Не бесите боевых грифонов, или любовь на краю света

Глава двадцать девятая

Кричать: «Не трогайте Лауру!», когда тебя жадно, страстно и крышесносно целует любимый человек, — это, я вам скажу, та еще задача. Но я справилась. Почти.

Ролан прижимал меня к себе и, похоже, ничего не слышал. Да и не воспринимал. Я взглянула на него осунувшегося, взъерошенного, больше похожего сейчас на лесного разбойника, чем на родственника короля. Секунду спустя я растворилась в поцелуе, позволив себя околдовать. Я летела, я парила. Всем своим существом растворяясь в любимом. Хотя бы на этот волшебный миг, желая, чтобы он длился и длился.

Когда очнулась, обнаружила, что гвардейцы всего лишь осторожно спеленали магией маму Ули и Ришки.

— Монсеньор! — донеслось до меня.

Звуки, отразившись от стен, оглушили. Возмущённый рык Ролана слился с испуганным возгласом Лауры. И кто из присутствующих здесь чудовище, позвольте спросить?

— Надо уходить! — Брази, а это оказался именно он, был воистину бесстрашен.

Молодой человек не только попытался прервать наш поцелуй, но и положил руку Ролану на плечо, пытаясь привлечь внимание монсеньора к реальности.

— Да, — отозвался Ролан. — Ты меня с ума свела, — прошептал любимый, взяв моё лицо в свои ладони.

— Прости.

— Монсеньор! — Брази побледнел. — Нас обнаружили.

— У-у-у! — подтвердила его мнение Лаура.

Выворачивающий душу скрежет слился с рёвом сотен глоток.

— Они что? — растерянно проговорил Брази и обернулся назад. — Выпустили… чудовищ?

— Ы-ы-ы-ы! — жалобно, но требовательно подтвердила его мысль Лаура.

— Освободите её! — я посмотрела на Ролана.

Он кивнул.

— Наш путь отхода был там, — вздохнул Брази, махнув туда, откуда доносился рев.

— Значит, воспользуемся нашим, — прошептала я.

Проём не то чтобы манил, но выглядел намного привлекательней, чем узкий проход, за которым чудовища жаждали разорвать всех и всё, что первым попадётся на глаза.

Мы сделали несколько шагов и оказались в огромной пещере. Стены, чуть вздрогнув, беззвучно сомкнулись прямо над нами.

— А какой был хороший план, — вздохнул Ролан, продолжая меня обнимать. — Всё сделать тихо. Хотя, Джо, надо было понимать: если речь идет о тебе, по плану не получится…

Захотелось зарычать. Потом укусить. Но я его поцеловала.

— Как вы вообще тут оказались? — спросила я, пока глаза привыкали к темноте.

Слышно, как рядом с нами щёлкают пальцами, гвардейцы пытались наколдовать светлячка, но у них ничего не получалось.

— Мы? — Ролан усмехнулся. — Когда ты сбежала из форта, я отправился за тобой с пятью гвардейцами. Но официально улетели-то все.

— Верно, — вспомнила я. — Ты же прилетел с пятёркой? Только с одной пятёркой.

— Всё было сделано так, чтобы наши друзья из Биргенгема думали именно так, и Ллонк купился!

— А остальные?

— Расположились в горах выслеживать Ллонка.

— То есть ты…

— Да! Кроме того, Грегор подогнал егерей из тех, что работали в горах. Эти люди знают каждый камень, но самое удивительное не это. Грифоны, именно они нашли потайные лазейки, ведущие внутрь гор.

— С ума сойти, — кивнула я, восхитившись масштабом проделанной работы.

— Мы вычислили лежбище, отработали подходы к норам, которыми пользовался Ллонк. Казалось, сами горы на нашей стороне. Думаю, они ненавидят аптекаря сильнее нас. Может быть, он пошел против духов гор, о которых мы читали в сказках?

— Дух, — вспомнила я закованного в странные наручники старика. — Мне кажется, что…

В это мгновение вспыхнул свет — болью ослепило глаза. Когда я смогла их открыть, то поняла, что мы остались вдвоём с Роланом. Гвардейцы, Брази, Лаура — все исчезли.

— Замечательно, — улыбнулся Ролан, — нас оставили одних. Честно говоря, я об этом мечтал.

Я посмотрела на него, недоумевая. Что за странное настроение? Мы, между прочим, под горой. И, как отсюда выбираться, непонятно. И… гвардейцы же не будут обижать чудовищ?

— Ты уже успела подружиться с кем-то из местных, и они бросились спасать тебя, обрушив все мои планы, — покачал он головой. — Хотя чему я удивляюсь? Это же Джо! Женщина, что приручила грифонов. И меня заодно.

— Никого я не приручала! Чудовище — мама наших девчонок. Ролан, здесь вообще нет чудовищ, все они проклятые Ллонком жители Биргенгема. Ты и сам был околдован. Помнишь?

— Помню. Так мама Ули и Ришки жива?!

— Да. За простым объяснением «горы забрали» скрывается спятивший злой гений. Ролан, Ллонк безумен. Но он и талантлив. Даже не знаю, чего в нём больше: безумия или одарённости. Одно ясно: горы тут не виноваты.

Ролан рассмеялся. И с чего на него веселье напало? В столь малоподходящий момент? Обнимает, целует, совершенно не обращая внимания на то, что мы в опасности.

Странно.

— Что с тобой, Ролан? Обычно ты всем недоволен. Кривишься, ухмыляешься. Меня всегда это злило. А сейчас? Мы в беде, а ты как будто рад и ничего не боишься.

— Я стал лучше, — чёрные глаза сверкнули в полутьме. — Благодаря тебе. Можно сказать, неустанно работал над собой. А сейчас. Я так счастлив, что ты рядом и что ты жива. Прости, ничего не могу с собой поделать!

— И поэтому ты улыбаешься.

— Да!

— Ролан! Сейчас не время!

— Ну, знаете ли, госпожа графиня!

Он прижал меня к себе, поцеловал в макушку.

— Ворчунья.

— Ролан! Не верю, что это говорю, но стань, пожалуйста, серьёзным.

Подменили его, что ли? Слишком много отдал сил во время операции? Откат? Или подземелья так влияют?

— Маленькая брюзга.

Я зарычала.

— Пошли, — вдруг решительно скомандовал он, схватив за руку и мгновенно став серьезным. — Нас приглашают.

— Куда?

— Не знаю, но, надеюсь, что не к Ллонку.

«Ллонку… Ллонку-у-у-у», — застонали, загудели злым эхом разгневанные горы.

— Видишь свет? — прошептал Ролан.

Я попыталась перейти на магическое зрение, ничего не вышло. Только голова заболела. Магия крошечным котенком свернулась в солнечном сплетении слишком слабая, чтобы вылезти и мяукнуть. Слава Спасительнице, я её чувствовала, но использовать ещё не могла.

Мы быстро пересекли пещеру, повернули налево. Проход оказался широким, точно парадная лестница дворца, ведущая к тронному залу. Высокие своды. Можно идти во весь рост, не боясь ушибить голову.

Где-то спустя сотню шагов мы оказались перед ровной стеной, гладкой, словно огромное зеркало. Отполированный до блеска чёрный камень сверкал, будто в ночном небе мерцают крошечные звёзды

— Тупик? — спросил Ролан, ни к кому особо не обращаясь.

— Вряд ли, — отозвалась я.

Сама не знаю зачем, подошла ближе и прижала ладони к ледяной стене, такой холодной, что пришлось сцепить зубы. Прикрыла глаза. Зашептала:

— Вы сами привели нас сюда? Что мы должны увидеть? Чем помочь?

Я ожидала, что раздастся скрежет, как тогда, когда мы с Лаурой пытались открыть проход. Тогда горы пустили, и я увидела того, кто уже являлся мне в видениях. Или во снах, кто теперь поймёт.

— Кто это? — Ролан прислушался, поднеся палец к губам.

Тот, кто сидит под горой,

Кто сторожит покой,

Тот, кто в обиду не даст всех нас,

Кто вычистил реки, ягод припас,

Тот, кто укрыл туманом седым

Берег скалистый, месяц над ним,

Он не допустит чёрного зла,

Лучше врагу не ходить сюда,

Хранитель проснётся — пощады не жди,

И если не с миром пришёл, беги!

Камни зашептали тысячами голосов… Мужских. Женских. Детских… Но не только людские мысли были в них, шёпот дышал звериным следом по горной тропе, взмахом крыла в небе… Шептал ветер в листьях, пела вода в ручье, вызванивали синими куполами колокольчики, выстукивали мелкие камушки, срываясь с обрыва. И сквозь это заклинание отчётливо слышался вздох. Тяжёлый, горестный…

Этот вздох долетел и до нас с Роланом, и вдруг стена стала прозрачной, словно изо льда.

— Кто это? — повторил Ролан, всматриваясь в сгорбленную фигуру в лохмотьях, вздыхающую за покрытой изморозью стеной.

— Хранитель гор! — вдруг поняла я. — Ллонк запер его, чтобы творить своё чёрное, страшное зло без помех…

— И как его освободить?

— Не знаю. Но мы должны!

Ролан положил руки на стену, рядом с моими. Я почувствовала покалывание в пальцах, почувствовала, как моя магия, просыпаясь, потянулась к любимому. Кольца вспыхнули: фамильное кольцо на пальце кузена короля и моё, то, что подарил Ролан. Маг шептал, с каждой секундой крепче сжимая мою руку, и тут из его ладоней, плотно прижатых к ледяной стене, потекла кровь.

Стена… Она исчезла, а на руках мужчины не осталось даже следов.

— Ролан? — потрясённая требовательно заглянула в чёрные глаза, одновременно утопая в этом бездонном омуте.

Милосердная! Ну почему нам надо бороться с Ллонком именно сейчас? Когда он рядом — руку протяни. Когда я так люблю его, и мы можем быть счастливы.

— Магия рода, — пояснил мой жених. — Теперь ты тоже её часть, Джоан.

— Научишь?

— Куда я денусь, — он закатил глаза, а я бросилась к старику.

Кончиками пальцев тронула сонную артерию. Дышит!

— Осторожно! — Ролан дёрнул меня за руку и оттащил подальше.

Вовремя, надо признать. Цепи на руках и ногах пленника извивались, словно живые. Я присмотрелась — змеи. Ожившие кандалы. Клыки — острые камни, глаза — тлеющие угольки…

Я вздрогнула.

— С-с-с-стой-й-й… — зашипело в голове. — Нельз-з-з-з-я-я-я-я!

— Что… Что это за магия? — прошептала я.

— Не знаю, — Ролан нахмурился.

Старик зашевелился. С трудом подтянув к себе цепи (кандалы стали обычными — каменных шипящих змей словно и не было!), сел. Тряхнув головой, откинул прилипшие ко лбу волосы и посмотрел мне прямо в глаза.

— Джо…

Воздух задрожал. Кажется, крикнул Ролан, подхватив на руки, но пещера уже исчезла. Горы. Аромат цветущих трав. Солнечные блики играют в чистой реке. Возле ног что-то шевельнулось. Это уж мелькнул жёлтыми пятнышками и скрылся в траве. Голову повело, но тут я увидела синий огонёк колокольчика и сразу стало легче. Прямо передо мной стоял Ллонк. Уже не такой молодой, как в прошлый раз, он вновь колдовал над кипящим котелком.

Белый дым поднимался к небу, а перед глазами проносились годы, проведённые Ллонком с той самой нашей первой встречи. Он создал тысячи непревзойдённых рецептов за это время. Он был богат, но жить предпочитал здесь, в пещере у подножья горбатой горы. Он знал каждый камень, каждый звериный след. Он подружился с самим Хранителем здешний мест, который принял его, как часть природы, веря в то, что выращенные в горах травы благодаря таланту мага-отшельника несут добро почитающим Властелина гор людям…

— Что это? — возмущённый голос сорвался с вершин.

Выл ветер, срывая с мага плащ, потух огонь под котелком зельевара.

— Что это, спрашиваю тебя?!

Ллонк пригнулся, прикрыв ладонями лицо, но я заметила зловещую ухмылку, что пряталась в уголках губ.

— О чём ты?

— Ты знаешь! Отвечай, что за гадость появилась в МОИХ горах?

Ллонк не ответил. Взмах ругой — огонь вновь вспыхнул под котелком, в бурлящее варево полетел пучок какой-то травы, горы вновь заволокло туманом.

Теперь я видела совсем. другие картины! Ллонк беззвучно шевелил губами над книгами полутёмных библиотек, искал свитки на чёрных рынках, торговался с дикого вида торговцами, рискуя жизнью, бродил по гниющим топям, вылавливая ядовитых змей и собирая растения. Он так же добросовестно корпел над бурлящими зельями, но даже в видениях я буквально задыхалась от ядовитых паров!

Яд. Яд сочился сквозь мысли Ллонка, сквозь его сны… Зелья, пропитанные жаждой мести, ручейками стекали с гор, отравляя землю, и появились… грибы! Порождение чёрных мыслей и чудовищных экспериментов безумного Ллонка.

— Это ты? — вновь взревели горы.

Меня вернуло обратно. Слабость. Кружится голова. Ещё немного, и я упаду без сил, но я должна досмотреть до конца: наверняка Хранитель хочет показать мне что-то важное!

— Что ты творишь, парень?

— Я? Готовлюсь к тому, чтобы справедливость восторжествовала!

— Расколдуй людей. Немедленно! И убирайся. Горы больше не хотят тебя слышать!

Смех. Зловещий, леденящий душу. Ллонк схватил котелок и плеснул прямо в меня! Я испугалась, но на самом деле меня здесь не было, зелье прошло сквозь и с шипением ушло в траву туда, где не посчастливилось притаиться двум безобидным ужикам. Ллонк и их превратил в чудовищ, заставив себе служить. Каменные змеи, гремя цепями, скрылись в горах.

Мы вынырнули из прошлого, как из-под толщи воды, задыхаясь и жадно пытаясь вдохнуть воздух. Любимый держал меня, не давая упасть. Удивляясь, как Ролан только ещё на ногах держится, я уставилась на старика и прошептала:

— Простите. Мы ничего не сделали.

«Спасибо, добрая девочка», — послышалось в голове.

— Вы знаете, как вас расколдовать? — спросил Ролан, аккуратно поставив меня на землю.

В отличие от меня, кузен короля не чувствовал себя виноватым и был, наверное, прав. Монсеньор желал действовать: освободить хранителя гор и покарать виновного.

Я прижалась к его груди, слушая, как размеренно бьётся сердце.

— Ролан. Какое счастье, что мы ещё живы.

Ролан рассмеялся и поцеловал в макушку.

— Джо! Счастье — это ты. Только очень беспокойное.

Я показала глазами на старика. Он перестал походить на умирающего. Лицо уже не было землистого цвета, дыхание стало ровным. Он даже чему-то улыбался во сне, но самое удивительное было не это. Старик словно светился изнутри, едва заметно…

— Я должна воссоздать зелье, которое сварил Ллонк, — посмотрела на Ролана. — Мне нужен короб. Или… лаборатория Ллонка. Если туда пробраться…

— Идея с коробом мне нравится больше, — Ролан крепче прижал меня к себе. — Не думаю, что в лабораторию этого сумасшедшего так легко проникнуть: там наверняка ловушки или ещё что похуже.

Нехотя, но кивнула.

— Однако воссоздать зелье необходимо!

Старик нахмурился и прошептал:

— Ненависть… Ненависть опутала горы.

Глубокая морщина залегла на лбу, слеза, похожая на драгоценный алмаз, скатилась из-под седых ресниц.

— Как же его расколдовать, — нахмурился Ролан.

— Тише! — я прижала палец к губам и склонилась над спящим. — Тише… Он пытается нам что-то сказать.

— Ненависть, — шевельнулись белые губы. — Ненависть отравляет горы.

Я вслушивалась, надеясь, что Хозяин гор скажет что-то такое, что…. Но нет. Лишь ровное, тихое дыхание эхом отразилось от стен.

— Заснул? — тихо спросил Ролан. — Пойдём, Джо. Надо уходить.

— Но… — я беспомощно оглянулась на старика. — Нельзя его здесь оставлять.

— Пока мы без зелья, а ты практически без магии, ничего поделать нельзя. Мы вернёмся, я обещаю.

— Но…

— Время! Надо выбраться на поверхность. Мы нужны там.

Нехотя кивнула, не спрашивая, почему нужны, просто доверившись. Ролан стал наконец самим собой: сосредоточенным, серьёзным. Он снова знал, что делать, и это успокаивало.

Шаг. Другой. Я уже начала видеть золотые светящиеся искорки на полу, которые показывали нам, куда идти. Магия стремительно возвращалась, что не могло не радовать. Я боялась, что после нашей борьбы с ледяной стеной и погружения в прошлое, пойдёт откат. Какое счастье, что этого не произошло!

Темница хранителя гор осталась позади. Поворот. Ещё один. Мы всё глубже уходили в горы, стало совсем темно, дышать трудно, и вдруг…

Это было удивительно. Красиво. Завораживающе. Мы завернули в очередной проход и застыли, не веря собственным глазам. Пол и стены были усыпаны крошечными мерцающими цветочками! Они сияли, словно звёзды в ночном небе. Мне даже показалось, я слышу еле уловимый хрустальный перезвон.

Никогда раньше мне не доводилось видеть ничего подобного, но это и неудивительно, ведь я никогда не была внутри гор.

Светлячки на коротеньких тонких стебельках манили, покачиваясь, хотя ветра здесь не было. Надо взять образцы! Наверняка у них уникальные свойства! На мгновение я забыла обо всём. О Хранителе в кандалах, о людях в зверином обличье, о Ллонке. Я хотела одного: прикоснуться к этому чудному звёздному свету, ощутить прохладу лепестков под пальцами, вдохнуть нежный аромат.

Но стоило протянуть руку, как с тихим шелестом между мной и цветочками выросли… милые сердцу синие цветы, послание друга, выстроились стеной, отрезая мою руку от вожделенных сияющих огоньков.

— Колокольчик? — прошептала я, с удивлением наблюдая, как колокольчики продолжают расти вокруг меня, словно желая захватить в плен.

— Джо! — Ролан схватил меня за руку и вдавил в стену там, где не было сверкающих растений. — Это знак! Нельзя трогать эти цветы. Нельзя вдыхать их запах, слушать их звон… Джо? Джо! Джо, проснись! Проснись, это магия! Это Ллонк!

— Да, — кивнула, чувствуя, что он прав. Наверняка Колокольчик пытался меня предупредить. Странно, что Ролан догадался, ведь он во всё это не верил? — Это ловушка.

Мы взялись за руки, чтобы бежать, но не успели сделать и пары шагов. Ллонк появился… прямо из стены.

— Хммм. Не спят? — прошипел он, сделав знак двум сопровождавшим его чудовищам.

Ноги подкосились. Не знаю почему, но в присутствии этого жуткого человека охватывала нервная дрожь, и я ничего не могла с этим поделать.

Так было даже тогда в Биргенгеме, когда я считала аптекаря неприятным, жадным, но в принципе безобидным человеком. Сердце не обманешь. Жаль мы не всегда к нему прислушиваемся.

Счастье, что на Ролана Ллонк так не действовал — кузен короля задвинул меня за спину, прикрыл щитом, а в Ллонка и заколдованных людей полетел огненный шар!

Искры разлетелись, защита Ллонка дрогнула, но всё же устояла. Крик обиженный, возмущённый. Этот человек так долго причинял боль другим, сам оставаясь неприкосновенным, что сейчас, когда он наконец столкнулся с по-настоящему достойным противником, даже не мог осознать, что произошло.

На нас рыча бросились чудовища. Милосердная. Я, сжав кулаки, кусала губы до крови, чтобы не закричать, не сбить концентрацию Ролана и не поддаться панике. Чудовища — люди. И Ролан мог их убить, защищая нас. Что же делать? Это невыносимо! Ведь это не враг, с которым бьёшься насмерть, там хотя бы всё просто: он тебя или ты его, но эти люди не виноваты! Они заколдованы. Они не ведают, что творят.

Скрюченные острые когти уже тянулись к горлу монсеньора, в горящих глазах — звериная жажда крови… Вдруг заколдованные рухнули, словно подкошенные. Я даже не успела понять, каким заклинанием воспользовался Ролан.

— Мне казалось, вы пытались спасти улучшенных, — прохрипел Ллонк с ядовитой ухмылкой. — Они же люди! Ни в чём неповинные люди, которых я заколдовал.

От злости потемнело в глазах. Он всё просчитал! Мерзкий, ничтожный! Этого человек продал душу за возможность творить свои ядовитые произведения. Ллонк рассчитывал на то, что мы не захотим убивать чудовищ и окажемся беспомощными!

— Всему своё время, — холодно ответил Ролан. — Я не убил их, а лишь обездвижил. Они немного мешали нашему выяснению отношений.

Ллонк рассвирепел. Взмах рукой, заклинание, и по стенам поползли чёрные стебли, на которых то тут, то там уже прорастали те самые грибы… Камни с жалобным скрежетом (клянусь, я чувствовала, как гранит стонет от боли!) стали сдвигаться, чтобы зажать нас и стереть в порошок.

— Пожалуй, я вас покину, — Ллонк равнодушно пожал плечами. — Дела, знаете ли. Жаль. Вы и ваша дама — весьма ценный ресурс. Но боюсь, слишком упрямый. Бунтовщики мне не нужны. Это опасно. Прощайте!

Ролан бросил вслед аптекарю заклинание — раздался короткий вскрик, полный боли.

— Попал? — прошептала я.

Ролан ничего не ответил. Схватил меня за руку, и мы рванули прочь, подальше от этой западни, то искрящей цветущими звёздами, то грозящей ядом грибов. Стены трясло, земля ходила ходуном, сверху падали камни — мы едва успевали увернуться. Мы не удержались на ногах и рухнули.

«Это конец», — подумала я, понимая, что нам никто и ничто не поможет.

— Ролан. Я люблю тебя.

Но монсеньор и не думал прощаться. Прильнув к стене, он гладил камни ладонями и что-то шептал. Я почувствовала льющуюся непрерывным потоком магию. Его магию! Чистую… Прозрачную, как небо, как ледяная вода, бегущая с горных вершин. Глаза ослепил лазоревый свет, так сияет магия Альфреда. И мне вдруг стало стыдно: Ролан сражается, а я трясусь, как овечий хвост!

Что со мной? Забыла, как драться?

Поползла к нему, не делая попыток подняться. Метр, другой. Я смогу. Мне это важно так же, как дышать! Добраться, коснуться своими дрожащими ладошками сильных, уверенных, любимых рук, помочь.

— Джо! — он улыбнулся, когда я схватила его ладони.

Нет, он точно сошёл с ума! Вокруг всё трясётся, того и гляди горы рухнут на голову, а монсеньор Ролан изволит веселиться?

— Все под контролем, — слышу голос любимого и понимаю, что что-то меняется вокруг.

Миг, и стены замерли, словно заснув. А мы… мы оказались на белом снегу под лучами яркого солнца.

— Выбрались? — спросила, подняв ничего не видящие глаза на любимого.