Наследие королевской крови. Начало

Глава 1. Елена

Я бежала сквозь мрак коридоров лабиринта, отчаянно размазывая слезы по лицу и сдерживая рвавшиеся из груди рыдания. За что они так со мной? За что?

В голове до сих пор стояли обидные, злые слова моих близнецов: «Ты злая, неуравновешенная дрянь, помешанная только на власти и своих мелочных эгоистичных желаниях». Я же все для них! Все! Они захотели сахешшесы (лучшие боевые мечи) – я выторговала их у тетки, попав в многолетнее рабство по собственной воле, пять лет отрабатывая эти глупые куски железа, сидя с ее многочисленными детьми и моя вместо ее разбалованных, ленивых избранных посуду в поместье. Захотели «нормального» секса, а не «со всякими эгоистичными вывертами» – дала им и это, больше даже не пытаясь пальцем их тронуть, кроме как ласково и с любовью, пусть это и прямо противоречило моей природе. Надоела бесконечная уборка? Да я уже лет десять как убираю все за собой и за ними сама. Им вообще больше делать ничего не надо!

За что они со мной так грубо?! Я же все для них! А они каждые выходные отпрашиваются к маме и после нее возвращаются еще более злыми и неуправляемыми. Да меня уже вся молодежь засмеяла! У них-то близнецы шелковыми ходят! Даже любимая бабушка теперь старается меня избегать, чтобы не видеть этих двух поганцев! А папа?! Как он был разочарован во мне, когда эти два идиота устроили на моем дне рождения фарс, испортив ужин, пересолив все блюда и выкинув все мои подарки в бассейн. Я старалась с ними по-доброму! Лаской и любовью, как и учили в школе, только совсем немного притесняя личную свободу, чтобы не забывали, кто главный, и слушались. А они не слушаются! От слова вообще! Да ладно бы просто не слушались, они позорят меня и весь мой род!

– Девочка моя! – с разбегу врезалась я в любимую бабушку. Она сноровисто подхватила меня на руки, не давая упасть из-за сильной отдачи.

– Бабушка! – Я взвыла сильнее, уже не стараясь сдерживать слезы. – Они… они… – заикалась и все никак не могла сказать, что они снова натворили.

– Тише, моя милая, – погладила она меня по голове, провожая в нашу с ней секретную комнату в лабиринте.

Ее трое избранных молча шли за нами, не вмешиваясь в диалог. Я не уставала ими восхищаться. Красивые, преданные и бесконечно послушные. Они никогда не сомневались в словах бабушки Рамин, по первому требованию кидались выполнять любое ее поручение. Почему мои не такие?

– Расскажи спокойно, что произошло на этот раз? – Алек, ее супруг, подал мне горячую кружку с чаем, миролюбиво улыбаясь.

– Мы были на центральной площади и в честь праздника всех звезд торжественно вешали новый герб на штандарт. Отец зачитал красивую речь про преемственность власти и вывел меня в центр, чтобы показать народу свою будущую наследницу. А Мрак и Адам как закричат на всю площадь, что я буду не королевой, а злой, эгоистичной дрянью. И королева из меня выйдет никудышная, – более-менее внятно произнесла я, клацая зубами по расписной кружке. Бабушка сурово нахмурилась, зло сжимая кулаки. Ее глаза почернели, а избранные как один сделали два шага назад. Ой-ой! Но она быстро взяла себя в руки.

– Так больше не может продолжаться! Это уже переходит все границы! – веско сказала она, сурово глядя мне прямо в глаза. Я неудобно поежилась в кресле. – Ты должна поставить этих вконец оборзевших засранцев на место! – Моих избранных она никогда не любила. – Я знаю, что ты уже перепробовала все мирные способы их урезонивания, значит, пора переходить к не мирным! – сделала вывод она. – Если не получается присмирить их любовью, значит, сделай это страхом! Пусть они боятся тебя!

– Но я не хочу так! – испуганно вжалась я в кресло, крепче сжимая горячую кружку. – Они и без того считают меня злой и эгоистичной! Они же меня возненавидят!

– Значит, пусть ненавидят! От любви до ненависти один шаг, дорогая, – ласково погладила она меня по голове, успокаиваясь, но избранные до сих пор стояли бледнее некуда, боясь даже вздохнуть в ее присутствии. – Они должны не позорить тебя перед народом, а наоборот, восхвалять. Ну или хотя бы молчать! – хлопнула она рукой по подлокотнику кресла, вновь начиная злиться. – Давай договоримся так. – Она ласково потрепала меня по голове, перебирая точно такого же цвета волосы как у нее. – К следующему месяцу я должна увидеть от них это… – Она жестом подозвала к себе своих близнецов, молчаливо приказывая им встать на колени у своих ног. – Не так уж много, да?

Я завороженно кивнула, в который раз восхищаясь послушанием ее близнецов. Как бы я хотела, чтобы мои слушались меня так же! Без раздумий и сомнений. Но это, наверное, нереально. Однако к советам бабушки все же стоит прислушаться, она наверняка знает, что говорит. Все же семь тысячелетий правления за спиной…

– Как я должна этого добиться? – поинтересовалась, выныривая из своих мечтаний.

– Силой, милая, силой.

***

– Считай! – приказала я, взяв тяжелую плеть. Прочь сомнения, прочь жалость, прочь старую меня. Больше я не ваша девочка на побегушках, выполняющая любые желания по первому слову. Больше я не поведусь на ваши милые глазки и жалобные моськи. Больше не позволю над собой издеваться! Вы превратили мою жизнь в ад! Триста лет я терплю ваши дебильные выходки и злые слова! Больше этого не будет! Я взрослая, умная, я будущая королева, я смогу если не приручить вас, то хотя бы заткнуть!

– Дрянь! – взревел подвешенный к позорному столбу Адам. – Пошла ты знаешь куда… – Отборный мат разносился, кажется, по всему королевскому дворцу, пугая заезжих вельмож из совета.

– Не хочешь считать, будет в два раза больше, – спокойно пояснила я, замахиваясь от души.

– Сука! – выплюнул близнец, взревев от боли, но подчинился. – Раз!

Вот и моя маленькая первая победа. Можно себя поздравить. Через мат и боль, но подчинился. И почему мне это совсем не греет душу? И вместо радости в груди опять тупая боль?

– Три… Десять… Мразь!.. Сорок!.. Чудовище!.. Все, хватит, остановись!.. Не могу больше!.. Пятьдесят!

Снег в округе окрасился красными пятнами крови моего избранного. Адам пораженно молчал, пытаясь отдышаться, цепляясь непослушными пальцами за приковавшие его цепи. Я оглушенно опустила руку с окровавленной плетью. И это победа? Нет. Это поражение. Мое. Полное.

Бросила ставший ненужным девайс на снег у ног старшего близнеца. Развернулась и побрела прочь отсюда. Прочь от них. Прочь как можно дальше. Его снимут и помогут без меня. Не хочу этого больше видеть, лучше умереть. Как же я ненавижу их! Ненавижу свою жизнь!

***

В следующем месяце я смогла показать бабушке тот же трюк, что она проделала со своими избранными. Они встали на колени, сами, добровольно и даже молча. Но кто бы знал, чего мне это стоило! Тысячи криков их боли, тысячи выслушанных проклятий, тысячи капель крови повсюду. Я порола их за все! За каждое слово, за каждый жест, даже за неправильные мысли! Жестоко, с каждым днем увеличивая количество ударов за одни и те же провинности. И они сдались. Приказы теперь выполнялись беспрекословно, лишь бы не снова боль и плеть. Но какая дикая, непримиримая ненависть теперь горела в их глазах! Какая ярость зажигала их мысли! И это было больно. Я ревела ночами в подушку, пытаясь понять, почему все так неправильно и где облажалась в начале, что они меня ни в грош не ставили, сделав служанку для них. Я оплакивала каждый их крик, каждый стон боли.

Не хочу так жить! Ненавижу!

– Хорошо милая. Перейдем на следующий уровень, – понимающе улыбнулась бабушка, глядя в мои потухшие глаза. Она приказала своим близнецам не просто встать на колени, а медленно и красиво снять рубашки, встать на колени и сверкать на нее восторженными взглядами, полными томного желания.

Я отчаянно махнула рукой и пошла выбивать из взглядов собственных близнецов потоки восторженности. Это удалось мне далеко не сразу, а лишь лет через пять. Их взгляды теперь могли выражать восторженность, бескрайнюю любовь, желание, да что угодно по моему приказу. А мне становилось только больнее. Избранные – это часть меня. Я ощущаю их боль как свою, а от их ненависти уже готова сойти с ума. Мне так плохо… Но я не должна им показывать свою слабость. Больше нет. В прошлом году они опять опозорили меня на дне рождения моей подруги, дружно швырнув в меня праздничный торт. Но зато больше не обзывались. Нет. Теперь они молчали. Всегда.

– А теперь давай вот это. – Близнецы бабули, повернувшись друг к другу, начали страстно целоваться. Я скептически осмотрела предложенную сцену.

– А это зачем? – нахмурилась я.

– Потому что это красиво. И позволяет им стать ближе, сплоченнее, раскованнее. Это очень важно на самом деле, хотя сейчас ты, возможно, этого и не поймешь. Потом объясню.

Я снова кивнула и пошла выполнять новую миссию. Просто квест – приручи черта. Да и того, наверное, легче было бы приручить, чем этих двух злюк. К матери я их больше не отпускала по совету бабушки. И от этого они бесились еще больше, создавая мне непредвиденные проблемы. То чай пересластят, то салат пересолят, то кофе на меня выльют, то горящие угли на волосы просыпят. И все это настолько «нечаянно», что мой зубовный скрежет, наверное, было слышно на другом конце планеты. Но я терпела. Молча порола их за такие «нечаянно» и терпела, отчаянно желая оказаться где-нибудь подальше отсюда и никогда не быть наследницей королевской крови с обязательной кучкой избранных.

– Мрак, – обратила я на себя внимание избранного, добавляющего в мою кружку уже пятую лишнюю ложку сахара с абсолютно невинным видом. – Поцелуй Адама. – У обоих из рук выпали все предметы. Чай разлился по столу.

Плевать, все равно я бы его пить не стала.

Адам же грохнул какую-то дико старинную вазу с цветочным орнаментом, вытирая пыль в комнате.

– Я жду, – непреклонно отозвалась, глядя на их ошарашенные моськи. Изумрудные глаза блестели яростью и гневом, лица отчаянно перекошены. Но квест есть квест. – За вазу потом отдельно выпишу и за чай тоже. – Я же говорила, что теперь порю их за все, что можно и нельзя? Да? Ну повторю еще раз.

Мрак все с тем же перекошенным гневом лицом подошел к застывшему брату и быстро чмокнул того в щеку.

– В губы, с языком, – попросила я, сама наливая себе чай из чайника. Тьфу! Ну и гадость они заварили! Кто эти помои будет пить? Брезгливо отставила кружку в сторону.

– А задницами тебе не потереться? – выплюнул Мрак, просверливая взглядом во мне дырку.

– Отличная идея. Тритесь, – кивнула я с абсолютно серьезным видом, показывая, что и на этот раз не шучу.

– Маленькая испорченная дрянь! – завизжал Мрак, расшвыривая кухонный сервиз во все стороны. В комнате раздался звон битой посуды. Жаль. Красивый был сервиз. Адам помог брату, расшвыряв по комнате мою коллекцию фарфоровых статуэток. Я изо всех сил сдерживала рвавшиеся на волю слезы, пытаясь не выдать, как мне плохо. Ну за что вы так со мной? Я же старалась как лучше, всегда! А теперь… вы меня ненавидите, а я вас и свою жалкую жизнь.

– Четыреста плетей, – посчитала принесенный урон в меньшую сторону. Знали бы, сколько стоили эти статуэтки, никогда бы не рассчитались. Пришлось бы до смерти забить. – Целуй! – упрямо повторила приказ. – Или будет пятьсот. Каждому.

Выполняйте уже, олухи! Я не хочу вас калечить, а придется, если не повинуетесь! Оба смотрели на меня, гневно раздувая ноздри с отчаянной ненавистью в глазах. Прикрыла глаза, повторяя мантру про себя: «Больше я не ваша девочка на побегушках, выполняющая любые желания по первому слову. Больше я не поведусь на ваши милые глазки и жалобные моськи. Больше не позволю над собой издеваться! Я взрослая, умная, я будущая королева, я смогу если не приручить вас, то хотя бы заткнуть!»

Спустя пять минут они все еще не целовались, стоя в прежних позах.

– Как хотите, – равнодушно пожала плечами. Мантра помогла. Она всегда помогала собраться с мыслями и вспомнить, почему я так себя веду.

Этим же вечером я забила их до полусмерти, выдав каждому положенную сумму. Под конец они даже умоляли меня остановиться, но я была непреклонна. Нельзя баловать, нельзя поощрять нытье, нельзя идти на поводу. Это я запомнила. Жизнь преподала мне жестокий урок. Они отлеживались почти месяц, не желая, а может, и не имея возможности встать с кровати. Я не вникала, просто отдыхая от этого кошмара, свалив из дворца на море вместе с одной своей подругой и ее избранными, которыми она любезно согласилась поделиться, чтобы я не умерла с голоду.

По приезду мои избранные повели себя на удивление странно. Сами встали на колени, подали мне нормальный чай, даже в комнате убрали и разложили мои вещи по местам.

– Что происходит? – лениво поинтересовалась, внутренне замирая от каждого их движения. Что с ними? Что за приступ послушания? Кажется, что стоит закрыть глаза, и мне на голову снова выльются потоки кипятка из чайника, или прилетит чем-нибудь тяжелым. Где подлянка?

– Мы поняли свою ошибку. Прости нас, пожалуйста, – произнес Адам, вновь добровольно вставая на колени. – И предлагаем тебе перемирие. Мы будем слушаться, а ты перестанешь пороть нас за каждый пустяк. Просто объяснишь, в чем мы неправы, и мы больше не станем так делать.

Подозрительно сощурила на них глаза. Где подвох? Но их эмоции были вполне искренние, они с замиранием сердца ждали моего ответа.

– Беспрекословно слушаться? – уточнила я, нервно перебирая складки платья.

– Да, – опустили головы к полу.

Радость накрыла меня с головой. Неужели достучалась до них наконец? И больше не придется проходить через эти муки ада, пытаясь приручить этих двух дикарей? Ура! Счастливая улыбка помимо воли заиграла на губах.

– Хорошо. Я согласна, – кивнула. – Но есть одно условие.

– Какое? – заинтересованно подняли головы от пола.

– Целуйтесь! В губы и с языком! – велела я.

Они словно только этого и ждали, страстно вцепившись друг в друга и начав пылкий танец языков. Признаю. Бабуля была права, это безумно красиво и возбуждающе. В тот вечер я снова была с ними ласкова в постели, позволив и им получать удовольствие от процесса. Кто мог знать, что этот приказ станет началом моего конца…