его своим отцом. У Демона есть вполне обоснованные опасения, что тот может воспрепятствовать заключению брака. Как бы не вылезло чего на этом фоне, мы люди-то не гордые. Даже важной шишке в морду дать не пожалеем, если напросится.

Другое дело, что проблему это не устранит. А Стас, он ведь, по-своему всё привык решать. Достойных мерзавцев при желании можно и из страны выжать, и со свету сжить, если уж совсем будут упираться. Опасных врагов на нашей территории быть не должно. Это касается не только службы, но и личной жизни.

Через пару минут, водитель по имени Сёг, уже довольно давно возящий наши зады по всем горячим, и не только, точкам, с пренепритнейшим визгом тормозов подрезал нужную маршрутку.

Мы все дружно высыпали, глядя в лобовое стекло, где замер водитель. Демон не стал ждать, открыл дверь и потребовал выйти Нютку на выход. Та видимо заупиралась, после чего он полез за ней сам.

– Ох и натерпится она с ним, – усмехнулся Гвоздь.

– Главное, чтобы не наоборот.

– Наоборот было бы весьма странно, – заметил , покосившись на Волка. Сам же подумал, что вот с Лизой Виноградовой быстрее поседел бы я.

– Зато весело, – ответил тот.

Все представили себе бедного Демона с его Куклой и дружно заржали, когда он на плече вытащил ту из «газели». С такой работой никаких нервов не хватит, а тут ещё и баба капризная.

– Поехали! – хохотнул виновник пробки на дороге и внёс свою добычу в наш фургон.

Ехали молча, стараясь не глазеть на зарёванную невесту. Все понимали причину её слёз, но заверить в том, что всё будет в порядке, никто не мог. Работа такая. Сегодня ты целый и радуешься жизни, а завтра тебе заказывают цинковый гроб из Чечни или ещё откуда.

До ЗАГСа добрались за считанные минуты. Сёг остановил машину прямо у входа, чтобы с «фанфарами» проводить молодоженов до дверей царства, где заключаются браки.

Я ещё через окно увидел Таню, одетую ярко-желтое платье. Красивая, стройная, высокая. Вот ну чего ещё тебе, Стагаров, надо, а? Хороша же баба. И любит, и холит, и лелеет, даже твой изъян ей не помеха. А ты? Придурок ты, Стагаров. Как есть придурок.

Как только вылез из машины замер. Таня разглядывала нас, но не узнавала меня в балаклаве. Невольно вспомнил пронзительный взгляд, который дважды обнаруживал на себе. Не бродящий между пацанами, а пристально следящий за мной. Конечно, оперативница натасканная, может вычислять людей по манере поведения, походке, взгляду… но мне что-то подсказывало, что дело далеко не в этом.

– Тань! – махнул я рукой, на что та стремительно сбежала по ступеням и влетела в мои объятия.

– Живой!

– Конечно, живой, Танюш. Что со мной сделается-то?

***

Невозможно ломило виски. Тупая боль буквально растекалась по мозгам, не позволяя нормально сосредоточится на работе, и я уже не впервые их растираю. Отвратительное чувство, а самое стрёмное, что мне даже обезболивающее не помогает.

Твою ж мать. Я уже всю голову сломала над этим делом. В дежурках ничего не засекли, результаты допроса террористов тоже нулевые. Молчат, как рыбы, мать их за ногу.

Вздохнула и откинулась на спинку стула. Что же такое меня мучит всё это время? Неясное чувство какой-то упущенной детали. Будто перед носом, а не вижу.

5

Я вообще не ожидала, что окажусь на чьих-то плечах во второй раз за этот вечер. И что у мужиков за мания такая? Чуть, что сразу на плечо бабу. Я натура тонкая, я могу и яйца по самые локти откусить, когда отпустят, и пусть потом доказывают пискливым голосом, что не евнухи.

– Прокопенко, это ты?

Мужик, чеканным шагом тащивший меня куда-то по узкому глухому коридору только хмыкнул и подкинул меня, удобно устраивая на плече, отчего я едва не подавилась воздухом, выдавленным из легких против воли.

­– Бессмертный что ли? – рыкнула бессильно.

– Ну, положим, это мы уже выясняли, – отвесил похититель моей светлости.

– И как? – не без любопытства поинтересовалась я, уставившись на довольно-таки аппетитную мужскую задницу.

– Как и полагается в компании такой охламонки. Действительно бессмертный.

Любопытно. Вот только…

– А когда мы успели это выяснить?

Похититель ничего не ответил. Свернул вправо и внёс меня в какое-то помещение. О том, что это туалет узнала только, когда меня перевернули вместе с миром и установили на ноги. Уткнулась питекантропу в грудь и едва подавила стон облегчения. Неприятно, когда всё спиртное просится назад. Приятно, когда мужской запах неожиданно спасает от тошноты.

– Плохо? – слышу голос над головой.

– Не хорошо, – не соглашаюсь я, приникая всем телом к этому напрягшемуся мужику. Прям изваяние какое-то. Прекрасное изваяние, снимающее неприятные последствия отравления бухлом.

– Умойся и приведи себя в порядок, – приказывает он, на что я прямо так, не поднимая головы, сворачиваю из пальцев недвусмысленную фигуру и доставляю прямо к лицу охреневшего в корягу мужика.

– Выкуси. – желаю ровным тоном.

Не, ну а чего он? Мне начальников и на работе хватает. Ещё приказы какого-то мудозво…

– Сейчас сам умою, малыш.

Малыш?

Шатаясь, отстранилась от статуи, чувствуя, что надо собрать последние силы, чтобы чётко и без запинки выговорить нужную фразу. Глубоко вдохнула, размяла губы и ответила, что первым пришло в голову.

– Малыша в своих трусах увидишь!

И только после этого подняла глаза и наткнулась на недовольно поджатые губы, а после и на прищуренные глаза.

Мама!

И взгляд прямо в пьяную душу. До дна. Россыпью мурашек на кожу и сладким спазмом внизу живота.

Господи, что я только что ляпнула, а? Стыд-то какой.

– Всё сказала? – поинтересовался, внимательно разглядывая мою майку.

Молча повернулась к раковине и, не ответив, принялась умываться. Я слишком пьяна, чтобы общаться с ним. А общаться хотелось. Как минимум, хотелось спросить, какого чёрта он меня на плече унёс из зала? Нет, помощь мне нужна была, но достаточно было просто врезать Ярычу за то, что этот козёл так вёл себя со мной. Я, конечно, и сама могла бы это сделать, но проблема в том, что я не бью детей, женщин, стариков и калек. А Ярыч калека! Недобитый, подлый калека, которому хотелось и уцелевшие конечности переломать.

– Что ты здесь делаешь?

Стряхнув ледяную воду с пальцев, обернулась на голос и мрачно посмотрела на питекантропа.

– Пью.

– Это я вижу. Что ты делала на коленях у Ярыча?

– Сидела.

– Это я тоже видел, – жесткие пальцы неожиданно ухватили за подбородок и заставили посмотреть вверх, прямо в зелёные глаза, от вида которых меня охватывало какое-то странное ощущение.

– Культяпку убери, – вежливо попросила я, отчаянно стараясь не шататься.

– Почему ты общаешься мной так, будто не знаешь?

Кхм… Вот это поворот!

И вот я смотрела в эти глаза и понимала, что действительно было в нём что-то знакомое. Что-то узнаваемое, но вот хоть ты тресни, не получалось вспомнить, когда мы пересекались и пересекались ли вообще. Хотя, погодите-ка… Тут связующее звено Ярыч. Ярыч боец спецназа ФСБ, а на кого я вчера залипла с невероятно глубокими глазами?

– А ты случайно не с этим придурком работаешь? – недоверчиво спросила я, смутно понимая, что вместо логики использую чистую интуицию.

И ещё до того, как он ответил поняла, что да. С ним и работает. И вообще, Виноградова, спустись уже на эту грешную землю и вспомни куда тебя Ярыч потащил, выдернув прямо из-за барной стойки. Правильно! На свадьбу! Возьми с полки пирожок, теперь ты можешь смело сказать, что опер из тебя не такой уж и никудышный. Разгадала тайну мира.

Пальцы от моего подбородка мужик убрал, только вот усмешка, скользнувшая по его губам, мне вообще не понравилась.

– То есть, ты всё же меня не помнишь, – скорее утвердительно, нежели вопросительно произнёс он.

– А что я должна помнить? – поинтересовалась недоумённо и довольно громко шмыгнула носом.

– Вот синь, – снова усмехнулся он.

Ответить не смогла, потому что всё наше внимание привлек шум, врывающейся компании мужиков в туалет. Мужской, мать его, туалет! Нахрена он меня сюда притащил?

– О! А чё тут девчонка делает? – пьяно выдал хмырь в кожаном пиджаке. – Вы тут часом секасом не балуетесь? – наглая ухмылка расплылась по холёной роже.

– Иди куда… – начала была я, но мой ответ оборвали довольно грозным требованием.

– Вышел.

Посмотрев на нас, мужик, конечно, не вышел, но вот желание шутить у него явно пропало. Хмыкнул и завалился в одну из кабинок туалета. Мы с моим новым знакомым прекратили пялиться в его сторону и посмотрели друг на друга.

– Пришла в чувство?

И чего я тут с ним церемонюсь? Он мне никто. И даже не знаю, как звать. И вообще, мне Лёсика найти надо, а не шляться по коленям, рукам и мужским туалетам.

Кивнула своим мыслям и решила ничего не отвечать новоприобретённому дружку. Сначала Лёсик, потом Прокопенко. И да, второму обязательно ввалить звиздюлей за то, что снова упустил меня из виду. И почему мне кажется, что с вхождением Яны в Женькину жизнь, мне перестало быть безопасно рядом с ним?

Обошла громилу, но замерла, как вкопанная, когда он открыл свой рот.

– Лиза.

6

Лиза

Нет времени дня хуже, чем утро. Причём это вообще самое неприятное утро, которое случалось в моей жизни… Слабость во всём теле, низ живота болит, как при месячных, в голове звонко и явно жидко, во рту сухо, а ещё этот противный телефон трезвонит голосом Артура Пирожкова, чтоб ему икалось весь оставшийся век! Прокопенко, в смысле!

– М-м-м… – дотянулась до телефона, и не пытаясь разлепить глаза прохрипела в трубку жуткое: – Алло…

– Мелкая? Тебе там экзорциста вызывать не пора?

– Убью… – выдавила из себя, совершенно не в настроении шутить.

Прокопенко чем-то зашуршал и отстранился от телефона, потому что в следующую секунду его голос был обращён чуть тише и точно не ко мне.

– Серый, есть номер священника?

– Тебе зачем? – прозвучал удивлённый вопрос коллеги.

– Да у нас форс-мажор. Я, кажется, ведьму разбудил. Сейчас прилетит в отдел вся такая страшная, зелёная, злая…

– Прокопенко, ять! – прохрипела в трубку.

– Женщина, я прекрасно понимаю твоё состояние, но на работу-то что?

– Что? – выдохнула, продираясь через всю кашу, что царила в голове, побулькивая, как ведьмовская отрава.

– У тебя смена так-то… три часа, как идёт.

И вот прав он был, ибо с постели я вскочила, как разъярённая ведьма, совсем позабыв, что хорошо мне ещё не стало, а плохо плещется в ушах.

– О-о-ой… – простонала в трубку, прикрывая рот ладонью.

– О-о-ой! – вторил Женька, – Не блюй только, женщина. Мне тоже не очень ещё.

Ничего не ответив, сбросила вызов и помчалась туда, где обычно избавляются от последствий интоксикации путём промывания желудка.

И только выйдя из туалета поняла, что абсолютно голая.

Совсем.

А низ живота тянет, да так непривычно, что…

Остановилась у двери в ванную и зажмурилась, пытаясь хоть что-то припомнить. И оно припоминается…

«Что ты делаешь со мной?» – вонзается иголками под кожу, рождая бурю внутри и тонну скользящих мурашек.

И эта фраза в голове хриплой нежностью, как ножом по венам. И я помню, как сжалось всё внутри. И… и губы горячие помню.

– М-м-ма-а-ать моя, – прохрипела, прикладываясь головой о дверной косяк. – Виноградова, ты дура!

Кровавая вспышка боли под горячим тяжёлым телом и потрясённое: «Не может быть, Виноградова…»

– Ой, ду-у-у-ура-а-а, – взвыла уже не сдерживаясь.

Большего вспоминать не хотелось совсем. Вот совсем!

Ну, было и было! В конце концов, рано или поздно оно должно было случиться, а то, что я не помню с кем и как…

– Оно даже к лучшему, – выдохнула и открыла, наконец, несчастную дверь в ванную комнату. Нужно привести себя в порядок и идти на работу. Уж там-то мне точно будет не до моральных терзаний. И точно не до собственных воспоминаний о прошедшей ночи.

Села на край ванны и резко соскочила, от прострелившей боли внизу живота. Стиснула зубы и не позволила себе разреветься.

– Не скули, как баба, Виноградова. Будь… ну, сегодня можно побыть ведьмой для разнообразия. Не всё же Прокопенко ошибаться в прогнозах.

Усмехнулась собственному отражению и принялась умываться, жмурясь всякий раз, когда сознание подбрасывало особенно яркие картинки, связанные с ощущениями прошлой ночью.

В отделе царил беспросветный мрак, что было обычным делом в моменты плохого настроения Жутобелки. Он снова чихвостил подчинённых в хвост и в гриву. И вроде бы ничего удивительного, всё, как и всегда, но Прокопенко встретил меня фразой:

-–Тебя, мать, Ваклонский искал. Просил зайти.

-–На кой? – хмуро спросила я, чуя неладное.

-–А то Всеволод отчитывается, ––хмыкнул Женька, сгребая со стола бумаги. – Но он был в плохом настроении.

Это я и так видела. Жутобелка умеет нагнетать атмосферу, когда не в духе. Весь отдел, как на иголках.

Глубоко вдохнула и сразу направилась к начальству на ковёр, перебирая варианты тем для бесед, но никак не ожидала, что он станет нервно разгребать какие-то дела в шкафу и метать в меня странные взгляды.

– Слушай, – выдохнул наконец. – Я знаю, служба здесь для тебя многое значит… – майор сжал губы, чем вызывал непреодолимое желание заткнуть уши. Я знала – если он так делает, значит дальнейшая фраза не понравится нам обоим. – Мне звонил Арестов. Ты нужна ему, как специалист. В штабе. И в силу некоторых причин, я не могу отказать. И ты не можешь.

Сердце грохнулось в пятки от последних слов. И дело не столько во том, что я не имела права выбора, а в том, что сам Ваклонский не мог отказать товарищу… и дело тут не в дружбе. Когда речь заходит обо мне, шеф не стесняется выражений и может родной маме маршрут нахер объяснить.

– От одного до десяти, – спрашиваю сухо.

Жутобелка швыряет обратно на полку какую-то папку, протягивает руку к лицу, жмурится и с силой сдавливает переносицу. У шефа сильно болела голова, что было последствием усталости. Кажется, кто-то работает на износ.

– Пять, – выдыхает наконец. – Я не знаю в чём твоя задача, но там не так всё плохо. Пойдёшь в отдел аналитики, будешь сидеть в офисе бумажки перебирать.

– Я и аналитика? – вскинула я бровь, шаря по своим карманам. Точно помню, что где-то было обезболивающее, которое сегодня утром схватила, дабы устранить неприятные симптомы болезни по имени «Взрослая жизнь». – Ты же знаешь, я хоть и не дура, но на земле работать мне куда проще.

Под усталым взглядом прошла к столу, налила из графина в стакан воды и протянула начальнику вместе с найденной таблеткой. Он, не задумываясь положил её на язык, надкусил и запил водой.

– Спасибо. Если захочешь вернуться через полгода, я буду рад, но лучше, конечно, чтобы ты осталась на тёплом месте, без ежедневного риска схлопотать пулю или ножевое.

Я поморщилась, но не стала возражать. Мы оба знали, что этот разговор может затянуться, а у меня ещё дел по самое горло.

– И когда приступать? – вздохнула я.

– Где-то через неделю. Пока работай, как привыкла, – Жутобелка прошел к столу и достал из верхнего ящика серую папку, которую протянул мне. – Здесь информация для вашей группы о событиях в торговом центре и видеозаписи. Арестов передал. На мой взгляд ничего существенного, но мало ли что твой молодой гениальный мозг вытянет из всего этого.

7

– Ну чё, пацаны? Задайте там чеченским жару!

Мне ничего не оставалось, кроме как, улыбнуться. Ярыч на больничном ещё, но всё равно припёрся проводить группу. Даром что живёт дальше всех от штаба в ЦСН.

– За удачу, спасибо, конечно, но ты в курсе, что этих зверей ещё никто сделать из наших не смог? – ответил Волк, сгружая в сумку снаряжение. – Отбор только для виду, на международку всё равно они поедут.

– А ты поменьше болтай и побольше работай, – хмыкнул Гвоздь – глядишь и мы, когда-нибудь съездим.

Мы с Демоном переглянулись и дружно ухмыльнулись, потому что нам это событие никуда не упёрлось. Чеченцы пусть и ездят, у них хорошо получается иностранных коллег запугивать. Только и слышно потом вопли о том, какие русские страшные, выносливые и неприхотливые.

– Давайте шустрее уже. Через час вылет, а нас Арестов на ковёр зовёт, – влетел в раздевалку Анчар. – Вроде, новобранца притащил.

Заявление возбудило в нас интерес. Мы не очень любим принимать новичков в коллектив, но так уж сложилось, что Арестов едва ли не весь штаб созывает. Ему важно, чтобы своих коллег мы знали лично.

–Надеюсь, не к нам в группу? – спросил Волк.

–Да нет. В отдел аналитики. Давно просили человека, у этих вечно работы по горло, рапорты обрабатывать времени нет, а с нас двойной спрос.

Хмыкнул, проверяя АПС. Слишком уж быстро замену подыскали. Обычно долго изводят, а тут... Всего два месяца, как место освободилось. Хотя, последние рапорты мы лично Арестову сдавали, потому что до него все детали с длительной задержкой шли. Пока они там проанализируют, выпишут заключение, забьют в базу… В общем, понять его нетрудно.

Забросив сумку в личный шкафчик, дождался, когда соберутся ребята, после чего, слушая трёп о том, как прошли выходные, отправился наверх. В кабинет Арестова.

Не терпелось уже свалить из города. Выветрить мозги, забыться хоть как-то, погрузившись в тренировки. Полторы недели прошло. Всего полторы, а такое чувство, что время тянется, как жёваная резина. Хочется его торопить, чтобы скорее забылось то, отчего до сих пор реагирую, как одержимый параноик.

Глубоко вдохнул, когда перед глазами мелькнуло призрачное воспоминание стройного тела на простынях. Провёл пальцами по встопорщенным волосам на затылке и толкнул нужную дверь, не пытаясь вникнуть в причину смеха парней, идущих позади.

И замер.

Замер прямо в дверях, во все глаза разглядывая хмурое лицо. Сердце глухо ударилось о рёбра и бросилось вскачь.

– Сор, ты чего застыл? – толкнул кто-то в плечо.

А я словно оглох, ослеп, обледенел и готовился взорваться на тысячи осколков.

Что ты здесь делаешь? Что, мать твою, ты здесь делаешь?!

– О, да это же Виноградова, – как сквозь вату донёсся до меня голос Волка. – Вот это нежданчик!

Лиза лишь скользнула по мне взглядом и улыбнулась парням. Делает вид, что не узнала, как же!

Крепись, Стагаров. В конце концов, ты сам это заслужил. Ушёл, ничего не сказав на рассвете и ищи в поле ветра. Дыши глубже.

– Знакомьтесь парни, это Елизавета Виноградова, – девушка коротко сморщилась, но тут же улыбнулась, жадно разглядывающим её парням. – А это, Лиза, группа «а». Основной состав, так сказать. С ребятами познакомишься поближе, когда они рапорты будут приносить. Эти амбалы, очень много секретки сдают, поэтому на каждую группу, мы обычно человека выделяем.

– Меня уже ввели в курс дела в отделе аналитики, Пётр Николаевич.

– А зачем ждать конца поездки, бать? Мы и щас можем… – Волк протянул Виноградовой свою граблю и широко улыбнулся, когда та пожала её. – Познакомится поближе, это я завсегда. Саша. Позывной Волк.

Бывшая оперуполномоченная кивнула ему. А затем протянула руку следующему. И следующему. И следующему. Пока не дошла до меня. Пока не скользнула своими тонкими пальцами по ладони, и не вздрогнула, видя, что приветливой улыбки на моём лице так и не появилось.

А мне хотелось схватить её и унести отсюда. Унести, как можно дальше, потому что свора демонов в голове взревела от желания обладать этой женщиной безраздельно. Наплевать на всё, схватить и…

– Сора, ты её пугаешь… – одёрнул меня Старый.

Тут же разжал пальцы, потому что и сам себя пугал этими желаниями и чувствами. Меня разрывало изнутри только от её вида. От невозможности забрать своё. От перспективы видеть каждый день и вариться в персональном котле в аду.

– А с тобой я уже знакома, – смотрит она мне за спину.

Я оборачиваюсь и вижу Ярыча, застывшего в дверях, притихшего с того момента, как мы вошли, и явно не особо понимающего, что здесь происходит.

– Бать, ты серьёзно, что ли? Это же Виноградова! – возмутился боец, демонстрируя гипс.

Арестов аж заулыбался, довольный тем, как складывалось знакомство.

– Сам же виноват, Ярыч, согласись. Елизавета у нас девушка сообразительная. От испуга сообразила непрошенному герою звездюлей отвесить.

Лиза попыталась подавить улыбку, но получалось у неё это плохо, потому Ярый фыркнул, махнул целой рукой и решительно свалил из кабинета начальника, прикрыв за собой дверь.

– И когда крещение у новенькой? – задал вопрос кто-то из парней, пока я смотрел на Виноградову, пытаясь подавить всплывающие перед глазами образы.

Крещение на учебной площадке проходит каждый сотрудник, попавший в центр, независимо от пола и возраста. Есть, конечно, поблажки для тех, кто физически не особо развит, но в ЦСН обычно таких не берут. В здоровом теле – здоровый дух.

– Когда в полном составе соберёмся, тогда и будет.

Лиза смотрела на Арестова спокойно, но каждый из нас видел, что она растеряна. О таком у нас не распространяются, но это особое приветствие нового сотрудника. Знакомство, даже. Чтобы каждый боец понимал, на что способен коллега в критической ситуации, неважно, чем он занимается в силу своей профессии.

Вот Ярыч уже знал, что в бою девушка достаточно хороша. Не станет стоять столбом, когда потребуется помощь. А нам только по приезде предстоит испытать Лизу на прочность.

8

– Прокопенко, не будь придурком. У нас и так времени мало, – вздохнула я, наблюдая, как этот му… мужчина с детской непосредственностью напялил коробку на голову и кривлялся перед малышнёй на площадке.

– Да ладно тебе, Мелкая. Вещи всё равно некогда разбирать будет. Сегодня ты точно не успеешь.

Почувствовав недобрый взгляд водителя на себе, я обернулась, улыбнулась ему виновато и махнула рукой в сторону Женьки.

– У него это сейчас пройдёт.

– Надеюсь, – усмехнулся он в усы, продолжая следить за концертом.

Детишки весело хохотали и хлопали в ладоши, пока оболтус изображал пантомиму багнутого робота, а я изо всех сил сдерживалась, чтобы не наорать на Женьку и не треснуть ему пару хороших, увесистых таких, подзатыльников, потому что время, как говорит наш Жутобелка, не ждёт.

Нет, я, конечно, понимаю, что любовь к детям у каждого разная, но у Прокопенко определённо есть талант притягивать к себе мальчишек и девчонок, словно магнитом. И порой он так увлекается, что теряется во времени и пространстве. Уверена, что первый ребёнок у него будет избалованным и самым счастливым.

И откуда только такие качества берутся у парней, а?

Вздохнув, сложила на груди руки и едва не подпрыгнула, когда за спиной открылась дверь. Из подъезда вышла высокая блондинка, смерившая меня холодным взглядом. Она посмотрела на оставшиеся дожидаться Женьку коробки и коротко обернувшись через плечо, взглянула на меня ещё раз. Должно быть, новые соседи здесь явление редкое и крайне занимательное.

– Прокопенко, твою дивизию! Завязывай с показательными выступлениями. Все давно поняли, что мозгов у тебя в черепной коробке ни грамма.

– Сказала та, кто каждый день мне их чайной ложечкой ковыряет, – усмехнулся раздолбай с ксивой в кармане.

Тем не менее, оставил в покое несчастную запасную коробку, улыбнулся ребятне и пошёл заносить остальные вещи.

С переездом мы закончили достаточно быстро. Пришлось отпаивать несчастного, цитирую: «отэксплуатированного до изнеможения» бедолагу, а после распаковывать коробки уже в полном одиночестве, поскольку кое-кому нужно было забирать Яночку с работы.

Через пару часов, когда мой желудок требовал еды, а тело отдыха, я всё же решила оставить попытки привести новую квартиру в порядок. Взяла смартфон и пошла искать ближайший универмаг. Надо сказать, что на территории ЦСН был какой-то магазин, но продавец сообщила, что у них ревизия.

Универсам нашёлся за КПП. Набрав два пакета продуктов, я смело двинулась в аптеку, где столкнулась с той самой девушкой, что окатила меня холодным взглядом, когда мы выгружали коробки у подъезда.

Здороваться со мной не стали, поэтому я без интереса рассматривала прилавок с препаратами, когда поняла, что она здесь надолго. Подбор витамин для беременных, оно такое.

Вздохнув, я мысленно попрощалась с так и не приобретёнными таблетками от мигреней и развернулась на выход, жалея, что так и не накопила себе на мазду. А ведь могла уже. Если бы не этот…

Выдохни, Виноградова. Сама виновата, что позволяла отцу тобой манипулировать. Вспомнить только, как он слёзно вымаливал деньги на лечение от алкоголизма в клинике. Повелась, как малолетка.

И ладно бы в первый раз. Так ведь он постоянно подобное проделывал.

Первая ночь, как и все последующие, прошла хорошо. Новая квартира не вызывала во мне тоску одиночества или хандру, что было странным. Обычно на в такой ситуации я чувствую себя препаршиво, но не в этот раз. Возможно, это моё место. Возможно, сюда я всегда и тянулась.

Работа тоже была не в тягость, но по земле я всё же скучала. Не хватало мне динамики, адреналина. Работа с бумажками и ежедневный выход на связь с группой меня теперь не так нервировали, но это вовсе не значило, что я настораживалась всякий раз, когда ребята в столовой намекали на возвращение группы.

В общем, было нервно. Особенно когда Воронов на утреннем собрании отдал приказ, от которого сердце попыталось вырваться из грудной клетки.

– Соревнования закончены. Возвращай ребят, праздновать завершение дома будут.

Я смотрела на начальника, закусив щёку изнутри. Нет, о том, что этот день настанет, я знала. Именно поэтому ничем не выдала своей нервозности, когда Воронов отдавал указания коллеге, отвечающему за передвижения группы. Но, господи, одна только мысль о том, что я встречусь глазами с Сорой рождала во мне такую бурю эмоций, что довольно часто я ловила себя на желании написать заявление и скрыться в неизвестном направлении.

Останавливало только то, что к моменту их прибытия мой рабочий день будет окончен, а завтра я успокоюсь.

Наверное.

Во всяком случае, смею на это надеяться. Очень уж не хочется быть настолько слабой девочкой, неспособной справится с собственным гормональным бунтом.

Только выйдя из кабинета, я поняла, что думала о нём весь день. Вот въелся в мозг, как коррозия в металл и хрен избавишься, как не старайся. Даже идя домой, я постоянно ловила себя на том, что оглядывала окрестности в поисках компании ребят, в которой поймаю пробирающий до дрожи взгляд.

И только дома, бросив ключи на тумбочку, стянув обувь и ветровку, я рухнула в кресло и положив ноги на журнальный столик, откинула голову на спинку.

И зажмурилась, когда девять кругов мысленного ада по имени Сора возобновили свой вихрь в голове.

И что со мной не так, а?

***

– Нет места милее, чем дом. Да, Дём?

Анчар хлопнул Стаса по плечу и понимающе ухмыльнулся, когда тот в очередной раз поднял трубку и поприветствовал собеседницу улыбкой.

– Да, Ань. Нет, я в течение часа буду дома. Кто? Давай без гостей, родная, я очень… – Дем бросил на замолчавших парней взгляд, но всё же продолжил. – …соскучился.

Парни понимающе заржали, я же усмехнулся, не разделяя его чувств.

В последнее время с Таней всё как-то неладно. Разговоры не клеятся, настроение не тянется. По большей части мы молчим перед сном, что определённо не нравится не мне, ни ей. А по ночам… По ночам я и вовсе не с ней. По ночам я неверен, потому что сжимаю в руках другую. Чувствую запах её кожи и вкус поцелуев…

9

– «Это не трудно, Лиза», говорили они. «Стандартный норматив», говорили они. А то, что стандартный он для спецназовца тактично умолчали. Гады! – шипела я, переставляя ноги по верёвочной лестнице. – Кто вообще придумал эту херню с посвящением? Я девочка, суки! Я на ручки хочу, а не вот это вот всё!

Опасливо глянула вниз и сглотнула.

Предыдущее решение не смотреть туда было истинно верным. Я ж высоты боюсь, а здесь метров десять, не меньше! Ещё и экипировку одеть заставили, будто я так в повседневке хожу.

– Давай, Виноградова! Ещё два препятствия и рукопашка, – весело орал Польц, предвкушая тот лютый северный песец, который собирался мне устроить.

Я даже думать не хотела, что будет, когда меня поставят в спарринг с кем-нибудь из тех амбалов, что забавляясь подпирают стенку чуть левее от площадки.

Пришли на цирковую обезьянку посмотреть?

Суки!

– Давай, Виноградова! Покажи, как настоящие спецы работать должны!

Они ещё и подкалывают. Ну молодцы, ничего не сказать.

Я подтянула свою тушку на руках и забралась на армопояс, предназначенный для передвижения бойцов на высоте. Выдохнув пошатнулась и едва не рухнула вниз. Перепугались в этот момент все. Абсолютно! Даже Польц, похоже, чуть язык себе не откусил, судя по выпученным глазам. Про себя я вообще молчу. Здесь не предусмотрены никакие страховки, кроме верёвок, что тянуться до самой земли и нужны исключительно для тренировки быстрого спуска.

– Виноградова, умрёшь – к нам не приходи! – крикнул Польц. – Нам тут мстительные духи не нужны.

– Страховку нужно предусматривать! – рявкнула я вниз. – Тогда и духов мстительных не будет!

– У нас, Лиза, трусов и неудачников не берут… – начал Старый, но я перебила его обиженным:

– Я девочка!

– А девочки в органах работают исключительно на бумажных должностях! – высказал своё мнение Волк, скрестив руки на груди.

И под такими девочками он явно имел ввиду не только сотрудников женского пола.

Началось, блин! Исключительно на бумажных должностях работают тыловые хомячки, не желающие подставлять свою жопу под пули, а бошки под кулаки. И я ничего не имею против таких людей, они хорошими бывают, но такая работа не для меня. Я люблю драйв и нестандартные ситуации, а не разбирать папки с делами на столе в архиве, как это делаю я у Арестова в силу некоторых причин.

Тьфу!

Мужики рассмеялись, но продолжили пристально следить за тем, как я встаю на железную перекладину. Утерев пот со лба, я поправила съехавший шлем и расставила руки, чтобы не терять равновесие, двигаясь вперёд, как цирковой ловкач. Правда, мой замысел накрыли медным тазом, басисто крикнув:

– Автомат!

Млять!

Вздохнула и взяла АК в руки, и держа его наготове, двинулась вперёд, стараясь отгородиться от реальности.

Здесь нет высоты, мать твою. Сантиметров сорок от силы. И вовсе не страшно, Лиза.

– Лиза, расслабь ноги! Шаги пружинистые и плавные. Представь себя космонавтом на луне, – дал инструкции Старый. – И думай о том, что высоты нет.

О, он понял. Интересно, а другие сообразили, каково мне сейчас? У меня кровь в ушах стучит, а душа от страха вцепилась в позвоночник. Не то, чтобы я была в ужасе, но… я была именно в нём.

Раз, два, три…

– Мать моя женщина! – выдохнула, увидев перед собой обрыв металлической конструкции.

– Прыгай, Виноградова! – подсказал Стрела.

И спасибо ему, конечно, но жить мне ещё хотелось.

– А костры инквизиторские будут? – нервно спросила, не удержавшись от язвительности. – Я бы лучше через них попрыгала.

Несколько секунд я смотрела на эту «сорокасантиметровую» пропасть под ногами и… Чертыхнувшись, развернулась на сто восемьдесят градусов, чтобы трусливо сбежать. Правда, увидев, что я уже успела миновать и какое расстояние до земли мне придётся преодолеть, я села на корточки и вцепилась в металлическую конструкцию, что несколько минут назад служила мне дорогой.

– Сора, она сама должна справиться, – крикнул кто-то внизу.

Я взглянула туда, чувствуя подступающий к горлу ужас, и увидела, как Стагаров направляется к железной лестнице на противоположной стороне армопояса.

– Сора… Виноградова, тебя снять? – с нескрываемым сомнением спросил Польц.

Издевается? Я лучше спрыгну, чем признаюсь, что боюсь.

– Сама справлюсь. Сейчас выдохну, ребят, и спущусь.

Но, чем больше я сидела, вцепившись в проклятую железку чуть ли не зубами, тем меньше мне хотелось оттуда слезать. Высота будто стала ещё больше, набирая по несколько метров с каждой секундой.

Или это голова начала так кружиться?

– Лиза, посмотри на меня, – мягко позвал боец.

Я обернулась и с удивлением отметила, что Сора привязал надёжную верёвку к конструкции под ногами, а сейчас зачем-то держит в руках другой её конец с карабином.

– По верёвочной лестнице возвращаться ещё страшнее. У нас три варианта. Первый – воспользоваться быстрым спуском по верёвке. Второй – миновать этот обрыв и спуститься нормально. Самое страшное именно эта часть.

– А третий? – спросила я, недоверчиво косясь на карабин в его руках.

– А третий – позорно ждать бригаду МЧС, – улыбнулся он. – Так что? Доверишься мне или…

Выдохнула сквозь зубы и отвернулась.

Он действительно считает, что я поведусь на это спокойное заверение? Мне страшно, мать твою. Когда сюда забиралась, даже не думала, что всё настолько плохо.

– Виноградова, ты в курсе, что о таких вещах говорить надо? – заорал Польц. – Представляешь сколько хлопот нужно, чтобы МЧС сюда вызвать?!

– Лиза, возьмёшь меня за руку? Я помогу, обещаю, – не дал мне ответить Стагаров.

У меня собственно выбора не было. Нет, конечно, можно на всё наплевать и продолжать истерику на высоте, а можно это прекратить и забыть, как о страшном сне. А потом отомстить. Изощрённо. Со вкусом. Отомстить так, как Пркопенко и не снилось, а он знает, как я умею.

Я глубоко вздохнула и села на корточки, собираясь с духом.

10

Сука, как же бесит, когда сам себе неподвластен и за других не можешь отвечать!

На кой чёрт Лиза сунулась к этим ублюдкам? Можно подумать без неё вопрос не решится. Тоже мне «Её звали Никита». Знала бы ещё куда лезет, я бы понял, но нет. Только помахали бумагами об Аргене, так вцепилась, как собака в кость – хрен оттащишь.

Я смотрел на Сергея Звягина и хотел его придушить. Серьёзно. Какого чёрта он делает? Снова? Мало было прошлого раза? Мы за Лисовкого его чуть не убили, а за Лизу я его живьём закопаю на заднем дворе управления.

– Я не хотел говорить раньше времени, но понимаю, что смысла нет выжидать удобного момента, – начал ровным голосом Гена Ярцов. – Амир налаживает связи с Шавахом из группировки исламистов. И делает это уже давно. И та операция, которую вы накрыли из-за Виноградовой должна была довести нас до места дислокации лагеря Шаваха в САР. Таран готовился к ней с самого начала, поэтому не стоит рассчитывать на его дружелюбие и открытую помощь в вопросах подготовки.

Охрененно!

Мало того, что Аргена вести должны, так ещё и под Тарана прогибаться. Слов нет!

– Сами справимся, – хмыкнул Каст.

Гвоздь решил его оставить за командира группы, посчитав, что в данной ситуации я не смогу вести себя непредвзято. И он был прав.

Я взглянул на Лизу и заметил виноватое выражение, а вернее попытки его скрыть от нас. Только проблема в том, что эмоции человека всегда выдаёт его взгляд. А взгляд Виноградова прятать не умеет. Она понимала, что внесла хаос в нашу работу, и я не мог не согласиться с этим. Когда бойцам некомфортно, может возникнуть множество проблем, что нежелательно.

– Что сейчас есть по материалам? – спросил Каст.

– Причины, по которым Елизавета здесь оказалась, – я коротко взглянул на упомянутую и снова отметил, как та поморщилась. Правда, эти двое слишком заняты разговором о важном, чтобы увидеть, как неприятно ей такое обращение. – Убийство вчерашним вечером. Тело Муратовой нашли у подъезда её дома. При ней оказался утерянный телефон Виноградовой, на котором было сохранено всего одно сообщение с текстом "Вернись". И это была не просьба, а требование.

Я незаметно вздохнул и задумался. Они же используют её. Сто процентов, вернут в штат и выставят наблюдательную группу. В противном случае этот ублюдок провернёт ещё что-то, чтобы прогнуть её. И что тогда, Стагаров? Нужно быть в наблюдательной группе и желательно подальше от спецов Тарана. Иначе конфликт интересов неизбежен.

– Пока рано говорить о её возвращении, но мы боимся, что, в противном случае, будут и другие жертвы.

Лиза побледнела и сжала губы, а я вдруг вспомнил, как она стояла в оцеплении на набережной. Мне было погано. Я знать её не знал ещё, но мне тогда уже было погано, а что будет, если она ежедневно будет ходить по краю лезвия и рисковать собственной жизнью? Что если этот урод найдёт способ её умыкнуть из-под наблюдения и запереть в подвале с духами, как было в прошлый раз?

От одной только мысли об этом у меня нутро закипело.

– Что он задумал? – я спрашивал прямо. Был уверен, что у них есть мысли на этот счёт, но ни один из них не нашёл что сказать.

– Сложно понять. Мы предполагаем, что он хочет таким образом отвлечь наше внимание от чего-то более важного, как при захвате торгового центра. В ту ночь через границу в Чечне протащили груз, зачистив заставу, – он говорил так, будто там не наши пацаны были, а духи. – Тревогу подать никто не успел, а бардак и неразбериха препятствовали скорому поступлению информации до нас. Ещё часа полтора мы попросту не знали, что провернул Амир.

– Думаете, у него есть шанс использовать Виноградову?

– Я же говорю, что мы не понимаем, чего он от неё хочет. Возможно... Лишь, возможно, конечно, что она ему приглянулась, и его извращённые ум и фантазия способствуют проведению новых игрищ, – сказано было с усмешкой, и я клянусь, растёр бы её кулаком по этой роже, но Волк вовремя хлопнул по плечу, видя, как я напрягся.

Во время операции "Закат" мы узнали, что этот псих собирает группу смертников для создания волны терроризма. Аргена взять не удалось, но я точно помню, что говорил один из его подчинённых на допросе. Лизу должны были нашпиговать гранатами и вышвырнуть в центре города. Не могу быть уверенным, но похоже на то, что он хочет довершить начатое. Впрочем, пусть разрабы и выясняют, что он задумал. Я просто порву ему глотку, когда он подберётся к ней. И никто. Вообще, никто меня не остановит.

– Мы предоставим материалы, будьте добры изучить как можно скорее. Завтра начнём работать, а вам ещё обсуждать с Тараном тактику его тренировок.

– Приняли.

Когда мы вышли из кабинета, каждый с папкой содержащую важную информацию и пошли вниз по коридору. У меня возникла абсолютно дурацкая мысль, но я не мог устоять, чтобы не поговорить с причиной своей шизофрении наедине и попытаться вправить ей мозги.

Поэтому, когда мы проходили мимо аварийного выхода, я отстал от парней, прихватив за локоть девушку, а затем затолкал её в дверной проём, прикрыв дверь.

- Что? – Оперативница была явно недовольна, если не сказать, что зла.

- Поговорить хочу.

- Мог бы...

- На едине, – перебиваю её, зная что скажет. – Зачем тебе Арген? Без тебя бы взяли.

- Издеваешься? Держать серийного убийцу на улице и не выполнять его требования, когда есть угроза чужой жизни... Нельзя быть таким черствым, Стагаров!

Я шагнул к ней, заставив отступить и прижать пятую точку к подоконнику.

- Это я чёрствый?

Лиза поменялась в лице, пристально глядя мне в глаза. Не знаю, о чём она подумала, но видел, как меняются эмоции одна за другой.

- Послушай. Мы, кажется, всё обсудили...

- Ты снова пытаешься меня успокоить, Лиза? – хмыкнул я. – Я хочу, чтобы ты поняла, во что ввязалась. Эти ребята не ставят себе цель сохранить наши жизни. Сотрудники для них лишь оружие. А ты вообще идеальный вариант для внедрения в стан противника. И поверь, если такое будет возможно, они запихнут тебя так глубоко в тыл Амира, как только смогут, – я поднял руку и погладил нежный подбородок, не в силах удержаться от этого. – Сейчас, скорее всего тебя вернут к своим, чтобы наблюдать за дальнейшими действиями Аргена. А этот ублюдок, почти наверняка знает куда тебя занесло. И будешь ты, как между молотом и наковальней, а нам с ребятами только и останется, что молчаливо наблюдать за тем, что происходит.

11

- По каналам пока тишина. Если Арген и задумал что-то, то он явно ждёт действий от Лизы, – Звягин положил передо мной мой телефон, но я не успела его взять, потому что он оказался в руках у Соры.

- Мы это не раз уже обсуждали. Пока не будет подтверждения вашей теории, Виноградова не вернется в УУР, – заявил он.

А я почувствовала, как во мне закипает раздражение.

- Ты ведёшь себя, не как мой коллега, – холодно ответила я.

- Ты в первую очередь женщина.

- Я в первую очередь человек с собственными правами и свободами!

Сора смотрел на меня стремительно темнеющими зелёными глазами, остальные же молчали, явно понимая, что происходит, но не решаясь вмешаться.

О том, что они в курсе, что между мной и Стагаровым что-то происходит они знают с самого начала. Волк вообще умудряется Сору подкалывать, когда обстановка начинает накаляться во время совещаний. Я считала, что он здесь лишний, он считал, что мне вообще не место в ЦСН.

Мы не ругались. До этого ни разу не дошло, зато противостояние наше можно из огнетушителя поливать.

- Сор, она права, и ты это знаешь, – влез Волк, куда не просили.

Слава положил телефон на стол и пододвинул ко мне, не отрывая взгляда от моих глаз.

- Я против.

- Я знаю, – выдохнула я, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнотворный комок.

Мы все слишком нервничаем в последнее время, и это не проходит бесследно. Я сглотнула, но это не помогло ничем. Взяла в руки телефон и включила его.

- Он отслеживается?

- Да. Помимо нового номера в него встроили датчик геолокации.

Наши спецы перенастроили некоторые параметры, чтобы тебя не было видно в управлении, и чтобы иметь возможность отключить тебя в любой момент.

Я удивлённо взглянула на Сергея.

- Вы не говорили, что он свою симку вставил.

- Не видели в том необходимости.

Я вдруг отчётливо увидела, как у Стагарова сжались кулаки, а его взгляд обещал кое-кого испепелить.

- Так. И что? Мне с его телефоном таскаться и ждать, когда он на связь выйдет?

Звягин лишь усмехнулся, считая, что нет необходимости объяснять очевидное. И её, действительно, не было. Но мне бы хотелось знать подробнее о том, что может ожидать.

- Хорошо. Предположим, что он выйдет на связь и захочет встретиться. Что мне делать?

Я вдруг представила, что Арген потребует прийти к нему на встречу или потребует что-то угрозой жизни другому человеку, и мне совсем плохо стало. Я приложила ладошку ко рту и рванула прочь из кабинета совещаний, так и не услышав ответа.

Когда содержимое желудка кануло в канализацию, я взглянула на себя в зеркало и тут же вспомнила о зомби. Вот примерно, как труп я и выглядела с зеленоватым оттенком кожи, когда лихорадочно вспоминала, когда у меня в последний раз были месячные.

Вспомнила.

И перепугалась.

Потому что уже месяца полтора я не испытывала прелестей спазмов внизу живота, от которых хочется свернуться в точку и исчезнуть с этой планеты.

Он ведь не мог не предохраняться в ту ночь?

Господи, пусть это будет гормональный сбой, а не то, о чём я думаю.

Вспомнила тихий голос его "Танюши" на балконе и осела на пол безвольной куклой.

- Охренеть, Виноградова. Куда ты, блять, вляпалась, а?!

Когда немного успокоилась и вернулась в кабинет совещаний, кивнула парням, что всё нормально.

– Ты точно в порядке? – не поверил Стагаров, пристально рассматривая моё лицо.

- Да, Сор. Нервное, – солгала я без сожалений. Я ничего ему не скажу.

Ничего.

Он поверил. Нельзя не поверить в подобное, учитывая обстоятельства.

- В общем, если он выйдет на связь, мы будем первыми, кто узнает. Номер на прослушке, поэтому не переживай. Даже, если нам ничего сообщить не сможешь, действуй по обстоятельствам.

Не следовало ожидать чётких инструкции, зная, что они не располагают достаточной информацией. Их главная цель не Арген, а Амир. И как только появится возможность достать второго, можно будет устранять первого.

Уже вечером от Арестова потупил приказ возвращаться в УУР для дальнейшей несения службы в рядах оперуполномоченных. Ребятам это не понравилось, но попытки поговорить с Батей были отбиты чёткими аргументами и моим несогласием с ними.

Наблюдение выставили в тот же момент. Рядом с домом прям в ЦСН стоял неприметный фургончик. В этом не было необходимости в самом центре, но Сокол был уверен, что Арген может позвонить и среди ночи, а собирать их долго.

Единственное, что я успела сделать без внимания коллег — это сходить в аптеку и купить тест на беременность. И уже вечером потрясённо смотреть на две красные полоски, не понимая, какого хрена он так подло со мной поступил.

***

- Признайся, Сор, ты ведь даже не думал, что будешь вести наблюдение за Виноградовой? – посмеивался Волк, жуя гематоген. – Вообще, интересно судьба складывается.

- Ничего интересного, Волчара. Виноградова моя и твоя коллега. Сестра, как сказал Арестов.

Саня демонстративно хмыкнул, мол говори, что хочешь, но я-то знаю.

Знает.

Несмотря на моё явное раздражение по этому поводу, продолжает подкалывать, когда Виноградовой нет рядом. Стрела, Сокол и Каст не лезут, но мне и Проскурова хватает по горло.

- Ладно, – махнул я рукой на монитор. – Смотри, я пойду разомнусь немного.

Мне действительно нужно было на воздух. Санёк умеет задеть неприятную тему, блин. Весь день насмарку. Таня ещё мозг с утра вынесла своими рабочими выкрутасами. С чего только такое рвение? Будто сама не понимает, что сейчас любой стресс может сыграть злую шутку. Всплеск гормонов? И ещё эта сексуальная активность, чтоб её. Если так и дальше пойдёт, я в головном спать буду... хотя, не буду. Совесть не позволит, чтоб её.

Вдохнул поглубже и осмотрелся, цепляя взглядом знакомую старую тойоту. Кажется, машина того самого "мужа", который в первый же день знакомства получил от меня в глаз. Я усмехнулся и продолжил оглядываться. С парадной вышел страдалец. Тот самый, которому Лиза нос расквасила во время антитеррористической операции в торговом центре. Он сел в серебристую хонду и свалил в закат. А если быть точнее, то время обеда. Скоро и Лиза должна появится, она говорила, что обедает обычно в кафе напротив, если нет ничего срочного.

12

Ночь выдалась ужасной. Звонок пьяного отца окончательно выбил меня из колеи. Когда я уходила от него, спешно собирая сумки, то думала, что никогда в жизни больше его не увижу и не услышу. Постоянное беспробудное пьянство на фоне непереносимости кого угодно сведут с ума, а останавливаться сам отец не умел. Слишком сильный абстинентный синдром не может перенести ни один человек без помощи специалиста, так стоит ли его в том винить?

Стоит. Я знала это наверняка.

- Где он? - вырвал меня из потока мыслей хмурый голос Каста.

Ярцов взглянул на часы и пожал плечами.

- Скоро будет.

Обстановка в кабинете совещаний была очень напряжённая.

Старый что-то говорил про Лисовского сегодня на обеде, кроя его нехилым таким слоем крепкого мата. Было трудно продраться сквозь него до сути яростного монолога, но я умудрилась понять, что Лисовского признали погибшим на какой-то спецоперации в Дагестане. И ребята действительно считали его мёртвым, пока Арген не потребовал его выдачи.

Последний, к слову, не звонил больше, но скинул сообщение, содержание которого я не хотела принимать всерьёз.

"Лисовский и Виноградова должны быть выданы нам в САР в течении недели"

Если во внутренних вопросах я ещё хоть как-то разбиралась, то с заграницей в знаниях были пробелы.

Арестов только говорил, что в случае, если мы будем согласны на условия Аргена, то они подключат силы специального назначения. Так называемые ССО, работают за пределами Российской Федерации.

Ребята были не согласны с таким положением дел, я тоже, поэтому мы искали другие варианты для сотрудничества с фигурантом, но разведка чётко дала понять, что обнадёживающей информации у них для нас нет. Мы не знали местоположение Аргена и Амира, а это значило, что нужно было двигаться дальше и соглашаться на условия, какими бы бредовыми они не были.

Лисовский вошёл в кабинет вместе с Арестовым, и я сразу обратила внимание на протез, вместо правой руки. Он глубоко вдохнул, будто собирался защищаться от нападок бывших подчинённых, но никто ничего не сказал. Первым встал Волк. Он подошел, собираясь пожать руку, но… посмотрел на протез и молча обнял мужчину.

– Ты мудозвон, командир, но я всё равно рад, что ты жив.

– Я знаю, – только и ответил тот.

А после каждый по очереди подошел и проделал тоже самое. Каждый со своей обидно репликой, но невероятным облегчением. И даже Стагаров упрекнул за то, что их держали в неведении.

Когда шум вокруг присутствия бывшего командира улёгся, Звягин предупредил, что сейчас явится взвод Тарана. Этих бойцов я видела только мельком в столовой и, как поняла, большой любви ребята к ним не испытывают. Все ребята Польца. Ярцов же сказал, что первое его отделение ведёт за мной наблюдение по смене с Кастом.

– Мы днём, они ночью, – хмыкнул Волк, стуча ручкой по листку бумаги. – Не хотели отдавать самое интересное им.

– А что остальные делают в это время? – поинтересовалась я, стараясь не думать о том, что чувствую Стагарова круглосуточно.

Я знаю, что он рядом, когда иду на работу, когда допрашиваю свидетелей, когда ем с Прокопенко в кафе, и, когда ложусь спать. Я уже отравлена им. Пропитана насквозь, а ему будто всё мало, он хочет свернуться вокруг моего сердца и медленно его душить.

– То же, что и всегда. Тренируются, – улыбнулся Арестов.

Ещё минут пятнадцать мы ждали остальных, а когда те пришли и расселись за столами началось обсуждение дальнейшего плана действия, от которого меня заколотило.

Потому что это страшно. Это жутко. Это…

– Виноградова не должна принимать участие! – резко обрывает Сора.

Я оборачиваюсь и встречаю пронзительный зелёный взгляд, полный ужаса.

Все молчали несколько мгновений, я и подавно, потому что сама боялась, но… Но есть вещи, которые важнее двух жизней. Разве нет?

Всё моё существо сейчас хотело встать и уйти. Наплевать на всё и заявить во всеуслышанье, что я не могу согласиться с требованием Аргена.

Но вся проблема заключалась в том, что он всё равно добьётся своего. Меня не будут охранять круглыми сутками. Пойду в магазин или поликлинику, он найдёт способ до меня добраться. Поэтому я хочу быть там, где по нему запланировано нанесут упреждающий удар, чтобы избавить своё будущее и будущее малыша от этой жуткой угрозы.

– Слав, это не тебе решать, – мягко сообщила я. – Это мой осознанный выбор.

Стагаров сжал кулаки, когда Каст хлопнул его по плечу. Никто ничего не сказал, да и сам Сора промолчал, но я по взгляду видела всё, что он обо мне думал.

– Проблема в том, малая, что мы не можем принимать участие за территорией родины, – начал Сокол.

– Мы не сможем контролировать ситуацию, – перебил его Волк. – Я понимаю, что они лучшие в своём деле, но, Лиза… Ты же знаешь, что лучше близких людей никто не сделает.

Я куснула губу ещё больше начав нервничать. А мне нельзя, но боже мне так страшно. Я не представляю, что со мной Арген может сделать. Конечно, я не дамся, но… Я не могу знать, что задумал этот ублюдок.

– Мы сделаем всё, чтобы ребята из ССО её вытащили, – вставил свою реплику Звягин, на что его окатили презрением.

Ни Таран, ни его бойцы не лезли в этот диалог. Им было всё равно, потому что они выполняли свою работу, как и всегда.

Мы ещё раз обсудили, как всё это будет выглядеть на практике. Арген ещё не ставил условий транспортировки, но вопросы безопасности на территории России можно было решить уже сейчас. Второе отделение Тарана будет обеспечивать нам сопровождение. Встречу и посадку на борт будут контролировать снайперы, в число которых войдёт наш Сокол. Отдел разработки предположил, что доставлять нас будут частным самолётом. На месте уже никого не будет, поэтому важно, чтобы мы оба сохранили передатчики, которые на нас нацепят.

Основная задача – передать местоположение Амира. Но есть мысль, что до Амира я не доберусь, поэтому датчика и будет два.

– Ваш инструктаж начнётся с завтрашнего дня, – обратился к нам Ярцов.