Нельзя влюбляться

Глава 1.1

Зоя

— Ну что, Рощина, как будешь отдавать свой должок?

— Какой еще долг, Ярцев?! Ты головой ударился в своем спортзале?

— За словами следи, коза! — мощная туша Тимура припирает меня к стене, выбивая из легких весь кислород. — Я про твой будущий долг — это раз. Ты меня подставила на паре — это два.

— С ума сошел?

Первый день мая, а я уже встряла в неприятности. То, что я «встряла» вижу по воинственному взгляду Ярцева — он не сулит мне ничего хорошего.

Но… я все равно не понимаю, какого лешего, он пристал ко мне???

— Да, сошел, мелкая. А все из-за твоей мамаши, которая решила во что бы то ни стало завалить меня в этом семестре. Ну как, все еще не понимаешь или начало доходить?

— Но… при чем тут я, Ярцев?

— Ты дура или прикидываешься?

Да, манеры у этого нахала атас полный. Всегда такой вежливый, обходительный — не забывает напомнить о том, кем считает собеседника.

— Ты нарушаешь мои личные границы. — Пытаюсь взять себя в руки, поэтому говорю как можно более спокойным тоном. Читала даже в одной книжке по психологии, что надо так — с чувством, с толком, с расстановкой ставить некоторых особенно приставучих товарищей на место. — Отпусти меня, иначе…

Упс, кажется, это только сильнее его разозлило!

— Иначе, что, малышка? Ну, смелее? Ты же не такая уж и правильная девочка, какую из себя строишь, не так ли? — и ухмыляется так довольно, что становится паршиво на душе.

— Что ты несешь?! Что за намеки?

— Никаких намеков, только факты, только хардкор, — снова ухмылка на поллица, а потом… Ярцев лениво достает свой новенький смартфон и трясет прямо перед моим носом: — Здесь есть то, что спустит тебя с приторно-ванильных небес на землю, малышка. Хочешь посмотреть?

Ну все, поняла! Обычный развод. Этот придурок просто берет меня на понт, пытается сыграть на чувствах.

— Я больше не намерена терпеть этот бред, поэтому давай разойдемся как…

«…Вика, я такая несчастная. Нет, пожалуйста, не нужно никуда приезжать, подруга, я просто… я в клубе и, кажется, нахрюкалась в стельку. А все из-за Стаса! Кто такой Стас? Это… это самый лучший мужчина в мире… и он… боже, он жених моей родной сестры. Я так сильно в него влюблена, что хочу сбежать с ним на край света. Вот не смейся, Вика, возьму и расстрою им с Надей помолвку…»

Никогда бы не подумала, что приду в ужас от звука собственного голоса. До такой степени, что хочется… зажать уши руками.

— Откуда это у тебя? — вся моя бравада испаряется, и я начинаю мямлить от волнения.

Тимур выглядит еще более пугающим — мощная грудь, широкие плечи и сильные руки со смуглой кожей, я едва достаю ему в плечо, чувствую себя просто мелочью, мышкой на его фоне.

— Оттуда.

— Где ты это взял? Ты следил за мной или что?

— Вот еще! — фыркает, одарив меня безразличным взглядом. — Просто оказался в то время и в том месте.

— В женском туалете? Ну-ну.

— Вижу, что узнала это место. Значит, дальше разговор пойдет как надо.

— Да пошел ты! — взрываюсь, не в силах больше смотреть на наглую ухмылку Ярцева.
Как же он бесит! Просто до тошноты! До зубного скрипа!

— Но-но, мелкая! Одно нажатие на кнопку, и эта запись разлетится по всем универским чатам, а там и до твоей мамы недалеко, сечешь?

Молчу, чувствуя, как меня накрывает дикая, неконтролируемая волна страха.

Этому мерзавцу по барабану на то, что со мной случится в случае распространения моего эмоционального диалога. Мне кажется, он даже до конца не понимает, какую огромную власть приобрел надо мной…

Зато я понимаю. Вся моя жизнь сейчас находится у него в руках. Если Ярцев покажет миру эту правду, ох… Домой я могу не приходить.

Более того, сестра меня просто возненавидит, перестанет разговаривать со мной, даже не посмотрит в мою сторону. И будет права, ведь я не должна была так говорить, просто…

Да, была не в себе, слишком бурно отметила свой день рождения, когда родители уехали по делам. К слову, это был первый в моей жизни поход в столь злачное место. И, кажется, последний — что же будет в следующий раз? Кто-нибудь нароет на меня компромат покрепче?

— Что ты хочешь взамен?

— А вот это уже другой разговор. Я знал, мелкая, что мы сможем договориться.

Широкая ладонь Тимура вдруг ложится на мою талию и притягивает меня ближе к себе. От ужаса только и успеваю что пискнуть:

— Нет!

— Не бойся, не обижу, — низкий голос Ярцева действует на меня, как парализующий яд — не могу даже пошевелиться, так сильно я напугана.

— Не надо, нет, прошу…

— Испугалась, Рощина? — снова смеется надо мной, но руку не убирает, продолжая нервировать и накалять обстановку. — Ты не в моем вкусе, если что.

Его колкие слова неожиданно отрезвляют, выводят из секундного коматоза.

Отпихиваю Ярцева от себя и пытаюсь вырвать из его рук телефон. Ага, куда мне там со своим бараньим весом тягаться с ним?..

— Отдай! — почти кричу, краснея из-за развязавшейся борьбы, и пытаюсь укусить его за руку.

— Ну ты и бешеная! — ловко перехватывает мои запястья и обездвиживает. — Думаешь, это единственная копия?

— Что ты от меня хочешь? Что я тебе сделала?

— Мелкая, ты — мой доступ к миру знаний. А точнее, к спасению. Угомонишь свою мамашу и сделаешь так, чтобы она передумала меня отчислять.

— Нет! — Восклицаю я, почти не раздумывая, потому как прекрасно знаю, насколько провальна эта идея.

Моя мама никогда не станет слушаться меня и ставить кому-то оценку просто так. Она очень принципиальна в вопросах получения образования, даже мне никогда не делала поблажек — мне с самого детства приходилось грызть гранит науки и добиваться всего самой.

Да что уж говорить, мама не сидела со мной по вечерам, чтобы помочь с домашкой, я попросту боялась ее попросить об этом. Кроме принципов у мамы было очень короткое терпение и строгий нрав, наверное, поэтому она установила в нашей семье с десяток правил, нарушение которых воспринималось весьма болезненно.

Глава 1.2

Зоя

— Зоя, милая, почему ты ничего не ешь? — мама бросает обеспокоенный взгляд на мою тарелку.
— Спасибо, мам, я не голодна.
Попробуй впихнуть в себя хоть какую-то еду, когда у тебя серьезные проблемы.
Вот уже сутки не могу ни о чем думать, кроме как о словах Ярцева. Точнее, о его угрозах.
А что если… что если он уже поделился той записью со своими дружками-придурками?
Хотя с другой стороны, разве это ему выгодно? Слить инфу и потерять доступ к своему спасению?
Честно говоря, я не удивлена тому, что Ярцев выбрал такой сложный путь к достижению своей цели — их компашка всегда отличалась сумасбродными выходками.
Я вообще всегда старалась обходить их стороной, как в прямом, так и в переносном смысле этого слова.
Однажды даже пришлось пойти длинным путем до аудитории, лишь бы не напороться на «Ярцева и Ко» в полутемном коридоре. Не то, чтобы они бросались на всех и вся, просто… мне были неприятны их взгляды и подколы.
— Зоя?
— А? Вы что-то сказали? — испуганно хлопаю глазами и смотрю на родителей.
— Витя, ты только посмотри на дочь. — Вздыхает мама, обращаясь к отцу. — Вот, что значит, полное отсутствие внимания.
— Зоя, что с тобой? — папа выглядывает из-за газеты.
— Я просто задумалась, — хмурюсь я, с чувством втыкая вилку в зеленое тельце брокколи.
Не хватало еще для полного счастья порцию нотаций отхватить с утра…
— И вообще… мне пора, я сегодня иду к Вике. У нее день рождения…
— Надеюсь, там будет приличная публика? — мама опять за свое. — Ты же знаешь, как важно подбирать себе правильное окружение?
— Да, знаю. Там будет наша группа. Точнее, группа не в полном составе, в основном девочки, с кем я общаюсь.
— Ну хорошо… Только не допоздна.
Вижу по выражению лица матери, что ей не особо хочется меня отпускать, но возразить она не может, ибо я итак редко куда выхожу.
И вообще никогда не давала ни малейшего повода, чтобы они переживали.
Правда, я и подумать не могла, что Вика решит замутить такую большую вечеринку.
— Предков нет, поэтому дом в нашем распоряжении! — пытается она перекричать музыку, когда встречает меня у порога. — Заходи, Зои!
Я чмокаю ее в щеку и прохожу внутрь, на ходу стягивая с себя джинсовую куртку.
Ну и дела! У Вики дома реально собрался весь поток, если не курс. Не протолкнуться, не пройти. Пробираюсь через толпу на кухню, но тут какой-то остолоп опрокидывает на меня стакан с колой.
— Эй! Какого…
— Прости, детка, я случайно! — не дожидаясь моего ответа уносится дальше, дрыгая всем телом в такт музыке.
— Придурок, — качаю я головой и оглядываю свою белую футболку, по которой расползается темное пятно.
Хорошо, что у нас с Викой один размер одежды. Но плохо, что… подруга у меня одевается в совершенно ином стиле, нежели я.
Захожу в туалет, чтобы переодеться в чистую одежду, которую мне дала подруга. Красный топ, как по мне, слишком сильно обтягивает некоторые места, но вариантов нет.
Решаю оставить в смежной с ванной комнатой свои вещи, толкаю дверь, да так и застываю на пороге.
Прямо на кровати сидят двое. И не просто сидят… Они так увлечены друг другом, что даже мне становится жарко.
Руки парня елозят по спине девушки, чуть сжимают ее… эмм, пятую точку и поднимаются к талии. Почему-то мой взгляд выхватывает именно его руки. Они очень красивые, с длинными пальцами, татуировкой, выглядывающей из-под рукава рубашки…
Блин, я же где-то их видела.
Поднимаю голову и понимаю, кто передо мной. Это же Ярцев собственной персоной.
Решил уединиться со своей белобрысой пассией, а тут я и… Боже, кто знает, что он подумает? Вдруг «пришьет» к моему делу и заставит расплачиваться за увиденное.
Нет, Зой, надо драпать.
Что я и делаю, только слишком поздно.
Потому что мне вслед доносится…
— Рощина, а ну стой.
Черт. Все-таки заметил…

Глава 1.3

Зоя

— Чего тебе?

— Мась, это кто? — обиженно дует губки его девушка.

Она такая… типичная «уточка», и я почему-то не удивлена. Со вкусом у кого-то явно беда.

Не могу удержаться и фыркаю, от чего взгляд Ярцева только темнеет. Ну извините, Мася — это, правда, смешно. И глупо.

— Это Рощина.

— И? — хлопает глазами «утка».

— Ботаничка из моей группы, — Ярцев словно выходит из оцепенения и возвращает себе привычную оскорбительно-уничижительную манеру общения.

— Ой, да пусть валит, а мы продолжим?

— Да, да, продолжайте! — поддакиваю я белобрысой и делаю шаг назад. — Мне уже пора!

— Я тебя не отпускал. — Грозный тон, от которого мурашки по коже.

Определенно, Ярцев сегодня в ударе! Может, у него тестостерон подскочил, вот его и несет?

Зачем мне оставаться с ними? Только если свечку подержать…

— Маась, сдалась она тебе?

— Иди прогуляйся.

— Что?! — восклицаем одновременно с блонди, которая в отличие от меня выглядит не просто удивленной, а я уязвленной.

Я ее понимаю, потому как… Что вообще нашло на Ярцева? Зачем он проворачивает все это? Мы ведь уже все между собой решили.

— Что слышала. Иди.

Совершенно бесцеремонно спихивает свою пассию с колен и шлепком по заднице выдворяет за дверь. Ту, что в противоположной стороне комнаты.

Так мы остаемся наедине друг с другом.

Мне очень не нравится все это, чувствую, как потеют ладошки — мну в руках свою белую футболку.

Нервы, блин.

А Ярцев тем временем подходит ближе, и я вижу как покраснели его губы после поцелуя. Даже немного помады на них осталось.

И… блин, почему я не могу отвести взгляда от его нижней части лица? Может все дело в том, что у него идеальный изгиб верхней губы? И подбородок очень красивый, волевой такой, с ямочкой аккурат посередине. На мне сказываются годы, проведенные в художке, или я перенервничала?

— Что ты тут делаешь?

— Очевидно, то же что и ты.

Черт. Ляпнула не подумав, врубила на полную защитную реакцию.

— И где твой спутник? — насмехается Ярцев в своей привычной ленивой манере. Только дай повод прицепиться, ему так нравится меня терроризировать?

— Ой, отвали, ладно?

Не желаю выслушивать этот бред. Морщусь и разворачиваюсь, чтобы уйти, но не тут-то было.

Тимур хватает меня за запястье и с силой дергает на себя.

Вот ведь придурок! Я врезаюсь об его мощную грудь, и мне в нос тут же ударяет запах алкоголя.

Все понятно, вот почему такой «поплывший» взгляд.

— Что, Рощина, завидуешь?

— Кому? Тебе, что ли?

— Ага.

— Щаз. Было бы чему.

— Думаешь, нет? — притягивает ближе.

— Отпусти, что ты делаешь?

— На что похоже? — наклоняется ко мне, к моим губам, заставляя меня замереть от удивления.

Это тоже очередная игра Ярцева? Очередная попытка меня унизить или что-то в этом роде? Выгнал свою девушку, чтобы продолжить со мной? Не думаю.

Но одно знаю точно. Нельзя поддаваться Ярцеву. Нельзя… сдаваться без боя.

Его горячее дыхание на моих губах. Потемневший взгляд, не сходящий с моего лица, переворачивающий все с ног на голову...

Нет, нет, нет, Зоя, держи оборону! Это не то, о чем ты думаешь!

Его губы почти касаются моих, не придумываю ничего лучше, чем… въехать ему между ног коленкой и сбежать прочь из этой комнаты.

Спасайся, пока не поздно, а лучше…

Беги, Зоя, бе-еги!

Глава 2.1

Тимур

Она меня ударила. Твою же… дивизию!

Заехала по шарам, да еще как! Я согнулся пополам от боли, за секунду протрезвел.

Коза! Я всего лишь хотел… А собственно, чего я хотел?

Ну да, почувствовал свою власть над Рощиной, поэтому решил ее немного припугнуть.

В итоге, блин, чуть не лишился своего мужского достоинства.

Она серьезно решила, что я бы ее поцеловал? Я, Ярцев Тимур, эту серую мышь и зубрилку, Рощину Зою?

Тут же другой голос ехидно интересуется — почему бы и нет?

А вот нет. Не в моем вкусе. Не спорю, что с первого курса она изменилась, причем в лучшую сторону, однако не настолько, чтобы я обратил на нее внимание. Мне нравятся более смелые, раскрепощенные девушки, а эта Рощина…

Да, она же дикая! Сумасшедшая!

То, как она пнула меня, лишнее тому подтверждение. Небось, с парнями никогда не общалась и ближе, чем на десять метров их не подпускала.
— Яр? — в дверях показывается Лёва. — Ты Марьяну зачем продинамил?
— А что такое?
— Да, ничего. Она просто бешеная, истерику устроила у бассейна. Слышал, что жаловалась на тебя подругам.
— Перебесится и прибежит обратно, — запускаю пятерню в волосы и ерошу их.
Дурацкая привычка.
— Лан, не пыли, — Лев кивает головой в сторону гостиной, откуда доносится музыка. — Пошли чилить. Там столько девок, с любой можно замутить. Я, кстати, одну приметил. Зачётная…
— Опять ты за старое? — не могу сдержаться от колкости и иду за другом.
Знаю я, как Лёвчик любит морочить голову девчонкам. У него хобби такое, коллекционировать их, как трофей. Выбирает самые «экзотические» экземпляры и отрабатывает на них свое фирменное обаяние.

Правда, я от друга тоже недалеко ушел, просто в последнее время мне не до девчонок.
— Даже если, да, — Лев делает глоток из бутылки и тут же толкает меня в бок, заметив кого-то. — Вот она, смотри. Фигурка огонь, скажи?
Я прослеживаю за его взглядом и… Черт, чуть не давлюсь минералкой, которую успел отхлебнуть. Потому что…
— Это же Рощина, — говорю я другу, откашлявшись. — Сдалась она тебе?
— Да-а лааадно?!
Лев реально выглядит удивленным. И заинтригованным.
— С каких пор из её дресс-кода исчезли картофельные мешки и бабушкины береты?
Ухмыляюсь, понимая, о чем он. Да, на первом курсе Рощина была просто эталоном стиля местного клуба отличников. Как-то умудрилась прийти в льняном платье и с красным беретом на голове. Треш, да и только!
— Кстати, ты же с ней хотел поговорить насчет Людоедовны?
— Уже, — тут же мрачнею, вспомнив, как Рощина заехала мне по причинному месту.
Фантомные боли никто не отменял.
— И как? Решит вопрос?
— Куда она денется.
— Быстро согласилась, — констатирует Лев, не сводя при этом глаз с Зои.
Черт, почему мне не очень нравится то, как друг пристально разглядывает эту дикую? Так, словно ему хочется отработать на ней пару-тройку своих фирменных пикап-трюков.
Может, потому что я сам это делаю, ну, не без интереса разглядываю ботаничку, хоть и одергиваю себя?
— Я умею убеждать.
— Колись, у тебя на нее есть что-то? – щурится Лев, явно почуяв запах интриги.
— Нет, она от меня без ума, — почему-то не хочу говорить о компромате даже своему лучшему другу, поэтому пытаюсь отшутиться.

Я, конечно, доверяю Рему, но тайна ботанички кажется чем-то сокровенным, что я хочу оставить право на ее знание лишь себе.
Пока пялимся на Зою, она вдруг замечает нас, но тут же торопливо отворачивается обратно к подруге, одарив меня убийственным взглядом.
Нет, ну что с нее взять? Бешеная она и в Африке бешеная.
— А это тема, — улыбка Ремцова ни с того ни сего становится шире и не сулит ничего хорошего для Рощиной. — Замути с ней.
— Замутить?

– Ну да.

– Зачем мне это? – искренне не понимаю друга.
— Ну если не хочешь, сам это сделаю, — Лев со стуком оставляет бутылку на столешницу.
И что на него нашло? И почему меня это так беспокоит?
Оправдываю свои действия тем, что знаю друга, как облупленного, знаю, что он мастерски разбивает сердца девчонкам вроде Рощиной, наверное, поэтому решаю остановить его.

А зачем мне вообще париться о разбитом сердечке ботанички? Так это может мне аукнуться незачетом от Людоедовны.
— Э, не, дружище, стой, — успеваю схватить Ремцова за рукав джинсовки. — Ты мне все карты так попутаешь.
— Тогда давай заключим пари.
— Рем, да брось…
— Ставлю свой байк.
Лев выжидающе смотрит, прекрасно зная, что кинул передо мной свой главный козырь. Этот байк, коллекционная британская модель, вообще-то был моим до последнего нашего спора.
Может, действительно, пришло время его вернуть?
Черт, а Ремцов хорош! Слишком хорош!
Перевожу взгляд на Рощину. С одной стороны, сейчас самое подходящее время, чтобы подбить к ней клинья. Ботаничка итак у меня на крючке, поэтому, однозначно, этот спор я могу выиграть влегкую, почти всухую, не прилагая особых усилий.
С другой стороны… мне реал ее жалко? Нет, ну это перебор. Вот Рощина меня не жалела, когда завездила коленкой между ног. И мать ее, преподша-тиран, тоже решила отыграться на мне по каким-то личным причинам.
Вспоминаю Людоедовну и сразу становлюсь злым.
— Байк пригонишь ко мне домой. По рукам.
Лев довольно ухмыляется и разбивает нашу договоренность.
— Учти, у тебя две недели.
— Вот увидишь, хватит и одной.
Ну все, Рощина, берегись. Я настроен решительно, а значит… тебе не устоять.

Глава 2.2

Тимур

Естественно, я откладываю свое наступление на неприступную крепость «Рощину Зою» до понедельника. Я уже совершил один стратегический просчет, когда решил ее «припугнуть» поцелуем, поэтому нужно было дать немного остыть страстям ботанички и идти в бой с новыми силами.
У меня было хорошее преимущество — я мог подловить Рощину в универе в любой момент времени, сославшись на то, что интересуюсь выполнением наших договорённостей.
Что я, собственно, и делаю, когда вижу ее, выходящей из раздевалки после физ-ры.
— Хай, малыш.
— Ярцев?! — испуганно шарахается в сторону Рощина и сбивает стоящую рядом урну.

До чего смешная и шуганная!
— Тише, детка, — хватаю ее за запястье и тяну за собой в укромное местечко, где не будет лишних глаз. — Ты же не хочешь, чтобы тебя заподозрили в порочной связи с главным хулиганом нашего курса?
— Я не… Чего тебе?
Вырывает свою руку из моей хватки, едва мы остаемся наедине.
Злится, краснеет. Милота.
— Как продвигается мое дело? — акцент на предпоследнее слово.
— Я еще не разговаривала с мамой. И вообще, я хотела тебе предложить… Может, я помогу тебе с учебой, подтяну по основным темам, и ты сам сдашь этот экзамен?
— Та-ак, мы же это уже проходили, — смотрю свысока на Рощину, чувствуя нарастающее раздражение от ее слов.
Эта правильность начинает меня подбешивать. Напоминает о том, что мне приходится выслушивать от своих долбанутых предков.
Нет, они у меня очень даже крутые среди своих, одна из богатейших семей города, но то, как отец постоянно попрекает меня моим «порочащим честь и репутацию семьи Ярцевых» поведением, порядком достало.

Можно подумать, мы живем для того, чтобы заслужить звание самой прилежной семьи города. Хотя нет, скорее, для того, чтобы поддерживать безупречный имидж отца, чтобы рядом со словом «крупный бизнесмен» могли быть перечислены еще и такие эпитеты, как «внимательный отец» и «идеальный семьянин».

Для этого с меня требуют примерного поведения и полного подчинения, но не получится — я слишком ценю свою свободу.
Я ведь и не хотел идти учиться в этот «лучший ВУЗ с многолетними традициями», поддался на уговоры мамы, что получу нужную им с отцом «корочку» и могу делать все, что душе угодно.

А душа моя любит заниматься автомобилями, мотоциклами. Мне нравится копаться в движке, нравится вдыхать запах свежего масла и бензина, нравится гнать навстречу ветру, ощущая себя полностью свободным.
— Тимур, послушай… — Впервые на моей памяти Рощина обращается ко мне по имени — звучит непривычно. — Моя мама… Она очень принципиальный человек, даже мне не под силу уговорить ее.
— Ты уж постарайся, малыш. Для начала поговори с ней. Отказы не принимаются.
— Можно подумать, это так легко, — бурчит Зоя, стискивая лямку своей сумки.
— Проблемы индейцев шерифа не касаются.
Только сейчас понимаю, что ни я, ни она и словом не обмолвились про вчерашнее. Я-то понятно, приятного от этих воспоминаний мало, а вот Рощина… Другая бы на ее месте воспользовалась этой ситуацией в свою пользу.
Нет, она серьезно такая «святая лохушка», как любит выражаться Марьяша, или прикидывается?
— Ну… тогда я пойду?..
— Иди, Рощина.
Даю добро, а сам вдруг цепляюсь взглядом за ее губы, которые она кусает от волнения. Розовые такие, влажные, манящие.
Черт, это все из-за того, что нас вчера с Марьяшей отвлекли! И кто это сделал? А все та же Рощина, что стоит в паре метров от меня и изображает невинную овечку.
— Тим, а что это ты тут делаешь? — высокий голос Марьяны вырывает меня из раздумий, заставляя вздрогнуть от неожиданности.

Вот ведь принесла нелегкая! Следила, что ли, за нами?
— Опять она?! Что происходит?!
О, нет, тормози, Марьяна! Только твоей истерики мне не хватало! Башка после вчерашнего «афтепати» со Львом вот-вот треснет по швам, а тут еще пытка ультразвуком.
— Мы обсуждали последнее задание моей ма… Людмилы Рудольфовны, — подает голос Рощина, чем только усугубляет всю ситуацию.
Нет, ботаничка, из тебя фиговый конспиратор. Обсуждали задание, ты прикалываешься? Где я и где эта долбанная учеба?
— Не смеши меня, — Марьяша, которая сразу раскусила обман Рощиной, кривит губы в подобии улыбки и подходит ко мне вплотную. — Какие обсуждения могут быть у тебя с моим парнем?
— Ты права, никаких. Наверное… Э-э… я лучше пойду.
Я так раздражен, что даже не пытаюсь ее остановить. Собственно, мы все уже перетерли, я уверен, что она поняла всю серьезность своего положения.
Но меня жутко бесит то, что теперь придется заново набирать очки перед Рощиной для того, чтобы выиграть этот чертов спор.
— Парень? Серьезно? Мы же вроде бы договаривались, — обращаюсь я к Марьяше, нахмурившись.
— Что-то не так, Тим? Только не говори, что запал на эту мымру.
— Марьяна, не забывайся, — напоминаю я ей угрожающим тоном. — Я не из тех, кто любит, когда им помыкают. Мы хорошо проводим время, не больше. Обсуждали не раз.
Наверное, выходит грубо и зло, потому как Марьяша вдруг испуганно хлопает длиннющими ресничками и тут же сбавляет обороты.
— Тим, ну я просто не так выразилась. И вообще… — ее пальцы лезут за ворот моей клетчатой рубашки и пробегаются по коже, чуть оцарапав ее длинными ногтями. — Я хочу продолжить то, что мы с тобой вчера начали.
Она тянется ко мне за поцелуем, и я на автомате отвечаю ей. Может быть, поэтому, он получается сухим, я бы даже сказал, пресным. Ничего не чувствую, с тем же успехом можно целовать стену или бревно.

Хотя, в этом самом плане Марьяна никогда не была бревном, но… Меня это нисколько сейчас не заводит.

Искусанные губы, испуганный взгляд.
Мне совершенно не нравится, что все это время перед глазами проносятся воспоминания о другой, о той,
которую я до некоторых пор относил только к отряду «зубрил и зазнаек», теперь-то что изменилось?
А ничего. Временное помутнение рассудка на фоне бурно проведенной вечеринки.
И чтобы стабилизировать свое состояние, я, зачем-то, предлагаю Марьяше продолжить в другом месте, и мы сваливаем из универа.
Только это никак не помогает отогнать образ Рощиной из моей головы. Она становится наваждением, может быть, это ее проклятье за мой шантаж?
Ну ничего, через две недельки все снова вернется на круги своя: Людоедовна превратится в тыкву, а байк станет моим.

Глава 3.1

Зоя

Я как никогда радуюсь выходным и возможности выдохнуть. Моя нервная система пережила сильнейший стресс под названием «Ярцев».

Вспоминаю наш вчерашний разговор после физ-ры, и просто… бр-р, мурашки по коже!

К чему эти лишние напоминания о том, в какую задницу я попала?

Ну а мне сдались проповеди и попытки пробудить в Ярцеве голос совести? Как будто этому упертому докажешь, что проще выучить и сдать чертов экзамен по предмету, который преподает моя мама, нежели взять ее через меня с помощью шантажа.

Причем, весьма незатейливого и банального шантажа. Не удивлена, что он решил воспользоваться именно таким способом достижения своей цели — я добровольно попалась на его крючок.

Решаю отложить разговор с мамой до воскресенья, а сама сажусь за повторение пройденного материала. Кстати, по ее же предмету. Ярцев бы и этому не поверил.

Только открываю тетрадь с лекциями на первой странице, как мне приходит смс-ка с неизвестного номера.

«Как успехи?»

Блин… Серьезно? Ярцев собирается контролировать каждый мой шаг?

Набираю «Отвали», но передумываю и стираю.

Черт, с этим психом шутки плохи. Вдруг разозлится и реально сделает то, что обещал?

Не успеваю придумать ответ, как следом приходит вторая смс.

«Я в парке напротив твоего дома. Выходи»

Читаю это, и сердце пропускает удар. Видеть такое сообщение от него крайне непривычно.

Что нашло на Ярцева? У него сегодня обострение по лунной фазе, поэтому он решил добить меня вечерним рандеву? Мне начинать бояться?

«Прости, у меня много дел. Пока все без изменений»

Нажимаю на зеленый самолетик отчего-то дрожащими пальцами, и сообщение со свистом улетает адресату.

Как улетает, так и прилетает обратно.

«Какие могут быть дела у ботанов в субботу вечером?»

Едва сдерживаюсь от того, чтобы не закатить глаза. Я уже говорила, что Ярцев тот еще грубиян?

«Мне правда некогда, давай не будем душить друг друга бесполезным общением хотя бы в выходные. Я сдержу свое слово, не переживай»

Читает, молчит, печатает, стирает. Снова печатает...

«Ок, я тебя понял»

Вот и отлично! Алийллуйя! В кое-то веки разошлись тихо-мирно, удивлена, что Ярцев проявил благоразумие и отстал от меня…

Раздается звонок в дверь.

Неужели родители уже вернулись? Они поехали к семейным друзьям на юбилей, но обычно не возвращались так рано — еще только десять вечера. Пока раздумываю, снова звонок. И следом громкое «дзинь», теперь уже смс.

«Тук-тук. Открывай, Пятачок»

Шта?! Ярцев совсем того?..

Бегу к двери и всматриваюсь в глазок. Действительно, он.
Что-то мне не хорошо, ой. Может, не открывать?..

— Рощина, открывай, я знаю, что ты стоишь под дверью.

Выбора нет, отодвигаю щеколду и поворачиваю ключ.

— Что ты тут делаешь?!

— В гости пришел. Я пройду?

И не дожидаясь моего ответа, проходит внутрь квартиры.

— Ты рехнулся, Ярцев?! А если бы у меня родители были дома?..

— Так их нет? — довольно ухмыляется. — Ну классно, тогда я остаюсь.

И с этими словами скидывает свои белоснежные кроссовки и проходит дальше, прямо в гостиную.

— Ничего так, мило у вас, — доносится до меня его голос. — Но как в мавзолее, так я и думал.

— Это называется «порядок», придурок, — бурчу, закрывая входную дверь и следуя за ним по пятам.

— Что ты сказала? — резко оборачивается ко мне Ярцев. — Последнее слово не расслышал.

— Ничего. Говорю, добро пожаловать.

— То-то же. Где твоя комната?

— Зачем она тебе? — удивленно хлопаю глазами.

— Хочу посмотреть на естественную среду обитания книжных червей.

— Очень смешно! — краснею, чувствуя себя неуютно под его наглым взглядом. Кем он себя возомнил?

— Ладно, сам найду.

Ярцев проходит мимо меня, чуть задев рукой мою руку. Опять вспыхиваю, теперь уже не пойми от чего: по коже пробегают мурашки.

— Я не понимаю, чего ты хочешь? Зачем ты пришел ко мне домой?

— Ты не вышла, вот и пришел. О, примерно, так я и представлял, — хмыкает он, оказавшись в моей комнате и разглядывая ее с неприкрытым интересом.

Мой мозг сейчас взорвется от несоответствия той картины, которую я вижу. Ярцев, гроза первашей и главный забивала универа, стоит прямо посреди моей спальни и осматривается по сторонам, словно прицениваясь.

Щипаю себя на всякий случай, но это не помогает. Потому что, я не сплю! Это моя новая реальность, новая головная боль!

— Любишь детективы и… Толкина? — Тимур подходит к книжному стеллажу и пробегается пальцами по корешкам моих любимых книг.

— Да, — задираю подбородок, словно бросаю вызов.

— Я тоже.

На удивление, он произносит это нормальным языком, без подкола и усмешки.

— Ты умеешь читать?

— Представь себе. — Отбивает мой выпад и тут же продолжает, кивнув в сторону кровати. — Еще скажи, что играешь в доту?

Сначала не понимаю о чем он, а потом до меня доходит.

Там, рядом с моей подушкой, валяется толстовка Стаса, которой он как-то укрыл мне плечи, ну и… Я просто не стала ее возвращать.

Черт, да я поступаю ужасно, даже когда позволяю себе думать о женихе своей родной сестры, но Стас, он…

Это как голубая мечта. Идеальный парень, мужчина. У него красивая улыбка, шикарное тело, незаурядный ум и еще столько достоинств, что я боюсь, мне не хватит и ночи, чтобы их все перечислить.

Но Стас принадлежит Наде. И моя любовь настолько безответна, что все, что мне остается — это обнимать эту толстовку, пропитанную насквозь ароматом его терпкого парфюма, и мечтать.

Иногда и реветь. В зависимости от настроения.

Наверное, все, о чем я думаю, написано у меня на лице, потому как Ярцев понимающе хмыкает.

— Ботаничка, я правильно понимаю, это принадлежит ему? — достает телефон и на полную громкость включает ту злосчастную запись, где я фактически делаю чистосердечное признание.

Глава 3.2

Зоя

— Зоя, объясни, что здесь происходит? — папа хмурит брови. — Кто этот молодой человек?

— Ой, Виктор, не спрашивай! — мама театрально хватается за сердце и возводит глаза к потолку, наверное, спрашивая небеса о том, за что ей такое наказание. — Это же Ярцев, головная боль всего нашего университета.

— И вам доброго вечера, Людмила Рудольфовна, — издевательски протягивает Ярцев, не скрывая своей неприязни.

— Зоя, что он тут делает? — Мама игнорирует выпад Тимура и буравит меня строгим взглядом.

Да, мам, я уже минут двадцать задаюсь тем же вопросом, что и ты.

Интересно, если я сейчас скажу, что Ярцев самым беспардонным образом вломился к нам домой, то могу потом не рассчитывать на то, что мама станет помогать ему в будущем?

Нет, однозначно, нельзя говорить родителям правды. Думай, Зоя, думай.

— Зоя? — торопит с ответом отец.

— Тимур… он… он… — бросаю быстрый взгляд на Ярцева, мысленно ища поддержки.

Какая там поддержка, он только насмехается надо мной и загоняет нас в тупик.

Нас. Ну конечно!

Решение приходит мгновенно.

— Мам. Пап. — Хватаю Тимура за руку и переплетаю пальцы с его. — Это мой парень, Ярцев Тимур.

И для пущей убедительности приподнимаюсь на цыпочках и звонко чмокаю этого придурка в щеку.

Так звонко, что звенит в ушах. Потому как тишина стоит гробовая.

Мама в шоке.

Папа в шоке.

Ярцев в шоке.

Сама в шоке!

Вот это я сымпровизировала, конечно…

— Но… но Зоя, к-какой еще парень? — хлопает глазами мама, переводя взгляд то на меня, то на Ярцева. — А как же учеба?

— Одно другому не мешает.

Говорю это, а у самой голос дрожит так, словно нахожусь на самом сложном экзамене и пытаюсь доказать строгому преподу свою откровенную ложь.
Примерно так и есть, не так ли? К слову, врать я совершенно не умею.

— Но… Я ни разу не видела вас в универе, — не унимается мама.

Возможно, она почувствовала нотку фальши в моем голосе. Актриса из меня на троечку.

Я уже готова сдаться, чувствуя себя неловко из-за косых взглядов присутствующих в этой комнате, как вдруг…

Подмога приходит оттуда, откуда ее не ждали.

— Вот поэтому мы и скрывали наши отношения, — подает голос Ярцев и по-хозяйски притягивает меня за талию к себе. — Знали, что вы их не одобрите. Да, малыш?

Блин, только не переигрывай, придурок! И руки лучше держи при себе!

— Да, да.

На всякий случай отодвигаюсь от него, заметив недобрый взгляд папы.

Мама лишь растерянно разводит руками.

— Ну что ж…

— Если на этом все, то мы пойдем, немного пройдемся? — испытываю судьбу, но как-то сбежать от лишних допросов нужно.

Тем более, после такого экспромта!

А еще вдохнуть кислорода, чтобы успокоить стучащее набатом сердце.

Мы с Тимуром вряд ли сможем пройти проверку на прочность (на честность), когда дело дойдет до классических вопросов о том, как хорошо мы знаем друг друга. Потому что по факту мы с ним не знаем ничего, кроме имен и фамилий.

Ну и моей маленькой тайны.

Из которой получился большой добротный компромат!

Родители настолько шокированы и растеряны, что даже не пытаются нас остановить. Поэтому бегство получается удачным, быстрым и своевременным.

— Ботаничка, что это было? — интересуется Ярцев, едва мы отходим от дома на безопасное расстояние.

— А на что похоже?

— На бред сивой кобылы.

— Твоя идея тоже не фонтан.

— Мы сейчас не об этом.

— А о чем же?

— Черт, ты хоть понимаешь, что делаешь? Теперь твоя, чокнутый профессор, мамаша возьмет меня на мушку и точно завалит в случае, если я не окажу ее дочери должного внимания, — Ярцев выглядит раздраженным.

— Не завалит. Всего-то две недели поиграть в парочку. Ты же хотел зачет по ее предмету, теперь он тебе гарантирован.

— С чего это вдруг? — недоверчиво щурится и подходит ближе.

— А с того, — складываю руки на груди, словно пытаясь таким образом защититься. — Она не захочет портить репутацию парня своей младшей дочери, поэтому ты получишь свое.

Ярцев открывает рот, чтобы что-то сказать, но потом, передумав, закрывает. Ерошит волосы, запустив в густую шевелюру пятерню. Дурацкая привычка. Бесит. И сам бесит тоже нереально!

Видно, обдумав все «за» и «против», наконец, машет мне:

— Черт с тобой. Две недели и ни днем больше.

Закатываю глаза. Можно подумать, рядом с ним протянешь больше. Даже пять минут превращаются в пытку. Прямо как сегодня. Правда, сегодня мы были на грани катастрофы, и если бы не я... Но, кого это вообще волнует, не так ли?

— Две недели. Засекай.

Говорю это, желая оставить последнее слово за собой.

И, конечно, чтобы Ярцев почувствовал, кто здесь шериф, а кто индеец. Так-то.

Глава 4.1

Тимур

Вот это ботаничка учудила.
Во-первых, она даже не подозревает, насколько приблизила меня к победе в споре с Ремцовым.
Две недели нам нужно ходить с Рощиной под ручку и изображать счастливую, влюбленную пару.
Разве эта молоденькая, нецелованная (почему я так уверен?) голубка устоит перед таким парнем, как я?
С самооценкой у меня полный порядок, я же понимаю, что произвожу на девчонок сильное впечатление. Марьяша, вон, второй год сама за мной носится, как собачонка.
Правда, не могу представить, чтобы Рощина вела себя так же, но чем черт не шутит? Вдруг ей напрочь снесет крышу от моего внимания?
Это даже интересно, чувствую, как внутри меня просыпается давно забытый азарт охотника. Точнее, спящий.
А во-вторых… я на все сто десять процентов уверен в том, что ее мать теперь будет контролировать каждый мой шаг.
Рощина, конечно, утверждает, что меня ждет манна небесная, что все пойдет как надо, но не верю ее оптимизму.
Такое чувство, будто она совершенно не знает собственную маму. Людоедовна может выкинуть что угодно, знаем, проходили.
Хотя, возможно ботаничка все еще витает в облаках, нацепив свои розовые очки. Это было легко понять по обстановке в ее комнате — все такое розовое, зефирное, аж зарябило в глазах.
Но я удивлен, что при всей своей «ванильности» она любит детективы и Толкина. Вот уж не подумал бы, что Рощина читает такое. Ей скорее подойдут какие-нибудь девчачьи романы-слезодавилки о неразделенной любви.
Даже из ее ситуации с женихом сестры может получится неплохая история.
Думаю об этом и чувствую раздражение.
Нет, история отврат полнейший — это же надо влюбиться в какого-то там Стаса, который без пяти минут муж родной сестры. Можно подумать, других парней нет, остался только он.
И куда подевались высокоморальные принципы Рощиной? Или не такие уж они и моральные?
Ладно я, у меня они зарыты под толстым слоем адекватного эгоизма, но в последнее время и он начал прихрамывать, что меня напрягает.
Поначалу я не хотел соглашаться на эту авантюру с игрой в любовь, ведь в какой-то момент мне стало жалко малышку Зою.
Жалко у пчелки.
Я всего лишь… разобью ей сердце?
Нет, конечно, до этого не дойдет. Ну там пара пылких взглядов, пара прогулок под ручку, я думаю, этого для Льва будет достаточно, чтобы признать за мной победу.
Я всего лишь верну байк и получу свой зачет у Людоедовны, а Рощина получит жизненный опыт…
— Тимур, ты дома? — раздается стук в дверь, выводящий меня из раздумий.
— Да, пап.
По тону отца понимаю, что не жди ничего хорошего.
Наверное, решил заглянуть с очередной лекцией о том, какой у него сын-раздолбай и все в таком духе. Отец у меня тот еще токсик.
— Ты что-то хотел? Ухожу через пять минут. — Сразу даю понять, что не настроен на долгие «задушевные» беседы.
— Мне доложили, что ты опять прогулял пары в университете.
И кто же это сделал? Неужели папа завел себе стукача, который будет следить за мной еще и во время учебы?
— Допустим, прогулял.
— Когда уже ты поймешь, что это очень глупо? Я не смогу ввести тебя в совет директоров своей компании, если у тебя не будет диплома о высшем образовании.
— Пап, а кто сказал, что я хочу там быть? С чего ты вообще взял, что я буду работать у тебя? На тебя?
— А где тебе еще работать?! — отец пышет гневом, повышает тон.
— Не переживай, не пропаду. У меня есть свои идеи на этот счет.
— Будешь шляться по переходам и бренчать на своей балалайке? — небрежный кивок в сторону моей гитары, стоящей в углу. — Или будешь копаться в гараже у дяди Васи и сдавать старые мотоциклы на металлолом?
Чувствую, как его слова задевают мое самолюбие. Не желая больше находится рядом с ним ни секунды, хватаю свою кожанку и ухожу, напоследок громко хлопнув дверью.
И это мой родной отец? Разве он не должен поддерживать мои решения?
Но нет, вместо этого, отец просто давит их на корню.
Иду в гараж и вытаскиваю своего железного друга.
Да, этот старик достался мне от дедушки, но он ни в какое сравнение не идет с тем байком, который я продул другу.
Я так сильно зол, что готов натворить делов, поэтому сейчас самое лучшее — это прокатиться с ветерком и остыть.
Напряжение просто зашкаливает, и чтобы сбросить его, мчу по трассе на всех парах. Скорость и спорт всегда помогают привести мысли в порядок.
Есть еще кое-что, но сейчас я меньше всего хочу видеть Марьяну и выслушивать ее глупые претензии.
С ней даже поговорить не о чем. Уж она-то точно не интересуется ничем другим, кроме женских журналов и соцсетей. Ей лишь бы выложить селфи с выгодного ракурса и проследить за лайками.
На ум тут же приходит образ другой девушки. Вот она стоит посреди своей комнаты, испуганно хлопая своими большими, зелеными глазами, и не знает как выпроводить меня поскорее.
А еще Рощина очень часто смущается и краснеет, получается мило. Мне в кайф ее злить, чтобы еще раз увидеть эти пунцовые щеки и метающий молнии взгляд.

Да, злится Зоя зачетно.
Едва не врезаюсь во встречный автомобиль, внезапно выруливший из-за поворота. Реакция есть, дети будут. Резко торможу и съезжаю на обочину.
Черт, нашел время думать о ботаничке! Она-то, небось, спит и видит, как уводит жениха своей сестры и сбегает вместе с ним на край света.

Нет, определенно, нельзя этого допустить.
Ну ничего, малышка, ты мне еще спасибо потом скажешь.
Две недели все расставят по своим местам и даже выбьют из твоей головы эту розовую дурь.

Глава 4.2

Тимур

Едва прихожу в универ, меня подлавливает Ремцов.
— Яр! — машет он мне рукой с другого конца коридора, приветствуя и одновременно подзывая к себе.
Мы привыкли называть друг друга по первым двум-трем буквам своих фамилий, еще с первого курса прицепилась привычка. Что-то вроде позывных: когда мы играли в одной баскетбольной команде постоянно пользовались этим. Коротко, удобно, понятно.
— Дарова, друг. Что стряслось?
— Это я у тебя спросить должен — ты чего такой угрюмый?
— Да… с отцом опять поцапался, — отмахиваюсь, не желая углубляться в эту тему. — Идешь на пару?
— Так Людоедовна же, пропустишь ее…
— Черт, я и забыл.
Действительно, напрочь вылетело из головы, что сегодня пары у нашего любимого препода. Какие-то изменения в расписании и замена не в лучшую для нас сторону.
Не в лучшую, однозначно, ведь я не то что не готов к лабораторной работе, я элементарно не выспался из-за того, что всю ночь гонял на байке, поэтому собирался как следует покемарить на лекциях.
Покемаришь теперь…
— Пошли, — хлопает меня по плечу Лев, видимо, поняв, что я сегодня не настроен на задушевные беседы, за что я ему безмерно благодарен.
Хорошо, когда друг понимает тебя с полуслова.
В аудитории уже собрался весь поток, все о чем-то болтают, стоит привычный галдеж. Здороваюсь с пацанами и иду на свое место — за последнюю парту.
Тетрадь, ручка летят на край стола, сумка сверху. Уже собираюсь воткнуть в уши наушники и принять горизонтальное положение, как вдруг замечаю, что что-то не так.
Рощина стоит возле моей парты, растерянно сжимая в руках свою сумку.
— Что-то хотела? — интересуюсь у нее, вытащив один наушник.
— Я сяду рядом с тобой?
— Эй, ботаничка, вообще-то, это мое место, — Лев закидывает свой рюкзак на стул.
Рощина краснеет, но не уходит, только смотрит на меня, выпучив глаза.
Так, судя по всему, она хочет донести до меня какое-то скрытое послание…
И тут до меня доходит.
Черт. Ну конечно. Мы же с ней типа пара.
В понимании Рощиной, видимо, парочки любят сесть вместе, чтобы пообжиматься на «камчатке» и поворковать назло всем одиночкам. А я с ней даже не удосужился поздороваться, к слову, я вообще про нее не подумал, когда зашел в аудиторию…
— Рем, отсядь.
— Что?! — Лев смотрит на меня, вытаращив глаза.
— Потом объясню, — взглядом даю понять, что так нужно. — Просто отсядь.
— Ну ладно… — протягивает он и пересаживается на третий ряд, кажется, догадываясь что к чему.
— Спасибо, — Рощина осторожно обходит парту и так же садится рядом со мной, стараясь сохранять максимальную дистанцию.
Группаши, заметив нашу «рокировку», многозначительно переглядываются между собой и начинают перешёптываться.
Еще бы, такое событие! Сама мисс недотрога добровольно пересела к отпетому хулигану универа, все равно что ангел сошел с небес прямиком на чай к Мефистофелю.
Не, ну так откровенно пожирать глазами и обсуждать?
— Чего уставились? — бросаю я недобро двум особо любопытным девчонкам, чьи уши почти лежат на моих коленях.
Но они не успевают ответить, их прерывает Людоедовна, что появляется в аудитории аккурат за минуту до звонка:
— Доброе утро. Начинаем наше практическое занятие. Проведем небольшой срез знаний, а потом… — она застывает на полуслове, когда видит сидящую рядом со мной Зою.

Глава 4.3

Тимур

Да, да, Людмила Рудольфовна, вам не показалось, это ваша дочь.

Мгновение настолько прекрасно, что я чувствую кайф от того, каким взглядом Людоедовна пожирает малышку Зою.

Удивление. Шок. Непонимание. Весь спектр эмоций отражается на ее вытянутом лице.

Еще бы, как она посмела сесть рядом с таким плохим парнем, да еще и в самую задницу аудитории.

Сейчас рванет или…

А она умнее, чем я думал. Продолжает занятие, сделав вид, будто ничего не случилось. Вот это выдержка, аплодирую стоя!

Рощина при этом старается не поднимать головы, все, что ее выдает — это пунцовые щеки. Мышка-трусишка.

Неужели я стал тем, кто пробудил в этой тепличной девочке бунтарский дух?

Не могу удержаться от того, чтобы подколоть ее. Уж больно мило она смущается.

— Малыш, я не кусаюсь, — усмехаюсь я, чуть наклонившись к ее маленькому ушку, от чего один ее непослушный локон щекочет мне кончик носа.

Ботаничка испуганно шарахается и роняет на пол все свои тетради. Ну точно дикая.

— Ярцев! — рев Людоедовны настигает меня в тот момент, когда я пытаюсь поднять ручку Зои. — Что ты там делаешь?

— А на что похоже, Людмила Рудольфовна? — Откидываюсь на спинку стула, поигрывая случайным трофеем. — Ручка упала.

Она явно ожидала услышать что-то другое. Наверное, уже решила, что я совращаю ее маленькую принцессу на задней парте.

Ремцов думает о том же, что и я, потому как давится от смеха в свой кулак, чем только усиливает гнев Людоедовны.

— Попрошу не мешать другим студентам получать знания, Ярцев. Если тебя не волнует твое будущее, это не значит, что остальным наплевать, — чеканит Людоедовна и, зло зыркнув глазами сквозь очки, уходит к своему столу.
Говорит прямо как мой отец. Внутреннее напрягаюсь, чувствуя раздражение. Все-то им неймется, все хотят пристыдить меня, возвать к голосу совести, пытаются слепить из меня хорошего мальчика, коим я ни разу не являюсь.
Однако решаю не испытывать судьбу, да и Рощина бледнеет на глазах, того гляди, грохнется в обморок.
Людоедовна сегодня совсем не в духе, потому как жестит налево и направо. Даже своим любимчикам делает замечание, чего в принципе никогда не делала.
Ну и вишенка на торте, мы получаем парные задания, которые надо будет сдать в конце семестра. Просто супер, оценка одного студента зависит от оценки другого.
— Я не собираюсь возиться еще и с этим, — гневно шепчу Рощиной, переписывающей с доски номера наших вариантов.
— Но это же общая работа…
— И что? Если бы ты вчера думала, прежде чем говорить, мы бы сейчас не были в такой ситуации.
Кажется, мои слова задевают Рощину, потому как она обиженно поджимает нижнюю губу, чуть выпятив ее вперед.
Смотрю на этот жест и…
Черт, о чем я только думаю?
Благо от странных мыслей меня отвлекает приказной тон Людоедовны, которая объявляет нам экспресс-тест на усвоение сегодняшнего материала. Можно подумать, кто-то ее слушал.
Я точно нет. Знаю, что и Рем тоже — небось, переписывается со своими первокурсницами, морочит им голову.
Тест пишу, пользуясь методом тыка. Нет, ну логика у меня на месте, что-то прикинул, что-то посчитал, но остальное — чисто на удачу.
Вся соль в том, что даже если я отвечу идеально, правильно на все вопросы, Людоедовна найдет к чему придраться. Так было не раз, и ее предвзятое отношение меня порядком достало, именно поэтому я пошел на крайние меры.
Да, мне не нужен этот диплом, он нужен моему отцу, но у нас с ним есть что-то вроде уговора: я заканчиваю универ, получаю диплом, и папа отстает от меня. Просто, он временами забывает о своем обещании, совсем как вчера.
Заканчиваю первым и от нечего делать украдкой наблюдаю за тем, как Рощина старательно отвечает на каждый вопрос.
Ее густые волосы собраны в тугую косу, брови чуть нахмурены, тонкие пальцы сжимают ручку, кончиком которой она задумчиво елозит по губам.
Определенно, нужно… попробовать их на вкус. Ну, чтобы убедиться в том, что в них нет ничего необычного. Уж больно навязчивыми стали в последнее время мысли о нижней части лица Рощиной.
Ботаничка убегает сразу, как только Людоедовна заканчивает пару. Наверное, боится, что мама устроит ей взбучку на глазах у всех.
И так торопится, что забывает свои лекции.
Беру тетрадку, кладу к себе в сумку и одним из последних иду на выход, где меня уже поджидает довольный Ремцов, как вдруг меня окликает Людоедовна:
— Тимур, на пару слов.

Попадос.

Глава 5.1

Зоя

Ой, мамочки! Чего мне стояла эта пара…

Ну как минимум, полмиллиона нервных клеток.

Я думала, что мама прямо там меня прибьет. Наверное, у нее перед глазами пронеслись флешбеки вчерашнего вечера, когда она прямо у себя дома поймала нас с Ярцевым с поличным. Хотя мы ничего такого не делали, просто спорили.

Но попробуй докажи родителям обратное. После Надиных выкрутасов они стали очень подозрительными и мнительными.

Повожу плечом и оглядываюсь по сторонам, словно все еще нахожусь на паре.

А как на нас косились группаши! Подружки Марьяны, Лиза и Лена, готовы были лечь на нашу с Тимуром парту, чтобы только услышать, о чем мы с ним говорим. Небось, сразу побегут к своей негласной королеве с сенсационной новостью.

Знали бы они, что говорили мы с Тимуром как всегда о вечном: он обвинял меня во всех бедах, а я…

Черт, в какой-то момент мне реально стало обидно.

Я ведь вчера устроила этот спектакль не по доброй воле, хотела спасти и себя, и его от гнева родителей. Да и кто вообще просил Ярцева приходить ко мне домой? Тоже мне, герой-любовник, лазающий по балконам.

Тут же представляю эту картину, как Ярцев с гитарой наперевес лезет к нам в окно, а папа заколачивает их, чтобы спасти меня и мою честь…

— Ого, Зоя, а ты, что же, теперь с Ярцевым встречаешься? — Вика плюхается рядом со мной в буфете, и если бы я не знала, что она в теме, то… убила бы.

Это единственный человек, которому я все рассказала. Уж кому-кому, а ей я доверяю на все сто десять процентов.

Она моя лучшая подруга, и мы вместе прошли и огонь, и воду, и первый поход в клуб…

— Что, уже по всему универу разнесли? — интересуюсь я хмуро, втыкая вилку в кусок торта.

— О, дааа, — протягивает Вика, с аппетитом уплетая молочный коржик. — Это новость номер один. Все пытаются понять, в чем подвох.

— Еще бы. Главный хулиган и ботаничка, — непроизвольно копирую тон Ярцева.

Но народ тоже можно понять. Мы с Тимуром настолько разные, настолько далеки друг от друга, что вряд ли можем найти точки соприкосновения. Это если бы Венера решила зайти в гости к Сатурну или даже Плутону…

— Ярцев, конечно, гад, — выводит меня из раздумий голос Вики. — Я видела, что он спецом тебя шуганул.

— Он меня еще вчера шуганул, когда завалился прямо к нам домой.

— Да лааадно?!

— Тише ты! — легонько ударяю подругу по ладошке и оглядываюсь по сторонам, словно боясь, что нас кто-то услышит.

Но в буфете стоит такой галдеж, что можно ни о чем не беспокоиться.

— Ауч, Зои! — Вика куксится, но тут же отходит. — Прямо к вам домой, говоришь?

— Да. Он просто отбитый. И нас застукали мои предки. В моей же спальне.

— Ой, а что это вы там делали?

— Очень смешно, Вик, — бросаю хмурый взгляд на позабавленную подругу. — Спорили мы, как обычно. Этот гад докопался до меня и Стаса.

— Только не начинай. — Вика обрывает меня на полуслове.

Да просто она считает, что я зациклена на том, кого стоит сразу вычеркнуть из своего «хот-листа». Про себя Вика прозвала жениха моей сестры Стасом-ловеласом, даже пыталась уговорить Надю не торопиться выходить за него замуж, мол такие не меняются.

Ой, можно подумать, Вика много смыслит в отношениях. Сама вон встречалась полгода с хоккеистом, который за ее же спиной встречался с другой…

— Стас — хороший, — зачем-то произношу я. — И красивый. И вообще…

— Он жених твоей сестры, — деловито заканчивает за меня Вика и, не дав мне возразить, поднимается со стула. — Пошли, нам еще надо успеть забрать из библиотеки методички на группу. По пути расскажешь, что у вас за мутки с Ярцевым.

Вздыхаю и плетусь за подругой, которая как-то умудряется совместить в себе две личности: оторву Вику-Клубнику и старосту всея группы, Викторию Филоненко-Крайнову.

Может, все дело в ее фамилии? Или в знаке зодиака? Ее то и дело бросает из крайности в крайность…

Нагруженные книжками, как верблюды бедуинов, мы с Викой уже собираемся выходить из библиотеки, как вдруг, кто-то ставит мне подножку. Спотыкаюсь, но успеваю схватиться рукой за дверной косяк, правда, методички разлетаются по разные стороны.

— Что за…

— Рощина, на пару слов.

Противный высокий голос, губы уточкой, злой взгляд.

Черт, вот и Марьяша пожаловала.

Глава 5.2

— Чего тебе?

— Я не поняла, почему уже во второй раз ты оказываешься рядом с Тимуром? — Марьяша подходит ближе, буравя меня своими пустыми глазами.

Они буквально пустые, я не вижу в них ни капли ума и здравого смысла.

Но вот гонора у нее хоть отбавляй. Может от Ярцева своего ненаглядного и нахваталась?

— Тебе какое дело? — зеркалю позу Марьяны, решая разыграть небольшой спектакль. — И вообще, теперь он не твой.
— В смысле?
На ее кукольном личике отражается искреннее удивление.
— В прямом.
— Ты у меня парня отбить надумала?
— Уже.
— Ах ты су…
— Девочки, никакой ругани в стенах нашей библиотеки! — библиотекарша, Вера Павловна, прерывает нашу беседу своим грозным окликом.
Наверное, боится, что сейчас полыхнет. Между мной и Марьяной разгораются нешуточные страсти, это факт. Но я понимаю, что мне нельзя сдавать своих позиций. Если «уточка» узнает нашу с Ярцевым тайну, то все, можно смело доставать свой тревожный чемоданчик и укатывать подальше из города. Гнев моих родителей будет страшен.
Кроме этого меня ждет обида старшей сестры, тут уж не знаю, что страшнее. Да и портить отношения с человеком, который всецело меня поддерживает, я не хочу.
— Мы еще с тобой поговорим, — Марьяна бросает напоследок еще один убийственный взгляд и, махнув своей неизменной свите, выходит из святая святых всех ботанов.
— Вот ведь стерва! — не выдержав, выпаливает Вика, за что получает еще одно предупреждение от библиотекарши.
— Пойдем, — поспешно собираем с подругой методички и валим, пока нас не внесли в какой-нибудь черный список.
Думаю, что теперь такие нападки со стороны Марьяны станут нормой. Тут без вариантов.
Нужно будет переговорить с Ярцевым, пусть угомонит свою ненормальную, не раскрывая нашей тайны. Если он согласился на то, чтобы изображать вместе со мной влюбленную пару, то значит не такие уж у них с Марьяной высокие чувства и крепкие отношения.
Почему-то от этой мысли мне становится чуточку… легче. Приятнее. Теплее.
Боже, я всерьез сейчас радуюсь тому, что сердце Ярцева не занято?
Ой не, Зоя, ты немного не туда свернула. Это же Ярцев! Нельзя в него влюбляться.
Было бы во что там влюбляться!
Нет, он, конечно, хорош собой, бесспорно: высокий, широкий в плечах, подтянутый, но…
Характер у него просто отвратительный! Разве стал бы тот же Стас, например, вести себя подобным образом? Нет.
И кстати, мне вообще нравится Стас, с какого бока тут Ярцев появился?
Наверное, посидев с ним целую пару, я тоже подзаразилась бредовыми идеями.
Вот не зря я старалась держаться от него подальше!
— Рощина, на пару слов. — Тимур подлавливает меня у входа в учебный корпус.
Черт, и этот туда же. Да они, что, сговорились с Марьяшей?!
— Ты иди, я догоню, — киваю Вике и остаюсь один на один с Ярцевым.
С очень-очень хмурым Ярцевым. Разве бывает по-другому?
— Чего тебе?
— Так, ботаничка, не пойдет, нам нужен новый план…

Глава 5.3

Зоя

— В смысле, новый план? — хлопаю глазами, не понимая его.

— В прямом. Твоя мамаша меня точно завалит, если мы и дальше будем миловаться у нее под носом.

— Откуда такая инфа?

— Оттуда. Не задавай лишних вопросов, ты не в том положении.

О, как! Еще бы сказал твое место у плиты возле кастрюли с борщом!

— Слушай, мне надоело, что тебе все не нравится. — Начинаю закипать, наверное, сказывается стычка с Марьяшей. — Я не генератор планов, да и теперь уже поздняк метаться, не находишь?

— Так нечего было приплетать сюда шуры-муры, — Ярцев тоже не в духе.

— Нечего было заваливаться ко мне домой!

— Ого, первая ссора голубков? — нас прерывает заинтригованный голос Ремцова, который, оказывается, все это время находился недалеко от нас и наблюдал за нашим спором.

— Мы не… — облизываю пересохшие губы и бросаю быстрый взгляд на Тимура.

Надо же, мы были так увлечены друг другом, что даже не заметили, как подошли друг к другу почти вплотную.

Ярцев, кажется, тоже понимает это и окидывает меня непонятным взглядом, но потом снова возвращает себе привычное надменное выражение лица.

— Расслабься, он в курсе.

— В курсе? — чуть не задыхаюсь от этой наглости. — Может, еще всей группе расскажешь? Или, что уж, давай сразу по студенческому телевидению выступи…

— Не пыли, Рощина.

Отмахивается от меня, как от назойливой мухи.

Ну я покажу ему муху! Такую муху покажу, что пчелой покажется!

— Так, слушай сюда, Ярцев, — тычу пальцем ему в грудь. — Я не собираюсь идти у тебя на поводу и подставляться перед родителями, поэтому будь добр, прояви чуточку терпения, так как это все в твоих интересах. Или ищи себе другой способ получить зачет!

И не дожидаясь его ответа, ухожу с гордо поднятой головой.

Так-то. Нечего меня злить.

И судя по тому, как присвистнул друг Ярцева, это был правильный тактический ход.

Не на ту напал, Ярцев, я не твоя глупая Марьяна, бегать, как собачка, не собираюсь. С этого дня я бы в принципе хотела минимизировать присутствие Тимура в своей жизни. А то от этих глупых мыслей не получается сосредоточиться на более важных вещах.

Экзамены, лекции, курсачи — это важно. А все эти разборки с Ярцевым — не важно. Надо же, если повторить про себя раз десять, даже можно поверить в свои слова.

Нужно. Иначе кранты мне. Слишком много места в моей голове начал занимать этот гаденыш. Одно дело Стас — недоступный и далекий идеал парня, моя сладкая греза.

А другое дело — Ярцев, ходящий прямо под боком.

Тут же вспоминаю недовольную мордочку Марьяны. Это даже было весело — позлить ее. Наверное, не ожидала, что я дам отпор, все девчонки нашего курса как-то старались подмазаться к ней, войти в круг ее общения. И ради чего? Ради того, чтобы пообсуждать с ней других? Я не уверена, что Марьяна умеет нормально разговаривать, только сплетничать.

Посмеиваясь про себя, захожу в аудиторию. Сегодня пара на паре, поэтому расслабиться не получится при всем желании. Иду на свое место, сажусь, открываю тетрадку, и тут начинается…

— Зой, а Зой, так вы что теперь с Ярцевым? — интересуется один из группашей, тыча меня в спину ручкой.

— Ой, Вить, отстань.

— Эй, правда, нам же интересно, — подхватывают сидящие рядом с ним друзья. — Взяла и охмурила Ярцева. В чем секрет, Зоя? Или все-таки подвох.

Понимаю по тону, что они нам не верят. Посмеиваются, явно чувствуя наше вранье.

— Вы же никогда не общались, с чего вдруг начали встречаться?

— Или ты попросила Ярцева взамен на зачет? — ржет тот же Витек, точно претендуя на главного шутника года.

Шутник, ну-ну. Нет, так дело не пойдет, нужно срочно принимать меры. Сначала эти придурки нас пропалят, а потом и моя мама. Там Ярцев психанет, опять решит, что план грошовый, и, кто его знает, скинет всем ту самую запись.

Меры принимаются сразу, едва на пороге аудитории появляется Ярцев. Раз, два, два с половиной…

За два с половиной шага преодолеваю расстояние между нами и, обняв его за плечи, прижимаюсь своими губами к его губам.

Занавес. Выносите Витька и всю группу.

И меня вместе с ними, потому что… я сошла с ума, раз первая поцеловала Ярцева. Который даже не понял, что произошло.

Так и стою прижавшись губами к его губам. Чуть сухим, обветренным, но…

Черт, от него так приятно пахнет. Мятной жвачкой и опасностью. Свободой. Безумством. Наглостью и…

— Что здесь происходит?!

— Ма… Людоедовна… — выдыхаю я, отскочив от Тимура. И тут же зажимаю себе рот ладонями.

Но уже поздно. Мама и видела наш недопоцелуй, и слышала мою последнюю фразу.

Вот теперь точно кранты, Зоя.

Ууу, Людоедовна сегодня на жестком стрессе))

Глава 6.1

Тимур

Если я думал, что Рощина обладает благоразумием и инстинктом самосохранения, то глубоко ошибся. Ни первого, ни второго.

Зато слабоумия и отваги хоть отбавляй!

Это ж надо, а… Я и понять не успел, что случилось, только почувствовал на своих губах ее теплые губы. Пронеслась вихрем по аудитории и как накинется.

И губы у самой дрожат, словно боится. И пахнет от нее чем-то сладким, земляникой или вишней, с ходу не разобрал.

Только хотел провести языком по ее нижней губе, как вдруг на пороге появляется сама Людоедовна и обламывает весь кайф.

Ну, в смысле, кайф — это громко сказано. Я даже во вкус войти не успел.

Зато Рощина продолжает отжигать. Выдыхает кличку своей матери-профессорши, заставляя ту надуться от возмущения.

При этом Людоедовна смотрит на меня взглядом разъяренной драконихи.

— Все сели на свои места, — делает ударение на слове "свои". Это точно адресовано Зое, чтобы не смела устраивать самоволку.

Да уж, мне даже жаль ботаничку — это после разговора с ее мамой я начал ей сочувствовать.

Оставила меня после пары, чтобы навести шороху. Мол, ее не устраивает, что я гублю будущее Зои.

— Это ее выбор, — ухмыляюсь я, подкидывая дровишек в печь.

— Выбор? О чем ты говоришь, Ярцев? — Людоедовна смотрит на меня как на умалишенного. — В случае Зои — это ошибка, не более. Я не позволю сбить ее с правильного пути.

А вот это звучит как вызов.

— Если ты не перестанешь морочить ей мозги, то это будет иметь самые плохие последствия для твоей учебной деятельности.

— Вы мне угрожаете, Людмила Рудольфовна? — щурю глаза.

— Считай это первым предупреждением. — Зеркалит мою мимику. — Можешь идти, надеюсь, мы поняли друг друга.

Как же, поняли. Нет, ну теперь понятно, почему Рощина такая шуганная — наверное, после моего визита ей дома ввели комендантский час.

Пока иду от Людоедовны, думаю о ее словах. Сухие, банальные фразы, которыми она обкладывает свою дочь, пробуждает во мне какие-то непонятные эмоции. Неужели она настолько зациклилась на своей науке, что готова жертвовать личной жизнью Зои?

Вот здесь она очень сильно напоминает моего отца, только у того все упирается в бизнес и мое приемничество.

В моей голове по очереди появляются то образ Рощиной, то ее матери, то опять Рощиной... Черт, мне, что, серьезно ее жаль?

Тут же представляю себе, как наступит день, когда нужно будет сворачивать наш балаган (а их два: один в тандеме с Зоей, другой — со Львом), и понимаю, что это будет жестко для девочки. У меня язык не поворачивается назвать иначе это создание в розовых очках.

Не, что-то мне расхотелось играть с ней в шуры-муры и уж тем более спорить с Ремцовым. Байк, конечно, это хорошо, но не такой ценой.

Почему я так уверен, что цена будет высока? Рассуждаю так, словно Рощина уже успела в меня втюриться.

— Ярцев, ты оглох? — вырывает меня из размышлений раздраженный голос Людоедовны.

— Иду. — Смотрю на Зою, чьи щеки по цвету напоминают маков цвет. Внезапно она срывается с места и убегает прочь из аудитории.

— Зоя?! Вернись на место! — Людоедовна в панике, небось не ожидала от дочери такой финт ушами. Точнее, ногами, но не суть.

Но из всей этой компании больше всего я не понимаю себя и свое поведение.

Вместо того, чтобы последовать совету разума, не гневить препода и просто сесть на место, я... вешаю рюкзак на плечо и иду на поиски ботанички.

— Ярцев?!

— Сейчас вернусь, — не оборачиваясь, бросаю Людоедовне, жаждущей убить меня взглядом в спину.

Чувствую это задницей, поэтому только ускоряю шаг.

С каждым днем все веселее. Я уже реал жалею, что так опрометчиво заглянул в гости к Рощиной.

Думал, что она прикалывается, когда говорит о своих родителях, но теперь понимаю, что там все без шуток.

Так, интересно, куда именно убежала ботаничка? В женский туалет? Нет, слишком многолюдно, наверное, ей хочется уединиться в укромном местечке и дать волю слезам.

Хм, а где у нас такое местечко? Возле входа в старый корпус есть аудитория, которой никто не пользуется из-за отсутствия ремонта, решаю попытать свою удачу и иду туда.

Аллилуйя! Рощина находится там, правда, она так увлечена тем, что заливает слезами рукав своей кофты, что совершенно не слышит, как я вхожу.

Останавливаюсь на пороге, впервые растерявшись и не зная, что сказать. Ругаться с ней как-то нет желания, успокаивать я не умею, проводить беседы по душам — мы вроде бы не друзья, да и я в личные психологи ей не нанимался.

Ай, плевать, будем импровизировать на ходу.

Подхожу и сажусь рядом с ней, отчего Зоя вздрагивает и чуть не падает с парты. Успеваю схватить ее за руку и резко притягиваю к себе.

Получается слишком резко, потому что она буквально летит на меня и оказывается прижата к моей груди — наши лица разделяет какие-то пара сантиметров.

Ботаничка зажмуривается, наверное, испугалась встречи с жестким полом. Или решила, что я хочу ее съесть.

А съесть да, это мысль. У меня сегодня разыгрался нездоровый аппетит — смотрю на ее лицо, на ее то ли земляничные, то ли вишневые губы, чувствуя, как меня ведет от их близости.

Интересно, все-таки земляника или вишня? А на вкус они такие же сладкие или...

Вот сейчас и проверим.

Прижимаюсь губами к ее губам.

Глава 6.2

Тимур

И все-таки, вишня. Сладкая, но не приторная, с кислинкой.
Не успеваю распробовать вкус до конца, ботаничка обламывает меня почти сразу — кусает за нижнюю губу и, прижавшись двумя ладонями к моей груди, отталкивает.
Черт, целоваться с ней весьма травмоопасно. Сначала по шарам мне заехала, мама не горюй, теперь еще и цапнула зубками своими.
— Ну ты и дикая, — вытираю тыльной стороной ладони кровь с губы.
— А ты чего ко мне лезешь?
— Ты первая начала.
Ха, нечем крыть. Краснеет, глаза отводит в сторону. Ну хотя бы реветь перестала, уже хорошо.
— Зачем ты пошел за мной?
Блин, ботаничка, а ты реал в корень зришь. Этот вопрос я задаю себе снова и снова, и меня бесит, что не нахожу на него годного ответа. Ну такого, чтобы успокоить себя самого.
Не говорить же об этом вслух. Палево жесткое.
— Чтобы очки заработать перед твоей мамкой.
Зоя чуть поджимает нижнюю губу, хмурится. Ожидала услышать другой ответ? Думала, что я сейчас начну перед ней расшаркиваться и в любви признаваться?
Ах, Рощина, вроде бы взрослая девочка, до сих пор верит в принцев на белом коне. Не, я на эту роль никак не подхожу — я циник до мозга костей, поэтому…
— Пошли?
— Куда?
— У нас вообще-то пара.
— Я не вернусь туда, — упрямится ботаничка и даже делает шаг назад.
Отступает, видя, что я настроен решительно.
— Вернешься как миленькая.
— Ты кто такой, Ярцев, чего раскомандовался? — от злости у нее даже глаза округляются.
— Я твой парень, забыла?
— Это все прикрытие, забыл?
— Ну вот поэтому нужно вернуться и прикрыть наши и без того горящие задницы. Ты мамку свою раздраконила, меня подставила жестко, теперь нужно сделать так, чтобы плюсы заполнили дыру в моей карме.
— Вот и заполняй сам! — взрывается Рощина, и на глазах у нее снова блестят слезы. — Только отстань от меня!
Не, второго плача Ярославны я не выдержу. Да и меня начинает подбешивать вся эта ситуация, сколько можно драматизировать? Сколько можно упрямиться?
— Рощина, играем по моим правилам, поняла? Ты уже наделала делов, поэтому идешь со мной.
— Нет, не пойду. — Ей богу, как маленький обиженный ребенок, еще и ножкой топает для пущей убедительности.
Ну топай-не топай, а придется... топать до Людоедовны. Пару пропустим, того и гляди, вовсе подумает, что я ее ботаничку совратил.
Думаю об этом и самого бросает в жар.
Не, стопэ, мысли не в ту степь понеслись!
Какой "совратить", с этой ботаничкой даже обычный поцелуй превращается в треш.
— Рощина, либо мы возвращаемся на пару, либо, — вытаскиваю свой смартфон и включаю запись, заставляя Зою побледнеть.
Приходится прибегать к самым крайним мерам. Они обычно срабатывают.
— Ладно-ладно, только выключи, прошу, — испуганно оглядывается на дверь. — Пойдем.
Я же говорил. Против компромата не попрешь.
Поднимаю свой рюкзак и иду к выходу, Рощина плетётся за мной.
Только не жалеть ее, заглушаю в себе противный голосок совести. Сама нарвалась, причем в обоих случаях. Едва выходим из аудитории и доходим до спуска на лестничную площадку, как вдруг кто-то окликает Рощину.

Та моментально меняется в лице, точно видит перед собой кумира детства:

- Стас?! Что ты тут делаешь?

Стас? Так это и есть тот самый хмырь, по которому сохнет ботаничка?

Так, и правда, что он тут потерял???