(Не)желанная невеста

Глава 17

Магдалина пыталась поговорить с подопечной, но та не слушала. Не отозвалась и на оклик миссис Хант. Но пошла Селина не в свою комнату, чтобы завалиться на кровать, уткнуться в мягкую подушку и промочить ее литрами слез и соплей, всхлипывая по прежней жизни.

Селина направилась прямиком в кабинет отца. Прямо так — в прогулочном костюме и с горящими губами, все еще помнящими поцелуй.

К кабинету примыкала библиотека. Там-то Селина и собиралась найти то, что избавит от неугодного жениха и метки. И от этих навязчивых порочных желаний. Если ходатайство король не удовлетворит, ждать до сентября не вариант, а значит, понадобятся другие пути. Раз прямая просьба к жениху не подействовала можно попытаться найти слабые места маркиза Шандерлона и надавить на них.

Пусть не думает, что он один умеет манипулировать людьми.

Но пока для этого Селина слишком мало знала о нем. Информация, предоставленная мистером Нортенгом, поверхностная.

Маркиз оборотень. В отличии от запечатанных, у него могла быть стая, вожак, который может ему приказывать. Если, конечно, Равен сам не является альфой. Тогда для Селины от этого не будет никакого прока. Если бы не встреча на озере, она и не узнала, что маркиз оборотень. Тем более незапечатанный.

К сожалению, на алтарийцах не написано кто есть кто. На первый взгляд, все просто. Общество четко делится на сословия. Низшее — люди, крестьяне, слуги, рабочие фабрик и заводов, все, кто лишен божественного дара, магии. Аристократы — оборотни и благословленные. Правящие — носители особого «блага», золотой или черной крови (конечно, не в прямом смысле слова). В Алтарии правящий род — носители золотой крови драконов. И они уже пару веков успешно руководят страной. А вот в Сантринийской империи не так все гладко. За сотню лет, уже не один переворот. Ни правящих, ни благословленных и оборотней, так просто не отличишь от обычных людей. А оборотни, носящие печать и вовсе ничем для окружающих, не отличаются. След от печати, как правило, находится в месте, всегда прикрытом одеждой. Селина даже никогда не видела, как эти печати выглядят.

Не обдумав, она приписала маркиза к изгнанникам, выступавшим против печатей, только потому, что он оборотень. Но могло оказаться, что он замешан в чем-то еще.

В городском кабинете графа Вайтерлина было куда больше рабочих документов, чем в поместье. Раньше они не представляли для Селины интереса. Большинство эмпатов на службе у «короны». А значит, информация не предназначена для посторонних. У отца имелся архив, где он хранил старые газеты и письма. У такого перфекциониста, как граф все было разложено по годам, и Селина нетерпеливо переходила от одной папки к другой в поисках документов двенадцатилетней давности. Именно когда умерла мать Селины, рядом поселились новые соседи. Старых маленькая девочка и не помнила, лишь слышала шушуканье слуг.

«Отец меня убьет, если узнает, что я здесь делаю», — напомнила себе Селина. Поэтому и заперла дверь изнутри. И игнорировала обеспокоенные реплики экономки.

— Письмо от графа, леди… — последнее, что сообщила экономка, и не дождавшись, что дверь перед ней откроется, просунула письмо в щель под ней.

Письму от отца Селина обрадовалось, ждать долго не пришлось, а значит он не так далеко, и эта мысль успокаивала. Оторвавшись от пока безуспешных поисков информации, она вскрыла конверт, чуть не поранилась, небрежно отбросила нож для бумаг в сторону и впилась взглядом в строки.

К сожалению девушки, написано было немного.

Граф Вайтерлин на этот раз кое в чем заблуждался. Селина не могла согласиться с отцом насчет того, что можно исправить отношения с Джонатаном. А вот не сближаться с Шандерлоном… Поздно, но зато теперь у девушки есть основания не помогать жениху в его махинациях. И она спокойно вернется в поместье.

Единственное, зацепили слова отца от том, что «неправильно судить сына за отца…». Только сейчас Селина начала подсчитывать сколько тогда было лет ее жениху. И как она раньше не додумалась этого сделать? О чем только думала?

Ясное дело, о чем. О чужих губах и руках, ласкающих ее…

Если она совсем еще не потеряла способности на глаз определять возраст, оборотню не больше тридцати. А значит, тогда ему было лет восемнадцать… Разве мог совершить юноша в таком возрасте серьезное политическое преступление?

Селина сомневалась. А связав выводы со словами отца, выходило, что это из-за старого маркиза Равен оказался в изгнании.

Но оставалось еще «…но и он не безгрешен». А чтобы это значило Селина как ни старалась разгадать не могла. Но как ни крути выходило, что она сделала слишком поспешные выводы о женихе.

Письмо от отца было все-таки очень кстати. Теперь, ведомая его волей, Селина оставит Гронстер, без какого-либо сожаления.

«К черту эту светскую жизнь! И зачем я, вообще, хотела остаться здесь на все лето?» — настраивалась Селина на новые планы.

Не настолько она нуждалась в столичном обществе. Куда важнее для нее было сохранить самообладание, которое все чаще подводило в присутствии жениха. Да и собственные желания и мысли, возникающие из-за Равена, пугали ее. Но во всем этом Селина винила метку.

Вспомнив о том, зачем она заперлась, вернулась к поискам. Только теперь, информация о Шандерлоне была не так важна. Конечно, личность жениха стала еще более загадочной. Но в серьезных преступлениях она больше не могла его подозревать.

«Ну что он мог сделать такого страшного? Обрюхатить служанку?» — гадала Селина.

В любом случае в поместье она будет в безопасности.

Уже без былого энтузиазма Селина продолжила листать записи. Отец не хранил все подряд — лишь самое интересное и важное.

Внимание привлек заголовок со знакомыми титулами и именами, когда Селина добралась до нужных годов.

Буквы все еще хорошо читались на желтых страницах.

«Последнее изгнание мятежников! Маркиз Шандерлон обвинен в заговоре против короля!» — гласил заголовок.

Жадно вчитываясь в строки, Селина перевернула страницу, и громко выругалась, осознав, что дальше идет продолжение другой статьи, газета оказалась обрезана.

Селина не сомневалась, что барон Фортенг упомянутый в статье, это отец Джонатана, сам бывший жених в то время был слишком мал. А граф Килби, о котором шла речь, опекун Джонатана.

Открытием для Селины стало, что одним из создателей печати был маркиз Шандерлон, а так как печати появились почти пятьдесят лет назад, это мог быть только отец Равена.

Селина глубоко дышала, переваривая информацию, и злясь, что не дочитала статью.

Обрывок статьи толкнул мысли девушки в верном направлении. Как так получилось, что сын одного из создателей печатей, остался без нее. Ведь ему тогда было около восемнадцати. В таком возрасте оборотни уже теряют связь со зверем.

Вопросов прибавилось, да и как использовать полученную информацию Селина понятия не имела. Дальнейшие поиски среди обрывков газет и писем ничего не дали. И Селина перешла к книжным полкам, останавливаясь на научных книгах. И тех, где попадалось слово «оборотни». Может, найдет что-то об этих метках.

Было много литературы об эмпатии, целителях, некромантах, и даже о редких провидцах, чей дар считался чуть ли не проклятием. Но ничего об оборотнях. Точнее, о тех, что не наделены печатью.

Только покинув библиотеку, Селина почувствовала усталость. Сколько она провела там времени? Час или два? Но взглянув на часы пришла в ужас. Она потратила целых три часа, но в итоге толком ничего не нашла, теперь еще больше будет мучиться в догадках.

Магдалину и миссис Хант, Селина нашла в малой гостиной, где женщины пили чай. Разговор затих под дружное звяканье посуды, и две пары глаз выжидающе уставились на девушку. Час поздний, но спать они не пошли — ждали ее.

И не зря.

— Миссис Хант необходимо собрать мои вещи и приготовить экипаж, завтра я возвращаюсь в деревню.

— Но как же…

— Это распоряжение отца.

Снова воцарилось молчание. Селина была очень похожа на графа, и ее непреклонный тон совсем не вызывал желание спорить с ней. И Магдалина не сразу сообразила, что это решение может коснуться ее.

— А что будет со мной?

— А что будет? — повторила Селина, не поняв сути вопроса. — Ты отправляешься со мной. Иначе я там точно умру со скуки.

Оставив женщин одних, Селина отправилась к себе, горничная помогла раздеться, осталось только расчесать волосы.

Монотонные движения погрузили Селину снова в раздумья.

Перед глазами против ее воли всплывало лицо маркиза. Взгляд, от которого у нее коленки подгибались даже сидя, губы, что несмотря на мягкость, сминали ее сопротивление, разрушая и что-то внутри.

Неосознанно Селина прикоснулась к своим губам, провела по нижней чуть проникая внутрь.

Тело помнило, как оборотень прижимался. Близко, что не хватало воздуха, запретно.