Невеста для тёмного ректора

1. Незнакомец

Лианда.

Вхожу в прихожую нашего городского особняка. Я только что вернулась от Микелы, которая битый час болтала о своём новом увлечении. На этот раз объектом восторгов моей не в меру влюбчивой подруги детства стал офицер императорской армии, с которым та едва ли парой слов перемолвилась на летнем балу.

Дома непривычно тихо. Ах, да, у близнецов сейчас уроки верховой езды, поэтому никто не разносит дом. Уютно и приятно пахнет шоколадным печеньем. Пожалуй, загляну на кухню, чтобы утащить парочку, и засяду за эскизы.

Всё утро не держала в руке карандаш, и кончики пальцев уже покалывает от нетерпения и желания это исправить. Рисовать эскизы модных платьев — моя страсть.

Улыбаюсь сама себе, с глухим стуком пристраивая фиолетовый зонтик в подставку, и застываю на месте, заметив в конце прихожей высокую и худую, как жердь, фигуру отчима. Улыбка тут же сползает с моего лица. Появляется неясное чувство тревоги.

Лорд Армунд стоит, вытянувшись по струнке, его руки убраны за спину, тонкие губы плотно сомкнуты. Он смотрит на меня пристально из-под полуприкрытых век, и поводит длинным крючковатым носом, словно принюхивается.

Мы с отчимом едва терпим друг друга, но вряд ли кто-либо со стороны обвинит нас в несоблюдении правил приличия. И как послушная падчерица я приседаю:

— Добрый день, лорд Армунд.

— Добрый, — уголок его рта кривится в усмешке, или мне это кажется. — Прошу вас следовать за мной, леди Лианда.

Подхожу к нему ближе и чуть склоняю голову набок. Что-то новенькое. С чего бы ему приглашать меня куда-то? Разве что…

— У нас гости? — уточняю осторожно, пытаясь прощупать почву, а у самой уже тревожно сосёт под ложечкой.

Почему меня не предупредили? Я не люблю неожиданности, совсем не люблю!

Лорд Армунд прищуривается, снова усмехается, вот сейчас я ясно это замечаю!

— У нас гость, — последнее слово он произносит с нажимом. — Хочу вас ему представить.

Отчим разворачивается и идёт размашистым шагом в сторону гостиной. Гуарский тёмно-бордовый ковёр глушит стук его каблуков. Полы его зелёного камзола покачиваются в такт ходьбе.

Я машинально иду следом, озадаченно наблюдая за его тонкими длинными пальцами, сцепленными за спиной. Так, стоп…

— Ему? — нахмуриваю переносицу. — Там что, мужчина? А мама знает?

— Разумеется, — бросает через плечо.

Услышав это, я расслабляюсь. Раз мама в курсе, значит, всё хорошо, можно не волноваться. Мы замираем на секунду перед закрытыми двойными дверьми в гостиную. Я беспечно пожимаю плечами и вскользь интересуюсь чисто ради приличия:

— И кто же он, ваш таинственный гость?

— Ваш будущий муж, — бросает отчим с ухмылкой и, прежде чем я успеваю что-либо сказать, толкает тяжёлые двери и входит в гостиную.

Три этих слова — словно ушат холодной воды. Словно горсть снега, брошенная за воротник. Словно пощёчина от того, от кого не ждёшь удара.

Ваш. Будущий. Муж. Что?! Это шутка?! Силы Стихий, пусть это окажется неудачной шуткой! Пусть я сейчас войду в гостиную и увижу там маму и близнецов. Пусть они рассмеются и скажут, как ловко лорд Армунд меня разыграл, а я поверила! Пожалуйста, пусть будет так! Пожалуйста, пожалуйста!

Шепчу про себя, словно молитву. Облизываю пересохшие от волнения губы. Веду дрожащей ладонью по сиреневой ткани юбки, чувствуя подушечками пальцев прохладную гладкость шёлка. Нервно комкаю ткань в безуспешной попытке успокоиться, унять сердце, которое стучит по рёбрам, словно в набат бьёт.

Уютная полутьма коридора вот-вот останется за спиной. Впереди — ярко освещённая гостиная. Неизвестность.

Делаю глубокий вдох, словно готовясь из тепла выйти на лютый мороз. Чувства обостряются. Время замедляет свой бег. Я медленно опускаю веки, делаю шаг, переступая порог, словно перехожу некую черту, отделяющую мою прежнюю жизнь от неизвестной новой.

Делаю этот шаг. И только тогда открываю глаза.

Сначала я вижу только отчима. Всё-таки это была шутка? Но в следующий миг я прослеживаю взгляд лорда Армунда, и сердце сжимается. Нет, он не шутил.

Возле окна, спиной к нам, стоит мужчина. Длинные угольно-чёрные волосы лежат на прямой спине. Я моментально оцениваю крой и качество его одежды. Безошибочно определяю с расстояния матово-чёрное плотное тиронское сукно, один метр которого стоит уйму денег.

Я рисую эскизы модных платьев и разбираюсь в тканях… Стихии, о чём я думаю в этот момент? Нервно сминаю ткань своей юбки. Отчим деликатно покашливает и смотрит на спину гостя как-то слишком заискивающе.

Дать оценку изменившемуся поведению лорда Армунда я не успеваю, потому что незнакомец медленно оборачивается. Он высокий, выше меня на две головы. Из-под расстёгнутого на груди камзола просматривается чёрный шёлковый жилет и белоснежная рубашка. Тёмные брюки в тон камзолу чётко сидят по фигуре, подтянутой и крепкой.

В начищенных до блеска чёрных кожаных туфлях я бы могла рассмотреть своё отражение. Кем бы ни был этот мужчина, он явно очень богат. Но в его облике нет тепла.

2. Сбежавшая невеста

Лианда.

Накинув капюшон дорожного плаща, иду быстрым шагом по пустынной тёмной улице. Каблуки стучат по мокрой после дождя брусчатке, в которой отражается свет фонарей. Воздух напитан влагой и вечерней прохладой.

Но мне жарко. Дышу рвано и часто от волнения. Резко останавливаюсь, оглядываюсь и бросаю прощальный взгляд на особняк из коричневого кирпича с изящным тёмно-серым кованым забором. Дом, родной дом. Приветливо светит одинокий фонарь над крылечком.

Завтра все проснутся, спустятся к завтраку. А меня здесь уже не будет.

Оборачиваюсь на приближающийся стук копыт и вжимаюсь в соседский забор, когда вижу, как мне навстречу несётся экипаж отчима. Всё пропало! Сердце стучит громче, чем копыта лошади. Стихии, может быть, он меня не заметит?

Фух, проехал мимо. Чуть-чуть разминулись. Замешкайся я ещё минут на пять — столкнулась бы с ним прямо на выходе!

Спасибо близнецам за трюк с окном! Несколько раз видела, как они проделывали это, когда летом тайком удирали в сончас купаться на речку.

Мне было чуть сложнее, пришлось сначала сбросить из окна чемодан и молиться, чтобы никто не услышал. Повезло. Затем в платье перебираться через карниз, карабкаться вдоль стены по водосточной трубе, на крышу крыльца входа для слуг, вниз по кованой решётке. И вуаля! Я внизу с обратной стороны дома! Жаль, не смогла попрощаться с братьями, но иначе никак. Ещё соберутся со мной — с них станется!

Поворачиваю за угол, и сердце снова тревожно замирает: пусто! Микела уехала? Не дождалась меня?! Не может быть…

— Эй, там! Пссс! — доносится из-за пышных кустов.

Я вижу знакомую фигурку подруги, размахивающую руками. А вон и карета — спрятана за кустами у обочины.

Едва ли не бегу к ней. Бросаю чемодан на траву и обнимаю подругу.

— Я думала, ты уехала! — шепчу дрожащим голосом.

— С ума сошла? Кто я после этого? — смеётся она и добавляет. — Кроме того, я жажду подробностей!

Я отстраняюсь, наклоняюсь, чтобы поднять чемодан, но его тут же подхватывает Лиам, бессменный кучер семейства Сауронд, крепкий мужчина в возрасте, одетый в форменную тёмно-синюю ливрею.

Он знает меня с детства и постоянно сопровождает нас с Микелой в разных поездках.

Лиам бросает на меня подозрительный взгляд:

— Леди Лианда, — кланяется почтительно.

Я киваю ему в ответ:

— Здравствуй, Лиам.

— Странно, что вы садитесь здесь, а не возле вашего дома, — держит в руке мой чемодан и словно сомневается.

И тут я понимаю, насколько подозрительно выглядит вся эта ситуация в его глазах: дочка из добропорядочной семьи тайком крадётся одна ночью по улице с чемоданом. А он во всём этом участвует.

Первой находит, что сказать Микела. Подруга упирает руки в бока и командует:

— Так, ну всё, Лиам! Я тебе уже говорила: у нас с Лиандой и леди Армунд сегодня был важный разговор! Это всё, что тебе следует знать! Семейные тайны чужой семьи тебя не касаются! В конце концов, мы едем учиться, а не куда-то там! И если опоздаем из-за тебя, — Микела тычет пальчиком в сторону слуги, — угадай, кто будет виноват? Ну?

Лиам бросает на нас обеих по очереди подозрительные взгляды, неодобрительно качает головой, но грузит мой чемодан к остальному багажу.

Я едва слышно выдыхаю. Микела подмигивает и шепчет:

— Не бойся! Лиам скорее руки себе отгрызёт, чем подведёт хозяев и опоздает доставить их дочку к назначенному времени куда нужно, — Микела щёлкает карманными часами, охает и подпихивает меня ко входу в карету. — А времени и вправду в обрез! Скорее, скорее, садись!

Я послушно забираюсь в приятную полутьму экипажа, но продолжаю напряжённо всматриваться в окно. И только когда наш городок остаётся далеко позади, с облегчением откидываюсь на спинку сиденья.

Тяжёлый день берёт своё. Движение кареты укачивает. Несмотря на щебетанье Микелы о разных пустяках, я проваливаюсь в дремоту.

Вот и всё. Сделанного не вернёшь.

Прошлая жизнь остаётся позади. Что ждёт меня в новой? Не знаю, но в тот момент я ни секунды не сомневаюсь, что поступаю правильно. Наивная. Думаю, что всех обыграла и ещё не знаю, что судьба тоже сделала свой ход. И обыграла меня.

После целой ночи и половины дня в пути мы, наконец, приближаемся к конечному пункту.

Прилипаем с Микелой к окну кареты, касаясь друг дружки щеками. Стекло запотевает. Смеёмся, я тру его рукавом платья.

На улице пасмурно. Высоко на горе сквозь клубы тумана проступает величественный старинный замок со смотровыми башнями, ограждённый неприступными стенами. Академия Стихий. Легендарное учебное заведение, где творили магию древние волшебники.

Наш экипаж замедляется, и ясно почему: к замку тянется целая вереница из карет.

— Сегодня днём заселение, мы прибываем к самому началу, чтобы занять комнату получше, — деловито поясняет Микела, поправляя вьющиеся каштановые локоны, и придирчиво рассматривая себя в зеркальце. Недовольно морщится и щиплет себя за щёки для румянца. — Да уж, ночка выдалась та ещё. Но это лучше, чем спать в какой-нибудь придорожной ночлежке, ведь так? Ненавижу грязные таверны.

3. Экзамен у ректора

Лианда.

Я смотрю на него, словно кролик на удава. Сколько раз я представляла себе эту встречу, даже прикидывала мысленные диалоги и реплики. Но всё случилось не в том месте и не в то время.

Силы Стихий! Это же надо было, а?! Это же надо было не знать, кто ректор Академии Стихий! Это же надо было не выяснить, за кого меня пытаются выдать замуж! Это ж надо было сбежать со свадьбы прямиком в руки к несостоявшемуся мужу! Браво, Лианда!

Кубок за самый тупой поступок достаётся тебе! Что он сейчас обо мне думает? Что я законченная идиотка? Тупица?

Не сводя с меня опасного прищура, ректор откидывается на спинку кресла с высокой резной спинкой и принимается поигрывать чёрной перьевой ручкой.

Чуть склоняет голову набок, усмехается уголком рта и приказывает:

— Что ж, леди… Клири, — издевательски протягивает фамилию моего отца. — Удивите нас.

Что это значит? Волнение снова захлёстывает меня. Под его насмешливым давящим взглядом я полностью теряюсь. Тестуда Рисус шуршит листами пергамента. Аер Хумилис скучающе смотрит в окно, за которым стремительно темнеет. Рассеянно прослеживаю его взгляд. Какая яркая сегодня луна, надо же!

Так, Лианда, соберись! Легко сказать! Почему ОН так смотрит? Спросить у него, что он имеет в виду? Доставить ему удовольствие своей заминкой? Нет и нет!

Что там говорил Гауф? Выложиться по полной? Стихии, почему он ТАК смотрит? Он сейчас во мне дыру прожжёт! Я не могу сосредоточиться! Но должна.

Ректор нетерпеливо постукивает ручкой по столу и нарочито громко скучающе вздыхает.

Облизываю губы и закрываю глаза. Поднимаю руки ладонями вверх. Пытаюсь сосредоточиться и призвать магию. Мою стихию, огонь. Пытаюсь представить, как сила зарождается в самой середине естества и стремится от сердца по груди, плечам, предплечьям…

Проклятие, даже с закрытыми глазами я чувствую его взгляд! Пытаюсь создать на ладони магический огненный шар, элементарный приём, которым владеет любой ребёнок.

Разочарованно открываю глаза и смотрю на свои руки. Но ничего не выходит. Тру ладони друг о дружку: холодные! О, нет! Не может быть!

Всё это время ректор наблюдает за моими потугами с насмешливой полуулыбкой, которую даже не трудится скрывать. Его выражение лица словно кричит: я так и знал, что с вас взять?

— Пустышка? — глядя на меня поверх стёкол очков уточняет Аер Хумилис.

— Нет, — шепчу растерянно и ненавижу себя в этот момент за то унижение, что чувствую. Даже искр не смогла дать! Это провал. Полный провал.

Встречаюсь взглядами с ректором, и на моих глазах усмешка сползает с его лица. Теперь губы лорда Грейвуда сомкнуты в строгую плотную линию. Его подбородок надменно приподнят. Его левая бровь поднимается и опускается. Он словно говорит: ну, и что это было?

Опускаю голову вниз.

Битва удава и кролика завершилась полнейшей капитуляцией последнего. Удав победил, вообще не прикладывая к тому усилий.

— Что ж, — слышу макушкой, как ледяной голос безжалостно чеканит с возвышения. — Боюсь, вашей оценкой будет ноль. Мы вынуждены с вами попрощаться. Соберите вещи и ожидайте дальнейших указаний.

Нервно выдыхаю. Интересно, чьих конкретно дальнейших указаний мне ожидать? Ваших, лорд Грейвуд? Уж это вы умеете — раздавать указания…

В груди печёт от разочарования и злости на себя. Дурацкая магия! Ненавижу её! Всего-то и надо было, что показать хотя бы что-то! И всё было бы нормально! Сжимаю и разжимаю кулаки. В носу начинает щипать. Стихии, ещё не хватало здесь расплакаться!

Ректор больше не обращает на меня внимания. Снова о чём-то тихо разговаривает с лысым магистром.

Со мной же разговор закончен. Оценка поставлена. Я полное ничтожество и могу выметаться. Разворачиваюсь, и уже было делаю шаг, когда вдруг слышу спиной скрипучий голос Тестуды Рисус:

— Клири, Клири, знакомая фамилия, — при этих её словах я замираю. — Минос Клири вам случайно не родственник?

— Он мой отец, — говорю тихо, проглатывая слёзы и едва сдерживаясь от того, чтобы не шмыгнуть носом.

— А я ведь его помню, — кивает пожилая женщина, — хороший был магистр, адепты очень его любили. Талантливый, и не боялся экспериментировать.

— Да, папа был такой, — улыбаюсь грустно.

— Печально, что его дочка пустышка, печально, дааа…

Опускаю голову ещё ниже. И плетусь в сторону выхода. На плечи словно каменная плита давит.

И когда до выхода из комнаты остаётся всего пара шагов, случается кое-что неожиданное. Я вдруг чувствую опасность. Просто внутренне, шестым чувством, а дальше тело действует само, на голых инстинктах.

Я оборачиваюсь, жмурюсь изо всех сил и выставляю перед собой руки в защитном жесте. Сердце стучит часто-часто, в ушах шумит кровь. Адреналин зашкаливает.

Чувствуя щекой жар, словно от костра, медленно открываю один глаз, затем другой, и челюсть падает на пол. Прямо надо мной выставлен магический щит. Заворожённо смотрю на потрескивание оранжево-жёлтых прожилок огня. За щитом в воздухе висит голубоватый водный магический шар.

4. За гранью

Дэрэк.

Уверенно иду по теневой тропе, безошибочно определяя её направление и повороты, не обращая внимания на плывущее и постоянно меняющееся пространство вокруг.

Для непосвящённого нахождение за гранью выглядит как бесконечный чёрно-серый лабиринт. Часто смертельно опасный. Потому что далеко не все способны владеть собой и держаться тропы.

Тени движутся. То резко, то плавно, то совсем замирая. Присматриваются. Да, не все из них безопасны, особенно для непосвящённого. Но сейчас явно не тот случай.

Один только взмах моей руки — и от любой тени останется лишь затухающий дымок. Усмехаюсь и слегка поворачиваю голову. Они это знают. Чувствуют. Трусливо ползут прочь от тропы. Жмутся друг к другу. Прячутся. И правильно делают.

Останавливаюсь. Привычным жестом раздвигаю серый туман и выхожу из грани. Пространство за спиной схлопывается.

Ступаю на твёрдый каменный пол. Не снимаю капюшон чёрной мантии.

Встречающий слуга в чёрной рясе низко кланяется, склонив голову. Совсем ещё мальчишка, возможно, лет двадцать. Замечаю, как дрожат его руки, когда передаёт мне один из двух горящих факелов. Чувствую его страх. Всё как обычно. Я давно привык.

Обходимся без лишних слов. Иду за ним по коридору подземелья. Местами потолок становится совсем низким, приходится пригибать голову. Свет от наших факелов не в состоянии рассеять кромешную тьму. Пахнет сыростью и серой. Где-то в отдалении капает вода. В остальном тишину нарушает только глухой стук наших шагов.

Наконец, коридор заканчивается. Слуга отступает в сторону, пропуская меня вперёд. Со склонённой головой принимает факел обратно. Я вхожу в зал для Собраний.

Просторное помещение правильной круглой формы. Высокий потолок тонет во тьме. Стены увешаны факелами. По центру круглый каменный стол, на котором тлеют четырнадцать свечей. Почти все места возле свечей уже заняты такими же фигурами в чёрных мантиях с накинутыми на головы капюшонами.

Подхожу к одной из двух оставшихся свободных свечей. Спустя пару минут раздаются шаги, и возле последней оставшейся свечи появляется фигура в чёрном.

— Все в сборе, — глухо произносит последний из подошедших. Мастер. — Начнём с последних новостей. Вчера мы, наконец-то, получили большинство голосов в Императорском совете. Это большой шаг на пути к нашей главной цели. Император будет повержен. Во главе Империи встанет Орден. И вы, его верные братья, — он умолк на секунду, затем продолжил. — Но это ещё не всё. Нам удалось внедрить человека в окружение супруги императора. На очереди близкий круг его детей. Чего мы добились в этом направлении, брат Рис?

Высокий молодой голос по левую руку от меня начинает с заискивающих интонаций. Я подавляю раздражённый вздох и закатываю глаза — благодаря падающему на лицо капюшону скрывать эмоции не обязательно. Оправдывается. Ничего у него не вышло опять. Брат Рис — полнейший неудачник. Ни одной успешно выполненной миссии.

Разговор переходит на другие темы. Неожиданно для себя понимаю, что меня сейчас занимает вовсе не то, что говорят Мастер и братья по тайному ордену. Перед мысленным взором то и дело встают огромные распахнутые глаза цвета весенней травы с коричневыми крапинками. От неё так вкусно пахло страхом, я безошибочно уловил этот неповторимый аромат. Но к страху примешивалось ещё что-то. Что-то новое, необычное, непривычное.

Вместо того, чтобы покорно склонить голову, она вздёрнула подбородок и сказала «нет». Попытался вспомнить, когда вообще за последние годы слышал это слово… не смог. Проклятье. Всё это никак не идёт из головы.

— Брат Дэрэк? — понимаю, что головы всех присутствующих повёрнуты в мою сторону.

Киваю Мастеру, затем говорю неспешно, растягивая слова:

— Артефакт почти у меня. Вопрос пары недель.

— Хорошо, — в голосе Мастера облегчение. — Никто, кроме вас не смог бы разгадать эту головоломку. Если и вправду есть способ привести тень из-за грани, это откроет для нас воистину огромные возможности. И поможет достигнуть нашей цели намного быстрее. Ваша помощь очень важна для Ордена, брат Дэрэк. Орден помнит достижения каждого, — почтительный наклон головы с мою сторону, — и каждому воздаст по заслугам, — тон Мастера меняется с тёплого на ледяной, когда он поворачивает голову в сторону брата Риса.

На обратном пути в конце коридора замираю, ощутив чужое присутствие. Чувствую, как по спине игриво скользит женская рука. Морщусь: знает ведь, что я не переношу, когда ко мне подкрадываются, но всё равно всякий раз ходит по краю, провоцируя.

Чуть поворачиваю голову:

— Не сегодня.

Чёрная мантия надёжно скрывает женский силуэт, но только не от меня.

— Почему нет? — в голосе явно сквозит обидой.

— Я занят.

Привычным жестом открываю вход за грань и делаю шаг. Коридор с факелами и раздосадованной женщиной остаётся позади. Быстрым шагом иду по привычному чёрно-серому пространству.

Вообще, сегодня выходной, и никаких срочных дел у меня нет. Но отчего-то невинный флирт любовницы вызвал лишь раздражение. Возможно, она просто наскучила.

А возможно, дело в том, что внутри всё клокочет от злости на девчонку с глазами цвета весенней травы, которая посмела сказать «нет». Вот только она ещё не знает, с кем связалась. Но узнает. Уже завтра.

5. Магия теней

Лианда.

На древнем языке проходим алфавит, основы написания и произношения слов.

Аква — вода, игнис — огонь, аэр — воздух, тенебра — тени.

Все магические формулы строятся на древнем языке, поэтому важно знать его в совершенстве.

Я честно пытаюсь сосредоточиться и внимательно слушаю высокий тоненький голосок магистра Ветус, высокой женщины за пятьдесят с русыми пушащимися волосами до плеч и изящных очках на кончике носа.

Нумерологию ведёт бойкий старичок с длинными седыми волосами и пышными усами. Мы рисуем квадрат три на три и учимся рассчитывать нумерологическую матрицу. Я зеваю.

Во время большой перемены прогуливаемся с Микелой по шумному коридору. Подруга встречает знакомых. Я возвращаюсь в аудиторию и задумчиво смотрю в окно. Как красиво солнышко освещает сочный зелёный холмик. Как живописно бликует вода в горной речке, извивающейся, словно игривая змейка. Я соскучилась по мольберту и краскам.

На магических формулах начинают слипаться глаза. Стихии, какая же это тоска — составлять их и запоминать тысячи сочетаний.

Скрипучий монотонный голос Тестуды Рисус доносится откуда-то, словно сквозь вату.

Мне срочно нужны спички, чтобы вставить их в глаза. Незаметно под партой щипаю себя, чтобы проснуться.

Ну всё, осталось ещё один урок пережить, последний, и всё на сегодня!

Сверяемся с расписанием и идём с Микелой отыскивать нужный кабинет, шестьсот второй. Приходится долго подниматься наверх. Кажется, на этом этаже у нас был вступительный экзамен. При воспоминании о нём становится не по себе, снова появляется тревожное чувство, хотя причин для беспокойства, казалось бы, нет.

По расписанию магию теней у нас ведёт магистр Констанца Ярвуд, эффектная брюнетка, которая руководила первым и вторым этапом вступительных экзаменов. Из нужного нам кабинета вываливается сто шестая группа.

Завидев нас, Гауф останавливается:

— У вас сейчас тени?

— Да, — вытягиваю шею, чтобы заглянуть в кабинет.

Вижу за кафедрой Констанцу Ярвуд. Магистр увлечена разговором с тремя адептками, улыбается им и кивает. Гауф прослеживает мой взгляд и подмигавает:

— Она классная, я б лучше ещё раз к ней сходил, чем на… — друг смотрит в расписание, — чем на древний язык.

— Кто бы сомневался, — хмыкает Микела. — Старушка Ветус явно проигрывает тёмной властительнице. Ой, ой, чего мы так покраснели? Нет, Ли, ты смотри на него.

— Да ну тебя! — махнул рукой Гауф и поспешил прочь.

— Зря ты так, — сказала я, проводив взглядом удаляющуюся спину друга.

Микела передёрнула плечами:

— Будет знать, как поучать меня и дразнить Берилом!

— Он хотел как лучше, — вздыхаю я и прохожу в освободившийся класс.

Как здесь душно! С тоской смотрю на закрытые окна, ставлю коричневый прямоугольный кожаный портфель на вторую парту среднего ряда и начинаю доставать, один за другим, учебник «Введение в магию теней», листы пергамента, чернильницу, перо.

Микела следует моему примеру, затем плюхается на стул и принимается обмахиваться пачкой листов пергамента.

Громко пикает и загорается красным сигнальная лампочка над входом в класс — перемена заканчивается, начинается урок.

Адепты неохотно разбредаются каждый к своему месту, но затихать не торопятся. Тут и там доносятся шепотки и тихий смех.

А дальше случается кое-что странное. Вместо того, чтобы начать занятие, магистр Ярвуд щёлкает застёжками портфеля, а в следующий миг открывается входная дверь, и внутрь уверенным шагом входит тот, кто никак не должен был здесь оказаться.

Тот, встречи с кем я боялась сейчас больше всего на свете. Сам тёмный ректор Академии Стихий.

Адепты, все как один, подлетают вверх со стульев и вытягиваются по струнке рядом со своими партами. Шепотки и смех мигом стихают. В классе повисает гробовая тишина. Слышно карканье ворон за закрытым окном и шуршание метлы по брусчатке у замка. Вжих, вжих, вжих.

Констанца снимает мантию и перебрасывает её через локоть. На ней кроваво-красная шёлковая блузка, туго сидящая в области груди, и чёрная юбка в пол. Лорд Грейвуд одет в строгий чёрный камзол.

Он уверенно пересекает кабинет, впечатывая начищенные до блеска туфли в тусклый паркет, и останавливается в полуметре от женщины в красной блузке. Я чувствую подушечками пальцев шероховатый рисунок деревянного стола, за который держусь.

Внезапно понимаю, что мне не нравится тот факт, что на магистре Ярвуд такая вызывающая блузка. Она, вообще, что-то слышала про дресс-код и правила приличия? Или кто-то не умеет подбирать одежду по размеру? Знаю я некоторых, у кого с этим проблемы…

Бросаю неприязненный взгляд на Каллу Поркус — теперь я в курсе, как зовут веснушчатую любительницу блузок на три размера меньше, с которой мы сцепились в магазине одежды.

Но Калла стоит, не шелохнувшись и не моргая, грудь колесом вперёд, не удивлюсь, что даже дышать боится. Как и все вокруг. Ещё бы — сам ректор почтил своим присутствием обычных адептов — когда такое было? Судя по всеобщему ужасу и шоку — никогда.

6. Красный угол

Лианда.

Всю неделю я не выпускаю из рук учебники и пергамент. Я натираю мозоль на указательном и среднем пальцах, которыми держу перо. Я сосредоточена и собрана на занятиях, хотя внутренне хочется выть от тоски и зевать. Но передо мной поставлена чёткая цель, и я иду к ней.

Я снова получаю высокие оценки, а доставшиеся от ректора штрафные баллы, хотя и мозолят мне глаза, но больше не растут. Скоро они сгорят, а я вздохну с облегчением, осталось чуть-чуть.

Наконец, настаёт последний учебный день недели. Завтра выходной. Я почти справилась. Осталось всего два урока: зельеварение и злосчастная магия теней. Я готова к обоим и убеждена, что не получу и двадцати баллов за оба занятия, не говоря уж о пятидесяти!

На уроке зельеварения мы учимся готовить напиток силы. Магистр Плена, невысокая полная суетливая женщина с красным лоснящимся лицом, очень долго и подробно описывает процесс приготовления. Мы внимательно переписываем на пергамент состав напитка, последовательность основных этапов.

— Один литр живой воды, — вещает магистр Плена, обводя всех нас взглядом, — довести до кипения, но не кипятить. Добавить двадцать грамм дикой мяты и десять грамм семян цветка папоротника. Четверть сушёного львиного сердца, три волоса единорога. Настоять ровно десять минут. Влить пять миллилитров крови дракона. Перемешать. Настоять с закрытой крышкой тринадцать минут. Процедить. Перелить во флакон с нанесённой магической формулой, кто скажет какой?

Мы с Каллой Поркес поднимаем руки. Спрашивают Каллу.

— Поленция бибендум, — отвечает та, бросая на меня полный превосходства взгляд и показывая язык.

Я пожимаю плечами. Всё никак не успокоится?

— Прекрасно, леди Поркес, — говорит магистр Плена, стоя к нам спиной и скребя мелом по коричневой доске. — Десять баллов, подойдите ко мне в конце урока с вашим комментариусом.

Я смотрю в свой пергамент, пробегая глазами рецепт напитка и заодно пытаюсь вспомнить, где именно в кладовой лежат нужные ингредиенты. А то сейчас как ринемся туда толпой, лучше сориентироваться заранее.

— Вы сможете попробовать готовый напиток сами или угостить им друзей, Ах, да, чуть не забыла, один важный момент, — магистр Плена поднимает вверх указательный палец. — Не перепутайте львиное сердце и тигриное. Внешне их почти не отличить, и в кладовой они лежат рядом. Цена такой ошибки — мгновенная неконтролируемая вспышка силы у употребившего, и длинные усы. Все меня услышали? Смотрите! Оценивать буду строго! В такой точной дисциплине, как моя, ошибки недопустимы. А теперь приступайте.

Мы с Микелой шустро несёмся в кладовую. Быстро набираем всё необходимое. Я внимательно проверяю табличку с надписью «сердце льва», краем глаза замечаю по соседству с ним «сердце тигра». Выглядит как вяленая говядина, и вправду очень похожи внешне. Фу, пахнет тухлятиной.

Повязываем плотные чёрные фартуки. Достаём котлы. Калла за соседним столом через ряд бросает на меня неприязненные взгляды. Не обращаю внимания. Я сосредоточена и собрана. Взвешиваю ингредиенты, отмеряю порции. Засекаю время.

Вокруг слышится старательное сопение адептов, монотонное тихое бряцанье весов, шуршание деревянных ложек по дну котлов, тихое бурление живой воды. В воздухе смешались свежий аромат мяты, терпкий семян папоротника и время от времени чувствуется духан от львиного сердца.

Возвращаться в кладовую нельзя. Но если что-то забыл, то можно попытаться одолжить у остальных. Поэтому время от времени адепты снуют по кабинету, подходят друг к другу. Тихо переговариваются.

Вдруг раздаётся громкий звон: это у Микелы валятся на пол железные весы с гирьками. Гири откатываются по всему кабинету.

— Вот, зараза! — ругается Микела и наклоняется вниз.

Бросаюсь помогать подруге. Ползаем с ней вместе под партами, пока не находим все гирьки. Возвращаюсь к напитку. Бросаю львиное сердце, волосы единорога. Настаиваю. Вливаю драконью кровь. Перемешиваю. Снова настаиваю. Процеживаю. Готово!

Я заканчиваю одной из первых и теперь незаметно подсказываю Микеле, которая запуталась в своём рецепте. Калла подходит к магистру Плене с комментариусом, наклоняется и что-то шепчет той на ухо.

Вдруг магистр Плена поднимается со своего места и подходит ко мне. Внимательно осматривает содержимое моего котла. Наклоняется к нему. Принюхивается. Вертит в пальцах крохотный остаток львиного сердца. Смотрит его на просвет.

— Что-то не так, магистр? — спрашиваю я, сдвигая брови. Под ложечкой сосёт от неприятного причувствия.

— Сейчас узнаем, сейчас узнаем.

Она уходит в кладовую, возвращается с пищащим белым комочком в руках. Мышка. Достаёт из кармана фартука пипетку. Набирает в неё моё зелье, затем вливает сопротивляющейся мышке прямо в пасть.

Вокруг становится тихо. Адепты замирают и вытягивают шеи. Внимательно смотрят на мышку. Бедненькая, мне её жалко. Задерживаю дыхание и со страхом наблюдаю, что же будет дальше.

Мышка бьётся в руках магистра, затем раздаются хлопок и вспышка. Я пытаюсь разглядеть, что случилось. Но магистр хмыкает, подносит сомкнутые ладони к свободной парте, и все мы видим спокойно ползающую по нему мышку с огромными, длиной сантиметров тридцать, тигриными усами.