Наше пересечение

Пролог

– Возьми чёртову трубку, Грейс, мы оба знаем, ты не уедешь далеко. Ты никогда от меня не убежишь и не скроешься.

Знаю, она не слышит, желтая машина несётся по трассе с такой скоростью, что ей завидую даже я. Но рано или поздно ей придётся остановиться, и тогда мы поговорим, тогда всё решим и снова помиримся, как делали это всегда. Она – моя мышка, а я её кот. Игры в догонялки и гляделки всегда будут нашими любимыми, так мы получаем нужные эмоции, так понимаем, что между нами есть страсть, любовь, огонь, готовый прожигать изнутри.

Сотый раз набираю её номер, но вновь натыкаюсь на голосовую почту. Она снова скинула вызов, но разве это сможет остановить меня? Нет. Это глупо.

– Давай, Грейс, ты знаешь, как зажечь меня, как получить нужное, – усмехаюсь я, зажимая педаль газа до самого упора.

Попытка – не пытка, и я сто первый раз набираю её номер. Дорога пуста, и мне ничего не стоит догнать её, но я вжился в роль охотника, и сейчас лишь поддаюсь игре. В этот раз я натыкаюсь на гудки и послушно ожидаю ответ. Когда в трубке слышится её дыхание, по венам моментально разливается тепло и ток. Резкая вспышка света отрывает меня от экрана, на который я смотрел, удерживая звонок на громкой связи. Желтая машина пылает.

– Диего! – тело сотрясают чьи-то руки, и я распахиваю глаза.

Мария.

Карие глаза смотрят на меня с беспокойством, как и всегда. И я понимаю, что одновременно с потом, который сочится по всему телу, меня знобит и морозит, но это лишь видимость простуды, я знаю, что это. Это мой ужас. Мой личный круг ада, в который я периодически попадаю и не знаю, как вырваться. Проклятую неделю я вижу одну и ту же картинку, но на этот раз за водительским креслом не Алисия, там та, что смогла растоптать меня, после чего даже не вытерла ноги, канув в небытие. Это моё мучение и моё проклятие – видеть её.

Я даже не заметил, как Мария ускользнула и сейчас села на мою сторону кровати со стаканом холодной воды в руках. Карамельные волосы, обрамляющие её лицо, ниспадали на одну сторону ниже груди; приоткрытые пухлые губы, тёплое дыхание из которых задевало моё лицо и проницательный взгляд, направленный на меня сквозь ночную тьму. Приняв помощь, я одним глотком осушил стакан и прочистил пересохшее горло.

– Ты в порядке?

В порядке ли я? Сомневаюсь.

– Всё нормально, – увильнул я, чтобы не врать, – просто кошмар. С кем не бывает?

– С тобой.

Мария нахмурилась, теперь прижимая к себе одеяло.

– Всё нормально, – заверил её. Она нахмурилась сильнее. Готов поспорить скоро её брови сольются в один надбровный валик. – Просто посмотрел ужасы перед сном.

Когда-то также сказала Грейс, когда проснулась в холодном поту от кошмара. Я попытался узнать у неё, что ей снилось, но не смог. А сейчас даже если бы я и хотел, я бы все равно не сумел. Потому что её больше нет. Не в прямом смысле. Она просто ушла от меня. Бросила, как чёртову собаку, написав глупое письмо с кучей слов, никак не относящихся к нам.

Я шёл в тренерскую после внеплановой тренировки, когда моей жизни пришёл конец, точка невозврата, от которой я гибну с каждым днём. Набрав её номер, я никак не ожидал, что меня скинут и напишут довольно странное сообщение. А тем более я не ожидал, что, зайдя в тренерскую, наткнусь на белый лист бумаги с мокрыми пятнами от слёз. Сначала я решил, что это очередное любовное письмо, но, как только махнул с листом в сторону мусорки, тут же заметил подпись: «С любовью, твоя Грейси». Тогда я подумал: какого хрена? Дальше я думал точно также. И сейчас я пришёл к тому, что мне снятся кошмары, где в роли Алисии – моя Грейс. Или уже не моя?

– …практически каждый раз. Эй, ты вообще слышишь меня? – Мария замотала ладонью перед моим лицом, чтобы я пришёл в себя.

Мой взгляд сосредоточился на ней.

– Прости, просто задумался.

– Ну, конечно, я тут тебе такую речь втираю, а ты просто задумался и прослушал всё мимо ушей. Молодец, так держать.

Она надулась, сжав сильнее кулачки, держащие одеяло.

– Утром я никакой, – с легкой улыбкой, я пожал плечами, пытаясь растопить её обиженное сердце.

Карие глаза Марии резко остекленели. Потеряв жизненный оттенок кожи, она закрыла глаза, а когда открыла, смотрела куда-то позади меня, вызывая по моей коже роту мурашек.

– Ты никакой не только по утрам.

– Что?.. Что ты имеешь в виду?

Она слишком горько усмехнулась, отчего я испугался больше, чем следовало. Моя сестра – человек, страдающий маниакально-депрессивным синдромом. Из-за этого в её голове разруха, сравнимая с землей после атомной бомбы. Иногда она может сказать то, что кажется странным, бредовым, устрашающий, пугающим. По большей части так и есть. Но я люблю её, тем более она даёт довольно дельные советы. Например, она посоветовала закопать мне ручку, когда та засохла. На мой вопрос:

– Зачем?

Мария ответила:

– Она служила тебе верой и правдой. Не подводила ни разу, хотя могла. Тогда бы ты не написал тест по математике и получил отрицательно. Мама бы расстроилась, Ром бы начал стебать тебя. И куча других последствий. Но нет. Она не сделала этого. Не кажется ли тебе, что эта ручка достойна быть похороненной?

Честное слово, она говорила об обычной ручке, тем более закончившейся, будто она живой человек. И это местами пугает. В конечном итоге мы и вправду хоронили эту ручку на заднем дворе дома, пока лил ужасный осенний дождь. Из окна на нас смотрел Ром с хмурым выражением лица так же, как и я. Мы все боимся за Марию, как бы грустно это не было признавать. Каждое её действие вызвано другой силой, из-за чего мы не можем даже предугадать этот ход. А однажды он может стать роковым.

Отвлекаясь от мрачных мыслей, я вслушался в речь Марии.

– После… ну ты знаешь, чего…

– Грейс ушла, – помог ей, сглатывая ком. Мне также сложно говорить об этом. Это доставляет больше боли, чем стоило.

– Ну, да. После этого ты стал другим. Помнишь, когда Алисия умерла, ты долго был в состоянии шока, так вот теперь всё хуже. Такое чувство, будто шок сменился отчаянием. Будто ты смирился.

– Я и смирился, – лгу я.

– Засунь в задницу это враньё! – Мария подлетает на месте, спрыгивая с кровати. Её ноздри раздуваются, белки глаз красные-красные, а сама она так тяжело дышит, словно пробежала сотню километров. – Меня задолбало это. Совершенно задолбало! Ты ведёшь себя так, будто ты единственный? Почему ты думаешь только о себе и о том, как плохо тебе. Почему же ты не хочешь подумать какого, например, родителям? Они тоже страдают. Мама, если ты не заметил, а ты точно не заметил, потому что занят нытьём, очень похудела на этой почве. Ром и Лита тоже пребывают в хреновом состоянии. Ром даже пару раз хотел зайти к тебе.

– Почему же тогда не зашёл? – рявкнул я на неё. Мария не съёжилась. Она оскалилась, готовясь напасть. – Раз уж он решил поиграть в отличного брата на остаток лет, то почему не пришёл? А может, потому что ему это нахрен не нужно?

– А может, потому что его новорожденная дочь сильно болеет? – крикнула в ответ Мария.

Я раскрыл рот и тут же захлопнул.

– Что?..

– Да, дорогой, не только у тебя проблемы. Стейси сильно болеет. Врачи говорят, что это какой-то редкий вирус. Я прочитала целые статьи в интернете про него, и знаешь, что узнала? Этот вирус убивает новорождённых со скоростью света. Она может умереть, а ты не то, что не поддержишь брата, ты ещё и делаешь страдалицу из себя.

– Мария, я не знал… – прошептал я в никуда. Но она уже не слышала меня.

– А плохо не только им. Мне тоже плохо! Твой дружок ходит за мной вокруг да около. Ублюдок решил, что я кукла, у которой оторвалась нога, и он хочет её приделать обратно. Но может я и кукла, зато оторвалась у меня не нога, а голова.

– Не говори так о себе. Я поговорю с ним сегодня же, обещаю. И с Ромом поговорю. Всё будет хорошо.

Я сплетаю наши пальцы, но она тут же выдёргивает руку.

– А уже поздно… поздно, слышишь? – смеётся Мария. Я вижу, как капельки крови стекают по её губам к подбородку, вытекая из носа. Я тянусь к ней, чтобы обнять и успокоить, но она резко перестаёт смеяться и толкает меня обратно на кровать. Её взгляд сменился со злого на ледяной. – А знаешь кому хуже всего? Грейс. Да-да, именно ей, а не тебе.

Она тут же резко замолчала. Глаза перестали гореть ярким пламенем, готовым метать и крушить все на своём пути. Ее губы тут же сжались в одну тонкую линию. Со мной же все стало совершенно наоборот.

– Повтори, – прохрипел я не своим голосом. За меня говорил демон внутри моей плоти, который относился к Грейс, как к собственности.

Мария отвернулась от меня, стыдливо пряча глаза. Я схватил её за подборок, возвращая голову в прежнее положение.

– Мария, – предостережение сочилось из моего голоса. Я был на грани того, чтобы взорваться, – что с ней?

Она снова молчала, закрыв глаза.

– Скажи мне.

– Диего, я не могу…

– Ты уже начала! – заорал я.

– Значит, не закончу. И вообще, мне пора. Я пришла, чтобы убрать мусор в твоей квартире, а не сидеть с тобой и болтать, как с подружкой.

Она идёт к двери, но я хватаю её за запястье, останавливая. Моя хватка сильнее, чем обычно я позволяю в её сторону.

– Ты не уйдёшь, пока не скажешь мне. Что с Грейс?

– Диего, – Мария извивается, чтобы выбраться, но я по-прежнему крепко держу её за руку. – Мне больно, Диего, отпусти.

Я выдерживаю её взгляд и со вздохом отпускаю руку сёстры. Она тут же отскакивает от меня, потирая место.

– Актриса, – фыркаю, пока она устраивает сцену, где играет роль бедняжки.

– Вот и ложь, ты правда сделал мне больно. Смотри, – Мария поднимает руку, указывая мне на красное пятно в виде пальцев, – иногда тебе стоит соизмерять силу. Или я запишусь на борьбу, и тебе придёт пиздец.

– Не уходи от темы, – я скрестил руки на голой груди, сев на край кровати.

Она устало вздохнула, всхлипнув, будто вот-вот разрыдается.

– Я просто ляпнула. Я ничего не знаю.

– Врешь, ты что-то точно знаешь.

– Может и так, – певуче тянет она, – но я ничегошеньки не расскажу тебе.

Мои мышцы наливаются свинцом. Я ощущаю, как медленно становлюсь Халком.

– Ты же не станешь скрывать что-то от любимого брата, так ведь? – игриво спрашиваю её. Пусть это и слышится шуткой, но внутренне я серьёзен и зол. А ещё я в отчаянии. Причём в полном. Мне хочется знать абсолютно все, что касается неё. Потому что я все ещё люблю её.

– В этой голове куча секретов, о существовании которых ты даже не знаешь, – она тычет себя в висок указательным пальцем.

Надежда во мне рассыпается на миллионы, миллиарды крошечных частиц. Моё сердце разрывается, точнее остатки от него, потому что его давно к чертям уничтожила Грейс. А сейчас я, как идиот, пытаю Марию, чтобы узнать о ней хоть что-то. Тем более если ей плохо, то я должен знать. Потому что мне не лучше.

Пожав плечами, она окинула меня сочувствующим взглядом и подошла в плотную к двери.

– Мария, я люблю её, сильнее, чем собственную шкуру. Когда она появилась в моей жизни, я отрицал все возможные связи с ней. Я видел, что Грейс просто хотела любви. Она хотела быть любимой. И я боялся, что после того, как я дам ей это, она уйдёт, забрав с собой частичку меня. Со временем я убедился в том, что Грейс – не такой человек. Она лучше. Она целеустремлённая, упёртая, великолепная, сексуальная до чёртиков… настоящая. Я не верю в то, что она уехала добровольно, понимаешь? Просто помоги мне разобраться с этим. Пожалуйста…

Её рука была уже на ручке, когда она резко остановилась. Я слышал собственный стук сердца и неровное дыхание. Мне даже пришлось задержать его, чтобы не прослушать ничего из того, что может сказать Мария. Не глядя на меня, она еле слышно прошептала:

– Сегодня свадьба Грейс и Арчера, вот почему ей плохо…

С этими словами она исчезла, оставив меня одного. Стены вокруг начали сужаться, пытаясь уничтожить, расплющив меня. Я перестал чувствовать собственные конечности, а моя голова оказалась предательницей и стала демонстрировать мне картинки моего прошлого с Грейс, где я был так счастлив. Она кружилась вокруг меня, когда я готовил нам завтраки, да и не только завтраки. Рвалась помочь, хотя в одиночку могла отправить на тот свет целые войска. Я вспомнил и её лицо, когда она писала картины. Я соврал, когда сказал, что это мазня. С самого первого раза, когда мне удалось увидеть их, я понял, насколько она талантлива. Тут же в голове сменились картинки на другие, где мы просыпались рано утром со сплетенными ногами и руками. Я прижимал её к себе максимально сильно, боясь, что могу проснуться и – пух! – её нет, это был всего лишь сон. Вспомнились и наши тренировки, где она специально заставляла мой член страдать и топиться в океане желания. Её полюбила вся моя семья. И я любил её и люблю до сих пор. Она – была моим миром, а теперь станет этим же миром для него.

Не знаю, сколько я сидел так и смотрел в одну точку в проклятой стене этой чертовой комнаты в никчемном городишке. Дверь давно хлопнула – Мария ушла, оставив меня совсем одного наедине со своими демонами и мыслями. И, наверное, так даже лучше, что она ушла. Потому что я бы уже летел к ней, чтобы узнать, где и когда состоится процесс бракосочетания, чтобы сорвать свадьбу к дьяволу. Но это неправильно. Мои чувства – это неправильно…

В конце концов, я продолжил залипать в стену, забив на всё, пока в дверь настойчиво не постучали.

Поначалу я даже не собирался идти и открывать её, ожидая, что мой неожиданный гость поймёт мой настрой. Но нихрена. В дверь начали тарабанить ногами, и я уже не смог удерживать себя на месте. Подскочив, я сжал ладони в кулаки, настроившись на настроение надрать-кому-нибудь-задницу. С силой открыв дверь, я вышел на лестничную площадку, громко захлопнув за собой бедную железку.

– Кто-то не в духе? Да, Диего Фуэнтес?