Невеста по ошибке

Глава 24

Меня привели в комнату Нера и заперли. Когда запор щелкнул с обратной стороны, я вздрогнула. К чему такие меры предосторожности? Пирамида и снаружи, и изнутри охраняется как сокровищница падишаха. Даже если и сумею выбраться из комнаты, то вряд ли самостоятельно доберусь до выхода.

Оставшись в одиночестве, наконец-то смогла рассмотреть святая святых главного жреца. Во время первого визита было не до того.

В интерьере преобладали коричневые оттенки. В свете ламп казалось, будто вся комната состоит из резных плиток шоколада — молочного и горького, пористого и с добавлением карамели.

— Кажется, у тебя, Варвара, настоящий стресс! — объявила я.

Так отчаянно захотелось заесть все невзгоды плиткой шоколада или мороженкой. Еще лучше — наведаться к маме, прижаться к теплому родительскому боку, объесться пирогами и запить все это домашней наливочкой.

От осознания, что такие родные сердцу вещи недостижимы, захотелось реветь в голос. Единственное, что удерживало, так это нежелание показаться Неру слабой.

— Спокойствие, только спокойствие! — приказала себе.

Сделала три глубоких вздоха и вернулась к осмотру. Размещенная в центре «кабинета» кровать была очень низкой и больше напоминала брошенный на пол матрац. Не иначе как бесстрашный жрец побаивался высоты.

Как и в других комнатах пирамиды, пол спальни устилал пушистый ковер. Узкое окно, сильно смахивавшее на бойницу, прикрывала резная кованая решетка. Зачем? В такую щель разве что ребенок пролезет. Но уж точно не я, даже при условии, что сильно похудела в этом мире.

Ох, и подозрительные эти жрецы. Так и захотелось что-нибудь отчебучить. Зря, что ли, они подозревают, нужно же оправдать оказанное недоверие.

— Вот бы, как в детстве, засунуть нахалу жабу в кровать или капнуть чернил в кружку.

Прошлась по периметру помещения, заглянула шкафы и многочисленные ларчики, расставленные по комнате. Ничего особенного не обнаружила. Так, побрякушки разные, но к чему они мне в этом мире? Не дай Калки, на их блеск еще кули позарятся.

И тут внимание привлек небольшой шкафчик, будто вмонтированный в высокую металлическую спинку кровати. Он отчетливо выделялся на фоне основной резьбы своими продолговатыми пазухами. Чувствовалось, что его довольно часто открывают.

— Интересненько…

Подрыгала в разные стороны круглую ручку, размером с крупную пуговицу. Но шкафчик и не думал выдвигаться. И что самое главное: на нем не было и подобия замочной скважины. И все же секретную дверку определенно заперли.

«Не можешь вскрыть — сломай!» — подсказала смекалка.

«Не можешь сломать — схитри!» — вторила ей женская самонадеянность.

«Ключ от всех дверей» — услужливо отозвалась память.

Стукнула себя по лбу за забывчивость и полезла в котму. Что-то же должен открывать этот злосчастный ключик? Наверное, не зря Маэ назвала его так…

Стоило провести головкой ключа по дверце, как запирающий механизм щелкнул. Что-то типа нашего домофона. Крышка шкафчика отлетела в сторону, больно ударив по кончику любопытного носа.

— Дорвалась, Варвара Степановна, — похвалила я, — ладно хоть не оторвало.

Потирая «пятачок», заглянула в открывшуюся щель и тут же забыла о боли. В продолговатом углублении лежал ключ — копия того, что был у меня в руке. Очень плохого качества копия.

— Врете, меня этой бутафорией не проведешь!

Нет, жрецы наверняка старались в точности передать детали утраченной вещицы. Но изготавливать ключи — это тебе не жен у мужей изымать. Тут умения нужны, сноровка.

Неожиданное открытие дало пищу для размышлений. Изголодавшийся от длительного безделья мозг принялся переваривать информацию. И пришел к выводу, что отец Фила все же не погиб. А перенесся в мой мир и случайно подарил ключик будущей невестке. То бишь, мне.

— Знала бы, кого Васька сбил, была повежливее, — охнула я. — Не каждый же день будущие тести выскакивают под колеса такси.

Осталось докумекать, что мне с этим открытием делать. Интуиция громогласно заявила: жрецам доверять нельзя. Узнай они, что я разгадала их тайну — пощады не жди.

За дверью послышались шаги.

— Как не вовремя!

Поспешно затолкала свой экземпляр ключа обратно в котму, а подделку вернула в шкаф. Но упрямый запор не хотел защелкиваться. Калкин механизм оказался таким же древним, как и сама пирамида.

Нер вошел в тот момент, когда я всей грудью налегла на спинку кровати. Запор сработал, но слишком поздно.

— Что ты вынюхиваешь здесь? — взревел жрец и бросился к кровати.

— А разве тут что-то есть?.. — я притворилась паинькой. — Не просто было интересно, их чего сделана кровать и…

Договорить мне не дали. Нер грубо оттолкнул в сторону. Кошек у меня в родстве наверняка не было, потому приложилась я знатно. Хорошо, что лететь с кровати было не высоко, иначе избежать сотрясения мозга не удалось бы.

Пока поднималась на ноги и потирала ушибленный локоть, жрец с азартом ищейки обследовал тайник. Потом снял с шеи неприметный медальон в виде солнца с тремя лучами и приложил его к ящичку.

— Зажмурься! — приказала мне. — Посмеешь открыть глаза — умрешь немедленно.

Ха, испугал скунса фимиамом. Я закрыла глаза ладонями и для пущей убедительности отвернулась. Все, что ненужно, мне уже известно.

Поняв, что ключ по-прежнему находится в тайнике, Нер издал облегченный вздох. Подошел ко мне, но напрасно я ждала извинений. Как только убрала от лица руки, жрец замахнулся и залепил мне звонкую пощечину.

— Любопытство наказуемо! — сказал с ненавистью.

Подошел к двери и дернул за шнур. На звон колокольчика в спальню вбежали воины и слуги.

— Отведите ее в нижний гарем. Не кормить до вечера и не давать воды, — приказал им мстительный блондин. — Пусть прочувствует всю прелесть наказания.

— Я… — мне хотелось оправдаться.

— Возрази! — грозно прорычал Нерун. — И я заменю наказание десятком плетей. Хочешь?..

Закрыла рот и плотно стиснула зубы. Быстро же меня лишили статуса любимой жены. И это за такое несерьезное преступление.

Меня не слишком нежно подтолкнули в спину. Я опустила голову, боясь взглядом выдать степень своего возмущения. Ну, погоди, жрец, доберусь до тебя. Не знаю, когда и как, но доберусь непременно. Или я не настоящая «Зефирка».

— Тут быстро учатся ценить благосклонность жрецов, — заметил стражник, распахивая дверь нижнего гарема.

— Не нуждаюсь в подачках! — парировала я.

Помещение больше походило на свинарник, чем на жилище наложниц. Отвергнутые жены не заботились ни о своей внешности, ни о чистоте жилища. Зачем распинаться, если уже упустили шанс?

Как пояснили слуги, наказанные или попросту не понравившиеся жрецам, женщины приравнивались по статусу к рабыням и выполняли самую грязную работу. Отрабатывали, так сказать, свой кусок кукурузной лепешки. А свободное время проводили, перемывая кости более успешным товаркам.

— Постарайся не злить их, — предупредил один из стражников. Самый молодой, видать, не разучился сочувствовать.

В просторной комнате, заполненной двухъярусными деревянными кроватями, было душно и людно. Несколько десятков женщин мирно похрапывали, утомившись за день.

Но мое появление все изменило. Стоило войти — и ненавидящие взгляды чуть не прожгли дыру в моей груди.

— Принимайте новенькую! — сообщил скопец, приставленный наблюдать за нижним гаремом.

С этими словами подвел меня к свободной нижней койке, зажег еще одну масляную лампу и поставил на каменный выступ. Света она давала не больше, чем лампада. Но мне и этого хватило, чтобы осмотреться и понять, что в следующий раз стоит проявить большую осторожность. Жить в таком террариуме, среди полсотни ядовитых змеюк всю оставшуюся жизнь — наказание похуже плетей.

— Не шалить и не обижать, — предупредил скопец и вышел.

Как только дверь за ним закрылась, клубок гадюк зашевелился.

— Добро пожаловать в ад, — нарочито льстиво пропела одна из варварок. Старая и сморщенная, как урюк. — Что, не подошли жрецам твои телеса? Иль лежала бревном?

Я разлеглась в самой соблазнительной позе, какую только смогла придумать, и лениво потянулась.

— Да нет, заездила Неруна до полусмерти, вот он и обиделся. Ну, ничего. Побуду здесь денек-другой и обратно вернусь. И в следующий раз пощажу гордость повелителя. Сделаю вид, будто заснула после третьего раза.

Соседка по несчастью раскрыла от изумления рот, но так и не нашла, чего возразить. Глаза ее налились кровью.

— Вы как хотите, мне выспаться надо, — заявила я и отвернулась к стенке.

И на удивление быстро уснула. Даже не успела посочувствовать самой себе и мысленно пожаловаться маме на злую судьбу.

— Вот бы проснуться утром и понять, что это был лишь сон… — пожелала тихонько.

Чуда не случилось.

Проснулась я от того, что кто-то грубо стащил за ногу с кровати. Не понимая, что происходит, вскочила и тут же упала снова. Со всех сторон на меня сыпались удары — кажется, лупили скрученными в жгуты шкурами.

— Ну, все, достали! — взревела я.

Схватила свое «одеяло» и начала им активно отмахиваться от разбушевавшихся варварок. И не лень им ночью драться? Неужели они надеялись, что я буду смирно терпеть побои?

Ага, щаз! Даром, что ли, меня в детстве мальчишки дразнили Конаном, я тоже знаю пару болевых приемчиков.

Одна из нападавших достала из-под матраса нож. Пусть и каменный, но все же холодное оружие. Если ударить метко — жрецу меня не добиться. Но и Филу тоже.

Игра перестала мне нравиться.

В панике отступая и одной рукой прикрываясь шкурой, второй принялась шарить в котме. Как говорится, склоняйся перед противником только для того, чтобы взять в руки кувалду.

— Познайте гнев русской женщины! — взревела я.

Кувалды у меня не было, зато был дезодорант-спрей. Я отбросила шкуру, сцапала масляную лампу и подставила ее под струю аэрозоля.

Славный получился факел!

В воздухе запахло свежим арбузом и паленой курицей. От дикого визга стены задрожали. Варварки растеряли боевой азарт, принялись кататься по полу и шкурами тушить на себе пламя.

Скопец заглянул в комнату, только когда в моем дезодоранте кончился газ. Судя по выражению лица, не так-то он и расстроился из-за потасовки. Но тыкву с водой принес и по очереди обмакнул в нее дымящихся «клушек».

Ну вот, опалили, теперь можно и ощипывать.

Я с видом победительницы молча наблюдала за происходящим. С лица при этом не сходила злорадная улыбка.

— Ты поплатишься за это жизнью, — скопец тут же нашел виноватую.

— С чего бы это? — возразила я. И подтолкнула ногой валявшийся на полу нож. — Они первые хотели меня зарезать. А Нерун, между прочим, еще не лишил меня должности любимой супруги.

Мужского достоинства прислужников лишили, а вот мозги у них работали на полную мощность. Быстренько прикинув, что связываться со мной себе дороже, скопец погнал табун неощипанных девах к лекарю. Меня же заставил мыть в нижнем гареме полы.

— Может, и меня врачу покажешь? — захныкала я. — Смотри, — и показала ему синяки.

С умным видом скопец осмотрел мою кожу, потыкал пальцем самую сильную ссадину и заявил:

— Само заживет.

Вручил пористую губку, кусок хозяйственного мыла и указал на тыкву с водой.

— Сделай, чтоб все блестело, как моя лысина. Доложу о тебе господину, пусть решит, как с тобой поступить.

Я чуть не расплакалась от обиды. На этот раз мне точно досталось ни за что. Как можно наказывать за то, что ты пытался сохранить себе жизнь?

Одно слово — варвары.

Нижний гарем показался мне настоящими Авгиевыми конюшнями. Столько пыли и грязи я не видела и в общаге, где жила вместе с десятком сокурсниц. Даже в полумраке можно было отчетливо рассмотреть закопченные потолки, усыпанный пылью и грязью пол, расшвырянные по всему помещению вещи варварок. Тут не ведро воды надо, а моющий пылесос. А еще лучше — целый штат работников клининговой компании.

— Этих варварок не в нижний гарем надо, а к Ма на перевоспитание, — пробурчала я. — Моя приемная «мамочка» знает, как приучить к труду.

К тому времени, как закончила уборку, все тело ныло, как после трех корпоративов подряд. Выдохлась Варенька, аки клубничная наливочка на солнцепеке.

Но осматривая результат, осталась собой довольна. Почувствовала себя настоящим героем, победившим жуткого монстра Бардачеллу.

— Только ведь опять засрут донельзя, — заметила жалобно.

В коридоре послышались тяжелые шаги обремененного властью человека. Запор щелкнул, и предо мной предстал Нерун собственной персоной. Хмурый и настороженный. В помещении стало так холодно, будто наступил Ледниковый период.

— Ты вообще умеешь вести себя смирно и скромно? — вопросил жрец.

Я даже подняться с пола не соизволила. Помотала головой и устало вякнула:

— Скромно — иногда, по праздникам. Смирно — ни за что на свете.

Вопреки ожиданиям, Нер заржал. Его смех походил на скрип несмазанной телеги. Похоже, жрец смеялся редко и подзабыл, как это делается.

— Поднимайся, — приказал мне. — Наказание закончено. Можешь вернуться в свою комнату.

Кряхтя, как столетняя бабка, я поднялась с пола. Разогнула спину и потерла поясницу.

Нер подошел ближе, обошел вокруг меня, рассматривая. При этом его глаза загорелись азартным блеском.

— Тебя били? — спросил он.

Я поморщилась и с тоской глянула на синяки — эх, и долго же заживать будут.

Нер коснулся ссадины у меня на локте, кончиком пальца проделал путь до груди. Обвел контуры огромного синяка. Калки! Да он никак того — садо-мазо!

— Так неправильно, — почти нежно пропел он. — Проси, что хочешь. Ты заслужила компенсацию.

Я прищурилась: не сошел ли жрец с ума? Откуда вдруг такая щедрость.

— Отпусти меня домой, к мужу, — моя просьба прозвучала как удар плетью.

Нер нахмурился, но не рассердился. Коснулся моих волос, заправил прядь за ухо и заметил:

— Любое желание в пределах пирамиды.

Я рассмеялась — хрипло и горько. Но железо куют, пока горячо. А у мужика берут, пока дает.

— Хочу всю пирамиду. Целиком!

— Она твоя, — с легкой усмешкой согласился жрец. — Можешь покидать покои в любое время и посещать все комнаты. Только не ходи в правое крыло пирамиды. И в подвал.

Сказал, и растворился в пустоте коридора. Слуга проводил меня в покои — с почестями. Сказал, что для меня уже готовят баню.

— Пока отдохните и поешьте.

Мне поднесли корзину с фруктами, вяленым мясом и сладкими кореньями. Кувшин молока и калебас с горячительным.

Но я и не притронулась к пище. Плюхнулась на кровать и сжала виски ладонями:

— Калки, зачем мне пирамида, когда рядом нет любимого?..