Невеста Сфинкса

Глава 17

Еще не пробило и семи часов, как наши путешественники тронулись на ослах из гостиницы в Каире, куда они прибыли накануне, в сторону Гизы. Известно, что подобным образом часов за семь можно добраться до пирамид и успеть к вечеру того же дня вернуться обратно. Хозяин отеля предупреждал путешественников, что там желательно двигаться большой компанией. Иначе можно сделаться жертвой разбойников и мошенников-феллахов, коих в окрестностях пирамид пруд пруди. И рассказал историю об одном своем недавнем постояльце, молодом англичанине, человеке состоятельном, который отправился к пирамидам в одиночку. На нем была массивная цепь и много дорогих колец, и феллахи, которые напросились к нему в проводники, задумали сбросить его с пирамиды и обобрать. К счастью, он разгадал их коварный умысел. Стоя на вершине и глядя в подзорную трубу, он заявил, что вон там, внизу, идут его друзья из гостиницы и скоро тоже поднимутся вверх. Для убедительности молодой человек начал кричать людям, находившимся внизу и махать носовым платком. Этот трюк спас ему жизнь.

К тому же надобно остерегаться покупки разных «древностей», изготовленных в местных лачугах и выдаваемых за уникальные древние предметы. Все эти советы пригодились, потому что по мере приближения к пирамидам число феллахов в синих куртках, желающих стать проводниками богатых иностранцев, увеличивалось прямо на глазах. Они наперебой выкрикивали что-то историческое, желая потрясти слушателей своей ученостью, предлагали «древние» статуэтки Осириса и Анубиса, руку мумии, воду, серебряные греческие монеты, опять же очень «древние». Соболев только смеялся и гнал их, впрочем, пришлось согласиться на присутствие одного проходимца, наиболее пристойного на вид, к тому же бегло говорящего по-английски. Его и наняли для сопровождения. Соболев всю дорогу искренне потешался над тем, что этот доморощенный гид пытался рассказывать из древней истории, и, к слову, кое-что даже записал в свой дневник, чтобы после повеселить студентов на лекции.

Когда путешественники оказались на плато Гиза и перед их взором из песка выросли величественные пирамиды, огромными ступенями уходящие в небо, то в первые мгновения Викентий Илларионович не мог говорить, так его переполняли чувства.

– Господи помилуй! Какое счастье, что я вижу это! Десятилетиями рассказывать студентам, во всех подробностях описывать и ни разу не видеть собственными глазами эти грандиозные сооружения!

Серафиме Львовне даже показалось, что слезы сверкнули в глазах всегда сдержанного и чопорного мужа. После памятного обоим побега Серны в монастырь никогда она более не видела его таким взволнованным и растроганным.

Молодые люди столпились около профессора, ожидая увлекательного рассказа. Лавр поспешно раскрывал кофр с фотографическим аппаратом, желая запечатлеть каменных гигантов. В его голове уже рождались гениальные планы, удивительные ракурсы для фотографий.

– Сюда, сюда! – Профессор спешил к подножию самой большой пирамиды.

– Вот, друзья мои. Самое гигантское сооружение древности, пирамида Хуфу, ошибочно именуемая пирамидой Хеопса. Стоит на высоте в 131 фут, далее возвышается еще на 450 футов. Но, кроме высоты, поражает еще чудовищная масса и объем. Внутри свободно и легко мог бы поместиться самый большой храм христианского мира – собор Святого Петра в Риме, причем, даже не касаясь поверхности! Более миллиона каменных блоков, да еще не сохранившаяся облицовка, которая сияла на солнце. Вон там, на самой вершине, видны еще остатки облицовки, – Соболев махнул рукой вверх, – прочее же арабы растащили на строительство своих домов в Каире. Обратите внимание, как обработаны камни. Они идеальны, совершенно ровные, пригнаны так, что и теперь не просунешь между ними и тонкого листа бумаги. А ведь тогда не существовало железных орудий. Орудия использовались только медные, стало быть, существовала целая армия точильщиков орудий.

– Но как же были построены такие высокие сооружения? – недоумевала Зоя.

– До сих пор ученые толком не знают, как это происходило, хотя существует некое описание, данное Геродотом. Да и то, записанное им со слов египтян, живших гораздо позже времени постройки. Скорей всего, сооружались дополнительные приспособления, по которым втаскивались наверх, на салазках, камни для строительства. Колеса не использовали, завязли бы в песке. Сто тысяч людей в течение тридцати лет трудились, возводя пирамиды.

– Но зачем, для чего все это? – продолжала вопрошать Зоя, которая явно запамятовала то, что когда-то учила в гимназии.

– Там должно было покоиться тело царя Египта, фараона Хеопса. Но, насколько мне известно, его там нет, или, вернее, ученые его там не обнаружили.

– Мы полезем внутрь? – оживился Петя.

– Сделаем такую попытку. – И профессор устремился наверх по камням ко входу в пирамиду, находившемуся довольно высоко от земли. Лезть наверх оказалось довольно затруднительно, особенно дамам, так как сами блоки, из которых выстроена пирамида, довольно высоки.

– Да погодите, погодите же вы! – вскричал Лавр. – Дайте же сделать памятный снимок!

Фотоаппарат щелкал, запечатлевая путешественников у подножия и у входа в величественную пирамиду. Разумеется, первым был сфотографирован профессор, который буквально прильнул к историческим камням, не скрывая своего волнения и восторга.

Последними запечатлены были радостный сияющий Петя и Серафима Львовна в компании с Аристовым, который помогал ей взбираться по камням наверх. Лавр смотрел в объектив и видел там кузена, который готов был летать от восторга и распиравших его чувств. Что ж, посмотрим, посмотрим, чья возьмет, женщины такие непостоянные, такие переменчивые! А вот и драгоценная тетушка, изморенная жарой. Позади маячит герой-освободитель, воин на каникулах. Что-то у вас странные лица, друзья мои, словно вы что-то потеряли или, может, наоборот, нашли?

– А теперь я намерен пролезть внутрь и сделать там свои фотографии! – решительно заявил Лавр, закрыл объектив и устремился наверх, подхватив штатив.

Серафима Львовна, тяжело дыша, остановилась передохнуть. Сколько ступеней, двести? Господи, помилуй! Хорошо бы добраться до входа, а уж на самый-то верх она, пожалуй, не пойдет, с нее достаточно. По спине течет пот. Да так сильно, что пятно заметно на платье. Как неприлично, рядом молодой мужчина, от нее, возможно, потом пахнет? Кошмар! Шляпа просто прилипла к голове, ее уже не снимешь, что там осталось от прически! Но отказаться от милого приключения она не могла, муж никогда в жизни ее бы не простил и извел бы насмешками. Вон он, впереди! В его-то годы! И забыл о возрасте! Вот что делает любовь к прекрасному!

Она утерла лицо и оперлась на следующий камень, чтобы преодолеть очередную ступень. В этот миг широкая и крепкая ладонь ухватила ее ручку и увлекла наверх. Этот жест, дружеский, деликатный, но в то же время властный, поверг ее в смятение. Она поймала себя на мысли, что ей не хочется отнимать руки. И она продолжала опираться на руку Аристова. Что ж, муж увлечен камнями. Лавр тащит тяжелый кофр и штатив, Петя помогает взбираться Зое. Разумеется, ей ничего не остается, как принять помощь Аристова. Егор мягко, очень вежливо поддерживал ее под локоть и слегка за талию. Его руки были горячие, чуть влажные. Глаза смотрели спокойно и серьезно. У Серны вдруг закружилась голова. Эти прикосновения были преступно приятны.

– Так! А кто напомнит мне известную поговорку о пирамидах? – экзаменовал профессор молодежь.

Петя и Зоя переглянулись и захихикали.

– Все боится времени, но время боится пирамид, – выдохнул Лавр, утирая пот, который катился по его лысой голове и лицу градом.

Дядя должен быть всегда доволен своим племянником, нельзя даже в мелочах разочаровывать дядюшку. Он поставил штатив и приготовился вслед за профессором нырнуть в таинственные глубины пирамиды. Проводник что-то залопотал, показывая в сторону дам.

– Наш чичероне говорит, что дамам, вероятно, не стоит спускаться вниз, неудобный путь и очень душно. Может, вам с Зоей Федоровной и впрямь остаться на поверхности, дорогая? – Профессор присел на один из камней и обмахивался шляпой. Прочие расположились рядом.

Серафима обрадовалась предложению мужа, а Зоя откровенно расстроилась, ей очень хотелось попасть внутрь пирамиды. Она вопросительно взглянула на брата.

– Как хочешь, Зоя. Только бы тебе хватило сил. Я не хочу, чтобы эта пирамида стала усыпальницей прекрасной царевны Зои! Но, как я полагаю, придется ползти на четвереньках, залезать и спускаться в очень узком проходе, словом, путешествие, полное неприятностей для дам.

Зоя надулась, но вынуждена была отступить и составить компанию Серафиме Львовне. Та же, в свою очередь, с содроганием представила себе, как она ползет, о ужас, на четвереньках, и ее округлости, обтянутые юбкой, колышутся перед носом у Аристова! Более непристойной картины трудно себе представить, и посему лучше отказаться от заманчивого путешествия в глубь веков.

Итак, решено, дамы остаются ждать мужчин, которые с решительным видом зажгли масляные факелы и двинулись в глубь неизведанного. Вход в пирамиду располагался на высоте пятнадцатой ступени на северо-восточной стороне. Проход с самого начала оказался очень узким и круто пошел вниз. Пришлось и впрямь ползти на четвереньках, иногда почти на животе. Воздух оказался спертым, дышать становилось все тяжелей еще от дыма горящих факелов. В какой-то момент путь преградила гранитная глыба, которая, по замыслу строителей, должна была останавливать древних незваных гостей гробницы. Однако те прогрызли в песчанике обходной путь, по которому и двинулись дальше путешественники. Теперь путь, такой же мучительно узкий, пошел в гору и привел в маленькое помещение. Одна из стен не доходила до потолка и представляла собой дальнейший проход. Итак, предстояло лезть прямо на стену, чтобы продолжить движение вперед. Проводник ловко вскарабкался наверх по выдолбленным за века углублениям и помогал лезть остальным.

– М-да! – только и молвил Соболев, с трудом преодолевая преграду.

Но неудобней всего было Лавру, который тащил на себе аппарат и штатив. Иногда он невероятным усилием гнал от себя преступную мысль бросить все тут и подобрать на обратном пути, но мысль о том, что книги дяди, его лекции будут украшены его фотографиями, что петербургские журналы выстроятся в очередь за ними, заставляла, скрипя зубами, тащить все это дальше. После стены – опять узкий проход с нависающим над головой потолком, маленький покой, опять гранитный обломок на пути и, наконец, – склеп царя!

Уф, наконец-то можно разогнуться и размять затекшие члены! Путешественники огляделись, и разочарование отразилось на их лицах. Небольшая комната, отделанная полированным гранитом. Потолок и стены черные и закоптелые от дыма факелов. Ни одного иероглифа, ни одного рисунка! Ничегошеньки! Посередине располагался пустой саркофаг без крышки и никаких следов мумии фараона и неведомых сокровищ.

Профессор, разумеется, по трудам именитых египтологов знал, что будет именно так, но все же он с тайной надеждой ходил вдоль стен и светил факелом. Вдруг что-нибудь да откроется и его пытливому взору, что осталось незамеченным предшественниками? Бедуин-проводник расположился в углу, Петя повалился рядом совершенно без сил. А Лавр принялся устанавливать аппарат и делать долгожданные снимки. Аристов тоже с любопытством ходил вдоль стен, рядом с Соболевым.

Воздуху не хватало, в голове стучало и шумело, сердце бешено колотилось, но Соболев был совершенно счастлив. Вдруг раздался такой оглушительный грохот, что профессор подпрыгнул на месте. Петя тоже подскочил с жалобным испуганным криком, а Лавр, чертыхаясь, уронил штатив, да слава богу, ухватил аппарат. Только Егор сразу понял, что это за звук. Все четверо с ужасом обернулись к проводнику, который продолжал сохранять невозмутимый вид, и только от его старого ружья, которое он зачем-то тащил за собой всю дорогу, медленно уплывал дымок. Оказывается, существовал местный обычай приветствовать иностранцев, добравшихся до царской гробницы, выстрелом из ружья. Эффект получался сокрушительный! Выждав секунду, пока пройдет испуг, проводник запел торжественную песню с серьезным и величественным видом, созерцая который, невозможно было удержаться от смеха.

Обычно в «программу развлечений» путешествующих входил еще и трюк с поиском древностей. Вдруг бедуин находил где-то в уголку черепок или еще что-нибудь и предлагал неискушенному туристу. Понятно, что все это было заготовлено заранее, но как обставлено! Из самой пирамиды Хуфу! Однако с профессором этот жалкий фокус не прошел, но тот был щедр и не обидел бедуина, наградив его монетой при расставании.

Из гробницы фараона двинулись в склеп царицы. Эта комната оказалась совершенно пустой, с гладкими мраморными стенами. Дальнейший путь привел к таинственному колодцу.

– Что там? – заинтересовался профессор.

– Никто не знает, – коверкая английские слова, ответил проводник. – Никто из иностранцев, которых я сопровождал, никогда туда не спускался, не пытался и никто из арабов.

– Но ведь дно-то у него есть? – спросил Аристов.

– Нет, это бездонный колодец! – последовал уверенный ответ.

– Не может быть, у всего есть конец! – строго заметил Соболев.

И все уставились в темноту колодца, пытаясь разглядеть что-нибудь.

– А вот мы сейчас и поглядим, есть ли там конец, и где он! – Аристов быстро и ловко обмотал себя веревкой, прихваченной на всякий случай, и дал ее в руки своим спутникам. Он начал спуск, упираясь ногами в стены колодца, и обнаружил там тоже выемки для ног. Спуск продолжался долго, темнота окутывала Егора, все так же не хватало воздуха, а конца все не было. Отверстие наверху потихоньку уменьшалось, таяли и силы Аристова.

– Ну что, что там? – нетерпеливо кричали сверху.

– Ничего, пока ничего, – едва отвечал Егор, который уже изнемогал.

– Вот что, голубчик, давайте-ка вы назад! – приказал профессор, и они начали тянуть Егора вверх.

– Так вы добрались до дна? – спросил проводник.

– Нет, – Аристов отер лицо платком.

– Я так и думал, – лукаво заметил бедуин. – Его там и нет!

Когда Егор выбрался наверх и упал без сил, Лавр не удержался и бросил вниз сначала камешек, а потом и горящий факел. Долго ждали стука камня, да все понапрасну. Факел тоже светил, мерцал, а потом потух, но разглядеть чрево пирамиды, преисподнюю не удалось.

Уже потом, когда вся компания ползла назад, проводник остановился и спросил Соболева:

– Господин, если бы вы могли подняться в воздух и двигаться все выше и выше, нашли бы вы там конец?

Соболев остановился в изумлении от философствования неграмотного феллаха.

– Возможно, что и нет.

– То-то и оно! – торжествующе заключил проводник и пополз вперед.