Невеста по ошибке

Глава 20

Наутро мы поняли, что «медовый» сезон дождей окончен. Небо Капулы выплакало последние капли дождя на упившуюся влагой землю и посветлело с досады. Яркое солнце принялось активно согревать все вокруг, и казалось, будто весь поселок — это гигантская баня, хоть бери в руки таз с веником и чувствуй себя как дома.

Вернее — как в деревне у бабушки, любительницы попариться досыта, а после принять на широкую грудь пару рюмочек рябиновой настойки и вдоволь почесать языком с соседками.

«Надо будет предложить мужу построить баню, — решила я. — Только как объяснить, что это и с чем едят?..»

Небосклон посинел, а я, напротив, стала хмурой, как грозовое небо. Пришла пора мужу вспомнить о работе и вновь отправиться добывать пропитание. За ту недолгую неделю, что мы провели, не выходя из дому, запасы почти закончились. И если в горшках из тыквы еще осталась солонина, то кукурузная мука, коренья и орехи давно утонули в недрах наших желудков.

Глядя на то, как Фил облачается в «боевые доспехи»: шлем из черепа крыса и серую шкуру, я невольно вспомнила о том, насколько кровожадны животные Капулы. Судя по размерам того же куля, первый просчет охотника непременно станет последним.

— Не смотри на меня так, — попросил Фил, привычным жестом беря в руки копье, — я еще не умер.

Он улыбнулся, но лицо его осталось серьезными, а взгляд — сосредоточенным. В мыслях, муженек наверняка уже покинул дом и гулял по безумному лесу Капулы, выискивая добычу. Только бы сам не стал ею.

Я горестно вздохнула и потупила взгляд. Едва удержалась от того, чтобы броситься мужу на шею и попробовать остановить. Любовь любовью, но кушать хочется всегда.

— Не печалься, красавица, — пообещал Фил и приподнял кончиками пальцев мой подбородок. — Твой муж — великий охотник. Он скоро вернется и принесет тебе обещанный подарок.

А мне… мне уже не хотелось ни шубы, ни белого платья. Ни того и другого вместе. Только бы с Филом ничего не случилось. Никогда мне не стать настоящей варваркой, слишком я мнительная.

— Вернись до наступления темноты, пожалуйста, — прошептала я, вглядываясь в прорези для глаз на причудливом «шлеме» мужа. — Не давай мне повода для волнения.

— Мне приятно, что ты за меня беспокоишься, — признался Фил. — Ты волнуешься зря, охотникам иногда приходится ночевать в лесу. Мы разводим костер, и это отпугивает животных.

— Ты сам говорил, что кули стали кровожадными и перестали бояться огня, — вспомнился мне разговор мужа с посланниками жрецов.

И не то чтобы я злопамятная, но память у меня хорошая, а злость приходит только по поводу. И в данный момент она была всецело направлена на диких тварей и их создателей.

— Отвлекись от плохих мыслей, — посоветовал Фил, — займись чем-нибудь и поменьше думай. Сомнения притягивают неприятности, как запах падали мух.

Я уперла руки в бока и нахмурилась.

— Опять вырезать посуду? Нет уж, от такого занятия мне станет только хуже.

Фил рассмеялся — на этот раз искренне. Крысиный череп на его голове затрясся, загромыхал нижней челюстью. Бр-р-р… у меня озноб по спине пробежал от этого звука.

— Тебе вовсе не обязательно сидеть дома, — продолжил наставлять муж, — прогуляйся, сходи в гости к сестре — она ведь недалеко поселилась?

Я наморщила нос и фыркнула:

— Если ты имеешь в виду Мну, то ноги моей не будет в ее доме. И ее в моем. Она надоела мне еще в пещере, когда мы жили с Ма. Я бы с удовольствием навестила другую сестру — Ка, ее забрали жрецы, помнишь?..

Муж резко перестал смеяться.

— О ней можешь забыть, — в его голосе прозвучала угроза. — Простым жителям Капулы нет входа в их пирамиду. А тебе так и вовсе стоит держаться от жрецов как можно дальше, они привыкли получать желаемое и, наверняка, все еще злы на нас обоих.

— Нет, так нет, зачем так сердиться, — я попробовала восстановить душевное равновесие мужа. Не стоит отпускать его на охоту в таком состоянии, еще промахнется… — Тогда я останусь дома, больше идти в гости мне не к кому.

— Навести мою мать, — неожиданно предложил Фил. — Маэса будет рада с тобой познакомиться.

Предложение меня несказанно обрадовало. Вдруг мать Фила окажется более разговорчивой, чем ее сынок? И я наконец-то узнаю что-то новое об этом странном мире. Лишь бы свекровушка приняла меня благосклонно.

— И еще, отнеси ей часть готовых наконечников для стрел и копий и украшения из костей, которые я вырезал. Маэ продаст их и купит себе муки. А тебе даст за это молока, так что захвати с собой пару пустых сосудов.

— Твоя мама держит коров? — удивилась я.

Странно было представить бывшую наложницу в роли пастушки. Впрочем, что только не сделаешь, чтобы выжить в диком мире.

— Про коров никогда не слышал, — возразил Фил. — У нее стадо тлушек. И не забудь взять у нее травы… те, о которых мы говорили… помнишь?

— Противозачаточное возьму, молока налью, костяные побрякушки отдам, — протараторила я. И широко улыбнулась. — Только скажи, куда идти.

Фил подробно объяснил, как добраться до матери и предложил взять с собой тележку. По поводу последнего я сильно и громко возмутилась.

— Вот что ездовые академики бывают, слышала. Но чтоб ездовые танцовщицы — впервые!

Почувствовала себя оскорбленной и отвернулась от мужа. Пусть катится к Калки, вместе со своей тележкой. Первый месяц замужем, а уже запряг. Нет, милый, врешь, не возьмешь.

— Как знаешь, — буркнул Фил и направился к выходу. — Только учти, идти далеко, а костяные изделия тяжелые. Если передумаешь, тележка на заднем дворе.

— Не передумаю! — фыркнула я.

— Ах, да, ты же отшельница, тебе не привыкать носить тяжести, — не остался в долгу Фил и громко хлопнул дверью.

Вернее — с остервенением дернул край полога над входом в жилище. Так, что плотная кожа подозрительно треснула

— Штопать сам будешь! — крикнула я мужу вдогонку.

Но он меня уже не услышал.

Попинав с досады ни в чем не повинную ножку кровати, я принялась за сборы. Натянула так полюбившееся кожаное платье, угги, привязала к поясу котму — на случай, если в отсутствие хозяев в дом пожалуют незваные гости. Дикие животные боятся дневного света, а вот дикие варвары — вряд ли.

В кожаный мешок погрузила приготовленные мужем костяные изделия, пустые кувшины и почти целый калебас солонины — надо же чем-то задобрить свекровь.

— Кому свекровь свекровушка, а кому и свекровища, — некстати вспомнила поговорку.

Хотелось верить, что Маэ помнит молодость в гареме и не станет сильно распекать меня за неумение готовить и шить. Правда, за годы, проведенные вдали от пирамиды, бывшая наложница могла измениться до неузнаваемости, и стать точной копией Ма. Или еще хлеще: ничто так ожесточает человека, как утраченное счастье.

— С другой стороны, если ужилась с Ма — уживусь с любой варваркой, — успокоила себя.

Мешочек получился довольно увесистым, а судя по рассказу Фила, мамаша его жила на другом конце поселка. С одной стороны — это прекрасно, чем реже видишь свекровь, тем сильнее ее любишь. Но с другой…

Все же взяла тележку. Переть на плече такой тяжеленный мешок, все равно, что тащить из ночного клуба пьяную Аришку. Пробовала, знаю. Денег на такси нет, метро и автобусы уже не ходят, попутку ловить страшно. И сил нет волочь, и бросить жалко — свое же, почти что родное.

— Как вы там, подружки?.. — взгрустнулось мне.

Пришлось затолкать подальше мысли о прошлом и вернуться к настоящему.

На поверку тележка оказалась местным аналогом гигантского чемодана из моего прошлого. Сплетенная из веток, с деревянными колесами и откидной крышкой — вполне себе достойный аксессуар для варварки. Роль ручки выполняли две длинные оглобли, для удобства изогнутые лучом.

Но как бы оно ни было, я все же почувствовала себя ездовой ослицей, отправившейся на пробежку с утра пораньше. И все бы ничего, если по дороге мне не повстречалась Мна.

— Вот же тараканы принесли ее на мою голову!

Эта нудная варварка плелась к ближайшему ручью, низко опустив голову. В руках держала две огромные тыквы с приделанными к ним прутьями. Ей бы еще коромысло на плечи да лапти сорок пятого размера, и прям вылитая баба Дуся — соседка моей бабушки. Такая же неопрятная, неуклюжая и вечно чем-то недовольная бабища.

Свернув с утоптанной тропинки, я попыталась затеряться в зарослях неправдоподобно высокой черемши. И как назло, именно в этот момент Мне вздумалось почесаться. Она поставила тыквы на землю и с выражением блаженства на лице принялась шкрябать обеими лапищами свою пятую точку.

— Варя?.. — все же заметила меня, мымра чесоточная.

— Как видишь, — буркнула я, выволакивая из зарослей тележку. На колеса намотались отчего-то липкие нижние стебли и никак не хотели отпускать.

По давно заведенному в «семье» правилу, Мна и не подумала мне помочь. Вместо этого с наглым видом принялась рассматривать мой наряд.

— Хм, такой охотник. Дал старое. Платье.

— Да иди ты к Калки! — всерьез возмутилась я.

Тоже мне, нашлась законодательница мод. Между прочим, за время носки кожаное платье приобрело такую мягкость, что ни за что на свете я не променяла бы его на новое. Оно словно стало моей второй кожей, такой же нежной и упругой, как первая.

Объяснять свою позицию «сестрице» я не стала. Вместо этого тоже присмотрелась к ней с дотошностью следователя. Темные круги под глазами, следы прута на плечах и руках, впалый живот. Видно, ничем кроме побоев, престарелый муж ее не баловал.

— Это так, рабочая одежда, — я небрежно повела плечиком и многозначительно уставилась на огромный синяк на ляжке Мны. — Муж меня холит и лелеет, не то, что некоторых…

— Кого доит? Чего белеет? — не поняла варварка моего чисто русского.

— Любит, говорю, до безумия, — почти не соврала я. — И шубу обещал подарить. Белую! В знак вечной преданности и доверия.

— Белую?.. — глаза Мны стали похожими на две картофелины. — Где он. Взять?

Я хмыкнула и прошла мимо «сестренки» с видом королевы Капулы. И даже плетеная тележка в руках не могла испортить общего впечатления.

— Фил великий охотник, — обронила я на ходу.

И, не прощаясь, покатила в нужную сторону. Умяла Мну по самое не хочу. Как скорпионша, ужалила в самое больное место — в самолюбие.

Довольная собой, очень быстро добралась до жилища Маэсы. Свекровушка жила довольно богато — по здешним меркам. Просторная хижина чуть меньше нашей выглядела добротной и теплой. Из приоткрытой «трубы» приветливо валил ароматный дым, откинутый в сторону полог отчетливо намекал, что гостям тут всегда рады.

Оставив тележку возле входа, я заглянула внутрь жилища.

— Добрый день! — произнесла приветливо.

Маэ понравилась мне с первого взгляда. Крепко сложенная, статная, она излучала уверенность в себе и душевное тепло. Собранные в тугой узел седые волосы все еще были густыми и блестящими, загорелая кожа блестела, натертая маслом. Грудь не обвисла, как у Ма, а длинным стройным ножкам, выглядывавшим из-под короткого кожаного платья, позавидовала бы любая топ-модель из моего мира. Похоже, свекровушка не ленилась ухаживать за собой и до сего дня сохранила привлекательность. Даже странно, что такая привлекательная женщина не вышла снова замуж.

— Здравствуй, — послышалось в ответ.

Маэ помешивала палкой какое-то варево в металлическом бочонке, висевшем над очагом. Повернула голову и улыбнулась, завидев меня. На ее все еще свежем и гладком лице не появилось ни морщинки. И только пронзительные голубые глаза отражали всю мудрость прожитых лет.

— Входи, дочка, — добавила она и махнула ладонью. И осмотрела меня с головы до ног. — Теперь-то я понимаю, почему мой сынок решил жениться вновь. Такие девушки в Капуле большая редкость.

Слышать похвалу из уст свекрови было неожиданно и о-очень приятно. Полдела сделано, осталось скрыть от нее свой буйный нрав, и тогда в ее лице я обрету верного союзника. Правильно говорят: не можешь победить врага — сделай его своим другом. К свекрови это выражение подходит как ни к кому другому.

— Рада встрече, Маэса, — я вежливо поклонилась, стоя у входа, — Фил передал для вас изделия из костей… куда их можно поставить?

Свекровь всплеснула руками и бросилась ко мне.

— Неужели ты сама тащила такую тяжесть?.. Надеюсь, догадалась взять тележку?

— Догадалась… — пробормотала я, все еще испытывая вину перед мужем. И как только он меня терпит? Вечно я воспринимаю его заботу как наказание. И вместо благодарности он получает от меня очередной упрек.

М-да, хорошо готовить я умею только скандалы.

— Зови меня просто Маэ, — попросила свекровь, выходя вслед за мной из жилища. — Я еще не настолько стара, чтобы обзывать полным именем.

Ее задорный настрой передался и мне. Обрадованная теплым приемом, я немного взбодрилась. Оказывается, не так страшна свекровь, как ее малюют.

— Хорошо, Маэ, — улыбнулась я. — А меня зовут Варя.

Свекровь первой взялась разгружать тележку, и мне осталось только удивляться ее силе и выносливости. Взвалила мешок на плечо так легко, будто он весил не больше моей котмы.

— Вся Капула жужжит, как стадо жуков в брачный период, — даже голос не дрогнул от натуги. — После твоего выступления на смотринах, моему сыночку завидуют все охотники. И не только.

Она расхохоталась, запрокинув голову, и я заметила тонкую золотую цепочку на ее шее. На ней висел небольшой кулон с миниатюрной копией ключа, который болтался в моей котме.

Вот так сюрприз!

Маэ усадила меня возле очага и предложила полный калебас молока — самое мое любимое угощение в этом мире. Слаще только любовь с Филом, особенно после ссоры. Э-эх, вот подкреплюсь немного, отосплюсь за день и устрою ему веселую ночку.

Свекровь села рядом и уставилась на огонь. Привычным жестом взяла в руку кулон и принялась перекатывать его пальцами.

— Эта вещица многое значит для тебя? — я решилась завязать беседу.

Маэ повернулась: в ее глазах бездонной пропастью темнела грусть.

— Подарок покойного мужа, — она произнесла это с тяжелым вздохом. — Остальные украшения прошлось продать, чтобы обосноваться на новом месте и вырастить сына.

— Ты все еще любишь его, отца Фила? — предположила я. — Потому и не ходила больше на танцы.

Маэ кивнула и упрятала кулон в декольте.

— Кесо был любящим мужем и славным жрецом. Лучшим из всех, что молились Калки.

Мне до дрожи в коленях хотелось поделиться со свекровью прошлым. Рассказать ей, что ее возлюбленный, возможно, вообще жив. Ведь тот дикарь, что бросился под колеса такси, определенно выходец из Капулы. И внешне похож на жрецов.

Но, памятуя опыт общения с другими варварами, я не стала сразу выливать на Маэ всю информацию. Хотя она и перла из меня, как дрожжевое тесто из кадушки.

— Фил мало рассказывал об отце, — произнесла я вслух. — Он вообще не любит говорить о прошлом.

Маэ подлила мне еще сладкого напитка и снова присела рядом. Обхватила колени руками и печально улыбнулась.

— Мой мальчик все еще сердит на Кесо, но я-то знаю, что они с отцом похожи, как две капли молока. Фил такой же бунтарь и первопроходец, хотя и не признается в этом.

Я скрестила пальцы на удачу и перешла в наступление.

— А этот кулон, что висит у тебя на шее, он что-то значит?

Маэ вздрогнула и посмотрела на меня в упор.

— Почему ты так думаешь? Даже Фил не знает о ключе. Это страшное табу!

Калки, и эта туда же! Как бы ей так прозрачно намекнуть, что я и табу — две вещи несовместимые.

— Мне уже встречалось такое изображение, — призналась я на свой страх и риск. — И знаю, что оно каким-то образом связано с перемещением между мирами.

Маэ долго смотрела на меня, но все же решила посвятить в фамильную тайну. Но, прежде чем начать рассказ, выглянула на улицу и плотно запахнула полог жилища. После чего склонилась к моему уху и шепотом поведала:

— Многие века наши предки были хранителями великих врат в чужие миры. В древнем храме, на самой вершины горы Палип, жила Великая Матерь. Раз в год из ее груди истекало священное молоко. Испив его, хранитель ключа мог поникнуть за пределы сущего. Но это в прошлом… — Маэ всхлипнула, и из ее глаз брызнули слезы. Одна из них упала мне на плечо и обожгла кожу, как горячая искра. — Теперь наш мир мертв, как и Великая Матерь. Нет больше волшебного молока, только это… — она бросила взгляд на кувшин и тяжело вздохнула.

Я сглотнула ком в горле. Выходит, в этом мире жили не просто ученые, но и великие маги. Что же случилось со всеми этими людьми, почему от высокоразвитой цивилизации они вдруг вернулись к первобытности?

Этот вопрос я не преминула задать свекрови. Она долгое время жила среди элиты и наверняка многое успела увидеть и услышать. В порыве страсти мужчины бывают крайне болтливы, и успешная одалиска может вытянуть из них любую информацию.

Маэ меня не разочаровала.

— Однажды из раскрытых дверей в наш мир ворвался демон, — затянула загробным голосом, — захватил власть и применили страшное оружие, погубившее жизнь. Всех, кто уцелел, жрецы храма собрали под куполом. Великая Матерь больше не давала молока. Демон осквернил храм, сделал его непригодным для молитв. Наши великие предки казнили пришельца за святотатство, но слишком поздно… После предки вознесли молитвы богам, и те подарили нам Калки, она охраняет наш мир от скверны. Жрецы ушедших дней завещали хранить ключ от магических врат и пообещали, что когда-нибудь скверна исчезнет и Великая Матерь оживет, чтобы вновь дать нам свое молоко.

Нельзя сказать, чтобы рассказ Маэ меня сильно поразил. О чем-то подобном я догадывалась давно… Примерно с того момента, как увидела соснодубы и гигантских тараканов с привычками домашних питомцев.

— Твой кулон — это миниатюрная копия того самого ключа? — спросила я Маэ. — Его сделал отец Фила?

— Да, маленькая версия ключа от всех дверей, — согласилась свекровь. — Он считал этот символ нашей последней надеждой.

Я положила ладонь на округлое плечо свекрови и заглянула ей в глаза.

— Скажи, из-за чего погиб Кесо? Не бойся. Мне можно доверять.

Маэ дрожала. Физически сильная женщина, она оказалась слишком ранимой морально. Я видела ее панику и почти не надеялась на ответ.

Но свекровь заговорила.

— Фил прав, ты особенная. Совершенно не похожая на других. Учти, этот секрет губителен для всех, кто им владеет. Если жрецы поймут, что ты его знаешь — казнят тотчас.

— Я не боюсь их, — мой голос звучал уверенно, как никогда. — Продолжай.

— Кесо верил, что мир за пределами Капулы ожил, — доверительно сообщила Маэ. — Но другие жрецы не хотели его слушать. И тогда он в одиночку отправился в солнечную рощу, чтобы доказать свою правоту. Нарушил защиту предков и погасил Звезду Капулы. За что и был растерзан всемогущей Калки.

— Постой, — вздрогнула я. — Как это — погасил звезду? Она же до сих пор сияет над пирамидой.

Маэ закрыла лицо ладонями и покачала головой.

— Ты никогда не видела ее вблизи, — пробормотала она. — Прежде, когда я стояла возле главных ворот, то видела, что луч Звезды бил прямо ввысь и растекался по всему небу. Но в тот день, когда погиб Кесо, наследие предков горело не так ярко. Совсем по-другому.

— Ты не спрашивала жрецов об этом? — поинтересовалась я.

— Что ты!.. — Маэ замахала на меня руками. — Они бы меня убили за такие вопросы. Перед тем как изгнать меня из гарема, Нерун, главный жрец после Кесо, долго расспрашивал и даже пытал. Я все выдержала ради сына и ничего не рассказала. И зря проговорилась сейчас…

— Не зря! — я взяла ее за руку и ободряюще похлопала. — Жрецы определенно что-то скрывают, не зря же они понавешали столько табу.

— Нет, — Маэ вырвала руку и отсела от меня на приличное расстояние. — Кесо нарушил заповеди предков и едва не погубил всю Капулу. Другим жрецам пришлось долго восстанавливать защитный покров, но их силы слишком слабы.

Мне стало жутковато. Что, если Кесо и вправду нарушил целостность купола и вышел из Капулы? Нашел пещеру и перенесся в наш мир. Но как, Калки побери, он выжил за пределами бункера?

— А нет ли в самой Капуле другого источника с целебным молоком? — на всякий случай уточнила я у Маэ.

— Нет, — ответ был очевиден, — иначе жрецы бы его давно отыскали. Прошу тебя, уймись, знания не приносят ничего, кроме вреда. Они — отрава для души, так утверждает Нерун.

В моем мире говорят: «Много будешь знать, скоро состаришься». Судя по всему, эти варвары намерены жить вечно. Вон и Маэ, такая сильная и выносливая, и то боится. Запугали жрецы народ, ох, запугали…

— Последний вопрос, позволишь? — я вновь обратилась к свекрови.

Мне совершенно не хотелось ссориться с ней в первый же день знакомства. Но желание узнать правду оказалось сильнее.

— Последний!.. — судя по голосу, Маэ злилась. И не слабо.

— Что стало с ключом от великих врат? Кесо унес его с собой?

Лицо Маэ свело судорогой. Глаза ее расширились, а грудь напряглась.

— Кесо хранил ключ до последнего вздоха, — еле выговорила моя свекровь. — Когда его истерзанное тело жрецы принесли в Капулу, то покрытое кровью сокровище передали на хранение Неруну. Теперь он — главный жрец и хранитель ключа.

— Это достоверная информация? — великий сыщик Варвара продолжил допрос.

— Я видела это своими глазами, — Маэ схватилась за сердце и выбежала вон из жилища.

Н-да, не с того я начала знакомство со свекровью. Взяла и довела милую варварку чуть ли не до истерики. Если она пожалуется сыну — не сносить мне головы. Хотя, нет, голова-то как раз останется целой. А вот задница поболит знатно после той порки, что задаст мне Фил.