Глава 6 Гроза оборотней

Экскурсия по дому вышла короткой. Все, что мне успели показать, так это правое крыло особняка, шикарную столовую с длинным столом и просторную кухню, располагавшуюся неподалеку.

Невысокая юркая старушка вышла нам навстречу и приосанилась, став необыкновенно важной, даже величественной.

– Матрена Федоровна, знакомьтесь, мисс Кэтрин Разумовская, – представила меня Авдотья, высоко задрав нос, и тут же подобрала юбки, словно куда-то опаздывала. Или просто находиться среди кастрюль и поварешек ей было не по статусу, ощущение складывалось такое. – Дальше сами разберетесь, а мне пора на занятия.

– Давай уже, поторопись, душемучительница, Матвейка поди заждался, – усмехнулась старушка в белом переднике и забавном колпаке, из-под которого проглядывали пряди седых волос.

– Здравствуйте, – широко улыбнулась я, где-то в глубине души понимая, что сработаемся.

А еще меня не покидало четкое ощущение, что эта щуплая женщина отнюдь не простая повариха, а кто-то гораздо более значимый для князя Воронцова и этого поместья в целом. В итоге интуиция меня не подвела. Но обо всем по порядку.

Несмотря на напускную строгость, Матрена Федоровна вызывала самые приятные чувства. Ее глаза лучились теплом, такими делали их расходящиеся из уголков морщинки, выдающие привычку часто и от души улыбаться.

– Здравствуй-здравствуй, уже наслышана… Так вот ты какая, Екатерина Разумовская, гроза оборотней. А ну-ка дай мне разглядеть тебя повнимательнее, – прищурилась старушка, покрутив меня перед собой словно куклу. – Ладная, ничего не скажешь. А глаза-то, глаза! В таких озерах вполне можно утонуть. Ну что застеснялась, я ж правду говорю. От нее, как от собственного хвоста, все равно не убежать.

На кухне кипела работа: лопатка магическим образом сама помешивала жаркое, венчик взбивал какой-то невероятно воздушный десерт с ароматом ванили, сразу три ножа шинковали овощи, каждый на своей разделочной доске. Матрена Федоровна при этом сидела на высоком стуле, где подобно дирижеру четко управляла процессом.

Для меня тоже нашлось занятие – сперва натереть до блеска столовое серебро, которое хранилось здесь же в высоком шкафу, а затем, разложить по вазам ягоды и фрукты, многие из которых видеть мне было в новинку.

– Это зажевика – ягода горная и очень ценная, она от разных хворей помогает, раны заживляет, продлевает долголетие. А вот янтарные смешинки – их так в народе зовут, очень сладкие на вкус и питательные, попробуй, – обучала меня будто внучку Матрена Федоровна.

Мне понравилось проводить с ней время. Сразу вспомнилась бабушка и то последнее лето в деревне, когда она была еще жива. Здесь на кухне руки были заняты делом, и я чувствовала себя гораздо комфортнее, чем наверху в моих королевских покоях, где всякий вошедший смотрел на меня свысока, как на человека второго сорта, не владеющего магией.

– А названия-то какие! Янтарные смешинки, – улыбнулась я, рассматривая налитую соком ягоду в свете солнечных лучей, пробивавшихся сквозь тонкие шторы. – Ваш мир со всей этой магией кажется таким сказочным! Еще недавно я и подумать не могла, что увижу нечто подобное. Жаль только, с родителями никак не связаться, передать, что я жива и здорова. Они же там, наверняка, места себе не находят.

– Славная ты, Катерина. Уж я-то знаю, столько иномирянок повидала. Попав сюда, большинство лишь о своей шкуре печется, о родных и не вспоминают вовсе. А если удалось к богатому господину пристроиться, то и возвращаться не хотят, окаянные. Хоть палками их обратно в рояль загоняй, – звонко рассмеялась старушка и я с ней заодно. – Только мир наш давно уже на сказку не похож. Были славные времена, да прошли. А ведь когда-то таких как ты попаданцев принимали словно дорогих гостей, перенимали их опыт, умения. Так у нас первые магомобили появились, летающие корабли и много чего еще.

Женщина задумалась, погрузившись в воспоминания. И так они ее захватили, что лопатки, венчики, ножи и поварешки замерли вместе с ней.

– А теперь что? Почему ваш мир так изменился?

– Об этом лучше не спрашивай, девочка, – отмахнулась Матрена Федоровна, перейдя на шепот. – О том, кто всю эту беду сотворил, вслух говорить не принято, у него повсюду и глаза, и уши.

– Надеюсь, это вы не о нашем князе Воронцове, – на всякий случай решила уточнить я, пока зашел разговор.

– Да что ты, милая, нет, конечно, – по кухне прокатился звонкий смех, а я облегченно выдохнула. – Думаешь, раз наш Даниил Васильевич такой хмурый, то он сущее зло?

– Ничего я о нем не думаю, – проворчала, смутившись. – Просто странный он какой-то… то само благородство и даже навстречу идет, а в другой раз на ровном месте как начнет глазами сверкать и взрываться. Ладно я, а Матвейка? Он же попросту загонял ребенка, мальчонка с утра до ночи на ногах!

– Так это он по своей воле, из благодарности. Данила еще год назад привез его из столицы. Поймал за руку, когда тот пытался стащить у него фамильные часы с драгоценными каменьями. Но дворцовой страже не сдал. Узнал, что мальчишка сирота, вот и взял его к себе в воспитанники. С тех пор Матвейка и бегает за ним как собачонка, готовая во всем услужить. А ты себе уже нафантазировала невесть чего.

Тут мне стало даже стыдно и перед Матреной Федоровной, что, не подумав, наговорила всякого, и даже перед Мистером Занудой. Этот его поступок о многом говорил, разом добавив очков в мою мысленную копилку.

– Извините, я же не знала…

– Будет извиняться-то. Тебя тоже можно понять, ты здесь новенькая, еще не разобралась что к чему, а он тебя едва встретил и уже рычать. Только ты глазам своим не верь, сердце слушай. Представь хоть на минуту, каково ему не по своей воле в зверя обращаться? После стольких лет многие оборотни и вовсе забывают, что значит быть человеком. А у этого мальчика, несмотря ни на что, всегда было чистое сердце. Я его с детства знаю, еще при княжне покойнице работала. Даниле можно доверять. Уж поверь старушке.

– Думаете, и договор покровительства подписать стоит?

– А он еще не подписан?! – от удивления у женщины глаза на лоб полезли. – Так чего же ты медлишь? В этом мире без покровителя с тобой и разговаривать никто не станет. А так, чем быстрее начнешь свой долг отрабатывать, тем быстрее домой вернешься. Разве не этого ты хотела?

– Этого. Только все равно страшно как-то.

– А ты не бойся. Такого покровителя как наш Даниил Васильевич еще поискать! Сто дней быстро пробегут, ты и не заметишь.

Хотелось бы верить.

Тоска по дому, родителям, любимому братишке, привычному образу жизни и даже чертовому мобильнику, с каждым часом становилась все сильнее. И если за работой на кухне я хоть на время отвлеклась, то, вернувшись в свои покои, абсолютно не знала куда себя деть и чем заняться, чтобы окончательно не спятить.

Мои попытки исследовать другое крыло особняка оказались безуспешными, все самое интересное так и осталось за закрытыми дверьми. Выход на улицу был для меня заказан пока не подпишу контракт. Я даже попыталась открыть одно из окон на первом этаже, чтобы вылезти через него, пока коридоры были пусты, но и здесь меня ждала неудача. Привычных ручек, петель и прочих механизмов там не оказалось. А магией, которую скорее всего и использовали для проветриваний, я, увы, не обладала.

– Да чтоб вас! Замуровали, демоны, – психанула я, решив все-таки вернуться в свои покои и проветриться хотя бы на балконе.

День пролетел незаметно. Солнце медленно, но верно клонилось к закату, окрасив горизонт в теплые розовые оттенки. В воздухе витали ароматы зелени и цветов, доносившиеся из сада. Закрыв глаза, я уже представила, как пробегаю по выложенным дорожкам мимо фонтана и настоящего лабиринта из идеально ровных кустов, брожу под тенью плодовых деревьев, поднимаюсь на пригорок, за которым виднеется луг и небольшое озеро.

Как же мне хотелось попасть туда вместо того, чтобы куковать на балконе. В голове как раз начал вызревать план побега, и я даже прикинула, хватит ли длины простыни, чтобы спуститься по ней вниз, если привязать к перилам, когда к дому на серебристом магомобиле с открытым верхом эффектно заявился Даниил Васильевич Воронцов.

Машина, к слову говоря, была очень даже ничего, отдаленно напоминая элитные ретро автомобили, на которых всякие там магнаты щеголяли в пятидесятых.

Обед Воронцов прогулял по каким-то важным делам королевства. Это я знала со слов Матрены Федоровны. А вот предстоящую встречу за ужином никто не отменял.

Заметив меня, мужчина, будто сошедший с обложки журнала, запрокинул голову и даже помахал мне рукой. Мол, одна твоя подпись, птичка, и ты могла бы сидеть на соседнем сиденье, или преспокойно гулять по саду, а не тосковать весь день взаперти будто пленница. Мне бы и самой помахать ему в ответ, или улыбнуться – не в моем положении плыть против течения и чего-то требовать. Но, даже понимая это, меня невероятно бесил тот факт, что мне попросту не оставляют выбора. Не к такому отношению я не привыкла.

Не знаю, сколько еще продолжались бы наши гляделки, но к Воронцову с какими-то бумагами подошел Аксаков, я же, развернувшись на пятках, поспешила скрыться с балкона.

До назначенного ужина оставалось не больше часа. Пока я нервно мерила шагами комнату вдоль и поперек, свернутый в трубочку договор так и маячил бельмом на глазу.

«Чем быстрее подпишу, тем быстрее вернусь домой», – не покидала меня навязчивая мысль.

– Всего-то, притвориться хорошей девочкой на сто дней. Что же я его улыбки не заслужу? Он у меня не то что рассмеется, а еще и попляшет! – рассуждала я вслух, развернув документ до того самого места, где следовало расписаться.

Слова Матрены Федоровны о необходимости покровителя в этой страшной сказке не прошли бесследно, уже пустив корни где-то на подкорке. Последний раз взвесив все за и против, я потянулась к перу и чернилам.

Мои каракули на фоне уже имеющейся подписи князя Воронцова, красивой и размашистой, выглядели даже ущербно. Сразу видно, скромностью ее обладатель никогда не страдал. Но удивительным было другое: как только я поставила подпись, буквы вспыхнули сиянием, договор разделился надвое, а внизу еще и календарь с датами появился. У меня даже дыхание сперло от волнения и неожиданности.

– Вот и все, ваше высочество, игра началась.

Я понимала, что ввязываюсь в непонятную авантюру, именно так назвала бы эту ситуацию мама. Тем не менее, от принятого решения на душе ощутимо полегчало. Уж лучше хоть какая-то определенность, чем затянувшееся подвешенное состояние.

Расправив складки на юбке и натянув на лицо улыбку, я спускалась на ужин с подписанным договором в руках.

«Еще посмотрим кто кого!» – повторяла я в своих мыслях, настраиваясь на боевой лад.

И все бы хорошо, но меня не покидало странное ощущение, что какой-то важный вопрос с князем я все-таки забыла обсудить.

Войдя в дверь столовой, я определенно удивилась. Вместо магических светильников в этот раз помещение освещали обычные свечи, расставленные на столе в массивных канделябрах. Поигрывая, свет пламени отражался в зеркалах, развешанных на стенах, создавая довольно романтичную обстановку.

За длинным заставленным всякой-всячиной столом могли бы уместиться двадцать, а то и тридцать человек, при этом на каждого из них сполна хватило бы угощений. А встретил меня один лишь Воронцов, одиноко замерший у приоткрытого окна.

– Я слишком рано пришла? Где остальные? – естественно, я ожидала увидеть за ужином и других обитателей поместья: Авдотью, Матвейку, управляющего с его лучезарной улыбкой, Матрену Федоровну.

– Нет, мисс Кэтрин, вы как раз вовремя, – отозвался князь, резко развернувшись, в то время, как его глаза с интересом принялись меня изучать. Пробежавшись по прическе и моим обнаженным плечам, они остановились на руке, в которой я нервно сжимала свиток, так и не решаясь передать его своему новообретенному покровителю.

– Вот, возьмите, – подойдя ближе, наконец протянула руку с документом. – Насколько я поняла, это ваш экземпляр.

– Именно так, – Воронцов с предельно деловым видом развернул договор, проверяя наличие моей подписи.

Между нами повисло уже знакомое напряжение. Господи, теперь-то ему что не так, к чему все эти затянутые многозначительные паузы, которые так меня бесят?!

– Вы приняли правильное решение, мисс Кэтрин, – наконец одобрительно произнес он, а я снова начала дышать. – Несмотря на то, что мы не совсем удачно начали наше знакомство, – продолжил он чуть более строго и холодно, – а вы намеренно отказываетесь следовать установленным правилам, – очертил взглядом мои обнаженные плечи, отчего по коже поползли предательские мурашки, – Матрена Федоровна весьма хорошо о вас отзывалась.

– И-и-и? – не выдержала я, когда он в очередной раз взял паузу, будто намеренно испытывая мое терпение. А как иначе, если в его глазах в этот самый момент абсолютно откровенно плясали бесята.

– Поэтому, справедливости ради, первый день вашей отработки считаю засчитанным, – наконец подытожил он, одарив меня улыбкой: скупой, немного натянутой, но даже это был прогресс. При этом осанка и надменный поворот головы князя оставались прежними.

В тот же миг первый день в календаре договора магическим образом перечеркнулся золотыми черточками, а я на радостях снова бросилась обниматься.

Всему виной дурацкая привычка. С мамой, отцом и Кирюхой мы регулярно так делали, стараясь не держать позитивные эмоции в себе, а делиться ими с окружающими. А что еще может быть естественнее, чем этот простой человеческий порыв? Самый верный способ проявить свою любовь, заботу, благодарность, дружеское расположение.

Только Воронцова по ходу совсем никто и никогда не обнимал, больно ошалелые были у него глаза и напряженные мышцы под одеждой, когда я на него набросилась.

У меня и самой сложилось двоякое ощущение. С одной стороны, я испытывала жуткую неловкость. Думать о том, что обнимаю оборотня, и вовсе не хотелось. А с другой… все это время мне так не хватало человеческого тепла и поддержки. Я хоть и храбрилась, но глубоко внутри оставалась испуганной и растерянной девчонкой, потерявшей всякие ориентиры. Сейчас же, в его крепких руках, я вдруг почувствовала, что не одна в этом мире, и этот сильный мужчина, несмотря на все его странности, ни за что не бросит меня на произвол судьбы. Наверное, в этом и была суть договора покровительства.

– Кэтрин… – произнес он едва слышно, уткнувшись носом куда-то в мою макушку. На мою спину робко и не сразу, но все-таки легли его теплые ладони, заключив в капкан рук.

– Извините. Я снова все делаю не так, – прошептала, не желая от него отрываться. Мужской парфюм, смешанный с запахом кожи, в прямом смысле вскружил мне голову. Бывает же такое. Или это какая-то магия? Убрав наконец свои руки, я поспешно отступила на пару шагов назад и даже стыдливо потупила взгляд.

– Не так как все – это точно, – подтвердил князь, все еще пребывая в некотором замешательстве от моего неадекватного поведения.

– Возможно вам трудно это понять, ваше высочество, но в моем мире объятья считаются нормальным проявлением эмоций, – попыталась объясниться, спрятав неловкость за улыбкой.

– Я и не говорил, что мне не понравилось, – в его глазах заиграли насмешливые искорки, по губам поползла медленная улыбка. – Когда мы наедине, вы можете звать меня просто Даниил.

А вот тут у меня едва челюсть не отвисла! Чего-чего, а такого от этого высокомерного мужчины я точно не ожидала. Мама оказалась права, добрые объятья во истину творят чудеса, оттаивая и не такие ледяные глыбы, как князь Воронцов.

Расположившись на противоположных концах длиннющего стола, мы и провели этот ужин. Разговор не особо клеился, все больше сводясь к сухим вопросам-ответам об устройстве этого мира.

Распрощавшись с князем, сытая и воодушевленная я поднялась в свою комнату. Первый день прошел, осталось еще девяносто девять. При первой возможности Воронцов обещал мне лично провести экскурсию по поместью, чего я с нетерпением ждала. Только пошло все совсем не так радужно, как планировалось.

Загрузка...