Невинная для Варвара

Глава 1. Натан

— Ты вправду думал, я сделаю тебя старшим партнёром? — усмехается мне в лицо учредитель юридической компании, в которой я уже не первый год работаю.

— Планировал такой исход, — расположившись удобнее в кресле, посматриваю на начальство со снисхождением. Он смеётся открыто и показательно. Будто я ему анекдоты травлю.

— Прости, Натан, но ты уже дорос до своего максимума. Выше никто тебе не даст пробиться.

— Причины?

— Ты работаешь грязно, нарушаешь правила, не гнушаешься подкупом и запугиванием. В большинстве дел переходишь черту. Для корпоративного юриста ты хорош. Но для репутации компании это большой минус.

— В нашем деле не бывает правильных правил, Роман Геннадьевич. Главное — результат. А он говорит за меня, — чеканю жёстко.

— Согласен. Ты один из лучших сотрудников компании, — кивает начальство. — Но этого недостаточно. Важно не только, как ты добиваешься своего, но и кто ты такой.

— Помнится, когда меня переманивали с должности помощника прокурора, обещали со временем повысить. Раз мой максимум достигнут, нам придётся распрощаться.

Поднявшись, направляюсь к выходу из кабинета. Прекрасно знаю, что без дела не останусь. Мои клиенты уйдут вместе со мной в любую другую фирму. Потому что, несмотря на то, какими методами я работаю, я всегда вытаскиваю их из любой задницы. И им совершенно наплевать, насколько глубоко я ради них готов влезть.

— Стой! — останавливает большой босс прямо у двери. Он тоже это понимает. И терять деньги не хочет. — Займись своей репутацией. Остепенись, перестань проводить вечера в сомнительных компаниях и злачных местах. Возьми несколько бесплатных дел. А лучше обзаведись постоянной девушкой или даже женись. Создай себе благонадёжную личность. Будь на публике. Пусть тебя видят акционеры, наши клиенты. А я переговорю с советом директоров. И на следующем совещании по выбору партнёров, вполне возможно, ты станешь старшим и ведущим юристом. Полгода, Натан. Справишься — и должность твоя.

Киваю, что услышал, и выхожу из кабинета. Пока иду к себе, обдумываю слова начальства. Казалось бы, выбор очевиден. Но я слишком многое отдал компании. Мне нравится эта компания. Здесь у меня развязаны руки, и каждый работающий со мной человек знает досконально, что от него требуется. Знает меня и мои методы. Да и Рома, учредитель, в случае чего прикроет, хотя потом и отчитает или даже отстранит от какого-то дела. В другом месте с собственной клиентской базой все равно нужно будет притираться, знакомиться, и не известно, как поведет себя новое руководство.

И потом, я слишком сильно не люблю, когда мне бросают вызов. А мне только что бросили вызов. «Справишься — и должность твоя». Что ж, наладить репутацию. Сложно, но можно.

— Ну что? — останавливает помощница, секретарь, правая рука и просто незаменимая женщина в моей жизни. — Нас повысили?

— Нет. Завари мне кофе, — буркнув, ухожу в кабинет.

Валерия заходит через пять минут с чашкой дымящегося напитка. Ставит передо мной и скрещивает руки на груди.

— Ты что-то ещё хотела? — отвлекаюсь на неё.

— Мне вещи собирать или нет?

— Тебе-то зачем? Увольняться собирался только я.

— Ты думаешь, меня без тебя оставят? Сколько нервов я потрепала всем сотрудникам, начальникам и остальным твоим конкурентам?

— Да, тебя точно попрут. Особенно начальник отдела кадров ту подставу не простит, — соглашаюсь усмехаясь.

— Вот-вот, так что ответь: мне стоит собирать вещи и начать поиски новой работы, или мы остаёмся?

— Мы остаёмся примерно на полгода. Ты, кстати, замуж не хочешь?

— Я только развелась. Спасибо, пока не хочется, — хмыкает Лера. — А что?

— Ничего, езжай домой. Рабочий день окончен.

— Спасибо, шеф, до понедельника, — расплывается в улыбке помощница и, развернувшись, виляя задницей, удаляется.

Допиваю кофе и тоже собираюсь. Планировал провести этот вечер хорошенько надравшись в баре, ну и завершить его с красоткой в постели. Вместо этого приходится всё отменить и ехать на День рождения Асланова. И событие — конечно, так себе торжество, потому что проходит без алкоголя и других радостей мужской жизни. Слишком пресно, скучно и по-семейному тошно. Но я еду. Друг всё-таки. Один из немногих близких, кто остался.

Дверь мне открывает девчонка, что живёт у них. Красивая малявка. Особенно эти ямочки на щеках. Аж в штанах тесно каждый раз, как ловлю её смущённый взгляд. Извращенцем себя чувствую.

— Привет, цветочек, — чуть вперед подаюсь. Нравится мне её дразнить. Такая забавная. Вот и сейчас покраснела, буркнула что-то себе под нос и сбежала.

— Ты пришёл! — улыбается Ника, подхватывает под локоть.

Меня провожают во внутренний дворик, к накрытому столу в беседке. Поздравляю именинника, получаю в руки двухлетнего карапуза.

Не люблю детей. Крикливые, сопливые. Этот вроде пока не кричит. Но смотрит недоверчиво. Губы вон кривит. Возвращаю малыша обратно матери. Отвешиваю дежурный комплимент.

— Мина, идём к нам! Хватит прятаться! — кричит в сторону хозяйка дома.

Что там за Мина ещё? Может, норм деваха? Мне не хватает нормальной женской компании. Разворачиваюсь и палю идущую малышку.

Глава 2. Жасмин

— Ты в порядке? — в комнату заходит Ника и, прислонившись к косяку, просто смотрит, как я собираю чемодан.

— Конечно, — улыбаюсь доброй женщине, что приютила меня почти два года назад. — Вы, наверное, устали, я закончу со сборами и приберусь в саду.

— Не надо, мы с Крис уже все убрали. Ты рано ушла. Из-за Натана?

— Нет, — преувеличено бодро мотаю головой. — Перед новым семестром волнуюсь.

— Ты справишься. Закрыла же первый год на отлично, — улыбается блондинка. — И моё предложение всё ещё в силе.

— Нет, Ника! — проявляю твёрдость, упрямо губы поджимая. — Я благодарна вам. Всем вам. Но мне и вправду пора самой учиться быть самостоятельной.

— Это не значит, что ты не можешь принять помощь друзей, — хмыкает женщина. — Тем более мы с Дамиром улетаем почти на полгода. И я волнуюсь за тебя.

— Я справлюсь, обещаю, — вымученно улыбаюсь, сама не верю собственным словам. Потому что одно дело — пытаться влиться в новое общество, но знать, что тебя поддержат. И совсем другое — остаться совершенно одной, рассчитывать только на себя и в случае падения руку помощи ждать неоткуда.

Аслановы хотя бы вернутся. А Кристина с Саидом вовсе переехали в другой город. И в Петербурге лишь наездами на какие-то значимые события, такие как Дни рождения или Новый Год.

— Ну ладно, — сдаётся Ника. — Спокойной ночи, Жасмин. Завтра Дамир завезет тебя в общежитие.

— Спасибо, — искренне и крепко обнимаю женщину. — Я буду скучать.

— Мы тоже.

Ника уходит к себе, я же заканчиваю сборы. Умываюсь и, переодевшись в пижаму, укладываюсь спать. Долго смотрю на звёздное небо. Редко в Петербурге можно увидеть звёзды. Не то что в моём родном доме. Не к месту вспоминаю слова Натана. И прижимаю пальцы к губам. Он мне никогда не нравился. Наглый, беспринципный хам. Даже имя моё запомнить не в состоянии. Ладно, Кристина меня тоже зовёт цветочком, но к ней я уже привыкла. А он произносит это с издевательскими нотками. И поцелуй этот. Чтобы меня в очередной раз унизить. Но почему-то я думаю об этом поцелуе. Просто он первый.

Да, в девятнадцать лет меня впервые поцеловали. Узнай отец или братья о такой вольности, наверняка заставили бы Натана жениться. Хотя я в их глазах уже давно испорченная, опозоренная, обесчещенная и так далее, и тому подобное.

Ещё пару лет назад моя жизнь была понятна и проста. Выйти замуж за мужчину, которого подобрал отец. Стать хозяйкой семейного очага и тенью своего мужа. Рожать детей и создавать уют. Именно этому меня обучали с раннего детства. И я верила, что это моё предназначение.

Утром я просыпаюсь раньше хозяев дома. Привычка. Готовлю завтрак, завариваю кофе для семейства. Варю кашу для двухлетнего мальчишки, которого всей душой полюбила. И он отвечает взаимностью.

Пока Аслановы едят, прибираюсь в выделенной для меня комнате, переодеваюсь, волосы в косу заплетаю и выхожу во всеоружии. Охотно пью чай с ними и тискаю Марата.

Ровно к восьми меня довозят до общежития, желают удачи. И я ещё пару минут с грустью провожаю их машину. Вот и осталась я совсем одна в большом и не очень дружелюбном Санкт-Петербурге.

— Мина, привет, куратор всех собирает. Бросай вещи и бежим, — пихает моя однокурсница и одна из немногочисленных подруг. Поэтому сильно не расстраиваюсь, не совсем всё-таки одна.

— Привет, Катюша, я сейчас.

— Давай, я пока место для тебя придержу.

Кивнув, бегу в свой блок, что находится недалеко от главного корпуса государственного медицинского университета.

Новый учебный год начнётся в понедельник. У нас есть два дня, чтобы настроиться, обжиться и получить необходимые к будущему семестру обучающие материалы.

Наш куратор, как всегда, обещает или скорее угрожает тяжелым и трудным учебным годом. Рассказывает, что нас ждёт отчисление, если мы не будем стараться. Запугивает максимально жёстко. Но я знала, куда поступала. Тем более меня все отговаривали, особенно Саид. Считал, что не справлюсь и предлагал пойти в институт культуры учиться на библиотекаря.

— За что она так с нами? — ноет Катя, наваливаясь на меня, мы идём с ней в общежитие. Благо недалеко идти.

— А ты подработку нашла? — спрашиваю, тягая подругу.

— Я ещё в начале лета устроилась официанткой. Работала полный день. Неделю назад поговорила с управляющим. Он разрешил приходить после обеда, но оставаться до последнего клиента. Хочешь, за тебя замолвлю словечко? Деньги хорошие. Особенно по вечерам. Некоторые гости очень даже щедрые на чаевые.

— Мне это не очень подходит. Перед парами лучше отсыпаться, а не с подносами носиться, — деликатно отказываюсь, боясь обидеть.

— Ну, как знаешь, — пожимает плечами Катюша и толкает дверь в нашу комнату. — Я первая в душ!

Кивнув, падаю на кровать. Пока жду Катю, читаю объявления о вакансиях. Мне просто необходимо найти хоть какую-то подработку, на одну стипендию тяжело прожить. Подруга возвращается довольно быстро. Сушит волосы и посматривает на меня слегка высокомерно.

— Может, подумаешь о моем предложении? Ну кто тебя возьмёт сейчас на нормальную работу? — тянет соседка, напоминая мне слова одного мужчины.

Глава 3. Жасмин

Воскресенье пролетает слишком быстро. И учебные будни врываются стремительно. Нас, второкурсников, просто заваливают новыми предметами. И, казалось бы, мы уже прошли адаптацию, привыкли к быстрому ритму, но первые дни я очень сильно устаю. Буквально валюсь с ног.

Ещё нас сразу предупреждают о зимних экзаменах по гистологии, эмбриологии и цитологии. Три месяца всего пройдут, не заметишь. И если не сдать эти три предмета, вылетишь из мед. вуза.

Несмотря на то что мой ритм жизни меняется, я с радостью окунаюсь в учебный процесс. Мне нравится моя группа, состоящая из двенадцати человек. Нравится параллельная группа, с которой мы частенько меняемся дисциплинами. Строгие и требовательные преподаватели. Наш куратор. Даже здание университета.

После пар я надолго застреваю в библиотеке, ищу необходимую литературу, сильно заранее готовлюсь к будущим предметам. Просто потому, что понятия не имею, что буду делать, если вылечу и потеряю единственное, что приносит мне удовлетворение в собственной жизни.

Первые выходные после длительных будней проходят очень скучно. Мне впервые некуда идти. Ника с Дамиром улетели в другую страну, Асланов открывает очередной филиал, и им необходимо все курировать. Минимум три месяца, максимум полгода они будут там. А Кристина и Саид уже год как редкие гости в Петербурге. Кроме них у меня никого нет.

Моя семья, скорее всего, давным-давно забыла обо мне. Вычеркнула из семейного древа и пометила как мёртвую. Я пробовала поговорить с мамой несколько раз. Позвонила через пару недель после того, как сбежала. Мама довольно резко ответила: У меня нет дочери. И отключилась. Второй раз я позвонила на её День рождения, на этот раз женщина просто положила трубку.

Месяц бешеного ритма пролетает, и я почти привыкаю к одиночеству, вечной усталости и безденежью. Средства, что скопила за лето, пока работала у Аслановых, тают. Трачу на продукты, дополнительную канцелярию и прочие бытовые мелочи. Благо одеждой меня что Ника, что Кристина обеспечили. Особенно Ника, весь свой гардероб оставила. У Крис сама не взяла, потому что не ношу настолько яркие и открытые вещи. Надо мной всё еще довлеет родительское воспитание, прошлые устои, собственные установки и нравы.

Очередная учебная неделя подходит к концу. Я заваливаюсь в нашу комнату, жутко уставшая и мокрая. Октябрь начинается с проливного дождя и сломанного зонта. Скидываю вещи на пол, копаюсь в шкафу, доставая чистые джинсы и толстовку.

— Мина, — хрипит за спиной Катя, слегка испугав. Не заметила, что в комнате кто-то есть.

— Привет, — разворачиваюсь и смотрю на подругу. — Заболела?

— Да, температура под сорок, — шмыгает носом девушка. — Можешь чаю заварить? Сил нет встать.

— Лежи конечно, сейчас позабочусь о тебе, — улыбаюсь и, переодевшись, выхожу из нашей общей спальни.

На кухне копаюсь, ставлю чайник и кастрюлю с куриными крылышками. Пока готовлю суп, из аптечки достаю жаропонижающие порошки и, заварив один из них, несу Кате.

Время в заботе о подруге пролетает быстро. Вот уже вечер. Девушке намного лучше, она даже садится и тянется к своей униформе.

— Ты что, на работу собралась? — возмущённо всплеснув руками, вырываю тряпки.

— Да, мне надо. Сегодня суббота, — морщится Катюша, по хриплому голосу понятно, как ей больно говорить.

— На улице ливень, ты болеешь и перезаразишь всех посетителей. Хотя нет, не успеешь. Свалишься по дороге от слабости, — привожу аргументы, прижимая к груди вещи подруги. — Позвони начальнику, уверена, он поймёт.

— Не поймёт, — мотает головой подруга. — Уволит сразу же. Я не могу лишиться работы, Мина! Я в кредит телефон купила.

И тычет мне своим айфоном. Вот что за блажь — тратить деньги на такой дорогой телефон и гробить потом своё здоровье на него же?

— Может быть, ты за меня отработаешь одни день? Там не сложно… И потом, ты же так и не нашла подработку. Сегодняшнюю выручку оставишь себе. Суббота, Мина, много чаевых получишь.

Я молчу и мотаю головой. Деньги мне очень нужны. Но ходить в таких открытых нарядах при мужчинах мне не позволит ни совесть, ни воспитание, ни устои семьи.

— Ладно, не важно, — вздыхает Катя и, кряхтя, поднимается.

Отбирает из рук униформу и, пошатываясь на ватных ногах, идёт к своему шкафу. Во мне происходит внутренняя борьба с самой собой. И побеждает явно не самая умная сторона.

— Я схожу вместо тебя, — бормочу, опустив глаза на собственные руки.

— Правда? — Катя вспыхивает и выглядывает из-за дверцы. Киваю.

Подруга радостно благодарит, но быстро сгибается от душераздирающего кашля. Велю ей лечь немедленно, принять новую порцию таблеток и поспать.

— Я позвоню сейчас управляющему и скажу о тебе, — тараторит девушка, вручая одежду и набирая номер. — Алло, Джамал, привет…

Морщусь, услышав нерусское имя. Если управляющий кавказец, точно осудит, а что хуже — он может быть знакомым Саида или Дамира. Валиев меня прибьёт, если узнает.

Но раз я уже согласилась, назад дороги нет. Накидываю куртку, пихаю в рюкзак униформу, переоденусь в ресторане. Без спросу отбираю зонт Кати. Получаю адрес и с тяжелым сердцем еду в центр города.

Глава 4. Натан.

Как же скучно я начал жить. Вот уже целый месяц график не меняется и превращает мою жизнь в серую обыденность. Работа с девяти до шести. Пара скучных, а главное, бесплатных социальных дел, связанных с жилищно-коммунальными притязаниями и пособиями для малоимущих. И всё для того, чтобы стать через полгода партнёром в юридической компании.

Но в пятницу всё идёт под откос с раннего утра. Валерия, моя правая рука, левая почка и по совместительству секретарь, ломает ногу в двух местах и берет больничный. Роман, мой начальник, подкидывает мне дело Саркисова с его бракоразводным процессом. Гнида очень хочет оставить жену без денег. Я, в принципе, не занимаюсь семейными дрязгами, так как являюсь корпоративным адвокатом. Но учредитель тонко намекает на наше соглашение, скрепя сердце приходится изучить дело и согласиться.

Как итог, в субботний вечер, вместо того чтобы заниматься своими делами, я еду по вызову клиента в один из элитных клубов с сомнительной репутацией.

Саркисов, словно король жизни, уже празднует будущую победу в кругу друзей. Увидев меня, поднимается.

— А вот и мой адвокат! — хлопает по плечу, приглашая за стол. — Эй, как там тебя? Обнови нам!

Мужик щёлкает пальцами, привлекая внимание «официантки». Одно название. На самом деле в этом клубе работают элитные шлюхи. Девчонка резво подскакивает к столу, разливает коньяк по бокалам. Саркисов перехватывает её за задницу, останавливая.

— Я заметил, у вас тут новенькая. Знаешь её?

— Нет, не знаю, — мотает головой девка, посматривая на меня.

— Позови-ка Джамала! — хлопнув, приказывает и тянется к алкоголю. — Ну что, Натан. Ты изучил моё дело? Мне нужна полная победа и опека над детьми.

— В процессе. Первое досудебное слушание назначено на четверг. И мой совет — закругляться с вот этим всем, — показываю на его компанию, стол, заваленный алкоголем и пакетиками с порошком, явно не стиральным. — Ваша репутация должна быть безупречной, тогда и опеку над детьми оформим быстрее, и дело не доведем до суда.

— Понял, никакого алкоголя и девок, — усмехается мужик и тут же нарушает собственные слова, залпом проглатывая коньяк.

Напоминаю себе, что деньги не пахнут, и опрокидываю в себя обжигающий напиток.

К нам заглядывает управляющий. С улыбкой подходит к Саркисову. Выслушивает его тихую просьбу. Девчонка вновь обновляет напитки, глазками стреляет. Похоже, из всей компании я ей больше нравлюсь. Понимаю её. Я себе тоже нравлюсь. Как только Джамал исчезает из комнаты, мужик берет чистый бокал и смешивает алкоголь с таблетками.

Официантка напрягается, опять посматривает на меня, теперь уже как на самого трезвого. Э, нет, девочка. Ты сама подписалась работать в таких условиях. Помогать не стану. Сам работаю на эту гниду. Но Саркисов этот коктейль явно не для неё готовит, крутит в руках и улыбается своим мыслям.

— Расслабься, брат. Выпей, поешь, оттянись, — предлагает мужик и на дверь закрытую посматривает.

Мне даже любопытно, кого же ждёт мой клиент. Девчонка, что обслуживает друзей Саркисова, заметно успокаивается, смеётся над какой-то шуткой одного из присутствующих. На колени взбирается и придерживает трубку кальяна.

— Эй, Лиля, мой адвокат заскучал, — заметив мой взгляд, мужик зовёт эту девицу.

Жестом останавливаю, качаю головой. И прикипаю взглядом к открывшейся двери. Из меня моментом будто выкачали весь воздух. Сжимаю челюсть, собственные зубы дробя, и сдерживаю порывы. А эта дура стоит раскрасневшаяся, полуголая и разглядывает гостей.

— Вот она, моя лапушка! — скабрезно радуется Саркисов, по коленке хлопает, зовёт её.

Цветочек, блять, невинный! Старается на меня не смотреть. Прибирает стол от грязной посуды, полных пепельниц и скомканных салфеток.

— Выпей со мной, детка, — этот урод приманивает девчонку. На свой фирменный коктейль показывает.

— Я не пью на работе, — лепечет, глаза не поднимая.

— Ко мне подошла! — у мужика меняется настроение.

— Не лучшая идея — устраивать скандал накануне вашего развода, — напоминаю я и перехватываю девчонку за кисть.

— Никакого скандала, Натан. Расслабься, — отмахивается мужик. — Мы с этой лапушкой быстро сейчас договоримся. Порадует меня, хорошие чаевые получит.

— Она, скорее всего, несовершеннолетняя. Если жена узнает, об опеке можете забыть, как и о свободе.

— Сколько тебе, малышка? — Саркисова эта новость, кажется, возбуждает сильнее. Кулаки чешутся расквасить физиономию, сильнее сжимаю кисть малявки.

— Девятнадцать, — вот не врёт. Тоже мне, честная дура.

— Вопрос закрыт, Натан? — ухмыляется мужик и встаёт.

Руки свои грязные к Цветочку тянет. Та отступает, за меня прячется. Поняла, наконец, куда попала. Мужика это не устраивает. Он весь краснеет, заводится.

— Уступите мне её на вечер, Руслан Тигранович. В счёт будущего плодотворного сотрудничества, — отвлекаю на себя.

Выдерживаю его злой взгляд со снисходительной улыбкой. Чувствую, как за спиной Мина дышать перестаёт. Тоже ждёт вердикта. Молчание немного затягивается. Друзья Саркисова явно не понимают, что у нас за конфликт на ровном месте. Девок в клубе полно, закажи и десяток с радостью прискачут.

Глава 5. Жасмин

Ранним утром я просыпаюсь с небольшой головной болью и в совершенно незнакомом месте. Испуганно замираю, уставившись на тёмные зашторенные занавески. Дышать перестаю, ощущая за спиной чужого человека, а на животе — его горячую ладонь.

Зажмурившись, вспоминаю вчерашний вечер. Я не помню, как мы уехали из того злачного места. Как я вообще выбралась из той комнаты. Помню только, что молилась. Горячо и искренне, чтобы выйти живой и невредимой. Всхлипываю слишком громко, и ладонь на животе напрягается.

Закусываю губу и не двигаюсь. Мужчина за спиной расслабляется, на спину переворачивается, даруя свободу. Немного подождав, осторожно разворачиваюсь и смотрю на спящего Натана. Лёгкое покрывало, которым мы оба укрывались, сползло прямо до бедер, открывая совершенно голый торс мужчины. Чувствую, как щёки краской смущения заливает. Себя осматриваю. Я в униформе, слава всем высшим. А он, надеюсь, хотя бы ниже пояса одет. Проверять не буду. Лучше поскорее уйти отсюда.

По-партизански сползаю с огромной кровати, отдёргиваю измятую и задравшуюся юбку и мелкими перебежками выскакиваю из спальни. Рюкзачок нахожу в прихожей. Спрятавшись в ванной, переодеваюсь в свои вещи. Наспех умываюсь, заплетаю косу и выхожу.

Сонный хмурый мужчина встречает меня в одних боксерах в коридоре.

— Собралась сбежать и не поблагодарить? — хрипло выдаёт он, привалившись плечом к стене.

— Спасибо Вам, Натан. Я очень признательна, — щёки горят, стараюсь не смотреть на него. Потому что мне вправду стыдно за вчерашнее, а ещё за собственные мысли дурные. Себя сдерживаю, чтобы не начать рассматривать полуголого мужчину, особенно ту часть, что так красноречиво выпирает.

— На меня посмотри, — приказывает, шагнув ближе.

Пячусь и вскидываю голову. Вот так лучше намного, буду в глаза смотреть. Они у него красивые. Синие, словно штормовое море. Когда у него хорошее настроение, они светлеют. Я просто наблюдательная, вот и всё.

— А теперь рассказывай, как давно ты работаешь в том заведении? — спрашивает строго, надвигаясь. Пячусь и, ударившись об дверь ванной, останавливаюсь.

— Моя однокурсница заболела и попросила подменить её. Она говорила, там хорошо платят… И я… Вы же не расскажете никому? — закусываю губу, с мольбой смотря. Я боюсь осуждения от единственных близких. Меня даже не сколько страшит Саид, а скорее как сильно поменяется отношение Ники и Кристины.

— Дождись меня, и мы обсудим цену моего молчания, — внезапно заявляет Натан.

Кивнув, иду в сторону кухни. А мужчина пропадает в ванной. Осматриваю помещение и морщусь от желания всё немедленно отмыть и привести в порядок. В раковине гора посуды, на столе недоеденная и засохшая пицца, полупустая бутылка алкоголя. Бумаги с канцелярией разбросаны, даже на полу лежат. И ноутбук с открытым фильмом эротического содержания. Ещё и паузу поставил на таком кадре… Фу!

В первую очередь закрываю крышку ноутбука. И чувствую, как горят мои уши от стыда. Решительно подхожу к раковине и начинаю прибираться, только чтобы немного отвлечься от тягостного ожидания и заткнуть голос совести в голове, принадлежащий моему старшему брату.

Узнай Амир, чем я занималась и где была последние сутки, собственноручно убил бы. Предварительно хорошенько преподав урок. Сглатывая, жмурюсь. Прогоняю все глупые фантазии…

К тому времени, как Натан заходит на кухню, я навела относительную чистоту. Посуду перемыла и отправила на сушилку, чайник поставила, документацию всю собрала в две стопки. Вытерла пыль со всех поверхностей и даже пятна от пальцев на чёрной микроволновке оттёрла.

— Ни.. хрена себе, — явно заменяет более крепкое словцо адвокат и, присвистнув, осматривает собственную кухню.

— Простите.. я просто… — отхожу подальше, так как мужчина не оделся! Зашёл в одном полотенце.

— Расслабься и сядь, — перебивает, морщась. — Во-первых, прекрати мне «выкать». Оно, знаешь ли, неуместно после столь бурной ночки.

— После бурной… ночи? — переспрашиваю, чувствуя, как земля из-под ног уходит.

— Стоп! — рявкает мужчина. — С сарказмом ты явно не знакома. Расслабься, я люблю трахать трезвых, вменяемых и, самое главное, опытных женщин.

Отворачиваюсь к плите, радуясь, что чайник закипел. Мне срочно нужно на что-нибудь отвлечься, слушать его просто невыносимо. Завариваю чёрный чай, мужчина просит приготовить ему кофе. Охотно выполняю просьбу и ставлю перед ним. Пока вожусь с напитками, он достаёт из холодильника хлеб, масло, колбасы и сыр.

От бутербродов отказывается, заметив, что не ест по утрам. Пока я намазываю на хлеб масло, придирчиво осматривает меня, попивая свой кофе.

— Вы сказали, мы обсудим, — бормочу, откусывая свой незамысловатый бутерброд.

— Я не скажу Валиеву, да и Асланову тоже, о твоём дебюте. Ты, в свою очередь, больше никогда не приближаешься к тому клубу и вообще забываешь о такого рода работе.

— Хорошо, — охотно киваю, меня устраивает всё.

— И с подругой своей не общаешься больше. Не порть окружение шлюхами. Не успеешь оглянуться, как тебя затащат в свой мир.

— Она не ш… не такая! — вскидываю голову, сжимая кулаки.

Глава 6. Жасмин

С раннего утра понедельника я постоянно думаю о Натане. О будущей подработке, о его грубых словах, сказанных про Катю. Витаю в облаках и совершенно не слушаю лекцию по доврачебной медицинской помощи.

Перед последней парой Алина зовёт меня перекусить в столовую. И там мы впервые за весь день встречаемся с Катей. В воскресенье она после нашего разговора ушла из общежития. А утром, когда я уходила, ещё спала. Я не стала обижаться на её выпад, решив, что подруга просто сорвалась из-за моего осуждения. Вряд ли её саму устраивает такая работа, но ради денег приходится чем-то жертвовать. Поэтому, заметив девушку, тяну Алинку за её столик.

— Привет, — улыбаюсь доброжелательно.

— Привет, — бурчит сонная подруга.

— Ты две пары пропустила, — замечает Алина, помешивая суп в чашке. — Двадцать пропусков за семестр без уважительной причины, и отчисление тебе гарантировано. Ты за прошлый месяц половину набрала.

— Я болею и без тебя разберусь, — огрызается Катя, массируя виски.

— Знаю я твою болезнь, — усмехается высокомерно вторая подруга.

Катя как-то странно реагирует. Обжигает меня злым взглядом и губы поджимает.

— Ладно вам, девочки, хватит ругаться, — влезаю я.

— Да, Алина, ты лучше у Мины спроси, где она ночь субботы провела, — фыркает подруга и, подхватив свой поднос, уходит.

Мне скрывать нечего. Я готова рассказать, прикрыв несколько фактов, чтобы Катю не подставлять. Но Аля ничего не спрашивает. Просто закатывает глаза и машет рукой.

Быстро поев, мы бежим на последнюю пару по физической культуре. Зачем нам, будущим медикам, физкультура, — не ясно. Но отказаться нельзя. Обязательная дисциплина. Переодевшись, выстраиваемся в спортивном зале. И тут начинаются странности.

Парни из моего и параллельного потока как-то странно смотрят на меня. Шушукаются, пальцем показывают и передают друг другу что-то. Я ищу причины в себе, осматриваю спортивный костюм. Он совершенно обычный, старенький и растянутый. Нигде ничего не облегает. Волосы поправляю, не понимая столь открытого внимания.

Как только Алина, махнув рукой, уходит к тренажёрам, чтобы разогреться, один из парней отделяется и подходит ко мне.

— Привет, Мина, — он вторгается в личное пространство, приходится отступить.

— Привет, Вадим.

— Ты свободна сегодня вечером? — спрашивает он, надвигаясь. Пячусь и упираюсь об стену.

— Нет, еду на подработку, а потом буду делать домашнее задание.

— Так давай я буду твоей подработкой, и ехать никуда не надо, — ухмыляется парень. — Сколько там? Пятёра?

И мой однокурсник протягивает смятую пятитысячную купюру. Ошеломлённо поднимаю взгляд с денег на его улыбающееся лицо. И в груди разрастается такая злость. Вложив все силы, пихаю его. Не ожидавший подвоха Вадим оступается и падает на пятую точку.

В большом, полном народу зале наступает тишина. Все смотрят на меня. А я ловлю взгляд Кати. Подруга стоит, скрестив руки на груди, и победно улыбается.

— Да не ломайся ты! Мы все всё понимаем и готовы вложиться в твоё образование, — смеётся парень, привлекая к себе внимание. Он удобнее уселся, положив руки на согнутые колени, и держит чёртову купюру, будто мне протягивает. — Или ты только таким, как ты, хачикам даёшь?

— Ошибся адресом, — выпаливаю я и, развернувшись, убегаю.

Я не замечаю нашего физрука, просто отталкиваю в узком коридоре и бегу. Бегу от громкого гогота, от разговоров и пересудов. Зажимаю ладонями уши, чтобы не слышать этого. Забываю о рюкзаке и одежде в переодевалке.

Только оказавшись в пустой комнате общежития, останавливаюсь. Дышу надрывно и реву. В последний раз я так плакала, когда Саид хотел меня вернуть в семью. Почти два года прошло. Я думала, больше никогда не будет так больно и обидно. Больше никогда не будет так унизительно.

В комнату кто-то заходит. Приходится сдерживать собственные эмоции. Прячу лицо в подушке и жмурюсь сильно-сильно. Некто садится на мою кровать и гладит по спине. Из-за этого не сдерживаюсь и громко всхлипываю. Поворачиваю голову и смотрю сквозь пелену слёз на Алину.

— Я... Я не делала этого, — заикаясь, оправдываюсь.

— Верю, — кивает девушка и протягивает рулон туалетной бумаги вместо салфеток.

— За что она так? — всхлипываю. Меня больше ранит поступок Кати. Я ведь её подругой считала.

— Потому что завистливая сука, — припечатывает Алина, — причём трусливая сука. Боится, что все о её работе узнают. Будто мы не в курсе, чем она занимается по ночам.

— Ты знаешь? — даже плакать перестаю.

— Конечно, какая официантка после смены в «элитном ресторане» приходит в засосах, царапинах и синяках? — показывает пальцами кавычки и фыркает девушка.

— Как мне теперь тут учиться? — шмыгаю носом, горестно роняя голову на раскрытые ладони.

— Спокойно, с высоко поднятой головой. Через пару недель появится новая тема, и все забудут. Ты же не собираешься бросать учёбу из-за какой-то глупой сплетни?

— Нет конечно, — мотаю головой. С таким трудом поступила и совершенно точно доучусь.

Глава 7. Натан

Вместо того чтобы изучать накопленные дела и выстраивать будущее разбирательство Саркисова, я через стеклянные вставки в двери пялюсь на Жасмин. Устроить её к себе было самым глупым решением. Девчонка ни черта не умеет. Вот уже десять минут она стоит, склонившись над принтером, а я чувствую себя извращенцем, потому что таращусь на её выпяченный аккуратный зад и вспоминаю ту чёртову набедренную повязку, именуемую юбкой. И совместную ночёвку.

Никогда ещё в моей постели так сладко не спала ни одна женщина. И ни одна не жалась доверчиво ко мне, всем своим невинным видом возбуждая и держа в напряжении.

Нет, определенно плохая идея была устраивать Жасмин к себе в офис.

— Галина Павловна, зайдите! — рявкаю в коммутатор. Цветочек полевой вздрагивает и, выпрямившись, косится на телефон. Кивает старшей коллеге и бросает взгляд на мою дверь.

В кабинет заходит временная помощница, присланная на замену Леры. И в принципе, эта женщина меня вполне устраивает. Опыт работы имеется, и мы уже работали ранее. Она замирает с диктофоном, готовясь незамедлительно выполнить все поручения, и закрывает мне обзор на Жасмин.

— Как проходит обучение стажёра? — спрашиваю, постукивая карандашом по столу.

— Вполне неплохо, Мина очень старательная и легкообучаемая. Но не уверена, что справится с вашим темпом, — кивает Галина, посматривая снисходительно. Будто знает, что я вот уже два часа слежу за ними.

— Будут замечания, сразу говорите мне, — раздражённо буркнув, отправляю женщину обратно в приёмную.

— Всенепременно. И напоминаю, Натан Артурович, у вас через полчаса встреча с Саркисовым в малом зале.

— Блять! — срывается, и секретарь морщит интеллигентный нос. — Лично встретить у лифтов и проводить в конференц-зал.

Галя кивает и удаляется. Листаю папку с делом Саркисова и чем больше изучаю его биографию, тем меньше мне хочется заниматься его процессом. Я никогда не страдал жалостью к чужой жизни. Легко брался за дела похуже. Без зазрения совести топил оппонентов. Но почему-то именно эту гниду мне хочется уничтожить и лишить всего.

В очередной раз вскидываю голову и смотрю на Жасмин. Сидит тихонько, кончик ручки грызёт и мышкой крутит, читая что-то в мониторе. Нужно её убрать подальше с глаз моих.

Малышка внезапно прячется под стол. Перевожу взгляд и вижу заходящего в приёмную Саркисова в компании телохранителя и помощника. Мужику закон, судя по всему, не писан. За ним маячит Галя, и, похоже, у женщины не получилось проводить его в нужный зал. Он уверенно распахивает мою дверь и заходит как к себе домой.

— Здравствуй, адвокат, — ухмыляется, осматривая мою вотчину.

— Добрый день, Руслан Тигранович, — сухо отвечаю, откидываясь в кресле. — Наша встреча назначена на полпятого в малом совещательном зале. Мой секретарь проводит вас и подаст кофе.

— Да, да, мы дойдём и до зала. Мне с тобой кое о чём перетереть надо, — отмахивается мужик и жестом приказывает своим выйти.

В моём кабинете нет лишних стульев, как и дополнительных столов. Приёмы, консультации и встречи я веду либо на территории клиента, либо в конференц-зале. Мой кабинет — моя территория, и я очень не люблю, когда ко мне вламываются без приглашения. Но Саркисова это не останавливает. Он доходит до моего стола, сдвигает часть канцелярии и приземляется прямо на собственные документы.

— Короче, сегодня жена звонила мне и угрожала обнародовать какую-то информацию, связанную с пятничным вечером. Явно одна из шлюх связалась с этой сукой. Джамала я уже напряг, он своих девок допросил. Одна осталась. Та, что с тобой ушла. Нужно её найти и заткнуть.

— Вас в том клубе видели по меньшей мере сотня человек. Девчонка не станет лезть куда не надо, в этом я уверен.

— Мне не нужна твоя уверенность! Я должен точно знать! — перебивает он раздражённо.

— Хорошо. Я займусь этим, — соглашаюсь совершенно спокойно, хотя внутри всё кипит от тихой ярости.

— Достанешь адрес, мои ребята сами всё уладят, — хлопает по плечу Саркисов и, оттолкнувшись, идёт на выход из кабинета.

— Не лучшая идея, — замечаю сухо. Мужик останавливается и поворачивается. — Слова вашей жены никак не подтвердить. Возможно, она сама проследила. Возможно, наняла профессионала. Возможно, её адвокат вплотную занялся вами. Если сейчас начнёте метаться и искать виноватых, то добавите в копилку вашей жены ещё несколько улик против себя. До первого слушания постарайтесь не попадать в конфликтные ситуации, избегайте скандалов. И главное, выполняйте мои рекомендации. В противном случае нам придётся распрощаться.

— Ты ставишь мне условия? — удивляется Саркисов.

— Да, это мои условия, и вас должны были проинформировать. И впредь ваша работа — делать то, что я говорю и когда я говорю.

— А не много ли ты на себя берёшь? — мужик разворачивается и подходит к столу. Кулаками упирается в столешницу и нависает.

— Достаточно, чтобы поднять, — хмыкаю, скрещивая пальцы в замок. — Нагадившая собака за собой не убирает. Последствия вашей вечеринки могут развалить всё наше дело. Продолжите в том же духе, и ваша жена получит не только полную опеку, но и всё остальное, причитающееся ей по закону.

Мужик скалится и наигранно смеётся, хотя я вижу его злость и желание начистить мне рожу. Вижу и жду. Чтоб с чистой совестью спустить его с лестницы. Никогда ещё я не был столь категоричен с клиентами, считая, что клиент всегда прав. И нужно быть лояльным.

Глава 8. Жасмин

Этот день можно было бы назвать самым эмоционально насыщенным на события и интересным. Особенно вторую половину дня. Мне безумно понравилось работать в офисе. Я буквально как губка впитывала всё, что говорила Галина Павловна. Дотошно училась пользоваться принтером, планером, коммутатором и кофеваркой с десятками режимов. Записывала в специальную тетрадь всё самое важно. Хотя женщина обещала оставить свой диктофон, которым она пользуется в работе. Мол, так удобнее: записала всё, что шеф выскажет, а потом расставила по полочкам и ничего не упустила.

Даже появление того мужчины из клуба не омрачили день. И я забыла выходку Кати. Просто отпустила ситуацию, как советовала Алина. Тем более благодаря бывшей подруге у меня есть та самая работа мечты. Высокооплачиваемая, интересная и развивающая.

Но всю радость этого дня перечеркивает один-единственный момент. Натан уезжает с Катей. Я вижу, с какой улыбкой она запрыгивает в машину. Туда же, где ещё пять минут назад сидела я. И это причиняет мне боль. Давящую, неприятную и отравляющую.

Я хлопаю оконной рамой и стараюсь унять очередные слёзы обиды. Он ведь просто её подвезет и всё? Да, рано расстраиваться. Да и не имею права на эти деструктивные эмоции. Потому что он мне никто. Начальник и только.

Как бы себя ни убеждала, что мне всё равно, чем эти двое занимаются, я полночи провожу без сна. Ворочаюсь, смотрю на пустую кровать Кати и придумываю себе разного рода сценарии. Сама от этого же страдаю и злюсь.

Как итог, утром просыпаюсь совершенно разбитой, с головной болью и красными глазами.

— Ты не заболела? — спрашивает Алина, бросая на меня тревожный взгляд.

— Нет, просто не выспалась, — бурчу, сжимая кулаки и таращась на всё еще пустую кровать. — Катя так и не пришла.

— Забей, — отмахивается подруга и, подхватив полотенце, выходит.

Легко ей говорить. А у меня перед глазами спальня Натана и моя лучшая подруга на чёрных простынях. На тех самых, на которых я спала пару дней назад. Только в отличие от меня, она там явно не спит. Как там Натан говорил? Я люблю трезвых, вменяемых и опытных…

Еле тёплый душ приводит меня немного в чувства. Я беру себя в руки, готовлюсь к очередному трудному учебному дню.

Этот день просто превращается в какую-то пытку. Катя появляется ко второй паре. Хвастается однокурсницам своим новым ухажёром, с которым вчера уехала. Но это полбеды. Сплетни и злословие продолжают меня преследовать. Обо мне говорит не только мой курс, но и другие потоки. Я постоянно ловлю пренебрежительно-снисходительные взгляды. А парни не забывают остановить и спросить,: свободна ли я.

Единственная, кто меня поддерживает, — это Алина. Она грубо отгоняет особо назойливых, затыкает и посылает. Но всё равно каждое сказанное в мой адрес слово больно ранит.

Я считаю минуты, чтобы вырваться из университета и спрятаться в большом зеркальном офисе юридической фирмы. И окунуться в рабочий процесс.

— Эй, Мина! — окликает меня очередной желающий поиздеваться. — Тебя там папик спрашивал. Из твоих.

— Да, да, — бурчу злобно себе под нос. — Очень смешно.

Только, как оказалось, меня вправду искали. И нет, не папик. А мой родной брат.

Я не сразу его замечаю, выбегаю из здания альма-матер и бегу в общежитие, чтобы переодеться и поехать на работу. Амир же стоит прямо у крыльца, прислонившись к небрежно припаркованному внедорожнику.

Испуганно остановившись в метре от родственника, я ощущаю, как по коже проносится липкий страх, сковывает мышцы, замораживает сердце и перекрывает дыхательные пути. У меня настоящая паническая атака.

— Ну, здравствуй, Жасмин. Неужели не рада видеть брата? — спрашивает Амир и, оттолкнувшись, преодолевает расстояние.

— Здравствуй, — еле ворочаю языком и отступаю.

Мужчина перехватывает за локоть, вырывает из рук рюкзак и тянет к машине. Дёргаю корпусом, не желая ехать.

— Отпусти! Я никуда не поеду! — кричу, даже не обращая внимания, сколько зрителей собираю своими воплями. — Амир, нет! Пожалуйста, отпусти.

— Заткнись! — зло выплёвывает он.

— Эй, мужик, отпусти её! — на помощь приходит охранник.

— Это моя сестра, и мы сами разберемся, — огрызается Амир, тонированное стекло автомобиля опускается и появляется второй брат.

— Здесь нельзя машину парковать. Перенесите семейные разборки в другое место, — отступает мужчина.

— Без истерик, Жасмин. Ты вернешься домой! — рявкает брат и с лёгкостью запихивает меня в салон.

Машина с визгом срывается и едет в неизвестность. Амир звонит отцу и докладывает, что нашёл меня. И по небольшому диалогу я понимаю, что папа тоже здесь со своим партнёром.

— Отпустите меня, — шепчу, всхлипнув.

— Ты опозорила нас, — цедит сквозь зубы старший брат, смотря в зеркало заднего вида. — Унизила отца. Разочаровала мать. И думала, тебе всё сойдёт с рук? Как бы не так! В тебя слишком много вложено. И исполнишь свой долг перед семьей.

— Саид ведь заплатил за меня махр! — вскидываю голову.

И прикусываю язык, видя, с какой силой сжимает руль родственник. Лучше бы мне вовсе Валиева не упоминать, иначе не выживу. Хотя, возможно, так будет даже и лучше.

Глава 9. Жасмин

— А вот и моя красавица, — улыбается сквозь зубы отец. И, подойдя, заключает в объятья. И в них совершенно нет родительского тепла.

— Здравствуйте, — лепечу, не поднимая головы. Получаю ещё сухой поцелуй в лоб, и папа отступает, показывая меня будущему жениху.

— И вправду красавица, — хрипло подмечает мужчина.

Поднимается с кресла и, подойдя, пальцем поднимает голову за подбородок. Его тёмные глаза алчно скользят по моему лицу, а губы кривятся от неприятной улыбки.

У меня щёки горят. И не от смущения, а от злости. От негодования и обиды на собственных родных. Им настолько нужны деньги и положение в обществе, что они готовы продать меня. Родную кровь. Я ведь помню родительскую любовь. Помню, как в детстве папа меня катал на плечах, покупал красивые платья и понравившиеся игрушки. А мама всегда дарила своё тепло. Даже братья защищали, бывало, меня мелкую. Хотя к десяти годам всё изменилось. Из ребенка я превратилась в чью-то будущую невесту. И воспитывать меня начали совсем по-другому.

— Ты согласна выйти за меня замуж, Жасмин? — спрашивает «жених», вырывая из воспоминаний прошлого.

Я знаю, это всего лишь формальность. Так принято спрашивать у девушки. И если отвечу «нет» — этот мужчина отступит. Папа испортит с ним отношения, потеряет расположение, возможно, даже пострадает его бизнес. Но это в конечном итоге отразится на мне. Меня вернут домой. И нет, не убьют, конечно, но я буду желать смерти.

Папа Саида тоже спрашивал меня. И тогда я счастливо согласилась. Кружилась по своей комнате, даже не подслушивая дальнейший разговор и обсуждение выкупа.

Молчание немного затягивается. Слышу, как шумно за спиной дышат братья. Папа буравит тяжелым взглядом. Только будущий «жених» спокоен, расслаблен. Отступает и вальяжно располагается в кресле.

— Да, — выдавливаю, опуская глаза в пол, и вижу, как расцветает хищная улыбка на морщинистом лице.

Отец заметно расслабляется. Велит братьям сводить меня пообедать, пока взрослые обсудят финансовую часть будущей свадьбы. Рамиль напоминает о том, что неплохо бы ему иметь доказательства о моей чистоте и невинности.

— Папочка, — отвлекаю мужчин, вырвав руку из захвата Амира.

— Что, дочка? — реагирует родитель, обжигая строгим взглядом.

— Мы так торопились, мои вещи остались в общежитии. Можно съезжу, я быстро.

— Мы купим тебе новые наряды, — отмахивается папа.

— Но… Там остались и документы. Паспорт. И с подругами хочу попрощаться. Пожалуйста, папочка, — перевожу взгляд на жениха и закусываю губу.

— Пусть съездит, — великодушно разрешает Рамиль.

— Амир тебя отвезет, только недолго, — бурчит строгий родитель.

Всю дорогу до общежития я грызу ноготь и строю планы. Не знаю ещё, как буду их осуществлять. Старший брат молчит, посматривает на меня насторожено. Не подаю вида, изображаю полную покорность и смирение. Это несложно, я с этим жила почти десять лет.

— Тебя комендант без пропуска не пустит, — замечаю, выпрыгивая у крыльца жилого корпуса.

— У тебя полчаса, Жасмин, — цедит брат, постукивая по рулю.

Кивнув, убегаю. Как назло, в комнате только Катя. Бывшая подруга наблюдает за моими метаниями. Я же вытаскиваю рюкзак поменьше и запихиваю самые необходимые вещи на первое время. Оставшиеся накопления и единственную драгоценность — небольшую золотую цепочку с кулоном моего знака зодиака. Подарок от Ники.

— Можешь дать позвонить? — преодолев наши разногласия, поворачиваюсь к блондинке.

— Нет, я сама переписываюсь, не видишь, — высокомерно отказывает Катя, клацая ноготками по экрану.

— Надеюсь, ты справишься со своими жизненными трудностями и сможешь простить саму себя. Я тебя прощаю.

Подхватив рюкзак, выхожу из комнаты. Катя бежит за мной, но я не трачу больше время на неё. Зная Амира, он вломится сюда и потащит меня силком. Поэтому не слушаю, хлопаю дверью блока и спускаюсь к коменданту. Пишу заявление на имя ректора об освобождении от занятий по семейным обстоятельствам.

Комендантша тут же интересуется, что у меня случилось. Сообщаю ей истинную правду, что собираюсь замуж. Она искренне поздравляет и обещает передать в деканат.

Поблагодарив женщину, направляюсь по длинному коридору, который связан с соседним корпусом. И выхожу в нескольких метрах дальше от машины Амира. Ловлю такси и еду на работу в юридическую компанию. Там остался мой паспорт, забыла вчера забрать. И мне жизненно необходимо поговорить с Натаном.

Добираюсь очень быстро. Проскакиваю мимо охранников, и в лифте меня охватывает настоящий мандраж. Страх сковывает всё тело. Возможно, я совершаю ошибку. Возможно, следует вернуться в семью и принять свою судьбу.

Двери лифта распахиваются на нужном этаже. Медлю… Потому что трусливый беззубый мышонок… Цветочек невинный… И прочие эпитеты, которыми меня награждают все эти годы.

Зеркальные двери закрываются, показывая моё собственное отражение. Красные щёки, искусанные губы, полные невыплаканных слёз глаза. И меня это сильнее злит. Подстёгивает нарушить все запреты отца и братьев. Пойти, наконец, наперекор.

Глава 10. Натан

Я совру, если скажу, что не фантазировал о ней. Весь вчерашний день, смотря на то, как Жасмин копошится в приёмной, мне хотелось одного. Натянуть девчонку на собственном столе. И в машине. Прямо возле её общежития. Или лучше отвезти к себе домой и не выпускать из постели, пока молить не начнёт.

Дьявол, да в своих мыслях как только и в каких только позах её не имел. Даже подумывал спустить пар со вчерашней малолеткой, решив, что меня отпустит. Тем более блондиночка не просто намекала, а открыто демонстрировала желание запрыгнуть на мой член. Правда, именно столь яркое поведение и сыграло против неё. Оставив у ближайшего метро, уехал домой. Полистал вновь записную книжку, да так никому и не позвонил.

И вселенная за моё воздержание дарит Цветочка с предложениями, от которых здоровый мужчина не откажется никогда. Молчание затягивается. Я наблюдаю за тем, как сжимает кулачки малышка. Старается не опускать взгляда и мелко дрожит, выдавая свой страх и волнение. Хмурит брови. Пушистыми ресницами хлопает и смотрит большими круглыми глазами.

— Ты со мной расплатиться пытаешься? — приходит бредовая мысль, и меня она в бешенство приводит.

— Что? Нет! Я бы никогда! — вспыхивает девчонка, воинственно смотрит и губы обиженно поджимает.

— Тогда скажи мне настоящую причину.

— Я просто хочу, чтобы это были вы, — упрямо повторяет.

— Хорошо, раздевайся, — отступаю, давая ей немного пространства.

Медовые глаза испуганно мечутся по мне. Дёргает молнию куртки, замок ломает, но не замечает этого. Её паникой накрывает, но упрямая девчонка не отступает. Роняет рюкзак, сверху куртку. Стоит в каком-то балахоне до самых пят. Мнёт материю в пальцах, похоже, решимость на этом покинула её.

Наряд на девчонке сложно назвать платьем. Мешок, что скрывает безупречную фигуру. А я прекрасно помню её тело в обтягивающей маечке и юбке. Высокую полную грудь. Упругую задницу. Тонкую талию. Длинные ножки. Помню, какая ладная она в моих руках. Лёгкая, будто ничего не весит. И только воспоминания о той чертовой ночи в клубе заводят меня сильнее, чем возможность сейчас стать у этой малышки первым.

Жасмин очень напряжена, но не издаёт ни звука. Упрямая. Готова до конца пойти, как бы это её ни пугало.

— Иди на рабочее место, Цветочек, — отступаю, поднимаю её вещи и вручаю.

— Натан Артурович!

Перехватывает за рукав, на себя тянет. Ближе подходит, дрожащими руками за шею обхватывает, вздыхает шумно и, потянув, неуверенно прижимается поцелуем. Языком скользит по губам, и столь неумелая ласка разгоняет возбуждение по телу.

Сжимаю бока, отчего Цветочек пищит, но упорно прижимается ко мне. Дёргаю на себя и сам целую её. Толкаюсь глубоко в рот, прикусываю губу. Жасмин дрожит, цепляется за плечи, покорно принимает мою грубость, только тихонечко постанывает. Чем сильнее меня заводит.

Чувствует мой стояк и замирает. Прерываю поцелуй и стираю ниточку слюны с её пухлых сочных губ.

— Ты действительно хочешь этого? Я ведь могу, Мина. Задеру подол твоего балахона, нагну возле стола, спущу твои трусики до колен и трахну, — говорю грубо, без прикрас, и от каждого моего слова девчонка вздрагивает как от удара. Краснеет, глаза шире открывает. Касаюсь щеки, дёргается, но, зажмурившись, заставляет себя замереть.

— Я не наивная, Натан Артурович. И готова к этому, — заявляет глупышка.

— Натан Артурович, — раздаётся из коммутатора голос Галины Павловны. — С проходной звонят, к Жасмин братья приехали, требуют немедленно пропустить их к родственнице.

И тут-то все странности её поведения и предложения становятся понятными. Цветочек расстроенно жмурится, теряет всю свою воинственность. В размерах уменьшается. Разворачивается и распахивает дверь.

— Стоять! — рявкаю, вздрагивает и останавливается. — Закрой дверь и сядь на диван.

Безропотно выполняет, я же требую пропустить этих родственников и занимаю своё кресло. Смотрю на макушку малышки, прикидываю всевозможные варианты.

— Послушай. Ты совершеннолетняя и свободная девушка.

— Не для них, — бормочет и плачет очень тихо, как мышка.

— На меня посмотри! Что они хотят от тебя?

— Отдать меня замуж за партнёра отца.

— И ты решила, если лишишься девственности, то свадьбу расторгнут?

— Да, — кивает, несмело поднимая глаза. — Они бы точно отреклись от меня и оставили в покое.

— Какая наивность, — усмехаюсь, а Жасмин злится. — Ну ты же вроде в медицинском учишься, должна знать, что девственность легко восстановить.

— Они бы не стали, — поджимает губы девчонка, хотя я вижу в её глазах потрясение от возможности такого исхода.

— Думаешь? Они не поленились приехать в Петербург, не испугались Валиева и разыскали тебя. И просто так отступили бы?

— Это уже неважно, — обреченно вздыхает Цветочек.

— Натан Артурович, к вам посетители, — опять из динамика льётся голос секретаря.

Жасмин вжимается в угол дивана, рюкзак свой к груди прижимает и затравленно смотрит на дверь.

Глава 11. Жасмин

Галина Павловна что-то говорит, спрашивает, отвлекает, предлагает. Но я практически её не слышу. В ушах очень громко бьётся собственное сердце, и паника оглушает почище отбойного молотка. Перед глазами тоже всё расплывается, вроде бы пялюсь в документы, но ничего не вижу, кроме черных пятен.

Мой план провалился. И даже если сейчас Натан сможет прогнать братьев, они ведь дождутся, когда закончится рабочий день, поймают и поволокут к отцу. А потом заставят пройти унизительное обследование.

Может, ещё можно убежать?

Лифт так близко…

Звук открывающихся дверей, словно выстрел, выводит меня из ступора. Я даже в сторону лифта делаю шаг. И замираю, сталкиваясь с чёрными глазами Саркисова. Вот только его мне не хватало. И под стол спрятаться не получится.

Неприятный мужчина идёт не один. Осматривает меня с ног до головы. Скрещиваю пальцы, надеясь, что он не узнает.

— Прервись, Ром, — останавливает собеседника и тычет пальцем в меня. — Кто это?

Незнакомый мужчина переводит взгляд на меня, брови хмурит, на Галину Павловну смотрит.

— Это наш стажёр, — подсказывает женщина. — Её Натан Артурович вчера на работу взял.

— Где-то я её уже видел, — щёлкает пальцами мужчина.

С каждым щелчком я вздрагиваю, вспоминая ту чертову кабинку. Он всех девушек к себе так подзывал. Отвешивал шлепки, нагло хватал за части тела, заставлял пить с ним.

— Где сам Натан? — спрашивает мужчина, потеряв ко мне интерес.

Я же решаю больше не искушать судьбу, подхватываю папку с документами и ухожу в архивную комнату, что находится прямо за приёмной. Там же есть большой плоттер. Он печатает намного быстрее, качественнее, но я ещё не научилась им пользоваться. Пора учиться.

Закрывшись в этой комнате, прижимаюсь к двери и шумно выдыхаю. Этот день когда-нибудь закончится? Я уже готова опустить руки и сдаться.

— У нас разве назначено? — слышу голос шефа и напрягаю все слуховые рецепторы.

— Нет, мы за тобой зашли. Руслан нас на обед приглашает, — это незнакомец говорит. — И помнится, мы говорили с тобой о найме новых сотрудников.

— Я прекрасно помню наш разговор, Роман Геннадьевич. И ручаюсь за свою новую стажёрку. Она совершенно точно чиста и сливать информацию третьей стороне не будет, — раздражается Натан.

— Это ещё кто? У тебя новое дело? — меняет тему этот Роман.

— Это… — запинается шеф, — родственники будущей жены.

На этом моменте я вываливаюсь из архивной комнаты и ошарашенно смотрю на окруживших небольшую стойку секретаря мужчин.

— Вспомнил! — восклицает Саркисов. — Это же…

— Моя невеста, Руслан Тигранович, — со сталью в голосе давит Натан.

— Да? А похожа на… — мужчина хмурится, платье моё осматривает, переводит взгляд на братьев и замолкает на полуслове.

— Ты с документами закончила? — это уже мне явно вопрос. Мотаю головой, прижимая к груди бумаги. — Поторопись, у меня суд через час.

— Так, ладно, вечером зайди ко мне, — заканчивает разговор этот Роман и уводит Саркисова.

Натан звонит вниз и требует одного из секьюрити подняться, дабы проводить его гостей, то бишь моих братьев, вниз. Я решаю, что пора сбежать обратно в архивную и, попятившись, действительно прячусь там.

Включаю плоттер, методом проб и ошибок настраиваю. И, сложив все документы в лоток, запускаю процесс копирования. Пока машина гудит, сажусь прямо на стол. Меня всю основательно так трясет. Сердце колотится о рёбра, голова раскалывается. И желудок спазмом сводит. На лицо все предвестники нервного истощения и накатывающей истерики.

Вряд ли, конечно, ложь Натана остановит моих родственников. Но зато совершенно точно можно не бояться этого Саркисова. Даже если он меня узнал, решил, что перепутал и, возможно, списал всё на алкоголь.

— Ты в обморок падать не собралась? — вздрагиваю от тихого вопроса и распахиваю веки.

Натан нависает надо мной. Даже не услышала, как он зашёл, просто плоттер шумно работает.

— Нет, я в порядке, — бормочу и даже несмело улыбаюсь.

— По тебе не видно. Ты бледная и холодная, — тёплая ладонь ко лбу прижимается.

— Простите, что втянула вас в это. И спасибо вам, Натан Артурович.

— Хватит выкать. И просто Натан. Я твой жених, Цветочек. И мы живём вместе. Поэтому сегодня дожидаешься меня и едем ко мне.

— Вряд ли мои родственники так просто оставят нас в покое.

— Не оставят, но и сделать ничего не смогут. Придётся тебе некоторое время пропустить учёбу, пожить со мной, об остальном позабочусь я.

— Зачем вам это? — спрашиваю, не до конца веря в происходящее.

— Скажем так, наши цели совпадают. Чтобы получить необходимую должность, мне нужно повысить репутацию в глазах общества. Ты из хорошей патриархальной семьи. Будущий медик. Скромная тихая простушка, — перечисляет мужчина, совершенно не замечая, как его слова ранят. Хотя это ведь правда. Меж тем мужчина продолжает: — Идеальная жена для остепенившегося холостяка. Поможешь мне. А я разберусь с твоими родственниками. Составим брачный контракт, поженимся на гос. услугах. И через полгода плюс-минус разведемся.

Глава 12. Жасмин

Ранним утром нового дня я просыпаюсь с чувством дежавю. Перед глазами вновь зашторенные тёмные занавески и уже знакомая мужская комната. На животе тяжелая ладонь, а за спиной обладатель конечности — мой начальник.

Осторожно выбираюсь. Мужчина, к слову, не просыпается, шумно выдыхает и, перевернувшись, продолжает спать. Нахожу свой рюкзачок в прихожей и прячусь в ванной.

К пробуждению Натана Артуровича умудряюсь приготовить полноценный завтрак, сварить кофе в кофеварке и поесть. Мужчина спит ударно, почти до девяти утра. Полуголый и раздражённый заходит на кухню. Смотрит на меня скептически.

— Доброе утро, — улыбаюсь доброжелательно, стараясь не опускать взгляд ниже шеи.

— Не обязательно всё это делать, Цветочек. Я по утрам не ем. И прислуга мне не нужна, — бурчит и машет на накрытый стол.

— А это не ради вас, Натан Артурович. Я, в отличие от вас, привыкла завтракать полноценно, — отвечаю уже менее радостно. Не знаю почему, но меня задевает его замечание.

Откладываю полотенце на тумбу возле кофеварки и, обойдя мужчину, ухожу в гостиную. Туда отнесла рюкзак с вещами. Перебираю немногочисленные наряды, все же большая часть осталась в общежитии и нужно будет забрать.

— Онлайн-заявку на регистрацию брака я уже подал. Мне в течение дня позвонят, съездим и распишемся. Пока изучи и подпиши договор.

Натан кладёт на журнальный столик документы. Просверлив меня фирменным взглядом, уходит. А я не могу взять в руки бумаги. Не так я себе представляла своё замужество. Хотя, возможно, это лучше, чем грандиозное торжество с массовыми гуляниями, а после — клетка золотая.

Пока мужчина принимает душ, пьёт кофе и переодевается, я успеваю прочесть четырехстраничный брачный контракт. Как по мне, всё стандартно. Хотя я не юрист и, возможно, тут есть какие-то подводные камни. Но с меня брать нечего. Ни жилья, ни денег больших. Поэтому смело подписываю два экземпляра, вписываю паспортные данные и иду искать «жениха».

Натан находится на кухне. Уплетает мои гренки с поджаренными сосисками. Вот тебе и «Я не ем по утрам». Мысленно закатив глаза, передаю документы и опять ухожу в гостиную. Мне немного неловко в его присутствии. Всё время мысленно возвращаюсь ко вчерашнему разговору в его кабинете.

— Готова? — спрашивает, заглядывая в комнату, где я чиню замок на куртке.

Кивнув, вскакиваю, и мы едем на работу.

— Мне нужно съездить в общежитие, — отвлекаю мужчину, когда мы застреваем в пробке. — Забрать остатки вещей, учебники и конспекты.

— В обед съездим вместе. Я вчера звонил тебе, телефон тоже остался в общежитие?

— Его вместе с учебниками забрал брат, — вздыхаю, конспекты больше жалко, чем гаджет.

Натан бросает тяжёлый взгляд, но больше ничего не говорит. Его постоянно отвлекают звонки, поэтому остаток пути мы едем молча. Оставив меня на парковке компании, мужчина срывается.

— Привет, чего ты так рано? — встречает в приёмной Галина Павловна.

— Доброе утро. Пока поработаю полный день, — пожимаю плечами.

Включаю компьютер, занимаю себя рутиной, отвечаю на звонки и изучаю график начальства. Моя коллега с вопросами не лезет. Не любопытствует, чему я очень рада. И время до обеда пролетает очень быстро.

Натан не приезжает ни в обед, ни к вечеру. Ровно в шесть часов Галина Павловна уходит домой. Мне же никаких указаний мужчина не оставил, но ещё утром вручил запасную связку ключей от своей квартиры. Не зная, как поступить, остаюсь ждать шефа и нервно грызу ногти.

Ближе к семи решаю позвонить. Натан не отвечает, возможно, на встрече или в суде. Мало ли какие у него дела. Он ведь очень занятой. Во всяком случае, я себя так успокаиваю.

Около девяти, когда охранники проводят свою пересменку, всё-таки решаюсь поехать домой, иначе опять останусь в обесточенном здании. Выключаю компьютеры, подхватив рюкзак, направляюсь к лифту. Только вот из приехавшей кабины вываливается Натан Артурович. Вскрикнув, пытаюсь поймать его, но, не удержав веса, падаю на спину.

— Натан Артурович, — пыхчу, пытаясь выбраться из-под тяжеленного тела.

— Какого хрена ты ещё тут? — хрипит мужчина, упирается ладонями об пол прямо у моего лица и поднимается. В нос бьёт запах крови, а на светлом мраморе остаются красные отпечатки.

— Вы ранены, — шепчу, осматривая кое-как поднимающегося шефа.

— Ты, Цветочек! Хватит выкать, — сплёвывает в сторону Натан, пошатываясь, опирается о стену и, зажав бок, медленно идёт в свой кабинет.

Вскакиваю, перехватываю свободную руку, перекидываю через плечо и, поддерживая по корпусу, помогаю мужчине добраться. Мы опять падаем, теперь уже на двухместный диван. Натан шипит и стонет от боли.

— Я вызову скорую. Только потерпите, — лепечу, мечась по кабинету.

— Никаких скорых! — рявкает, окровавленными пальцами перехватывая за кисть. — Аптечку принеси, вызывай такси и езжай домой.

— Я вас не брошу! — упрямо поджимаю губы и ухожу в приёмную. Белый чемоданчик был в одном из ящиков секретаря.

Возвращаюсь к начальству. Он дремлет и дышит тяжело. Скинув свою куртку и рюкзак в углу, осторожно раздеваю мужчину. Пальто вместе с пиджаком многое скрывало. А вот белая рубашка почти вся пропиталась кровью. Быстро расстёгиваю все пуговицы, Натан помогает себя раздеть, правда, морщится и ворчит что-то себе под нос.