(Не)счастливый вагон 13 (СИ)

(Не)счастливый вагон 13

Глава 1

Любовь

С самого начала чувствовала, что с этой поездкой будут проблемы. Меня ожидала та ещё неделька, и дело было не в том, что я проводник в Тринадцатом, который коллеги называют проклятым, а в моих необычных пассажирах.

С профессиональной улыбкой я стояла на платформе, сжав в руках УКЭБ*, только вот ожидающие посадки сгрудились пёстрой галдящей толпой у других вагонов, а мне оставалось лишь разводить руками на их косые взгляды, мол, не я ведь билеты продавала. Начальник поезда походкой старого моряка спешил ко мне — с годами мы все начинаем передвигаться чуть «вразвалочку», а попробуйте сами провести несколько суток в поезде.

— Любаш, можешь идти к себе, больше пассажиров не будет. А то торчишь, как тополь на Плющихе, людей смущаешь.

— Сан Саныч, у меня только двое сели, хотя все места выкуплены. Что происходит?

— Не наше дело задавать вопросы. Это они места все и оплатили, думаю, что через подставных. И не дай бог тебе кого-нибудь к ним подселить по доброте душевной. Может, люди хотят с комфортом до Владика ехать. А чтобы ты не мучилась, вот тебе «чаевые», столько же получишь, если твои пассажиры останутся довольны.

Я держала в руках пухлый конверт с деньгами. Интересно, сколько там? Судя по весу и объёму, явно немало. Саныч, честный трудяга, краснел, потел и что-то мямлил по поводу того, что своих двух единственных «гостей» я должна обслуживать по полному разряду, хотя этого хотелось меньше всего. Парочка, расположившаяся в купе, мне откровенно не понравилась: горделивые, заносчивые снобы, девушка — эдакая снежная королева, даже не удостоила меня вниманием, а мужчина… мужчина похож на волка — быстрый, сильный, со взглядом матёрого хищника.

— Иди, Любаш, я послежу, чтоб никто через твой вагон не лез. Поинтересуйся у гостей, может, им что-то надо.

«Эх, Саныч, сколько ж они тебе занесли, если ты так лебезишь?» — мне стало немного жаль старшего: у него больная жена, дочь-раздолбайка и маленькая внучка — и все на его обеспечении.

Внутри всё родное и привычное, не то что в этом муравейнике перрона: здесь я снова чувствовала себя частью чего-то большого и прекрасного. С самого детства обожала поезда, когда мы ездили на юг с мамой, я ждала первого шага в тамбур больше, чем захода в море. Вагон пел мне колыбельную, рассказывал сказки, жаловался тихим поскрипыванием на свою непростую жизнь, а я выбалтывала ему все секреты: и про Кольку, который дёргает меня за косички, и про Ирку, которая была моей лучшей подругой, но не дала списать контрольную по истории. Тёплые радостные воспоминания прервались интеллигентным мужским покашливанием, я так и замерла с растерянной улыбкой на губах, словно меня застали за детской невинной шалостью.

— Любовь, принесите два комплекта белья, одно в четвёртое, другое в пятое купе. Надеюсь, нам не надо самим заправлять койки? — мужчина в идеальном деловом костюме слегка ухмылялся.

Судорожно попыталась вспомнить его имя: что-то сложновыговариваемое и аристократичное.

— Владлен Арнольдович, постельное выдаётся после начала движения поезда, — всё-таки мне удалось отыскать в памяти его данные, — но у вас забронированы конкретные места в четвёртом купе, поэтому я отнесу всё туда.

Он недоумённо захлопал глазами, словно я сейчас разрушила всю стройную картину его мира. «Ну уж нет, не буду плясать под твою дудку, уважаемый Волк!» — так я его окрестила в мыслях. С удовольствием наблюдала смену настроений на его мужественном, волевом лице, особенно, когда на нём промелькнула беспомощность. Этот человек явно не привык к отказам.

— Начальник поезда с вами разговаривал? Мне казалось, что всё должно быть предельно ясно: я выкупил этот вагон и мне гарантировали, что смогу пользоваться им на своё усмотрение.

В этот момент я ощутила, как кровь приливает к щекам, а нервный тик, залеченный успокоительным, вновь даёт о себе знать.

— Не знаю, кто и что вам обещал, но вагон РЖД не является вашей собственностью, а правила, установленные для пассажиров, не имеют исключения! — теперь уже я невольно ухмылялась, не в силах контролировать судорожные подёргивания уголков губ.

Волк посмотрел на меня так, будто я Красная Шапочка: ещё секунда и заглотит меня полностью, не подавившись. Только меня сложно испугать, за годы работы в поездах дальнего следования я насмотрелась всякого, а шрам на левом плече, оставленный пьяным вахтовиком стал моим оберегом. Я твёрдо знала, что этот вагон только мой, я его повелительница и служительница в одном лице, остальные — скользящие миражи, пусть и оставляющие порой свои метки на наших телах. Ничего страшного, мои шрамы затянулись, а Тринадцатый тоже периодически подлатывали.

— Извините, моя спутница плохо себя чувствует, думаю, это приступ мигрени. Может, вы всё же пойдёте навстречу? — голос, привыкший отдавать приказы, прозвучал неуверенно.

Словно в подтверждение слов из купе появилась Снежная королева. Бледное лицо сейчас отдавало синевой, красота и совершенство линий растворилось, съеденные кислотой настоящей боли. «А ведь девчонке действительно плохо, такое не сыграть».

— Влад, я хочу лечь. Можно? — это было не капризное требование избалованной принцессы, а просьба страдающего человека.

Бочком обошла самоуверенного самца и протиснулась к девушке.

— Давайте я вам постелю в пятом. Может поискать тонометр или обезболивающее? У меня бывают мигрени, вам лучше сейчас попробовать уснуть. Я принесу беруши и маску.

— Спасибо. Да, мне бы подремать. И ещё раз спасибо! — непонятно, за что именно меня так искренне поблагодарило это создание, но настроение вдруг улучшается: оказывается, красавица — просто человек, и человек, умеющий быть благодарным, что особенно приятно.

Мы с Волком уложили девушку на нижнюю полку, и она смущённо улыбнулась мне.

— Меня зовут Нателла, лучше просто Ната. А вы ведь Люба? У вас на бейджике написано. Наконец-то и в моей жизни появилась Любовь, — Снежная королева бормотала уже сонно, явно приняла что-то из розовой полупрозрачной легкомысленной аптечки, которая нелепо и чужеродно смотрелась в сильных руках мужчины.

— Отдыхайте. Если понадоблюсь, я в купе проводников.

Лучше оставить этих двоих наедине. Внезапно я ощутила себя чужой в родном вагоне — только этого не хватало.

Убаюканная мерным покачиванием поезда, я погрузилась в сладкую полудрëму, уронив голову на руки. Было непривычно тихо, казалось, вагон тоже посапывает во сне. Ощущение безмятежности нарушил требовательный стук в дверь. Чëрт, я и забыла про своих особенных пассажиров.

— Любовь, принесите в четвёртое купе чай без сахара. И можно организовать что-то с питанием?

Владлен Арнольдович собственной персоной застыл в проëме, сменив свой идеальный костюм на белую футболку и джинсы. «Он хоть вылезает из спортзала? Не может у простого смертного быть такого тела!» — я пялилась на торс внезапного гостя, как юная школьница, надеюсь, хотя бы не покраснела.

— Да, конечно! Чай принесу через пять минут. А поесть можно в вагоне-ресторане.

— Я предпочёл бы не ходить никуда. Вот список продуктов, которые мы с Нателлой не едим, в остальном полностью полагаюсь на ваш вкус! — мужчина протянул мне две пятитысячных купюры и блокнотный лист, исписанный аккуратным почерком. — Хватит на первое время?

— Этого даже слишком много, — я обругала себя за эти слова и гипертрофированную порядочность. Коллеги и так окрестили Святой, хотя за глаза чаще называли малахольной.

Мой визави удивлённо приподнял бровь и осмотрел меня с ног до головы, будто ожидая, что сейчас из-за спины появятся белоснежные крылья.

Вот так мы и пялились друг на друга в молчании. Я физически ощущала его заинтересованный взгляд, особенно в области декольте — сразу захотелось проверить, не расстегнулась предательская пуговичка, иногда не выдерживающая напора бюста четвёртого размера.

Неожиданно Владлен начал смеяться, да так искренне и заразительно, что невозможно было не улыбнуться. Он протянул ко мне руку и, прежде чем я успела отшатнуться, снял с моего плеча пëрышко.

— Вы точно ангел!

Он ушёл, оставив на столе купюры, но мне было не до них: сердце оглушающе бухало, словно отбойный молоток, в висках пульсировала кровь, а плечо горело от этого лёгкого прикосновения.

* * *

*устройство контроля легитимности электронных билетов

Не забудьте подписаться на автора

* * *

Лето приключений, путешествий и страсти в самом разгаре!

Экспресс любви мчится полным ходом, не хватает только вас! Горячие истории, которые не оставят равнодушными.

Глава 2.1

Влад

Ната слишком нервничала, волны паники почти материальны: густые, тёмные, липкие. Проклятая эмпатия мешала быть собранным, меня самого захлестнул страх.

— Перестань дрожать, как трусливая девочка, из-за тебя я не могу сосредоточиться!

Она поджала губы и задрала подбородок — вот так лучше, пусть лучше злится, маленькая гордячка.

На перроне царила обычная суета: заполошные тëтки опаздывали на пригородные электрички; семьи с детьми и чемоданами штурмовали поезда южного направления, подозрительные личности юрко сновали среди отбывающих. Я видел это не раз, а для Наты всё было в новинку, даже головой начала крутить, не глядя под ноги, периодически налетая на какого-нибудь зазевавшегося торопыгу.

— Хватит! Ты привлекаешь внимание. Иди спокойно и следи, чтоб из сумочки кошелёк не свистнули.

Но мы и так слишком выделялись в этой толпе: люди пялились с нескрываемым любопытством — быстрее бы уже спрятаться в купе. А вот и наш состав! Меня передëрнуло при виде этой связки железных гробов на колёсах. В описании поезд «Россия» назван современным и комфортным, так он и выглядел, но меня это не успокоило. В памяти пронеслась череда ярких картинок: красные обгоревшие мужики с осоловелыми лицами; женщины, суетливо пересчитывающие многочисленный багаж и ещё более многочисленных домочадцев. Уже через десять минут после отправления воздух напитывался запахом разгоряченных тел, быстропорящейся снеди и подкисшего вокзального пива. Детские воспоминания самые сильные и яркие…

Хорошо, что в этот раз в вагоне будем только я и Ната, главное — не убить её за неделю пути.

На перроне нас ожидала проводница, состоящая из ямочек, искренности, улыбчивости и исполнительности. Бонусом к этому шёл бюст четвёртого размера и зелёные колдовские глаза. Я мысленно настроился на её волну и сразу успокоился: в девушке было столько гармонии, внутреннего света и предвкушения дороги. Теперь я увидел поезд её глазами и улыбнулся — он был прекрасен.

— Ты чего радуешься? — Ната больно ущипнула меня за плечо. — Сияешь, как лампочка. Поделись уж и со мной, будь добр, а то я вообще не вижу поводов для оптимизма.

Вот ведь эгоистка, если ей плохо, то и окружающие не имеют права на положительные эмоции. Моя спутница проследила направление взгляда и хмыкнула: «Подростковые фантазии о Памеле Андерсон хочешь воплотить, извращуга? Ну да, сейчас самое время!»

Мимо проводницы Ната проплыла, словно не заметив, лишь распахнула паспорт на несколько секунд и грациозно поднялась по ступенькам в вагон, нарочито покачивая попкой.

— Здравствуйте, Любовь! — сделал вид, что читаю бейдж, а на самом деле полюбовался соблазнительной ложбинкой. Почему-то я точно знал, что её плечи и руки покрываются мурашками от прикосновений, что на левой груди в момент возбуждения видна тонкая голубая венка, а улыбчивые губы мягкие и нежные. Я знал это так, будто видел и прикасался не раз. Надо гнать эти образы прочь, не хватало ещё начать знакомство со стояка. Может, многие девушки и принимают это за комплимент, но Любовь явно не относится к ним.

В вагоне Ната совсем раскисла: до этого держалась на адреналине и гордости, но теперь, наедине с давящими стенами купе и своими страхами, дала волю слезам.

— Влад! Что мне делать? Я сойду с ума за неделю в этом поезде. Почему мы не полетели на самолёте?

— Успокойся, малыш! Это ты ревёшь или я реву?

— Я реву.

— Вот и не реви.

— Я не реву.

Этот диалог из Карлсона всегда возвращал улыбку на её красивое личико.

— Мы не можем появляться в аэропортах, там нас будут искать в первую очередь. К тому же мои друзья из Владика всё равно не сделают нам загранпаспорта раньше, чем через неделю. Воспринимай наша поездку как приключение и возможность посмотреть страну.

Ната поморщилась и потёрла висок.

— Что случилось?

— Мигрень начинается, как всё не вовремя.

— Посиди, я схожу к проводнице, попрошу застелить постель. Таблетки не забыла?

Моя спутница всегда гордилась своими мигренями, вычитав где-то, что это болезнь аристократов. А может эта мысль позволяла ей справляться с ввинчивавшейся в висок раскалённой иглой. Как бы то ни было, чем быстрее она ляжет и примет таблетки, тем быстрее пройдёт приступ.

Я застал проводницу, улыбающейся стенке вагона: мыслями она была точно не здесь, даже неудобно стало вырывать её из какого-то радостного и уютного мирка, в котором она сейчас пребывала.

— Любовь, принесите два комплекта белья, одно в четвёртое, другое в пятое купе. Надеюсь, нам не надо самим заправлять койки? — я постарался вложить в просьбу всё обаяние.

Она посмотрела своими колдовскими глазищами обдумывая что-то. Я считал лишь раздражение и нервозность: кажется, мои флюиды не подействовали. Отповедь о правилах, которые одинаковы для всех пассажиров лишь подтвердили эту версию. Что ж, пришла пора поставить эту излишне рьяную и исполнительную девчонку на место!

* * *

А пока Влад надеется поставить Любу на место, (но мы-то догадываемся, что все зубы обломает) спешу представить

Яну Лесик с горячей историей Давай останемся чужими

Глава 2.2

Влад

— Начальник поезда с вами разговаривал? Мне казалось, что всё должно быть предельно ясно: я выкупил этот вагон и мне гарантировали, что смогу пользоваться им на своё усмотрение.

А вот это я сказал зря, проводница вспыхнула словно мак при свете полуденного солнца: меня аж жаром обдало. Теперь в её дежурном радушии проскальзывает первозданная, обжигающая злость: я посягнул на её право быть здесь — в этом конкретном вагоне — главной. Миловидное лицо исказилось нервной ухмылкой, сделав девушку похожей её на злую ведьму, Бабу-Ягу, готовую на всё, чтобы защитить свой захолустный участок в чаще леса. Игра в гляделки мне понравилась, но надо было подумать о Нате, а к дуэли взглядов я был готов вернуться после. В этом соревновании никогда не было мне равных.

— Извините, моя спутница плохо себя чувствует, думаю, это приступ мигрени. Может вы всё же пойдёте на встречу? — Я вложил в эту просьбу столько актёрского таланта, что Станиславский утёр бы слёзы и сказал: «Верю!»

Ната привидением выскользнула в коридор, ей-то не надо ничего играть: вид такой, что и краше в гроб крадут: бледная, покрытая испариной, на ногах еле стоит.

— Влад, я хочу лечь. Можно? — А к проводнице всё же не обращается: ревность маленькой избалованной девочки.

Добросердечная Любовь оттёрла меня своим завлекательным бюстом и бросилась спасать несчастную умирающую, предлагая её все возможные блага цивилизации: отдельное купе, тонометр и обезболивающее. Хорошо, теперь я понял, на каких струнах души этой красавицы можно сыграть.

Проводница быстро и ловко застелила постель, уложила Нату — даже подушки поправила и одеяло подоткнула, осталось только поцеловать в лобик, чтобы температуру померить — моя мама не доверяла градусникам и определяла жар легким прикосновением к виску.

— Меня зовут Нателла, лучше просто Ната. А вы ведь Люба? У вас на бейджике написано. Наконец-то и в моей жизни появилась Любовь! — моя бледная немощь изволила снизойти до обслуживающего персонала. Кажется, Ната и впрямь благодарна, что на неё не похоже.

В соседнем купе слышалось мирное посапывание: измученная головной болью и напряжением последних дней моя спутница наконец-то уснула. Тишина вагона нагоняла на меня скуку, пора бы развлечься — переодевшись в удобную футболку и штаны, я решил навестить Любовь.

Купе проводников, святая святых вагона, было тоже безмолвно. Меня уже начала тяготить эта вязкая сонная атмосфера.

— Любовь, принесите в четвёртое купе чай без сахара, — опять не вовремя: проводница сладко дремала, положив голову на руки.

Она повернулась ко мне, вся такая беззащитная, мягкая, не успевшая натянуть фирменную улыбку. Хотелось стиснуть её в объятиях, ощутить податливость тела, не давая опомниться. А ведь она совсем юная: нежный пушок над верхней губой, непокорные завитки волос на висках, только появляющиеся впадины скул, когда пытается быть серьёзной.

Вот и состоялся второй раунд игры в гляделки: она сосредоточилась взглядом на моих бицепсах и прессе, а я, пользуясь моментом, изучил нежную шею и глубокое декольте. У нас опять 1:1 — она покраснела и не могла отвести взор, я возбудился, представляя, как выглядят её соски под плотной тканью униформы.

— Можно организовать что-то с питанием?

Я сразу отверг её предложение посетить вагон-ресторан: не в моём случае появляться на людях, да и приятно, если наша проводница будет носить еду прямо в купе — ей бы ещё полупрозрачный фартучек, надетый на аппетитное тело. Список продуктов, которые не ест Ната, перешёл из рук в руки вместе с десятью тысячами. Но проводница лишь промямлила, что этой суммы слишком много. Неужели у нас ещё сохранились немеркантильные женщины?

На плече форменной куртки невесомо расположилось пёрышко, будто подчёркивая неподкупность и святость этой повелительницы постельного и подстаканников, давно не смеялся так искренне и беззаботно.

Я протянул руку, чтобы его снять, Люба замерла испуганной ланью, не зная, как реагировать, — так-то, девочка, почувствуй, кто здесь главный — теперь я кайфовал от того, как её тело непроизвольно подалось мне навстречу. Я еле поборол желание схватить её за круглую попку и прижать к себе. Зачем торопиться: впереди неделя пути — я изучу каждый изгиб этой слишком порядочной проводницы. Моя задача — очаровать её по полной, перетянуть на свою сторону, подчинить воле, иначе Нату ждёт ужасное.

* * *

Пока мы не уверены, что круглая попка Любы окажется в похотливых руках Влада, представляю жаркую Ночь на двоих

От страстной Алиры Страсть

Глава 3

Любовь

Я ещё раз сверилась со списком: никакого мяса с высоким содержанием холестерина, а также порядка пятидесяти пунктов, того, что нельзя барским особам. Ну и пошли бы вы, гости дорогие! Пока я радостно уплетала омлет с беконом и гренками, Айнура на кухне колдовала над чем-то диетическим для моих пассажиров. Долгое время я пыталась похудеть, отказывая себе во всём, но судьба наделила, меня округлыми бёдрами и увесистой грудью — мне не стать худышкой, даже полностью перейти на кефирно-огуречную диету.

Навязчивым видением меня преследовал рельефный торс Владлена Арнольдовича, его широкие плечи и сильные руки. Нестерпимо хотелось ощутить ещё хоть раз его прикосновение.

— О чём замечталась, Любаш? — Айнура подошла незаметно и теперь наблюдала как я ковыряю яичницу. — И не съела ничего почти, неужели невкусно?

— Да ты что, у тебя не бывает невкусно! Что-то аппетита сегодня нет. Я вот думаю, надо на диету сесть.

— Ой, девочка! Совсем глупая? Ты ж как тростиночка: талию руками обхватить можно. Да большинство мечтает о такой фигуре. Виолончель, не…она ж большая, гитара! Так что ешь спокойно, а потом попьём кофе с пирогом, пока пассажиров нет.

А и впрямь, что на меня нашло? Стоило встретить в вагоне красавчика с девушкой моделью, и самооценка упала ниже плинтуса. Я замерла перед зеркалом в купе в одном белье и рассматривала отражение, стараясь быть непредвзятой: длинная шея — лебединая, как сказали бы мама; высокая грудь; может, таз чуть широковат, зато врач уверила, что рожать будет легко, пока не провела полное обследование… Да и от кого рожать? Вот уже почти год, как я рассталась с Андреем, не выдержав его пьянок и раздолбайства, с тех пор я ни разу не была близка с мужчиной. Мне казалось, что секс уже перестал меня волновать, но это лёгкое прикосновение Волка разбудило дремлющую страсть.

Сейчас он, наверное, дарил горячие ласки ледяной Нателле, а мне оставалось лишь мечтать о его губах, рельефном теле, большом члене (то, что размер его достоинства явно больше среднего, я поняла сразу). Моя рука сама собой скользнула в трусики — я понимала, что сейчас не место и не время, но ничего не могла поделать — пальцы сразу стали мокрыми. Я старалась не торопиться и растянуть удовольствие, представляя, что это Владлен сейчас ласкает мой клитор, теребит возбуждённый сосок через ткань рубашки, мне пришлось прикусить губу, чтобы не застонать, когда обжигающая волна удовольствия пробежала по телу. Оргазм был настолько ярким и бурным, что мышцы свело словно судорогой, а голова кружилась как от шампанского. Когда всё закончилось, я ещё пару минут пыталась отдышаться и прийти в себя.

Я решила воспользоваться душем, смазки выделилось столько, что я ощущала её даже на внутренней поверхности бёдер. Отсутствие большого количества пассажиров мне на руку: никаких очередей и томительного ожидания. Радуясь своей условной свободе, я распахнула дверь в душевую и замерла: посреди комнатки стоял Владлен Арнольдович с недовольным выражением лица. Но на лицо я глянула лишь мельком, так как мужчина был абсолютно голым.

— Здравствуйте, Любовь, вот вы-то мне и нужны. Я уже пять минут пытаюсь понять, как у вас тут душ устроен! — он крепко взял меня за руку и втянул внутрь помещения.

Я не знала, куда спрятать глаза: во всех зеркальных поверхностях отражался мой бесцеремонный пассажир. Я почти целиком залезла в душевую кабину, пытаясь вспомнить, как включить воду — так я хотя бы не видела Волка во всей его красе, но это было стратегической ошибкой. Стоило повернуться спиной, и на моей попке уже оказалась его рука.

— Осторожнее, Любовь, я вас подержу, здесь скользко! — тон мальчика-зайчика, помогающего всем нуждающимся. Да он просто издевается надо мной.

Форменная юбка медленно поползла вверх, выставляя на обозрение Владлена Арнольдовича мой тыл. Он хмыкнул, явно довольный представшим зрелищем. Резким движением задрал подол ещё выше и двумя руками начал гладить и сжимать ягодицы. Я совсем растерялась, не понимая, что делать, а ведь всегда считала себя бойкой и решительной. В это время пальцы мужчины переключились на мою промежность.

— Хм… Здесь тоже скользко.

Владлен сдвинул трусики в сторону и теперь ласкал влажные складочки, дразнил клитор, то требовательно поглаживая, то убирая пальцы.

— Перестаньте! Что вы делаете?

Нелепость этого вопроса была понятна даже мне: сейчас тебя будут трахать, дурочка наивная. Или ты надеешься, что всё так просто закончится? Но я ведь не хочу… или хочу? Тело утверждало, что уж оно точно хочет, но в голове набатом било: «Беги!» А Волк уже беспрепятственно проник пальцами внутрь. Кажется, его это завело на шутку: дыхание стало прерывистым и частым, иногда мне казалось, что он почти рычит.

— Значит, наша проводница не такая и святая. Течёт как настоящая шлюшка, — удовлетворённо выдохнул он.

Почему меня так возбуждает его грубость? Я была готова умолять его называть меня шлюшкой и дальше, в этом было что-то неправильное и извращённое, но сводящее с ума. Из последних сил постаралась взять себя в руки: если ничего не сделаю, то скоро вместо пальцев во мне окажется его огромный член. Инстинктивно нащупала кнопку, включающую воду, и нажала её трясущейся ладошкой — нас окатило ледяными струями. Чертыхаясь, Владлен Арнольдович отскочил в сторону.

— Ты что творишь? — недовольный, мокрый с нереальным стояком он был сейчас особенно сексуален. Но я праздновала победу: мне удалось устоять перед этим самодовольным самцом.

— Вы просили показать, как включается вода! — гордо поправила юбку и с независимым видом направилась к выходу, будто это не я десять секунд назад постанывала и изгибалась перед этим хищником. — Передайте Нателле Игоревне, что завтрак будет через полчаса. Я постаралась учесть ваши многочисленные пожелания.

Ровно через тридцать минут я постучала в дверь пятого купе, где ночевала девушка, видеть сейчас Владлена было выше моих сил.

— Войдите!

— Здравствуйте! Как ваше самочувствие? Выглядите гораздо лучше.

И это было правдой: красавица вновь расцвела — на лице появился лёгкий румянец, чёрная шелковистая сорочка подчёркивала идеальную фигурку, густые смоляные волосы были собраны в высокий хвост, открывающий выразительные скулы. Я снова ощутила свою неидеальность. Владлен не волк, а обыкновенный кобель, если решил изменить такой богине.

— Спасибо, мне лучше. Оказывается, в поезде так хорошо спится! Снилось что-то светлое и красивое, жаль, не вспомнить, — она белозубо улыбнулась, чем окончательно подкупила меня.

Боже, а ведь я могла переспать с её мужчиной. В голове рисуется картина, как Нателла идёт в душ и застаёт меня в объятиях Владлена. Ну уж нет, я не позволю себе стать причиной расстройства этой милой девушки.

Я выкладывала на стол контейнеры с едой и слушала радостное щебетание о том, что завтрак — самый важный приём пищи. В этот момент дверь купе открылась и на пороге предстал мой неудавшийся половой партнёр. Пробурчав что-то, похожее на приветствие он плюхнулся на полку и закрылся от нас журналом.

— Влад, ты не с той ноги встал?

— Нормально всё, спал плохо, теперь у меня голова болит, ещё и душ в вагоне работает отвратительно: вода ледяная!

«Зато охладил свой пыл!» — хихикнула про себя.

* * *

Ну как вам находчивость Любы?

А пока Влад отходит от ледяного душа, познакомлю классным прозведением коллеги

«Купе на двоих» Вольна Ветер

Глава 4

Влад

Я позавидовал сладко спавшей Нате, похрапывающей через стенку. Половину ночи просто таращился в потолок, наблюдая за игрой пробегающих теней. Когда меня наконец-то сморило, эти тени переползли в мои тревожные сны: я бежал по бесконечному составу поезда, из вагона в вагон, а они спешили за мной по пятам. Я тщетно искал Нату, заглядывал в каждое купе, но нигде не было ни души, лишь эти призрачные мелькающие очертания, обступавшие со всех сторон. Я проснулся от собственного вскрика. Такого не бывало со мной с детских лет. Напряжение последних дней давало о себе знать.

В голове тяжёлым шаром перекатывалась боль. В предрассветных сумерках за окном мелькали родные просторы, кутающиеся в густой туман. Когда поднимется солнце, станет красиво и радостно, но сейчас пейзаж навевал лишь тоску и тревогу. «Душ и кофе, кофе и душ!» — с этой мантрой я отправился в купе проводника, надеясь, что ответственная Любовь уже встала. К моему разочарованию, в купе никого не оказалось, хотя аромат духов и чего-то неуловимо свежего, свойственного запаху Любы, пропитывал воздух.

Ладно, кофе можно и отложить, значит — в душ! За последние годы поезда действительно изменились в лучшую сторону, уже не те ржавые железные коробки, набитые людьми и лишённые удобств. Я уже мысленно смывал липкие паутинки дурного сна, подставлял лицо по прохладные струи, давал негативу утекать в сливное отверстие. С этим настроем зашёл в купе, чтобы взять всё необходимое. Выглянувшее солнце погладило меня тёплым лучом. Настроение стремительно улучшалось — вернулось чувство уверенности в том, то всё будет хорошо. В душевой комнате я быстро сбросил одежду и уставился на многообразие кнопочек и рычагов. Это вагон поезда или панель управления межгалактических кораблём⁈ Нафига мне это непонятный паззл, мне просто надо помыться. Как любой русский я человек начал тыкать всё подряд, но освежающая влага отказывалась пролиться на моё заждавшееся тело.

Я повернулся на звук открывающейся двери, почему-то у меня и мысли не возникло, что ко мне кто-то может войти, слишком тихим и вымершим казался вагон. В проёме застыла Любовь с таким выражением лица, будто она сейчас или закричит, или завалится в обморок. Какая прелесть, словно никогда мужика голого не видела… Нельзя дать ей опомниться, иначе сбежит, а мне ещё помыться хотелось.

— Здравствуйте! Вот вы мне и нужны. Покажите, как этим вашим душем пользоваться. Уже минут пять не могу его включить.

Втянул упирающуюся проводницу в комнатку и с удовольствием стал следить за ней. Обморок, судя по всему, отменился, да и истерика тоже — милая мордашка хоть и была испуганной, но теперь на ней явно проскальзывало любопытство. Я подошёл к ней поближе в надежде ощутить её запах, который мне так нравился. Фиалки, поле, покрытое росой, морской бриз и секс. Она пахла сексом так, что кровь разом отлила от головы, устремившись к члену. Да девчонка еле сдерживалась, чтобы не кончить от одного моего вида. Но умница отвернулась и стала сосредоточенно изучать табло с кнопками, слегка наклонившись вперёд: наверное, надеялась, что если не видит меня, то ничего не случится. Но я-то её видел!

Синяя плотная юбка натянулась, обрисовав округлую аппетитную попку. Это зрелище пробудило во мне зверя: хотелось сорвать всю одежду, прижать к себе податливое сексуальное тело, сделать с этой милой проводницей самые извращённые вещи, чувствуя, как она кончает вновь и вновь.

— Осторожнее, Любовь, я вас подержу, здесь скользко!

Мои руки легли на её упругие ягодицы, девчонка лишь тихонько пискнула и попыталась отстраниться, но без особой решительности. Отлично, значит можно было продолжать. Я приподнял юбку, обнажая симпатичную задницу, которую так и хотелось как следует отшлёпать. Но это лучше оставить на потом, сейчас было важно не вспугнуть Любу. Аккуратно провёл пальцем по трусикам и удивился: она уже насквозь мокрая. Больше не было сил себя сдерживать — я сдвинул в сторону мешавшую ткань и увидел её влажное сокровенное место. Проводница призывно изогнулась, словно прося поласкать её там. Не думал, что она настолько развратна. Моя рука легко скользила по нежным половым губкам иногда, словно нечаянно, задевая возбуждённый клитор. Как же она текла, даже ладони и кисти в смазке, значит пришла пора разработать её узенькую дырочку. Я слегка поиграл со входом, не погружая пальцы слишком глубоко, сорвав с губ проводницы стон удовольствия.

— Перестаньте! Что вы делаете? — голос был хриплый и испуганный, а ведь казалось, что она уже расслабилась и на всё готова, значит надо повысить градус.

Я вошёл глубже и начал амплитудно трахать её пальцами, наслаждаясь жалобными стонами.

— Значит, наша проводница не такая и святая. Течёт как настоящая шлюшка.

От этой фразы она выгнулась ещё сильнее. Оказывается, хорошие девочки любят пожёстче. В голове крутилась только одна мысль: «Сейчас она кончит, и наконец-то вставлю в неё член!» Почему-то мне вблизи хотелось увидеть, как ей хорошо во время оргазма, поэтому можно и потерпеть, ведь когда я с разгона засажу в эту малышку свой прибор, мне будет уже не до её наслаждения, тогда останется только звериная жажда полного обладания. Я был уверен, что мне хватит сил опробовать все её хорошенькие дырочки.

По разгорячённой коже ударили ледяные струи воды, это было настолько неожиданно, что я отскочил в сторону. Этих коротких секунд хватило, чтобы Люба повернулась ко мне, поправила юбку и натянула издевательски-дежурную улыбку.

— Вы просили показать, как включается вода!

Виляя попкой, которую я только что держал в своих руках, проводница победоносно покинула меня, оставив наедине с ледяным душем и пульсирующим от напряжения членом.

Вот ведь сучка! Давно я не чувствовал себя настолько глупо. Но теперь это дело принципа — соблазнить вредную красотку.

* * *

Ну что, красиво Люба выкрутилась из ситуации?

А теперь представляю Алену Данилову с чудесной историей «Любовь сквозь время»

Глава 5

Любовь

День шёл в привычной суете: Саныч бросил меня на помощь Лене из одиннадцатого — у неё полный вагон студентов, едущих на какую-то конференцию — с условием регулярно проверять моих драгоценных пассажиров.

За это время я увидела Владлена всего раз — он напряжённо разговаривал по телефону, сухо кивнул мне и скрылся в своём купе. Нателла была не в духе и изводила своими капризами: то еда была холодной, то кондиционер слишком сильно шумел, то вай-фай плохо работал. Но всякий раз она искренне извинялась, ссылаясь на нервы. А ведь она действительно была на взводе: тронь — искры полетят. Иногда я замечала, что девушка вздрагивает от каждого шороха, как загнанная в угол зверушка.

Я так и не могла понять отношений моих странных пассажиров, Владлен был заботлив и предупредителен со своей спутницей, но не упускал возможности её подколоть, впрочем, Нателла не оставалась в долгу. Они продолжали находиться в разных купе, я ни разу не видела между ними объятий, поцелуев или иных признаков близости.

«Не надо придумывать, Самсонова. И прекрати питать глупые надежды. Этот мужчина не для тебя. Через несколько дней он выйдет из поезда и забудет о тебе навсегда! Твоя задача — выполнять свои обязанности, а не вздыхать по самовлюблённому красавчику!»

Но я ничего не могла с собой поделать, мысли постоянно возвращались к Волку…

Когда я в очередной раз заглянула в тринадцатый мне на встречу выпорхнула Нателла и поманила пальчиком в своё купе. Что за детские игры избалованной принцессы⁈ Эта парочка меня доведёт — я вновь ощутила, как подёргивается уголок рта.

— Любовь, у меня к вам небольшая просьба: принесите мне пожалуйста бутылку коньяка. Давление опять упало и виски давит, — она словно оправдывалась за желание выпить, — только, пожалуйста, не говорите ничего Владу.

— Может, лучше померять давление сначала?

— Может, вы не будете давать мне советов? — высокомерный взгляд, голос такой, что хочется надеть шубу, чтобы не умереть от холода.

Она запустила руку в яркую сумочку, вытащила пачку смятых банкнот и протянула мне.

— Бутылку коньяка. Пол-литровую. Самого лучшего. — каждое слово как приказ.

Из купе я выскочила как ошпаренная. Ещё секунда и всё бы высказала этой кукле. Всё, вдох — выдох, красная пелена перед глазами спала, но раздражение было так сильно, что, не сдержавшись, пнула ногой по стене вагона.

Этот удар привёл меня в чувства, злость пропала, смытая волной жалости и вины. У меня было ощущение, словно я обидела близкого человека, доверявшего мне полностью и безраздельно. «Прости, прости, прости!» — шептала я, а из глаз сами собой брызнули непрошенные слёзы. Многим бы это показалось глупо, но мой вагон был для меня и домом, и другом, и ребёнком. Рыдания захлёстывали, в носу и глазах щипало, дышать было тяжело и больно. Никогда не понимала, как можно красиво киношно плакать, когда тебе по-настоящему плохо. А сейчас мне было не просто плохо, мне было хреново, отвратительно, грустно и гадко. Наверное, слёзы даны человеку, чтобы выплеснуть эти эмоции, не дать их яду выжечь душу.

— Люба, что с вами? — бархатный баритон с неподдельным волнением над самым ухом. И тёплая тяжёлая ладонь на плече. — Вас кто-то обидел?

Всхлипнула ещё сильнее и горше. Что я кажу этому снобу? Что реву из-за чувства вины перед поездом? Он всё равно не поймёт, поэтому лишь отрицательно качаю головой.

— Натка на вас наехала? В этом дело? Я ей устрою!

Волк с силой развернул меня к себе и взял пальцами за подбородок, аккуратно подняв его вверх. Ему бы гипнотизёром работать — под взглядом льдисто-голубых глаз я замерла и потеряла способность соображать. «На кого хоть я похожа, тушь, наверное, по всему лицу размазалась, из носа течёт!»

— Значит она?

— Всё нормально! — губы тряслись, зубы отплясывали чечётку, к горлу подступала икота.

— Я же вижу, что нет! — он аккуратно провёл тыльной стороной кисти по моей мокрой щеке.

От этого ласкового прикосновения земля буквально ушла из-под ног, и я слегка пошатнулась. Волк притянул меня к себе и крепко обнял. Только сейчас почувствовала насколько он большой и сильный: сквозь тонкую ткань футболки ощущалась каждая рельефная мышца. Я была голову ниже его, что позволило спрятать лицо на его широкой груди — не хочу, чтобы он видел меня такой.

— В последний раз спрашиваю, что с тобой случилось?

Этот внезапный переход на «ты» меня выдернул из сладкой расслабленности.

— Извините, но мы на брудершафт с ВАМИ не пили! — осторожно, но решительно выбралась из опасной паутины его объятий и предусмотрительно отступила на шаг: когда он близко, меня тянет как магнитом. Владлен Арнольдович насмешливо посмотрел на меня. Его наглая ухмылка говорила: «К чему такие церемонии после того, что между нами было в душе?»

— Простите, но мне нужно помочь проводнице в соседнем вагоне. У ВАС будут какие-нибудь пожелания? — «Молодец, Самсонова, смогла собраться, горжусь!»

— Да, будут! Я хочу поцеловать ТВОИ губы, — его пальцы нежно скользнули по моей шее, скулам, приоткрытому рту, заставляя тело покрыться мурашками, вторую руку Волк проворно запустил под юбку, — и нижние тоже!

— Перестаньте! — я отскочила в сторону. Да что этот гад себе позволяет? Так и хочется влепить ему пощёчину. Я даже почувствовала, как начала гореть ладонь, словно я уже ударила по этому красивому лицу, стирая грязную улыбочку. Вместо этого я резко развернулась и грозно поцокивая каблуками вышла из вагона.

Я точно с ним что-то сделаю: или придушу ночью подушкой, или… отдамся. Я всё ещё ощущала его запах на своём теле и это сводило с ума, заставляло представлять, как он исполняет озвученную угрозу.

* * *

Надеюсь, что Люба получит желаемое! А пока наша проводница томится, представляю (Не)случайный пассажир от Аллы Султановой

Глава 6

Влад

Эпизод с милой проводницей неожиданно поднял моё невесёлое настроение. Мы с Натой бежим и Москвы слишком медленно, несмотря на быстроходность и современность состава.

— Привет ещё раз. Ну как ты?

Вид у попутчицы был капризный и насупленный — понятно, принцессе стало скучно. И плевать ей на аргументы, что поезд, самый безопасный способ выбраться из ловушки. Девушка картинно зевнула и потянулась, не удостаивая меня ответом. На широком экране её современного планшета также неестественно кривлялись герои очередного сериала.

— Мелкая, хватит делать мне мозги! Свой характер показывай кому-нибудь ещё, со мной эти выкрутасы не пройдут! — вспоминаю про зарёванную Любовь и свирепею. — Что ты наговорила нашей проводнице? Ведь это из-за тебя она плакала?

— А при чём тут я? Мало ли, что в голове у твоей Памелы Андерсон! Может, это ты к ней слишком активно яйца подкатывал и испугал!

А я даже не подумал об этом. Ведь мне показалось, что Любе понравилось. Хотя, когда женщина так течёт, можно и не сомневаться, что ей хорошо. Всё слишком сложно, сейчас надо было думать, как унести ноги, а не о тонкой душевной организации привлекательной проводницы с высокими моральными принципами и шикарным задом. И всё же эта девчонка не давала мне покоя: в ней была открытость и искренность, которую редко встретишь в наше время. Рядом с ней я вновь почувствовал себя живым и способным на эмоции, хотя давно считал себя моральным импотентом, которому чужды настоящие чувства.

— Ната, наша задача сидеть тихо, не отсвечивать и слиться со стенами, поэтому придержи свой язычок. Обещаю, что, если выберемся, сможешь хоть репера на баттл вызвать, хоть матерные частушки петь. А теперь не забудь выпить таблетку и прикинься ветошью.

Она показала длинный розовый язычок и снова завтыкала в сериал с невинным видом. Может, она и впрямь не доводила Любу. Как же много проблем с женщинами!

Бессонная ночь не прошла для меня бесследно: в какой-то момент поймал себя на том, что задремал сидя. Я заслужил несколько часов отдыха, тем более мне была нужна свежая голова. Я уснул ещё до того, как коснулся подушки, погрузившись в тихое и безграничное небытие — организм был слишком измучен, чтобы тратить силы на сны. Пробуждение было резким и болезненным: мой член пульсировал так, что низ живота свело судорогой. Вот она цена перевозбуждения, которое не было возможности снять. Может взять у Наты планшет и подрочить, словно я ещё подросток в период пубертата?

Дверь в пятое купе была не закрыта, хотя мы договорились, что должны всякий раз блокировать замки и отпирать лишь на условный стук. В темноте белоснежная простынь и подушка будто излучали холодный и мертвенный свет. Фигурка Наты в чёрной комбинации казалась безжизненной на их фоне. Я в панике приблизился к её лицу, чтобы послушать дыхание, но тут она забормотала во сне и окатила меня волной свежего коньячного перегара.

И что делать с этой маленькой дурочкой? Может, надо бы разбудить её прямо сейчас и хорошенько отходить ремнём, чтобы до конца поездки путешествовала, лёжа кверху жопкой, но я лишь принёс из своего рюкзака полторашку минералки и положил рядом с бесчувственным телом. А вот и сосуд с зельем: из-под подушки торчала початая бутылка, отпито всего грамм сто. Но в её положении и это слишком много!

Я аккуратно прикрыл дверь, прижимая к себе добытый трофей. А почему мне в голову не пришла светлая идея тихо накидаться и сложить груз ответственности? В купе, ставшим уже привычным и почти родным, налил янтарную жижкость в граненый стакан, но так и не смог выпить. Сказывалось воспитание отца, пророчившего мне повторение матушкиной судьбы и раннюю смерть от дешёвой палёнки, если я буду злоупотреблять в одиночестве. Ну что ж, судьба и бутылка сами вели меня в гости к проводнице, надеюсь, она любит французский коньяк.

* * *

А пока этот мутный тип идёт спаивать Любу, познакомлю с горячим прозведением «С чистого листа» от Terry Fox и рекомендую поставить рядом огнетушитель)

Глава 7.1

Любовь

Владлен Арнольдович, явление третье. На этот раз не с пустыми руками — протянул мне безмолвно бутылку коньяка. А ведь это та самая, которую я принесла Нателле! Как странно сложилось наше общение с Волком: мы не обменялись и нескольким десятком фраз, а все мысли и эмоции считываем с лиц, жестов, дыхания друг друга.

— Выпьем? — указал глазами на бутылку.

— Ну проходите! — кивнула на полку напротив.

— Чистым пьёте? — окинул взглядом два стакана, которые я выставила на стол.

— Исключительно чистым! — прикрыла веки в знак согласия.

— За вас! — поднял стакан и обворожительно улыбнулся, посылая воздушный поцелуй.

— Спасибо! — выпила залпом и недовольно уставилась на него. — Что-нибудь ещё?

Но Владлен Арнольдович устало прикрыл глаза и прекратил наш безмолвный диалог.

— Любовь, пожалуйста, больше не давайте алкоголь Нате. У неё сейчас сложный жизненный период, приходится принимать антидепрессанты. С ними пить нельзя. Тем более, в последнее время у неё и так настроение скачет. Приношу извинения, если она бывает порой резка. — оказывается, умеет разговаривать, когда надо.

Я только сейчас заметила, насколько у него усталый вид: щëки впали, под глазами залегли глубокие тени.

— Извините, я не знала.

Он глубоко вздохнул и налил ещё по одной.

— За вас, Любовь, за ваше терпение и заботу. И за красоту, конечно.

Странно, я не узнаю Волка сегодня: где его замашки матëрого хищника, где вечная ухмылочка и наглый взгляд?

— Владлен Арнольдович, у вас всё в порядке?

— Не забивайте свою симпатичную головку! Я со всем разберусь. И давайте уже выпьем на брудершафт, чтобы перейти на ты.

Внимательно всмотрелась в его лицо, ожидая, что это лишь уловка, чтобы соблазнить меня, но мужчина был всё так же расслаблен, почти дремал.

Коньяк привычно обжёг горло, но от волнения не почувствовала его вкуса. Я могла лишь смотреть на губы Владлена, которые неспешно придвигались к моим. Если они соприкоснутся, то всё: взрыв, землятресение, конец света, точка невозврата — это было предельно понятно, по крайней мере мне. В последний момент я ловко увернулась и вскочила.

— В чëм дело, Люб? Я что-то не так сделал? — вид стал ещё более усталым и измученным.

— Это… Это неправильно! — попыталась найти слова, но в голове лишь туман, в котором заблудились все мысли.

— И что же неправильного сейчас произошло, может объяснишь нормально? В душе тебя всё устраивало! — вот они — повадки волка, хищник снова проснулся и недоволен.

— Вы сами сказали, что у Нателлы сейчас сложный период. И пока ваша девушка борется со своими проблемами, вы сейчас не с ней рядом, а пытаетесь поцеловать меня! Вы… Вы… Кобель!

Последнее слово срывается с моих губ случайно, но я о нём не пожалела. Можно было ожидать любой реакции от этого напыщенного красавца: смущения, злости, попыток оправдаться, но он начал безудержно хохотать.

— Моя кто? Девушка? Ой, не могу! — Владлен утëр выступившую от смеха слезу. — Ната моя сестра, а не девушка. Пусть сводная, но сестра, а я не сторонник инцеста!

Наверное, в этот момент я выглядела невозможно глупо: обличительная речь, которой я хотела припечатать Волка, так и застыла на языке — оставалось лишь глотать воздух, словно рыба, выброшенная на берег, и непонятливо хлопать глазами.

А Волк уже приблизился ко мне и готовился выполнить первый пункт своей угрозы: поцеловать меня. Но это ведь всё равно неправильно, как объяснить ему, что тогда мой мирок расколется на до и после.

— Владлен Арнольдович, это всё равно ничего не меняет! — я отвернулась в сторону, спрятав лицо.

Воздух в купе стал вдруг вязким и тяжëлым, будто перед надвигающейся грозой, краем глаза я следила за движениями мужчины. Он замер, словно натолкнувшись на глухую стену, на скулах заходили желваки, а прозрачные голубые глаза потемнели — остались расширенные зрачки. В этот момент мне стало по-настоящему страшно.

— Дура, ты мне нравишься! Но я сейчас не в том состоянии, чтобы разгадывать ребусы твоих тараканов! — он, покачнувшись, двинулся к двери. — Больше я не притронусь к тебе, пока сама об этом не попросишь.

Он с силой шваркнул дверью купе, ставя жирную точку.

* * *

Ну что, оказывается и Волку не чуждо человеческое! Может, Влад не настолько плох, как мы сначала подумали? Как считаете?

А пока можете отправиться в «Экспресс отпуск» с Татьяной Ренсинк

Глава 7.2

Любовь

Этот звук ещё несколько минут звучал в моей голове, словно подтверждая: " Самсонова, он прав, ты — дура, сама лишившая себя возможности пережить, пожалуй, самое невероятное приключение в твоей серой и унылой жизни!" Чего я так испугалась? Того, что этот мужчина, сильный и властный, превратит меня в свою игрушку? Но ведь он сказал, что я ему нравлюсь. Нет, всё гораздо проще: рано или поздно, поезд приедет во Владивосток, он выйдет, как и все пассажиры, а я останусь одна. Моя жизнь слишком тесно сплелась с этим поездом. Я— не повелительница состава, а его пленница.

Залпом допила коньяк из горла, мне не перед кем было разыгрывать добропорядочность. Может алкоголь позволил бы мне уснуть, но нет — я проворочалась с боку на бок, сон не шёл. Стоило закрыть глаза — передо мной вставал образ Владлена, не тот заносчивый и развязный мачо, а уставший и ищущий покоя.

И вот я наворачивала сотый круг по тесной клетушке купе. Больше так не могу: если не сейчас, то никогда — лёгкий халатик, чуть духов и пудры. Губы красить не стала, к чёрту помаду. Наша связь не должна была иметь следов. Разве что засосы и синяки, невыспавшиеся глаза и лихорадочный румянец…

Мне надо было пройти десяток шагов, чтобы оказаться рядом с его купе, каждый давался с трудом, будто к ногам были привязаны гири.

Что делать если он уже спит? А если он не захочет меня теперь?

Я судорожно рванула дверь купе — не закрыто, — и тихонько вскользнула в полумрак, наполненный его запахом. Первое, что увидела — глаза: лихорадочные, с нездоровым блеском. Влад лежал на спине и заметил моё появление, но не подал вида.

— Владлен…

— Замолчи и иди сюда!

Я безропотно послушалась, опустившись рядом.

— Я ничего не сделаю, пока ты не попросишь, девочка.

Самовлюблённый козёл, я ненавидела и хотела так, что не произнесла ни слова, а попробовала поцеловать. Сильные мужские руки остановили мой порыв.

— Скажи, что ты хочешь, чтоб я с тобой сделал и добавь «пожалуйста»!

Он хотел, чтобы я умоляла взять меня. Но нет, я не была намерена ему подчиняться. Молча встала с койки, оставив между нами максимально возможную для купе дистанцию. Он привстал и пожирал меня глазами. Я чуть повела плечом и шëлковистый пеньюар заскользил вниз, обнажая грудь — Владлен тихо застонал — ткань струилась, замирала и стремилась упасть на пол. Идя в купе к Волку, заранее сняла лифчик и предстала перед ним в одних полупрозрачных кружевных трусиках, взмах головой — волосы рассыпались по плечам. Снова услышала прерывистое дыхание зверя, готовящегося к прыжку.

— А теперь ВЫ попросите меня сделать то, что ВАМ хочется. И не забудьте «пожалуйста»!

Даже в призрачном свете вагона, пролетающего вдоль вереницы фонарей я увидела, как напряжены его мышцы, и что ткань спортивных трусов готова порваться под напором каменного стояка

— Люба, подойди ко мне! — страсть и желание.

— Пожалуйста⁈ — напомнила ехидно ему.

— Перестань играть со мной! — угрожающе.

— Пожалуйста! — продолжала стоять на своём.

— Сучка, подойди ко мне. ПОЖАЛУЙСТА! — он вложил всю силу убеждения в последнее слово.

Я выиграла этот раунд, наконец-то можно было сделать то, о чем я мечтала весь вечер.

Нарочито медленно подошла к сидящему Владлену и положила руки на широкие плечи. Он ещё секунду смотрел испытывающе мне в глаза, боясь, что передумаю. Но я уже сделала шаг в пропасть. Горячие поцелуи скользнули по моему животу, перенеслись выше, играя по рёбрам. Сильные чуть мозолистые руки нерешительно коснулись груди, а затем начали её требовательно исследовать: пальцы Владлена мяли и обхватывали, скользили по соскам, сжимая их, но потом вновь двигались вверх к подмышкам, где едва проходились подушечками, заставляя трепетать от смеси удовольствия и щекотки. Волк вновь почувствовал свою силу и издевался надо мной, не давая испытать экстаз.

— Я тебя попросил, теперь твоя очередь!

— Пожалуйста, поласкай языком мою грудь! — сил сопротивляться больше не было. Влад вдруг вырос передо мной, отчего пространство вагона сразу уменьшилось, теперь я видела лишь его. Ледяные глаза сверкали как у сумасшедшего, ещё немного и контроль пропадёт.

— Ты будешь стонать, горделивая сучка и просить меня продолжать трахать тебя! — в следующий момент он оторвал меня от пола и грубо бросил на койку. Его язык прошёлся по ложбинке груди, заставляя меня выгнуться и подставить затвердевшие соски его поцелуям.

— Хм… А ты и правда развратная, и стоило строить из себя недотрогу?

— Ненавижу тебя, Волк! — выдохнула ему в самое ухо и сильно вцепилась зубами в мочку.

Ох, зря я это сделала, его же точно должен возбуждать запах крови.

— Ну всё, доигралась!

Его язык скользнул в мой рот, ещё хранящий железно-солоноватый вкус его крови. Наш первый поцелуй больше походил на борьбу: сплетение языков, прикусывание губ, жаркие стоны обоих — сумасшествие и страсть в чистом виде.

— Ладно, я удовлетворю просьбу, — его язык прочертил прямую от уха к основанию шеи, — твои сиськи мне понравились с первого взгляда, нельзя оставить их без ласки.

Горячие губы плотно обхватили мой сосок, слегка втягивая на себя. Только бы не стонать слишком громко — в соседнем купе спит Нателла. Тело будто пронизало током, когда Владлен круговым движением прошёлся языком по ореолу.

— Продолжать? — его лицо оказалось опять напротив моего.

— Да! Да! Пожалуйста! Не останавливайся больше.

* * *

Ну что, достаточно горячо или добавить огоньку?

А теперь страстная история от Миры Стоун «Наши пути разойдутся»

Глава 7.3

Любовь

Теперь ласки стали грубее: он сдвинул мои груди вместе, чтобы одновременно ласкать ртом оба соска, иногда слегка прикусывая их. Я обхватила его тело ногами и тёрлась лобком о его бедро, пряжку ремня и каменный стояк. Особенно заводило чувствовать огромный твёрдый член, пусть и через одежду.

Кстати, получалось нечестно: я была в одних трусиках, а Волк — полностью одет. Как же хотелось ощутить это сильное тело, гладкость кожи, раствориться друг в друге. Я возненавидела его футболку, которая нам мешала и рывком потянула её на себя. В той неловкости, с которой Владлен выпутывался из рукавов, читалось зашкаливающее возбуждение: любые действия, не связанные с лаской партнёра, становились сложными и непонятными.

Наконец-то он прижался ко мне, и я вздрогнула от удовольствия. Никогда не верила в слащавые истории про вторые половинки, но лишь сейчас, прижимаясь к этому малознакомому, но такому близкому мужчине, чувствовала себя целой.

— Влад, я тебя хочу. Не могу больше! — еле слышно простонала я.

Мужчина покрыл моё лицо нежными поцелуями. Щëки, подбородок, губы, закрытые веки плавились от этой нестерпимой нежности.

Он привстал, помогая мне освободиться от трусиков.

— А помнишь, я сказал, что хочу целовать все твои губы?

Не успела ничего ответить, а он уже провëл языком по моим влажным складочкам.

— Не надо! — почему-то меня смущало то, что Влад сейчас делал. Может, потому, что немногочисленные мужчины, с которыми я встречалась, считали это чем-то унизительным для себя.

Я напряглась, и он это моментально почувствовал, нежно провёл ладонями по внутренней поверхности бëдер, не давая мне сомкнуть ноги.

Через несколько секунд уже почувствовала покалывание в ногах — знак приближающегося оргазма. Губы Влада ласкали мой клитор с такой неистовостью, что я запустила руки в его густые волосы и теперь сама двигалась навстречу его языку, изнывая от желания разрядиться. Предвкушение оргазма, тонкая грань, предшествующая пику была мучительно-сладостной, лишающей силы воли и способности мыслить. Его влажный палец, гладящий половые губы, сместился к анальной дырочке и чуть надавил, не проникая внутрь. Эти ощущения были настолько новы и непривычны, что тело выгнуло тетивой — услышала, как хрустнули суставы, а в следующий миг меня сотрясал такой оргазм, что могла лишь шептать: «Нет, нет, нет!», так как боялась потерять сознание.

Влад продолжал ласкать меня до тех пор, пока я не замерла на койке, словно тряпичная кукла: у меня больше не было костей и суставов, тело было сгустком расслабленного удовольствия.

— Всё в порядке? — его мягкий баритон вывел меня из состояния нирваны.

— Всё великолепно! Спасибо!

— Хорошо, а то я уже думал звать экзорциста! — Волк никогда не даст мне расслабиться.

— А что, думал, что один не справишься?

Эта пикировка не могла надоесть, добавляя огня и пикантности. Хотя надо быть абсолютно безбашенной, чтобы дразнить хищника. С Волком теряла чувство самосохранения.

— А у тебя есть фантазии, чтобы тебя трахнули несколько мужчин разом? — расширенные зрачки плясали в такт движению поезда, втягивая меня во мрак и знакомя с демонами.

— А если и да, ты что против? — зачем это сказала и как я буду жить, если он ответит, что не возражает?

— Пока ты со мной, ты только моя! Вся! — его сильные пальцы больно сдавили скулы, заставляя губы разомкнуться: теперь Владлен практически трахал мой приоткрытый рот своим языком, словно готовя меня к чему-то.

— А теперь будь хорошей девочкой и сделай минет! — выдохнул он мне в лицо.

Именно этого я и хотела всё это время. Ловко выскользнула из-под тяжёлого тела и оттолкнула на койку. Мне стало немного страшно: вдруг его огромный член не поместится в мой ротик, но вся нервозность пропала, когда я с усилием стянула с него одежду. Даже облизнулась при виде идеальной головки, толстого ствола и аккуратной мошонки — с этого мужского достоинства можно было лепить статую или делать фаллоимитаторы.

Я провела язычком по уздечке, а потом начала облизывать член, постепенно опускаясь всё глубже к основанию. Краем глаза заметила, как смуглые кисти Влада вцепились в простыню. Его и без того твёрдый поршень стал каменным, заняв всё пространство в моём ротике. Не знаю, кто из нас двоих был более возбуждён, но теперь я начала нанизываться губами на его член так, что заглатывала его почти полностью. Оказывается, недооценивала свои способности глубокого минета.

Волк скользнул легко пятернёй по плечам, будто опасаясь сделать больно, но в следующий момент вцепился мне в волосы и вогнал свой ствол мне в горло на всю глубину. На глазах выступили слезы, но я не прекратила поступательные движения.

— Да, детка, я сейчас кончу.

Головка члена стала ещё больше, теперь она пульсировала и подрагивала, заставляя меня наращивать темп. Моя рука прошлась по гладко выбритой мошонке, Влад тихо вскрикнул, и обильная густая сперма брызнула мне в рот. То, что раньше вызывало рвотный рефлекс, теперь спровоцировало тягучую сладкую волну внизу живота. Я кончала вместе с Волком, пусть не так остро, но не менее ярко.

Мы застыли в удивительном небытии: два тела, сплетённых объятиями. Не нужно было слов, здесь и сейчас они бы разрушили совершенство этого мира. Мы, как и поезд, были не здесь и не там: где-то в пути между пунктами А и Б.

— Я всё ещё хочу тебя, — его шёпот возродил желание и возбуждение.

— Ненасытный кобель!

— Похотливая шлюшка!

Не убить бы его до Владивостока. Стоило мне потянуться к горячим губам, на столе настырно завибрировал его телефон.

* * *

Опять что-то помешала настоящей близости героев… Чего ждать от ночного звонка?

А теперь представляю «Счастливый билет» от Елены Ивв.

Глава 8

Влад

Без одежды моя прекрасная проводница оказалась ещё лучше, чем я представлял: большая упругая грудь с чувствительными сосками, нежные губы, бархатистая кожа и страстность, с которой она отвечала на ласки. В её реакциях не было заученно-актерской игры. Каждое моё движение она встречала со сладким стоном и некой стеснительностью. Когда я притронулся языком к её клитору, Люба была готова уползти с койки.

Черт возьми, девочка, расслабься уже и дай доставить тебе удовольствие! Её влажная киска, раскрывшаяся передо мной, так и требовала ласки. Я с трудом сдерживался, чтобы не засадить в эту аккуратную узкую дырочку. Как же она текла. Но мы ещё всё успеем, сначала хотелось приласкать её возбуждённое сокровенное место, увидеть, как подрагивает некогда неприступное тело. В какой-то момент я вставил пальцы во влагалище и почувствовал, что на место смущению и зажатости приходит нарастающая волна оргазма: каждая мышца её тела вдруг напряглась, даже аккуратные стопы, упиравшиеся мне в спину, изогнулись дугой. Мне еле удавалось придавливать её к койке, а она металась, словно а бреду, повторяя: «нет, нет, нет!», но при этом выгибаясь мне навстречу.

Наконец-то это горделивая сучка кончила, может, теперь она должна станет более ручной и покладистой. Но каждая моя фраза вызывала словно заранее подготовленный саркастичный ответ.

Порой хотелось слегка сдавить её горло и трахнуть так, чтобы она забыла, кто она и где находится. Но вместо этого в который раз покрывал её сексуальное тело поцелуями, любуясь колдовской зеленью глаз.

Даже в тот момент, когда она заглатывала член целиком, меня восхищали не её оральные способности, а невинно-непокорный взгляд. Я кончил ей в ротик, чувствуя себя победителем, но эта девчонка переиграла меня, сотрясаясь волной оргазма вместе со мной.

Тёплое, нежное тело прильнуло к моему боку. Такое ощущение, что вместе со спермой она высосала напряжение и проблемы предыдущих дней: в голове было пусто и звонко, долбанные волшебные эльфы играли на сказочных музыкальных инструментах, всё как в самых попсовых голливудских фильмах.

— Я всё ещё хочу тебя! — её горячая кожа не давала мне успокоиться, разжигая желание вновь.

— Ненасытный кобель!

— Похотливая шлюшка!

Мы обменялись комплиментами и пактами о нападении. Теперь каждый из нас был предупреждён о том, что секс, в любой его форме, может случиться где и когда угодно. Но желательно, прямо сейчас. Я потянулся к ней, но в этот момент на столе завибрировал телефон. Новый номер знали всего два человека и звонить на него стоило лишь в крайнем случае.

— Как же не вовремя! — нельзя не ответить. — Я сейчас.

Люба растерянно хлопала глазами и стыдливо натягивала простынь на обнажённое тело. Я уже знал, что увижу, когда вернусь после разговора в купе: она будет одетой и отрешённой, будто между нами ничего не было.

— Алло.

— Привет, Влад! Как вы там? Как Ната? Держится?

— Всё ровно, Серый! — мне было приятно услышать голос друга детства, хоть он и обломал намечающийся трах с красоткой-проводницей.

— У меня плохие новости. Ваши фотки везде, даже по телеку. Но хуже, что ОН кинул клич по своим дружкам, теперь всё это наследие девяностых будет шерстить в своих городах, проверять гостиницы, поезда, автовокзалы. Ты же помнишь Мотыгу из Красноярска? Теперь уважаемый человек, депутат, меценат и прочее. Вот его быки каждый поезд шерстят, уже успели пару носов недовольным пассажирам сломать. Вам надо слезать на ближайшей станции и думать, как иначе по Владика добираться.

Я лишь молчал, переваривая информацию. Всё плохо. Не просто плохо, а крайне хреново. Если не придумаю, как всё разрулить… даже думать не хочу, что ждёт нас с Натой.

— Ты чего молчишь?

— Размышляю.

— Чего размышлять, надо валить из поезда! Я сразу сказал, что это хреновая затея, лучше бы на самолёте. Фактор внезапности, всё такое.

— Не начинай, я тебе уже сто раз говорил, что аэропорты нам перекрыли в первую очередь, да и загранки ещё не готовы, а вот потеряться в поезде на бескрайних просторах родины — гораздо проще. Не бойся, если проскочим Красноярск, дальше сможем ехать спокойно.

— И как ты проскочишь? Эти быки с ментами в доле, они каждый вагон перетряхивают, во все сортиры заглядывают.

— Есть у меня одна идейка. Не ссы, прорвёмся. Я сам позвоню тебе на этот номер. Надеюсь, он чистый?

— Ты за кого меня принимаешь?

— Извини, нервы…

— Всё нормально, братан. Нате привет! Никогда верующим не был, но помолюсь за вас. Буду ждать звонка. Будьте осторожны.

Прежде чем вернуться в купе, пару минут простоял, прислонившись лбом к прохладному стеклу. За ним пролетали неясные тёмные силуэты рощ, мирно спящей деревушки, извилистая лента реки. Всё казалось таким мирным и спокойным, что не верилось в существование своих проблем.

Как я и думал, Люба сидела, максимально закутавшись в легкомысленный халатик и строго смотрела на меня.

— Извини, это был срочный звонок.

— Ничего страшного, ВЫ занятой человек, я понимаю. Мне пора идти. — Она сделала попытку встать, но я легонько толкнул её обратно.

— Ну вот зачем ты опять начинаешь?

Я притянул её к себе, и провёл по волосам. Она лишь тихо вздохнула, но не попыталась отстраниться. Теперь осталось сделать то, чего мне совершенно не хотелось: втянуть её в свои проблемы и попросить о помощи.

Каждый раз, когда я был готов начать разговор, язык словно прилипал к нëбу. Эта девчонка мне действительно нравилась и мысль о том, что я могу доставить ей серьёзные неприятности, парализовывала.

— Что случилось? Я могу тебе чем-нибудь помочь? — это было сказано искренне, без рисовки. И от этого у меня защемило сердце.

— Сделай три стакана чая, я разбужу Нату, нам предстоит долгий разговор.

Глава 9

Любовь

Сразу почувствовала, что Влад подавлен. Я даже не стала выносить ему мозг за то, что он бросил меня и ушёл разговаривать по телефону в такой момент.

Теперь он сидел рядом, сосредоточенный, погружённый в свои мысли и механически поглаживал мои волосы.

— Всё в порядке? Могу тебе чем-нибудь?

Владлен удивлённо посмотрел на меня, будто я прочитала его мысли. В глазах застыла странная смесь неуверенности, страха и благодарности.

— Сделай три стакана чая, разбужу Нату, нам предстоит долгий разговор.

Пока готовила чай в голове вновь и вновь проносилась мысль: «А нужны ли мне проблемы этого чужого человека, с которым мы расстанемся через несколько дней?» Но чувствовала, что необходима ему, моему хищному Волку, умевшему быть таким нежным и ласковым.

Когда я переоделась и вернулась в купе с чаем и печеньями, там уже была Нателла, сонная, помятая и с тремором. Я села на полку рядом с Владленом и это не укрылось от глаз девушки.

— А вы времени зря не теряли, как я вижу? — лицо исказила злая гримаса. — Молодцы, что там желают, совет да любовь? Что-то у тебя вкус на женщин изменился, Владик, ты ж вроде больше по моделям…

— Заткнись! — Волк даже не повысил голос, но от одного-единственного слова захотелось забиться в угол.

— А теперь пора рассказать всю правду! — девушка попыталась что-то возразить, но сразу сникла под недобрым взглядом брата.

— Итак, Люба уже знает, что мы сводные брат и сестра. Только наши имена и паспорта не настоящие: я — Владимир, а Ната — на самом деле Наташа. Мы специально выбрали «Владлен» и «Натэлла», чтобы меньше путаться. При этом, такие вычурные вычурные имена, несмотря на то, что похожи на наши родные, с ними не ассоциируются.

Какого хрена? Что происходит? Ну и кто эта парочка: наркокурьеры, элитные киллеры? Ещё не поздно встать, сказать: «Приятно познакомиться!» и уйти в своё купе, чтобы не влипнуть в чужие проблемы.

— И зачем вам эти шпионские игры? — я сделала свой выбор и была готова идти до конца.

— А твоё какое дело? Влад, почему ты думаешь, что ей можно доверять? — визгливый женский голос заполнил пространство, отражаясь от стен.

Влад безмолвно встал, отчего в купе сразу стало тесно и навис над девушкой.

— Кажется, ты не понимаешь по-хорошему! Иди к себе и подумай над своим поведением! Я зайду позже, и мы серьёзно поговорим.

Наташа пошатываясь вышла и закрыла дверь, не проронив ни слова.

— Извини, моя сестра крайне избалованная особа, а ещё она не умеет доверять людям, как, впрочем, и я. Это у нас семейное.

— Тогда зачем хочешь посвятить меня в свою ужасную тайну, если не доверяешь?

— Ты не похожа на остальных. А ещё я чувствую людей и знаю, что не предашь меня!

— Ого, засекреченный агент с телепатическими способностями! А Ната кто? НикитА, Чёрная вдова? Что-то забыла, кто там ещё был в кино.

— К сожалению, нет. Мы всего лишь дети своего отца. Думаю, ты когда-нибудь слышала про Боева Петра Петровича.

От удивления я даже рот приоткрыла. Господина Боева не знал лишь человек, лишённый зрения и слуха. Его тяжёлое будьдожье лицо подозрительно взирало с глянца журналов о сильных мира сего, мелькало по телевизору и на билбордах с кандидатурами депутатов Госдумы.

— Так ты его сын? — «Молодец, Самсонова, очень умный и логичный вопрос!»

— Можно и так сказать, я — скорее бастард: незаконнорождённый вне брака, у меня даже фамилия другая, а вот Наташа — настоящая принцесса, папина дочка, плоть от плоти. Только наш батя не отличается родительской любовью.

— С вопросом нехватки отцовской любви тебе скорее к психологу, я тут не помощник.

Тут же прикусила язык, Влад сейчас был готов вышвырнуть меня из купе, как и Нату, на этом наше общение и прекратится.

— Если у тебя есть ещё ехидные комментарии, изложи их сразу, я уже задолбался реагировать на каждый.

Глаза стали вновь тëмными, словно омут, к котором могут водятся не только черти, но и кто-то пострашнее.

— Рассказывай, обещаю больше не перебивать! — я пододвинулась поближе и положила свою ладонь на его, вновь любуясь массивностью и красотой его кисти.

— Люб, это сложно. Я не умею, да и не хочу рассказать о семейных перипетиях. Мой отец — тяжёлый и жёсткий человек, со своими представлениями о морали. Ему кажется, что он имеет право распоряжаться судьбами людей, словно они марионетки, а мы с Наташкой вообще его собственность, которую надо выгодно пристроить. Так вот, на Нату нашёлся «покупатель». Моя сестра стала негласным условием сделки по сращиванию бизнеса.

Я не хотела верить в то, что говорил сейчас Влад. Какое-то дикое средневековье, когда короли укрепляли своё могущество династическими браками.

— Её хотят отдать замуж против воли?

— А ты действительно прозорлива. Да, именно так. Батин компаньон уже давно положил на неё глаз, Нате лет шестнадцать было, когда он к ней приставать начал. Она молчала, а однажды я застал её с сигаретой и в слезах — сначала отругать хотел, только было понятно, что случилось что-то. Тогда она и рассказала. Не поверишь, если бы этот ублюдок оказался рядом, придушил на месте. Но, пока к нему мчался, чуть успокоился, поэтому он отделался лишь сломанной рукой — той, которой ей в трусы лез. Может было бы лучше, чтобы я его тогда и грохнул, но не смог, молодой был, мягкий и отходчивый. А это же друг семьи…

— Хреновый друг! — сама не ожидала, что мой тон прозвучит настолько безапелляционно. Вспомнился отчим, не дававший прохода, только за меня заступиться было некому. — И чем тогда всё закончилось?

Влад нервно дëрнул головой, словно отгоняя дурные воспоминания.

— Меня батя так кулаками обработал, что неделю в больничке провалялся. У него после контузии бывают порой вспышки гнева. Но мне пофиг было, главное, что Нату в покое оставили. Видать, зря надеялся. Этот престарелый козёл Алихан недавно уже третью жену в гроб загнал своими выходками и решил по новой жениться.

— Неужели твоему отцу не жалко свою собственную дочь?

— Сомневаюсь, что ему знакомо понятие «жалость», тем более, он уверен, что для Наташки так лучше, мол, выросла, пора отдавать в хорошие руки, устроить судьбу.

— Это какой-то домострой! Нельзя же так! — от негодования меня начало трясти. — Разве можно распоряжаться жизнью другого человека, использовать своего ребёнка как разменную монету?

— Оказывается, что можно. Именно поэтому мы и сбежали. Других вариантов нет. Я не хочу, чтоб моя сестра сошла с ума или наложила на себя руки. А ведь она пыталась, когда папаша сообщил ей «радостную» новость. Мне удалось Нату в частную клинику к другу пристроить, типа голову «подлечить» — нужно было время, чтобы всё к побегу подготовить. И вот теперь мы здесь, в твоём вагоне.

Мы оба замолчали, погрузившись в свои мысли, но я знала, что сейчас он искал силы, чтобы сказать самое важное. Не хотелось торопить его, поэтому лишь крепче сжала горячую крепкую ладонь и придвинулась ближе.

— Не имею права тебя впутывать. Всё слишком серьёзно.

— Я сама сделала выбор. Я с тобой до конца! Вернее, до Владивостока.

Никаких иллюзий и самообмана.

— Малышка…

— Не надо, лучше поцелуй меня. Прямо сейчас.

* * *

Меня восхищант решительность Любы. А вас?

Глава 10

Влад

Моя маленькая и решительная женщина. Наверное, немного сумасшедшая, раз оказалась готова со мной в огонь и в воду. И ведь она ничего не просила взамен, что поражало. Да и что я мог дать? Беглец — без будущего, без денег и с небольшими шансами на то, чтобы уцелеть. Боюсь, что мой отец дал приказ привезти в сохранности только принцессу Нату.

Я взял Любино лицо в свои ладони и почувствовал, что оно было мокрым от слёз — она тоже понимала всю бесперспективность вспыхнувшей страсти. Наш поцелуй в этот раз был болезненно-нежным, с привкусом соли и пепла. Голливудские режиссёры использовали бы в качестве бэкграунда осенний Нью-Йорк, заметённый облетающими листьями, у нас же было лишь уютное купе поезда, летящего навстречу судьбе.

Я целовал её локти, кисти, ладошки и это мне казалось самым сексуальным из всего, что я делал с женщиной.

— Влад, рассказывай свой план, я уже засыпаю и сил нет, а ведь надо ещё и подготовиться, наверное?

Какой я эгоист, она ж уже пару суток на ногах! План был прост до безобразия, но требовал актёрской игры, слаженных действий и некоторого преображения. К тому же следовало ещё договориться с начальником поезда, но это было наименьшей проблемой.

На минуту я задумался, как бы всё проще и логичнее изложить Любе, а когда вынырнул из круговорота мыслей, милая проводница уже спала на моей полке, подложив обе ладошки под щёку. Я сидел напротив и любовался её нежным девичьим лицом, изгибами тела, спрятанными сейчас под форменной одеждой. Вспоминая горячую мягкость этой кожи, я провалился в сон, наполненный сексуальными образами.

Проснулся от ощущения, что словно инквизиторы клещами и стальными прутьями пытали меня в области паха. Да таким стояком можно и впрямь груши околачивать. Если я не разряжусь прямо сейчас, то с ума сойду. Проводница посапывала в той же позе, что и уснула вчера. А вот ты-то мне и нужна красавица!

Медленно подошёл к ней, присел рядом на койку — спасибо СВ за широкие полки — и запустил ладонь под белую блузочку, почти полностью расстегнувшуюся во сне. Тело было сонным, мягким, податливым: именно то, что сейчас хотелось. Сквозь ажурное кружево личика я нащупал сосок и сдавил его пальцами. Девушка вздохнула во сне, но не проснулась. Странно, но меня это завело ещё больше: она вся была в моей власти.

Сейчас мне было не до прелюдий и церемоний, я лёг сзади неё, едва поместившись в узком пространстве между соблазнительной попкой и стенкой вагона. За время беспокойного сна её одежда задралась, давая мне доступ к самым важным участкам. Какое-то время я тёрся сквозь ткань о выдающиеся формы, но этого было недостаточно. Я быстро расстегнул ширинку и достал свой член, который пульсировал и подрагивал, не принимая больше отказов, отмазок и обещаний «чуть позже». Сейчас он руководил действиями всего моего тела, узурпировав власть.

Трусики проводницы я аккуратно стянул до колен, не желая её пробуждения раньше времени. Смазанная слюной головка заскользила вдоль складочек, пока ещё не таких влажных, как я привык. От этого трения просто сносило башню, но половой орган требовал более глубокого проникновения, подсказывая, что узенькая дырочка проводницы подарит небывалое блаженство.

— Владлен, вернее, Владимир, что вы…ты делаешь, делаете?

— Собираюсь трахнуть тебя, малышка!

Её тело сократилось, будто она была против, но тем более чувственным и «вкусным» был процесс проникновения внутрь. «Какая узкая, я даже вытащить не смогу!» Вместо амплитудного траха на всю длину пришлось аккуратно и бережно прижиматься к её бёдрам, массируя клитор, в надежде, что девочка расслабится.

Сведённое судорогой тело стало мягче, а мой член приобрёл свободу манёвра. Я знал, что кончу слишком быстро, но за это время надо успеть как следует помучить мою красивую проводницу.

— Не надо, пожалуйста!

Я это уже слышал. И как в тот раз, в душе, она изгибалась, текла и стонала.

— Повинуюсь!

Пришлось достать из неё уже мокрый член и ждать, что предпримет Люба дальше. А девчонка недовольно засопела и начала тереться попкой о мой пах, надеясь насадиться вновь. Но я знал, как этого не допустить: каменный агрегат то скользил вдоль ягодиц, то упирался в возбуждённый клитор, но не проникал внутрь. Хорошо, что я придерживал Любу за талию, иначе она бы точно рухнула с койки в попытке получить меня.

— Изверг, я тебя хочу!

— А как же волшебное слово?

— Иди в жопу!

Хм, а это интересная идея. Сама напросилась!

Я приставил покрытую смазкой головку к её попке и аккуратно надавил. Проводница вновь напряглась.

— Если ты расслабишься, то будет лучше.

Но девчонка лишь мелко подрагивала — то ли от испуга, то ли от возбуждения. «Ну ничего, сейчас помогу тебе, крошка, я ведь уже знаю, что и как ты любишь!» Пальцами обхватил её твёрдые соски и начал их сжимать, чуть оттягивая. Она тихо застонала сильнее прижавшись ко мне — значит всё делаю правильно. Теперь я терзал её грудь — властно, требовательно. Она уже сама подмахивала бёдрами, позволяя головке проникнуть сквозь узкое колечко сфинктера. Красотка была на грани оргазма. В следующее мгновение я с силой надавил на торчащие соски, вминая их в податливость груди и одновременно вставил член в эту великолепную задницу. Люба вскрикнула, тело изогнулось дугой, отчего мой прибор вошёл ещё глубже. Внутри неё всё пульсировало и сокращалось. Я вставил пальцы в её горячую киску и теперь трахал её рукой и членом одновременно, чувствуя, как растягиваются узенькие дырочки от того, как я их жёстко сношаю. А она и не думала переставать кончать, наоборот, оргазм будто стал ещё сильнее: девчонка закусила угол подушки, чтобы не кричать, а острые ноготки впивались в моё бедро, сдирая кожу до крови. Больше невозможно было сдерживаться, тело наполнилось нестерпимым жаром, и я обильно кончил внутрь её замечательной попки. Разрядка была настолько мучительно-сладкой, что даже мне не удалось сдержать стона, что на меня не похоже.

Малышка ещё пару раз судорожно дёрнулась и застыла, обмякнув, как тряпичная кукла.

— Люба, ты как? — мне стало даже страшно.

— Не знаю… — голос тихий и несчастный.

Ну я и козёл! Я ведь её чуть не порвал. Может, она и подушку прикусывала, чтобы от боли не кричать.

— У тебя это было в первый раз?

— В попку, да.

Точно козёл. И мудак!

— Извини, я не подумал. Очень больно было?

— Больно, но приятно, но больно! — она вдруг начала смеяться. — Извини, это нервное, наверное. А я не думала, что оргазм бывает таким сильным и длительным.

«Я тоже…» — но лучше ей об этом не знать и самому не задумываться.

Наташка тихо постучалась, когда мы уже оделись.

В купе зашла, словно школьница: глазки в пол, ручками складки на юбке перебирает. Но всё равно не упустила шанса выпустить коготки.

— Ну что, натрахались? — голосок невинный и чистый — прямо ангел.

Наша проводница густо покраснела и отвернулась к окну, будто заинтересовавшись пролетающими пейзажами.

— Ладно, не моё это дела, а вы люди взрослые, сами разберётесь. Я хотела извиниться перед вами, Любовь! Порой я бываю редкостной стервой.

Накопившееся за последние дни раздражение и напряжение лопнули как мыльный пузырь. Кажется, даже дышать стало легче. Девушки обменялись улыбками.

— Не знаю, как вы, прекрасные дамы, а я чертовски голоден. Люба, сможешь раздобыть нам какой-нибудь снеди? Извини, что напрягаю.

— Вообще-то, это моя работа! — она гордо ткнула пальцем в бейдж на груди.

Я только недавно кончил, но вновь ощутил накатывающее возбуждение. Эта невероятная девочка в униформе сведёт меня с ума.

Глава 11

Любовь

После того, что Влад со мной сделал, ходить было больновато и неудобно. Со стороны я, наверное, напоминала кавалериста: ноги колесом, движения скованные. Но при этом по телу разливалась такая сладкая истома, что хотелось потянуться, выгнуться всем телом и вновь ощутить его каменный член внутри.

Отголоски оргазма до сих пор пробегали по телу, стоило подумать о Волке, показавшем себя во всей красе. Его звериная натура вырвалась сегодня на свободу, смяв мою волю и способность к сопротивлению. Странно, но я не на секунду об этом не жалела. Не было никакого будущего, лишь здесь и сейчас. А в этот момент мой мужчина был рядом, остальное не имело значения.

Надеюсь, вечером мы продолжим начатое, благо начальник поезда полностью освободил меня от всех обязанностей, да ещё и запретил остальным проводникам соваться ко мне в вагон — наверное, Влад провёл с ним воспитательную беседу.

Проходя через одиннадцатый, натолкнулась на уставшую и бледную Лену.

— А вот и наша барыня из тринашки! Ну рассказывай, как тебе отдыхается, пока мы тут вкалываем как рабы на галерах!

Обычно спокойная, сейчас она была готова вцепиться мне в лицо. Я будто увидела нас со стороны: вот Ленка с тряпкой, которой она только что затирала рвоту одного из напившихся студентов, скорее всего за это время она успела подремать от силы пару часов с такими пассажирами; а вот я — с довольной улыбкой, на каблучках, только что вылезшая из-под такого самца, о котором моя коллега всегда мечтала. У меня ж на лице написано, чем я только что занималась. Мы, женщины, сразу видим и замечаем такие вещи, особенно если изголодались по сексу.

— Я же не виновата, что он взял билет в мой вагон. А ведь мы когда-нибудь приедем… — в моём голосе проскальзывает непрошенная грусть.

— И всё же ты счастливая. Я ведь по-бабьи тебе завидую, поэтому и наорала.

— Счастливая.

— Ничего, поедем обратно, может тебе достанутся бухие студенты, а мне красавчик. Ты отвлечёшься от душевных страданий, а я — развлекусь. Ладно беги уже, а мне надо провести воспитательную беседу с моими пассажирами, хоть так пар выпущу!

Мы завтракали в купе Влада как-то уютно и душевно. Казалось, что Наташа и Влад — моя настоящая семья, которой у меня толком и не было. Главное: не привыкнуть к этому.

— Девочки, вы готовы выслушать мой гениальный план? — Волк гордо подбоченился, словно только что доказал теорему Ферма или получил Нобелевскую премию мира.

Мы с Натой тихонько хихикнули.

— Быстро вы спелись! Ну если вам не интересно…

Наперебой уверили, что готовы выслушать его идею, не перебивая, и в полном внимании. Он подозрительно покосился, но мы ли преданно смотрели ему в глаза.

— Актрисы погорелого театра! Хотя именно это мне от вас и нужно. Итак, в Красноярске поезд будут обыскивать, причём тщательно, заглянут в каждое купе и туалет, шансов спрятаться нет. Хуже всего, что будут не только тупоумные бандюки, но и сотрудники органов. Значит, придётся подсунуть им обманку. Стоянка в Красноярске сорок пять минут, значит у них не будет времени проверить толком документы каждого пассажира, скорее всего просто поиск по приметам и фотографии. Основная цель — Наташка, значит женщин будут осматривать с особым внимание и подозрительностью. Даже если тебя загримировать, сестрица, это не поможет. Слишком уж ты заметная пассажирка. Но есть способ спрятать тебя, выставив на самом виду. Ты никогда не хотела попробовать себя в роли проводницы?

Недоумённо хлопаю глазами, словно он действительно только что прочитал лекцию по квантовой механике.

— Но если они будут проверять количество пассажиров, то поймут, что одной женщины не хватает! — мне показалось, что это крайне уместное и умное замечание.

— Люба, не тупи! Влад хочет, чтобы мы с тобой поменялись местами! — вредина придирчиво осмотрела меня, что-то прикидывая в голове. — Ладно, тебя-то я приведу в порядок. Но что будем делать с тобой, братец?

Эти двое вновь начали меня раздражать: перебрасывались фразами, идеями, предложениями, будто играли в пинг-понг. Только это игра для двоих, а мне досталась скромная роль заворожённого зрителя.

— А вот здесь мне и понадобятся ваши актёрские способности. Надо сделать так, чтобы в это купе никто не зашёл. Ты, Наташа, должна сразу напеть гостям о том, что у тебя ВИП клиенты в вагоне, мол, какая-то богачка захотела экзотики и выкупила все билеты, чтобы спокойно натрахаться со своим содержанцем под стук колёс. Можешь раскрасить историю о нашем непотребном поведении всеми красками, только не перегни палку. Тебе, Любаш, достанется самое сложное: придётся лицом к лицу предстать перед Красноярскими быками и не пустить их внутрь купе. Разыграешь избалованную столичную сучку, которой мешают сношаться с очередной живой игрушкой. Вот здесь можешь не сдерживаться: кричи, угрожай, пугай знакомыми авторитетами. Даю тебе полную свободу действий. А через приоткрытую дверь при слабом ночнике они увидят лысого накачанного бугая в татуировках, этого должно хватить!

— Лысого? — удивлённо выдохнула я.

— В татуировках? — пропищала Ната.

— А что делать? Я на всё готов ради неблагодарной сестрёнки, которая даже не знает слова «спасибо»!

Девушка вскочила с койки и бросилась к Владу, обняв его изо всех сил. Следующие объятия перепали мне. Не ожидала от неё такой реакции.

— Спасибо вам обоим! — у неё на глазах дрожали слёзы, я почувствовала подозрительное пощипывание в носу, не хватало только нам обеим разреветься.

— Всё, потом обнимемся, когда Красноярск проедем. А теперь готовиться! Шоу начинается!

Глава 12

Влад

Надеюсь, моё знание человеческой природы поможет нам выйти сухими из воды. А если нет… Стоп, никаких «нет», всё получится. Умение чувствовать людей проявилось ещё в раннем детстве. Но отточить его смог лишь во взрослом возрасте, когда отец начал таскать меня на переговоры и совещания в качестве живого детектора лжи. Теперь для меня не было проблемой считать человека, но у моих способностей была и обратная сторона медали: порой эмоции того, кто находился рядом, накрывали меня с головой, словно вытесняя собственное я. Только бы девчонки не занервничали. Чувства близких людей, будто паразиты — незаметно проникали в меня и ловко устраивались там, пуская корни.

Хорошо, что нам всем есть чем заняться. Я позвонил проверенному товарищу из Новосибирска и сказал быть на вокзале ровно в двенадцать часов. Смс-кой отправил список вещей, необходимых для осуществления моего авантюрного плана. К чести Димы надо отметить, что он не задал ни одного вопроса, и пофиг, что мы не виделись больше года, его не смутили даже рыжая краска для волос и халатик из натурального шëлка размера М, он лишь глумливо откомментировал: «Уверен, что с размерчиком не ошибся? Мне кажется, маловат тебе будет!»

Из окна я наблюдал, как на станции Люба выскочила из вагона и радостно потянулась, думаю, даже ей надоело быть заложницей поезда, а к ней уже бежал начальник, что-то выговаривая на ходу. Моя красавица лишь элегантно махнула рукой, мол не до вас уважаемый, все вопросы к Владлену Арнольдовичу, он вас ждёт в купе. Занятия с Наткой явно не прошли зря — в очаровательной святой проводнице проснулся жёсткий характер, приправленный королевской элегантностью. Приподнятая бровь, горделивая осанка. Во мне вдруг пробудился дикарь и собственник: хотелось выскочить на платформу и закрыть её своим телом от этих похотливых мужских взглядов!

Димка появился на перроне минута в минуту и тут же начал пялиться на мою женщину с восхищённо-сладкой улыбочкой. Так и двинул бы по огненно-рыжему затылку, чтоб знал, как к чужим проводницам приставать.

Люба схватилась несколько пакетов, на прощание улыбнулась моему товарищу и тихонько взвизгнула, когда он помог подняться ей в вагон, слегка поддержав за округлое бедро.

«Кошак мартовский! Ну я ему сейчас всё выскажу!» — пока проводница раскладывала гостинцы у себя в купе, набрал номер Димки, расхаживающего вдоль вагона и вглядывающегося в каждое окно.

— Рыжий кобель, хватит работниц поезда за попы хватать. И перестань пялиться как сова. Я в пятом купе, сейчас приоткрою шторку. Сам знаешь, мне лучше свою физиономию не светить.

— Гюльчатай моя ревнивая, открой личико! Дай насладиться твоей неземной красотой. А проводницу я и пальцем не тронул, лишь помог не упасть под тяжестью даров, принесённых тебе.

— Как был балаболом, так и остался! — невозможно было удержаться от смеха, когда Дима начинал актерствовать.

Вот его бы на моё место… Он бы устроил настоящий спектакль, что все поверили. Но я и так слишком подставлял друга: в этом городе его каждая собака знает.

— Влад, ты уверен, что всё нормально? Может, у меня на даче пожили бы, пока не утрясëтся?

— Нельзя! Надо запутать следы так, чтоб никакие ищейки не нашли. А тебя рано или поздно возьмут под колпак, когда папаша поймёт, что Натка сбежала с моей помощью.

— Ты умный мужик, сам знаешь, как лучше. Удачи! И привет от меня сладкой проводнице. Я бы с такой прокатился до Владика.

— Иди к чëрту, Рыжий!

— И тебе не хворать!

День догорал, окрашивая моё купе кроваво-красным, будто предвещая нечто зловещее. Хорошо, что девчонки заняты своими делами и преображением. Я тоже решил не отставать, иногда слыша их возгласы, смех или бубнение, когда они проносились мимо. Умницы, они понимали, что меня сейчас не стоит отвлекать.

Ледяной душ позволил смыть негативные, пугающие мысли, а с ними и ту личность, которую я тщательно создавал и культивировал. Кто бы подумал, что бритая наголо голова, тëмные линзы и качественные переводные татуировки превратят меня вот в это. В зеркале отражался абсолютно неизвестный мне прожигатель жизни, беспринципный и наглый — даже походка с осанкой изменились.

В коридоре мне навстречу попалась Люба, наконец-то снявшая форму проводницы и облачённая в шёлковую пижаму. В таких золотые девочки любили забегать в ресторан на коктейль, введя домашнюю одежду в статус вечерне-модной.

При виде меня она вжалась в стенку и слегка побледнела.

— Ты что, испугалась? — кажется, перевоплощение удалось. — Это я, иди сюда, малышка, не бойся.

Она настороженно, но с любопытством осматривала меня.

— Но твой глаза⁈ Теперь непроницаемые, а мне нравилось, что они как горный ручей прозрачные.

И тут же покраснела, застыдившись своих слов. Боже, какая славная, настоящая и честная. Я сдавил её тело в объятиях так, что она ойкнула. Сквозь натуральный шёлк её кожа ощущалась ещё более гладкой и манящей. Обязательно трахну мою проводницу в этих дорогих шмотках, а потом возьму голую и беззащитную. Главное, чтобы всё удалось и тогда не выпущу из койки до конца поездки!

А Люба уже сама тёрлась о меня всем телом и возбуждено посапывала. Вот несносная девчонка!

— Перестань, сумасшедшая! Что ты творишь? — но я точно не предпринимал попыток её остановить, наоборот — медленно расстёгивал пуговки на лёгкой струящейся блузке.

— Ты сейчас такой… Даже не знаю… Опасный, чужой, но красивый. Тебе это всё так идёт. А ещё мы ведь не знаем, что будет с нами через несколько часов. Я хочу тебя, Влад! Мне наплевать на всё и всех!

А я уже тащил, заталкивал её в какое-то незапертое купе, хотя мы имели право творить всё, что угодно в любой из оплаченных мной секций. Сейчас было не до выбора. Мы оба оказались в непривычных нам ролях. Милая проводница с помощью Наты преобразилась в шикарную женщину: нельзя было не заметить лёгкий удачный макияж, уложенные волосы, дорогой парфюм. Я превратился в непредсказуемого, жёсткого искателя выгоды и тëплого местечка (во всех смыслах слова).

Нас несло навстречу друг другу. Впереди была лишь неизвестность, но сейчас мы могли быть такими, какими хотели.

Лёжа спиной на столе, Люба ругнулась на его неудобность, успев при этом выпутаться из трусиков и стянуть с меня спортивные штаны.

Ну уж нет, роль сучки, берущей от жизни всё, оставь нам на потом, если оно будет. Сейчас ты моя: моя чудесная проводница, моя милая девочка, моя страстная женщина.

Я забросил её ноги себе на плечи, проведя пальцами от тонких щиколоток до колен, чувствуя, как нежная кожа покрывается мурашками. С силой впившись пальцами в податливые бëдра, рванул горячее девичье тело на себя, насаживая прямо на возбуждённый член.

Люба тихонько ойкнула, но лишь сильнее прижала меня к себе, обвив ножками. Её влагалище было нереально узким и горячим, плотно обхватывающим мой стояк. Нельзя сразу наращивать темп, долго не выдержу: слишком хорошо было внутри этой девчонки.

Я медленно вышел из неё, потёрся о половые губы и затем вновь проник вглубь, но на этот раз одной головкой. Проводница попыталась плотнее прижаться ко мне, но продолжал удерживать её бëдра.

— Не мешай тебя трахать!

Она прикусила губу и расслабилась, отдаваясь моей инициативе. Мне стоило неимоверных усилий не натянуть её на член полностью, а аккуратно раздвигать узкие стеночки влагалища, сжимавшие головку, словно тисками.

Кажется, Любе это тоже нравилось: она вцепилась ногтями в край стола так, на руках набухли все венки. Меня возбуждало, как она кончает — так сильно и сладко. Желая доставить ей ещё больше удовольствия, я провёл пальцем по влажным складочкам, чуть раздвигая их, чтобы добраться до бесстыдно набухшего, манящего клитора. Стоило слегка надавить на твёрдый бугорок, Люба застонала сильнее. Чувствовалось, что она уже близка к оргазму, и тут я отвлëкся, слишком сосредоточившись на внешних ласках, но девчонке этого было явно мало. Одной ногой она обхватила меня за талию, а вторая с силой вжалась мои плечи. Привстав на столе на локти, Люба изогнулась. Не ожидал от неё такой силы и акробатических способностей. Инициатива полностью перешла разбушевавшейся визави: она фактически трахала себя моим членом, контролируя ногами глубину и интенсивность проникновения.

— Моя голодная шлюшка! — прохрипел я, не в силах сдержать эмоций, от которых сносило крышу.

Ответом мне было рычание и звук ногтей, сдирающих полировку со стола. Перед глазами плыло, не осталось больше ощущений окружающего мира: лишь сумасшедшее родео, лишь раскалённое тело самой красивой женщины и жгучая волна, зарождающаяся ниже живота.

Люба застонала ещё громче, мышцы внутри сокращались конвульсивно и бешено, сделав моё удовольствие болезненно-чувствительным. Я постарался выдернуть из неё член, но проще было бы отобрать мясо у тигрицы.

— Сумасшедшая, я сейчас кончу… — только и смог прошептать я, разряжаясь внутрь. Наш оргазм был единым: каждое сокращение узкой дырочки совпадало с толчком выплëскиваемой спермы. Казалось, этому не будет конца: она продолжала подрагивать, выдаивая меня полностью, до капли.

Глава 13

Любовь

Всё, что я чувствовала, это нестерпимое желание обладать… Мне не была нужна душа, лишь тело: сильное, красивое, неутомимое. Сильнее, глубже, острее, больнее. Крепкие пальцы оставляли синяки на бëдрах, поддерживая мою попку над столом. Каждая мышца наших тел была напряжена. Это не был расслабленный ленивый нежный секс, это — настоящий жёсткий бой, где все ощущения на пределе.

— Моя голодная шлюшка! — в голосе Влада было столько страсти и желания, что внутри всё сжалось, заставляя трепетать.

Оргазм нарастал, грозя заполнить всё вокруг, снести окружающее пространство, обнулив этот мир. Я вжалась в Влада, притягивая ногами к себе и не позволяя вырваться. Он попробовал достать из меня свой огромный каменный член, но сдался.

Его головка стала ещё больше и горячее, разрывая меня изнутри. Я кончала, не сдерживаясь и не контролируя, что происходит. Моё тело упивалось этим ощущением не полëта, а стремительного падения.

Я ощутила, что член Волка напрягся и запульсировал в такт моим сокращениям, а внутрь мощными толчками обильно брызнула горячая сперма. Эти ощущения были для меня новыми, но нереально приятными: казалось, что мы стали единым целым. Когда всё закончилось, я почувствовала, как затекли мышцы от неудобной противоестественной позы, в которой я пребывала последние минуты. Куда там составителям Камасутры.

Мужчина аккуратно опустил меня на неудобный стол и медленно вынул член. Влагалище продолжало подëргиваться, выдавливая наружу избытки горячей спермы. Влад раздвинул мои ноги шире и как завороженный наблюдал за этим. Никогда раньше я не позволяла мужчине разглядывать меня там, но теперь я купалась в этом жадном возбуждении, с которым его глаза изучали каждую складочку, покрытую густым семенем.

— И что теперь будем делать? — после душа мы пили чай за столиком, где лишь десять минут назад трахались, забыв обо всём на свете.

— Как что? Готовиться к спектаклю. Время у нас ещё есть. Жаль, Нате придётся вновь меня красить, весь макияж смазался.

— Я не об этом! — Владу явно было неудобно. — Ты пьешь противозачаточные?

— Нет. Не было смысла. У меня очень давно не было мужчины. Можешь не переживать, гинеколог уверен, что у меня больше шансов полететь в космос, чем забеременеть.

— Прости, я не знал…

— Вот именно ты не знал, поэтому и не надо извиняться. Ты ни в чëм не виноват. Я почти привыкла и смирилась. Наверное, я недостаточно хороший человек, чтобы природа позволила мне проложить род.

— Глупая, не говори так! — он легонько приобнял и аккуратно провёл пальцами по шее.

Странно, сейчас в его прикосновения совсем были лишены сексуального подтекста — лишь поддержка и сочувствие.

— Ладно, не время рассиживаться. Ещё много дел. Да и неудобно перед Наташкой. У человека проблемы, а я с её братом кувыркаюсь вместо того, чтобы помогать.

— Ничего, переживёт! Ей это полезно. Тем более, ты ещё долго продержалась прежде, чем начать со мной кувыркаться!

— А ты привык, что девушки сами в твои объятия падают?

— Есть такое! — иногда хотелось прибить его за эту ухмылочку.

— Самодовольный Волчара!

— Моя святая проводница!

Мужчина привлёк меня к себе для поцелуя. «Ну уж нет, знаю, чем может это всё закончится!» Быстро вскочила с полки, вывернувшись из его сильных рук.

У самых дверей я обернулась, показав язык, — «Между прочим, тебе совсем не идёт лысина, с ней ты похож на бандюгана!» — и выскочила из купе.

А ведь я и впрямь заигралась. Почему-то серьёзность ситуации, в которой мы все оказались, стала доходить до меня только сейчас. Что будет, если нас раскусят? Судя по словам Влада, его жизни угрожала опасность. Кажется, он не преувеличивал. Ната успела поведать пару леденящих кровь историй об их отце. Моя дальнейшая судьба также вызывала опасения…

Ната сидела в купе, похудевшая и осунувшаяся, обхватив острые колени руками, глядя в окно и дрожа всем телом.

— Ну что, никак не натрахаетесь? Правильно говорят: перед смертью не надышишься! — моя пассажирка явно была не в лучшем настроении. Хотя её можно понять. — Знаешь, я никогда не была так одинока. Как ты не сходишь с ума в поезде? Мир такой огромный и бесконечный, всё едешь и едешь, ни конца, ни края. А человек — лишь крохотная песчинка, которая потеряется, никто и не заметит.

Я села рядом и накинула на её ледяные плечи свою кофту. За окном плыли равнины, придавленные тяжëлыми грозовыми тучами. Стоял душный давящий штиль, когда даже птицы и насекомые замолкают, а человек утирает липкую испарину, надеясь на дуновение ветерка.

— Ты не одна! У тебя есть брат, который тебя любит. И я. Мы не дадим в обиду.

— Порой мне кажется, что ты сумасшедшая, Люб. Не может нормальный человек быть таким хорошим!

— Меня сложно назвать хорошей. Знала бы ты, что мы сейчас с Владом творили! — я начала хихикать.

— Тьфу, извращенцы! — девушка улыбнулась и махнула на меня рукой. Но краска вернулась к её бледному лицу.

— Ладно, хорош оттягивать неизбежное! Ты готова к преображению? Поверь, после того, как я закончу, тебя никто не узнает!

— Вот это меня и пугает.

Я колдовала над Натой, прислушиваясь к диалогу, завязавшемуся в соседнем купе между Владом и начальником поезда. Сан Саныч явно был раздражён и недоволен.

— Да вы хоть понимаете, что толкаете меня на должностное преступление? — пробубнил он.

— Поймите, к вам ни у кого не будет вопросов, всю ответственность я беру на себя.

— У моей совести есть много вопросов!

— Вот снотворное для слишком бдительной совести.

— Не всё можно решить деньгами!

— Вы ошибаетесь, уважаемый!

Мне было интересно, чем кончится это препирательство, но Ната начала капризничать, требуя зеркало. У меня родилась замечательная идея. Поправив на девушке форму проводницы, которую я выпросила у Оли из одиннадцатого (они с Наташей были одной комплекции, хоть и с разницей в росте), вытолкнула свою подопечную в коридор.

— Сейчас проверим, удастся ли наш спектакль или даже пробовать не стоит!

Постучавшись в соседнее купе, я рывком открыла дверь. Судя по раскрасневшимся лицам мужчин, спор был в самом разгаре.

— Знакомьтесь, наша новая проводница. По странному совпадению тоже Любовь! — естественно, к форме был прилажен мой бейдж, на случай, если преследователи решат проявить особое рвение и въедливость.

— Кто? — Влад смотрел на сестру, словно видел впервые.

— Почему я не в курсе? Я начальник поезда, а не хрен с горы! Самсонова, что здесь происходит? Где ты взяла новенькую? А зарплату ей тогда свою отдашь! У меня она в штате не числится.

— Сан Саныч, успокойтесь, вам вредно нервничать!

— Это я ещё не нервничаю. Ты бы послушала, что мне тут наш любезнейший пассажир предлагает! Развлечений ему, наверное, мало — хочет, чтобы его спутница распрекрасная примерила на себя роль проводницы, а мы все ей подыгрывали. Кстати, где эта избалованная особа, не доигравшая в куклы?

— Я здесь! — Ната наконец-то рассмеялась в голос. — Вы уж простите нас Александр Александрович, что мы такие проблемные пассажиры. Не хотелось доставлять вам неудобства, просто я всегда мечтала поработать проводницей. Хотя это только верхушка айсберга.

Хитрюга пустила в ход всё своё женское обаяние и вот уже через пять минут рыдала на плече у ошарашенного начальника поезда и как бы невзначай прижималась грудью к его руке, рассказывая о злом отце, намеревающимся выдать её замуж за уродливого старика. Саныч явно поплыл, теряя силу воли. Теперь Ната могла из него верёвки вить.

Я лишь подмигивала Владу, хитро улыбалась и периодически чуть оголяла плечико, а он не недоумённо переводил глаза с меня на сестру и обратно. Когда «обработанный» по полной начальник вывалился из вагона, вытирая вспотевшую лысину, мой ненаглядный наконец-то пришёл в себя.

— Девчонки, вы просто нечто! Натах, не верю, что ты всё-таки согласилась отрезать волосы и перекраситься в рыжий. Люба, моё почтение, ты не только укротительница, но и стилист от бога! Теперь я наконец-то верю, что наша авантюра удастся. Если уж я не узнал сестру с первого взгляда, то ЭТИ точно не догадаются. Ладно, времени осталось меньше двадцати минут. Пора по местам.

Мы замолчали, чувствуя, как сгущается воздух — ещё немного и можно ножом будет резать.

— Любочка, а принесите нам из вагона-ресторана бутылку коньяка. Только хорошего, а то у меня от вашего предыдущего якобы французского голова болела. Я закинула ногу на ногу и элегантно взмахнула рукой. А ещё застелите мне полку в этом купе, надеюсь, мой зайчик не будет больше храпеть.

— Да, конечно, сию минуту-с, барыня! — Наташа отвесила поясной поклон, а потом ещё и реверанс сделала.

— Образы поняты правильно, только не переигрывайте. А вот коньяк и застеленная полка — отличная идея, молодец, Нателла!

Я дёрнулась от непривычного имени. Надо забыть, кем я была, сбросить кожу и поплотнее влезть в новую личину, расправить её на себе, как неудобные колготки не по размеру.

«Проводница» отчалила обживаться в купе и знакомиться с устройством бойлера, если вдруг проверяющим из Красноярска захочется чаю. Мы с Владом медленно пили коньяк в тишине. В этом не было неловкости или нарочитости, просто ждали, как решится наша судьба. За окном стало светлее от появившихся фонарей, поезд постепенно сбрасывал скорость, подбираясь к вокзалу.

— Они начнут с первого вагона, к нашему уже растеряют задор! — сексуальный спокойный голос прервал мои размышления.

— А если они начнут с хвоста?

— Я слишком хорошо знаю людскую психологию, поверь мне. Кстати, ещё раз назовёшь меня зайкой, и я тебя отшлёпаю так, что не сможешь сидеть с неделю!

«Только ты этого уже не узнаешь, так как будешь уже далеко через неделю…» Но вместо этого я натянула вызывающую улыбку.

— Как прикажете, Господин Волк!

Он зарычал и облизнул губы, будто готовясь меня съесть. И в который раз я отпустила ситуацию, полностью доверившись дурацкому принципу: «Живи здесь и сейчас!»

На перроне уже слышались крики возмущений и истеричные женские голоса: непроверенных пассажиров, вышедших покурить, загоняли обратно в вагоны. Сейчас отец Наташи и Влада представлялся мне всемогущим богом, а его кореш из Красноярска — не меньше, чем царём. Для таких, люди лишь песчинки под ногами.

— Не бойся, иди ко мне! — Волк протянул руки, и я поспешила в его объятия. — Давай-ка ещё по одной, мы с тобой — весёлые прожигатели жизни, которым можно всё, а не загнанные зверьки.

Звонко чокнувшись стаканами, выпили и прижались друг к другу.

— А теперь надо, чтобы ты выглядела так, будто только что с члена спрыгнула. Давай-ка я помогу! Пояс от шёлкового халата соскользнул на пол. Внутри разгоралась волна безудержного сумасшедшего веселья. Оказывается, ходить по грани крайне волнительно, но приятно! Я слышала, как Наташка с кем-то взволнованно разговаривает, чуть запинаясь. Её бормотание перебивали мужские настойчивые голоса, но слов было не разобрать!

Я пьяно хохотнула и громко простонала на весь вагон: «Да, зайка, трахни меня раком!» Влад тихонько произнёс: «Я тебя предупреждал!», а в следующий момент, он прислонил меня к столу, рукой придавив голову к лакированной поверхности, а второй ладонью звучно шлёпнул меня по ягодицам.

— Ой, больно!

— Да, сучка, я хочу, чтобы ты кричала!

Увесистые шлепки следовали один за одним, моя попка уже пылала. На секунду он остановился и провёл языком по горящей огнём коже. Я забыла обо всём, влажная дорожка от языка приятно холодила тело. Этот контраст грубости и нежности сводил с ума.

Я не сразу поняла, что в дверь стучат.

— Люба, я же просила не беспокоить нас!

— Гражданка, откройте, проверка документов! — голос абсолютно бесцветный, но от этого особенно пугающий. Так могут говорить лишь люди, начисто лишённые эмоций.

— Пшёл вон! Я документы уже проводникам показывала, а тебя знать не знаю!

— Майор полиции Терёхин! Требую открыть дверь! — в этой фразе не было приказных ноток, но я двинулась словно загипнотизированная.

«Помни, они не должны меня увидеть вблизи, пожалуйста, родная!» — прошептал Влад и отступил в тень. А за дверью явно что-то происходило.

— Слышь, Терёха, хорош с этой бабой беседовать, да я ща эту фанеру с ноги вынесу! — прогнусавил какой-то мужчина.

— Не смейте портить собственность РЖД! — молодец Натка, хорошо держится.

— Уважаемый Игорь Олегович, ещё раз мне тыкнете, и я устрою вам незабываемое путешествие по интересным камерам с уважаемыми людьми, для которых даже ваш шеф — не авторитет, а теперь завалите хайло, пожалуйста.

На этой весёлой ноте я и приоткрыла дверь, придерживая халатик на обнажённой груди, забыв про пояс, уютно притаившийся где-то под полкой. Передо мной застыл невзрачный мужчина в милицейской форме с пустыми прозрачными глазами, чуть поодаль нервно переминалась с ноги на ногу раскрасневшаяся «проводница», а в мою сторону медленно двинулся огромный детина в кожанке со скошенным лбом и перебитым носом, явно надеясь втолкнуть меня обратно и зайти следом. Что ж, с ним будет гораздо проще, я знаю, чего ожидать от подобного типажа, а вот майор Терёхин приводил меня в ужас, хотя даже натянул формальную улыбку.

— Слышь, кукла, ты чего не открываешь, когда тебя сотрудники просят! — глыба в коже уже напирала на меня, но я лишь пошире расставила локти, перегораживая и без того узкий вход в купе.

— Слышь, а ты сам что за фраер? Товарища майора по форме вижу, он мне сейчас ещё и корочку покажет, а ты кто? — я смерила детину презрительным взглядом. — Мои друзья из Москвы из тебя душу вытрясут, когда узнают, как ты со мной разговаривал, козёл!

Как я и думала, этой фразы хватило, чтобы мужик полностью потерял контроль. Теперь важно угадать, ударит или попробует придушить: в таком узком пространстве могу и не успеть разминуться с его кулаком, а синяки и сломанный нос ещё ни одну женщину не красили, поэтому я гордо задрала голову вверх, демонстрируя беззащитность шеи. Всё-таки не только Влад хороший знаток психологии — сильная мужская рука впилась в моё горло так, что на глазах выступили слёзы. Я знала пару приёмов, как выйти из такой ситуации, но сейчас мне не это было нужно.

— Помогите! — прохрипела я и стала махать руками, отчего скользкий халатик, более не придерживаемый ничем, упал к ногам, оставив меня в костюме Евы. Сила хвата сразу ослабла, и во всё горло я завопила, как пожарная сирена: «Помогите, люди! Убивают, насилуют! Куда полиция смотрит⁈ Товарищ Терёхин, оформляйте протокол, я на этого урода сейчас заявление напишу. Люба, вы куда смотрите? Зовите начальника поезда! Да я вас всех засужу! У меня дядя в Областной прокуратуре не последний человек!»

Теперь уже я напирала голой грудью на пятящихся назад мужиков и продолжала истошно верещать!

— Нателла Всеволодовна, вернитесь, пожалуйста, в купе, я со всем разберусь! — в коридоре появился Сан Саныч. Дополнительный план «рояль в кустах» вступил в действие. Я удалялась в спасительную темноту. Перед тем, как громко хлопнула дверь, майор Терёхин в полумраке успел окинуть взглядом внутреннее убранство купе, оценить бутылку, стаканы, смятую постель, и мощную руку моего спутника, покрытую татуировками, протянутую мне навстречу. Думаю, этого более чем достаточно, чтобы не лезть с дальнейшими вопросами.

Глава 14

Влад

Мне оставалось лишь скрежетать зубами, когда фигурка Любы застыла в проёме двери. Меня не было видно, но зато я мог наблюдать происходящее «с первого ряда». Никогда не думал, что эта маленькая хрупкая девчонка настолько сильна. Рядом с ней я казался себе испуганным щенком, забившимся в угол. А она играла свою роль настолько виртуозно, просчитывая каждую реакцию окружающих. Когда рука здоровенного ублюдка впилась в её тонкую шею, меня накрыло, и я вскочил с полки, чтобы уничтожить, втоптать в пол этого урода, рискнувшего прикоснуться к моей проводнице. Но она и тут знала, как поступить. Чёрный халатик театрально сполз с её белоснежного тела, заставив каждого присутствующего мужчину обомлеть.

Втягивая её в купе, я успел встретиться глазами с майором Терёхиным. Но тот лишь скользнул по мне безразличным взглядом, рассматривая обнажённую попку Любы, на которой ещё горели отпечатки моих ладоней. Захлопнув дверь, она высокомерно выкрикнула в окружающее пространство: «Вы ещё не знаете Нателлу Вселодовну! Я вам всем покажу!» — и рухнула в мои объятья.

— Как всё прошло? — одними губами прошептала она.

— Ты умница! — поцеловал её заплаканные глаза.

В коридоре начальник поезда что-то басил, Натка подвизгивала в унисон, наконец, шаги удалились, послышался грохот дверей.

Обнажённая Люба дрожала в моих руках, даже зубами клацала.

— Ну что ты, малышка, перестань! — я аккуратно укутал её в одеяло, сел на койку, положив дрожащий свёрток себе на колени. Уже давно не шептал на ушко девочкам всякие милые глупости и не рассказывал сказки. Да я был готов хоть колыбельную спеть, лишь бы она успокоилась.

В дверь снова постучались, но на этот раз тихо и аккуратно. Люба всё равно дёрнулась и испуганно уставилась на меня расширенными от коньяка и страха зрачками.

— Ребят, это я — Люба! Тьфу, Наташа!

Бережно усадил маленькую проводницу на койку и открыл.

— Проходи, сестрёнка! Как ты?

— Да я от страха чуть с ума не сошла! Этот Терёхин словно сканер — боялась лишнее движение сделать или не то сболтнуть. Хорошо, что верзила сразу клеиться ко мне начал. Но после выхода Нателлы Всеволодовны он на меня больше и не посмотрел. Ещё бы, такая грудь! Завидую… Кстати, я халатик принесла, нечего вещами разбрасываться! — Ната тарахтела, как заведённая.

— Выдохни, всё уже кончилось!

— Я знаю, просто адреналин ещё играет. Люба, как ты? Сильно досталось? — сестра прижалась к завёрнутой в одеяло проводнице. — Не думала, что ты такая безбашенная и смелая. Если бы не ты…

— Всё нормально! — девчонки сели домиком, привалившись друг к другу. От этой картины стало как-то не по себе: скоро им придётся расстаться, а Наташка впервые смогла с кем-то подружиться. Но самое печальное, что я тоже выйду из поезда, а Люба вновь помчится по бездушным рельсам, а своей любимой железной коробке.

И снова раздался интеллигентный стук и покашливание… «У нас что, день открытых дверей сегодня?» Честно говоря, мне было уже всё равно, кто находится по ту сторону, хоть мой папаша, хоть Далай-лама, хоть вездесущие распространители какой-нибудь сетевой косметики — им всем несдобровать! Но в коридоре топтался улыбчивый начальник поезда. Не знаю, что заставило его оттаять и сменить гнев на милость: может, чары Наты, может, созерцание Любиных прелестей, а может, и возможность поучаствовать в нашем остросюжетном спектакле, но результат налицо — Сан Саныч, прижал меня к груди, как родного. Что-то странное происходит в этом поезде: люди вдруг становятся одной большой семьёй. Той, о которой я мог лишь мечтать.

— Ну вы даёте! Страху за вас натерпелся! А ты, Самсонова, какая актриса, вот уж не ожидал. Вроде бы мышка и вдруг такое. Я вот что думаю, всё равно сегодня не уснём, пойдёмте ко мне в штабной, выпьем по маленькой. В вагоне-ресторане вахтовики гудят на всю, там нам шумно будет.

Мы переглянулись и радостно кивнули.

Странное зрелище представляла наша четвёрка, расположившаяся в купе начальника поезда: я — с раскрасневшимися от непривычных линз глазами и переводных татухах; Люба — всё ещё завёрнутая в одеяло на голое тело; Ната — в форме проводницы, которая ей явно была коротка; Саныч — довольный и весёлый, будто помолодевший на десяток лет.

— Ну что, по маленькой? — начальник достал неопознанную бутылку с чем-то мутным. — Не боись, молодёжь, сам делал, своими руками на облепихе настаивал.

Он приоткрыл пробку и в воздухе разлился запах спелых ягод, даже слюна потекла от воспоминания об их кисло-маслянистом вкусе, знакомом с детства. Сан Саныч наполнил четыре стакана.

— Наташе нельзя. Но я с удовольствием выпью её порцию.

Сестра сердито фыркнула и демонстративно отвернулась в окно.

— Да ладно, взрослая девочка, пять капель-то после такого стресса⁈

— Нет, Александр Александрович. Извините, но она не пьёт. Совсем! — последнее слово я особо подчеркнул, желая поставить точку.

Дружеская атмосфера сразу испарилась — когда было надо, моя сестра одним видом могла заставить человека чувствовать себя не в своей тарелке. Беседа, до этого лёгкая и непринуждённая, сошла на нет. В этот момент я был готов прибить Наташку за её эгоизм (уже в миллионный раз за то время, как папаша взял меня в семью).

Она картинно зевнула, потянулась и заявила: «Ладно, маленьким девочкам, которым ничего нельзя, давно пора баиньки. Всем взрослым желаю доброй ночи!» — и легко выскользнула из купе.

— Может проводить её? — Люба выглядела встревоженной и это разозлило меня ещё больше.

— Хватит носиться с ней, как с писаной торбой. Наташке пора научиться быть благодарной людям, а не думать только о своих хотелках. Ничего, ей в соседний вагон дойти, не заблудится!

Мы посидели ещё, начальник поезда оказался мировым мужиком, хоть потрёпанным судьбой и замученный женским коллективом на работе и дома, но не растерявшим оптимизма и человечности. С сожалением заметил, что теперь уже моя проводница борется с зевотой, хотя и пытается поддержать компанию.

— Может, ты ляжешь? День-то тяжёлый был! — я потрепал её по пушистым волосам. Сейчас она напоминала маленького взъерошенного совёнка, который пытается лупить глазки, чтобы не уснуть.

— Любаш, а ложись в штабном, тут же места полно! — Саныч тоже видел, что девочка еле жива от усталости.

— Ну уж нет! Тринадцатый на моём попечении, мне в нём и хозяйничать, заодно Нату проверю. А вы сидите, общайтесь.

Расхрабрившись, она быстро чмокнула меня в щёку и выскочила покраснев. Александр Александрович задумчиво проводил её взглядом и неодобрительно хмыкнул.

— Влад, ты мужик вроде хороший, а я не привык соваться не в свои дела, но, если Самсонову обидишь, порву. Она девчонка золотая, только жизнью битая-перебитая. Не пудри ей мозги, коли ничего серьёзного не планируешь.

Я лишь кивнул и выпил. А что было ответить? Раньше я бы послал любого с подобными советами и нравоучениями, но это было раньше…

Глава 15

Любовь

Я валилась с ног от усталости — доползти до купе Влада и там устроиться спать. Сегодня мне было нужно его тепло и присутствие. Интересно, как он отреагирует на моё вторжение в его личное пространство? Хотелось бы пошутить, что не стоит торопить события, только грустная что-то шутка получалась, несмешная. Может поговорить С Наташкой? Всё-таки они родные люди. А что я ей скажу? «Я несколько раз переспала с твоим братом, потеряла голову и теперь хочу быть с ним всю жизнь, будучи знакомой всего несколько дней!»

К глазам подкатили слёзы, а к горлу тошнота. Я еле успела добежать до туалета, благо он не занят, где меня вывернуло от алкоголя, усталости и притаившейся чёрной густой боли, пустившей корни по всему организму. Хотя болело вовсе не тело, а душа…Как же я ненавидела эту клишированную фразу. Но сейчас, скорчившись над унитазом, я чувствовала, как внутри меня, Любы Самсоновой, злобный хищник грызёт сердце, раздирает оголённые нервы.

Если любовь дарит такие ощущения, то готова ли я к этому? Пошатываясь, я наконец-то добралась до купе Наты. Сил на разговоры уже не было, но я тихонько приоткрыла дверь, чтобы проверить, всё ли ней всё в порядке. Тёмное пространство встретило меня безлюдной тишиной. Сердце учащённо забилось, в мозгу стали прокручиваться худшие варианты. Но тут идеальным пазлом сложилось упоминание Саныча о вахтовиках, которые гуляли в вагоне-ресторане и недовольство девушки, когда Влад запретил ей выпить. Кажется, я поняла, где искать эту ранимую и жаждущую горячительных напитков особу. Только бы доползти вовремя.

В вагоне-ресторане сонная Айнура убирала последствия настоящей вакханалии.

— Нюра, (наша официантка, администратор и гуру холодного цеха привыкла к этому обращению) тут не пробегала рыженькая девушка в форме проводницы?

— Любаш, у тебя всё в порядке? Вид странноватый, мягко говоря…

— Всё расскажу потом, все твои блинчики божественные попробую, обещаю. Но сейчас ответь на вопрос.

— Конечно, была. Я сначала подумала, что одна из наших, только лицо незнакомое и поведение странное. Видела бы ты, как она тут на столе пьяная отплясывала.

«Чёрт, а ведь прошло от силы минут сорок-пятьдесят. Надеюсь, за это время ничего не успело произойти!»

— А из какого вагона мужики были?

— Из Олеговского, они и его подпоили, теперь безобразничают, людям отдыхать мешают.

А вот это хуже всего. Олежка — наш единственный мужчина, помимо Саныча — был не поддержкой и опорой, а бесполезным балластом. У него всегда была куча отговорок на любой случай жизни, а когда требовалась сильная рука или стальные яйца, действовать приходилось самим, ибо наш самец вдруг резко заболевал или прятался в туалете.

— Сходи в купе к начальнику поезда и скажи, что он мне нужен. Только постарайся не привлекать внимание гостя!

— А ты куда? — но я уже решительно шла к вагону Олега, покрепче запахнув одеяло.

Часть дверей купе была открыта, за остальными царило гробовое молчание. Может, Нюра ошиблась? Но тут я услышала сдавленный стон и тихий мужской смех. Возможно, что это обычные пассажиры, но я застыла, словная охотничья собака, превратившись в слух и нюх. Сквозь привычный запах поезда проскальзывали нотки дорого парфюма и дешёвого алкоголя.

«Я не хочу!» — пьяный бессвязный шёпот явно принадлежал Нате, не могла ошибаться. Со всей дури начала ломиться в купе, в надежде, что выйдут недовольные пассажиры по соседству или сам Олежа почтит нас своим вниманием. Но в коридоре я оставалась одна.

— Гляди, Михалыч, какая цыпа к нам сама явилась. А ты говорил, что в поезде трахать некого! — в приоткрытую дверь мне щербато улыбался неприятный тип с маслеными глазками. — Заходи, красавица! Одежду потеряла, пока к нам спешила?

Только сейчас я поняла, что на мне до сих пор нет ничего, кроме одеяла, накинутого Владом. Да и картина, преставшая моему взору, не радовала: на полке, меж двух мужиков ссутулилась Наташка с абсолютно невменяемым взглядом — вряд ли она понимала, что происходит. Из одежды на ней остались только трусики и кружевной лифчик. Длинные рукава форменной блузки мужики использовали, чтобы связать ей руки. «Зачем? Она и так не в состоянии сопротивляться!»

В довершение ко всему я услышала звук защёлкивающегося замка.

— Ну вот, теперь у нас аж две бабы на троих, даже не знаю, с какой начать! — гнусно ухмыльнулся самый здоровый. Судя по всему, это и есть Михалыч, главный. Значит, с ним и надо вести разговор. Только вряд ли эти пьяные мужики станут слушать голую женщину, замотанную в одеяло.

Ната подняла на меня бессмысленный взгляд и попыталась что-то пробормотать, но худощавый смазливый брюнет, увитый канатами мышц и сухожилий, грубо прильнул к её губам. Вот его следует опасаться в первую очередь: быстр, решителен, инициативен; остальные слишком пьяны и медлительны.

— Что, Вьюн, нравится тебе рыженькая, так пользуй её, а мы новенькую пока пощупаем! — блеснул золотым зубом мужичок возле меня. Его я даже не брала в расчёт, такие принимают волю сильнейшего, хотя и могут ударить из-за угла.

А Вьюн уже перестал терзать Наташин рот и опустился к её небольшой аккуратной груди, увенчанной острыми сосками. Глядя мне прямо в глаза, он прошёлся языком по нежному ореолу, втянув в рот твердый бугорок. Нет, я была не права, Михалыч — лишь внешний атрибут, этакий слон, которого выпускают впереди цирка, чтобы произвести впечатление. А сейчас передо мной был хозяин балагана, этакий Карабас-барабас.

— Ну что застыла, красавица? Скидывай одеяло и ай-да в койку, обслужи мужчин! Ты же за этим и пришла? А мы тебе деньжат отсыплем, чай люди богатые.

— Не торопись Щура, девочки хорошие, уважительные, чего бы с ними приятно не проехаться, а ты сразу в койку. Потерпишь! — Вьюн недобро улыбнулся, а мужичок, стоявший рядом, сник и растерял былой энтузиазм. — А ты проходи, милая. Тебя никто не обидит, если хорошо себя вести будешь. Только орать не надо, всё равно все спят, а проводник по поезду гуляет, пока мы тут отдыхаем. Всем всё уплОчено. На тебе хоть трусики есть? Куда денег пихать?

Мысленно я торопила Айнуру и Саныча… Лишь бы нашли, лишь бы поняли, где я. Можно было позвать на помощь, но не факт, что именно в этот момент они окажутся в этом вагоне. Значит, надо тянуть время.

К облапыванию Наташки подключился и Михалыч, ловко засунувший ручищу между сомкнутых девичьих ног. «Да где же кавалерия и МЧС⁈ Ещё немного и её разложат у меня на глазах!» Кажется, гулёна начала трезветь, по крайней мере, теперь она пыталась вывернуться из крепкого хвата мужских рук и недовольно повизгивала. Может, хоть кто-то обратит внимание на странные звуки…

Глава 16

Влад

Как-то погано на душе стало. Вроде и хорошо сидели с Санычем, а внутри табун кошек коготки точил. В голове один вопрос, которую надо было задать себе ещё в начале поездки: «А не мудак ли я часом?» По всем раскладам выходило, что мудак. Хорошую девушку соблазнил, в мутную историю втянул, а предложить взамен и нечего. Кроме денег. Только что-то подсказывало мне, что она ни копейки не возьмёт, а ещё и вернёт то, что ей начальник перед поездкой выдал. От этого хотелось напиться ещё сильнее, хотя в голове уже и так гудело.

— Сан Саныч, пойдёмте быстрее! Там что-то нехорошее происходит! — в купе влетела полноватая женщина в форме. — Ой, вы не один?

— Айнура, что случилось?

— Ничего особенного, можно вас на секундочку в коридор?

По тому, как гостья избегала моего взгляда, в голове зароились тревожные мысли.

Начальник поезда вышел, но тут же вернулся. Лицо у него было решительно-испуганное. Никогда не думал, что эти две эмоции могут так гармонично сочетаться. Сквозь пелену алкогольного опьянения я попытался настроиться на его волну. Дядька в панике, но старается взять себя в руки, а ещё он готов к драке, хотя не уверен в её исходе. Вот те раз! И куда же он собрался?

— Влад, подожди меня тут, я скоро!

— Может, помощь нужна?

— Не, всё хорошо. У Айнуры плита плохо работает на кухне, надо глянуть, не переживай, без тебя управимся!

«Ага, так и поверил!» Я заметил, в какую сторону двинулась эта парочка и отправился следом. Можно было бы наступать им на пятки, они всё равно бы не заметили, слишком поглощены беседой и своим волнением. Помассировал виски, размял кисти, отрегулировал дыхание и нежно погладил тяжёлую, удобную зажигалку, припрятанную в кармане. Пусть уже несколько лет не курю, но она не раз помогала в опасных ситуациях. Вот и сейчас, зажав её в кулаке, почувствовал себя уверенней.

Я почти врезался в Саныча, затормозившего у одного из купе. От неожиданности он подскочил на месте так, что прыгунам бы стоило брать у него мастер-классы.

— Влад, что ты тут делаешь? — он недовольно сдвинул кустистые брови, но в глазах скользнуло облегчение.

За дверью послышалась возня, женский визг, который тут же прервался, словно рукой закрыли рот.

— Открывайте, Александр! У вас ведь есть карта универсальная от всех дверей! — мой голос был спокоен, но внутри бушевало пламя. Я узнал крик Наты, пусть он и длился пару секунд.

— Только без глупостей… — забормотал начальник, но одного моего взгляда хватило, чтобы он замолчал и полез в карман.

Створка открылась, и я на секунду замер от увиденного: полуголая Наташка слабо отмахивалась от мужиков, грязно лапающих её тело на нижней полке; чуть ближе ко входу застыла Люба, похожая на дикую кошку, — ещё секунда и зашипит — к ней тянул руки какой-то сальный урод.

— Ээээ, малый, ты кто? — прогундосил этот тип.

Его я проигнорировал.

— Обе на выход! — скомандовал девчонкам. Потом разберусь, как они тут оказались, а сейчас мне надо отвести душу.

— Полегче, уважаемый! — из дальнего угла на меня оценивающе прищурился смазливый брюнет, нагло поглаживающий Наташкину коленку. — Девочки сами пришли, по своей воле. Если они твои, то можешь забирать, но не раньше, чем они нас обслужат. Вот рыженькая на пару тысяч вискаря выпить успела, пусть отрабатывает.

Я достал из кармана несколько скомканных купюр и бросил их на пол, словно перчатку, вызывающую на дуэль.

— Вьюн, чё этот урод себе позволяет? — здоровяк покосился на товарища.

А ведь и правда брюнету подходило это прозвище: высокий, жилистый, подвижный. Явно самый опасный из всех.

— Не переживай, Михалыч! Мужчина решил вступиться за честь прекрасных дам, это благородно. Хотя и глупо. Да и нам размяться не помешает. Девочки всё равно никуда не денутся. Им же не хочется, чтобы фото рыженькой крали попали в интернет. А они прям очень горячие. — он ущипнул Нату за бедро. — Красотка, хочешь стать звездой сайтов для взрослых? Нет? Вот и хорошо. Тогда не уходи далеко.

— Ребята, вы чего надумали? — начальник поезда попробовал протиснуться в купе. — Я милицию вызову.

— Дядя, до следующей станции ещё трястись и трястись. Нужны тебе проблемы? Тем более, все мы не заинтересованы в присутствии посторонних, так ведь? — Вьюн хитро мне подмигнул. «Чёрт, он узнал меня или Наташку? Откуда этому быдлану быть в курсе того, что нас ищут? Хотя я просто параноик, ничего он не знает про нас!»

— Сан Саныч, заберите девушек и отведите спать, скоро приду! — и вновь под моим взглядом начальник поезда сгорбился и не стал пререкаться.

Натка неуверенно встала и покачиваясь двинулась к выходу, получив от брюнета увесистый шлепок по попке. «Скоро увидимся, рыженькая!» — глумливо бросил ей вслед. Проводница не двинулась с места, лишь плотнее запахнула одеяло с воинственным видом.

— Люба, иди! Вали отсюда!!! — мои нервы были уже на пределе. Она со злостью окинула меня безумным взглядом и покинула купе, не проронив ни звука.

Я остался один на один с тремя явно недовольными сорвавшимся трахом мужиками. Их эмоции мне только на пользу, сам я теперь был холоден и собран. Щербатый урод, стоявший ко мне ближе всех, явно раззадоривал сам себя, ведь ему было страшно: «Да я тебя порву, сучонок! Будешь своё место знать. Довыёжился, падла!»

Быстро подшагнул к нему, оказавшись лицом к лицу, и нанёс резкий удар головой в переносицу, с хищной радостью услышав громкий хруст и последовавшее завывание. «Минус один» — мелькнуло в голове, когда перешагивал через скрючившееся тело. Теперь хотя бы появилась возможность для того, чтобы размахнуться. Ненавижу замкнутые помещения, они лишают места для манёвра. Но сейчас ограниченное пространство купе играло мне на руку.

Как в замедленной съёмке с полки пытался встать здоровый Михалыч, но он был слишком неповоротлив и пьян, за что поплатился зубами, когда я заехал в его оплывшую морду кулаком с зажатой тяжёлой зажигалкой. Костяшки в кровь, может, выбиты, но это не важно. Плохо, что Вьюн уже на ногах. Пусть и зажатый в угол, но этот тип был крайне опасен. Он нервно облизнул тонкие губы, растянутые в нехорошей улыбке, и достал движением фокусника из кармана нож бабочку. Вот это уже и впрямь хреново, крайне хреново. Мужик точно знает, что делать с оружием, а хуже то, что чувствую, что Вьюну приходилось убивать и он сделает это снова без мук совести. Сейчас ему даже наплевать на то, чем для него чревато моё исчезновение — сам чёрт не брат — в глазах весёлое безумие и звериная осторожность.

Пары секунд мне хватило, чтобы оценить ситуацию, взвесить все шансы и принять единственное верное решение: приподнял вверх руки в примиряющем жесте, разжав кулак и позволяя убедиться, что теперь у меня в ладонях ничего нет. Пока Вьюн следил за падением на пол моей зажигалки, я схватил со стола полный стакан водки и плеснул в смазливое лицо.

Дальше тело двигалось на автопилоте: выбить нож, сломать руку, которая посмела прикоснуться к моей сестре, изуродовать лицо так, чтобы ни одна девушка не повелась на этого мудака. Сзади раздался воинственный женский крик — наподобие «кийя» — и звук падения тела.

В дверях стояла Люба всё в том же одеяле и презрительно смотрела себе под ноги.

— Нельзя поворачиваться спиной к недобитому противнику! — тоном мудрого сенсея произнесла она, брезгливо пнув ножкой мужика, которому я сломал нос в начале драки. — Он хотел тебя сзади бутылкой ударить. Теперь вот не хочет.

Глава 17

Любовь

Никогда не мечтала о принце на белом коне. Жизнь меня научила, что всего надо добиваться самой. Но сейчас я была рада появлению Влада, даже ноги задрожали. На заднем фоне маячили встревоженные силуэты Саныча и Айнуры, но они были не важны. Мужики в купе сразу напряглись, — вот и явился настоящий Волк в праве сильнейшего — лишь Вьюн не продемонстрировал эмоций, продолжая поглаживать Наташку.

Я не могла сдвинуться с места, словно скованная взглядом Медузы Горгоны: ноги приросли к полу, а кисть сжала углы прикрывавшего меня одеяла так, что на ладони появились следы от ногтей. Влад что-то говорил мужикам, а в итоге бросил на пол деньги. Он что, выкупает нас таким образом?

Мимо прошла Наташка, получив от вертлявого брюнета смачный шлепок по попке. Я воспринимала происходящее вокруг, словно немое кино. И конечно, я не могла оторвать глаз от своего спасителя, ведь ещё пара минут и эти моральные уроды перестали бы ломать передо мной комедию и перешли бы в разряд фильмов для взрослых. От одной мысли о том, что кто-то из них мог ко мне притронуться, колени задрожали ещё сильней.

— Люба, иди! Вали отсюда!!! — эти слова с трудом дошли до моего сознания. Я лишь увидела, как перекосило любимое лицо гримасой нетерпения и гнева. «Куда идти? Как бросить его одного с ЭТИМИ? Один против троих?» Но от Влада веяло такой уверенностью и спокойствием, что автоматически последовала его приказу.

И вот я оказалась в коридоре родного поезда, не понимая, что делать. В окне отражалась испуганная баба в одеяле с растрёпанной причёской. Неужели это я? Лишившись привычной униформы, за которой так удобно прятаться, наконец-то стало возможно рассмотреть себя настоящую. Увиденное мне не понравилось.

— Ой, девочка, что с тобой? — заголосила Айнура над Наташкой, потерявшей сознание. Именно этой последней капли во всеобщей вакханалии хаоса мне и не хватало. «Стоп, пора брать всё в свои руки» — из купе послышался отчётливый хруст. «Минус один!» — прозвучало у меня в голове голосом Влада.

— Саныч, Нюра, тащите эту красавицу на промывку желудка. Минералки ей принудительно внутрь до тех пор, пока не придёт в себя. Можете прям в туалете заливать, всё равно тут всем на всё пофиг. Потом волоките в мой вагон. Без меня таблеток не давать. Крепкий сладкий чай и галеты. Никаких пирожных, Айнура, к тебе обращаюсь!

— Самсонова, а ты куда собралась? — начальник поезда походил на сдувшийся воздушный шарик: сегодня им командовали все подряд.

— Александр Александрович, пойдём девочку в порядок приводить. Видишь, плохо ей! — Айнура уже тащила на себе и начальника поезда, и бесчувственную Нату, оборачиваясь на меня.

Я подмигнула ей: «Всё будет хорошо», она — поцокала языком: «Глупая девка, но делай, что знаешь!» А я знала, что не могу оставить своего мужчину одного…

Ублюдок, которого друзья называли Щура, выполз в коридор, матюкаясь и пытаясь унять кровь, текущую из носа. Хорошо Влад его приложил! На меня тип точно не обращал внимания. Было видно, что он уже начал приходить в себя после удара. В глазах сверкнула злость. «Убью, сука!» — сделал шаг обратно в купе. А вот это плохо, очень плохо.

Я тихонько юркнула следом, успев заметить, как Щура взял в нижней полки валявшуюся среди вещей початую бутылку водки. Ну не пить же он её собрался! Инстинкты сработали мгновенно: я видела Влада, стоявшего спиной к входу и методично разбивающего лицо некогда симпатичного брюнета, следила, как рука с бутылкой замахивается — глубокий вдох носом, резкий выдох через рот — я хлёстко выбросила ладони вперёд и вверх. Удар по ушам окончательно добил мужика, уже получившего в нос. Можно смело засчитывать полный нокаут.

Влад обернулся на звук упавшего тела. Он удивлённо посмотрел на меня и на Щуру, прилегшего у моих ног, даже забыл про Вьюна.

— Нельзя поворачиваться спиной к недобитому противнику! Он хотел тебя сзади бутылкой ударить. Теперь вот не хочет!

Глаза любимого расширились ещё больше.

— Он вообще живой? — кивок в сторону постанывающего тела. — Как ты его? Чем? И почему здесь, я же просил уйти⁈

— Слишком много вопросов. На какой отвечать первым?

— Моя сумасшедшая проводница. Кажется, я люблю тебя.

Глава 18

Влад

«Моя сумасшедшая проводница. Кажется, я люблю тебя!» — слова успевают сорваться с губ прежде, чем я понимаю их смысл. Сложно найти более неподходящее время и место. Люба, гордая амазонка, только что спасшая меня, вдруг превратилась в маленькую испуганную девочку, даже поглубже спряталась в своё одеяло и глаза зажмурила. А когда открыла, в них были слёзы.

«Я тоже тебя люблю, Волк! Только что нам с этим делать?» — голос такой, что у меня внутри всё оборвалось. Действительно, как теперь быть? Мы так и стояли посреди купе, глядя друг на друга. Впервые я настолько остро ощущал чужую боль.

В углу завозился Вьюн. Я был этому даже рад.

— Урод, да мои кореша тебя закопают! — а мужик оказался силён, не растерял задора. Даже с кровавым месивом вместо лица он продолжал угрожать.

— Где телефон? — в первую очередь надо удалить фотки Наты. Не хватало ещё, чтобы они всплыли в интернете.

— Да пошёл ты!

— Телефон!!!

В этот момент я был готов убить упрямого козла, но вмешалась Люба.

— Влад, пожалуйста, займись вот этим гражданином, который на входе валяется, а то он приходит в себя, да и переступать через него всякий раз неудобно. Я бы рекомендовала связать ему руки, а то слишком активный.

Надо же, когда она успела снова собраться? Такая рассудительная и правильная, знающая, что предпринять прямо сейчас — она просто не хотела заглядывать в будущее. А вот я совсем раскис и поплыл. Адреналин начал отпускать, а в голову лезли мысли о скором расставании с проводницей. Странно, я даже не думал о том, что делать с молодчиками, которые покусились на мою сестру и возлюбленную. Это высокопарное слово само всплыло в мыслях, словно ставя жирный восклицательный знак: «Ты попал, Влад! Это любовь!»

Из сваленных на нижней полке вещей она брезгливо вытащила растянутую майку-алкоголичку и протянула мне. Рядом всхрапнул Михалыч, про которого мы успели позабыть. Проводница смерила его взглядом и жестом фокусника выудила ещё и широкий мужской ремень.

— А что делать с красавчиком?

— А с ним я поговорю сама! — Люба улыбнулась так, что даже Вьюн вдруг нервно дёрнулся.

Пока я связывал молодчиков, она успела переодеться, а ещё отыскать заспанного и помятого мужчину проводника. Вид у него был недовольный и капризный.

— Вы что тут устроили? — визгливо начал он, оглядывая залитый кровью коридор, но моя амазонка его быстро осадила.

— Олежа, у тебя в вагоне только что чуть не изнасиловали пассажирку, пока ты бухой дрых в штабном! Тебе не кажется, что после такого можно вылететь с работы с волчьим билетом? Так что порадуйся, что рядом оказался Владлен Арнольдович и всех спас. А теперь скажи спасибо дяде и помои дотащить вот этих двух красавцев в своё купе и следи за ними внимательно. Если что, я знаю, кто именно тебе наливал и отправил «погулять» из вагона.

Парень побледнел и нервно сглотнул, дёрнув острым кадыком, поросшим редкой пегой щетиной.

— Спасибо… — еле выдавил он.

Вскоре к нам присоединился Саныч и сказал, что с Натой всё в порядке и она уснула, но Айнура не отойдёт ни на шаг и присмотрит. Втроём мужчины оттащили похрапывающего Михалыча и окровавленного Щура в купе проводников. Начальник поезда деловито осмотрел обоих.

— Ничего, жить будут. Мужики крепкие. Как ты один троих угомонил? — он взглянул на меня, словно я был Рембо или Терминатором.

— А я не один был, мне Люба помогала.

— Знаешь Влад, пойдём в тамбур, покурим!

— Да я, вообще-то, бросил.

— Я тоже, но сейчас можно. А ты, Олег, глаз с них не спускай.

В тамбуре мы с Санычем молчали, обдумывая то, что следовало сказать друг другу. Ситуация была аховая, причём для всех…

— Чего делать-то теперь будем? — начальник поезда за день успел привыкнуть, что решения принимают другие.

— А хрен его знает! — действительно, светлых идей в голове не было, как и нормальных мыслей. Всё путалось, рвалось, не желая связываться в единое полотно.

— Вот и я не знаю. Жопа кромешная.

Я невольно улыбнулся этому определению. Лучше и не скажешь.

— Люба сообщила, что у неё есть план, но сначала хотела поговорить с их главным, которого я чуть не убил.

— Не боишься их оставлять наедине?

— Я теперь каждую секунду чего-то боюсь. Но не за себя. Пойдём, посмотрим, что там у них. Курить ведь всё равно не будем?

— Курение в поезде запрещено! — нравоучительно изрёк Саныч, довольный тем, что хоть в чём-то есть стабильность.

В коридоре я сразу натолкнулся на Любу и, ни слова не говоря, наконец-то прижал её к себе. В этом было столько щемящей, зашкаливающей нежности, что сердце будто провалилось в глубокий пустой колодец и разбилось о склизкое дно. Она чуть отстранилась от меня, позволяя движку вновь заработать нормально.

— Нам повезло. Во всём вагоне помимо этого купе, занято всего одно, в самом хвосте. Если верить Олегу, там едет абсолютно глухой дед с внуком. Именно поэтому никто в коридор и не выглянул, чтобы посмотреть, что происходит.

— И что нам с этого? — я не понимал, куда клонит девушка.

— А то, что теперь полиции можно будет предоставить свою версию произошедшего, благо до следующей станции ещё полно времени и всё успеем отрепетировать.

— Полиции… Ты уверена, что без них не обойтись? Если нас ссадят с поезда и начнут допрашивать, то это конец.

— Нельзя, Влад. Что нам прикажешь делать с этими молодчиками? Держать связанными с купе проводников? Тебе с Наташкой не о чем волноваться, ведь вас здесь не было.

— Я ничего не понимаю. Что ты придумала?

Проводница улыбнулась и ласково провела о моей щеке ладонью, которую я сразу поймал в свои и поцеловал.

— Всё очень просто. Владлен Анатольевич и Нателла Всеволодовна провели весь вечер и ночь в своём купе, а под утро решили выйти на станции, чтобы насладиться местным колоритом, не доезжая до Владивостока.

— А кто тогда избил этих? — теперь пришла моя очередь не успевать за её умозаключениями.

— Как кто? Они же сами бутылку водки последнюю не поделили.

Замерший рядом Саныч аж присвистнул от удивления.

— У нас и свидетели есть: я, начальник поезда, Айнура да и Олежа согласится, куда ему деваться.

— В смысле, сами?

— Гражданин Вьюнов Игорь Сергеевич, известный нам как Вьюн, побеседует со своими друзьями, когда те в себя придут. Согласись, банальный мордобой лучше, чем попытка изнасилования, хулиганство и прочие прелести, которые могут им предъявить. Кстати, вот мобильный телефон с фотками Наташки. Удали сам, я с такими аппаратами не дружу.

Я в всегда кичился своим стратегическим мышлением и умением принимать решения в сложных ситуациях… Люба уделала меня одной левой.

— Ну уж нет, думаю, гражданин Вьюнов разбил телефон в пьяной драке! — я бросил трубку на пол и хорошенько наступил сверху. — Сейчас из любой мобилы можно вытащить даже удалённые фото. Лучше действовать наверняка. А ущерб я возмещу.

— Ну вот и отлично! Молодец, Самсонова, хорошо придумала, я со всеми ещё побеседую, заодно в купе к старику с мальчиком загляну! — Сан Саныч даже распрямился, словно сбросив тяжёлый груз. — А как же всё-таки с твоими пассажирами быть?

Девушка тихо вздохнула и зажмурилась.

— Им выходить на следующей станции надо, других вариантов нет. Там ведь Суров начальником? Поговори с ним, дядь Саш, вы же друзья. Пусть поможет.

— Ну да, Стёпка, старый хрыч как раз там, куда ему деваться. Побегу в штабной, свяжусь с ним, объясню ситуацию. Не волнуйся, без подробностей!

Начальник бодро и уверенно двинулся по коридору, насвистывая «на дальней станции сойду…» Ну хоть у кого-то хорошее настроение. По крайней мере, своим планом проводница существенно упростила его жизнь, почему бы человеку не радоваться. А вот что делать мне?

— Люба…

— Молчи, потом поговорим. У нас всего пара часов осталась, давай не будем их терять.

Она прижалась ко мне всем телом и закинула руки на шею. Так близко сейчас, а скоро будем так далеко. Нежные губы прикоснулись к щеке, затем к подбородку и замерли возле уха: «Не думай ни о чём. Есть только этот миг!»

Глава 19

Любовь

Влад вёл меня по коридору за руку, будто боялся отпустить хоть на секунду. Всего несколько дней назад моя жизнь была простой и понятной: с маленькими проблемами, с обычными человеческими радостями. Смогу ли я к ней вернуться, узнав, что такое настоящее счастье и боль?

Навстречу вновь попался Саныч, поднявший два пальца вверх, в знак того, что договорился с начальником станции.

— Дядь Саш, присмотри за теми козлами, да и вообще проконтролируй…

— Идите, скоро остановка уже. Дело молодое, что ж я, не понимаю? — грустно улыбнулся.

Войдя в свой вагон, почувствовала, что тот изменился вместе со мной: стал вдруг маленьким и тихим, словно не желая привлекать к себе внимание. Ему хотелось отцепиться где-нибудь по пути, и сохранить нас всех от внешнего жестокого мира. Я с благодарностью погладила поручень: «Спасибо, я знаю, что ты хочешь, чтобы я была счастлива!» С удивлением заметила, что Влад повторил мой жест.

— Знаешь, я готов остаться тут навечно. Если рай существует, то пусть он будет именно таким.

— А тебе не надоест бесконечное путешествие в поезде?

— Нет, если ты будешь рядом. Но мы ведь не торопимся в рай?

— Мы торопимся в твоё купе. Тебе ещё вещи надо собрать! Нате поможет Айнура.

— Потом! Всё потом!

Он поднял меня в воздух, прижимая к себе.

На смятой простыне привычной нижней полке мы целовались и ласкали друг друга. Впервые Влад был со мной настолько нежен и предупредителен, но мне этого было мало. Я хотела запомнить его моим Волком, немного опасным и хищным. Запустив обе руки под футболку, ощутила его крепкие грудные мышцы и впилась в кожу ногтями. Он отстранил лицо, прервав поцелуй и внимательно посмотрел в мои глаза.

— Не хватило тебе сегодня мужской крови? А может ты вампирша, подрабатывающая проводницей?

Его зубы сошлись на моей шее, и я возбуждённо вздохнула. Это словно послужило сигналом к старту. Мужские руки судорожно расстёгивали пуговицы на блузке, тянули в сторону непокорный лифчик, скользили по бёдрам, задирая юбку.

— Раздевайся сама, а то порву одежду.

Я стягивала вещи как придётся, продолжая целовать мужчину. Найти бы потом всё — лифчик, судя по звуку, улетел на верхние полки.

Губы Влада уже чертили дорожку поцелуев по шее, ложбинке груди, рёбрам, опускаясь всё ниже.

— Не сейчас, пожалуйста!

— Ну вот, хорошая девочка, выучила волшебное слово!

Он вошёл в меня и замер, словно это наш первый раз и надо привыкнуть к ощущению единения тел. Движения были аккуратными и сдержанными, но такое спокойствие длилось лишь несколько десятков секунд, темп нарастал. Это было глубоко и сильно, чувственно и страстно. Его рука скользнула в мои волосы, заставляя ещё сильнее выгибаться навстречу.

— Можно кончить в тебя? — Влад остановился.

— Да-а! — почти выкрикнула я.

Крепкая пятерня сжалась на моём затылке, а жадные губы прильнули к моим. Оргазм, накрывший меня, не был похож на тёплую волну, которую можно предугадать. Это был взрыв такой силы, что тело словно перестало существовать. Осталось лишь что-то пульсирующее, горячее, невыносимое в своей болезненной приятности. Я даже не могла стонать или кричать, не уверена, что дышала в эту минуту.

Когда наконец-то получилось вспомнить, как открываются глаза, то обнаружила, что Волк смотрел на меня с волнением.

— Живая? А то уже испугался. Думал, затрахал до смерти.

— Дурак! — улыбнулась и поцеловала его в нос, Влад забавно поморщился. — Слезай с меня, идём в душ и собираться.

— Туда где всё началось? Я готов!

А в воздухе повисло: «Туда, где всё закончится…»

Под тёплыми струями воды я чувствовала, как тело наливается сонной тяжестью, кажется, я даже пару раз зевнула, чем не преминул воспользоваться разыгравшийся мужчина, засунув палец в мой открытый рот. В отместку я хорошенько прикусила его зубами, не давая уже вытащить обратно.

— Больно же!

Но я лишь посмотрела на него невинным взглядом и провела языком по подушечке.

— Перестань!

Теперь действовала активнее, полностью лаская фалангу и посасывая, продолжая смотреть в глаза.

Он схватил меня за попку и прижал к себе. Его член снова был в боевой готовности. Моя рука сама собой удобно устроилась на основании ствола и сделала несколько нерешительных движений, что поспособствовало дополнительному приливу крови. Как же приятно было чувствовать в ладони этот огромный твёрдый инструмент, сжимать его, ощущая пульсацию, и продолжать посасывать палец с видом паиньки.

— Что ты со мной делаешь⁈

Влад прижал меня к себе ещё сильнее. Крепкое мокрое тело сводило с ума, я тёрлась сосками о его кожу, не прекращая ласк, хотя уже снова текла и жаждала ощутить его внутри. Словно в ответ на мысли мужская ладонь оказалась у меня между ног. Два пальца резко проникли в моё влагалище. Я сдавленно ойкнула и ослабила хватку зубами. Теперь и его вторая рука свободна. Он развернул меня спиной к себе.

— Прогнись!

Но меня не надо было и просить. Я уже ждала его член, оттопырив попку. Даже не думала, что можно испытывать больше одного оргазма в неделю (и то, если неделя задалась), а с Волком тело выдаёт какие-то финты и выкрутасы. Стоило ему скользнуть внутрь, а я уже трепыхалась, словно пригвождённая бабочка.

— Не мельтеши! А то я от этого слишком быстро кончаю, а у нас ещё вагон времени!

Но тело уже существовало своей жизнью, пока затуманенный мозг пытался представить, который сейчас час. Движения Влада сильно сбивали мыслительный процесс. А когда его пальцы по-хозяйски сжали мои соски, голова отключилась сама собой. Чувствую себя электроприбором с режимом «вкл» — «выкл».

А вот и разряд электричества — пробежал вдоль позвоночника, закоротил внизу живота, взрываясь снопом искр. Ноги тряслись и подкашивались, а как ещё может быть, если по телу пропустили ток. Влад положил ладонь на мою шею и подтянул меня к себе, теперь я слышала его учащённое дыхание, обжигающее висок и ухо, от этого опять сладко заныло ниже пупка.

— Ты моя, Люба! — выдохнул жарко и кончил, зарывшись лицом в мои волосы.

Глава 20

Влад

Опустошённый, обессиленный, но улыбающийся, словно слабоумный, уткнулся в Любины влажные волосы, вдыхая их аромат. Как же не хочется доставать член из неё. Раньше после секса интерес к партнёрше угасал почти сразу. Стоило кончить и уже хотелось остаться одному, без ритуальных разговоров, обнимашек и кофе. Сейчас я неторопливо гладил податливое нежное тело проводницы, растягивая секунды сладостного покоя.

Она чуть отодвинулась, намекая, что всё закончилось.

— Это было какое-то сумасшествие… — повернулась и поцеловала в уголок губ. Непривычная, странная и почему-то горькая ласка, сразу вернувшая к реальности. — А теперь пора.

— Ты не передумала?

— Я больше всего хочу отправиться с тобой хоть на край света. Но ты ведь понимаешь, что это невозможно.

Мне бы уговаривать её, но моя мудрая проводница опять была права. Чертовски права. Это только в сказках всё происходит словно по мановению волшебной палочки — легко, беззаботно, с песней и пляской. В жизни есть обязанности и ответственность. Ответственность за других, в первую очередь.

Мы молча оделись и вышли в коридор, а там уже собралась целая делегация. Ната, бледная зарёванная бросилась к нам с разбегу и висла то на мне, то на Любе, благодаря, извиняясь и рыдая. Пришлось успокаивать, как маленькую, но в глазах всё равно слёзы и осознание собственной вины. Айнура прижала мою сестрёнку к себе, а та лишь тихонько всхлипывала.

— Помогу девочке собраться, скоро станция. Я вам пирожков завернула, — женщина как-то деловито и легко увела в купе Наташку, бубнящую о том, что она на диете. Может, работников поезда обучают каким-то психологическим приёмчикам, как правильно успокаивать пассажиров?

Сан Саныч протянул мне тёплую клетчатую рубашку и неловко кхекнул.

— Ты уж давай…того, осторожней. Я договорился с начальником станции, он вас ждёт. Отоспитесь мальца, а затем его сын вас может до Иркутска довезти, у него рейс до туда как раз. Если вы не против в грузовике потрястись.

— Спасибо! Не знаю, чтобы делал без вас. Не переживайте, чем дальше мы от Москвы, тем выше наши шансы. Не может же мой отец перекрыть каждый аэропорт и вокзал. Что с теми уродами делать будете?

— Сдадим через станцию полиции. Они всё равно до следующей не успели бы добраться, решил вам фору дать. Да и зачем вам даже на перроне с нарядом пересекаться. Так что прокатятся молодчики ещё немного, заодно выучат версию так, чтоб от зубов отскакивало.

Я вновь почувствовал себя мудаком. Люди, которые мне стали близки всего за несколько дней, готовы рисковать своим будущим, чтобы помочь.

Всё, что у меня было это простое человеческое спасибо и деньги.

— Мне надо собраться, пара минут не больше, а потом проверить Наташку.

— Тебе помочь? — Люба стояла ни жива, ни мертва.

— Не надо, я уже взрослый мальчик. Отдохни хоть немного.

— Хорошо, мы с Санычем будем в моём купе. Только не затягивай, станция через пятнадцать минут. Бельё я сама уберу, надо же мне хоть как-то выполнять свою работу.

Мне не требовалось много времени, чтобы собраться, я всегда был готов к любому повороту событий. Вот и сейчас, кинул футболку и зубную щётку в дорожную сумку — готов. С грустью похлопал рукой по койке, которая стала немой свидетельницей и непосредственной участницей событий последних нескольких дней. Теперь надо было накидать послание для Любы.

"Моя святая проводница, мой сумасшедший ангел, амазонка, сучка, любимая девочка. Прошу тебя лишь об одном: если ты готова быть вместе с беглецом и изгнанником, который потерял от тебя голову, позвони по номеру +7…………… как только будешь во Владивостоке, но не раньше. Чем меньше ниточек и следов ведёт ко мне, тем больше шансов, что получится скрыться. Я буду ждать твоего звонка. Вместе мы найдём выход из любой ситуации.

Волк.

P. s. Загляни под подушку."

Конверт с деньгами я аккуратно положил в изголовье. Представляю, как Люба будет возмущаться. Осталось незаметно вручить купюры Айнуре и Санычу, чтобы хоть как-то отблагодарить их за то, что они сделали для нас с сестрой.

Нырнул в купе к Нате. Она сидела, затравленно глядя в окно и испуганно дëрнулась, стоило мне войти.

— Не бойся, это я. Ты готова? Собралась? Нам выходить через десять минут.

Айнура ободряюще улыбнулась

— Всё в порядке, я всё помогла сложить. Молодцы, что путешествуете налегке ведь! Главное — паспорта и деньги, остальное можно купить!

Верно сказано. Жаль, что нельзя купить свободу от собственного отца-тирана.

— Айнура, спасибо вам за всё!

Я протянул один из заготовленных конвертов. Женщина не стала разыгрывать сцен и заставлять упрашивать её взять деньги, лишь улыбнулась и кивнула на второй.

— Этот для Саныча?

— Да.

— Он не возьмёт, ещё и обидится. Не надо портить сейчас момент. Можете отдать мне, передам, когда вы сойдёте.

Подозрительное предложение. Внимательно пригляделся к женщине. Сколько всего в ней намешено: доброта и хитрость, великодушие и склочность; щедрость и мелочность. Но самое важное, что я увидел — это порядочность. Она точно не прикарманит деньги, даже будучи уверенной, что об этом никто не узнает.

С лёгкой душой передал ей в руки материальный аналог моей глубочайшей признательности начальнику поезда.

Ната уже стояла рядом, бледная, но решительная и собранная.

— Куда мы теперь? — её голос чуть дрожал.

Хотелось бы мне самому знать, куда. Подальше от Москвы для начала.

Время и поезд бежали неумолимо быстро, приближая нас к станции, где ждёт неизвестность и боль расставания.

Ната глотала слезы, Айнура всхлипывала, даже у Саныча глаза были на мокром месте. А вот Люба держалась. Не знаю, каких усилий ей это стоило, лишь закушенная нижняя губа выдавала её. Если бы сейчас моя проводница заплакала, то я не нашёл бы сил выйти на станции и остался с ней, в надежде, что может пронесëт и полиция не станет слишком активно опрашивать пассажиров. Но ни слезинки. Спасибо, родная.

— Люба, прочитай это, когда мы выйдем, — засунул сложенную записку в кармашек и погладил узкую прохладную кисть, — ты замёрзла?

Девушка зябко подëрнула плечами и попробовала улыбнуться.

— Всё нормально, не волнуйся. Ничего не забыли? — она старалась не приближаться ко мне.

Не выдержал первым, сгрёб проводницу в объятия, прижавшись к её щеке тихо прошептал: «Я написал свой номер, только, пожалуйста, никто не должен его знать, кроме тебя. Сожги потом записку. Позвони мне, когда приедете во Владивосток. Я люблю тебя и буду ждать!»

Девушка вдруг обмякла в моих руках.

— Что с тобой?

Проводница была без сознания — сказалось напряжение последних дней.

— Влад, неси её в купе, Айнура, ты сегодня у нас главная по девушкам в обмороке, побудь с Любой, поезд скоро остановится, я открою двери, — Саныч снова взял всё в свои руки.

Все замерли, словно ослеплённые вспышкой. Я прижал к себе бесчувственное тело любимой, не желая отпускать её.

— Хоп-хоп-хоп, двигаемся, стоянка три минуты! — начальник поезда аккуратно подтолкнул Нату к выходу.

Я положил Любу на полку в её купе и на секунду зажмурился: мне казалось, что земля уходит из-под ног.

Глава 21

Любовь

В какой-то момент мне показалось, что земля уходит из-под ног. А дальше пришла темнота, в которой продолжал звучать голос Влада: «Я люблю тебя и буду ждать».

Когда я открыла глаза, надо мной склонялась испуганная Айнура.

— Наконец-то пришла в себя! Я уже волноваться начала. Как себя чувствуешь?

— Голова кружится, а так нормально. Что произошло?

— Ты сознание потеряла, девочка.

— Где Влад? — я уже знала ответ.

— Они сошли на станции. Ната рыдала, а он лишь зубами скрежетал да что-то под нос бормотал. А вид груууустный! — Айнур по-бабьи подпёрла щëку рукой и вздохнула. — Тяжело ему было, аж мне душу рвало, когда смотрела.

«Вот и всё!»— мелькнуло в голове. Теперь мне не надо было держаться, казаться сильной, шутить и улыбаться. Стоило ослабить самоконтроль и слëзы хлынули сами собой. Их было столько, словно они собрались затопить весь мир. Айнура суетилась вокруг, обнимала, совала под нос то воду, то валерьянку, то коньяк. Я лишь послушно глотала жидкость и продолжала раскачиваться, глядя в одну точку и периодически смахивая особо назойливые или раздражающие слезинки.

— И долго она так? — голос Саныча возник откуда-то сверху.

— Уже второй час пошёл, совсем плохо девочке. Не знаю, что и делать! — Нюра озабоченно цокнула языком.

— Может, ей валерьянки?

— Уже давала. И Валерьянку, и воду, и коньяк.

— Ладно, попробуем метод встряски.

Я ожидала чего угодно, но не того, что начальник в прямом смысле начнёт трясти меня за плечи и орать в лицо: «Самсонова! Очнись! Приди в себя!»

— Вам, дядь Саш, только спасателем работать! Кто от страха на тот свет не отправится, точно очнëтся. Оглушили меня!"

— Ну вот, узнаю нашу Любу. Как ты?

Мне и самой интересно, а как я? Физически — нормально, только нос забит из-за того, что рыдала два часа. Этим мой анализ состояния закончился, лезть глубже, в область тонких материй и эмоций не хотелось совершенно — если начать копать, может и завалить, не выберешься потом.

— Вы не против, я хочу немного одна побыть. Да ладно, сидите тут. Я в пятом как раз приберу.

Это было единственное место, куда меня сейчас тянуло, словно магнитом. Купе ещё хранило ощущение присутствия Влада, казалось, вот-вот он войдёт, замрëт в дверях, а потом подастся ко мне всем своим сильным стремительным телом.

Я села на койку и закрыла глаза. Ещё несколько часов назад мы были здесь с Волком: были вместе, были единым целым, были счастливы. Ткань реальности трещала по швам, я отказывалась принимать её такой, воскрешая в голове образ любимого, вспоминая каждое его прикосновение.

Последнее, которое помню — нежное поглаживание руки. А перед этим он положил мне записку в карман и сказал выучить номер, который там записан. В панике принялась шарить по одежде, не хватало ещё потерять листок и подставить Влада, а ведь он просил быть максимально аккуратной. Пока я сумбурно себя ощупывала, перед глазами неслись картины одна другой страшнее: вот записку находит особо бдительный милиционер и начинает устанавливать местонахождение абонента; возможен вариант хуже — заменяем бдительного милиционера на какого-нибудь бандюгана, который не теряет надежды разыскать Нату и Влада.

Записка оказалась в кармане, который уже трижды осматривала: расшатанные нервы — не лучший помощник. Строчки, написанные твëрдым уверенным почерком, плыли перед глазами, слезы вновь навернулись сами собой.

"Моя святая проводница, мой сумасшедший ангел, амазонка, сучка, любимая девочка. Прошу тебя лишь об одном: если ты готова быть вместе с беглецом и изгнанником, который потерял от тебя голову, позвони по номеру +7…

………… как только будешь во Владивостоке, но не раньше. Чем меньше ниточек и следов ведёт ко мне, тем больше шансов, что получится скрыться. Я буду ждать твоего звонка. Вместе мы найдём выход из любой ситуации.

Волк.

P. s. Загляни под подушку."

«Я тоже тебя люблю, мой Волк!» — целую листок, принюхиваюсь в надежде, что он ещё хранит запах Влада, но увы.

Будет меня ждать… От этой мысли вновь кружится голова. К чёрту всё! Меня ничто не держит. Жаль расставаться с коллегами и не хочется подводить Саныча, но думаю, ему удастся найти кого-нибудь мне на замену. Свобода и неизвестность; радостное предвкушение и страх; пьянящее безрассудство и еле слышный голос разума.

Дождись меня, любимый!

Глава 22

Влад

Внутри домика начальника станции, сухо представившего «Суров», было тепло и уютно. Кто бы подумал, что этот суровый Суров любит шторы с оборками и фигурки котиков.

— Как хорошо у вас! А фикус настоящий? Надо же, не думала, что они такие огромные бывают! — Ната щебетала и улыбалась во все тридцать два. Хозяин сразу поплыл и начал рассказать о правилах полива растений.

Пока эти двое последователей Флоры обменивались знаниями и секретами, я задремал, убаюканный их голосами. Надеялся, что сон подарит мне забвение и покой, но не получилось. Снова слишком яркие и детальные сны — каждый связан Любой — и все в жанре эротического триллера с уклоном в хоррор.

— Влад, Влаааад, ты в порядке? — Ната аккуратно тыкала острым ноготком в плечо, не самое приятное ощущение.

— Всё нормально! — что-то этот вопрос входит в топ последних дней. — задремал слегка.

— Ты Любу звал и дëргался. Кошмар снился?

— Я уже не очень отделяю кошмар во сне от реальности. Наверное, слишком устал. А где хозяин?

— Заварил чай, сделал нам бутербродов и ушёл на обход. Классный дядька! А какая у него орхидея Масдеваллия, хочешь посмотреть? Кстати, через пару часов приедет его сын и отвезёт нас в Иркутск.

— Орхидею мне точно не надо, а чай и бутерброды покажи. Мне бы поесть и поспать, чего и тебе желаю. У нас впереди опять дорога, силы понадобятся.

— Братец, ты животное, лишённое тяги к прекрасному. Ладно, пойдём, покормлю!

Мы с Натой крепко спали на диване, объевшись бутербродов из детства (сестрица уминала хлеб с маслом и сыром, забыв про диеты), когда нас разбудил гражданин Суров.

— Просыпаемся, молодёжь, сын мой — Виталя— приехал. Вещи закидайте, у него график, и так петлю ради вас навернул.

Бубнил он тоже по-родственному, без злобы и неприязни: бирюк, привыкший жить в одиночестве, к которому попутным ветром занесло нас. Я попробовал сунуть ему деньги, но он лишь скривился.

— Зачем мне столько? У меня всё есть!

В недрах чемодана я нашёл бутылку дорогой водки и решительно поставил на стол.

— А вот это я уважаю! — начальник радостно улыбнулся. — Какая тара красивая, даже пить жалко. Ладно, я туда потом своего самогона налью, сразу вкус другой будет.

Мы оставили Сурова, ласково поглаживающего пузырёк. В этом красивом домишке ему точно найдётся место, причём — почётное.

Сын был совсем не похож на строгого отца: веселый, разговорчивый, усеянный россыпью веснушек. Он сразу начал ненавязчиво подкатывать к Нате и подмигивать янтарным глазом. Сестрёнка, непривыкшая к такому напору, даже обомлела, а потом вдруг включилась в игру. Я знал, что её женские чары способны растопить любое мужское сердце, но внезапно понял, что этот простой неунывающий парень ей действительно понравился.

Меня отправили на спальное место, чему я был искренне рад: участвовать в светской беседе точно не было сил.

Ближайшие часы провёл в странном забытьи, то проваливаясь в сон, то прислушиваясь к нескончаемой болтовне. Я выходил на остановках, давал денег на бензин, жевал чëрствые булочки и пил кофе средней степени паршивости. Бывало, что поддерживал разговор, пытался шутить и даже не отказывался от предложенной сигареты. Дорога изменила мои привычки, нужно было мимикрировать под окружающую действительность. Случайно глянув в зеркальную витрину, не узнал своего отражения: если в поезде, даже после смены образа, я оставался собой, то сейчас передо мной предстал мужик не первой свежести, заросший щетиной и с неровным ëжиком вместо привычных густых волос. Образ дополняла безразмерная клетчатая рубаха и опухшее ото сна лицо.

«Идеальная маскировка!» — подумалось мне.

Сестрёнка же цвела и пахла. Ровные белоснежные зубки впивались в подозрительный хот-дог, который раньше относился к разряду табу. Даже разговаривала с набитым ртом — вот уж где упала бы в обморок её гувернантка и директриса закрытой женской гимназии. Рядом ещё можно было бы положить преподавательницу по классу фортепиано, а ещё и нашего батю.

При мысли об отце меня вновь начало потряхивать. Этот человек сломал жизнь моей матери, бросив её беременную и без гроша в кармане. Надо отдать должное, он быстро одумался и начал высылать щедрые откупные, узнав о моëм появлении на свет. Только толку от этих проклятых денег? Мама, похожая на маленькую певчую птичку, просаживала их на алкоголь до тех пор, пока Господь не забрал её несчастную измученную душу.

Зачем батя разыскал меня в детдоме? Мне так и не понять. Не уверен, что кто-то вообще мог вникнуть его логику.

Вой сирен отвлёк меня от воспоминаний. Ната испуганно повернулась ко мне.

— Вы чего так напряглись? В розыске, что ли? Я террористов возить не буду! А если обнесли банк, то я в доле! — наш водитель радостно хохотнул, довольный своей шуткой. — Не переживайте, тут менты прикормленные, вопросов не будет, только глянут, что всё в порядке.

Виталик что-то рассказывал остановившим сотрудникам, возможно, что анекдот — судя по хоровому смеху. Внезапно полумрак кабины разрезал луч карманного фонаря, скользнувшего сперва по Нате, а потом по мне.

— А это кто с тобой? — голос молодой, пытающийся авторитетно басить, но обладателя не рассмотреть — светит прям в глаза.

— Что ты к людям пристал? Я девку за полцены уломал, а ты пугаешь. А это корешок мой, Стасян. Со своей овцой развëлся, она у него хату отжала, вот и катается со мной, жить-то негде!

— Гражданин начальник, не свети в глаза, и так после вчерашней палëнки еле прозрел! — просипел я. — Хочешь, бабу возьми, только быстро, а то груз у братана казëнный. А девку протри сначала. У нас салфетки влажные есть. А то по такой жаре, ну сам понимаешь!

Луч перестал резать глаза, а молодой уже спрыгнул из кабины.

— Смотри, Виталя, доиграешься: или от прошмандовки сифак словишь, или кореш твой тебя и придушит, чтоб груз спереть. Хотя, ладно, ты фортовый, таким хрен что будет. Документы на товар убери, нам твой шеф уже показывал… В рублевом эквиваленте.

Водитель ловко заскочил в кабину и резко тронулся.

— Влад, ты не боялся, что они не откажутся от тела твоей сестры? — Виталий в первый раз был серьёзен.

— Нет. Если я что-то и умею, так чувствовать людей. Поэтому так спокойно едем с тобой. Но я не позволю вам с Натой обменяться номерами телефонов, это принесёт лишь боль и печаль обоим. У меня уже есть опыт… Постарайтесь не влюбиться друг в друга: поездка скоро закончится. Наслаждайтесь общением, а я пока посплю.

— Тебе когда-нибудь говорили, что ты пугающий человек? — водитель даже повернулся ко мне.

— Не хотел пугать. Просто я слишком много вижу и знаю. Этого не пожелаешь и врагу. Поэтому скажу сразу, предохраняйтесь, если мой первый совет для вас ничего не значил.

Проснувшись, я понял, что наконец-то отдохнул: как приятно было потянуться и ощутить каждую мышцу. В голове было спокойно и звонко, каждая мысль казалась кристально чистой, словно облеченной в идеальную форму. Но в глубине засел крючок, который не выдернуть… Где сейчас моя Люба? Что делает в этот момент?

— Доброе утро всем! Где мы территориально находимся? — я жизнерадостно обратился к зажатым присутствующим.

Между ними словно электрические разряды пробегали. Но я чувствовал, что ничего не было, помимо поцелуев. И это не могло не радовать.

— Привет, братец! Ну и горазд ты дрыхнуть! — Ната пыталась имитировать спокойствие, но получалось не очень.

— Скоро Иркутск, ну и чуйка у тебя! Куда отвезти вас?

— Нам в… — сестрёнка чуть не проговорилась, но я вовремя прервал её.

— Нас поближе к рынку высади, а дальше сами доберёмся! — инстинкт подсказывал, что базар должен располагаться в центре города, легче слиться с толпой там.

— Дальнобоям въезд в центр запрещён, но я вас отвезу, насколько можно.

Глупые дети. Я чувствовал их взаимную симпатию и бушующие гормоны. Хорошо, что отношения не зашли так далеко, как мои с Любой.

Машина остановилась, протяжно вздохнув. После этой сумасшедшей поездки, начавшейся в Москве, я был готов поверить, что техника наделена душой и умением чувствовать.

Наташка сама обняла оторопевшего Виталика, косившегося на меня. Мы все изменились за последние дни. Сестра неожиданно стала человечней, оставив своё позëрство и роль обиженной принцессы. Интересно, а каким стал я?

Глава 23

Любовь

Люди вокруг чего-то постоянно от меня хотели: приходили и Саныч, и Айнура, и Оля из одиннадцатого. Забегал даже Олежка, чтоб удостовериться, что никому его не выдала.

Отделавшись общими фразами, а потом быстро теряла интерес к разговору. В мыслях я уже была во Владивостоке. Впервые мысленно подгоняла поезд, раздражаясь каждой остановке. Время тянулось мучительно долго.

Даже сотрудники полиции, забравшие бравых вахтовиков, не смогли вывести меня из странного анабиоза. Я быстро и кратко дала «правильные» показания молодому сонному парнишке, которому пришлось проехать с нами пару станций, чтобы опросить всех, кто мог хоть о чём-то рассказать. Его, конечно, удивило безлюдье моего вагона, но он не стал заострять на этом внимание, пытаясь уложиться к нужной остановке.

Номер телефона Влада отскакивал от зубов, а текст записки ещё стоял перед глазами. «Подожди ещё немного, милый!»

Ежечасно боролась с желанием набрать знакомые цифры, но здравый смысл вновь и вновь пересиливал сиюминутное желание. Надо в первую очередь думать о его безопасности!

Деньги, которые нашла под подушкой, переложила в сумку— не потрачу ни копейки — кто знает, вдруг они окажутся нужны моему Волку.

— Самсонова, хорош страдать! Я всё понимаю, но в одиннадцатом снова аврал: народный хор в полном составе зашёл на место студентов. Оля с ума сходит. Ты ведь не хочешь, чтобы твоя коллега удушила лучшего баритона какой-то там области? А если нет — иди помогай!

Я была и рада перспективе поработать и отвлечься. К чести Ольги, она ни разу не упомянула о моём романе. Лишь изредка я ловила сочувствующий и понимающий взгляд, а в следующий момент мы уже неслись разнимать пассажиров, приносить чай и извинения окружающим. Спасибо народному хору, отвлекшему меня от тревожных мыслей и давших насладиться порой слишком печальными, душераздирающими песнями.

Ожидание Владивостока играло злую шутку: стоило въехать в любой населённый пункт, я автоматически хваталась за телефон.

Наконец-то увидела знакомые очертания — сомнений быть не могло: мы должны были приехать на вокзал в течение часа. Я была готова бегать по потолку и кричать: «Ура!» Но пока не время для легкомысленной радости.

Лишь осознав, что все покинули поезд, я закрылась в родном пятом купе, чтобы набрать заученный номер и услышать любимого. Вместо этого механический голос сообщил мне о том, что абонемент отключён или временно недоступен.

«Ну ладно, мне же не известно, как Влад с Натой будут добираться. Ничего страшного. Позвоню позже!»— убеждала я себя, хотя уже чувствовала, что никто не ответит на мой входящий.

Подтверждением этому стали порядка десяти вызовов, которые делала с интервалом в час-полтора. Я совершенно не понимала, как теперь быть. На место радостному и томительному ожиданию пришло волнение, которое не удавалось унять.

— Дядь Саш, что мне делать? — даже в купе у начальника поезда было нестерпимо жарко. Мысли плавились и неконтролируемо текли, словно подтаявшее мороженое.

Никак не получалось собраться и думать логически, эмоции накрывали — я захлёбывалась в них, тонула, погружаясь всё глубже и глубже. «Где Волк? Что с ним?» — пульсировало в голове.

— А какие есть варианты? — Саныч был воплощением рассудительности.

— У меня два варианта: остаться во Владивостоке и искать Влада с Натой всеми способами или вернуться домой и постараться забыть обо всём. Только у обоих есть существенные недостатки. Как найти того, кто умеет прятаться? У меня нет ни денег, ни связей. Не в полицию же мне идти. Я знаю лишь имя, фамилию и возраст. Но уверена, что они поменяют документы. Мои шансы практически равны нулю.

— С этим всё понятно. Согласен полностью. А какие недостатки у второго варианта?

— Он всего один: я не смогу забыть!

В купе повисла тишина.

— Ну вот ты и ответила на свой вопрос «что делать»! Только не вижу смысла оставаться во Владивостоке, здесь ты их не найдешь. Круг общения Влада в Москве, там и надо копать. Да и где я найду сейчас проводницу тебе на замену? Поехали домой.

Во Владивостоке вагон набился до отказа, странно и неприятно было видеть какого-то толстого заплывшего мужика на полке Влада, было в этом что-то святотатственное.

Привычная рутина выматывала больше чем обычно, возможно сказывалось, что неделю пути из Москвы фактически отдыхала, освобождённая от своих обязанностей. Я старалась сосредоточиться на работе, но всё сыпалось из рук, исчезла радость путешествия — мыслями была не здесь. Я впервые поняла, что такое звериная тоска, когда хочется выть и царапать стену, а тело по ночам горело огнём нереализованной страсти, скучая по ласкам возлюбленного.

В силу работы мне приходилось частенько сталкиваться с комплиментами, флиртом, заигрываниями разной степени интенсивности. Обычно я отвечала весёлой шуткой, могла улыбнуться или хлопнуть по протянутым рукам. Но теперь мне стали неприятны знаки мужского внимания. Даже мысль о том, что кто-то из этих самцов может ко мне прикоснуться, вызывала оторопь. И что мне делать, если мы с Владом больше никогда не увидимся? Уйти в монастырь? Завести пару десятков кошек? Такое ощущение, что Волк меня приворожил: я хотела его одного.

— Любаш, когда приедем, сходишь к моего хорошему товарищу. Он полковник в полиции в отставке, сейчас работает кем-то типа частного детектива. Я ему рассказал о твоей ситуации, он согласен помочь. Но лишь после личного общения. Кажется, он опасается какой-то провокации. По крайней мере, сказал, что наших пассажиров ищет слишком много народа.

— Спасибо, Сан Саныч!

На протяжении всего пути из Владивостока в Москву, начальник поезда старался не оставлять меня одну, надолго. А если и оставлял, то придумывал мне какое-нибудь срочное дело. Я была ему благодарна до глубины души. А по поезду уже ползли слухи о нашем с ним романе, становясь с каждым днём жарче, красочнее и нелепее. На свою репутацию мне было плевать, но вот позорить доброе имя дяди Саши.

Однажды вечером я пересеклась в штабном вагоне с Олежкой. Вот уж с кого всё как с гуся вода. Этот из любой ситуации выкрутится.

— Привет, красавица! Чего грустная такая и уставшая? А то зашла бы на огонёк, у меня джин есть. Пассажиры подогнали в благодарность.

— И тебе не хворать. Работы много, поэтому и уставшая. Так что спасибо за предложение, но не до посиделок.

Нижняя губа мужчины капризно оттопырилась. Он не привык к отказам: конечно, один парень на весь поезд. Ещё и уверен, что настоящий мачо, а девушки только и мечтают провести с ним вечерок.

— Ну мы все работаем. Или ты уже отвыкла? Считай, что по пути во Владик в отпуске была. Мне б такую поездочку. Мечта! Да и сейчас у тебя верный помощник есть. Саныч тебя из-под крылышка не выпускает. Может, это он тебе не разрешает тебе с другими мужчинами общаться?

Я медленно обнажила зубы в улыбке, пусть расслабится и не думает, что эти слова меня зацепили. В следующую секунду я нанесла весьма увесистый апперкот, отправив Олежу в нокдаун.

Глава 24

Влад

— Не думала, что это так грустно и тяжело. А ведь у нас с Виталиком ничего не было, ты не переживай. А всё равно печально. Даже не представляю, каково тебе сейчас.

— Всё в порядке, маленькое чудовище!

Ната улыбнулась, как и всякий раз, когда я называл её этим прозвищем.

— Я же чувствую, что не в порядке. На тебя смотреть больно. Меня не обманешь, сколько лет друг друга знаем. Может, поговоришь со мной? Вроде это помогает облегчить тяжесть на душе. Вдвоём-то проще тащить ношу.

Я чуть не подавился кефиром, который мы распивали в номерке обшарпанного хостела. Кто бы мог подумать, что Ната будет наворачивать местную сдобу, запивая снежком прямо из бутылки, сидя на колченогом стуле, и при этом улыбаться? И уж точно сложно было представить, что она захочет разделить с кем-то бремя печали.

— Сестрёнка, тебя точно по голове не били, а то я перестаю тебя узнавать, — неудачно пошутил я.

Она сразу съёжилась и отрицательно мотнула головой.

— Извини, я не хотел…

— Теперь моя очередь говорить, что всё в порядке. Вы успели вовремя. Но не могу себе простить, что нам из-за меня пришлось выйти и поезда до Владивостока. Я каждую минуту себя корю за то, что не дала вам с Любой побыть ещё вместе. Влад, ты хоть предложил ей лететь в Японию с нами? Она ведь замечательная. И очень добрая, хоть и абсолютно безбашенная.

— Не надо себя винить. Всё что ни делается — всё к лучшему! Пока судьба нас с тобой берегла и защищала. Значит, нам надо было выйти на той станции. Давай попробуем довериться высшим силам, но и сами будем осторожнее.

— Ты мне тут в уши не лей. Высшие силы… Пустобрёх. Лишь бы на мои вопросы не отвечать. В конце концов, я твоя сестра и имею право хотеть, чтобы мой брат нашёл хорошую девушку и был с ней счастлив! Говори, звал Любу⁈ — Ната легонько стукнула меня увесистым калачом по макушке.

— Ты чего творишь, мелкая? Больно же!

— Не ваза фарфоровый, не развалишься! В последний раз спрашиваю! — она вновь замахнулась хлебобулочным изделием с самым решительным видом.

— Всё-всё, сдаюсь! — я картинно поднял руки. — Конечно, звал её с нами. Но было бы подозрительно, если проводница вышла из поезда вместе со своими пассажирами, не доехав до конца маршрута. Поэтому, мы договорились, что она позвонит, как только прибудет во Владивосток. Мы с тобой будем ждать её уже там. Я заказал дополнительный загранпаспорт на её имя. Так что, никуда ей от нас не деться.

— Так-то лучше, а то выделываешься и ничего не рассказываешь! А что, если у тебя телефон сломается или она твой номер потеряет? Об этом ты не подумал? Она же не знает, как нас найти! — к концу фразы Ната уже перешла на крик.

— Тише ты! Я не дурак, всё предусмотрел. Во Владик мы попадём раньше неё, схоронимся на даче у Пашки, он-то и будет встречать нашу проводницу на станции, когда поезд наконец-то приедет. Надо только чуть-чуть потерпеть и всё будет хорошо.

— Хитрый ты жук! Ну тогда я спокойна. А как Паша её узнает?

— Я ему опишу внешность Любы во всех подробностях, когда увидимся.

— Особенно четвёртый размер груди?

Ох, и намучаюсь я с этими языкастыми девчонками!

Утро в аэропорту было оживлённым, многоголосым, спешащим и пахнущим дешёвым кофе. Я и сам был не против принять дозу кофеина, надо только выбрать место поспокойней. Кафешка в углу манила тёплым уютным светом, резко контрастирующим с неприятным мерцанием ламп терминала.

— Ну что, позавтракаем перед полётом?

— Да! — Ната чуть в ладони не захлопала, оценивая уровень заведения. — Надеюсь, тут будут низкокалорийные десерты на основе чиа. А то я с этими приключениями уже пузо и щёки себе наела, скоро перестану в одежду влезать!

— Хорош наговаривать! Отлично ты выглядишь!

За столиком мы погрузились в изучение меню. У меня в животе требовательно заурчало под аккомпанемент Наташкиного смеха. Я поднял на неё взгляд, желая сказать какую-нибудь колкость, но вдруг увидел, как она стремительно бледнеет, а в глазах зарождается настоящий ужас. На моё плечо легла тяжёлая рука.

— Без глупостей, Владимир! — прозвучал суровый мужской голос.

Глава 25

Любовь

Москва встретила проливным дождями и порывистым ветром — под стать настроению. На душе было муторно и тревожно. На следующей неделе у меня была назначена встреча с Виктором Петровичем, товарищем дяди Саши. По телефону мне понравился спокойный и уверенный голос мужчины. После разговора стало спокойнее и легче, такой человек точно подскажет, поможет, спасёт.

Я разогрела в микроволновке еду, заботливо собранную для меня Айнурой, и глубоко задумалась, забыв об остывающих сырниках. А стоит ли мне разыскивать Влада? Чем дольше я не видела его обжигающих глаз, подчиняющих своей воле, тем больше вопросов возникало в моей голове. Куда мы поедем? Что делать с любимой квартиркой? А как же работа? На что я буду жить? Но больше всего меня волновало, действительно ли Волк любит меня… Червячок сомнения, поселившийся внутри, подъедал мою уверенность, подтачивал пьедестал, на который я воздвигла солнцеподобного любимого. А ведь может оказаться, что я была всего лишь марионеткой в его ловких и сильных руках. Не зря он хвалился своими талантами психолога и манипулятора.

Насильно запихнув в себя стакан крепкого чая с сахаром, убрала в холодильник продукты, к которым я так и не притронулась. А теперь спать, срочно!

Стоило задремать, раздался настойчивый прерывистый звонок в дверь, проникающий прямо в мозг. Кого могло принести в такое время? Я недовольно зашлепала по коридору, пытаясь открыть хотя бы один глаз — получалось не очень. Не люблю названных гостей, их приход не сулит ничего хорошего: обычно это или залитые соседи, или свидетели Иеговы, или коммивояжёры.

Дверной глазок встретил меня абсолютной темнотой, кто-то явно его заклеил или закрыл пальцем. Только этих шуток мне не хватало.

— Кто там?

Ответом мне была тишина.

— Ну если никого нет, то и открывать не собираюсь.

Некто настойчиво вдавил кнопку замка.

— Хватит хулиганить!

Звук не смолкал.

— Я сейчас полицию вызову!

А вот этот аргумент подействовал. Так-то лучше. Только глазок оставался тёмным. Выходить в подъезд было страшновато, после перипетий в поезде у меня явно расшатались нервы. На всякий случай взяла газовый баллончик, стоящий на полке у входа (предусмотрительность — моё второе имя) и лишь после этого открыла дверь.

В свете мигающего уличного фонаря лестничная клетка выглядела как-то непривычно и чужеродно, словно перенесённая из другого мира. От этого по коже россыпью пронеслись мурашки, вот уж действительно — шерсть дыбом от страха. Стараясь не высовываться всем телом, я заскребла рукой по дверной обшивке в поисках глазка. Так я и знала, его заклеили жвачкой! С отвращением смахнув ещё мягкую липкую гадость, всунулась в спасительную безопасность коридора. Именно в эту секунду в проёме появился носок мужского ботинка, не позволяя мне захлопнуть дверь.

Если до этого мурашки лишь обозначили своё присутствие, то теперь дали о себе знать так, что даже кожу покалывало. Вот и за мной пришли, а ведь предупреждал внутренний голос: не надо связываться с Владом. А теперь меня возможно будут пытать, а потом убьют. Богатое воображение уже рисовало багажник огромного чёрного джипа, березовый лесок в ближайшем Подмосковье. К счастью, на этом всё — никаких кровавых подробностей и инквизиторских методов. Даже березнячок выглядел пасторально и мило, сразу захотелось на шашлыки. «Самсонова, какие нахрен шашлыки? О чём ты думаешь?»

Со всей силы рывком бросилась на створку в надежде хотя бы слегка травмировать непрошенного гостя, а в идеале — сломать ему ступню и запереться на все замки, а ещё и шкафом дверь подпереть для уверенности. В подъезде послышалось шипение и тихий матерный возглас. «Ага, значит всё правильно делаю. Сейчас ты у меня ещё получишь!» — несмотря на боль, обладатель ботинка не спешил убирать ногу. Я отошла подальше чтобы взять разбег.

— Сумасшедшая проводница! — так меня мог называть лишь один человек.

— Влад? — я замерла на месте, даже на стену оперлась, чтобы вновь не завалиться в обморок (мне и одного раза хватило).

— Да, это я. Только не надо больше пытаться сломать мне конечности! — в проём робко просунулась рука, сжимающая охапку роз.

— И это я сумасшедшая⁈ — распахнув дверь, запрыгнула на любимого и прижалась всем телом.

— Тише, и так уже ногу мне травмировала, хочешь всего доломать? — его слова расходились с делом: Волк сильнее вдавил меня в своё тело и положил руки на мою попку, чтобы я не соскальзывала. Так он и занёс меня в коридор.

— Как же я соскучился! — его губы скользнули по щеке, шее, ложбинке на груди.

— Как ты меня нашёл? — Влад не дал договорить, закрывая мой рот поцелуем.

Разом исчезли все сомнения и вопросы. Мой мужчина был рядом. Весь, полностью, без остатка. Я таяла и растворялась, словно сахар в горячем чае. Обвив его торс ногами, запустила руки под футболку, лаская каждый сантиметр стального торса. Он прижал меня спиной к стене, чтобы освободить руки, которые тут же стянули с меня домашнюю растянутую майку.

Теперь моя грудь оказалась у него «под носом», чем Волк не преминул воспользоваться, приникнув губами к соску. От этого прикосновения по всему телу разлился нестерпимый жар. Его язык то нежно, то сильно скользил по ореолу, ласкал затвердевшую плоть. Я чувствовала, что теку. Это первый мужчина, с которым возбуждаюсь так быстро и оказываюсь готова принять его внутрь уже после поцелуя.

А Влад уже расстёгивал молнию на джинсах, выпуская на свободу свой каменный стояк, который тут же упёрся мне в лобок. От этого давления кровь окончательно отхлынула от головы, способность мыслить сейчас явно была не нужна. Я хотела чувствовать… Чувствовать своего мужчину внутри.

— Возьми меня! — сейчас было не до игр и демонстрации характера.

Трусики оказались сдвинутыми в сторону, а в следующую секунду Влад вошёл в меня. Дыхание перехватило от смеси удовольствия, неожиданности и боли. Я так и не привыкла к размерам его достоинства. Огромный член буквально таранил меня, заставляя стонать и впиваться ногтями в сильные плечи. С каждым движением он сильнее впечатывал меня в стену, действуя всё жёстче.

— Да! Да! Трахай меня сильнее!

— Ненасытная! — Волк провёл языком по моей шее.

В одном шаге от оргазма вновь раздался дверной звонок, оглушивший нас.

— Люба… — любимый посмотрел на меня обречённо и вдруг начал таять и уменьшаться. Звук всё нарастал и нарастал. Что происходит?

Я открыла глаза… Проклятый будильник надрывался, оглашаю комнату немелодичным пиликанием. Это был лишь сон. Со злости швырнула ни в чём не повинный телефон в стену. От обиды хотелось плакать и кричать.

Глава 26

Любовь

Виктор Петрович, отставной полковник полиции встретил меня в пыльном офисе. Пришлось постараться, чтобы его отыскать: ни вывески, ни иных опознавательных знаков не было.

— А почему у вас такая неприметная дверь?

— Оценили? Значит, сделал всё правильно. Я не ищу толп страждущих клиентов, в отличии от коллег. Работа частного детектива обязывает быть скрытным. Ну и отсев нетерпеливых заказчиков опять же. Не люблю работать с истеричными людьми.

— Прекрасно вас понимаю! — я улыбнулась, этот кряжистый, спокойный мужчина нравился мне всё больше.

— Сан Саныч рассказал мне о ситуации и очень просил помочь, — к моему удивлению полковник замялся, — вы хотите разыскать Владимира Жданова и Наталью Боеву, детей Петра Петровича Боева, которого я ещё помню по кличке «Боёк»?

— Да.

— Я хочу знать, чем эти люди вам интересны. Люба, вы — славная девушка, на своём веку я повидал много людей, поэтому могу отличить хорошего человека от плохого. Вот что может быть общего у такой умницы и красавицы с этими личностями?

— Вы говорите о Владе и Нате так, будто за что-то осуждаете их.

— Я так и понял, что вы близко знакомы с ними. Успели обаять? Эти люди могут расположить к себе, когда требуется. Но уверяю вас, яблоко от яблони не далеко падает.

— У вас есть что-то на них, помимо прописных истин? — я почувствовала, что начинаю закипать.

«Почему этот мужчина, хоть и успевший „прохавать жизнь“, считает, что имеет право судить посторонних⁈»

— Не сердитесь, порой я бываю слишком категоричен, но есть несколько интересных фактов, о которых вам стоит знать! — Виктор Павлович достал из ящика стола папку и аккуратно провёл по ней рукой. — Люблю порядок во всём. Итак, Наталья Боева, двадцать пять лет, выпускница частной школы в Англии, кандидат исторических наук, лауреат кучи премий в области музыки по классу фортепиано. Привлекалась к административной ответственности за наркоту. Могла бы быть и уголовка, но папа отмазал. Лечилась в элитной клинике от наркотической зависимости, а потом и от клинической депрессии, совмещённой с маниакально-депрессивным психозом. Вам интересно?

Это всё я узнала от Наты ещё во время поездки… Вечеринки, которые не обходились без веселящих веществ, первый и единственный опыт приёма, задержание, во время которого ей бросили в сумочку всю наркоту, что «друзья» принесли с собой: «Натах, тебе ничего не будет с таким папой, а нас посадят, причём надолго!»

— Интересно, но не впечатляет.

— Ладно, есть и более занимательные факты. Может, тогда перейдем к Владимиру? Это более одиозная фигура. Во всех игорных зонах России он персона нон-грата. Кто-то считает его жуликом, кто-то гением, но казино не любят, когда игроки забирают деньги, а не приносят их в кассы. В данный момент ваш потеряшка находится во Всероссийском розыске.

Меня словно чем-то тяжелым ударили по голове— в ушах стоял звон, лицо полковника поплыло перед глазами.

— Ну да, это не удивительно. Его отец мог и такое провернуть со своими деньжищами. Поймите, Бойку нужно срочно найти Наталью, чтобы выдать её замуж за какого-то бизнес партнёра.

— Боюсь, что Пëтр Петрович здесь ни при чëм, он сам находится под следствием. А в отношении Владимира возбуждено несколько уголовных дел, с такими санкциями, что из тюрьмы он выйдет уже ближе к старости.

Второй удар оказался сокрушающим. Мужчина продолжал что-то говорить, но я улавливала лишь обрывки фраз: «мошенничество с ценными бумагами», " Сотни обманутых вкладчиков", «Даже говорят, что обладает гипнозом», " Многие дают показания"…

— Люба, вы всё ещё хотите разыскать этих граждан?

— Я… я не знаю.

— Успокойтесь, попейте водички и подумайте! — передо мною будто по волшебству возник одноразовый стаканчик с прохладной жидкостью. — Я должен быть с вами честен: мои возможности теперь сильно ограничены, хотя связи в органах я сохранил, но объём полномочий уже не тот. Если раньше я мог получить любую информацию лишь по телефонному звонку, то теперь приходится развязывать языки путём подношений. Так что, помимо моих услуг придётся оплатить и представительские расходы.

— У меня есть деньги!

— Так может потратить их на что-то действительно нужное? На то, что не разочарует?

В словах Виктора Петровича сквозила житейская мудрость и немалый опыт. Мне нужно было подумать обо всём.

— Спасибо вам за этот разговор. Можно, я дам ответ чуть позже. Сейчас в голове каша.

— Конечно, я могу надеяться, что всё, что сейчас услышали, останется между нами?

— Да, само собой.

Из офиса я выползла, не чувствуя ног. Тело словно принадлежало кому-то другому: такое тяжёлое, неповоротливое и ватное. Только бы добраться до дома, закрыть дверь и лежать, пялясь в одну точку. Никого не хочу видеть, слышать и знать.

Как я могла так обмануться, поверив красавчику со взглядом матёрого хищника? Думаю, что эту историю про нежеланный брак Наты они выдумали специально для меня, сердобольной дурочки. Как же эти двое сейчас потешаются над доверчивой проводницей.

Но ведь я видела, как Влад смотрит на меня, неужели такое можно сыграть? В тот момент, когда он ворвался в купе к вахтовикам, на его лице был страх не только за сестру. И какой смысл был давать номер телефона, ведь я не просила его об этом, отпуская свободно и без обязательств передо мной.

Слишком много вопросов, ответы на которые я уже, наверное, не узнаю. А может, правда, потратить все деньги на отпуск. Не выбирать дешёвый и сердитый отель в Турции, на неизвестно какой береговой линии, а махнуть на какие-нибудь белоснежные пляжи, где снималась реклама райского наслаждения? А там встретить загорелого атлетичного красавчика, который вытеснит из моей памяти образ Волка. Перед глазами вновь появилась его нагловатая ухмылка, самоуверенный взгляд, сменившись растерянным и грустным лицом, когда он произнёс, что любит меня.

Я знала, что это была правда. А если так, буду бороться за своё счастье, надо сейчас же вернуться в Виктору Петровичу и подписать договор. С этой мыслью я крутанулась на каблуках и пошла обратно по пешеходному переходу. Совсем рядом раздался оглушительный визг тормозов и сигнал клаксона, оборвавшись на истерично-высокой ноте. Затем пришла темнота и тишина. Боли не было. Совсем.

Глава 27

Влад

— Без глупостей, Владимир! — прозвучал суровый мужской голос.

А я уже просчитывал варианты. Судя по уверенности и спокойствию говорящего, он явно не один. Спасибо Наташке, которая сейчас выполняла для меня функцию зеркала. Её расширенные глаза перебегали с точки на точку выше моей головы. Судя по всему, их не меньше четырёх. Это плохо: слишком много, чтобы быстро раскидать всех разом. К тому, же я в невыгодном положении: сижу в мягком низком кресле, не знаю их комплекции и роста, а на руках балласт в виде испуганной сестрёнки.

— Обещаю, что пойду с вами добровольно, только не делайте больно Нате.

— Ну за кого вы нас принимаете? Тем более, уверен, что Наталья Петровна тоже составит нам компанию!

— Я никуда не пойду! — она судорожно вцепилась в стол. — И вообще, я буду кричать, если хоть кто-то рискнёт прикоснуться ко мне или моему брату.

— Ну зачем вам эти сцены? Только людей перед полётом напугаете.

В поле моего зрения появляется невысокий и худощавый мужчина, невзрачный и незапоминающийся. С таким можно провести весь день рядом, а через минуту забыть, как он выглядел.

— Помогите! Грабят! — голосу сестры позавидовали бы иерихонские трубы.

Посетители кафе разом обернулись в нашу сторону. Кто-то из мужчин даже начал вставать, чтобы разобраться в ситуации. Какая активная гражданская позиция, даже гордость берёт. Но я понимал всю бесполезность нашего сопротивления.

— Успокойтесь, граждане, полиция уже здесь. Проводится задержание опасных преступников-рецидивистов. Срочно проверьте свой багаж и сумки: эта обаятельная пара специализируется на кражах в аэропортах.

Мысленно поаплодировал Терёхину. Да, это был он (порой отсутствие примет само по себе хорошая примета). Я оценил его замечательный ход, чтобы отвлечь пассажиров, а ещё настроить их против нас. Теперь даже если меня начнут в бараний рог крутить, никто и слова не скажет, только позлорадствует, мол, так и надо негодяям!

— Ната, не сопротивляйся, господа из полиции. Неужели ты не узнала товарища майора, с которым мы познакомились в поезде? — я махнул в сторону неприметного, сложив пальцы в условный знак «будь готова бежать по моей команде!»

Сестрёнка кивнула, словно подтверждая, мол, конечно узнала, а на самом деле демонстрируя, что поняла меня.

Интересно, как они нас поведут — в наручниках или нет. От этого зависит, сможет ли хоть кто-то из нас сбежать. Тут важно, к кому нас повезут: если в ментовку, то браслеты наденут сразу, если к кому-то из криминальных авторитетов — постараются не привлекать внимания.

Чья-то тяжёлая лапа вцепилась мне под локоть выдёргивая из кресла.

— Пойдём, уважаемый, не надо упрямиться. Только и не думай, что получится обхитрить нас. Не единственный, кто по лицам читает. Даже удивляюсь, как ты на чемпионате России по покеру выиграл. Ты же открытая книга. Я с экрана мобильного видел, что в последнем раунде блефовал! — подозрительно знакомый гнусавый голос. Ещё один персонаж из поезда, только в этот раз абсолютно чистая и грамотная речь, никакого жаргона и мата.

Наташа уже грациозно вставала из-за стола, показательно игнорируя галантно подставленную руку Терёхина. Молодец, мелкая! Если избежать физического контакта и держать их на расстоянии, то есть хотя бы мизерная возможность спастись. А я уж попробую отвлечь внимание на себя.

На выходе из аэропорта мы попадали в толпу туристов, организованно опаздывающих на свой рейс, судя по возгласам из-за поломки автобуса — на лице у каждого решимость, отвага и готовность пройти по головам, лишь бы успеть на самолёт. Судьба вновь оказалась благосклонна к нам: пока мы ввинчивались в плотный поток, хватка гнусавого не ослабевала, но сестре удавалось по чуть-чуть удаляться от наших провожатых. Стоило ей оказаться у дверей, я издал условный протяжный свист и кринул: «У этого человека бомба, меня захватили в качестве заложника!» Среди паники и давки увидел юркую Наташину фигуру, выскальзывающую за пределы аэропорта.

— Ах, ты гнида! — здоровый детина, прижал меня к полу. — Терёхин, наведи порядок! Ну всё, к мошенничеству, неуплате налогов и подделке документов у тебя ещё заведомо ложное сообщение о террористическом акте прибавилось. Надеюсь, что выйдешь ты нескоро!

— Что? — я посмотрел в лицо неандертальца с глазами философа, словно баран на новые ворота.

При чём тут мошенничество?

Глава 28

Любовь

«Мир полон звуков!» — это была первая мысль, озарившая моё мозг. Что-то механически гудело, методично пищало, птицы за окном щебетали протяжно и слегка грустно, вдали слышались приглушённые шаги и голоса…много голосов, часть из которых принадлежала мёртвым. Ко мне часто приходила покойница мать и просила прощения за то, что не смогла подарить мне безоблачного счастливого детства. Мы вели долгие разговоры, рассказывали о том, что не смогли обсудить при её жизни. Однажды, я осознала, что больше не держу на неё зла и сразу стало проще дышать. «Спасибо, доченька!» — она погладила меня по руке и пропала, чтобы уже не возвращаться.

— Доктора, позовите доктора! — встревоженный голос Саныча заполнил черепную коробку.

Совсем глуховат стал дядя Саша, поэтому так и орёт постоянно. Рядом прозвучали уверенные быстрые шаги, холодные руки что-то поколдовали с моим телом.

— Что случилось? — скрипучий немолодой женский голос, причём явно недовольный. — Вы зачем на всю больницу кричите, мужчина?

— Но я же видел, она чуть рукой пошевелила и веки дёргались, будто она их открыть пыталась, и аппарат ваш как-то по-другому пищал. Что с ней доктор? Это хорошо или плохо?

— Любопытно, да, имела место повышенная мозговая активность. Ох, девочка, что же ты в себя не приходишь? А, может, просто не хочешь? Скажите, как у неё сейчас в жизни? Всё ли хорошо?

— В том-то и дело, что нет, — начальник явно подбирал слова, — у неё сейчас сложная ситуация, как бы вот…

— Ну если как бы вот, то это многое объясняет, — врач явно улыбалась, даже голос стал менее скрипучим, — у меня уже это не первый раз на моём веку, что пациент будто сознательно остаётся в бессознательном состоянии, простите за тавтологию. И всегда это женщины, что характерно.

— А нам, мужикам, некогда разлёживаться работать надо!

— Ой, можно подумать! Мой муж, царствие ему небесное, отлично на диване валялся, пока я на трёх работах впахивала, так что, не обобщайте.

— Извините, я из личного опыта, не самого приятного. Не хотел обидеть.

— Да и я хороша, непонятно с чего завелась.

Палата наполнялась флюидами легкомысленного флирта, которому, как и любви, покорны все возрасты.

А я продолжала блуждать в тёмных спасительных глубинах, где не было мыслей и боли, лишь иногда выныривая на поверхность, чтобы послушать, как дела во внешнем мире. А там было как-то неспокойно. Я стала безмолвной свидетельницей странного разговора между лечащим врачом и мужчиной со злым лающим бесцветным голосом.

— Вы что, будете мешать следствию? — напирал он.

— Я никоим образом ему не мешаю, просто объясняю в очередной раз: девушка не может давать показания. Я это и вашему начальству говорила по телефону. Вот придёт в себя, тогда будем решать, и то, ей понадобится время на восстановление, у неё серьёзная черепно-мозговая. Так что, без моего разрешения и на метр не подойдёте.

Послышались шелестящие звуки, сопение и шаги.

— Женщина, что себе позволяете? Я сотрудник полиции, вы мне сейчас сопротивление оказываете!

— Это каким же образом? — сопение усилилось.

— Перестаньте толкаться! Что за детский сад?

— А вы перестаньте в грязных ботинках по палате топтаться! Тут вообще-то больные, которым нужны стерильная чистота и покой!

Интересно, что от меня потребовалось полиции? Скорее всего какие-то вопросы по делу тех вахтовиков, которых мы сдали по пути во Владивосток. Хотя там вроде всё гладко было. Главное, что ни у кого, ни к кому претензий не возникло. А может сотрудник приходил из-за Влада?

Глава 29

Влад

Глава 29. Влад

Теперь на меня надели наручники, да и хрен с ними. Главное, что Ната убежала. Пока есть хоть мизерный шанс, что ей удастся скрыться, я готов на что угодно. Мои и без того не сильно дружелюбные конвоиры превратились в настоящих церберов. Никто ни разу не поднял на меня руку, но каждый мог шаг и вдох были под контролем.

Мы заселились в гостиницу, взяв двухкомнатный люкс. Непонятно, чего они ждут. Терёхин часто выходил позвонить с обеспокоенным лицом. При этом постоянно кто-то был рядом со мной, что сильно раздражало. Уединиться удавалась лишь на несколько минут в уборной, но при этом за дверью дежурил сопровождающий. Это было унизительно и тяжело для меня, человека, привыкшего к полной свободе действий.

Несколько раз я пытался завязать беседу, чтобы получить хоть намёк на то, что ждёт меня в туманном будущем. Но проще было разговорить мраморную статую, чем этих граждан. Лишь Терёхин иногда окидывал меня насмешливым взглядом, не предвещавшим ничего хорошего.

Судя по обрывкам фраз, завтра мы вылетаем из Иркутска в Москву, где меня уже с нетерпением ждут. От этого противная слабость расплылась по телу, заставляя дрожать руки и колени. А ведь мне действительно страшно. Мой папаша и его цепные псы заткнут за пояс любого средневекового инквизитора.

— Мужики, давайте договоримся. У меня есть деньги, много. Да, меньше, чем у Боева (так и не привык называть отца иначе), но зато они не кровавые. Вы ведь понимаете, что меня ждёт, когда мы прилетим в Москву?

— Это не наше дело! — гнусавый ухмыльнулся. — Ничего личного, только бизнес!

— Ладно, я понял… Но приговорённому полагается хотя бы ужин. Вы же не хотите, чтобы я умер голодной смертью?

Мужики переглянулись и согласно закивали.

— Может тогда ещё и коньячку? — невинно предложил я.

На лице невысокого крепыша, сидевшего рядом, расцвела мечтательная улыбка; былинный богатырь, застывший в проходе даже, сглотнул.

— Не положено! — Гнус ощерился. — Влад, неужели ты надеешься, что мы дадим тебе свалить. То, что твоя резвая сестричка смогла унести длинные ножки, ничего не значит. Рано или поздно — думаю, в течение пары дней — её найдут!

Ната всё-таки смогла уйти! Моё будущее страшило уже меньше: всё, что я делал, было не зря!

Терёхин принёс несколько пакетов, наполненных контейнерами с едой. А я думал, что главный не должен быть на побегушках. Хотя вычленить лидера не получалось. Эти четверо были идеально сбалансированной командой, где каждый отвечал за определённую функцию. Слишком уж круто, для обычных ментов или представителей ОПГ. *

— Налетайте! Только сначала пристегните нашего подопечного к батарее.

Меня интеллигентно посадили на табурет возле окна, зафиксировав левую кисть наручниками. На подоконнике быстро образовался продуктовый набор, словно по мановению скатерти-самобранки. Сказочная магия руками конвоиров выдала мне шашлык, лаваш, овощной салат и даже сок в пластиковом стаканчике.

— А где столовые приборы?

— Боюсь, что придётся вкушать пищу руками. Для того лаваш и выдали. Извини, что-то нет к тебе доверия, даже пластмассовый нож не дам.

А я надеялся, что мне предоставят хоть что-то, что можно использовать в качестве оружия или хотя бы отмычки. Может, отказаться от еды, пока мне не дадут нормальную вилку. Но по лицам понятно, что меня пошлют, причём культурно, с шутками-прибаутками. Рот наполнился слюной, напоминая, что последний раз я ел очень давно. В каждом из нас живёт примитивный зверь, руководствующийся инстинктами. И сейчас инстинкт приказывал мне жрать одуряюще пахнущее мясо.

Еда мишленовских ресторанов меркла на фоне жирного жилистого шашлыка и салата из заветренных помидоров. Апельсиновый сок, в котором была вся таблица Менделеева казалась божественной амброзией. Объевшись до состояния вялой тупости, мечтал лишь о том, чтобы лечь спать.

Конвой поглядывал на меня с доброй усмешкой. Разомлев, я дал без борьбы пристегнуть себя к изголовью кровати.

— Ты извини, если рука затечёт, дай знать, перестегнём на другую.

Ну просто заботливые дядюшки, а не похитители, везущие меня на заклание.

*организованная преступная группа.

Глава 30

Любовь

Глава 30. Любовь

Я была дельфином.

Всегда любила этих существ, скользящих по волнам. Наверное, самое яркое воспоминание моего детства — это море и небосвод, окрашенные всеми оттенками цитрусовых: мандарин, красный грейпфрут, апельсиновая сочная мякоть, разрезаемые телами дельфинов, играющих с кромкой горизонта. Теперь я тоже так умела: выныривая в пространство больничной палаты, стремилась погрузиться обратно, в спасительную пучину вод беспамятства.

Только выбираться на поверхность становилось всё труднее. Уходить было не сложно. Никто не мог понять, почему я угасаю — судя по обрывкам фраз моё тело отделалось лёгкими ушибами и гематомами, а черепно-мозговая была весьма серьёзной, но не летальной. Но с каждым днём меня связывало с этим миром всё меньше и меньше. Теперь я была словно слабо привязанный шарик, заполненный гелием, одно движение — взлетит, чтобы больше не вернуться.

— Моя сумасшедшая проводница, где же ты там заблудилась? Неужели забыла, что я буду тебя ждать всегда?

Глаза Влада, его голос, запах. Почему они не оставляют меня даже здесь? Я больше не хочу и не могу…

— Девочка, ты мне нужна, пожалуйста, вернись ко мне, клянусь, что больше никуда не исчезну.

Наверное, я умерла и направляюсь в рай…

— Ненасытная шлюшка! Только тебя я хочу трахать всю оставшуюся жизнь, неужели мне лет шестьдесят куковать без секса?

Волчара…

— Люба!

— Влад… — я с трудом разлепила склеенные веки, сразу зажмурившись от непривычного света.

— Ты чего меня пугаешь? Сказали, что не приходишь в сознание уже хрен знает сколько времени!

— Я была дельфином…

— Белобрюхим или крестовидным?

Моя галлюцинация спрашивает странные вещи. Откуда такие познания биологии? Пытаюсь сфокусироваться взглядом. Надо мной склонился мой любимый, он же мошенник и преступник.

— Что ты здесь делаешь? Ты настоящий? А, может, я умерла, и мы будем ехать в тринадцатом вагоне до скончания времен?

— Всё хорошо, я рядом. Больше не оставлю тебя ни на секунду!

Он покрывает моё лицо поцелуями, а на лоб и щёки падают тяжелые, щекотные слёзы.

— Ну вот, вижу, что всё хорошо, а теперь, мужчина, отодвиньтесь в сторону, дайте на пациентку свою гляну. А глазки красивые какие. Даже не похоже, что столько времени в коме провела. Ну-ка, заинька моя, сколько пальцев я показываю?

Невысокая тётенька в очках с неимоверными линзами показывала мне три пальца, а сама слеповато щурилась. Я обожаю её, этот мир, моего мужчину, закрывающего широкими плечами свет из окошка.

— Как же хорошо! — шепчу, борясь со слезами.

— Конечно, хорошо, чего же плохого? В себя пришла, красавица спящая! Теперь-то всё вообще отлично будет. Сейчас как нагоню к тебе целый консилиум, чтоб всю осмотрели, ощупали — извините, супруг — так положено. Но самое главное, что с ребёночком всё в порядке.

— С каким ребёночком? — от неожиданности попыталась сесть на больничной койке.

— В смысле, с ребёночком? — Влад аж подпрыгнул на месте.

Женщина обвела нас удивлённым взглядом.

— А вы не знали? У вас будет малыш. Мы все нужные анализы проведём, но поверьте моему опыту, всё хорошо будет, я людей насквозь вижу, не нужно и рентгена.

Волк рассмеялся так искренне, радостно, а потом подхватил сухощавую женщину и закружил по палате, расцеловывая в щёки!

— Поставь на место, негодник! А то жена приревнует, а ей волноваться вредно! — она заливисто хохотала, раскрасневшись.

— Я не жена!

— Пока ещё! — выдохнул Влад. — Но теперь у тебя выбора нет! А вас, прекрасная фея, пригласим в крёстные!

Эпилог

— Люба, ну, выходи уже!

Иногда мне хочется убить Наташку. Я распахиваю шторку примерочной и пытаюсь выйти, путаясь в бесконечных воздушно-зефирных слоях свадебного платья. Продавщица вновь хлопает в ладоши и уверяет меня, что я выгляжу идеально.

— Ну что, дорогая моя невестка, теперь ты довольна? — с ужасом рассматриваю в зеркале торт, на который я похожа.

— Не одной тебе заниматься моим преображением! Дай хоть чуть отыграться. Девушка, это ужасно, неужели вы не видите? — а в руках у Наташи замечаю лёгкое атласное платье на тонких бретельках. — Померяй это. Надеюсь, что ко дню свадьбы тебя не сильно разнесёт!

— Послала судьба родственницу! — пыхтю, пытаясь выбраться из громоздкого сооружения.

— А кто меня в рыжий покрасил? — стервозина не устанет это вспоминать.

Шелковистая ткань скользит по коже. То, что сначала показалось мне «комбинашкой», садится по фигуре, превращая меня в элегантную невесту.

— Ну как? — я робко топчусь посреди салона, не в силах отвести взгляд от отражения. — По-моему, красиво…

— Ты древнегреческая богиня! — будущая родственница не скрывает восхищения.

— А можно я вас фотографирую? Словно на вас шили! — девушка-консультант тянется за телефоном. — А если разрешите, ещё бы и на наш сайт выложить. Мы заплатим, конечно.

Из магазина уходим довольные, насколько это возможно для Наты. Уже в кофейне она снова включает всезнайку.

— Вот и пей свой травяной чай, я-то слышала, что беременным ничего не будет от кружечки капучино.

Отставляю её кофе, который только что нюхала с удовольствием.

— Наташ, давай перестанем мериться мнениями и авторитетами, это выматывает, а мне вредно. Лучше расскажи, что произошло. Влад молчит и отделывается общими фразами, но я имею право знать.

— Дай-ка хлебну ромашкового, для успокоения! — она отпивает из моей кружки и жмурится от удовольствия. — Правда, вкусно. Не обращай на братца внимания, ему пришлось подписать фигову тучу бумажек о неразглашении. Он тебе доверяет, но для него слово — важнее всего. Тогда, в Иркутске, нас ребята из ФСБ приняли, майора Терёхина помнишь? Он высоко оценил наш импровизированный спектакль. Сказал, что если бы ещё заранее не знал, в каком вагоне мы поедем, то поверил. Нас вели ещё в Москве, потом удалось улизнуть, а мы сами и не знали.

— Причём тут ФСБ? Ничего не понимаю. Думала, что за вами охотятся подручные отца? — может беременность уже начинает отражаться на моих мыслительных способностях.

— Они и охотились, но за день, до того, как мы решили бежать, на папашу всё-таки возбудили уголовное дело и лишили статуса депутатской неприкосновенности. Но я-то не знала. Влад был его внегласной правой рукой, поэтому и ему перепало автоматически. В таких случаях стараются сразу закрывать весь ближний круг и колоть, а мы в бега подались, не зная об этом.

— Но почему Влад на свободе, а ваше отец под стражей? По всем новостям трубят, что Боеву сидеть, даже если его табун адвокатов занесёт всем судьям. Дело на особом контроле в прокуратуре, в Правительстве, Госдуме. Кто там ещё есть?

— Влад идёт в качестве свидетеля. Он никогда не принимал прямого участия в отцовском бизнесе. Ни одной подписи под важными документами. Этакий специалист по эмоциям. «Обмани меня!» смотрела?

Я лишь отрицательно махнула. Когда мне было заглядывать в сериалы?

— Знаешь, что самое странное, ему также предлагают роль внештатного консультанта ФСБ? — Ната аж кофе подавилась от смеха, только мне было невесело. Вдруг это расплата за статус свидетеля вместо обвиняемого?

— Ну что ты побледнела? Тебе нельзя нервничать! Неужели думаешь, что братец дал показания на папашу? Влад — порядочный, а вот я — редкостная сучка. Так что можете не переживать и, вы не под колпаком.

— То есть Влад ничего не сказал?

— Конечно, нет! А вот меня батя недооценивал, считая курицей, которая принесёт ему золотые яйца. Только не зря я училась на отлично, может, хоть сейчас он это поймёт. Всё это время я помогала ему с бизнесом, причём абсолютно бесплатно.

— Натах, а что ты сейчас будешь делать? У вас вроде все счета заморозили?

— А теперь я буду жить.

На кухне загородного коттеджа пахло свежим деревом, тушёными овощами и шарлоткой.

— Волк, ты что, купил освежитель воздуха с запахом «уютный дом»? — я торопливо скидывала ботинки с чуть оплывших ступней.

Он подлетел из ниоткуда, подхватив на руки.

— А ещё у нас есть ароматизаторы с запахами «утка конфи», «я тебя хочу», «мне предложили должность психолога в замечательной клинике». С какого начать? — горячие губы прикасаются к моим.

— Давай начнём с «Я тебя хочу!»

* * *

Спасибо, что проделали со мной и с героями этот путь, полный приключений. Как вам поездка в (не)счастливом вагоне 13? Спешу порадовать, что стартовала спин-офф история про невыносимую Нату. Уже вышла первая глава романа «Под защитой Зверя»