Невеста тёмного лорда

I

Солнце село за горизонт, и улицы столицы погрузились во тьму, которую нарушал огненный герб Веркинда – шестиконечная пылающая звезда с точкой в центре. Не работал ни один фонарь, чтобы каждый житель смог увидеть, что между двумя странами наступил мир. Вот уже две недели газеты трубят об удачно проведенных переговорах, об открытых границах и о том, как на это отреагируют заговорщики. И вот сегодня посольство открыло свои двери.

Я же ждала Вильяма всё это время. Его имя то и дело мелькало в газетах: был там то, сделал то и то, посетил это. Обида уже начала жечь сердце, я всё-таки его невеста. Не забыл ли он обо мне? Я всё понимаю, он человек приближенный к Императору. У него много работы при дворе, к тому же он, как и я – глава рода. Но хоть бы на минутку заглянул, зараза!

Успокоилась я, когда посыльный принёс коробку с платьем, а ещё карточку с надписью: «Сегодня будет бал. Наденешь для меня?»

Конечно, я надела!

Платье было чёрным с открытой спиной, юбка из десятка слоёв сетки. На нём не было ни замысловатой вышивки, ни кружев, ни камней. Ему не нужны были украшения. Оно само по себе украшение. Такое простое и в то же время изысканное. Вильям хорошо меня знает, раз прислал мне это платье. Подари он мне нечто аляпистое, вряд ли бы я надела, даже если бы он умолял меня на коленях.

Я засекла портал за секунду до того, как в моей комнате образовалось облако тьмы, и из него вышел Вильям в чёрном камзоле, чёрных брюках и кожаных туфлях. Вот он – один из самых сильных тёмных лордов страны! И он мой!

– Я скучал! – первое, что сказал он и развёл руки в стороны, намекая на объятия. Он был выше меня на полголовы, широкоплечий, жилистый и опять не бритый, но зато мой, мой и только мой.

– Ты долго, – сложила я руки на груди, даже и не думая бежать к нему обниматься. Вот ещё! Целых две недели от него ни слуху и духу, а теперь «я скучал»! Хоть бы письмо прислал, зараза!

– Ну, прости меня, Олли, – тут же принял он покаянный вид. – Столько дел с этим посольством, а ведь ещё и заговорщики. – Он подошёл ко мне. Обнял, хотел поцеловать в губы, но я отвернулась, и он чмокнул меня в щёку.

– Олли, – он взял моё лицо в свои ладони. – Не злись, хорошо?

И вот теперь уже поцеловал точно в губы, зараза моя. Я ответила. Как тут было не ответить? И даже потянулась за добавкой! Целых четырнадцать дней меня не целовал!

Вильям обнимал крепко. Одну руку он переместил на мою талию, и буквально вжимал меня в себя, да и к тому же спина то у меня была голой. И это ещё более ярко сказывалось на моих ощущениях от поцелуя. Другими словами, я просто ловила кайф от его руки на моей обнаженной спине.

Я обнимала его за шею, гладила его плечи и зарывалась пальцами в его волосы.

– Вилли, мы опоздаем, – сказала ему, с трудом отрываясь от его губ.

– Ага, – согласился он и стал покрывать поцелуями мою шею. Чувствую, ещё чуть-чуть и дело перейдёт в горизонтальную плоскость.

– Вилли! – снова позвала его. – Мама будет недовольна, – а сама даже и не думаю его отпускать. Все две недели ждала его, переживала, как он там…

– Я соскучился, – прошептал мне на ухо он и поцеловал за ушком нежно-нежно. И всё. Я сама его поцеловала в губы и повисла на нём, потому что ноги уже не держали, а он всё так же крепко обнимал меня…

– Миледи! – в комнату без стука вошел мой дворецкий. – Ой, простите! – и тут же вышел.

– Ну вот, – протянула я. – Теперь по дому будут ходить слухи.

– Они уже давно ходят. И что такого? Ты моя невеста. Мне уже и невесту поцеловать нельзя?

– Я то не против, – заверила его, погладив его колючую щеку. – Ты бы побрился что ли, – сказала я, чувствуя раздражение на лице от щетины.

– Я тебе вообще-то подарок принес, – сказал он и достал из внутреннего кармана камзола синюю бархатную коробочку.

Я не без любопытства открыла её.

– Ещё одна семейная драгоценность? – спросила его, потому что там, на белой подушечке лежало колье, подходившие по стилю к кольцу, которое красовалось сейчас на моём безымянном пальце.

– Почти. Это копия, оригинал утерян, – сказал он. – Так что это простое украшение, а не артефакт.

И Вилли взял мою левую руку, поцеловал тыльную сторону ладони, затем палец с кольцом. Я улыбнулась.

– Ты прекрасна, – заявил он, смотря на меня. – Я люблю твою улыбку.

– Спасибо, всё для тебя, – ответила я и это была чистая правда.

– Рад это слышать.

Раздался осторожный стук в дверь.

– Миледи, – снова дворецкий. – Ваша матушка переживает, что вы опоздаете…

– Уже выхожу! – сказала я дворецкому, а потом посмотрела на Вильяма, – я ведь выхожу?

– Неа, – проговорил он, доставая колье из коробочки. – Повернись.

Я развернулась к нему спиной. Вильям убрал завитые волосы со спины, переложил их на левое плечо и надел на меня украшение.

– Тебе безумно идёт! – он обнял меня сзади, его ладони оказались на моем животе, постоял так пару секунд, и его губы прикоснулись к шее, а потом и к спине, проложив дорожку поцелуев вдоль позвоночника до самой поясницы…

– Вилли, – прошептала я с закрытыми глазами. – Время, Вилли…

– Жду не дождусь, когда мы поженимся, Олли. И вот тогда… – его рука сместилась на моё бедро, – ты от меня нормами нравственности не отделаешься. Я с тебя за все годы ожидания стребую по полной программе!

– Звучит заманчиво, – улыбнулась ему и открывала глаза. Черт, тело требовало продолжения!

II

Оркестр заиграл марш.

 По дворцовой площади поползла чёрная дымка, вызывая некоторое волнение среди гостей, и только вооруженные гвардейцы, расставленные по периметру и охранявшие нас этой ночью, были спокойны и невозмутимы.

– Опять выпендривается, – тихо сказал Вильям.

И над дворцовой площадью мелькнули прислужники Тьмы. Призванные, они вылезли из сумрака, отделились от него, приобретая чёткие очертания. Не Боги и не люди, застывшие на грани мира души тёмных магов, обреченные на вечное скитание во тьме и от этого очень злые.

– Это демонстрация силы, – сказал Вильям.

– Для иностранцев?

– И для иностранцев тоже, хотя я думаю, что больше для заговорщиков, ну и нас попугать немного, чтобы не зазнавались.

– Здесь есть заговорщики?

– Кто знает? – пожал он плечами, оглядываясь по сторонам.

Я почувствовала, как у меня мурашки поползли по спине, когда одна Тень подошла совсем близко, всколыхнув мою юбку. Высокая, сутулая, с горбатым носом, длинным плащом, который закрывал ноги. По сути, душа когда-то живого человека… Я старалась сохранять спокойствие, потому что Тени признают лишь силу, а если ты слаб…

Вспомнились бабушкины сказки на ночь, рассказанные при свете свечи. Жуткие тени на стенах и её слова о том, что Тень может утащить твою душу, и тогда ты тоже станешь Тенью. И я засыпала с головой под одеялом, чтобы их не видеть.

– Кыш! – сказал Тени Вильям, махнул в её сторону рукой. Тень сделала назад пару шагов, но не ушла.

– Она тебя боится?! – удивилась я.

– Тени уважают силу, я сильный, – сказал он. – Она бы и тебя послушалась, если бы ты так не дрожала, – улыбнулся он мне.

– Что? Серьезно, что ли? – не поверила я, разглядывая призрачное существо, которое смотрело на меня, чуть наклонив голову.

– Угу, – кивнул он. – Ты у меня сильная девочка.

Хотелось бы в это верить.

Тёмная дымка рассеялась, а вместе с ней исчезли и тени, растворились в темноте. На дворцовой площади появился Император. Мужчины склонились в поклоне, женщины присели в реверансе, выказывая почтение главе государства. И даже гости из Веркинда склонили головы перед Тёмным Императором.

– Лорды и леди! – заговорил он, к нему подбежал официант, Его Величество взял себе бокал с шампанским, и поднял его высоко над головой. – Сегодня мы собрались не для очередного бала по расписанию, выпивки и танцев. Сегодня, спустя практически пять веков, на территорию Тьмы и Смерти пришли гости из соседней Империи – Веркинд. Ещё месяц назад пересечение нашей границы грозило бы им смертью, но сегодня они стоят среди нас.

Посол улыбнулся и отсалютовал Императору бокалом.

– Более того, чтобы скрепить наш союз с соседней империей, сейчас ведутся переговоры о помолвке между моей дочерью и вторым наследным принцем Веркинда. Выпьем за славное будущее Тёмной Империи!

Все подняли дружно бокалы и сказали:

– За Тёмную Империю, – и выпили до дна.

Снова заиграл оркестр. Император пошёл в народ, а точнее к послу. У них завязался разговор.

– Что случилось? – спросила Вильяма, потому что я почувствовала, как напряглись его мышцы, да и на лице всего на миг проскользнуло недовольство.

Он секунд пять колебался, а потом обнял меня, притягивая к себе близко-близко, и прошептал на ухо:

– Боюсь, что с такими заявлениями славное будущее Империи не светит. Нападение у границы, сражение у крепости Кхар – это всё цветочки, а своим заявлением о скорой помолвке Император только подлил масла в огонь.  Потанцуем?

И Вил увлек меня танцевать, к кружащимся под музыку парам. Я молча переваривала полученную информацию, ловко выделывая танцевальные фигуры.

Группа заговорщиков-оппозиционеров объявилась весной, когда стало известно, что Тёмный Император намерен заключить союз с Веркиндом. Сам Император объяснил это тем, что на территории тёмной Империи стало рождаться много стихийных магов, которых просто некому обучать. Чтобы создать собственную академию стихий потребуется много времени и средств, к тому же опять вылезает проблема с нехваткой квалифицированных кадров. Проще договориться с соседней империей и отправлять учиться стихийников туда. Взамен, тёмные маги и некроманты Веркинда могут проходить обучения у нас. Именно это послужило основой причиной начать вести переговоры.

Однако у группы заговорщиков было другое мнение. Они считали, что данный союз может способствовать воссоединению двух империй. И если свадьба между нашей принцессой и вторым наследником Веркинда действительно состоится, их ребёнок вполне может родиться с шестью видами магии, что даст ему право претендовать и на трон Тёмной Империи и на трон Веркинда одновременно.

На секунду я усомнилась в душевном здоровье Императора. Ведь он же должен понимать, что делает и куда ведёт свой народ?

– У тебя морщинка на лбу, – вырвал меня из размышлений Вил. – Вот тут, – и он дотронулся до места чуть выше носа, между двух бровей. – Не хмурься.

Его теплая рука лежала на моей талии. Мы танцевали уже второй танец подряд, и дыхание немного сбилось, но Вил уверено вёл меня в танце и останавливаться не собирался.

– Я просто…

– Не думай о политике, – попросил он, кружа меня. – Я тебя целых две недели не видел, а ты хмуришься, – с обидой в голосе сказал он.

– Я больше не буду, – пообещала ему и улыбнулась заготовленной улыбкой.

– Нет уж, лучше хмурься, – сказал он.

– Тебе же нравится моя улыбка! – обескураженно сказала я.

– Только не эта, когда ты натягиваешь губы. Уж я то знаю, когда ты искренна, а когда нет. Я хочу видеть тебя настоящей, а не весь арсенал твоих масок.

III

Я проснулась ближе к обеду, а потом ещё час валялась в постели, пока не пришла мама со своими нравоучениями. Пришлось вставать и идти заниматься делами.

Окна кабинета выходили во внутренний двор, где Вильям занимался с моим братом уже полгода. Приходил два раза в неделю, иногда оставался на ужин. Брату нравилось проводить с ним время, учиться у него. И я каждый раз наблюдала за ними тайком из-за шторки.

Николя неуклюже уходил от ударов. Вильям не жалея сил гонял его по всему внутреннему двору, и братец как мартышка от них увивался.

– Быстрее! – наставлял Вильям и снова и снова атаковал моего брата, тот еле успел уйти от атаки, в последний момент, выставив щит.

Брат младше меня на восемь лет. Ему только шестнадцать и через два года он станет главой рода. А сейчас мы с мамой пытаемся сделать всё, чтобы из него вышел достойный представитель рода Черн. Мать особенно старается! Каждый день читает ему нравоучения, заставляет ходить на светские мероприятия и заводить знакомства. Брата это всё ужасно бесит, но он хотя бы понимает, что через два года он станет официальным представителем рода Черн, и если он оплошает, то мама его убьет!

– Держи всегда парочку заклинаний наготове, – советовал ему Вильям. – Сможешь выиграть время, – и запустил в брата сгусток концентрированной тьмы в форме стрелы.

Брат окутал себя щитом, который поглотил магию Вильяма, а затем атаковал его. Языки Тёмного Пламени закружились вокруг Вильям. Я заволновалась. Раньше брат таких фокусов не показывал. Мой жених ушёл от огня порталом, вышел за спиной брата.

– Растёшь, – сказал он Николя. – Сам убрать сможешь?

Брат вскинул руки по направлению к чёрному пламени, и заклинание развеялось.

– Молодец, – хлопнул Вилли брат по плечу. – На сегодня всё.

– Если бы ты знала, как я жду внуков! – проговорила мама. Я чуть не подпрыгнула на месте. – Теряешь бдительность, – серьезно проговорила она.

– Ну и пусть, – вяло ответила я, следя за любимым, который щеголял с голым торсом по нашему внутреннему двору. И улыбка сама появилась на губах.

– Ох, Ольга, – вздохнула мама.

– Что?

– Любовь, – многозначительно сказала она и закатила глаза. Я не поняла. – Мозги не растеряй, – а вот это уже было сказано серьезно.

Я отошла от окна, уселась за бумаги, которые уже надоели до чертиков! Жалобы, прошения, претензии, счета, которые еженедельно управляющие присылал мне. Я подробно писала ему, что, как и с кем или с чем нужно сделать. Писала много и от этого так болела рука, что будь моя воля, года три вообще бы ничего не писала.

Вскоре голоса за окном стихли, а потом и брат заглянул в мой кабинет.

– У тебя шишка на лбу, – сказала ему.

– Это всё Вильям! – возразил он. – Тебе помочь?

Я пододвинула к нему стопку бумаг и вдвоём мы разобрались с ней за два часа.

Брат внешне был похож на отца. Его глаза, нос, губы, а вот характер явно от мамы – дотошный до чертиков. Вот и с Вильямом занимается до синяков и шишек, учебники зачитывает так, что некоторые строчки помнит наизусть, в прошлом месяце довёл камердинера до слёз, требуя от него накрахмаленных воротничков.

Он сильно повзрослел после смерти отца, стал серьёзным, хмурым. Он уже не был мальчишкой, но и до лорда ещё не дорос. Он прекрасно понимает, какая ответственность легла на его плечи, что он единственный мужчина в роду и должен защищать меня и маму. Но он юн и молод, ему бы поболтать со сверстниками, провернуть парочку авантюр, а вместо этого он приходит ко мне и занимается бумагами.

На глаза попалось письмо от ректора Университета Тёмной Магии.

– Ты уже принял решение? – спросила у брата, показывая ему письмо.

– Нет, – сказал он. – Вильям говорит, что в Университете круто, но мне ведь через два года придется стать главой рода.

– Придётся… – тихо повторила я.

– Я должен, – более уверено ответил брат.

Мне его ответ не понравился.

Я вскрыла письмо, прочитала.

– Тебя приняли, – сказала Николасу.

Он фыркнул.

– Ещё бы они меня не приняли! – встал с места, заходил из угла в угол. Я догадывалась, о чём он сейчас попросит.

– Ты хочешь в Университет? – спросила его, а сама думала, как на это отреагирует мама и Вильям.

– Хочу, – сказал он. – Ты ведь можешь повременить? Я понимаю, что прошу об очень дорогой услуги, Оль. Но ведь у меня больше не будет такой возможности никогда. Как только я стану главой рода, мне уже не одна ошибка не сойдёт с рук. А я уже и забыл когда в последний раз веселился… Это очень эгоистично? – посмотрел он на меня.

– Ректор пишет, что готов зачислить тебя сразу на второй курс. Ты прекрасно сдал входные экзамены, – и я показала ему письмо.

Он бегло пробежался по строчкам.

– Таким образом, срок обучения сократиться на один год, правда, тебе придётся сдать недостающие предметы.

– Ты отпускаешь меня? – неуверенно спросил он.

– У тебя есть четыре года, чтобы вдоволь нагуляться. Ты ведь этого просил?

– Спасибо! – воскликнул он. – Спасибо, Олли! – кинулся ко мне, обнял, расцеловал в обе щеки. – Обещаю, я буду хорошо учиться и стану самым крутым главой рода. Ты не пожалеешь! – пообещал он.

– Надеюсь на это, – сказала я, поправляя прическу.

А вечером, когда все в доме уже спали, пришёл Вильям.

– Я знала, что ты придёшь, – сказала ему.

– Я заметил, – проговорил он, смотря на столик. Там стояли два бокала на тонких ножках, бутылка вина, ваза с виноградом и тарелка с нарезанным сыром.

IV

Утро началось с мамы. Она влетела в мою комнату как ураган, растолкала на кровати, громко возмущаясь.

– Ольга Черн! – негодовала она. – Немедленно просыпайся и дай мне объяснения!

Я открыла один глаз. Вспомнила, что спала с Вильямом в одной кровати и тут же приняла невозмутимый вид.

– Что случилось? – спросила я у мамы.

– Что случилось? Почему я только сейчас узнаю, что мой сын отправляется в Университет?!

– А, это, – расслабилась я.

– Это, – подтвердила мама, с трудом сдерживая гнев.

– Ты слишком давишь на него, мама.

Она задохнулась от возмущения, хотя это мне надо возмущаться. Я тут в одной ночной сорочке лежу, ещё толком ничего не соображаю, а она мне претензии с утра предъявляет.

– Четыре года достаточный срок чтобы нагуляться, к тому же рано или поздно – ему надоест, и он со всей серьезностью примется за дела семьи.

– Ты ему потакаешь! – возразила мама. – Он – мужчина и должен нести ответственность, а не гулять с дружками из Университета, пока его сестра вкалывает на две семьи, или ты забыла, что у тебя свадьба через три недели?

– Не забыла, – сказала ей, откидывая одеяло и вставая с кровати. – Я об этом прекрасно помню. Спасибо за побудку, мама, – я указала ей на дверь.

– С добрым утром, дорогая, – пропела она и вышла из моей комнаты, громко хлопнув дверью.

Я пошла в ванную. Там на меня из зеркала смотрела сонная я. Расчесала черныt как ночь волосы, собрала их в хвост, почистила зубы, умылась, и пока всё это делала, думала, почему я так легко согласилась на ещё четыре года. Хотя ответ прост. Обычная боязнь. Я в Университетах не училась, получила домашнее образование. В дворянских кругах не принято отсылать своих детей в учебные заведения. Никогда не знаешь, в какую компанию может попасть дворянский отпрыск или ещё хуже – влюбиться. Я хотела, чтобы у Николя – это было. А ещё мне нравилось быть главой рода. Женщины редко когда стоят у власти, я уже доказала и не раз, что достойно разбираюсь в семейном деле. К тому же я столько всего сделала на блага семьи, что расставаться со своим детищем мне тяжело. Так что эти четыре года больше нужны мне, чем брату.

Одевшись, я спустилась к завтраку. Мама придирчиво смотрела на брата. Николя смотрел в свою тарелку, отправляя ложку за ложкой в рот. Атмосфера была та ещё.

– С добрым утром, – сказала я и села во главе стола. Брат тут же оживился, хотел что-то сказать, но увидел мамин взгляд и закрыл рот, так ничего и не сказав.

– Во сколько придёт швея? – спросила мама. – Я тоже хочу поучаствовать в примерке.

– Будешь критиковать каждое платье?

– Конечно, – не стала она скрывать своих намерений. – Должна же я душу отвести. Да и кто ещё тебе правду скажет, если не родная мать?

– Как хочешь, – сказала ей, намазывая варенье на булочку.

– Какие планы на сегодня кроме примерки?

– Ужин в обществе матушки жениха, – сказала ей.

– Оу! – протянула мама и закрыла глаза. – Удачи тебе, – и вернулась к завтраку.

Через час пришла швея с платьями. Мы устроились в моих комнатах, мама с вязанием села на диван. Это было странно – леди Черн со спицами в руках, но мама любила рукоделие. И даже влилась бы в кружок леди Мёртв, если бы не характер. Сегодня она вязала кружевную салфетку. С ума сойти просто!

– Начнём? – спросила швея.

– Да, – сказала я, заходя за ширму для примерки.

Я надела первое платье. Его было слишком много. Слишком много нижних юбок, слишком много кружев. Верхняя юбка так вообще походила на занавеску… Платье явно было мне мало. Я чувствовала, как косточки корсета впиваются в мои рёбра…

– Кошмар, – протянула мама.– Ужас!

Я молча смотрела в зеркало, понимая, что действительно ужас!

– Это только первое платье, у вас ещё две модели, – проговорила швея, доставая из чехла второе платье.

Я зашла за ширму переодеваться. Второе платье было расшито жемчугом от и до и было настолько тяжелым, что надев его, я почувствовала, как у меня начинает сгибаться спина…

– Нет, – сразу сказала я, – давайте следующее.

Швея подала третье платье.

– Слишком просто, – сказала мама, когда я вышла в нём к зеркалу.

Платье и вправду было слишком простое. Однотонная белая ткань, без кружев и без вышивки…Леди в таких замуж не выходят.

– Это всё не то, – сказала я швее, стараясь не падать духом. Это, наверное, уже десятая такая примерка.

– Ещё не поздно подать заказ, только скажите, что вы хотите, и мы всё сошьём! – нашлась швея.

В комнате повисло молчание, было слышно, как стучат спицы, и как мама считает тихо петли.

– В том то и дело, что я не знаю, что хочу. Но точно не это! – я указала на платье.

Я ещё покрутилась перед зеркалом. Швея накидывала мне варианты, обматывая меня образцами ткани, которые она захватила с собой. Всё было не то, чего-то не хватало, или наоборот было слишком много…

Три недели до свадьбы, а у меня до сих пор нет платья! Да меня же все придворные леди засмеют, когда узнают. И вот лучше бы не узнали!

– Спасибо, вы свободны, – сказала я швее. Она кивнула, быстро собрала свои вещи и ушла.

– Думаю, тебе всё же стоит походить по салонам готового платья. Хотя бы фасон подобрать, – сказала мама.

– Я их уже полгода подбираю, – огрызнулась я.

– А чего ты на меня рычишь? – щелкнула она спицами. – Я не виновата, что тебе не угодишь.

V

Встречу с матушкой Вильяма я хотела пропустить. Не было ни желания, ни настроения туда идти, но было большое и мерзкое «надо». Там ведь будет леди Мёртв, можно будет у неё спросить, что случилось с её сыном? Но думается мне, что и она не знает.

– Я – леди, я – глава рода, я – маг Тьмы и я – всё ещё невеста лорда Вильяма Мёртва, как бы там не изменились его планы на будущее! – говорила себе перед зеркалом. В утренних газетах ничего не было. Знает ли кто–нибудь ещё о намерениях Вильяма или он меня первой обрадовал, было не известно.

Перед зеркалом я тренировала спокойное лицо. Что бы там не случилось, я должна держать лицо. Взять эмоции под контроль и ни в коем случае не показать им свою боль и отчаяние. Слабые быстро становятся объектами насмешек. Я не могу такого допустить.

Я всегда была сильной! И я справлюсь с этой ситуацией! И вот вроде как успокоилась, но стоит подумать, что Вилли может стать для меня совершенно чужим человеком!? Меня это пугало! Ведь он уже давно стал частью меня, а если он уйдёт, то только вырвав кусок из моего сердца. Большой такой кусок, кусище!

Я открыла портал, вошла в него, оказавшись на несколько мгновений в кромешной тьме, которая так и ластилась ко мне, и вышла на пороге дома леди Мёртв. Дверь мне тут же открыли, пустили внутрь, слуга с плохо скрываемыми эмоциями на лице проводил меня в гостиную, где мама Вильяма и устраивала свои посиделки.

Женщины встретили меня гробовым молчанием. Леди Мёртв смотрела на меня так, словно демона увидела. В её глазах было удивление, неверие и на секунду промелькнула паника.

– Здравствуйте, – сказала я и села на свободное место, на сером диванчике у окна.

Меня видимо сегодня не ждали… Им известно о расторжении помолвки?

– Здравствуй, – сказала мне будущая или уже бывшая свекровь. – Мы тебя не ждали.

Я наигранно удивилась.

– Странно. Вильям, сказал, что как раз ждёте.

– Что ж, – леди Мёртв положила свою вышивку себе на колени. – Мы рады, что вы нас посетили, леди Черн.

Я прямо-таки почувствовала, как обвалился ещё один этаж моей башни под названием «Счастливая Жизнь».

Леди Мёртв всегда была добра ко мне и вообще имела репутацию самой доброй леди во всей Тёмной Империи. И каждый раз при встрече норовила меня обнять и обязательно чмокнуть в щеку, а сейчас нервно заламывает пальцы рук и не знает, куда деть глаза.

На встрече присутствовали несколько леди разных возрастов и статусов. Тут была баронесса Минграл, недавно вышедшая замуж и рассказывающая об этом всем кого только увидит. Была и леди Дора – её верная подруга и фрейлина принцессы. Леди Сара Мутт – любовница Императора, её мать и тётушка. И все молчали.

Я начинала нервничать.

– Что-то случилось? – спросила я.

– А ты не знаешь? – тут же подхватила Дора. – Весь дворец с утра об этом жужжит.

– Я не живу во дворце, – спокойно ответила я, но сердце забилось с тревогой. Один уже дорогой мне человек ушёл туда с утра по раньше…

Дора гаденько улыбнулась.

– У меня есть свой дом, – сказала ей, вспоминая, что она сирота и в фрейлины попала только по милости Её Высочества. Там вообще занятная история была. Принцесса посетила приют, где к ней подошла девушка и сказала, что всегда мечтала быть фрейлиной, которой она естественно стала. И газеты потом весь год напоминали гражданам, как члены императорской семьи проявляют благосклонность к нетитулованным особам. Впрочем, после моего высказывания, улыбаться девушка тут же перестала.

– И что же такого случилось во дворце? – лениво поинтересовалась я.

– Принцессу скомпрометировали, – сказала леди Сара Мутт.

– Бедняжка, – прокомментировала это я. – Ну и кто теперь её жених?

Хотя сама уже догадывалась, кто этот счастливчик, но пока имя не прозвучало, верилось в это с трудом.

– Лорд Вильям Мёртв! – громко раздалось в тихой гостиной имя моего жениха.

Я не поверила. Спокойно перевела взгляд на его мать, та стыдливо прятала глаза.

– Доказательства? – холодно спросила я, будто речь идёт не об измене моего жениха.

– Их застали на горячем, – ответила любовница Императора.

Все смотрели на меня, ожидая моей бурной реакции, но я сохраняла спокойствие. В голове ясно прозвучал голос мамы «держи лицо»! И я держала, хотя закипала злость и желание оттаскать этих баб за волосы, чтобы стереть с их лиц гадкие, торжествующие улыбки. На моих губах была вежливая маска, которую я припасла на подобный случай. Маска, которую я так долго тренировала перед зеркалом.

Нужно было что-то сказать. Как-то отреагировать. Так, чтобы они даже и плюнуть не могли в мою сторону. Вспомнился далекий осенний вечер и мамины наставления:

– Всегда держи лицо! – говорила она. – Один раз упадешь, и к твоей репутации навечно прилипнет грязь! Не смей так ошибаться. Ты – леди Черн, так неси это имя с гордо поднятой головой назло своим врагам!

– Что ж, – наконец сказала я. – Если Вильям действительно, – я сделала ударение на этом слове, – скомпрометировал принцессу, то мне придётся расторгнуть с ним помолвку. Зачем мне ветреный муж? – спросила я с иронией и посмотрела на леди Мёртв.

Ей было больно. Я видела горечь в её глазах, видела, как виновато она на меня смотрит с некой жалостью. Единственный сын, которого она так безумно любит, такой блистательный и могучий, допустил такую оплошность. Хотя считает ли она это оплошностью? Ведь если это так, то Император заставит Вилли жениться на своей дочери. Это будет самый ужасный день в моей жизни.

VI

Всё утро я провела в кровати, упиваясь жалостью недостойной благородной леди. Но так уж сложились обстоятельства. Заходила горничная, докладывала о людях, с которыми у меня сегодня были запланированы встречи, но ни сил, ни желание заниматься делами не было. Боевой настрой испарился за ночь. Утром всё вообще по–другому стало выглядеть.

Я раскисла.

– Миледи, – в комнату снова вошла горничная. Было видно, что ей неловко, но всё же она пришла. – Миледи…

– Уйди, – тихо, но твёрдо сказала я.

– Простите, но там…

– Я сказала, уйди! Я сегодня никого не принимаю!

Девушка молча ушла, а я сильнее закуталась в одеяло как в кокон теплый и уютный… шторы плотно закрыты, и в комнате было темно. Такая простая иллюзия ночи, но с улицы всё равно доносились чьи-то голоса сквозь открытое окно. Захотелось вернуться в поместье, подальше от всей этой городской суеты и от дворцовых интриг. Никогда не думала, что и меня затянет в эту трясину.

Дверь снова открылась.

– Вставай! – требовательный голос матери, тяжелый шаги и потом с меня содрали одеяло. – Принц ждёт!

– Что? – села я на кровати.

– Его Высочество в гостиной, – проговорила мама, смотря на меня. – Он требует разговора. Поднимайся живо!

Я растерянно встала с кровати. Щёки горели. Мама выглядела взволнованной.

– Всё в порядке? – спросила у неё.

– Пока да, – кивнула она. – Приведи себя в порядок, – потрепала меня по щеке. – Он ждёт тебя.

– Он ведь не предложение пришёл делать? – заволновалась я, стоя босиком.

– Кто знает, – пожала она плечами и вышла.

Кто знает?

Пришла горничная, которая помогла мне надеть платье, а потом быстро собрала мои волосы в прическу. На туалетном столике лежал прощальный подарок Вильяма – подвеска, что подарил перед летним балом. И я надела его, убеждая себя, что кольцо всё ещё моё, Вильям всё ещё мой жених, а принц просто зашёл на чай… но получалось плохо.

– Миледи? – появился в дверях немного нервный дворецкий.

– Это всё ещё мой дом? – спросила его.

Горничная и дворецкий переглянулись, не понимая вопроса.

– Да, миледи, – немного ошарашенно проговорил Альбер.

– Это хорошо, – продолжала я смотреть на себя в зеркало.

Мой дом – моя территория. Я тут в безопасности, а он всего лишь гость. Его бояться?

Резко встала и чуть не свалилась.

– Миледи? – тут же ко мне подошла горничная.

– Всё в порядке, – сказала я ей и выпрямила спину. – Всё в порядке, – это уже для себя.

И пошла в гостиную с гордо поднятой головой и дружелюбно-вежливой улыбкой на губах. А если всё же предложение? Что тогда? Принять? Отказать? Боги! Почему я об этом вообще думаю? Конечно же, нет!

Принц выглядел великолепно. Черные волосы зализаны на бок, белая рубашка, темно-синий камзол с золотистой вышивкой (такие сейчас в моде), тёмные брюки и высокие сапоги. На левой руке фамильное кольцо с гербом. Вид у наследника был самодовольный.

– Ваше Высочество, – присела в реверансе. – Чем обязана?

– Леди Черн, – протянул наследник. – Вы прекрасны как всегда, – и он подошёл ко мне, взял мою руку, поцеловал.

– Не скажу, что рада вас видеть, – забрала у него руку.

– Я понимаю, – отошел он на пару шагов, – что ваш жених нанёс вам оскорбление, и вы озлобились не только на него, но и на всех мужчин в мире.

– Вам показалось, – сказала я, стараясь держать эмоции под контролем.

– Если это так, – он внимательно смотрел на меня, – то я очень рад. Присядем?

Я села в кресло, хоть он и указал на диван. Принц присел в кресло напротив, между нами был деревянный журнальный столик, на котором сейчас стояла одинокая чашка чая на блюдце. Если он и был недоволен моим решением, то виду не показал.

– Вы знаете, зачем я пришёл? – спросил Бернард.

– Чтобы извести меня своим вниманием? – ответила вопросом на вопрос.

Он рассмеялся. Такой реакция я и ожидала.

– Нет, что вы? Леди Черн. Вы мне ещё нужны, – протянул он с улыбкой. – Я пришёл за кольцом. У моей сестры помолвка на носу, а кольца всё ещё нет.

И смотрит на меня внимательно, следит за каждым жестом…

В горле пересохло.

– Я отдам кольцо только Вильяму, и только после того, как я с ним лично поговорю.

– Боюсь, что это невозможно, – обманчиво мягко произнёс принц.

Я пожала плечами.

Принц гадко улыбнулся и спросил:

– Почему Вильям, Олли? Я ведь богаче его, умнее, сильнее, наследник государства, а ты выбрала его. И даже после такого скандала, ты всё равно цепляешься за него. В чём дело, Олли? – пауза. – Разве он достоин такой преданности?

– Достоин, – произнесла тихо, рассматривая цветы на подоконнике, не в силах сказать того же в глаза Бернарду. А когда мельком на него взглянула, он с интересом рассматривал свои ногти.

– Это я их застал, – нарушил тишину принц. – Проснулся утром, решил прогуляться по парку до завтрака и вдруг слышу стоны! Подумал, что опять прислуга развлекается, но нет. Стоны доносились из комнаты моей младшей сестры. А у её дверей лежали полуживые гвардейцы. Естественно я поспешил к сестре на помощь, и когда зашёл… – он внимательно смотрел на меня. – То увидел Вильяма, который трахает мою сестру, – последнее он сказал зло. – Мою! Младшую! Сестру!

VII

Без Вильяма всё было не так. Он наполнял мою жизнь смыслом, он сам по себе был моей жизнью, а сейчас весь мир стал черно-белым, тусклым и совсем неинтересным. Я помню наш первый поцелуй, когда он приехал на зимние каникулы из Университета Тёмной Магии. Снега тогда выпало по колено, и я наотрез оказывалась надевать шапку, потому что после неё так сильно волосы электризовались, и я походила на круглый одуванчик. А Вилли намотал мне на голову свой шарф, оставляя незакутанными одни глаза.

– Ну и что это такое? – спросила его, а он рассмеялся, спустил шарф на шею, погладил большим пальцем по щеке и поцеловал. А потом мы весь вечер отогревались у камина, потому что процеловались на морозе целый час, но на следующий день всё равно оба слегли с температурой.

А на бале дебютанток? Он растолкал всех моих кавалеров, включая принца, молча забрал у меня бальную книжку, и весь вечер танцевал только со мной, наплевав на правила приличия. И я всегда, всегда знала, что выйду за него. Обязательно выйду, и будет у нас трое детей: два мальчика и девочка… Всегда это знала, и Вильям не давал повода в этом сомневаться.

Мама вот уже пятнадцать минут что-то говорила про платье и примерку, но я упорно смотрела на желтые листки бумаги, на черные буквы, написанные почерком управляющего моего поместья, и ничего не видела и не слышала.

– Мам, – остановила я поток её слов. – Мне всё равно, в чём идти. Что принесёшь, то и надену. Наряжаться больше не для кого.

– Как это не для кого? – возразила мама. – А как же «пусть видит, что потерял»?

– Оставь эти игры придворным леди, – вяло сказала я.

– Ольга, так нельзя! – с жаром сказала мама.

– А как можно? Как можно забыть в одночасье всё, что раньше было моей жизнью?

Мама отвела взгляд, а потом села на стул перед моим столом.

– Ты слишком рано сделала Вильяма центром своей вселенной.

Да уж, точнее и не скажешь.

– Не закрывайся, – попросила мама, – и поешь уже чего-нибудь, пожалей повара. Бедняга думает, что тебе не нравится его еда!

О, Боги!

День прошёл как в тумане, да и следующий был не лучше. Мне принесли с утра десять газет, десять громких заголовков и все с новостями о предстоящей помолвке. И куча, просто куча зарисовок, где Вильям стоит с принцессой в обнимку. Черный огонь сорвался с ладони и подпалил всю стоку целиком, и так и не исчез, пока все газеты не догорели, оставляя после себя кучку пепла.

А на обед заглянул Бернард со словами:

– Я тут мимо проходил, решил зайти, проведать как вы?

– Замечательно мы, – резко ответила я, но принц и бровью не повёл.

– Погода на улице сегодня чудесная, – начал он издалека. – В такую погоду грех сидеть дома. Давайте прогуляемся, леди Черн.

– Не хочу, – ответила я.

Мама бросала мне предупреждающие взгляды, а Бернарда моя дерзость только ещё сильнее распалила.

– В таком случае, – он снял камзол, – посижу у вас часок. Как то у вас темно, – заметил он.

– Ваше Высочество, – вмешалась в разговор мама, – Прошу меня извинить, но у моей дочери сейчас не простой период в жизни. Я прошу Вас дать ей время.

Принц посмотрел на меня.

Я изобразила болезненный вид. Поверил или нет, не знаю, но главное, что ушёл.

– Спасибо, – сказала я маме.

– Следи за языком, – строго сказала она мне. – Не с дворовым мальчишкой разговариваешь.

Обстановка в доме была траурной. Не смотря на ясную погоду за окном, и солнце, которое заливало светом комнаты через распахнутые занавески, в воздухе так и летала скорбь с горьким привкусом поражения. Хотелось заколотить окна, закрыть двери и больше никогда не выходить на свет.

– Ты был для меня Светом, Вилли, – сказала я, смотря на его маленький портрет, написанный маслом два года назад. И он улыбался мне, и только мне.

Ближе к вечеру во внутреннем дворе стал тренироваться брат. Стрелял по мишеням, напрасно опустошая резерв, словно хотел выплеснуть всю свою злость на них. Пара точных ударов и он выдохнулся, уселся на ступеньки, вытер полотенцем лоб, и оглянулся, будто искал кого-то, и не найдя, стал снова швырять сферы в мишень. Одну за другой, вымещая злость и обиду на соломенных чучелах и деревянных балках.

Мама свои эмоции скрывала. Я никак не могла понять, как она к этому относиться? Слишком холодно, слишком безэмоционально она на всё это смотрела, и эта её трезвость ума меня поражала и пугала одновременно, потому что неизвестно за всем этим стоит – безжалостный зверь или же ранимый зверёк.

А глубокой ночью я проснулась из-за неприятного ощущения, что кто-то смотрит в спину. Села на кровати, зажгла лампу и вздрогнула от неожиданности.

– Вильям? – потрясенно спросила я.

Он не ответил. Смотрел на меня с холодным лицом, без былой теплоты и нежности во взгляде, будто и не он вовсе.

– Не хотел тебя разбудить.

Он осторожно сел на край кровати и тихо сказал, словно боялся спугнуть:

– Я пришёл за кольцом.

– Ночью? – удивилась я. – Что происходит, Вилли? – и дотронулась до его плеча, но он грубо перехватил мою руку, отбрасывая её.

– Не надо вопросов. Отдай кольцо и на этом всё, – он встал с кровати, отошёл на два шага.

– Не отдам, пока не объяснишься, – настаивала я, всё так же сидя на кровати.

– Я не хочу снимать его с тебя силой, – признался он и посмотрел мне в глаза с такой жалостью. – Так надо, Олли.

– Я тебе не лошадь с завязанными глазами, которой можно помыкать, как ты хочешь. Я жду объяснений!

VIII

Как мама и прогнозировала, от желающих занять место Вильяма не было отбоя. После того как в газетах объявили о скорой помолвке лорда Вильяма Мёртва и Её Высочества Бернадет Джетори мой дом стал местом паломничества всех неженатых мужчин. Они приходили без приглашения, собирались кучкой в моей гостиной и смотрели на меня как на выгодное вложение.

И выбрать было из чего: тёмные маги, некроманты,вампиры и оборотни,просто люди и даже один стихийник затесался! Но самым неожиданным гостем в этот день стал Рой!

– Здорова! – сказал он, заходя в гостиную, а потом подошёл и по-свойски хлопнул меня по плечу, под всеобщее удивление. – Подвинься!

Я подвинулась, и эта наглая морда уместила свой зад на одном кресле со мной.

– А вы собственно кто? – спросил какой-то некромант, видимо решил наехать на собрата, по-родственному так сказать. Но наезд не удался. 

– Я? – тукнул в себя пальцем Рой, а потом обнял меня одной рукой за плечо и резко придвинул к себе, гордо сказав:

– Жених!

В гостиной повисла мёртвая тишина. Мужчины молча переглядывались друг с другом, пытаясь понять, что тут за представление сейчас происходит. И вот мне тоже было интересно, что это за импровизация такая на свадебную тему?

– Жених? – вежливо переспросила у Роя.

– Конечно, – кивнул Рой. – А ты что забыла?

– О чём? – спокойно спросила я, держа эмоции под контролем, а так хотелось заехать по этой роже только за одно прикосновение ко мне.

– Как это о чём? – он сдвинул брови. Кавалеры слушали наш диалог предельно внимательно, боясь пропустить важную информацию.

– Мы же с тобой в карты играли? – спросил он, смотря мне прямо в глаза и вдруг подмигнул, а потом ещё и моё плечо больно так сжал, намекая.

– Ну, играли, – начали ему подыгрывать.

– А на что мы играли? – продолжил Рой.

– На желания? – спросила его.

– На желания, – подтвердил он. – Ты мне проиграла?

– Проиграла, – ответила я, начиная понимать, к чему он клонит.

– Так вот, лорды, – он обвёл взглядом всех присутствующих, – по результату данной игры, миледи, – он улыбнулся мне, – проиграла мне одно желания, которое я тогда и озвучил, а заключалось оно в том, – тут он, наконец, меня отпустил, встал с кресла, достал из внутреннего кармана камзола бумажку, свернутую вдвое и принялся читать:

– «Я, леди Ольга Черн, обязуюсь выйти замуж за лорда Роя Закари Остермана Ройсса в случае расторжении помолвки с лордом Вильямом Мёртвом»! Дата, подпись! Прошу господа, ознакомитесь с документом! – и бумажка пошла по рукам.

Я сидела с неестественно прямой спиной и смотрела на Роя с одной единственной мыслью «ты что творишь, зараза»?! Но он моих красноречивых взглядов и вовсе не замечал, а попросту выпроваживал одного кавалера за другим.

Мама, которая стояла всё это время в дверях, подошла ко мне.

– Ты играла с ним в карты? – шёпотом спросила она.

– Нет, – так же тихо ответила ей.

– Тогда я ничего не понимаю, – призналась она, уселась на диван и не спускала глаз с Роя, а тот разошёлся!

– Примете мои искрение поздравления, – жал его руку какой-то вампир.

– Покорнейше благодарю, – улыбался ему Рой. – Кто бы мог подумать? Такая удача!

– Поздравляю вас, лорд Ройсс. Вот уж не думал, что самая завидная невеста достанется именно вам, – подошёл к нему тёмный лорд.

– А я-то уж как не думал?! – продолжал паясничать Рой. – А вот документ, – и он снова достал бумажку, – всё-таки сохранил! – и довольный такой стоит, что аж врезать хочется.

Так он прощался с каждым, и каждого просил разнести эту весть по городу, да так чтобы к вечеру все уже были в курсе, что рука и сердце леди Черн заняты.

Мама смотрела на это всё, прижав левую руку к щеке. Зная её, точно могу сказать, что так она проявляла эмоцию крайнего удивления.

– Ну, всё! – весело сказал Рой, когда выпроводил последнего гостя. – Давно я так не веселился. Аж с прошлых выходных!

– И что это сейчас было? – спросила его, вставая с кресла.

– Это была помощь, причём благотворительная, – заявил парень. – А если честно, то Вильям попросил.

Тут я села обратно в кресло, переглянулась с мамой, и обе уставились на Роя взглядом, требующим информации.

– В каком смысле «Вильям попросил»? Что прям так пришёл и попросил? – недоумевала я.

– Ага, – кивнул парень. – Вчера ночью заявился в мою спальню… – тут он запнулся, – и попросил.

– Поразительно, – тихо вымолвила мама, убирая ладонь от щеки. – Значит, Вильям всё же ведёт какую-то свою игру?

– Возможно, – пожал плечами Рой. – Он мне не докладывает.

Ситуация была странной. Ночью он ввалился в мою спальню, чтобы забрать кольцо, сбежал, испугавшись Тени (с котрой тоже ничего не понятно), а теперь вот Роя прислал?

В гостиную зашёл брат.

– О! – удивился он, оглядываясь. – А где все? Я только настроился на хозяйский тон, чтобы всех выгнать!

– Долго ходишь, сынок! – пропела мама. – Мы тут уже без тебя жениха Олли выбрали.

Брат замер. Посмотрел на вольготно устроившемся на диване Роя.

– Да не-е-е, – протянул брат, посмотрел на мать. – Да быть такого не может!

Рой самодовольно улыбнулся.

– Вот этот?! – ткнул брат в него пальцем.

IX

Платье было тёмно-синим с вырезом сердечко. Часть лифа и юбки были расшиты камнями-самоцветами, которые переливались на свету. Из украшений на мне был всё тот же свадебный гарнитур рода Мёртв: кольцо, серьги, колье. Браслет я решила не надевать. Волосы горничная уложила мне в высокую прическу, открывая шею и плечи.

Хотелось выглядеть ослепительно, так, чтобы все придворные дамы собственным ядом захлебнулись бы. И чтобы Вил увидел. Непременно, увидел.

– Лорд Ройсс прибыл, миледи, – сообщил мне дворецкий.

– Сейчас спущусь, – ответила ему я и стала надевать перчатки.

Я спустилась по лестнице, чуть приподнимая юбку, так что видны были только носки моих туфелек. Рой, как я и предполагала, был в тёмно-синем камзоле с серебристой вышивкой на нём.

– Миледи, – церемониально поклонился он.

– Звать тебя милордом, я не буду, – вредничала я. Мне можно. Я еду на помолвку собственного жениха. У меня стресс.

Рой на моё замечание лишь слегка ухмыльнулся.

– Идём? – спросил он и предложил мне свой локоть. Я не отказалась.

Возле парадного входа моего дома стояла карета. Самая настоящая карета с четверкой лошадей и кучером, и двумя лакеями. Я уже вижу заголовки завтрашних газет: «Леди Черн приехала на помолвку своего бывшего жениха в карете» или «Порталы нынче не в моде».

– А ваша матушка? – спросил меня Рой.

– А она слишком стара для карет.

– Ясно, – только и сказал он, и подал мне руку, помогая забрать в это деревянное чудовище.

Мы тряслись в карете целых пятнадцать ужасных минут. Я думала у меня прическа развалиться, пока мы туда доедем по этой брусчатке.

Рой бросал на меня извиняющиеся взгляды, но мне от этого легче не становилось.

Наш приезд был, как я и прогнозировала, фееричен. По городу уже разнеслась новость о моем новом женихе, поэтому любопытных было много. Рой держался достойно. Я даже его зауважала на несколько минут.

У меня было ощущение, что я пришла на собственную казнь. Сердце билось с каждым шагом все быстрее, и пульс отдавал в виски. Моя собственная барабанная дробь, которую слышу только я.

Рой держался рядом, как мой верный страж. И если бы не он и его поддержка, я бы уже сделала отсюда ноги. Люди смотрели. Они всегда на меня смотрели, но сегодня на меня обращали внимание гораздо чаще, чем в обычной жизни. Я чувствовала себя гвоздём программы – обезьянкой, на которую собрались посмотреть.

– Всё хорошо, – напомнил мне Рой.

Сдерживать эмоции было невероятно сложно, потому что с каждым шагом к залу, с каждой прожитой минутой, момент с помолвкой Вильяма приближался. Я не знаю, что он задумал и как он будет всё это распутывать, но он меня никогда не подводил, никогда не предавал и всегда подставлял своё плечо, когда оно было так нужно. И сегодня я готова была ему подыграть, лишь бы только он вернулся ко мне.

Мы подошли к дверям бального зала, в котором собралось чуть ли не всё дворянство и не только. Лакеи открыли перед нами двери, и церемониймейстер громко объявил:

– Лорд Рой Закари Остерман Ройсс с невестой – леди Ольгой Черн!

И все посмотрели на нас. Кто с любопытством, кто с плохо скрываем торжеством, а кто-то с сожалением. Со всех сторон слышалось ядовитое шипение, которое расползалось по залу словно чума.

Я держала спину ровно, подбородок параллельно полу, и с такой силой сжимала локоть Роя, что он ойкнул.

– Прости, – сказала ему, а сама в это время краем уха услышала:

– У неё вообще эмоции есть?

– Конечно, нет! Она же каменная! – ответил кто-то и послышался смех.

– Не слушай их, – сказал мне Рой, и мы продолжили идти сквозь толпу. Мужчины поздравляли Роя и спрашивали его, как ему это удалось, и он рассказывал про мой проигрыш в карты и о документе, где черным по белому написано моё обещание.

Рой купался в лучах славы, меня же ждала ванна с ядом.

Я тысячу раз прокручивала в мыслях момент, когда Вильям пришёл ко мне ночью за кольцом и Тень, что просила кольцо не отдавать. Хотелось спросить его, что это вообще было? Специально ли он устроил этот спектакль и сбежал в конце? Может он знал, что за ним следят, и хотел показать свою уязвимость? Зачем этот постановочный бой с Тенью? Что ты хотел мне этим сказать?

Я искала его глазами, пока Рой неспешно вел беседу. Пробегала взглядом по толпе, рассматривая его в этом цветном ворохе шифона, сетки и кружев. Натыкалась на взгляды, посылала им равнодушное выражение лица и искала дальше. И нашла в кружке прихвостней кронпринца.

– Леди Черн! – загородил мне весь обзор Бернард. – Лорд Ройсс, – кивнул он моему сопровождающему.

– Ваше Высочество, – присела в реверансе, Рой поклонился.

– Я слышал, что вы приняли предложения лорда Ройсса, но думал, что всё это слухи, – цедил каждое слово принц. Он был в ярости. Ещё бы. Сначала Вильям обскакал его, и ладно бы Вил, а тут какой-то некромант!

– О, это всё Олина страсть к азартным играм. Она мне своё «да» проиграла в карты.

– Вот как? – принц всё это время смотрел на меня. – Никогда не думал, что играть в карты на желания намного выгоднее, чем на деньги.

– Никогда не знаешь, когда могут пригодиться выигранные желания, – улыбнулся Рой.

– Я это учту, – холодно отозвался принц, поклонился мне и ушёл.

Я посмотрела в сторону Вильяма, но там его уже не было, как и кружка прихвостней кронпринца.

И я снова стала искать его в толпе, осматривая гостя за гостем, но людей было слишком много. Мы держались в стороне, не пили и наблюдали за обстановкой. В какой-то момент церемониймейстер объявил:

X

– Питер волнуется, – вдруг сказала она.

– Ты его чувствуешь? – удивилась я.

– Да, – кивнула она головой, – некоторые оттенки эмоций. Чаще всего тревогу или волнение, вот как сейчас.  Пойдём?

Мы вернулись обратно. Большинство гостей танцевало в центре зала. Я заметила леди Мёртв, которая разговаривала сейчас со своим сыном и новой невесткой. Она не пыталась её обнять и чмокнуть в щеку, как делала это со мной в любой удобный для неё момент. Вил не обращал на мать никакого внимания, отмахиваясь от неё как от назойливой мухи. И мне всё больше и больше хотелось знать, что за игру он ведёт и с кем?

Питер действительно был взволнован, его выдал взгляд и вздох облегчения, когда Люси к нему подошла. Он тут же по-свойски положил ей руку на талию и крепко прижал к себе. У Люси щёчки покраснели.

Рой задумчиво приглядывался к Вильяму, а вот вампиры выглядели бледнее обычного, такие серебристо серые…

– Что с вами? – спросила у них. Клыкастые переглянулись и дружно промолчали. Я посмотрела на Роя, он быстро взглянул на меня и отвёл взгляд. Зато Питер молчать не стал.

– Есть вероятность, – начал он, – что Вильяма уже нет в живых, – проговорил оборотень.

Я уставилась на него как баран на новые ворота.

– В смысле нет в живых? – тихо переспросила я.

– В прямом, – сказал Рой и посмотрел на меня. – Я сказал тебе, что ко мне приходил Вильям, но на самом деле ко мне приходила его Тень.

Я старалась держать лицо. Парни говорили эти новости с такими светскими лицами, словно мы тут погоду обсуждаем, а не смерть близкого человека.

– Но он же вот там стоит! – продолжала недоумевать я, потому в смерть любимого верить не хотелось.

– И всё равно нет вероятности, что он жив, – ответил Рой. – Это может быть умертвие.

– Может быть? – переспросила его с усмешкой.

– Да, может быть, – подтвердил он.

– Ты же некромант! Умертвий должен чуять за километр, так в чём проблема?

– Проблема в том, что на нём висит щит в буквальном смысле от всего.

Я глубоко вздохнула. Хотелось выпить.

А тут, как на зло, ещё и принца принесло!

– Леди Черн, не составите ли вы мне пару в этом танце? – и весь такой галантный.

– Давай, Олли, тебе нужно развеяться, – сказал мой псевдожених и толкнул меня в руки наследника престола.

– Ну, раз мой жених не возражает…

И я вложила свою руку в его раскрытую ладонь. Принц победно улыбнулся.

– Как настроение? – спросил он, когда мы встроились в поток танцующих пар.

– Замечательное, – соврала ему. – Наслаждаюсь жизнью.

– Да? – не поверил он. – И у тебя даже нет желания оттаскать мою сестру за волосы?

– Нет, такого желанию у меня нет, – честно ответила ему. Было желания оторвать ей руки, чтобы она ими не лапала моего Вилли! Если это ещё Вилли…

Принц танцевал великолепно, но не лучше чем Вил. С Вильямом мне было комфортно, с ним же я вся на нервах. Особенно в свете последних новостей. Я всё вспоминала эту грустную улыбку Тени, когда я сказала ей «Кыш» и как она подошла ко мне, замерев на расстоянии. И кольцо, которое сейчас отзывалось холодом на моём пальце. Я не хотела в это верить, ни в его измену, ни в его смерть, ни в эту чертову помолвку. Всё это начинало казаться мне страшным сном, в котором я увязла по уши и никак не могу проснуться.

– Выходи за меня, – сказал принц.

– Что?! – не поняла я. Он повторил.

– Выходи за меня.

– Издеваешься?

– Нет, я серьёзен, как и во все прошлые разы.

– Нет, – твёрдо ответила я, мы продолжали танцевать.

– Отпусти его, – настаивал он. – Будет легче.

– Ну, ты же меня не отпустил, – парировала я.

– У меня другая ситуация.

– Эта какая?

– Я по уши влюблён!

– А я нет что ли?! – вспылила, чем вызвала его улыбку.

– Проблема в том, Олли, что он уже почти женатый человек, а вот ты, моя дорогая, несмотря на этот фарс с некромантом, одна. Вильяма больше нет, – жестко произнёс он.

В груди что-то оборвалось.

– Откуда ты знаешь?

– Для тебя его больше нет, – уточнил он. – И я сделаю всё возможное, чтобы держать вас подальше друг от друга. И начну я с кольца. Ты надела на помолвку моей сестры свадебный гарнитур рода Мёртв! – злился он. – У лорда Ройсса не хватает средств на достойное кольцо для тебя?

– Лорд Ройсс здесь не причём, это сугубо мой личный выбор.

– Защищаешь его, – прошипел он.

Когда этот уже танец кончиться?!

– Мой тебе совет – забудь его и прими моё предложение и я клянусь, что превращу твою жизнь в сказку.

– У меня уже была одна сказка, пока не вмешалась ваша сестра. Где гарантия, что и эта сказка не закончиться?

– Я похож на идиота?

Я пригляделась к нему.

– Вроде нет, – ответила.

Он усмехнулся.

– Подумай, Олли.

– Я уже не раз говорила вам своё «нет».

– Назови хоть одну причину, – потребовал он.

Я заглянула ему в глаза и сказала предельно честно:

– Я всё ещё люблю его.

– И при этом ты согласилась выйти за Ройсса, – упрекнул он меня.

– Карточный долг – это святое.

На этом музыка закончилась, мы поклонились друг другу, и принц повёл меня обратно к друзьям, которые встретили нас гробовым молчанием.

XI

Как я и ожидала, день начался с тревожного голоса моей матери откуда-то издалека.

– Что, значит, она ещё не проснулась? Уже обедать пора, а она всё ещё спит?! – голос полный возмущения.

Я чувствовала себя выжитым лимоном, и мне бы ещё поспать, но хлопнула дверь, цоканье каблуков и вот рядом со мной прогнулся матрас, а после я почувствовала осторожное прикосновение ко лбу, которое ну никак не вязалось с её словами. А то, что это была мама, я даже не сомневалась.

– Ледяная, – сказала она, быстрый взгляд на закрытые окна, на два одеяла, которыми я была укрыта, и очень недобрый взгляд на меня.

– Ну и что это такое?!

Я пожала плечами, пытаясь придумать дельное объяснение, но в голову ничего умного не приходило.

– Молчишь? – поджала она губы, а затем откинула одеяло, хоть я и цеплялась за него настойчиво, и положила свою руку мне на грудь. – И резерв на нуле!

– Мам… – начала я, но мне не дали договорить.

– Анна! – крикнула она.

– Да, миледи? – тут же появилась горничная в дверях.

– Вызови целителя, – приказала мама.

– Да, миледи,– ответила девушка и исчезла за дверью.

– Какой ещё целитель, мам? Я в порядке. Простое опустошение резерва. Перезанималась вчера, с кем не бывает? К вечеру всё пройдёт.

– Слабость может и пройдёт, да только резерв всё ещё будет пуст, – возразила она. – Лежи уже.

– Мам!

– На вот почитай, – и она бросила мне газету с моего столика. Сложенная вчетверо она попала мне прямо в плечо. Мама подошла к окну, открыла шторы, пуская солнечный свет в мою спальню. Я стала читать.

На первом развороте была статья, посвященная помолвке принцессы, а вот под ней было страшное!

«Участились случаи нападения на должностных лиц. В числе пострадавших губернатор Гнейской области. Незадолго до нападения лорд Морг приговорил к смерти семерых рабочих, которые состояли в группе заговорщиков–оппозиционеров.»

– Дядя Вацлав! – произнесла я.

– Читай дальше, – сказала мама.

«К сожалению, властям не удалось вычислить всех участников данной группировки, но число противников Императорской политики с каждым днём становиться всё больше. Хочу напомнить Вам, дорогие читатели, что предателей в нашей стране приговаривают к смертельной казни через повешенье, поэтому я прошу Вас хорошо подумать, прежде чем вы решите для себя идти простив системы.

Семерых преступников публично казнили на центральной площади города Гней, а через три дня лорд Морг, выполнивший свой долг перед Родиной, был атакован на улице города. На данный момент губернатор находится на грани смерти и выживет ли – неизвестно.»

– Ты написала письмо Матильде? – спросила у мамы.

– Да, ещё утром. Она прислала ответ.

– И что пишет?

Несмотря на смертельную слабость, я всё же села на постели.

– Пишет, что Вацлав сильно пострадал и прикован к постели. Матильда в ужасе. Просит приехать.

– Езжай, конечно, – не возражала я.

– Я думала, ты поедешь со мной, – посмотрела она на меня.

– И я тоже поеду, – согласилась я.

– Как?! – издевательски спросила мама. – У тебя резерв на нуле! Из чего ты собралась портал создавать?

– Минуточку! – возразила я. – А ты что? Не маг что ли?

Мне достался злой взгляд. И я вот сразу пожалела, что завела эту тему!

– Прости, – сказала ей.

Она промолчала, грустно уставившись в окно. Дело в том, что когда умер отец, мать пыталась его вернуть всеми силами. Провела парочку запрещенных ритуалов, в результате которых настолько сильно истощила свой резерв, что он уже не наполнялся заново. И это ещё одна причина, почему главой рода стала я.

– Прости, мам, – снова повторила я, встала с кровати, подошла к ней, обняла свою мамочку, которая сейчас молча глотала слёзы. – Прости, – чмокнула её в щечку.

– Ничего, – сказала она, обнимая меня в ответ.

В дверь постучали.

– Миледи? – в комнату заглянула Анна. – Целитель пришёл.

– Пусть заходит, – быстро скомандовала мама. – В кровать! – а это уже мне.

Я, пошатываясь, вернулась в постель и натянула одеяло до самого подбородка.

В комнату вошёл целитель. Высокий мужчина средних лет с длинными темными волосами, собранными в хвост на затылке. С собой у него был маленький деревянный чемоданчик. Это был магистр Трувр.

– Добрый день, леди, – поклонился он нам. – Чем могу помочь?

– Опустошенный резерв, – сказала мама и указала на меня.

Целитель кивнул маме, поставил свой чемоданчик на мой стол и подошёл ко мне.

– Вы позволите? – присел он на край кровати и протянул ко мне свои руки.

Я откинула одеяла, чувствуя, как начинают гореть от стыда щеки, когда целитель дотронулся до моей груди. Пусть и не до самой её интересной части, но ведь близко же!

– Резерв действительно практически на нуле, – серьезно сказал он. – Угрозыы потери магии нет. Вас, леди Черн, выпили очень грамотно.

Я смутилась ещё сильнее, а целитель, наконец, убрал свою руку.

– Что значит «выпили»? – спросила мама.

– А вот это надо у вашей дочери спросить? Кто вас выпил? – и оба уставились на меня.

Я молчу.

– Покрывать преступника не стоит, миледи, – улыбнулся мне целитель.

– Не ваше дело, – сказала я им, вспомнив, что глава рода здесь я и это мой дом, так что вопросу задаю здесь тоже я.