(не)счастливый вагон 13

Глава 1. Любовь

С самого начала чувствовала, что с этой поездкой будут проблемы. Меня ожидала та ещё неделька, и дело было не в том, что я проводник в Тринадцатом, который коллеги называют проклятым, а в моих необычных пассажирах.

С профессиональной улыбкой я стояла на платформе, сжав в руках УКЭБ*, только вот ожидающие посадки сгрудились пёстрой галдящей толпой у других вагонов, а мне оставалось лишь разводить руками на их косые взгляды, мол, не я ведь билеты продавала. Начальник поезда походкой старого моряка спешил ко мне — с годами мы все начинаем передвигаться чуть «вразвалочку», а попробуйте сами провести несколько суток в поезде.

— Любаш, можешь идти к себе, больше пассажиров не будет. А то торчишь, как тополь на Плющихе, людей смущаешь.

— Сан Саныч, у меня только двое сели, хотя все места выкуплены. Что происходит?

— Не наше дело задавать вопросы. Это они места все и оплатили, думаю, что через подставных. И не дай бог тебе кого-нибудь к ним подселить по доброте душевной. Может, люди хотят с комфортом до Владика ехать. А чтобы ты не мучилась, вот тебе «чаевые», столько же получишь, если твои пассажиры останутся довольны.

Я держала в руках пухлый конверт с деньгами. Интересно, сколько там? Судя по весу и объёму, явно немало. Саныч, честный трудяга, краснел, потел и что-то мямлил по поводу того, что своих двух единственных «гостей» я должна обслуживать по полному разряду, хотя этого хотелось меньше всего. Парочка, расположившаяся в купе, мне откровенно не понравилась: горделивые, заносчивые снобы, девушка — эдакая снежная королева, даже не удостоила меня вниманием, а мужчина… мужчина похож на волка — быстрый, сильный, со взглядом матёрого хищника.

— Иди, Любаш, я послежу, чтоб никто через твой вагон не лез. Поинтересуйся у гостей, может, им что-то надо.

«Эх, Саныч, сколько ж они тебе занесли, если ты так лебезишь?» — мне стало немного жаль старшего: у него больная жена, дочь-раздолбайка и маленькая внучка — и все на его обеспечении.

Внутри всё родное и привычное, не то что в этом муравейнике перрона: здесь я снова чувствовала себя частью чего-то большого и прекрасного. С самого детства обожала поезда, когда мы ездили на юг с мамой, я ждала первого шага в тамбур больше, чем захода в море. Вагон пел мне колыбельную, рассказывал сказки, жаловался тихим поскрипыванием на свою непростую жизнь, а я выбалтывала ему все секреты: и про Кольку, который дёргает меня за косички, и про Ирку, которая была моей лучшей подругой, но не дала списать контрольную по истории. Тёплые радостные воспоминания прервались интеллигентным мужским покашливанием, я так и замерла с растерянной улыбкой на губах, словно меня застали за детской невинной шалостью.

— Любовь, принесите два комплекта белья, одно в четвёртое, другое в пятое купе. Надеюсь, нам не надо самим заправлять койки? — мужчина в идеальном деловом костюме слегка ухмылялся.

Судорожно попыталась вспомнить его имя: что-то сложновыговариваемое и аристократичное.

— Владлен Арнольдович, постельное выдаётся после начала движения поезда, — всё-таки мне удалось отыскать в памяти его данные, — но у вас забронированы конкретные места в четвёртом купе, поэтому я отнесу всё туда.

Он недоумённо захлопал глазами, словно я сейчас разрушила всю стройную картину его мира. «Ну уж нет, не буду плясать под твою дудку, уважаемый Волк!» — так я его окрестила в мыслях. С удовольствием наблюдала смену настроений на его мужественном, волевом лице, особенно, когда на нём промелькнула беспомощность. Этот человек явно не привык к отказам.

— Начальник поезда с вами разговаривал? Мне казалось, что всё должно быть предельно ясно: я выкупил этот вагон и мне гарантировали, что смогу пользоваться им на своё усмотрение.

В этот момент я ощутила, как кровь приливает к щекам, а нервный тик, залеченный успокоительным, вновь даёт о себе знать.

— Не знаю, кто и что вам обещал, но вагон РЖД не является вашей собственностью, а правила, установленные для пассажиров, не имеют исключения! — теперь уже я невольно ухмылялась, не в силах контролировать судорожные подёргивания уголков губ.

Волк посмотрел на меня так, будто я Красная Шапочка: ещё секунда и заглотит меня полностью, не подавившись. Только меня сложно испугать, за годы работы в поездах дальнего следования я насмотрелась всякого, а шрам на левом плече, оставленный пьяным вахтовиком стал моим оберегом. Я твёрдо знала, что этот вагон только мой, я его повелительница и служительница в одном лице, остальные — скользящие миражи, пусть и оставляющие порой свои метки на наших телах. Ничего страшного, мои шрамы затянулись, а Тринадцатый тоже периодически подлатывали.

— Извините, моя спутница плохо себя чувствует, думаю, это приступ мигрени. Может, вы всё же пойдёте навстречу? — голос, привыкший отдавать приказы, прозвучал неуверенно.

Словно в подтверждение слов из купе появилась Снежная королева. Бледное лицо сейчас отдавало синевой, красота и совершенство линий растворилось, съеденные кислотой настоящей боли. «А ведь девчонке действительно плохо, такое не сыграть».

— Влад, я хочу лечь. Можно? — это было не капризное требование избалованной принцессы, а просьба страдающего человека.

Бочком обошла самоуверенного самца и протиснулась к девушке.

— Давайте я вам постелю в пятом. Может поискать тонометр или обезболивающее? У меня бывают мигрени, вам лучше сейчас попробовать уснуть. Я принесу беруши и маску.

Глава 2. Влад

Ната слишком нервничала, волны паники почти материальны: густые, тёмные, липкие. Проклятая эмпатия мешала быть собранным, меня самого захлестнул страх.

— Перестань дрожать, как трусливая девочка, из-за тебя я не могу сосредоточиться!

Она поджала губы и задрала подбородок — вот так лучше, пусть лучше злится, маленькая гордячка.

На перроне царила обычная суета: заполошные тëтки опаздывали на пригородные электрички; семьи с детьми и чемоданами штурмовали поезда южного направления, подозрительные личности юрко сновали среди отбывающих. Я видел это не раз, а для Наты всё было в новинку, даже головой начала крутить, не глядя под ноги, периодически налетая на какого-нибудь зазевавшегося торопыгу.

— Хватит! Ты привлекаешь внимание. Иди спокойно и следи, чтоб из сумочки кошелёк не свистнули.

Но мы и так слишком выделялись в этой толпе: люди пялились с нескрываемым любопытством — быстрее бы уже спрятаться в купе. А вот и наш состав! Меня передëрнуло при виде этой связки железных гробов на колёсах. В описании поезд "Россия" назван современным и комфортным, так он и выглядел, но меня это не успокоило. В памяти пронеслась череда ярких картинок: красные обгоревшие мужики с осоловелыми лицами; женщины, суетливо пересчитывающие многочисленный багаж и ещё более многочисленных домочадцев. Уже через десять минут после отправления воздух напитывался запахом разгоряченных тел, быстропорящейся снеди и подкисшего вокзального пива. Детские воспоминания самые сильные и яркие…

Хорошо, что в этот раз в вагоне будем только я и Ната, главное — не убить её за неделю пути.

На перроне нас ожидала проводница, состоящая из ямочек, искренности, улыбчивости и исполнительности. Бонусом к этому шёл бюст четвёртого размера и зелёные колдовские глаза. Я мысленно настроился на её волну и сразу успокоился: в девушке было столько гармонии, внутреннего света и предвкушения дороги. Теперь я увидел поезд её глазами и улыбнулся — он был прекрасен.

— Ты чего радуешься? — Ната больно ущипнула меня за плечо. — Сияешь, как лампочка. Поделись уж и со мной, будь добр, а то я вообще не вижу поводов для оптимизма.

Вот ведь эгоистка, если ей плохо, то и окружающие не имеют права на положительные эмоции. Моя спутница проследила направление взгляда и хмыкнула: "Подростковые фантазии о Памеле Андерсон хочешь воплотить, извращуга? Ну да, сейчас самое время!"

Мимо проводницы Ната проплыла, словно не заметив, лишь распахнула паспорт на несколько секунд и грациозно поднялась по ступенькам в вагон, нарочито покачивая попкой.

— Здравствуйте, Любовь! — сделал вид, что читаю бейдж, а на самом деле полюбовался соблазнительной ложбинкой. Почему-то я точно знал, что её плечи и руки покрываются мурашками от прикосновений, что на левой груди в момент возбуждения видна тонкая голубая венка, а улыбчивые губы мягкие и нежные. Я знал это так, будто видел и прикасался не раз. Надо гнать эти образы прочь, не хватало ещё начать знакомство со стояка. Может, многие девушки и принимают это за комплимент, но Любовь явно не относится к ним.

В вагоне Ната совсем раскисла: до этого держалась на адреналине и гордости, но теперь, наедине с давящими стенами купе и своими страхами, дала волю слезам.

— Влад! Что мне делать? Я сойду с ума за неделю в этом поезде. Почему мы не полетели на самолёте?

— Успокойся, малыш! Это ты ревёшь или я реву?

— Я реву.

— Вот и не реви.

— Я не реву.

Этот диалог из Карлсона всегда возвращал улыбку на её красивое личико.

— Мы не можем появляться в аэропортах, там нас будут искать в первую очередь. К тому же мои друзья из Владика всё равно не сделают нам загранпаспорта раньше, чем через неделю. Воспринимай наша поездку как приключение и возможность посмотреть страну.

Ната поморщилась и потёрла висок.

— Что случилось?

— Мигрень начинается, как всё не вовремя.

— Посиди, я схожу к проводнице, попрошу застелить постель. Таблетки не забыла?

Моя спутница всегда гордилась своими мигренями, вычитав где-то, что это болезнь аристократов. А может эта мысль позволяла ей справляться с ввинчивавшейся в висок раскалённой иглой. Как бы то ни было, чем быстрее она ляжет и примет таблетки, тем быстрее пройдёт приступ.

Я застал проводницу, улыбающейся стенке вагона: мыслями она была точно не здесь, даже неудобно стало вырывать её из какого-то радостного и уютного мирка, в котором она сейчас пребывала.

— Любовь, принесите два комплекта белья, одно в четвёртое, другое в пятое купе. Надеюсь, нам не надо самим заправлять койки? — я постарался вложить в просьбу всё обаяние.

Она посмотрела своими колдовскими глазищами обдумывая что-то. Я считал лишь раздражение и нервозность: кажется, мои флюиды не подействовали. Отповедь о правилах, которые одинаковы для всех пассажиров лишь подтвердили эту версию. Что ж, пришла пора поставить эту излишне рьяную и исполнительную девчонку на место!

— Начальник поезда с вами разговаривал? Мне казалось, что всё должно быть предельно ясно: я выкупил этот вагон и мне гарантировали, что смогу пользоваться им на своё усмотрение.

А вот это я сказал зря, проводница вспыхнула словно мак при свете полуденного солнца: меня аж жаром обдало. Теперь в её дежурном радушии проскальзывает первозданная, обжигающая злость: я посягнул на её право быть здесь — в этом конкретном вагоне — главной. Миловидное лицо исказилось нервной ухмылкой, сделав девушку похожей её на злую ведьму, Бабу-Ягу, готовую на всё, чтобы защитить свой захолустный участок в чаще леса. Игра в гляделки мне понравилась, но надо было подумать о Нате, а к дуэли взглядов я был готов вернуться после. В этом соревновании никогда не было мне равных.

Глава 3. Любовь

Я ещё раз сверилась со списком: никакого мяса с высоким содержанием холестерина, а также порядка пятидесяти пунктов, того, что нельзя барским особам. Ну и пошли бы вы, гости дорогие! Пока я радостно уплетала омлет с беконом и гренками, Айнура на кухне колдовала над чем-то диетическим для моих пассажиров. Долгое время я пыталась похудеть, отказывая себе во всём, но судьба наделила, меня округлыми бёдрами и увесистой грудью — мне не стать худышкой, даже полностью перейти на кефирно-огуречную диету.

Навязчивым видением меня преследовал рельефный торс Владлена Арнольдовича, его широкие плечи и сильные руки. Нестерпимо хотелось ощутить ещё хоть раз его прикосновение.

— О чём замечталась, Любаш? — Айнура подошла незаметно и теперь наблюдала как я ковыряю яичницу. — И не съела ничего почти, неужели невкусно?

— Да ты что, у тебя не бывает невкусно! Что-то аппетита сегодня нет. Я вот думаю, надо на диету сесть.

— Ой, девочка! Совсем глупая? Ты ж как тростиночка: талию руками обхватить можно. Да большинство мечтает о такой фигуре. Виолончель, не…она ж большая, гитара! Так что ешь спокойно, а потом попьём кофе с пирогом, пока пассажиров нет.

А и впрямь, что на меня нашло? Стоило встретить в вагоне красавчика с девушкой моделью, и самооценка упала ниже плинтуса. Я замерла перед зеркалом в купе в одном белье и рассматривала отражение, стараясь быть непредвзятой: длинная шея — лебединая, как сказали бы мама; высокая грудь; может, таз чуть широковат, зато врач уверила, что рожать будет легко, пока не провела полное обследование … Да и от кого рожать? Вот уже почти год, как я рассталась с Андреем, не выдержав его пьянок и раздолбайства, с тех пор я ни разу не была близка с мужчиной. Мне казалось, что секс уже перестал меня волновать, но это лёгкое прикосновение Волка разбудило дремлющую страсть.

Сейчас он, наверное, дарил горячие ласки ледяной Нателле, а мне оставалось лишь мечтать о его губах, рельефном теле, большом члене (то, что размер его достоинства явно больше среднего, я поняла сразу). Моя рука сама собой скользнула в трусики — я понимала, что сейчас не место и не время, но ничего не могла поделать — пальцы сразу стали мокрыми. Я старалась не торопиться и растянуть удовольствие, представляя, что это Владлен сейчас ласкает мой клитор, теребит возбуждённый сосок через ткань рубашки, мне пришлось прикусить губу, чтобы не застонать, когда обжигающая волна удовольствия пробежала по телу. Оргазм был настолько ярким и бурным, что мышцы свело словно судорогой, а голова кружилась как от шампанского. Когда всё закончилось, я ещё пару минут пыталась отдышаться и прийти в себя.

Я решила воспользоваться душем, смазки выделилось столько, что я ощущала её даже на внутренней поверхности бёдер. Отсутствие большого количества пассажиров мне на руку: никаких очередей и томительного ожидания. Радуясь своей условной свободе, я распахнула дверь в душевую и замерла: посреди комнатки стоял Владлен Арнольдович с недовольным выражением лица. Но на лицо я глянула лишь мельком, так как мужчина был абсолютно голым.

— Здравствуйте, Любовь, вот вы-то мне и нужны. Я уже пять минут пытаюсь понять, как у вас тут душ устроен! — он крепко взял меня за руку и втянул внутрь помещения.

Я не знала, куда спрятать глаза: во всех зеркальных поверхностях отражался мой бесцеремонный пассажир. Я почти целиком залезла в душевую кабину, пытаясь вспомнить, как включить воду — так я хотя бы не видела Волка во всей его красе, но это было стратегической ошибкой. Стоило повернуться спиной, и на моей попке уже оказалась его рука.

— Осторожнее, Любовь, я вас подержу, здесь скользко! — тон мальчика-зайчика, помогающего всем нуждающимся. Да он просто издевается надо мной.

Форменная юбка медленно поползла вверх, выставляя на обозрение Владлена Арнольдовича мой тыл. Он хмыкнул, явно довольный представшим зрелищем. Резким движением задрал подол ещё выше и двумя руками начал гладить и сжимать ягодицы. Я совсем растерялась, не понимая, что делать, а ведь всегда считала себя бойкой и решительной. В это время пальцы мужчины переключились на мою промежность.

— Хм… Здесь тоже скользко.

Владлен сдвинул трусики в сторону и теперь ласкал влажные складочки, дразнил клитор, то требовательно поглаживая, то убирая пальцы.

— Перестаньте! Что вы делаете?

Нелепость этого вопроса была понятна даже мне: сейчас тебя будут трахать, дурочка наивная. Или ты надеешься, что всё так просто закончится? Но я ведь не хочу… или хочу? Тело утверждало, что уж оно точно хочет, но в голове набатом било: «Беги!» А Волк уже беспрепятственно проник пальцами внутрь. Кажется, его это завело на шутку: дыхание стало прерывистым и частым, иногда мне казалось, что он почти рычит.

— Значит, наша проводница не такая и святая. Течёт как настоящая шлюшка, — удовлетворённо выдохнул он.

Почему меня так возбуждает его грубость? Я была готова умолять его называть меня шлюшкой и дальше, в этом было что-то неправильное и извращённое, но сводящее с ума. Из последних сил постаралась взять себя в руки: если ничего не сделаю, то скоро вместо пальцев во мне окажется его огромный член. Инстинктивно нащупала кнопку, включающую воду, и нажала её трясущейся ладошкой — нас окатило ледяными струями. Чертыхаясь, Владлен Арнольдович отскочил в сторону.

— Ты что творишь? — недовольный, мокрый с нереальным стояком он был сейчас особенно сексуален. Но я праздновала победу: мне удалось устоять перед этим самодовольным самцом.

Глава 4. Влад

Я позавидовал сладко спавшей Нате, похрапывающей через стенку. Половину ночи просто таращился в потолок, наблюдая за игрой пробегающих теней. Когда меня наконец-то сморило, эти тени переползли в мои тревожные сны: я бежал по бесконечному составу поезда, из вагона в вагон, а они спешили за мной по пятам. Я тщетно искал Нату, заглядывал в каждое купе, но нигде не было ни души, лишь эти призрачные мелькающие очертания, обступавшие со всех сторон. Я проснулся от собственного вскрика. Такого не бывало со мной с детских лет. Напряжение последних дней давало о себе знать.

В голове тяжёлым шаром перекатывалась боль. В предрассветных сумерках за окном мелькали родные просторы, кутающиеся в густой туман. Когда поднимется солнце, станет красиво и радостно, но сейчас пейзаж навевал лишь тоску и тревогу. «Душ и кофе, кофе и душ!» — с этой мантрой я отправился в купе проводника, надеясь, что ответственная Любовь уже встала. К моему разочарованию, в купе никого не оказалось, хотя аромат духов и чего-то неуловимо свежего, свойственного запаху Любы, пропитывал воздух.

Ладно, кофе можно и отложить, значит — в душ! За последние годы поезда действительно изменились в лучшую сторону, уже не те ржавые железные коробки, набитые людьми и лишённые удобств. Я уже мысленно смывал липкие паутинки дурного сна, подставлял лицо по прохладные струи, давал негативу утекать в сливное отверстие. С этим настроем зашёл в купе, чтобы взять всё необходимое. Выглянувшее солнце погладило меня тёплым лучом. Настроение стремительно улучшалось — вернулось чувство уверенности в том, то всё будет хорошо. В душевой комнате я быстро сбросил одежду и уставился на многообразие кнопочек и рычагов. Это вагон поезда или панель управления межгалактических кораблём?! Нафига мне это непонятный паззл, мне просто надо помыться. Как любой русский я человек начал тыкать всё подряд, но освежающая влага отказывалась пролиться на моё заждавшееся тело.

Я повернулся на звук открывающейся двери, почему-то у меня и мысли не возникло, что ко мне кто-то может войти, слишком тихим и вымершим казался вагон. В проёме застыла Любовь с таким выражением лица, будто она сейчас или закричит, или завалится в обморок. Какая прелесть, словно никогда мужика голого не видела… Нельзя дать ей опомниться, иначе сбежит, а мне ещё помыться хотелось.

— Здравствуйте! Вот вы мне и нужны. Покажите, как этим вашим душем пользоваться. Уже минут пять не могу его включить.

Втянул упирающуюся проводницу в комнатку и с удовольствием стал следить за ней. Обморок, судя по всему, отменился, да и истерика тоже — милая мордашка хоть и была испуганной, но теперь на ней явно проскальзывало любопытство. Я подошёл к ней поближе в надежде ощутить её запах, который мне так нравился. Фиалки, поле, покрытое росой, морской бриз и секс. Она пахла сексом так, что кровь разом отлила от головы, устремившись к члену. Да девчонка еле сдерживалась, чтобы не кончить от одного моего вида. Но умница отвернулась и стала сосредоточенно изучать табло с кнопками, слегка наклонившись вперёд: наверное, надеялась, что если не видит меня, то ничего не случится. Но я-то её видел!

Синяя плотная юбка натянулась, обрисовав округлую аппетитную попку. Это зрелище пробудило во мне зверя: хотелось сорвать всю одежду, прижать к себе податливое сексуальное тело, сделать с этой милой проводницей самые извращённые вещи, чувствуя, как она кончает вновь и вновь.

— Осторожнее, Любовь, я вас подержу, здесь скользко!

Мои руки легли на её упругие ягодицы, девчонка лишь тихонько пискнула и попыталась отстраниться, но без особой решительности. Отлично, значит можно было продолжать. Я приподнял юбку, обнажая симпатичную задницу, которую так и хотелось как следует отшлёпать. Но это лучше оставить на потом, сейчас было важно не вспугнуть Любу. Аккуратно провёл пальцем по трусикам и удивился: она уже насквозь мокрая. Больше не было сил себя сдерживать — я сдвинул в сторону мешавшую ткань и увидел её влажное сокровенное место. Проводница призывно изогнулась, словно прося поласкать её там. Не думал, что она настолько развратна. Моя рука легко скользила по нежным половым губкам иногда, словно нечаянно, задевая возбуждённый клитор. Как же она текла, даже ладони и кисти в смазке, значит пришла пора разработать её узенькую дырочку. Я слегка поиграл со входом, не погружая пальцы слишком глубоко, сорвав с губ проводницы стон удовольствия.

— Перестаньте! Что вы делаете? — голос был хриплый и испуганный, а ведь казалось, что она уже расслабилась и на всё готова, значит надо повысить градус.

Я вошёл глубже и начал амплитудно трахать её пальцами, наслаждаясь жалобными стонами.

— Значит, наша проводница не такая и святая. Течёт как настоящая шлюшка.

От этой фразы она выгнулась ещё сильнее. Оказывается, хорошие девочки любят пожёстче. В голове крутилась только одна мысль: «Сейчас она кончит, и наконец-то вставлю в неё член!» Почему-то мне вблизи хотелось увидеть, как ей хорошо во время оргазма, поэтому можно и потерпеть, ведь когда я с разгона засажу в эту малышку свой прибор, мне будет уже не до её наслаждения, тогда останется только звериная жажда полного обладания. Я был уверен, что мне хватит сил опробовать все её хорошенькие дырочки.

По разгорячённой коже ударили ледяные струи воды, это было настолько неожиданно, что я отскочил в сторону. Этих коротких секунд хватило, чтобы Люба повернулась ко мне, поправила юбку и натянула издевательски-дежурную улыбку.

— Вы просили показать, как включается вода!

Виляя попкой, которую я только что держал в своих руках, проводница победоносно покинула меня, оставив наедине с ледяным душем и пульсирующим от напряжения членом.

Глава 5. Любовь

День шёл в привычной суете: Саныч бросил меня на помощь Лене из одиннадцатого — у неё полный вагон студентов, едущих на какую-то конференцию — с условием регулярно проверять моих драгоценных пассажиров.

За это время я увидела Владлена всего раз — он напряжённо разговаривал по телефону, сухо кивнул мне и скрылся в своём купе. Нателла была не в духе и изводила своими капризами: то еда была холодной, то кондиционер слишком сильно шумел, то вай-фай плохо работал. Но всякий раз она искренне извинялась, ссылаясь на нервы. А ведь она действительно была на взводе: тронь — искры полетят. Иногда я замечала, что девушка вздрагивает от каждого шороха, как загнанная в угол зверушка.

Я так и не могла понять отношений моих странных пассажиров, Владлен был заботлив и предупредителен со своей спутницей, но не упускал возможности её подколоть, впрочем, Нателла не оставалась в долгу. Они продолжали находиться в разных купе, я ни разу не видела между ними объятий, поцелуев или иных признаков близости.

«Не надо придумывать, Самсонова. И прекрати питать глупые надежды. Этот мужчина не для тебя. Через несколько дней он выйдет из поезда и забудет о тебе навсегда! Твоя задача — выполнять свои обязанности, а не вздыхать по самовлюблённому красавчику!»

Но я ничего не могла с собой поделать, мысли постоянно возвращались к Волку…

Когда я в очередной раз заглянула в тринадцатый мне на встречу выпорхнула Нателла и поманила пальчиком в своё купе. Что за детские игры избалованной принцессы?! Эта парочка меня доведёт — я вновь ощутила, как подёргивается уголок рта.

— Любовь, у меня к вам небольшая просьба: принесите мне пожалуйста бутылку коньяка. Давление опять упало и виски давит, — она словно оправдывалась за желание выпить, — только, пожалуйста, не говорите ничего Владу.

— Может, лучше померять давление сначала?

— Может, вы не будете давать мне советов? — высокомерный взгляд, голос такой, что хочется надеть шубу, чтобы не умереть от холода.

Она запустила руку в яркую сумочку, вытащила пачку смятых банкнот и протянула мне.

— Бутылку коньяка. Пол-литровую. Самого лучшего. — каждое слово как приказ.

Из купе я выскочила как ошпаренная. Ещё секунда и всё бы высказала этой кукле. Всё, вдох – выдох, красная пелена перед глазами спала, но раздражение было так сильно, что, не сдержавшись, пнула ногой по стене вагона.

Этот удар привёл меня в чувства, злость пропала, смытая волной жалости и вины. У меня было ощущение, словно я обидела близкого человека, доверявшего мне полностью и безраздельно. «Прости, прости, прости!» — шептала я, а из глаз сами собой брызнули непрошенные слёзы. Многим бы это показалось глупо, но мой вагон был для меня и домом, и другом, и ребёнком. Рыдания захлёстывали, в носу и глазах щипало, дышать было тяжело и больно. Никогда не понимала, как можно красиво киношно плакать, когда тебе по-настоящему плохо. А сейчас мне было не просто плохо, мне было хреново, отвратительно, грустно и гадко. Наверное, слёзы даны человеку, чтобы выплеснуть эти эмоции, не дать их яду выжечь душу.

— Люба, что с вами? — бархатный баритон с неподдельным волнением над самым ухом. И тёплая тяжёлая ладонь на плече. — Вас кто-то обидел?

Всхлипнула ещё сильнее и горше. Что я кажу этому снобу? Что реву из-за чувства вины перед поездом? Он всё равно не поймёт, поэтому лишь отрицательно качаю головой.

— Натка на вас наехала? В этом дело? Я ей устрою!

Волк с силой развернул меня к себе и взял пальцами за подбородок, аккуратно подняв его вверх. Ему бы гипнотизёром работать — под взглядом льдисто-голубых глаз я замерла и потеряла способность соображать. «На кого хоть я похожа, тушь, наверное, по всему лицу размазалась, из носа течёт!»

— Значит она?

— Всё нормально! — губы тряслись, зубы отплясывали чечётку, к горлу подступала икота.

— Я же вижу, что нет! — он аккуратно провёл тыльной стороной кисти по моей мокрой щеке.

От этого ласкового прикосновения земля буквально ушла из-под ног, и я слегка пошатнулась. Волк притянул меня к себе и крепко обнял. Только сейчас почувствовала насколько он большой и сильный: сквозь тонкую ткань футболки ощущалась каждая рельефная мышца. Я была голову ниже его, что позволило спрятать лицо на его широкой груди — не хочу, чтобы он видел меня такой.

— В последний раз спрашиваю, что с тобой случилось?

Этот внезапный переход на «ты» меня выдернул из сладкой расслабленности.

— Извините, но мы на брудершафт с ВАМИ не пили! —осторожно, но решительно выбралась из опасной паутины его объятий и предусмотрительно отступила на шаг: когда он близко, меня тянет как магнитом. Владлен Арнольдович насмешливо посмотрел на меня. Его наглая ухмылка говорила: «К чему такие церемонии после того, что между нами было в душе?»

— Простите, но мне нужно помочь проводнице в соседнем вагоне. У ВАС будут какие-нибудь пожелания? — «Молодец, Самсонова, смогла собраться, горжусь!»

— Да, будут! Я хочу поцеловать ТВОИ губы, — его пальцы нежно скользнули по моей шее, скулам, приоткрытому рту, заставляя тело покрыться мурашками, вторую руку Волк проворно запустил под юбку, — и нижние тоже!

— Перестаньте! — я отскочила в сторону. Да что этот гад себе позволяет? Так и хочется влепить ему пощёчину. Я даже почувствовала, как начала гореть ладонь, словно я уже ударила по этому красивому лицу, стирая грязную улыбочку. Вместо этого я резко развернулась и грозно поцокивая каблуками вышла из вагона.

Глава 6. Влад

Эпизод с милой проводницей неожиданно поднял моё невесёлое настроение. Мы с Натой бежим и Москвы слишком медленно, несмотря на быстроходность и современность состава.

— Привет ещё раз. Ну как ты?

Вид у попутчицы был капризный и насупленный — понятно, принцессе стало скучно. И плевать ей на аргументы, что поезд, самый безопасный способ выбраться из ловушки. Девушка картинно зевнула и потянулась, не удостаивая меня ответом. На широком экране её современного планшета также неестественно кривлялись герои очередного сериала.

— Мелкая, хватит делать мне мозги! Свой характер показывай кому-нибудь ещё, со мной эти выкрутасы не пройдут! — вспоминаю про зарёванную Любовь и свирепею. — Что ты наговорила нашей проводнице? Ведь это из-за тебя она плакала?

— А при чём тут я? Мало ли, что в голове у твоей Памелы Андерсон! Может, это ты к ней слишком активно яйца подкатывал и испугал!

А я даже не подумал об этом. Ведь мне показалось, что Любе понравилось. Хотя, когда женщина так течёт, можно и не сомневаться, что ей хорошо. Всё слишком сложно, сейчас надо было думать, как унести ноги, а не о тонкой душевной организации привлекательной проводницы с высокими моральными принципами и шикарным задом. И всё же эта девчонка не давала мне покоя: в ней была открытость и искренность, которую редко встретишь в наше время. Рядом с ней я вновь почувствовал себя живым и способным на эмоции, хотя давно считал себя моральным импотентом, которому чужды настоящие чувства.

— Ната, наша задача сидеть тихо, не отсвечивать и слиться со стенами, поэтому придержи свой язычок. Обещаю, что, если выберемся, сможешь хоть репера на баттл вызвать, хоть матерные частушки петь. А теперь не забудь выпить таблетку и прикинься ветошью.

Она показала длинный розовый язычок и снова завтыкала в сериал с невинным видом. Может, она и впрямь не доводила Любу. Как же много проблем с женщинами!

Бессонная ночь не прошла для меня бесследно: в какой-то момент поймал себя на том, что задремал сидя. Я заслужил несколько часов отдыха, тем более мне была нужна свежая голова. Я уснул ещё до того, как коснулся подушки, погрузившись в тихое и безграничное небытие — организм был слишком измучен, чтобы тратить силы на сны. Пробуждение было резким и болезненным: мой член пульсировал так, что низ живота свело судорогой. Вот она цена перевозбуждения, которое не было возможности снять. Может взять у Наты планшет и подрочить, словно я ещё подросток в период пубертата?

Дверь в пятое купе была не закрыта, хотя мы договорились, что должны всякий раз блокировать замки и отпирать лишь на условный стук. В темноте белоснежная простынь и подушка будто излучали холодный и мертвенный свет. Фигурка Наты в чёрной комбинации казалась безжизненной на их фоне. Я в панике приблизился к её лицу, чтобы послушать дыхание, но тут она забормотала во сне и окатила меня волной свежего коньячного перегара.

И что делать с этой маленькой дурочкой? Может, надо бы разбудить её прямо сейчас и хорошенько отходить ремнём, чтобы до конца поездки путешествовала, лёжа кверху жопкой, но я лишь принёс из своего рюкзака полторашку минералки и положил рядом с бесчувственным телом. А вот и сосуд с зельем: из-под подушки торчала початая бутылка, отпито всего грамм сто. Но в её положении и это слишком много!

Я аккуратно прикрыл дверь, прижимая к себе добытый трофей. А почему мне в голову не пришла светлая идея тихо накидаться и сложить груз ответственности? В купе, ставшим уже привычным и почти родным, налил янтарную жижкость в граненый стакан, но так и не смог выпить. Сказывалось воспитание отца, пророчившего мне повторение матушкиной судьбы и раннюю смерть от дешёвой палёнки, если я буду злоупотреблять в одиночестве. Ну что ж, судьба и бутылка сами вели меня в гости к проводнице, надеюсь, она любит французский коньяк.

Глава 7. Любовь

Владлен Арнольдович, явление третье. На этот раз не с пустыми руками — протянул мне безмолвно бутылку коньяка. А ведь это та самая, которую я принесла Нателле! Как странно сложилось наше общение с Волком: мы не обменялись и нескольким десятком фраз, а все мысли и эмоции считываем с лиц, жестов, дыхания друг друга.

— Выпьем? — указал глазами на бутылку.

— Ну проходите! — кивнула на полку напротив.

— Чистым пьёте? — окинул взглядом два стакана, которые я выставила на стол.

— Исключительно чистым! — прикрыла веки в знак согласия.

— За вас! — поднял стакан и обворожительно улыбнулся, посылая воздушный поцелуй.

— Спасибо! — выпила залпом и недовольно уставилась на него. — Что-нибудь ещё?

Но Владлен Арнольдович устало прикрыл глаза и прекратил наш безмолвный диалог.

— Любовь, пожалуйста, больше не давайте алкоголь Нате. У неё сейчас сложный жизненный период, приходится принимать антидепрессанты. С ними пить нельзя. Тем более, в последнее время у неё и так настроение скачет. Приношу извинения, если она бывает порой резка. — оказывается, умеет разговаривать, когда надо.

Я только сейчас заметила, насколько у него усталый вид: щëки впали, под глазами залегли глубокие тени.

— Извините, я не знала.

Он глубоко вздохнул и налил ещё по одной.

— За вас, Любовь, за ваше терпение и заботу. И за красоту, конечно.

Странно, я не узнаю Волка сегодня: где его замашки матëрого хищника, где вечная ухмылочка и наглый взгляд?

— Владлен Арнольдович, у вас всё в порядке?

— Не забивайте свою симпатичную головку! Я со всем разберусь. И давайте уже выпьем на брудершафт, чтобы перейти на ты.

Внимательно всмотрелась в его лицо, ожидая, что это лишь уловка, чтобы соблазнить меня, но мужчина был всё так же расслаблен, почти дремал.

Коньяк привычно обжёг горло, но от волнения не почувствовала его вкуса. Я могла лишь смотреть на губы Владлена, которые неспешно придвигались к моим. Если они соприкоснутся, то всё: взрыв, землятресение, конец света, точка невозврата — это было предельно понятно, по крайней мере мне. В последний момент я ловко увернулась и вскочила.

— В чëм дело, Люб? Я что-то не так сделал? — вид стал ещё более усталым и измученным.

— Это... Это неправильно! — попыталась найти слова, но в голове лишь туман, в котором заблудились все мысли.

— И что же неправильного сейчас произошло, может объяснишь нормально? В душе тебя всё устраивало! — вот они — повадки волка, хищник снова проснулся и недоволен.

— Вы сами сказали, что у Нателлы сейчас сложный период. И пока ваша девушка борется со своими проблемами, вы сейчас не с ней рядом, а пытаетесь поцеловать меня! Вы... Вы... Кобель!

Последнее слово срывается с моих губ случайно, но я о нём не пожалела. Можно было ожидать любой реакции от этого напыщенного красавца: смущения, злости, попыток оправдаться, но он начал безудержно хохотать.

— Моя кто? Девушка? Ой, не могу! — Владлен утëр выступившую от смеха слезу. — Ната моя сестра, а не девушка. Пусть сводная, но сестра, а я не сторонник инцеста!

Наверное, в этот момент я выглядела невозможно глупо: обличительная речь, которой я хотела припечатать Волка, так и застыла на языке — оставалось лишь глотать воздух, словно рыба, выброшенная на берег, и непонятливо хлопать глазами.

А Волк уже приблизился ко мне и готовился выполнить первый пункт своей угрозы: поцеловать меня. Но это ведь всё равно неправильно, как объяснить ему, что тогда мой мирок расколется на до и после.

— Владлен Арнольдович, это всё равно ничего не меняет! — я отвернулась в сторону, спрятав лицо.

Воздух в купе стал вдруг вязким и тяжëлым, будто перед надвигающейся грозой, краем глаза я следила за движениями мужчины. Он замер, словно натолкнувшись на глухую стену, на скулах заходили желваки, а прозрачные голубые глаза потемнели — остались расширенные зрачки. В этот момент мне стало по-настоящему страшно.

— Дура, ты мне нравишься! Но я сейчас не в том состоянии, чтобы разгадывать ребусы твоих тараканов! — он, покачнувшись, двинулся к двери. — Больше я не притронусь к тебе, пока сама об этом не попросишь.

Он с силой шваркнул дверью купе, ставя жирную точку.

Глава 8. Любовь

Этот звук ещё несколько минут звучал в моей голове, словно подтверждая: " Самсонова, он прав, ты — дура, сама лишившая себя возможности пережить, пожалуй, самое невероятное приключение в твоей серой и унылой жизни!" Чего я так испугалась? Того, что этот мужчина, сильный и властный, превратит меня в свою игрушку? Но ведь он сказал, что я ему нравлюсь. Нет, всё гораздо проще: рано или поздно, поезд приедет во Владивосток, он выйдет, как и все пассажиры, а я останусь одна. Моя жизнь слишком тесно сплелась с этим поездом. Я— не повелительница состава, а его пленница.

Залпом допила коньяк из горла, мне не перед кем было разыгрывать добропорядочность. Может алкоголь позволил бы мне уснуть, но нет — я проворочалась с боку на бок, сон не шёл. Стоило закрыть глаза — передо мной вставал образ Владлена, не тот заносчивый и развязный мачо, а уставший и ищущий покоя.

И вот я наворачивала сотый круг по тесной клетушке купе. Больше так не могу: если не сейчас, то никогда — лёгкий халатик, чуть духов и пудры. Губы красить не стала, к чёрту помаду. Наша связь не должна была иметь следов. Разве что засосы и синяки, невыспавшиеся глаза и лихорадочный румянец…

Мне надо было пройти десяток шагов, чтобы оказаться рядом с его купе, каждый давался с трудом, будто к ногам были привязаны гири.

Что делать если он уже спит? А если он не захочет меня теперь?

Я судорожно рванула дверь купе — не закрыто, — и тихонько вскользнула в полумрак, наполненный его запахом. Первое, что увидела — глаза: лихорадочные, с нездоровым блеском. Влад лежал на спине и заметил моё появление, но не подал вида.

— Владлен...

— Замолчи и иди сюда!

Я безропотно послушалась, опустившись рядом.

— Я ничего не сделаю, пока ты не попросишь, девочка.

Самовлюблённый козёл, я ненавидела и хотела так, что не произнесла ни слова, а попробовала поцеловать. Сильные мужские руки остановили мой порыв.

— Скажи, что ты хочешь, чтоб я с тобой сделал и добавь "пожалуйста"!

Он хотел, чтобы я умоляла взять меня. Но нет, я не была намерена ему подчиняться. Молча встала с койки, оставив между нами максимально возможную для купе дистанцию. Он привстал и пожирал меня глазами. Я чуть повела плечом и шëлковистый пеньюар заскользил вниз, обнажая грудь — Владлен тихо застонал — ткань струилась, замирала и стремилась упасть на пол. Идя в купе к Волку, заранее сняла лифчик и предстала перед ним в одних полупрозрачных кружевных трусиках, взмах головой — волосы рассыпались по плечам. Снова услышала прерывистое дыхание зверя, готовящегося к прыжку.

— А теперь ВЫ попросите меня сделать то, что ВАМ хочется. И не забудьте "пожалуйста"!

Даже в призрачном свете вагона, пролетающего вдоль вереницы фонарей я увидела, как напряжены его мышцы, и что ткань спортивных трусов готова порваться под напором каменного стояка

— Люба, подойди ко мне! — страсть и желание.

— Пожалуйста?! — напомнила ехидно ему.

— Перестань играть со мной! — угрожающе.

— Пожалуйста! — продолжала стоять на своём.

— Сучка, подойди ко мне. ПОЖАЛУЙСТА! — он вложил всю силу убеждения в последнее слово.

Я выиграла этот раунд, наконец-то можно было сделать то, о чем я мечтала весь вечер.

Нарочито медленно подошла к сидящему Владлену и положила руки на широкие плечи. Он ещё секунду смотрел испытывающе мне в глаза, боясь, что передумаю. Но я уже сделала шаг в пропасть. Горячие поцелуи скользнули по моему животу, перенеслись выше, играя по рёбрам. Сильные чуть мозолистые руки нерешительно коснулись груди, а затем начали её требовательно исследовать: пальцы Владлена мяли и обхватывали, скользили по соскам, сжимая их, но потом вновь двигались вверх к подмышкам, где едва проходились подушечками, заставляя трепетать от смеси удовольствия и щекотки. Волк вновь почувствовал свою силу и издевался надо мной, не давая испытать экстаз.

— Я тебя попросил, теперь твоя очередь!

— Пожалуйста, поласкай языком мою грудь! — сил сопротивляться больше не было. Влад вдруг вырос передо мной, отчего пространство вагона сразу уменьшилось, теперь я видела лишь его. Ледяные глаза сверкали как у сумасшедшего, ещё немного и контроль пропадёт.

— Ты будешь стонать, горделивая сучка и просить меня продолжать трахать тебя! — в следующий момент он оторвал меня от пола и грубо бросил на койку. Его язык прошёлся по ложбинке груди, заставляя меня выгнуться и подставить затвердевшие соски его поцелуям.

— Хм... А ты и правда развратная, и стоило строить из себя недотрогу?

— Ненавижу тебя, Волк! — выдохнула ему в самое ухо и сильно вцепилась зубами в мочку.

Ох, зря я это сделала, его же точно должен возбуждать запах крови.

— Ну всё, доигралась!

Его язык скользнул в мой рот, ещё хранящий железно-солоноватый вкус его крови. Наш первый поцелуй больше походил на борьбу: сплетение языков, прикусывание губ, жаркие стоны обоих — сумасшествие и страсть в чистом виде.

— Ладно, я удовлетворю просьбу, — его язык прочертил прямую от уха к основанию шеи, — твои сиськи мне понравились с первого взгляда, нельзя оставить их без ласки.

Глава 9. Любовь

Горячие губы плотно обхватили мой сосок, слегка втягивая на себя. Только бы не стонать слишком громко — в соседнем купе спит Нателла. Тело будто пронизало током, когда Владлен круговым движением прошёлся языком по ореолу.

— Продолжать? — его лицо оказалось опять напротив моего.

— Да! Да! Пожалуйста! Не останавливайся больше.

Теперь ласки стали грубее: он сдвинул мои груди вместе, чтобы одновременно ласкать ртом оба соска, иногда слегка прикусывая их. Я обхватила его тело ногами и тёрлась лобком о его бедро, пряжку ремня и каменный стояк. Особенно заводило чувствовать огромный твёрдый член, пусть и через одежду.

Кстати, получалось нечестно: я была в одних трусиках, а Волк—полностью одет. Как же хотелось ощутить это сильное тело, гладкость кожи, раствориться друг в друге. Я возненавидела его футболку, которая нам мешала и рывком потянула её на себя. В той неловкости, с которой Владлен выпутывался из рукавов, читалось зашкаливающее возбуждение: любые действия, не связанные с лаской партнёра, становились сложными и непонятными.

Наконец-то он прижался ко мне, и я вздрогнула от удовольствия. Никогда не верила в слащавые истории про вторые половинки, но лишь сейчас, прижимаясь к этому малознакомому, но такому близкому мужчине, чувствовала себя целой.

— Влад, я тебя хочу. Не могу больше! — еле слышно простонала я.

Мужчина покрыл моё лицо нежными поцелуями. Щëки, подбородок, губы, закрытые веки плавились от этой нестерпимой нежности.

Он привстал, помогая мне освободиться от трусиков.

— А помнишь, я сказал, что хочу целовать все твои губы?

Не успела ничего ответить, а он уже провëл языком по моим влажным складочкам.

— Не надо! — почему-то меня смущало то, что Влад сейчас делал. Может, потому, что немногочисленные мужчины, с которыми я встречалась, считали это чем-то унизительным для себя.

Я напряглась, и он это моментально почувствовал, нежно провёл ладонями по внутренней поверхности бëдер, не давая мне сомкнуть ноги.

Через несколько секунд уже почувствовала покалывание в ногах — знак приближающегося оргазма. Губы Влада ласкали мой клитор с такой неистовостью, что я запустила руки в его густые волосы и теперь сама двигалась навстречу его языку, изнывая от желания разрядиться. Предвкушение оргазма, тонкая грань, предшествующая пику была мучительно-сладостной, лишающей силы воли и способности мыслить. Его влажный палец, гладящий половые губы, сместился к анальной дырочке и чуть надавил, не проникая внутрь. Эти ощущения были настолько новы и непривычны, что тело выгнуло тетивой — услышала, как хрустнули суставы, а в следующий миг меня сотрясал такой оргазм, что могла лишь шептать: "Нет, нет, нет!", так как боялась потерять сознание.

Влад продолжал ласкать меня до тех пор, пока я не замерла на койке, словно тряпичная кукла: у меня больше не было костей и суставов, тело было сгустком расслабленного удовольствия.

— Всё в порядке? — его мягкий баритон вывел меня из состояния нирваны.

— Всё великолепно! Спасибо!

— Хорошо, а то я уже думал звать экзорциста! — Волк никогда не даст мне расслабиться.

— А что, думал, что один не справишься?

Эта пикировка не могла надоесть, добавляя огня и пикантности. Хотя надо быть абсолютно безбашенной, чтобы дразнить хищника. С Волком теряла чувство самосохранения.

— А у тебя есть фантазии, чтобы тебя трахнули несколько мужчин разом? — расширенные зрачки плясали в такт движению поезда, втягивая меня во мрак и знакомя с демонами.

— А если и да, ты что против? — зачем это сказала и как я буду жить, если он ответит, что не возражает?

— Пока ты со мной, ты только моя! Вся! — его сильные пальцы больно сдавили скулы, заставляя губы разомкнуться: теперь Владлен практически трахал мой приоткрытый рот своим языком, словно готовя меня к чему-то.

— А теперь будь хорошей девочкой и сделай минет! — выдохнул он мне в лицо.

Именно этого я и хотела всё это время. Ловко выскользнула из-под тяжёлого тела и оттолкнула на койку. Мне стало немного страшно: вдруг его огромный член не поместится в мой ротик, но вся нервозность пропала, когда я с усилием стянула с него одежду. Даже облизнулась при виде идеальной головки, толстого ствола и аккуратной мошонки — с этого мужского достоинства можно было лепить статую или делать фаллоимитаторы.

Я провела язычком по уздечке, а потом начала облизывать член, постепенно опускаясь всё глубже к основанию. Краем глаза заметила, как смуглые кисти Влада вцепились в простыню. Его и без того твёрдый поршень стал каменным, заняв всё пространство в моём ротике. Не знаю, кто из нас двоих был более возбуждён, но теперь я начала нанизываться губами на его член так, что заглатывала его почти полностью. Оказывается, недооценивала свои способности глубокого минета.

Волк скользнул легко пятернёй по плечам, будто опасаясь сделать больно, но в следующий момент вцепился мне в волосы и вогнал свой ствол мне в горло на всю глубину. На глазах выступили слезы, но я не прекратила поступательные движения.

— Да, детка, я сейчас кончу.

Головка члена стала ещё больше, теперь она пульсировала и подрагивала, заставляя меня наращивать темп. Моя рука прошлась по гладко выбритой мошонке, Влад тихо вскрикнул, и обильная густая сперма брызнула мне в рот. То, что раньше вызывало рвотный рефлекс, теперь спровоцировало тягучую сладкую волну внизу живота. Я кончала вместе с Волком, пусть не так остро, но не менее ярко.

Глава 10. Влад

Без одежды моя прекрасная проводница оказалась ещё лучше, чем я представлял: большая упругая грудь с чувствительными сосками, нежные губы, бархатистая кожа и страстность, с которой она отвечала на ласки. В её реакциях не было заученно-актерской игры. Каждое моё движение она встречала со сладким стоном и некой стеснительностью. Когда я притронулся языком к её клитору, Люба была готова уползти с койки.

Черт возьми, девочка, расслабься уже и дай доставить тебе удовольствие! Её влажная киска, раскрывшаяся передо мной, так и требовала ласки. Я с трудом сдерживался, чтобы не засадить в эту аккуратную узкую дырочку. Как же она текла. Но мы ещё всё успеем, сначала хотелось приласкать её возбуждённое сокровенное место, увидеть, как подрагивает некогда неприступное тело. В какой-то момент я вставил пальцы во влагалище и почувствовал, что на место смущению и зажатости приходит нарастающая волна оргазма: каждая мышца её тела вдруг напряглась, даже аккуратные стопы, упиравшиеся мне в спину, изогнулись дугой. Мне еле удавалось придавливать её к койке, а она металась, словно а бреду, повторяя: "нет, нет, нет!", но при этом выгибаясь мне навстречу.

Наконец-то это горделивая сучка кончила, может, теперь она должна станет более ручной и покладистой. Но каждая моя фраза вызывала словно заранее подготовленный саркастичный ответ.

Порой хотелось слегка сдавить её горло и трахнуть так, чтобы она забыла, кто она и где находится. Но вместо этого в который раз покрывал её сексуальное тело поцелуями, любуясь колдовской зеленью глаз.

Даже в тот момент, когда она заглатывала член целиком, меня восхищали не её оральные способности, а невинно-непокорный взгляд. Я кончил ей в ротик, чувствуя себя победителем, но эта девчонка переиграла меня, сотрясаясь волной оргазма вместе со мной.

Тёплое, нежное тело прильнуло к моему боку. Такое ощущение, что вместе со спермой она высосала напряжение и проблемы предыдущих дней: в голове было пусто и звонко, долбанные волшебные эльфы играли на сказочных музыкальных инструментах, всё как в самых попсовых голливудских фильмах.

— Я всё ещё хочу тебя! — её горячая кожа не давала мне успокоиться, разжигая желание вновь.

— Ненасытный кобель!

— Похотливая шлюшка!

Мы обменялись комплиментами и пактами о нападении. Теперь каждый из нас был предупреждён о том, что секс, в любой его форме, может случиться где и когда угодно. Но желательно, прямо сейчас. Я потянулся к ней, но в этот момент на столе завибрировал телефон. Новый номер знали всего два человека и звонить на него стоило лишь в крайнем случае.

— Как же не вовремя! — нельзя не ответить. — Я сейчас.

Люба растерянно хлопала глазами и стыдливо натягивала простынь на обнажённое тело. Я уже знал, что увижу, когда вернусь после разговора в купе: она будет одетой и отрешённой, будто между нами ничего не было.

— Алло.

— Привет, Влад! Как вы там? Как Ната? Держится?

— Всё ровно, Серый! — мне было приятно услышать голос друга детства, хоть он и обломал намечающийся трах с красоткой-проводницей.

— У меня плохие новости. Ваши фотки везде, даже по телеку. Но хуже, что ОН кинул клич по своим дружкам, теперь всё это наследие девяностых будет шерстить в своих городах, проверять гостиницы, поезда, автовокзалы. Ты же помнишь Мотыгу из Красноярска? Теперь уважаемый человек, депутат, меценат и прочее. Вот его быки каждый поезд шерстят, уже успели пару носов недовольным пассажирам сломать. Вам надо слезать на ближайшей станции и думать, как иначе по Владика добираться.

Я лишь молчал, переваривая информацию. Всё плохо. Не просто плохо, а крайне хреново. Если не придумаю, как всё разрулить… даже думать не хочу, что ждёт нас с Натой.

— Ты чего молчишь?

— Размышляю.

— Чего размышлять, надо валить из поезда! Я сразу сказал, что это хреновая затея, лучше бы на самолёте. Фактор внезапности, всё такое.

— Не начинай, я тебе уже сто раз говорил, что аэропорты нам перекрыли в первую очередь, да и загранки ещё не готовы, а вот потеряться в поезде на бескрайних просторах родины — гораздо проще. Не бойся, если проскочим Красноярск, дальше сможем ехать спокойно.

— И как ты проскочишь? Эти быки с ментами в доле, они каждый вагон перетряхивают, во все сортиры заглядывают.

— Есть у меня одна идейка. Не ссы, прорвёмся. Я сам позвоню тебе на этот номер. Надеюсь, он чистый?

— Ты за кого меня принимаешь?

— Извини, нервы…

— Всё нормально, братан. Нате привет! Никогда верующим не был, но помолюсь за вас. Буду ждать звонка. Будьте осторожны.

Прежде чем вернуться в купе, пару минут простоял, прислонившись лбом к прохладному стеклу. За ним пролетали неясные тёмные силуэты рощ, мирно спящей деревушки, извилистая лента реки. Всё казалось таким мирным и спокойным, что не верилось в существование своих проблем.

Как я и думал, Люба сидела, максимально закутавшись в легкомысленный халатик и строго смотрела на меня.

— Извини, это был срочный звонок.

— Ничего страшного, ВЫ занятой человек, я понимаю. Мне пора идти. — Она сделала попытку встать, но я легонько толкнул её обратно.

Глава 11. Любовь

Сразу почувствовала, что Влад подавлен. Я даже не стала выносить ему мозг за то, что он бросил меня и ушёл разговаривать по телефону в такой момент.

Теперь он сидел рядом, сосредоточенный, погружённый в свои мысли и механически поглаживал мои волосы.

— Всё в порядке? Могу тебе чем-нибудь?

Владлен удивлённо посмотрел на меня, будто я прочитала его мысли. В глазах застыла странная смесь неуверенности, страха и благодарности.

— Сделай три стакана чая, разбужу Нату, нам предстоит долгий разговор.

Пока готовила чай в голове вновь и вновь проносилась мысль: "А нужны ли мне проблемы этого чужого человека, с которым мы расстанемся через несколько дней?" Но чувствовала, что необходима ему, моему хищному Волку, умевшему быть таким нежным и ласковым.

Когда я переоделась и вернулась в купе с чаем и печеньями, там уже была Нателла, сонная, помятая и с тремором. Я села на полку рядом с Владленом и это не укрылось от глаз девушки.

— А вы времени зря не теряли, как я вижу? — лицо исказила злая гримаса. — Молодцы, что там желают, совет да любовь? Что-то у тебя вкус на женщин изменился, Владик, ты ж вроде больше по моделям…

— Заткнись! — Волк даже не повысил голос, но от одного-единственного слова захотелось забиться в угол.

— А теперь пора рассказать всю правду! — девушка попыталась что-то возразить, но сразу сникла под недобрым взглядом брата.

— Итак, Люба уже знает, что мы сводные брат и сестра. Только наши имена и паспорта не настоящие: я — Владимир, а Ната — на самом деле Наташа. Мы специально выбрали «Владлен» и «Натэлла», чтобы меньше путаться. При этом, такие вычурные вычурные имена, несмотря на то, что похожи на наши родные, с ними не ассоциируются.

Какого хрена? Что происходит? Ну и кто эта парочка: наркокурьеры, элитные киллеры? Ещё не поздно встать, сказать: «Приятно познакомиться!» и уйти в своё купе, чтобы не влипнуть в чужие проблемы.

— И зачем вам эти шпионские игры? — я сделала свой выбор и была готова идти до конца.

— А твоё какое дело? Влад, почему ты думаешь, что ей можно доверять? — визгливый женский голос заполнил пространство, отражаясь от стен.

Влад безмолвно встал, отчего в купе сразу стало тесно и навис над девушкой.

— Кажется, ты не понимаешь по-хорошему! Иди к себе и подумай над своим поведением! Я зайду позже, и мы серьёзно поговорим.

Наташа пошатываясь вышла и закрыла дверь, не проронив ни слова.

— Извини, моя сестра крайне избалованная особа, а ещё она не умеет доверять людям, как, впрочем, и я. Это у нас семейное.

— Тогда зачем хочешь посвятить меня в свою ужасную тайну, если не доверяешь?

— Ты не похожа на остальных. А ещё я чувствую людей и знаю, что не предашь меня!

— Ого, засекреченный агент с телепатическими способностями! А Ната кто? НикитА, Чёрная вдова? Что-то забыла, кто там ещё был в кино.

— К сожалению, нет. Мы всего лишь дети своего отца. Думаю, ты когда-нибудь слышала про Боева Петра Петровича.

От удивления я даже рот приоткрыла. Господина Боева не знал лишь человек, лишённый зрения и слуха. Его тяжёлое будьдожье лицо подозрительно взирало с глянца журналов о сильных мира сего, мелькало по телевизору и на билбордах с кандидатурами депутатов Госдумы.

— Так ты его сын? — «Молодец, Самсонова, очень умный и логичный вопрос!»

— Можно и так сказать, я — скорее бастард: незаконнорождённый вне брака, у меня даже фамилия другая, а вот Наташа — настоящая принцесса, папина дочка, плоть от плоти. Только наш батя не отличается родительской любовью.

— С вопросом нехватки отцовской любви тебе скорее к психологу, я тут не помощник.

Тут же прикусила язык, Влад сейчас был готов вышвырнуть меня из купе, как и Нату, на этом наше общение и прекратится.

— Если у тебя есть ещё ехидные комментарии, изложи их сразу, я уже задолбался реагировать на каждый.

Глаза стали вновь тëмными, словно омут, к котором могут водятся не только черти, но и кто-то пострашнее.

— Рассказывай, обещаю больше не перебивать! — я пододвинулась поближе и положила свою ладонь на его, вновь любуясь массивностью и красотой его кисти.

— Люб, это сложно. Я не умею, да и не хочу рассказать о семейных перипетиях. Мой отец — тяжёлый и жёсткий человек, со своими представлениями о морали. Ему кажется, что он имеет право распоряжаться судьбами людей, словно они марионетки, а мы с Наташкой вообще его собственность, которую надо выгодно пристроить. Так вот, на Нату нашёлся "покупатель". Моя сестра стала негласным условием сделки по сращиванию бизнеса.

Я не хотела верить в то, что говорил сейчас Влад. Какое-то дикое средневековье, когда короли укрепляли своё могущество династическими браками.

— Её хотят отдать замуж против воли?

— А ты действительно прозорлива. Да, именно так. Батин компаньон уже давно положил на неё глаз, Нате лет шестнадцать было, когда он к ней приставать начал. Она молчала, а однажды я застал её с сигаретой и в слезах — сначала отругать хотел, только было понятно, что случилось что-то. Тогда она и рассказала. Не поверишь, если бы этот ублюдок оказался рядом, придушил на месте. Но, пока к нему мчался, чуть успокоился, поэтому он отделался лишь сломанной рукой — той, которой ей в трусы лез. Может было бы лучше, чтобы я его тогда и грохнул, но не смог, молодой был, мягкий и отходчивый. А это же друг семьи...