Не то

Сидел я на Воробьевых горах вечером одного из первых дней лета. В тени сирени, сладко-горький запах которой смешивался с свежестью от Москвы реки, есть мое укромное место. Оно укромно лишь потому, что я его так охарактеризовал. По факту же сотни людей проходили мимо этого моего укромного места и садились, даже не подозревая живописности места. Они говорили по телефону, ели наспех приготовленную еду с льющимся соусом на ботинки и жадно вдыхали летний запах, так редко посещающий столицу. Живописность места я тоже могу описать, но сразу прошу читателя оценить скверность моего словаря великого русского языка. Завидую я в этом плане Толстому, Достоевскому, Гоголю… Всем, кто может хоть капельку передать словом необъятную русскую натуру.

Справа от меня были кусты зелени, высеченные ровно по линейке; каждый лист был живой и в форме, создавая некий квадрат. Листья эти сообща в тот вечер шумели как-то тихо, словно не пытаясь помешать полету мысли по исторической цепочке жизни моей. Рядом росла сирень в три куста. Ветви ее склонялись ниже к земле под весом цветков, а запах передавался мимолетом, по легкому дуновению, сообща со всей природой. Передо мной из места раскидывалась Москва-Река. Воды ее пытались выйти за пределы бетонных баррикад каждый раз, когда по ней проплывала очередная лодка с туристами.

Я смотрел на воду держа в руках блокнот и ручку, только что протекшую сквозь мои штаны. Однако этот прецедент не имеет значения; имеет значение лишь то, что оставлено этой ручкой на страницах моего блокнота-дневника, который я вел с детства.

Что ж… Сейчас, когда я вставил это лирическое отступление читателю будет проще сопоставить меня с литератором, пусть и немного посредственным. Прошу читателя пройти за мной по обломкам моей жизни. В конце концов, не просто так ведь вы решили взять в руки эту книжечку.