Научи меня дышать

Глава 49

Богдан

Кофеварка пищит, разрезая зловещую тишину в квартире. Достаю из шкафа кружку, наполняю до середины кофе и возвращаю кофейник на место. Каждое движение машинально, отработано до мелочей, но сегодня я делаю кофе только для себя. Мира ушла еще с рассветом, сославшись на необходимость вновь вернуть себе форму, но мы оба знаем, что она ушла лишь бы мы не обсуждали произошедшее за ужином.

Со вчерашнего вечера она не сказала мне и пары лишних слов помимо «все в порядке». После того как мы вернулись домой, Мира закрылась в ванной и пробыла там по меньшей мере час, а когда вернулась в спальню, то свернулась калачиком на краю кровати, сохраняя между нами дистанцию. Я знаю, что она не спала всю ночь, потому что сам смотрел в потолок воспроизводя в голове каждое сказанное Таней слово.

Она беремена.

Бумажка, которую она так торжествующе протянула мне, словно это подарок на День Благодарения, подтверждала срок в три с половиной месяца. Вдобавок ко всему к ней был прикреплен снимок узи, с изображением малыша.

Я бы с радостью кинул эту справку обратно ей и сказал, что очередная попытка влезть в мою жизнь провалилась с таким же триумфом, с которым она вошла в дом моих родителей, но я так же прекрасно помню ту ночь, что мы провели незадолго до моего отъезда домой.

Я был в клубе и коротал вечер по привычному расписанию: пара бокалов виски, обмен любезностями со знакомым барменом, а потом флирт со случайной знакомой и секс на одну ночь. Только в тот вечер этой знакомой оказалась моя бывшая. Я не знаю, что на меня нашло, ведь я не прикасался к ней на протяжении года после нашего разрыва, а предыдущие несколько попыток возрождения отношений закончились проклятьем в мой адрес. Но в этот раз было что-то другое, Таня казалось такой уязвимой, незащищенной, той, которой так хотелось любви. Я не помню, кто первый потянулся за поцелуем, не помню, как мы оказались в моей студии, единственное воспоминание — утром ее ладонь лежала на моей груди, и она намеревалась продолжить начатое ночью. По итогу я отвез ее домой, и мы оба сошлись на том, что произошедшее — не более чем ностальгия по прошлому, которое сейчас грозится обернуться оглушительным настоящим.

Дверь в прихожей тихо закрывается и слышатся едва уловимые шаги Миры. Ее плечи ссутулены, волосы, собранные в низкий хвост, местами растрепались. Она снимает с себя ветровку и останавливается в паре шагов от нашей спальни.

— Доброе утро.

Мира резко оборачивается на мой голос и куртка падает из ее рук. Ее щеки раскраснелись, а карие глаза впервые выглядят так безжизненно. Еще ни разу за все это время я не видел такого взгляда, будто все эмоции покинули ее, оставив лишь пустую оболочку.

Она суетливо заправляет прядь волос за ухо, наклоняется и поднимает ветровку.

— Кофе?

— У меня нет времени. В клубе нужна замена.

Мира разворачивается и уходит в сторону спальни. Она вновь сбегает, не желая принимать ситуацию. Я не могу ее в этом винить, так как сам не представляю с чего начать. Объявление о беременности бывшей девушки — это не то, чего ждешь на семейном ужине. Но для меня важно, чтобы Мира знала, что она — самое главное. Что если мы будем вместе, то сможем пройти через любые трудности. Она может злиться на меня, кричать, упрекать. Я приму каждое слово.

Подойдя к спальне, опираюсь на дверной косяк плечом и перевожу взгляд на Миру. Она сидит на краю кровати и пустым взглядом смотрит на цветок, подаренный моей мамой. Господи, кто бы мог подумать, что судьба может так резко развернуться и нагло усмехнувшись, показать средний палец?

— Мира…

— Я думаю тебе лучше вернуться в НьюЙорк, — говорит она одновременно со мной.

Тебе. Не нам.

— Ты уже все решила, — с усмешкой произношу я.

— Тут нечего решать. У тебя будет ребенок и я не собираюсь быть той, кто мешает его родителям быть вместе.

— Возможно, он не мой.

Она оборачивается ко мне, и я наталкиваюсь на ее горькую улыбку.

— То есть ты не спал с ней?

Замешкавшись, я открываю рот и тут же захлопываю его, так как нет смысла отрицать очевидное. Мира закрывает глаза и тяжело выдохнув, качает головой. Мое молчание красноречивее любого ответа.

— Ты даже не хочешь попытаться.

— Богдан, у тебя будет ребенок! Ты думаешь, она бы пришла не будь уверенна, что ты отец? Господи, она ведь все просчитала. Она сказала, что между долгом и нашими отношениями ты выберешь первое. И прости, но сейчас это — Мира обводит рукой пространство между нами. — кажется незначительным перед тем, что тебя ждет в будущем.

— Значит, ты так просто сдаешься? Поверить не могу. Всего лишь одно препятствие, и ты снова готова сбежать.

— А что ты предлагаешь?

— Я не знаю! — срываюсь я. — Но самое главное, что есть мы, а с остальным разберемся.

Она встает с кровати и устремляет на меня твердый взгляд.

— Не ты, не я, не имеем никакого значения. Есть только ребенок, для которого ты будешь целым миром.

Мира наклоняется и ее пальцы обхватывают ручку сумки, которую я не замечал. Она уходит. Снова оставляет меня, принимая решения за нас обоих.

— Так будет правильно.

— Хватит повторять, что правильно, а что нет, черт тебя побери! В этой ситуации нет ничего правильного.

Я подхожу к ней, выхватываю из рук сумку и бросаю ее на пол. Обхватываю лицо Миры ладонями, наклоняюсь и прислоняюсь к ней лбом. У меня перехватывает дыхание, а тело пронзает ледяная дрожь от осознания, что возможно это конец.

— Я не отпущу тебя. Нам просто нужно время, чтобы со всем разобраться, а дальше мы найдем выход. Если она вернется в НьюЙорк, значит я буду ездить туда-обратно, чтобы быть рядом, но ты не бросишь меня только потому, что на нашем пути появилось препятствие.

Я готов спать по несколько часов в сутки, работать как проклятый, но я сделаю все от меня зависящее, чтобы найти чертов баланс и не разрушить свою жизнь окончательно. Все не может вот так закончиться из-за одного необдуманного поступка.

Мира отводит взгляд и по ее щекам скатываются слезы. Сделав глубокий вдох, она поднимает голову и нежно касается моей щеки ладонью. Ее пальцы подрагивают, а с губ срывается прерывистый вздох.

— Мы оба знаем, какого это расти рядом с человеком, которому на тебя наплевать, поэтому будь для этого ребенка всем. Дари свою любовь и заботу. Будь с ним несмотря ни на что.

— Ты обещала, что не оставишь меня, — шепчу я, борясь с подступающим комом к горлу.

Она кивает.

— Порой одной любви недостаточно, — ее голос срывается.

Я отчаянно машу головой и накрываю ее губы своими, в тот самый момент, когда из ее груди вырывается всхлип. Я вкладываю в этот поцелуй всю свою любовь и сожаление, мольбы остаться со мной несмотря на трудности и боль, ожидающую нас впереди. Разум борется с сердцем и впервые мне хочется проиграть чувствам и сдаться на их милость. Хочется хоть раз быть эгоистом и подумать о себе, о том, что теряю. А точнее потерял.

Запускаю пальцы в ее волосы и притягиваю ближе к себе, жадно впитывая каждую секунду отпущенного нам времени. Запоминая ее вкус и ощущение ее тела в своих руках.

Мира прикладывает ладони к моей груди и отстраняется, прерывая поцелуй.

— Прошу тебя, отпусти меня, — умоляюще произносит она.

Мои руки сильнее обхватывают ее тонкую талию, но Мира уже ускользает от меня как песок сквозь пальцы и я вновь захватываю ее губы в поцелуе.

— Богдан, пожалуйста, — ее голос дрожит и все же она кладет ладонь поверх моей и делает шаг назад разрывая наши объятия.

Она смахивает с щек следы слез и на ее губах появляется улыбка настолько пропитанная болью, что мои руки инстинктивно тянутся к ней, чтобы обнять. С губ почти срываются мольбы, но Мира останавливает меня, качнув головой и плотно сжимая губы. Она подходит к сумке, поднимает ее с пола и обводит взглядом комнату, в которой мы были так счастливы, пусть и на короткий отрезок времени.

— Если вдруг в твоей квартире снова будет ремонт, то ты знаешь, где можешь остановиться, — надломлено шепчет она.

— Меня снова будет ждать радушный прием?

— Можешь в этом не сомневаться, — полу всхлипнув, полу смеясь, произносит она.

Закусив губу, она обходит меня и останавливается на выходе из спальни. Всего пара секунд, несчастных мгновений, во мне теплится надежда, что она сейчас бросит сумку, повернется ко мне и обнимет. Скажет, неважно, что нас ждет впереди, мы со всем справимся, но вместо этого я слышу лишь тяжелый вздох, а затем как тихо закрывается входная дверь.

Мой взгляд лихорадочно блуждает по комнате. Никогда еще она не казалась мне такой пустой и чужой. Каждая деталь в ней пропитана Мирой. Хватаю с подоконника цветок и швыряю его в стену. Он вдребезги разбивается и его осколки разлетаются по комнате, оставляя на стене лишь грязное пятно. Опускаюсь на край кровати и обессиленно обхватываю голову руками. Каждый чертов раз я ошибаюсь. Так стремлюсь обрести нечто значимое, чего-то добиться и каждый раз ошибаюсь.

В одном Мира права. Мне надо со всем разобраться.

— Я не ждала тебя так рано. Не составишь мне компанию? — Таня подплывает к бортику бассейна и опирается об него руками.

— Вылезай, нам надо поговорить.

Кидаю на край шезлонга, стоящего рядом с бассейном полотенце и отхожу в сторону. Таня демонстративно закатывает глаза и вновь принимается плавать. От воды исходит пар, отчего она кажется молочного цвета, либо моя бывшая в очередной раз что-то туда добавила, чтобы ее кожа выглядела еще моложе.

— Кто-то не в духе. Проблемы в раю? — ее голос звучит слишком торжествующе.

Она переворачивается на спину и подплывает к бортику.

— Будь так добр, подай халат.

Заметив, что я стою на месте, она делает несколько шагов по ступеням, а затем вздрагивает.

— Если ты, конечно, хочешь, чтобы я замерзла, то пожалуйста, но я ведь сейчас думаю не только о себе.

Она опускает взгляд на живот и мои челюсти сжимаются. Хватаю со стула белый махровый халат и подхожу к ней. Таня поворачивается ко мне спиной и я, сделав очередное усилие над собой, помогаю ей его надеть.

— Так гораздо лучше, — она пожимает плечами и всовывает ноги в пушистые тапочки.

Подойдя к столу, берет чайник, наливает себе чай, а затем садится и перекидывает ногу на ногу. Мое же терпение на пределе. После того как Мира ушла от меня несколько часов назад, я сорвался и поехал в коттеджный поселок, в дом родителей бывшей. Таня не стала заморачиваться с покупкой отдельного жилья, так как всегда прекрасно знала, что оно ей не понадобится, а переночевать несколько дней можно и в родительском доме.

С виду он ничем не отличается от остальных, та же вычурность и желание показать собственный статус, гараж на несколько машин, прислуга, бассейн с подогревом и несколько спален для гостей. Общего в обитателях этого дома только любовь к деньгам, в остальном же они как совершенно чужие друг другу люди. Отец не брезгует приводить любовниц и играть в азартные игры, мать переезжает из одной пластической клиники в другую, а дочь взяла от родителей все самые худшие качества и с особой ловкостью манипулирует людьми.

— Итак, когда мы возвращаемся? Я готова хоть сейчас. Честное слово, мне надоело таскаться по этому городу в поисках развлечений.

— Я хочу сделать тест на отцовство.

На губах Тани играет легкая усмешка и она распускает светлые волосы. Откинувшись на спинку шезлонга, она поправляет локоны и снисходительно смотрит на меня.

— Пожалуйста, но уверю, он от тебя. С тех пор как мы провели ту замечательную ночь, у меня никого не было.

— Мне плевать. Даже если этот ребенок мой, между нами ничего не будет как прежде.

Складываю на груди руки и не свожу с нее взгляда.

— Я предполагала, что ты так ответишь и это твое право, но только имей ввиду, я сделаю все, чтобы этот ребенок, — она кладет ладонь на живот. — узнал истинную правду — отец променял его на какую-то девчонку из захолустья. Кстати, мне интересно, кто первый сдался? Хотя, учитывая ошарашенный взгляд Миры, думаю это она. Господи, она ведь действительно думала, что ты выберешь ее.

— О чем ты? — я хмурюсь.

— Пару недель назад я навестила ее в клубе. Никогда бы не подумала, что ты сможешь упасть до такого типажа, — она презрительно кривит лицо.

— Закрой свой рот, — цежу я сквозь зубы. — Что ты хочешь?

Она прикладывает палец к губам и постукивает по ним.

— Дай подумать… Тебя. Мои желания не изменились с нашей последней встречи.

— Ты больная, — едко усмехнувшись качаю головой. — Неужели ты и правда думаешь, что между нами что-то может быть?

— Я в этом уверена. Я знаю, что для тебя важен этот ребенок, — она развязывает пояс халата и обнажает свой плоский живот. Мое сердце подскакивает от волнения. На губах Тани вновь торжествует улыбка и она прикрывается халатом. — Вот видишь, мы оба знаем, что ты выберешь. Если ты откажешься ко мне вернуться, то я сделаю все, чтобы ты никогда его не увидел, или ее. Ты не узнаешь пол, как он выглядит, когда сделал первый шаг или кого назвал папой.

Таня встает с шезлонга, подходит ко мне и вскидывает голову. Ее рука ползет по моей груди, словно змея, готовая в любую секунду вцепиться мне в глотку и ужалить.

— Я буду судиться.

— Это твой выбор, но как мы знаем, в большинстве случаев, суд всегда на стороне матери. Единственное, что тебя ждет — всего лишь пара часов в неделю, несколько совместных выходных в месяц. Ты будешь упускать самые значимые моменты.

— Ты омерзительна, — выплевываю я.

Она заливисто смеется, и я чувствую, как от нее волнами исходит злорадство.

— И все же тебя это не отталкивало на протяжении стольких лет, впрочем, как и в ту ночь. И если уж на то пошло, то это ты сделал меня такой. Ты не ценил меня, пользовался, когда тебе это было выгодно и бросил как ненужную вещь, стоило мне потерять столь значимое для тебя.

Я хватаю ее за плечо и мои пальцы впиваются в ее кожу. Гнев волнами накатывает на меня, и я цепляюсь за последнюю каплю самообладания, чтобы не сорваться. Таня опускает свой взгляд на мою руку и снисходительно качает головой.

— Осторожнее, Богдан, что подумает ребенок о собственном отце, когда узнает его с другой стороны.

Я отшатываюсь от нее, словно она дала мне отрезвляющую пощечину.

— Неужели ты хочешь такой жизни для всех нас?

— Я хочу, чтобы мое оставалось моим, а способ достижения цели не так уж важен. Ты думал я спущу тебе с рук унижение? Подумай о своих поступках прежде, чем сделаешь неверный шаг. Теперь мы играем по моим правилам.

Она встает на носочки, оставляет на моих губах легкий поцелуй и уходит в сторону дома.