Наследник для Валида

Глава 6

Я смотрю в его глаза и вижу свое шокированное отражение как в темной глади, мужчина упирает руки в кровать, чуть облокачивается, не сводя с меня глаз, отдает очередной приказ:

– Расстегни мою сорочку.

Он не терпит заминок, продавливает взглядом, в то время как мной овладевает какой-то полнейший ступор.

Чувствую, как лукаво скользят темные глаза по моей тонкой фигурке, выжидают, и я делаю робкий шаг вперед. Пальцы дрожат, но я поднимаю руки и, не отводя глаз от лица мужчины, нащупываю пуговицы.

Неожиданно мощные ноги сжимаются, Валид словно фиксирует меня, чтобы не убежала. Зажимает меня своим сильным телом, я же пытаюсь смягчить свой тремор улыбкой.

Не знаю, как реагирует Байсаров на мою медлительность, но пальцы отказываются слушаться, пуговки перед глазами прыгают, с трудом вынимаю из петли верхнюю, затем опускаю руку ко второй.

Сглатываю несуществующую слюну, которая царапает горло, и выдыхаю слегка облегченно, когда вторая пуговка тоже поддается.

– Не медли, – слышу хриплый голос Валида, пропитанный какими-то странными нотками предвкушения.

На мгновение ловлю себя на мысли, что ему нравится… Ему нравятся играть со мной как коту с мышкой…

Киваю, не поднимая глаз, и перехожу к следующей, мужчина чуть сжимает ноги, и я кусаю губы, добираюсь, наконец, до самого низа рубашки, которая спрятана под тяжелой пряжкой ремня.

Прикусываю губу и вытягиваю материю, справляюсь с последней и поднимаю взгляд на замершего Валида.

– Манжеты, – отдает скупой приказ, приподнимает бровь.

Чувствую себя как на экзамене, причем экзамене, который я проваливаю с треском. Опускаю взгляд на крупную широкую руку, накрываю ее своими пальчиками и Валид мне помогает, поворачивает запястье, чтобы я могла дотянуться до запонок.

Смотрю на конструкцию из золотого штыря и не особо понимаю, как именно ее снять, приглядываюсь, отмечая про себя, что у Байсарова очень широкое запястье, покрытое жесткими волосками.

Он действует уверенно, не дает мне и шанса на то, чтобы не подчиниться или же отказаться. Держит меня цепко в плену своего продавливающего взгляда.

Наконец, поворачиваю кругляшку и вытаскиваю золотой штырь из материи, на мгновение не знаю, что с этим делать, куда положить, и поднимаю взгляд на Байсарова.

По лицу мужчины ничего не понять. Даже не могу прикинуть, нравится ли ему игра, которую он затеял, или я вызываю недовольство.

Держу в кулачке запонку, а затем просто кладу ее на кровать, мужчина сразу подает мне вторую руку, и я уже быстрее справляюсь.

Даже сейчас с высоты своего роста, когда я стою, а Валид полулежит, мужчина все равно выглядит громадным и я чувствую себя неловко.

Промедление длится мгновения и, наконец, Байсаров опять устает ждать меня или решает помочь.

– Снимай, – опять дает команду, вцепляется глазами в меня, не отпускает мой взгляд, слегка прищуривается.

Опускаю дрожащие пальцы на плечи мужчины. Сейчас, когда полы сорочки чуть приоткрыты, мне уже доступна для взгляда золотистая кожа кавказца, покрытая жесткими волосками.

Ладошки упираются в литую грудь, ощущаю, как под пальцами гулко и глубоко бьется сильное сердце.

Шелк приятно холодит кожу и ощущается огнем под моими пальцами. Аккуратно сдвигаю полы пальчиками, как в замедленной съемке, подушечками скольжу, по ощущениям, как по золоту.

Полы раздвигаются и падают с плеч, а я же ласкаю, освобождаю мужские руки из плена материи и буквально замираю от вида невероятного торса, который открывается перед моими глазами.

Идеальный. Широкий. С проработанными косыми мышцами – это все воспринимается кадрами, но эта золотистая кожа покрыта порослью жестких темных волосков, которые придают мужчине какую-то дикую брутальность, самость.

Замечаю на плечах витиеватые татуировки, они струятся, перетекают на грудную клетку, есть просто надписи…

И вдруг я замираю, когда сорочка полностью спадает. Вздрагиваю от излишне реалистичной картинки. Прикусываю губы, потому что с самого бока мужчины на меня скалится ужасающе-страшная морда зверя.

Чудище скалится и смотрит на меня, теряюсь, поднимаю глаза на Валида и замечаю, как мужчина следит за мной из-под опущенных ресниц, на губах змеится улыбка, когда он приподнимает бровь, словно побуждает меня к действиям, и я сама не понимаю, как провожу подушечками пальчиков по зверю, который красуется на боку мужчины, и чувство такое, что там действительно опасный хищник спрятался…

Хочется понять, что за зверь такой выбит на этой золотистой коже, но я, конечно же, не рискую и писка издать.

Присматриваюсь, правда, и уже в следующую секунду…

Барс…

Вспоминаю, что Мухоматов так называл Байсаров.

Оглушенная своей догадкой, поднимаю взгляд на мужчину, который прямо сейчас смотрит на мою голую грудь.

Агрессивный брутал передо мной, и я прикусываю губу от того, что вижу, внизу живота становится непривычно, жар какой-то расходится, в то время как я не решаюсь даже взгляд поднять на мужчину, который в этот самый миг подается и выкидывает руку вперед, ловит меня за шею, фиксирует и тянет на себя, заставляет почти рухнуть и упереться в литую грудь ладонями, сам же выдыхает гортанно, обдавая жаром цитрусового дыхания:

– Продолжай… раздевать меня…

Выдыхает свой приказ и продавливает взглядом. Скользит по моему телу руками, уверенно касается, ласкает талию, горячие руки ощущаются слишком остро, скользят вниз к моим трусикам, а я губы прикусываю.

– Слишком ты робкая, девочка, что с тобой не так? – внезапно оглушает вопросом и кофейные глаза фокусируются на мне.

Смотрят очень цепко, так, что у меня на спине капли пота пробиваются. Валид рассматривает меня хмуро, из-под сдвинутых бровей. На мгновение мне кажется, что он сейчас поднимется и отстранит меня, или вовсе швырнет в меня платьем и велит прикрыться.

Что-то странное пульсирует в его глазах, явное подозрение и от этого мне становится совсем не по себе.

– С-со мной все так… – выдыхаю отчаянно, пугаюсь проницательности Байсарова.

Но вспоминаю, что где-то в доме есть Вахит…

– Все… так, – повторяю и, чуточку осмелев, кладу свои ладони на широкие плечи мужчины, провожу лаская и слегка царапаю ноготками, отвлекаю.

Действую интуитивно, по наитию и Валид на мгновение прикрывает широкие веки, затем резко распахивает глаза и пробивает меня взглядом.

Холодным. Отдающим изморозью. Он принимает мой ответ. Не обманывается, но дает возможность продолжать.

– Раз так, тогда я жду… – повторяет и вскидывает бровь.

Выжидает. Словно проверяет предел и грань, к которым я могу подойти. Я же опускаю взгляд на широкую пряжку, рассматриваю предмет гардероба мужчины и опускаю ледяные пальчики на пояс.

Прикусываю губы, меня потряхивает и ничего я с этим сделать не могу. Мужчина же не делает ничего, чтобы облегчить мои метания, мое замешательство.

Холодная пряжка обжигает кончики пальцев, пока я с ней вожусь.

– Ты дрожишь, – опять слышу задумчивый голос.

– Просто здесь прохладно, – отвечаю первое, что приходит на ум, и Валид резко хватает меня за шею, заставляет посмотреть в свои глаза.

– Сейчас согрею, – выдыхает совершенно равнодушно и его губы накрывают мои. Сминают с силой, вдавливают. Язык проскальзывает в самую глубину. У меня от такого напора голова кругом идет. Что-то странное творится, невероятное. По телу пробегаются острые иголки, колют, отдаются сладкой болью в нервных окончаниях. Горячие руки откровенно изучают мое тело, играют, ласкают и неожиданно больно щипают.

Вскрикиваю. Но мой писк глушат твердые губы, обладают, лишают дыхания. Цепляюсь пальчиками за плечи мужчины, прохожусь ноготками по крепкой груди с порослью жестких волос, которые будоражат мою кожу, раздражают грудь, от Валида пахнет чем-то мускусным, терпким, ледяным, цитрусовым.

Странный аромат усиливается с каждой секундой, будто мне феромоны в кровь впрыскивают и я гореть начинаю. Действительно больше не мерзну, наоборот, кожа испариной покрывается.

В какой-то момент Валид переворачивается вместе со мной, и я падаю спиной на кровать, холодный шелк обжигает, вызывает вскрик, но опять мне не дают вдохнуть.

– Хороший подарок, – слышу глухой голос Валида, его рык и ощущаю, как крепкая рука с кольцами уверенно проходится по моему впалому животу, проскальзывает ниже и задерживается на бедре, сжимая в пальцах тонкую полоску моих прозрачных трусиков.

Это прикосновение обжигает. Заставляет вздрогнуть и распахнуть глаза, чтобы столкнуться с сумасшедшим, огненным взглядом мужчины, который нависает надо мной огромной скалой.

Валид просто огромный, мощный. Сейчас невероятно красивый какой-то страшной красотой, когда его лицо искажено от страсти и вообще он похож на смуглую, бронзовую статую какого-то древнего бога. Разрушения или войны. Татуировки в полутьме комнаты отливают черным. И мужчина нависает надо мной. У него жилы на шее вздулись, на плечах, а я смотрю на его пресс, на то, как прорисовываются литые мышцы подобно доспехам.

– Расслабься.

Выдыхает глухо, в голосе уже отчетливо слышны рычащие нотки акцента. Эта команда действует на меня иначе, совсем противоположный результат вызывает. Мышцы натягиваются струной, напрягаются так, что кажется, тронешь и разорвутся.

В странном оцепенении смотрю на мужчину, который нависает надо мной, пытаюсь справиться с эмоциями, которые зашкаливают, но понимаю, что не могу, не справляется организм с перегрузками.

Ощущаю его возбуждение, чувствую, какая мощь скрыта от меня за брюками, и тело бросает в дрожь. Паника подкатывает комом к горлу. Пытаюсь побороть себя, справиться, но боюсь, что у меня ничего не выходит.

Валид цепляет мою руку, прикладывает к своей грудной клетке, и я чувствую, как по-сумасшедшему мощно бьется его сердце, каменный он сейчас просто, литой. Валид может разорвать меня на части не напрягаясь особо. Сам же, наконец, отпускает мои трусики, ощущаю, что больше материя не впивается в бедра, а Валид проводит рукой по моему телу, словно расслабляет, касается каких-то точек и я прикрываю веки.

Стон падает с губ, когда чувствую умелый язык на своей груди, прикусываю губу и слышу, как Валид шепчет жарко мне в самое ухо:

– Сними с себя трусики. Сама.

Выговаривает так томно, что у меня пальчики на ногах поджимаются, от него пульсация идет горячая, огненная, одуряющая.

Энергетика подчинения, доминантности. Но все равно подобный приказ вызывает у меня рваный вдох, и я по инерции сильнее зажимаюсь. Страшно становится остаться без последнего клочка, прикрывающего мою уязвимость.

И с каждой миллисекундой своего промедления я словно чувствую, насколько сильнее напрягается мощное тело мужчины, его возбуждение струится по венам. Это порок. Похоть. Жесткость.

Никакой нежности, хотя чудо, что он до сих пор не разложил меня. Валид словно играет со мной, но в любой момент его благосклонное настроение может рухнуть и на место этой прелюдии придет нечто по-настоящему грубое, жестокое.

Есть в Байсарове что-то опасное, темное. Его аура, энергетика. Он давит. Кажется, что из щипов состоит, острых, способных вспороть до крови.

– Ты ведь знаешь, почему здесь и что будет?

Задает вопрос хрипло, но глаза… Боже, его глаза сейчас становятся какими-то потусторонними, темными, опасными.

На мгновение чудится, что моя жизнь зависит от ответа и это уже не вопрос относительно того, что сделает со мной Мухоматов и его шайка. Нет. Здесь и сейчас. Именно Валид Байсаров решает мою судьбу и его взгляд…

Этот человек не знает пощады. Почему-то чувствую в нем эту ужасную грань и комок страха подкатывает к горлу, когда я киваю.

Даже сил нет на то, чтобы ответить.

– Вот и умница, – отвечает, слегка обнажив массивные белоснежные зубы.

Я ведь как на ладони перед Байсаровым. Его взгляд – слишком проницательный, говорящий о многом. Все мои чувства он видит, но ему пока в кайф забавляться, медлить, предвкушать…

Прикрываю веки и делаю глубокий вдох, как в пропасть падаю, когда ощущаю, как тянет меня за вершинку груди, простреливает импульсом нежное полушарие. Уже жестче. Сильнее. Внизу живота становится непривычно жарко, тянет. Тело реагирует на мужчину, как на афродизиак, но разум…

Разум сопротивляется изо всех сил.

– Я дал приказ, – повторяет и в голосе слышу хрип, пока пальцы продолжают свою острую ласку, теребят, терзают плоть, заставляя меня ерзать на постели, прижимать коленки друг к другу сильнее, чтобы избавиться от тяжести и пульсации, которая простреливает импульсами все мое тело.

– Я. Жду, – выговаривает медленно и пальцы… его сильные пальцы начинают оттягивать ноющую грудь, причиняют боль.

Откидываю голову, рот открывается широко, и я пытаюсь поймать воздух запёкшимися губами, а Валид отпускает полушарие, проводит указательным пальцем вниз, прямо очерчивая линию от груди к низу живота.

– Непокорная девочка, – выдыхает с нажимом и его подушечки царапают мою кожу, заставляют вздрогнуть, когда палец оттягивает тоненькую резинку трусов и опускается прямо на мою разгоряченную плоть, вторгается жестко, нагло, заставляя меня зашипеть.

– Горячая, – улыбается уголком губ и начинает движение в одной точке, безжалостно, жестко.

Всхлипываю и прикусываю губу, кажется, что почти прокалываю собственную плоть, когда Валид ударяет меня там в одной точке, взвиваюсь.

– Тихо, девочка, тихо… тебе нравится, – выдает спокойно и голос у него тяжелый.

Он давит второй рукой, заставляет меня улечься на лопатки, не дает закрыться и уйти от контакта.

– Договариваемся сейчас, чтобы все прошло гладко. Для тебя.

Слышу его голос как из-под ваты и с трудом разлепляю веки, чтобы вглядеться в лицо искусителя, дьявола, не знаю…

От него дух захватывает и страх иголками колет, затапливает предвкушением непозволительного…

То, что происходит с моим телом, странно, меня знобит и колотит, испарина выходит на коже.

– Ты подчиняешься. Делаешь все, что говорю, и ловишь кайф, – выдает совершенно равнодушно, только вот на дне глаз вспыхивают яркие темные точки, как звезды.

Опасные. Хищные. Этот мужчина не будет со мной нянькаться. Он хочет секса. Он нацелен на соитие по-звериному жёсткое и откровенное. А я здесь для того, чтобы ублажить.

– Ты меня поняла? – приподнимает бровь и в этот самый момент его палец совершает что-то невероятное там в одной точке и меня начинает колотить, тело натягивается струной, я на инстинктах выдыхаю свое согласие хлипким «да»…

В следующую секунду трусики оказываются сдернутыми с меня и улетают куда-то за спину Валида, мужчина раздвигает мои ноги одним резким движением, держит крепко в коленях.

Байсаров самым наглым образом смотрит туда. На меня. Дергаюсь в желании закрыться – не получается.

– Красивая куколка, – выдает глухо и уже в следующий миг прибивает меня к постели своим немалым весом, чувствую себя бабочкой, распятой под зверем.

Не справляюсь с захлестнувшими эмоциями, меня накрывает какой-то странный вязкий жар напополам со страхом и темным предвкушением грядущего единения, заложенный в глубине каждого человека, как в женщине, так и мужчине.

Мужчина надо мной нацелен обладать, а я должна принять его, постараться хотя бы…

Глаза обжигает, все мысли проскальзывают в мозгу со скоростью света и их вышибает одним мощным, глубоким, уверенным толчком, который срывает крик с моих искусанных губ…

Замираю. Затихаю. Зажмуриваюсь.

И мужчина останавливается. Тишина повисает в комнате. Гнетущая. Давящая. А у меня глаза жжет нестерпимо. Кусаю губы и молюсь, чтобы не расплакаться, чтобы не удариться в истерику.

Не так я мечтала получить свой первый опыт. В голове совсем иные картинки рисовала, хотела отношений, хотела ухаживаний, чтобы все было трогательно и романтично, как в книгах или же в фильмах.

Глупая дурочка, которая нагадала себе суженого… Когда наша местная ведунья Аглая в наш магазинчик захаживала за хлебом, я опять сидела над книжкой, на этот раз читала, правда, не научную литературу, а старенький романчик в задрипанной белой обложке.

Стыдно было, что такое читаю, поэтому прятала усердно, прикрывала тетрадкой, но шуструю бабульку не обмануть.

– Чего, любовку читаешь, Варька, да? – спросила пожилая женщина и темные глаза у нее лукаво блеснули.

Я же смутилась и улыбнулась. Аглаю все сторонились, не знаю уж почему. Так повелось. Люди не очень хорошо относятся к тем, кто отличается от общей массы. Всегда тот, кто выглядит или думает иначе, привлекает на себя косые взгляды. Не знаю, как это и где работает, но в маленьком провинциальном городке тире деревеньке – это так…

– Читаю, бабушка, – наконец, выдыхаю, растягивая губы в еще большей улыбке.

Ну поймали меня с поличным на чтении горяченького, где герой властный красивый пират и девушка вся такая леди из высшего света.

– Ну-ну, глупости читаешь, Варька, глупости! – поднимает бабушка костистый палец с очень длинным ноготком. – Хлеба мне дай и отсыпь сахару, – командует и я киваю.

Начинаю суетиться за прилавком. Седовласая женщина замирает, ее длинные волосы немного торчат во все стороны, а старый потертый черный плащ выглядит немного как ведьминский.

Что-что, а бабушка над имиджем своим работала, так сказать, детвора ее шугалась, бабы исправно ходили в ее дом с подарками и просьбами избавить мужей от зависимостей всяких или от сглаза, даже мама моя к ней пошла, когда отец заболел, надорвался и врачи лишь разводили руками.

Тогда Аглая к нам в дом пару раз пришла. Помню, что мазала на спину отцу что-то вязкое, вонючее, но помогло. Я тогда еще совсем маленькой была, но с тех пор болей в спине у отца не было.

Верить в это все я не верила, просто понимала, что бабушка была знахаркой и дед ее тоже лечил людей, с переломами к нему бегали…

– Ты чего задумалась, Варь? – раздается скрипучий голос и я, встрепенувшись, отдаю покупки бабушке.

Наши руки соприкасаются и бабушка Аглая вдруг поднимает на меня пустой взгляд, очень странный, расфокусированный.

Смотрит словно не на меня, сквозь.

– Придет к тебе твой мужчина… ой… девка… придет… кровь – огонь у него… и шрам… шрам будет… длинный…

– Где? – спрашиваю из чистого любопытства.

– Ты поймешь. Такой не спутать. Росчерк от ножа…

Что-то зловещее в голосе женщины слышится, сглатываю и руку оттянуть хочу, не пускает.

– Не едь ты в столицу, Варька… не едь… Здесь парня простого встретишь… спокойно проживешь…Но… если в город большой поедешь – повстречаешь его, суженого. Того, кто предначертан… судьбу не изменишь… такой свое не отпустит…

– Так если он суженый мой, разве плохо это любовь – свою встретить?

Глаза распахивает шире и улыбается как-то странно.

– Как сказать… судьба… либо пан… либо пропал, Варя… середины у тебя не будет с ним… либо все… либо ничего… такой человек полутонов не приемлет…

Поедешь ты… вижу…дура девка…

Хотя… как знать…

Как знать…

Не должна была я ехать в столицу, не должна…

Аглая была права…

Прячусь в своих воспоминаниях, убегаю от реальности, от жжения, которое начинает стихать… потому что мужчина не двигается.

Ощущаю прикосновение к своим щекам, губы скользят мягко-мягко… умелые пальцы начинают порхать по моему телу, проходятся по плечам, настойчиво касаются груди, играют, будоражат и заставляют вздрогнуть, пропустив вереницу мурашек, проскальзывают по ребрам и опускаются на ягодицы.

Эти касания начинаю расслаблять задеревеневшие мышцы и горячие руки ловят мои колени, поднимают.

Всхлипываю от острого ощущения внутри себя.

– Тише, принцесса, – горячий шепот и губы накрывают мои, язык толкается в рот, – расслабь мышцы, не зажимайся…

Валид понял, что стал первым, иначе такое проявление своеобразной заботы не понять. Я ведь подарок, видимо, логично, что подарок для такого человека нетронутый… Валид дает мне фору.

Его руки, губы ласкают, пьянят, заставляют трепетать.

Распахиваю глаза, чтобы встретиться с решительным взглядом, говорящим, что останавливаться мужчина не намерен.

Он должен был брать жестко, больно, но вместо этого ласкает, касается, гладит.

Его губы играют с моими, пьют мой стон, играют с языком. И неожиданно умелые пальцы проскальзывают вниз, массируют в одной точке, распаляют…

Заставляет мое тело откликнуться. Несмотря на все мое недоверие и панику, мужчина добивается от моего тела ответа. Методично и четко работает пальцами, не делает никаких послаблений.