1

Ирина долго стояла перед дверью собственной квартиры, не решаясь вставить ключ в замок. Татьяна, ее подруга, терпеливо ждала, прислонившись к стене.

— Может, вернемся ко мне? — нарушила затянувшееся молчание Татьяна.

— Нет, нет. Сколько можно? — опомнилась Ирина и отворила дверь. — Надо же когда-то возвращаться домой. И так, спасибо тебе, почти неделю у вас прожила. Завтра девять дней, как не стало Виталика. Я с утра закажу обед в столовой, как договаривались. Приходите все к часу.

Они зашли в квартиру. Там царил беспорядок. Печать заброшенности и уныния лежала на каждом предмете.

— Давай, я помогу тебе убраться, — предложила Татьяна.

— Спасибо, Таня! Не надо. Я сама все сделаю. А ты иди домой. Тебя ждут дети и муж. Работа отвлечет меня, а потом лягу спать.

— Тогда я пошла. — Татьяна глянула на часы. — Ванятку надо из садика забрать, уроки проверить у Олюшки. Не дается ей русский язык, столько ошибок! Прямо не знаю, что делать.

Когда за подругой захлопнулась дверь, Ирина в изнеможении опустилась на диван. Слезы безудержно покатились по щекам. Оплакивала ли она потерю мужа? Трудно сказать. Несладко пришлось с ним, особенно в последнее время. Но остаться вдовой в двадцать два года все-таки страшновато. Страшновато? А разве ей не было страшно жить с мужем, видеть, как он катится в пропасть и не знать, как ему помочь? Изо дня в день беспробудная пьянка и враждебность.

А начиналось все не так уж плохо. С Виталием она познакомилась на дискотеке и была просто потрясена его красотой. Он выделялся среди всех своим ростом и какой-то стеснительностью. Мало танцевал, и то лишь когда его приглашали девушки.

Ирина то и дело посматривала на красивого парня, стараясь лучше разглядеть незнакомца. Высокий, но явно не спортсмен. Бледное лицо с легким румянцем, большие серые глаза, густые ресницы, правильный нос и эти удивительные черные с синевой широкие дуги бровей. Одет скромно. Костюм не из новых. Светлая рубашка в голубую полоску не первой свежести, без галстука, ворот расстегнут.

Ирина тоже не выделялась нарядом. Платье из дешевенького шелка сшила сама, а туфли давно требовали ремонта. Было ей в ту пору девятнадцать лет. После детского дома закончила ПТУ, стала швеей, жила в общежитии.

На дискотеке девушка явно скучала, танцевала неохотно. Да, в общем-то, и не любила танцевать. С большим удовольствием смотрела, как танцуют другие. Ирина собралась уже уходить, когда кто-то спросил приятным голосом:

— Почему не танцуете?

Она подняла глаза и неожиданно залилась ярким румянцем. Перед ней стоял тот самый парень, которого она приметила в начале вечера. Он смотрел на нее с мягкой улыбкой, в глазах светились огоньки.

— Меня зовут Виталием, — представился он.

— Ирина, — смущенно ответила она.

— Вам здесь не нравится? Смотрю, вы все время одна и больше стоите у стенки. Я тоже один. Пойдемте потанцуем. Правда, я не очень хорошо танцую, но это все же лучше, чем совсем ничего.

Танцевал он, действительно, неважно, но настроение у девушки поднялось. Во всяком случае, теперь она не одна. А главное — такой красивый парень обратил на нее внимание. Она с удовольствием ловила завистливые взгляды других девчонок. До конца вечера они танцевали вместе. Говорили мало, только обменивались незначительными фразами. Тогда, впервые в жизни, ее провожал парень до самого общежития.

— Вы здесь живете? — спросил Виталий. — Я тоже живу в общежитии через два квартала отсюда.

Разговорились. Оба оказались детдомовскими. С тех пор они часто встречались и вскоре поженились. В общежитии у Виталия им выделили отдельную комнату. Семейная жизнь потекла как по маслу. Жили дружно, по пустякам не ссорились. Вечно ходили в обнимку или взявшись за руки.

Через год Ирине от работы дали однокомнатную квартиру в старом доме. Счастью не было предела. Наконец-то у них появился собственный угол. Виталий оказался мастеровым парнем и превратил квартиру в игрушечку. Сам сделал ремонт, сменил краны. Антресоли, полочки, шкафчики — загляденье! Потихоньку начали покупать мебель, белье, посуду, разные мелочи, так украшающие жизнь. Самой значимой покупкой стал телевизор, который словно распахнул для них окно в мир.

Ирина работала закройщицей в ателье индивидуального пошива, а Виталий мастером-настройщиком на перчаточной фабрике. Зарабатывали по тем временам неплохо, на жизнь хватало. Понемногу откладывали на большие покупки.

Так прожили они два года. И все бы ничего, но Ирина почему-то не беременела. Виталий усердно выполнял свои супружеские обязанности, в любви он был неутомим, грех жаловаться. До замужества Ирина никого не знала, Виталию досталась девственницей, чем он очень гордился. Хотя в постели был однообразен, скуп на ласки, часто брал ее, не спрашивая, хочется ли ей близости. Неискушенная Ирина принимала все как должное, была довольна жизнью и по-своему счастлива. Для полноты счастья ей не хватало ребенка. Но беременность обходила ее стороной.

Через три года после замужества она обратилась к врачу. Детальное обследование в поликлинике по месту жительства ничего не дало. Ее направили в областной центр. Заключение врачей было единодушным: она здорова. С этим заключением молодая женщина вернулась в свою поликлинику. Участковый врач просмотрел бумаги и посоветовал Ирине, чтобы обследование прошел ее муж.

За годы совместной жизни Виталий ни разу не заговорил о ребенке. Ирина решила не торопить события. И вот как-то Виталий сказал:

— Давай заведем ребеночка. Зарабатываем мы неплохо, квартира есть. Как ты считаешь?

— Я очень хочу ребенка, Виталик.

— Странно, что ты до сих пор не забеременела. Может, ты предохраняешься? Больше не делай этого. Не возражаешь, если мы начнем прямо сейчас?..

Месяца через три он вернулся к этому волнующему вопросу.

— Ну, как там наш наследник? Не намечается еще?

— Нет, дорогой. Пока нет.

— Ты не отчаивайся. У нас все получится. Вот увидишь. Обязательно получится, и ты подаришь мне сына.

— А если дочь?

— Значит, сын будет вторым. До вечера! — Он поцеловал жену. — Не вешай носа, дорогая. Не все еще потеряно. Ты бы сходила к врачу. Может, лекарства какие пропишут.

Ирина ходила как в воду опущенная. Ведь надо сообщить мужу, что причина кроется не в ее здоровье, а в его. Из-за него она не беременеет. Виталий такой ранимый. Ах, уж это мужское самолюбие! Как-то надо перешагнуть через него. Но как?

Ирина снова пошла в поликлинику. Врач внимательно выслушал молодую женщину, призадумался.

— Давайте пока не будем травмировать вашего мужа, — предложил он. — Не стоит без причины задевать его самолюбие. Мы поступим с вами таким образом. Постарайтесь, чтобы у вас с мужем была близость под утро. Придете к нам, и мы возьмем его сперму на анализ. Договорились?

— А разве так можно?

— Можно, можно. Так и сделаем. А когда у нас на руках будут результаты анализов, мы продолжим этот разговор.

Через неделю Ирина отправилась в поликлинику.

— Так, так. — Врач внимательно изучал результаты исследования. — Ничем не могу вас порадовать. Вот что, — он посмотрел на обложку медицинской карточки, — Ирина Ивановна, я оказался прав. Лечить надо не вас, а вашего мужа. Ничего страшного в этом нет. Все вполне поправимо. Пусть обратится к врачу, пройдет курс лечения. Через год, а может и раньше, у него все наладится. И уверяю, у вас еще будут прекрасные дети.

— Я боюсь говорить ему об этом. Он настолько верит в свое совершенство, что это может его сломить.

— А вы постарайтесь потактичней, выберите подходящий момент. И ненавязчиво, как бы между прочим. Вы женщина умная, не мне вас учить. Прекрасно справитесь сами.

— А отчего это могло случиться?

— Трудно сказать, в чем причина. Может быть, результат какой-то болезни, перенесенной на ногах. Как мы обычно относимся к себе, к своему здоровью? Небольшая температура, легкое недомогание, насморк, к врачу идти неохота. Организм крепкий, сам справится. Только вот последствия иногда бывают плачевными. А может, причину надо искать в наследственности. Кто у него родители?

— Он детдомовский.

— Тогда понятно. Каков уход за детьми, таков и результат. Одним словом, пусть не трусит, а идет к врачу. Ему помогут. Не унывайте! Это не такая уж трагедия, чтобы опускать руки.

Если бы Ирина могла предположить, чем все кончится, то вообще не затевала бы с мужем разговор на эту тему. Делала бы вид, что лечится. Тянула время. На курорт съездила. А там смотришь, и у него все наладилось бы само собой. В крайнем случае можно было бы забеременеть от другого мужчины. Но такое ей и в голову не могло прийти. Нет, нет. Только не измена. Но разве можно заглянуть в будущее? А без этого как предотвратить непоправимые ошибки?

Накануне того рокового вечера Виталий был как-то особенно внимателен к жене. Помог после ужина помыть посуду, был нежен и ласков в постели, что ему, в общем-то, было не свойственно. Ночь прошла довольно бурно. Он просто неистовствовал. Наконец они заснули в объятиях друг друга, а утром чуть не проспали. Наспех позавтракали и разбежались в разные стороны, каждый на свою работу.

Весь день Ирина ломала голову, как ей поступить? Какими словами убедить Виталия обратиться к врачу? Вечером после работы она купила хорошего вина, небольшой торт, немного мяса. К приходу Виталия приготовила ужин, накрыла стол, поставила рюмки и вино.

— О, какие запахи! — открыв входную дверь, радостно воскликнул муж. — У нас какой-нибудь праздник намечается? Или премию большую дали? Признавайся! — Он с удовольствием разглядывал роскошный стол.

— А ты разве только по праздникам кушаешь? — засмеялась Ирина. — Просто настроение хорошее после вчерашней ночи. До сих пор не могу в себя прийти. Ты был неподражаем!

— Тебе понравилось? Я подарю тебе сегодня такую же ночь. Мы ведь должны наконец зачать нашего наследника, как ты считаешь? — Он привлек жену к себе и нежно целовал.

— Ой, что же это я? Совсем забыла, — спохватилась молодая женщина. — Мясо ведь у меня пригорит. Давай под душ, стол накрыт, осталось только положить в тарелки жаркое. У меня уже все готово.

— У меня тоже готово. — Он глянул вниз. — Вот, видишь?

— Ты у меня, как пионер, всегда готов, — рассмеялась Ирина, развернула мужа, подтолкнула к ванной и поспешила на кухню.

Из ванной Виталий вышел нагишом. На его красивом теле сверкали, переливаясь, капельки воды. Он выключил плиту, подхватил жену на руки и понес в комнату на диван.

— Мы начнем с десерта, — шепнул он, накрывая ее своим влажным телом.

— До чего же ты нетерпелив! — шутливо отбивалась она между поцелуями.

— Нам нужен ребенок, дорогая, — закрыл он ее рот своими губами.

За сим последовал прекрасный ужин с вином, тостами, поцелуями. Ирина не могла оторвать глаз от лица мужа. До чего же он красивый! Высокий, статный, широкоплечий. Кожа слегка тронута загаром. Брови вразлет, голубые глаза в густых черных ресницах так и манят своей глубиной. Волосы мягкие, густые, чуть волнистые.

Он тоже любовался женой. Стройная, ладная. Все при ней. Светлые волосы буйными кольцами обрамляют лицо. Яркие губы не требуют помады, кожа нежная, бархатистая. Глядя на нее, он всегда чувствовал прилив энергии и желания.

После ужина Ирина наконец решилась.

— Знаешь, Виталик, я прошла полное обследование.

— И что они говорят? Будут у нас дети?

— Врачи сказали, что я совершенно здорова и советуют пройти обследование тебе.

Она увидела, как он весь напрягся, с лица слетела самодовольная улыбка. Глаза сузились от гнева.

— Виталик, ты не воспринимай это так болезненно. Врач говорит, что когда у супругов нет детей, в пятидесяти процентах повинны мужья. Это вполне излечимо. Только тебе надо пройти обследование в поликлинике. Через год ты сможешь сделать мне ребенка. Не ты один такой, многие мужчины лечатся, когда у их жен нет детей.

— А этого не хочешь? — Он показал ей кукиш. — Я здоров. Это ты пустоцвет. Это тебе надо лечиться. Я что, импотент? Я что, тебя не удовлетворяю?

Он уже не контролировал себя и злобно кричал. Его глаза метали молнии, руки сжались в кулаки.

Ирина испугалась. Она уже пожалела, что затеяла этот разговор. Муж метался по комнате с перекошенным от злобы лицом.

— Виталик, не надо так переживать. Это могут быть последствия болезни, перенесенной на ногах, или травмы. Ты ведь дрался с ребятами в детстве?

— Еще как дрался. Но это тебя не касается. Это было давно и не имеет никакого отношения к тому, что у тебя нет детей.

— Но, Виталик…

— Замолчи! А то я тебя сейчас придушу.

Вид у него был ужасающий. Ирина приникла к стене, сжалась в комочек, боясь, что он обрушится на нее с кулаками. Это был уже не ее муж. Перед ней бесновался разъяренный зверь, готовый в любую секунду броситься на свою жертву. Она разрыдалась, закрыв лицо руками. Ее слезы отрезвили его. Он внезапно успокоился, перестал бегать по квартире, улегся на диван, укрылся одеялом и отвернулся к стене. Ночь прошла без эксцессов, если не считать, что Ирина так и не смогла заснуть и проплакала до самого рассвета.

Утром Виталий ушел не позавтракав. Вечером вернулся пьяный и с бутылкой водки. От ужина категорически отказался. Большими гранеными стаканами в три приема выпил свою водку, пустую бутылку сунул в карман брюк и молча покинул дом, даже не взглянув на жену.

Появился он за полночь, не раздеваясь упал на диван и проспал до утра. Больше Виталий с ней не разговаривал. Ежедневное пьянство и упорное молчание мужа лишали покоя. Она терпела, все еще надеясь, что он рано или поздно придет в себя и одумается. Но этого не произошло.

Постепенно из дома стали исчезать вещи. Однажды она не нашла мясорубку, потом обнаружила, что из шкафа пропали новые простыни. Собираясь как-то на работу, увидела, что исчезло новое платье, купленное накануне. Виталия уволили с работы за постоянное пьянство. Он перебивался случайными заработками, постепенно скатываясь в пропасть, из которой ему уже не суждено было выбраться.

В свой последний день Виталий в хорошем подпитии ехал в троллейбусе. Было начало марта, оттепель сменилась морозом, и легкий снежок припорошил ледяную корку. Он шагнул из дверей троллейбуса поскользнулся и всей массой своего большого тела рухнул на лед, ударившись головой о металлическую ступеньку троллейбуса. «Скорая помощь» приехала быстро, но единственное, что смог сделать врач, это зафиксировать его смерть.

Ирина узнала о случившемся на работе, где ее разыскала милиция. Дальше был сплошной кошмар. Спасибо, сослуживцы помогли, не оставили в беде несчастную женщину. Похороны, поминки. Все происходило как в кошмарном сне. Потом забрала ее к себе Татьяна, с которой они вместе работали в ателье. У подруги Ирина прожила почти неделю. Завтра исполнится девять дней, как погиб ее муж.

И вот она в своей квартире один на один со страшным горем. Выплакав горькую обиду, уснула, даже не постелив постель.

Утром проснулась довольно рано и долго лежала, соображая, где она. Но нахлынувшие воспоминания болью отозвались в ее сердце. Она снова расплакалась. Облегчив немного душу слезами, поднялась, вскипятила чай. Продуктов в доме не было. Где-то нашла завалявшийся сухарик, размочила в горячем чае, пожевала без аппетита. Делать по дому ничего не хотелось, но она все же вымыла полы, протерла влажной тряпкой мебель, снимая накопившуюся за дни ее отсутствия пыль. Одевшись во все черное, вышла из дома.

На работу можно было не ходить, но и оставаться дома в гнетущем одиночестве тоже не хотелось. Девять дней, как не стало Виталика. Надо забежать в ближайшую от работы столовую и заказать поминальный обед. Но даже туда ехать рано. Чтобы как-то скоротать время, пошла пешком. Все думы сводились только к одному: теперь она одна.

Хоть и пил в последнее время Виталий, но ее не обижал. Только замкнулся в себе и все время молчал. Это молчание было настолько тяжелым, что не передать словами. Уж лучше бы он ругался. И зачем она ему сказала? Что уж теперь казниться? Время вспять не повернуть. А жаль!

И как теперь жить дальше? Накоплений никаких. С похоронами и поминками залезла по уши в долги. Помог, правда, профсоюз, выделив небольшую сумму. Соседи по дому собрали немного. Сослуживцы скинулись, кто сколько может. Но этого хватило только на похороны и поминки. А на девять дней пришлось занимать у Татьяны. Теперь она с ней долго не рассчитается. Правда, можно взять очередной отпуск и продолжать работать. Работа — вот единственное, что ей поможет. Да, точно. Теперь уж ничто не будет отвлекать, можно раньше приходить, задерживаться допоздна. А то и домой кое-что брать.

С этими мыслями Ирина дошла до столовой. Заведующей не было, но в бухгалтерии у нее приняли заказ, она рассчиталась, даже осталось немного денег. Она купила карамель, печенье и поехала на кладбище. Поплутав среди могил, нашла нужную. Венки еще не потеряли своего цвета, ограды не было, только маленькая табличка с фамилией.

Молодая женщина долго стояла у могилы, утирая слезы. Потом положила на холмик конфеты и печенье, медленно пошла с кладбища, не видя перед собой дороги.

После поминок вместе с сослуживицами Ирина вернулась на работу. Она не хотела оставаться одна. В ателье засиделась до полуночи, домой идти не решилась, а прилегла в кладовке на составленных в ряд стульях.

Утром поднялась с рассветом. Все тело ныло от неудобной и жесткой постели. Но все же она немного поспала. На электрической плитке вскипятила себе чай. На полке нашла чей-то хлеб. После скромного завтрака принялась за работу. За делом мысли куда-то уходили и не мешали трудиться.

— Ирина, ты что, не уходила домой? — удивленно спросила Татьяна, появившись в дверях пошивочной в начале рабочего дня.

— А что мне там делать? Здесь хоть есть чем заняться и я не чувствую себя такой одинокой.

Изматывая себя работой, Ирина сумела вернуть часть долга Татьяне и даже отложить на сороковины.

После сорока дней боль немного поутихла, перестало так щемить сердце. Молодая вдова уже не боялась вечерами возвращаться домой. Вместе с Татьяной они переставили мебель в комнате, чтобы как-то сменить обстановку. Теперь она не засиживалась допоздна в ателье, а брала с собой работу и вечерами перед телевизором шила. Расслабилась она, лишь вернув последний долг подруге.

Весна для Ирины пролетела незаметно. Лето донимало жарой, но не мешало работать с предельной нагрузкой. К этому времени в стране начались большие перемены в связи с перестройкой. Но на них это никак не отразилось: поток клиентов не иссякал. Многие оформляли заказы из ткани ателье, которой были завалены все подсобные помещения. Так они продержались довольно долго, но со временем посетителей становилось все меньше. Людям было не до обновок. Коллектив оказался на грани краха. Молодые женщины стали увольняться и искать себе другую работу. Перед оставшимися швеями встал вопрос: что делать дальше? Им предложили выкупить двухэтажное здание, где размещалось ателье. Естественно, таких денег ни у кого не оказалось. Вскоре в областных газетах появилось объявление о продаже здания на аукционе.

И все же они продолжали держаться на плаву.

Ателье, или то, что от него осталось, возглавила Татьяна. Женщина она была деловая, несмотря на молодость. Большие цеха, где когда-то работали более сотни женщин, опустели. Оставшиеся разместились в крохотном помещении рядом с кладовкой, с завидным постоянством продолжая каждый день приходить на работу.

Но и этому огоньку деловой жизни пришел конец. Приехали на иномарках представительные мужчины, по-хозяйски прошли по этажам, сгруппировались в одном из цехов и о чем-то долго спорили. Потом один из них заглянул к швеям.

— Кто здесь у вас главный? — Со своего рабочего места поднялась Татьяна. — Можно вас на минуту?

Женщины перестали работать и в испуге замерли, ожидая решения своей дальнейшей участи. Через десять минут Татьяна вернулась.

— Все, девчата. Теперь нам хана. Эти джентльмены купили наше здание и попросили в недельный срок его освободить.

В комнате повисла тишина. Из молодых среди швей были только Ирина и Татьяна. Остальных и на работу-то никто не возьмет — возраст.

— Что же нам теперь делать? — в отчаянии проговорила Дарья Львовна. — Мне еще год до пенсии. На что я буду жить?

— Тебе год, а мне еще три, — возразила Екатерина Сергеевна.

— Давайте, женщины, не будем отчаиваться! — попробовала подбодрить всех Татьяна. — Еще не вечер. Надо искать выход из создавшейся ситуации.

— Какой выход? — тяжело вздохнула Лидия Анатольевна. — Всех скопом отвезти на кладбище и похоронить заживо в братской могиле. Разве доживу я до пенсии? И продать нечего. Были кое-какие сбережения на книжке, сгорели в одночасье. — Она горько расплакалась. Глаза стали вытирать и остальные.

— Ну, вот. Разревелись! — улыбнулась Татьяна. — Я о деле хочу с вами поговорить, а вы слезы льете.

— Говори уж, мы слушаем, — отозвалась молчавшая до сих пор Галина Ивановна.

— Дела обстоят так, — начала Татьяна, — нас просят освободить помещение, но оборудование им не нужно. Они его сдадут в металлолом. Нам разрешили взять все, что пожелаем. Даже машину дают для этого и грузчиков. Но куда все это вывезти?

— А что тут долго думать? — вступила в разговор Ирина. — Могу предоставить вам свою квартиру. Все лишнее уберем, поместится несколько швейных машин. Запас ткани у нас еще есть. На сколько хватит, столько и продержимся. А там видно будет.

Все дружно стали обсуждать, какое оборудование надо взять с собой, а с каким распрощаться навсегда. Решили взять новые машины, оверлок, стол для раскроя. Гладильный стол из-за громоздкости оставили в покое.

— Предлагаю сейчас закрыть ателье, — поднялась Татьяна, — и отправиться домой к Ирине. Надо подготовить ее квартиру к переселению.

Дома у Ирины все дружно принялись за работу. Платяной шкаф задвинули в угол, к нему вплотную втиснули диван, который, правда, разложить было уже невозможно. Обеденный стол разобрали и подняли на шкаф. Туда же водрузили и кухонный стол, чье место должен был занять стол для раскроя ткани. Освободилась довольно большая площадь, на которой вполне могло разместиться несколько швейных машин.

На следующий день квартира Ирины превратилась в крохотное ателье. Со своими нарядами ей пришлось потесниться. Шкаф забили тканями и готовыми изделиями. Стол для раскроя занял большую часть кухни, за ним и обедали.

Пять работниц сидели за швейными машинами, Татьяна носилась по городу, сбывая готовую продукцию и закупая новые ткани. Ирина кроила и готовила обеды для работниц маленького ателье. Ей тоже хватало забот, поскольку с продуктами стало туго, прилавки в магазинах опустели. Свои продовольственные карточки женщины отдали ей, и она выстаивала длинные очереди, чтобы купить все необходимое.

Маленький коллектив работал слаженно и дружно, объединенный общими заботами. Каждую пятницу Татьяна проводила собрание, отчитываясь перед подругами за проданные изделия, вырученные деньги, закупленные ткани. От чистой прибыли половину откладывали на приобретение новых тканей, остальные деньги делили между всеми поровну. Хоть и скромный, но все же заработок. Хоть маленький, а все-таки коллектив. Свое ателье нигде не афишировали, как огня боялись рэкета. Швейные машины были электрическими, работали бесшумно. Даже соседи не догадывались, что происходит в квартире молодой вдовы.

Так пролетали дни, проходили месяцы. Работа, забота о сослуживцах. Но наступал вечер, и все расходились по домам Ирина оставалась один на один со своими невеселыми думами. Виталий был уже далеко, где-то в прошлой жизни. Все реже и реже она его вспоминала. А вспоминая, каждый раз кляла себя за то, что завела тогда разговор, который, собственно, и послужил причиной гибели мужа.

Но прошлого уже не вернуть. А настоящее и будущее не сулили изменений в ее жизни. Да и какие, собственно, могут быть изменения? Хоть Виталий и не был ангелом, но лучше его она уже не найдет. И где сегодня можно найти себе пару? Работала она в женском коллективе и больше ни с кем не общалась. Да ей это и ни к чему. Ирина смирилась со своим положением, не роптала на судьбу. Только долгими вечерами не могла отогнать от себя воспоминаний о короткой семейной жизни. О плохом не думала, словно и не было ничего, стерлось в жерновах времени. Остались только светлые мысли о Виталии. Но все труднее становилось воскрешать в памяти его образ. В такие минуты она доставала альбом и часами всматривалась в фотографии. Потом долго не могла заснуть, ворочаясь с боку на бок на одной половинке сложенного дивана.

В одну из пятниц после очередного отчета перед коллективом и раздачи положенного заработка Татьяна задержалась. Когда все ушли, она спросила Ирину:

— Чем ты завтра занимаешься?

— Уберусь в квартире. В такой тесноте это сделать непросто. Схожу в магазин, надо выкупить за этот месяц сахар. Потом на рынок, закуплю продукты на следующую неделю. Боюсь, что наши женщины, кроме этих обедов, ничего больше и не едят. А что? Почему ты спрашиваешь?

— До обеда управишься?

— У меня время не ограничено. Ты говори прямо. Я тебе нужна? Я всегда в твоем распоряжении.

— Приходи завтра ко мне на обед к двум часам.

— У тебя намечается какое-то торжество? Дни рождения у всех твоих домочадцев уже прошли.

— Никакого торжества. Просто оденься понарядней и приходи на обед. Побудешь с нами. Дети по тебе скучают. Все спрашивают, когда тетя Ира придет. Ванятка с твоим подарком не расстается и всем рассказывает, что эту машину ему тетя Ира подарила на день рождения.

Ирина пожала плечами.

— Ладно. Приду, если так настаиваешь.

— Мы не сядем без тебя за стол.

— Уговорила.

— Смотри не опаздывай!

В субботу Ирина поднялась ни свет ни заря. Долго ползала под швейными машинами, протирала до последней пылинки. Управившись с уборкой, сбегала в ближайший магазин за сахаром, потом взяла сумку на колесах и обыкновенную хозяйственную сумку. Рынок был далеко, но она все же решила пройтись пешком налегке. Продуктов накупила много — в обе кошелки, да так, что не смогла поднять сумку на колесах в трамвай. Спасибо, молодой человек помог ей войти, а потом и выйти. А вот по лестницам на третий этаж пришлось заносить все по очереди. Хорошо еще у подъезда стояла соседка, она оставила возле нее сумку на колесах, а сама занесла другую домой. Потом вернулась за своей телегой, вконец измотанная. Дома присела на диван, передохнула пару минут, разобрала сумки. Глянула на часы. Пора собираться. Она не любила опаздывать.

Ирина наскоро приняла душ и открыла шкаф, где висели старенькие платья. Что надеть? Давно она не покупала себе нарядов. Лучшее, что у нее было, успел пропить Виталий, а то, что осталось, давно вышло из моды. Впрочем, белая блузка с черной юбкой из моды никогда не выходят, какой бы капризной она ни была. Значит, решено. Белая блузка и черная юбка. Не бог весть что, но ведь не на смотрины она собирается, всего лишь к Татьяне на обед.

Принарядилась, повертелась перед зеркалом, причесала светлые волосы, которые тут же закрутились в тугие локоны. Легкий макияж скрыл следы усталости, яркая помада довершила общую картину. Глядя в зеркало, немного взгрустнула. Как не хватает ей Виталия. Сейчас вместе пошли бы в гости. Эх, Виталик, Виталик! Ни за что ни про что погубило тебя твое самолюбие.

В трамвае было полно народу, хмурые, озабоченные лица. Ирина сошла за две остановки, решила пройтись пешком, чтобы сбросить с себя гнетущее настроение, охватившее ее в трамвайной толчее.

Было начало апреля. На тротуарах кое-где еще лежали черные от грязи кучи неубранного снега. Их медленное таяние поддерживало непросыхающую грязь. Ирина была в демисезонном пальто без головного убора. На ногах осенние сапожки, в руках небольшая сумочка, куда она втиснула модельные туфли образца пятилетней давности. Пушистые волосы развевались на ветру. Она была молода и красива. Свежий воздух и небольшая прогулка разрумянили ее щеки. По пути в одном из киосков она купила две небольших шоколадки для Олюшки и Ванятки.

Татьяна жила на четвертом этаже современного крупнопанельного дома.

— Надо же, секунда в секунду. Вот это пунктуальность! — весело встретила она подругу. — Ты просто обворожительна! — шепнула Ирине на ухо хозяйка. От чего та еще больше покраснела.

Меньше всего она хотела сразить кого-то своей красотой. Уже привыкла жить серой мышкой, загнанной в угол обстоятельствами.

— Тебе дать тапочки? — суетилась хозяйка.

— Нет. Не надо. Я принесла с собой туфли.

— Ирка, ты прелесть! — восхищенно всплеснула руками Татьяна, оглядывая гостью со всех сторон. — Я уже и забыла, такая ты красавица. Пойдем скорее. Все уже за столом.

— Кто это все? Ты же сказала, что никакого торжества.

— Никакого. Обыкновенный обед по случаю приезда моего брата. — Они вошли в комнату, где за столом сидели несколько человек.

— Знакомьтесь, моя подруга Ирина, — гордо представила хозяйка новую гостью небольшой компании. — Мой брат Сергей.

Из-за стола поднялся мужчина среднего роста с едва заметными залысинами у висков, с лицом человека, постоянно работающего на воздухе. Одет он был в новый темно-серый костюм. В рукопожатии чувствовались сила и уверенность в себе.

— Его друг Николай, — продолжала знакомить хозяйка.

Поднялся мужчина в темно-синем костюме великолепного покроя. Галстук на нем переливался, рубашка была неправдоподобной белизны.

— Его жена Юля.

Им улыбнулась миниатюрная дама с пышной грудью и таким откровенным декольте, что оставалось только удивляться, как там удерживается ее грудь и не выскакивает на всеобщее обозрение.

— Остальных ты уже знаешь. Садись вот здесь, рядом с моим братом. — Татьяна указала на свободный стул.

— А где Ванятка и Олюшка? Я им по шоколадке принесла.

— Потом вручишь. Я их спать уложила.

Немного смущаясь, Ирина села на предложенный ей стул. Муж Татьяны, Григорий, по-домашнему без пиджака, но при галстуке, принялся открывать бутылки и разливать спиртное по рюмкам.

— Кому что налить? — осведомился хозяин, поглядывая на гостей.

— Мужчинам — что покрепче, — посоветовала хозяйка, — а дамам по их желанию.

«Так, значит, у Сергея нет пары, — стала размышлять Ирина, — ради этого пригласили меня. Татьяна поступила нечестно. Хотя бы предупредила. Если бы я знала заранее, то не пришла бы. А может, она поэтому и не предупредила? Ничего. Я еще с ней поговорю на эту тему. Мне не нужны женихи. Не собираюсь второй раз выходить замуж. А тебя еще никто и не сватал. Тоже мне, размечталась, принцесса на горошине. Ладно, посмотрим, что будет дальше и чем это закончится».

— Предлагаю тост, — поднялся с рюмкой хозяин дома. — Выпьем за нашего долгожданного гостя. Спасибо, Сережа, что наконец-то приехал к нам из своей Сибири. За твое здоровье! — потянулся он рюмкой к Сергею.

Все дружно поддержали тост. Ирина для вида только пригубила и тут же поставила свою рюмку на стол.

Обычное застолье, звон хрустальных бокалов, тосты, шутки, смех. Салаты, традиционный винегрет, другие закуски. Взгляд Ирины задержался на бутербродах с красной икрой. Она еще ни разу в жизни ее не ела. Но тарелка стояла далеко, и она постеснялась протянуть к ней руку.

— Можно за вами поухаживать? — наклонился к ней Сергей, сидевший слева.

— Что? Нет, спасибо! Я сама. — Она положила себе пару ложек салата из ближайшей салатницы и взяла кусочек хлеба.

— Вам подать бутерброд с икрой? — не унимался беспокойный сосед.

— Да, пожалуйста! — смущенно согласилась Ирина.

— С какой?

— Что? — не поняла она вопроса.

— С какой икрой? С красной или черной?

— Я никогда не ела ни той, ни другой. — Она в растерянности пожала плечами.

— Тогда я вам подам и то, и это. Не возражаете?

— Нет, — смутилась она и покраснела.

— Можно вашу тарелочку?

Она подала ему свою тарелку, он положил на нее два бутерброда.

— Пожалуйста! О, да вы не выпили совсем ничего!

— Прошу вас, не настаивайте!

— У нас на столе есть другие напитки. Что вам налить?

— Разве что лимонада, — улыбнулась она.

Вскоре застолье стало более веселым, посыпались анекдоты, шутки. Все от души смеялись. Пили умеренно, много говорили, перебивая друг друга. Участия в веселье не принимала только Ирина. Она морально не была к этому готова. Долгое затворничество наложило свой отпечаток. Чтобы не выглядеть белой вороной, улыбалась, когда все смеялись над удачными шутками. Но за весь вечер никто не услышал от нее ни слова, не считая разговоров с Сергеем, и то по поводу закусок, которые щедро предлагал ей сосед.

На горячее подали картофельное пюре и большое блюдо с котлетами.

— Позвольте, я вам положу? — наклонился к ней Сергей.

«Вот пристал как банный лист», — с досадой подумала Ирина, но вслух сказала:

— Да. Немного пюре и одну котлетку. — Она изобразила благодарную улыбку.

— Вы не пробовали копченого омуля?

— Не только не пробовала, но даже не знаю, что это такое и как оно выглядит.

— Это такая рыба, которая водится только в Байкале. Вот вам, отведайте. — Он положил ей кусочек рыбы.

— Спасибо! Откуда столько необычных деликатесов?

— Это я привез из Сибири. Нравится?

— Очень! Ничего подобного не ела. Вы там живете?

— Да. Живу и работаю.

«Господи! Чего это я к мужику пристала со своими вопросами? Еще подумает черт те что». — И она усердно занялась едой, а вернее, сделала вид, что занимается ею.

После горячего Татьяна предложила:

— Давайте потанцуем! — И включила магнитофон.

Все с удовольствием поднялись, стулья задвинули под стол, освобождая пространство для танцев. Татьяна стала убирать со стола грязную посуду. Ирина тут же кинулась ей помогать, протянула руку за тарелкой.

— Разрешите пригласить вас на танец! — Кто-то тронул ее за локоть. Ирина оглянулась. С учтивым поклоном перед ней стоял Сергей.

— Можно чуточку позже? Я помогу хозяйке с посудой, — оправдываясь, проговорила она.

— Иди, дурочка! Я сама управлюсь, — зашипела на нее Татьяна.

«Теперь мне все понятно, — подумала Ирина. — Она хочет сосватать меня за Сергея. Ну уж нет. Не на ту напали».

— Я же хотела как лучше, — оправдываясь, проговорила она и поставила тарелку обратно на стол.

— Я тоже хочу как лучше. Иди, пока тебя приглашают, — настойчиво повторила Татьяна.

Ирина застенчиво улыбнулась Сергею, пожала плечами.

— Придется танцевать. Хозяйка настаивает.

— А вам не хочется? — глядя на нее с загадочным прищуром, спросил Сергей.

— Что вы, что вы! — поторопилась ответить она, чтобы не обидеть мужчину. — Просто я уже век не танцевала.

Она окинула его с ног до головы оценивающим взглядом. Да, с Виталием его даже сравнить нельзя. Тот был эталоном красоты. А этого в толпе и не заметишь. Обыкновенный мужичок. Только вот много доброты в его улыбке и глазах.

Она подала ему руку. Его ладонь оказалась твердой и мозолистой, но горячей и, как ей показалось, нежной. Вторую руку Сергей положил ей на талию. Вел он легко и как-то грациозно, танцевал великолепно. От его близости веяло уверенностью и спокойствием.

С шумом и визгом в комнату вбежали проснувшиеся дети.

— Тетя Ирочка! — Ванятка повис на шее Ирины. — Почему так долго к нам не приходила? У моей машины колесо потерялось, а папка не хочет ее починить. Ты мне починишь?

— Обязательно. Только в другой раз. Договорились?

— Да, ты снова долго не придешь, а я хочу сейчас.

— Я починю тебе сегодня, — пришел ей на выручку Сергей.

— Честное-пречестное?

— Только найди колесо.

— Сейчас найду. Оно закатилось под кровать.

— Вот вечером и займемся этим, когда проводим гостей.

— Ура! Я побежал искать колесо! — Ванятка выбежал из комнаты.

К Ирине подошла Олюшка, старшая дочь Татьяны.

— Здравствуйте, тетя Ира. Я уже исправила двойку по письму. Я больше не двоечница.

— Вот умница! Я вам шоколадки принесла. Таня, подай мне сумочку, я положила ее на сервант. — Татьяна протянула ей сумочку, и Ирина достала оттуда две шоколадки.

— Это тебе и Ванятке.

— Спасибо, тетя Ира.

— Олюшка, — обратилась к ней мать. — Играйте в своей комнате, и чтобы мы вас не слышали.

— Хорошо, мама. — Девочка вышла.

Татьяна тем временем успела сменить посуду, расставить чайный сервиз и сервировать стол множеством вкусностей.

После очередного танца она подошла к Ирине с Сергеем, которые стояли у окна.

— Сережа, я тоже хочу с тобой потанцевать.

А тебе, Ириша, скучать не придется. У моего мужа нет пары. Вот он стоит перед тобой и давно мечтает тебя пригласить.

Татьяна увела Сергея, а Ирина пошла с Григорием, мужем Татьяны. Новый партнер вообще не умел танцевать. Вероятно, у него был плохой слух, он часто сбивался с ритма, отчего отчаянно краснел, но снова решительно вел партнершу. Потом ее пригласил Николай, который был просто великолепен. Кружился с изяществом, оберегая свою даму от столкновений с другими танцующими.

— Как тебе моя подруга? — спросила Татьяна у брата. — Постарайся ей понравиться. Очень скромная, домовитая. Хорошая хозяйка. Порядочная женщина.

— Признаться, я как-то пасую перед ней. В разговор сама не вступает. Все время молчит. Только отвечает на мои вопросы, и то нехотя. Она такая юная и красивая! Я против нее кажусь стариком.

— Это она выглядит так молодо. Ей уже двадцать пять. Ты всего на три года старше. Иди и не отходи от нее весь вечер. Постарайся понравиться.

Сергей послушно направился к Ирине и больше не отходил от нее ни на шаг. Разговаривали они мало, лишь обменивались незначительными фразами. В какой-то момент в танце Сергей хотел прижать к себе партнершу, но та умело соблюдала нужную дистанцию. Больше таких попыток Сергей не делал, хотя танцевали теперь оба с удовольствием и неохотно последовали призыву хозяйки сесть за стол. Настроение Ирины заметно улучшилось.

Посередине стола возвышался электрический самовар, вокруг которого красовались домашний торт, печенье, хворост, рулет с орехами, сладкий пирог.

После первой чашки чая Ирина хотела уйти, но не решилась подняться первой. Ей нравилась эта компания. Она еще ни разу после гибели мужа так хорошо не веселилась.

— Ну, мальчики и девочки, просим нас извинить, нам с Николаем пора отчаливать. — Юля поднялась из-за стола. — У Коли завтра утром очень важная встреча на высоком уровне. Опаздывать ни в коем случае нельзя.

— Но завтра ведь воскресенье, — напомнила Татьяна.

— У моего Коленьки день не нормирован, — гордо заявила Юлия. — Такая работа. А встречу ему назначили именно на воскресенье. Спасибо за прекрасный вечер и великолепный стол. Мы с Коленькой замечательно отдохнули и рады были познакомиться с очаровательной Ириной. Всего вам доброго!

После их ухода поднялась и Ирина.

— А ты куда! — удивилась Татьяна. — У тебя тоже завтра деловая встреча на высоком уровне?

— Я просто знаю, как ты устала. Такой стол накрыла. Тебе тоже надо отдохнуть.

— Ладно тебе, подружка. Мне ведь помогали двое мужчин. А я только командовала. Посиди еще с нами.

— Нет, Таня. Я давно так хорошо себя не чувствовала, но все же устала. Тем более, что ты мне ничего не сказала о гостях. Прости, пожалуйста!

— Ну, что с тобой делать, — уступила хозяйка. — Сергей, проводи нашу гостью, чтобы я не волновалась.

— Татьяна, не надо! Я сама прекрасно найду дорогу, — вспыхнула от смущения Ирина.

— Позвольте вас проводить! — К ней подошел Сергей и посмотрел с такой надеждой, что она сдалась.

— Хорошо, пойдемте.

Когда они вышли, Сергей взял ее под руку.

— Позвольте?

Ирина замешкалась, растерялась. Не позволить — можно обидеть человека, а он весь вечер был так внимателен к ней.

— Пожалуйста, — смущенно ответила она.

Виталий никогда не брал ее под руку. Чаще они ходили, взявшись за руки, или он обнимал ее за плечи.

Разговор долго не клеился. Молча подошли к трамвайной остановке.

— Вы далеко живете? — спросил Сергей.

— Минут двадцать на трамвае, — не задумываясь, ответила она.

— Может, прогуляемся пешком? Грязи нет, морозец подсушил тротуары. Идти будет приятно.

— Но идти придется далеко.

— Если вы устанете, сядем на трамвай.

— Пойдемте, — пожала она плечами.

Он снова взял ее под руку. И снова в ее памяти всплыл Виталий. Она тряхнула головой, сбрасывая наваждение.

— Вам холодно? — забеспокоился спутник. — Может, стоило поехать на трамвае?

— Нет, нет. Мне нисколько не холодно. Смотрите, какое звездное небо! У вас есть с собой деньги?

— Есть. Почему вы спросили?

— Просто увидела молодой месяц. Знаете примету? Увидишь молодой месяц, а в кармане есть деньги, значит весь месяц будешь с деньгами.

— А много надо иметь при себе денег?

— Можно даже мелочь. Главное, чтобы они были.

— А у вас есть?

— Ни копейки, — засмеялась Ирина.

— С удовольствием вам одолжу.

— Зачем? Чтобы я потом целый месяц одалживала? Не надо. Я не люблю долги.

На мосту через железнодорожные пути они остановились.

— Давайте, постоим немного, — попросила Ирина. — Здесь часто проходят поезда дальнего следования. Я еще ни разу не ездила далеко. На электричках только приходилось. А так хочется куда-нибудь поехать, чтобы ночью спать под перестук колес. А вон и поезд. Кажется, ашхабадский, а вообще-то могу и ошибиться, просто я знаю, что есть такой поезд.

Локомотив издал пронзительный сигнал, и в считанные секунды поезд промчался под ними.

— Вы почувствовали, как завибрировал мост? — вопросительно глянула она на спутника.

— Нет. Не обратил внимания. Вы же не предупредили меня заранее.

— Тогда давайте подождем следующего поезда.

Вновь показались мощные огни, освещая рельсы.

— Это электричка. От нее меньший эффект, но все равно можно почувствовать. — Электричка стремительно пролетела под ними. — Ну как? — Она глянула на него.

— Есть легкая вибрация. Едва заметная, но есть.

— Вот видите? А когда идет грузовой состав, то даже становится страшно.

— А вы романтик, Ирина. — Он внимательно посмотрел на нее.

— Какой там романтик! Просто часто приходится здесь ходить. Когда были проблемы с транспортом, на работу добиралась пешком по этому мосту. Летом еще ничего. А вот зимой, когда темно, не очень приятное ощущение. Пойдемте, а то путь не близкий.

Дальше они шли молча. Ирину терзали две мысли. Вдруг на прощание он захочет ее поцеловать? Как поступить в таком случае? А если напросится на чашку чая? Что тогда делать? Отказать? Прогнать? А если он будет настаивать и приставать? Дать пощечину? Но ведь его сестра для нее самый родной человек на всем белом свете. И зачем только Татьяне надо было приглашать ее на этот обед?

А так вроде бы он ничего. Мужичок крепенький. Только вот возраст непонятный. Он из тех людей, которым можно дать и двадцать пять и сорок лет. Почему ей Татьяна никогда ничего не рассказывала о своем брате? Женат он? Есть у него дети? Приехал вроде бы из Сибири. Во всяком случае, он сам так сказал. Но эта информация ни о чем не говорит. Какая разница, откуда человек приехал? Спросить вроде бы неудобно. Еще подумает, что она им заинтересовалась.

Мысли Сергея были направлены в то же русло. Молодая женщина понравилась ему с первого взгляда. Но его насторожило, что во время танца, когда он хотел прижать ее к себе, она не позволила этого сделать. Почему? Ведь прижать партнершу во время танца не возбраняется. Это так естественно. Ничего крамольного в этом нет. Как поступить дальше? Поцеловать ее на прощание? А если она обидится, возмутится? Нет. Не следует торопить события.

А женщина хороша! Прямо картинка! Особенно, когда краснеет от смущения. Робкая, стеснительная. Таких скромниц сейчас не встретишь. Но что-то уж слишком молчалива, каждое слово из нее приходится вытягивать. Сама ни о чем не спросит, не поинтересуется. Не навязывать же ей себя со своими проблемами. А вообще-то сестра лишь бы с кем не познакомит. Надо подробней расспросить у нее об Ирине.

— Вам не скучно со мной? — неожиданно спросила Ирина. — Мы все молчим и молчим.

— Я подумал, а вы сказали, — засмеялся Сергей. — Но знаете, мне с вами очень хорошо. И даже молчать приятно.

— Правда? Тогда давайте продолжать в том же духе, — улыбнулась она. — Я столько дум успела передумать.

— И о чем же думали, если не секрет?

Они стояли под ярким фонарем. Ее обаятельная улыбка очаровала его.

— Так, ни о чем и обо всем, — ушла она от прямого ответа. — На этот вопрос вообще трудно ответить. А вот и мой дом, — неожиданно заявила она.

Он не стал ее целовать, не стал напрашиваться на чашку чая, чего она так боялась, а просто улыбнулся и протянул ей на прощание руку.

— Спасибо за чудесный вечер. Я счастлив, что у моей сестры такая замечательная подруга.

Она вложила в его натруженную ладонь свою изящную ручку. Он слегка пожал ее и неожиданно поцеловал кончики пальцев.

— Спокойной ночи! Вам не будет страшно подниматься по лестнице? Я вижу, подъезд не освещен.

— Нет, что вы. Я привыкла. У нас, слава Богу, относительно спокойно.

— Где ваши окна?

— На третьем этаже крайние слева. Угловая квартира.

— Поднимитесь домой и сразу зажгите свет, чтобы я был уверен, что вы благополучно добрались.

— Хорошо. Так и сделаю. Спокойной ночи. Спасибо, что проводили.

Она взбежала на третий этаж, быстро открыла дверь, включила на кухне свет и подошла к окну. Сергей стоял и смотрел вверх. Увидев ее в освещенном окне, помахал рукой, повернулся и зашагал прочь. Она смотрела ему вслед, пока тьма не поглотила его удаляющуюся фигуру.

Ирина решила в понедельник расспросить Татьяну о Сергее. Есть ли у него семья, дети? Нет, лучше не надо. А то еще подумает, что она им интересуется. Ни к чему все это. Ей больше никто не нужен. Хватит. Была уже замужем, познала, что это такое. Нечего заглядываться на других мужчин и не надо никем интересоваться. А все-таки почему Татьяна пригласила ее именно на этот обед, когда приехал брат? Что-то тут не так.

Она боком протиснулась к дивану, надела ночную сорочку и легла. Мысли вновь и вновь возвращались к минувшему вечеру. Попыталась представить себе лицо Сергея. Ничего не получилось. Обычный, ничем не примечательный человек. Разве что добрый. Но доброте невозможно придать какой-либо облик.

А Сергей шагал по улицам ночного города и его одолевали невеселые думы. Пять лет назад он безумно влюбился в сибирячку по имени Светлана. Кровь с молоком, певунья, плясунья, хохотушка. На его любовь ответила взаимностью, сыграли свадьбу. Но совместная жизнь оказалась до слез короткой. Через год Светлана умерла при родах, оставив ему крохотную дочь Наташу. Эту трагедию он переживает до сих пор. Если бы не дочь, последовал бы, наверное, за своей любимой. Растить девочку ему помогает мать. Дочка растет слабенькой, часто болеет. Теперь ей четыре года.

Мать частенько заводит разговор о новой женитьбе. Даже невесту ему присмотрела. Не по душе ему эти разговоры. Но и мать понять надо. Трудно ей с внучкой. Девочка с характером, упрямая, непослушная. Избаловали ребенка, ни в чем не отказывали. А все из-за частых болезней. Что ни зима, то воспаление легких. Постоянный кашель мучает девочку. Теперь врачи признали у нее хронический бронхит, настойчиво рекомендуют сменить климат на среднюю полосу России. А сейчас и другая беда приключилась с малюткой. Затосковала, все просит, чтобы приехала мама.

Сергей остановился на мосту, где полчаса назад провожал с Ириной поезда. Машины с шуршанием проносились мимо, прогрохотал трамвай, величественно проплыл троллейбус. Где-то далеко послышался призывный сигнал локомотива. И вскоре с нарастающим шумом показался поезд. Его мощные прожектора разрезали тьму пополам, освещая тонкие струны рельсов, разбегающихся в разные стороны на многочисленных стрелках. Сергей замер в ожидании, прислонившись к перилам, чтобы уловить реакцию моста на движение поезда. И действительно, слегка дрогнули перила, едва уловимая вибрация отозвалась в его теле. Он прикрыл глаза и мысленно воспроизвел образ женщины, совсем недавно открывшей ему эту маленькую тайну. Постоял еще немного на мосту и продолжил свой путь.

Дома у Татьяны была тишина. Дети и муж давно спали. Хозяйка протирала полотенцем хрустальные бокалы, проверяя на свет качество их чистоты. Сергей осторожно прикрыл дверь, чтобы не шуметь. Стал снимать обувь.

— Это ты? — встретила его удивленная сестра. — Я, признаться, раньше утра тебя не ждала?

— С чего бы это?

— Ты вдовец, она вдова. Вам и карты в руки.

— Значит, ты плохо знаешь свою подругу. Она не из тех, кто первого встречного положит в свою постель. Уж очень стеснительная и скромная. Какая-то несовременная.

— Но хороша! Признайся честно.

— Хорошая, не отрицаю. Но меня что-то не очень волнует.

— Ты просто закостенел без женской ласки, вот и не волнует поэтому. Приглядись к ней получше, своди в ресторан, пригласи в театр. Просто погуляй по городу, поговори с ней. Она большая умница, но такая же закостенелая, как и ты. После гибели мужа ни на одного мужика не глянула. Айсберг, а не женщина. Ее еще растопить надо.

— Расскажи поподробнее. Я же ничего о ней не знаю. Такая молчунья, слова о себе не сказала.

— Ага! Заинтересовался? Задело все-таки за живое? Садись. Я чай поставлю. Разговор будет долгим.

И начала Татьяна свой рассказ. Как семь лет назад прямо из ПТУ пришла к ним совсем юная девочка, почти ребенок. Тоненькая, изящная, с белыми кудряшками. Все женщины в их большом коллективе ее полюбили. Ирина не отказывалась ни от какой работы. За все бралась с охотой, все делала играючи. Она оказалась талантливой швеей. Постепенно ей начали доверять более сложные операции, а через два года она стала закройщицей. Заказчицы записывались к ней в очередь, появились постоянные клиенты. А это уже о чем-то говорит. В таком возрасте не каждой под силу.

— Потом мы заметили, что в конце рабочего дня к ателье стал приходить очень красивый парень. Выяснилось, что встречает он нашу Ирочку. — Татьяна налила чай в чашки. — Пей, я только что заварила.

— Говоришь, красивый?

— Да, очень. Хоть картину с него пиши. Я сама ничего подобного не встречала. Но наша Ирочка была ему под стать. Красивая пара. Прохожие вслед оборачивались. Потом всем коллективом сыграли им свадьбу, поскольку оба были сиротами. Через год Ирине дали однокомнатную квартиру. Жили они душа в душу, надышаться друг на друга не могли. Так прошло три года. Все бы ничего, но не было детей. Ирина всех врачей обошла. И все в один голос заявили, что она совершенно здорова, и посоветовали проверить мужа. Вот на этом и закончилось их счастье.

— Что ты имеешь в виду?

— Когда она сказала об этом мужу, тот не поверил и запил.

— Скорее поверил. Иначе бы не запил, — задумчиво проговорил Сергей. — Он, видимо, прекрасно знал причину своего недуга, но скрыл это от всех, в том числе и от жены. Теперь вообще никто ничего не узнает.

— Может, ты и прав. Кто его разберет. Я над этим не задумывалась. — Татьяна медленно размешивала сахар в чае.

— Что же было дальше? — Сергей налил себе вторую чашку.

— А дальше был несчастный случай. Подробности не хочется рассказывать. Одним словом, Ирина вдова, сердце ее никем не занято. Уж в этом ты можешь мне поверить. Так что не теряй случая. Такого, скорей всего, больше не подвернется. Твоей Татке нужна мать. Ирина на эту роль подходит идеально. Видел, как к ней ринулись мои дети? Вот то-то же. Небось к Юлии никто не подошел.

— Татьяна, ты говорила, что вашего ателье больше не существует. Где же сейчас работает Ирина?

— Как это ни печально, ателье наше действительно закрыли. Я оставалась там до последнего дня. Ирина тоже не уходила. Она и представить не могла, что когда-нибудь бросит свою работу. Еще осталось несколько пожилых женщин предпенсионного возраста. Их просто уже нигде не брали на работу. Пришли новые хозяева здания, в котором располагалось наше ателье, и разрешили нам забрать все, что мы пожелаем, но в кратчайший срок освободить им помещение. Даже машину нам дали и грузчиков. Так не терпелось завладеть всем этим. Мы взяли несколько швейных машин и перевезли их в квартиру к Ирине.

— К Ирине?!

— Да. В ее квартире мы устроили маленькое ателье, где и работаем по сей день.

— Но ты же сказала, что у нее однокомнатная квартира.

— Однокомнатная. И тем не менее мы там ухитряемся работать и зарабатывать. Я у них за начальника. Обеспечиваю всех работой, закупаю ткани, сбываю готовую продукцию. Зарабатываем не ахти как много. Но все же от голода не умираем. Ирина у нас раскраивает ткани, остальные шьют. Еще Ирина готовит на всех обеды. Для этого мы выделяем ей на расходы нужную сумму.

— Невеселая история. Но почему ты все-таки осталась с ними? Я ведь обеспечил вас на многие годы. Разве тебе этого мало?

— Мало, Сережа. Мне нужен коллектив. И он у меня есть. Мне нужно заботиться о ком-то. А тебе огромное спасибо. Ты нас просто озолотил в прямом и переносном смысле. Хватит и нам, и дети не будут знать нужды.

— Только поосторожнее с реализацией.

— Это я все знаю. Но пока на жизнь хватает, и мы золото не трогаем. Пусть лежит, оно ведь не портится. Дети подрастут, им квартиры покупать надо будет.

— Детям ничего не говорите о золоте. А то еще проболтаются нечаянно где-нибудь. Похвастаться ребятишкам могут. Так и до беды недалеко. «Светиться» нельзя ни в коем случае. Сейчас опасное время.

— Не волнуйся. Не подведем. Ну а ты что собираешься делать? Будешь продолжать знакомство с Ириной?

— Что сейчас загадывать? Время покажет. Я пошел спать. Уже поздно. Спокойной ночи! А ты считаешь, у меня есть шанс завоевать Ирину.

— Трудно сказать. Я бы сама этого очень хотела. Не зря же пригласила ее на обед. Мечтала вас познакомить. А ты почему об этом спросил?

— Ты же сама сказала, что у нее муж был красавец. А я к таковым не отношусь. Она, глядя на меня, будет все время сравнивать. И я окажусь в явном проигрыше.

— Ты бери ее не красотой, а заботой, уважением, лаской и вниманием. Она сейчас холодная. Надо растопить лед в ее душе, отогреть как следует, а уж потом предпринимать более решительные шаги. Я имею в виду объяснение в любви.

— До этого еще далеко. — Он тяжело вздохнул. — И у меня на покорение ее сердца совершенно нет времени. Может, завтра пригласить ее в ресторан?

— Ни в коем случае! Ей совершенно нечего надеть. Видел, в чем она пришла? Это ее лучший наряд. После похорон мужа долго выплачивала долги. Ведь он пропил все, что у них было. Постельное белье, посуду. Даже ее наряды. Она просто откажется пойти с тобой. И с ее настроением по ресторанам не ходят. Я постараюсь ее приодеть. Ну, выдам ей премию, что ли. Я бы своими нарядами с ней поделилась, но у нас разные размеры. А вообще, идея! Куплю хорошее платье ее размера, а ей скажу, что в магазине ошиблись, а назад не берут. Надеюсь, не откажется принять от меня.

— Она будет чувствовать себя перед тобой в долгу и обязательно постарается вернуть деньгами. Пока не торопись. Смотри, не обидь ее этим. Потом что-нибудь придумаем.

— Ты когда улетаешь?

— Через два дня.

— А когда приедешь?

— Недели через две, может, через месяц. Поработаю еще немного на своей шахте, намою золотишка и приеду. Надо купить квартиру, лучше две. Ты присмотри мне дом, где продаются квартиры, и чтобы гараж был поблизости. Вот тогда и вернемся к этому разговору. А сейчас надо спать. — Он посмотрел на часы. — Уже четыре часа. Хорошо, что сегодня воскресенье, можно выспаться.

Впечатление от разговора с сестрой было настолько велико, что Сергей так и не смог уснуть. С рассветом он поднялся, оделся и вышел на улицу. Город освещали первые лучи солнца. Редкие прохожие спешили по своим делам.

При свете дня все выглядело совсем иначе, чем вечером. Сергей закрыл глаза, мысленно стараясь воспроизвести маршрут вчерашней прогулки с Ириной. Вот и трамвайная остановка. Здесь они немного постояли в ожидании трамвая. Теперь ясно, куда идти. Он вспомнил, как взял женщину под руку, как напряглось ее тело, протестуя против его прикосновения. Но она пересилила себя и не отняла руку, не оттолкнула его. Может, это и есть начало? Но выводы делать слишком рано.

А вот и мост уже виден. Он вновь остановился и стал ждать поезда. Вскоре показался товарный состав. Длинной змеей он медленно полз по стальным рельсам, вагон за вагоном. Тридцать восемь, тридцать девять, сорок. Монотонный перестук колес на стыках отзывался в мощном теле моста едва уловимой дрожью. Вагоны послушно катились за локомотивом. Сорок семь, сорок восемь и еще два. Показалась шустрая электричка, остановилась, поглотив немногочисленных пассажиров. А вот и скорый. Стук, стук, перестук, и все стихло вдали в утренней дымке рассвета.

Сергей, не торопясь, пошел дальше. Вот и дом, где живет Ирина. Окна квартиры зашторены. Он прошел вдоль дома, немного постоял у ее подъезда и медленно тронулся в обратный путь. Значит, все же задела его сердце очаровательная блондинка. Он никак не мог избавиться от мыслей о ней, стараясь представить лицо, глаза, светлые локоны. Вспомнил, как легко вспыхивают ее щеки ярким румянцем.

В понедельник утром, как всегда, все сотрудницы маленького ателье собрались на квартире у Ирины.

— Вот что, дорогие мои, — начала привычную пятиминутку Татьяна. — Со сбытом у нас проблемы. По нашим ценам перестали брать продукцию. Снижают до минимума, а сами продают дорого. Если так будет продолжаться, мы скоро совсем прогорим. Надо продавать самим. Кто из вас пойдет на это?

— Я! — не задумываясь, предложила свою кандидатуру Марья Даниловна, крупная краснощекая женщина. — Я пойду торговать. Давно уже думала об этом.

— Хорошо, Марья Даниловна. Но торговать придется на улице.

— Ничего. Я уже приглядела тут одно местечко. Недалеко отсюда кольцо девятого трамвая, и проходит «восьмерка». Народу скапливается много. Там уже организовался небольшой рынок. Торговля идет бойко.

— Замечательно. Мы вам оформим разрешение на торговлю, все расходы на оплату места и налоги тоже берем на себя. Как только документы будут готовы, можете приступать.

— Я все сделаю сама. Я уже сфотографировалась на документы. Там требуется две фотографии.

— Ну, Марья Даниловна! Это просто замечательно! Освобождаем вас от работы для оформления документов.

— Вот здорово! Тогда разрешите мне идти? — Она поднялась со своего рабочего места у окна.

— Идите. А мы будем с нетерпением ждать вас.

Марья Даниловна поспешно ушла.

— Итак, женщины! Самый трудный вопрос, кажется, решен, — облегченно вздохнула Татьяна. — Ткани хватит месяца на два. А там видно будет. Мне обещали в одном магазине продать остатки ситца по сходной цене. На мужские трусы вполне пойдет. Там у них несколько сотен метров. А в другом магазине, но уже дороже, есть ситец разных расцветок на женские ночные сорочки. Я тоже его куплю. Это три рулона. Еще я видела приличный материал на халаты. Но еще подумаю. Может, что-нибудь подвернется дешевле.

— Татьяна, — подала голос Екатерина Сергеевна, — ты придержи пока нашу зарплату. Закупи побольше ткани. Сама видишь, как все дорожает. Еще не известно, что нас ждет впереди. Мы вполне обойдемся обедами, которые готовит Ирина.

— Это только с согласия коллектива. Я не возражаю.

— Мы все согласны, — подтвердила Лидия Анатольевна. — Уже обсуждали этот вопрос. Только выдавай Ирине деньги на продукты, чтобы она готовила нам обеды. Без них мы не проживем.

— Договорились. Ну, работайте, а я побегу по своим делам.

Женщины занялись шитьем. Под рукой у каждой из них лежали стопки раскроенной ткани, заготовленные Ириной в воскресенье. Сама она отправилась на кухню готовить обед. Татьяна пошла следом.

На столе для раскроя ткани лежали кучки разноцветных лоскутков. Ирина сдвинула их в сторону, протерла стол и открыла холодильник.

— Что собираешься сегодня готовить? — поинтересовалась Татьяна.

— На первое хочу сделать рассольник на мясном бульоне. На второе — макароны по-флотски. На десерт могу предложить только чай. Ты хотя бы раз загляни к нам в обед, поешь вместе с нами.

— Мне совершенно некогда. У меня ведь семья. Я хочу потратить часть своих денег на закупку ткани. Они потом с лихвой вернутся. Надо сегодня объехать несколько складов. Подберу все остатки, пока не повысили цены. Я, конечно, не буду лишать вас зарплаты. У меня есть немного свободных денег, вот их и пущу в ход. А что будем делать дальше, даже не знаю.

— Не ломай голову. Даст Бог день, даст и пищу.

— Твоими бы устами… — Татьяна немного постояла в дверях, ожидая, что Ирина спросит о Сергее, но не дождалась. Сама говорить на эту тему не решилась. — Я пошла, Иринушка.

— Удачи тебе! Когда придешь?

— Не знаю. Как все закуплю и достану транспорт. Даже если не уложусь в рабочее время, ты же ведь все равно никуда не уйдешь из дома.

Все вошло в привычное русло, будто и не было знакомства с Сергеем. Жизнь потекла своим чередом по принципу: нам бы день продержаться да ночку пережить. Далекоидущих планов не строили, поскольку в перспективе все равно ничего не светило.

Но нет-нет да и вспоминала Ирина Сергея. Она все старалась воспроизвести в памяти его лицо, но ей это не удавалось. Уж слишком неприметная личность. Ничего запоминающегося. Она все ждала, что Татьяна хоть что-нибудь скажет о нем. Но Татьяна упорно молчала. Сама же заговорить на эту тему стеснялась.

Воспоминания о Сергее стирались, постепенно уходили в прошлое, когда однажды подруга шепнула ей:

— Завтра ждем тебя на обед в то же время. Не опаздывай.

Ирина вздрогнула от неожиданности, яркий румянец окрасил щеки. Она хотела возразить Татьяне, но той и след простыл. Пыталась чем-нибудь заняться, но все валилось из рук. Бросила все дела и села на табуретку.

«Зачем я ему? Что он себе другой женщины не найдет? А почему он должен искать? Чем я хуже других? Может, я ему приглянулась? Но ведь Виталик… Опять Виталик! Пора забыть его. Человека давно уже нет в живых, а все равно он в моем сердце. Но надо подумать и о себе. Мне уже двадцать пять. Я тоже могу быть счастливой. Но я уже была счастливой, пока Виталик не запил. Его тень будто преследует меня. Не могу от нее избавиться. На других мужчин смотрю через призму его красоты. При чем здесь красота? Хватит, налюбовалась. Этой красоты в своей жизни получила полной мерой».

Она кидалась из одной крайности в другую. То готова была отказаться даже от мысли встретиться с другим мужчиной, упасть на диван и оплакивать свою горькую судьбу и одиночество наедине с подушкой. То со все возрастающим нетерпением ждала встречи с Сергеем.

В субботу с раннего утра Ирина навела полный порядок в домашнем ателье-квартире. Сходила на рынок, закупила продуктов на целую неделю для своей рабочей семьи. Согнувшись в три погибели, дотащила битком набитые сумки до подъезда, поставила поклажу на землю, чтобы передохнуть, разогнулась и увидела легковой автомобиль, новенький, еще без номеров. Дверца машины отворилась, из нее показался элегантно одетый мужчина и пошел ей навстречу.

— Здравствуйте, Ирина! Вам помочь?

— Ой, а я вас сразу не узнала. Как вы здесь оказались, Сережа?

— Обкатываю новую машину. Вчера купил. Давайте занесем ваши вещи и покатаемся вместе. — Он взял в руки сумку и с возмущением глянул на нее. — Как вы можете таскать такие тяжести? Вы же женщина!

— Кому какое дело до этого? — вспыхнула она. — Сейчас всем женщинам достается.

— Но вы же молодая. Вам еще матерью надо стать.

Она покраснела.

— Это вас не касается. Я не собираюсь ни с кем ложиться в постель ради этого.

— Простите! Я не хотел вас обидеть. Но вы же гробите свое здоровье. Дайте вашу телегу! — Он взялся за ручку сумки на колесах.

— Я сама довезу до подъезда.

У дверей, не слушая ее возражений, Сергей подхватил обе сумки и легко понес их по лестнице, будто они были совершенно пустые. Она с восхищением смотрела на него, поднимаясь следом. Вот это сила!

— Это ваша квартира? — Он поставил сумки у двери. — Я не ошибся? А то я сюда звонил и не мог дозвониться.

— Нет, не ошиблись. — Она вставила ключ в замок. — Знаете, Сережа, у меня там…

— Знаю. Мне Татьяна все рассказала.

— Тогда входите. Только не пугайтесь. — Они вошли в прихожую.

— Куда ставить сумки?

— На кухню. Больше некуда. Сами видите, не квартира, а ателье. Я сейчас разберу продукты и освобожусь.

— Вам помочь?

— Нет, — улыбнулась она, — я сегодня больше не собираюсь поднимать тяжести.

— Тогда я подожду вас в машине.

Ирина разобрала продукты, разложила по местам. Сумку с картофелем вынесла в коридор. Руки слегка дрожали то ли от чрезмерной перегрузки, то ли от волнения. Она наспех переоделась в свой единственный наряд, слегка тронула губы помадой, обула модельные туфли. Еще раз глянула в зеркало, причесалась, потом слегка взлохматила волосы, придав прическе поэтический беспорядок, и вышла на улицу.

— Быстро вы управились! — удивился Сергей. — А я уже приготовился к долгому ожиданию. — Он открыл дверцу, приглашая ее садиться. Сам сел за руль. — Куда путь будем держать? Я ведь совсем не знаю города.

— Но Татьяна пригласила меня на обед.

— До обеда еще два часа.

— Тогда поехали. По ходу движения я буду говорить, куда поворачивать, и немного расскажу о городе.

Машину Сергей вел осторожно, но умело. На обгон не шел, даже если была такая возможность. У светофоров немного терялся, все свое внимание сосредоточив на дороге.

— Никак не могу привыкнуть к светофорам. По тайге езжу без всяких правил.

— Вы работаете шофером?

— Нет. Но иногда приходится.

— Сейчас сверните налево, а потом у светофора направо. Мы поедем по самой длинной улице нашего города. Теперь никуда не сворачивайте. Дорога нас сама поведет. Если хотите, можем посмотреть мост через Волгу.

Сергей глянул на часы.

— За час управимся?

— Управимся, но давайте лучше не рисковать. А то можем попасть в пробку и застрять в ней.

— Куда? — рассмеялся он. — Может, прямо в бутылку?

Она улыбнулась.

— Сразу видно, что человек вырос в лесу.

— Не только вырос, но и всю жизнь там прожил.

— Тогда сворачивайте налево и поедем прямо к Татьяне. Лучше подождать, чем опоздать. Я придерживаюсь такого принципа.

— Хороший принцип. Я тоже возьму его на вооружение.

Машин становилось все больше, и впереди, у светофора, они уже стояли сомкнутыми рядами.

— Сережа, разворачивайтесь, пока не поздно.

— В чем дело? — спросил Сергей, но послушно развернул машину и поехал в обратном направлении.

— Эта та самая бутылка, куда мы чуть не попали.

— То есть, вы хотите сказать, пробка? — весело рассмеялся он.

— Вот именно. Мы могли бы там застрять надолго. Теперь сверните налево, через квартал снова налево. А там и дом Татьяны рядом. У ближайшего киоска остановитесь, пожалуйста, я куплю детям шоколадки.

И все же они немного опоздали.

— Вы бегите наверх, а я поставлю машину на сигнализацию и тоже поднимусь.

— Все равно мы опоздали. Я лучше вас подожду.

— Ирина, не пора ли нам перейти на «ты»?

— Давайте не будем торопить события.

— Ну что ж, будь по-вашему. Все. Теперь пошли.

Их взгляды встретились. К своему удивлению она отметила, что у него голубые глаза, и смотрят они на нее так ласково и нежно, что по всему телу разошлось приятное тепло. И Сергей сегодня выглядел совсем иначе, чем показалось ей в первый раз. Даже вроде ничего, симпатичный. Ростом вот только сильно уступает Виталию. Опять Виталий! Нет, от этого наваждения ей уже не избавиться никогда. Бывший муж так, наверное, и останется для нее эталоном, с которым она будет сравнивать всех мужчин.

— Как вам понравилась наша прогулка? — Сергей подошел к Ирине и взял ее под руку.

До чего же это приятно, когда тебя вот так нежно берут под руку! Даже через ткань кофточки она почувствовала, какая горячая у него ладонь.

— Прогулка? — словно очнулась она. — Спасибо! Просто замечательно! Я никогда еще не ездила в легковой машине. Получила большое удовольствие.

— Вот и прекрасно! Теперь пошли получать от Татьяны нагоняй за опоздание.

А Татьяна в этом время наблюдала за ними из окна кухни.

«Красивая получится пара, — подумала она. — Дай Бог им счастья! Обоим в этой жизни досталось с лихвой».

На этот раз Ирина была единственной гостьей. Дети спали. Ирина была рассеянной, больше молчала и не могла понять, что с ней происходит. Почему вдруг ее так потянуло к Сергею? Хотелось прижаться к нему и отогреться, растопить лед, который, казалось, сковал и тело и душу.

После обеда Сергей решил поставить машину в гараж.

— Можно я с вами? — робко спросила Ирина.

— Буду премного благодарен! — обрадовался он. — Пойдемте.

Гараж оказался недалеко, в соседнем гаражном кооперативе. Сергей распахнул ворота. Ирина с интересом осмотрелась: высокие стеллажи с инструментами, стены оштукатурены и побелены, в углу на полу откидная крышка.

— А там что?

— Это погреб. Хотите посмотреть?

— Погреб? Как интересно! Хочу.

Сергей приподнял крышку. Под ней на расстоянии полуметра оказалась вторая, к которой был привязан шнур. Он потянул, и перед ними открылась черная пустота. Щелкнул выключатель, и Ирина увидел погреб, стены которого были выложены красным кирпичом. На стеллаже стояли банки с домашними консервами.

— Это Татьянин гараж?

— Нет. Это мой гараж. Татьяна купила его для меня.

— А консервы? Там огурчики в банках.

— Прямо с огурчиками и купила.

— Но это же стоит бешеных денег! Откуда они у Татьяны?

— Я ей дал.

— У вас столько денег?! — Она смотрела на него широко раскрытыми глазами.

— А разве огурчики так дорого стоят?

— Я не о них, а о гараже. И еще машина.

«Боже, до чего же она красивая и желанная!» — промелькнуло в сознании Сергея Он готов был схватить ее в объятия и целовать, целовать. Но вместо этого только улыбнулся и сжал кулаки, чтобы сдержаться и не поддаться соблазну.

— Я работал на золотых приисках.

— Там столько платят?

— Нет. Зарплаты там вполне скромные. Но мне еще от деда достался золотой прииск, о котором никто не знает. Вот он-то и служит источником всех моих доходов.

— Вы шутите?

— Конечно, шучу, — и тихо, вполне серьезно, добавил: — Такими вещами не шутят. — Потом улыбнулся. — Что так испугалась? Я не разбойник с большой дороги.

Она не поверила ни одному его слову. Решила, что он просто разыгрывает ее. И вообще, какая ей разница? С чего это вдруг она устроила ему допрос? Еще подумает, что ей нужны его деньги. Ее это не касается, и пусть тратит, сколько хочет и на что хочет. А ей до этого нет никакого дела.

Они стояли и смотрели друг на друга. В ее глазах он видел вопрос, смятение и даже испуг. Его искрились добрым смехом. Нет, с такими глазами человек не может врать. Но и поверить в эти сказки невозможно. Неужели он так шутит с ней?

— Вы не будете спускаться в погреб? — неожиданно спросил он.

— Я? — Она испуганно отпрянула от лаза. — Зачем?

— Посмотреть.

— Я и так вижу, что огурчики, то есть погреб, замечательный.

— Тогда давайте закроем его.

Сергей захлопнул крышку и загнал машину в гараж.

— Теперь мы свободны, — заявил он, поворачивая ключ в замке. — Вас проводить домой или мы проведем вечер вместе?

— А у вас больше нет никаких дел?

— Больше никаких. Если и вы свободны, то я в полном вашем распоряжении. Давайте обсудим наши дальнейшие действия. Ресторан, кино, театр, цирк?

— Что вы! Какой ресторан? Какой театр? — перепугалась она. — В моем-то наряде? А вот в цирк можно.

— Прекрасно. Это далеко отсюда?

— Четыре автобусных остановки.

— Тогда вперед!

Он обнял ее за плечи. Она вздрогнула. Точно так же делал Виталий. Губы дрогнули от боли воспоминаний.

— Простите! Я что-то сделал не так? — смутился Сергей и взял ее под руку.

«Да, с ней надо быть осторожным, — подумал он. — Только что сияла от счастья, и вдруг все переменилось. Неприятные ассоциации? Значит, за плечи обнимать ее нельзя».

На автобусной остановке долго стоять не пришлось. Подкатил переполненный автобус, и они втиснулись на подножку. В кассах цирка билетов не оказалось.

— Я сейчас, — шепнул ей Сергей. — Ждите меня здесь. — И скрылся в здании цирка. Через пять минут он вернулся с двумя билетами в руках.

— Вы прямо волшебник, — радостно захлопала в ладоши Ирина. — Я уже думала, что придется уйти не солоно хлебавши.

— Со мной не пропадете, — подмигнул Сергей.

В вестибюле было шумно и многолюдно. Ярко сияли люстры, светились улыбками лица.

— Давайте зайдем в буфет, — предложил Сергей.

Уж что-что, а буфеты в цирке были на каждом шагу.

— Хотите мороженое? Или что-нибудь другое? Выбирайте, смотрите, какой богатый ассортимент!

Она глянула на него. Смеющиеся глаза и добрая улыбка, которая начинала ей нравиться.

— Вы давно в последний раз были в цирке? — спросил он.

— Еще в детском доме. Нас каждый год приводили сюда.

— И, конечно, никогда не покупали мороженого?

— Никогда. А я так мечтала полакомиться!

— Так какое мороженое вам купить?

Она глянула на цены, смутилась.

— Нет-нет, спасибо, это я так, разболталась.

— Вас смущают цены?

Она покраснела и кивнула головой.

— Но меня они нисколько не смущают. — И он купил два мороженых в пестрой обертке. Одно подал ей, другое стал разворачивать сам.

— Пойдемте, поищем наши места.

Их кресла оказались в первом ряду почти посередине, как раз напротив оркестра.

«Наверное, бешеные деньги заплатил», — мелькнула у нее мысль.

— Мы всегда сидели на самом последнем ряду, вон там, на верхотуре, — показала она рукой. — Там и сейчас сидят дети. Они, наверно, тоже из детского дома.

«Ее прошлое все время с ней», — с грустью подумал Сергей и тяжело вздохнул.

Представление началось с красочного парада всех артистов. Потом выступали акробаты. Их сменили жонглеры. Затаив дыхание, при полной тишине, зрители следили за воздушными гимнастами. Сергей от души хохотал над удачными шутками клоунов. Увидев, что Ирина лишь сдержанно улыбается, спросил:

— Вам разве не весело? Вы даже не смеетесь.

— Мне хорошо. А смеяться я разучилась. У меня просто не получается. Это случилось после гибели мужа. Вы не обращайте на меня внимания. У вас такой заразительный смех! Я рада за вас. Ой, смотрите, как интересно, велосипед с одним колесом. Как он на нем держится и не падает?

В антракте к ним подошел фотограф.

— Не желаете фотографию на память?

— А когда будет готово? — оживилась Ирина.

— Прямо сейчас. Но только в одном экземпляре.

— Тогда щелкайте дважды, — попросил Сергей.

С фотографиями в руках они вышли в фойе.

— Чем бы вас еще угостить? — Он готов был закупить для нее все.

— Ничего больше не надо. Вы и так сегодня на меня потратили уйму денег.

— Это такие мелочи, Ирина, что не стоит об этом даже говорить. Мне хочется, чтобы вам надолго запомнился этот день.

— Я и так буду помнить его. Вы доставили мне столько удовольствия! Сначала покатали на машине, теперь цирк. И еще эта фотография. Спасибо вам за нее! Вы так добры ко мне. Я перед вами в долгу.

— Ирина, о чем вы говорите? Какой долг? Это не вы мне должны, а я. Так хорошо провел время благодаря вам.

— За те деньги, что вы сегодня на меня потратили, я целую неделю работаю. Еще хорошо, что есть работа. Это благодаря Татьяне. Если бы не она, я даже не представляю, как бы жила.

Он протянул к ее лицу руку, тронул локон, тыльной стороной ладони погладил по щеке.

— Бедная моя девочка, несладко тебе приходится в этой жизни! Если бы ты позволила мне помочь… Я ведь так богат.

— Что вы, что вы! Мне ничего не надо! Я сама зарабатываю. На жизнь вполне хватает. Пока есть работа, будет и заработок.

Он окинул ее взглядом. Старенькая юбочка, когда-то черная, потускнела, на коленях блестит. Кофточка с обтрепанными манжетами, на локтях почти прозрачная. Туфли хоть и начищены, но давно требуют замены.

— Я уже видел твою работу. Часто таскаешь такие тяжелые сумки?

— Нет, что вы. Это только по субботам на всю неделю закупаю. Я ведь готовлю обеды для наших женщин. А нас без Татьяны шестеро. Так обходится намного дешевле. Правда! Не смотрите на меня так. А от обедов почти всегда мне еще и на ужин остается немного. Опять же выгода.

— А нельзя нагружать сумки поменьше? Лучше, по-моему, сходить дважды, чем так надрываться.

— Вообще-то, я подумаю над этим. Обещаю, больше не нагружать сумки.

Прозвенел третий звонок. Они вернулись в зал и сели на свои места.

Когда закончилось представление, Ирина с Сергеем медленно вышли на улицу. На площади перед цирком был небольшой бассейн, с огромным круглым шаром посередине.

— Это фонтан, но сейчас он на ремонте, — пояснила Ирина. — Если я бываю в центре, то всегда прихожу сюда. Особенно хорошо здесь летом, в жару. Брызги разлетаются во все стороны и появляется радуга. Красиво! А вечером его освещают огнями. Вообще получается сказка. Вам бы тоже понравилось.

— Мы обязательно придем с тобой сюда, когда его отремонтируют.

В свете ночных фонарей Ирина выглядела бледной, но это делало ее еще краше. Сергей искоса наблюдал за ней, любовался. Ее детская непосредственность сбивала с толку, и он порой просто терялся.

— Отсюда далеко до твоего дома? — спросил он и поймал себя на том, что давно уже обращается к ней на «ты», хотя она этого не замечала.

— Как вам сказать? В километрах или автобусных остановках?

— Как тебе удобнее. Где здесь остановка такси?

— У цирка слева. — Она показала рукой. — Но зачем такси? Автобус довезет нас почти до дома.

— Но он не покатает нас по городу с таким комфортом. И опять придется висеть на подножке. Посмотри, сколько народу уже собралось. Ну как? — Он вопросительно посмотрел в ее глаза. — Поехали?

— Поехали, — неуверенно согласилась она. — Вам, вижу, не терпится потратить еще деньги.

— Вам куда? — спросил таксист, когда они подошли к первой машине, ожидавшей пассажиров.

Ирина назвала адрес.

— Но сначала прокатите нас по самым красивым улицам города, — попросил Сергей, когда они сели на заднее сиденье.

Шофер почуял богатого клиента и расстарался вовсю, оказавшись замечательным экскурсоводом.

— Направо — площадь Свободы. В недавнем прошлом площадь Революции. Здесь проходили праздничные демонстрации. А с перестройкой довольно долго была ярмарка. Потом ее перенесли в другое место. Слева — Тугодумия.

— А это что такое? — не понял Сергей.

— Ну, правительство наше здесь штаны протирает.

— Тугодумия? — переспросил Сергей и от души рассмеялся. — Да, чего-чего, а остроумия нашему народу не занимать.

— Слева главный храм города, — продолжал водитель такси. — За ним наш краеведческий музей. Советую посетить, как появится свободное время. А это наша набережная. Пристань. Здесь есть хороший ресторан. Справа новое здание гостиницы «Словакия». Слева видите цепочку огней? Это мост через Волгу. Длина его три километра.

— Кати на мост, — попросил Сергей. — За мостом сразу повернешь обратно.

— Как прикажешь, хозяин. — Таксист охотно развернул машину, и вскоре они уже ехали по мосту.

— Вверх по течению строится второй мост через Волгу, — рассказывал таксист. — Сейчас в ночи его плохо видно. Он довольно далеко. Это будет объездная дорога вокруг нашего города. А то горожане просто задыхаются в выхлопных газах.

Сергей осторожно накрыл ладонью руку Ирины. От неожиданности та вздрогнула и в испуге отшатнулась.

— Простите! — опомнившись, проговорила она. — Я просто задумалась. А ваше прикосновение навело меня на горькие воспоминания.

— Это вы меня простите, — с явным огорчением произнес Сергей.

За мостом машина развернулась, и они покатили обратно.

Такси притормозило у подъезда дома, где жила Ирина.

— Позвольте проводить вас! — предложил Сергей.

— Нет. Что вы! Не надо. Я сама доберусь.

— Тогда мы подождем, пока у вас загорится свет.

Ирина бегом поднялась по лестнице, быстро открыла дверь и зажгла на кухне свет. Такси отъехало. Она проводила его взглядом, присела у стола и задумалась.

Хороший человек встретился ей на пути. Но между ними стоит невидимая преграда. Память о первом муже угнетает и постоянно преследует ее. Вот и сегодня Сергей взял ее за плечи, и рядом оказался Виталий. Потом в такси опять то же самое. Не стоило с такой поспешностью отдергивать руку, но что уж теперь сожалеть!

Надо поговорить с Сергеем, объяснить ему все. Но появится ли он снова на ее горизонте? Он подарил ей такой прекрасный вечер, а она его оттолкнула. Съел бы он ее, что ли? Так и потерять его можно. Подумает, что недотрога, и больше не приедет.

И напрасно все воскресенье просидела она у окна, вглядываясь вдаль. Не пришел Сергей и не приехал. Она поставила перед собой фотографию, память о цирке, стала внимательно ее рассматривать. Нормальный мужчина. Даже симпатичный. Красивым его, конечно, не назовешь, но разве это так важно? Но откуда у него такие деньги? Машина, гараж. Ей столько никогда в жизни не заработать, даже если она будет трудиться днем и ночью. Дура! Зачем его оттолкнула? А потом не разрешила даже проводить до двери. А если бы проводил? А вдруг бы захотел поцеловать? Уж если она даже руку отдернула, то целовать ни в коем случае не позволила бы. А почему? Он такой сильный мужчина, наверное, — от неожиданных мыслей ее бросило в жар.

В понедельник начались обычные будни. Марья Даниловна набрала огромную сумку готовой продукции и пошла торговать. С того дня, как она обосновалась на рынке, заработок у всего коллектива заметно увеличился. Одна швейная машина теперь освободилась. До полудня Ирина как обычно готовила еду, а после обеденного перерыва садилась за свободную швейную машину и шила до конца рабочего дня. И потекли недели, похожие одна на другую, однообразные и серые, хотя на дворе вовсю хозяйничало жаркое лето. Татьяна выбивалась из сил в поисках тканей, но над их маленьким ателье завис дамоклов меч разорения. Впереди маячили голод и нищета.

Но женщины не падали духом, устраивали себе маленькие праздники, чтобы чуть-чуть приукрасить свою нелегкую жизнь. Проводили на пенсию Дарью Львовну с тостами, песнями, даже с подарками. Впрочем, новоиспеченная пенсионерка, ко всеобщей радости, не пожелала расставаться с коллективом и продолжала работать.

Чтобы хоть как-то продлить существование ателье, решили сократить рабочую неделю до трех дней. Затосковала Ирина. В свободные дни она пыталась найти работу по специальности. Объездила весь город, но везде получала один ответ: нет вакансий. Оставался только один выход — устроиться продавцом в ларек или на рынок, но пока даже думать об этом не хотелось.

Вечерами она сидела на диване с цирковой фотографией и подолгу смотрела на нее. Мысли о Виталии постепенно отходили на второй план. Все-таки живой тянется к живому, а то, что в землю зарыто, должно быть рано или поздно забыто.

В один из таких вот безрадостных дней вынужденного простоя кто-то позвонил в дверь. Ирина, как обычно, сидела на диване с фотографией в руках.

«Кто бы это мог быть»? — Она в недоумении пожала плечами.

— Кто там?

— Ирина, открой! Это я, Сергей.

Ей показалось, что ноги налились свинцом, сердце учащенно забилось в груди. Она распахнула дверь и полушепотом произнесла:

— Сережа! — Но вместо того чтобы броситься ему на шею, спокойно сказала: — Какими судьбами? Проходи! Я думала, ты меня уже забыл, так давно тебя не было!

Он шагнул через порог.

— Здравствуй, девочка моя! — Протянул ей руку.

Она подала ему свою холодную ладошку.

— Да у тебя руки ледяные. — Он взял вторую руку и стал согревать, обжигая дыханием. Потом внимательно глянул в ее глаза, пытаясь прочитать в них что-то потаенное. — Ирочка, солнышко мое, ты сегодня хоть что-нибудь кушала?

— Конечно, чай пила. Когда мы не работаем, я ничего не готовлю. Для одной возиться не хочется.

— Ирочка, мне необходимо с тобой поговорить.

— Не надо, Сережа. Я ничего не смогу рассказать о себе. Не сумею и не хочу.

— Да я тебя ни о чем и не спрашиваю. Я и так все о тебе давно знаю.

— Ты не знаешь самого главного. Это я убила своего мужа, я.

— Но он же погиб! Это был несчастный случай.

— Все равно я виновата во всем. Понимаешь, у нас не было детей, а он очень хотел. — По ее щекам текли слезы. — Я ходила к врачам, они нашли, что я здорова, а виноват во всем муж. Мне не надо было говорить ему, а я сказала. Он из-за этого запил, а потом погиб. Если б я смолчала, если бы смолчала! — Она прижала руки к груди. — Он был бы жив сейчас.

— Ты его до сих пор любишь? Не можешь забыть?

— Не знаю. Но я виновата перед ним. Понимаешь, виновата. — И она разрыдалась.

Он прижал ее к себе, не утешая, не успокаивая. Она должна выплакать до конца свою боль, иначе не сможет дальше жить спокойно с этой тяжестью на душе. Ирина постепенно затихла, вытерла слезы, но не пыталась освободиться от объятий, согреваясь душой и телом от его тепла. Он чуть отстранил ее, держа за плечи, посмотрел в заплаканные глаза, улыбнулся.

— Успокоилась? У тебя есть что-нибудь из продуктов? Я очень голоден. Не успел пообедать, спешил к тебе.

— Я сейчас! Мигом! У меня только хлеб черствый. Ничего? Я могу сделать яичницу. Будешь кушать? Сколько яиц поджарить?

— Шесть.

— Сколько?! — глянула она на него широко открытыми от удивления глазами. — И ты все съешь?

— Мы же будем вместе кушать. Я один не стану.

— Тебе четыре, а мне два?

— Нет, тебе три и мне три. Только на таких условиях я соглашусь сесть за стол.

— Тогда я пять поджарю. А то три мне будет многовато. Хорошо?

— Хорошо, мне тоже два, чтобы было поровну. — Он видел, что его маневр удался. Ей надо чем-то заниматься, о ком-то беспокоиться. Иначе ее жизнь теряла смысл. Ирина оказалась из тех людей, в которых присутствие постороннего человека вселяет энергию. Она не может жить для себя, а только для кого-то другого. И этим другим должен стать именно он, иначе потеряет ее навсегда.

— Все, готово. Иди помой руки и садись. Чай тоже закипел. — Она уже нарезала хлеб. От ее слез не осталось и следа. Перед ним предстала деловая, энергичная, веселая женщина. — Тебя так долго не было. Я уж думала, что ты больше не придешь. — Она даже не заметила, что перешла на «ты». Все было естественно, непринужденно.

Доев яичницу, Сергей сказал:

— Ирина, а ведь я приехал за тобой. Машина у подъезда.

— Мы поедем к Татьяне?

— Не к Татьяне, а ко мне. Я купил квартиру. Теперь я приглашаю тебя в гости.

— Ничего не понимаю. Какую квартиру?

— Трехкомнатную квартиру, в центре города.

— Там будут гости?

— Там будет единственная гостья с голубыми глазами и белокурыми локонами. Стол уже накрыт и ждет нас.

— Зачем же я тогда готовила эту яичницу?

— Я просто был очень голоден. Мне хотелось, чтобы ты меня накормила.

— Мне это удалось?

— Вполне. Я жду тебя в машине.

— Я сейчас, только уберусь и переоденусь.

Снова белая блузка и черная юбка. Все свежевыстиранное, отглаженное. Старенькие туфли начищены до зеркального блеска.

Дом, у которого Сергей остановил машину, был еще не достроен окончательно. У крайнего подъезда велись работы, повсюду высились горы строительного мусора. Но до чего же хорош! Такого красивого здания Ирина еще не видела: отделка из красного кирпича, на крыше — причудливые башенки, на уровне второго этажа — белые колонны.

— Лифт пока не работает, — предупредил Сергей. — Придется топать ножками по лестнице.

— А на какой этаж подниматься?

— На седьмой.

— Я так высоко еще ни разу не забиралась.

На седьмом этаже, повернув налево, Сергей открыл металлическую дверь. Они попали в небольшой коридор, где оказались еще две металлические двери.

— Это строители сдают с такими дверями? — удивленно спросила Ирина.

— Это сделано по индивидуальному заказу. — Сергей открыл одну из дверей. — Прошу! Заходи!

Ирина неуверенно переступила через порог. Квартира казалась огромной из-за отсутствия мебели. Только в одной из комнат стояли диван и два кресла. Зато на кухне был полный порядок. Белоснежная мебель с перламутровым покрытием придавала помещению праздничное настроение.

— Ирина, я отлучусь ненадолго. Надо поставить машину в гараж, а ты пока осваивайся, осмотрись.

Сергей ушел. Ирина присела на диван, задумалась, не в силах осмыслить услышанное и увиденное. Она работала как каторжная и едва сводила концы с концами. А есть, оказывается, люди, которые могут за такой короткий срок сразу купить машину, гараж и квартиру. Нет, что-то здесь не так.

Вернулся Сергей, поставил на плиту кастрюлю. Вкусно запахло тушеным мясом. На столе теснились баночки с консервами, копченая колбаса, еще не нарезанная, круглая головка сыра в красной защитной оболочке, тоже пока не тронутая ножом.

— Ирочка, помоги мне, пожалуйста. У меня совершенно нет посуды, а эту напрокат мне выделила Татьяна.

Ирина тут же принялась за дело. Нарезала колбасу и сыр, наполнила тарелки тушеным мясом. Вскоре они уже сидели за столом друг против друга. Из напитков была только бутылка «Пепси».

— Ты меня извини, что нет ничего крепче, — сказал Сергей. — Я непьющий, и разговор у нас будет судьбоносный.

Ирина поморщилась.

— Я что-нибудь не так сказал?

— Слово уж больно тяжеловесное — «судьбоносный».

— Действительно судьбоносный. От нашего сегодняшнего разговора зависит судьба нескольких дорогих мне людей. Тебе добавить еще жаркого?

— Не надо было кормить меня яичницей, — обиженно проговорила она. — Здесь столько всего вкусного, а я сыта.

Сергей широко улыбнулся, показав белоснежные зубы.

«А ведь он красивый, — залюбовалась Ирина. — Ему так идет улыбка».

— Я внимательно слушаю, Сережа.

— Значит так, Ирочка… — Он вытер губы бумажной салфеткой. — Начну с того, что ты мне небезразлична. Мне приятно быть в твоем обществе. Говорить о более серьезных чувствах не могу, просто не имею на это права. Слишком мало мы знаем друг друга. Но мне надо торопиться, и я прошу твоей помощи.

— Я тебе помогу. Только скажи, что нужно? Я все сделаю, что в моих силах.

— Тогда по порядку. Дело в том, Ирина, что я тоже был женат. Брак был счастливым, но недолгим. Судьба распорядилась так, что моя жена умерла при родах, оставив мне дочь. Скажу честно, я очень любил свою жену. До сих пор не могу ее забыть, и ни разу не изменил ей. Я уже сказал, что у меня есть дочь. Наташа. Мы зовем ее Татой. Ей четыре года. Я воспитываю дочь со своей матерью. Мы живем в таежном поселке недалеко от Байкала и очень заботимся о Тате, но она у нас каждую зиму болеет воспалением легких. Врачи настойчиво советуют сменить климат. Я хочу перевезти мать и дочь сюда. Для этого и купил эти квартиры.

— Я не ослышалась? Квартиру или квартиры?

— Квартиры, моя девочка. Соседняя тоже моя. Там будут жить мама с Татой, а мы здесь.

— Мы? — Ее удивлению не было предела.

— Да, Ирочка. Моей дочери нужна мать. Срочно. Это вопрос жизни или смерти. На кон поставлено все. Я благодарен судьбе и Татьяне, что встретил тебя. У меня совершенно нет времени на ухаживания, на завоевание твоего сердца, черт побери. Если я срочно не вывезу из тайги Тату, я потеряю дочь навсегда.

— Но причем здесь я? Как я могу помочь твоей дочери?

— Понимаешь, мы имели неосторожность сказать ей этой весной, что ее мама умерла и похоронена на кладбище. Даже сводили ее туда и показали могилу. С тех пор Тата резко изменилась, затосковала и все говорит, что скоро увидится со своей мамочкой. Нам стоило большого труда убедить ее в обратном. Мы придумали сказку, что ее маму похитили злые волшебники и не отпускают из своего замка. Где находится этот замок, мы пока не знаем, но обязательно разыщем его.

— Уезжая сюда, я обещал дочери отыскать маму, — продолжал свой грустный рассказ Сергей. — А потом привез фотографию из цирка и показал ей. Сказал, что нашел ее маму, что она скоро приедет за ней и увезет в большой город. За мое отсутствие Тата сильно похудела от тоски, почти ничего не ела. Она просто угасает на глазах. Моей матери приходится кормить ее силой. Увидев фотографию, дочь так обрадовалась, попросила кушать. При мне съела тарелку манной каши и выпила стакан сока. Теперь она не расстается с фотографией и даже спит с ней. Всем соседям и знакомым показывает свою маму. Я был дома неделю, сам кормил ее. Она даже поправилась немного. Ирочка, что с тобой?

Ирина сидела, закрыв лицо ладонями, и плакала.

— Ничего. — Она шмыгнула носом, вытерла слезы. — Мне очень жаль твою дочь. Странно, что она так тоскует о матери, которую никогда не знала. У нее есть бабушка и отец. А это так много! Я вообще росла сиротой в детском доме. Даже не представляю, кто мои родители. Меня бросили младенцем на вокзале. У меня даже не была перевязана пуповина. Мне потом делали операцию, отрезали ее, а то она торчала спереди. Я это хорошо помню. Мне тогда было пять лет, и все дети надо мной смеялись.

— Это особый случай, Ирочка. У Таты нет стимула к жизни. Ни бабушка, ни отец не в силах ей помочь. Ей нужна ты. Она одержима единственным желанием — увидеть мать. Врачи говорят, что встреча с тобой будет для нее сильной встряской и у нее появится желание жить, она начнет поправляться. Девочка не смеется с тех пор, как мы сводили ее к могиле матери. Ирочка, дорогая, пойми меня! Я в отчаянии. У меня погибает дочь. — Его плечи сотрясались от сдерживаемых рыданий. — Помоги мне, спаси мою дочь.

При виде слез в его глазах она вскочила, забегала по комнате.

— Господи! Сережа, поехали немедленно! Я постараюсь спасти твою дочь! Я буду ей хорошей матерью, обещаю.

— Спасибо, Ирочка! Я от тебя другого и не ждал. Но самолет будет только через два дня. За это время мы должны успеть обставить обе квартиры и навести в них порядок. Сядь, девочка моя! Я еще не закончил разговор с тобой. Я пока не делаю тебе предложения, поскольку сам еще не разобрался в наших отношениях. Да и ты как витязь на распутье. Не будем торопиться. Жизнь сама расставит все точки над «i». Единственное, что могу сказать с уверенностью, я не воспользуюсь ситуацией и не полезу к тебе в постель.

— Спасибо, Сережа! Ты прав, я в растерянности. Слишком сильна во мне память о муже. Ничего не могу с собой поделать и все время сравниваю тебя с ним.

— То же самое происходит и со мной. Я смотрю на тебя — и вижу свою Светлану. Кстати, вы чем-то похожи. У нее тоже были светлые волнистые волосы. Но она носила косы.

— Но ты ничем не напоминаешь мне мужа. Ты его полная противоположность.

— Я проигрываю ему в твоих глазах?

— Я бы так не сказала. Ты намного человечнее и добрее, чем он. Я боялась своего мужа, а тебя совсем не боюсь. Мне приятно быть рядом с тобой.

— А по внешности? Татьяна рассказывала, что твой муж был настоящий красавец.

— Сереженька, с красоты воды не пить. В первую нашу встречу я и сравнивать тебя не могла с Виталием. А теперь смотрю на тебя совсем другими глазами.

— Спасибо и на этом, Ириша.

— Сережа, давай ближе к делу. Я ничего не теряю от твоего предложения, разве что постылое одиночество. Я останусь здесь. Спать мы будем в разных комнатах. Все-таки город я знаю лучше тебя и помогу купить все необходимое. И еще вот что. Какие игрушки любит Тата? Я должна привезти ей что-нибудь в подарок.

— Дочка совершенно безразлична к куклам.

— Думаю, что куклу, полученную от матери, она полюбит непременно. Я ее выберу сама.

— Раз уж ты согласилась помочь мне, то вот тебе на непредвиденные расходы. — Он положил перед ней две нераспечатанные пачки.

От удивления она широко раскрыла не только глаза, но и рот. И долго не могла произнести ни слова.

— Сереженька, откуда у тебя такие деньги? За такой короткий срок ты купил гараж, машину и две квартиры!

— А когда вернемся с Татой, купим дачу на Волге. Настоящий дворец. Я уже присмотрел такой прямо на берегу. Одно тебе скажу: это честные деньги. У меня есть неиссякаемый источник. Со временем ты все узнаешь.

— Сережа, прости меня. Но здесь такая сумма… Можно, я куплю себе что-нибудь из одежды? Мне даже нечего надеть в дорогу. Одно старье, в котором стыдно будет показаться.

— Ирочка, девочка моя, о чем ты спрашиваешь! — Покупай все, что тебе надо. Подбери наряд для встречи с дочерью. Хорошо бы, что-нибудь в голубых тонах. Это ее любимый цвет. Я привез ей в последний раз голубое платье, и она собирается его надеть на встречу с тобой. Купи себе еще что-то, чтобы мы смогли пойти в театр.

— Сегодня?

— Нет, в будущем, когда вернемся из Сибири.

— Вот тогда и куплю. Мы вместе с Татой отправимся по магазинам. А сейчас я куплю себе дорожный костюм, платье для встречи с дочерью и немного нижнего белья.

Он глянул на часы.

— Не будем терять времени. У нас осталось всего два дня. Мы еще сегодня успеем что-нибудь приобрести.

— Тогда в путь. Посуду перемоем вечером, когда магазины закроются. — Ирина уже обувала свои старенькие туфли. — Сейчас выйдем на центральный проспект, там тьма магазинов. Но сначала купим подарок для дочери.

Сергей с такой благодарностью посмотрел на молодую женщину, которую по воле случая выбрал в матери для своего ребенка, что та невольно покраснела и отвела глаза в сторону. Ему очень хотелось обнять ее, но он побоялся неосторожным движением разрушить тот хрупкий мир, который начал зарождаться между ними.

В магазине игрушек им приглянулась очаровательная кукла с закрывающимися глазами в пышном розовом наряде. Сергей не мог оторвать от нее глаз.

— Прямо копия Таты! — в восхищении произнес он. — Ирина, посмотри, вот такая у меня дочка. Такие же светлые кудряшки и большие голубые глаза.

— Берем ее! Мне тоже понравилась. Теперь я знаю, какая у меня дочь. — С обаятельной улыбкой она посмотрела на Сергея. — Иди плати. Упакуйте нам ее.

Сергей от неожиданности вздрогнул и едва сдержал слезы. Она сказала: «Какая у меня дочь». Так и сказала! Он не ошибся. Она станет прекрасной матерью для Таты! А дальше будет видно. Может… Но не стоит пока загадывать наперед.

У куклы оказалось большое приданое. С десяток различных нарядов, обуви. Но стоила она целое состояние. Сергей уже оплатил покупку и протягивал чек продавщице. Им подали красочную коробку, перевязанную красной лентой.

— Сережа, раз уж мы здесь, давай купим еще игрушек и оставим их в квартире до приезда нашей дочери.

Ирина уверенно входила в свою роль.

— Хорошая идея. Как тебе нравится тот оранжевый мишка?

— Нравится и даже очень. А посмотри на эту очаровательную собачку! А? Как ты ее находишь?

— Одобряю твой выбор. Покажите нам вон того медведя, — обратился Сергей к продавщице, — и вот эту собачку. — Они стали рассматривать приглянувшиеся игрушки. — Заверните их нам, пожалуйста! Ириша, тебе не кажется, что пора возвращаться домой? Смотри, какие громоздкие у нас покупки!

— Но ведь…

— Мы только отнесем игрушки и продолжим это приятное занятие.

— Сережа, ты найдешь дорогу домой?

— Конечно.

— Тогда оставь меня в магазине женской одежды.

Ирина долго бродила по магазину, присматривалась, приценивалась, но купить что-либо так и не решилась. Уже столько лет она ничего себе не покупала и даже не представляла, что существует такой большой выбор соблазнительных товаров. Она вздрогнула, когда кто-то взял ее под руку.

— А, Сереженька! Я в растерянности. Разучилась покупать себе вещи.

— Это не проблема. Давай купим тебе джинсовый костюм. Смотри, какой выбор. Девушка! — обратился он к продавщице.

— Я вас слушаю! — Продавщица мило улыбнулась.

— Помогите моей жене выбрать джинсовый костюм.

— Вам подешевле или…

— Или.

Продавщица, видя серьезных покупателей, заулыбалась еще шире.

— Прошу вас пройти в примерочную. — Она указала направление, прикидывая, какой размер подойдет этой симпатичной женщине, одетой по моде десятилетней давности, и вскоре принесла в примерочную три костюма различных оттенков.

— Они одного размера, — объяснила продавщица Ирине. — Но когда у покупателя есть возможность выбора, он имеет больше шансов подобрать то, что нужно. Надеюсь, что-нибудь понравится.

— Тогда я примерю вот этот. — Ирина взяла костюм насыщенного голубого цвета.

— У вас замечательный вкус, — похвалила ее продавщица.

Через некоторое время Ирина предстала перед Сергеем.

— Ну как? — смущенно спросила она у названого мужа.

— Я в восторге, дорогая. Смотришься великолепно! Он тебе очень идет.

— Можно, я в нем пойду?

— Конечно, — поддержала ее продавщица, довольная, что сумела продать такую дорогую вещь. — Давайте, я только этикетки срежу. А то они висят на самом виду.

Сергей с небольшим свертком ее старой одежды и Ирина в новом костюме продолжили поход по магазинам. На втором этаже в отделе верхней одежды Сергей выбрал Ирине легкое светло-коричневое демисезонное пальто летящего покроя с воротником под леопарда.

— Примерь, дорогая. Это тебе может пригодиться в дороге. В Сибири, особенно по вечерам, достаточно прохладно. — Он великолепно играл роль заботливого супруга.

Они купили большой полиэтиленовый пакет, который по мере их продвижения по магазину стремительно наполнялся новыми покупками.

Ирину охватила мелкая дрожь. Она двигалась в каком-то сомнамбулическом состоянии. Мысли путались, чувства притупились.

— Что с тобой, дорогая? — словно издалека донесся до нее голос мужчины.

— Сереженька, мне не хватает воздуха. Пойдем скорее отсюда. Я задыхаюсь.

Он быстро повел ее к выходу, придерживая под руку. На улице она остановилась, прислонившись к стене. Кончиками пальцев слегка потерла виски.

— Спасибо! Мне уже лучше. Пойдем домой.

— Давай, присядем на скамеечку. Ты должна прийти в себя. На тебе лица нет. Побледнела.

Они сели на скамейку рядом с маленьким кафе.

— Тебе купить газированной воды?

— Газированной не надо. Лучше родниковой.

Через полминуты он протянул ей пластмассовую бутылку, предварительно сняв пробку.

— На, попей, дорогая.

Она с трудом приподняла веки, чтобы поблагодарить его взглядом, и с жадностью глотнула холодную родниковую воду. Постепенно румянец вернулся к ней. Она задышала спокойней.

— Слишком большая доза положительных эмоций, — улыбнулась она. — Надо учесть на будущее.

— Тебе лучше, Иринушка? Посидишь немного одна? Я кое-что приглядел в этом магазине, но не успел купить.

— Мне уже хорошо. Иди, я подожду.

Он вернулся в магазин, где при выходе заметил косметический отдел, и направился прямо туда.

— Мне нужен набор косметики, но чтобы там было все, что необходимо женщине.

— Вам подешевле, или…

— Или. И скорее, пожалуйста!

— Тогда посмотрите вот этот набор, французский.

— Пойдет. Заверните. И еще маникюрный набор.

Продавщица протянула изящный футляр.

— Могу предложить вам позолоченный набор из десяти предметов, но очень дорогой.

— Покажите! — Мельком взглянув на содержимое футляра, Сергей кивнул головой. — Упакуйте все вместе. Сколько я должен? — Не моргнув глазом, он отсчитал необходимую сумму.

— Спасибо за покупку! Желаю удачи, — мило улыбнулась продавщица, подавая ему аккуратный сверток.

Ирина сидела на том же месте.

— Пойдем, дорогая! Нам обоим следует отдохнуть. — Новую покупку он небрежно бросил в сумку.

Дома был непочатый край работы, но оба чувствовали себя усталыми.

— Ирина, ты приляг на диван, я пойду в другую квартиру.

— А там есть на чем отдохнуть?

— Пока нет. Но это неважно. Я могу и на полу прекрасно выспаться.

— Ты сними с кресел подушки. Они такие мягкие.

— Спасибо! Я бы сам и не додумался до этого.

С охапкой из четырех подушек он удалился в другую квартиру.

Через два часа Ирина проснулась. Оказывается, она так и заснула в джинсовом костюме. За окном уже властвовали сумерки. Комната была непривычно огромная, на два окна. На них пока не было занавесок.

Она еще некоторое время лежала без движения, соображая, где же находится. Постепенно в голове прояснилось, всплыли предыдущие события. Она поднялась, включила свет. Одинокая лампочка сиротливо засветилась под потолком. Взглянув на кресла без подушек, Ирина вспомнила о Сергее.

«Может, он тоже проснулся, но стесняется сюда зайти? Надо заглянуть к нему».

Соседняя квартира оказалась не запертой. Там было темно. Ирина осторожно открыла дверь и вошла в комнату. На кресельных подушках, раскинув руки в стороны, крепко спал Сергей. Она тихонько попятилась и вернулась обратно.

На кухне был полный беспорядок, оставленный ими после совместного обеда. Ирина перемыла посуду, заглянула в холодильник. Не густо. Под раковиной обнаружила хозяйственную сумку с картофелем. Принялась готовить ужин. Вскоре по квартире поплыл аромат жареных куриных окорочков. Картошка почти сварилась. Она нарезала хлеб, когда в дверях появилась улыбающаяся взлохмаченная голова Сергея.

— М-м-м, чем так вкусно пахнет?

— А, проснулся? Нелегко сопровождать женщину по магазинам. Устал?

— Есть малость. Но не это меня свалило.

— А что же, если не секрет? — лукаво улыбнулась она.

— Понимаешь, с моей души исчезла гнетущая тяжесть переживаний за дочку. Теперь я спокоен, у Таты будет прекрасная мать.

— Не захваливай прежде времени. Все зависит от первых секунд нашей встречи. А вдруг она меня не примет?

— Нет. Уверен. Этого не случится. Надо хорошо все продумать, чтобы избежать ошибок. Мы с тобой вместе все обсудим, у нас еще есть время.

— Если бы можно было заглянуть вперед! Но ты прав. А сейчас давай ужинать.

— Если все готово, то ставь на стол. Я только умоюсь.

Они с жадностью поглощали еду, удивляясь своему аппетиту.

— Ты сумку распаковала? — спросил Сергей.

— Нет. Я после сна сразу занялась уборкой на кухне. Потом готовила ужин. А что?

— Ничего. Просто купил тебе маленький подарок. Очень надеюсь, что понравится.

— Подарки я люблю. А разве то, что мы покупали сегодня, не является подарком? Целую сумку накупили, одно лучше другого.

— Ни в коем случае. Это же просто необходимые повседневные вещи. Не более.

— Да? — удивленно подняла она брови.

— Да, моя дорогая.

— А что же тогда подарок, по-твоему?

— Подарок — это нечто особенное, что может привести в восторг того, кому это дарят.

— Вообще-то, я от всего в восторге. Но ты все же меня заинтриговал. Дари скорее свой подарок.

— Одну минуточку. Где мы оставили сумку?

— Вон она стоит у входной двери.

Он поднялся из-за стола, подошел к сумке и взял верхний сверток.

— Вот. Разворачивай!

— Интересно! Интересно! Что ты еще мог придумать? — Она развернула упаковочную бумагу. — Ах! — Перед ней лежал набор косметики. — Французский! Мечта каждой женщины! Какие тени! А это что? — Она потянула за «собачку» молнии. На черном бархате футляра мягко поблескивал позолоченный маникюрный набор. — Сереженька, зачем ты покупаешь мне такие дорогие вещи? Я же совершенно не умею ими пользоваться. Никогда не применяла никакой косметики. Никогда не делала маникюр. Ведь это все безумно дорого стоит! Я не могу принять такой дорогой подарок.

— Девочка моя! — Он взял ее руку, поднес к губам, поцеловал пальцы. — Это ничто по сравнению с тем, что ты делаешь для меня и моей дочери.

Она посмотрела в его глаза и застыла, не в силах отвести взгляд. Он видел ее колебания, но не сделал даже попытки пойти навстречу бушующему в ней чувству. Еще не время. Нельзя торопить события.

А молодую женщину терзала только одна мысль.

«Может, поцеловать его в знак благодарности? Нет, вдруг подумает, что я уступаю ему из-за подарков. Нельзя».

— Спасибо, Сереженька! — тихо произнесла она. — Я очень тебе благодарна. Это поистине королевский подарок. Я просто потрясена. Никогда даже мечтать не смела о таком сокровище.

— А теперь, мое золотце, предлагаю совершить прогулку по ночному городу. — Довольный Сергей потер руки. — Возражения не принимаются.

— Давай сначала помоем посуду.

— Посудой займусь я, а ты займись собой. Чтобы через полчаса была при полном параде и в новом наряде.

— Есть, мой господин! — Она подхватила сумку с покупками и скрылась в ближайшей комнате.

В назначенный срок она предстала перед ним.

— Вот это да! — восхищенно воскликнул Сергей. — Действительность превзошла все мои ожидания! — Он обошел вокруг нее. — Да ты просто королева красоты!

Она была довольна произведенным эффектом.

— Я тебе нравлюсь? — Она кокетливо заглянула в его глаза и вновь не смогла сразу отвести взгляд.

— Не то слово! Я потрясен! У тебя прекрасное чувство меры! Чуть-чуть макияжа, немного помады, легкие тени у глаз, но эффект потрясающий! В тебе живет душа художника, не иначе.

— А мой наряд? — Она подняла руки и повертелась перед ним. — Не стыдно теперь со мной гулять по городу? А то в прежнем наряде я чувствовала себя нищей. Знаешь, как это унизительно?

— Ласточка моя, о чем ты говоришь?

— Ладно, не буду больше. Одевайся и пошли.

Они долго бродили по ярко освещенным улицам города, заходили в небольшие кафе, пили кофе, ели мороженое. Много говорили о предстоящей встрече с дочерью, придумывая самые невероятные варианты. Наконец пришли к единому мнению и стали обсуждать мелкие детали. Потом долго молчали, каждый думая о своем, а в общем-то, об одном и том же. Тропы жизни у них сошлись в одну широкую дорогу. И пока они в самом ее начале. Им хорошо вместе в разговорах и в молчании. И цель у них одна — спасти дочь, вернуть ей радость жизни.

Последующие два дня пролетели в поисках мебели и всего того, что так необходимо в домашнем хозяйстве. Сначала обсудили, что следует купить до отъезда, что можно отложить на потом. Но единодушно решили, что квартира мамы и Таты должна быть готова как можно скорее.

В конечном счете они завезли мебель в обе квартиры. Но приготовить успели только кроватку Тате и односпальную кровать для мамы.

— Какой кошмар! — всплеснула руками Ирина. — И в этот кавардак мы привезем больную девочку? Сережа, что же делать? У нас совсем не осталось времени. Завтра уже вылетаем.

— Не волнуйся, солнышко мое. Мы будем долго отсутствовать. За это время моя сестричка привезет сюда бригаду вашего ателье, а ее муж наймет мастеров, и к нашему приезду здесь все будет сделано. Вот увидишь. Даже телефон поставят.

— А с кем мы будем говорить по телефону? У меня, кроме Татьяны, никого больше и нет.

— Мы будем звонить друг другу. Я устроюсь на работу, а ты будешь дома с Татой и мамой. Я тебе через каждый час буду названивать.

— А я? Разве я не буду работать? Я не смогу без работы! Мне обязательно надо работать!

— Сможешь, моя голубка! Тебе дома работы хватит. Тата не даст скучать. Подрастет наша дочка, пойдет в школу. Ее надо вовремя проводить и встретить, следить за уроками, гулять с ней.

— А ты куда пойдешь работать? Я даже не знаю, кто ты по профессии, и вообще ничего о тебе не знаю.

— У меня много профессий, но я предпочитаю зарабатывать деньги руками. Могу быть столяром, плотником, слесарем, каменщиком, штукатуром. Буду работать, чтобы не привлекать к своей персоне нежелательного внимания, и о нашем богатстве будем знать только мы. Понятно, моя дорогая? Вопросы еще будут?

— Будут. Мы когда завтра вылетаем?

— В девятнадцать ноль-ноль по московскому времени. Но в аэропорту надо быть не позже восемнадцати часов, к началу регистрации билетов. В семнадцать к дому подъедет такси. Я уже оформил заказ. У нас все готово? Платье, в котором ты встретишься с Татой, должно быть под рукой, потому что тебе придется переодеваться в пути.

— Как в пути?

— Ирина, мы с тобой уже все обсуждали. Ты же полетишь в джинсовом костюме. От аэропорта мы возьмем такси. Ехать придется далеко и долго. Ты можешь заснуть в дороге. В платье тебе будет неудобно. Подъезжая к дому, мы остановимся и ты переоденешься.

— Прямо на дороге?

— Чего испугалась. Там тайга, сплошной лес.

— А водитель?

— Мы отвернемся, чтобы тебя не смущать.

— Какие сложности! А если я встречусь с Татой в джинсовом костюме?

— Тебе повторить сначала? Ты же сама сказала, что все будет зависеть от первой встречи, вернее от первого взгляда. Я не знаю, в каком виде она тебя представляет, но только не в брюках.

— Хорошо. Я все сделаю как надо. Я и сама волнуюсь.

— Если бы ты знала, как я волнуюсь. Давай надеяться, что все у нас получится. Мы ведь с тобой хорошо подготовились.

Свой первый в жизни полет Ирина перенесла хорошо, если не считать легкого поташнивания на промежуточных посадках. Самолет приземлился в четыре утра по местному времени. С непривычки Ирину слегка покачивало, когда она ступила на землю, но вскоре эти неприятные ощущения исчезли. На площади перед аэропортом стояло несколько такси. Сергей подошел к ближайшей машине, о чем-то долго говорил с шофером, показал рукой на Ирину, стоящую в стороне с вещами. Такси задним ходом медленно подкатило к ней. Чемоданы погрузили в багажник, пассажиры сели на заднее сиденье, и машина, плавно взяв с места, заскользила по асфальту в сторону леса. Ирину неудержимо клонило в сон — сказывалась разница во времени.

— Остановись, хозяин, — попросил Сергей.

— В чем дело?

— Жена засыпает, пусть поспит, путь нам предстоит долгий. Я пересяду на переднее сиденье.

— У меня для такого случая есть небольшая подушка. Сейчас достану из багажника.

С полным комфортом Ирину уложили спать.

Машина мчалась по узкой ленте хорошо накатанной грунтовой дороги, проложенной через девственные сибирские леса. Первые лучи солнца позолотили верхушки деревьев. Монотонность движения убаюкивала. Сергея тоже клонило в сон, но он не позволял себе смежить веки и старательно поддерживал разговор с водителем, опасаясь, как бы тот не задремал за рулем.

Через два часа водитель спросил:

— Далеко еще?

— Километров двадцать осталось.

— Ну и медвежий угол! Как вы тут живете? Я бы на следующий же день сбежал.

— А люди живут и не жалуются. У каждого подсобное хозяйство, огород. Тайга вокруг. А в ней столько добра! Просто уметь надо все это использовать с умом. Здесь живут только коренные сибиряки. Мало кто удерживается из приезжих.

Впереди был пологий, но затяжной подъем. На вершине его Сергей попросил остановить машину и стал пристально вглядываться вдаль.

— Вы ничего не видите? — спросил он шофера.

— Ничего. А что там должно быть?

— Не что, а кто. Вам не кажется, что там кто-то стоит? На вершине следующего подъема. Далеко, трудно разглядеть, солнце слепит глаза.

— Дымка туманная, плохо видно. Но, вроде, действительно кто-то стоит. А кто это может быть?

— Моя мать. Она знает, что сегодня утром я должен приехать. Посветите два раза дальними огнями.

— Солнце яркое. Она может не увидеть.

— Увидит. Я всегда так делаю. — Водитель посигналил огнями. — А теперь поехали.

Дорога пошла под уклон. Далекая фигура исчезла из поля зрения.

— За сто метров до вершины остановитесь еще раз, — снова попросил Сергей водителя, когда машина начала новый подъем. — Ирина, просыпайся, мы уже у цели. Осталось проехать совсем немного. Сейчас ты встретишься с дочерью.

Ирина села, потерла глаза, тряхнула головой, прогоняя остатки сна, окинула взглядом дорогу и окружающий лес.

— Но кругом лес, Сережа.

— Сейчас он закончится.

— Что-то не похоже.

Машина сбавила ход и остановилась на обочине. Сергей вышел, открыл багажник, достал из чемодана сверток.

— Переодевайся!

— Вы только не смотрите на меня.

— Не волнуйся, я же обещал.

Ирина вышла из машины, поежилась от утренней прохлады, развернула сверток с голубым платьем. Она сняла джинсовую куртку, потом синюю блузку и поспешно натянула на себя голубой наряд. Только после этого стянула джинсы, все аккуратно сложила, спрятала в чемодан. Сергей положил чемодан в багажник и опустил капот машины.

— Посмотри, Сережа, все в порядке? — Она повертелась перед ним. — Я так волнуюсь. Все во мне дрожит. Как ты думаешь, у меня получится?

— Успокойся, дорогая! Все будет хорошо. Мы ведь с тобой подготовились. Я волнуюсь не меньше твоего. Дай Бог нам удачи! — Он поцеловал ее в лоб. — Только будь смелее!

Машина преодолела подъем. Теперь хорошо было видно женщину с ребенком.

— Не доезжая ста метров, остановитесь, — попросил Сергей. Водитель притормозил. — Ирина, дорогая, выходи! Тата уже ждет тебя.

Ирина вышла из машины, взволнованно крикнула:

— Тата! — И побежала вперед навстречу голубому облачку из бантиков, рюшек и кудряшек, стремительно приближающемуся к ней.

— Мама! Мама! Мамочка! — сквозь слезы на бегу кричала девочка.

— Таточка! Деточка моя! Доченька моя родная! — И вот они встретились. Ирина подхватила малышку на руки, девочка обняла ее шею руками. Их слезы смешались. Они целовали друг друга и плакали.

— Мамочка! Мамулечка моя! Почему ты так долго не приезжала! Папа говорил, что ты обязательно приедешь. Мы еще ночью пришли сюда с бабулей. Я так тебя ждала! Где ты была?

— Меня похитили злые волшебники. Но папа меня нашел и привез к тебе. Теперь мы никогда не расстанемся. Я увезу тебя отсюда в большой город, где жаркое лето, широкая река и горячий песок на берегу.

— Мамочка, мамочка моя… — Девочка прижалась щечкой к ее лицу. Ирина медленно закружилась с ребенком по росной траве.

— Поехали, — попросил Сергей водителя. — Мы оставим их здесь, только мать заберем.

Машина бесшумно проехала мимо Ирины с Татой. Мать Сергея плакала, закрыв лицо платком. Шофер притормозил.

— Мама, садись! — позвал ее Сергей. — Тата найдет дорогу домой.

— Сынок, счастье-то какое! Таточка признала ее.

Возвращаясь обратно, таксист увидел, как через луг по росным травам удаляются молодая женщина и четырехлетняя девочка. Время от времени женщина подхватывала малышку на руки, поднимая высоко над головой. В таежной тишине мелодично звенели колокольчики детского смеха.

Сергей с матерью сидели на веранде за обеденным столом и ждали Ирину и Тату.

— Тихо! — шепотом проговорил Сергей. — Слышишь?

— Ничего не слышу, — так же шепотом ответила мать.

— Тихо! Прислушайся! Тата смеется!

— О, Господи! Спаси и помилуй! — перекрестилась пожилая женщина. — Какое счастье! Я так давно не слышала ее смеха, что уже и забыла, какой он.

К веселому детскому смеху присоединился заразительный смех молодой женщины.

— Мама, Ирина смеется! Она смеется, мама! — радостно воскликнул Сергей.

— Что в этом такого, сынок?

— Она почти три года не смеялась. У нее муж погиб. С того момента не могла смеяться.

— Где ты ее встретил?

— Нас Татьяна познакомила. Пригласила ее к себе на обед. Там я и увидел ее впервые.

— Раз Татьяна познакомила, можешь не беспокоиться. Твоя сестра умеет находить хороших людей.

Приближающийся смех становился все громче. И вот уже они увидели молодую женщину и маленькую девочку, бегущих наперегонки. Вот Ирина догнала малышку, подхватила ее на руки и подняла высоко над головой. Тата заливисто хохотала.

Мать и сын наблюдали эту картину, тайком друг от друга смахивая непрошеные слезы.

Хлопнула калитка, по дорожке бежала Тата, звонко крича:

— Папочка, бабулечка, моя мамочка приехала! Мы такие голодные, правда, мама?

— Правда, солнышко.

— Господи! — всплеснула руками бабушка. — Да вы промокли от росы! Быстро переодеваться!

— Мамочка, бабулю надо слушаться, она у нас очень строгая. Пошли переодеваться!

— Тебе помочь? — спросила Ирина у дочери.

— Что ты, мама, я уже совсем взрослая. Я сама переоденусь. А тебе помочь?

Все расхохотались.

— Спасибо, доченька, я тоже уже взрослая.

Первой вернулась Ирина в своем любимом джинсовым костюме. Ее лицо светилось счастьем.

— Давай, дочка, знакомиться, — поднялась из-за стола мать. — Меня зовут Екатериной Семеновной. Добро пожаловать в наш дом!

— А меня зовут Ириной. Спасибо за гостеприимство, за Тату, за то, что доверили стать ее матерью.

— Вижу, из тебя получится замечательная мать.

Вбежала Тата. На ней было клетчатое платье с белыми манжетами и воротником.

— Мама, ты уже переоделась? Можно, я у тебя на коленях посижу?

— Конечно, доченька. — Ирина подхватила ребенка и посадила на колени. — Что будет кушать моя ягодка?

— Все, что здесь стоит. Я так проголодалась!

Мать с сыном переглянулись. Накормить Тату для них всегда было проблемой номер один.

— Тогда давай начнем с манной каши, — предложила Ирина.

— А ты ее любишь? — удивилась девочка.

— Это моя любимая еда.

— Да? — Глазенки девочки расширились от изумления. — Но это же детское питание! Бабуля специально для меня готовит. У нас ее больше никто не кушает.

— Детское питание? — озадаченно переспросила Ирина. — А я и не знала. Я каждое утро готовлю себе манную кашу.

— Правда, правда?

— Неужели я стану тебя обманывать?

— Бабуля, это вся каша?

— Вся, детка. Я специально для тебя приготовила, — с улыбкой подтвердила Екатерина Семеновна.

— Вот видишь, специально! Мы сейчас ее поделим пополам. — Она стала разделять ложкой кашу. — Это тебе, мамуля, это мне. Давай, начинай!

— Я первая?

— Да. Если с тобой ничего не случится, я буду второй.

За столом все снова рассмеялись. Сергей впервые видел хохочущую Ирину. В этот момент она была особенно хороша. Мать уловила влюбленный взгляд, который ее сын бросил на молодую женщину.

Вместе с мамой Тата съела кашу, потом творог со сметаной, блинчики с маслом. После стакана молока Тата призналась:

— Я, кажется, объелась. — Она крепко обняла маму за шею и притихла. Минуту спустя Ирина прошептала?

— Мне кажется, она спит. Что делать?

— Ничего, — подхватилась Екатерина Семеновна. — Я сейчас принесу плед и укутаю вас обеих. Тебе не трудно ее держать?

— Что вы! Она, как перышко, маленькая, худенькая.

Екатерина Семеновна вынесла плед в красно-синюю клетку, заботливо укрыла Ирину вместе с внучкой.

— Я тебе одну руку оставлю, чтобы ты смогла покушать. Что тебе подать?

— Мне блинов со сметаной и кружку молока налейте, пожалуйста.

Когда закончился затянувшийся завтрак, Сергей принес кресло-качалку, застелил его ватным одеялом.

— Давай, я помогу тебе пересесть. Так будет легче ее держать. И сама сможешь вздремнуть.

— Может, положить ее в кровать.

— Не надо. Она моментально проснется. Мы уже знаем все ее фокусы. Ты уж потерпи, пожалуйста, пусть поспит у тебя на руках. Она так тебя ждала! Доставь ей такую радость. Видишь, как у нас все хорошо получилось? Постарайся вздремнуть.

В кресле-качалке было очень удобно. Ирина только слегка придерживала ребенка. Тепло, исходящее от детского тельца, мягкое покачивание, таежная тишина и чистый воздух незаметно убаюкали Ирину. Она погрузилась в сладкую дрему.

— Да тихо же вы! Маму разбудите, — услышат Ирина громкий детский шепот.

— Ей давно пора просыпаться, обед уже готов, — возразил ребенку мужской голос.

Ирина вдруг осознала, что Таты у нее нет, и испуганно вскочила с кресла.

— Тата! — громко позвала она. На ее зов выскочила девочка. Ирина подхватила ее на руки. — Таточка, доченька моя! Как же я не услышала, что ты от меня ушла?

— О, мамулечка! — радостно затараторила девочка. — Папа с бабушкой мне помогли. Ты так хорошо спала, а я проснулась и лежала, как мышка. А тут мимо проходил папа. Он увидел мои открытые глазки и позвал бабушку. Бабушка осторожно приподняла твою руку, а папа потихоньку меня поднял.

— Надо же, как я крепко уснула, — удивилась Ирина. — Даже не почувствовала, как у меня ребенка изъяли.

— Это смена часовых поясов так на тебя повлияла. Да еще длительный перелет с транзитными посадками, — улыбнулся Сергей. — Пройдись немного, сбрось с себя остатки сна. Давай сходим на речку, там умоешься. Здесь недалеко есть небольшая река. Только с горки спуститься надо.

— И я на речку. И я на речку, — весело запрыгала Тата.

— Вы бегите, а я захвачу полотенце, — уже глядя им вслед, проговорил Сергей.

— Не догонишь, не догонишь! — где-то далеко кричала Тата.

— Догоню! — раздавался в ответ звонкий голос Ирины.

Вдруг прямо за поворотом Ирина чуть не сбила Тату с ног.

— Я же говорила, что не догонишь!

— Но я же догнала!

— Нет, не догнала. Это я остановилась, чтобы тебя подождать.

— Но я же могла тебя опрокинуть. Разве можно за поворотом останавливаться? Больше так не делай!

— Не буду, — надулась девочка и обиженно опустила головку.

Ирина провела пальцем по губкам дочери сверху вниз, раздался звонкий шлепок, Ирина засмеялась.

— Беги! — развернула она девчушку и подтолкнула вперед. — Только на поворотах больше не останавливайся.

— Догони! — снова зазвенел детский голосок.

Вода в таежной реке была почти ледяной. Сергей подошел с двумя махровыми полотенцами.

— Папа, а мама меня не догнала!

— Не может быть! Такая длинноногая и не догнала?

— Не догнала. Я первой прибежала к реке.

— Это правда? — Сергей глянул на Ирину. Глаза его смеялись, и сам он весь светился от счастья.

— Разве можно дочери не верить?

— Тогда вот вам по полотенцу. Вытрите свои веселые рожицы и быстренько домой. Бабуля уже ворчит, что мы до сих пор не сели за стол.

— Мама, догоняй!

— Доченька, я не могу бежать в гору. Ты беги к бабушке и сообщи, что мы уже идем.

— Тогда я вам полотенце оставлю. — Девчушка повесила его на куст и убежала.

Ирина стала медленно подниматься по тропинке, но, почувствовав, что Сергей не идет за ней, оглянулась. Он стоял у самой воды и задумчиво смотрел на плавное течение реки.

— Сережа, ты что?

Он подошел к ней.

— Понимаешь, Ириша, я иногда теряюсь и не знаю, как вести себя с тобой. Пока выяснил, что могу спокойно взять тебя под руку. Однажды обнял за плечи, тебе не понравилось. Хотел взять за руку, ты ее вырвала.

— Прости, Сережа! Мое прошлое всегда со мной, точно так же, как и твое с тобой. От этого ни убежать, ни спрятаться. Но сегодня случилось чудо: я обрела дочь. Этого у меня уже никто не отнимет. И теперь я разрешаю обнимать меня за плечи, если тебе так хочется.

— Спасибо! — улыбнулся он, обнимая ее. — Из тебя получилась великолепная мать. Тата совершенно переменилась за эти несколько часов. Ее просто не узнать. Экзамен мы с тобой выдержали на самый высокий бал. Это счастье!

— Я еще не подарила ей куклу. Пойдем скорее!

Тата сидела за столом и за обе щеки уплетала.

— Ну, вот. Я уже обедать заканчиваю, а вы только пришли.

— Так ты бегом бежала, а мы еле поднялись в гору, — оправдывался отец. — А что ты съела?

— Целую тарелку борща и восемь пельменей. Мы сосчитали с бабулей. — Сергей глянул на мать, та утвердительно кивнула головой. — Еще вот пирожки с капустой остались, и компот надо выпить, а я уже не могу. — Девчушка тяжело вздохнула, взяла пирожок, повертела его в руке, рассматривая со всех сторон.

— Если не хочешь, не ешь. Ты уже и так хорошо покушала, — поддержала дочку Ирина.

Но девочке так хотелось удивить и порадовать мать! Она пыталась заставить себя съесть пирожок и не могла. Ирина пришла ей на выручку:

— Пирожок вкусный, доченька?

— Да, — тяжело вздохнула малышка.

— Можно попробовать?

— Можно! — обрадовалась Тата.

Ирина откусила внушительный кусок.

— И правда, вкусно!

— А мне дадите попробовать? — включился в игру отец.

Тата взглянула на мать.

— Дать ему попробовать?

— Угу, — с полным ртом закивала Ирина.

Отец тоже отхватил солидный «кусочек». Осталось совсем ничего, и Тата быстро сунула в рот кончик пирожка.

— Все. Теперь компот, — с облегчением заявила она.

— Принеси подарок, — шепнула Ирина Сергею.

— Сейчас. — Сергей скрылся в комнате и вскоре вышел с огромной красочной коробкой.

— Ой, что это? — воскликнула девочка.

Ирина взяла у Сергея коробку и протянула ее дочери.

— Это тебе, доченька, от меня подарок.

Тата выскочила из-за стола, взяла коробку, поставила ее на пол и уселась рядом. Подняв крышку, она в изумлении воскликнула:

— Ах, какая красота! Кукла спит. У нее закрыты глазки.

— А ты подними ее, — посоветовал отец, — она сразу проснется.

— Она моргает глазками. У нее голубые глазки. А что еще в коробке?

— Это ее наряды. Будешь ее переодевать, когда захочешь.

— А как ее зовут, мама?

Ирина глянула на Сергея.

— Назови ее сама, как хочешь, — предложил тот.

— А можно Ксюшей?

— Можно. А почему Ксюшей? — удивился отец.

— Мне так хочется. — Девочка принялась за изучение Ксюшиного гардероба.

После обеда всей семьей отправились в лес за грибами. Екатерина Семеновна и Сергей шли с корзинками. Ирина и Тата налегке. В лесу мать с дочерью затеяли игру в прятки. «Куку», «a-у», «я тут» раздавалось то здесь, то там. Смех молодой женщины и ребенка звенел по всему лесу.

— Она сама еще как ребенок, — заметила Екатерина Семеновна. — Такая молоденькая и красивая, прямо куколка.

— Мама, у нее не было детства. Она детдомовская. Даже не знает, кто ее мать. Ее нашли на вокзале. И она не такая уж молоденькая, ей двадцать пять лет.

— О, Господи! Да что же за стерва такую красавицу подкинула? А что случилось с ее мужем?

— Несчастный случай. В гололед поскользнулся и ударился головой о ступеньку троллейбуса.

— Бедняжка, сколько же она успела пережить. А как Танюша с ней познакомилась?

— Они вместе работали в ателье, там и подружились. Татьяна знает ее уже семь лет и очень любит. Кроме моей сестры, у Ирины никого больше нет. Она необщительная, замкнутая.

В это время смех внезапно смолк. Ирина на корточках сидела у куста и пальцем манила к себе дочь. Тата осторожно приблизилась.

— Ты чего, мама? — удивленно спросила девочка.

— Там кто-то прячется, — прошептала Ирина.

— Где? — так же шепотом спросила Тата.

— За тем кустом. Кто-то большой и белый. Я боюсь. Как ты думаешь, кто это может быть?

— Я не знаю. Давай вместе посмотрим.

Они стали осторожно обходить куст. И вдруг тишину разорвал звонкий детский смех. От хохота девчушка не устояла на ногах и упала на траву.

— Ты чего, Тата? Кто там?

— Ха-ха-ха, ой, не могу! — веселилась Тата. — Папа, бабуля, скорее сюда! — замахала она руками. — Мама нашла огромный дождевик! — Девочка вскочила и захлопала в ладони. — И испугалась!

— Ого! — воскликнул, подходя, Сергей. — Можно и домой возвращаться.

— Надо проверить, хороший ли он, — засомневалась мать.

— Да и так видно, что хороший. Ну-ка, Иринушка, отойди от этого шарика!

Сергей слегка раскачал гриб и стал осторожно поворачивать его вокруг оси. Что-то хрустнуло, и дождевик оторвался от земли. В нижней части у него был конусовидный корень, которым он крепился к грибнице. Сергей срезал часть конуса.

— Посмотрите, какой белоснежный. Это же деликатес номер один. Молодец, Ирина!

— Папа, она так перепуталась!

— Еще бы. Я бы тоже перепугался. Такой великан! Тем более, что это первый гриб в ее жизни.

— Да, мама? Ты никогда не собирала грибов?

— Никогда. Я даже никогда их не ела.

— Вот что, дорогие мои, — сказал Сергей, — давайте поступим так. Ирина с Татой остаются здесь, будут играть и стеречь дождевик, а мы с бабушкой покружим по окрестности еще с полчасика, а потом все отправимся домой. Идет? Одного этого дождевика вполне хватит, чтобы нажарить целую сковородку.

— Идет, идет! — радостно запрыгала девчушка. — Мы еще с мамой поиграем в прятки. Да, мамочка?

— Да, мое солнышко!

Ирина откровенно любовалась Сергеем. Сколько в нем доброты! Какой он внимательный и заботливый! И вдруг она покраснела, поймав себя на мысли, что жаждет его объятий. Сергей встретился с ней взглядом и понял все без слов. Его естество напряглось, и он тут же отвернулся, чтобы не выдать своих чувств.

«Оттаивает», — с надеждой подумал он.

Когда Сергей с матерью отошли на приличное расстояние, Екатерина Семеновна обратилась к сыну.

— Сынок, ты извини, что я лезу, куда не следует. Можно задать тебе один вопрос?

— Не надо, мама. Я знаю, о чем ты спросишь. У меня с Ириной ничего не было. Она колючая, как ежик. Я боюсь к ней прикоснуться. Боюсь погасить ту искорку, которая теплится между нами. Только когда она сама потянется ко мне, будет готова принять меня как мужчину, я сделаю шаг ей навстречу. Слишком глубокая у нее рана. Она смотрит на меня, а видит бывшего мужа. Татьяна говорила, что он был очень красив. Я ему сильно проигрываю.

— Значит, сегодня вам стелить в разных комнатах?

— Да, мама. Наш час еще не пробил.

— Как же тогда она согласилась сюда приехать? Я уж думала, у вас роман.

— Не знаю, что ты подразумеваешь под романом. Если только постель, то это не роман. Понимаешь, между нами есть нечто такое, что может перерасти в большую любовь. Но пока еще настолько хрупкое, что ни она, ни я не осознаем этого. Слишком мало времени у меня оказалось, хотя она мне сразу же приглянулась. Мне некогда было покорять ее сердце. Здоровье Таты заставляло торопиться. Я ей обо всем рассказал. Она, не задумываясь, сразу же согласилась. Сама видишь, что из этого вышло. Татку не узнать. Даже если у нас ничего не получится, я буду на нее молиться ради здоровья дочери.

— Давай, сынок, надеяться, что ты ей приглянешься. Сколько можно быть без женщины? Четыре года прошло, как ушла Светлана. Я так хочу видеть тебя счастливым. Тата от нее без ума. Может, это поможет вам построить семью.

— Нет, мама. Этого мало. Мне нужна ее любовь. И я добьюсь своего, а иначе к ней не притронусь.

— Смотри, сынок. Тебе виднее. Давай возвращаться. Грибов уже вполне достаточно.

Вечером после ужина Ирина уложила Тату и читала сказки, пока девочка не уснула. В той же комнате Екатерина Семеновна приготовила постель и ей. Ирина провалилась в сон, едва коснувшись головой подушки, таким насыщенным был день — она просто валилась с ног от усталости.

На рассвете бабушка зашла к внучке, проверить, хорошо ли та укрыта, и не на шутку испугалась, не обнаружив ее в кроватке. Обернувшись, она увидела, что Тата спит в объятиях Ирины. Екатерина Семеновна бесшумно покинула комнату, а через минуту вернулась с сыном. Они молча постояли у кровати и тихо вышли, осторожно прикрыв дверь.

Неделя пролетела незаметно. Тата начала поправляться, щечки округлились. Ее звонкий смех не умолкал. Ирина тоже заметно посвежела и загорела. Она постоянно что-то делала, и рядом всегда находилась Тата. Работу по дому Ирина выискивала с удивительной способностью. Она успела сшить Екатерине Семеновне халат и платье. Привела в порядок и подрубила все занавески. Что-то стирала, мыла, протирала. А в свободное время гуляла с дочкой по лесу, играла, кормила кур и голосистого важного петуха.

Екатерина Семеновна откровенно любовалась Ириной. Хорошую женщину встретил ее сын. Простую, домовитую и скромную. И минуты не посидит без дела. Ни о чем не надо просить, все видит сама. Не гнушается никакой работой. Все делает играючи, с удовольствием. Татка от нее без ума. Вот только Сережа никак не решится перешагнуть через порог целомудрия. Ведь мать-то видит, какими глазами они смотрят друг на друга. Что это за мода, спать в разных комнатах? Оба молодые, здоровые. И нравятся друг другу. Как им помочь?

В конце недели, вечером, Сергей заявил:

— Я на несколько дней схожу в тайгу, Ириша, ты тут без меня не скучай.

— Сережа, возьми меня с собой, — неожиданно попросила женщина. — Я сильная, вот увидишь. Я буду тебе помогать.

— Вряд ли ты сможешь мне помочь. Там нужна мужская сила.

— Я справлюсь. Обещаю!

— Но дорога тебе будет не под силу. Придется лазить по горам. Это ко всему еще и опасно.

— Я смогу, Сережа. Возьми меня!

Сергей взглянул на мать.

— А почему бы и не взять тебе ее, сынок? Она будет готовить, а ты спокойно поработаешь.

— Но, мама, там же ни одной женщины еще не бывало!

— Ничего, сынок. А ты нарушь это правило. Пусть Иринушка ближе познакомится с тайгой. Вам обоим это пойдет на пользу, — хитро улыбнулась мать, подмигнула сыну.

Сергея бросило в жар. Он понял, на что намекала мать, и слегка покраснел. Хотел возразить, но передумал.

— Хорошо, Ирина. Выходим на рассвете. Обдумай, что тебе надо взять на неделю. Только самое необходимое, без чего нельзя обойтись. Продуктов я постараюсь уложить столько, чтобы нам хватило на двоих.

— И меня тоже возьмите, — подскочила Тата.

— Таточка, а я с кем останусь? — жалобно произнесла бабушка.

— Нет, дочка. Путь нам предстоит далекий и тяжелый. Будешь хорошо кушать, подрастешь, поправишься, тогда я возьму тебя, — возразил Сергей.

— Но это будет не скоро, папа, а я хочу сейчас.

— Даже не проси, — твердо сказал Сергей.

— Тогда иди сам. Мама пусть остается. Мы будем играть в прятки. Она мне сказки читает…

— Таточка, не грусти! — Ирина обняла дочь, поцеловала в обе щечки. — Мы с папой скоро вернемся. Вот увидишь! И все вместе поедем в большой город, где в реке теплая вода и горячий песочек на берегу.

— Это правда, папа?

— Конечно, правда, раз мама говорит.

— Я буду очень вас ждать. Ну, просто очень, очень.

— Я буду по тебе скучать. — Ирина взъерошила кудряшки на головке девочки. — И я тоже очень, очень.

— Мамочка, я так тебя люблю! — Тата крепко обняла ее.

— Я тебя тоже люблю, моя ненаглядная доченька. Пойдем, я почитаю тебе перед сном сказки.

Ирина с Татой ушли. Мать посмотрела на сына.

— Хорошая у тебя жена. А ты будь смелее, сынок. Она к тебе неравнодушна. Я это хорошо вижу. Только робеет и ждет твоего первого шага. И ты должен его сделать. Ты мужчина.

— Не все так просто, мама. Здесь нельзя торопиться. Поспешность может все испортить.

— Вы сами все настолько усложнили, что теперь никак не выпутаетесь. Что ты взял с собой из продуктов?

— Мясные консервы, крупу, муку. Как всегда. Там у меня еще от прошлого раза много осталось.

— Не забудь спички, запасные батарейки для шахтерских ламп.

— Все уже упаковал в рюкзак. Не знаю, что Ирина с собой возьмет.

— Иди поспи немного. Скоро вставать.

Когда забрезжил рассвет, Ирина с Сергеем были уже далеко от дома. Их путь пролегал по едва заметным звериным тропам. Завтракали они на ходу, не сбавляя шага. Когда солнце было в зените, путь им преградила река.

Сергей долго стоял на берегу, прислушиваясь к таежной тишине. В тайге было спокойно, ничто не вызывало подозрений. Он подошел к куче валежника, потянул за ветку и перед ним распахнулась плетеная дверь. Под валежником оказалось что-то вроде небольшого сарая, где находилась лодка-долбленка. Они вдвоем выкатили ее на катках к самой воде. Сергей занес катки в сарайчик и поставил дверь на место. Сколько ни вглядывалась Ирина, ничего не смогла рассмотреть в хаотическом сплетении веток.

Сергей положил рюкзак в лодку ближе к корме, посмотрел на спутницу.

— Ирина, садись на корму. Сиди спокойно и не двигайся. Лодка очень неустойчивая. Можем искупаться, потерять лодку и рюкзаки. Тогда придется ни с чем возвращаться домой. А мне бы этого не хотелось.

— Хорошо, Сережа. Мне снять рюкзак?

— Лучше сними. Мало ли что.

Но быструю и стремительную речку они пересекли благополучно. Сергей стоял на носу лодки, работая веслом, загребая то слева, то справа. Потом они долго шли против течения по узкому каменистому берегу. Ирина веслом отталкивала от берега лодку, а Сергей тянул ее за веревку, пока они не уперлись в стену. Дальше идти было некуда. Сергей вытащил лодку на берег, подошел к куче валежника — еще одному сараю за хорошо замаскированной, сплетенной из веток дверью. Они спрятали туда лодку и весло.

Сергей достал фляжку из рюкзака, вернулся к реке и набрал воды.

— Дальше путь у нас будет очень трудным, — сообщил он. — Полезем по горам. Сможешь? — Он показал рукой вверх.

— Не оставишь же ты меня здесь?

— Что ты, ласточка моя? Я теперь без тебя никуда. Давай, помогу тебе надеть рюкзачок. Вот так. — Он слегка обнял ее за плечи, повернул к себе лицом, посмотрел в глаза. — Не устала еще, путешественница?

Ирина не могла оторвать глаз от его улыбающихся губ в ожидании поцелуя. Но он медлил, не торопился. Она со вздохом разочарования помогла Сергею надеть рюкзак.

— Пойдем, дорогая. Если устанешь, скажи. Сделаем привал. — Их взгляды снова встретились.

«Ну, поцелуй же меня!» — безмолвно кричало все у нее внутри.

Но он не услышал ее немой призыв, улыбнулся и указал Ирине направление движения. Им предстояло преодолеть гору, имея из снаряжения только веревки.

Ирина открыла было рот, но, вспомнив, что сама напросилась в это путешествие, прикусила губу. Увидев ее нерешительность, Сергей спросил:

— Может, вернемся, скалолазка моя?

Он был неистощим на ласковые слова, и каждый раз, слыша что-нибудь новое, она замирала. Сердце отзывалось сладкой болью и жгучим желанием припасть к его губам. За время пребывания в тайге она ни разу не вспомнила о прошлом, словно его и не было.

— Нет, — упрямо ответила Ирина. — Ты иди первым, а я за тобой.

— Давай-ка я тебя привяжу к себе. — В его руках уже была веревка.

— Не надо! Я не сбегу.

— Нисколько не сомневаюсь. Но это в целях твоей безопасности. — С его лица не сходила счастливая улыбка.

— Тогда привязывай! — Она подняла руки.

Сергей обвил веревкой ее талию, и у нее перехватило дыхание. Ирина закрыла глаза. Сейчас он ее поцелует.

— Вот и все! — Сергей дернул за веревку, Ирина пошатнулась и чуть не упала. — Ты крепче на ногах держись, альпинистка. Пошли.

— Куда?

— Вверх. Ты пойдешь первой. Я буду говорить тебе, куда ставить ногу, за что держаться. Иди сюда, вот смотри. Видишь, в скале, в трех метрах отсюда, торчат металлические штыри? Это я их набил, чтобы легче было взбираться. Шагай вот по этому карнизу. Держись за выступы, не бойся, вниз ни в коем случае не смотри. Когда доберешься до штырей, станет немного легче. Я все время буду рядом. В случае чего поддержу тебя. Вперед! Будь смелее! — Он подхватил ее за талию, легко приподнял и поставил на карниз.

Сердце учащенно забилось. Было страшно. Прикусив губу, Ирина медленно продвигалась по карнизу. Вот наконец и металлические штыри. Стало намного легче. Рядом слышалось ровное и спокойное дыхание Сергея. Это придавало ей силы и уверенности. Так они поднимались около двух часов, но Ирине это показалось вечностью. Ей все хотелось посмотреть вниз, увидеть, высоко ли они поднялись, но она, помня запрет Сергея, удерживала себя от соблазна. Неожиданно перед ними раскрылся небольшой уступ довольно ровной площадки. Сергей помог ей преодолеть последние ступени, и она легла на камни.

— Я предупреждал тебя, что дорога будет трудной, — начал было выговаривать Сергей.

— А разве я жалуюсь? — Она села и прямо посмотрела в его глаза. — Я нисколечко не устала и могу лезть до самой вершины.

— До самой вершины нам не надо, но часок мы все же отдохнем. А ты сильная, — похвалил он спутницу. — Давай помогу тебе снять рюкзачок, ложись и положи на него ноги.

— Почему ноги, а не голову?

— Ты чем ходишь?

— Ногами, конечно. Что за странный вопрос?

— Вот пусть они и отдыхают. Им больше всего досталось.

Сергей тоже лег и положил ноги на свой рюкзак.

Так они отдыхали примерно полчаса. Ирина чувствовала, как исчезает напряжение в ногах, уходит усталость. Сергей поднялся, из бокового кармана своего рюкзака достал объемистый сверток. Развернул его. Содержимое поделил на две части, одну из них протянул Ирине.

— Ну-ка, Ириша, давай перекусим.

Ирина приняла увесистый кусок пирога и с жадностью набросилась на еду.

— Далеко еще? — спросила она, уплетая за обе щеки.

— К вечеру дойдем, если будем продвигаться в таком же темпе.

— А другой дороги разве нет?

— Только вниз.

— Можно, я посмотрю, высоко мы поднялись?

— Лучше не надо. Можешь испугаться, а нам предстоит еще подниматься. На, попей воды. — Он протянул ей фляжку.

Дальше подъем был намного легче, порой они просто шли по уступам, поднимаясь все выше, и вскоре ступили на звериную тропу, ведущую в гору. Но теперь они шли между деревьев, за спиной не зияла пропасть. Ирина осмелела и прибавила темпа.

— Подружка моя, куда так торопишься? Выдохнешься скоро, быстро устанешь.

— Я не хочу ночевать в тайге.

— Мы и так будем ночевать в тайге. Где же еще?

— А куда мы, собственно, идем?

— В сокровищницу Али-Баба.

— Я серьезно спрашиваю.

— Я серьезно отвечаю.

— А по-моему, ты никогда не бываешь серьезным. Вечно улыбаешься.

— Я стал улыбаться после знакомства с тобой.

— Правда? — Она остановилась и посмотрела в его глаза. От неожиданности он налетел на нее и непроизвольно обнял за плечи. Оба замерли, взволнованные неожиданной близостью.

— Слушай, подружка, так больше не делай! — Он смотрел на нее без улыбки. — Предупреждай, если хочешь остановиться. Я же мог сбить тебя с ног. Хорошо еще, что тут пропасти нет.

— Вот видишь, ты меня обманул.

— В чем я тебя обманул?

— Сказал, что не можешь без улыбки, а сам не улыбаешься.

— Солнышко мое ясное, так ведь с горами шутки плохи, — невольно засмеялся Сергей.

— Сереженька, ты такой красивый, когда улыбаешься. — Она ласково провела рукой по его щеке. Он вздрогнул, не в силах оторвать взгляда от ее губ. Они манили его, звали. В висках застучала кровь.

— Пойдем, дорогая. Нам еще долго идти. Не устала?

— Нет, что ты!

Дальше довольно долго шли молча. Дорога теперь вела под уклон, и Ирина ускорила шаг.

— Ты куда торопишься, подружка? Так нельзя. Оставишь меня здесь одного, заблужусь без тебя.

Она оглянулась, не останавливаясь. Он улыбался, глаза его сияли.

— Так уж и заблудишься. Пойдем скорее, пока дорога позволяет. Я не хочу до ночи бродить по лесу. Смотри, где солнце. Скоро оно совсем зайдет.

— Интересно, а куда ты так торопишься?

— В кладовую Али-Баба. Сам же говорил, что мы туда идем.

Тут перед ними расступились горы. Они вышли на небольшую поляну, ярко освещенную лучами заходящего солнца. Посреди поляны стоял добротный деревянный домик, окруженный хозяйственными постройками.

— Что это? — восторженно глядя на открывшуюся картину, воскликнула Ирина. — Как красиво! Словно в сказке!

— Это и есть владения Али-Баба.

— И кто же все это построил?

— Мой прадед.

— Здесь кто-нибудь живет?

— Пока нет, но сейчас мы с тобой поселимся.

— Значит, мы уже пришли?

— Пришли.

Она удивилась.

— А ты говорил, что еще долго идти.

— Так ты бежала, как борзая. Я еле за тобой поспевал. Семь потов с меня согнала. Смотри! — Он снял рюкзак. — Рубашку хоть выжимай.

— И правда. — Ирина погладила рукой мокрую рубашку и, почувствовав, как он напрягся, отдернула руку.

— Пойдем в дом, — подхватив рюкзак, скомандовал Сергей.

Дверь оказалась не запертой. Только щеколда накинута на петлю, а в петлю вставлена щепка. В домике стоял затхлый запах нежилого помещения.

— Дверь оставь открытой, пусть проветривается, — распорядился Сергей. — Здесь недалеко есть источник. Я сейчас наношу в баню воды, а ты уберись немного. Растоплю баньку, искупаемся, а то я весь потом пропах. Да и тебе не мешает освежиться. Ты парилась когда-нибудь в парной?

— Нет, ни разу.

— Тогда у тебя впереди много открытий.

Из-под крыльца он достал два деревянных ведерка и скрылся за деревьями. Ирина нашла подходящую тряпку, обмотала ею веник из ивовых прутьев и принялась снимать паутину. Почти треть комнаты занимали полати, покрытые толстым слоем сена.

«Неужели я буду спать с ним на сене»? — в замешательстве подумала она.

На полатях лежал огромный овечий тулуп. Она еле подняла его и выволокла на улицу для просушки. Обнаружила пару старых потрепанных ватников, полушубок из овчины и барахло, которое давно пора было сжечь. В избушке имелось всего одно небольшое оконце, стекло которого не мылось годами.

В дверях появился Сергей.

— Вода нужна? — В руках он держал деревянное ведро с водой.

— Да. Я хочу помыть пол.

— Не стоит. Его никто ни разу не мыл. Доски плохо оструганы. Еще руки занозишь. Подмети и хватит.

— Тогда я помою окошко.

— Это можно. До него, наверное, сто лет никто не дотрагивался. Баньку я уже затопил. Сейчас затоплю здесь печку, согреем чай. Ты только подбрасывай дрова, чтобы огонь не погас, а то мне некогда, работы много.

Солнце заканчивало свой дневной маршрут и вскоре совсем исчезло за кронами деревьев, плотным кольцом окружавших поляну. Стало быстро темнеть. Снова зашел Сергей.

— Моя шахиня, баня готова. Я предоставляю тебе право искупаться первой.

— Как прикажете, мой повелитель!

Он проводил ее до бани, включил лампочку на шахтерской каске и подал полотенце.

— Спасибо, Сережа!

В бане стояла такая жара, что она тут же выскочила оттуда.

— Ты чего? — удивился он.

— Там очень жарко.

— Ах ты, горюшко мое. Тогда первый пойду я. Потом открою дверь и остужу немного.

Ирина вернулась в дом и принялась готовить ужин при свете второй лампочки на шахтерской каске.

Из бани Сергей вышел с полотенцем на бедрах. Кожа его покраснела, в глазах плясали веселые огоньки. Ирина невольно залюбовалась им. Крепкое мускулистое тело, широкие плечи, поджарый живот.

— Ух, как хорошо! — произнес он, наливая себе в алюминиевую кружку горячего чая. — Иди. Я уже остудил баню. Не забудь там каску. Она мне будет нужна.

Ирина налила в деревянную лохань воды, и с наслаждением помылась. Воды было много, и она плескалась, пока всю не израсходовала.

После бани, накинув халатик, вошла в дом.

Сергей стоял в старых кирзовых сапогах, заскорузлых брезентовых брюках и потрепанной телогрейке. Наряд дополняла шахтерская каска.

— Ты куда собрался? — удивилась она.

— На бал-маскарад к местным медведям.

— Ты вечно шутишь. Я серьезно спрашиваю.

— Ирина, мне нужно поработать в погребе. Ради этого я сюда пришел. Ты ужинай и ложись спать.

— Сережа, не оставляй меня одну, я боюсь. Уже совсем темно.

— Закрой дверь на крючок и отгони все страхи. Людей здесь нет. Звери тобой не заинтересуются.

— Сереженька, миленький, я вправду боюсь. Пойми меня. Не оставляй одну. Я не будут тебе мешать. Сяду, как мышка, в уголочке.

— Тебе спать надо, и ты еще не ужинала.

— Я захвачу с собой еду и полушубок. Там подремлю где-нибудь. Я должна знать, что ты рядом. Я очень боюсь одиночества и темноты. Пожалуйста! Я прошу тебя. — Ее голос слегка задрожал.

Он присел на скамью. Лампочка на его шахтерской каске светила ей прямо в лицо. Ирина ладонью отгородилась от света. Он увидел, как дрогнули ее губы. В глазах стояли слезы.

— Девочка моя родная! Я тебя не оставлю. Но должен тебе кое-что рассказать. Не хотел посвящать тебя в тайну нашей семьи. И меня очень удивило, что мать разрешила взять тебя с собой. Ты еще мне даже не жена, но уже мать моей дочери. Как видишь, наша затея удалась. Тата в тебе души не чает. Только за одно это я перед тобой в неоплатном долгу. Здесь находится небольшая шахта, где мы добываем золото.

— Золото? — удивленно прошептала Ирина, широко открыв глаза. — Так вот откуда у тебя столько денег! Значит, ты говорил мне правду?

— Золото, моя дорогая. Мой прадед еще в прошлом веке нашел на этом месте самородок весом в пятьсот грамм. Обследовав окрестность, убедился, что напал на золотоносную жилу, которая уходит глубоко в землю. Чтобы замаскировать свою находку, он с сыновьями построил здесь домик. Из погреба лаз ведет в штольню, где я сейчас добываю золото. Изредка попадаются самородки, но в основном приходится выносить породу, измельчать ее и промывать. Это очень тяжелая работа, под силу только мужчине.

— Но я же не собираюсь таскать мешки с породой. Я боюсь остаться одна. Можно, я пристроюсь там где-нибудь в уголочке и засну?

— Ладно. Уговорила. Одевайся!

Она мигом сбросила халатик, забыв, что после бани на ней ничего больше нет. Не обращая внимания на наготу, в спешке стала одеваться.

Увидев ее обнаженное тело, Сергей зажмурился и стиснул зубы.

— Я готова, — услышал он, открыл глаза и изумленно спросил:

— Ты куда собралась? Ты что на себя напялила?

— В подземелье. А это джинсовый костюм. У меня больше ничего нет.

— Сними сейчас же и надевай эту робу! — Он указал на кучу тряпья.

— Сереженька, но она такая грязная.

— Ты идешь не на бал-маскарад, а под землю, в шахту.

Она вновь разделась. На этот раз Сергей не в силах был закрыть глаза, любуясь ее точеной фигурой.

— Я готова. — Она предстала перед ним в немыслимом одеянии.

— Ну, и чучело, — весело рассмеялся он. — Надень вторую каску. Вот эта кнопка для включения лампы. Не забудь взять с собой свой ужин и захвати полушубок, чтобы было на чем прилечь.

Сергей поднял крышку погреба, которую Ирина не заметила до этого. По новой деревянной лестнице, от которой еще исходил запах ели, они спустились вниз. Лампочки на касках горели довольно ярко. Погреб оказался просторным и глубоким. Недалеко от лестницы выстроились в ряд мешки с породой.

— Это я в прошлый приезд приготовил. Нам предстоит все это измельчить и промыть.

— Ты давно здесь был?

— Две недели назад.

— И много золота ты добываешь за один поход? — спросила Ирина.

— Раз на раз не приходится. Не всегда улыбается удача. Бывает, что возвращаюсь с пустыми руками. Но пребывание здесь никогда не проходит напрасно. Шахта требует большого ухода. Я много работаю. Пилю деревья и на собственном горбу доставляю сюда бревна для замены опор. Вот видишь, лежат готовые опоры? А старые стойки пойдут на дрова. Если этого не делать, то шахта со временем может разрушиться.

— Зачем тебе так много золота?

— На моем обеспечении не только моя семья. Я помогаю сестре. Кроме этого, у меня много родни, правда, дальней. Я никого не забываю и никого не обижаю. Жизнь сейчас трудная, и без моей помощи многим пришлось бы туго. Пойдем, моя мышка-норушка. Не будем терять времени. — Он присел на корточки в левом углу погреба и стал лопатой отгребать землю от стены. Открылся небольшой лаз.

— Ныряй туда, — приказал он.

— В эту дыру? — попятилась она.

Он засмеялся, видя ее испуг.

— Хорошо. Тогда первым пойду я. — Он лег на землю и по-пластунски влез в дыру.

— Я жду тебя.

Она последовала его примеру. Сергей за руки подтянул ее к себе.

— Вот мы и в шахте.

— Она большая? — Ирина выпрямилась во весь рост и с любопытством огляделась.

— Не очень. Не заблудишься. Пойдем на мое рабочее место. В прошлый раз там мне крупно повезло. — Он взял с собой лопату и кайло. — Захвати несколько мешков.

Они прошли два ответвления, свернули сначала влево, потом, через несколько метров, вправо.

— Вот здесь я буду работать, а ты осмотрись и выбери себе место для отдыха. — Он вонзил кайло, раз, другой. К ногам посыпались куски породы.

— Меня не отвлекай, — предупредил Сергей. — Не забудь выключить лампочку, когда ляжешь спать.

Ирина пошла по штольням, внимательно вглядываясь в стены, в надежде найти кусочек золота. Так она бродила довольно долго, наконец отыскала уютное местечко, постелила полушубок, уселась на него, прислонившись спиной к стене, и развернула пакет с ужином.

Все услышанное и увиденное потрясло ее воображение. Надо привыкнуть к мысли, что в руки идут несметные богатства. А ей не богатства нужны, а любовь и внимание их хозяина. Но он далек от нее, как в первый день знакомства. Может, это ее вина? Скорей всего. Нечего было строить из себя недотрогу. Не девочка ведь. Но и он что-то не торопится ее покорить. А ведь давно уже покорил своей заботой, вниманием! Почему же уходит от близости? Сколько уже было моментов, когда он мог ее поцеловать. Но ни разу не сделал этого. А если он вообще ее не любит, а все это затеял только ради дочери? Но тогда он мог бы привезти любую женщину, а привез вот именно ее. Может, самой сделать первый шаг? Набраться смелости, улучить момент и поцеловать его?

— Ой, что это? — Ирина положила на полушубок еду и привстала. — Нет. Просто показалось. — Она снова села на прежнее место и продолжила свой ужин. Свет лампочки в такт ее движениям скользил по противоположной стене.

— Опять блеснуло! — Точно приметив место, откуда исходил отблеск света, она на коленях подобралась к стене и ногтем ковырнула поверхность. На ее ладони всеми цветами радуги заиграл крохотный прозрачный камушек. — Не может быть! — разволновалась она.

В ход снова пошли ногти. Еще пять камушков легли на ее ладонь. Ирина даже не заметила, что в кровь расцарапала пальцы.

— Надо показать Сереже, — проговорила она. — Скорее показать ему.

Сергея она нашла довольно быстро. Увидев свет его лампы, громко и радостно крикнула:

— Сережа! — И со всех ног кинулась к нему.

Сергей воспринял ее приход с неудовольствием.

— Что случилось? Ты отвлекаешь меня от работы.

Не говоря больше ни слова, она раскрыла перед ним ладонь. При свете двух ламп камушки заиграли, отбрасывая блики на стены и потолок штольни.

— Ты где взяла? — Голос его дрогнул.

— Там, — неопределенно махнула она рукой.

— Ты хоть запомнила место?

— Нет.

— Что же ты наделала? Как мы теперь его найдем? — в отчаянии проговорил он, ударив себя руками по бокам.

— Там лежит этот драный полушубок. Я собралась ужинать, и вдруг что-то сверкнуло.

— Пошли искать твой драный полушубок. Это же алмазы. Золото даже в сравнение с ними не идет. Я всю жизнь их искал. А ты едва появилась и тут же стала обладательницей такого богатства. И где? В моей шахте!

Они немного поплутали по ответвлениям.

— Сережа, вот он, драный полушубок.

— Теперь расскажи все по порядку.

— Я села вот так, — она уселась на полушубок. — Спать не хотелось, я стала есть. И просто задумалась, а лампу не выключила. Вдруг что-то блеснуло на противоположной стене. Блеснуло и пропало. Сначала я подумала, что мне померещилось. Потом снова блеснуло. Я отковыряла этот камушек ногтями, а потом стала ковырять стену, и нашла другие. Только вот руки… — Она показала ему кровоточащие пальцы.

— Ириша, все до свадьбы заживет. — Он поцеловал каждый пальчик. — Покажи, где ты их нашла.

— Напротив, в полуметре от пола.

Сергей подошел к противоположной стене, внимательно вгляделся. Ударил кайлом. Еще раз. Он пробовал породу на разной высоте. И вдруг на землю хлынул поток мелких прозрачных камней. Сергей отскочил в сторону, а камни все сыпались и сыпались, наполняя подземелье радужными бликами. Наконец, их поток иссяк.

— Ирина! — закричал он.

Она вздрогнула.

— Что, Сереженька?

— Ты хоть понимаешь, что сейчас произошло, дорогая моя девочка?

Он схватил ее за плечи, слегка тряхнул и жадно припал к губам. Этот импульсивный поступок ошеломил их обоих. Ирина почувствовала, что земля уходит из-под ног. Чтобы не упасть, она обхватила его за шею. Сергей расценил это по-своему, обнял ее за талию и крепко прижал к себе. Неожиданный поцелуй затягивался. Он со стоном прислонился спиной к стене. Время и пространство перестали для них существовать. Нахлынувшая страсть заставила забыть обо всем, в том числе и о свалившемся на них несметном богатстве.

Ирина почувствовала, как наливается силой его плоть. С немым вопросом она глянула на Сергея.

— Дорогая! — хрипло прошептал он. — Теперь никто не стоит между нами?

— Нет, Сереженька, никто. А вот что-то все-таки стоит.

Сначала он не понял каламбура, но через мгновение громко расхохотался.

— Да ты у меня юмористка, оказывается, — сквозь смех проговорил он и, не выпуская ее из объятий, старым кирзовым сапогом разровнял горку алмазов и бросил сверху полушубок.

Ирина молчала. Сергей посмотрел ей в глаза, поцеловал в губы и встал на одно колено.

— Дорогая обладательница несметных сокровищ, — торжественно произнес он, — твой раб у твоих ног просит твоей руки и сердца. Согласна ли ты выйти за меня замуж?

— Да! — прошептала она.

— Не слышу.

— Да! Да! — разнесся по всему подземелью ее звонкий голос.

— Перед тобой брачное ложе, равного которому нет на земле. Согласна ли ты разделить на нем мою любовь?

— Да, любимый, да!

— Раздевайся! — приказал он.

— Прямо сейчас? — растерялась она от неожиданности.

Он, улыбаясь, начал снимать с себя одежду. Она тут же сбросила все, что на ней было.

При свете шахтерских лампочек два обнаженных человека, глубоко под землей в горах Забайкалья смотрели друг на друга, немного стесняясь своей наготы. Он протянул к ней руки ладонями вверх. Она положила на них свои ладони, сделав шаг к нему навстречу. Он осторожно снял с ее головы каску, выключил лампу, потом погасил свою. В кромешной тьме подземелья их тела сплелись в единое целое. Поток страсти подхватил обоих и стремительно понес к ослепительной вершине наслаждения, куда они так стремились все это время.

Обессиленные любовными ласками и бесконечно счастливые, они наконец выбрались из подземелья. В домике царил предрассветный полумрак. Сергей широко распахнул дверь. Утренняя свежесть и пение птиц наполнили небольшое помещение. Они были голодны, но усталость просто валила с ног. Ирина еле добрела до полатей, упала на старый тулуп и мгновенно уснула. Сергей еще некоторое время повозился по хозяйству, но бессонная ночь валила его с ног. Он махнул на все рукой, подошел к полатям, полюбовался спящей женщиной, прикрыл ее старым ватником и пристроился рядом. Его разбудил дразнящий запах разогретой тушенки и слегка поджаренных ломтиков хлеба.

Увидев, что он открыл глаза, Ирина подошла и поцеловала его в губы.

— Вставай, соня! Завтрак и обед уже готовы. Давай поедим, а то скоро будет ужин.

Сергей сладко зевнул, потянулся.

— Это так долго я спал?

— Еще бы. После такой бурной ночи!

— Да, сладкая моя, ночь у нас была сказочная!

— Такое случается раз в жизни. Будет что вспоминать.

— Тебе было хорошо со мной?

— Зачем спрашиваешь? Было бы плохо, я бы тебе не готовила завтрак. Я даже забыла, что нахожусь глубоко под землей. Витала в облаках блаженства.

— У меня было такое же ощущение. Ты подарила мне сказку. Вернее, сказку сделала былью. Ты не устала?

— Да ведь это тебе пришлось потрудиться!..

— Действительно. Я как дорвался до тебя, забыл обо всем на свете. Нам стоило поменяться местами, чтобы и ты немного потрудилась.

— Это как? Разве так можно?

— Не пробовал, но в книгах читал. Хочешь, проведем эксперимент?

— Только после еды. Нельзя изматывать себя такими тяжелыми физическими нагрузками.

— Злодейка! — Он сделал вид, что сдался, стал подниматься. И вдруг молниеносным движением обхватил ее за талию и подмял под себя. Она сделала испуганные глаза и зловеще прошептала:

— Ты хочешь меня изнасиловать?

— Только об этом и мечтаю, — в тон ей ответил он.

Она застонала в предвкушении предстоящего блаженства и со всей страстью отдалась его порыву.

— Ты восхитительная, бесподобная! — прошептал он, и вскрик торжества любви сотряс стены маленького домика в таежной глуши. Тяжело дыша, он безвольно откинулся на видавшую виды поношенную овчину.

— Девочка моя бриллиантовая, почему ты так долго тянула? Сколько времени мы потеряли напрасно!

— Это наше прошлое нас разделяло. Но ведь я давно была готова стать твоей, а ты не замечал этого.

— Я все замечал, моя радость, но ждал твоего первого шага. Какое счастье, что все уже позади, и мы можем наслаждаться нашей близостью!

— Это счастье может обернуться несчастьем, если ты еще немного продержишь меня голодной.

— Прости, дорогая! Пошли скорее! Я и сам чертовски голоден! — Он поднялся с полатей в чем мать родила.

— Сереженька, надень хоть что-нибудь! — смутилась она.

— Зачем, мой бриллиантик? В темноте шахты ты меня нисколько не стеснялась, а теперь придумываешь какие-то условности. Запомни, мы одни во всей Вселенной. А если где-то в других мирах и есть живые существа, то им до нас с тобой нет никакого дела. Учти, вид обнаженного человека противоположного пола зовет на новые подвиги. Вставай, моя сладкая! И тебе советую тоже ничего не надевать.

— Но я стесняюсь!

— Да? Тогда прикрой ладошкой свой золотистый треугольник. Этого будет вполне достаточно, чтобы в моей голове заработало воображение: а что это там у нее спрятано под ладошкой?

— Ну, отвернись хоть, пока я сяду за стол. Я уже умираю от голода. Нет, лучше сядь за стол и закрой глаза. Вот так.

Трапеза прошла сравнительно спокойно, поскольку они изрядно проголодались. Хоть чай уже остыл, разводить огонь в печке заново не стали.

— Ну как? — Глядя на нее с легкой улыбкой, поинтересовался он. — Готова к бою моя богиня?

— Не только к бою, но и к великому сражению.

— Тогда марш на поле брани и продолжим наши баталии! Не волнуйся, я закрою глаза, чтобы тебя не смущать, — засмеялся Сергей, но не сводил глаз с ее точеной фигуры, не тронутой младенцем груди, округлой крепкой попки.

Они долго лежали рядом, лаская друг друга нежными прикосновениями.

— Знаешь, Ира, а ведь секс — это большая и очень сложная наука. Жаль, что этому нигде не обучают. Я совершенно неискушен в любви. До тебя знал только одну женщину — свою жену. Мы очень подходили друг другу и были безгранично счастливы. Но наши любовные игры не отличались разнообразием. Одна поза, она внизу, я сверху. И все. А ведь в сексе существует много такого, о чем мы с тобой и не предполагаем. Что ты на это скажешь?

— То же самое. Мне с Виталием было хорошо. Но он не отличался разнообразием. Никогда не интересовался, хорошо ли мне, хочу ли я его. Но это мой первый и единственный мужчина. И я считала, что так и должно быть. Но с тобой все иначе. Твой огонь разжигает меня. В иные моменты я не контролирую свои действия. Просто теряю рассудок! Мне с тобой очень хорошо, я счастлива, что встретила тебя.

— А может, в этом и есть тайна любви? Когда двое растворяются друг в друге без остатка? Я хочу предложить тебе одну игру. Хочешь, моя сладкая?

— Какую?

— Вот лежим мы с тобой рядом и нам хорошо. Но в то же время будто маленький бесенок подталкивает нас к новым фантазиям. А мы не решаемся — стесняемся, стыдимся, боимся чего-то. Мы еще плохо знаем друг друга и ничего не понимаем в сексе. А ведь это великая наука. Давай попробуем изучить ее поглубже.

— Разве того, что было у нас этой ночью, тебе недостаточно?

— Что ты, ягодка моя! Более, чем достаточно. Мы с тобой так жаждали друг друга. Эта ночь была восхитительной. Мы оба насладились нашей близостью сполна. Но если будем повторять изо дня в день, вернее, из ночи в ночь одно и то же, это станет просто повседневной обязанностью, скучной и унылой. Скажи, чего тебе сейчас хочется? Я имею в виду, как хотелось бы меня ласкать? Погладить по голове, поцеловать губы, шею. Есть у тебя какие-нибудь желания? Ведь есть, я вижу, как ты покраснела моментально.

— Есть. Но я стесняюсь. У меня рука не поднимется.

— А что ты хочешь? Ну? Говори! Не стесняйся!

— Не могу. Язык не поворачивается.

— Стань смелее, раскованней. Тогда секс перестанет быть просто супружеской обязанностью и превратится в настоящий праздник. Давай проверим мою гипотезу. А чтобы ты не стеснялась, я закрою глаза. — Он смежил ресницы и для пущей убедительности прикрыл глаза ладонью. — Смелее, любовь моя!

Ирина в нерешительности приподнялась на локте, окинула взглядом его мускулистое тело. Ее рука скользнула к его паху, где безвольно лежал опавший член. Она слегка коснулась кудряшек, охватила пальцами дремлющее мужское естество и слегка сжала. Сергей вздрогнул, но продолжал спокойно лежать. Она стала действовать смелее, нежно погладила круговым движением головку и вдруг ощутила, как мгновенно налился могучей силой его фаллос, вырвался из ее ладони и будто зажил своей собственной жизнью.

— Ай! — в испуге вскрикнула она, отшатнулась и больно ударилась головой об стену. — Ну тебя, с твоими экспериментами я чуть голову не разбила! — Она почесывала ушибленное место, в голосе зазвенели слезы.

Сергей, с большим трудом сдерживая рвущийся наружу смех, спокойно заявил:

— Вот видишь, что сотворило одно твое простое прикосновение. Вот как женщина может добиться желаемого эффекта. Теперь давай я попробую. Успокойся и ложись.

— Да, тебе легко говорить, а я шишку на голове набила. Знаешь, как больно?

— Иди ко мне, мой экспериментатор. Покажи, где больно? Я поцелую, и все моментально пройдет.

— А как же он? — Ирина скосила глаза в сторону его паха.

— Никуда он не убежит. Не волнуйся. Ляг возле меня. Вот так. Где тут у тебя болит? — Он погладил ее по голове, поцеловал ушибленное место. — И правда, шишка. Да еще какая! Это издержки производства, моя сладкая. До свадьбы заживет.

— Какого еще производства? А когда у нас будет свадьба?

— Вернемся отсюда и сразу распишемся.

— Тогда не успеет зажить. С шишкой на голове буду выходить замуж.

— Об этом буду знать только я, дорогая. Мы тебе придумаем красивое украшение на голову. А теперь лежи спокойно. Я буду над тобой священнодействовать. А ты прислушивайся к себе и делай соответствующие выводы.

Она закрыла глаза и отдалась на волю его ласк. Сергей сначала покрыл всю ее страстными поцелуями, потом дал волю своим сильным рукам. Она застонала, тело отзывалось мелкой дрожью на каждое его прикосновение. Казалось, что мозолистые руки Сергея ласкают ее сразу повсюду. Вот они достигли грудей, которые тут же откликнулись на прикосновение напрягшимися бутонами сосков. Она удивленно распахнула глаза.

— Сереженька, что это со мной происходит?

— А что с тобой происходит, моя сладкая?

— Во мне закипает кровь, я так хочу тебя, что не могу больше ждать. Мне так сейчас хорошо, не передать словами. В своей жизни не испытывала ничего подобного. Продолжай, пожалуйста! — Ее веки лениво смежились.

Нежные ласки, легкие поцелуи она еще переносила довольно спокойно, но когда он охватил губами ее сосок, Ирина застонала и взвилась.

— Что ты со мной делаешь? Я больше не могу!

— Терпи, моя сладкая, мы с тобой учимся любить друг друга и познаем тайны секса.

— К черту тайны! — Она толкнула его, он упал на спину. Потом взвилась над ним и медленно нанизалась на его мощный член, застонав от наслаждения, когда тот полностью вошел в ее влажную глубину. Сначала осторожно, а потом все быстрее задвигалась на нем, и, достигнув апогея, безвольно упала на грудь Сергею. Он был настолько потрясен происшедшим, что лишь молча обнял ее, ожидая, когда она придет в себя.

— Я, наверное, сошла с ума… — прошептала Ирина удивленно. — Что я сделала? Прости меня!

— Все нормально, дорогая! Ты оказалась очень сексуальной женщиной. Тебе понравилось?

— Да. А тебе?

— Я в восторге от тебя!

— Ничего такого со мной больше не вытворяй!

— Это не я вытворял, а ты, моя ягодка.

— А кто меня разжег? Зачем ты взял в рот мой сосок?

— Разве тебе не понравилось? Видишь, что из этого вышло? Мы оба неожиданно получили большое удовольствие.

— Я не знаю. Мне так стыдно перед тобой за свою несдержанность.

— Не надо стыдиться, ягодка моя, мы ведь с тобой учимся любить друг друга. У нас впереди большое будущее. Если ты не узнаешь радости в сексе, жизнь покажется тебе серой и неинтересной. Старайся получить все сполна, пока молодая, пока рядом с тобой сильный и любящий мужчина.

Ирина задумалась. Ведь не случилось ничего страшного. Просто они подарили друг другу незабываемые ощущения. И чем больше она думала, тем привлекательней казалась идея познать тайны секса. Сергей не мешал ей, погрузившись в собственные мысли.

Да, судьба подарила ему не только отличную мать для его дочери, но и прекрасную жену и любовницу в одном лице. Только надо раскрыть ее до конца. Ирина подарит ему еще много таких же замечательных мгновений.

— Сережа! Сереженька! — тихо проговорила она.

— Что, мое сокровище?

— Давай еще немного поиграем, а?

— Не возражаю. Значит, тебе понравилось? У тебя появились новые идеи?

— Пока ничего не придумала. Может повторим пройденное, чтобы закрепить успех.

— Тогда начинай, голубка моя! — улыбнулся он, привлекая ее к себе.

Вечерние сумерки подкрались незаметно. После позднего ужина Ирина с Сергеем вышли на крылечко, подышать ночной прохладой. Лес загадочно шумел, покачивая верхушками деревьев. Птицы угомонились, и завораживающая тишина настроила невидимые струны для симфонии грядущего дня. Умиротворение и покой девственной природы убаюкивали сознание, хотелось отвлечься от всех мыслей и повседневных дел, слиться воедино с окружающим миром. Звезды были так близко, что, казалось, достаточно протянуть руку, и мерцающий огонек окажется на ладони.

— Сереженька, будто сказка! Я ничего подобного в своей жизни не видела. Ты только посмотри, какое звездное небо и нет луны. Давай поиграем при свете звезд. Это будет незабываемо. Где потом в городе найдем такую красоту?

— Не возражаю, моя радость. Я сейчас вынесу тулуп. Ты медведей не боишься?

— А они здесь есть?

— Ни разу не видел.

— Тогда о чем разговор? Тащи тулуп!

В пяти метрах от домика, среди высокой травы они устроили удобное ложе для своей любви. Ласки, поцелуи, крики восторга долго еще нарушали тишину леса, пока они не уснули от усталости и пресыщения любовью.

Ирина проснулась оттого, что кто-то касался ее щеки холодным и влажным носом. Она еще немного полежала, надеясь, что это Сергей придумал что-то новое. Но Сергей безмятежно спал рядом. Довольно громкое посапывание обладателя мокрого носа насторожило молодую женщину. Она открыла глаза и с ужасом увидела перед собой огромную медвежью морду. Таежная тишина взорвалась от и отчаянного крика женщины. Испуганный Сергей подскочил на ноги и в конце поляны увидел улепетывающего с перепуга огромного зверя.

— Ты в порядке, мое золотко?

— Кто это был, Сереженька? Я так перепугалась.

— Хозяин тайги. Пришел осведомиться, довольна ли ты мною.

— Какой еще хозяин? Это самый настоящий медведь. Я видела собственными глазами.

— Зачем тогда ты так его перепугала своим криком? Он теперь к нам больше не придет.

— Я его перепугала? Это он меня перепугал. Холодным носом тыкался в щеку.

— Это он целовал тебя, сладкая моя. Ты ему очень приглянулась. Такая красавица лежит посреди поляны да еще нагишом. Разве он мог спокойно пройти мимо?

— Целовал? Приглянулась? Тоже мне, любовничек выискался. Пошли отсюда. Я больше не хочу смотреть на звезды. На всю жизнь они мне запомнились. — Она вскочила и побежала к дому. На крылечке остановилась и оглянулась.

— А ты почему не идешь?

— Жду медведицу, дорогая. Она мне сегодня назначила свидание при свете звезд.

— Ну и жди себе на здоровье! Пусть она откусит у тебя кое-что. — Дверь с шумом захлопнулась.

Сергей пожал плечами, подхватил тулуп и неохотно поплелся в дом.

Трое суток они не спускались в шахту, просто забыли о ней, наслаждаясь близостью. Только на четвертый день Сергей вспомнил о цели своего прихода сюда.

— Иринушка, солнышко мое, ты спустишься со мной в шахту? — спросил он у Ирины после обеда.

— Добывать золото?

— Нет. Золотом я больше не занимаюсь. Надо собрать алмазы.

— Пойдем, я тебе помогу. Но мне и надеть нечего, все наше обмундирование осталось там.

— Не только обмундирование, но и полушубок, который сослужил нам хорошую службу. Вот на нем-то я тебя и залюблю до потери сознания. Не возражаешь?

— Только притронься! Я буду звать на помощь.

— Кого? Хозяина тайги? Он прибежит по первому зову. Ты ему очень понравилась.

— Нет, его я звать не буду. Позову хозяйку подземного царства. А во что мы соберем алмазы?

— Давай твой рюкзак, он поменьше. Ничего другого у нас все равно нет.

Около двух часов они ползали в подземелье, собирая драгоценные камни. Ни много ни мало, а половина рюкзака набралась. Потом долго занимались любовью на драном полушубке, продолжая познавать тайны загадочного секса. И только вымотавшись окончательно, со своей драгоценной добычей выползли из шахты. Сергей замаскировал лаз, утрамбовал рыхлый грунт.

— Теперь можно отправляться домой, — шепнул он Ирине, привлекая ее к себе.

— Давай еще немного задержимся, — попросила она. — Такого рая для любви у нас больше не будет.

— Не возражаю, моя радость. — Он прижал ее к себе и осыпал поцелуями. Она приникла к нему всем телом, закрыла глаза.

— Сереженька, давай хоть из погреба поднимемся, — выдохнула, изнемогая в его объятиях.

— Зачем? Мы и здесь прекрасно справимся. — Он заботливо постелил на землю старый полушубок.

После обеда Екатерина Семеновна уложила Тату спать, управилась с повседневными делами и присела передохнуть на веранде за обеденным столом. Солнце перевалило за полдень, куры угомонились, расположившись вдоль забора для отдыха. Петух важно обошел свой гарем и тоже стал шумно устраиваться неподалеку. Неторопливость деревенской жизни настраивала на философские размышления. Вот и сидела Екатерина Семеновна, погрузившись в свои мысли.

Хорошую женщину встретил ее сын, прекрасную мать для ее внучки. Главное — ребенок в ней души не чает. Всего две недели прошло, как Ирина появилась в их доме, а Тате уже стали тесными прежние наряды. Девочка набрала в весе, уже можно и по попочке похлопать, а то были одни мослы, обтянутые кожей. И настроение стало совсем другое. То, бывало, слова от нее не добьешься. Сидит и молчит, уставившись в одну точку. Никакие врачи, никакие лекарства не помогали. На глазах угасал ребенок. А теперь таким звоночком стала, рта не закрывает. То с куклой своей ведет беседы, то песенки поет, то хохочет над малейшей шуткой.

Дорога, по которой должны вернуться Сергей и Ирина, далеко просматривалась с веранды. Из леса вышли двое, по всему видать, мужчина и женщина, хотя оба в брюках. Что поделаешь? Такова современная мода. Далекие путники держались за руки. Возвращения сына она ожидала завтра к вечеру, поэтому в приближающейся паре не сразу узнала Сергея и Ирину. Путники остановились, обнялись и застыли в долгом поцелуе.

— Срамники! — возмутилась старая женщина. — Белым днем идут и целуются. Ну и молодежь ныне пошла! Не могут найти укромного местечка, прямо на виду обнимаются. Тьфу!

По мере приближения влюбленной пары ее настроение постепенно менялось в лучшую сторону. Наконец-то она признала Сергея и Ирину.

— Господи! — перекрестилась старушка. — Дай счастья моему сыну и этой славной женщине. Договорились, видать. Нашли общий язык. И за этим надо было идти в такую даль? Не могли объясниться, как все люди. Наверное, так Господу было угодно. Сохрани и помилуй, Господь, моих детей!

— Здравствуй, мама! Мы вернулись! — открывая калитку, весело провозгласил Сергей. Они подошли к веранде, сбросили рюкзаки.

Екатерина Семеновна спустилась со ступенек.

— Мама, в прошлый раз я привез мать для своей дочери. А сейчас привел в дом жену.

— Поздравляю вас, дети мои! Желаю большого счастья! — Она расцеловала сына, подошла к Ирине. — Добро пожаловать, красавица, в наш дом! Будь в нем хозяйкой.

Ирина смутилась, покраснела.

— Можно мне называть вас мамой?

— Почту за честь, дорогая! — С трудом сдерживая охватившее ее волнение, проговорила Екатерина Семеновна и протянула к Ирине руки.

— Спасибо, мама! — Та рванулась к этим рукам, и женщины крепко обнялись. — У меня никогда не было мамы, — разрыдалась Ирина на плече свекрови, которая тоже не выдержала и расплакалась.

— Этого еще не хватало! — возмутился Сергей. — Радоваться надо, а они слезы льют.

— Сынок, ты ничего не понимаешь. Большая радость не бывает без слез. Ирина сегодня нашла мать, а я сноху. Когда свадьбу играть будем? С этим делом долго не тяните. Вся деревня ждет с нетерпением.

— Завтра, мама. Мы прямо с утра отправимся в райцентр и узаконим наши отношения. Ты организуй, пожалуйста, все как следует.

— Будет сделано, сынок! Вся родня в курсе, только ждут моего сигнала. Дед Харитон уже нож наточил, чтобы зарезать кабанчика.

— Мама, а где Тата? — спросила Ирина у свекрови.

— Таточка спит после обеда.

— Ничего подобного! Я не сплю, мамочка! — Девочка бросилась в объятия матери. Ирина подхватила дочь, и они крепко обнялись. — А бабуля говорила, что вы завтра приедете.

— Татуля! — удивленно произнесла Ирина. — Я вижу, ты была послушной девочкой, хорошо кушала. Прямо заметно поправилась. И щечки у тебя округлились. Да румяные какие! — Тата улыбнулась и поцеловала мать. — Сереженька, посмотри, у нее ямочки на щечках обозначились. — Ирина снова прижала к себе ребенка. — Моя красотулечка! Доченька моя родная.

Через три часа у калитки их двора собралась стайка нарядных девушек. Взвилась ввысь и разнеслась по округе первая предсвадебная песня. Девушки пели «Ой, коло, ой, коло!». Хор был небольшой, но голосистых девчат далеко было слышно. И потянулись со всей округи соседи, знакомые, родственники. Свадьба — это всегда большое событие, а для глухой таежной деревушки еще и праздник, где можно петь, танцевать и веселиться.

— Как красиво, Сереженька! — Ирина стояла у распахнутого окна и слушала песню. — Слова-то какие интересные. Они обо мне поют! Я такой песни ни разу не слышала.

— Это наши, сибирские песни, любовь моя. Таких ты нигде больше не услышишь. Только имена каждый раз называют другие, в зависимости от того как зовут невесту.

За воротами уже пели «Цвет ты моя рябинушка», за ней последовала «Как в Семенове, как в Семенове». Одна песня сменяла другую, ни разу не повторившись.

— Они долго так будут петь, Сережа?

Он подошел к ней, обнял за плечи, поцеловал в щеку.

— До полуночи. Утром опять соберутся. Снова будут петь, но уже другие песни. Потом станут невесту продавать. С песнями повезут нас до ЗАГСа. Мы поедем туда на разных машинах. Обратно нас посадят вместе на белую «Волгу», а все поедут в автобусе с песнями. Когда начнется застолье, тоже без песен не обойдется. В двенадцать часов ночи нас проводят к брачному ложу, а пить, гулять и веселиться будут до утра.

— Сереженька, а у меня нет подходящего наряда, — заволновалась Ирина.

— Нет проблем, мой бриллиантик, загляни в шкаф.

— Ты шутишь?

— Разве подобными вещами шутят, моя радость?

Ирина подошла к шкафу и открыла дверцы.

— Откуда это? — воскликнула она удивленно. — Какая красота!

— Пока мы отдыхали, кто-то успел съездить в райцентр по маминой просьбе. У нас же в деревне нет магазина.

— Какая прелесть! — восхищалась она нарядом. — Такое роскошное! Я его примерю. Хорошо?

— Конечно, примерь, мое солнышко! Полюбуюсь.

— Нет. Ты должен выйти.

— Опять стесняешься? Сколько я уже тебе говорил, меня стесняться не надо.

— Нет, Сереженька, я тебя совершенно не стесняюсь. Но жених не должен до свадьбы видеть невесту в свадебном наряде. Так что выйти, пожалуйста!

— Хорошо, моя сладкая! — Он поцеловал ее в губы. — Наслаждайся нарядом, а я пойду к маме, может, помочь надо. А ты потом меня позовешь.

— Сереженька, у меня нет никакой косметики. Я ничего не взяла с собой из дома. Я же не думала, что буду выходить замуж.

— Тут столько молодых девчат, надеюсь, у кого-нибудь обязательно найдется все нужное. Только за французскую не ручаюсь.

— Да по мне бы любую.

— Тебе вообще никакой косметики не надо. Ты обворожительна и так. Ты у меня красавица!

— Это для тебя, потому что ты просто ослеплен. А другие на это посмотрят иначе.

— Ладно, уговорила. Твое желание — для меня закон. Пошел добывать тебе косметику.

В шкафу, кроме платья, Ирина обнаружила коробку с белыми туфлями и две крохотные коробочки с кольцами. Свадебный головной убор лежал на полке. Надев все это на себя, подошла к зеркалу. Оттуда на нее смотрела настоящая красавица, просто королева, в длинном, до пола, великолепном платье. Наряд был немыслимо богат по своему исполнению и дороговизне ткани. Уж в этом она понимала толк. Швея ведь. Она смотрела и вспоминала свою первую свадьбу. Скромное белое платье чуть ниже колен, без каких-либо излишеств. На голове лишь дешевая заколка из поддельного жемчуга. Им были не по средствам дорогие украшения. Она поймала себя на том, что о прошлом вспоминает без волнения. Былое осталось позади.

В зеркале Ирина заметила, что на окне слегка колыхнулась занавеска, подошла и обнаружила на подоконнике чью-то косметичку. Ирина взяла ее в руки, открыла и нашла там все необходимое. Маникюрный набор, тени для глаз, тушь для ресниц, помада трех цветов. В тон ей лак для ногтей. За дверью послышались шорох и вздохи. Ирина приоткрыла дверь.

— Мамочка, можно к тебе? Папа запретил мне заходить, сказал, что ты примеряешь свадебный наряд. А я так хочу на тебя посмотреть в этом платье.

— Заходи, мое солнышко. Это папе нельзя, а тебе можно.

— Какая ты красивая! Ты самая красивая мама на свете! Я тоже хочу выйти замуж и надеть такой наряд.

— Но у тебя нет жениха.

— А у тебя есть?

— Твой папа.

— Разве папа твой жених?

— Конечно. А ты не знала?

— Какой же он жених? Он ведь папа.

— Самый настоящий жених, несмотря на то, что папа. Просто завтра твой папа женится на твоей маме.

— Как интересно! А где же я возьму еще одного папу, чтобы выйти за него замуж?

— Тебе для этого надо подрасти. Будешь взрослой, встретишь красивого мальчика, вы полюбите друг друга и поженитесь.

— Как долго ждать! — Разочарованно произнесла девочка.

— Но если ты хочешь красивый наряд, то у меня есть кое-что уже сейчас. Когда я собиралась поехать за тобой, то купила тебе платье в подарок. Но ты оказалась такой худенькой и маленькой, что я не стала его тебе дарить. Боялась, что можешь расстроиться. А теперь ты хорошо поправилась, и оно будет тебе в самый раз.

— А где оно? Где мое платье? Покажи скорее! — Девочка в нетерпении запрыгала вокруг матери.

— Сейчас, моя родная. Оно все еще в чемодане. — Ирина достала из шкафа чемодан, раскрыла его. — Вот. — Она развернула воздушное розовое платье со множеством рюшек и с кружевной отделкой.

— Это мне? Можно я его примерю?

Ирина помогла дочери надеть платье. Повертела ее в разные стороны.

— Даже укорачивать не надо. Поясочек потуже затянуть и все. Нравится?

— Как красиво, мама. Можно я побегу, бабушке покажу? — Девчушка кинулась к двери.

— Не надо, — остановила ее Ирина. — Мы завтра с тобой нарядимся и вместе выйдем. Договорились?

— Договорились. Только мне теперь расхотелось что-то замуж выходить. У меня и так есть красивое платье.

Ирина рассмеялась и крепко обняла дочь. В дверь кто-то постучал.

— К вам можно, красавицы?

— Ой, Сереженька, нельзя. Мы сейчас снимем наши наряды. Подожди чуток.

Рано утром их разбудила веселая песня и звонкий смех. Во дворе уже были расставлены столы и скамейки. На тарелках лежали конфеты, пряники, различные поделки, деньги. По одну сторону сидели девушки, по другую — парни. Шутки-прибаутки, песни, смех. За воротами стоял автобус, увитый лентами, украшенный цветами. Рядом — две белые «Волги», их украшали девушки воздушными шарами.

Невесту и жениха, как требовал обычай, повезли на разных машинах. Из открытых окон автобуса вырвалась наружу песня, извещая окрестности о радостном событии. После церемонии бракосочетания новобрачных посадили в одну машину, на капоте которой важно восседала Татина Ксюша. Сама же Тата ехала в автобусе вместе с молодежью. Ее тоненький голосок выделялся на фоне общего хора. Она с большим удовольствием пела свадебные песни.

К их возвращению во дворе уже были накрыты столы. Такому изобилию могла позавидовать любая свадьба. Красная и черная икра наполняла глубокие вазы, изысканные рыбные деликатесы поражали воображение. Над деревней витал волшебный аромат жареного мяса, пышных пирогов. По всему было видать, к свадьбе готовились всем миром.

Для глухой таежной деревушки народу, к удивлению невесты, собралось немало. Особенно много было детей, которые с криками и визгом носились по двору.

Невеста очаровала всех. Ирина послушно поднималась вместе с Сергеем на веселые крики «горько». Когда начало смеркаться, повсюду зажглись елочные гирлянды и сотни электрических лампочек. Без пяти двенадцать новобрачных окружили парни и девушки и запели:

— Нам пора уходить, любовь моя! — шепнул Сергей Ирине.

— Но здесь так интересно! Давай еще побудем.

— Ничего не могу поделать. По свадебному сценарию нам пора в постель, дорогая. Обычай требует.

Пришлось Ирине подчиниться. Их проводили до самых дверей спальни под звонкие песни и двусмысленные шутки.

Только с рассветом стало угасать застолье. В помощь хозяйке осталось несколько женщин, которые перемыли посуду, навели порядок во дворе и стали заново накрывать столы. Три дня и три ночи продолжалось веселье. На четвертый день подъехали две белые «Волги». В них загрузили чемоданы и сумки. Екатерина Семеновна с Татой сели в одну машину, Ирина с Сергеем — в другую.

Вскоре скорый поезд увозил счастливое семейство из Забайкалья далеко на запад. Сергей с женой, матерью и дочерью занимали отдельное купе, которое не оставляли без присмотра ни на одну минуту. Путь им предстоял долгий. Только на пятые сутки должны были они прибыть к месту назначения.

— Сережа, почему мы не полетели самолетом? — утомленная дорогой, на третий день пути спросила Ирина.

— Дорогая моя, что мы с тобой везем?

— Ничего мы не везем.

— Ты забыла об алмазах.

— А при чем здесь алмазы?

— При первом же досмотре багажа в аэропорту их отобрали бы у нас, да еще упрятали всех за решетку. Это же государственное достояние.

— Но это ведь я нашла их!

— Неважно. Богатства недр по закону принадлежат государству.

— Значит, мы преступники?

— В каком-то смысле, да.

— Ты меня пугаешь. Что же теперь делать?

— Держать язык за зубами и только. Ты сможешь?

— Постараюсь. А на какую сумму у нас алмазов?

— Трудно сказать. Несколько миллиардов рублей.

— Миллиардов? — Глаза ее расширились от удивления и страха. — Зачем нам столько, Сереженька?

— А что прикажешь теперь делать? Идти сдаваться в милицию? Нас после этого всех отправят на тот свет, а алмазы отберут, и они достанутся настоящим преступникам.

— Все, милый! Я поняла. Давай к этому разговору больше не возвращаться. Будем считать, что это мое приданое в награду за сиротскую жизнь, за безрадостное детство. Ты мне позволишь потратить некоторую сумму? Я хочу всем ребятишкам детского дома, где росла, сделать подарки. Пусть сироты немного порадуются. У них так мало в жизни удовольствий, я это по себе знаю.

— Только денег не давай. Там сразу найдутся умники, которые их просто присвоят. А детям ничего не достанется.

— Нет. Это я прекрасно знаю. Я куплю детям одежду, игрушки и мороженое.

— Девочка моя! Для тебя мороженое до сих пор экзотика. Мы с тобой вместе провернем эту операцию. Сначала всех детей нарядим, поведем в цирк и посадим не на верхотуре, а в первом ряду. Потом купим всем самое лучшее мороженое. И так будем делать каждый год.

— Спасибо, любимый! Именно это мы и сделаем. Скажи, а как ты возил золото? Ведь его тоже могли отобрать в аэропорту.

— Я никогда не летал с золотом на самолетах. Из Сибири всегда ездил только поездом.

— И много ты уже перевез?

— Достаточно, чтобы купить две квартиры, машину и гараж. Еще у меня есть деньги на коттедж на Волге, о котором я тебе уже говорил, и на яхту.

— Так ты не шутил? Я ведь тебе тогда не поверила. А как же ты его сбываешь?

— На этот вопрос мне не хотелось бы отвечать, но скажу, что у меня есть надежный человек, которому я отдаю все за половину стоимости. Такой сделкой мы оба довольны. Я доволен тем, что сумел продать, он же на этом зарабатывает огромное состояние. За время нашего непродолжительного знакомства он уже купил себе настоящий дворец на берегу Волги. Кстати, это он нашел мне коттедж.

— А где мы будем хранить свое богатство?

— Немного оставим на расходы, остальное закопаю в погребе.

— А в погребе есть тулуп?

— Зачем, солнышко мое?

— Ну, тебе же нравится любить меня в подземельях…

Он рассмеялся, поцеловал ее в щеку.

— Я обмозгую этот вопрос, дорогая. И обязательно что-нибудь придумаю.

Сергей с Ириной сидели рядышком в купе и тихо разговаривали. Екатерина Семеновна вместе с Татой стояла в коридоре у окна, боковым зрением наблюдая за молодыми супругами. Она заметила, как Сергей прижал к себе жену, что-то прошептал ей в ухо, та покраснела до корней волос и в смущении скосила глаза на свекровь.

— Таточка, нам пора идти в ресторан, — сказала свекровь и обернулась. — Дети, мы пошли обедать. Что вам заказать?

— Как всегда, полагаемся на ваш вкус, все сметем с одинаковым удовольствием, — ответил Сергей.

— Мы пошли, папа, мама. — Тата помахала ручкой. — Вы тут не скучайте без нас.

Сергей поднялся и запер дверь.

— Дорогая, вот мы и одни. Раздевайся скорее. Я просто изнемогаю. Так хочу тебя! Еле дождался, когда они пойдут обедать.

— Я тоже, любовь моя! Все во мне горит от желания. — Ирина в спешке сбросила в себя одежду и легла на нижнюю полку.

Он был уже готов к полету и тут же проник в ее горячую шелковую глубину. Темпераментный танец любви под монотонный перестук колес унес их на вершину блаженства и продолжался целую вечность, пока они не достигли пика наслаждения. Не меняя позы и не выходя из нее, он некоторое время отдыхал, набираясь сил для нового полета. Так, продолжая познавать тайны загадочного секса и раскрывать в себе неограниченные возможности, они продолжали свой путь. Под перестук колес их любовь приобрела новую привлекательность и пикантность.

Двух часов им вполне хватило, чтобы насытиться близостью. Когда Тата постучала пальчиком в дверь, они уже сидели за столом полностью одетые. Сергей открыл купе. Рядом с Татой стоял официант из ресторана с набором металлических судков.

— Папа, мама, мы вам обед заказали. Сегодня так все вкусно было! Я съела сборную солянку, потом котлеты с гречневой кашей. Еще бабушка купила мне пирожное.

Но рано или поздно всему приходит конец. Поезд подкатил к большому городу на Волге. Уже показались первые многоэтажные дома, хаотическое нагромождение частных гаражей вдоль железной дороги. Вот и перрон.

— Мама, Татьяна нас встречает! — радостно воскликнул Сергей.

— Где, сынок? — Мать кинулась к окну.

— Уже проехали. Сейчас увидимся.

Григорий принимал у Сергея чемоданы и сумки, выстраивая их в ряд.

— Ты хоть знаешь, сколько у тебя мест? — заботливо поинтересовался он, пересчитывая груз.

— Должно быть одиннадцать. — Сергей взглядом окинул вещи и поставил рядом еще две сумки.

А в это время Татьяна обнималась с матерью и Ириной, держа на руках Тату. Плотным кольцом их окружили женщины из маленького ателье. Цветы, радостные восклицания, поздравления.

— Тата, ты что-то стала тяжелой, — заметила Татьяна. — Ба, да у тебя щеки появились. Молодчина! Поправилась хорошо! Не болеешь больше?

— Что ты, тетя Таня. Я сейчас много ем. Все мои прежние платья остались в Сибири, они мне тесными стали. Мама сказала, что купит новые наряды.

Татьяна глянула на Ирину.

— У тебя замечательная мама.

— Самая лучшая в мире.

На вокзале Ирина рассталась со своими бывшими сослуживицами, договорившись о встрече. Домой они ехали на двух такси.

Порядок в квартирах поразил не только Ирину. На окнах висели шторы и тюль, на стенах — ковры и картины. В мягких паласах утопали ноги. Все вещи были разложены по полочкам в шкафах. В зеркальных стенках серванта отражался хрусталь. На столе в вазе стояли алые розы.

Татка вихрем пронеслась по обеим квартирам и надолго застряла в своей комнате, где ее ждали новые игрушки.

— Нравится? — поинтересовалась Татьяна. — Постарались для вас. Вы тут осваивайтесь, а у нас дела. Ждем всех вечером на праздничный ужин. Вся наша бригада будет в полном составе. Надо отметить ваше возвращение и бракосочетание. Если захотите есть, мы вам наготовили всего и пирогов напекли. Холодильник забит продуктами. Все свежее, покупали сегодня.

— Спасибо, сестричка, за такую заботу! — обнял ее Сергей и расцеловал в обе щеки. — Век не забуду.

Татьяна ушла.

— Как здорово! — Раскинув руки, Ирина закружилась по мягкому ковру.

— Ты довольна? — Любуясь ею, спросил супруг.

— Очень! Я о таком счастье даже не мечтала. Словно в сказочном сне.

— Для полного счастья нам не хватает только наследника. Мне же надо кому-то передать нашу шахту.

— Это дело не за горами. Сказочная ночь в подземелье не прошла для нас даром.

— Ты серьезно, любовь моя? — Он подошел к ней и крепко обнял.

— Серьезней не бывает, любимый.

— Ты еще не видела нашей спальни, — чуть охрипшим голосом проговорил он.

— Как бы ни была прекрасна эта спальня, она не сравнится с брачным ложем в подземелье на старом драном полушубке и россыпи алмазов.

— Почему же? Я рассыплю тебе алмазы под матрацем!.. — с готовностью предложил Сергей.