Джейсон ХАЙТС
НЕДОТРОГА
роман
Перевод с английского
Е.Лучникова и А.Санин
Глава 1.
Денек выдался чудный. Безоблачное голубое небо, ослепительно белый пляж, жаркое неподвижное солнце, спокойный, величаво поблескивающий океан. Над изумрудной водой, почти не шевеля крыльями, лениво кружились чайки, зорко высматривая добычу.
В одиннадцать утра в будний день поклонников солнца на пляже было раз два и обчелся, лишь немногие горожане сбежали сюда из удушливого, как парная, Нью-Йорка. Они наслаждались теплом ласковых солнечных лучей, рассеянно листая утренние газеты или слушая приемник.
Идиллический денек, располагающий к праздности. Самый обычный день.
Чак Ланьер, сидевший на спасательной вышке, расправил затекшие ноги и потянулся, сладко зевая. Он тоже наслаждался покоем и теплом, впитывая солнечный жар каждой клеточкой дочерна загорелого, ладного и впечатляюще мускулистого тела. Только ноющая притупленная боль напоминала о вчерашнем вечере, но Чак знал, что ему достаточно только немного поплескаться в холодной воде, чтобы унять её.
Арти Флинн, его напарник на посту спасателей, оторвался от дешевого детектива и понимающе улыбнулся.
- Тяжелая выдалась ночка, да?
Парнишка явно пытался завязать разговор, но сегодня Чаку было не до него.
- Не тяжелей любой другой, - пробормотал он, засекая наметанным глазом тройку ребят, игравших у входа на причал.
- Не выпускай из виду вон тех малышей. Если подойдут слишком близко, свистни им.
- Есть!
Чак достал флакончик с мазью и натер пересохшие губы. Потом посмотрел на Арти. Тот не сводил глаз с детишек. Все-таки Арти хороший парень. Энергичный, так и кипит желанием хоть что-то перенять из пятилетнего спасательского опыта Чака. Славный парнишка. Немного туповат, но это не страшно.
Чак позволил мыслям снова уплыть ко вчерашнему вечеру - к амурному приключению с изголодавшейся по сексу стенографисткой, которая прозябала в тоске и одиночестве в скромной двухкомнатной квартирке. Ее звали Роза, и ей было чуть больше тридцати. Черноволосая, болезненно тонкая, со строгим узким, всегда разочарованным лицом. Когда он вчера после полудня подцепил её на пляже, её глаза засветились такой безграничной благодарностью и столь откровенным вожделением, что Чак понял: с ней никаких сложностей не будет. То, что сложением она больше напоминала подростка, ничуть не убавило его обычной прыти, и Арти с благоговейным восхищением взирал с вышки, как Чак демонстрирует свое мастерство соблазнителя, сделавшее его легендой всего побережья.
Роза привела его домой и накормила, всячески ублажая его и наслаждаясь каждым мгновением внезапного счастья. Они отправились в ближайший бар, и там она заплатила за выпивку, настояв на этом, когда Чак изобразил крайнее смущение по причине отсутствия денег. Затем они вернулись в её крохотную квартирку, и Чак перешел в наступление. Истомившаяся по любви женщина задрожала в лихорадочном предвкушении любви, с готовностью подчиняясь всем его прихотям. Чак прекрасно понимал, что она стыдится своих крохотных недоразвитых грудей и худосочного тела, которому очень не хватало женственной мягкости, поэтому он заставил её полностью раздеться и маршировать по комнате, пока сам сидел и курил, спокойно её разглядывая и не раздеваясь. Поначалу растерянная и смущенная женщина, не привыкшая к такому обращению, явно чувствовала себя не в своей тарелке, но в конце концов подчинилась его сумасбродству и опустила руки, позволяя Чаку разглядывать пупырышки грудей и редкий пушок на лобке. И по её поведению и по участившемуся шумному дыханию чувствовалось, что с каждой минутой она возбуждается все больше и больше.
Когда Чак велел ей подойти поближе, чтобы поиграть с маленькими бугорками, которые выглядели так трогательно на её хрупком теле, из горла женщины вырвался сдавленный стон. Темные соски заострились при первом же прикосновении его искусной руки. Колени подогнулись, а пальцы впились ему в плечи. Чувствуя, что внутри растет возбуждение, Чак быстро скинул одежду. При виде его огромного торчащего, как кол молодца, Роза затрепетала. Словно изголодавшаяся по любви затворница она вцепилась в объект своей страсти и принялась ласкать его всеми мыслимыми способами. Не ожидавший такого наскока Чак сам перешел в наступление, опрокинул Розу на кровать и уже без всяких церемоний грубо овладел ею, чувствуя, что именно об этом она мечтала. Роза дико вскрикивала от наслаждения, и острые ногти судорожно смяли крахмальную простыню, когда она задергалась в бешеном экстазе.
Чуть позже, когда он уже собирался распрощаться с ней, маленькая стенографистка с робкой и умоляющей улыбкой проскользнула к нему в душ. Чак позволил ей намылить себя, что она проделала с такой тщательностью и вниманием, словно хотела запечатлеть в памяти каждый мускул, каждый изгиб. Когда, повинуясь нацеленным манипуляциям её пальцев поникший было зверек Чака вновь воспрял и горделиво приподнял голову, Роза задрожала и в её темные глаза вернулось голодное выражение. Чак, не тратя времени на ненужные ласки, резко, одним рывком развернул её спиной к себе, нагнул и проник в неё сзади прямо под мелкими брызгами душа. Роза постанывала, извивалась и так прижималась к нему, что Чак поневоле восхитился податливостью её мокрого тела. Когда он несколькими толчками излил свою страсть в её жаркое лоно, Роза протяжно застонала. Потом, встав перед Чаком на колени, она жадно облизала его ещё вздымающуюся плоть, доставившую ей столько радости.
В действиях Розы было столько благодарности, что Чака нисколько не удивило, что прямо перед его уходом она сразу же безропотно откликнулась на его просьбу "одолжить несколько зелененьких". Это "несколько" обернулось новенькой двадцатидолларовой банкнотой, вполне заслуженной суммой, думал он, если учесть оказанные услуги. Роза хорошо знала, что почем. Сделка есть сделка, независимо от товара. К тому же её расходы более чем окупились.
Роза.
Подходящее имя для воспоминаний в какую-нибудь дождливую ночь.
Арти прервал поток его размышлений, слегка подтолкнув локтем:
- Эй, смотри, какая штучка.
Чак пошевелился и искоса взглянул на полосу прибоя, где симпатичная девушка в открытом купальнике пробовала ножкой воду.
- Неплохо, - равнодушно произнес он.
Арти вздохнул:
- Ничего фигурка, а?
- Прелесть.
- Попочка ничего, но вот в верхней части, по-моему, маловато.
Чак вытянул ноги.
- Дай срок. Она ещё ребенок.
Он снова посмотрел на девушку.
- Хотя я убежден, что о птичках и пчелках ей уже известно.
- С чего ты взял?
- Видишь, как она втянула животик? Понаблюдай повнимательнее. Вот он опять стал мягким, но только пока она делает вдох. Она знает, что мы на неё смотрим, и разыгрывает спектакль.
Арти в восторге покачал головой.
- Ну ты даешь.
- Опыт, - протянул Чак, почесывая живот. Он смотрел вслед тонкой фигурке, медленно бредущей вдоль прибойной полосы. - По-моему, она ждет от нас действий. Я бы на твоем месте не зевал.
Арти напряженно мигнул:
- Да? Почему ты думаешь?
Чак кивнул в её сторону.
- Походка. Немного скованная, нарочито неторопливая. Женщины это по-разному выражают. Одни глазами, другие губами. А эта курочка - походкой.
Он взглянул на зардевшегося юношу, который все ещё хмурился.
- Тебе придется поверить мне на слово, малыш.
Арти посмотрел на девушку.
- Хочешь подцепить ее? Чак медленно улыбнулся.
- Ты первый её заметил. Спускайся и предупреди её об опасностях, таящихся в глубине вод. Пусть плавает поосторожнее. Только послушайся совета - не торопись. Она молода и захочет, чтобы соблюдались все церемонии.
Арти нетерпеливо кивнул, отложил детектив и собрался спуститься по приставной лестнице.
- Не спеша и ненавязчиво, да? - Ты все понял. Желаю удачи.
Арти соскользнул на песок и ленивой походкой, с подчеркнутой небрежностью, направился к девушке. Чак некоторое время смотрел на него, потом с отвращением покачал головой. Таланта у мальчишки ни на грош. Девушка приветливо улыбалась, хотя и поглядывала на Чака с явным предпочтением. Чак хотел было избавить её от разглагольствований Арти, но потом передумал. Он был не в настроении, к тому же стянуть с неё купальник представлялось ему весьма нелегким делом - уж слишком она была юна.
- Привет, Чак.
Он понял, кто с ним говорит, ещё до того, как повернулся и увидел улыбавшуюся ему девушку. Светлые волосы Джуди Трейнор были собраны сзади в хвостик, а окаймленный бахромой хольтер и шорты "тореадор" в обтяжку подчеркивали соблазнительные изгибы её тела. На ногах у неё были сандалии, в модных темных очках отражалось солнце.
- Привет, Джуди.
- Можешь спуститься? Надо поговорить.
- О чем?
Она лучезарно улыбнулась:
- О нас с тобой.
- Это неинтересно, - сказал Чак, растирая грудь.
Джуди нахмурилась:
- Почему?
Чак разглядывал её сверху, пользуясь случаем по достоинству оценить её высокую округлую грудь, которая натягивала тонкую ткань плотно прилегающего хольтера. Ей было всего семнадцать, и она заканчивала среднюю школу единственное чадо известного врача, от которого, как видно, ей и досталось в наследство умение хорошо разбираться в человеческой анатомии, особенно мужской. Ничто не доставляло ей большего удовольствия, чем демонстрировать свое маленькое, сочное, плотное тело. Разве что его услаждать.
Чак медленно покачал головой.
- Потому что мне и так хватает проблем, вот почему.
Джуди надулась.
- Я понимаю, в чем дело. Ты просто боишься, что я опять буду приставать к тебе, как прошлым летом. Ведь так, правда?
- Точно в цель, - проворчал Чак.
Девушка капризно прикусила губку.
- Я тогда не могла придумать ничего лучше. Теперь так не будет, честно. Чак отвернулся, всем своим видом выражая недоверие. Он хорошо помнил, как она преследовала его все прошлое лето, отравляя ему жизнь своим рабским обожанием и сладострастными приставаниями. Все это началось с одной ночи на пляже под звездами, расстеленного на песке одеяла и огромного количества банок пива. Она была с ним и хотела его, и он был в настроении. Ему не понадобилось много времени, чтобы понять, что бойкая девчонка-подросток уже давным-давно не девственница, и что она обладает весьма выдающимися сексуальными способностями. То, что сначала казалось незначительным, хотя и приятным эпизодом, скоро обернулось изнурительным испытанием для его мужских достоинств, и Чак, скрипя зубами, вынужден был тушить пожар её вопящей и нетерпеливой страсти.
Видимо, он слишком хорошо потрудился, во всяком случае, лучше всех своих предшественников, потому что Джуди начала вздыхать и стонать на весь пляж, говорить, как она его обожает, покрывать поцелуями его лицо и шарить по его телу маленькими горячими руками. В последующие дни Чак понял, что эта ночь была одной из самых ужасных ошибок в его жизни. Она ходила за ним, как собачка, не сводя с него обожающих глаз, приносила сигареты, кофе и все, что угодно, лишь бы иметь повод поговорить с ним. Наконец ему пришлось недвусмысленно объяснить ей, что она становится невыносимой, что она портит ему его пляжный имидж, и что у него нет ни малейшего желания поддерживать с ней какие-либо отношения. Джуди потребовалось несколько недель, чтобы понять, что Чак не шутит. Эти недели показались ему месяцами.
Джуди водила ножкой по песку, изящно склонив набок голову и поглядывая на него сквозь темные очки.
- Дай мне по крайней мере возможность доказать это. Я ведь не прошу слишком много, правда?
Она немного помедлила, нахмурившись. Чак не отвечал.
- Тебе не кажется, что я с тех пор выросла?
Чак посмотрел на неё и был вынужден признать, что перемены в её облике и впрямь есть. Весьма выдающиеся перемены. Бедра явно раздались, да и груди увеличились в размерах.
- Может быть, и выросла, но не вверх.
Джуди довольно улыбнулась.
- Не в этом смысле, глупыш.
- Хорошо, во всех смыслах. Только не в отношении умственных способностей.
Джуди капризно выпятила нижнюю губку.
- С твоей стороны не очень-то красиво так говорить. Только потому, что я однажды ошиблась... Это не значит, что все повторится, - на её хорошенькой мордашке отразилась решимость. - Честно, Чак, я больше никогда не буду тебя доставать.
Чак окинул взглядом её облегающие шорты и атласные бедра. Соблазн был велик, но он отверг этот дар.
- Будь лапочкой, беги по своим делам, - проворчал он, спускаясь с вышки с ощущением крайней необходимости окунуться в холодную воду. - Поищи себе другого приятеля для детских шалостей.
Джуди подошла к нему вплотную. Ее белокурая макушка едва доходила ему до груди. Она положила ему на плечо свою маленькую ручку и вызывающе провела по коже кончиками пальцев.
- Я не хочу никого другого. Ты очень много значишь для меня, - она улыбнулась. Между красными губками затрепетал кончик языка. - Я многому научилась с прошлого лета, Чак. Теперь я даже лучше, чем была раньше.
Чак нетерпеливо вздохнул и отвел её руку:
- Не купишь.
Джуди пожала плечами и закинула сандалии за спину.
- Ладно, но ты делаешь большую ошибку. Если передумаешь - ты знаешь, где меня найти. Пока, Чак.
Она послала ему воздушный поцелуй и пошла прочь, вызывающе покачивая бедрами. Чак мрачно побрел к воде, жестом дав Арти понять, что собирается окунуться. Хоть он и испытывал к Джуди неприязнь, она все же была лакомым кусочком. Будь он уверен, что их отношения останутся эпизодическими, он наилучшим образом воспользовался бы всем, что она могла предложить. Несмотря на столь юный возраст, девчонка и в самом деле была - пальчики оближешь. Ладно, лето долгое. У него будет полно времени, чтобы изменить свое мнение о ней.
Вода оказалась холоднее, чем он предполагал. Чак содрогнулся и побрел вдоль берега, чтобы разгоряченное тело привыкло к её температуре. Он почувствовал обращенные на него взгляды женских глаз. Он сделал глубокий вдох, от которого его грудь расправилась, а мышцы спины собрались в складки. Восхищение женщин ему не докучало; это было бы странно после пяти лет ежедневных демонстраций все лето напролет. Если уж на то пошло, ему даже было приятно. Он по праву гордился своим великолепным мужественным телом и грубой красотой, которые притягивали женщин всех без исключения возрастов. Непринужденная манера двигаться, выработанная многолетними прогулками по пляжу, и легкая походка придавали двум сотням фунтов его мускулов грациозность и изящество. Неровный нос, коротко остриженные черные волосы и волевой подбородок придавали ему вид настоящего мужчины, но голубые глаза и улыбка были мальчишескими, и он даже не пытался их изменить, после того как обнаружил эффект, который они производили на женщин.
Одна пара восхищенных глаз привлекла его внимание, и он двинулся по направлению к ней, даже не вполне догадываясь об этом. Миловидная молодая женщина в черном купальнике наблюдала краем глаза за его приближением, в то же время присматривая за маленькой девочкой, которая плескалась на мелководье. Женщину звали Маргарет Ши, а ребенка - Мэри. Она была замужем за полицейским, который любил пиво и работал в дневную смену. Они каждое лето снимали коттедж в квартале от пляжа.
Чак обрабатывал эту женщину два лета подряд, убивая на неё уйму времени. Он знал, что Маргарет набожна, и что обручальное кольцо для неё священно. Он понимал также, что, как бы ни была хороша его игра, каждая женщина сдается только тогда, когда она к этому готова, и никакие разговоры не могут ничего изменить.
- А, здравствуйте, миссис Ши.
Маргарет Ши сделала вид, будто удивлена его приветствием. Она испуганно и застенчиво улыбнулась.
- Здравствуйте, Чак, - она облизнула губы и нервно поправила низ купальника, словно боялась, что тот непристойно задрался. - Чудесный день, правда?
Чак рассеянно кивнул, глядя на девочку.
- Скажите, ведь Мэри все делает правильно?
Чак приложил ко рту ладони рупором.
- Молодец, Мэри. Когда плывешь, не сгибай ноги. Ты скоро станешь младшим спасателем.
Девочка засияла от удовольствия и удвоила старания. Чак одобрительно улыбнулся. Маргарет тихо засмеялась.
- Она так старается сделать вам приятное. Вы ведь её кумир.
- Она славный ребенок.
Минутное молчание, по-видимому, заставило молодую женщину почувствовать неловкость.
- Думаю, мне лучше позвать её из воды. Она уже почти пятнадцать минут плещется.
- Дайте ей ещё немного поиграть. Вы можете пойти позагорать, а я послежу за ней. Я все равно собирался окунуться.
- О нет, я...
- Идите, - Чак улыбнулся, глядя ей в глаза. - Вам будет полезно отдохнуть несколько минут. Никогда не видел, чтобы кто-нибудь так старался быть хорошей матерью.
Маргарет Ши вспыхнула и в замешательстве потупила глаза.
- Вы так любезны, но...
- Предоставьте Мэри мне.
- Хорошо, если это в самом деле вас не затруднит.
Она робко улыбнулась и пошла к своему пляжному креслу. Чак проводил взглядом её стройную крепкую фигуру, потом повернулся и бросился в набежавшую волну. Он легко рассек воду и вынырнул, фыркая и отплевываясь. Девочка звонко расхохоталась. Играя с ней, он украдкой бросил взгляд на пляж и увидел, что Маргарет Ши наблюдает за ними. Она застенчиво помахала ему рукой, но Чак сделал вид, что не заметил.
Она была так вызывающе красива... Чак мечтал о том, чтобы заманить её в постель, с тех самых пор, как познакомился с её мужем, скучным располневшим субъектом, который, по всей видимости, больше интересовался бейсболом и пивом, чем своей молодой женой. Было очевидно, что Маргарет тяготится безысходностью и однообразием своей жизни. Чак подозревал, что её супруг был единственным мужчиной, который когда-либо обладал ею, и сильно сомневался, что тому хоть раз удалось по-настоящему расшевелить её. И если бы он, Чак, смог это сделать, это было бы потрясающе. Просто потрясающе.
- Чак! Ты покатаешь меня на спине?
Он повернулся и поплыл к девочке. Та вскарабкалась ему на спину, и он медленно двинулся по кругу, в то время как она шлепала ладошками по воде и покатывалась со смеху. Маргарет Ши с берега наблюдала за их выходками. Чак смотрел, как солнечный свет отражается от её темных волос и золотит чистую кожу её ног, и размышлял, сколько ещё времени ему понадобится, чтобы разрушить последние бастионы её сопротивления. Ей было просто необходимо любовное приключение, антракт в тоскливой пьесе жизни, шанс убежать от действительности.
- Ну, Мэри, на сегодня хватит. Беги к маме.
- Хорошо, Чак.
Он смотрел, как девочка выходит на берег, отметив, что народу на пляже становится все больше. К часу он уже будет переполнен, и тут-то начнется настоящая работа. Он задвигал руками и ногами, как поршнями, разминая тело и приводя в порядок мысли.
Через десять минут он поплыл обратно к берегу. Арти уже вернулся на вышку. Видимо, у него ничего не вышло с этой длинноногой девчонкой в открытом купальнике. Чак обтерся полотенцем, решив не смущать парнишку расспросами. Про себя он отметил, что надо бы при случае дать Арти кое-какие наставления, особенно насчет того, как не выглядеть чересчур нетерпеливым или озабоченным при встречах с молодыми девушками. Девчонки в таком возрасте жаждут тайн, романтики, приключений и интриг не меньше, чем просто возможности приятно провести время, и наивные воззрения Арти отнюдь не способствовали победе.
Чак вскарабкался на вышку и потянулся за мазью.
- Как книга? - мимоходом спросил он.
- Ничего особенного, - Арти не поднимал глаз, чувствуя себя не в своей тарелке после провала очередного испытания.
Чак усмехнулся. - Расслабься, малыш. Женщины как трамваи - пропустишь один, через минуту появится другой.
Юный спасатель выдавил из себя улыбку. Чак откинулся назад и закрыл глаза.
- Разбуди меня через полчасика.
- Конечно, Чак.
Солнце приятно согревало тело. Эх, здорово!
Глава 2.
День близился к концу. На небе появились облака, которые время от времени закрывали опускающееся к горизонту солнце. С океана подул соленый бриз. Вода уже не была такой спокойной, как утром, и на гребнях волнах забелели барашки. Народу на пляже оставалось ещё довольно много, но кое-кто уже начал собирать вещи, готовясь к трудному пути в город. Счастливчики, которые могли дойти до своих бунгало пешком, не торопились.
Арти Флинн дочитал свой детектив и с воодушевлением растолковывал толстозадой студентке с нездоровым цветом лица, почему происходят приливы и отливы. Студентка с восторгом ловила каждое его слово. Маргарет Ши увела малышку Мэри от жарких солнечных лучей в их летний домик, трехкомнатную деревянную хибару, которую они снимали за 600 долларов в сезон. Джуди Трейнор посасывала через полосатую соломинку кока-колу, почти не обращая внимания на длинноволосого юношу, который лез вон из кожи, пытаясь поразить её воображение рассказами о лихих гонщиках и двойном выхлопе.
Чак Ланьер вытер со лба капли пота и попытался стряхнуть оцепенение, которое всегда охватывало его после долгого дня, проведенного на солнце. Чаку нужно было пробыть на пляже ещё два часа, и он начал сомневаться, хватит ли у него на это сил. Долгая ночь со страстной стенографисткой не могла пройти бесследно, и он тосковал по прохладному уюту своей постели. Холодный душ, банка ледяного пива, несколько часов сна - и он был бы как новенький, готовый опять отправиться в ночь на поиски приключений.
Он нахмурился, вдруг пораженный однообразием своего существования. День за днем на пляже, ночь за ночью в каком-нибудь баре или чьей-то квартире, в попойках и любовных похождениях. Он жил таким образом уже пять лет - летом на севере, зимой на юге. Эту жизнь нельзя было назвать исполненной смысла, но он не видел возможности положить ей конец, вырваться из наезженной колеи. Черт побери, человеку нужна какая-то причина, чтобы изменить привычное существование, а у него такой причины не было. По крайней мере пока.
После двух лет, проведенных в Корее, Чак обнаружил, что стал совершенно безразличен к улучшению своего положения. Он был слишком рад уже тому, что остался в живых. Деньги имели для него значение лишь как средство существования. Семьи у него не было, а значит, не было никого, кто мог бы в нем разочароваться, кроме, может быть, его самого. Поэтому он снова вернулся работать спасателем на то самое место, откуда ушел в армию, и нашел, что вполне доволен тем немногим, что эта работа может ему дать. Легкая, праздная жизнь, в которой было много солнца, физических упражнений и девочек. Но в последнее время все это стало его утомлять, и это его тревожило.
- Прошу прощения.
Чак с огромным трудом выдрался из своей самоаналитической сонливости и повернулся к молодому смуглолицему красавцу, который, улыбаясь, стоял около него. Юношу звали Карлос, и он телом и душой принадлежал Элейн Вольф, одной из самых состоятельных и скандально известных обитательниц округи. Полная сил вдова регулярно вкладывала деньги в мюзиклы, и Карлос был самым последним в длинной веренице симпатичных мальчиков из кордебалета, окупавшим её затраты. Чаку стоило большого труда скрыть неприязнь и презрение, которые вызывал у него этот стройный юноша с ресницами, длине которых позавидовала бы любая женщина.
- Слушаю вас.
Танцор лениво махнул рукой в сторону цветастого пляжного зонтика и кучки одинаковых шезлонгов, где Элейн Вольф устроила пикник для компании своих театральных друзей. - Не хотите ли присоединиться к нам и что-нибудь выпить? - с улыбкой спросил юноша. - После долгого дня на солнце, наверное, очень хочется пить.
Чак колебался, разглядывая компанию. Элейн поманила его рукой. Ее браслеты вспыхнули в лучах солнца. Чак пожал плечами и кивнул темнокожему танцору.
- Почему бы нет?
- Чудесно, - промурлыкал Карлос, обнажая в изысканной улыбке великолепные зубы. Вид у него был дружелюбный, но глаза выдавали недоверие и обиду. Чак понял, что молодой человек видит в нем реальную угрозу его положению комнатной собачки у Элейн.
- Пойдем?
- Веди, Каддлз.
Красавчик стал холоден, как лед.
- Карлос.
- О, извини.
Когда Чак приблизился к компании, люди, развалившиеся в креслах или растянувшиеся на подстилках, повернулись к нему, и он заметил, что глаза некоторых из них, как женщин, так и мужчин, оценивающе-нагло скользят по его телу. Элейн Вольф нравилась ему, но её склонность окружать себя пресыщенными самками и льстивыми гомосексуалистами иногда раздражала Чака.
Элейн Вольф была сногсшибательной женщиной, уже за сорок, рыжеволосая, с гладкой кожей. Ослепительная наружность была результатом регулярного посещения самых престижных салонов красоты. Ее полное крепкое тело выглядело лет на десять моложе, чем на самом деле - пышное, но прекрасно сложенное, с крупными крепкими ногами, мясистыми бедрами и грудями, похожими на два больших сочных шара. У женщин вдвое моложе ему случалось видеть фигуры гораздо хуже, и он знал, что Элейн ужасно гордится этим.
- Здорово, дикарь, - закричала Элейн, поднимая руки, и ему не оставалось ничего другого, как пробраться между сидящими людьми и поцеловать её в щеку. Она откинулась назад и нахмурилась. - Ты, наверное, погибаешь от жажды. Что будешь пить? Мартини? Лимонный коктейль с виски? Пиво?
- Пиво, если оно холодное.
Элейн взмахнула рукой.
- Карлос, будь другом, принеси Чаку холодного пива.
- Сейчас.
Вдова посмотрела на своих приятелей.
- Ну, разве я преувеличивала? Разве он не великолепен? Взгляните на эти замечательные мышцы. - Она игриво вздохнула. - Я уже больше года стараюсь затащить его к себе в постель, но он предпочитает свежие прелести молоденьких девочек, которые буквально валятся к его ногам.
Кто-то засмеялся. Чак нахмурился.
- Ладно, Элейн, брось.
Она гортанно рассмеялась.
- Я бы познакомила тебя со всеми этими монстрами, но они, право, того не стоят. Знаешь, чем они занимались последние полчаса?
Чак взял пиво, которое принес ему Карлос.
- Нет. И чем же?
- Они обсуждали твой... Твои мужские достоинства.
Чак сердито фыркнул в ответ на раздавшееся хихиканье.
- Мое что?
Элейн довольно расхохоталась.
- Твой купальный костюм, дорогой.
Загорелый седовласый джентльмен фатоватого вида многозначительно ухмыльнулся.
- Я изо всех сил защищал вас, Чак. Я утверждал, что в ваших плавках нет никакой подкладки, но эти насмешники не желали мне верить.
- Вы очень любезны, - проворчал Чак, потягивая пиво.
Все засмеялись, а тощая дама с красиво изогнутыми бровями и ногами, похожими на черенки курительной трубки, взмахнула своими искусственными ресницами.
- Значит, подкладки нет?
Чак холодно взглянул на нее.
- Вам придется поверить мне на слово.
Пожилой мужчина самодовольно напыжился.
- И мне тоже?
- Особенно вам.
Элейн взвизгнула от восторга.
- Желаю тебе в следующий раз больше преуспеть, Валдо.
Она заметила, что Чак в два больших глотка опорожнил банку, и велела Карлосу принести еще. Юноша неохотно подчинился. Его миловидное женоподобное лицо заметно помрачнело. Когда он вернулся с пивом, Элейн сказала всей компании:
- Идите порезвитесь где-нибудь, пока мы с Чаком поболтаем. Ты тоже, Карлос.
- Как скажешь, Элейн, - Карлос поклонился.
Чак посмотрел, как все это сборище направляется к воде, потом вздохнул и опустился на песок рядом с шезлонгом Элейн, потирая заиндевелой банкой горячий лоб.
- Ну и сброд, - пробормотал он, прислушиваясь к их возбужденным воплям. Элейн улыбнулась и ласково дернула его за коротко стриженые волосы.
- Тебе не нравится мой новый зверинец, милый?
- Очень подходящее слово.
- А Карлос?
- Чудесный экземпляр.
Элейн хрипло рассмеялась.
- Неужели даже он?
- Сколько он получает в час?
Она прищурилась, продолжая улыбаться.
- Это целиком и полностью зависит от того, что он в этот час делает, дорогуша. Кажется, я уловила в вопросе нотку зависти?
- Тебе лучше знать.
Элейн пожала плечами.
- Это я просто размечталась вслух.
- Она засмеялась и погладила его шею.
- Наверное, именно поэтому ты мне так нравишься. Я восхищаюсь всеми, у кого хватает мужества быть хозяином самому себе. У тебя тело бога, нравственность бродячего кота и наклонности бармена - и я надеюсь, таким ты и останешься.
Чак усмехнулся:
- За исключением одного.
Элейн вскинула голову.
- Само собой разумеется, лапусик. Больше всего на свете я хотела бы иметь эти великолепные мускулы в своем распоряжении, особенно один из них... - она многозначительно опустила взор, - ...но я уже слишком долго играю в такие игры и понимаю, что с тобой эти штучки не пройдут.
- Не будь так категорична, - мягко сказал Чак, думая о двадцати долларах, которые он взял в качестве платы за вчерашний вечер. За пять лет он не раз "одалживал" таким образом деньги, никогда их не возвращая. Он вздохнул, оглядел купающихся и решил, что помощь пока никому не требуется.
- О чем ты хотела со мной поговорить?
- О двух вещах.
- И что первое в повестке дня?
Богатая вдова села поудобнее, коснувшись своих рыжих волос и поправив верхнюю часть роскошного купальника. - Я устраиваю сегодня маленькую вечеринку у себя дома, и хотела бы тебя там видеть. Я отмечаю свой день рождения. Который по счету, не скажу. Боюсь разочаровать тебя. Придешь?
Чак засмеялся.
- Подарок приносить?
Ее глаза весело заблестели.
- Вряд ли ты сумеешь не взять с собой то, что я особенно хотела бы от тебя получить.
Он покачал головой.
- Ну ты даешь.
Элейн довольно улыбнулась.
- Я тебя шокировала, милый? Я всего лишь стараюсь быть откровенной. Все ещё надеюсь, что ты сжалишься над старой одинокой женщиной и подаришь ей несколько ничтожных крупиц своего внимания. А для этого трудно представить себе более подходящий случай, чем её день рождения. Так как? Ты придешь?
Чак мгновение колебался, потом кивнул.
- Ладно, твоя взяла. Я присоединюсь к зверинцу - на один вечер.
- Чудесно.
- А вторая вещь?
Элейн тут же остыла, и на её круглом лице выразилось сожаление и неловкость.
- Меня собирается ненадолго навестить племянница. Бедняжка прислала очень трогательное письмо, умоляя пригласить её сюда, и у меня просто не хватило духу отказать. - Элейн тяжело вздохнула, качая головой. - Я понимаю, что это ужасная ошибка. Я не видела её с тех пор, как она была ещё ребенком, и уверена, что ей вряд ли понравится мой образ жизни. А теперь, когда она уже в пути и ничего нельзя исправить, я просто схожу с ума от мысли, что придется заниматься ей все время, пока она у меня живет.
Чак ухмыльнулся, поддразнивая её.
- А в чем же дело? Найдешь Карлосу комнатку в местном Христианском союзе молодых людей и временно прекратишь вечеринки.
Элейн сморщилась.
- Бога ради, Чак, мне не до шуток. Дня на два - возможно, но на неопределенное время? У меня наступит нервный срыв.
Чак тихо засмеялся.
- И долго она собирается гостить?
Элейн наклонилась вперед, отчего ложбинка между грудями стала глубже, и облизнула ярко накрашенные губы.
- Видишь ли, лапусик, дело обстоит так. Предполагается, что визит будет коротким, но на самом деле это лишь уловка с её стороны, чтобы удрать от матери. Она хочет попытаться найти здесь, в Нью-Йорке, работу, чтобы иметь уважительную причину не возвращаться в свой кошмарный городишко в Айове. Я её за это вовсе не виню. Ведь в Айове практически никто не живет.
Чак нетерпеливо заерзал.
- А при чем тут я?
- Мне нужна твоя помощь.
- Какая именно?
Элейн погладила его стриженый затылок.
- Я подумала, не будешь ли ты лапочкой и не составишь ли ей компанию, пока я подыщу для неё подходящую работу и жилье. Просто надо как можно больше развлекать её, пока она будет жить в моем доме. Надеюсь, ты меня понимаешь?
Чак нахмурился.
- Погоди...
- О, я вовсе не надеюсь, что ты будешь проводить с ней все дни и ночи напролет, - тараторила Элейн, оставляя без внимания его возражения. - Мне только хотелось бы рассчитывать на некоторое уединение по вечерам, всего на несколько часов. В сущности, мне целый день придется вести себя наилучшим образом и - ну, в конце концов, моим материнским инстинктам есть предел. Ну пожалуйста, Чак, сделай это для меня. Обещаю, что ты не пожалеешь. Естественно, я заплачу тебе за все время и усилия, которые ты на это потратишь.
Чак быстро взглянул на нее.
- Заплатишь?
Элейн улыбнулась.
- Столько, сколько ты сочтешь нужным.
Чак заколебался.
- Как ты думаешь, сколько времени тебе понадобится, чтобы избавиться от нее? То есть найти ей работу и квартиру? - Самое большее - неделя.
- Что она из себя представляет?
- Очень мила, насколько можно судить по её письму.
Чак искоса посмотрел на нее.
- Сколько лет?
- Девятнадцать.
- Наверное, ещё та стерва.
Элейн возмущенно подняла бровь.
- Кажется, будет не лишним напомнить тебе, что она все-таки моя племянница. По правде говоря, мне почему-то кажется, что она довольно симпатична. Без сомнения, немного наивна, но этого следует ожидать, раз её воспитывала моя сестра.
- На её лице появилась гримаса отвращения.
- Кэтрин всегда была ханжой. Именно поэтому я всей душой пожалела девочку, когда она умоляла меня её спасти.
Чак почти не слушал её. Он рисовал в своем воображении портрет племянницы Элейн, этакое неуклюжее костлявое существо со свалявшимися волосами и зубами, торчащими в разные стороны, в платье от торгово-посылочной фирмы и с картонным чемоданом, из которого лезет солома. Он помотал головой, отгоняя кошмарное видение, и повернулся к Элейн.
- Ты что-то сказала насчет денег.
Вдова весело улыбнулась.
- Ты берешься за это?
Чак подумал о надвигающемся сроке квартплаты и наладке, в котором отчаянно нуждалсяь его раздолбанный драндулет. Перспектива целую неделю выводить в свет какую-то хихикающую корову совершенно не прельщала его, но деньги были бы очень кстати. Он покорно вздохнул и поднялся, отряхивая с плавок песок.
- Двадцать зеленых в день плюс текущие расходы, идет? Элейн засияла:
- По рукам.
- Когда приступать?
- Она приезжает завтра около пяти. Можно надеяться, что ты засвидетельствуешь нам свое почтение часов в семь-восемь? Чак цинично ухмыльнулся.
- Ей хватит времени, чтобы разобрать вещи?
- Не мучай меня.
- Кстати, как её зовут?
- Дженнифер. Приятное имя, правда?
Чак согласно кивнул и быстро зашагал прочь, так как сверхизощренная компания возвращалась к своим шезлонгам и подстилкам. Они приветственно махали ему, пока он шел к спасательской вышке, но Чак не обращал на них внимания. Он понимал, что вечеринка будет чертовски отвратной, судя по манерам и рожам приятелей вдовушки. Вечеринки Элейн вообще пользовались дурной славой, и прочим обитателям прибрежной полосы не раз приходилось вызывать полицию, чтобы утихомирить не в меру разгулявшихся гостей развеселой Элейн.
Он забрался наверх, устроился на сиденье, обернув вокруг шеи полотенце, и надел свои квадратные солнечные очки. Покрутив приемник Арти, нашел какую-то музыку, затем осторожно поставил его около себя, потянулся и посмотрел на океан.
Дженнифер. Чак надеялся, что она окажется не такой противной, как нарисованный им в мыслях портрет.
Четыре дня решат проблему квартплаты, а пятый покроет счет из гаража за ремонт машины. Деньги на текущие расходы означают регулярное питание в течение целой недели, а к тому же приличную выпивку и полный бак бензина. Не так уж и плохо, тем более, что это не надолго. Черт возьми, неделю он одной левой отработает. Если она окажется серьезной обузой, он может каждый вечер возить её в кино, где ему не придется ни говорить с ней, ни даже смотреть на нее.
Дженнифер. Звучит несколько чопорно. Он подумал, что может и ошибаться. Имя часто бывает так же обманчиво, как "дутый" свитер. Он вспомнил девочку из средней школы по имени Кассандра... У неё были прямые волосы, она носила очки и была ростом почти в шесть футов. Никто из ребят никогда не удостаивал её своим вниманием, а некоторые даже потешались над её нескладной долговязой фигурой. Чак относился к ней снисходительно, но лишь потому, что она была страстной любительницей регби и самой пылкой его поклонницей.
Тот вечер, когда он научился впредь никогда не судить о книге по обложке, наступил после решающей игры сезона, когда он в самую последнюю минуту обеспечил победу своей команде, приземлив мяч в зачетном поле и повредив при этом бедро. В школьном спортзале были назначены танцы, и он как раз направлялся к главному входу, слегка прихрамывая от боли в ушибленном бедре, когда Кассандра с горящими глазами и пылающим лицом выскочила откуда-то из-за припаркованных колымаг и схватила его за руку. Не успел он понять, что же происходит, как она уже толкнула его на заднее сиденье одной из ближайших машин и начала срывать с него одежду. Чак ошеломленно слушал, как она в исступлении несла какой-то бред о его геройских поступках на поле, и что она не сможет больше жить, если не докажет ему, как сильно его любит, и что пусть это ничего не будет для него значить, лишь бы только он позволил ей сделать то, о чем она мечтает с того самого мгновенья, как впервые увидела его посылающим мяч в цель с девяноста ярдов. Она трещала как сорока, продолжая раздевать его, а Чак обалдело смотрел на нее, с трудом осознавая, что она, по-видимому, прекрасно знала, что надо делать.
Когда он уже был полностью раздет и слегка вздрагивал от холодного осеннего воздуха, Кассандра склонилась над ним и сперва лизнула его нетерпеливо подрагивающую плоть, а потом сомкнула на ней губы и её голова заходила вниз-вверх. Когда ошалевший от сладостных ощущений Чак начал постанывать, Кассандра отодвинулась, чтобы снять очки, и, вихляя бедрами, выбралась из трусиков. Потом, нежно улыбаясь своим зубастым ртом, она силой уложила его на холодные подушки сиденья и уселась на него верхом, аккуратно расправив юбку и устроив свое угловатое тело в неловкой позе, которая, однако, сразу же оказалась весьма действенной. Чак ошарашенно следил, с каким искусством она елозит на его члене, и чувствовал себя желторотым молокососом. Кассандра стукалась спиной о крышу машины, но как будто не замечала этого, а когда после того как усилившиеся и участившиеся толчки возвестили о приближении конца, она хрипло и протяжно завыла... Потом, когда замученный Чак изверг свой пыл в её жаркое лоно, она выглядела по-настоящему счастливой.
Кассандра... Чак вздохнул и почесал голову. А Дженнифер? Что скрывается за этим имечком?
Глава 3.
Вернувшись с пляжа в свое необычное жилище, Чак проспал до девяти часов. Жильем ему служил соответствующим образом переоборудованный чердак, расположенный над просторным гаражом и состоявший из одной большой комнаты с примыкающей ванной и крохотной кухоньки, встроенной в одну из стен. Он снимал это помещение у владельцев гаража, супружеской четы пенсионного возраста по фамилии Мак-Эндрюс, которые круглый год жили недалеко от пляжа. Это была удачная сделка, поскольку арендная плата была скромной, а жилье удобным, и к тому же Чак был полностью предоставлен самому себе. Супруги никогда не вмешивались в его дела и не высказывали претензий по поводу его случайных гостей, при условии, что он проявлял уважение к их репутации в здешнем обществе.
Проснувшись, Чак принял душ, побрился, проглотил два наспех приготовленных сандвича и выпил целый пакет молока. Затем надел чистые серые брюки, свитер с высоким воротником, мягкие кожаные ботинки и легкую куртку на "молнии". Наряд этот был не слишком изящен, но зато удобен, а Чаку больше ничего и не требовалось. Выключив в комнате свет, он спустился по деревянной лестнице, идущей сбоку гаража, и сел в свой дряхлый автомобиль.
Чета Мак-Эндрюсов сидела на крыльце. Выезжая на улицу, Чак помахал старикам рукой. Они приветливо помахали в ответ, проводив его взглядами. Чак ехал медленно, без определенной цели, пытаясь что-то решить по поводу вечеринки у Элейн. Он не был уверен, что хочет туда попасть, но его колебания были вызваны не самой пышнотелой вдовой.
Пьянка началась всерьез уже днем, на пляже, по мере того, как гости в приподнятом настроении прибывали из города. К тому времени, когда они отправились с пляжа обратно в дом Элейн, многие из них приближались к тому состоянию опьянения, которое заметно невооруженным глазом. Какие-то мальчики сомнительного вида, уходя с пляжа, все время звали его и размахивали руками, так что Чак ежился от стыда, видя, как в его сторону поворачиваются головы любопытных. В компании было с полдюжины изнеженных женоподобных личностей, и чем больше они пили, тем бесстыднее становились. Именно это обстоятельство сдерживало Чака. Он не любил гомосексуалистов, на дух их не выносил. Он нервничал в их присутствии и чувствовал себя не в своей тарелке.
Чак хотел ненадолго остановиться у кабачка Тома Мерфи и выпить пива, но вспомнил, что уже задолжал краснолицему владельцу. Потом подумал о "Славном кабачке Бруно" и компании своих коллег спасателей, но тут же отбросил эту мысль, потому что по вечерам туда иногда приходила Джуди Трейнор.
Джуди - очень лакомый кусочек, а он определенно был в боевом настроении. Короткий сон и душ вернули его к жизни. От девушек, которым он мог бы назначить короткое свидание в постели, отбоя у Чака не было. Но Чак терпеть не мог тратить время на пустую болтовню, которая была им всем необходима как прелюдия к интиму. Конечно, кое-кому из них требовалось меньше подготовки, но с такими ему почему-то не хотелось иметь дело.
Взять, например, официантку из пиццерии, Анджелу. Она обожала французскую любовь, была всегда на неё настроена и не слишком привередничала, если парень шел ей навстречу и был готов не слишком усердствовать, чтобы не испортить её прическу. Анджела была помешана на своих волосах и все чаевые оставляла в местном салоне красоты. А так ничего штучка. Такие девчонки любят браться за дело энергично и без всяких выкрутасов. Проблема заключалась в том, что раздражительный и ревнивый муж Анджелы, военный моряк, приехал со службы в отпуск.
Оставалась ещё Ширли. Довольно-таки полная и неразговорчивая, но в общем славная малышка. Она каждый вечер до половины десятого работала в гастрономе своего отца, так что время было вполне подходящее. Надо было только подрулить к обочине и улыбнуться Ширли, когда она быстрой скользящей походкой пройдет мимо, тряся своими огромными грудями, с выражением страстного ожидания в блестящих голубых глазах. К тому же он задолжал ей свидание. Он пообещал навестить её на прошлой неделе, когда зашел в гастроном одолжить у неё несколько долларов. Нет, так не пойдет. Она наверняка попросит вернуть долг, потому что взяла тогда деньги из кассы. Чак вздохнул и направился на вечеринку.
Элейн жила в длиннющем кирпичном особняке, расположенном в ста ярдах от пляжа. Дом был окружен широкими газонами, высокой живой изгородью и проволочной оградой. Улица состояла всего из шести домов, одинаково дорогих и одинаково уединенных. Это был самый престижный район прибрежной полосы.
Напротив дома Элейн и на широкой подъездной аллее стояло около десятка элегантных автомобилей последних моделей, главным образом иностранные спортивные машины и "кадиллаки" в пастельных тонах. Эта выставка даже слегка испугала Чака, пока он втискивал свою груду ржавого металла в свободное пространство у обочины. Он заглушил мотор, выключил фары и выбрался наружу, глядя в том направлении, откуда доносились приглушенная музыка и смех. Жалюзи были опущены, шторы и портьеры задвинуты, но немного света просачивалось наружу вместе со звуками веселья. Чак прислушался и заключил, что вечеринка в полном разгаре.
Он нажал кнопку у парадной двери и услышал, как внутри отозвался колокольчик. Он ждал, переминаясь с ноги на ногу, и размышлял, не совершает ли ошибку. Дверь распахнулась, и на него обрушилась лавина света и музыки.
- Входи, входи, кто бы ты ни был, - закричала курчавая блондинка с затуманенным взором, вся в пятнах губной помады. В руке она держала бокал; широкое свободное платье не скрывало её пышных форм.
- Боже мой, - произнесла она, разглядывая Чака с глуповатой улыбкой. Какой ты впечатляющий. Настоящий жеребец. Поездишь на мне, а?
Чак ухмыльнулся и вошел в фойе, обратив внимание, что больше всего шума доносилось из задней части дома. Пышнотелая блондинка закрыла дверь и, схватив его руку, прижала её к своим могучим грудям, одновременно поднося к его губам свой бокал. Чак отстранился.
- Извини, душка. Предпочитаю пиво и крекеры.
Блондинка потрогала твердые мускулы его бицепса, потом запустила руку между бедер Чака.
- Я очень люблю пиво и крекеры, невпопад брякнула она и снова глупо заулыбалась. - Пойдем вместе поищем их?
- Попозже, душка, - Чак высвободился.
- Обещаешь?
- Разумеется.
Он прошел через фойе в большую комнату, где человек десять пили и танцевали. Элейн он не заметил, но узнал кое-кого из пляжной компании. Чак взглянул поверх голов танцующих, не совсем твердо державшихся на ногах, и разглядел устроенный в дальнем углу комнаты бар. Он направился туда, но кто-то плавным и грациозным движением загородил ему дорогу. Чак недовольно поморщился при виде розовощекого молодого человека, который кокетливо улыбался ему.
- Убирайся, Нэнси.
Юноша, хихикнув, взмахнул ресницами.
- Как это ты угадал, как меня зовут? Хочешь потанцевать?
Чак вздохнул, оттолкнул его и подошел к бару. Высокая величественная женщина с тщательно уложенными волосами и резкими чертами лица с легкой улыбкой наблюдала за его приближением. На ней были сужающиеся книзу брюки и строгая блузка, под которыми угадывались восхитительные формы, хотя её лучшие годы уже явно были позади. Когда Чак приблизился, она подошла к стойке бара.
- Что желаете, Геркулес?
Чаку понравились её спокойный взгляд, статная фигура и хрипловатый голос.
- Могу ли я надеяться на холодное пиво? - спросил он с улыбкой.
Женщина кивнула, принесла бутылку и откупорила её о край стойки. Потом наполнила стакан и поставила его вместе с бутылкой перед Чаком.
- Меня зовут Вера. Я рисую.
- А меня зовут Чак. Я пью.
Ее глаза задорно блеснули.
- У тебя великолепное тело. Попозируешь мне?
- Конечно, когда скажете.
- Я хорошо плачу.
- Не сомневаюсь.
- Я рисую только обнаженную натуру... И мужчин и женщин.
Чак тихо засмеялся.
- Вот бы никогда не догадался.
Женщина улыбнулась, обольстительно прищурив глаза. - Вера Варни. Адрес есть в справочнике.
Чак кивнул и двинулся прочь, осторожно обойдя двух молодых людей, которые занимались чем-то, что должно было означать танец. Он прошел в холл и направился на звуки смеха к одной из множества задних комнат на первом этаже дома. Маленький лысый человечек в полосатых шортах, с кривыми ногами и волосатой грудью, спотыкаясь, вышел из комнаты с бутылкой в одной руке и нейлоновыми трусиками в другой. Равновесие он сохранял с большим трудом. Чак подхватил его, когда он чуть не ткнулся лицом в пол, и, ухмыляясь, кивнул на трусики.
- Поздравляю.
Человечек смущенно насупился.
- Я знаю, что она где-то здесь.
- Без сомнения.
Человечек нахмурил брови.
- Она не смеет водить меня за нос.
Чак отпустил его руку.
- Не принимай близко к сердцу.
Пьяный задумчиво посмотрел на трусики, потом снова на Чака.
- Ты случайно не видел мою жену? Я знаю, что она здесь.
- Нет, не имел такого удовольствия.
- Если увидишь, скажи, пожалуйста, что я её ищу.
- Непременно.
Человечек взмахнул трусиками.
- Они точно её. Она не смеет меня дурачить.
Пошатываясь, он побрел прочь, на ходу прихлебывая из бутылки, и ввалился в комнату, где танцующие встретили его громким взрывом восторженного смеха.
Проходя мимо лестницы, ведущей на второй этаж, Чак услышал какие-то странные звуки, напоминающие пение. Он остановился и посмотрел вверх. На лестничной площадке стояла женщина с обнаженной грудью и ничего не выражающим лицом. Она, закрыв глаза, танцевала на месте, мурлыкая себе под нос и покачивая пухлыми бедрами. Рук её не было видно под густыми черными волосами, доходящими ей почти до пояса. Крестьянская юбка медленно и чувственно вертелась вокруг её босых ног в такт ритмическому вращению бедер. Чак прислонился к стене, любуясь представлением.
На вид ей было лет за тридцать пять, даже ближе к сорока, и её тело местами одрябло, но маленькие обнаженные груди были круглые и крепкие. Пока он разглядывал её, темные ресницы приподнялись, и ещё более темные глаза медленно сосредоточились на нем. Она сонно улыбнулась.
- Привет...
- И тебе привет.
Женщина протянула руки.
- Иди потанцуй со мной.
Чак усмехнулся:
- Я лучше посмотрю, как танцуешь ты.
- Вот как? Ты славный.
Она, напевая, спустилась, подошла к нему и обвила руками его шею, прижимаясь обнаженным телом к его груди.
- У меня праздник.
- Заметно.
- Знаешь что?
- Что?
Она как-то странно засмеялась, уронив голову.
- Я под кайфом. Причем под самым настоящим. Мне сказали, надо выкурить одну, а я выкурила четыре. Одну, две, три, четыре. Хочешь попробовать? Хочешь покайфовать со мной?
Чак провел рукой по её черным волосам.
- Я не прикасаюсь к этой дряни.
Она исступленно вздохнула.
- О, это чудесно. Такое чувство, как будто плывешь. Как будто... - Она замолчала и посмотрела на него крошечными зрачками.
По её полуобнаженному телу прошла дрожь, и она прижалась к его рту влажными горячими губами. Чак прижал к себе её гибкое тело, и его рука скользнула вниз к плотной круглой ягодице. Женщина страстно застонала, извиваясь и двигая бедрами, и в свою очередь опустив руку, нащупала бугор под брюками Чака. Чак отодвинулся, чтобы глотнуть воздуха, и помотал головой, чувствуя, как в нем разгорается желание.
- Может быть, в конце концов мне стоит это попробовать, - улыбнулся он, отодвигаясь от женщины. Она бессильно прислонилась к стене. Черные волосы наполовину скрыли её бледное лицо.
- Ты славный. Ты мне нравишься. Мне сегодня все нравятся, даже я сама. Разве не чудесно? - Она замолчала, поморгала, нахмурилась, туман несколько выветрился из её глаз. - Ты не видел Раймонда? Я где-то потеряла Раймонда.
Чак улыбнулся.
- Коротышка? Лысый и кривоногий?
Она медленно кивнула. Чак указал на дальнюю комнату.
- Он пошел туда. По-моему, он тебя ищет.
Женщина опять сонно улыбнулась.
- Я была занята. У меня праздник. Ты точно не хочешь со мной потанцевать?
Чак секунду колебался, потом покачал головой.
- Как-нибудь в другой раз. Иди потанцуй с Раймондом.
Она хихикнула.
- Он ужасно танцует. Он все делает ужасно, но у него куча денег. Странно, правда? - Она глубоко вздохнула и проскользнула мимо Чака, покачивая бедрами и снова напевая себе под нос. Чак смотрел, как она уходит, и старался убедить себя, что занятие с ней любовью все равно не привело бы ни к чему хорошему. Она так накурилась, что скорее всего в самую интересную минуту разразилась бы песней. И все же у неё был такой вид, как будто...
- Чак, милый!
Он обернулся и увидел Элейн Вольф, которая спешила к нему из глубины холла. Ее роскошное тело было скрыто ярким свободным халатом, который казался бесформенным и в то же время слегка очерчивал её тело. Словно шатер, под которым каким-то непостижимым образом чувствовалась нагота. Чак улыбнулся, когда Элейн поцеловала его в щеку.
- А ты не обманула. Вечеринка и впрямь ещё та.
Элейн рассмеялась и приложила его руку к своей роскошной груди.
- Ты давно здесь? Видел уже моих друзей?
- Некоторых.
- Веселый народ, правда?
- Во всяком случае - странный.
Она укоризненно засмеялась. Ее красивое лицо пылало от возбуждения и выпитого спиртного, великолепные рыжие волосы были искусно уложены и покрыты ровным слоем лака.
- Не суди их слишком строго, милый. Ты же понимаешь, у всех нас есть свои маленькие слабости. На самом деле некоторые из них оказываются славными людьми, когда узнаешь их лучше.
Они прошли через открытые стеклянные двери, которые вели во внутренний дворик и сад, где тоже толпились гости, которые пили и танцевали под негромкую музыку.
- Что будешь пить? Пиво? Давай принесу тебе свеженького.
Чак отдал ей свой пустой стакан и смотрел, как Элейн идет через дворик к импровизированному бару. Он уже не сомневался, что под пестрым халатом ничего не было, и движения её пышного тела ещё сильнее распалили его страсть. Чем больше он размышлял, тем соблазнительнее это казалось, и он решил прямо здесь и сейчас изменить характер своих отношений с Элейн Вольф.
- Держи, Чак, - улыбнулась она, поднося ему полный стакан и бутылку. Теперь пойдем устроимся где-нибудь, если не возражаешь.
- А ты разве ничего не пьешь?
Элейн многозначительно повела бровью.
- Я придерживаюсь строгого правила - никогда не пить на своих вечеринках. Я люблю оставаться совершенно трезвой, чтобы быть в состоянии по достоинству оценивать выходки моих гостей. Я очень люблю затаиться в каком-нибудь уголке и наблюдать за ними. К тому же это иногда бывает полезно.
Она негромко засмеялась.
- И потом, мне нужно иметь ясную голову, чтобы принимать более активное участие в их проделках. - Она потянула его за руку. - Давай уйдем от всей этой суеты.
Чак позволил ей увести себя с каменной площадки в полумрак сада, надежно защищенного высокой живой изгородью от внешнего мира. Трава пружинила под ногами и влажно блестела. Он взглянул на небо. Звезды были подернуты дымкой, уже начинали наползать темные тучи, и он прикинул, пройдет ли только короткий ливень или дождь затянется на весь следующий день, обеспечив ему оплачиваемый выходной.
- Надеюсь, ты пришел не для того, чтобы сообщить мне, что передумал насчет нашего маленького договора, - поддела его Элейн, увлекая Чака все дальше в сад.
- Мы заключили сделку, и я выполню свое обещание, даже если это будет стоить мне жизни, - серьезно ответил Чак.
Элейн звонко рассмеялась.
- Думаю, это не будет так трудно, как ты пытаешься изобразить. - Она вздохнула. - Ты даже не представляешь, насколько легче мне стало на душе, когда ты согласился мне помочь. Я уже воображала, как буду водить эту дуреху по всему Нью-Йорку, показывать достопримечательности и все в таком духе.
Элейн привела его туда, где в глубокой темноте под навесом приютился диван-качалка.
- Давай присядем здесь, милый.
Чак нырнул под навес и обнаружил, что сиденье дивана уложено подушками. Качели заскрипели под его тяжестью, и он осторожно привел их в равновесие, прежде чем откинуться на спинку. Дав глазам привыкнуть к темноте, он поставил бутылку на траву у своих ног и посмотрел на Элейн.
- Надеюсь, ты не ожидаешь, что я поведу её осматривать достопримечательности? Я буду её выгуливать, как обещал, но где - это уже мое дело.
- Конечно, твое, - равнодушно пробормотала Элейн, скользя рукой вверх по его груди и расстегивая "молнию" на его куртке. Она помогла ему снять её и бросила в сторону, ощупывая твердый бицепс его руки. - Давай ненадолго забудем о Дженнифер, - мягко сказала она, поудобнее укладывая подушки и устраиваясь у него на коленях. - Давай забудем обо всем и обо всех, кроме нас с тобой. Ведь сегодня мой день рождения, помнишь?
Чак понимающе улыбнулся:
- Помню.
- Ну и что?
Он допил свой стакан и поставил его рядом с бутылкой.
- Это может оказаться концом замечательной дружбы, - предупредил он, вглядываясь в лицо, смутно различимое в полумраке. - Ты подумала о такой возможности? Как говорится, близость порождает презрение.
- Чушь.
- Одна просьба.
- Да?
Чак положил руку на мягкий, как подушка, живот и осторожно погладил его:
- Никакого продолжения.
Элейн нетерпеливо шевельнулась.
- Конечно нет.
- Это будет только одна ночь.
Она хрипло рассмеялась:
- Ты можешь передумать, любимый.
Чак начал расстегивать пуговицы её халата.
- Так это не входит в нашу сделку?
Элейн плотоядно поежилась:
- Уверяю тебя, это не имеет никакого отношения к моей племяннице. Мои мотивы целиком и полностью эгоистичны. А теперь прекрати глупые разговоры и будь ласков со мной.
Чак бросил взгляд на освещенную площадку.
- Мы здесь не совсем одни.
- Они ничего не видят, слишком темно.
- Не уверен.
- А мне наплевать. Пожалуйста, хватит меня мучить.
Чак пожал плечами и распахнул её халат, обнажив крепкие груди и пышные бедра. Он ощутил её трепет и улыбнулся, медленно стягивая одеяние, пока Элейн не оказалась полностью обнаженной. Ее глаза и губы блестели в темноте. Чак легко провел пальцами по надушенным округлостям её тела и поразился гладкости её кожи. Элейн задрожала, и её прерывистое дыхание выдало усиливающееся желание. Он продолжал заигрывать с ней, доставляя ей все большее удовольствие. О степени её возбуждения он догадывался по пальцам, которые ритмично сжимали и отпускали его шею.
- А как же Карлос? - спросил он.
- Причем тут Карлос?
- Элейн учащенно дышала.
Чак усмехнулся:
- Он может приревновать.
- Не посмеет.
Чак засмеялся, поигрывая наполовину загоревшими шарами её грудей. Он теребил и оттягивал крупные податливые соски, пока они не затвердели. Элейн глухо застонала, её рука скользнула вниз и извлекла его рубашку из брюк, чтобы без помех гладить его мускулистую и теплую спину. Чак наклонился вперед, слегка развернув её, и прикоснулся губами к одному из жестких сосков.
- Не надо, - Элейн мягко оттолкнула его. Чак удивленно выпрямился.
- Что-нибудь не так?
Она прерывисто вздохнула.
- Для таких дел я держу Карлоса. А от тебя мне нужно кое-что другое. Нечто гораздо более существенное. Я хочу, чтобы ты взял меня. Причем немедленно, прямо сейчас. Поспеши, дорогой.
Она отодвинулась, поправляя подушки. Глаза вдовушки, когда она провела руками по своему крепкому телу, горели вожделением. Чак колебался, снова бросая взгляд на площадку, где кипело веселье. Он прикинул, что гости находятся на растоянии меньше пятидесяти ярдов, и подумал, как долго ещё будет луна прятаться за темными тучами. Покорно вздохнув, он стал раздеваться. Глядя, как нетерпеливо и сладострастно содрогается обнаженное тело Элейн, Чак вдруг и сам ощутил сильнейшее желание.
При виде его статного и могучего обнаженного тела у Элейн перехватило дыхание.
- Какой он красивый, - восхищенно прошептала она, смыкая пальцы вокруг его огромного торчашего, как жердь члена. - Никогда такого не видела...
Руки вдовушки с жадным обожанием заметались по его телу. Чак задрожал от натренированной артистичности её ласк и притянул её к себе. Ее губы были теплыми и влажными, а язык змейкой извивался у него во рту, пока руки Элейн бесстыдно сновали по его нагому телу, не пропуская ни одного уголка. Ее вес вдавил его в подушки, и качели скрипнули, когда она, изменив позу, скользнула влажными губами вниз по его груди. Чак нахмурился, почувствовав щекочущее прикосновение её языка к своему трепещущему члену:
- Погоди...
Она приглушенно засмеялась:
- Сиди смирно и не мешай мне.
Чак тихо застонал, когда секунду спустя губы Элейн, пробежав по самому сокровенному, жадно обхватили трепещущий жезл его страсти. Его тело напряглось, а пятки с силой уперлись в груду мягких подушек в конце сиденья. Влажные губы дразнили и мучили, разжигая его страсть, успокаивали и в то же время требовали. Наконец, Чак наклонился и привлек к себе обнаженную женщину, не в силах больше бороться с вожделением.
- Черт бы тебя побрал...
Элейн бурно расхохоталась и перекатилась на другую сторону, увлекая его за собой. Ржавые цепи скрипели, раскачиваясь все сильнее от движения тел, но любовники ничего вокруг не замечали. Звуки множества голосов, смех, музыка, звон бокалов вдруг потеряли всякое значение и ушли в сторону, вытесненные рвущимся наружу страстным желанием. Теплые бедра бросали ему вызов, побуждая показать все свое мастерство.
- О, Чак, милый...
Он почувствовал, как со скоростью грохочущего локомотива приближается конец, и услышал, как Элейн застонала в экстазе. Последний спазм, словно финальный аккорд, бурный и могучий, приподнял их обоих и сбросил с подушек.
Элейн лежала рядом с ним, судорожно подергиваясь:
- О Боже!
Чак подождал, пока восстановится дыхание.
- С днем рождения!
Элейн улыбнулась и вздохнула, плотнее прижимаясь к нему.
- Спасибо, любимый. Ты преподнес мне чудесный подарок. - Она поцеловала его мокрую от пота грудь. - Просто чудесный.
Он протянул руку вниз и нащупал бутылку. Потом набросил на их обнаженные тела её необъятный халат и прижал бутылку к губам. Пиво приятно холодило и освежало, и он сделал несколько основательных глотков, потом поставил бутылку себе на живот и отер рот тыльной стороной ладони.
- Уф-ф! - Отдыхай, милый, - сонно прошептала Элейн. Ее большие груди прикоснулись к нему, как две мягкие подушки. - Ты заслужил отдых.
Чак посмотрел через широкий газон на площадку. Он заметил маленького лысого человечка в полосатых шортах, бесцельно слоняющегося среди гостей, которые все были либо слишком пьяны, либо слишком заняты друг другом, чтобы обращать на него внимание. Коротышка по-прежнему держал в руках бутылку и женские трусики, и смущенное выражение его лица говорило о том, что он до сих пор не нашел свою жену. Чак подозревал, что она все-таки встретила кого-нибудь, с кем можно было потанцевать или хотя бы покурить. Он жалел, что не узнал, как её зовут. Она была очень даже ничего.
Элейн лениво пошевелилась:
- Скажи честно, милый, ты рад, что пришел ко мне на вечеринку?
Чак снова глотнул пива:
- Угу.
- Рад, что сделал мне подарок?
Он улыбнулся.
- Напрашиваешься на комплимент?
- Да.
Чак лениво кивнул.
- Будь по-твоему. Как я уже сказал сегодня на пляже, ты потрясающая женщина. Никогда не встречал твоего покойного супруга, но точно знаю одно он умер счастливым.
Элейн фыркнула.
- Ты прелесть. Я и правда очень старалась быть хорошей женой. Иногда даже думаю, что слишком старалась. Он ведь был относительно молод, когда умер. Как сказали, слабое сердце.
Чак посмотрел на нее, вспомнив прикосновение её влажных губ.
- Готов поверить.
Элейн потерлась о него своим голым телом и засмеялась. - Давай присоединимся к остальным. Скоро начнутся игры.
Чак помрачнел:
- С этого момента я всего лишь зритель.
- Еще бы! Неужели ты думаешь, что я соглашусь делить тебя с ними?
- Я думал, продолжения у нас не предвидится.
Элейн села, выпятив свои груди, и стала поправлять прическу.
- Ничего не могу с собой поделать, любимый. Я не так уж часто встречаю человека, способного доставить мне столько удовольствия, сколько ты доставил мне этой ночью. Но обещаю, что не буду требовать права безраздельного обладания тобой. Взамен я хочу услышать твое обещание не ждать моего следующего дня рождения, чтобы сделать мне ещё один подарок.
Чак улыбнулся и погладил её атласную грудь.
- Можете не сомневаться, миссис Вольф.
Глава 4.
Дождь лил весь день. Чак проснулся от монотонного постукивания капель по крыше над головой, зевнул, посмотрел на часы и побрел к холодильнику за стаканом апельсинового сока. Он жадно выпил сок и опять лег, надеясь, что Арти Флинн догадается расписаться за него в ведомости, чтобы он мог получить за этот день зарплату. Под одеялом было тепло и уютно, и как только его голова опустилась на сбитую подушку, он снова уснул.
Когда он вернулся к действительности, было уже около пяти часов. Дождь почти совсем стих, и Чак умиротворенно лежал на спине, заложив под голову руки. Одеяло надежно защищало его от проникавшей в комнату морской сырости. Он вспомнил о свидании с племянницей Элейн и, чтобы не впасть в уныние, заставил себя подумать о причитающихся ему за это деньгах.
Ему было бы гораздо приятнее думать только о страстной Элейн Вольф и о том времени, что они провели в саду на диванекачелях. Он все ещё ощущал её дьявольский шаловливый язычок, теплые влажные губы, жаркий обволакивающий рот и возбуждающий пыл её колышущихся бедер, которые доставили ему ни с чем не сравнимое удовлетворение. Несмотря на все её сорок с чем-то лет, Элейн оставалась чертовски обольстительной женщиной, и он испытывал благоговейный трепет при мысли о том, какой она была в молодости.
Хотя сама вечеринка тоже была не слабая. Чак до сих пор не мог прийти в себя, вспоминая дикие сцены, которые происходили в доме, когда Элейн повела его на экскурсию по своим многочисленным комнатам. В каждой из них разыгрывался свой спектакль, и некоторые из них были настолько грубы и непристойны, что Чака едва не стошнило. Все, кого он видел в спальнях на втором этаже, были либо пьяны, либо одурманены наркотиками, и вели себя так, будто это была их последняя ночь в жизни. Он держался, сколько мог, а потом пробормотал увлеченной Элейн какое-то извинение и выбрался на свежий воздух, которого ему ужасно не хватало.
Чак зевнул и поднялся с постели, ощутив муки голода. Он быстро принял душ и побрился, насвистывая под музыку из радиоприемника. На этот раз он более тщательно, чем обычно, выбирал свой костюм. Оставшись доволен своим отражением в зеркале, он решил, что выглядит вполне респектабельно. Он надел свою лучшую спортивную куртку, одну из самых новых рубашек и брюки, на которых ещё сохранились наутюженные складки. Однако никто, даже малышка из Айовы, не заставила бы его надеть галстук. Он вышел из дома и поехал в "Сансет Дайнер", чтобы не спеша съесть бифштекс с зажаренным картофелем и выпить три стакана пива. Затем, как раз около половины восьмого, он забрался в свою машину и отправился на свидание с молодой племянницей Элейн Вольф.
Дверь открыла горничная. Элейн стремительно вошла, приветствуя его с улыбкой облегчения, и за обе руки увела его в кабинет. Она выглядела, как и подобало почтенной и респектабельной даме - костюм незамысловатого покроя и всего одна нитка жемчуга, и это позабавило Чака. Он прекрасно понимал, что Элейн оделась так специально для простодушной племянницы. Кроме того, его поразило другое чудо: во всем доме, куда ни кинь взгляд, не осталось ни малейшего следа от вчерашней вечеринки. Удивительно, как Элейн удалось такое.
- Она приехала?
Элейн подала ему стакан.
- Боюсь, что да.
Чак улыбнулся и прислонился к камину.
- Ну и как?
Вдова болезненно сморщилась, приложив руку ко лбу.
- Пожалуйста, не напоминай. Что это был за день! Я легла в постель почти в пять утра - я имею в виду мою собственную постель. Практически все утро я потратила на то, чтобы выпроводить последних гостей. Потом мне предстояло привести в порядок дом, нанести визит косметологу, сделать около десятка деловых звонков, и нестись в аэропорт встречать её самолет - боже мой, я выдохлась, совершенно выдохлась.
Чак потягивал напиток.
- Но ведь это был твой праздник, дорогая.
Элейн удрученно кивнула.
- Да, я знаю. Но он все-таки вышел из-под контроля. - Она медленно улыбнулась и придвинулась ближе к нему, поигрывая его поясом. - Хотя в нем были чудесные минуты.
Чак посмотрел в многозначительно сверкающие глаза и ощутил, как по его телу прошла дрожь. Он бы с удовольствием сейчас выкинул из головы племянницу и занялся тетушкой. Он глубоко вздохнул и распрямил плечи, напоминая себе о своей миссии.
- Может быть, мы лучше немного поговорим о Дженнифер? Ты ещё не забыла о ней?
Элейн засмеялась и отодвинулась, закуривая сигарету.
- Я сказала ей, что к нам зайдет очень приятный молодой человек и что я хочу, чтобы она куда-нибудь пошла развлечься. Наверное, сейчас она переодевается наверху.
- Какая она из себя?
Пышнотелая вдова присела на ручку кресла и собрала подол своей юбки в складки над пухлым гладким коленом.
- Очень милая, очень маленькая, очень застенчивая и невероятно наивная. Думаю, она тебе покажется весьма привлекательной. Само собой разумеется, поскольку я отвечаю за нее, пока она у меня гостит, я рассчитываю на твое в высшей степени джентльменское поведение.
- Разумеется. Она симпатичная?
- Достаточно симпатичная, если не принимать во внимание влияние Айовы.
- Что ты имеешь в виду?
Элейн пожала плечами.
- Бедняжка ничего не смыслит в макияже и одежде. А что у неё за прическа - боже мой! - Она закатила глаза и вздохнула. - Думаю, мне придется пополнить её образование, если она собирается остаться в Нью-Йорке.
Элейн быстро подняла глаза и сунула руку в карман жакета.
- Да, пока я не забыла, вот деньги. Должно хватить на сегодняшний вечер.
Чак взял сложенные банкноты:
- Сорок зеленых?
Элейн улыбнулась:
- Твой гонорар и расходы.
Он спрятал деньги.
- Вообще-то, я не собирался вести её в "Копакабану."
Элейн безразлично пожала плечами.
- Достаточно, если ты хоть куда-нибудь её поведешь.
Он понимающе усмехнулся:
- У тебя какие-то планы на вечер?
- Ревнуешь?
- Немного.
Элейн погладила его щеку:
- Врунишка.
От двери послышался слабый звук, тихое покашливание. Элейн резко опустила руку, и Чак, повернувшись, увидел крохотную, похожую на куклу девушку, которая стояла в дверях, нерешительно улыбаясь и переминаясь с ноги на ногу. Элейн бросила на Чака быстрый опасливый взгляд, потом встала с подлокотника и подошла к племяннице.
- Дженнифер, милая, мы не слышали, как ты спустилась. И долго ты здесь стоишь, глупышка?
Миниатюрная, очень симпатичная девушка робко улыбнулась.
- Я помешала, тетя Элейн?
- Конечно, нет. Мы ждали тебя.
- Элейн взяла её за руку и через комнату подвела к Чаку.
- Познакомься, Чак Ланьер. Это тот самый молодой человек, о котором я тебе говорила. Чак, это Дженнифер, моя племянница.
Девушка, застенчиво улыбаясь, подала ему руку.
- Здравствуйте.
Чак на мгновение замялся. Его первым впечатлением от Дженнифер было, что она - самая маленькая и прелестная штучка, какую он когда-либо видел. В ней вряд ли было больше пяти футов даже в туфлях на высоких каблуках, а её изящество и грациозность взволновали его мужскую сущность до глубины души. Он стряхнул с себя оцепенение и пожал её руку, показавшуюся ему хрупкой и почти невесомой.
- Здравствуйте, Дженнифер.
- Ну разве она не само совершенство, Чак? - оживленно говорила Элейн, исподтишка бросая на него пытливый взгляд. - Неужели я преувеличивала?
Девушка вспыхнула, опустив ресницы.
- Тетя Элейн!
Чак все смотрел на крошечное создание, очарованный её тонким голоском и прелестью мягких, как у маленького котенка, черт. Белокурые с рыжим оттенком волосы были туго зачесаны назад, собраны в пучок и перевязаны лентой. Губы лишь слегка подкрашены помадой, а цвет щек - целиком и полностью натуральный. Он заметил, что глаза у неё зеленые, даже зелено-голубые, детские и чистые.
Элейн взяла их за руки и потянула, плавно, но достаточно недвусмысленно, по направлению к прихожей.
- Почему бы вам куда-нибудь не сходить вдвоем и не познакомиться поближе? Тебе нет никакой необходимости проводить вечер со мной.
Дженнифер остановилась.
- Вы в самом деле не хотите, чтобы я осталась, тетя Элейн? Не знаю, прилично ли мне...
Элейн с отчаянием посмотрела на Чака.
- Чепуха, детка. Я привыкла быть одна. Кроме того, мне нужно кое-чем заняться... Дела, знаешь ли.
Чак пришел на помощь Элейн, накинув мягкий свитер на плечи Дженнифер.
- Обещаю не задерживать её допоздна, - улыбнулся он, разыгрывая роль почтительного кавалера.
Элейн засияла от радости.
- Чудесно. Отправляйтесь.
Дженнифер, по-видимому, все ещё колебалась, и Элейн чуть ли не силой вытолкнула их за дверь.
- Вы правда ничего не имеете против?
- Нисколько. Желаю приятно провести время.
Дверь закрылась, и они остались вдвоем в сумерках. Чак тронул её за руку.
- У меня есть машина. Не то чтобы очень хорошая, но обычно доставляет меня туда, куда нужно.
Дженнифер нерешительно кивнула и зашагала рядом с ним по выложенной каменными плитами дорожке, ведущей на улицу. Чак открыл перед ней дверцу, и она проскользнула на переднее сиденье, придерживая одной рукой юбку. Он захлопнул дверцу и торопливо перепрыгнул через заржавевший борт машины с другой стороны. Дженнифер неподвижно сидела на некотором расстоянии от него, чопорно сложив руки на коленях. Чак завел мотор и посмотрел на нее.
- Ну, куда поедем? Что ты хотела бы посмотреть?
Девушка застенчиво улыбнулась.
- Ничего, если мы поедем на пляж?
Чак захлопал глазами.
- На пляж?
- Я никогда не видела океана.
Он глуповато ухмыльнулся.
- О, конечно, разумеется.
- Вы не возражаете?
- Ничуть.
Даже не пытаясь анализировать причину своих действий, может быть, потому, что давно отвык это делать, Чак миновал ближайший участок пляжа и проехал ещё несколько кварталов до менее посещаемой его части, где он раньше часто бывал в компании какой-нибудь смазливой девчонки. В продолжение всего короткого путешествия Дженнифер сидела спокойно, видимо, обратив все свое внимание на раскинувшиеся во все стороны роскошные особняки. Чак медленно затормозил в конце улицы, примыкающей к пляжу. Он заглушил мотор и потянулся к дверце с той стороны, где сидела Дженнифер единственной, которая открывалась. Девочка улыбнулась и вышла из машины. Он последовал за ней.
- Тебе лучше снять туфли, - посоветовал он. - Шпильки не годятся для прогулок по пляжу.
Опершись о его руку, Дженнифер сбросила туфли, и Чак поразился, какой неожиданно крошечной она стала. Она была похожа на изящную игрушку, на статуэтку с осиной талией, в высшей степени женственная, и в тоже время больше девочка, чем женщина. Рядом с ней он чувствовал себя неуклюжим и неловким, но тем не менее уверенным в себе. Снимая ботинки и подворачивая брюки, он заметил, что его руки дрожат.
- Песок ещё мокрый после дождя, - пробормотал он, ведя её вниз к темнеющему пляжу. Дженнифер вздрогнула.
- Ой, а ведь холодно.
- Ну, вот и твой океан.
Она глубоко вздохнула, широко раскрыв глаза.
- Какой красивый! И какой огромный!
Чак усмехнулся и взял её за руку, наслаждаясь её детским изумлением.
- Немножко не то, что пруд у тебя перед домом, правда?
- Боже мой, конечно, нет.
Они пошли вдоль кромки прибоя, и Чак посмотрел на мерцающие звезды.
- Тебе повезло, очень хороший вечер. Обычно небо здесь не такое чистое. Наверное, дожди скоро закончатся. - Он снова взглянул на Дженнифер. Она не сводила глаз с блестящей поверхности океана. - Нравится?
Дженнифер смущенно улыбнулась.
- Да. Просто потрясающе. Это так любезно с вашей стороны.
- С моей?
Кроха растерянно пожала плечами.
- Я имела в виду, привезти меня сюда. Мне кажется, меня вам навязали.
Чак почувствовал угрызения совести, вспомнив о деньгах, которые получил за минуту до того, как Дженнифер вошла в кабинет.
- Не говори чепуху, - неловко пробормотал он.
Девочка подняла глаза, робко улыбнулась и сердце Чака оборвалось.
- Вы очень добры, Чак, - тихо сказала она, беря его под руку. Он откашлялся, чувствуя легкое головокружение.
- Расскажи о себе.
Дженнифер грустно вздохнула.
- В обшем-то, рассказывать особенно нечего. До сих пор у меня была не слишком увлекательная жизнь. Ходила в школу в своем родном городишке, помогала матери по дому, училась в воскресной школе, много читала, сама сшила большинство своих нарядов - и все в таком духе.
Чак сочувственно улыбнулся.
- Ты права, звучит не очень-то захватывающе.
- Потому я и написала тете Элейн. Я просто не могла выносить мысль о том, что всю оставшуюся жизнь буду делать снова и снова одно и то же. Дженнифер подбросила ногой морскую ракушку. - Мама придет в ярость, когда узнает настоящую причину моей поездки сюда. Но я надеюсь, что она все поймет и простит меня, если увидит, что я вполне могу жить самостоятельно и быть счастливой. - Она быстро повернулась к нему. - Тетя Элейн говорила вам, что я хочу остаться в Нью-Йорке?
Чак неопределенно кивнул.
- Что-то такое говорила.
Зеленые глаза Дженнифер возбужденно заблестели.
- Я хочу найти работу и жилье. Тетя Элейн сказала, что поможет мне. Она знает много всяких значительных людей и собирается меня с ними познакомить. Среди них даже есть знаменитости.
Чак нахмурился.
- Да, знаю. Кое-кого я встречал.
Девушка мечтательно вздохнула.
- Не могу поверить, что все это происходит со мной на самом деле. Только представьте себе, я в Нью-Йорке!
- Он может оказаться суровым городом.
Дженнифер взглянула на него.
- Я понимаю. Вы думаете, что я ещё недостаточно знаю жизнь, чтобы чего-то добиться. Я и правда мало знаю, но ведь я могу научиться. Мне поможет тетя Элейн, и ещё все те, с кем я познакомлюсь. Поэтому мне все равно, какую я найду работу, лишь бы она позволяла заводить новых друзей.
Чака обеспокоило направление, которое принимал разговор.
- Тебе не стоит волноваться по этому поводу.
- Почему?
- На тебя и так все будут обращать внимание.
- Вы в самом деле так думаете?
- Уверен, - с усилием пробормотал Чак, не понимая, с чего это он вдруг так разнервничался.
Дженнифер вздохнула.
- Надеюсь, что вы правы. Мне нужно так многому научиться. Я просто умру, если ничего не получится и придется вернуться домой.
- Тебя там кто-то ждет? У тебя есть друг?
Девушка вспыхнула.
- Нет. Мама редко позволяла мне встречаться с молодыми людьми. Она строго придерживается старых обычаев, когда речь идет о... Ну, обо всяких таких вещах.
Чак воспрял духом.
- Может быть, вернемся к машине и поедем в какой-нибудь приют беззакония, где можно заказать фруктовый коктейль с мороженым?
Дженнифер засияла от радости.
- С удовольствием.
Они повернули назад, и Чак засмеялся, когда подкравшийся по песку прибой окатил босые ноги Дженнифер, отчего она взвизгнула и подскочила в изумлении. Они подошли к машине, и она принялась отряхивать с ног песок. Чак взял с заднего сиденья полотенце.
- Давай помогу.
- Спасибо.
Чак осторожно взял её за талию, обнаружив, что пальцы обеих рук почти касались друг друга. Он легко поднял её и посадил на крыло автомобиля. Ему очень не хотелось разжимать руки. Дженнифер весила не больше перышка, но её маленькое тело было ощутимо плотным. Стараясь выглядеть равнодушным, он стал легкими движениями счищать песок с её изящных стройных ножек.
Постепенно до него дошло, что она не сводит с него глаз и что он уже потратил слишком много времени на такое простое дело.
- Извини, - смущенно пробормотал он, обнаружив, что машинально гладит её ноги ладонью. Дженнифер медленно улыбнулась.
- Ничего. Мне понравилось.
- Что? - он изумленно поднял глаза.
Она нахмурилась.
- Наверное, мне не следует говорить такие вещи. То есть я хочу сказать, мне не следует быть такой откровенной. Но мне это понравилось.
Чак едва дышал. Дженнифер надела туфли, и он помог ей спрыгнуть с крыла. Он молча смотрел, как она устраивается на сиденье. Потом быстро привел в порядок свои ноги, обулся и запрыгнул в машину. Ошеломленный, он направился к "Славному кабачку Бруно", остро осознавая, что на этот раз Дженнифер сидит рядом с ним и улыбается. Запах её волос дразнил его, и он ипытывал жгучее желание спрятать в них лицо.
В обычно переполненном и шумном кафе было мало народу, очевидно, из-за дождя, лившего весь день напролет. Чак отвел Дженнифер в одну из кабин в задней части помещения и сел напротив. Они заказали коктейль, и Чак опустил двадцать пять центов в щель музыкального автомата, вмонтированного в стену. Он откинулся на спинку стула, с единственным желанием сидеть и смотреть на хорошенькую девушку, с любопытством разглядывавшую другие кабины и посетителей кафе.
- Привет, Чак.
Он обернулся и сдавленно застонал в смятеньи, увидев вызывающе самодовольную рожицу Джуди Трейнор. Загорелая девушка с волосами цвета меда улыбалась ему, в то время как её глаза придирчиво, сантиметр за сантиметром изучали Дженнифер.
- Привет, Джуди.
- Ты обдумал то, о чем мы говорили вчера на пляже?
Чак почувствовал, что краснеет.
- Да, разумеется.
- Ну и?
- Все остается по-прежнему.
Джуди пожала плечами и неторопливо направилась к стойке, нарочито вызывающе покачивая бедрами, как бы выражая этим свое презрение к Дженнифер. Чак был весьма рад появлению официанта с коктейлями и засуетился, следя за тем, чтобы их правильно разместили и тщательно перемешали.
- У них здесь самые лучшие фруктовые коктейли во всем городе, натянуто произнес он.
Дженнифер кивнула, слегка улыбаясь.
- Выглядит в самом деле великолепно.
Она сделала маленький глоток и посмотрела в сторону бара, где Джуди беседовала с двумя-тремя спасателями.
- Это твоя подружка?
- Она-то? Нет, просто знакомая, - мрачно сказал Чак.
- Очень хорошенькая.
- Да, вроде бы.
- Интересно, как она умудряется влезать в такие узкие брюки?
Чак смущенно заерзал.
- Как коктейль?
- Чудесный, - с улыбкой ответила Дженнифер. - У тебя, наверное, много знакомых девушек. Тетя Элейн говорила, что ты работаешь спасателем. У тебя есть постоянная подружка?
- Нет.
- Ну надо же! - удивленно воскликнула Дженнифер. - Даже не верится. Ты ведь такой большой, сильный и красивый. Эта девушка не виновата, что так ревнует. Могу поспорить, что она готова выцарапать мне глаза за то, что я сижу здесь с тобой.
Чак был совершенно выбит из колеи. Он никак не мог привыкнуть к её манере разговора. Если бы не простодушные глаза и серьезное выражение её лица, он бы поклялся, что она его разыгрывает. Он попытался скрыть свое смущение, сосредоточившись на коктейле.
Когда они вышли из кафе, Дженнифер спросила, нельзя ли немного прокатиться вдоль берега. Чак на маленькой скорости двигался по пустынной дороге и, даже не зная, с чего все началось, рассказывал историю своей жизни, про футбол, про службу в армии, про работу в Майами, про опасные случаи, когда он спасал людей из бушующего океана. Девушка внимательно прислушивалась к каждому слову, и в конце концов он заставил себя остановиться, пока не ляпнул что-нибудь чересчур откровенное.
- Я уже много лет столько не говорил, - усмехнулся он, провожая Дженнифер до парадной двери дома Элейн. - Не знаю, что на меня нашло.
- Мне было очень приятно послушать, правда.
- Как думаешь, ты сможешь завтра придти на пляж?
Дженнифер оживленно улыбнулась.
- Я надеялась, что ты захочешь ещё раз меня увидеть.
Чак смотрел на нее, ощущая комок в горле. Свет лампы над дверью бросал красивые тени на её сияющее лицо, делая его ещё прекраснее и смягчая безупречные очертания её губ.
- Я хочу, - с трудом выдавил он, придвигаясь ближе к ней, не в силах себя сдержать.
- Я очень хочу увидеть тебя снова.
Зеленые глаза широко раскрылись, когда его руки обхватили её тонкую талию.
- Ты хочешь меня поцеловать? - прошептала она, напрягаясь всем телом.
- Ты против?
- Нет, совсем нет, - тихо выдохнула она, подаваясь под его нажимом. Я просто не уверена, что умею это делать.
Чак привлек её к себе и наклонил голову к её поднятому личику. Даже ещё до того, как их губы встретились, он почувствовал мягкое прикосновение её юных грудок и поразился их упругости. Он поцеловал Дженнифер. Ее губы оказались именно такими, как он ожидал - свежими, невинными и робко-доверчивыми. Он ощутил прилив нежности и даже не попытался раздвинуть их. Наконец, почувствовав, что поцелуй и упругое давление её тела начинают оказывать на него воздействие, он отодвинулся. Глаза Дженнифер были широко раскрыты в благоговейном изумлении.
- Ой!
Он засмеялся.
- Что случилось?
- Не знаю. Я так странно себя чувствую.
- Ты когда-нибудь испытывала такое?
Дженнифер покачала головой.
- Никогда. - Ее ресницы затрепетали, и она облизнула губы кончиком языка. - Сделай так ещё раз. Обними меня.
Чак ошеломленно подчинился, опять привлекая её к себе.
Дженнифер приглушенно вскрикнула, и он был поражен, когда её маленькие бедра едва заметно шевельнулись. Он уже хотел поцеловать её, когда она вдруг шарахнулась прочь, и в зеленых глазах появился страх.
- Прости, - хрипло проговорил он, невольно дрожа и понимая, что именно её напугало.
- Наверно, я лучше пойду, - слабо сказала она, берясь за ручку двери. Чак тупо кивнул.
- Да, конечно.
- Чак.
- Что?
Ему показалось, что она покраснела.
- Спасибо... за все. Это было... чудесно.
Он не успел ответить, как дверь открылась и снова закрылась, и она исчезла. Он повернулся и медленно побрел к машине. Голова кружилась, а тело била нервная дрожь. Машинально, совершенно не осознавая, что делает, он перелез через борт машины, сел за руль и завел мотор. Минутой позже, забыв включить фары, он медленно катил домой.
Глава 5.
Утро было ясным, но после полудня опустилась знойная духота, говорившая о приближении ещё одного летнего ливня. Океан был гладким, спокойным и неестественно теплым, лениво чередовавшим приливы и отливы, неохотно разбивая о берег волны. Пляж охватила какая-то странная тишина, которая, казалось, заразила загорающих, молча и неподвижно лежавших на своих подстилках.
Чак беспокойно ерзал на сиденье своей вышки, в сотый раз поворачивая голову, чтобы бросить безнадежный взгляд в сторону далекого дома Элейн Вольф. Ему не терпелось увидеть обольстительную Дженнифер, и чем больше она задерживалась, тем беспокойнее он становился.
- Который час? - угрюмо спросил он.
Арти Флинн нахмурился.
- Я только что тебе сказал.
- Скажи ещё раз.
- Почти три.
Чак рассеянно кивнул:
- Спасибо.
Веснушчатый Арти озадаченно покачал головой.
- Слушай, что это с тобой сегодня? Тебя что-то гложет?
- Вовсе нет, - досадливо сказал Чак. - Я хочу размяться. Подежурь.
- Само собой.
Чак спустился по лестнице на песок и пошел вдоль пляжа, глубоко засунув руки в карманы своей спасательской штормовки. Арти попал в точку: его и впрямь кое-что глодало. Просто покоя не давало. Миниатюрная куколка со светло-рыжими волосами, зелеными глазами и хрупким телом, которое на самом деле вовсе не было хрупким. Он представил себе её лицо - маленькое, симпатичное и страстное. Он слышал её голос, такой кроткий, тихий и наивный. Ее робкая просьба обнять её ещё раз до сих пор эхом звучала у него в мозгу, сводя с ума.
- Привет.
Он остановился, чуть вздрогнув, и увидел Маргарет Ши, которая сидела в своем алюминиевом кресле с открытым журналом на коленях. Чего-то не хватало, и мгновение спустя он понял, что с ней не было Мэри. Он посмотрел на воду, но девочки не было видно. Он подошел к привлекательной женщине, выдавив из себя улыбку и все ещё не в силах полностью стряхнуть с себя подавленность.
- Привет. В полном одиночестве?
Маргарет улыбнулась, слегка нервничая:
- Да.
- А где же Мэри?
Молодая женщина смущенно отвела взгляд.
- Она гостит у бабушки. Мне показалось, что погода начинает портиться, и я подумала, что пусть лучше она сейчас побудет у нее.
Что-то ещё было не в порядке, и он, слегка нахмурившись, внимательнее посмотрел на застенчивую брюнетку. Черные волосы были такими же гладкими и так же пострижены перьями, как обычно, но уложены более тщательно. Помада на её губах была чуть ярче той, которой, как он помнил, она пользовалась раньше, тем более приходя на пляж. И купальник был другой, плотно облегающий и какого-то розового оттенка. Неужели наконец рухнула последняя крепость?
По-видимому, Маргарет Ши заметила одобрение в его глазах, и на её щеках проступил легкий румянец.
- Честно говоря, я себя чувствую как-то одиноко, когда Мэри нет рядом и никто ко мне не пристает.
Чак присел на корточки лицом к ней, размышляя, нарочно ли она устроила эту поездку к бабушке или просто решила воспользоваться случаем.
- Тебе будет полезно расслабиться и развлечься, - произнес он, окидывая одобрительным взглядом её ноги. У неё была бледная кожа, плохо поддающаяся воздействию солнечных лучей. Она выглядела гладкой и прохладной. - Каждой женщине необходимо иногда сменить обстановку.
Румянец запылал ярче.
- Я думаю, ты прав.
- Как говорится, разнообразие скрашивает жизнь.
Маргарет Ши, казалось, едва дышала. Она упорно смотрела куда угодно, только не на него, и он отметил новый блеск в её глазах.
- Как думаешь, опять будет дождь? - неловко спросила она.
Чак улыбнулся, наслаждаясь её затруднением.
- Вероятно.
- Лето пока было не очень-то хорошим, правда?
Чак взглянул в её робкие, нервные глаза.
- Скоро исправится.
Маргарет Ши ничего не ответила. Она просто посмотрела на него, показывая всю свою беспомощность и ранимость. Было очевидно, что два года соответствующей обработки не прошли даром, и теперь все зависело только от него. Терпение есть добродетель, а добродетель должна быть вознаграждена. Это был миг сладчайшего торжества, и Чак от всей души наслаждался им.
Он уже собирался довести дело до конца, когда краем глаза уловил какое-то движение. Он оглянулся и увидел идущую по пляжу Дженнифер, с сияющей улыбкой на губах, в белом махровом купальном халате, не доходившем ей до колен. В ту же секунду он утратил всякий интерес и к Маргарет Ши, и к своей награде.
- Извини, - пробормотал он, поднимаясь, и пошел прочь, прежде чем огорченная женщина успела ему ответить.
Дженнифер застенчиво улыбнулась ему, когда он подошел и взял из её рук подстилку.
- Извини, что я так поздно, но нужно было написать несколько писем домой. - Зеленые глаза с откровенным восхищением оглядели его фигуру. Боже, какой ты большой!
Чак усмехнулся и, расстелив подстилку на песке, улегся и посмотрел на Дженнифер.
- Ну, присаживайся.
- С кем это ты только что разговаривал? - спросила Дженнифер, укладывая на уголок подстилки плоскую сумочку и полотенце.
Чак мельком глянул в сторону и заметил, что Маргарет Ши собирается уходить. На её лице было написано разочарование и легкое смущение.
- Просто знакомая. Я учил её дочку плавать.
- Правда? - подозрительно проговорила Дженнифер.
Чак собрался было доказывать свою невиновность, но не смог произнести ни слова. Дженнифер развязала пояс своего белого халата и стала снимать его с некоторой свойственной девушкам нерешительностью. Он соскользнул по её обнаженным рукам, и Чак ошарашенно уставился на нее, потрясенный представшим его взору абсолютным совершенством.
- Как он, ничего? - застенчиво спросила она.
- Что?
- Мой купальник. Он не очень вызывающий?
Чак ошеломленно покачал головой.
- Нет... Вовсе нет.
Чем дольше он смотрел на нее, тем более соблазнительной она становилась. Это была маленькая богиня, молодая, чистая и светящаяся, с фигурой, которую, должно быть, создал сам дьявол. Он окинул её взглядом с ног до головы, не в силах скрыть изумление. Ее ножки были безупречной формы, стройные, заманчиво расширяющиеся кверху. Округлые бедра подчеркивались прелестным купальником, а изящная, неправдоподобно тонкая талия делала их ещё более женственными. Пространство между частями её купальника было гладким и упругим, а ребра казались предгорьями, ведущими к вздымающимся грудям совершенной формы, так скромно скрытым маленьким лифчиком. Он смотрел на нее, не отрываясь, и по мере того, как он смотрел, то, что было всего лишь растущим желанием, превращалось в сильную и бурную страсть.
- Как ты думаешь, он не слишком обтягивающий? - спросила Дженнифер, грациозно опуская свое восхитительное тело на подстилку. - У меня такое чувство, что на меня все смотрят.
Чак быстро посмотрел вокруг ревнивым взглядом собственника, словно защищая её и чувствуя, как в нем закипает гнев.
Дженнифер робко улыбнулась.
- Наверное, мне просто кажется.
Она потянулась к сумке и достала крем от загара.
- Боюсь, я не смогу сегодня остаться надолго, Чак. Тетя Элейн ужасно переживает, и я думаю, мне надо быть с ней.
- Что-нибудь случилось?
Дженнифер покачала головой, и её глаза оживились.
- О, нет. Просто некто по имени Макс Сильвестр собирается ненадолго навестить её перед отъездом в Европу. Он её компаньон в каком-то большом деловом предприятии, и она очень беспокоится из-за всего этого. Должно быть, он какой-то важный человек.
- Тебя это вроде бы тоже волнует, - мрачно заметил Чак.
Дженнифер попыталась сдержать эмоции.
- Ну, он, наверное, очень-очень известный и все такое. Я никогда ещё не встречала таких людей.
- Когда он приезжает?
- Завтра, - отозвалась она, намазывая ноги.
Чак взял у неё из рук тюбик.
- Давай дальше я.
Дженнифер мило улыбнулась:
- Давай.
Чак выдавил на ладонь немного жидкого крема и стал втирать в её изящные плечи, сначала осторожно размазав его по теплой спине. Ее плоть на ощупь напоминала мягкий атлас, и он понимал, что лучше бы ему вообще к ней не прикасаться, если он не хочет заработать нервный срыв.
- Чак.
- Что?
Ее голос был робок.
- Ты сердишься на меня за вчерашнее?
- Почему я должен сердиться?
Дженнифер очаровательно покраснела.
- Ну, я ведь сама попросила тебя ещё раз обнять и поцеловать меня, и не должна была тебя так останавливать. Но я ничего не могла поделать. На меня что-то такое нашло, правда.
Чак улыбнулся.
- Все в порядке.
Она потупила взор.
- Я не могла уснуть.
- Мне тоже это не очень-то удалось.
Дженнифер улыбнулась.
- Мне кажется, мы оба были немного не в себе.
- Да, наверное.
- Значит, ты не сердишься?
- Нет.
Она облегченно вздохнула.
- Я рада. Я хочу тебе нравиться.
- Ты мне нравишься, - промямлил он. - В самом деле.
- Чак!
- Да?
Она повернулась и посмотрела на него страстными чистыми глазами. - Ты можешь научить меня кое-каким вещам? Таким, которые я должна знать? Я ведь совершенно не имею понятия, как надо себя вести, и обо всем таком прочем. Если я хочу чего-то достичь в Нью-Йорке, мне надо научиться всему, что знают другие девушки. Ты поможешь мне, Чак? Пожалуйста!
Это было уже слишком. Просто какое-то дьявольское везение. Он постепенно оправился от шока, вызванного её тирадой, и судорожно кивнул, чувствуя, как лоб и ладони покрываются холодным потом.
- Конечно, - хрипло выдавил он. - Конечно же я помогу тебе. Буду только счастлив.
Она благодарно улыбнулась.
- Я знала, что ты не откажешься. Ты такой славный.
Рот Чака был всего в четырех дюймах от её красных губ, когда он услышал предупредительный свист с вышки. Он обернулся и увидел, что Арти Флинн подает ему условный сигнал, означающий, что кто-то из пляжных контролеров делает обход. Он тяжело вздохнул и повернулся к Дженнифер.
- Мне придется вернуться на рабочее место. Тут один из боссов пришел высматривать непорядки.
- Конечно, иди. Я вовсе не хочу, чтобы у тебя были неприятности.
Чак поднялся.
- Когда будешь уходить, предупреди меня, ладно?
- Обязательно. Обещаю.
Чак бросил последний взгляд на призывный купальник и пошел обратно к вышке. Он забрался наверх и сел рядом с Арти, который с восхищением и любопытством смотрел туда, где сидела Дженнифер. Чак ухмыльнулся.
- Ты там что-то увидел, малыш?
- Ну и куколка! Кто это?
- Моя сестра, так что держись от неё подальше.
Арти с завистью вздохнул.
- Хотел бы я иметь такую сестренку. Тогда я бы ни за что не удрал из дома.
Он принял позу боевой готовности и бдительности, когда контролер появился на их участке пляжа. Чак приветственно помахал дочерна загорелому человеку, и тот одобрительно улыбнулся. Арти смотрел, как он идет к другому спасательному посту.
- Наверное, нам лучше оставаться на месте. Похоже, он собирается ошиваться здесь поблизости весь оставшийся день.
Чак кивнул и посмотрел на Дженнифер. Она лежала на спине с закрытыми глазами, подняв одно колено и положив руку под голову. Чаку казалось, что колено чуть заметно покачивается, и он следил за его движением, чувствуя, как в горле пересыхает.
Полчаса или немного больше проползли мучительно медленно, и наконец Чак занялся в высшей степени греховным делом. Он решительно, с тщательностью врача, составлял план, как именно он будет обучать малышку всему, что ей требовалось знать, если она хотела иметь успех в большом городе. Он понимал, что сначала надо действовать не торопясь, независимо от того, насколько наивной или жаждущей она может казаться. Он не хотел её испугать настолько, что она обратилась бы к другому учителю. Только не теперь, когда сама Судьба так щедро отдавала её в его руки. Это будет нелегко, но он сделает все медленно, уделяя ей все внимание, которого она заслуживает. То, как она прошлым вечером отреагировала на его обьятия, означало, что в её крошечном теле таится много страстности. И вся эта нерастраченная страстность достанется ему.
- Эй, Чак, твоя сестренка уходит.
Чак спрыгнул с вышки, хмуро взглянув на Арти, и поспешил к Дженнифер, которая сворачивала подстилку, уже надев купальный халат, скрывший её фигурку.
- Я провожу тебя домой.
- Ой, не надо. У тебя могут быть неприятности. Все в порядке.
Чак колебался.
- Ладно. Слушай, а как насчет вечера?
Белокурая девчушка улыбнулась.
- Ты уверен, что больше ничем не занят? Я имею в виду, что не хотела бы мешать твей личной жизни.
- Предоставь мне самому беспокоиться о моей личной жизни, ладно? Я заеду за тобой в восемь, о'кей?
Дженнифер кивнула:
- О'кей.
Чак облегченно улыбнулся:
- Тогда до вечера...
Дженнифер улыбнулась в ответ и засеменила к выходу с пляжа.
Чак побрел к воде и сел на покрытые песком и мхом сваи пирса. Вода образовывала воронки вокруг его ног, лицо обдувал легкий бриз. Что-то такое было в этих сине-зеленых глазах, когда она согласилась встретиться с ним вечером, что-то бесспорно многообещающее, и в то же время неуловимо таинственное. Это заставило его подумать, что, может быть, ему не придется медлить, как он собирался. Весьма возможно, что Дженнифер не меньше его стремилась покончить со своей невинностью. И, может быть, она собирается сделать это при первой же возможности.
Он глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, оторвал взгляд от полосы прибоя и глубоко засунул руки в карманы штормовки, стараясь не дать разыграться своему воображению. Он увидел знакомую фигуру, направляющуюся к нему от спасательской вышки, и помрачнел. Джуди Трейнор не могла появиться в менее подходящий момент. Прошлый вечер с соблазнительной Дженнифер, как и те короткие мгновения, которые они провели вместе на пляже, сделали его раздражительным и совершенно не готовым сопротивляться опасным чарам жизнерадостной Джуди. Ее блузка была достаточно тонка, чтобы сквозь неё можно было различить бюстгальтер и сочную груглую грудь. Блузка была завязана узлом на животе, а обтягивающие шорты высоко подогнуты на золотистых бедрах. Медовые волосы были собраны сзади в симпатичный короткий хвостик и перевязаны ярким красным кашне, которое очень подходило к её блестящей помаде. Она улыбалась, но её глаза когда она подошла, превратились в щелки.
- Не надо, - брюзгливо проворчал он, досадуя на свою чувствительность к её вызывающе соблазнительному телу.
Джуди тихо засмеялась.
- Не надо что?
- Доставать меня.
Она понимающе улыбнулась.
- В чем дело, Чак? Твоя новая подружка задала тебе жару прошлой ночью? Знаешь, ты был очень невежлив. Ты мог бы по крайней мере представить нас друг другу. Как её зовут? По-моему, я её раньше здесь не встречала.
- Да, не встречала.
- Ты не сказал, как её зовут.
- Матильда.
Джуди очаровательно надулась.
- Я имею право знать, кто моя соперница, разве нет?
Чак криво усмехнулся.
- Соперница? Крошка, у вас разные весовые категории.
Хорошенькая мордашка Джуди потемнела.
- Она не показалась мне такой уж особенной. Так, мышонок как мышонок.
- Не зарывайся. Не стоит искушать судьбу.
Джуди хотела что-то сказать, но, по-видимому, передумала, увидев выражение его лица. Она переступила с ноги на ногу, даже таким ничего не значащим движением умудрившись продемонстрировать все прелести своей фигуры.
- Не сердись на меня, Чак, - проворковала она. - Я не могу не ревновать, когда вижу тебя с другой девушкой. Ты не представляешь, что со мной происходит, когда я воображаю тебя с кем-то другим. - Она дотронулась кончиками пальцев до его колена. - Правда, Чак, я по-настоящему тобой заболела.
- Ну да, это у тебя вроде месячных, - грубо ляпнул сказал Чак.
Джуди обиженно нахмурилась.
- По крайней мере, я не пустозвонка. И не строю из себя тихоню, как некоторые.
- Я просил тебя придержать язык, - в голосе Чака прозвучала неприкрытая угроза. Джуди попятилась.
- Все-таки почему ты с ней возишься? Что в ней такого особенного? Разве ты не понимаешь, что мог бы получить от меня все, что тебе нужно? Честно, Чак, я бы все для тебя сделала, абсолютно все.
Чак вскочил. Его нервы были на пределе.
- Убирайся.
Глаза Джуди метали молнии.
- Я очень часто встречала таких, как она. Крошка Мисс Святая Невинность. Ее наверняка имели гораздо чаще и гораздо разнообразнее, чем...
Гром грянул. Испуганный вопль девушки привлек внимание последних пляжников. Они с интересом смотрели, как Чак сгреб её в охапку и поволок, извивающуюся и брыкающуюся, в воду. Она визжала и лупила его кулаками, но эти слабые удары ничуть не беспокоили его.
- Остынь, - пробормотал он, швыряя Джуди в пенящуюся воду.
Чак повернулся и пошел к берегу, не обращая внимания на её бессвязные вопли ярости и унижения. Злобные угрозы рикошетом отскакивали от его кожи, пока он шел к вышке, где Арти Флинн глядел на него, открыв рот и не веря своим глазам. Чак забрался по лестнице и, скрестив на груди руки, сел на свое место, словно не замечая ошарашенного взгляда коллеги.
Джуди Трейнор, оступаясь, выбралась из воды. Мокрые светлые волосы были в беспорядке разбросаны по сердитому лицу, яркое кашне потерялось, тонкая блузка бесстыдно прилипла к остреньким соскам её крутых грудей, короткие шортики больше напоминали вторую кожу, обтягивая её восхитительные круглые ягодицы. Она в бешенстве шагала к подножию спасательской вышки, задыхаясь и яростно сверкая глазами, не обращая внимания на зевак, которые смеялись или строили ей глазки.
- Ну погоди, - злобно прошипела она, глядя на Чака. - Ты у меня попляшешь! Я ещё посчитаюсь с тобой за это. Вот увидишь.
Чак усмехнулся. Она топнула ногой и ринулась к выходу с пляжа, обрызгивая, ругая и толкая всех, кто попадался ей на пути. Ее выражения больше подошли бы сержанту морской пехоты, нежели смазливой старшекласснице. Один предприимчивый молодой человек протянул ей сухое полотенце, но услышав от неё что-то в ответ, захлопал глазами, покраснел и испуганно ретировался.
Арти Флинн медленно покачал головой.
- Я слыхал о таких фортелях, но это просто отпад.
Чак засмеялся, чувствуя себя немного лучше.
Глава 6.
Когда они выходили из придорожной закусочной в темноту теплой ночи, вслед им звучала музыка. Дженнифер держала его за руку. Пылающие щеки и блестящие глаза делали её ещё более очаровательной, её изящное совершенство почеркивалось высокими каблучками, прелестной яркой юбкой и полупрозрачной блузкой, обтягивающей её кукольные, но в то же время чертовски соблазнительные груди. Чак ощущал их упругость, когда она прижималась к нему, и не сомневался, что этот долгий вечер закончится сладостной кульминацией. Ужин, выпивка, танцы... Все необходимые подготовительные мероприятия... Ступеньки на пути к осуществлению желаний... Испытанный и надежный путь.
- Теперь я знаю, что такое мартини, - хихикнула Дженнифер.
Чак улыбнулся ей, размышляя, не опьянела ли она.
- Смотри не пристрастись. Это медленная смерть.
Дженнифер удовлетворенно вздохнула.
- Я так чудесно провожу время. Я понимаю, что нехорошо позволять тебе тратить на меня такие деньги, но ничего не могу с собой поделать. Все это для меня так ново и так впечатляюще.
Чак отвернулся, ощущая угрызения совести. Он думал о деньгах, которые получил сегодня от Элейн Вольф - очередной гонорар за свидание плюс деньги на дополнительные расходы.
- Тебе придется привыкать к тому, что мужчины будут на тебя тратиться, - произнес он, стараясь увести разговор от своей персоны. - Принимай это как должное.
Дженнифер восхищенно взглянула на него.
- Ты так добр, что учишь меня всему этому.
Чак откашлялся и открыл дверцу машины, разглядывая её, пока она устраивалась на переднем сиденье. Пышная накрахмаленная юбка оставляла открытыми изящные ножки, и он почувствовал, как пересохло в горле, когда позволил себе задержать взгляд на эластичном нейлоновом чулке. Он взял себя в руки, захлопнул дверцу, торопливо сел за руль и завел мотор.
Когда они отъехали со стоянки и направились к пляжу, Дженнифер тесно прижалась к нему, взяв его под руку. Аромат её волос дразнил его, и он крепче сжал руль, раздумывая, не пригласить ли её к себе. Нахмурившись, он обуздал свое нетерпение, понимая, что этот поспешный и дерзкий шаг мог все погубить, спугнув простодушную девушку из ловушки, которую он так тщательно готовил.
- Мы уже едем домой? - сонно пробормотала Дженнифер. Ее голова покоилась у него на плече. - Мне так хорошо.
- Ну, ещё довольно рано, - Чак старался говорить непринужденно. - Я подумал, вдруг ты захочешь немного проветриться после всех этих танцев и коктейлей.
Изящные ресницы Дженнифер робко затрепетали.
- Может быть, мы опять поедем на пляж? Такая прекрасная ночь... И мы будем там совсем одни, - она вспыхнула, пряча лицо.
Чак почувствовал, как у него внутри все напряглось.
- Да, конечно.
Она улыбнулась и уютно примостилась рядом с ним, удовлетворенно замолчав. Не меняя скорости, он пересек мост и спустился на прибрежную дорогу. Его сердце билось громче, чем мотор машины. Он пытался мысленно забежать вперед, к тому, что может произойти, а может и не произойти, когда они приедут в его любимый уголок на пляже. Это было очень приятное занятие, и необходимость вести при этом машину страшно мешала ему.
- Ну вот мы и приехали, - провозгласил он, притормаживая в конце темной улицы. - Там сзади есть покрывало. Можно его взять, чтобы не запачкать песком одежду.
Дженнифер простодушно улыбнулась, нагибаясь, чтобы снять туфли. Чак взял покрывало и чистое полотенце и, вернувшись, в смятении увидел нейлоновые чулки, мягко свисавшие с её руки. Она смущенно поправила юбку и встала, без каблуков похожая по размерам на куклу.
- Я подумала, что чулки тоже лучше снять. Это ничего?
Чак тупо кивнул. Дженнифер взяла его за руку, и они спустились на песчаный берег.
- Чак, ты только посмотри на звезды. Они кажутся такими близкими, как будто их можно достать рукой. Это просто потрясающе, правда?
- Да, потрясающе.
Дженнифер устроилась на покрывале, которое он расстелил на покатой дюне недалеко от воды. Она расправила юбку и обхватила колени руками, глядя в темное небо. Чак сбросил куртку и закурил, не в силах отвести глаз от её сияющего профиля и восхитительных очертаний её тела. Она была похожа на ангела - доверчивая, по-детски наивная, и в тоже время очаровательная, соблазнительная, обольстительная в своей девственной красоте.
Чак успокаивал себя, чувствуя, как растет его желание, и понимая, что он не должен торопить события, если хочет, чтобы все произошло так, как он рассчитывал - нежное и в то же время сладостно полное овладение её чистотой, исчерпывающее наслаждение её сияющим очарованием. Она будет так же робка, как и беззащитна, так же переполнена трепетным ожиданием, как и любопытством, и обращаться с ней надо нежно и деликатно.
- Чак!
- Да?
- Помнишь, ты вчера вечером провожал меня домой и поцеловал?
- Угу.
- Я сказала, что не умею это делать.
- Угу.
Она страстно взглянула на него.
- Как ты думаешь, я научусь? Я хочу сказать, научусь ли я правильно целовать мужчину? Я хочу научиться, честное слово. Я хочу уметь заставить мужчину чувствовать то же, что чувствовала я, когда ты обнимал меня.
- Она облизнула блестящие губы.
- Ты научишь меня, Чак? Прямо сейчас?
Он не помнил, куда делась его сигарета, не помнил, как вдруг вышло, что Дженнифер лежала на покрывале, а он нашептывал ей какие-то глупости. В одно мгновение она оказалась в его объятиях, теплая, мягкая, податливая, и он пил цветочный нектар с её мягких губ. Они медленно раскрылись под нажимом его языка, и девочка вздохнула, одной рукой обнимая его за шею. Она откликнулась на его ласку, и Чак почувствовал вспыхнувшее в нем яростное желание.
- Так было лучше? - тихо спросила она, когда их губы разомкнулись.
- Намного.
- Говори мне, что я должна делать.
- Ничего, - хрипло ответил он, глядя в глаза девушки. - Пока ничего.
Она скромно улыбнулась.
- Я весь вечер ждала, чтобы мы с тобой были так... как сейчас. Я знаю, что неприлично признаваться в этом, но это правда. Мне нравится, как ты меня целуешь.
Он снова поцеловал её. Руки против его воли все крепче сжимали её тело. Он долго трудился над её губами, целую вечность играл с её языком, и она постепенно таяла от удовольствия, нежно гладя маленькими пальчиками его затылок и плечи.
- Я могла бы вечность этим заниматься, - вздохнула она.
Чак немного приподнялся, готовясь к следующему этапу совращения.
- Ты готова ко второму уроку? - улыбнулся он, скользя рукой по её гладкой щеке.
- О, да... Да.
Он ещё раз поцеловал её, ещё глубже, пока она не расслабилась в его руках. Когда он почувствовал, что она полностью погрузилась в свои ощущения, он легко провел пальцами по мягкой тонкой блузке, пока они не достигли того места, где поднималась её очаровательная крепкая грудь. Дженнифер напряглась, её ресницы затрепетали, но он не отпустил её губы. Он осторожно ласкал её, играя острыми сосками, очень рассчитывая на их чувствительность, чтобы уничтожить её колебания.
- Чак, не надо, - выдохнула она, высвобождая губы.
Он нахмурился.
- Тебе не нравится?
Она глубоко вздохнула, её лицо пылало.
- Нравится, но... Но я думаю, что не должна позволять тебе сразу так много. - Она повернула к нему маленькое смущенное личико. - Ты сердишься?
Он откашлялся и сел, чувствуя боль во всем теле.
- Нет, конечно нет.
- Я веду себя, как ребенок?
- Немного.
Она выглядела расстроенной.
- Разве мы не можем просто целоваться?
Чак выдавил из себя улыбку.
- Это не так просто, по крайней мере для меня. Обычно мужчины чувствуют себя несколько разгоряченными после таких поцелуев и... Ну, это трудно объяснить.
- Разгоряченными?
- Угу.
Казалось, она была озадачена, но больше не выглядела расстроенной.
- Если бы мы взяли с собой купальники, мы могли бы немного поплавать и освежиться.
Чак едва сумел скрыть свой восторг.
- Неплохая мысль.
Дженнифер захлопала глазами.
- Я сказала, если бы мы взяли...
- Я прекрасно понял, что ты сказала, - улыбнулся Чак, стараясь не упустить такой великолепный шанс. - В общем-то, это не проблема. Во-первых, здесь вокруг нет никого, кто бы мог видеть, в купальниках мы или без. А во-вторых, даже если бы кто-то был, он все равно ничего не разглядит в темноте.