Новый год с чистого листа

Глава 1. Настенька

Каждый год, тридцать первого декабря, я наблюдаю за тем, как мой папа в костюме Деда Мороза медленно сползает по посоху на пол…

Нет, не так!

Каждый год, тридцать первого декабря, мы с папой в костюме Снегурочки и Деда Мороза поздравляем жителей нашего подъезда с наступающим Новым годом. Дарим подарки. Мелочи, конечно, всякие. То, что позволяет подарить бюджет среднестатистической семьи. Что-то вроде магнитиков или календариков с символом наступающего года. Детям, разумеется, - сладкие подарки (конфеты, шоколадки и аплодисменты за стишки, семьдесят процентов слов из которых непонятны даже их родителям).

Мелочь, а приятно, согласитесь?

Эта традиция с нами уже семнадцать лет. Первый раз папу приспичило пойти поздравить весь подъезд, когда мне было три года. Спонсором начала традиции стал крепкий самогон моего дедушки и один из папиных друзей, пришедший специально для меня в костюме Деда Мороза и тем самым уничтоживший веру в чудо раз и навсегда.

И пусть тот день я не помню, зато его отлично помнит мама, которая была свидетелем того, как я, будучи ростиком в треть «волшебного» посоха, вела папу за искусственную бороду домой.

- Начудил папка? – спросила меня тогда мама.

- И наблёвал, - уточнила трёхлетняя я.

С тех пор наш с папой подход, как аниматоров подъезда, к организации праздника изменился. Папа приобрёл свой личный костюм, а мне со временем на смену платьям и бантам купили костюм Снегурочки. Примерно каждые два года лет до семнадцати мне покупали новый костюм, потому что Дед не рос, а его Снегурочка с каждым годом становилась всё выше, шире и всё более придирчивей к своему внешнему виду.

И если раньше Снегурочке в моем лице дарили шоколадки и конфеты, на которых мой зад рос и ширился, то теперь их уже не дарят. Видимо, взрослым половозрелым Снегурочкам шоколад не позволен. Либо Снегурочка в их глазах стала самодостаточной к своим двадцати годам настолько, что шоколадку сможет купить себе сама.

В общем, традиция осталась, а радости от неё с каждым годом всё меньше. Но отказать папе в том, что дарит ему позитив и настроение на весь год вперед, я не могу.

Поэтому, вооружившись мешком с подарками и одевшись в праздничные костюмы, мы с папой вновь наводим шороху в родном подъезде.

Начало стандартное: мы идем с первого этажа, немного стесняемся, чуть неуверенно входим в квартиры, в которые нас приглашают и где охотно ждут как дети, так и взрослые, а потом… А потом папа, угощенный различными алкогольными напитками в щедрой русской традиции «на посошок», сбрасывает все комплексы и зажимы, и начинается самое интересное.

На втором этаже мы ещё разогреваемся, а вот на третий этаж папа заходит уже пританцовывая, потому что, читающие чат подъезда и знающие о нашем приближении соседи уже распахнули двери, врубили музыку и ожидают у порога.

К счастью, Дед Мороз Михалыч в лице моего отца уже заряжен и первым начинает толкать речи самым «дедморозным» голосом. Дети в восторге, рассказывают стихи, поют песни, кто-то даже танцует, а я дарю им подарки, отбирая мешок у Деда Мороза, который чокается стопками с главами семей. И, конечно же, в этот же мешок родители тайком, ещё в прихожей, подкидывают свои подарки.

Таким образом папа выполняет свой долг, который он, к слову, сам себе придумал, а родители всего нашего подъезда здорово экономят на том, чтобы заказать настоящих аниматоров.

Было время, когда нас пытались переманить и в другие подъезды, но мы остались верны своему. Да и папина печень попросту не потянет второй подъезд.

Пятый этаж. По идее, нам нужно дойти до девятого, но папа уже сейчас не в той кондиции даже для того, чтобы просто ходить. Не говоря уже о том, чтобы толкать речь и танцевать с детьми. Всему виной армянский коньяк, который ещё в начале года привёз сосед с третьего этажа и, по совместительству, папин лучший друг. Целый год он не трогал этот коньяк, только ради того, чтобы распить его с моим папой.

И вот он результат – Дед Мороз едва держится за посох, периодически сползая вниз, но продолжает настаивать на том, что праздник мы должны принести всем.

- Папа, ничего страшного не произойдет, если мы до кого-то не дойдём. Я напишу в чат, что ты… устал.

- Нельзя так, дочка. Нас ждут. Там дети. Им нужны подарочки и Дед Мороз.

- Ох, ты какой! Звезда подъезда, - цокнула я и подхватила папу под локоть. – Давай тогда заглянем только в те квартиры, где есть дети.

- А сюда? – указал папа посохом на дверь.

- А здесь живёт вредная бабка. Лично я её поздравлять не хочу, - процедила я сквозь зубы.

Баба Женя, или Евгения Альбертовна – женщина восьмидесяти с чем-то лет, считающая, что планета зря переводит на меня все свои ресурсы по причине того, что я ещё не родила. Потому что в её двадцать у неё уже было двое детей и своя квартира, а я в свои двадцать до сих пор езжу на велосипеде и ношу варежки на резинке.

В общем, не существует Вселенной, в которой мы бы друг друга поняли и примирились с ней.

- Настюш, ты же знаешь, что так же сильно, как дети, нас ждут только старики. Давай, звони в дверь. Я нормально. Нормально, - папа подобрался, выровнялся по посоху и почесал свою бороду под искусственной. – Звони, - кивнул он в сторону звонка.

Глава 1.1

- Проходи, Василий Михалыч, - мистер Шкаф отошёл в сторону и рукой указал направление, в котором мой папа должен был двигаться.

- Только, Вань, ненадолго. Нам ещё народ поздравлять, да и моя орать опять будет, если задержимся.

Папа вошёл в квартиру с мешком подарков, а я осталась стоять за порогом. Пригласили ведь только Василия Михалыча. Анастасию Васильевну никто не звал.

- Настенька, - обратился ко мне Ваня, из-за чего пришлось отлипнуть от созерцания дверного замка и перевести взгляд на высокого мужчину, в уголках губ которого затаилась усмешка, а глаза карамельного цвета буквально искрились весельем. – Заходи, не стесняйся.

- Я и не стеснялась, - бросила я деловито и прошла в квартиру, нарочито задев внука хозяйки плечом. Встал тут, не пройти не проехать!

Столь же деловито, ощущая на своей заднице чужой взгляд, я прошла в зал, где Евгения Альбертовна уже подавала моему папе чашечку кофе, в который филигранно плеснула коньячок.

- Так вкуснее, - пояснила она, а мне послышался голос Бабы-Яги, подливающей богатырю зелье приворотное.

- Спасибо, баба Женя, - благодарно кивнул папа и пригубился к напитку. В козленочка мгновенно не превратился, значит можно расслабиться пока, прислонившись спиной к стене. – Ну, рассказывай, Вань, чем занимаешься? Куда пропал-то, вообще? Родители как?

- Ой, Василий! – бабуля театрально вздохнула и с глухим хлопком прижала ладонь к груди. – Мой Ивасик такой молодец! У него и бизнес свой, и дом, и квартира, и машина. И родителям помогает, и брата с сестрой пристроил, и про меня не забыл. Ему бы невесту хорошую. Чтобы ценила и спуску не давала.

При последних словах бабуля, какого-то черта, покосилась на меня. И лично мне было непонятно: она намекает, что такая невеста, кто угодно, но точно не я, или я должна присмотреться к её внуку?

Придётся разочаровать бабулю, потому что, глядя сейчас на её шкафоподобного внука, я не вижу того парня, по которому томно вздыхала и не спала ночами. Раньше он был долговязым, но жилистым парнем, на котором классно смотрелись потертые джинсы и косуха, а сейчас передо мной сидит типичный самовлюбленный качок, бицепсы которого едва уместились в рукава, похоже, связанного бабулей свитера. И если раньше его взгляд был наполнен некой загадочностью и возвышенностью, словно он неземной, то сейчас я вижу в нём только похабство, пока он пялится на мои колени, которые отлично видно из-под короткого пальто Снегурочки.

Видимо, все хорошие парни к тридцати годам превращаются в мужланов, видящих в любой девушке красивый трофей. Судя по отсутствию кольца на его безымянном пальце, девушки для него – именно трофей. Увлекательный, но с очень коротким сроком эксплуатации.

- Ба, а почему ты Снегурочке кофе не предложила? – поинтересовался Ваня, наконец, отлепив взгляд от моих коленей.

- Нельзя ей кофе, Ивасик, - категорично бросила Евгения Альбертовна. – Молодая. Ей рожать ещё.

- Да я сегодня как-то не собиралась, - произнесла я, поведя бровью.

Внук тихо прыснул в кулак, а его бабуля зыркнула на меня так, будто сейчас пырнёт спицей из стоящей рядом с ней корзины с вязанием.

- Как каникулы новогодние проведете? – продолжила бабуля светский разговор.

- Как-как? Как все – оливье и телевизор, - ответил папа. Он начал замедленно моргать, а я поняла, что горячий кофе нисколько его не взбодрил, а наоборот.

- А меня вот Ивасик в свой загородный дом забрать хочет. Купил на днях. Заодно свежим воздухом хоть подышу. Перед смертью-то…

Несите Оскар! Бабуля исполняет!

- Ба, хорош! – возмутился Ваня. По его резко сведенным бровям стало понятно, что подобные разговоры он слышит не впервые. – Перед какой ещё смертью?! Я тебе ещё замуж выдам.

Угу. И кофе, бабуля, не пейте, а-то рожать ещё.

- Ой, баб Жень, что-то я поплыл. Крепкий у тебя кофеёк, однако, - папа красной костюмной шапкой протер лицо от выступившей испарины. – Ладно. Спасибо за угощение. С наступающим вас, соседи дорогие! Насть, подари подарки.

Стиснув зубы и нацепив милейшую в мире улыбочку, я вынула из мешка магнитик для внука и календарик для его бабушки. Радовало только то, что мы с папой сейчас уйдём из этой квартиры.

- Куда ты, Василий, такой уставший пойдёшь? Ты иди домой, отоспись перед новогодним столом, а твоя Настенька пока с моим Ивасиком оставшихся соседей поздравят. И никто обиженным не будет.

Только через мой хладный, бездыханный труп!

- Ба, идея! – пробасил Ивасик.

- Папа, я одна могу поздравить оставшихся. Ивасик всё равно не влезет в твой костюм.

- Заметила, что я подкачался? – поиграл бровями мистер Шкаф.

- Заметила, что ты упал в чан с анаболиками, - фыркнула я. – Пап, я, правда, одна смогу всех поздравить.

- Нет, Настя, так не делается. Снегурочка без Деда Мороза – это как пломбир без палочки.

- Согласен, Михалыч. Без палочки тут, вообще, никак, - поддакнул Ивасик. - Давай пальто, шапку и бороду. Схожу с твоим пломбирчиком к соседям. Помогу, чем смогу.

На посохе я вертела такого помощника! Но, разумеется, никто меня ни о чем не спросил. Они уже все решили, натягивая на Ивасика красное пальто.

Глава 2. Настенька

- Глубоко не вдыхай, - буркнула я, когда мы подошли к двери соседей, с которой мне предстояло начать поздравлять всех оставшихся соседей в компании Ивасика.

- Ты настолько меня ненавидишь, что даже воздуха мне жалеешь? – раздался насмешливый голос из-под бороды.

- Если бы я действительно тебя ненавидела, то придушила бы ещё в квартире бабули. Можешь быть спокоен, ты мне абсолютно безразличен.

- А что тогда?

- Не хочу, чтобы на тебе папино пальто треснуло. Его по заказу шили, вообще-то.

- Смею тебя расстроить, но я порвал его ещё на этапе надевания. В подмышках.

Я шумно втянула носом воздух и выдохнула ртом.

Спокойствие, Настюш, только спокойствие и никаких убийств на лестничной площадке.

- Звони. Уже, - процедила я слова, кивнув в сторону дверного звонка.

Дед Мороз посохом нажал на звонок, через пару мгновений открылась дверь и примерно через столько же мгновений каждый из соседей, открывающий нам дверь, особо не обращал на меня внимания. В центре их Вселенной в каждой квартире был Ваня, которого все здесь, конечно, знают, все его, конечно, помнят, и всем очень интересно знать, где он пропадал и надолго ли вернулся в наш город.

- Подросла наша Настюшка? Невеста! – сказал Ивасику сосед из последней на сегодня квартиры.

- Невеста, говоришь? – с едкой ухмылкой переспросил Ивасик. – А жених-то у неё есть, дядь Толь? Не слышал?

«Ты охренел?!» - спросила я одним взглядом.

- Да был какой-то. Додик в дырявых джинсах, - ответил вдруг дядя Толя, а я у меня чуть челюсть не отвалилась.

Ему-то откуда знать, кто у меня был?!

- Прям додик? – переспросил Ивасик, не забывая при этом с выражением лица как у самой хитрой задницы смотреть на меня.

- Он не додик, - всё же решила вступиться я. – Нормальный парень. Был.

И если девчонки из универа услышат, что самый главный повод для их течки называют «додиком», то они всех нас троих вынесут за город на вилах и сбросят в овраг поглубже.

- А сейчас какой-нибудь додик есть?

Этот Дед Мороз определенно обнаглел.

- Не вашего, Дед Мороз, отмороженного носа дело, - вздернула я гордо нос и обратилась к соседу, вручив последний магнитик, имеющийся в мешке. – С Новым годом, с новым счастьем, дядь Толь! Встретимся в следующем году.

- С Новым годом, Насть. Бате привет передавай.

- Передам, - кивнула я и смогла расслабить плечи и больше не держать спину ровной, когда дядя Толя скрылся в своей квартире.

- Устала? – спросил Ивасик, когда мы подошли к лифту.

- С чего вдруг такое участие к моей скромной сопливой персоне?

- Мелкая и злопамятная, - хохотнул Ивасик.

- Посох и костюм верни.

- Ну, давай хоть в кабину лифта зайдём, чтобы я начал раздеваться.

Молча закатив глаза, я первой вошла в подъехавшую кабину, дождалась, когда Ивасик протиснет свои широкие плечи и нажала кнопку своего этажа.

- Поможешь?

- Напеть, чтобы ты разделся?

- Если, предлагаешь – пой. Но я просил подержать шмотки.

- В темпе, - вздохнула я и старалась смотреть куда угодно, только не на раздевающегося рядом со мной Ивасика.

Под красным пальто у него оказалась черная футболка, плотно прилегающая к его телу. И этот чёрт будто специально напрягался и перекатывал мышцы под загорелой кожей, чтобы я пялилась.

- Нравится? – спросил он с улыбкой обольстителя, поймав меня с поличным за подглядыванием.

- Думаю, через какое место тебя надували, что тебя так разнесло?

- И что надумала?

- Думаю, что об этом лучше не думать. Моя хрупкая детская психика этого не выдержит.

- Ну, не такая она у тебя и детская, раз ты уже с парнями встречаешься, - хмыкнул Ивасик, отдав мне и бороду, и шапку вместе с пальто и посохом.

- К счастью, тебя это не касается.

- Просто интересно - много парней было?

- Кажется, когда тебя надували, случайно выдули мозг. Ты бы поискал. Мой этаж, пока.

- Ничего на праздники не планируй, - прилетело мне в спину, когда я вышла из лифта.

- Это ещё почему?

- Выкраду тебя завтра в одиннадцать утра. До Рождества.

- В одиннадцать утра я буду в пижаме доедать «селедку под шубой». А ты ей явно проигрываешь.

- До завтра, - подмигнул мистер Шкаф за секунду до того, как закрылись створки лифта.

Глава 3. Настенька

Наверное, закончившийся вчера год можно считать не таким уж плохим, учитывая, что под потолком висит гирлянда, а не я.

Празднование мы закончили часа в четыре утра. На правах самой мелкой из взрослых я в своё удовольствие ела конфеты, шоколадки и торт вместе с детьми своего старшего брата. Шампанским тоже, конечно, придавливала, но так и не нашла прикола в напитке, приносящем запах из желудка прямо в нос. Наверное, по этой же причине я не люблю колу и любые другие шипучие напитки.

К праздничному столу папа оклемался и был бодр и свеж, будто не дегустировал коньяк и шампанское у всего подъезда. Как и положено, мы жгли бумажки с желаниями, опускали их пепел в бокал шампанского и частично дожевывали эти бумажки, потому что они не сгорали полностью.

Активированный уголь своими руками.

Обменялись подарками, поиграли в настолки, подвели итоги года, померившись достижениями, и счастливые и сытые разошлись спать. Обе мелкие племянницы ушли со мной в комнату, уснули мы все вместе, но сейчас их рядом не было.

На часах уже десять утра, я слышу в квартире голоса, а это значит, что все уже проснулись доедать салаты. Тут главное успеть отхватить всё самое вкусненькое – бутерброды с икрой, «селедку под шубой», оливье, мясо из духовки, заветренную колбасу и такой же сыр, напоминающий теперь куски кожи с папиных пяток. А ещё салат из кальмаров и соленая сёмга. Шикарно жить на запретишь. Раз в год, правда. Но даже так, всё равно, классно.

Сбросив с себя одеяло, я села в постели и всунула ноги в… воздух.

- Что ж, - вздохнула я. - Кто первый встал, того и тапки.

Раз племянниц рядом со мной нет, то убежали они из комнаты в моих плюшевых прелестных тапках.

Пришлось босыми ступнями ступать по чуть прохладному после теплой постельки полу. Натянув на голову капюшон от пижамы-комбинезона в виде дракона, которую мне подарили вчера, я подошла к окну, чтобы лично стать свидетелем первоянварского апокалипсиса.

На снегу разбросаны конфетти после хлопушек, местами вкопаны коробки из-под фейерверков, которые ещё никто не собрал, а улица полнится кадрами из фильма про зомби.

Мне давно известно, что первоянварские зомби делятся на четыре типа:

- зомби-ответственные, которым нужно выгуливать собак. Но утром первого января не совсем понятно, кто кого выгуливает;

- зомби не первой свежести – те, кто ещё не спал с прошлого года и теперь идут куда-то, съежившись от холода и спрятав руки в карманы пуховиков, стараясь не запинаться о собственные ноги;

- зомби-тусовщики – те, что кто встретил Новый год настолько хорошо, что идут по городу компанией в несколько человек с мишурой на шеях и параллельно поют, рискуя заразить весь город вирусом безудержного веселья;

- и четвертые, самые беспощадные, зомби-дети. В них нет ничего человеческого. Они одержимы горками, и их не в силах остановить даже марафон мультиков по всем каналам, который специально запускают с утра пораньше, чтобы их родители имели возможность доспать хоть пару часов.

В общем, ближайшую неделю я на улицу ни ногой. Опасная затея. Если только за хлебушком, когда придёт время вернуться к нормальной пище простых людей.

- Наська, просыпайся! «Шубу» без тебя сожру! – услышала я голос старшего брата за дверью.

- Даже смотреть не смей на мою «шубу»! Не для тебя я её вчера собирала, и теперь руки от свёклы неделю не отмою.

Говорила я всё это, уже выйдя из своей комнаты и, снеся брата, понеслась на кухню. Брат, тряся пузиком семьянина, за мной.

- Дим! Ну, ты же уже ел! – возмутилась его жена, видя, как её муженек снова что-то начал хомячить.

- Утро первого января, зай. Чем раньше встал, тем больше завтраков, - изрёк мой братец достаточно философски.

- Убедительно, - поддержала я брата, уже нажевывая «шубу». За ночь она настоялась и теперь на вкус просто божественна. Лук и селедка создают во рту самую настоящую симфонию вкусов, а овощные слои стали сочными.

К нашему, как выяснилось, очередному завтраку, присоединилась вся остальная семья. Судя по планам, которые озвучивала семья, мне сегодня придется выбраться из дома, чтобы удовлетворить хотелки зомби-детей покататься на горке, пока вечером они вместе с родителями не улетят на курорт.

- Как-то не по-христиански, братюнь, греть кости у моря в Новый год. А у ёлки кто будет мёрзнуть?

- Так ты и остаёшься, мелочь, - хохотнул Дима. – Я тебя просто так с собой не беру, что ли?

- Обида обид, - вздохнула я делано и продолжила есть свою любимую «шубу».

Звонок в дверь прервал нашу трапезу. Разговоры за столом резко прекратились, и все затаились, прислушиваясь и пытаясь понять, кого там принесло в такую рань первого января. Одиннадцать утра! Ни стыда у людей, ни совести, ни похмелья, походу!

- У кого руки не в рыбе, откройте дверь, - сказала мама.

- У меня в мясе, - брат держал куриную ножку.

- Как всегда, - вздохнула я. – Самая мелкая в семье – швейцар.

Я поставила салатник с салатом на стол, но поняла, что не могу оставить свой салатик наедине с людьми, которые точно его сожрут. Особенно брат.

Глава 4. Настенька

Пока мы ехали по дороге, которая являлась колеей, вытоптанной перед нами, похоже, одной единственной машиной, я прикидывала в своей голове, что конечной точкой нашего маршрута окажется покосившаяся хижина в лесу. Её крыша будет состоять из старых прогнивших досок, большую часть которых уже давно сломали дятлы-каратисты. Вместо крыльца там будет яма, а вместо полноценной входной двери будет ветхая калиточка, как из туалета в мультике про Шрека.

Я же то еще сказочное существо. Видимо, поэтому у Ивасика и возникло желание сослать меня со всей семьёй в какое-нибудь болото в лесной глуши.

Хоть бы там был говорящий Осел, или Пряня, или волк в розовой бабкиной пижаме. Ну, или лорд Фаркуад, на худой конец (голос-то у него секси, хоть и ростиком не вышел). В общем, мне лишь бы собеседник был. Тогда точно не пропаду.

- Пока мы не застряли в сугробе посреди леса, хочу сообщить, что я без подштанников, дама и господин, - обратилась я к родителям. – Так что толкать машинку не смогу, только плакать в ней от безысходности.

- Угу, и есть салат, - хохотнула мама и обернулась ко мне с переднего пассажирского. – Ты реально его всю дорогу обнимала?

- А что? Мы видимся с ним всего однажды в год. Я скучала, - произнесла я с придыханием.

- Не зря ее в детстве водили в театральный кружок, мать, - хохотнул папа. – Смотри, как исполняет.

- А мы вот прям реально собираемся жить там до Рождества? – спросила я с надеждой, что мы свалим уже сегодня. Ну, или завтра, чтобы не выглядеть невоспитанными в глазах людей, совершивших столь широкий и щедрый жест в нашу сторону.

- А что тебе нравится, дочка? – папа поймал мой взгляд в зеркале заднего вида. – Природа, шашлычки, белок вон сколько по деревьям скачет. Банька, наверняка, есть. Отдыхай сколько влезет.

- А если мне только один день влезет, можно я потом домой вернусь? – спросила я аккуратно.

- Настя, - вздохнула мама укоризненно.

- Поняла, - вздохнула и я, отвернувшись к окну. – Придётся быть насильственно счастливой и отдохнувшей. Ну да, ну да. Пошли мои планы на эти выходные нафиг.

Наконец, навигатор сказал, что через сто метров мы доедем до нужной точки. Глядя, что вокруг нас только лес, ёлки и больше ничего, я поняла, что мои фантазии насчет покосившейся хижины рискуют оказаться вполне реальными.

Внезапно лес оборвался, чистое голубое небо открылось нам, а под ним здоровенный бревенчатый двухэтажный дом. Не покосившийся, с целой крышей, усыпанной снегом, дымок из трубы валит, да и крыльцо было на месте, а на нём уже стоял широко улыбающийся Ивасик, встречающий нас.

Стоит, башку свою пустую ветру подставил, парку на широких плечах натянул. Ему бы ещё бородку, топор и пинка под зад, чтобы шёл в лес и не мешал мне насильственно радоваться предстоящей неделе выходных в этом прекрасном Богом забытом месте.

Глава 4.1

Мы с салатом нехотя вытряхнулись из папиной машины.

Родители зашли в дом, как в свой собственный. Мама налегке, а папа, вооружившись помощью Ивасика, занёс в дом вещи и продукты, что мы привезли с собой.

Рюкзак с моими вещами и салат всё ещё были при мне.

Дом – загляденье. Положа руку на сердце, будь у меня деньги, я бы купила или построила себе именно такой. Чтобы окна были большие, крыльцо широкое и сохранено природное великолепие дерева, из которого этот дом построен. Здесь нет ни утеплителя на внешних стенах, ни новомодного сайдинга и – прости, Господи – профлиста.

Бревенчатый дом был именно таким, каким он и должен быть. Аутентичность во всей своей красе.

Но по внутренним этическим соображениям я не могла войти в дом бывшего.

Да-да, я знаю, что мы ни дня не встречались с Ивасиком, у нас не было никаких нежностей и поцелуев под луной. Но я же знаю и помню, что у меня к нему были чувства, которые он отверг. Что делает его, лично для меня, бывшим.

- Чего не заходишь? Холодно ведь, - поинтересовался Ваня, вышедший из дома, похоже, исключительно ради меня.

Продолжая смотреть на дом, я задумчиво поджала губы.

- Да вот думаю, что лучше – зайти и остаться в этом доме на несколько дней и ночей или, как кошка, уйти в лес и умереть?

- Прям такой выбор? – неверующе хохотнул мужчина и прижался задницей к папиной машине. – Ты настолько не хочешь находиться на одной со мной территории, что готова уйти в лес?

- Ну, в лесу я надолго не останусь. Скину своим пацанам геолокацию, и они за мной приедут. Но-о… - протянула я, прекрасно осознавая, что мой побег закончится тем, что родители на меня обидятся. Старший брат с семьёй свалил на курорт, поэтому миссия «не дать протухнуть родителям в праздники» легла на мои плечи. - … не могу удержаться перед твоей бабулей. Она такая… душка.

Я очень надеялась, что моя улыбка сейчас не похожа на оскал.

- Кстати, о тебе она говорит примерно то же самое, - повёл Ваня бровью, улыбаясь уголками губ.

- Серьёзно?! Хм, похоже, мы подружимся. Если она, конечно, не взяла с собой набор для вязания. Я немного опасаюсь её этих носочных спиц…

- Она его взяла.

- В принципе, в лесу не так уж и холодно. Возможно, найду благоустроенное дупло, - огляделась я вокруг, слыша, как Ваня хохотнул.

- Себя на жалеешь, салат хоть пожалей. Замёрзнет, - кивнул он на салатник в моих руках.

- Моя селедка под шубой. За неё можно не волноваться. А я вот с этими внезапными сборами даже подштанники надеть не успела.

- Ну, тогда, может, всё-таки, стоит зайти в дом?

- А где ты этот дом взял, кстати? Да еще посреди леса.

- Построил.

- Своими руками?

- Своими деньгами.

- Ты гвозди-то хоть забивать умеешь?

- Я много чего умею, Насть.

- Кроме постройки домов, Вань, - уточнила я.

- Всегда есть что-то, что нужно доверить только профессионалам, - изрёк Ваня как никогда пафосно.

- Так с гвоздями-то что? Умеешь забивать или нет? Это, можно сказать, тест на мужика.

- Не думаю, что я должен кому-то доказывать, что я мужик, - произнес он так, что я услышала в его голосе нотки раздражения и даже обиды.

- Кстати, я гвозди умею забивать. Могу доказать. Хочешь? – заглянула я ему в глаза с вызовом.

- Дай мне свой рюкзак. Помогу тебе занести его в дом, - потянул он к моей поклаже свои ручонки.

- Зачем? – отвела я в сторону от него плечо, на котором болтался рюкзак. – Я сама себе классный мужик. Уж рюкзак в дом как-нибудь занесу. Вход здесь, да? – спросила я, уже подходя к крыльцу.

По скрипу снега поняла, что Ваня шёл за мной.

Надеюсь, там за спиной он злится, и от злости покусает перила крыльца. А не мою задницу.