О любви и лимонаде

У меня тряслись руки. Вот прямо дрожали, и такими руками, конечно, разливать лимонад было нельзя. Я недовольно посмотрела на запотевший кувшин. В этот момент дверь в кафе открылась, и в помещение вошел Джереми, мой помощник. При каждом шаге на его длинных ногах смешно подпрыгивали немного короткие узкие клетчатые брюки, открывая всему миру идеально белые носки, а в руках у него был бумажный пакет, которым он лихо размахивал из стороны в сторону.

— Доброе утро! — поздоровался он.

— Д-д-доброе.

Ну вот, пожалуйста. У меня еще и зубы стучат. Еще бы они не стучали, если высшее общество Фритана соберется здесь через пару часов!

Джереми забрал у меня кувшин. Поставив и его, и свой пакет на барную стойку, он тщательно вымыл руки, а затем вернулся, чтобы разлить лимонад по заранее приготовленным стаканам. Лимонад шипел, а сладкий запах с нотой лимона щекотал нос, пальцы Джереми порхали, небрежно и в то же время мастерски украшая бокалы веточками свежей мяты. Я залюбовалась.

А ведь тогда, почти два года назад, когда я только прибыла во Фритан с одним лишь чемоданом, протянутая ладонь Джереми посреди толпы пассажиров на воздушном вокзале стала моей опорой в новой жизни. Спустившись по приставной лестнице из салона дирижабля, я засмотрелась на сияющие в лучах полуденного солнца знаменитые башни Фритана и запнулась о камень мостовой. От падения меня спас нескладный долговязый парень, на вид лет на пять младше меня. «Джереми Спенсер», — поддерживая меня за локоть, представился он.

Как и я он приехал в свободный город искать свободы, только с тем отличием, что у меня имелись кое-какие сбережения и счет в банке, а у него не было ни единого тана. Поэтому прямо с воздушного вокзала он собирался идти в агентство по найму — искать кров и работу, ну а я собиралась туда же, чтобы найти того, кто бы работал на меня. Судьба.

Я так задумалась, что и не заметила, как бокалы исчезли со стола — он убрал их в стазисный шкаф, активировав амулет на дверце.

— Ты уже завтракала? — спросил Джереми, тактично не увидев моей нервозности. Всё он видел, разумеется. За что я его и ценила.

— Нет, не успела.

Честно говоря, кусок в горло не лез, так я нервничала перед приходом высокопоставленных гостей. Ведь если что-то пойдет не так, наша репутация будет испорчена. Но в случае успеха лучше рекламы не найти.

Я обвела глазами до блеска начищенный зал кафе, вспоминая, через что мы прошли, с нуля строя собственное дело.

Сначала был крошечный ларек у Центрального парка, в котором мы с Джереми торговали лимонадом и собственноручно сделанным мороженым. Помню, с какой неохотой я расставалась с деньгами на большущий стазисный шкаф, списанный из какого-то ресторана. Но даже такой, с работающим через раз амулетом, он стоил половину имеющихся у меня средств, и увели мы его из-под носа конкурентов только благодаря хорошо подвешенному языку Джереми. Не зря, ой не зря он учился на адвоката, и совершенно напрасно утверждал, что тем самым спустил семейные деньги в трубу.

Уверена, из него вышел бы превосходный законник, если бы не сердечная рана, из-за которой он уехал во Фритан. Это какой же надо быть дурой, чтобы ему отказать?

С другой стороны, и хорошо, что его первая любовь оказалась именно такой! Иначе мы бы никогда не встретились. Я подняла глаза, разглядывая его сияющее лицо. Раннее утро, а он уже успел куда-то сходить — я слышала, как он спускался со своего этажа по лестнице, когда на часах было семь. И ладно бы просто сходил, еще и вернулся подозрительно довольным. Зеленые глаза сверкают за линзами очков, на узком лице румянец во всю щеку…

Ты безнадежно опоздала со своим предложением, Тафна Герхард…

Поймав мой взгляд, Джереми широко улыбнулся.

— Ну а раз ты еще не ела, то моя покупка как раз кстати. — Сбросив с плеч клетчатый пиджак, он потянулся к своему пакету.

Рубашка натянулась на его спине — с тех пор, как мы познакомились, Джереми заметно раздался в плечах и оброс мышцами (еще бы, вся тяжелая работа доставалась ему). Большинство вещей пора было отправить на помойку, или отдать нуждающимся, но мой слишком рачительный помощник на эти мои слова только отмахивался. Зачем, мол, тратиться? Подумаешь, не рвется же еще. Рваться-то, конечно, не рвется, но слишком обтягивает. Вот и нанятые на сегодняшнее мероприятие официантки отвлеклись от сервировки стола, свернув на него голову.

— Тафна? — позвал он меня. — Ты чего такая хмурая?

— Ничего, просто переживаю. — Я поправила бант на заколке и, удостоверившись, что девицы правильно поняли мои грозно сведенные брови, посмотрела на Джереми. В руке у него была баночка, которую он тут же и открыл, аккуратно положив крышку на стойку.

— Это же… это… — Я сглотнула набежавшую слюну.

Запах из банки было не перепутать ни с чем, а главное, нарисованная красивым почерком дата на бумажной этикетке оказалась… вчерашней!

— Свежий клубничный джем! — радостно сообщил мне он.

Во Фритане клубника — большая редкость. И потому что выращивать её было сложно, и потому, что позволить себе её могли немногие. Для меня, с детства обожающей клубнику, эта баночка представляла настоящее сокровище.

— О… — Я с благоговением приняла банку из его рук. — Но ведь до урожая еще пара недель, где же ты его нашел, а главное, сколько же он стоил?

— Секрет фирмы, — поправив очки, хитро сощурился Джереми. — Сейчас, подожди, я тебе кофе сварю и булочек принесу, — сказал он, не давая мне вставить ни слова, и рванул в сторону кухни мимо шушукающихся официанток. Они, кстати, не осмелились с ним заговорить и даже опустили при его приближении глаза.

Хорошие девушки. Их и буду приглашать, если сегодняшнее мероприятие пройдет успешно.

Я любовно погладила пузатый бок баночки и снова принялась вспоминать.

Торговля в парке пошла почти сразу. Наш лимонад был вкусным, мороженое — холодным и тоже вкусным, и мы распродавали всё, что сделали накануне, всего за пару часов! Тут, конечно, нас заметили не только покупатели, но и полиция, и всякие проверяющие органы… Но! Джереми ведь почти адвокат! У нас всё было легально!

Спрос рос, и тогда мы арендовали кусочек земли. Ох, сколько нашей крови выпила мэрия и сколько денег при этом ушло — я рыдала! Но мы таки открыли ларек у того же парка, а когда и там у нас всё пошло по накатанной, решили расширяться дальше.

Кафе «Тафна» было небольшим, но очень уютным, и, что немаловажно, находилось в замечательном доме, недалеко от ратуши. За этот самый дом в три этажа я ежемесячно платила огромные деньги, но доходы превышали расходы в несколько раз. Спасибо Джереми, это ведь он уговорил меня рискнуть:

— На втором этаже жилые комнаты, да и мансарду оборудовать можно. Не придется тратиться ни на аренду жилья, ни на дорогу. Ты только подумай, какая экономия!

Ну а когда он приспустил очки и, глядя мне в глаза, сказал: «там еще и ванная есть, а в стену встроен артефакт для горячей воды», я окончательно сдалась, и не прогадала.

Всё у нас шло прекрасно, и слава о нас тоже шла. До самого городского совета дошла! Дочь мэра выбрала кафе «Тафна» для небольшого утреннего мероприятия по случаю празднования помолвки (как я поняла, уже пятое по этому поводу — невеста подошла к будущей свадьбе очень ответственно). И это событие совершенно точно могло поднять наше дело на новый уровень.

Наш, потому что сегодня я собиралась предложить Джереми официально стать моим компаньоном. Может, изначально у него и не было денег, но имелись мозги. Я знаю, без него у меня бы ничего не вышло.

А ещё два дня назад он впервые попросил выходной, сославшись на какие-то чрезвычайно важные личные дела.

И что меня в тот день потянуло в парк вместо того, чтобы как обычно после обеда заняться пересчетом кассы?

Делами моего помощника оказалась молоденькая девушка в ярко-желтом платье и дурацких круглых очках. Больше разглядеть мне не удалось. От неожиданности я растерялась и сделала вид, что сверяю время, а Джереми, заметив меня, обнял буквально висевшую на нем девушку за плечи и свернул с дорожки в сторону, увлекая её за собой

У меня сердце упало в тот миг. Тут и дураку было ясно — влюбился. И влюбился взаимно …

Каким-то глубинным женским чутьем я поняла: теперь в любой момент он мог съехать со своей мансарды, а потом и устроиться куда-то поближе к своей зазнобе. Во всяком случае, я бы точно сделала всё, чтобы мой мужчина не работал на незамужнюю хозяйку. На всякий случай, во избежание!

Не могу я этого допустить! Опоздала я или нет, а попытаться повернуть ситуацию в свою сторону я просто обязана! Тётя, истинная Герхард, никогда бы не отступилась от того, что ей дорого, и меня она воспитала так же.

Джереми вернулся с подносом, и мы позавтракали. Я пила кофе, обдумывая, как бы так к нему с этим подъехать, а он рассказывал мне последние городские новости — Джереми как обычно был уже в курсе всего.

— Взрыв? Когда? — Я отвлеклась от банки с джемом. Надо сказать, почти пустой. Неплохо я призадумалась — даже не заметила, как её опустошила. — Утром я ходила … — замялась, — в аптеку. Да.

— За успокоительным, наверное? — понятливо улыбнулся Джереми.

— За ним! — обрадовалась я подсказке. — Аптека как раз в паре кварталов от академии, но ничего странного я не видела…

— Взорвалась башня ранним утром. А через несколько часов никто ничего подозрительного и не увидел бы, помнишь, какой стоял туман? — он пожал плечами.

Я кивнула и почувствовала, как к щекам приливает кровь.

Тумана я тоже не заметила. Да я бы и слона не заметила, не то, что туман, потому что до аптеки за успокоительным я не дошла. Вроде бы с неба мне капало на нос, и расстроенная ситуацией с Джереми, я так погрузилась в грустные мысли, что едва передвигала ногами по мощеным улочкам Фритана. Очнулась у витрины магазина дамского белья и вовсе не потому, что меня что-то заинтересовало. Это я заинтересовала госпожу Лавинию Помпон — владелицу лавки и потрясающе умную женщину. Затащив меня внутрь (с её габаритами это вышло совершенно естественно) и подобрав мне парочку шикарных ярко-алых комплектов, она помогла мне собраться.

— Счастье, дорогуша, надо брать в свои руки. Иначе его приберет кто-то другой, — напутствовала она меня.

Перед глазами встала картинка молоденькой красотки в очках и желтом платье.

Но ведь не было никаких признаков его влюбленности… да и где бы он мог с ней познакомиться, мы же круглые сутки проводим вместе!

Вспомнила: Джереми недавно менял линзы в очках! Наверное, в окулярной мастерской они и встретились. И на первом же свидании она к нему льнет!

Ну и ушлые пошли девицы!

— Но я только по работе… я ведь не собираюсь его соблазнять? — зачем-то спросила я госпожу Лавинию, но комплекты все же забрала.

— Ну конечно, нет. — Она прижала ухоженную ручку к своей пышной груди. — Правильное белье — оно для уверенности, а не для соблазнения.

Как тут было устоять… теперь у меня три комплекта от госпожи Помпон, и все — красные… Интересно, что бы сказал Джереми, увидев на мне один из них?

Меня бросило в жар. Что-что, он бы снял свои очки и, потерев переносицу, участливо спросил: «У тебя всё хорошо, Тафна?»

— У тебя всё хорошо, Тафна? — словно подтверждая мои мысли, сказал Джереми.

Я сглотнула, лихорадочно соображая: неужели я умудрилась фантазировать вслух? Какой ужас…

— Ты покраснела, аллергия на клубнику? — переспросил мой помощник.

— Наверное, — выдохнула я с облегчением. — Ерунда, пройдет. Зато мне было очень вкусно! Спасибо, Джереми, ты — самый лучший!

Он улыбнулся. У меня сердце застучало от этой его улыбки, и я, испугавшись, что еще чуть-чуть и ляпну какую-нибудь глупость, быстро добавила:

— Лучший управляющий!

Улыбка сползла с его лица, Джереми потянулся к пиджаку и достал из кармана цепочку с часами.

— Пойду проверю, всё ли готово, — сверив время, буркнул он.

Я же собралась с духом и выпалила:

— Джереми, у меня к тебе деловое предложение!

Он как-то безрадостно хмыкнул. Даже не посмотрел в мою сторону!

— Я предлагаю тебе стать моим партнером… — севшим от переживаний голосом договорила я.

— Я подумаю, — сказал он через несколько бесконечно долгих мгновений молчания и, вернув часы обратно в карман, принялся собирать посуду на поднос, так на меня и не взглянув.

Не то что бы моё предложение было чем-то невероятным — все доходы от предприятия мы давно делили поровну. Но всё же вполне достойным, ведь управляющий и полноправный партнер — это разные вещи… и тем тяжелее мне было принять его более чем прохладную реакцию.

Расстроилась ли я? Нет. У меня мир рухнул.

Опоздала.

Не случится ничего с моим делом, справлюсь я, никуда не денусь. Фамилия Герхард, я знала, служила мне и защитой, и поддержкой несмотря на то, что я разругалась с теткой в пух и прах. Это знал и Джереми, не зря во всех беседах с представителями власти он сначала раз двадцать мою фамилию повторял. Богатейшая, влиятельная семья. А то, что неблагодарная племянница сбежала, так кто ж об этом знает? Герхарды из избы сор не выносят. Раз хочется Тафне кафе, значит, так и надо. А Тафне просто очень не хотелось замуж по указке.

Как я буду без него?

Глаза защипало — я заморгала, сдерживая слезы. Герхарды не плачут, Герхарды — работают. Только работать не получалось… всё валилось из рук. Доставая из стазисного шкафа креманку с мороженым, я умудрилась уронить её на пол. Джереми, который проверял, всё ли в порядке в зале, влетел в кухню и, увидев беспорядок, тяжело вздохнул.

— Выйди, подыши. Всё будет хорошо. — Потерев переносицу, он поправил очки и вернулся в зал, оставляя меня одну.

Я смахнула слёзы и страшно на себя за эти слёзы разозлилась. Не смей ныть, Тафна! В дверь на улицу заскреблись, сначала осторожно, а потом настойчиво, и я улыбнулась, открывая гостю.

— Ну привет, наглая морда! Ты как раз вовремя.

Хоть отвлекусь…

— Мау! — ответил рыжий и, задрав хвост трубой, величественно прошествовал прямо к упавшему на пол мороженому.

Не знаю, был ли у кота хозяин, скорее всего, был — больно вид у него холеный. Шерсть блестела и переливалась на свету, словно огонь, но полакомиться остатками мороженого он приходил регулярно.

Кот начисто вылизал пол. Я наклонилась к рыжему, чтобы почесать его за ушком и погладить по выгнутой спине. Он прикрыл зеленые глаза, благосклонно принимая ласку. Зеленые… совсем как у Джереми…

— Красавец, — подытожила я. — Приходи вечером. У нас сегодня богачи — сливок из пирожных перепадёт.

Кот мяукнул и направился к двери. Я выпустила его и, когда рыжий хвост скрылся за мусорными баками, вдогонку крикнула:

— И подружку приводи!

Мне почти двадцать пять лет, и скоро я останусь совсем одна. Пора заводить котенка.

Я поднялась на второй этаж — переодеться. Достав из шкафа скромное летнее платье, подошла к зеркалу. Поправила бант на волосах, ущипнула себя за щеки — а то больно бледная, и почти уже вышла из комнаты, как заметила, что амулет связи на комоде сверкает ярко-зеленым. Тётя Каро (а кому еще по карману оплатить со мной разговор?), как обычно, звонила в самый неподходящий момент. Или подходящий, тут смотря с какой стороны посмотреть…

Я нажала на рычажок, активирующий магию, железный глаз на поверхности круглого артефакта открылся, и передо мной предстало во много раз уменьшенное лицо любимой родственницы.

— Угу, — недовольно сказала она, разглядывая меня. — Плачем. А я тебе говорила, Тафна Алисия Августина Герхард, прекращай заниматься ерундой и возвращайся домой! Свободный город — это не место для девушки из хорошей семьи!

— Тётя, ты опять? — я закатила глаза.

— Не опять, а снова! — отрезала она и, мгновенно успокоившись, ласково спросила: — Что случилось, рыбка моя?

Рыбкой она не называла меня с момента нашей ссоры, и я, конечно, тут же зашмыгала носом. Да, тетя Каро была властной и упрямой как мул, как и все Герхарды, но она воспитывала меня с тринадцати лет, беспокоилась и искренне любила. Хотя любовь у неё была немного странная. Она всегда знала, как лучше, при этом совершенно не интересовалась моим мнением на этот счет. И если что мне надеть, где учиться и что есть, я еще могла пережить, то на объявление о скором замужестве уже не смолчала. В конце концов, я ведь тоже Герхард.

— Я предложила Джереми стать моим партнером, — буркнула я и, громко высморкавшись в платок, добавила: — а он ответил, что подумает.

— Найдешь другого, — тут же отмахнулась тетя.

— Я не хочу другого, — я поджала губы.

— Да что ты? — она хохотнула. — Так, может, и замуж за него пойдешь?

Она явно припоминала мне брошенные в пылу ссоры слова. Я тогда заявила, что современная девушка и вообще не собираюсь замуж, а за каких-то там прыщавых худосочных баронов, мельком виденных на дурацких семейных приемах, тем более. Да у него имен было больше чем веса! А аристократия — это пережиток прошлого. Во Фритане, например, и без титулов прекрасно живут.

— Может, и пойду! — вспыхнула я. — Только он не зовет… — снова я потянулась за платком и, наконец, вслух призналась даже не ей, себе: — кажется, я влюбилась, тётя Каро.

— Так вместо того, чтобы долю в деле предлагать, надо было ему другое предложение делать, дуреха ты моя. Современная, — припечатала она.

— И ты не будешь против? — не поверила я. — Герхард и Спенсер, серьезно?

— Да делай ты что хочешь, только не реви, вон уже опухла вся. — Она махнула на меня рукой и, подмигнув, отключила артефакт.

Я буквально рухнула на табурет у кровати. Неужели я так плохо выгляжу? И неужели тётя действительно отступилась от своих планов на мою семейную жизнь?

Толку об этом размышлять? Самое-то главное я тёте не сказала. Даже если бы я предложила Джереми на мне жениться, он бы всё равно отказал, потому что влюбился в другую.

Вздохнув, я поднялась с табурета и подошла к приоткрытому окну, вдыхая сладкий запах цветущих деревьев. Не зря мы платили такую большую аренду — жить и работать у парка, что может быть лучше? Ничего, если живешь и работаешь вместе с Джереми…

Мотнула головой — мечтать буду позже! Дело превыше всего. Герхарды не были бы одной из самых богатых и влиятельных семей королевства Гауз, если бы не родовой девиз.

Джереми так ко мне и не подошел. Я видела — он занят, в сотый раз проверял, всё ли готово к встрече высокопоставленных гостей. Нанятые нами официантки уже дергаться начали при его приближении, теперь им и в голову не приходило строить ему глазки. От их покислевших лиц у меня даже настроение поднялось, жаль ненадолго: почтальон принес Джереми конверт. Не знаю, что там было написано, но по мере чтения лицо моего помощника становилось всё более счастливым, а моё — кислее, чем у официанток.

— Что там, Джереми? — отвлекаясь от раскладывания ложечек, как бы между делом крикнула ему я. — Опять счета?

Счета, делающие мужчину счастливым. Ага. Разве что они от госпожи Помпон…

— Ничего, это личное, — пряча улыбку, ответил он и убрал письмо в карман брюк.

Знаю я это его «личное»!

От злости у меня огненные вспышки появились в глазах.

— Понятно, — пробормотала я, возвращаясь к своему занятию, и поняла: ложка в моих руках согнута пополам.

Часы пробили одиннадцать раз, а на улице уже показались первые автомобили и трициклы с гостями. Я сделала глубокий вдох, выдохнула. Попыталась распрямить ложку обратно, но мне даже немного разогнуть её не удалось.

— Иди, встречай мэра, он уже здесь, — шепнул мне Джереми, а потом заметил согнутую ложку и, не поверив очкам, даже их приспустил.

Я сделала вид, что ничего необычного не произошло, и решительным шагом отправилась приветствовать городского главу.

Мероприятие было камерным, кафе у нас не очень большое. Однако, бомонд Фритана, пусть и не весь, в него поместился и теперь с удовольствием распивал мой лимонад. Привычно выполняя обязанности радушной хозяйки, я порхала среди гостей, предлагая им пирожные и прохладительные напитки, и медленно зверела с каждой минутой, оглядываясь на неприлично счастливого Джереми.

Весело тебе, Джереми Спенсер? А мне вот не очень! И времени страдать у меня больше нет. Хватит, и так уже не…