Обратная сторона смерти

Автор: Келли Мединг

Книга: «Обратная сторона смерти»

Жанр: городское фэнтази, фейри, вампиры, оборотни

Серия: «Город Падших» — 4

Возрастное ограничение: 18+

Перевод: Ирина Иванова

Редактура: Nikolle

Русификация обложки: Hexany

Дизайн артов и коллажей: Hexany

Переведено для группы: vk.com/paranormal_love_stories

Тексты всех произведений выложены исключительно для ознакомления.

Не для коммерческого использования!

При размещении на других ресурсах обязательно указывайте группу, для которых был осуществлен перевод. Запрещается выдавать перевод за сделанный вами или иным образом использовать опубликованные в данной группе тексты с целью получения материальной выгоды.

Пятница, 25 июля

11:10 вечера

К тому времени, когда мы с Финеасом появились, одетые в неприметную одежду, чтобы не выделяться, рейв был уже в самом разгаре. Но мы пришли не на вечеринку. Нелегальные рейвы, полные пьяных студентов колледжа, были идеальными охотничьими угодьями для вампиров-полукровок. И этот переделанный склад стал идеальным местом для нашей небольшой засады. Мне подошел бы любой полукровка, но я надеялась увидеть одну конкретную цель.

От громкой музыки у меня вибрировало в груди, и я знала, что после окончания задания у меня будет звенеть в ушах. Мы остановились прямо у входа, и Финеас эль Чимал, командир моего подразделения и напарник на эту ночь, закрыл глаза, чтобы приглушить свой более чувствительный слух вера. Гости вечеринки протолкались мимо нас, не обращая внимания на окружающих, погруженные в свои ограниченные мирки. Они понятия не имели, зачем мы здесь или что смерть бродит среди бочонков с пивом, светящихся палочек и извивающихся под музыку тел.

Они ни о чем не догадывались и не имели никаких гребаных манер. Я уже готова развернуться и влепить пощечину следующему, кто ткнет меня локтем.

Фин спас их, открыв свои ясные голубые глаза и улыбнувшись.

— Готова немного повеселиться? — спросил он.

— Конечно. — Я подхватила его под руку, чтобы мы выглядели счастливой парой, и он переплел наши пальцы. Мы оба знали, что нам придется немного поиграть, и я доверяла ему прикрывать мою спину. Он делал это безукоризненно со дня нашей встречи почти три месяца назад.

Я немного споткнулась в своих сапогах до колен. Я не привыкла к трехдюймовым каблукам. Обычно выбрала бы кроссовки или армейские берцы, они лучше подходили для бега и ударов ногами. Но длинные черные кожаные сапоги, которые надела сегодня, подходили к черной кожаной мини-юбке и скрывали пару зазубренных лезвий. Из всей моей скромной одежды только в сапогах могла спрятать оружие, поэтому я страдала от унижения, спотыкаясь в них. И это был также хороший повод опереться на Фина и устроить любовное шоу.

По крайней мере, на Фине джинсы и черная футболка, которая подчеркивала его подтянутое телосложение и вызывала блаженные улыбки у нескольких зевак. Я бросила на них ревнивый взгляд, пока мы прокладывали себе путь в танцующей, кружащейся толпе. В воздух витали запахи дыма, пива и пота.

Фин наклонил голову, притворившись, что уткнулся носом мне в шею, и прошептал:

— Команда один, шесть часов.

Я легко заметила их, танцующих в плотной группе возле сцены ди-джея. Джина Кисмет и Маркус Дэйн были командой номер один, наша команды считалась второй, и даже издалека они составляли довольно убедительную (хотя и странноватую на вид) пару — бледнокожая рыжеволосая девушка-гот Джина ростом пять футов два дюйма и черноволосый пират с глазами цвета меди и ростом шесть футов один дюйм.

Хотя никогда не называла его пиратом в лицо, но длинные волосы, собранные в конский хвост, румяный цвет лица и вечно растрепанный вид создавали такое впечатление. Даже если бы я не знала, что Фелия на самом деле оборотень-ягуар, я бы посчитала бы его обычным.

Они зажигали на танцполе, полностью сосредоточившись друг на друге — по крайней мере, на неопытный взгляд. И помимо наших двух пар, с нами работали два одиночки, которые кружили посреди танцующих в поисках мерцающих глаз и серебристых прядей в волосах или даже набора клыков, которые не были подпилены. Вампиры-полукровки могут скрыть свои глаза за контактными линзами, а волосы покрасить, но представители новейшего поколения полукровок смелее и умнее. И они не так боялись нас, как раньше, когда существовала организация под названием Триады, а одно наше название заставляло их в страхе убегать. Боже, я скучаю по тем дням.

К тому же один из наших теперь был одним из этих более смелых полукровок и использовал нашу с трудом выученную тактику против нас.

Фин провел меня сквозь толпу, и мы оказались возле импровизированного бара, где двое парней с серебряными кольцами в носу наполняли стаканы из десятков разных бочонков. Фин взял каждому из нас по пиву, чтобы дополнить образ. Пиво не было моим любимым напитком, но на службе я пила и похуже.

Почти сотня человек находилась в основной части склада и еще десятки бродили вокруг, заходя в любые незапертые комнаты, которые могли найти. Разведка показала нам, что в северной части склада была секция офисов, а также доступ на крышу с первого этажа.

Я провела три недели на тренировках, приходя в себя после того, как чуть не померла от пыток (снова). И хотя вернулась на поле боя на прошлой неделе, это моя первая большая миссия с тех пор, как… ну, с тех пор, как я была в Триадах.

И многое зависело от того, найдем ли мы нашего парня.

— Время поиграть, — сказала я.

Фин ухмыльнулся. Мелькающий свет освещал его угловатое лицо, и сейчас легко заметить, что он был скопой-оборотнем, хищником во всех смыслах этого слова, но также и очень верным союзником. В наших отношениях случались взлеты (я дважды спасла ему жизнь за первые две недели нашего знакомства) и падения (он всадил мне нож в живот в первый день нашего знакомства), но я бы не хотела, чтобы кто-то еще был рядом во время сегодняшней операции. За исключением, может, одного человека, который больше не хотел участвовать в заданиях.

Мы двигались вместе с толпой, медленно потягивая пиво, потираясь телами и внимательно наблюдая за другими танцорами. Джина и Маркус исчезли. Я заметила одну из наших одиночек, чистокровного вампира по имени Куинс, который танцевал с парой девушек в облегающих платьях. Он перекрасил свои белые волосы в темно-русый цвет и носил синие контактные линзы, чтобы скрыть мерцающие фиолетовые глаза. По этому цвету глаз можно определить вампира. Он был высоким и худощавым и выглядел как модель.

Куинс присоединился к нашей организации две недели назад и с самого начала показал себя энергичным и старательным. Фин сразу попросил назначить его в свою команду.

Перед тем, как отправиться на ночное задание, мы выучили несколько сигналов, поскольку использовать наушники в таком шуме бесполезно. Куинс поймал мой взгляд и сильно дернул себя за мочку левого уха, что означало «Возможно, у меня что-то есть».

Я почесала лоб вдоль линии роста волос, говоря, что все поняла.

— Пошли, — сказала я Финеасу.

Мы опирались друг на друга, притворяясь пьяными, и начали пробираться к противоположной стене, разрисованной полосами краски. Куинс оторвался от своих партнерш по танцу и встретил нас там, хлопнув Фина по плечу, словно приветствуя старого приятеля.

— Ходят слухи о частной вечеринке в полночь, — произнес он серьезным тоном, хотя выражение его лица оставалось игривым. — Там обещают такие наркотики, которые изменят сознание и жизнь.

Там точно людей заразят вампирским паразитом, который превращает их в полукровок. Вампиры никогда не были людьми. Однако их слюна очень заразна для людей, и один укус изменяет функции мозга и ДНК человека. Многие инфицированные люди сходят с ума от изменений, но некоторые адаптируются и могут почти нормально функционировать. Почти. Потому что ими движет жажда крови и стараются заразить еще больше людей. Вот почему все полукровки попали в наш список «сначала убей, а потом задавай вопросы».

Но сегодня нашей целью стали адекватные полукровки. За последние две недели мы наткнулись на несколько мест, где были свалены дюжины или более обезглавленных трупов полукровок. Ходили слухи, что несколько полукровок хотят создать армию, чтобы сразиться с нами. И поскольку двое из трех зараженных сходили с ума, зачинщики пополняли ряды своей армии методом проб и ошибок.

И от этого появлялось много трупов невинных людей. И убийц нужно остановить. Из всех мелких бедствий, обрушившихся на город, это необходимо остановить как можно быстрее. И это личное, потому что бывший охотник помогал все это организовать.

— Где вечеринка? — спросила я.

— Встреча на крыше, — ответил он. — Я думаю, что для краткого осмотра, прежде чем сообщить о месте встречи выбранным кандидатам.

— Потрясающе. Который час?

Фин проверил свой мобильный телефон.

— Одиннадцать двадцать.

Хорошо, у нас было немного времени.

— Куинс, я хочу, чтобы ты и другие одиночки оставались здесь, на случай, если начнется шумиха. Мы с Фином сообщим первой команде, а затем поднимемся на крышу.

Куинс кивнул, рассмеялся, как будто я только что рассказала самую смешную шутку в мире, затем растворился в толпе. Для вампира он был чертовски хорошим актером.

Фин приблизился ко мне и прижался лбом к моему, как любовник, который собирался меня поцеловать. Меня окутал его знакомый запах, дикий и чистый, как бушующая горная река.

— Думаешь, он придет на встречу на крыше? — спросил он, его губы были всего в нескольких дюймах от моих.

— Надеюсь, — ответила я, — но сомневаюсь, что это произойдет. — Я остро ощущала тело Фина, которое прижималось к моему. Я скучала по такого рода контакту с мужчиной, особенно с одним мужчиной, который сводил меня с ума в лучших и худших проявлениях. Но не могла тратить время на воспоминания по Вайяту или оплакивать наши прошлые отношения. Мне предстояла чертова работа.

— Я пойду скажу Маркусу, — сказал Фин. — Встретимся у выхода на крышу.

— Хорошо.

Я простояла у стены всю песню. Этого времени Фину должно было хватить, чтобы разыскать Маркуса и Кисмет и рассказать о новом плане. Заиграла следующая песня. Я сосредоточилась на дальней стене склада, где, согласно чертежам, находилась лестница.

И поэтому не заметила тень, пока она не подошла ко мне бочком, небрежно прислонившись к стене, как будто ей там самое место. Я подвинулась, готовая сказать ему, чтобы он проваливал, и замерла. Черт возьми.

— Привет, Эви.

Он перекрасил волосы в его родной каштановый оттенок и надел солнцезащитные очки лавандового оттенка, чтобы скрыть новый блеск в глазах, но лицо осталось прежним. Феликс Диггори, бывший охотник и двухнедельный полукровка, ухмыльнулся мне. Его острые клыки ярко блеснули в постоянно мелькающем свете ламп.

Я не знала, как отреагирую, когда увижу его снова. Я ожидала гнева, горя, может, даже немного стыда, поскольку была рядом, когда Феликс заразился. Но вместо всего этого почувствовала только облегчение. Облегчение от того, что он здесь и у меня появился шанс исправить свою ошибку. Ошибку, которая позволила ему вырваться на свободу.

Я неделями сидела взаперти, тренируясь, чтобы вернуть то, что потеряла, когда Тэкери пытал меня. Я хотела только провести несколько часов в городе, чтобы расслабиться, съесть гамбургер и поболтать с Майло и Феликсом и чтобы разговор не включал в себя тактику, оружие или обсуждение тайного мира. Затем мы втроем приняли идиотское решение последовать за полукровкой в автобус, не имея при себе ни оружия, ни плана, ни прикрытия.

Неудивительно, что только двое из нас вышли из автобуса, оставаясь людьми.

— Привет, Феликс, — сказала я.

— Ты хорошо выглядишь. Все еще тренируешься?

— Да, возвращаюсь в боевую форму.

Он провел языком по передним зубам между клыками, как будто думал, что я их не заметила.

— Видел тебя с Финеасом. У вас двоих свидание, или вы на работе?

Около трех секунд я подумывала солгать.

— На работе. Вообще-то, я искала тебя.

— Меня? — он наклонил голову. — Я польщен.

— Не стоит. Ты знаешь, почему мы здесь.

Он улыбнулся.

— Потому что я теперь большой, плохой полукровка, и меня нужно убить?

— Бинго.

— Удачи с этим.

— Ты думаешь, я не справлюсь с тобой?

— Когда я видел тебя в последний раз, ты не могла бы победить даже котенка.

Значит, он бросал мне вызов. Хорошо. Мне нужно вывести его со склада, подальше от сотен потенциальных живых щитов или жертв. Ходили разные слухи. В газетах появлялись статьи, в которых красочно написано об изуродованных телах и необычайном количестве пропавших без вести. Мы пытались убедить их, что это обычное явление, но люди не были глупыми. Я не могла убить Феликса на глазах у стольких свидетелей, не вызвав огромного беспорядка, и не только из-за пролитой крови.

Я расправила плечи.

— Возможно, я удивлю тебя. Только на прошлой неделе я в одиночку убила трех полукровок.

Он усмехнулся.

— Молодец, Эви, — сказал он, затем обвел взглядом толпу. — Итак, кто здесь с тобой? Я знаю, что вы с Финеасом не будете охотиться одни.

— Здесь Маркус и Джина, а также несколько новых парней, которых ты не знаешь.

Он снова посмотрел на меня, приподняв брови и удивленно открыв рот.

— Джина здесь? Серьезно?

От волнения в его словах у меня чуть не разбилось сердце. Джина Кисмет была его боссом, куратором чуть больше двух лет. Все в их Триаде были очень близки, и потеря Феликса из-за инфекции опустошила Джину, Тибальта Монахана и особенно Майло Ганта, который испытывал к Феликсу чувства, которые выходили далеко за рамки простой дружбы.

— Да, она где-то здесь.

Я просканировала толпу в поисках знакомых лиц. Но мы стояли у стены, перед нами толпа людей, и из-за мигающего света было трудно видеть далеко или хорошо.

— Жаль, что у меня нет времени поздороваться и что у меня так и не было возможности попрощаться.

Джине не стоило видеть его таким, но я оставила свое мнение при себе.

— Тебе нужно быть в другом месте?

— Ага.

— Ясно, но ты же понимаешь, что этого не произойдет?

В одно мгновение он снова превратился в хищника. Его ноздри раздулись, и он приоткрыл губы ровно настолько, чтобы показать кончики клыков.

— В прошлый раз ты не смогла убить меня.

— В прошлый раз я была не в себе.

— Итак, что ты предлагаешь? Мы займемся этим прямо здесь, на танцполе?

Он хорошо подыгрывал.

— Я думала о крыше. Только ты и я.

Феликс склонил голову набок. Он был так похож на себя прежнего, что у меня защемило сердце, и мне трудно вспомнить, что он больше не человек, а монстр.

— Дай угадаю, — сказал он. — Если я выиграю, то получу право похвастаться тем, что, наконец-то, убил неуязвимую Эви Стоун.

Я пожала плечами.

— Это при условии, что ты пообещаешь убить меня, а не заразить.

— Однажды ты уже пережила инфекцию.

Верно, и я, вероятно, переживу ее снова. Уникальная способность к исцелению, подаренная мне гномом, помогла мне бороться с вампирской инфекцией, которая превращает людей в полукровок. Эта способность также помогла мне пережить слишком много почти смертельных ранений за последние три месяца, с тех пор как я умерла и была волшебным образом воскрешена в моем нынешнем теле. Хотела бы использовать эту способность, чтобы помочь другим, кто был ранен или умирал.

Иногда отстойно быть единственным выжившим, когда вокруг тебя умирают твои друзья.

— Тогда, я думаю, мы оба постараемся убить, — сказала я.

Он снова провел языком по передним зубам, между клыками. Казалось, он не был особенно доволен нашей договоренностью.

— Думаю, да. И я вроде как все еще твой должник.

— За что?

— За то, что ударила меня по голове в ночь пожара на фабрике.

Я фыркнула.

— Я считаю, что чуть не сгореть в том пожаре — достаточная расплата.

— Возможно. — Он взглянул на свои наручные часы. — Что ж, давай сделаем это, чтобы я все еще мог успеть на встречу.

На мгновение меня ошеломила его такая обычная фраза. Почти все полукровки сходили с ума. Они могут думать только о крови и смерти и редко строят планы, и обсуждают встречи. Мой нормальный разговор с Феликсом был аномалией. Чаще всего мы сталкивались с безумными полукровками и убивали их. И снова задумалась, сколько еще других разумных полукровок существовало и скольких еще Феликс создал за те две недели после своего заражения.

Я просто кивнула.

— Сначала дамы?

— Ты, твою мать, не в своем уме, если думаешь, что я повернусь к тебе спиной.

Феликс улыбнулся.

— Вот это та Эви, которую я помню.

Он оттолкнулся от стены и прошел мимо меня. Другие люди, уставшие от танцев, быстро заняли наши места. Я не сводила глаз с Феликса, следуя за ним сквозь пропахшую дымом и спиртным толпу, едва ли на расстоянии вытянутой руки между нами. Как бы сильно ни хотела найти кого-нибудь из своей группы, чтобы сообщить им о своей ситуации, я не могла отвлекаться, опасаясь, что Феликс исчезнет в толпе. Теперь, когда он у меня в руках, я не позволю ему уйти.

Он петлял между группами танцующих и пьяных, но не сводил взгляда с двери на крышу в противоположном конце склада. Пройдя три четверти пути, я заметила Куинса. Его внимание было приковано к Феликсу, которого он узнал по фотографиям. Если Феликс и почувствовал поблизости чистокровного вампира, то никак этого не показал. Но если Феликс подал сигнал кому-то еще, я этого тоже не увидела.

Взгляд Куинса упал на меня, и я притворилась, что поправляю одну из своих сережек-клипс, — это сигнал о том, что я нашла цель.

Феликс добрался до двери. Она была частично скрыта за штабелем старых деревянных поддонов, которая должна помешать людям открыть ее. Дверь оказалась большой и металлической, но Феликс легко открыл ее одной рукой и выскользнул на лестничную клетку. Я схватилась за ручку двери, прежде чем та успела захлопнуться, и чуть не вывернула руку из сустава. Эта чертова штука была тяжелой.

На лестнице темно и душно. Я остановилась на лестничной клетке, чтобы глаза привыкли к темноте. Когда преодолела несколько ступенек первого пролета, то заметила бледную кожу Феликса. Он поманил меня к себе, и я пошла на звук его гулких шагов.

Он мог напасть в любой момент, используя свое прекрасное ночное зрение, чтобы одержать верх и убить меня, но этого не сделал. Он просто продолжал идти, пока не достиг двери на крышу. Она открылась не сразу, вероятно, заржавела от неиспользования. Я подождала на ступеньке ниже, пока Феликс пытался открыть дверь плечом.

Дверь со скрипом открылась, и он, спотыкаясь, вывалился на крышу. Я осторожно последовала за ним, сохраняя дистанцию, и вышла на влажный ночной воздух. Крыша сделана из гудрона и металла, ее длина превышала ширину, и усеяна десятками вентиляционных отверстий. Местами она провисла. Вероятно, мы пропустили знак, предупреждающий, что ходить по крыше небезопасно, но теперь уже слишком поздно.

Шум вечеринки был приглушенным, но иногда я чувствовала, как по ногам пробегает дрожь от громких басов. Звуки города практически невозможно расслышать. Примерно в трех кварталах отсюда старая фабрика по производству картофельных чипсов, где я чуть не умерла.

Почувствовав поток воздуха, я пригнулась, едва не пропустив кулак, нацеленный мне в череп. Я ударила правым плечом, задев мышцы и ребра Феликса, и он охнул. Я замахнулась левым кулаком и нанесла идеальный удар по почкам. Обычный человек, возможно, упал бы с крыши от боли. Но Феликс только споткнулся, а затем отплатил мне тем же, заехав локтем в середину моей спины.

Меня словно ударили током, боль обожгла до кончиков пальцев ног. Я упала на колени и увидела, что его колено приближается к моему лицу. Я успела откатиться, но получила скользящий удар по скуле и от боли завалилась набок. Я использовала инерцию и перекатилась несколько раз, дотянувшись до сапога.

Затем присела на корточки в нескольких футах от Феликса, держа лезвие в руке, готовая полоснуть по всему, что на меня нападет. Щека болела, и что-то теплое потекло по шее.

Феликс ухмыльнулся, ярко сверкнув клыками.

— Первая кровь, — сказал он, как будто это какое-то достижение. И, возможно, в некотором смысле так оно и было. До заражения он провел недели, борясь с болью из-за своих старых травм. Он никогда не думал, что сможет ходить без хромоты, не говоря уже о том, чтобы пустить первую кровь в кулачном бою с охотником. Но он все еще был полукровкой, и гораздо худшие (и гораздо лучшие) мужчины заставляли меня истекать кровью.

— Удачный удар, — сказала я. Открытая рана обеспокоила меня. Как бы отвратительно это ни было, но если бы ему удалось пустить слюну в рану, то это могло привести к заражению. Бороться с инфекцией адски больно, и я бы предпочла избежать агонии.

— Я бы хотел, чтобы это длилось долго, Эви, но нас скоро прервут.

Я не знала, кого он имел в виду, моих людей или своих.

— Приди и возьми меня, большой мальчик, — протянула я.

Он сделал выпад, и я прыгнула ему навстречу.

11:35 вечера

Я серьезно переоценила свои способности.

Мы врезались друг в друга и с глухим стуком свалились на крышу. Я полоснула клинком и почувствовала, как он порезал кожу и ткань. Теплая кровь скользнула по моим пальцам, и я крепче ухватила нож. Феликс бил руками и пинал коленями, нанося удары по моим бедрам и предплечьям. Мы, наверное, выглядели как пара разъяренных цыпочек в кошачьей драке, несмотря на всю нашу грацию.

Это довольно грустно для пары бывших охотников.

Феликс вцепился мне в лицо клыками, и я наградила его ударом головой, расквасив ему нос. Он взвыл и отшатнулся, хотя его хватка на моих руках усилилась, ногти впились в кожу. Он обнажил горло, но я не могла поднять руку. Не смогла провести лезвием по его трахее, чтобы избавить его от гребаных страданий.

Я подняла правое колено (немалый подвиг, учитывая кожаную мини-юбку) и пыталась удержать Феликса на расстоянии укуса. Моя рука с ножом была зажата, и я могла наносить только неглубокие удары по его ребрам, но недостаточно близко для реального ущерба. Мы оказались в неловком тупике, и ни один из нас не собирался отступать.

Только вмешательство со стороны могло закончить драку. Единственный вопрос, кто это будет, его люди или мои?

Оказалось, что придут и те, и другие, причем одновременно. Взрыв активности привлек внимание сначала Феликса, и он ослабил хватку на моих руках. Я ударила его коленом в грудь, вырвалась из его хватки и откатилась в сторону. Кто-то врезался в меня сбоку, и мы покатились по крыше. Я оцарапала руки и ноги о камни и песок. Потом оказалась сверху нападавшего, спиной к его груди, и ударила левым локтем назад. Кость соединилась с костью, и толчок прошел по моей руке от запястья до плеча.

План Б. Я ударила головой. Послышался хруст сломанного носа, и мужчина подо мной завизжал и толкнул меня вперед. Я сделала выпад и поднялась на корточки. Мужчина попытался отползти, но я подкралась к нему сзади и перерезала ему горло. Когда он рухнул на землю, булькая пурпурной кровью, я осмотрелась.

Кисмет и Финеас сражались вдвоем против пятерых противников ростом с полузащитников примерно в пятнадцати футах. Ни у кого из них не было оружия. Мы не могли стрелять так близко от сотен невинных людей. Они сражались клинками и с таким мастерством, какого никогда не видела ни у одного охотника. Особенно Фин. Он двигался как жидкость, пританцовывая на расстоянии вытянутой руки, делал выпад, чтобы пустить кровь, затем отступал, прежде чем полукровка успевал укусить его.

Я уже несколько раз видела, как он дерется. Однако в самый первый раз он был в двухсменной форме — все еще человек, но с огромными крыльями скопы за спиной, что делало его похожим на темноволосого ангела. Однажды Фин сказал мне, что его народ был свирепыми воинами, и он доказывал это каждый раз, когда шел в бой.

На этот раз он не расправил крылья, но был так же смертоносен. Он поймал мой взгляд и подмигнул мне с усмешкой. Ох.

Фин схватил полукровку за шею и запустил его в меня, как шар для боулинга. Я остановила движение полукровки острым каблуком своего сапога, присела и аккуратно свернула ему шею. Он с глухим стуком рухнул на крышу. Кисмет и Фин быстро расправились с другими полукровками. Платье Кисмет спереди было разорвано, почти обнажая ее грудь, а кожа забрызгана кровью полукровок. Но Фин не выглядел растрепанным.

Он снова одарил меня злорадной усмешкой, в его глазах светилась жажда битвы. Его взгляд скользнул мимо меня, затем он моргнул от удивления, а не от предупреждения. Я с любопытством обернулась и чуть не расхохоталась.

Маркус превратился в ягуара — большое черное существо, воплощающее красоту и мощь, — но забавно было не это. Он сидел верхом на Феликсе, прижимая его передними лапами, как гигантское пресс-папье. Я с трудом удержалась от смеха, смотря, как Феликс изо всех сил пытался убрать двухсотфунтового неподвижного зверя. Но это смотрелось смешно.

Я уставилась на него. Маркус зевнул. Позади меня рассмеялся Фин.

Кисмет появилась у меня за плечом. Она не видела Феликса с того дня, как он заразился. Она сжала челюсти, выражение ее лица стало суровым. Она оплакивала его, так же как Майло и Тибальт, но не помогало то, что «мертвый» человек был все еще жив и его удерживал кот-оборотень.

Она посмотрела на меня, и я выдержала ее взгляд, не моргая. Я была на ее месте, собиралась положить конец страданиям любимого человека из-за вампирской инфекции. Я не знала точно, что она чувствовала, но догадывалась. Кисмет моргнула, затем сделала глубокий вдох. Выдохнула. Сжала в руке клинок.

Феликс перестал сопротивляться. Когда Кисмет подошла к нему, он повернул голову и посмотрел на нее. Он грустно улыбнулся.

— Привет, Кис. У нас была хорошая пара лет, да?

Кисмет застыла. Даже когда она стояла ко мне спиной, я видела, как напряглись ее мышцы, и могла представить выражение ее лица — лед и гнев, вспыхивающие в широко раскрытых зеленых глазах.

— Нет, — с яростью сказала она. — Не было. У тебя его воспоминания и тело, но ты не Феликс. Феликс умер в тот момент, когда заразился.

— Может быть. Вероятно. Черт возьми.

Он казался таким нормальным, что во мне вспыхнуло любопытство. Я подошла к Кисмет.

— Как ты не сошел с ума от инфекции? — спросила я, прежде чем смогла себя одернуть.

Он перевел взгляд с нее на меня.

— Этого не должно было случиться. — Феликс продолжил, прежде чем я успела попросить разъяснений. — Я чувствую запах твоей крови, Эви. Пахнет так сладко. Я хочу попробовать. Это действительно отвратительно, правда?

Маркус зарычал.

— Это частично инстинкт, — сказал Феликс, как будто он даже не упоминал о желании попробовать мою кровь. — Желание есть, но оно не обязательно должно быть. Я хочу охотиться и питаться, но не делаю этого.

— Ты не делаешь? — спросила я. — Чушь собачья.

Он пожал плечами или, по крайней мере, попытался пожать плечами.

— Это зависимость, страстное желание. Я был охотником, поэтому знаю, что это неправильно. Знаю, что я монстр, и не хочу им быть. — Он говорил таким покорным тоном. Почти грустным. С мерцающими глазами и клыками это было чертовски жутко.

Полукровки были мерзостью. Их нельзя контролировать, поэтому мы их казнили. Даже если бы Феликс не сбежал, когда заразился, мы бы не оставили его в живых. Вы можете накормить и приручить дикое животное, но существует постоянный риск, что на вас нападут. Единственное, что можно сделать, чтобы освободить полукровок от их страдания, — это смерть.

Маркус скучающе заворчал. Его ярко-медные глаза переместились с меня на Фина, затем вниз, на пойманную добычу. Он обнажил длинные, смертоносные клыки, безмолвно спрашивая, не пора ли покончить с этим. Терианцев невозможно заразить, поэтому он мог разорвать горло Феликса мощными челюстями, не рискуя заразиться, но Кисмет этого не допустит.

Она присела на корточки рядом с головой бывшего товарища.

— Передай Майло и Тибальту, что мне жаль, — попросил Феликс.

Она кивнула, поворачивая лезвие в руке.

— Подожди минутку, — сказал Финеас. Он прошел мимо меня и встал по другую сторону от Феликса. — Кто это устроил?

Феликс нахмурился.

— Что устроил?

— Кто послал тебя сюда сегодня вечером вербовать в армию? Кто превращает молодых людей в полукровок?

Его глаза расширились, как у ребенка, уличенного во лжи, затем так же быстро посуровели.

— Ты все равно убьешь меня.

— Да.

— Тогда я думаю, что лучше тебе не говорить.

— Почему бы и нет?

Феликс отвел взгляд, сосредоточившись на одной из больших черных лап, удерживающих его. Казалось, что он хотел нам что-то сказать, но не мог. И я могла только догадываться о причинах. Проблески прежнего Феликса продолжали проглядывать, подмигивая нам, в то время как монстр оставался главным. Феликс заслуживал освобождения от этого монстра, но у него была необходимая нам информация. Черт.

— Маркус, ты можешь посидеть на нем еще минутку? — спросила я. — Фин, Кис, на пару слов?

Они последовали за мной на безопасное расстояние, достаточно далеко, чтобы из-за громкой музыки под нами Феликс не смог их услышать.

— Что? — спросила Кисмет.

— Я думаю, мы должны связать его и забрать с собой в Сторожевую башню, — сказала я. Прежде чем кто-либо из них смог ответить, я подняла руку, призывая к молчанию, и продолжила: — Он наполовину в здравом уме и знает намного больше, чем говорит, о том, кто главный. Мы можем вытянуть из него эту ценную информацию.

— Ты ему доверяешь?

— Конечно, нет. Но думаю, что рискнуть стоит. Он там был уже две недели. Он точно знает, где находится Сторожевая башня, но на нас еще не напали и даже не замечены шпионы. Возможно, внутри него осталось достаточно от прежнего Феликса, и он не полностью нас предал.

— Ты хочешь, чтобы его допросили? — спросил Фин.

— Да.

— Мы не можем предложить ему свободу в обмен на информацию.

— Я знаю и даже не предлагала этого. Но, возможно, он выберет что-то другое.

— Например?

Я взглянула на Кисмет.

— Шанс попрощаться со своими друзьями. — Она свирепо посмотрела на меня, но я не сдалась. — Феликс однажды сказал мне, как больно было терять Лукаса, потому что они не успели попрощаться. Может, мы воспользуемся этим, чтобы урезонить его.

Кисмет вздрогнула. Почти полтора года назад Майло заменил Лукаса Мура в ее Триаде. Лукас и Феликс были лучшими друзьями, и внезапная смерть Лукаса от аневризмы головного мозга опустошила Феликса. Охотники каждый день могли погибнуть в любом патруле, но никто не ожидает потерять любимого человека, пока он смотрит бейсбольный матч дома.

Однако это оказался своего рода удар ниже пояса, поскольку Кисмет и Лукас были тайно безумно влюблены друг в друга почти сразу после его вступления в Триаду.

— Это действительно может сработать, — сказала она, но не выглядела счастливой по этому поводу.

Молодец.

— Фин?

— Я думаю, стоит попробовать.

— Потрясающе. Он пленный.

Дверь на крышу распахнулась, и оттуда вышел Куинс в сопровождении Кайла Джейна, другого члена команды терианцев. Они оба остановились и осмотрели место происшествия.

— Кажется, мы пропустили вечеринку, — произнес Куинс.

Маркус не мог сидеть на Феликсе в машине, поэтому не двигался, пока Фин не вернулся с ремнями, которыми можно связать разъяренного носорога. Это было нелегко, но все, казалось, остались довольны тем, что Феликс не смог ни вырваться, ни укусить кого-либо на обратном пути. Его бросили в задний отсек внедорожника с ягуаром Маркусом и Куинсом в качестве охраны. Кайл был за рулем, а Кисмет на пассажирском сидении.

Трудно сказать наверняка, удалась миссия или нет. Конечно, мы предотвратили заражение и возможную казнь многих невинных и пьяных идиотов. Мне удалось подраться, и в доказательство этого у меня имелись синяки и заживающая рана на скуле. Мы поймали Феликса, который две недели скрывался. Мы на шаг ближе к пониманию того, кто все организовал и почему, но это далеко не конец. Я размышляла об этом по дороге обратно в Сторожевую башню.

Наша штаб-квартира, построенная на обломках заброшенного торгового центра «Кэпитал Сити Молл», расположенного в Ист-Сайде у Чёрной реки, была скорее небольшим городом, чем просто башней. Отдельные склады представляли собой хранилище оружия, центральный операционный зал, небольшой лазарет, спортзал и тренировочный зал, а также переоборудованные душевые и спальные помещения. Около двухсот людей, терианцев и вампиров жили здесь постоянно, включая меня.

Это началось шесть недель назад, после того, как семьи вампиров заключили сделку с Ассамблеей старейшин кланов. Торговый центр был защищен вампирами, потому что в нем Святилище — магическая горячая точка, куда просачивалась сила Разрыва. И его предложили в качестве штаб-квартиры.

Людей пригласили после того, как в прошлом месяце был разрушен Учебный лагерь. Сторожевой Башней управлял Триумвират — по одному представителю от каждой из трех рас, и для принятия всех важных решений требовалось единогласное согласие. Астрид, кошка-оборотень и сестра Маркуса, представляла терианцев, моя подруга Айлин — вампиров, а бывший куратор Адриан Бэйлор — людей.

Атмосфера оставалась напряженной, и на то были веские причины, но в основном все ладили. Теперь у всех нас имелась одна цель: защитить город и наших людей. Любой ценой.

Кайл пошел по протоптанной тропинке через заросшую сорняками парковку к внутренней части торгового центра. Вся стоянка и строение защищены барьерным заклинанием, которое заставляло всех, кто находился за ее пределами, отводить глаза. И это только первая мера безопасности.

Кайл проехал сквозь иллюзию стены на парковку двух бывших ресторанов. На стоянке было множество транспортных средств, в основном грузовиков, фургонов и спортивных внедорожников различных марок, моделей и цветов. Стоило все менять, чтобы нас не могли отследить.

Куинс и Кайл вытащили Феликса из машины и понесли его за веревки, как рождественскую елку. Он не сопротивлялся и не протестовал. Маркус последовал за ними, как молчаливый страж. Кое-что пришло мне в голову, когда я закрывала дверь.

— Эй, кто-нибудь забирал одежду Маркуса с вечеринки? — спросила я.

На меня бросили непонимающий взгляд. Маркус раздраженно фыркнул.

Кайл усмехнулся. Терианцам приходилось снимать одежду, чтобы измениться. И когда они возвращались в человеческий облик, то были полностью обнаженными. Я узнала, что большинство не стеснялись наготы, по крайней мере, в небольших группах. Но предполагала, что Маркус не собирался проходить через торговый центр до своей спальни в обнаженном виде.

Парковка вела в короткий, выложенный плиткой коридор, который пересекался с основной частью торгового центра. У старого фонтана в центре теперь был цветущий сад с травами, не все растения предназначались для пищи. Слева и справа коридор тянулся примерно на сотню ярдов в любом направлении, прежде чем снова резко поворачивал. У каждого угла торгового центра были старые универмаги. Здание справа на востоке перестраивалось под жилые помещения большего размера. Старый магазин слева западнее в конечном итоге превратится в тренировочную базу, которая будет мало отличаться от полосы препятствий, которую мы пробегали в Учебном лагере.

Оперативный отдел находился прямо перед нами, а склад оружия — по соседству. Справа от оружейной наша совершенно новая тюрьма с камерами предварительного заключения и комнатой для допросов. Я презирала это место больше, чем любую другую часть Сторожевой башни, и избегала его, насколько это было возможно. Я бросила только мимолетный взгляд на завершенный дизайн и ушла.

Из Оперативной группы появились три знакомых лица. Астрид Дейн была моего роста, с длинными прямыми черными волосами и такой же экзотической внешностью, как у ее брата Маркуса. Она возглавляла группу, сжав руки в кулаки и явно недовольная нашим подарком. За ней следовали удивленные Майло Гант и Вайят Трумэн. Думаю, это можно было понять. Мы уезжали не для того, чтобы привести домой заключенного. Просто так получилось.

Мое сердце переполнилось сочувствием к Майло из-за ужаса, который он наверняка испытал при виде того, что человек, которого когда-то так сильно любил, превратился в ничтожество. Майло был со мной в ту ночь, когда Феликс заразился. Его ранило в живот, и он не видел, как все произошло, но из-за этого только еще больше чувствовал себя виноватым. Ни один из нас не смог спасти Феликса.

— Привет, — сказала Кисмет. — Доктор Вансис разрешил тебе вставать? — Когда дело касалось ее бывших охотников, она превращалась в наседку.

— Да, если я не переусердствую и не порву швы, — хрипло ответил Майло. Он встретился со мной взглядом, и я даже не смогла выдавить ободряющую улыбку молодому человеку, который когда-то пытался убить меня и которого теперь считала одним из своих лучших друзей.

— Я так понимаю, у этого есть информация, — сказала Астрид, указывая на Феликса.

Вернемся к делу. Любопытство привлекло небольшую толпу, которая мудро держалась на расстоянии.

— Он знает, кто создает и организует полукровок и почему, — ответил Финеас.

— Неужели?

— Да. И он не полностью сумасшедший.

— И даст нам информацию в обмен на что?

— На шанс попрощаться со старыми друзьями перед казнью.

Астрид взглянула на Майло, который выглядел слегка больным, то ли от мысли поговорить с Феликсом, то ли от упоминания о его казни, я не знала. Но готова была поспорить на последнее. Она повернулась обратно к нашей маленькой группе.

— Кто будет нести ответственность?

Она не добавила: «Если он вырвется и укусит кого-нибудь».

— Я, — сказали мы с Кисмет одновременно.

За спиной Астрид Вайят нахмурил брови. Молчаливое неодобрение раздражало меня, точно так же, как раздражало почти все наше общение за последние несколько недель. Но в этом не только я виновата. Он тоже был в комнате и орал в ответ во время ссоры двухнедельной давности, которая развела нас.

— Хорошо, — ответила Астрид. — Заприте его. Мы подведем итоги в конференц-зале через пятнадцать минут, а потом посмотрим, что скажет заключенный. — Она обвела взглядом всех в нашей маленькой группе, раздувая ноздри. — У кого идет кровь?

Я дотронулась до своей щеки. Порез уже затянулся, кровь вокруг него засохла, превратившись в корку.

— У меня, — отозвался Фин.

— Что? — Я повернулась к нему, уперев обе руки в бедра, теперь все мое раздражение было направлено на него. Я не могла разглядеть никаких ран, но на его черной одежде трудно что-то увидеть. — Когда это случилось?

— В драке на крыше. У одного из полукровок был складной нож. Рана неглубокая. — По его тону можно подумать, что это просто комариный укус. И учитывая, что два месяца назад его похитили и резали, небольшое ножевое ранение, вероятно, не казалось ему очень важным. Но это все равно вызывало у меня желание дать ему пощечину.

— Вылечи это, — бросила Астрид.

— Но…

— Стоун, убедись, что его осмотрят.

Я открыла рот, чтобы возразить, затем закрыла его. Не имело значения, что у меня болели ноги от этих чертовых сапог или что я отчаянно хотела смыть кровь и песок со своей кожи и, возможно, надеть нормальную одежу. Астрид не крупная женщина, но ее слово было законом. Особенно когда она говорила этим нетерпеливым голосом.

— Отлично.

Лазарет находился слева от операционной, примерно в середине торгового центра. Почему так далеко? Для меня это никогда не имело смысла, но не я проектировала это место. Возможно, потому что это ближе к тренировочным залам, где травмы случались регулярно. Я все еще чувствовала себя нелепо, шагая по коридору.

На полпути схватила Фина за руку.

— Подожди секунду. — Я встала на левую ногу и дернула вниз молнию на правом сапоге. Прохладный воздух коснулся моих ног, и я стянула кожаный сапог с потной, покрытой красными отметинами кожи. Моя лодыжка запротестовала, когда неудобно согнула ногу. Я застонала от облегчения.

Фин издал звук, нечто среднее между фырканьем и смехом.

— Лучше?

— Почти. — Вскоре моя левая нога тоже была свободна. Я отпустила Фина, затем швырнула оскорбительные сапоги в ближайшую стену. Они с грохотом упали на пол. Я попрыгала на месте, облегчая боль в ногах. — Да, намного лучше.

— Ты оставишь их там?

Я посмотрела на сапоги.

— Я позаимствовала эти чертовы штуки для этой миссии. Если они кому-то нужны, пусть забирают. Кожаные сапоги до колен с трехдюймовыми каблуками — это орудия пыток.

Он усмехнулся и продолжил идти. Я поплелась следом, керамическая плитка пола холодила мои босые ноги. Знакомое жужжание силы пощекотало мою кожу, когда мы проходили мимо Святилища. Вампир всегда стоял на страже у входа в холл, ведущий к тому, что когда-то было общественными туалетами торгового центра. Женский туалет был последним местом, где кто-либо ожидал найти Святилище. Я тоже чертовски удивилась.

Лазарет находился несколькими магазинами дальше, в том, что когда-то было магазином электроники. Не то чтобы это имело большое значение, поскольку все разгромлено и переоборудовано в хирургическое отделение неотложной помощи, с полностью укомплектованным шкафом с медикаментами, смотровой и четырьмя отдельными палатами для пациентов. Соседний магазин приводили в порядок, чтобы расширить лазарет. В конце концов, у нас довольно опасная работа.

Лазарет не был больницей, поэтому здесь нет комнаты ожидания. Только письменный стол, несколько шкафов с документами и занавешенная смотровая. Весь медицинский персонал нашего Учебного лагеря погиб в прошлом месяце. Ассамблея пригласила врача-урсию (медведя-оборотня гризли), которому они доверяли и который знаком с анатомией человека, терианца и вампира. Доктор Рид Вансис был хорош и знал это. Он также обладал сварливым характером, как большинство урсий, которых встречала, и я старалась его избегать. Но он спас Майло жизнь, когда в того стреляли, и я уважала его за это.

Но Вансиса не было на месте. Как у единственного врача, на стене за его столом висела большая белая доска, на которой он записывал свое местоположение, когда отсутствовал. Большими черными буквами он нацарапал «СПЛЮ». Что означало, что мы не должны беспокоить его, за исключением экстренных случаев.

Потрясающе.

— Снимай рубашку, — приказала я.

Фин выдернул край рубашки из джинсов и стянул ее с плеч одним плавным движением. Однако он был недостаточно быстр, чтобы скрыть гримасу боли. Длинный бледный шрам шел от грудины до пупка — ужасное напоминание об аде, через который он прошел из-за меня.

— Повернись.

Он так и сделал, продемонстрировав стройную, идеально мускулистую спину. Чуть выше пояса его джинсов виднелась четырехдюймовая рана, из которой все еще сочилась кровь. С такого близкого расстояния я видела темное влажное пятно на штанах. А также увидела больше его тела, чем хотела.

— Черт возьми, Фин, возможно, придется наложить швы.

— Да? — Он изогнулся, пытаясь увидеть собственную поясницу, и из-за этого кровь потекла сильнее. Он зашипел, затем перестал пытаться разглядеть рану и ощупал ее пальцами. — Это заживет, Эви. Используй повязки-бабочки, чтобы закрыть рану, пока она не заживет.

Я уставилась на порез.

— Ты уверен?

— Да.

— Хорошо.

Раны на терианцах заживают быстрее, чем на обычных людях, но пройдет еще несколько дней, прежде чем эта рана полностью исчезнет. И, скорее всего, останется шрам. Мелкие отметины и несовершенства усеивали его спину и плечи — шрамы, о которых у меня никогда не хватало смелости спросить.

Мы перешли в занавешенную смотровую и собрали поднос с бинтами, медицинской лентой, спиртом, марлей, ножницами. Он повернулся, снова подставив спину. Я смочила марлю спиртом и сделала паузу, чтобы оценить игровое поле. Это не сработало.

— Ладно, Фин, — сказала я, — мне нужно, чтобы ты снял штаны.

— Я… Прошу прощения?

Суббота, 26 июля

12:20

Фин повернул голову, стараясь посмотреть на меня через плечо.

— Снять штаны?

— Да, пожалуйста. Рана слишком глубокая, и твои джинсы мешают.

— Я не был уверен, придется ли мне сегодня вечером изменяться.

Я нахмурилась.

— Ладно. И что?

— В интересах целесообразности я надел как можно меньше одежды.

О чем, черт возьми, он говорил? Ох.

— На тебе нет нижнего белья?

— Да.

— Я уже видела тебя голым.

Он полностью развернулся и вопросительно посмотрел на меня. Как правило, терианцы не стеснялись наготы, но он всегда осторожнее, чем большинство. Во всяком случае, передо мной.

— Когда?

— Ну, я находилась в полубреду от вдыхания дыма, и тогда трудно было что-то рассмотреть.

— Я не… О, пожар на фабрике, — он понимающе улыбнулся. Это была теплая, дружелюбная улыбка. — Полагаю, это справедливо, поскольку я тоже видел тебя обнаженной.

Я выдавила улыбку, хотя мое сердце бешено колотилось о ребра. Ни одна из этих ситуаций не была идеальной. Но он видел меня обнаженной почти два месяца назад, и это одно из худших воспоминаний в моей жизни. Я выбросила те мысли из головы, не желая размышлять об ужасном дне и о том, что натворил гребаный пука. Он так идеально сымитировал тело и лицо Вайята, затем вырубил меня и взял у меня кровь. А потом желая оставить после себя хаос, пука заставил меня поверить, на самую малую долю мгновения, что Вайят на самом деле причинил мне боль.

Я смотрела в пол, на потолок, куда угодно, только не на Фина.

Он теплыми руками обхватил мои щеки.

— Эви, мне так жаль. Это было бессердечно с моей стороны.

Я сглотнула желчь, подступившую к горлу. Встретилась с его обеспокоенным взглядом.

— Все в порядке.

Финн поджал губы и нахмурился, став похожим на хищную птицу.

— Нет, это не так. Это было сказано в шутку и причинило тебе боль, хотя я не хотел.

— Я знаю, Фин. Все в порядке.

— И все равно извини.

— Извинения приняты.

Я нежно сжала его руки. Я была благодарна за простое доброе прикосновение. Обхватила пальцами его правое запястье и сжала, снова восхищаясь твердыми мышцами под мягкой, как перышко, кожей.

— Спасибо. А теперь повернись и спусти штаны.

Фин приподнял брови и рассмеялся. Он расстегнул ремень и спустил джинсы до колен. Я очистила кожу вокруг раны, затем наложила на нее чистый марлевый тампон.

— Прижми, — сказала я.

Он протянул руку назад и прижал тампон к порезу, пока я разворачивала несколько бинтов-бабочек. Я все еще думала, что нужно наложить швы, но сомневалась, что смогу сделать их кому-нибудь кроме себя.

— Ты давно разговаривала с Вайятом? — спросил он, нарушая уютную тишину.

Я оттолкнула его руку и убрала окровавленный марлевый тампон. Кровотечение замедлилось, но кровь еще текла.

— Ты имеешь в виду, кроме его слов нашему отряду не погибать сегодня вечером, когда мы уходили несколько часов назад? Давно. — Два пластыря прилипли к его коже легко. Но третий отказывался прилипать, поэтому я открыла другую пачку.

— Эви, могу я задать тебе личный вопрос?

— Конечно. Просто помни, что твоя голая задница в моей власти.

Он усмехнулся, и у меня возникло иррациональное желание ткнуть его в ребра. Вместо этого я оторвала полоску медицинской ленты.

— Что изменилось?

— Тебе придется говорить конкретней. — Я накрыла рану чистым марлевым тампоном. Заклеила ее, создав белый прямоугольник на загорелой коже.

Фин натянул штаны обратно и повернувшись ко мне лицом, застегнул ширинку. Он с неподдельным любопытством изучал мое лицо.

— Я знаю, что все было сложно после того, ты смогла сбежать от Тэкери. Он причинил тебе боль, и ты сказала мне, что вы с Вайятом решили дать друг другу время разобраться во всем. Но что-то изменилось между вами в ту ночь, когда заразился Феликс.

Мое сердце заныло при воспоминании о той ужасной ночи две недели назад. Вечер начался так обычно, но перерос в кровь и насилие и закончился разбитым сердцем. В ту ночь мы с Вайятом поняли, насколько сильно мы оба изменились за те три недели, что я пробыла у Тэкери. Мы с Вайтом оба сказали той ночью кое-что, что давно следовало сказать. Ссора сломила нас обоих, и мы не могли вернуться к тому, что было ранее.

— Той ночью многое изменилось, Фин.

— Я знаю. С тех пор я вижу тебя каждый день. Ты с головой ушла в тренировки и редко общаешься с кем-либо за пределами нашей команды, за исключением Майло. Ты стараешься избегать Вайята, когда ты его видишь…

— Что?

— Температура в комнате падает на двадцать градусов.

— Я не умею управлять погодой, Фин.

— Ты все еще любишь его?

Если бы кто-нибудь другой задал этот вопрос, я бы послала его подальше.

— Я всегда буду любить его, — сказала я, прислонившись бедром к шкафу с медикаментами и скрестив руки на груди. — Но твоя любовь может измениться, особенно если тебе причинили достаточно сильную боль. А что, если?.. — Я замерла, слова застряли в горле. Те, что я никогда не озвучивала вслух, тем более другому человеку.

— Что, если… — нажал Фин. Он сделал шаг ко мне, небрежно засунув руки в карманы джинсов.

— Ничего. — Я потянулась за обертками от бинтов и засунула их в ближайший мусорный бак. Когда повернулась, чтобы выйти из палаты, Фин преградил мне путь.

— О чем ты хотела сказать?

Я сокрушенно вздохнула. Он не собирался сдаваться.

— Что, если, несмотря на всю боль, которую мы пережили, нам с Вайятом просто не суждено быть вместе? Что, если именно поэтому у нас ничего не получается?

Фин склонил голову набок, обдумывая мои слова.

— А что, если ты ошибаешься? — наконец спросил он.

— Но что, если я права?

Он снова замолчал, сжав губы в тонкую линию. Я почти видела, как вращаются колесики, как щелкают шестеренки в его голове.

— Эвангелина, могу я говорить как терианец?

— Дерзай.

Все человеческие эмоции и советы не принесли мне пользы.

— Сри или слезай с горшка.

Я распахнула рот. Думаю, мой мозг на мгновение отключился, потому что никак не могла понять сказанное им. Наконец я выдавила из себя невнятное:

— А?

— Конечно, это человеческое выражение, но оно очень точно отражает то, что я хочу сказать. Жизнь терианцев относительно коротка по сравнению с людьми. Вы можете позволить себе роскошь долго выбирать партнера, взвешивать свои чувства. Но у нас нет этого времени. Мы должны следовать своим инстинктам, делать свой выбор, а затем жить с ним. — Он сделал паузу, глядя мне в глаза. — Поэтому, если ты не готова следовать своей интуиции, выбрать Вайята и жить с последствиями этого выбора, тогда слезай с метафорического горшка и двигайся дальше.

Я пялилась на него несколько минут. В какой-то момент поняла, что во рту у меня пересохло, и я зажмурилась. Сглотнула. Я не привыкла, чтобы мне читали нотации, особенно по поводу моей личной жизни. Но он сказал правду, и это также заставило мои собственные колесики в голове завертеться. Любопытство пересилило шок.

Мы с Фином дружили несколько месяцев, и все же я очень мало знала о нем. Резня в его клане все еще была больной темой, и я старалась не нарушать ее. Потому что чувствовала вину не только за болезненное напоминание, но и за то, что столько людей погибли из-за меня. Людей, которых он любил.

— Могу я задать себе личный вопрос? — спросила я.

Выражение его лица стало непроницаемым, а руки он глубже засунул в карман. Как будто старался стать меньше, опасаясь вопроса.

— Да.

— Ты когда-нибудь был влюблен?

В его глазах заплясал голубой огонь. Его ноздри раздулись, и, всего на мгновение, я готова была поклясться, он выглядел так, словно готов напасть на меня. Затем выражение его лица смягчилось, горе умерило ярость.

— Да. Я был очень влюблен в свою жену Джолин.

Джолин. Жена. У меня сжалось сердце за него. Слезы подступили к горлу, я готова была разрыдаться из-за женщины, которую даже не знала. Я тяжело сглотнула, пытаясь говорить.

— Она любила тебя?

— Да. — Он улыбнулся, но, хотя выражение его лица было мягким, намек на свирепость все еще сохранялся. — Мне десять лет, Эви. Я прожил уже половину своей жизни и последние три года искренне любил. Ты вдвое старше меня и уже испытала душевную боль и предательство. Мне грустно это осознавать.

— Я познала любовь.

— Любовь твоих товарищей по команде. И любовь человека, который перевернул небо и землю, чтобы вернуть тебя к жизни. Но любила ли ты когда-нибудь всем сердцем? Предложила любовь кому-то, не ожидая ничего взамен, потому что любила его так сильно, что не могла сделать ничего меньшего?

Я не могла видеть из-за слез, что застилали мне глаза. Ответ на вопрос Фина был таким простым, и я возненавидела его за этот вопрос. Я ненавидела себя не меньше за ответ.

— Нет. Нет, не любила.

Я хотела этого с Вайятом. Хотела, чтобы он был тем, кому отдам свое сердце, и знала, что он принял бы меня с состраданием, желанием и любовью. До того как Тэкери сломил меня. Прежде чем рассказала Вайату всю правду о том, как Феликсу удалось спастись в ночь, когда он заразился.

Но это больше не имело значения. Я прожила всю свою жизнь, глупо думая о сказке про настоящую любовь, и будь проклята, если стану оплакивать то, что мне не нужно.

— У таких как мы не бывает единственной настоящей любви, Фин, — сказала я, стараясь говорить уверенно. — У нас бывает несколько интрижек на пути к ранней могиле.

— Возможно. Но ты этого хочешь, Эви?

— А это имеет значение?

— Это важно для меня.

— Почему?

Фин быстро заморгал, как будто мой вопрос удивил его.

— Потому что я видел твое сердце. Ты проявляешь любовь каждый день, сражаясь, чтобы защитить тех, кто тебе дорог. Внутри тебя скрывается так много любви. Пожалуйста, не лишай себя шанса поделиться ею.

Эти проклятые слезы вернулись, я не могла дышать. Я боролась с ними, не желая плакать. Слишком много нужно сделать, и нет времени на эмоциональный срыв. Тем не менее я не могла отступить.

— А что будет, когда я умру снова и разобью сердце Вайята в третий раз?

— Никто не может предсказать будущее, Эви, даже мудрейший из магов. Влюбленные умирают, и сердца разбиваются. Я потерял жену и чувствовал такую агонию, какую не ощущал никогда в жизни. Но я бы с радостью испытал это снова, чтобы помнить о нашем коротком времени вместе. Потому что теперь мне остается только думать о ней и вспоминать радость от нашей совместной жизни.

Фин вытащил руки из карманов и прижал ладонь к моей щеке, смахнув слезу большим пальцем. Теплое прикосновение и нежный жест доконали меня. Я обняла его за плечи и прижалась к нему. Эмоции бурлили в моей груди, но я не могла выдавить тот первый всхлип. Плотину не прорвало.

Фин мягко прижал меня к себе. Его сердце билось почти в два раза быстрее моего. У него было так много причин ненавидеть меня. Более трехсот, если быть точной. И все же он не испытывал ко мне ненависти. Но мне было бы легче ненавидеть себя, если бы он не был таким снисходительным к моим худшим грехам.

Я прижалась щекой к его плечу и просто держалась за него, ожидая, когда возьму себя в руки. Чтобы я могла выйти из лазарета и заняться своей работой. Ночь еще не закончилась. Мы можем узнать полезную информацию от Феликса.

— Пожалуйста, Эвангелина, — прошептал он. — Пожалуйста, не превращая свое сердце в камень, пока не испытала настоящей любви.

Плотина начала трескаться. А затем комнату заполнил звук старомодного звонка. Я в замешательстве отстранилась, и Фин вытащил сотовый телефон из кармана джинсов. Выражение его лица стало резким.

— Экстренная ситуация, — сказал он. — Пошли.

Когда мы прибыли, в отделе царил небольшой хаос. Три объединенных разрушенных магазина были заполнены компьютерами, белыми досками, картой города и несколькими кабинками. Полдюжины добровольцев всегда находились на дежурстве, обслуживая компьютеры и сложный коммутатор, который соединял более сотни различных сотовых телефонов друг с другом по частной сети. Это часто напоминало мне полицейский участок.

Здесь работали почти тридцать человек: людей, терианцев и вампиров. Здесь никогда не было такой толпы, и в душе у меня появилось плохое предчувствие.

Астрид, Маркус и Вайят склонились над столом, слушая телефонный разговор. Адриан, Бэйлор и Кисмет сидели за одним из компьютеров. Испуганный Кайл занял стул возле отгороженной конференц-зоны, сжимая в руке телефон. Майло, Тибальт и Куинс тоже выглядели в отчаянии. Словно почувствовав наше появление, Астрид развернулась, ее медные глаза сверкнули яростью.

— Что происходит? — спросил Фин.

— Зафиксированы случаи исчезновения, — ответила она. — Гражданские лица и активисты пропали в течение последних двух часов.

В моей голове зазвенели тревожные колокольчики.

Фин ворвался прямо в ее личное пространство.

— Кого не хватает?

— Линн Нил. Она не отвечает на звонки, и сосед говорит, что входная дверь в квартиру приоткрыта. Отделение Шарпа ближе всех. Они проверяют это.

Вот дерьмо. Линн из клана Фелиа и была связана со мной еще до того, как мы встретились лично. Она и ее тогдашний бойфренд Кифер жили вместе в квартире, которую мы с Вайятом однажды использовали как укрытие в первый день моего воскрешения. Несколько дней спустя Кифер связался с другой кошкой-оборотнем по имени Белль, бросил вызов Ассамблее и помог похитить Джозефа и все еще беременную Аврору из моей квартиры в Парксайд-Ист. Я ударила Кифера пилкой для ногтей, а затем Лео Форрестер его застрелил.

Линн не знала о внеклассных занятиях своего парня, и мне было неясно, как они с Кайлом оказались вместе. Это единственные отношения между смешанными кланами, о которых я знала, и сомневалась, что все это одобряли. Но однажды встретила Линн, и она была воплощением милоты — даже после того, как я сказала ей, что позаимствовала и испортила кое-что из ее одежды.

Я взглянула на Кайла, который, скорее всего, внутри с трудом держал себя в руках.

— Майкл и Дон Дженнер, — продолжила Астрид. — Один из них нажал кнопку тревоги семь минут назад. Ближайшее отделение полиции только что сообщило, что в их дом вломились и оба пропали без вести.

Двойное дерьмо. Майкл Дженнер был голосом Ассамблеи старейшин клана. Он оказался ценным союзником и однажды помог спасти мне жизнь. Даже предоставил мне место для ночлега, пока я лечилась от травм, полученных во время взрыва на фабрике. Подождите…

— Дон? — спросила я.

— Его дочь, — ответил Фин. — Дети Экви живут со своими матерями. Почему она?..

— Вероятно, она была в гостях, — сказала Астрид. — Она только что достигла совершеннолетия и может путешествовать, куда ей заблагорассудится.

Экви превращались в различных диких лошадей, зебр, ослов и тарпанов, но я недостаточно знала об этом конкретном клане, чтобы понять тонкости того, кто присматривал за детьми. И в этот момент это не имело значения.

— Лия тоже пропала, — с гневом сказал Маркус.

— Серьезно? — спросила я. — Джексон знает?

— Пока нет.

Член клана Урсия, Лия де Лоу была одной из основательниц Сторожевой башни, а также хорошим другом как Астрид, так и Маркуса. Она возглавляла один из отрядов, а ее пара, Джексон, был членом другого. Учитывая тот факт, что Лия превратилась в трехсотфунтового черного медведя, похититель действовал обдуманно.

— Кто-то похищает терианцев? — спросил Фин.

Астрид кивнула с задумчивым выражением лица.

— Все терианцы, которые так или иначе связаны со Сторожевой башней.

Фин побледнел.

— Аврора и Джозеф?

— Я позвонила домой. Никто не ответил, поэтому я выслала команду.

Он повернулся и мгновенно выбежал из комнаты. Я никогда не видела, чтобы он двигался так быстро. Я не стала дожидаться разрешения и просто последовала за ним, подавляя собственное растущее чувство страха. Аврора, ее дочь Ава и Джозеф были единственными выжившими членами клана Фина. Они жили в небольшом загородном доме в двадцати милях от города и держались подальше от политики клана. Они меня назвали алули Авы — терианский эквивалент крестной матери, — и хотя я видела быстро растущую девочку всего дважды с момента ее рождения, она очень много значила для меня.

И она значила для Фина еще больше, вот почему я бежала за ним по коридору торгового центра босиком, прекрасно осознавая, что люди пялятся на нас.

— Финеас, подожди! — Я прибавила скорость и догнала его на парковке. Он снял рубашку и остановился, чтобы расстегнуть ремень. — Фин…

— Я могу пролететь расстояние быстрее, чем на машине, — сказал он таким холодным голосом, какого никогда раньше не слышала.

— Возьми меня с собой.

— Эви…

— Ава — моя крестница, Фин, и если кто-то из похитителей еще там, тебе понадобится поддержка.

Он собирался возразить. Но потом коричнево-белые пестрые крылья развернулись у него за спиной, растянувшись на впечатляющую ширину.

— Хорошо.

На небе появилась луна, звезды нельзя было увидеть за светом городских огней. Лететь в городе посреди ночи не так опасно, но мы все равно оставались открытой мишенью на всем пути, но нас это не волновало. Важно лишь то, куда мы направлялись.

Я скрестила руки чуть ниже груди в знакомой позе, которую мы использовали несколько раз в прошлом. Фин прижался грудью к моей спине и обвил руками мою талию. А затем мы взлетели в порыве воздуха, мощные крылья подняли нас в небо.

Город проплывал в пятне огней, а затем металл уступил место зелени, когда вокруг нас выросли поросшие лесом горы. Воздух был холодным и напомнил мне, что я все еще в своем наряде с вечеринки и босиком. К сожалению, у меня не было времени на поиски обуви или оружия.

Я боялась, что мы уже чертовски опоздали.

Мы не разговаривали. Фин летел слишком быстро, и мой дополнительный вес заставил его крылья работать вдвое усерднее. От его пота футболка у меня на спине намокла, несмотря на постоянный порыв ветра вокруг нас. Его руки начали дрожать. Однажды он летел со мной вот так полторы мили, но не двадцать.

Меня охватило чувство вины. Я замедляла Фина, использовала его силу, потому что не хотела, чтобы меня бросили позади. Но это больше, чем просто необходимость быть рядом, чтобы защитить Аву. Когда люди, которых мы любили, находились в опасности, мы с Фином действовали одинаково, и к черту риск. Фина ничего не волновало, кроме его семьи. Если их забрали, я не позволю ему потерять самоконтроль.

Это оправдание заставило меня почувствовать себя немного лучше из-за моего решения пойти с ним, но не избавило от страха, что он прилетит слишком уставшим, чтобы защищаться.

Изредка из-за деревьев под нами мигал свет, и Фин слегка изменил направление, пока мы не оказались на горной дороге. Он быстро снижался, и я схватилась за его запястье, почти испугавшись, что мы действительно падаем. Затем он сильно взмахнул крыльями, и мы замедлились, полетев вниз сквозь деревья в темноту.

Это было наименее грациозное приземление в моей жизни. Фин устал и тяжело дышал, и он споткнулся, когда его ноги коснулись подъездной дорожки. Мы шлепнулись в грязь. Фин развернулся в последний момент и принял на себя основную тяжесть падения.

Он отпустил, меня и я скатилась с его груди, давая ему как можно больше места. Он не убрал свои крылья, как делал при двусменных перемещениях (этим даром обладали лишь немногие из кланов), и я поняла, что сижу на одном из его крыльев. Я отползла назад, собираясь извиниться.

— Иди, — пытаясь отдышаться сказал он, махнув мне рукой. — Я сейчас приду.

Я не стала спорить, просто подавила чувство вины и, вскочив на ноги, побежала к дому.

Это был двухэтажный деревянный коттедж, с широким крыльцом и множеством окон. В которых не горел свет. Ни в доме, ни во дворе не горело ни единого огонька. Луна давала немного света, но у меня не было сверхзрения или очень хорошего ночного видения. Я схватила большой гладкий камень, которыми обложены клумбы, а затем прокралась на крыльцо.

Сердце колотилось в груди так громко, и я опасалась, что любой в радиусе ста футов мог его услышать. Доски заскрипели у меня под ногами. Входная дверь была приоткрыта. Я шагнула ближе и шире открыла дверь носком.

Мимо меня пролетело коричневое пятно — Фин в форме скопы. Черт возьми.

Я ворвалась за ним следом, одной рукой сжимая камень и готовая ударить, а другой потянувшись к выключателю. В доме было почти тихо, если не считать хлопанья крыльев. Финеас обычно был воплощением осторожности. Тот факт, что он ворвался внутрь подобным образом, красноречиво говорил о его душевном состоянии.

Я наконец нащупала проклятый выключатель. Настольная лампа вспыхнула, заливая желтым светом уютную гостиную. Кресло-качалка опрокинуто набок, и несколько книг разбросаны по полу. Все остальное выглядело нетронутым.

На первом этаже гостиная, кухня и ванная, и я быстро их проверила. Затем взбежала по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки за раз, уверенная, что, если бы кто-то затаился наверху, чтобы напасть, Фин дал бы мне знать. На втором этаже короткий коридор с четырьмя открытыми дверями. Я зашла в первую комнату слева, которая принадлежала Аве, и замерла.

Там был беспорядок. Кроватка лежала на боку, повсюду разбросаны постельные принадлежности и мягкие игрушки. Фотография танцующей принцессы в рамке упала, и ее осколки рассыпались по бледно-желтому ковру. Занавеска сорвана с окна. Игрушки высыпались из перевернутой корзины. Аврора так гордилась этой комнатой.

— Фин? — позвала я.

— Я здесь.

Я пошла на его голос в комнату Джозефа. Фин превратился в человека и стоял совершенно голый посреди спальни, уставившись в пол. Повязка исчезла, и его порез, полученный в драке на вечеринке, почти зажил, он все еще был красным и опухшим, но больше не кровоточил. Я не могла сказать, было ли что-нибудь в комнате нарушено, потому что она выглядела как келья монаха: односпальная кровать, единственное картина в рамке, несколько книг на столике и больше ничего.

— Они пропали, — сказал Фин. От горя в его голосе у меня похолодело в груди. Он повернул голову и посмотрел на меня, опустошенные голубые глаза блестели в полумраке.

От слез ярости у меня защипали глаза. Когда я приблизилась, то унюхала то, на что он смотрел на полу. Я присела на корточки и дотронулась до красного пятна. Кровь была холодной, но еще не засохла.

— Мы не сильно разминулись с ними, — заметила я. — Кровь свежая. Это не кровь полукровок. — Я даже не понимала, что полукровки были моими главными подозреваемыми в этом, пока не произнесла вслух.

В этом крылся ужасающий смысл, и Феликс был идеальным отвлекающим маневром.

— Это кровь терианцев, — сказал Фин.

— Ты чувствуешь ее по запаху?

— Да. Наша кровь… более земная.

Я коснулась его плеча.

— Мы найдем их, Фин. Я клянусь тебе, мы найдем их. Живыми.

Он встретился со мной взглядом. Моргнул. Одинокая слеза скатилась по его щеке. Его крылья расправились — еще один признак его абсолютной ярости.

— Ава — будущее нашего клана. Я убью того, кто их забрал.

— И я помогу тебе.

12:55

Отряд Элери появился через десять минут. Еще до основания Стражи, Элери была одной из немногих вампиров, которым я доверяла прикрывать мне спину. Ее команда представляла собой интересную смесь бывшего куратора Конрада Моргана, бывших охотников Пола Райана, Каниа по кличке Кроу и Фелии по имени Санчес Дрейк. В команде был одаренный человек по имени Бретт Льюис. Бретт не считался охотником официально, но его часто привлекали для внештатной работы в Триадах, и он также принят на работу в Дозор в качестве фрилансера, а не приписан к какому-либо отдельному отряду.

Как мы с Вайятом, Бретт умел находить Разрыв, и его даром была разновидность телепатии, называемая постпознанием. Он мог ощущать недавние события в определенной области, обычно в виде серии образов и вспышек, особенно если задействованы сильные эмоции.

Я чертовски обрадовалась ему.

Фин давал краткие ответы на вопросы Элери, не сводя глаз с Бретта, который присел на корточки рядом с разбросанными книгами в гостиной. Бретт закрыл глаза. Я почувствовала щелчок, когда он подключился к магии Разрыва. В последнее время моя способность чувствовать, когда другие используют свои Дары, возросла. Другие одаренные не могли объяснить этого.

Просто еще одна особенность.

— Здесь спала женщина с вьющимися волосами, — произнес Бретт. — Ее напугал шум. Красное перо. Она упала, разбросав книги. — Он молчал несколько долгих секунд, затем встал. — Это все, что я здесь чувствую.

— Красное перо могло быть дротиком с транквилизатором, — предположила Элери. — Я думаю, это было успокоительное. Только так можно быстро захватить терианца.

— Наверное, ты права, — сказал Фин.

— Где еще? — спросил Бретт.

Фин повел его наверх, в комнату Авы. Бретт долго молчал, осматривая комнату, трогая игрушки и кроватку. Он покачал головой.

— Ничего, — сказал он.

— Ты уверен? — спросила я.

Он поднял бровь, глядя на меня, словно я была идиоткой, допрашивая.

— Уверен. Ребенок, вероятно, спал и ничего не почувствовал.

— Но в комнате беспорядок.

— Вероятно, для показухи. Чтобы вывести вас из себя. И судя по всему, это подействовало.

Я начинала по-настоящему злиться на этого парня. Даже если он и прав. Вид этой комнаты привел меня в ужас, и я постоянно представляла ужасные вещи, которые могли случиться с Авой. Это сделало похищение намного более личным.

— В другом конце коридора еще одна комната, — сказал Фин. — Там кровь.

Бретт кивнул. Мы последовали за ним. Он сделал два шага в комнату Джозефа и остановился. Огляделся. Потом вздрогнул, но легко подключился к Разрыву. Сделал еще два шага, ближе к пятну крови. Он слегка наклонился, давая мне возможность частично увидеть его профиль, когда закрыл глаза.

— Пожилой мужчина проснулся. Он кажется испуганным. Обеспокоенным. Он встает, — Бретт приподнял брови, — очень быстро встает с кровати. Красное перо падает на подушку. Он сражается с кем-то поменьше, моложе. Он ранен. Падает. Вот. — Он указал прямо на пятно.

— Кто с ним дерется? — спросил Фин.

— Образы неясные. Я не могу разобрать лиц, но, скорее всего, это полукровки. — Бретт открыл глаза и повернулся. — Полукровок трудно обнаружить с помощью моих способностей, потому что их эмоции радикально отличаются от нормальных. Их труднее определить и, следовательно, труднее ясно разглядеть.

В этом был смысл. Это досадное препятствие, но оно имело смысл.

— Спасибо за вашу помощь, мистер Льюис, — сказала Элери.

— Не за что. Кто-нибудь еще был в доме во время инцидента?

Фин покачал головой, плотно сжав губы, такой же недовольный результатами видений Бретта, как и я.

— В этот час? — уточнил он. — Нет. Их должно было быть только трое.

— Хорошо. — Бретт поколебался. — С вашего разрешения, мистер эль Чимал, я проверю другие комнаты.

— Вперед.

Бретт извинился и вышел из комнаты. Зазвонил сотовый Фина. Он не пошевелился, чтобы ответить, поэтому я вытащила телефон из его заднего кармана. На экране высветилось имя Астрид.

— Это Стоун.

— Стоун? — ответила Астрид. — Почему?..

— Он задумался.

Фин наградил меня благодарной улыбкой. Он изо всех сил старался оставаться внешне спокойным, но я легко могла представить, какой ад кипит у него внутри. Хотя его клан десятилетиями мирно жил в городе, они были расой воинов. Сидеть на месте и ждать было не в его характере. Он хотел вернуть свою семью.

— Каков статус? — спросила она.

— Бретт Льюис только что подтвердил, что в деле замешаны полукровки. Джозеф ранен, но мы не знаем, насколько серьезно.

— Полукровки, похоже, являются общей нитью во всех исчезновениях, и я не думаю, что это совпадение…

— Не совпадение, что мы столкнулись с Феликсом и его командой сегодня вечером?

— Да.

— Я тоже об этом думала. Он что-нибудь сказал?

— Нет. — Она заколебалась. — Мы собираемся начать его допрашивать.

Крошечная часть меня хотела быть там, но остальная часть меня рада оказаться подальше от всего этого. Раньше я обожала допрашивать сверхъестественных существ, но видеть лицо человека, которого привыкла считать другом… Нет.

— Кто его допрашивает? — спросила я.

— Маркус и Вайат.

Я вздрогнула.

— Кисмет знает?

— Да. Я запретила смотреть и ей, и Майло.

Неплохая идея. Им не нужно видеть, как пытают их старого товарища по команде. И если Феликс действительно что-то знал об этих похищениях, Маркус не будет добрым. Я видела оборотня-ягуара в бою, и как он вырывал глотки полукровкам.

— Кто-нибудь еще пропал?

— Нет. Все, кто связан с членами Стражи, доставлены в безопасное место, и Ассамблея проинформирована. Старейшины клана присматривают за своими людьми.

— Хорошо.

— Как Финеас? — спросила она так тихо, что я чуть не пропустила вопрос.

Я взглянула на мужчину, о котором шла речь, он уставился в окно спальни. Я выскользнула в коридор и почти дошла до входной двери, когда ответила:

— Он на грани срыва, — прошептала. — Я и сама с трудом держу себя в руках.

— Я знаю, что они для него значат.

— Да, просто будущее всей его расы.

Астрид грустно вздохнула.

— Фелия и Кони не являются естественными союзниками, но мы все скорбели об уничтожении его клана. Мы хотим вернуть их, Стоун. Всех их.

— Я тоже.

— Если Феликс нам что-нибудь сообщит, мы дадим тебе знать.

— Хорошо, спасибо.

Я повернулась у подножия лестницы и чуть не врезалась в Бретта. Он стоял у стены гостиной с закрытыми глазами, одной рукой касаясь фотографии в рамке. Ни этом снимке я держала извивающуюся Аву, на заднем плане Фин и Аврора. Я вспомнила день, когда сделана фотография. Мы с Фином были крестными родителями Авы, и нас пригласили на ужин, чтобы провести официальную церемонию «связи». Мы должны были дать торжественное обещание защищать Аву и позаботиться о ее будущем, а также выпить чашку вонючего чая.

Я посмотрела на ее румяное личико и темные вьющиеся волосы, как у матери, и у меня заныл живот от беспокойства за ее безопасность.

— Стоун? — спросила Астрид.

— Секундочку. — Я убрала телефон от уха. — Бретт?

Он моргнул, потом широко распахнул глаза.

— Здесь был кто-то еще, — сказал он.

У меня бешено заколотилось сердце.

— Вместе с полукровками?

— Да. Одновременно с ними.

— Кто?

— Его лицо кажется знакомым, но я не знаю, кто он. Хотя он человек.

У меня мурашки побежали по позвоночнику.

— Ты уверен?

— Не на сто процентов, но близко. Он стоял здесь и смотрел на это фото. Он наблюдал за всем, что происходило в доме.

— Он разговаривал с кем-то? Что-нибудь может подсказать тебе, кто он?

Бретт покачал головой.

— Я не вижу всего фильма, только размытые кадры с подсветкой.

То, что этот таинственный мужчина смотрел именно на эту фотографию, чертовски напугало меня.

— Как он выглядел?

— Высокий, худощавый, с темными волосами. Довольно красивый, но грустный.

У меня перед глазами заплясали черные точки, и я изо всех сил заморгала, чтобы не упасть от внезапной волны головокружения.

— На нем был длинный черный плащ?

Бретт нахмурился, прищурившись.

— Это странно в середине лета.

— Черт возьми. — У меня душа ушла в пятки. Я снова поднесла телефон к уху. — Астрид?

— Что происходит? — спросила она.

— Мне нужно, чтобы ты прямо сейчас отправила фотографию Уолтера Тэкери на телефон Фина.

— Хорошо. Но зачем?

— Потому что я думаю, что он был здесь сегодня вечером. Похоже, что этот ублюдок замешан в похищениях.

У нас была фотография Тэкери шестилетней давности, но это не имело значения. Как только снимок появился на экране телефона Фина, Бретт опознал его как специально приглашенную звезду в похищении.

Я не заметила, как двигалась, но осознала, что Финеас присел передо мной на корточки, взял меня за руки и что-то говорил. Я сидела на диване в гостиной. Гребаный Уолтер Тэкери держал меня в плену двадцать дней, пытал, чтобы посмотреть, как я исцеляюсь, и отрезал мой чертов мизинец. И все это во имя науки. После этих двадцати дней я изменилась, уже не была тем человеком, который пошел с ним, чтобы помешать ему выпустить опасных зверей в ничего не подозревающий город.

Чтобы помешать ему хладнокровно убить Финеаса.

Клан горгулий, охотящихся за одним из своих, напал на передвижную лабораторию, где Тэкери прятал меня. Макс, мой бывший союзник, был среди горгулий, которые спасли меня, и он вернул меня в город. С тех пор Тэкери на свободе. Прошло чуть больше месяца.

Кто-то сунул мне в руку стакан воды. Я сделала глоток, но не почувствовала вкуса. Все казалось далеким, не совсем реальным, даже постоянное, успокаивающее присутствие Фина. Он сжал мое колено. Ощущение, близкое к щекотке, вернуло мне часть здравого смысла, и я встретила его твердый взгляд.

— Вот и ты, — сказал он. — Ты со мной?

— Да. — Я с трудом ослабила хватку на стакане, прежде чем он разлетелся вдребезги. — Думаю, да. Я потеряла сознание?

— Не совсем. Хотя, мне показалось, что ты на мгновение впала в ступор.

Я застонала.

— Потрясающе.

— Никто не осуждает тебя, Эвангелина. Все знают, что сделал с тобой Тэкери.

Я помахала левой рукой перед его лицом.

— Потому что я каждый божий день хожу с напоминанием. Боже, не могу поверить, что только что отключилась.

— Я не очень верю в его причастность к похищениям, но мистер Льюис настаивает, что видел именно Тэкери.

— В этом нет никакого смысла. Тэкери презирает вампиров. Он хочет видеть их всех мертвыми. Черт возьми, он думал, что сможет использовать мою кровь, чтобы вылечить зараженных, так зачем ему связываться с полукровками?

— Это один из многих вопросов, которые мы зададим, когда найдем его.

Жаль, что у меня не было уверенности Фина. Раньше мы никогда не могли найти Тэкери, ни пока он шантажировал меня, ни после того, как меня похитили. Этот человек не глуп. Он был почти гением, особенно когда дело касалось генетики. У него имелся план, и он продумал развязку. Найти его будет непросто.

Нет, найти его будет невозможно, если только он сам не захочет, чтобы его нашли.

— Все совершают ошибки, — сказал Фин.

Только через мгновение я поняла, что озвучила своим мысли.

— Он еще не ошибался.

— Значит, пора ему совершить ошибку.

— Возможно.

Все пропавшие каким-то образом связаны со мной. Также все они терианцы. Ни одного человека не похитили, хотя некоторые были бы легкой добычей.

— Почему все терианцы? Если Тэкери действительно замешан в этом, зачем они ему?

Фин сел рядом со мной на диван, все еще держа руку у меня на колене.

— Он бы выбрал именно их просто для эксперимента.

— Это так. — Но от мысли о маленьком ребенке в руках сумасшедшего мне не стало легче. Или о ком-либо еще, находящемся в его власти. — Он может проводить свои эксперименты и одновременно сводить меня с ума.

— Ты веришь, что это личное?

— А ты нет? Тэкери выбрал людей, связанных со мной и со Сторожевой башней, когда мог схватить любого из сотен других терианцев в этом городе. Ублюдок ничего не оставляет на волю случая.

Фин задумчиво кивнул.

— Может быть, еще одна сделка?

Я содрогнулась от этой мысли. Его последние две сделки ни для кого из нас не прошли хорошо. Сначала Тэкери хотел получить две экспериментальные сыворотки для кристалла, в котором обитал демон. А потом он хотел получить меня.

— Оба раза Тэкери почти сразу связывался с нами, чтобы выдвинуть свои требования, — сказала я.

Элери вошла в гостиную с бесстрастным выражением лица.

— Мы проследили за двумя отпечатками новых шин на дорожке, — заявила она, — но они исчезли, как только машины выехали на главную дорогу. Глубина и расстояние указывают на фургон или служебное транспортное средство, но мы не можем выяснить больше.

Конечно, они использовали фургон или служебный автомобиль, чтобы увезти троих похищенных терианцев. Это бесполезная информация.

— Спасибо, — ответила я.

— Не за что. Мой отряд возвращается в Сторожевую башню. Вас подвезти?

— Да, спасибо, — сказал Фин.

Я не хотела уходить, но здесь мы больше ничего не могли сделать. Аврора, Ава и Джозеф исчезли, и мы вряд ли сможем их найти, если этого не захочет Уолтер Тэкери. Аве только два месяца, а я уже умудрилась подвести ее, как подвела почти всех остальных, за кого несла ответственность.

Хреновой алули я оказалась.

На обратном пути я каким-то образом застряла на заднем сиденье внедорожника между окном и Полом Райаном. Финес изменился в форму скопы — по его словам, чтобы сэкономить место в транспорте, хотя подозревала, что так он хотел избежать разговора, — и примостился в маленьком заднем отделении вместе со штанами и ботинками.

Я смотрела в окно на проплывающие мимо горы, а затем на окраины города, пытаясь не обращать внимания на Пола. Последние несколько месяцев нам удавалось по большей части избегать друг друга, и на то веские причины. Когда я впервые воскресла, он был новичком в Триадах и из-за своих нервов выстрелил в Вайата. Конечно, исцеляющий кристалл гнома вернул Вайата к жизни, но дело не в этом. И он помогал в Паркер Палас и упорно сражался на бойне в Учебном лагере, но я все равно невзлюбила Райана из принципа.

И он все еще оставался нервным. Он заерзал на сиденье, постукивая руками по бедрам, словно находился под кайфом. Или просто хотел что-то сказать, но не знал, как это сделать. Я подавила желание пихнуть его локтем в ребра. Сильно.

К счастью для него, я задремала на полпути. Я резко проснулась, когда мы заехали на парковку. Как только боковая дверь открылась, Финеас вылетел наружу и унесся прочь. Я последней выбралась из внедорожника. От холода цементного пола ступни болели, напомнив, что мне нужно найти обувь и сменную одежду.

— Стоун?

Я остановилась, услышав голос Пола.

Я повернулась и бросила на него нетерпеливый взгляд.

— Мне очень жаль твоих друзей, — сказал он. — Не только Феликса, но и терианцев.

— Эм… спасибо. — Я не знала, что еще сказать. Нам не грозила опасность стать лучшими друзьями, но его слова — приятный сюрприз.

Он кивнул, а затем последовал за остальной частью своего отряда со стоянки.

Я огляделась в поисках Фина. Он ушел, вероятно, чтобы успокоиться. Мне понравилась эта идея. Мне тоже не помешало бы немного расслабиться, поэтому я не стала срывать свой гнев на ком-то, кто этого не заслуживал. Для этого был тренажерный зал.

К сожалению, моя комната находилась в противоположном конце торгового центра от спортивных залов. Впрочем, у нас всегда были с собой запасные тренировочные костюмы, поэтому я не стала идти в свою комнату за одеждой и направилась в другую сторону. Мой путь лежал мимо командного центра. Из-за открытых дверей донесся гул разговоров, и я быстро проскользнула мимо.

— Стоун!

Вот дерьмо. Я остановилась и оглянулась через плечо. Бэйлор высунул голову из-за двери.

— Что? — спросила я.

— Ты собираешься сделать доклад?

— Я уже отчиталась перед Астрид, — ответила я. — Элери может доложить об остальном. Если Уолтер Тэкери случайно не позвонит с требованиями выкупа, я не хочу ни с кем разговаривать, по крайней мере, полчаса. Хорошо?

К счастью, Бэйлор привык к моему вспыльчивому характеру.

— Хорошо. Где Финеас?

— Бродит где-то неподалеку. Вероятно, выпускает пар.

Он кивнул, затем вернулся к работе. Весь торговый центр оснащен тепловыми датчиками, чтобы отслеживать более двухсот человек, которые приходили и уходили ежедневно. Если Бэйлору нужно найти Фина, тепловую сигнатуру размером со скопу легко обнаружить во внутренней системе безопасности.

Я добралась до тренажерного зала без дальнейших происшествий. Некоторые тренажеры были заняты. Я проигнорировала веселые взгляды, которые вызывал мой наряд, схватила пару спортивных штанов и хлопчатобумажную футболку из общего шкафчика и надела их. Липкая кожаная юбка улетела, сменившись спортивными штанами. Майку я сняла после того, как натянула футболку. Мне пригодились навыки, которые получила в колонии для несовершеннолетних, где не было уединения и не хотелось выставлять себя напоказ толпе людей.

Соседний тренажерный зал был пуст. На полу лежали синие маты, а две специальные зоны для борьбы заклеены скотчем. На противоположной стороне комнаты висели несколько тяжелых мешков и три манекена. Лучше нанести несколько ударов по набитой песком коже, чем вымещать свой гнев на чьей-то более мягкой плоти, поэтому я нашла пару подходящих перчаток.

От первого удара заныло правое плечо. Я давно этого не делала. Большая часть моих физических тренировок в последние несколько недель была направлена на выносливость. Я восстанавливала выносливость на кардиотренировках, потом нужно нарастить мышцы. Я стала слабой за те недели пыток.

Я расставила ноги, исправила стойку и попробовала ударить снова. Уже лучше.

Левый кулак, правый кулак. Удары, верхние порезы, скрещивания. Пот скользил у меня по лицу и стекал по шее. Это было великолепно. Я представила лицо Тэккери на этом тяжелом мешке. Лицо, на которое я смотрела, лежа на металлической каталке в течение двадцати дней, всегда расчетливое и серьезное, фанатичное в своих исследованиях. Лицо, которое жаждала превратить в кровавое месиво, а затем посмотреть, как человек испустит последний вздох.

Мои руки и мышцы спины горели от напряжения. Ноги были как желе, дышать становилось все труднее. Но я не могла остановиться. Если остановлюсь, значит сдамся, а я не собиралась сдаваться. Я не остановлюсь, пока не верну Аву, Аврору, Джозефа, Лию, Майкла Дженнера и всех остальных пропавших.

Я верну их оттуда, куда их забрали.

Назад от того, кто убил бы без колебаний.

Мне следовало больше стараться, чтобы их защитить.

Пот стекал по моим щекам. Нет, это не пот. Слезы. У меня перехватило дыхание. Плотина, о которую я билась всю ночь, наконец-то, прорвалась, и я упала на колени, рыдая. Из-за Феликса. Из-за Авы. Из-за моего собственного сдерживаемого разочарования и гнева. Из-за всех, чьи близкие пропали без вести.

Я не могла остановить поток слез или успокоить судорожные вздохи. Ничего не могла сделать, кроме как выпустить все наружу. А потом чьи-то руки обхватили меня, притягивая ближе. Я позволила ему прижать меня к твердой груди, крепко удерживать этими сильными, теплыми руками. Прижалась лицом к изгибу его плеча, понимая, что это — Вайят.

И это только усилило мои рыдания. Я обняла его руками за талию и не отпускала. Одной рукой он обхватил мою шею, а второй нежно поглаживал меня по спине. Я позволила ему обнять меня и укачивать, как он делал очень давно.

— Я должна была умереть, Вайат, — с трудом выдавила. — Он должен был убить меня. Они все были бы в безопасности, если бы я умерла.

— Ты этого не знаешь, — ответил он.

— Все остальные умирают, но не я. Даже когда я сдаюсь и прошу этого.

Он напрягся. Именно мои слова послужили причиной нашей последней ссоры. Ссоры, которая разделила нас. И я не хотела снова ссориться. Ни сейчас, ни когда-либо. В самый неподходящий момент я сказала Уолтеру Тэкери, что не буду сопротивляться его экспериментам, если он пообещает убить меня, когда закончит. Я не сомневалась, что психически не переживу новых пыток.

И чертовски ошибалась. Но это не меняло того факта, что я сдалась. Я не так переживала, вспоминая пытки, как свою трусость, которая изменила меня. И я в ужасе от того, что она навсегда изменила меня в глазах Вайата. Что он никогда больше не посмотрит на меня так, как месяц назад в Учебном лагере, с удивлением, желанием и любовью.

— Все в порядке, Эви, — мягко сказал он.

Это не так, но мне понравилось, что он все равно это произнес и что обнимал меня без осуждения, пока я плакала.

Ранее

Воскресенье, 29 июня

Учебный лагерь

Я бросилась к Вайату и крепко обхватила его руками за шею. Он обнял меня за талию так крепко, что стало больно. Я прижалась лицом к его шее, вдыхая его аромат, ощущая смуглую кожу у своей щеки. Он закружил меня, оторвав мои ноги от земли, и я громко рассмеялась.

Он опустил меня обратно и крепко поцеловал. Я раскрыла губы и застонала от мучительной, собственнической силы поцелуя, приправленного отчаянием и радостью. Не хотела, чтобы поцелуй заканчивался, но устала, и прилив адреналина почти прошел. Слишком легко рухнуть на грудь Вайату, ведь он не дает мне упасть.

Он погладил рукой меня по затылку, запутался пальцами в моих волосах.

— Когда?

Я поняла, о чем он спрашивал.

— Вчера утром. Макс и его ковен напали на грузовик, и он принес меня обратно в город вчера до восхода солнца.

— Грузовик?

Я все рассказала. Хотя мне было невыносимо вспоминать, как Уолтер Тэкери держал меня в передвижной лаборатории почти три недели. Мы постоянно переезжали, и эти двадцать дней превратились в бесконечный цикл адской боли. Я не говорю подробностей, но Вайят догадливый и собственными глазами видел некоторые травмы, от которых я исцелилась.

Затрещала рация Вайата, и послышался незнакомый голос:

— Маркус вызывает Трумэна. Ты жив, приятель?

Вайат снял рацию со своего впечатляюще увешанного оружием пояса.

— Да, я жив. За главным зданием есть яма. Встретимся здесь.

Он засунул устройство обратно, не дожидаясь ответа от этого Маркуса, и я не задумалась, имеет ли он какое-то отношение к новому облику Вайата. Особенно к экипировке для секретных операций и арсеналу.

— Стоун! — эхом разносится крик по яме, прежде чем я успела задать ему вопрос.

Я подняла взгляд, прикрывая глаза рукой. Высокая стройная фигура спустилась с трибуны и быстро направилась к нам. Как только мужчина оказался в пределах досягаемости, я отпустила Вайата и обняла Тибальта. Он так удивился, что не сразу отреагировал, а потому тоже обнял меня в ответ.

— Сколько у тебя жизней? — спросил он.

Я весело фыркнула.

— Возможно, это моя последняя попытка. Слышала, ты сегодня кого-то убил.

Он отстранился, одной рукой все еще сжимая мой левый локоть, и я посмотрела вниз. Его отсутствующее предплечье заменено… Ну, оно выглядит как у робота и немного смертоносное.

— Да, я это сделал, — сказал он, не скрывая гордости. — Думаю, я все-таки не бесполезен. — Он бросил многозначительный взгляд на Вайата, что напомнило мне о всех вопросах, которые хотела задать им обоим.

Вайят опередил меня.

— Как ты сюда попал?

— Вошел в команду Бэйлора, — ответил Тибальт. — Мы с Карли поддерживали связь после ранения Феликса. И хотя я больше не охотник, никто не может запретить мне с ним дружить.

Я смутно припоминаю, что встречалась с Карли в ту ночь, когда на нас напали гончие в хижине в лесу. Тибальт был рад помочь. Я повернула запястье и сжала его руку. Он посмотрел вниз и удивленно приподнял брови. Черт возьми.

Тибальт схватил меня за левую руку и поднял ее на уровень глаз.

— Господи Иисусе, Стоун. Тэкери сделал это с тобой?

— Ага. — Я вырвала руку из его хватки и сделала шаг назад, подальше от обоих мужчин и их сердитых, растерянных взглядов. — Он думал, что мои целительные способности — отличное ночное развлечение. Подумал, что если докажет, что это было физическое, а не магическое действие, он сможет каким-то образом воссоздать это.

— И он отрезал тебе палец, чтобы доказать свою теорию?

— В конце.

Вайят вздрогнул. Я чувствовала, как от него волнами исходил смертельный гнев.

— Мы искали тебя, — сказал Тибальт.

— Я знаю. Тэкери постоянно переезжал.

Он кивнул, в глазах мелькнуло страдание. Я была тронута этим чувством от человека, который пытался убить меня всего несколько недель назад. Его взгляд скользнул поверх моей головы, и он моргнул.

— Что, черт возьми, это такое?

Мне не нужно оглядываться, чтобы понять, о чем он говорит. Труп мальчика-волка запекался в лучах утреннего солнца, мой нож все еще торчал у него во рту. В своем наполовину трансформированном состоянии он был похож на какого-то гибрида, которого, возможно, состряпал Уолтер Тэкери, только я уверена, что это не гибрид. Это что-то другое.

— Кем бы ни был, он работал на Тэкери. Я видела его раньше и в образе огромного волка, и в образе подростка.

— Оборотень?

— Я никогда не слышал о таком клане.

От кошачьего рычания у меня волосы встали дыбом. Я резко повернулась и увидела, как незнакомый мужчина, одетый в такую же одежду, как Вайат, склонился над телом существа-волка. Я даже не слышала, как он спустился с трибуны. Видимо, он из клана Фелия.

Мужчина поднял взгляд и посмотрел мимо меня прямо на Вайата.

— Что ж, похоже, мы наконец нашли источник запаха, — сказал он мягким и насыщенным голосом.

— Запаха? — спросила я.

— Он шел от гаража, где Тэкери оставил Финеаса, — пояснил Вайат. Он говорил напряженным и сдавленным голосом, как будто изо всех сил старался держать себя в руках. — И в еще нескольких местах по всему городу, включая старый железнодорожный вокзал.

— И кто это обнаружил?

— Я, — сказал фелия, вставая. — А также несколько других наших собратьев. Наше обоняние более развито, чем ваше.

— А ты кто?

Он хищно улыбнулся.

— Меня зовут Маркус Дейн, а ты, должно быть, печально известная Эвангелина Стоун. Я много слышал о тебе.

— Я не могу сказать того же.

— И на то есть веская причина.

Я выдержала его взгляд, не уверенная, нравилась ли мне его искренность или раздражала. Вероятно, немного того и другого. Его информация только усилила мое подозрение, что Тэкери заставлял мальчика-волка делать за него грязную работу. И где бы Тэкери сейчас ни был, он будет чертовски взбешен, узнав, что его приятель-подросток мертв. Я первой отвела взгляд.

— Я хочу забрать его, — сказал Маркус, указывая большим пальцем на упомянутый труп. И он говорил не со мной.

— Согласен, — ответил Вайят. — Ты знаешь, кто он?

— Возможно. Об этом нужно рассказать Ассамблее.

Я бросила взгляд на такого же озадаченного, как и я, Тибальта. Мы оба не понимали, о чем они разговаривали.

— Хорошо. — Вайат переключил внимание на меня. — Эви, я знаю, у тебя много вопросов…

— Большинство моих вопросов могут подождать, — ответила я. Если начну задавать их сейчас, мы проторчим в этой яме весь чертов день. — Мне нужно посмотреть, что происходит наверху. Там все еще много раненых, о которых нужно позаботиться.

Например, Грег, охотник, которого я и не знала полчаса назад, а теперь о нем переживала. Когда видела его в последний раз, его рука и нога сильно кровоточили.

— Включая тебя, — сказал Маркус, указывая на мою лодыжку и предплечье.

Моя лодыжка ужасно чесалась, исцеляясь. Из руки уже не шла кровь, но болела рана ужасно. Кожа была опухшей и горячей, но я проигнорировала это, желая как можно скорее выбраться из ямы. Мне просто повезло, что мальчик-волк не сильно укусил меня.

— Я исцелюсь.

Он оценивающе наклонил голову.

— Действительно.

К тому времени, как мы достигли вершины ямы, я выдохлась и изо всех сил старалась дышать. Ничего удивительного, что устала. Я неделями толком не ела, и даже после того как проспала вчера большую часть дня и всю ночь, не смогла бы сейчас победить и младенца. Часовой бой полностью вымотал меня. Мне нужно отдохнуть.

Но мне нужны ответы больше отдыха.

Вайят не отходил от меня. Он не касался меня, давая пространство, но был рядом. Я не могла прочитать выражение его лица, и это меня беспокоило. Он всегда был так открыт со мной, так прямолинеен и честен, что эта невидимая стена вокруг его эмоций раздражала и причиняла боль.

Впрочем, это понятно. Не каждый день твоя девушка возвращается к жизни во второй раз.

Наша группа подошла ко входу в административное здание, где я ранее оставила Кисмет и компанию. Маркус шел впереди, а Тибальт позади нас. Когда мы обошли дымящиеся останки самого важного здания Учебного лагеря, сразу стали ясны две вещи.

Во-первых, уже шла сортировка раненых. Адриан Бэйлор выкрикивал приказы как раненым, так и здоровым стажерам. Подростки были напряжены, большинство из них бледные, как простыня, но делали то, что им говорили. Они разместились на парковке рядом с администрацией. Кто-то уже совершил набег на лазарет в поисках медикаментов. Но здесь не видно никого из медицинского персонала.

Во-вторых, несколько невредимых охотников и горстка отважных стажеров собрались вокруг одного из джипов. Джина Кисмет стояла на капоте рядом с женщиной с волосами цвета воронова крыла в спецодежде, идентичной экипировке Вайята. Я взглядом нашла в толпе Финеаса, а также Майло и горстку других знакомых лиц, как охотников, так и кураторов.

Еще двое неизвестных, мужчина и женщина, отделились от группы и зашагали к нам.

— Что, черт возьми, Астрид делает? — спросил Маркус, кивнув на женщину рядом с Кисмет.

У этой незнакомки были самые бледно-зеленые глаза, которые я когда-либо видела, и короткие, торчащие во все стороны волосы множества оттенков коричневого.

— Она вызвалась помочь нам с уборкой, — ответила она. — По последним подсчетам у нас двадцать шесть погибших, но, вероятно, их будет намного больше.

Двадцать шесть. Иисус Христос. В Учебном лагере всегда находились от двадцати до тридцати подростков, плюс тренеры, медицинский персонал и люди, командиры. Всего около пятнадцати сотрудников. И больше половины из них мертвы.

— Они все стажеры? — спросил Тибальт.

Женщина покачала головой.

— Похоже, звери бесчинствовали в вашем административном здании, прежде чем прорвались наружу. Ваш персонал мертв. Многие из ваших стажеров ранены, и еще несколько могут умереть от ран.

Я содрогнулась.

— А как насчет охотников?

— Несколько раненых, но думаю, что они все выживут. — Она окинула меня взглядом своих жутких бледных глаз. Мои инстинкты кричали, что она терианка. Я просто не знала, из какого клана. — Эвангелина Стоун, я полагаю?

Все знают, кто я?

— Ага. А кто ты?

— Лия де Лоу. Ты красивее, чем я себе представляла.

— Эм… Спасибо? — Я слишком устала, чтобы вдумываться в ответ или интересоваться, что именно она слышала обо мне. Я умерла и воскресла, снова умерла и воскресла еще раз. Или, если считать пожар на фабрике за прошлый месяц, это уже третий раз… О, забудьте об этом. От попыток разобраться в моей второй жизни у меня начиналась мигрень.

— Лия, Кайл, — сказал Маркус. — Я хочу вам кое-что показать.

Они пошли обратно к яме вместе с Маркусом. Хотя узнала их имена, но все же не доверяла им. Но Вайят, кажется, доверяет, и я ненавижу, когда меня оставляют в стороне от разговора о мальчике-волке. Наверняка рано или поздно Маркус подтвердит мою теорию об оборотне.

— Ты завел новых друзей, — сказал я Вайяту.

— Ну, мне нужно было чем-то заняться после того, как начальство уволило меня и запретило Джине, Эдриану и остальным членам Триады помогать мне искать тебя, — ответил он таким будничным тоном, что я в шоке распахнула рот. Меня не так смутил тот факт, что начальство запретило Кисмет и Бэйлору искать меня, сколько то, что они вообще хотели меня искать.

— Некоторые из них все равно искали, когда могли, — вставил Тибальт. — Мы с Майло выходили на поиски, когда он не был в патруле и не сидел с Феликсом.

— Я слышала о Феликсе, — ответила я, странно тронутая признанием Тибальта. Прошло так много времени с тех пор, как кого-то, кроме Джесси, Эша и Вайята, волновало, жива я или умерла. Я даже не знала, как реагировать на новую дружбу. Или на то, что другим не все равно, жива ли я. Так же странно переживать из-за того, что охотник, который когда-то пытался убить меня, теперь навсегда стал инвалидом и, вероятно, никогда больше не сможет ходить. — Мне жаль.

— Мне тоже.

— Так почему же ты не одет так, словно собираешься ограбить особо охраняемое хранилище?

— Меня не приглашали. Конфликт интересов.

Вайят и Тибальт переглянулись, и я понятия не имела, как это интерпретировать. Удивительно, как сильно люди и обстоятельства могли измениться за три недели. От этой мысли у меня слегка закружилась голова. Казалось, что моя рука стала на двадцать фунтов тяжелее, рана от укуса мальчика-волка на моей руке пульсировала и ныла.

— Что конкретно это значит? — спросила я.

— Эвангелина? — послышался приветливый голос Фина. Он приблизился к нам, смотря на мою раненую руку. — Это недавно приобретенное.

— Что я могу сказать? Я собираю травмы повсюду, куда бы ни пошла. — Я сжала левую руку в кулак и завела за бедро. Я не хотела снова говорить об отрезанном мизинце. Жара и влажность июньского утра усиливали мою усталость, как и боль в предплечье. Капелька пота сбежала по моему лбу в глаз. Когда я начала так сильно потеть? — О, и прости. Я потерял твой пистолет где-то в яме.

— Мы найдем его. — Он прикоснулся к моему плечу, но его лицо расплывалось перед моими глазами, и я не была уверена, хмурится он или улыбается. — Эви?

У меня закружилась голова.

— Кажется, я сейчас потеряю сознание.

Кто-то поймал меня до того, как я упала на землю.

* * *

Зря надеялась проснуться в хорошей мягкой постели, окруженной кондиционером и чудесным ароматом кофе. Мне все еще было чертовски жарко, но, по крайней мере, я лежала горизонтально на чем-то умеренно удобном. Голова раскалывалась, и я хотела поспать еще немного, пока стук в черепе не утихнет.

Затем кто-то закричал, и я резко выпрямилась. Каждый мускул в моей спине болел, и на секунду перед глазами все поплыло. У меня заурчало в желудке от голода. Когда зрение прояснилось, я попыталась вспомнить, где мое оружие.

Я огляделась — вокруг интерьер высокотехнологичного вертолета. Раздвижные двери с обеих сторон были открыты, пропуская умеренный приток воздуха в душный салон. Вертолет стоял на лужайке напротив парковки, где кто-то соорудил что-то вроде палатки для защиты раненых. Кто-нибудь из них кричал?

Кто-то обернул мое предплечье марлей. Сквозь белую ткань проступили пятна крови, а также несколько бледно-желтых линий. Однако, вместо боли, рана чесалась, и я поняла, что она заживала.

Я вылезла из вертолета, смущенная из-за того, что потеряла сознание. Снаружи лежал черный мешок для трупов, ожидающий погрузки, и я догадалась, что в нем находится мальчик-волк. Я вспомнила, что Маркус хотел его забрать. Стоит предупредить их, что на трупе может быть какой-то трекер, но они показались мне умной компанией. Они проверят на наличие следящих устройств. Я даже не знаю, жив ли еще Тэкери, не говоря уже о том, что у него есть какое-либо оборудование, способное отследить его игрушечного волчонка.

Люди ходили мимо парами и тройками. Одни несли тела, другие — оборудование. Я оглядела толпу в поисках кого-нибудь, кто может дать мне ответы.

— Привет, Эви, — сказал Майло, обходя вертолет. Его одежда испачкана засыхающей кровью разных цветов, а нос немного распух. Он протянул мне бутылку воды. — Она теплая, но утолит жажду.

— Спасибо. — Я открутила крышку и сделала несколько глотков, от которых у меня в желудке сразу возник комок. — Ты в порядке?

— Да, мне здорово повезло. Как ты себя чувствуешь?

— Нет ничего такого, чего не могли бы вылечить хорошая еда и пара таблеток аспирина. Что, черт возьми, происходит?

— Мы эвакуируем Учебный лагерь.

Я в шоке моргнула.

— Что? Почему? Я знаю, что здесь беспорядок, но… Что случилось? — осеклась, заметив страх и неловкость на его лице.

— Несколько минут назад Бэйлору позвонили.

— Приказы от начальства?

Он презрительно фыркнул.

— Нет. Все начальство мертво.

Подумала, что ослышалась.

— То есть как все мертвы?

— Мертвы, то есть больше не живы.

— Их убили?

— Нет. Очевидно, пока мы сражались с адскими существами, они вошли в комнату для допросов и вышибли себе мозги.

Это похоже на ужасную шутку. Начальство — это наши боссы в самом широком смысле этого слова — три высших чина в рядах полицейского управления, которые отдавали приказы кураторам и следили за тем, чтобы они работали независимо от полиции. Они обеспечивали защиту охотников и отчитывались перед Советом фейри. Никто не знал, кто они.

По-видимому, так было до сих пор.

— Мы уверены, что это было начальство? — спросила я.

— Да.

— Откуда?

— Время выбрано неслучайно, — сказал Вайят. Они подошли с Маркусом, который с любопытством смотрел на Майло. — Трое полицейских, один из которых капитан, не могли покончить с собой ни с того ни с сего. И все наши звонки начальству остались без ответа с тех пор, как началась атака.

— Но почему? Зачем им это делать?

— Не знаю, Эви. Я понятия не имею.

Я с трудом проглотила комок страха и неуверенности. Без нас у города нет защиты от отбросов.

— Так что теперь будет с Триадами?

— Они соберут вещи и уедут. Маркус знает о заброшенном мотеле в нескольких милях от объездной дороги, где они могут остановиться на некоторое время, пока все не наладится.

— Они, — повторила я. — Так значит это конец? Ты действительно покончил с Триадами, Вайят?

Он прищурился.

— Не думай, что это легко для меня, Эви. Я был частью Триад десять чертовых лет, и мне больно видеть, как все закончилось. Но больше не несу за них ответственности, и я не был куратором с той ночи, когда убили Джесси и Эш.

Я возмущенно сжала кулаки и уперла их в бока.

— Значит, тебя увольняют, и ты поворачиваешься спиной к людям, которые в тебе нуждаются? Это на тебя не похоже, Вайят.

— С Триадами покончено, Эви. Покончено. Я не могу исправить то, чего больше не существует, — с гневом сказал он. — Если бы я на секунду подумал, что их можно спасти… Но это невозможно. Учебный лагерь практически разрушен, а весь персонал мертв. Начальство мертво. Половина стажеров мертва, а активные силы Триады, за вычетом новичков, сократились до половины

Произнесенные цифры ужасали. Как конец света. Но это не может быть концом всего. Город не выживет, если мы не станем бороться с темными существами, которые хотят доминировать и разрушать.

— И что дальше? — огрызнулась я. — Мы соберем вещи, пойдем по домам и позволим гребаным гоблинам и полукровкам захватить город? Мы позволим им победить?

— Я этого не говорил.

— Серьезно? Потому что именно так это звучит, Вайят.

Мы были близки к драке как никогда ранее, и к тому же это чертовски громкая ссора. Иногда люди вокруг нас останавливались и смотрели на нас, прежде чем поспешить дальше. Даже Майло сделал шаг назад, уходя с линии словесного обстрела.

— Просто скажи ей, Трумэн, — посоветовал Маркус.

— Это будет решать Астрид.

— Она это переживет.

Я свирепо уставилась на них обоих.

— Что сказать мне?

Вайят выглядел так, словно скорее сунет голову в гнездо с гадюками, чем скажет то, что советовал Маркус. Больше всего меня ранило недоверие Вайята. Ему следовало просто выстрелить мне в голову и покончить со всем этим.

— Знаете что, к черту все это, — выпалила я. — Можете и дальше хранить свои гребаные секреты.

— Эви, — позвал Вайят, протягивая ко мне руку.

Я увернулась от его руки.

— Не надо. Вайят, ты случайно не встретил парня, в которого я влюбилась? Возможно, он отправил тебя поговорить со мной. — Я зашагала прочь. После шести шагов остановилась и повернула назад. — Кстати, убедись, что за этой штукой не следят, — указала на труп в мешке.

Потом я зашагала дальше, не оглядываясь и стараясь сохранять устойчивый темп, а не бежать, как мне хочется. Мне нужно было уйти как можно быстрее. В моей груди закипала ярость, подпитываемая замешательством и усталостью

Триады уничтожены, но их можно восстановить. Все не может закончиться.

Город не выживет без нас.

Грег умер. Он истек кровью из раны на ноге, и хотя знала, что это не моя вина, все равно винила себя. Он всего лишь еще одно тело среди десятков других, аккуратно разложенных почтительными рядами под наспех сооруженной палаткой. От запаха смерти трудно дышать в такой жаре, но меня никто не беспокоит, поэтому я остаюсь на месте, чувствуя себя комфортно здесь, среди мертвых.

Кажется, Грег — один из охотников Шарпа, и он также первый охотник, кто погиб в сегодняшнем бою. Некоторые ранены, и за ними ухаживают в другой палатке. Я не уверена, выжил ли Бастиан, и не знала, должно ли это меня волновать. Другие делают всю работу, поэтому я позволила себе роскошь просто сидеть и думать, набираясь достаточно энергии, чтобы дойти до одного из джипов, когда мы будем эвакуироваться.

Эвакуироваться. Это словно иностранное, и я просто не могу связать его с Учебным лагерем. Мы всегда жили здесь. Ладно, на самом деле, мы здесь находились около восьми лет, но для каждого охотника это был дом. Здесь наше сердце, источник жизненной силы Триад. Оставлять все это позади — все равно что уходить с похорон. Я понимала, что уйду и никогда не вернусь, как бы сильно этого ни хотела.

Нам нужно защищать город. У нас есть здоровые охотники и кураторы, просто нужен тот, кто станет их направлять. Если все начальство действительно мертво, кто-то должен вмешаться и принимать решения. Может, Кисмет или Бэйлор, я не знаю. Очевидно, Вайят повернулся спиной ко всему, во что когда-то верил.

Нет, не буду об этом думать. Одна мысль о Вайяте снова приводила меня в бешенство, и я начинала сомневаться, что стоило возвращаться в его жизнь, когда ему удалось смириться с тем, что меня не стало. Мне следовало держаться подальше, ради нас обоих.

Финеас приблизился под широким углом, давая мне достаточно времени, чтобы разглядеть его. Я совсем не удивлена. У него в руках бутылка воды и банан, и он снял свою черную рубашку и наплечные кобуры. Учитывая жару, я бы тоже хотела раздеться еще немного. Я бы так и сделала, если бы меня так не смущал мой изголодавшийся и замученный вид.

— Я принес еду из кафетерия, — сказал Фин, заглядывая ко мне под навес. Он сел передо мной на корточки и протянул банан. — Проголодалась?

— Я умираю с голоду. Спасибо. — Я начала чистить банан, испытывая больше благодарности, чем могла выразить словами. Первый кусочек слишком сладкий, слишком липкий, но я все равно проглотила его. Это не молочный коктейль и не лимонный, но сойдет.

Мой желудок сделал кувырок при воспоминании об этих ужасных протеиновых коктейлях, и я чуть не подавилась вторым кусочком. Фин забрал банан и сунул мне в руку бутылку воды. Я сделала несколько глотков. Еще немного, и меня точно вырвет.

— Мне жаль, Эви.

— Это не твоя вина. Ты понятия не имеешь, как сильно я хотела бы его съесть. — Почти так же сильно, как хочу принять холодный душ. Прежде чем спрятаться под навесом смерти, я ополоснула руки, но мое тело липкое от крови, пота и слоя грязи. Если выгляжу хотя бы вполовину так отвратительно, как чувствую себя…

— Съешь что-нибудь более пресное.

— Что-то подсказывает мне, что кухня не принимает заказы.

Он улыбнулся.

— Съешь что-нибудь другое, как только мы уйдем. Скоро мы закончим сборы.

— Мне некуда идти, Фин, — слова вырвались прежде, чем я успела прикусить язык. И печаль тяжелым грузом легла мне на сердце. Это не совсем правда. У меня все еще есть старая квартира на Коттедж-Плейс. Я просто не хотела туда возвращаться. И до сих пор никто не предложил мне альтернативу. И не попросил моей помощи.

Он нахмурился.

— Ты думаешь, что Вайят не попросит тебя уйти с ним?

— Ну, когда мы разговаривали в последний раз, он, похоже, был не в восторге от этой идеи.

— Вайят привык все контролировать, принимать собственные решения. Теперь он часть чего-то, над чем у него нет полного контроля.

Я фыркнула, затем сделала еще глоток воды. Мне все еще было жарко, и меня по-прежнему подташнивало, но вряд ли меня вырвет в любой момент.

— Итак, кто здесь главный? Эта цыпочка Астрид?

— Пожалуйста, не называй ее в лицо «цыпочкой». И да, Астрид была руководителем частных сил безопасности Ассамблеи. В прошлом месяце она помогла навести порядок в доме Белль. Она также наказала Сноу.

— Фелия?

— Правильно.

Итак, цвет глаз действительно зависит от кланов, поскольку каждый медноглазый оборотень, которого я встречала до сих пор, были фелия. У Фина такие же ярко-голубые глаза, как у Джозефа, Авроры и Авы, последних из его собственного клана хищных птиц-оборотней.

— А как насчет остальных?

— Маркус тоже из клана Фелия. Лия — из Урсия, а Кайл — из Каниа.

— Лия — медведица? — я не смогла сдержать смех при мысли о том, что хрупкая женщина с разноцветными волосами превращается в гризли, черного медведя, панду или плюшевого мишку. Это кажется слишком нелепым.

Как будто у меня есть право судить.

— А как Вайят попал в маленькую оперативную группу Ассамблеи? — спросила я.

— Его пригласили так же, как и меня.

— Астрид?

— Да.

— Значит, она решает, кого впускать в клуб?

— В основном. Но Маркус — ее заместитель, и его мнение имеет большой вес.

Потрясающе.

— Есть еще люди?

Фин заколебался.

— Не сейчас. Рассматривался вариант с Тибальтом, но его преданность Джине Кисмет и ее команде делала его кандидатуру слишком рискованной.

— Ясно.

— Пожалуйста, пойми, Эви, в этом нет ничего личного. Ассамблея давно хотела защитить себя и свои кланы. И теперь у нас есть средства и внешняя поддержка для этого.

— Внешняя поддержка.

Он поджал губы, непонятная эмоция тенью пробежала по его лицу.

— Я ничего не могу обещать, но тебе есть, куда пойти. Когда ты была… Когда ты пошла с Тэкери, Ассамблея оценила твою жертву.

— Фин…

— Пожалуйста, Эви. — Взял меня за руку и крепко сжал. — Старейшины видели, как охотница обменяла себя на отброса, которого она назвала другом. Астрид поручила искать тебя. Последние несколько дней Вайят был вне пределов досягаемости, потому что находился в горах с ней и Маркусом, идя по твоему следу. Вайят, возможно, и смирился с твоей смертью, но никогда не терял надежды наказать Тэкери за то, что он забрал тебя.

От эмоций у меня перехватило дыхание. Возможно, смирился с твоей смертью. Я не могу оспаривать правду в заявлении Фина. Слишком поздно исправлять то, что Тэкери смог сломать. Мы с Вайятом оба сильно изменились, и сомневаюсь, что к лучшему. Я смотрю за пределы палатки и понимаю, что мы можем начать все сначала.

— Сказать тебе просто «спасибо» — этого слишком мало, — добавил Фин. — В тот день ты спасла много жизней, Эви, но спасла и мою. Снова.

Я поставила бутылку с водой и накрыла наши соединенные руки второй рукой. Его прикосновение словно сталь, завернутая в хлопок, что-то такое уникальное для него и успокаивающе знакомое.

— У меня мало друзей, Фин, но я всегда буду бороться за тех немногих, кто у меня есть.

— Как и я. — По его глазам вижу, что он говорит правду.

— Тогда постарайся, чтобы тебя снова не похитили, ладно?

— Я сделаю все, что в моих силах, — улыбнулся он.

— Хорошо.

Движение за пределами палатки привлекло мое внимание. Молодой человек, вероятно, стажер, замер в пятне солнечного света. Его серые спортивные штаны покрыты красно-черными пятнами, а лицо под копной густых каштановых волос бледное. Широко раскрытыми глазами он смотрел по сторонам, но, кажется, ничего по-настоящему не видел. Судя по его дрожащим рукам, он очень напуган и растерян. Я не знаю его, но могу догадаться, что это был его последний шанс устроить свою жизнь, что-то значить. И он смотрел, как все сгорает дотла.

У меня заныло сердце за него и примерно за дюжину таких же, как он, которым некуда идти. И более того, в груди болело от гнева.

Впервые с тех пор, как я проснулась в теле Чалис Фрост и поняла, что у меня появился второй шанс в этой жизни, чувствовала, что у меня есть выбор. Выбор, какой сделать шаг и куда я хочу двигаться дальше.

— Я хочу поговорить с Астрид, — сказала я.

Фин удивленно моргнул.

— Я уверен, что смогу найти ее для тебя.

— Не сию минуту. Я хочу официальной встречи с главой вашей рабочей группы по Ассамблее.

— Ты хочешь устроиться на работу?

— Возможно. Она записывает на прием по этому поводу?

— Всё когда-нибудь бывает в первый раз. Я поговорю с ней и дам тебе знать.

— Спасибо.

— Не за что. Эви, я говорил серьезно о том, что тебе есть, куда пойти, пусть даже всего на несколько дней. Тебе более чем рады в квартире, которую я делю с Руфусом.

Я кивнула, признавая, но ничего не обещая. Фина и Вайята не было несколько дней, однако они оба могут вернуться сегодня вечером, а у меня нет сил для еще одной ссоры с Вайятом.

— Итак, есть какие-нибудь новости о ходе нашей эвакуации?

— Несколько больших грузовиков находятся в пути, чтобы помочь вывезти все пригодное для утилизации оборудования, — ответил он. — Не думаю, что что-то решили по поводу зданий.

Главное здание, в котором проводились исследования и разработки, превратилось в руины. Общежитие в задней части территории и весь спортивный комплекс полуразрушены, но ни в одном из них нет серьезных структурных проблем. Тем не менее, если мы действительно собираемся эвакуироваться навсегда, всё нужно сровнять с землей.

— Думаю, взрывчатка в нескольких местах должна решить проблему, — сказала я полушутя.

— Этот вариант рассматривается.

— Проблема в том, что это будет чертовски шумно, — говорит Кисмет откуда-то позади нас.

Я посмотрела на нее, такую же потную и окровавленную, как и все мы.

— А пожар?

— Огонь трудно контролировать. Мы не хотим, чтобы рухнула вся гора. Обычно мы бы попросили помощи у фейри, но…

Немного сложно это сделать, весь Совет игнорирует нас, и очень мало осталось магических союзников.

— Верно, — сказала я. — Есть новости о Бастиане?

Кисмет шагнула вперед. Она не очень высокая и может не сутулиться под низким навесом.

— Морган везет его и еще двоих в больницу. Их травмы серьезны, и мы не можем лечить их здесь.

Это рискованный шаг. Без наших контактов в полицейском управлении медицинские записи будет трудно скрыть. Работа Триад зависела от секретности и способности передвигаться, не беспокоясь о настоящей полиции. Это преимущество, которое мы потеряли самым впечатляющим образом.

— Мы заберем отсюда других раненых партиями, — продолжила она, обращаясь ко мне как к равной. Это выбивало из колеи. — Некоторые комнаты в этом мотеле будут для нашего небольшого медпункта, а другие — для проживания, пока мы не найдём что-то более постоянное. Оборудование пока можно хранить в грузовиках.

Это хороший план.

— Какую помощь предлагает Астрид? — спросила я.

— Помощь с транспортировкой и любым медицинским персоналом, который нам потребуется.

Когда она замолчала, я надавила:

— И?

— И всё.

Я посмотрела на Фина, по выражению лица которого ничего нельзя было прочитать. Мы все еще держались за руки, и я уверен, Кисмет заметила, но мне насрать.

— Ну и дела. Как это великодушно.

Кисмет пожала плечами.

— Она вообще не обязана была помогать нам, Стоун. Ее команда сегодня оказала огромную помощь. Гораздо больше людей могло пострадать или погибнуть.

— Это так. — Это раздражает, но она права.

— И она хочет встретиться с нами. Официально встретиться.

— Познакомиться? — Я вынуждена была смотреть на Кисмет снизу вверх, и у меня начинала болеть шея. Поэтому я отпустила Фина и осторожно встала. Брезент касался моей макушки. Ни головокружения, ни судорог. Один балл в мою пользу. — С кем из нас?

— Со мной, Адрианом Бэйлором и тобой.

Фин встал позади меня, приподнимая макушкой брезент.

— Почему со мной? — спросила я. — Я ни за что не отвечаю.

— Вайят хочет, чтобы ты была в команде.

Итак, значит Вайят поговорил с Астрид обо мне. Я задумалась из-за нашей маленькой ссоры это или вопреки ей. Или от этого незнания я еще больше начинала злиться.

— Сейчас?

— Сегодня вечером, после того как мы обустроимся.

— Полагаю, вы с Бэйлором теперь главные, да?

Тень горя на мгновение пробежала по ее лицу, так же быстро сменяясь неуверенностью.

— Похоже на то, — ответила она. — И это означает, что мы приглашаем тебя пойти с нами, Стоун. — Ее взгляд скользнул по моему плечу. — Если только у тебя нет предложения получше?

— Это с такой стороны посмотреть. — Я не могла объяснить, почему не хочу возвращаться в общую квартиру Фина. Особенно, если появится Вайят.

Я не могу рассказать Кисмет секрет, в котором Руфус признался мне о своей причастности к смерти семьи Вайята десять лет назад. Но если меня поместят в одну комнату с ними обоими, я не смогу держать рот на замке. Возможно, именно этого и хотел Руфус. Возможно, он пытался вынудить меня проболтаться, ведь знал, что я не любила лгать Вайяту.

Боже, я не хотела нести ответственность за этот секрет.

— Тем не менее я согласна, — сказала я, чтобы перевести разговор в другое русло. — Я все равно хотела поговорить с Астрид. Прямо сейчас Ассамблея — наш лучший шанс.

Кисмет кивнула, понимая все без дальнейших разъяснений. Для нее будущее Триад и безопасность города также стояли на первом месте.

— Вампиры тоже. Они помогали нам в прошлом. Они хотят видеть, как гоблины или полукровки захватывают город не больше, чем мы. Твои контакты были бы полезны.

— Контакты? — я фыркнула. Просто ничего не могла с собой поделать. — Мы с Айлин не обменивались номерами телефонов. Просто у нее странная привычка появляться.

Кисмет выгнула тонкую бровь, глядя на меня.

— Ладно, хорошо, — проворчала я. — Позвони ей, я поцелую ее в задницу.

Позади меня Фин чуть не подавился от смеха.

— Очень вероятно, что на вашей с Астрид встрече будет представитель вампиров, — предупредил он.

Я повернулась на пятках, уперев руки в бока.

— Почему это?

Он загадочно улыбнулся. Ублюдок.

— Многое произошло за последние три недели, Эви.

Саркастичная тирада замерла у меня на языке, когда поняла скрытый смысл его слов.

— Например, неожиданные союзы? — спросила его. — Я приму это как согласие. Потрясающе. — Я снова повернулась лицом к Кисмет, которая удивленно распахнула рот. — Похоже, сегодня вечером мы поговорим и с вампирами.

Выражение ее лица изменилось с удивления на раздражение.

— Тайные союзы между Ассамблеей и Семьями? Когда мы собирались услышать об этом?

Фин обошел меня, приближаясь к Кисмет.

— Когда Ассамблея решит раскрыть это. Мы работаем с вашими Триадами, а не на них. Мы больше не отвечаем перед вами. — Это не совсем угроза, но достаточно близко.

И я не знала, что чувствую по этому поводу.

У кого-то хватило здравого смысла вынести из тренировочного центра запасы спортивных штанов и запасной одежды и распределить их по комнатам мотеля, где проживали беженцы. После того как приняла душ и переоделась в чистые спортивные шорты и футболку, я была полна энергии.

Четыре девушки-стажера, что жили в комнате, замолчали, как только я вышла из ванной. Они немного боялись меня, и я ненавижу это. Я восстала из мертвых, столько раз чуть не умерла, что любая кошка за девять жизней могла бы обзавидоваться, и могу быть довольно пугающей, когда кричу. Что и сделала десять минут назад, чтобы получить доступ к душу.

— Спасибо, — сказала я, зашагав к двери. Как только вышла на потрескавшийся тротуар заросшей сорняками парковки, меня накрыла летняя влажность, как промокшее одеяло. Многие двери комнат открыты, люди заходят и выходят из номеров, передают сообщения или доставляют припасы. Это место похоже на пчелиный улей. Мы пробыли здесь три часа, и все шло гладко, благодаря Бэйлору и Кисмет.

Офис мотеля «Зеленые акры» стал нашим модифицированным командным центром, поэтому я направилась к выходу. Мотель был в форме буквы «Г», офис во внутренней стороне здания рядом со старой закусочной. Мне придется далековато идти туда. Мой бедный желудок завязался в узлы из-за смеси нервов и голода.

Я до сих пор понятия не имела, какое у меня во всем этом положение. Мой мозг хотел помочь оставшимся Триадам любым доступным мне способом. Но мое сердце хотело найти Вайята, затащить его в ближайшую пустую комнату и потребовать высказать свои мысли и чувства. Чтобы он рассказал мне все, что произошло, пока я отсутствовала.

Но даже не знаю, здесь ли он все еще или ушел со своими новыми товарищами по играм.

Знакомый «Кадиллак» был припаркован перед офисом, рядом с красной спортивной машиной с тонированными стеклами. Похоже, я пришла на вечеринку последней, поэтому ускорила шаг. Но вместо офиса нашла всю толпу в закусочной, стулья были расставлены вокруг нескольких сдвинутых вместе столов. Все помещение безупречно чистое, и ретро-хром блестел под лампочками в потолочных светильниках. Это немного напоминало мне закусочную, где мы с Финеасом однажды обедали.

Все обычные знакомые уже на месте: Кисмет, Бэйлор, Финеас, Астрид, Маркус и Вайят. На лицах трех людей, которых не ожидала здесь увидеть, появились довольные улыбки при моем появлении. Майкл Дженнер, несмотря на жару, был одет в один из своих обычных костюмов. Как представитель Ассамблеи, он всегда приходил, чтобы отстаивать интересы четырнадцати кланов оборотней. Для юриста он был не так уж и плох.

Не знаю, почему удивилась, увидев Айлин и Элери. Айлин была моим союзником и почти другом с момента моего воскрешения. Настолько другом, насколько любой вампир может быть для человека. Она встала и подошла ко мне, протягивая руку для крепкого пожатия.

— Мне приятно, что ты снова жива, — сказала она, и в ее голосе слышатся знакомые ритмичные интонации, присущие большинству вампиров.

— Я тоже этому очень рада, — ответила с натянутой улыбкой. Я слишком устала для остроумных подколок и просто хочу знать, что происходит. Я пожимаю Дженнеру руку, затем ставлю стул в круг между ним и Бэйлор. Вайят сидит прямо напротив, пристально глядя на меня.

— Я только что выразил искренние соболезнования от Ассамблеи, — произнес Дженнер, — в связи с сегодняшней потерей стольких ваших людей.

— Я ожидала, что Ассамблея будет скакать от радости по этому поводу, — выпалила я, не в силах сдержаться.

Астрид издала испуганный звук, но Дженнер только усмехнулся.

— Я признаю, есть несколько старейшин, которые выразили чувство справедливости по поводу этих новостей. Однако они также достаточно умны, чтобы понимать, как это может нанести сокрушительный удар по прочному миру. Триады были далеки от совершенства, но эффективны, подавляя восстание темных рас.

— Были эффективны до сих пор, — поправила Астрид.

— Мы все еще можем вас удивить, — парировала Кисмет.

Астрид сложила руки на коленях, медные глаза сверкнули.

— Ваши силы на исходе, Совет фейри игнорирует вас, а ваша охрана в полицейском управлении, по-видимому, совершила групповое самоубийство. Вам повезет, если удастся удивить домашнюю кошку.

Ого. Все взгляды были прикованы к Кисмет, которая усидела на месте только потому, что Бэйлор положил руку ей на плечо. Она покраснела от гнева. Маркус толкнул Астрид локтем под ребра, и она перевела взгляд на него.

— Эти препирательства непродуктивны, — сказала Айлин. Она выпрямилась в полный рост. Длинные белые волосы каскадом ниспадали ей на спину, создавая знакомый и разительный контраст с ее черной одеждой. Лавандовые глаза по очереди посылали молчаливые сообщения всем людям в нашем кругу. — И если нет возражений, я начну.

Все промолчали.

— После событий в «Паркер Пэлас» мистер Дженнер обратился к отцам правящих семей с предложением от Ассамблеи. Хотя ни Ассамблея, ни наши отцы не оправдывали действия человека по имени Леонард Колл, мы также не могли игнорировать значение их организации и способность привлекать представителей обеих наших рас. Мы также не могли игнорировать множество внутренних проблем, которые преследовали Триады в течение нескольких месяцев.

В комнате наступила тишина, не считая хмыканье Бэйлора. Я бросила взгляд на Вайята, который смотрел на Айлин. Я не сомневаюсь, что он слышал все это раньше, просто не хотел смотреть в глаза тем из нас, кто этого не слышал.

Все молчат, поэтому спрашиваю я:

— Каково было предложение?

Айлин наклонила голову в мою сторону, фактически не глядя на меня.

— Союз между нашими народами.

На этот раз шум поднимает Кисмет.

— Серьезно? С каких это пор вампиры и кланы ладят?

— Неизбежность укладывает в одну постель разных людей, — ответил Дженнер.

Я бросила взгляд на Финеаса, который сидел справа от Дженнера, и он смотрел прямо на меня.

— Этот союз был предложен нелегко, — начал Фин, обращаясь к группе. — Четырнадцать старейшин означают, что многие мнения услышаны и многие опасения все еще остаются. Однако то, что Каллу и Сноу удалось сделать в «Паркер Пэлас», является лишь одной иллюстрацией того, насколько неэффективными стали Триады. Вас просто недостаточно, и ваши методы контроля с помощью страха больше не работают.

Мы говорили об этом с Фином несколько недель назад, и эти слова я не хотела слышать тогда, но слушала сейчас. И ненавидела, что он прав и что остатки Триад оказались между молотом и наковальней.

— Кланы и Семьи вам не враги, — сказала Айлин. — Но мы можем быть вашими союзниками, и мы предлагаем людям партнерство в этом.

— В чем? — спросила Кисмет. Тот факт, что она не отказалась сразу, вселил в меня надежду. Я не знала Астрид или Маркуса, но знаю Фина и Айлин. И я им доверяла.

— Межрасовые силы безопасности, — продолжила Астрид, поднимаясь со стула. Она невысокая женщина, но от нее веет силой своей животной половины, и это делает ее присутствие в комнате намного больше.

Кисмет тоже встала.

— И вы будете нами управлять?

— Нет, — ответила Айлин. — Управление будет состоять из троих, по представителю от каждой из наших рас. Окончательные решения принимаются через них.

— Тогда дай угадаю. Вы с Астрид представляете свой народ?

— Правильно.

— А кто представляет нас?

— Это выбор, который вам придется обсудить, если вы решите принять наше предложение.

Кисмет и Бэйлор переглянулись, затем оба повернулись ко мне. Я понятия не имела, чего они хотели, поэтому пожала плечами и склонила голову. Им принимать решение. Я не против этой идеи, но не буду говорить за них или других кураторов и охотников. Будет нелегко убедить всех, что это хорошая идея, и я вряд ли смогу их убедить. На самом деле, некоторые кураторы могут сразу отказаться от нее только потому, что я это предложила.

— В чем конкретно заключается это партнерство? — спросил Бэйлор, когда Кисмет села обратно.

— Речь идет о защите наших людей и этого города от тех, кто хотел его разрушить, — ответила Айлин. Она бросила на Астрид непонятный взгляд. Я начала по-настоящему ненавидеть стул, который выбрала, потому что не вижу их лиц. — Как вы хорошо знаете, Семьи и кланы оставались в основном нейтральными в действиях, предпринимаемых Триадами последние десять лет. Мы делаем все возможное, чтобы не представлять угрозы, и ожидаем, что нам не будут угрожать в ответ, за исключением самых крайних случаев.

Такие случаи, как Сноу — лиса-оборотень — или кицунэ, который помог объединить полукровок, вампиров и других оборотней в акции против людей и который убил более шестидесяти из них на благотворительном вечере искусств в прошлом месяце. Такие случаи, как случайный вампир-бродяга, который думает, что кусать и заражать людей — хорошая идея.

— Мы хотим, чтобы проблема полукровок была устранена, а гоблины навсегда выведены из строя как угроза, — продолжила она. — У людей есть свои недостатки, но эволюция дала вам этот мир, и у меня нет желания видеть, как темные расы вернут его себе.

— Кланы согласны с этим? — спросил Бэйлор.

— Да, большинство из нас, — ответил Дженнер. — Этот город позволяет кланам то, чего нет во многих других местах. Это дает нам шанс свободно взаимодействовать с людьми, быть частью вашего мира, вашей культуры и ваших технологий. Поскольку мы стареем быстрее, чем люди, нам трудно утвердиться в городских районах. Вот почему так много из нас предпочли жить здесь, а не прятаться в крошечных городках, разбросанных по всей стране. Или как некоторые живя в обличье животных.

Он выложил это на стол, и я зауважала Майкла Дженнера больше, чем когда-либо. Я никогда не задумывалась о том, как быстрое старение должно влиять на способность терианцев взаимодействовать с людьми, создавать и налаживать отношения, не раскрывая своей природы. Конечно, за те два года, что знала Данику, я повидала течение жизни сокола-оборотня: от худенького подростка до зрелой молодой женщины. Физически, во всяком случае. Ей не было и пяти лет, когда она умерла.

— Ни один из наших народов не хочет, чтобы люди были раздавлены или отстранены от власти в этом городе, — продолжил Дженнер. — Потому что если город попадет под власть гоблинов, фейри или других, они распространятся за пределы долины, по всему этому штату и в другие. Страх и насилие станут образом жизни, а этот путь ведет к разрушению.

— Фейри не хотят править, они были нашими союзниками, — вставила Кисмет.

Вайят засмеялся. Это был хриплый, ужасный звук, от которого у меня по спине побежали мурашки страха. Все уставились на него, но он ничего не сказал. Скрестив руки на груди, он полностью сосредоточил внимание на Айлин.

Она снова вышла на сцену.

— Вы считаете фейри своими друзьями, потому что они пришли к вам десять лет назад и помогли создать Триады. Вы предполагаете, что фейри на вашей стороне, потому что они снабжали вас информацией и иногда гладили вас по головке, когда вы хорошо выполняли работу. Вы слишком много на себя берете и забываете, что существа, помогающие вас, не люди, им наплевать на людей, и они такие же старые, как реки, разделяющие этот город.

Страх стекал с моего позвоночника, оседая ледяным холодом в животе. Мой разум бурлит от информации. Что я знаю о создании Триад? Амалия обратилась к Вайятту и первым обученным охотникам, установила контакт с офицерами, которые стали начальством и привела в движение все, что связано с Триадами.

— Не понимаю, — сказала я, сама себе удивляясь. — Зачем Совету фейри тратить столько времени и усилий на Триады? Только для того, чтобы контролировать нас?

— Да, — ответила Айлин, — и чтобы развлечь себя.

— Развлечь?

— Человеческая литература часто неточна в описаниях древних рас, но людям удалось передать один аспект фейри. Они рассматривают другие расы, низшие расы, как игрушки. Им нравится вмешиваться и создавать хаос. И, хотя они не бессмертны, большинство из них живут исключительно долго.

— То есть ты хочешь сказать, что Амалия играла с нами все это время? Что все, что она делала для Триад — это своего рода десятилетний розыгрыш? — У меня не укладывалось все это в голове. Я бросила быстрый взгляд на Бэйлора и Кисмет, понимая, что они пришли к тому же выводу.

— Десять лет — это половина моей жизни, — заметил Дженнер, — и восьмая часть жизни среднего человека. Но для фей или фейри это всего лишь мгновение.

— Или эльфа, — добавил Вайят, впервые за встречу открыв рот. И от его слов меня начало тошнить. Он не изменил позы и не продолжил разговор. Выражение его лица бесстрастное, но глаза сверкали гневом даже на расстоянии.

Я встретила его взгляд и удержала.

— Что ты хочешь сказать? — спросила его.

— Что я был идиотом. Я был идиотом и марионеткой очень долгое время.

Вайят держит меня в плену своими глазами и голосом, и кажется, что мы ведем этот разговор наедине.

— Система, которую мы внедрили, годами гнила в своей основе, Эви. Колл и Сноу были всего лишь симптомами более серьезной болезни, которую я не мог увидеть до недавнего времени. Потребовалось потерять все, ради чего я когда-то жил, чтобы увидеть, насколько все сломано.

— Триады?

— В основном. Какую бы цель Амалия в конечном итоге для нас ни задумала, она сделала правильный выбор, когда выбрала первых охотников. Я был настолько ослеплен горем и яростью против охотников за головами, которые убили мою семью, что послушался бы любого, кто указал бы мне направление и сказал убивать. У большинства из нас была такая же неприязнь к полукровкам или гоблинам. Мы делали все, что она нам говорила.

Я вспомнила Руфуса, а вместе с ним и секрет, который храню для него. Он, конечно, не просил меня хранить тайну, но как я могу сказать Вайяту, что один из его старых, самых дорогих друзей помог убить его семью десять лет назад и поставил его на этот путь разрушения?

— Мы никогда не ставили под сомнение приказы Совета фейри или начальства, ни разу за десять лет, — продолжил Вайят. — Даже приказы, которые не имели для нас смысла и с которыми нам было трудно жить.

Я знала. По глазам и слегка опущенным уголкам рта видела, что он думает о Рейн, кицунэ, которую он хладнокровно застрелил за простое преступление — любовь к человеку.

— Оглядываясь назад, я понимаю, что приказы имели смысл как политические шаги. Они вбили чертовски большой клин между людьми и расами потенциальных союзников.

— Сансет-Террас, — выдохнула я.

Финеас рядом с Вайятом кивнул, не в силах скрыть вспышку горя. За несколько дней до того, как умерла в первый раз, я пряталась в апартаментах Сансет-Террас со своей подругой Даникой, пытаясь спастись от охотников, которые хотели меня убить. Она помогла мне сбежать до того, как Триады нагрянули и по приказу начальства сожгли комплекс дотла со всеми обитателями, запертыми в его стенах. Более трехсот членов кланов Кони и Стри — хищные птицы-оборотни — погибли той ночью. Приказ никогда не имел смысла, даже как тактика устрашения, чтобы держать кланы в узде. И из-за этого мы получили ответную атаку на людей в «Паркер Пэлас».

Начальство должно было знать, что последует какая-то реакция, и «Паркер Пэлас» стал именно ответом.

— Ты же не думаешь, что Совет фейри просто подстроил нападение на Сансет-Террас, — сказала я. — Ты считаешь, они приказали это через начальство?

— Да.

— И я дала им удобный предлог?

— Да.

— Но почему… Вот черт.

До меня резко дошло, как приливная волна, и на мгновение все казалось размытым и далеким. Несколько недель назад я обвинила начальство в преднамеренном убийстве Кони и Стри, потому что они были одним из старейших и могущественнейших кланов. Кони — двуобороты, способные сохранять человеческий облик, при этом у них достаточно сильные крылья, позволяющие им летать, — как у ангелов, существ из легенд. Я пыталась разоблачить начальство, привлечь их к ответственности за Сансет-Террас, чтобы Ассамблея не потребовала взамен жизнь Руфуса. После того как добилась отсрочки казни Руфуса, я оставила все, как есть.

Черт возьми!

— Стоун права, — подала голос Кисмет. Она говорила так, словно лучше бы проглотила стекло, чем признала свою неправоту. Кисмет знала, чего я добивалась тогда, и чуть не убила меня за это.

— Она была права, — сказал Финеас. — Но даже если бы она знала тогда, то все равно не смогла бы добраться до них. Они бы никогда этого не допустили.

— Как они могли меня остановить?

У меня появилось странное чувство, что я знаю его ответ.

— Потому что трое мужчин, которых вы звали начальством, не являлись людьми. Они были постоянными аватарами трех спрайтов Амалии. Она всегда отдавала вам приказы, вы были защищены по ее прихоти. Она манипулировала тобой. Всеми вами.

У меня перед глазами все закружилось, и я опустила голову, упираясь локтями в колени. Это слишком сильно, слишком быстро. Все разваливалось на части, выходило из-под контроля. И все же во всем этом имелся какой-то смысл, вплоть до группового самоубийства этим утром. Совет фейри молчал неделями. Они не помогали искать меня, когда Тэкери меня захватил. Они спрятались за пацифизмом и отказались вмешиваться, когда эльф попытался привести демона в наш мир. Их невидимые отпечатки пальцев покрывают все. Все признаки указывают на Совет.

Мы с Вайятом стояли перед Амалией в Первом Разрыве, в подземном доме Прекраснейших, и я чувствовала такое умиротворение. Я чувствовала себя защищенной. Неужели она солгала нам в лицо в тот день или так тщательно подбирала слова, что за ложью скрывалась правда? Я не знала ответа. Казалось, что это было так давно. Словно в другой жизни.

Бэйлор наклонился вперед на своем стуле и посмотрел на Вайята.

— Ты точно уверен в том, что Совет фейри все это время водил нас за нос?

— Да, — без колебаний ответил Вайят. — Амалия играла всеми нами, как своей личной шахматной партией. Но кое-что разрушило ее тщательно продуманные планы. Она просчиталась.

— И в чем?

— Эви.

Я резко выпрямилась.

— Что?

— Ты, — сказал Вайят. — Ты постоянно обманывала ее ожидания, поэтому ей приходилось импровизировать. А для существа, которое планировало это десятилетиями, импровизация дается нелегко. Вероятно, именно поэтому она полностью замкнулась в себе и прекратила контакты.

— Почему? Потому что она расстроена тем, что я еще не мертва?

— В значительной степени. Но думаю, в ту ночь на Первом Разрыве она полностью ожидала, что мы останемся там, пока не истечет время. Она не хотела, чтобы мы помешали плану Товина.

Ладно, в этом не было абсолютно никакого смысла. Амалия рассказала нам, как помешать Товину привести демона через Разрыв.

— О чем ты говоришь?

— Ты находилась там, когда Товин призвал Испорченных. Он собирался это сделать, независимо от того, считался я его хозяином или нет. У него были гончие в комнате, и в конце он добрался до тебя. Если бы мы остались в Первом Разрыве, как хотела Амалия, Товин все равно вызвал бы Испорченных, и никто не смог бы его остановить.

— И все же почему? Почему Амалия хотела, чтобы неуправляемый Испорченный был на свободе?

— Хаос, — сказала Кисмет.

Вайят кивнул.

— Испорченные уничтожили бы все на своем пути. Товин, возможно, даже пошел бы дальше и выпустил гончих из клеток, а также гибридов, запертых в лаборатории. Гоблины заполонили бы улицы вместе с полулюдьми. Город… — Он замолчал и отвел взгляд, в котором плескался гнев.

— Хаос, — повторила я.

— Но она дала тебе то заклинание, чтобы превратить Испорченного в кристалл, — заметила Кисмет. — Почему?

— Хотела продолжить играть роль великодушного правителя?

— У меня есть другая теория на этот счет, — сказал Вайят. — Не думаю, что она хотела, чтобы это заклинание сработало.

Я хмуро посмотрела на него.

— Но нам удалось.

— Ты помнишь, что сказала Джерон перед смертью?

— Предательство. — Мы так и не поняли, что она имела в виду.

— Что произошло непосредственно перед тем, как она появилась на нашем пороге?

Вряд ли Вайят говорил о похоронах Алекса, так что…

— Землетрясение. Тэкери украл кристалл у нереид. Тролли дрались, и некоторые из них напали на Учебный лагерь.

— Именно.

— Фейри не объединились, — сказала Кисмет, сообразив быстрее меня. — Кто-то убедился, что сдерживающее заклинание сработало. Ты думаешь, Джарон работала против Амалии?

— Да, — ответил Вайят. — Я так думаю.

Я изо всех сил пыталась сохранить самообладание, хотя мне хотелось просто кричать. Я всегда знала, что может произойти, если мы потерпим неудачу в Олсмилле. Товин призвал Испорченных в Первом Разрыве, и кристалл, содержащий захваченных Испорченных, в настоящее время спрятан далеко от фейри. Его положили в свинцовый ящик в кузове одного из припаркованных снаружи грузовиков, не самое лучшее место, но мы держали его при себе.

Услышав все это вслух и осознав, что именно этого хотела Амалия, у меня заболело в груди. Я плохо переносила предательство, а это… Для этого даже нет названия.

— Но почему? — спросила Кисмет. — Что выиграет Совет фейри от такого рода хаоса и разрушений?

— Ну, это должно быть очевидно, — ответила Астрид. — Вымирание человеческой расы.

***

— Эви?

Голос Вайята разносится по склону холма еще долго после того, как я слышу его приближение через подлесок. Солнце село, отбрасывая на лес тени, и, несмотря на то что я голодна и измучена, не могу заставить себя покинуть этот уютный лес. Здесь не тихо, слышны звуки из мотеля внизу. Но это место кажется уединенным.

— Если ты спросишь, все ли со мной в порядке, мне, возможно, придется тебя ударить, — отозвалась я.

Он засмеялся. Я скучала по его смеху. Я поерзала на упавшем бревне, которое служило мне стулом. Вайят остановился в нескольких футах от меня, прислонившись к стволу дерева и засунув руки в карманы брюк-карго. Я хотела подбежать к нему, обвить руками его шею и позволить ему обнять меня.

Вместо этого спросила:

— Есть новости из больницы?

— Да.

— И?

— Бастиан умер несколько минут назад.

Я ничего не чувствовала при этих новостях, только то же оцепенение в области сердца, которое было там с момента встречи с ним.

— Так что же они решили?

— Джина и Эдриан прямо сейчас разговаривают с другими кураторами, — ответил он. — Это займет некоторое время, но я думаю, они согласятся.

— А если они этого не сделают?

— Значит, они этого не сделают. Мы не можем никого заставить работать бок о бок с теми самыми существами, которых их учили ненавидеть и на которых они охотились. Никто не меняет свое мышление за одну ночь, Эви. Ты это знаешь.

— Да, знаю. — Моя пробная дружба с Даникой посеяла семена перемен, которые под влиянием Фина начали расти. Видеть отдельных людей, а не целую расу, и судить о каждом в отдельности. — Так из-за этого мы поссорились раньше?

— По большей части, да.

— По большей части?

Он прошелся по тропинке среди упавших веток и кустарника, делая каждый шаг осторожно и обдуманно. Потом сел на бревно на расстоянии вытянутой руки от меня. Теперь вблизи я увидела тени под его глазами, новые морщинки в уголках глаз. Он похудел и постарел. Ему нет и тридцати, но сейчас он выглядит близко к пятидесяти.

— Знаешь, часть меня чувствует, что я предал тебя, — выпалил он, — признав, что ты умерла.

— Вайят, не надо.

— Нет, Эви, пожалуйста. — Он говорил со мной, но не сводил глаз с земли перед нами. — Я никогда не должен был сомневаться, что ты найдешь путь назад, и часть меня так счастлива, что я оказался прав.

— А что думает другая часть?

Он провел руками по волосам, вниз по подбородку, почесав щетину. Вайят так и не посмотрел на меня.

— Другая часть зла и боится, что мне разобьют сердце в третий раз.

Эти слова причинили боль, как удар под дых именно потому, что они честные. Ради Вайята я умирала дважды и оба раза разбивала ему сердце. И не могу гарантировать, что это не повторится. Потери — часть нашей жизни, мы оба знаем и принимаем это. Но как можно терять одного и того же человека снова и снова и при этом находить в себе силы возвращаться за новой порцией боли?

Разве я имела право ожидать от него этого? Меня бы здесь вообще не было, если бы Макс не вмешался. Я просила Тэкери убить меня, когда он закончит со мной, и он поклялся, что убьет. Постоянно бросать вызов и не умирать — это весело, когда сбивает с толку плохого парня, но не тогда, когда это причиняет боль людям, которые мне дороги. Возвращение вскрывало заживающую рану. Снова и снова.

— Я понимаю.

— Неужели? Потому что я даже не уверен, что сам понимаю это. Все так…

— Изменилось?

Наконец-то, он посмотрел на меня и с полным опустошением в глазах. В них блестели непролитые слезы, глаза, полные замешательства, любви, страха и стольких других эмоций, которые одновременно волнуют и ранят меня.

— Я все еще люблю тебя. Это не изменилось.

— Все в порядке, Вайят. — Все не было в порядке, ни капельки, но я все равно это сказала. Я сказала это так уверенно, потому что должна. Ему это нужно. Он этого заслуживает.

— Неужели?

— Конечно. — Я придвинулась ближе и положила руку ему на колено. — Я тоже все еще люблю тебя. И хотя сказала это всего несколько раз, я говорила правду. И ты прав. Теперь все по-другому, и мы не можем притворяться, что это не так. Мы не можем вернуться назад и это исправить. Можем только быть теми, кто мы есть сейчас.

Он повернул руку так, что мы оказались ладонь к ладони, крепко сжимая пальцы.

— И кто мы?

— Я не знаю. — У меня перехватило дыхание от слез. — Но думаю, нам обоим нужно время, чтобы разобраться в этом, прежде чем мы сможем снова подумать о друг о друге. — Он крепче сжал мою руку. — Часть меня умерла в том трейлере, Вайят, в лаборатории Тэкери. И я не совсем уверена, что осталось. Я была на свободе меньше двух дней, и теперь все, что считала правдой, таковой не является. Я не знаю, что мне делать дальше.

— Мне знакомо это чувство, — хриплым и полным эмоций голосом сказал он. — До сегодняшнего утра был готов повернуться спиной к Триадам и всему, что я помогал строить. К людям, которые раньше рассчитывали на меня и называли другом. Мы узнали все эти вещи о фейри, а затем Ассамблея и Семьи объединились, и мне понадобилось то, что они мне предлагали. Я хотел начать все сначала. Все, связанное с Триадами, напоминало мне о тебе.

Но потом я услышал о нападении на Учебный лагерь и… Я даже не могу объяснить, что почувствовал. Это было за гранью личного. А потом приехал туда и увидел, как дерутся те ребята. Они были такими храбрыми. И Джина сказала мне, что ты жива, а я ей не поверил. Даже когда увидел, как ты сражаешься с тем волком, я в это не поверил. Но ты не была иллюзией. Все, от чего я отказался, было реальным. Люди, которым я причинил боль, были реальными, и они нуждались во мне больше, чем когда-либо.

— Вайят, — произнесла я, растягивая его имя, неуверенная, хочу ли вообще задавать вопрос. — Если бы нападение не произошло этим утром, Астрид и Айлин все еще приглашали бы Триады в эту маленькую оперативную группу?

Он вздрогнул.

— Не так скоро. Я поднимал этот вопрос, но у нас не было возможности разоблачить начальство и никакой гарантии, что кто-нибудь, даже Джина, послушает меня. Но теперь…

— Теперь у нас просто нет выбора.

— Выбор есть всегда, Эви. Но я действительно думаю, что присоединиться к ним — меньшее из многих зол. И мы будем в пять раз сильнее, чем когда-либо прежде. Не только численностью, но и способностями, знаниями и политической властью. Вместо того чтобы запугивать Семьи и кланы, мы будем работать с ними. Сотрудничать, а не командовать. И если Амалия действительно пытается спровоцировать какую-то гражданскую войну, у нас будет гораздо более сильная позиция, с которой мы сможем дать отпор.

— Ты прав.

— Но?

— Никаких «но». — Я толкнула его плечом. — Я не могу сказать, что ты прав, не добавив «но»?

— Можешь. Просто ты редко это делаешь.

Мы улыбнулись, и все казалось таким нормальным. Мы здесь, одни в лесу, когда проблемы мира кажутся такими далекими, как будто последних трех недель никогда и не было. Только они были, и мы вспомним об этом, как только присоединимся к остальным. Так много всего еще нужно сказать, прежде чем кто-то из нас сможет исцелиться.

— Я не жалею, что пошла с Тэкери. — Не думаю, что когда-нибудь смогу рассказать Вайяту, что попросила Тэкери убить меня, но могу признаться ему хоть в этом.

Он вздрогнул.

— Я знаю. Это было правильное решение.

— Правильное решение для всех остальных.

— Ну, это был момент для более масштабной картины.

— Так всегда бывает, и это нормально. Мы сами выбрали такую жизнь. — По мере того как солнце заходило за горизонт, тени на земле стали длиннее. — Когда-нибудь задумывался о том, насколько по-другому все могло бы сложиться, если бы ты заполучил Тибальта в команду вместо меня четыре года назад?

Вайят задумчиво приподнял брови.

— Ну, во-первых, я бы не поцеловал его в ту ночь, когда пришел к тебе пьяный в стельку.

— Ты помнишь это?

— Смутно.

— Ты так ничего и не сказал.

— Мне было стыдно, Эви. Мне не следовало приходить, тем более целовать тебя.

— Что ж, теперь, когда знаю больше о годовщине, я рада, что ты пришел. — Я снова подумала о Руфусе и его роли в причинах этой конкретной годовщины. Это не мой секрет, который я могу раскрыть, и все же чувствую, что лгу Вайяту, просто держа рот на замке.

— Ты была частью моей жизни, блондинка или брюнетка, последние четыре года, Эви Стоун, — продолжил он. — Я не могу представить свою жизнь без тебя. И какое-то время тебя там не было, и я ненавидел это. Я ненавидел того парня, которым был, и ненавидел тебя за то, что бросила меня. — Он понял, насколько крепко сжал мою руку, и ослабил хватку. — Ты сказала, что часть тебя умерла в том трейлере, и не уверена, что осталось.

Я кивнула, уверенная, что знаю, что за этим последует.

— Часть меня умерла вместе с тобой, — сказал он напряженным голосом. На грани срыва. — Умерла, когда смирился с тем, что тебя больше нет. И я тоже не знаю, что осталось.

— Может быть… — Я проглотила комок в горле. — Может быть, нам обоим нужно время, чтобы понять это. Время просто, чтобы снова все обдумать и понять свое место в мире.

— Порознь. — Это был не вопрос.

Я хрипло рассмеялась.

— Ну, думаю, мы собираемся работать вместе, так что «порознь» — понятие относительное.

— Правильно.

— Мы никуда не денемся, Вайят, но никакого давления, никаких ожиданий. На какое-то время. Думаю, нам обоим это нужно. — Я говорила это не только ради него, но и ради себя, но я эгоистка. Я невероятная эгоистка, потому что хранила от него два самых страшных секрета.

— На некоторое время, — согласился он тоже хриплым голосом.

Вайят раскрыл объятия, и я упала ему на грудь, купаясь в его тепле, несмотря на вечернюю жару. Я прижалась щекой к его сердцу и некоторое время слушала, как оно бьется, пока он гладил рукой меня по спине, уткнувшись подбородком в мою макушку.

Мы сидели так некоторое время, пока нас не нашла Кисмет. Она сообщила хорошие новости: трехсторонний союз между людьми, терианцами и вампирами заключен.

Суббота, 26 июля

4:20 утра

Сторожевая башня

Забавно, как можно одновременно чувствовать себя и хорошо, и просто дерьмово. У меня заложило нос, глаза опухли, а голова словно весила двадцать фунтов, но в целом я была в порядке. Небольшой нервный срыв из-за похищений терианцев, которые организовал Тэкери, прошел. Я прислонилась к груди Вайята, удобно устроившись на полу спортзала, и была довольна тем, что меня обнимают, пока не приду в себя. Наконец смогла задать вопрос:

— Что ты здесь делаешь?

Он напрягся.

— Я могу уйти, если тебе неудобно.

Он мог… Что?

Я выпрямилась и повернула немного затекшую шею, чтобы посмотреть на него. Он выглядел настороженным. Я в замешательстве покачала головой. Потом все поняла и рассмеялась.

— Я не о том, идиот. Думала, что вы с Маркусом до сих пор допрашиваете Феликса.

— Нам пришлось ненадолго прерваться. Он только и говорил «я могу» и «это ради них». И все стало… бессмысленным.

— Ой.

Фу. Я пыталась обдумать слова Феликса, но в голове все перемешалось.

— Ты в порядке?

— Вроде да. — Я дотронулась до своего лица. Мне срочно нужно высморкаться. — Когда я успела стать такой плаксой?

— Когда умерла и получила новое тело с новым эмоциональным дисбалансом?

— О. Да. — Я улыбнулась.

На его лице тоже появилась улыбка.

— Успокоилась?

— Кажется, да. Хотя боксерская груша, возможно, никогда меня не простит.

— Она может тебя удивить.

Дразнящий стёб был таким обычным, таким привычным, что легко забыть, что мы больше не вместе. Мы врозь уже несколько недель. Я впервые хорошенько рассмотрела Вайята. На его серой футболке и руках пятна крови. Еще немного на шее. Если что-то и попало на его лицо, он успел это вытереть. Вайят улыбался, но это не скрывало намека на беспокойство в его глазах.

— Я так сожалею об Аве, — сказал он.

— Пока не сожалей. — Я ощутила раздражение, которые заглушило горе. — Я планирую вернуть ее живой, как и всех остальных.

— Я не имел в виду…

— Знаю, Вайят. Но слова о том, что ты сожалеешь, звучат как соболезнование, а я не хочу этого слышать.

Он убрал влажную прядь волос с моего лба.

— Тогда чего ты хочешь?

Боже, это сложный вопрос, и он не имел никакого отношения к пропавшим терианцам. На этот раз не знала, что ответить, потому что понятия не имела, чего от него хотела. Мы две недели держали друг друга на расстоянии вытянутой руки, добиваясь необходимого нам обоим пространства. Я просто не знала, готова ли к разговору по душам, который, наконец, выложит все на стол.

— Я хочу в душ, — наконец произнесла я.

— Ну, это понятно. Ты немного растрепана.

— Да неужели.

Мои руки и ноги в грязи, кожа чесалась от пота, не говоря уже о слезах, соплях и, возможно, небольшом количестве крови из множества царапин. И от меня правда воняло.

— Думаю, слово «растрепана» это еще по-доброму. Я просто отвратительна.

— Тогда пошли, Вонючка. — Вайят встал и протянул мне руку.

Я помахала ему боксерской перчаткой. Он рассмеялся, затем схватил меня за запястье и помог подняться на ноги. Он снял с меня перчатки, за что я ему бесконечно благодарна, поскольку мои пальцы одеревенели и отказывались работать, и отбросил их в сторону.

— Спасибо, — сказала я.

— Не за что. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе вернуть Кони. Ты это знаешь.

— Да, знаю. — Я согнула пальцы, морщась от острой боли в суставах. Но боль быстро проходила, благодаря моей способности к исцелению, поэтому каким-то странным образом я хотела наслаждаться болью, пока ее чувствовала.

Мы направились к выходу. Но я схватила его за руку, прежде чем мы достигли двери, и Вайят резко остановился.

— Сделаешь мне одно одолжение после моего душа? — спросила я.

— Зависит от одолжения.

А он был умным.

— Я хочу поговорить с Феликсом.

— Думаешь, ты сможешь его разговорить?

— Скорее всего, нет, но если он не заговорит, то Астрид не сможет долго поддерживать в нем жизнь. Мне просто нужна минута, прежде чем ему свернут шею.

— Зачем?

— Потому что он так и не закончил отвечать на вопрос, который я задала ему на крыше.

Душ был прекрасен. Немного горячего, влажного рая после нескольких кошмарных часов. Я почти снова почувствовала себя нормальной, когда вышла из ванной в свежих джинсах, темно-синей майке и новейших сверхпрочных кроссовках. Я не стала сушить волосы, они высохнут и так.

Вайят ждал за пределами камеры.

— Астрид сказала, что у тебя есть пять минут.

— Как великодушно с ее стороны.

— Веди себя прилично, Эви.

— С Астрид или Феликсом?

— С Астрид. Она принимает эти исчезновения более близко к сердцу, чем ты. Защита клана — ее работа.

Верно, и отличное напоминание. За исключением Финеаса и немного Кайла, я не думала о чувствах других терианцев, с которыми мы работали. До создания Сторожевой башни Астрид возглавляла элитную команду безопасности Ассамблеи старейшин клана. Потеря стольких людей сразу была болезненной.

— Хорошо, — сказала я. — Пять минут.

Мы вошли внутрь. Первая комната была большой, в центре располагался стол, на трех стенах зеркальные окна. Комнаты непосредственно слева и в центре представляли собой специальные тюремные камеры — стены сделаны из чередующихся серебряных прутьев против террианцев и необработанной сосны против вампиров, чтобы удержать большинство потенциальных заключенных от побега. Справа комната для допросов, с похожими стенами. К полу через равные промежутки привинчены два стула, также из разных материалов, в зависимости от того, кого допрашивали. На задней стене комнаты рядом с большой раковиной висела стойка с инструментами.

Сет Невада стоял за столом, скрестив руки на груди. Я не очень хорошо его знала, он — куратор в другой части города, но добровольно вызвался работать здесь и был как местный городской шериф. Трое человек работали под его началом, и все четверо охраняли тюрьму. Их выбрали для этой работы, потому что они были людьми и материал стен не причинял им вред. Невада умен, справедлив и любил перекусывать яйцами вкрутую.

— Трумэн. Стоун, — поприветствовал он нас.

Я просто кивнула ему, слишком напуганная тем, что увидела в комнате для допросов. Феликс обмяк на стуле, обнаженные руки и бедра покрылись кровоточащими волдырями в местах соприкосновения с сосновым стулом. Кровь сочилась из нескольких частей его тела, и ему было трудно дышать. Мне потребовалось мгновение, чтобы осознать, что у него на шее висела головка чеснока. У вампиров и полукровок аллергия на все растения семейства allium, но чеснок и лук оказывали наихудшее действие.

И мы знали все хитрости.

Меня затошнило. Он не твой друг, Феликс умер. Он не твой друг, Феликс мертв. Но тяжело видеть его таким и забыть прошлое.

И я не могла забыть Алекса Форрестера. Добрый молодой человек, который когда-то был лучшим другом Чалис, в теле которой я жила сейчас. Он вызвался помочь мне после моего воскрешения. И умер из-за своего великодушия, оказавшись почти в таком же положении, как Феликс сейчас. Он тоже стал полукровкой, которого привязали к стулу и пытали, чтобы получить информацию.

Мое плечо сжала теплая рука. Даже не глядя, знала, что это Вайят.

— Ты уверена, что хочешь это сделать? — прошептал он.

— Да.

Нет, черт возьми.

Невада ввел код в цифровой замок, и дверь для допросов щелкнула. Я открыла ее, шагнула внутрь и захлопнула дверь за собой.

От запаха чеснока и крови у меня заслезились глаза. Феликс не двигался, опустив голову, руки и лодыжки прикованы к стулу. Казалось, он потерял сознание, но это не так.

— Я слышала, ты не очень-то хочешь сотрудничать, — начала я.

Он вскинул голову, радужные глаза блеснули сквозь пелену слез.

— Это ты привела меня сюда, считая, что я обменяю информацию на прощание, — горько сказал он хриплым голосом.

— Тебя это не интересует?

— На что бы я ни согласился, меня все равно казнят. Так в чем смысл?

Я слегка пожала плечами, изо всех сил стараясь сохранить беззаботный вид, хотя очень хотела отвести взгляд.

— Одно последнее доброе дело перед смертью? В память о старых добрых временах?

Феликс фыркнул, затем поморщился.

— Какого черта я должен Триадам?

— Я не знаю. Но большинство из нас умерли бы молодыми, попали бы в тюрьму или в хреновую взрослую жизнь до того, как нас завербовали. Думаешь, ты продержался бы так долго без Триад?

Он отвел взгляд, как будто действительно обдумывал вопрос. Мне едва исполнилось восемнадцать, и я направлялась в тюрьму за нападение и незаконный оборот наркотиков, когда Триады сделали мне предложение. В некотором смысле Учебный лагерь был похож на тюрьму, но не сомневаюсь, что умерла бы в тюрьме, полной женщин, которые намного жестче меня. Или, по крайней мере, они сломили бы мой дух. Я работала четыре года в качестве охотника и ломала много костей, но пока мой дух был цел и продолжал сражаться.

Я не знала историю Феликса. Черт возьми, я едва ли знала чью— либо историю — даже Тибальта и Майло, которые были моими ближайшими друзьями-охотниками на данный момент. Никто из нас не любил разговаривать о прошлом.

— Я был уличной проституткой, — признался Феликс.

Мне потребовалось время, чтобы осознать это. Я боялась прерывать или реагировать каким-либо образом, чтобы он не замолчал.

— Это были быстрые деньги, и они спасали меня от голода и смерти от мороза на улицах. Хотя ненавидел это каждую гребаную секунду. Думаю, Джина знала, потому что наши кураторы нарыли на нас всю грязь. Но даже если и так, то она ничего не говорила. И когда парни узнали, им было плевать. Я ненавидел это так сильно, что не мог поверить, что им все равно. — Он продолжал что-то невнятно бормотать.

— Они были твоими напарниками, — сказала я. — Они любили тебя.

Феликс опустил голову, и слеза капнула на его штаны. Когда он снова поднял глаза, его лицо представляло собой маску страдания и страха.

— Я просто хочу, чтобы боль прекратилась.

Мое сердце забилось немного быстрее.

— Скоро. — Черт, я ненавидела разыгрывать эту карту. — Феликс, если ты когда-нибудь заботился о Майло или Тибальте, или Джине, ты будешь честен с нами.

Он зарычал, обнажив клыки, и дернулся вперед, но не дотянулся далеко, путы были слишком тугими.

— Пошла ты, Стоун. Не говори мне, о ком я забочусь.

— Ты полукровка, Феликс. Твои чувства сейчас для меня ничего не значат. Но тот человек, которым ты был? Охотник, погибший в том автобусе? Он помог бы нам. Ты хочешь умереть монстром или человеком?

Он с несчастным видом откинулся на спинку стула, словно обдумывал мои слова. Потом согнул пальцы, мокрые ладони оставили влажные полосы на деревянных подлокотниках, затем обхватил ладонями дерево, как будто наслаждался агонией.

— Это ради них, — добавила я, повторяя слова, которые он сказал Вайяту. — Ты имел в виду Кисмет, Тибальта и Майло, верно?

Феликс опустил подбородок на грудь, его плечи напряглись. Он словно молчаливо подтверждал мои слова.

— Кто-то угрожает им, если ты не будешь держать рот на замке по поводу этой группы полукровок? Я права?

— Он обещал, что они будут в безопасности.

Вот оно!

— Кто?

— Я не могу…

— Они здесь, в Сторожевой башне, Феликс. Мы можем защитить их, но ты должен сказать мне от кого. — Он почти дал мне ответы. Ему просто нужно произнести имя Тэкери. — Пожалуйста, Феликс.

Слеза капнула на его рубашку, добавив еще одно влажное пятно.

— У меня есть два условия, — наконец произнес он.

— Говори.

— Ты закончишь то, что начала в автобусе.

Я дернулась, пораженная просьбой. Злые, полные муки глаза встретились с моими, и я не могла отвести от них взгляда.

— Я хочу, чтобы ты убила меня, — попросил он.

Во рту у меня пересохло, как в пустыне, а желудок ухнул к полу. Сукин сын. Словно передо мной снова умирал Алекс. Он умолял меня освободить его, и я всадила пулю ему в затылок. Черт!

— Отлично. Какое еще условие?

— Я буду говорить только с тобой и Майло.

Я сжала правую руку в кулак и сильно прижала его к бедру, чтобы подавить иррациональное желание ударить кого-нибудь.

— Майло приходил к тебе?

— Нет, никто из них не приходил.

— Разве ты не понимаешь почему?

— Да, но я… Мне нужно попрощаться. Я в долгу перед Майло.

Именно по этой причине мы и вернули его сюда. И теперь, когда он понял, уверена, что остальные тоже уступят. Майло очень переживал из-за заражения Феликса по очень личным причинам. Когда он увидел его ранее в коридоре, ему было очень больно, словно кто-то содрал корку с заживающей раны.

— Я не могу обещать встречу с Майло.

— Тогда все, что я знаю об Уолтере Тэкери, умрет вместе со мной.

Динь-динь-динь! У нас есть победитель, дамы и господа! Это было почти слишком просто, и теперь, когда Феликс заговорил, мне нужно действовать осторожно.

— Что ты знаешь о Тэкери? — спросила я.

— Это он нас собирает.

У меня по спине пробежали холодные мурашки.

— Он угрожал убить Джину, Майло и Тибальта, чтобы ты не прибежал к нам и не выложил все начистоту?

— Да.

Это имело смысл, но в то же время казалось полным бредом. У нас были ресурсы, чтобы уберечь их от Тэкери, и все же недавние похищения терианцев доказали, что мы беспомощны. Я просто не могла отделаться от мысли, что за этим кроется нечто большее. Вторая, более веская причина, по которой Феликс стал комнатной собачкой Тэкери.

— Что еще есть у Тэкери на тебя?

Он сверкнул глазами.

— Не забудь о стоимости входного билета.

Черт возьми.

Дверь со щелчком открылась.

— Эви? — спросил Вайят. — Выйдешь на минутку?

Я последовала за ним, обдумывая причастность Тэкери к происходящему. В приемной спросила:

— Ты или Маркус упоминали при нем Тэкери или пропавших терианцев?

— Нет, — ответил Вайят. — Он всё уже знал сам.

— Это значит, что он был на рейве специально, чтобы отвлечь нас.

— Почти наверняка, но не по той причине…

— Финеас пропал, — перебила Астрид, ворвавшись в тюремный офис. Она вся дрожала от раздражения и выглядела как крадущаяся кошка, готовая наброситься на первую попавшуюся добычу.

— Пропал? — Мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди. — Как?

— Он покинул Сторожевую башню, никому не сообщив. Мы следили за его тепловой характеристикой с момента его возвращения из загородного дома, и не прошло и пяти минут, как он вылетел из сети.

— Он ушел?

— Я только что это сказала.

— Куда, черт возьми, он мог пойти?

— Отправился бы он на поиски сам? — спросил Вайят.

— Возможно, — ответила я. — Но сначала он бы кому-нибудь рассказал.

— Ты уверена? — спросила Астрид.

Я раздраженно всплеснула руками.

— Нет, не уверена, Астрид. Я его друг, а не телепат. Он зол и чувствует ответственность. И Финеас не прочь совершить какую-нибудь глупость, когда его эмоции зашкаливают. — Я взглянула на Вайята. — Он вернется в квартиру?

У Фина была квартира в центре города. Это прекрасное жилье с тремя спальнями в частном кондоминиуме. Какое-то время он делил ее с Вайятом и Руфусом Сент-Джеймсом. Несколько месяцев назад Руфус был тяжело ранен и из-за этих травм испытывал сильную боль, и не мог ходить без посторонней помощи, поэтому передвигался на инвалидном кресле. Он также отклонил несколько предложений присоединиться к Сторожевой башне, поэтому продолжал жить в кондоминиуме. Вайят теперь жил здесь, в Сторожевой башне, и Фин курсировал между домом и башней.

— Возможно, — ответил Вайят. — Но если бы он это сделал, уверен, что Руфус бы… — Как по команде, у Вайята зазвонил сотовый. Он вытащил его из кармана, затем показал мне имя Руфуса на экране. — Он там?

Я чуть не ущипнула Вайята за то, что он не перевел звонок на громкую связь.

Он утвердительно кивнул мне, говоря, что Фин находился в квартире.

— Что он делает? — Последовала пауза. — Постарайся удержать его там. Его семью похитили, и я не… — Он замолчал, слушая. — Уолтер Тэкери замешан, но мы пока не знаем как. Просто попытайся удержать его… Руфус

— Что такое? — спросила я, не в силах больше молчать.

Вайят поднял руку, призывая к молчанию.

— Руфус, что только что произошло? — Я начала притопывать ногой, когда Вайят сказал: — Хорошо, спасибо, — и повесил трубку.

— Ну? — одновременно спросили мы с Астрид.

— Он появился на балконе квартиры, — передал Вайят. — Руфус впустил его, и он пошел прямо в свою комнату, не сказав ни слова. Руфус позвонил, когда услышал сильный шум, как будто Финеас передвигал вещи, что-то ища. А потом он вышел с деревянной коробкой размером с буханку хлеба, вернулся на балкон, открыл коробку, снова превратился в скопу и улетел, сжимая в когтях то, что было внутри коробки.

— Руфус не видел, что он достал из коробки? — в шоке спросила я.

Вайят покачал головой.

— Сказал, что коробка была длинной и блестящей. Внутренняя сторона коробки обита атласом, и конструкция выглядела старой. Никаких гвоздей, только деревянные соединения. Там могли быть, например, метательные ножи.

Мы оба посмотрели на Астрид, которая пожала плечами.

— Если содержимое этой коробки имеет значение для Финеаса или его клана, я об этом не знаю, — ответила она.

— Потрясающе. — Хотя подождите. Значение для его клана? Это вполне могло быть пустой тратой времени, но… — Кажется, я знаю, куда пошел Фин.

Вайят настоял, чтобы я не ходила одна или без оружия, так что прошло добрых десять минут, прежде чем мы сели в джип и поехали на север. До рассвета оставалось меньше часа, улицы были тихими и душными от летней жары. Мы взяли джип со съемной крышей, и нас обдувал горячий воздух. Я закрутила волосы, жалея, что не догадалась прихватить резинку.

Мы переехали мост Линкольн-стрит по направлению к центру города, когда Вайят спросил:

— Ты успела задать свой вопрос?

— Что?

— Феликсу. Ты сказала, что должна его о чем-то спросить.

— О, нет. Не успела.

Разговор резко изменился, когда он упомянул Тэкери. Похищенные терианцы и армия полукровок должны были быть как-то связаны. И зная ненависть Тэкери к вампирам и навязчивую склонность к научным экспериментам, это не к добру. Мы также знали, что Тэкери угрожал близким Феликса, чтобы обеспечить его сотрудничество. В некотором смысле это говорило об уровне здравомыслия и контроля Феликса, но наверняка было что-то большее.

— Какой был вопрос?

Я чуть не сказала про любопытную кошку, но это прозвучало бы смешно, только если бы рядом был Маркус. И все же разговор лучше неловкого молчания.

— Выйдя на крышу, где проходила вечеринка, я спросила Феликса, как ему удалось сохранить рассудок, несмотря на инфекцию.

— И?

— Он сказал, что может сдерживать желание охотиться, но это чушь собачья. Есть что-то еще, и я хочу знать что.

Вайят свернул на Атлантик-авеню, которая должна была привести нас на север, в сердце Мерси-Лот. Наш конечный пункт назначения находился чуть южнее, на границе участка и остальной части города. Место, которое я когда-то знала очень хорошо.

— Черт возьми, — внезапно сказал Вайят.

Я бросила на него резкий взгляд, но он не казался встревоженным.

— Что такое?

Он взглянул на меня со странным выражением на лице.

— Что, если Тэкери разработал какую-то сыворотку, которая помогает полукровкам сохранять рассудок? Например, «Прозак» для полукровок или что-то в этом роде? Что, если это еще одна вещь, которую он скрывает от Феликса?

У меня похолодело все внутри.

— Если бы Тэкери сделал это, в его распоряжении имелись бы верные и здравомыслящие полукровки. — И в этом был ужасающий смысл, учитывая, что Тэкери хотел быть коронованным как самый безумный ученый в мире. — Но почему тела выбрасывают на свалку?

— Возможно, это неудачные эксперименты. Возможно, сыворотка не подействовала, и он убил их. Мы не собирали образцы с тех свалок тел. Мы никогда не узнаем, было ли что-то необычное в их физиологии. — Он постучал пальцами по рулю. — Возможно также, что некоторые из них отказались записываться в частную армию Тэкери, с сывороткой или без, поэтому он приказал от них избавиться.

— Слишком много «может быть» и «если», Вайят.

— Знаешь, обычно это моя реплика.

— Я серьезно.

— Я тоже. — Он сжал правой рукой мою руку. — Сама мысль об этом пугает меня до чертиков, Эви. Но мы оба знаем, на что способен Тэкери с научной точки зрения. Мы не можем игнорировать такую возможность.

Я ненавидела то, что он знал меня так хорошо. Уолтер Тэкери и его эксперименты преследовали меня с тех пор, как я впервые столкнулась с одной из его собак. Его отпечатки пальцев покрывали каждое крупное событие с момента моего воскрешения, и поймать его было так же трудно, как угря в нефти. Мы не могли сравниться с ним интеллектуально, и до сих пор у него имелись всевозможные гибридные монстры, которые выполняли за него грязную работу. Полукровки стали просто еще одной жертвой в длинной череде жертв.

Точно таким же был мальчик-волк. Открытие, что настоящий оборотень жив и здоров и свободно передвигался по городу, привело Ассамблею в волнение. Как клан, оборотни должны были вымереть в начале шестнадцатого века. Никто не признался бы мне почему, Майкл Дженнер сказал, что это дела клана. Они ответили только, что вервольфы были кровожадными, мерзкими существами, не желающими адаптироваться и жить среди людей. Они предпочитали волчий облик и охоту и не проявляли милосердия к своей жертве.

И то, что у Тэкери один оборотень на службе, пока я не убила парня во время атаки на Учебный лагерь… Что ж, Ассамблея была настороже и искала упоминания о других оборотнях. Пока они ничего не нашли. Но это не означало, что мальчик-волк был единственным воспитанником Тэкери. Тот никогда не раскрывал все свои карты сразу.

Мальчик-волк, гончие, гибриды, его бесконечные эксперименты — все это напоминало мне, что Тэкери был не просто социопатом. И что он пугал меня до чертиков.

Я расправила плечи, стараясь взять себя в руки больше для себя, чем для Вайята, потому что он все равно не мог этого увидеть.

— Я не отвергаю эту теорию. Прятаться от чего-то, пока это не пройдет, не в моем стиле, Вайят.

— Я знаю. Просто хочу убедиться, что ты не забыла.

Я не могла противиться искушению ударить его кулаком по руке. Возможно, это ребячество, но, черт возьми, он все еще знал, как пробудить во мне злость. Он знал, что у меня на уме лучше, чем кто-либо другой.

— Итак, Тэкери знает, как сделать полукровок не такими сумасшедшими, и теперь он набирает из них армию. Но для чего?

— Последние шесть лет своей жизни он пытается вылечить людей от вампирского паразита. Он думал, что твоя кровь поможет.

— Да, я была там, спасибо, — невозмутимо ответила я.

Он притормозил и повернул налево.

— Но я хочу сказать, что этого не произошло. А вдруг Тэкери решил, что если не может их победить, то лучше присоединиться к ним?

— Клин клином вышибают?

— Да, можно и так сказать. Теоретически он мог использовать этих полукровок для нападения на вампиров. Посмотри, как они сражались за Товина в Олсмилле. По силе и скорости они почти не уступают чистокровным вампирам. Их самым большим недостатком стало то, что они были помешанными.

— Но Тэкери об этом позаботился.

— Именно.

Я закрыла лицо ладонями, пытаясь все обдумать. Все было просто ужасно. Конечно, все это лишь гребаная теория, но чертовски хорошая теория. Все части сходятся, и в этом действительно крылся какой-то ужасный смысл.

Вайят сжал мое плечо.

— Мы почти на месте.

Я выпрямилась. Знакомые одноэтажки и многоквартирные дома среднего класса выстроились вдоль извилистых улиц этого маленького кусочка города, расположенного на полпути между суетой даунтауна и отчаянной нищетой Мерси-Лот. Вайят припарковался возле знакомой телефонной будки, в пределах видимости пункта моего назначения.

— Подожди здесь, пока я осмотрюсь, — попросила я.

К моему удивлению, он кивнул, не протестуя против моего желания пойти туда в одиночку.

— Я позвоню Астрид и посвящу ее в нашу новую теорию.

— Хорошо.

Я схватила запасную пару спортивных штанов с заднего сиденья и вылезла. Пошла по тротуару к пустой стоянке длиной и шириной в полквартала. Когда была здесь в последний раз, почерневшие обломки крупного жилого дома все еще дымились. За прошедшие месяцы кто-то расчистил участок от мусора, оставив цементный фундамент и асфальтированную парковку. Все остальные свидетельства существования апартаментов Сансет-Террас исчезли, снесенные бульдозером. Забыты.

Но не всеми.

Знакомая фигура сидела, скрестив ноги, в нескольких десятках ярдов от меня, спиной ко мне, ее легко было разглядеть даже в сумраке далеких уличных фонарей. Я приближалась медленно, стараясь идти громко, позволяя легкому ветерку донести до него мой запах. Фин повернул голову, когда я приблизилась менее чем на десять футов, затем отвел взгляд. Это не было приглашением. Это также не было «убирайся от меня к черту», поэтому я восприняла это как разрешение подойти ближе.

Я села рядом с ним на теплый бетон, заметив предмет в форме ножа у него на коленях.

— Вам звонил Руфус, — произнес Финеас.

— Да.

— Он обеспокоен.

— Мы все обеспокоены, Фин. Ты ушел, никому не сказав, куда направляешься, и прямо сейчас мы не можем выпустить тебя из поля зрения.

— Чтобы мы не потеряли последнего из Кони?

— Мы не потеряли остальных. Они просто не на своем месте.

Он криво улыбнулся. Потом посмотрел на меня в упор, и кипящая ненависть в его голубых глазах шокировала меня.

— Мы с Джолин жили тремя этажами выше от этого места. После того, как она умерла, я покинул Сансет-Террас и переехал на восток, ближе к реке. То, что я остался с кланом, только причиняло боль. Я пережил резню, потому что повернулся спиной к своему народу.

— Если бы ты был здесь, тоже умер бы, Финеас. И кто бы защитил Аврору и Джозефа, когда ты был им нужен?

Он с шумом вздохнул и отвел взгляд, окидывая цементный пейзаж.

— Что такое? — спросила я. — Я никогда не видела, чтобы ты устраивал вечеринку жалости к себе.

— Я предпочитаю думать об этом как о релаксации. — Он поднял нож, лежавший у него на коленях. В четырнадцати дюймах от рукояти до кончика он блестел отражающим золотом. Лезвие изогнуто в обе стороны, разделено наподобие трезубца, у него отсутствует центральный зубец. Замысловатые узоры и завитки украшали основание клинка там, где сходились обе половинки, а рукоять, похоже, сделана из какой-то гладкой кости, вырезанной похожими узорами.

Он выглядел смертельно опасным.

— Я однажды говорил тебе, что Кони были расой воинов, — продолжил он. — Столетия назад мы оставили позади наши дикие обычаи и приняли мир. Мы выбрали жизнь среди людей, а не как мифические существа, обособленные от других. Мы были одним из первых объединившихся кланов. Одним из первых, кто предложил то, что сейчас называется Ассамблеей.

— Ты думаешь, фейри наказывают тебя за это? — спросила я.

— Они наказали нас за то, что мы были могущественны, и это хорошо сочеталось с другими их планами. Нас было двести двенадцать, Эви. Мы были силой, с которой приходилось считаться, даже против магии фейри. Но разозлить все кланы сразу? У фейри не было бы шансов в прямом бою. — Он фыркнул. — Как будто они стали бы пачкать свои руки.

Он прав. Я никогда не видела фейри за пределами Первого Разрыва без использования человеческого аватара. Несколько фейри, да, но они были менее могущественны, чем их собратья. Они приказали Триадам уничтожить кланы Кони и Стри, и это могло закончиться тем, что люди и терианцы метафорически вцепились бы друг другу в глотки, оказавшись на грани открытой войны. Каким-то чудо этого удалось избежать, что внесло прекрасный хаос в планы фейри. Им пришлось выкручиваться и импровизировать, что у них не очень хорошо получается.

— Для чего нужен нож, Фин? — спросила я.

— Примерно пять столетий назад наша элитная гвардия носила их как символы своего статуса. Выжили лишь немногие, и один прошел по моей линии. Остальные были уничтожены во время пожара.

Я изучила золотой нож и его двойные лезвия — по одному для каждой ветви клана. Кони и Стри, отдельно и вместе. Его возраст удивил меня.

— Для меня это больше не касается Сторожевой башни или высших интересов города, — сказал Фин холодным голосом. — Это касается моего клана. Я сделаю все возможное, чтобы найти их и вернуть домой.

— Я знаю, ты справишься. Я помогу.

— Уолтер Тэкери умрет от этого клинка.

Как бы мне ни хотелось поспорить и сказать, что сама хочу убить Тэкери, я промолчала. В конце концов, Фин не сказал, кто станет держать этот клинок, так что это может быть кто угодно.

— Сначала мы должны найти его, — заметила я.

— Что-то подсказывает мне, что долго ждать нам не придется.

— Неужели?

— Да. — Он слегка повернул ко мне голову. — Не реагируй, но за нами наблюдают.

Я напряглась.

— Вайят в машине.

— В противоположном направлении, примерно на отметке в два часа.

Черт бы побрал его и его терианское зрение. Я ничего не могла разглядеть в тени между двумя далекими уличными фонарями.

— Кто?

— Волк.

Потрясающе.

5:35 утра

Я попыталась сглотнуть, но во рту пересохло.

— Только один?

— Пока что, — ответил Фин. — Он с подветренной стороны и даже не пытается спрятаться. Крупнее обычного волка. — Он с шумом сделал вдох. — Я узнаю этот запах.

— Мальчик-волк?

— Да.

— Черт возьми. — Я все еще не могла разобрать, что это такое, и очень надеялась, что Вайят остался внутри джипа. Оборотни двигались чертовски быстро, они могли преодолеть расстояние между нами за секунды. У меня была пара ножей на каждой лодыжке и складной нож в заднем кармане. Я уже сталкивалась с оборотнем и помнила его толстые, крепкие мышцы. Убить его одним ножом непросто.

— Я собираюсь встать. Оставайся на месте.

— Хорошо.

Фин протянул мне свой нож, затем медленно встал. Я старалась не смотреть на его голую задницу и протянула ему спортивные штаны. Он без протеста их надел, что я восприняла как хороший знак. Возможно, новый волк просто следил за нами.

— Теперь вставай, но медленно, — прошептал Фин, протягивая мне руку. Я взяла ее.

Мы оба услышали низкое рычание — с противоположной стороны.

— Это на отметке семь часов от тебя, — сказал он.

Джип. Я посмотрела в ту сторону. Ничего не могла с собой поделать. Джип был едва виден, в добрых тридцати ярдах от нас. Прямо посреди полосы света от фонаря, ближайшего к джипу, стоял второй оборотень, его серая шерсть встала дыбом. И он смотрел на джип, у которого не было защиты в виде крыши или окон. Вайят совершенно неподвижно сидел за рулем, хотя не сомневалась, что он готовился призвать какое-то оружие.

— Ты можешь телепортироваться туда? — спросил Фин.

— Да.

Легко.

— Оружие?

— С собой.

Я встала. Позади нас раздался третий рык, явно отличающийся от первых двух. Их было трое, и они окружили нас. Чертовски замечательно.

— Ты можешь телепортироваться в безопасное место?

— Они не так рассредоточены, — сказала я. Неважно, в какую сторону я дернусь, все равно окажусь слишком близко к одному из волков.

— Я могу унести тебя отсюда.

— Тогда они просто нападут на Вайята.

Первый волк ступил в круг света. Его черно-белая шкура блестела, а глаза, казалось светились. Он сделал несколько шагов вперед, низко опустив голову и больше скалясь. Я подсчитала, как быстро смогу вытащить складной нож. Когда волк подошел ближе, у Фина появились крылья. Он держал их прижатыми к спине, наготове, но не проявляя агрессии.

Два других волка не двигались. Вайят тоже замер.

На расстоянии менее десяти футов черно-белый волк изменился. Знакомое, слабое покалывание силы Разрыва пробежало по моей коже. Я передала причудливый клинок Кони обратно Фину, который свободно держал его у бедра. Любая прямая угроза с нашей стороны быстро привела бы к смерти кого-нибудь из нас.

Подросток продолжал приближаться к нам. У него было такое же худощавое телосложение, светлые волосы и сверкающие серебристые глаза, вплоть до прямой переносицы, как у мальчика-волка, которого я убила. Я ощущала вокруг него ауру ненависти, как неприятный запах. Он остановился на расстоянии вытянутой руки от Фина. У него не было оружия, и он полностью обнажен, но я не сомневалась, что он самый опасный в тройке.

Два самца оценивающе разглядывали друг друга, наблюдая и прикидывая в такой откровенно альфа-манере, пропитанной тестостероном, что мне захотелось треснуть их головами друг о друга. Я не могла проверить двух других волков, не отводя взгляда от мальчика перед нами, но отчаянно хотела убедиться, что с Вайятом все в порядке.

— Кони. — Взрослеющий голос мальчика надломился, несмотря на его попытку казаться угрожающим, и он говорил так, будто эти четыре буквы были неприятными на вкус.

— Волк, — ответил Фин таким же холодным голосом.

— Удивлен, увидев нас живыми?

— Я был удивлен в прошлом месяце, когда первый волк-оборотень показал свое уродливое лицо, но, как и у большинства паразитов, там, где есть один…

Подросток глухо зарычал, это ужасный звук для того, кто выглядел таким юным. Таким человечным.

— Твоим предкам не удалось уничтожить нас столетия назад, и их неудача станет твоей погибелью.

Я не смогла сдержать громкий смех. Диалог злодея из шпионского фильма — это перебор. Подросток злобно зарычал на меня, его клыки стали больше.

— Ты, — сказал он. — Ты убила нашего брата. Из-за этого прольется кровь.

— Я пролила достаточно крови на обе свои жизни, спасибо.

Возможно, не стоило подначивать его, но вся эта ситуация казалась просто смешной. Еще несколько недель назад оборотней не существовало, и вот у меня большая, жестокая разборка с тем, кто еще страдал от подростковых прыщей.

Затем до меня дошло то, что он сказал. Твоим предкам не удалось уничтожить нас. Кони были элитной гвардией. Расой воинов. Кони уничтожили клан вервольфов.

— Как вы выжили? — спросил Фин.

Волчонок ухмыльнулся, продемонстрировав отвратительные зубы.

— По милости Великих людей. Все эти столетия нас защищали, готовили к тому времени, когда Великие люди вернут себе этот мир и волки смогут занять в нем свое место.

— Великие люди?

— Да.

У меня заколотилось сердце, когда еще один ужасный кусочек головоломки встал на место. Головоломки, которую мы начали собирать всего через несколько часов после резни в Учебном лагере в прошлом месяце.

— Он имеет в виду фейри, — подсказала я.

Фин никак не отреагировал на мое заявление.

— Сколько вас?

Мальчик рассмеялся.

— Ты действительно самонадеян, если считаешь, что я все расскажу. Это испортило бы грандиозный сюрприз.

— Уолтер Тэкери работает непосредственно на Совет фейри? — спросила я.

— Насколько ему известно, нет.

Это был уклончивый ответ, который навел меня на мысль, что Тэкери не знал, кто ему помогал. И мне все равно, знает он или нет. Армию полулюдей Тэкери нужно остановить. И потенциальный легион оборотней нужно найти и удержать до того, как разразится настоящая война. Большая, кровопролитная война, которая охватит весь город.

— Почему ты здесь? — спросила я. — Решил позлорадствовать, прежде чем убить нас?

— К сожалению, нам приказано не убивать вас, — ответил волчонок с искренним сожалением в голосе.

— Тогда дай угадаю. У нас есть один шанс принять предложение присоединиться к вам или же мы столкнемся с последствиями?

— Вряд ли. Мы не нуждаемся и не хотим вашего партнерства.

Интересно.

— Что тогда?

— Я просто хотел посмотреть вам обоим в глаза, прежде чем мы встретимся на поле боя. Я хочу, чтобы вы оба знали в лицо человека, который убьет вас.

— Неужели? — Я демонстративно огляделась. — Он здесь?

Волчонок щелкнул на меня зубами.

Фин тронул меня за локоть.

— И когда мы встретимся на этом поле битвы? — спросил он.

— Очень скоро, — ответил волчонок. — Мир балансирует на лезвии бритвы. И нужен только один последний рывок, чтобы все изменить.

Я согнула правую руку и изменила позу ровно настолько, чтобы привлечь его внимание.

— Там зачем ждать? Давай сразимся, парень.

Он напрягся, глаза заблестели жаждой крови. Он обдумывал предложение, и если бы не невероятная преданность своему хозяину, он, вероятно, так бы и сделал. Вместо этого он дерзко поднял бровь в мою сторону.

— Скоро. Наслаждайся своими последними днями.

— Ага.

Волчонок отступил на несколько шагов. Он быстро изменился, серо-каштановая шерсть покрыла некогда розовую кожу, спина изогнулась, руки и ноги изменили форму. Только его серебристые глаза остались прежними — злыми, умными, голодными. Он зарычал, и волк позади нас издал ответный рык. Я рискнула оглянуться — волк уходил.

Инстинкт кричал мне остановить их. Они были врагами, а с врага нужно уничтожить, пока он не стал проблемой позже. И эти три волка (плюс все остальные, которых они прятали) наверняка станут огромной проблемой в ближайшем будущем. Уолтер Тэкери не угрожал впустую, и если он говорил, что что-то случится, то произойдет что-то грандиозное.

И оборотни существовали. Срань господня.

— Когда они скроются из виду… — начала я шепотом.

— Я последую за ними, — закончил Фин.

Волчонок был почти на дальнем краю пустыря. Он остановился и низко пригнул голову к земле. Только тогда я сообразила проверить третьего волка. И в этом время услышала крик.

Третий волк запрыгнул на капот джипа и перепрыгнул прямо через лобовое стекло. Я кинулась бежать, когда Вайят закричал. Холодный всплеск паники перекрыл мою способность подключиться к Разрыву и телепортироваться. Я видела только мохнатую спину над переднем сиденьем джипа. Вайят больше не издал ни звука, и это напугало меня больше всего. На бегу я раскрыла складной нож.

Волк завизжал и выпрыгнул из джипа. Он споткнулся на тротуаре, развернулся и помчался по улице в том же направлении, куда ушли другие волки. Я притормозила и перехватила складной нож, надеясь метнуть его, но проклятый волк был чертовски быстр.

— Вайят!

Сначала я увидела только кровь. Она залила переднее сиденье, а также лицо и одежду Вайята. Он лежал на полу, под сомнительной защитой руля, в руке он все еще сжимал покрытый кровью нож. Большая часть крови в джипе была не человеческой — она темнее, с тяжелым землистым запахом, хотя я не сразу это сообразила.

Я рывком открыла пассажирскую дверь и забралась внутрь, руки дрожали, от адреналина стало горько во рту.

— Вайят, где ты ранен?

— Ублюдок цапнул меня за шею и руку, — ответил он. Его пристальный взгляд скользнул по мне, проверяя, не ранена ли я. — Ты в порядке?

— Я в порядке. Они на нас не нападали.

— А как Финеас?

Я осмотрела стоянку и улицу, но все было тихо. Никаких признаков Фина или волков, никаких звуков драки поблизости.

— Он последовал за волками, — сказала я, одновременно злясь на то, что он исчез, и благодарная за то, что он висит у них на хвосте, как бы по идиотски это ни звучало.

— Чего они хотели?

Я пересказала наш разговор с волчонком, пока помогала ему подняться с пола. Три длинных пореза тянулись чуть ниже его правого уха до ключицы, каждый шириной почти с мой мизинец, и из каждого сочилась кровь. Отсутствие сильного кровотечения было хорошим признаком того, что волк не задел сонную артерию. На его левом предплечье виднелся глубокий укус, и даже под кровью кожа выглядела опухшей.

— Тебе нужно к врачу, — заявила я, вылезая из джипа и похлопывая по пассажирскому сиденью. — Двигайся.

— Эта сторона пропитана кровью, — сказал он.

— Мне все равно. Ты не можешь вести машину в таком состоянии.

— У тебя нет прав.

— Мы сейчас будем вести этот разговор, пока ты сидишь здесь и истекаешь кровью?

Вайят моргнул, его глаза уже немного остекленели. Он был бледен и дышал с трудом. Эти раны наверняка чертовски болели.

— Хорошее замечание.

Он съехал на пассажирскую сторону. Я обошла джип и забралась на водительское сиденье, стараясь не обращать внимания на мокрое сиденье и вонь. Летняя жара и влажность не помогали делу, и меня затошнило. Я достала с заднего сиденья чью-то грязную футболку и помогла Вайяту обернуть ее вокруг руки.

— Думаю, ты неплохо разделался с волком, — заметила я, когда мы выехали на дорогу.

— Думаю, я попал прямо в живот. Но почему?

— Э-э-э… потому что его кровь повсюду?

Вайят покачал головой, затем поморщился.

— Я имею в виду, почему они напали на меня, а не на вас двоих?

Хороший вопрос.

— Волчонок, похоже, не очень хотел что-то начинать сегодня, поэтому я не знаю, почему он позволил одному из них укусить и убежать.

— Может быть, чтобы доказать свою точку зрения?

— И какую? У нас зубы больше, чем у тебя?

— Что ж, в этом он определенно победитель.

Я фыркнула. Мы лавировали между машин, ночная жизнь города засыпала, а остальной мир просыпался. Кто-то ехал за утренним кофе с пончиком, не обращая внимания на грядущие неприятности. На них вот-вот обрушится куча дерьма, и на этот раз я не знала, сможем ли мы это остановить.

На полпути к Сторожевой башне зазвонил сотовый Вайята. Тот пошевелил бедром, и я протянула руку и достала телефон из его заднего кармана, отметив, как он сжал губы. Ему было больно, и он изо всех сил старался не показывать этого.

На экране светилось имя Маркус.

— Стоун, — сказала я.

— Вы нашли Финеаса? — спросил он без предисловий.

— Да, именно там, где я и рассчитывала.

— Он с вами?

— Нет, он, вероятно, летит над городом, выслеживая троицу оборотней.

— Кого?

Я поведала Маркусу сокращенную версию событий и закончила:

— Пусть доктор Вансис будет наготове в лазарете. Вайят ранен.

— Что случилось?

— Один из волков его укусил. Он в сознании, но у него сильное кровотечение.

Вайят скорчил гримасу, которая могла бы показаться забавной, если бы я так за него не волновалась.

— Я пошлю кого-нибудь разбудить его, — ответил Маркус.

— Мы будем на месте меньше чем через десять минут. Дай мне знать, если услышишь что-нибудь от Фина.

— Хорошо.

Я сунула телефон в карман и чуть не пропустила поворот на Линкольн-стрит. Мы проехали мимо женщины с шестью собаками разного размера на поводках, которые практически тащили ее по улице, пока она слушала музыку в наушниках, не обращая ни на что внимания.

— Эви?

Дрожь в голосе Вайята сразу привлекла мое внимание. Пятна крови покрывали его невероятно бледную кожу. Пот стекал по его вискам и щекам. Он смотрел прямо перед собой, но не видел улицу.

Я коснулась дрожащей рукой его плеча.

— Меня сейчас стошнит.

Здравый смысл говорил мне остановиться, чтобы он смог блевать на тротуар. Но от ужаса я вдавила ногу в педаль газа, не обращая внимания на то, что нас могли засечь копы. Я переехала мост. Вайят вцепился в приборную панель обеими руками, тяжело дыша ртом и закрыв глаза.

— Можешь блевать, но я не остановлюсь, — сказала я. — Тебя должен как можно быстрее осмотреть врач.

— У меня такое странное ощущение.

— Какое?

— Я словно горю. — Он дернулся в сторону и перегнулся через дверцу джипа, высунув голову наружу. Звуки рвоты потонули в реве ветра вокруг нас. Я вцепилась в руль обеими руками, направляясь по Ист-Сайду на юг вдоль Блэк-Ривер к торговому центру.

Мысль поразила меня с ужасающей ясностью: Вайят был чем-то заражен или отравлен. Вероятно, укусом оборотня. Месяц назад у меня была незначительная реакция на укус оборотня, но всё быстро зажило. Потому что я быстро исцелялась. Но Вайят этого не мог сделать.

Я никогда не слышала, чтобы у человека случалась такая бурная реакция на укус терианца, но вервольфы вымерли много веков назад. И они вернулись к нам благодаря Уолтеру Тэкери, королю генетического вмешательства.

Одному богу известно, чем могли заразить эти волки.

— Мы почти на месте, — сказала я. — Останься со мной, Вайят.

Он только простонал в ответ.

Я промчалась через парковку торгового центра «Кэпитал Сити Молл», прокладывая дорожки ко входу в Сторожевую башню на опасной скорости. Я нажала на тормоза в последнюю минуту, когда проезжала барьер, и чуть не подрезала припаркованную машину. Все мысли вылетели у меня из головы, и я просто продолжала ехать прямо по короткому коридору, который переходил в более широкий коридор торгового центра. Он был достаточно широк, чтобы две машины могли проехать бок о бок, и еще оставалось место для третьей, чтобы их обогнать.

Несколько знакомых лиц выскочили у меня на пути. До лазарета было не очень далеко, я снова нажала на тормоза, и в воздухе поплыл запах паленой резины. Я даже не заглушила двигатель, просто припарковалась и выскочила из машины.

— Доктор Вансис! — крикнула я, подходя к джипу со стороны Вайята. — Мне нужна помощь!

Вайят привалился к пассажирской двери, свесив голову. Он не потерял сознание, но и не полностью в себе. Его бледная кожа была горячей, я чувствовала его жар, даже не прикасаясь к нему, а пот пропитал его рубашку.

— Что случилось? — спросил доктор Вансис. Он толкнул меня плечом в бок, и если бы на его месте был кто-то другой, я бы отреагировала гораздо более бурно. Док был среднего роста и телосложения, с вьющимися каштановыми волосами и колючим характером, но он не мой враг.

— Нападение вервольфа, — ответила я. — Около пятнадцати-двадцати минут назад.

Доктор Вансис в шоке уставился на меня.

— Ты серьезно? — Мой взгляд пресек все дальнейшие вопросы. — Ясно. Подержи его голову, пока я открою дверь.

Небольшая толпа зевак наблюдала, как Вансис перекинул Вайята через свое плечо в манере пожарного и отнес его в лазарет. Он легко нес Вайята, но все терианцы были сильными. Он положил Вайята на смотровой стол и включил яркий верхний свет.

— У него порезы на шее и большой укус на левой руке, — сказала я. Раны довольно большие, но из-за крови тяжело было что-то увидеть. — Он здорово достал волка, прежде чем тот убежал.

— Из-за крови оборотня его раны могли быть инфицированы, — заметил доктор Вансис.

— Это часто случается?

— Насколько мне известно, вервольфы вымерли несколько веков назад.

— Тогда почему?..

— Это теория, детка, — отрезал он, осматривая раны на руке Вайята. — Но однажды видел, как вампирша довольно бурно отреагировала, когда случайно выпила из Каниа, так что есть в теории доля правды. Но люди редко реагируют на терианскую кровь и уж точно не так сильно.

Дверь лазарета распахнулась, и в палату вошли Кисмет и Маркус. И если Кисмет выглядела хотя бы наполовину такой же напуганной, как я, то у меня должен быть еще тот видок.

— С ним что-то не так, — сказала я.

— Он будет жить? — спросила она.

— Я не знаю, — ответил доктор Вансис прежде, чем я успела открыть рот. — Все на выход. Мне нужно осмотреть его и провести несколько тестов.

Я сделала шаг к нему.

— Но…

— Вон!

Маркус вытащил меня в коридор, где я быстро прислонилась спиной к стене магазина и рухнула на задницу. Мое сердце колотилось о ребра, и меня тошнило. Кисмет присела передо мной на корточки и положила руки мне на колени.

— Ты ранена? — спросила она.

— Нет, они пришли не за мной. За Вайятом.

— Почему?

— Я не знаю. Есть новости от Фина?

— Пока ничего, — ответил Маркус. Он был напряжен, как будто его форма ягуара ждала прямо под поверхностью, готовая вырваться на свободу и наброситься.

— Что-нибудь еще узнали от Феликса?

Кисмет покачала головой.

— Нет, и не думаю, что мы сейчас от него что-нибудь еще узнаем.

— Почему?

— Я пыталась, Тибальт пытался. Мы даже упомянули твою теорию о сыворотке, но не получили ответа. Он хочет видеть только Майло, а Майло отказывается заходить в ту комнату.

Я хотела притвориться, что удивлена или даже расстроена нежеланием Майло встретиться лицом к лицу со своим бывшим напарником по Триаде, но не была удивлена. Однажды мой друг оказался в похожем положении, и я не могла представить себе ужас, когда видишь, как кто-то, кого ты любишь, проходит через это.

— Ты знаешь, почему он отказывается, — сказала она.

— Да, знаю.

— Ну, а я нет, — вставил Маркус.

Майло рассказал мне об этом в тот день, когда Феликс заразился. В некотором смысле я ожидала этого признания. Но не собиралась делиться этим с Маркусом.

— Какого черта в коридоре стоит джип? — прогремел по коридору голос Астрид. Она приближалась к нам широкими, сердитыми шагами. Айлин следовала за ней, но в более спокойно манере.

Кисмет встала и придвинулась ближе к Маркусу.

— Это моя вина, — призналась я, все еще сидя на полу. Теперь, когда мой адреналин иссяк, я не могла подняться.

— Когда позвонил Финеас, он сказал, что кто-то может быть ранен, — произнесла Астрид.

— Ты говорила с Фином?

В моей груди расцвела надежда, и я немого выпрямилась.

— Всего минуту назад.

— Он выследил оборотней?

Она критически посмотрела на меня.

— Он потерял двоих в Мерси-Лот, но сумел вернуться и найти раненого третьего. Он держит его в безопасном месте, пока туда не прибудет отряд Бэйлора.

Скопа держал в плену раненого оборотня. Иногда моя жизнь казалась слишком странной даже для меня.

— В каком месте? — спросил Маркус.

— Он упомянул багажник припаркованной машины.

— Они не могут допрашивать волка в машине, — сказала я.

Астрид одарила меня взглядом, которым нетерпеливые учителя одаривают своих самых тупых учеников.

— Как только волк будет в безопасности, его привезут сюда для допроса.

— Ни за что. — Я одарила ее таким же взглядом. — Эти волки работают с Уолтером Тэкери. Волчонок признался мне в этом в лицо, и Тэкери любит следить за своими игрушками. Он отслеживает своих гончих и своих гибридов, и, вероятно, отслеживает и волков тоже. — То, что люди Астрид не нашли устройства слежения у волка, которого я убила в Учебном лагере, не означало, что эти ребята чисты.

— Эвангелина права, — согласилась Айлин, наклонив голову в мою сторону. — Было бы глупо привозить волка в Сторожевую башню.

Меня что-то тревожило, как пожарная сигнализация в далеком здании.

— Ладно, ты права, — бросила Астрид. — Я попрошу Бэйлора найти какое-нибудь место в городе, чтобы допросить волка. И быть начеку, не появится ли хвост. А сейчас, Стоун, не хочешь рассказать нам, что с вами произошло?

— Черт возьми.

На меня словно накатила стена ледяной воды, которая вывернула мои внутренности наизнанку. Нет, нет, нет, нет…

— Стоун?

Я не знаю, кто это произнес, потому что вскочила на ноги и побежала, пытаясь преодолеть панику от того, что была такой идиоткой и что мы все были такими глупыми. Кто-то преследовал меня, и я, вероятно, выглядела как сумасшедшая, мчащаяся по коридору в окровавленной одежде. К счастью, никто не оказался настолько глуп, чтобы попытаться остановить меня.

Невада сидел на своем столе и болтал с Морганом, который расположился в кресле за столом. Они оба удивленно вскрикнули, когда я распахнула дверь тюрьмы.

— Мне нужно туда прямо сейчас, — сказала я, указывая на комнату для допросов.

Невада оглядел меня, затем спрыгнул со стола.

— Что происходит?

— Пожалуйста, просто открой дверь.

Возможно, из-за того, что я использовала слово «пожалуйста», что случается редко, или кто-то, обладающий реальной властью приказал ему. Я не знаю, и мне было все равно. Но Невада набрал код на двери, и замок щелкнул в ответ.

Я не задумывалась о том, насколько ужасно выглядел Феликс после долгого пребывания на деревянном стуле и какие творческие методы допроса Маркус и Вайят использовали. Он все равно мертв. Феликс наблюдал за мной затуманенными глазами и грустной полуулыбкой, как будто точно знал, зачем я здесь.

Я схватила тонкий деревянный шип со стола позади него, обошла его спереди и изо всех сил вонзила в его правое бедро. Феликс взвизгнул. С его губ потекла слюна. Я сильнее вдавливала шип, пока полукровка не заплакал.

— Ты сукин сын, — прорычала я, наклонившись к его лицу. — Он следит за тобой?

Вспышка ясности прокралась сквозь его агонию, и Феликс кивнул.

— Тэкери отслеживает тебя?

Снова кивок.

Я сглотнула желчь.

— Какой был план, Феликс? Мы идем за тобой, привозим тебя сюда, а Тэкери посылает свою армию оборотней уничтожить нас в нашей собственной штаб-квартире?

Он поднял голову, явно удивленный какой-то частью моего обвинения. Его ноздри раздулись.

— Ты пахнешь, как они.

— Это потому что один из них пытался убить Вайята сегодня вечером, поэтому он отплатил ему тем же, вспоров ему кишки. Итак, какой был план?

— Я не знаю.

— Серьезно? — Я выдернула шип, затем вонзила в его левое бедро.

Он дернулся вперед, чуть не вцепившись мне в горло, и взвизгнул. Я наклонилась так, чтобы до меня было не дотянуться.

— Я пришел туда, чтобы завербовать добровольцев. Я не должен был попасться!

— Чушь собачья. Какой был план, Феликс?

— Я не знаю!

— Расскажи мне, что ты знаешь.

— Я не могу!

— На этом столе еще дюжина шипов, Феликс. Ты знаешь, что сегодня умрешь. Сколько дырок ты хочешь, прежде чем мы покончим с этим?

Он закрыл глаза. Слезы выступили на его ресницах и потекли по покрытым кровавыми пятнами щекам. Судя по крови на полу и порезам на обнаженной коже, он плакал не столько из-за боли, сколько из-за эмоций, которые бушевали внутри него. Толика человечности все еще сохранилась в его мозгу в противовес инстинктивной ярости вампирской инфекции.

— Я не знаю, что он делает с оборотнями, Эви, клянусь, — сказал он. — Только то, что они искренне преданы ему.

— Сколько их?

— Я не знаю. Я общался только с одним.

— Когда?

— В ночь, когда заразился. Его послали следить за тобой. Он увидел драку в автобусе, затем последовал за мной. Он отвез меня к Тэкери. — Его голос надломился, а глаза молили о пощаде, но я не собиралась ее давать. Не сейчас. Не тогда, когда он вошел в наш дом, надев на себя следящий жучок.

Хотя ему верила. Пока что.

— Как ты контролируешь жажду крови, Феликс? Что тебе дает Тэкери?

— Что это за звук?

— Голоса в твоей голове? Извини, приятель, они все твои.

— Кое-что еще. — Он вжался в свой стул, подавшись вперед, словно у него разболелся живот. На его лице появилось странное выражение, как будто он внезапно понял суть пугающей шутки. — Черт возьми. Тебе следовало убить меня.

— Дай мне время. Я обещала, верно?

— Слишком поздно.

— Ты никуда не пойдешь. — Выражение его лица говорило о том, что он думал иначе, и холодный комок страха сжал мое сердце. — Феликс?

— Это неправильно.

— Это чертовски мягко сказано, — произнес знакомый голос, привлекший наше внимание. Майло стоял прямо в комнате для допросов с каменным лицом, крепко прижав руки к груди. Маркус маячил прямо у него за спиной.

Феликс резко выпрямился, не в силах далеко продвинуться из-за своих пут, но тем не менее сопротивлялся.

— Вы закончили?

Майло сделал шаг назад и ударил Маркуса в грудь. Выражение его лица сменилось с холодного на разъяренное.

— Я не хотел приходить, но Маркус сказал мне, что за тобой следят. Ты ублюдок!

— Это была не моя идея.

— Конечно, нет. Ты жертва, верно? Бедный сумасшедший полукровка?

— Я пытался защитить вас.

— Приведя Тэкери прямо к нашему порогу? — Майло шагнул вперед и остановился рядом со мной. — Какого черта ты от меня хочешь, Феликс?

— Убирайся отсюда.

Майло хмыкнул.

— О, так теперь ты хочешь, чтобы я ушел? Пошел ты.

— Это не отслеживающее устройство. — Феликс скривился и снова согнулся пополам, насколько позволяли ремни. — Убирайся к черту отсюда!

Волосы у меня на затылке встали дыбом, когда слова Феликса зазвучали в моей голове. Если ему дали не маячок, тогда что? Что-то было очень не так. Майло двинулся к нему. Я схватила Майло за руку и оттащила назад, с силой толкнув к двери.

— Маркус, уведи его отсюда, — велела я.

— Не следовало приводить меня сюда, — сказал Феликс. — Мне очень жаль.

Он поднял голову, его молодое лицо исказилось от боли.

— Беги.

— Что дал тебе Тэкери? — Мне нужен был ответ, черт возьми.

— Убирайся!

— Что это?

— Кровь.

— Чья?

— Что это за звук? — спросил кто-то, ужасным образом повторяя предыдущие слова Феликса, как раз в тот момент, когда второй человек крикнул:

— Стоун!

Меня схватили за талию и потащили к двери комнаты для допросов. Сквозь голоса прорезался резкий вой, за которым последовал пронзительный звуковой сигнал. Феликс посмотрел прямо на меня, по его лицу текли слезы, а затем он взорвался.

Ранее

Среда, 2 июля

Ист-Сайд

Соглашение о сотрудничестве и создании полиции из людей, вампиров и терианцев подписали на следующий день после уничтожения Учебного лагеря и последующей эвакуации. Каждому куратору, охотнику и стажеру был предоставлен выбор присоединиться или уйти. В конце концов, мы все согласились присоединиться и начали приспосабливаться.

— Серьезно? Это твоя штаб-квартира?

Я выпалила это, когда Вайят въехал на парковку бывшего торгового центра «Кэпитал Сити Молл», преодолевая магический барьер, потому что почувствовала щелчок, как обычно бывало возле Разрыва. Кисмет и Майло сидели на заднем сиденье невзрачного седана. Не знаю, чего я ожидала, когда Вайят сказал, что Сторожевая башня находится в Ист-сайде, недалеко от Черной реки, но не этого.

Дело не столько в том, что, когда я была здесь в последний раз, на меня напали хорошо организованные полукровки и убили двух охотников. Дело даже не в том, что этот торговый центр, заброшенный пятнадцать лет назад, защищал Святилище. Я даже могла забыть о том, что Чалис Фрост, женщина, в теле которой я сейчас находилась, родилась здесь, в этой очень горячей точке.

У меня потели руки из-за того, что произошло в Святилище, когда Айлин привела меня сюда в первый раз. Она использовала технику вампирской медитации, чтобы помочь мне вспомнить дни, предшествовавшие моей смерти. Королева гоблинов запытала меня до смерти. Все воспоминания вернулись сразу в сокрушительном порыве эмоций и боли. Алекс был рядом, чтобы обнять меня, дать мне выплакаться. Это были последние мгновения с ним, прежде чем он заразился вампирским паразитом.

Жить и работать здесь похоже на злую шутку.

Вайят проехал по заросшей сорняками парковке, направляясь к внутренней части U-образного изгиба торгового центра. Останки вертолета, который взорвался здесь несколько месяцев назад, исчезли, как будто этого никогда и не было. Так же как Айлин, Вайят проехал прямо сквозь иллюзию стены.

Внутри находилось множество других транспортных средств — легковые и спортивные автомобили, внедорожники, пикапы и фургоны — все припаркованы на стоянке, которую когда-то занимали несколько пустых ресторанов. Стены разрушены, а на голых цементных полах нарисованы линии. Видимо, у меня на лице было написано удивление, потому что Вайят ухмыльнулся, паркуясь.

— Пока что я впечатлена, — сказала Кисмет с ноткой благоговения в голосе. — Как тебе удалось скрыть от людей то, как ты проехал сквозь стену?

— Весь периметр защищен барьерным заклинанием, — ответил Вайят. — Из-за этого все, кто находится снаружи, не может смотреть прямо на торговый центр, и это как бы побуждает их держаться подальше. Думайте об этом как о волшебном репелленте.

— Спрей от человеческих насекомых, — пробормотала я.

Он кивнул.

— А если они каким-то образом преодолеют барьер? — спросила Кисмет.

— Тогда с ними разбирается служба безопасности, — ответил он.

Я могла представить, что это значит. В целом расположение идеальное. Здание находилось в центре старой части города, которая в основном заброшена, поэтому людей здесь мало, а значит и проблем меньше. И мы находились посреди моря тротуаров и строительных работ, и я не сомневалась, что фундамент укреплен гудроном — меры предосторожности против мостовых троллей, которые являлись частью земли и, как известно, жили в цементе. Они также отвечали перед фейри, и я ненавидела то, что Смедж, тролль, которого я когда-то считала другом, стал моим врагом.

Мы вышли из машины и последовали за Вайятом на экскурсию по нашему новому дому.

Оригинальный, выложенный плиткой коридор все еще цел и вел к перекрестку и старому фонтану, освещенному потолочным окном. В фонтане росли разнообразные растения. Весь торговый центр недавно привели в порядок, в воздухе витал аромат еды, свежей краски и спиленного дерева. Слышались отдаленные звуки строительства и голосов. В длинном коридоре не виднелось киосков и скамеек. Справа и до конца находился старый ресторанный дворик. Слева, на полпути, в служебном коридоре, — Святилище.

— Ресторанный дворик изменили, — произнес Вайят, указав большим пальцем через плечо и ведя нас в противоположном направлении. — Мы объединили некоторые кухни, отгородили остальные помещения, и теперь у нас есть работающий кафетерий. Все окна затемнены, но Кайл — хороший художник и в свободное время рисует несколько фресок.

Оборотень, который рисует. Это что-то новенькое.

Наверное, хорошо, что я держала эту мысль при себе, потому что художник-монументалист, о котором шла речь, выскочил из витрины магазина и помахал нам рукой.

— Астрид только что спрашивала, здесь ли ты, — сказал он, и его голос эхом разнесся по коридору.

— Только что пришел, — ответил Вайят. — Ей что-то нужно?

— Вряд ли, но я дам ей знать, что ты приехал. — Он исчез так же быстро, как и появился, обратно за витрину магазина.

Вайят повел нас прямо к этому магазину.

Оба магазина по обе стороны затемнены. Вероятно, когда-то он слыл модным магазином одежды с затемненным стеклом снаружи и парой двойных дверей. Мы последовали за Вайятом внутрь. Все три магазина объединили в одно огромное помещение. Слева от нас, разделенные рядом складных ширм, стояли длинный стол для совещаний и стулья. По меньшей мере дюжина людей — терианцев и вампиров ходили вокруг, выполняя свою работу и игнорируя нас.

— Добро пожаловать в командный центр, — сказал Вайят. — Название говорит само за себя.

Так и было. Я была впечатлена тем, что они сделали меньше чем за месяц, и это всего лишь одна комната.

Появились Кайл с Астрид на буксире. Она внимательно оценивающе осмотрела каждого из нас — меня, Кисмет и Майло. Повернувшись к Вайяту, она спросила:

— Где мистер Бэйлор?

— Пошел за Лией, — ответил он. — Они будут примерно через час.

Она нахмурилась. Я сомневалась, что она довольна решением назначить Адриана Бэйлора представителем от людей в тройке лидеров, но это компромисс, который обеспечил лояльность остальных кураторов и охотников. Кисмет не хотела быть лидером, и несколько человек во главе с Шарпом возражали против назначения Вайята главным, учитывая его недавнее поведение. Сначала Вайят казался раздраженным, но быстро успокоился. Бэйлор — хороший лидер, и он знал, что лучше не пытаться контролировать Вайята.

— Строительные материалы, которые вы просили, скоро прибудут, — сообщила Астрид.

— Для лабиринта? — спросил Вайят с искоркой волнения в голосе.

— Да.

— Лабиринт? — переспросила Кисмет.

Он повернулся к ней и улыбнулся.

— Помнишь, как ты помогала нам проектировать полосу препятствий, которую мы использовали в Учебном лагере? Ты поделилась с нами всеми этими идеями из своей армейской подготовки.

— И что?

— Мы собираемся сделать то же самое в старом здании в западной части торгового центра. — Я давно не слышала такого восторга в его голосе. — Вообще-то, я надеялся, что ты взглянешь на планы и внесешь свой вклад.

Кисмет приподняла брови.

— Конечно, хорошо.

Он шагнул к компьютеру, что стоял на соседнем столе и помахал ей рукой. Поколебавшись, она пошла к нему, оглянувшись на нас через плечо, не ожидая, что он имел в виду прямо сейчас. Астрид ушла. Я посмотрела на Майло, который выглядел таким же неуверенным, как и я. И что теперь?

Мы одни из первых людей, попавших внутрь Сторожевой башни — я не в восторге от названия, но оно подходило. И я не горела желанием бродить по ней в одиночку. Пока что.

Позади меня мелькнула тень, и я обернулась. Маркус встал рядом, небрежно засунув руки в карманы своих хорошо сидящих джинсов. Его черные волосы, обычно собранные сзади в хвост, сейчас были распущены и свисали намного ниже плеч. Он улыбнулся, переводя блестящие глаза с меня на Майло, прежде чем остановиться на нем.

— Вас двоих не заинтересует экскурсия с гидом? — спросил он

— Да, наверное, — ответил Майло. Он был еще более напряжен, чем я.

— Конечно, — поправила я.

У Маркуса и Астрид есть история с Тибальтом, включение которого в это маленькое подразделение было частью условий соглашения Кисмет, и мне безумно любопытно узнать об этом. Тибальт однажды сказал мне, что выбрал свое имя из-за ассоциации с Шекспиром. Принц кошек. Знание того, что Маркус и Астрид — из клана Фелия, является захватывающим ключом к жизни охотника, с которым я подружилась, несмотря на нашу жестокую историю.

В главном коридоре мимо нас прошел квартет одетых в черное вампиров, практически марширующих в ногу, которые направлялись к восточному концу торгового центра. Один из них коротко кивнул Маркусу, остальные нас полностью проигнорировали.

— Это было немного неловко, — пробормотал Майло.

— Так будет продолжаться еще некоторое время, — ответил Маркус. — Наши три народа не являются естественными союзниками.

— Хорошее замечание.

— У нас пока мало чего есть, — сказал он, указывая пальцем на окружение. — Два магазина используются как спортзал, а также комната для тренировок. У нас уже установлено большое количество оборудования, и мы ожидаем большего. Со временем универмаг переделают в полосу препятствий, но пока он просто строится.

— Раздельный спортзал? — спросила я.

Он с шумом выдохнул.

— Нет, им могут пользоваться все.

— Потрясающе.

— Святилище тоже находится в этом направлении, как вы, вероятно, знаете, мисс Стоун.

— Господи, пожалуйста, зови меня Эви или Стоун. Не мисс. — От этого я чувствовала себя школьной учительницей.

— Вампиры постоянно охраняют Святилище. Не то чтобы я подозревал, что у вас были какие-то причины заходить туда, но тем не менее я вас информирую.

— Я это ценю.

— Сейчас большая часть активности происходит в Ист-Энде. — Он провел нас в том направлении. У первого входа на противоположной стороне Командного центра была причудливая клавиатура рядом с тяжелой усиленной дверью. — Это хранилище оружия. Лишь у горстки людей есть код от замка, хотя думаю, что в какой-то момент вы оба его получите.

Приятно получить его вотум доверия.

Пока мы идем, я заметила, что некоторые витрины магазинов заклеены обоями. Некоторые открыты и находятся на разных стадиях строительства. Маркус не говорил, для чего они в конечном итоге будут использоваться, а я не спрашивала. Хреновый из него гид. Мы приблизились к концу коридора, где он повернул на девяносто градусов вправо. Прямо передо нами открылся ресторанный дворик, и даже отсюда я видела ряды столиков и кабинок, аккуратно расставленных и чистых, и полдюжины сидящих за ними людей.

— Это комната отдыха, — сообщил Маркус, указывая налево. — Сейчас это две комнаты, в одной из которых есть телевизор для игр, а в другой — для фильмов. Мы работаем над библиотекой для тех, кто предпочитает более спокойные методы расслабления.

— Круто, — протянул Майло, заглядывая внутрь.

— Здесь, справа, находятся жилища вампиров.

Я приподняла бровь при этих словах.

— Прежде чем ты спросишь, они попросили отдельное помещение, — объяснил Маркус. — Вампирам требуется очень мало сна по сравнению с двумя нашими народами, и они предпочитают гораздо более прохладный климат, когда отдыхают.

— Звучит разумно, — кивнула я.

Квартал вампиров, похоже, занимал два магазина, один вход выходил в наш коридор, другой — в восточном крыле. Маркус зашагал в ту сторону. Остальные магазины с обеих сторон были опечатаны, и по одному входу с каждой стороны коридора. Он указал на сторону, примыкающую к ресторанному дворику.

— Комнаты для всех остальных, — сказал он. — Они разделены стенами, в которых в настоящее время установлены по два комплекта двухъярусных кроватей в каждом, а занавески служат дверными проемами. Уединения здесь немного. Это очень похоже на общежитие.

Майло поймал мой взгляд, и мы, вероятно, думали об одном и том же — Учебный лагерь. Обстановка для стажеров там была очень похожа на эту: жить друг на друге, зная, что тебе, вероятно, придется убить своего соседа по комнате, чтобы закончить школу живым. Это также очень напоминало колонию для несовершеннолетних, и от этого у меня все внутри сжалось.

— Мы работаем над созданием более приватных помещений для тех из нас, у кого более высокие звания, но на данный момент это не является приоритетом, — продолжил Маркус. — Однако здесь все еще довольно много пустых комнат, так что выберите одну и можете наслаждаться ею, пока она есть.

Душевые и туалеты там, через холл. — Он кивнул в сторону витрины магазина с другой стороны, на этот раз тщательно прикрытой, чтобы создать уединение. — На данный момент это был самый крупный проект, связанный с установкой всей этой сантехники и заливкой герметичного цемента. Но не волнуйтесь, это не групповой душ.

Я испытала облегчение от этой новости.

— Слава богу за это.

Маркус ухмыльнулся.

— Не могу представить, что тебе есть, чего стыдиться.

— Нечего, просто не хватает пальца и слишком много видимых ребер, — невозмутимо ответила я. Мой аппетит вернулся, но даже на моей высокобелковой и углеводно-насыщенной диете вес возвращается не так быстро, как хотелось бы. Прошло всего пять дней с моего возвращения в город, но я все еще чувствовала себя чертовски слабой и ненавидела это.

Универмаг, закрывающий этот конец крыла, был перекрыт, дверь запечатана.

— Что там? — спросил Майло.

— Пока ничего, — сказал Маркус. — Однако, если наши усилия увенчаются успехом и потребуется расширение, мы надеемся, что это место станет более постоянным и комфортабельным.

Интересно. И если он не считал все изменения в торговом центре постоянными, мне бы не хотелось видеть его определение слова «временный».

— Просто чтобы мы никому не перешли дорогу, — сказала я, — есть ли какие-нибудь ограничения на то, куда мы можем ходить? Помимо Святилища?

Маркус отрицательно покачал головой.

— Хотя на вашем месте я бы стучал, прежде чем входить в жилище вампиров.

— Принято к сведению.

— Тренировочные площадки открыты? — спросил Майло.

— Конечно, — ответил Маркус.

Не дожидаясь подсказки, он грациозно развернулся. Я наблюдала за его походкой, отмечая, что каждый шаг одновременно грациозен и силен, точно как у крупной хищной кошки. Я не знала, какой конкретно кошки, но точно понимала, что он не домашний котенок. Возможно, ягуар, учитывая черные волосы.

В моих постоянно расширяющихся знаниях о кланах и о том, как их идентифицировать, пока что только у Фелии и Каниа шерсть отражала их звериную шкуру. Что, вероятно, неплохо. Вы не можете сказать незнакомцу, что у вашего ребенка шокирующе белые волосы, потому что он может превратиться в белого медведя.

Главный коридор торгового центра имел длину примерно с два футбольных поля, при этом каждое крыло менее пятидесяти ярдов. Не такой уж огромный по меркам торгового центра (возможно, в треть больше нового торгового центра), но чертовски большой по меркам штаб-квартиры. Нам повезло заполучить его — учитывая количество места и легкость защиты от врагов — но регулярная ходьба из одного конца в другой будет утомительной.

А я была не в форме. Я старалась не запыхаться к тому времени, как мы добрались до спортзала. Он впечатлял набором оборудования для кардиотренировок, силовых тренировок и общих упражнений. В стене вырезан вход во вторую комнату, а за ним лежали синие коврики.

Двое незнакомых мужчины, оба со светло-зелеными глазами и такими же разноцветными каштановыми волосами, как у Лии, делали упражнения со свободными весами. Они приветствовали Маркуса по имени.

— Джексон, Шелби, — ответил Маркус, хотя понятия не имела, кто из них кто. Но я подозревала, что они оба из клана Урсиа. Он представил нас.

Один из мужчин подошел на шаг ближе, пристально глядя на меня.

— Стоун, — повторил он.

Я напряглась, занимая боевую стойку. Это был инстинкт, и заметив это, он остановился.

Потом улыбнулся.

— Джексон де Лоу. Я друг Лии. Для меня честь познакомиться с тобой.

— Серьезно? — выпалила я.

— Твоя репутация среди кланов идет впереди тебя, но то, что ты сделала для Финеаса эль Чимала… Это легендарно, за неимением лучшего слова.

— Фин — мой друг. — Я не очень люблю принимать похвалу за проделанную работу, и, к счастью, Джексон, кажется, понял намек.

— Все равно я рад работать с тобой. — Он вернулся к своему другу Шелби, который не переставал пялиться, но и не обратил внимания ни на меня, ни на Майло. Думаю, я не на всех произвела впечатление.

Майло кашлянул.

— Спортзал отличный. Учитывая все, что происходит, у меня целую вечность не было хорошей тренировки.

— Ты не считаешь воскресенье хорошей тренировкой? — спросила я, разрываясь между весельем и удивлением.

Он бросил на меня злобный взгляд.

— Я имел в виду, что стоит больше думать об улучшении мобильности и боевых навыков и меньше бороться за свою жизнь.

— Хорошее замечание. Штанги обычно не дают сдачи.

— Это лишает нас части веселья, тебе не кажется? — спросил Маркус с улыбкой. Я готова была поклясться, что в его глазах мелькнуло веселье. — Ты занимаешься спаррингом?

Он спрашивал не меня, и Майло требуется мгновение, чтобы осознать это.

— Бокс? Нет, не совсем.

Я постаралась скрыть удивление на лице. Он умел боксировать не хуже меня, но не стала его поправлять. Не перед кошкой и двумя медведями.

— Реслинг? — спросил Маркус.

— Немного.

Немного? Изучение базовых приемов, кеглей и бросков было частью тренировок в Учебном лагере. Мы все прошли курс. Я помнила все приемы и могу воспроизвести их в уме, но даже если бы не находилась в такой плохой форме, я бы не решилась попробовать бороться в этом новом теле, пока оно не будет должным образом натренировано. Тем более я не стала бы бороться с котом-оборотнем, который весит больше меня на добрых пятьдесят фунтов.

— Отлично. — Маркус без церемоний снял футболку, демонстрируя мускулистый торс и загорелую кожу. У меня отвисла челюсть. — Тогда пошли. — Он зашагал в дальний конец комнаты к арке, ведущей на застеленную циновками площадку. Там он остановился и с ухмылкой оглянулся на Майло. — Ты куда-то спешишь?

— Э-э-э… нет? — сказал Майло.

Я слегка пожала плечами, не предлагая ему никакой помощи. Его собственная попытка обратной психологии не помогла ему выбраться. В ответ он показал мне язык и пошел за Маркусом. Я засмеялась. Иногда я забывала, насколько мы оба еще молоды.

Ладно, может, Майло младше меня. По закону ему двадцать лет. Мне было двадцать два, когда я умерла почти три месяца назад. Телу, которое у меня сейчас, двадцать семь — разница в физическом плане в пять лет, но мой эмоциональный и умственный возраст не изменился. Тем не менее я сдержала порыв показать ему язык в ответ и пошла за парой. Мне стало любопытно, чем обернется этот импровизированный рестлинг-поединок.

Оба мужчины были в джинсах, одежда не очень подходящая для реслинга, но я не сомневалась, что ни один из них не собирается раздеваться до боксеров. Или трусов. Или чего угодно еще. Как и Маркус, Майло снял свою футболку. У него довольно среднее телосложение, худощавый, под загорелой кожей видны мускулы, но они не бросались в глаза. Странный узор из слабых, тонких, как карандаш, шрамов в шахматном порядке покрывал его спину и плечи, — это намек на его прошлое и историю, которую я не знала.

Маркус заметил шрамы и сделал глубокий вдох, затем сосредоточился на драке. Физически Майло не был ровней Маркусу. Стратегически… что ж, мы это выясним.

Я прислонилась к стене, чтобы посмотреть.

Первый раунд прошел, как и ожидалось, — более крупный и сильный Маркус уложил Майло на спину менее, чем за десять секунд. Они возобновили схватку. Маркус снова прижал его, но на этот раз это заняло больше времени. Когда Майло встал с ковра, то одарил меня уверенной улыбкой.

Их драка привлекла аудиторию. Шелби и Джексон стояли у стены напротив меня и ухмылялись. Я прикусила нижнюю губу, уверенная, что роли вот-вот поменяются.

После третьего раунда я еще больше зауважала Майло. Теперь, когда проверил силу и маневры Маркуса, Майло начал корректировать свои движения, чтобы компенсировать недостатки. Он умело перекатывался и пригибался, легко уклоняясь от более крупного и немного медлительного кота-оборотня. Маркус сделал выпад. Майло увернулся. Этот забавный танец длился уже больше минуты.

Маркус снова повернулся, и я мельком увидела его лицо. Он оскалил зубы, как любой хищник, но улыбался. Если бы я не знала его, то могла бы поклясться, что он готов расхохотаться. Майло, кажется, тоже был удивлен и наслаждался борьбой.

— Давай, Маркус, прижми ребенка, — подзадоривал Шелби.

Не глядя, Майло показал ему средний палец, и я весело фыркнула. Шелби зарычал. Майло рванул вправо, но Маркус решил, что это ложный выпад. Только Майло не делал ложных маневров. Он продолжал обходить, выворачиваться и пригибаться ниже. Его плечо со всей силы врезалось Маркусу в живот.

Грациозным движением, как у балетного танцора, Майло приподнял Маркуса плечом, прижимая его руки к ребрам, и выполнил идеальное сальто, падая назад. Оба бойца упали на спины, Майло наклонился так, что плечи Маркуса ударились о мат. Получился красивый удар.

Майло откатился в сторону, затем встал, практически подпрыгивая на носках. Я ожидала, что он немного поприветствует победу или, по крайней мере, ухмыльнется. Но он просто наблюдал за Маркусом с комичной невинностью в широко раскрытых глазах, когда более крупный мужчина встал, демонстративно отряхиваясь.

Джексон и Шелби молчали.

Маркус скрестил сильные руки на груди.

— Ты, должно быть, сколотил состояние, играя в бильярд, — произнес он с усмешкой.

Майло рассмеялся.

Забрав свою спортивную сумку из машины Вайята, я нашла одну из незанятых комнат жилого отсека. Застолбить место довольно просто — мне нужно только распаковать вещи. Мы официально отказались от квартиры на Коттедж-Плейс, где я провела четыре года, живя и работая с Джесси и Эшем. Это место было пронизано воспоминаниями, как прекрасными, так и ужасными, и мне грустно оставлять его позади. Хотя мне нужно начать все сначала, это единственное место, которое я когда-либо по-настоящему считала домом.

Сборы не заняли много времени. Моя скудная коллекция одежды не очень мне подходила после того, как я сильно похудела. Скоро мне нужно будет пройтись по магазинам. Я ненавидела ходить по магазинам. Я собрала личные вещи: ноутбук, фотографии и несколько гигиенических принадлежностей из ванной. Я никогда не была сентиментальной, и тот факт, что у меня ушло пять минут на сборы и половина того же времени на распаковку, был немного… печален.

Комнаты были безликими и простыми. Двухъярусные кровати с ящиком в ногах, а рядом с изголовьем — пара маленьких комодов с двумя выдвижными ящиками. Предполагая, что каждой кровати принадлежит по одному предмету, я выбрала для себя ящик и бросила в него свои вещи, затем закинула спортивную сумку на верхнюю койку. С постельным бельем разберусь позже.

Я посмотрела на мятую синюю спортивную сумку, немного растерявшись и не зная, что теперь делать.

— Эви? — Фин появился у входа в маленькую комнату. Я впервые увидела его с воскресного собрания. Он все еще был бледнее обычного, и я задумалась, изменило ли его, как и меня, испытание с Тэкери.

— Привет. Я не знала, что ты здесь.

— Я только что приехал. Астрид сказала мне, что ваши люди скоро начнут переезжать.

— Похоже на то.

— Ты знаешь, что тебе не обязательно жить здесь, в Сторожевой башне. Мое предложение о комнате в кондоминиуме все еще в силе.

Я одарила его благодарной улыбкой.

— И я ценю твое предложение, Фин, но думаю, что хотела бы остаться здесь. Какое-то время просто хочу быть маленьким винтиком в большом колесе, чтобы судьба мира не лежала на моих плечах.

— Понятно и, я думаю, вполне заслуженно.

— Спасибо.

Он опустил взгляд в пол. И я прекрасно понимала, о ком он хотел поговорить.

— Спрашивай, Фин, — подбодрила я.

Он поднял голову, встретившись со мной взглядом, в нем было любопытство.

— Вы с Вайятом подробно говорили о том времени, когда ты пропадала?

— Нет, без особых подробностей. — Я уселась на крышку выбранного мною ящика, предчувствуя, что разговор получится долгим. — Мы зашли в тупик. И пришли к выводу, что оба изменились и нам нужно время, чтобы понять, кто мы такие, прежде чем пытаться снова быть вместе.

— Думаешь, это было разумно?

— Мы это выясним.

Фин сел на ящик напротив меня, выражение его лица было напряженным и неуверенным.

— Признаюсь, я удивлен.

— Почему? — У меня не осталось сил язвить с Фином, поэтому я просто задала вопрос.

— Я видел, как сильно вы любите друг к друга. Вы через многое прошли, и меня удивляет, особенно после… — Он замолчал.

— После чего? — спросила я.

— На второй день твоего похищения Майкл Дженнер спросил Вайята, являешься ли ты его избранницей. Поскольку Ассамблея задолжала тебе, этот долг был передан твоей паре.

Нервные бабочки запорхали у меня в животе.

— Вайят сказал, что он моя пара?

— Дженнер так подумал. Вайят не отрицал этого.

— Он слишком умен, чтобы отрицать это. — Я пыталась найти объяснение. Как бы сильно я ни любила Вайята и, вероятно, всегда буду любить, будущее пугало меня. Я всегда жила одним днем, не строя планов на завтра. Не то чтобы боялась обязательств, я просто не знаю, как это делать.

Фин кивнул.

— Верно. Согласившись с предположением Дженнера, Ассамблея предоставила ему защиту, а также помогла ему искать тебя.

По его тону я поняла, что он что-то не договаривал.

— Но?

— Я не верю, что Вайят сказал это только по этим причинам. Ты — его жизнь, Эвангелина. Он был… сломлен без тебя.

Я уставилась на цементный пол между нами, его слова эхом отдавались в моей голове. Руфус сказал мне, что Вайят много пил в те несколько недель и что он был холоден со всеми. Не разговаривал ни с кем из своих друзей. Я знала характер Вайята и видела, как он мог меняться от радости до ярости и отчаяния. Я видела его пьяным и трезвым. Мы оба видели друг друга в худших проявлениях. И знала, что мой уход сделает с ним.

Я просто никогда не представляла, как сильно мое возвращение причинит ему боль.

— Сломленные люди исцеляются, Фин, — сказала я. — Если только кто-то не будет ломать их снова и снова.

Он долго молчал.

— Ты думаешь, твое возвращение причинило Вайяту боль больше, чем принятие твоей смерти? — в вопросе не было злобы или обвинения.

— Я чертовски уверена, что было больнее. Но не могу изменить отношения к Тэкери и не могу изменить тот факт, что меня спасли и доказали, что я не мертва. И я знаю Вайята. — У меня ком встал в горле. — Он, вероятно, думает, что заслуживает этого. Что он заслужил всю эту душевную боль из-за того, что натворил. Но он не виноват. Он спас так много жизней, но может сосредоточиться только на людях, которых подвел.

Фин кашлянул.

— Очень похоже на одну мою знакомую.

— Что ж, мы во многом похожи.

— Действительно.

Хотелось бы, чтобы исправить все было так просто, как считал Фин. Но люди не меняют двадцать лет вредных привычек за одну ночь. И я все еще хранила два тяжелых секрета, скрывая их от Вайята. Если мы будем вместе, то это должно быть все или ничего. Как бы сильно ни хотела Вайята, я слишком многим ему обязана, чтобы делать что-то меньшее.

— Сейчас Вайяту есть ради чего жить, Фин. У него есть Сторожевая башня, и он создает новую группу, и это ему нужно. Все должно вернуться к тому, что было шесть месяцев назад, когда мы только работали вместе. После того, как выясним, кто мы такие порознь, то сможем подумать о том, чтобы попробовать еще раз.

— Потому что это то, что ему нужно, — добавил Фин.

— Да.

Что-то мелькнуло в его ярко-голубых глазах.

— А что тебе нужно, Эвангелина?

Объятие. Поцелуй от того, кто искренне любит меня. Одна спокойная ночь, когда я не чувствовала тяжести пятисот тысяч жизней, лежащих на моих плечах. Передышка от страха. Так много невозможных вещей, и все это за пределами возможностей Фина.

Я вспомнила Майло и его бойцовский поединок с Маркусом и поняла, что кое о чем могу попросить Фина.

— Мне нужен партнер по тренировками, — сказала я.

Он нахмурился.

— Тренировки?

— Да. Даже до Тэкери мне так и не удалось привести это тело в хорошую физическую форму. Но это должно произойти, особенно сейчас, и у меня есть все время в мире.

Мгновение он задумчиво молчал. Я понятия не имела, о чем он думал, что взвешивал. Наконец он ответил:

— Хорошо. Когда бы ты хотела начать?

У меня не было часов. Я понятия не имела, который час, и мне на самом деле было все равно. Я ослепительно улыбнулась ему.

— Как насчет прямо сейчас?

Пятница, 11 июля

Это должно быть легко, но это не так. В прошлом я проделывала этот прием сотни раз. Но это было в прошлом, потому что шестая попытка ударить с разворота закончилась так же, как и первые пять — я упала на спину.

— Черт! — я сердито хлопнула ладонью по мату. Я полностью разочарована. Десять дней тренировок вернули мне немного мышц, и я стала более гибкой, но координация у меня до сих пор дерьмовая. Конечно, Чалис Фрост и до смерти не была акробаткой, но это уже просто смешно. Это как езда на велосипеде, когда тренер не позволял мне снять проклятые тренировочные колеса.

Фин навис надо мной. Он был добросовестным учителем с того дня, как я попросила его о помощи. Он тренировал меня в перерывах между своими обязанностями в Ассамблее и помощью Астрид в подготовке наших тактических отрядов.

Отряды начали патрулировать город. На улицах уже шли разговоры о том, что Триады расширились. Мы подпитывали существующий страх, чтобы создать новую репутацию для Сторожевой башни. Были задействованы пять действующих кураторов, шестнадцать охотников и дюжина стажеров, добровольцы вампиры и терианцы. Было тяжело смешать разные темпераменты и набор навыков. Это как сумасшедшая игра.

Или внезапная смерть сверхурочно.

— Еще раз? — спросил Фин, напоминая мне о моей ноющей спине.

— Ты садист. — Я быстро села, чуть не врезавшись подбородком в его лоб. — Раньше я могла делать это на автопилоте.

— Раньше ты была совершенно другим человеком. — Он обошел меня и протянул руку помощи. Последовал быстрый рывок, и я вскочила на ноги, вся израненная и немного вспотевшая. — Еще раз?

— Прекрасно.

Седьмой раз — это не волшебство, но это мое счастливое число. Когда Фин снова поднял меня на ноги, у него зазвонил телефон, который лежал на полу. Он поднял его и проверил сообщение, пока я немного потягивалась.

— Я нужен в Боевой рубке, — сказал он, нахмурившись. Боевой рубкой мы называли конференц-зал в командном центре. И вызов туда означал, что что-то произошло. Кое-что, что не касалось меня, потому что Фин схватил свою рубашку и зашагал к двери.

Потрясающе.

Я вытащила полотенце из стопки в другой комнате и, вытираясь, вышла из спортзала, неуверенная в том, что мне делать дальше. Может, сходить в душ. Но душ меня только расслабит, а я на взводе и горела желанием что-нибудь сделать, черт возьми. Я не была на работе в поле, кажется, целую вечность. Больше всего на свете я ненавидела чувствовать себя запертой в клетке. Хотя Сторожевая башня не походила на крошечную подсобку на заброшенной железнодорожной станции, она начинала вызывать у меня клаустрофобию.

Может, я смогла бы уговорить кого-нибудь провести небольшой патруль из двух человек. Мне нужно было выйти наружу.

После того, как переоделась в джинсы и футболку, я чуть не врезалась прямо в Майло у входа в жилые помещения. На нем была обычная одежда, а не патрульный наряд, но он определенно куда-то направлялся.

— Ой, извини, — сказал он.

— Ты направляешься в город?

Он быстро моргнул.

— Э-э-э… Да.

— Это был не вопрос с подвохом, Майло.

— О, прости. Я везу Феликса в город на прием к врачу.

Не успел он закончить предложение, как из-за угла появился Феликс. Учитывая ужасные травмы, которые получил несколько недель назад от когтей генетически модифицированной гончей, Феликс выглядел неплохо. Он мог стоять прямо и двигаться, даже если ему удавалось скрывать боль, которую постоянно испытывал из-за повреждения нерва. Вероятно, он больше никогда не сможет патрулировать, но Астрид согласилась взять его в качестве координатора операций по коммуникациям. Другими словами он отслеживает наши телефонные звонки, когда нас не было дома. Феликс к такому не привык, но он здесь с Кисмет, Майло и Тибальтом. Его семьей.

Я завидовала тому, что, несмотря на все драмы и травмы последних нескольких месяцев, они вчетвером все еще вместе. Мое сердце болело за Джесси и Эша, и за ту близость, которую я когда-то разделяла с Вайятом.

— Привет, Эви, — сказал Феликс с кривой улыбкой. — Ты набираешь вес?

Будь я любой другой девушкой, то врезала бы ему за такое. Но это был комплимент.

— Пытаюсь. Возможно, в один прекрасный день я даже смогу снова нанести удар с разворота.

— Кажется, тебе всегда удается все, к чему ты стремишься.

— В основном, — я кашлянула. — Послушайте, вы не возражаете, если я сегодня присоединюсь к вам, ребята?

Он нахмурился.

— Ты хочешь пойти на прием к моему врачу?

— Не очень. Но мне нужно выбраться отсюда. Я никуда не уезжала с тех пор, как впервые приехала. Фин не признал меня пригодной для патрулирования, и я немного схожу с ума.

— Я могу это понять.

— Никто не свернет мне шею за то, что я взял тебя в город? — спросил Майло.

— Сомневаюсь. Никто никогда не говорил, что я не могу уйти.

Ребята обмениваются взглядами.

— Пошли, — говорит Феликс. — Потом поедим бургеров или еще чего-нибудь.

Учитывая мою диету, состоящую из постного белка, сложных углеводов и овощей, чтобы увеличить вес, но не повысить холестерин, при мысли о сочном гамбургере с начинкой и горкой хрустящей картошки фри у меня потекли слюнки. Видимо, все было видно по моему лицу, потому что Феликс рассмеялся.

Путь от жилых помещений до парковки не такой уж длинный, но к тому времени, как мы добрались до коридора за пределами командного центра, Феликс весь вспотел. Он принял молчаливую помощь Майло, который перекинул его руку себе на плечо, приняв большую часть веса. Бывшему охотнику тяжело показывать слабость.

Майло открыл ключами «Эксплорер» Кисмет и помог Феликсу забраться на пассажирское сиденье. Волосы у меня на затылке встали дыбом, и я оглянулась через плечо.

Маркус наблюдал за нами от входа на парковку. Он кивнул мне, затем развернулся и ушел. Я в замешательстве уставилась ему вслед.

— Эви? — позвал Майло. — Ты в порядке?

Я встряхнулась, приходя в себя.

— Да, прекрасно. Давай убираться отсюда к черту.

* * *

Прием у врача был назначен на шестнадцать тридцать, а это значило, что врач опаздывал примерно на час. Кабинет врача находится в крыле больницы Святого Евстахия рядом с отделением неотложной помощи, поэтому я была настороже. Двое здешних сотрудников однажды видели меня в виде трупа, и я не хотела чтобы они орали об этом окружающим. Не говоря уже о том, что, когда я была здесь в последний раз, Феликс солгал мне в лицо о том, что на Вайята напал кот-оборотень, а затем похитил меня.

К сожалению, мы не могли обсуждать эти забавные анекдоты вслух в приемной, полной обычных людей. Поэтому мы выбрали журналы и смотрели новости по единственному телевизору в комнате. Все было до странности нормальным.

Феликс более беспокойный, чем я, возможно, из-за физической боли или воспоминаний о больнице. Через сорок пять минут после назначенного времени он слегка наклонился к Майло, который сидел между нами, и прошептал:

— Ты знаешь, на что это похоже? Это все та же проклятая комната ожидания.

Я навострила уши, но не отрывала взгляда от статьи о советах по осенней моде, пытаясь притвориться, что увлечена чтением.

— В тот день, когда вы, ребята, привезли Лукаса и ждали новостей, — догадался Майло.

— Да.

— Это тот охотник, с которым встречалась Кисмет? — спросила я. Они в шоке посмотрели в мою сторону. — Э-э-э… это всё девчачьи разговоры. — Кое-что пришло мне в голову. — Черт, скажите мне, что вы оба знали об этом.

— Мы знали, — согласился Феликс. — Мы просто удивлены, что она рассказала тебе.

— Если это поможет, Кисмет сказала мне это прямо перед тем, как я ушла с Тэкери, так что, вероятно, она не ожидала, что я об этом кому-то растрепаю. — Я хотела пошутить, но вышло совсем не весело. Они почти грустно посмотрели на меня. И теперь, когда тема была открыта, я хотела поговорить. — Как давно вы знали об этом?

— Мы с Тибальтом какое-то время подозревали, но ее поведение после смерти Лукаса отчасти доказало это. Мы рассказали Майло об этом некоторое время спустя.

Это имело смысл.

— Он был хорошим охотником?

— Одним из лучших. Отличный боец, быстро соображал. Он никогда никого не осуждал, независимо от вашего прошлого. — Феликс замолчал, на лице появилась печаль.

— Вы с Тибальтом тоже не осуждали меня, когда я появился, — добавил Майло.

Феликс вздрогнул всем телом, и я внезапно почувствовала себя незваным гостем в частной беседе.

— Я осуждал, — признался он. — Я вел себя ужасно по отношению к тебе в те первые пару недель.

— Потому что твой лучший друг только что умер у тебя на глазах от аневризмы, Феликс. Имею в виду после того, как я влился в коллектив.

Майло говорил с такой простотой, даже при мне, и это ответ на вопрос, который я уже некоторое время не решаюсь задать. С тех пор как гончие напали на хижину много недель назад, и я начала думать, что…

Я понятия не имела, что было написано у меня на лице, но Феликс посмотрел на меня, приподняв бровь. Майло тоже перевел на меня взгляд.

— Чувак, я не осуждаю, — сказала я Майло, затем поглядела на Феликса: — Но если бы ты устроил ему взбучку, мне пришлось бы врезать тебе по голове с опозданием, но все же.

Феликс улыбнулся, и это на мгновение стирает боль с его лица. Вышла медсестра и позвала его с собой. Майло помог ему встать, затем подождал, пока он уйдет с медсестрой и снова сел. Я не очень хорошо умею читать эмоции окружающих, но недавно у меня был кое-какой опыт в сфере безответных чувств.

— Он знает? — тихо спросила я.

Майло сцепил пальцы на коленях и спросил:

— Что знает?

Я постаралась не закатывать глаза.

— О твоих чувствах, тупица.

— О чем? Феликс и Тибальт для меня как братья. Я бы сделал для них все что угодно.

— Вообще-то, я не это имела в виду.

Он тяжело вздохнул, зная, что не отступлю.

— Это не имеет значения, Эви. Это моя проблема.

— Проблема? — недоуменно спросила я.

— Да. Я позволил себе влюбиться в своего очень гетеросексуального напарника, так что это моя проблема. — Он наконец повернул голову и свирепо посмотрел на меня. — Мы можем сейчас поговорить о чем-нибудь другом, пожалуйста?

— Хорошо. — Я не хотела менять тему, но все же произнесла: — Я рада, что он не умер.

Майло моргнул, а потом улыбнулся.

— Я тоже.

После того, как вышли из больницы с рецептом обезболивающего для Феликса, мы устроились за столиком в ближайшей закусочной под названием «Макхейлс», и каждый заказал по самому большому и жирному бургеру в меню. К ним прилагались горы картошки фри, маринованные огурчики и бесплатная газировка. Было приятно притвориться на какое-то время обычными студентами, и я наслаждалась каждым моментом этого вечера.

Уже перевалило за девять часов, когда мы единогласно пришли к выводу, что нашей троице пора возвращаться в Сторожевую башню. Мы расплатились по счету и вышли на улицу, медленно шагая, без слов решив продлить нашу прогулку. «Эксплорер» был припаркован в квартале от нас на общественной стоянке.

Мы были ближе к центру города, чем к Мерси-Лот, поэтому я не искала неприятностей. Они сами появились из ниоткуда и испортили мне вечер.

Четыре человека на автобусной остановке привлекли мое внимание, и не в хорошем смысле. Двое парней и две девушки, все примерно нашего возраста, и у всех в волосах заметные серебряные пряди. Они цеплялись друг за друга, как влюбленные парочки, но они охотились. Наблюдали.

И готовились сесть в автобус, который подъехал к остановке.

— Черт возьми, — сказала я. — Полукровки, на остановке.

Майло и Феликс мгновенно напряглись, одно это слово привело их в состояние повышенной готовности. Мы всего в нескольких шагах, и Феликс шокирует меня, вырвавшись вперед. Он больше хромал, чем бежал, но мы с Майло не успели догнать его, пока он не поднялся по ступенькам автобуса вслед за полукровками. Мы забрались следом за ним, оплатив проезд.

Полукровки сгрудились сзади, стоя в переполненном автобусе и держась за потолочные перекладины. Впереди не было свободных мест, поэтому мы продвинулись к ним. Я наклонилась, чтобы наблюдать за ними незаметно. От прилива адреналина у меня заколотилось сердце.

Я вышла сегодня вечером не ради драки, но, клянусь богом, получу от нее удовольствие.

Полулюди не похожи на других нелюдей. Они неконтролируемые мерзости, и все считали, что их надо сразу убивать. Или, в данном конкретном случае, убить, но не в автобусе, полного людей.

Майло достал мобильный и написал кому-то сообщение. Вероятно, Кисмет, потому что она должна знать, что происходит. Я поймала взгляд Феликса и одними губами произнесла: «Оружие?». Он отрицательно покачал головой и одними губами ответил: «В машине».

Вот дерьмо.

Автобус с грохотом подъехал к следующей остановке. Несколько человек вышли, несколько вошли в автобус, но полукровки остались на месте.

Майло убрал телефон.

— Кис сказала, что отряд Маркуса поблизости. Они перехватят автобус и последуют за ним. Она приказала не вступать в бой без необходимости.

Обычно приказ «не вступать в бой» вывел бы меня из себя, и я сделала бы прямо противоположное. Но у нас нет оружия, а у полукровок было около двадцати человек, которых можно использовать в качестве живых щитов, если мы решим порезвиться. Живые щиты, которые они могут превратить в еще больше полукровок одним небольшим укусом.

На следующей остановке вышло несколько человек. Феликс уселся на ближайшее свободное место. Маршрут, похоже, вел на Мерси-Лот.

Майло топтался на месте, затем снова достал из кармана телефон.

— Они позади нас, преследуют, — прошептал он, убирая мобильный.

Две остановки спустя в автобусе осталось восемь гражданских плюс водитель. Мы с Майло заняли места через проход друг от друга, Майло сразу за Феликсом. Когда водитель потянулся захлопнуть дверцу, в салон заскочил наш знакомый. Не смотря на нас, Маркус бросил монеты в счетчик и сел сзади, между нами и полукровками. Шансы немного сравнялись, и у Маркуса был дополнительный бонус в виде того, что он терианец и невосприимчив к вампирским паразитам, которые превращают людей в взбесившихся полукровок. Не говоря уже о том, что, по словам Тибальта, Маркус может превращаться в здоровенного ягуара.

Почти не останавливаясь на остановках, мы ехали на север, на окраину Мерси-Лот. Если выйдем с полукровками, это будет выглядеть подозрительно, что бы мы ни делали.

Один из них, коренастый парень в потрепанной джинсовой куртке, сорвался с места и прошел в переднюю часть автобуса. Его девушка приблизилась к тому месту, где сидел Маркус, ее слишком красная помада размазалась по губам, как кровь. Меня начало тошнить. Всё это не к добру.

Джинсовая Куртка достал из кармана пистолет и прижал его к виску водителя автобуса. Я напряглась, сердце заколотилось. Кто-то позади меня ахнул, затем послышался крик, привлекая внимание других пассажиров.

— Здесь поверни налево, — сказал Джинсовая Куртка.

Пожилой водитель, который, вероятно, уже бывал в таких ситуациях, просто кивнул. Сегодня он не собирался изображать героя.

— Любой, кто хочет получить пулю в свою гребаную башку, — сказал Джинсовая Куртка всему автобусу, — пожалуйста, попробуйте, вашу мать, остановить меня.

Кто-то начал громко рыдать, но никто не произнес ни слова. У Джинсовой Куртки пистолет, а значит вся власть. Жаль, что он не знает, кто четверо из его заложников и чему нас обучали. Нам просто нужно убрать этот пистолет…

Услышав взрыв смеха из задней части, я оглянулась. У другого мужчины-полукровки тоже есть пистолет, и он кажется не таким спокойным, как его приятель. Было такое чувство, что квартет спланировал это.

От этой мысли мне стало плохо.

Я оценила восемь гражданских. Всем от двадцати до тридцати лет, плюс-минус. Все в относительно хорошей форме, вероятно, у всех хорошее здоровье. Полукровки охотятся за едой? Или за чем-то совершенно другим?

Старая привычка заставила меня повернуться, чтобы спросить у Вайята его мнение, вот только его здесь не было.

Водитель следовал указаниям, сворачивая с автобусного маршрута в заброшенную часть стоянки. Мы проехали мимо разрушенного «Бургер Пэлас», я была здесь несколько месяцев назад. Движение на дорогах небольшое, пешеходов почти не видно. Если машина с командой Маркуса все еще следовала за нами, они выключили фары и держались на приличном расстоянии.

— Мы должны, черт возьми, что-нибудь сделать, — прошептал позади меня сердитый мужчина.

Я обернулась и одарила его убийственным взглядом. Ему далеко за двадцать, он накачанный, вероятно, школьный борец, который думал, что может быть крутым против пары обкуренных панков и их подружек. Но он мог нас всех убить своими действиями.

Тупица сделал свой ход, бросаясь на девушку Джинсовой Куртки. Он хотел схватить ее и угрожать мужчине пистолетом? Я понятия не имела, чего он добивался, да это и не имело значения. Красная Помада зарычала и ударила тупицу кулаком в нос, прежде чем тот успел полностью подняться со своего места. Завывая, он упал обратно и зажал рукой кровоточащий нос.

В начале автобуса зарычал Джинсовая Куртка. Кто-то в середине автобуса зарыдал.

— Похоже, кто-то считает себя героем, — сказал Джинсовая куртка, впервые обнажив клыки и наведя пистолет на тупицу. Другие пассажиры ахнули. — Я с нетерпением жду возможности попробовать тебя на вкус.

Кто-то заворчал у меня за спиной.

Джинсовая Куртка отвел запястье в сторону и нажал на курок. В салоне прогрохотал выстрел.

Майло вскрикнул.

Водитель автобуса дернул руль и нажал на газ. Я вскочила со своего места. Пассажиры закричали, а затем весь автобус накренился и перевернулся. Я врезалась в кого-то, затем упала на сиденье, потом в окно. Послышался скрип металла. Может быть, и у меня кости тоже трещали. А потом все замерло с резким хрустом.

Кто-то подо мной, а может, и сверху, я не знала, стою вертикально или нет. У меня болела челюсть. Я чувствовала запах крови, резины, бензина — неприятные запахи. Послышалось рычание большой кошки, потом кто-то завопил. Кто-то пнул меня по ноге, и перед глазами у меня прояснилось.

Автобус лежал на боку, все пассажиры оказались заперты в темном лабиринте битого стекла и автобусных сидений. Люди в панике шевелились. Я сразу подумала о полукровках и о том, кого они собирались укусить. А потом почувствовала под руками что-то теплое. Дерьмо.

Майло лежал подо мной, держась за живот. Его глаза были широко открыты, и в слабом свете, просачивающемся снаружи разбитого автобуса я увидела, что он смотрел на меня. Затем он перевел взгляд мимо меня, и его глаза расширились еще больше.

Я повернулась и подняла правую руку вверх, сильно ударяя кулаком в живот Джинсовую Куртку. Он хрюкнул и отступил назад, спотыкаясь о Феликса, а потом упал на задницу. Я схватила осколок стекла и набросилась на Джинсовую Куртку. Опрокинув его на спину, я вонзила стекло ему в кадык. Кровь брызнула у него изо рта и горла, забрызгивая мою рубашку и шею. Я нажала сильнее, чувствуя, как стекло пронзает мои ладони, перерезая наполовину горло полукровки, прежде чем он прекратил борьбу.

— Эви!

Кто-то врезался в меня сзади, прежде чем успела понять, кто кричал, и я упала на Джинсовую Куртку. Я оттолкнула навалившееся на меня тело, молясь, чтобы моя кожа оставалась подальше от чьих-либо обнаженных зубов, и развернулась. Возможно, я и пережила инфекцию несколько недель назад, но больше никогда не хочу проходить через этот конкретный ад. Визжащая женщина с красной помадой вцепилась ногтями мне в грудь.

Я откинула голову назад, получив в награду солидный хруст хрящей. Они никогда не защищают свои чертовы носы. Пассажиры все еще кричали, пытаясь вылезти через окна, которые теперь стали нашей крышей. Маркус в задней части автобуса в форме ягуара сражался с другой парой полукровок ударами массивных лап и громким шипением.

Феликс поднялся на ноги, не уверенный, должен ли он помочь мне, Маркусу или Майло. Я вытащила ногти Красной Помады из своей кожи и еще раз с силой ударила ее головой. У меня разболелся затылок и покалывало грудь, но главное, что клещ размером с человека не сосет мою кровь.

И по меньшей мере половина гражданских сбежала.

Маркус швырнул полукровку на середину автобуса, сбивая с ног еще нескольких обезумевших пассажиров, как адский шар для боулинга по дорожке из человеческих кеглей. Полукровка сгруппировался и перекатился, оказавшись рядом с Тупицей, который помогал женщине вылезти из окна. Полукровка бросился к нему, но Майло схватил полукровку за ногу и дернул к себе.

Зарычав, полукровка потянулся к Майло. Но на него с криком набросился Феликс, и они, кувыркаясь, скрылись за сиденьями.

Я схватила еще один большой осколок стекла и вонзила его в Красную Помаду так же, как сделала с ее парнем. От густого запаха крови меня начало тошнить. Какая мерзость.

Снаружи послышались знакомые голоса — прибыла наша подмога. Как вовремя.

Тупица в очередной раз попытался стать героем, запрыгнув на спину полукровке, который дрался с Феликсом. Он повис на нем, как обезьяна, вцепившись руками в горло полукровки, и они вдвоем свалились на усыпанный стеклом пол автобуса. Я могла рассмотреть только ноги Феликса.

Очевидно, закончив со своими противниками, Маркус подскочил к нам и зашипел Тупице в лицо. Тот быстро отпустил своего заложника, и Маркус перекусил зубами, толщиной в палец, горло полукровки.

Спотыкаясь, я подползла к Майло, который наполовину развернулся, пытаясь взглянуть на Феликса.

— Лежи спокойно и продолжай давить на рану, — рявкнула я, сама испугавшись своего крика. Это была странно тихая битва, если не считать криков гражданских.

— Феликс, — прохрипел он.

— Я проверю его, просто не двигайся. — От адреналина меня всю трясло. Сердце колотилось так сильно, что я опасалась, как бы оно не сломало мне пару ребер. Я схватила Тупицу за руку и дернула к себе. — Положи руки на его рану и не отпускай, слышишь меня?

Кивнув, Тупица надавил на живот Майло так сильно, что тот вскрикнул. Он терял много крови, но его жизнь не была в опасности, и я хотела, чтобы так и оставалось.

Маркус начал обходить тела, принюхиваясь. Думаю, что кто бы ни стоял снаружи, он проследил за тем, чтобы никто из сбежавших пассажиров не был заражен. Я с трудом поднялась на ноги и начала пробираться к Феликсу. Он свернулся калачиком на правом боку между сиденьями, сунув руки под подбородок, челюсти сжаты, глаза двигались под закрытыми веками. От этой позы у меня по спине пробежал холодок.

— Феликс, — позвала я, дергая его за лодыжку. — Феликс, тебя укусили?

— Твою мать, — только и услышала я в ответ. — Черт, черт, черт…

Я с трудом сглотнула желчь, подавляя нарастающую волну паники. Только не снова. Я не могу снова смотреть, как дорогой мне человек превращается в одну из этих гребаных тварей. Я не буду этого делать.

— Дай мне посмотреть, Феликс.

— Эви? — крикнул Майло. — Он в порядке?

— Феликс, дай мне посмотреть, — повторила я, игнорируя Майло.

Он открыл глаза. Я не помню, какого цвета были глаза Феликса, но они не должны мерцать опаловым блеском. И это только подтвердило мой самый большой страх. Я с трудом сдержала тошноту, глаза защипало от слез. Вот дерьмо.

— Черт возьми, — выдохнула я.

— Эви! Он что?..

С рычанием Феликс сделал выпад.

Суббота, 26 июля

6:20 утра

Сторожевая башня

Голоса вывели меня из задумчивости, и я хотела сказать им, чтобы они заткнулись к чертовой матери, но не могла. Во рту пересохло, словно он был набит ватой. Я подумывала о том, чтобы снова заснуть и игнорировать любой кошмар, который разворачивался вокруг меня, но кто-то сжал мою руку и произнес мое имя.

Мне никогда не давали нормально поспать.

Я приоткрыла один глаз, затем другой и моргнула, глядя на обеспокоенное лицо Майло. Он наклонился надо мной и смотрел так пристально, что я прохрипела:

— Что?

— Просто проверяю, — сказал он.

— Зачем?

— Ты промокла насквозь, Эви. — Он был бледным, почти зеленым. И от того что он так близко, я заметила его покрасневшие глаза. — Мы должны были убедиться, что ты не заразилась.

Я промокла? Я попыталась сесть, но обнаружила, что мои запястья связаны. На меня накатила паника, и я рванула вперед, едва не задев подбородок Майло своей головой. Я лежала на раскладушке, прикованная наручниками к каркасу, моя одежда промокла, и понятия не имела, что именно… Феликс. Он взорвался в нашей тюрьме.

— Сними с меня эти чертовы штуки, — сказала я.

— Успокойся, у меня есть ключ. — Майло открыл наручники и отошел.

Я села и свесила ноги с койки. Комната накренилась. У меня немного закружилась голова, и я схватилась за нее обеими руками.

— Извини, но нам пришлось это сделать, — сказал он.

— Я знаю.

У меня болела спина, вероятно, из-за того, что меня отбросило взрывом, который лишь смутно помнила. И я была благодарна за то, что меня облили из шланга. Никогда не видела, как человек взрывается изнутри, и не хотела видеть запекшуюся кровь, оставшуюся на стенах в комнате для допросов.

Мы были в одной из палат лазарета, и я слышала голоса неподалеку. Люди бурно разговаривали, но слишком далеко и все одновременно, так что не могла разобрать, что было сказано и кто говорил.

— Кто-нибудь пострадал? — спросила я.

— Вы с Маркусом приняли на себя основную тяжесть удара, — сообщил Майло. Его голос был холодным, бесстрастным, как будто он изо всех сил старался не сорваться. — Доктор Вансис вытащил несколько осколков из твоей спины, а Маркус получил большой осколок в левую лодыжку.

— Шрапнель?

— В основном дерево от стула. И э-э-э… немного костей.

Я завела руку за спину и нащупала перевязанный квадратик марли.

— Маркус в порядке?

— Его зашили, и он сварливый, как всегда. Он спас тебе жизнь.

— Я обязательно поблагодарю его. Как дела?

Майло пожал плечом.

— Я был в приемной и не пострадал.

— Я не это имела в виду.

Выражение его лица дрогнуло, и на нем промелькнули скорбь и ужас. Затем он моргнул, и идеальная маска гнева вернулась на место.

— Полукровка взорвался на моих глазах. Я не скоро забуду эту сцену, но сейчас у нас проблемы гораздо хуже.

— Какие? Эй, подожди минутку… Как там Вайят?

Майло нахмурился.

— Я думаю, что он под действием успокоительного. Ты была без сознания всего около двадцати минут, так что сомневаюсь, что доктор Вансис знает, что-то новое о его состоянии.

— Что это значит?

Как обычно хмурый доктор Вансис вошел в кабинку.

— Это значит, что я все еще не понимаю причины довольно бурной реакции мистера Трумэна на кровь или слюну волка-оборотня, — сказал он. — Я направил в Ассамблею официальный запрос о предоставлении информации. Надеюсь, у них найдется для меня что-нибудь более полезное, чем домыслы и слухи.

— Значит, он все еще болен?

— В отличие от тебя, он очень болен. — Доктор достал из кармана лабораторного халата фонарик-ручку и посветил мне в глаза, пока говорил. — У него температура сто четыре градуса, его трясет, он жалуется на боль во всем теле, и в обоих ранах есть признаки серьезной инфекции. Я держу его на капельнице и антибиотике широкого спектра действия, но не уверен, что антибиотик помогает.

Я следила за его пальцами, чувствуя себя идиоткой, но понимая причину этих маленьких тестов. Я снова получила удар по голове, и, несмотря на мою способность к исцелению, он был прилежным врачом и хотел меня осмотреть.

— Все это от укусов оборотня, — сказала я, когда он закончил осмотр.

— Укусы или кровь, я пока не уверен, — ответил Вансис. — Все наши знания о вервольфах тщательно охраняются старейшинами. Надеюсь, я скоро получу от них весточку.

— А что насчет вампиров? Они старые. Айлин много веков. Может быть, они что-то знают… Что?

От того, как Майло и доктор Вансис переглянулись, у меня душа ушла в пятки.

— Все вампиры Сторожевой Башни помещены в карантин в своих помещениях, — сообщил доктор Вансис.

Я бы не так удивилась, если бы он сказал, что они устраивают музыкальную постановку в кафетерии.

— Почему?

— Потому что целью взрыва того полукровки, которого вы захватили, не было нанести внутренний структурный ущерб объектам или убийство того, кто стоял к нему ближе всего в тот момент.

— Так зачем это было сделано?

— Полукровка использовался как средство доставки какого-то патогенна, — сказал доктор Вансис. — Во время взрыва он распылился, и многие вампиры заразились.

— Сколько заразилось?

— Все.

О боже. Летом солнце встает примерно без пятнадцати шесть, и большинство наших вампиров патрулируют по ночам. Даже вампиры, которые пользовались модным солнцезащитным кремом, блокирующим ультрафиолет, предпочитали ночное время, поскольку это улучшало их зрение. Они всегда возвращались к пяти тридцати утра. Феликс знал это. Он точно знал, когда в Сторожевой Башне находится больше всего вампиров, потому что сам когда-то был частью нашей команды, а это означало, что Тэкери осведомлен об идеальном времени, чтобы взорвать свой маленький подарок.

Уолтер Тэкери и его ненависть ко всем вампирам снова наносит удар.

— Айлин?

— Она больна, как и Элери, и еще примерно двадцать вампиров. — По крайней мере, двадцать из сорока пяти или около того, кто работал здесь в любой конкретный день.

Нет, нет, нет, нет!

— Квинс?

— Пока с ней все в порядке, — заверил Майло. — Это влияет на них выборочно. Пока нет способа узнать, все ли они заболеют или у кого-то из них есть иммунитет.

— Я взял образцы крови у дюжины вампиров, как больных, так и здоровых, — сказал доктор Вансис, — но инфекционные заболевания — не моя область знаний. И поскольку с тобой все в порядке, мне нужно вернуться к работе.

Он ушел, не дав дополнительной информации. Я встала, и мои очень мокрые ботинки захлюпали по полу. Из них сочилась розовая вода.

— Кто-нибудь из людей или терианцев был поражен этим патогеном? — спросила я.

— Пока нет, — ответил Майло.

— Что происходит с вампирами?

— Повышенная чувствительность к свету и звуку, сильная боль в конечностях, и на них остаются синяки, если к ним прикасаться слишком грубо.

Звучало как вампирская версия мигрени, за исключением синяков.

— И это только ранние симптомы?

— Да. Как уже сказал, прошло всего около двадцати минут, но первые зараженные быстро заболели.

— Если они не все больны, хорошая ли идея поместить их в одно замкнутое пространство?

Майло пожал плечами.

— Это было решение Айлин. Она позвонила отцу своей Семьи, и он согласился с ней. Думаю, они не хотят рисковать заражением каких-либо вампиров за пределами Сторожевой Башни, пока не узнают, что это такое.

Я понимала выбор вампиров. Мы не знали, что их заразило и что еще это может сделать, или как далеко распространится болезнь. Тем не менее…

— Нам разрешено уйти, или мы тоже заперты?

— Я не знаю, Эви. — В глазах мелькнула вспышка отчаяния, и он выглядел потерянным. Молодым. — Я только что видел, как взорвался Феликс и не уверен… Я не…

— Мне жаль. — Я шагнула к нему, затем остановилась, когда он отпрянул. — Нелегко соединить смерть существа, которое ты видел, с человеком, которого ты знал.

— Да. Он казался удивленным.

— Что его подставили, чтобы он взорвался?

— Да.

— Я думаю, что Феликс не притворялся. Он сказал что-то о том, что его датчик не был отслеживающим жучком. И вряд ли он ожидал, что его поймают прошлой ночью.

— Тэкери, конечно же, знал. Он должен был знать, что мы придем в клуб.

— Ну, Тэкери любит иметь запасные планы.

Черт возьми, он мог каким-то образом засунуть взрывчатку в вервольфа, и я радовалась, что мы не привели нашего пленника обратно в Сторожевую башню.

Майло провел рукой по своим коротким волосам.

— Как ты можешь не знать, что кто-то вложил в тебя бомбу?

У меня не было ответа на этот вопрос.

— Я просто… — Майло вздохнул. — Я не могу поверить, что так много всего случилось в такой короткий срок.

Он прав. Всего за последние шесть часов похитили полдюжины терианцев, мы схватили Феликса, на Вайята напал оборотень, Феликс взорвался, и теперь вампиры заболевали. Каким-то образом все вело к Тэкери, но я еще не провела все линии между точками.

— Мы сохранили какие-нибудь образцы крови Феликса? — спросила я.

— Думаю, что да. А что?

— Потому что Феликс мог сдерживать жажду не только благодаря силе воли. Мы могли бы найти подсказку в его крови.

Я хотела действовать, поэтому обошла Майло и вышла в короткий коридор. Моя палата находилась в конце четвертого ряда, а вся шумовая активность происходила дальше, в главном лазарете. Следующая дверь была приоткрыта, где Маркус спорил с кем-то о том, разрешено ли ему пользоваться тростью. Я сделала мысленную пометку поблагодарить его позже.

Третья комната оказалась пуста. Вайят лежал в четвертой. Разговор всего в нескольких ярдах от нас привлек мое внимание, но я все равно зашла в комнату Вайята. Он выглядел ужасно, как человек, проигрывающий битву со смертельной болезнью, горячий от высокой температуры, кожа покрыта красными пятнами, дыхание затрудненное. Бинты на его шее и руке были в красных и желтых пятнах, намекающих на инфекцию, бушующую в нем.

Он выглядел таким хрупким, и я презирала использование этого слова для описания Вайята Трумэна. И снова люди, которые были мне небезразличны, оказались во власти Уолтера гребаного Тэкери и его больных экспериментов.

Я шагнула к кровати и замерла. Хотела найти стул и сесть рядом с Вайятом, держать его за руку, пока он не проснется. Находиться рядом, чтобы он не был одинок, если умрет от того, что разрушило его тело. Мне нужно быть рядом с ним, как он был рядом со мной бесчисленное количество раз в недавнем прошлом.

Но я не могла этого сделать. Если получится добраться до Тэкери, то, возможно, смогу выбить из него противоядие. Как бы сильно мое сердце ни хотело, чтобы я осталась с Вайятом, логика подсказывала мне, что могу помочь ему, если выйду в город.

Я провела костяшками пальцев по его щеке, отметив, как влажная кожа излучает тепло. В последний раз, когда видела его на больничной койке, это когда он заслонил меня от очередного взорвавшегося полукровки и получил за это осколок в спину. Ирония заставила меня улыбнуться, несмотря на ситуацию.

— Продолжай бороться, слышишь меня? — сказала я. — Борись ради меня.

Он продолжал спать.

Майло последовал за мной до основной части лазарета, где я чуть не врезалась в Астрид.

Она бросила на меня быстрый оценивающий взгляд.

— Ничто не может удержать тебя надолго, не так ли?

— Что я могу сказать? Я стойкая.

— Майло ввел тебя в курс дела?

— Да. Мы что-нибудь слышали от Фина?

— У них проблемы с допросом оборотня. У него есть какой-то маячок. Они дважды меняли местоположение, и их все равно выследили.

— Кто?

— Другие волки. Кажется, они хотят вернуть своего брата. Если так будет продолжаться, у Финеса может не остаться выбора, кроме как убить оборотня и вернуться сюда.

— Разве они не могут поймать преследующих их волков в ловушку? — Как только задала вопрос, уже знала ответ. — Думаю, это не имело бы значения, поскольку Тэкери тоже мог просто их выследить.

— Правильно. — Ее внимание переключилось на что-то позади меня. — Что ты делаешь?

Маркус ковылял по коридору, опираясь на Кайла вместо костыля. Его левая ступня и лодыжка обмотаны марлей и одной из тех штуковин для ходьбы, но если ему и было больно, он этого не показывал.

— Иду, — сказал он. — Ладно, хромаю, но я тебе нужен в этом деле.

Астрид сверкнула глазами.

— Прекрасно. Но если ты порвешь швы, то будешь отвечать перед доктором Вансисом.

— Принято к сведению.

— Есть ли какая-то новая информация? — нетерпеливо спросила я,

— Нет, — ответила Астрид.

— Здесь все на карантине или только вампиры?

— Все, — сказал доктор Вансис с другого конца комнаты, где склонился над микроскопом. — Пока я не буду уверен, что болезнь не передается на терианцев или человека, никто не покинет помещение.

Я не этот ответ хотела услышать.

— Кто в поле?

— Финеас. Бэйлор ушел со своей командой. Джексон отправил отряд Лии на поиски несколько часов назад.

— Это не так уж много.

— Это все, что у нас есть. — У Астрид зазвонил телефон. Она посмотрела на дисплей. — Что? — Она приподняла брови. — Хорошо, отправь это на компьютер лазарета.

— Отправить что? — спросил Маркус.

Астрид плюхнулась в рабочее кресло и застучала по клавиатуре.

— Входящий вызов по видеоконференции со старейшиной Макарио Рохаем из клана Каниа и старейшиной Марцеллусом Дейном из клана Фелии.

Дэйн? Майло и я повернулись и уставились на Маркуса. Я знала, что Фелия были чем-то вроде аномалии, потому что у них были и альфа прайда, и старейшина клана. Первая была авторитетной позицией, существовавшей на протяжении веков до образования Ассамблеи, вторая стала их голосом на Ассамблее. Просто до сегодняшнего дня я никогда не связывала старейшину из клана Фелия с Маркусом или Астрид.

— Что? — рявкнул Маркус. — Старейшина — наш дедушка.

Я не много знала о политике Ассамблеи, но большинство должностей старейшин передавались по наследству от родителей к детям. Маркус и Астрид уже на половине жизненного пути, и у них не было ни друзей, ни детей. Судя по стальному взгляду, брошенному в мою сторону, это для них щекотливая тема. Я не собиралась затрагивать ее ни с кем из них.

Я не большая поклонница компьютеров, но тот факт, что Астрид могла вывести на два разных экрана лица двух разных мужчин, произвел на меня впечатление. Мы все могли разговаривать друг с другом через маленькую камеру и микрофон, уже встроенные в ноутбук в лазарете.

Старейшина Рохай был младшим из пары, с румяным лицом и растрепанными каштановыми волосами. Я видела, что его глаза были такими же поразительно карими, как у Кайла, темными, как кружка черного кофе. На столе перед ним стояла большая кружка с чем-то дымящимся, а в углу экрана едва виднелась серебряная фляжка. У старейшины Дейна оказалось больше морщин, чем у шарпея. Его волосы были белыми, а лицо угрюмым, но жизнь искрилась в этих острых медных глазах, которыми обладали все его соплеменники. Одинаковый цвет глаз был постоянной характеристикой многих кланов. По крайней мере, так было в кланах, которые я встречала до сих пор, а это только половина из них.

Доктор Вансис обошел вокруг стола и встал позади Астрид. Мы с Маркусом держались сбоку, Майло позади нас.

— Кто находится рядом с тобой? — спросил старейшина Дэйн.

— Астрид и Маркус Дейн из клана Фелия, — ответила она. — Рид Вансис из клана Урсия. Люди — Эвангелина Стоун и Майло Гант.

— Стоун может остаться. Другой человек должен уйти.

Майло закатил глаза и вышел из лазарета. Я подумывала возразить на том основании, что все равно ему расскажу, но придержала язык. Если пререкаться со старейшиной, то можно выставить себя на посмешище, а у меня и так достаточно врагов.

— Где Финеас эль Чимал? — спросил старейшина Рохай.

— Он в городе, выполняет наше задание, — ответила Астрид. — Он будет проинформирован о нашем разговоре как можно скорее.

— У нас нет времени на формальности, старейшины, — встрял доктор Вансис. — Вы одобрили мой запрос о дополнительной информации о волках-оборотнях?

— Да, — сказал старейшина Рохай. — Мы понимаем, что в связи с недавними событиями все произошедшее скоро станет общеизвестным среди нашего народа. Хотя мы пытались предотвратить это по целому ряду причин. Все собранные нами медицинские данные, какими бы скудными они ни были, сейчас высылаются вам по электронной почте.

— Хорошо.

— Кони выследили и убили волков? — спросила я. За этот вопрос Маркус ткнул меня локтем в ребра.

— Да, — ответил старейшина Дэйн. — Люди быстро распространялись по всему земному шару, селясь в дикой местности, которая когда-то была нашим убежищем. Волки вышли из-под контроля, нападая на людей и сея страх по всей Европе. Пошли слухи о колдовстве. Невинные были обвинены и убиты. Наши предки решили, что мы должны жить с людьми, чтобы обеспечить безопасное будущее, что означало сокрытие нашей истинной природы.

— Волки не согласились, — продолжил старейшина Рохай, когда Дэйн запнулся. — Стая разрушила деревню в Тоскане назло нашему решению. Как защитникам нашего вида, Кони было поручено выследить и казнить всех волков-оборотней.

Я вспомнила открытую враждебность между Финесом и подростком-волком и теперь поняла, чем она вызвана.

— Мы думали, что им удалось это сделать, — добавил Рохай, — но, похоже, мы ошибались.

— Или вас просто обманули, — сказала Астрид. — Фейри искусны в этом.

— Да, мы слышали, что фейри ответственны за выживание вервольфов. Именно это ставит нас в тупик.

— Мотивы фейри — это наименьшая из моих забот прямо сейчас, — сказал доктор Вансис. — Кровь вервольфов ядовита для людей?

— Их слюна может быть довольно токсичной, если попадает в кровь через укус или другую рану, — произнес Дэйн.

Мое сердце заколотилось, хотя желудок скрутило. Не это я хотела услышать.

— Ранее укусы приводили к тому, что человек сходил с ума. Это действует на людей так же, как быстро прогрессирующее бешенство. Токсин вызывает воспаление нервной системы, и в первые дни, до проведения надлежащих вирусологических исследований, люди не понимали, почему это происходит.

— Укусы никогда не вызывали трансформации у инфицированных людей? — спросил доктор Вансис.

— Конечно, нет, — произнес Дэйн таким тоном, словно считал этот вопрос идиотским. — Такая идея — чистый вымысел. Человек не может стать терианцем так же, как вампир не может стать гоблином.

Но Вайят не просто человек. Эта мысль мало утешила меня.

Дэйн продолжил:

— Укусы волков не являются волшебными. Они вызывают сильную лихорадку, безумие и, в конечном итоге, смерть.

— Лекарства нет? — выпалила я.

Старейшина Дейн покачал головой.

— В нем никогда не было необходимости. Ранее инфицированные люди были убиты своими же. Ваш зараженный человек — первый инфицированный за столетия.

Наш зараженный человек. В такой формулировке это звучало так холодно, но старейшина Дэйн не знал Вайята. Он не был заинтересован в его выживании. Он только волновался о прайде и Ассамблее. Но Вайят силен. Он одарен, черт возьми. Он мог победить это.

— Есть ли еще какая-нибудь информация о волках, которой вы можете поделиться? — спросила Астрид.

— Они старая раса и сильная, уступающая только Кони.

— И би-оборотни, — сказала я, вспоминая свою битву в Учебном лагере с мальчиком-волком в его полуобращенном облике. Он был страшным сукиным сыном.

Оба старейшины посмотрели в разные углы своих экранов, вероятно, там, где каждый видел другого, и обменялись взглядами, которые я не смогла расшифровать. Они должны были знать, что мне рассказали о частичном обороте, я просто не ведала, у каких кланов есть такая способность. Только мои собственные догадки, основанные на старой подсказке Майкла Дженнера.

— Да, они тоже могут делать полуоборот, — согласился старейшина Дэйн.

Просто потрясающе.

— Медицинская информация должна была уже дойти до вас, — сказал старейшина Рохай. — Желаю удачи. — Он отключился.

На мониторе осталось сердитое лицо старейшины Дейна.

— Астрид, — позвал он.

Она напряглась.

— Да, сэр.

— У вас три очень серьезные проблемы. Как главе представителя Службы безопасности Ассамблеи, мне напомнить вам о вашей первоочередной задаче?

— Нет, старейшина Дейн, вам не нужно этого делать.

Взгляд Дэйна метнулся вверх и мимо меня к Маркусу.

— Не разочаруй меня. — Три слова упали, как молоты, а затем экран стал темным.

Маркус тихо зарычал.

Доктор Вансис схватил ноутбук.

— Что конкретно для тебя в приоритете? — спросила я Астрид.

— Защита кланов, — произнесла она ровным тоном. — Что означает, что моей первоочередной задачей является нахождение и уничтожение вервольфа, а затем поиск наших пропавших людей.

Я ощетинилась, сжав руки в кулаки.

— Значит, Вайят и больные вампиры занимают дальнее третье место?

— Да.

— Ты ведь понимаешь, что все эти вещи связаны?

Она встала. Астрид была одного со мной роста, но почему-то казалась выше. В ее глазах вспыхнула ярость, и ее истинная форма показалась под поверхностью. За последний месяц я несколько раз видела, как Астрид перевоплощалась, но ее леопард и близко не был таким пугающим, как женский облик.

— Да, я понимаю, что все эти вещи связаны. И также понимаю, что ты не привыкла подчиняться приказам своего начальства. Поэтому позволь мне кое-что прояснить. Айлин больна. Бэйлор в поле. Прямо сейчас я отвечаю за Сторожевую Башню, и если ты хочешь продолжать работать с нами, то будешь выполнять мои гребаные приказы.

Черт возьми, я никогда раньше не слышала, чтобы она ругалась. Холод в ее тоне не пугал меня, но совершенно ясно дал понять одну вещь — она была недовольна расстановкой приоритетов. Хорошо. Это означало, что она заботилась не только о своих кланах.

— Понятно, — сказала я.

Она моргнула, как будто удивленная моим внезапным согласием.

— Хорошо.

— Мне нужно разрешение покинуть Сторожевую Башню.

— Стоун, мы все еще не знаем…

— Я знаю то, чего мы не знаем, Астрид. — Мы с ней на одной волне, но в моей голове уже сформировался слабый план. Я просто не могла его выполнить, застряв здесь. — Мы чертовски многого не знаем, включая то, что эта болезнь в конечном итоге сделает с вампирами и умрет ли Вайят от укуса оборотня. Но у Тэкери есть ответы, и я могу достать нам еще несколько оборотней.

Она с сомнением нахмурилась.

— Как?

— Мне нужно знать текущее местонахождение Фина, и мне необходимы два транквилизатора с самым сильным местным снотворным, который у нас есть.

— Зачем?

— Раньше я была охотником, верно? — Я улыбнулась. — Я иду на охоту.

6:50 утра

Десять минут спустя я встретила фургон Бэйлора на парковке продуктового магазина. Я забралась внутрь, вооружившись оружием и мобильным телефоном, настроенным на быстрый набор номера Астрид. На лице Бэйлора было то же озабоченное, измученное выражение, которое я видела у всех за последние несколько часов.

— Отделение на позиции, — сказал он вместо приветствия.

— Хорошо, — сказала я. — А Фин?

— На строительной площадке через дорогу, как ты и просила.

— Сколько у нас времени?

— Максимум десять минут.

Супер. Я ненавидела ждать. Мой план был прост — приманка и выстрел. Раненый оборотень умер несколько минут назад от потери крови, возможно, ему помогли, а возможно и нет, но я не собиралась рисковать, поэтому мы выбросили тело на стройплощадке. Фин наблюдал с подветренной стороны в форме скопы, а остальные члены команды Бэйлора заняли наблюдательные позиции неподалеку. Как только другие оборотни найдут своего мертвого приятеля, мне дадут сигнал телепортироваться с транквилизаторами наготове, чтобы вырубить ублюдков. У нас было бы двадцать, может быть, тридцать минут, чтобы допросить их, прежде чем кто-нибудь из их приятелей поймет, что оборотни не перемещаются.

Очень простой план.

Но все могло пойти под откос.

Прошло менее трех минут напряженного молчания, прежде чем телефон Бэйлора запищал. Он проверил сообщение.

— Они приближаются по улице, примерно в ста ярдах к северу, в человеческом обличье.

Так даже еще лучше, они были в теле подростка.

— Ладно, скоро увидимся. — Я потянулась к ручке двери.

— Будь осторожна, Стоун.

Я подмигнула, затем выскочила из фургона. Я сунула пистолет за пояс джинсов и прикрыла свободной футболкой, в которую переоделась после быстрого душа. Не стоило устраивать засаду, когда от меня воняло кровью полукровок. Рану на моей спине перевязали заново, и она зудела, пока я бежала через улицу к югу от строительной площадки. Еще рано, город не до конца проснулся. Мимо проносились машины, но пешеходное движение было минимальным, и это хорошо для наших целей.

Высокая строительная стена создала довольно прочный барьер между тротуаром и застопорившимся проектом внутри. Я несколько раз охотилась здесь на полукровок и довольно хорошо знала местность. Финансирование строительства отеля прекратилось почти два года назад, и все работы остановились.

Я находилась возле пустого и ржавеющего трейлера, в котором размещался офис стройки. Каркас отеля был на месте, создавая железный лабиринт с едва заметным подобием структуры. Брезентом прикрыты большие секции здания, чтобы защитить от непогоды. Фину следовало положить мертвого оборотня в центр одного из этих брезентов. Если бы тело было на открытом месте, все поняли бы, что это приманка, но теперь скрытое тело мешало устроить нам засаду на других оборотней. Вот тут-то и пригодилась бы моя способность к телепортации.

Я могла появиться из ниоткуда, чтобы они не учуяли меня первыми, и выстрелить в них прежде, чем успеют отреагировать на мое появление. Теоретически. Главное не телепортироваться в одного из оборотней или, что еще хуже, в опорную балку.

У забора было с полдюжины различных слабых мест, и с приближением оборотней с севера они наткнулись, по крайней мере, на три из них, прежде чем приблизились к моей позиции. Итак, я ждала. Ждала очень простого сигнала: приземления Фина на крышу фургона Бэйлора.

Я небрежно прислонилась к телефонному столбу, делая вид, что грызу ногти, оглядываясь по сторонам, как будто ожидая кого-то, при этом не сводя глаз с фургона. Шли минуты. Мое беспокойство росло в геометрической прогрессии, отчего желудок скрутило. Все должно сработать. Я не могла придумать другого способа узнать, существует ли противоядие от укусов волков.

Тень скользнула по тротуару, а затем птица, которая не должна быть в городе, грациозно уселась на крышу нашего фургона. Я с трудом сглотнула, во рту пересохло, и вытащила оружие. Огляделась в поисках потенциальных свидетелей и не увидела ни одного человека.

Здесь ничего не происходит.

Я подключилась к Разрыву, с каждым разом мне становилось немного легче это делать, потому что одиночество, мой эмоциональный триггер, всегда так близко к поверхности, несмотря на то что я жила с более чем ста пятьюдесятью другими людьми. Разрыв захлопнулся вокруг меня. Кожу пощипывало, как от статического электричества. Магия наполнила меня, и я погрузилась в нее, сосредоточившись на намеченном пункте назначения посреди строительной площадки. Разрыв рвал меня на части, и разболелась голова.

Перемещение оказалось быстрым, и я оказалась именно там, где планировала, материализовавшись прямо за парой стройных бледнокожих парней, одетых в шорты-карго, слишком большие для их фигуры. Они склонились над телом своего мертвого брата, глухо рыча. Я проигнорировала головную боль, подняла пистолет и выстрелила. Дротики с красными перьями попали им обоим прямо между лопаток. Оборотни выпрямились и одновременно развернулись, громко рыча и оскалив зубы.

Я отскочила назад, давая им возможность сделать несколько неуверенных шагов, поскольку транквилизатор подействовал и заморозил их основные двигательные функции. Их ноги волочились, руки бессильно повисли, и они оба — Волчонок и его спутник, которого я окрестила Веснушкой, потому что у него их было много, — рухнули лицом в грязь.

— Черт возьми, это сработало, — сказала я.

Отряд Бэйлора регулярно работал в дневное время, поэтому к ним не приставили вампира. Карли Холл была одной из охотниц из Триады Бэйлора, и она немного похожа на меня прежнюю — невысокая, худая блондинка, и под скромной внешностью скрывался фейерверк силы. Не то чтобы я когда-либо выглядела, вела себя или притворялась скромницей…

Другим человеком в отряде был Пол Райан. Он мне не нравился по личным причинам, но теперь, когда немного подрос, я уважала его способность эффективно убивать. Другие члены команды Бэйлора — это Отэм, самка вулпи/кицунэ, которая превращалась в бенгальскую лисицу, и Сэндберг, сероглазый мусти, единственный терианец-хорек.

Я видела однажды их превращение, и он тут же укусил Карли за то, что она ворковала с ним.

Финеас замыкал группу, но прилетел лишь для того, чтобы убедиться, что все идет по плану. Его присутствие приводило оборотней в ярость, поэтому он вызвался дежурить и быстро улетел со строительной площадки. Как только двух оборотней усадили и приковали цепями к отдельным железным опорам, Бэйлор вручил мне деревянный ящик с несколькими специальными инструментами.

— Это та расплата, о которой ты говорил ранее? — спросила я Волчонка.

Он зарычал, слегка склонив голову набок. Транквилизатор оказал потрясающий эффект, вызвав онемение конечностей и позволив ему оставаться в сознании. Пол был наготове с еще двумя порциями этого вещества. Раны на терианцах быстро заживают, и мы не хотели, чтобы онемение прошло до того, как закончим. Иногда осознание серьезной травмы является более эффективным оружием, чем реальная боль.

Я открыла ящик и достала пару кусачек. Лезвия были острыми, сделаны из серебра и могли разрезать твердые предметы толщиной до двух дюймов. Я передала их Карли, которая кружила позади Волчонка. Он попытался отследить ее передвижения, но не мог повернуть голову.

— Теперь, — сказала, присев на корточки на уровне глаз с Волчонком, — я могла бы солгать и сказать тебе, что оставлю тебя в живых, если ты будешь сотрудничать, но мы оба знаем, что у меня есть приказ Ассамблеи убить тебя.

На его лице по-прежнему читалась холодная ярость.

— Я только могу предложить тебе гораздо более быструю смерть, чем смерть твоего друга вон там. Истекать кровью от раны в животе в течение часа — скверный способ умереть, тебе не кажется?

— Он был моим братом, — прорычал Волчонок, говоря слегка невнятно из-за онемевших губ.

— Тебе хреново. Ты собираешься говорить?

Молчание стало хорошим ответом, учитывая вопрос.

— Тогда ладно, — бросила я.

Волчонок нахмурился, затем быстро заморгал. Он определенно что-то почувствовал, просто не знал что, поскольку большая часть его нервов парализована лекарством. Но он все поймет через мгновение.

Карли обошла его спереди и уронила что-то в грязь у его ног. Волчонок уставился на окровавленный розовый предмет, пока до него не дошло, что это было. Его глаза расширились, ноздри раздулись.

— Это был твой указательный палец, — сказала я, стараясь, чтобы мой тон оставался ровным и повелительным. — Следующим она отрежет твой большой палец. — Я давно не торговалась подобным образом, и от вида отрезанного пальца у меня по коже побежали мурашки. Но не могла показать свое отвращение. Не имела права.

Бэйлор подошел ко мне сзади, скрестив мускулистые руки на груди.

— Почему твой брат напал на одного из наших людей сегодня вечером? — спросил он.

— Отвали, — прорычал Волчонок.

Я прищелкнула языком. Карли снова скользнула за опору. На лбу у Волчонка выступил пот. Я услышала отчетливый щелчок кусачками, и у меня внутри все перевернулось. Боже, как я могла делать это прежде? Раньше я этим наслаждалась.

Мгновение спустя его большой палец присоединился к указательному в грязи.

Веснушка заскулил. Волчонок зарычал на него.

— Почему вы напали на нас прошлой ночью? — спросила, толкнув носком ботинка его большой палец. Тьфу.

— Чтобы отправить сообщение, — выпалил Веснушка. Этим он заслужил второе, более громкое рычание от своего приятеля.

Я встала и повернулась, уделяя Веснушке все свое внимание. Он того же возраста, что и Волчонок, похожего окраса, с морем веснушек на лице, груди и руках. Он выглядел таким же опасным, как ботаник, который спотыкается о собственные слишком большие кроссовки.

— Похоже, мы отрезаем куски не от того волка, — заметила я. — Ты хочешь что-то сказать?

Веснушка с трудом сглотнул. Он вспотел, пускал слюни и, возможно, даже обмочился. Не самый храбрый волк в стае, это уж точно.

— Я убью тебя, — прохрипел Волчонок.

— Мы и так в любом случае трупы, — огрызнулся в ответ Веснушка. — Они выигрывают этот раунд, брат.

— Почему твой брат напал? — спросила я снова.

— Чтобы послать сообщение страха. Чтобы напомнить людям, что мы можем с ними сделать.

— Ты имеешь в виду инфекцию?

— Да.

— Почему ты не укусил меня или Финеаса? — Веснушка озадаченно нахмурился. — Кони.

— Нам было приказано не причинять вреда никому из вас. У другого человека не было такой защиты.

— По чьему приказу вы напали?

Волчонок снова предупреждающе зарычал. Это еще больше усилило мое желание услышать ответ. Только Веснушка колебался.

— Карли? — позвала я. — Хочешь освежить его память?

Она вышла из-за опорной балки, сжимая в руке окровавленные кусачки. В отличие от меня, она действительно наслаждалась происходящим. Я хотела посмотреть на остальных членов команды, увидеть лица Пола, Отэм и Сэндберга и оценить их реакцию на кровавую сцену, разыгрывающуюся перед ними. Но если отвернусь, то проявлю слабость перед оборотнем, а я не могла так рисковать. Я и так едва ли доминировала в разговоре.

— Наш хозяин, — кротко ответил Веснушка.

Я притворно печально вздохнула.

— Послушай, мы можем разбирать тебя по частям часами, или ты можешь просто быть честен со мной.

— Хозяин Тэкери.

Я ожидала такого ответа, но он все равно немного задел.

— Кто еще?

Веснушка странно поморщился, как будто попытался покачать головой и забыл, что не может ею пошевелить.

— Я не понимаю.

— Вы начали работать на Тэкери совсем недавно…

— Нет, вся моя жизнь прошла на службе у него.

Твою мать. Ему было около трех с половиной лет, юный возраст для терианца. Что означало, что, скорее всего, оборотни были отданы Тэкери в младенчестве, чтобы тот воспитывал их как своих личных бешеных собак.

— Кто отдал вас на службу к Тэкери? — спросил Бэйлор.

— Я не знаю, — ответил Веснушка. Карли шагнула за его опорную балку. Веснушка сильно покраснел и взвизгнул. — Я не знаю, клянусь! Нам не сказали!

— Сколько еще из вас на службе у Тэкери?

— Не говори им, — потребовал Волчонок. — Не говори им больше ничего, ты трус.

— Я не хочу умирать! — Крупные слезы катились по щекам Веснушки, и я разрывалась между верой в его страх и подозрением, что все это притворство.

Я присела перед ним на корточки, уперев локти в колени, и наклонила голову, пока он не встретился со мной взглядом, его серебристые глаза мерцали.

— Все мы рано или поздно умираем, малыш. Никто из нас не может этого изменить. Сейчас можешь решить, как ты встретишь свою смерть. Ты можешь выбрать быструю и безболезненную смерть, или, — я показала большим пальцем на Волчонка, — мученическую и полную боли.

Веснушка всхлипывал уже всерьез, не в силах вытереть слезы и сопли. Он был просто мальчиком, которого воспитал сумасшедший, чтобы заставлять его выполнять приказы. Но внутри этого мальчика скрывался злобный монстр.

Внутри него монстр-волк. Какое у тебя оправдание, Эви?

Я мысленно отбросила этот вопрос. Я могла бы пересмотреть и проанализировать своих собственных внутренних демонов позже.

— Я не хочу умирать, — прошептал Веснушка между сдавленными рыданиями.

— Крутое дерьмо, — вмешался Бэйлор, взяв на себя роль плохого копа. — Сколько пальцев ты хочешь сохранить?

— Трое.

— Трое… Что?

— Еще трое других, — сказал Веснушка.

— Ублюдок! — Волчонок рванулся с цепи. Пол ткнул его еще одним дротиком с транквилизатором, чтобы держать его в повиновении.

Веснушка заскулил при виде этого.

— Ладно, теперь мы к чему-то приближаемся, — сказала я. — Еще трое волков служат Тэкери. Сколько оборотней в городе или его окрестностях?

— Я не знаю, — ответил Веснушка.

Я вздохнула.

— Разве мы не проходили через это однажды?

— Я не знаю, клянусь. Мы служим, а не задаем вопросы.

— Две недели назад один из вас следовал за мной по городу. Вы нашли мужчину, недавно зараженного полукровкой, и привели его к своему хозяину.

— Да.

— Кто его нашел?

— Не мы. Наш брат Марк.

— Марк — один из оставшихся троих оборотней? — спросила я.

— Да, — сказал Веснушка.

— Почему?

— Спроси Марка.

О, я намеревался это сделать, как только найду его.

— Ты знаешь что-нибудь еще?

Он посмотрел на меня заплаканными глазами, грустная улыбка мелькнула на его губах.

— Я знаю, что скоро умру.

— А ты знаешь, что ваша слюна может вызвать серьезную инфекцию у людей?

— Да.

— Ты знаешь, есть ли лекарство?

— Нет.

— Что «нет»?

— Я не знаю.

Это плохо. Хотя я не удивлена. Такой информацией Тэкери не стал бы делиться с подростками-оборотнями, которые делали за него грязную работу.

— Ладно, тогда, малыш, вот вопрос на миллион долларов. Где Тэкери?

Его глаза расширились.

— Ты убьешь других моих братьев.

Я могла бы ему соврать, просто чтобы получить ответ, но что-то удерживало меня от этого.

— Если мы их поймаем, да, мы их убьем. Вы наши враги.

— Нет!

— Ты не скажешь нам, где Тэкери?

Он стиснул челюсти, демонстрируя притворную храбрость. Мне даже не пришлось подавать сигнал Карли. Она исчезла за балкой. Глаза Веснушки выпучились, а его левое плечо дернулось. Легкое движение послужило для Пола сигналом к выстрелу вторым транквилизатором в грудь оборотня. Мгновением позже в грязь упал палец.

Веснушка поперхнулся. Мне едва удалось устоять на месте, хотя внутри у меня все дрожало.

— Где Тэкери? — спросил Бэйлор.

После четвертого пальца стало очевидно, что на этот раз Веснушка не сдвинется с места. Я отступила, на удивление с трудом сдерживая тошноту. У нас заканчивалось время. Я посмотрела на утреннее небо, и к нам метнулась тень.

Финеас изменился в воздухе, решив оставаться в своей двухсменной форме. Он оглядел пойманных волков с холодным безразличием, затем протянул руку Бэйлору. Тот отдал ему старинный декоративный нож, который в последний раз видела на пустой стоянке. Фин сжал его в руке, подошел к Веснушке и посмотрел на него сверху вниз.

— Оборотень, — произнес Финеас, — тебя судил народ терианцев, и их приговор — смерть. Желаешь что-то сказать напоследок?

Веснушка попытался поднять глаза. Большие дозы лекарства помешали этому, и ему удалось наклониться вбок. Слезы, слюни и пот покрывали его щеки и подбородок, само воплощение страдания. Я с трудом сглотнула, борясь с тошнотой, и попыталась не испытывать к нему жалости.

— Наш хозяин отомстит за нас, — выдохнул он.

— Вряд ли, — сказал Фин. — Ты и твои братья — его пешки, не более того, и вас легко заменить.

— Пошел ты, — пробормотал Веснушка.

Быстрым движением, которое я чуть не пропустила, Фин вонзил двойные лезвия своего ножа в грудь Веснушки и повернул. Кровь хлынула на сверкающее золото. Веснушка упал вперед. Это была быстрая смерть, и все равно мне хотелось плакать.

Волчонок взвыл. Я не смотрела вторую казнь и не слушала его ответа на вопрос Фина. Я ушла, испытывая отвращение ко всей сцене и чтобы другие не увидели мою слабость.

Звуки города казались такими далекими, прячась за высокими стенами вокруг строительной площадки. Я прислонилась к опорной балке и слушала урчание двигателей, автомобильные гудки, чье-то радио, более глубокий рев проезжающего мимо автобуса.

— Ты расстроена, — заметил Финеас.

Он обошел вокруг опорной балки, скромно сложив руки перед собой, крылья все еще были расправлены. Его окутывал неистовый гнев. Его глаза искрились жизнью, а щеки раскраснелись. Ему понравилось убивать Лупа, и он не скрывал этого факта.

— Я в порядке.

— Лгунья.

— Они были просто детьми, Фин.

— Да, но они также были нашими врагами.

— Головой я это понимаю. И также знаю, что Вайят может умереть из-за них, но… — Я не могла подобрать нужные слова, чтобы выразить свои чувства. Даже не была уверена, что чувствовала, только то, что все это мероприятие выжало из меня все силы. Меня тошнило от кровопролития, ненависти и запутанной паутины лжи, в которой жила слишком долго.

— Но ты считаешь их невинными жертвами из-за манипуляций Текери, — закончил он за меня.

Я моргнула. Он только что прекрасно сформулировал мои чувства, черт бы его побрал.

— Да. Я знаю, каково это, когда другие люди дергают тебя за ниточки.

— Мне приказано убить оборотней, Эви.

— Я знаю. И не буду просить тебя идти против воли Ассамблеи.

— Но?

— Никаких «но». Пока что. Не раньше, чем я разберусь в своих мыслях по этому поводу и смогу жить с принятыми решениями.

— Парни, — позвала Карли. — Нам пора.

Фин протянул мне церемониальный нож, к счастью, очищенный от крови. Я забрала его у него.

— Я останусь здесь и буду наблюдать за местом происшествия, — сказал он. — Если кто-нибудь появится в поисках тел, я свяжусь с вами.

— Хорошо. Будь осторожен.

— Ты тоже.

Мы вышли с разных сторон строительной площадки и через несколько минут забрались в фургон. Я без спроса села на пассажирское сиденье, остальная часть отряда Бэйлора ввалилась в кузов.

— Что теперь, босс? — спросил Пол.

— У нас больше информации, чем раньше, — ответил Бэйлор, — но мы по-прежнему не знаем, где искать Тэкери или пропавших терианцев. У кого есть источник, который может оказаться полезным?

Я отключилась, пока остальные обсуждали нескольких имевшихся у них информаторов. Два моих крупнейших источника информации больше не доступны. Макс, горгулья, которому я доверяла, пока он не повернулся ко мне спиной, покинул город несколько месяцев назад со своим ковеном. Смеджа, тролля с моста, я не видела со второго дня своего воскрешения. Он был хранителем Земли для фейри, и я вряд ли встречусь с ним снова, разве что как с врагом.

В некотором смысле я скучала по разговорам с его большой цементной головой и звуку его голоса, доносящегося сквозь заросли тростника. Он был частью земли, двигался по ней, как рыба по воде, и за эти годы дал мне много полезной информации.

— Стоун?

Я посмотрела на Бэйлора.

— Что?

— Есть какие-нибудь мысли?

Я чуть не сказала «нет, все мои информаторы уехали из города». И тут мне в голову пришла мысль, от которой я чуть не рассмеялась.

— Знаешь, на какую фабрику перевели гремлинов в прошлом месяце?

— Да. А что?

— Тебе нужна информация? Где ближайшая пекарня?

8:15 утра

Все гремлины города раньше обитали на заброшенной фабрике по производству картофельных чипсов на окраине Мерси-Лота. Вокруг нее было много других фабрик, как заброшенных, так и работающих. Несколько кварталов превратились в кладбище индустриальной эпохи. В городе находился старый металлургический завод, который превратился в модный ресторан на Блэк-Ривер, откуда когда-то давно на юг отправляли чугун и сталь.

Почти два месяца назад Джина Кисмет убедила гремлинов переехать на новую фабрику, а затем сразу же попыталась взорвать меня на старой. Я с трудом выжила, а гремлинам достались совершенно новые норы недалеко от доков, в которых они устраивали гнезда и наполняли бочки своей мочой, которая воняла как алкоголь. Непонятно, почему они хранили свою мочу вместо того, чтобы просто пописать на землю. Новая фабрика была больше их бывшего жилища, более длинной и в ней четыре этажа, с множеством окон, заклеенных обоями, и окружал ее высокий сетчатый забор с колючей проволокой.

Бэйлор припарковался у забора, со стороны реки, рядом с не работавшими воротами и заброшенной будкой охраны. Он вылез из машины и зашел в будку. Дверь фургона все еще была открыта, и я услышала, как он сказал кому-то знакомые слова:

— Да будет благословен Балленджи.

Ворота заскрипели и загудели от электричества. Потом отъехали вбок по дорожке, которую я раньше не заметила.

— Будь я проклята, — выдохнула я.

Казалось, гремлины научились использовать технологии в своих интересах, а не просто уничтожать их, сея хаос.

Мы проехали по узкой полоске парковки. Дверь гаража со стороны фабрики открылась, и Бэйлор завел фургон внутрь здания. Внутри помещение тускло освещалось солнечным светом, что проникал через закрытые окна. Большая часть фабрики справа от нас была отгорожена кучей хлама. Коробки, металлическая обшивка и старые столы — всё слиплось, как самые причудливые в мире пчелиные соты.

— Все, кроме Эви, оставайтесь в фургоне, — сказал Бэйлор.

Я вышла первой, и меня поразил знакомый и тошнотворно отвратительный запах мочи гремлинов. Воняло слишком сладким ликером, оставленным греться на солнце или, в данном случае, на фабрике по выпечке. Может, гремлинам нравилась жара, но от душного зноя и отсутствия кондиционера я вспотела.

Послышался топот тысячи торопливых ног и скрип пронзительных голосов, говорящих на непонятном языке, придуманном самими гремлинами. Звучало хрипло и эхом отдавалось в пещере, которая стала их новым домом. Я хотела смотаться отсюда, но застыла на месте.

Мы с Бэйлором выгрузили из кузова фургона шесть коробок с выпечкой: четыре коробки с чизкейком и две коробки торта с орешками и начинкой из желе. Гремлины жили на сахарной диете, и угощение сладостями было лучшим способом добиться их помощи. Мы поставили коробки в ряд возле трехфутовой дыры в стене. Наверное, это была их парадная дверь. Другого пути здесь не было.

Прошли долгие минуты в жаре. По моей спине струился пот, и я затосковала по прохладному салону фургона. Наконец, из дыры вылез гремлин. Существо было около двадцати дюймов ростом, у него длинные, тонкие руки, узловатые колени и морщинистая желтоватая кожа. Зеленый мех торчал из его длинных, похожих на кроличьи, ушей и покрывал круглую голову. Взгляд красных глаз перешел с еды на нас, на фургон, затем обратно на еду. Этот гремлин был не таким старым, как первый, которого я встретила, но тот гремлин давно умер. Продолжительность их жизни составляла около восьми дней.

— Новенький, — сказал он Бэйлору.

— Да, мы не встречались. Но ваш народ знал моего товарища.

Гремлин уставился на меня, затем указал когтистой рукой на коробки с выпечкой.

— Для чего?

— Плата за услугу, — сообщила я.

— Говори.

— Мне нужна информация о человеке по имени Уолтер Тэкери. Он общается с полукровками, людьми, которых заразили вампиры. Он также общается с мужчинами, которые превращаются в волков. Еще их называют оборотнями.

Гремлин кивнул.

— Мы должны найти Тэкери. Он причиняет людям боль, и он наш враг. Если кто-нибудь из вашего народа слышал что-то или видел, как эти существа собираются где-нибудь в городе, вы скажете мне?

— Да, скажу. — Гремлин слизнул слюну с широких губ, обнажив два ряда крошечных заостренных зубов. — Все расскажу.

Ладно, это звучало многообещающе. Гремлины были маленькими, грубыми и определенно бесчеловечными, но их информация всегда точна. Они не понимали, что значит обмануть. Им нужна была еда, и они обменивали услуги на еду. Все мило и просто.

— Когда мне вернуться за информацией?

— Старый дом. Три часа.

— Хорошо. Спасибо.

Гремлин издал горловой звук. Полдюжины его сородичей выскочили из норы, схватили коробки с угощениями и исчезли так же быстро, как и появились. Гремлин, который приветствовал нас, подождал, пока не исчезнет последний, затем последовал за ним внутрь. Нам без слов сказали проваливать.

— Ты веришь, что они сдержат слово? — спросил Пол, когда мы оказались за воротами фабрики и объяснили ему план.

Я развернулась на своем сиденье и смерила его взглядом.

— Гремлины никогда не предавали меня.

Он скорчил кислую мину.

Телефон, который я забыла взять с собой на фабрику, зажужжал в моем заднем кармане. Я вытащила его и совсем не удивилась, увидев имя Кисмет на экране.

— Стоун.

— Каков ваш статус? — спросила она.

— Покидаем фабрику. Если гремлины что-то знают, они расскажут нам через три часа. У тебя есть что-нибудь новенькое?

— Пока никаких новых жертв болезни среди вампиров. Мы разговариваем с ними, пытаясь найти общую связь между зараженными и здоровыми.

Я пересказала ее слова группе в фургоне.

— Ничего о пропавших терианцах?

— Пока нет. Кстати, Астрид отчитала меня за то, что я выпустила тебя из помещения во время неофициального карантина.

Ой.

— Что ты ей сказала?

— Я бросила ей в лицо слово «неофициальный» и сказала: «Благодаря Эви в мире на двух оборотней меньше». Это заставило ее замолчать.

Я с трудом смогла сдержать смех.

— Затем она объявила карантин официальным, — добавила Кисмет. — У нас есть только те группы, которые сейчас работает в полевых условиях. Пока она, доктор Вансис и Отцы вампиров не убедятся, что инфекция не распространится.

— Просто потрясающе.

Я снова все повторила под хор тихих стонов других пассажиров. Мы не могли теперь рассчитывать на подкрепление, оружие, технологии. Это полный отстой.

— Как Вайят? — спросила я. От ее молчания дрожь пробежала по моей спине. — Джина?

— Ему быстро становится хуже, Эви. Температура подскочила на два градуса, как и кровяное давление. Несколько минут назад доктор Вансис ввел его в кому.

У меня зашумело в ушах. Я прижалась лбом к прохладному стеклу пассажирского окна и закрыла глаза. Это все казалось нереальным.

— Почему? — только и смогла выдавить я.

— Информация Ассамблеи была довольно бесполезной, — напряженным тоном объяснила Кисмет. — Пятьсот лет назад никто не проводил анализ на вирус, но его симптомы соответствуют тому, что происходит сейчас. Доктор Вансис объяснил это более подробно…

— Скажи своими словами.

— Он сказал, что вирус действует аналогично вирусу бешенства. Он провел кое-какие исследования и применил успешные методы лечения бешенства с использованием искусственной комы и различных лекарств, но поскольку на самом деле это не бешенство, это просто попытка наугад. Но он надеется, что кома уменьшит… повреждение мозга…

Я вздрогнула и сильно прикусила язык, чтобы сдержать поток гневной ругани.

— Из-за лихорадки, — закончила она.

— Каковы его шансы? — спросила я после минутного молчания.

— Не очень высокие. И если он выживет, шансы на то, что он останется тем же человеком…

— Не очень высокие.

— Да. Мне так жаль, Эви. Хотелось бы, чтобы у меня были новости получше.

— Мне тоже.

Я с трудом удержалась от желания потребовать от Бейлора отвезти меня обратно в Сторожевую башню, чтобы побыть с Вайятом. Но что я там смогу сделать? Смотреть, как он спит? Держать его за руку, пока лежит без сознания, как он делал для меня так много раз в недавнем прошлом? Этого не будет. Часть меня, которая все еще любила Вайята и которая никогда не переставала любить его, настаивала ехать к нему. Он оставался рядом, когда я умирала. И когда Вайят умер, я тоже была рядом с ним, и если бы он умер сегодня снова, исцеляющего кристалла от гномов, который вернул бы его мне, уже нет.

Но Сторожевая башня изолирована. Через три часа гремлины предоставят мне информацию. Если вернусь в Сторожевую башню, то, возможно, не смогу уйти снова, а это неприемлемо. Ведь так много других жизней зависят от того, найдем ли мы Уолтера Тэкери и его веселую банду оборотней. Долг превыше всего.

Черт возьми!

Кто-то в фургоне кашлянул. Думаю, я произнесла это вслух.

— Ты ничего не можешь здесь сделать, — ответила Кисмет, словно прочитала мои мысли.

Я не знала всех подробностей ее девятилетней дружбы с Вайятом. Просто знала, что они были близки, и все происходящее причиняло ей боль. Я ненавидела делиться своими страданиями с другими и в то же время рада, что она рядом.

— Знаю.

— Он будет не один. Я обещаю.

— Спасибо.

— Я не… Подожди секунду. — Я постаралась услышать, что говорят приглушенные голоса на том конце провода, чтобы не думать о том, как моя жизнь медленно катится по спирали вниз. Сначала Аврора и Ава, теперь Вайят. Не было…

— Стоун?

— Я все еще здесь.

— Нам позвонил Джеймс Рейлли. У него есть кое-какая информация, которую он должен передать вам, ребята, если вы сможете встретиться с ним.

Рейли. Это имя старалась не вспоминать за последние недели. Он был частным детективом, который появился в городе через несколько дней после моего воскрешения, задавая вопросы о Чалис Фрост и Алексе Форрестере. В конце концов, у него имелись свои мотивы, да и у кого их нет? И он знал о вампирах больше, чем следовало любому гражданскому.

Однажды я попросила Кисмет навести справки, и она дала мне информацию. Награжденный орденом детектив полиции западного побережья, он наткнулся на место преступления, в котором участвовали двое полукровок и чистокровный вампир, казнивший их. Дело исчезло вместе со всеми файлами, но Рейли никогда не забывал того, что видел. Его одержимость вампирами росла, и после скандального развода он уволился из полиции, получил лицензию частного детектива, а затем отправился в путь.

Рейли определенно произвел впечатление на Триады, когда появился в городе. Его не слишком вежливо задержали, допросили, а затем перевели к нам. После смерти начальства и прекращения нашего сотрудничества с полицейским управлением наличие частного детектива пригодилось. И он не задавал лишних вопросов. Я знала, насколько важно защищать свои источники информации. И пока Рейли передавал нам достоверные данные, я вела себя прилично. Но часто задумывалась, действительно ли он помогает нам так бескорыстно, как пытается показать, или у него имелись скрытые мотивы.

С другой стороны, я привыкла видеть заговоры и обман за каждым углом, так что, возможно, у меня просто паранойя.

— Когда и где Рейли хочет встретиться? — спросила я.

— В девять часов, в кофейне «Салли» на Черч-стрит.

— Я знаю, где это. — Я посмотрела на часы на приборной панели. У нас около двадцати минут. Куча времени с учетом нашего текущего местоположения. — Мы скоро будем на месте.

— Я дам ему знать.

— Если что-нибудь изменится…

— Я тебе позвоню.

— Спасибо, Джина. — Я убрала телефон и рассказала Бэйлору о нашей новой встрече, впервые осознав, что он остановился на стоянке мини-маркета.

— Ну, это уже кое-что, — отозвался он. — У меня тоже есть идея. Отэм, насколько хорошо у тебя обоняние?

— Лучше, чем у тебя, — ответила она, тряхнув каштановыми волосами. — Что бы ты хотел, чтобы я унюхала?

Сэндберг хмыкнул.

— Думаешь, сможешь уловить запах оборотней на старой стоянке «Сансет Террас» и отследить по нему, куда они потом направились?

— Думаю, что могу. Я хорошо унюхала ублюдков на стройке. Но мне придется выслеживать их в моем истинном обличье.

— Без проблем. Мы тебя высадим. Возьми Сэндберга и Карли, чтобы прикрывали твою спину. Пол, Стоун и я собираемся встретиться с Джеймсом Рейли.

Кофейня «Салли» была знакомым и популярным местом у охотников, которые раньше патрулировали участок Мерси. Одна из немногих точек, у которой хватало смелости оставаться открытой двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Это хорошее место, куда можно зайти за дешевой порцией еды и приличным кофе. Посетители занимались своими делами, и официантки делали то же самое.

Рейли уже ждал в дальней кабинке, неторопливо поедая блинчики с сиропом. В помятом костюме и галстуке он выглядел как низкооплачиваемый, перегруженный работой офис-менеджер. У него растрепанные вьющиеся волосы и простое, бесхитростное обаяние, которое располагало к нему людей. Увидев нас, он приподнял бровь и подвинулся, освобождая место.

К моему собственному изумлению, я села рядом с ним. Моя история его потрясла, и выражение его лица стало, пожалуй, единственной приятной вещью за весь день. Бэйлор и Пол уселись напротив нас, и тут же появилась официантка с кружками кофе.

— Ребята, вам нужны меню? — спросила она.

— Они возьмут блинчики, — заявил Рейли. — Блинчики здесь отличные.

— Звучит заманчиво, — сказал Бэйлор.

Официантка кивнула и отошла. Я насыпала сахар в кружку с кофе, не уверенная, что смогу съесть блинчики. Я была голодна, но мой желудок скрутился таким узлом, что вряд ли смогла бы побороть тошноту.

— Когда идет дождь, он льет, как из ведра, вы согласны? — спросил Рейли.

— Я бы сказала, что это мягко сказано.

Рейли кивнул, затем отодвинул тарелку с недоеденным блинчиком. Достал из-под столика папку из плотной бумаги и передал ее Бэйлору.

— Я тут поболтал с молодой леди из отдела по контролю за животными о недавних наблюдениях диких животных в городе. В частности, волков. И у нас, возможно, есть закономерность.

Бэйлор достал карту города, которую легко узнать из-за того, что реки Анжан и Блэк пересекались в центре, образуя единую реку, текущую на юг. Группа выделенных маркерами меток выделяла один конкретный район, и это был не Мерси-Лот, где традиционно происходило большинство паранормального дерьма.

— На окраине? — спросил Пол, поморщившись. — Серьезно?

Рейли кивнул.

— Возможно, о наблюдении волков в других районах просто не сообщалось, поскольку в определенных районах странные явления не являются чем-то необычным. Но за последние три месяца поступило шестнадцать отдельных сообщений о крупных собаках, похожих на волков, которые бродили по окраинам города. Сорок шесть сообщений за последние два года.

Аптаун был высококлассным деловым районом города, где находились музей современного искусства, библиотека на Четвертой улице, несколько крупных банков, дорогие квартиры, офисные здания, медицинские центры, рестораны, в которых подавали порции еды размером с серебряные доллары на огромных тарелках, и кампус государственного университета.

Тот же гребаный кампус, где преподавал Уолтер Тэкери еще пять лет назад, когда его жена превратилась в полукровку, а он слетел с катушек.

— Ты что, издеваешься надо мной? — спросила я.

Бэйлор внимательно изучил карту.

— Университет?

— Он прячет их у всех на виду. Он, вероятно, предполагал, что мы никогда не сочтем его настолько глупым, чтобы вернуться на свою старую территорию обитания.

— Очевидно, он был прав, — сказал Рейли.

— Значит, другие оборотни живут где-то в кампусе или поблизости от него? — спросил Бэйлор.

— Это одна из теорий.

— Ты в этом уверен?

— Или, возможно, Тэкери хочет, чтобы вы находились на этой стороне города, когда у него будут дела в другом месте.

— Нет. — Я покачала головой, уверенная, что на этот раз Тэкери просчитался. — Эти сообщения поступали в течение последних двух лет, задолго до того, как все пошло под откос. Он чертовски умен, но даже он не смог бы заглянуть на два года вперед.

— Думаешь, волки там? — спросил Бэйлор.

— Я думаю, что они живут где-то в непосредственной близости от университета. Однако это не значит, что там находится Тэкери.

— Потому что это было бы слишком просто, — невозмутимо ответил Пол.

Вернулась официантка и поставила передо нами три тарелки с блинчиками, каждая из которых была покрыта горкой тающего масла и взбитых сливок сбоку. Я уставилась на свою порцию, размышляя, разумно ли попробовать пару кусочков. Бэйлор потянулся за кувшином с сиропом и вылил на блинчики синюю вязкую массу.

— Они выглядят недостаточно взрослыми для посещения колледжа и жизни в общежитии, — сказала я, отрезав от горки кусок блинчика без масла. — Что еще есть поблизости?

Пол взял карту и, прищурившись, посмотрел на улицы верхней части города.

— Пара кондоминиумов, район исторических домов и два жилых комплекса находятся в нескольких кварталах отсюда.

— В квартирах и кондоминиумах меньше безопасности, больше видимости. Хорошее место для начала — исторический район. Деревья, задние дворы и тому подобное. — Я отправила в рот кусочек жареного теста. Он был в меру сладким и так хорош, как только может быть блинчик.

— Я так и думал, что ты это скажешь. — Рейли постучал пальцем по страницам, оставшимся в папке. — Я немного покопался в данных. Два дома зарегистрированы как достопримечательности, один — уважаемый отель типа «постель и завтрак», и восемнадцать зданий десятилетиями не переходили из рук в руки. Есть двенадцать возможных адресов.

Я схватила страницы и пролистала списки адресов. Кое-где были черно-белые фотографии, и все дома появились в продаже за последние шесть лет.

— Я не думаю, что нам могло повезти настолько, чтобы Тэкери взял ипотеку на свое имя.

— К сожалению, нет. Договоров аренды тоже нет.

— Тем не менее это хорошее начало. Спасибо.

Рейли улыбнулся поверх края своей кофейной кружки.

— Не за что, мисс Стоун.

10:15 утра

Поначалу казалось, что обыскать двенадцать домов не так уж и много. После двадцати минут, проведенных в фургоне, слушая, как Отэм и Сэндберг притворяются заблудившейся парой, которая ищет бабушкин дом, я была готова лезть на стены. Даже Бэйлор, обычно олицетворявший собой невозмутимое спокойствие, выглядел раздраженным отсутствием результатов.

Мы подобрали Сэндберга, Отэма и Карли после того, как они прошли по запаху оборотня восемь кварталов от пустыря, где он заканчивался на общественной парковке без камер видеонаблюдения. Это был тупик, а Фин все еще не видел движения на строительной площадке. Итак, Отэм и Сэндберг с их обостренным обонянием прогуливались по историческому жилому району Аптаун, который, по их словам, источал слабые запахи Лупы и денег.

Я и сама могла понять, что тут было дорого. Витражи в некоторых из этих домов, вероятно, стоили больше, чем я заработала бы за шесть месяцев с Триадами, хотя нам и платили мало, но все же.

— Дом номер семь, — скучающе сказала Отэм в наушник. — На этот раз говорить будешь ты.

Сэндберг пробормотал что-то неразборчивое. Мы припарковали фургон в квартале отсюда под величественным старым дубом, и он тихо работал на холостом ходу, пока они делали свое дело. Если в этом доме не обнаружиться ничего подозрительного, наша следующая остановка на несколько кварталов дальше. У нас около сорока пяти минут до того, как я должна ехать на встречу с гремлином на другой конец города.

Я поерзала на жестком сиденье. Две белки выскочили на улицу, побегали кругами, а затем вскарабкались на ближайшее дерево.

В наушнике тихо звякнул дверной звонок. Заскрипели дверные петли.

— Привет, простите, что беспокоим вас так рано, — весело произнес Сэндберг с идеальным южным акцентом. — Но мы с моей девушкой искали Черривейл Лейн, 756. Мой старый сосед по комнате женится, но вы на него не похожи.

— О, нет, дорогой, — ответила пожилая женщина. — Это Черривейл-Корт, 756. Я не знаю, где находится Черривейл-Лейн.

— Вот черт.

— Мне следовало догадаться, милый, — вставила Отэм, подыгрывая ему. — Ты говорил мне, что у Уолтера была куча младших братьев… О боже, ваш дом прекрасен. Я не могу представить, чтобы там жила кучка подростков.

— У нас в этом доме уже много лет не было мальчиков, — сказала пожилая леди. — Наши внуки живут со своими родителями в Европе. Мы видимся только раз в несколько лет.

Отэм сочувственно цокнула языком.

— Это ужасно.

— Да, но мы с моим Джеймсом прекрасно ладим. Соседские мальчишки ухаживают за двором и чинят то, что нуждается в починке.

Я немного выпрямилась, полностью сосредоточившись на разговоре. Даже Пол и Карли подвинулись вперед между сиденьями.

— Это замечательно, — продолжила Отэм. — Так приятно, когда дети помогают своим соседям.

— О, нет, дорогуша, они подростки. Им стоит учиться в средней школе, но один сказал мне, что их учат дома. Хорошие мальчики, очень вежливые.

— Хорошо, что они живут рядом.

— Да, где-то близко. Я не знаю на какой улице, но один из них, кажется, всегда в курсе, когда нам нужна помощь. Хорошие парни, особенно этот Дэнни. Он самый старший в компании.

Дэнни. Я подумала о мальчике-волке, который так тесно сотрудничал с Тэкери в прошлом месяце. Тот, которого я убила в учебном лагере. Логика подсказывала, что он был самым старшим и мог быть правой рукой Тэкери.

— Что ж, большое вам спасибо за уделенное время, мэм, — сказал Сэндберг. — Извините, что побеспокоили вас так рано.

— Ничего страшного, я все равно не спала. В моем возрасте нельзя спать после захода солнца. Вы двое берегите себя, слышите? В последнее время в этом городе происходят странные вещи.

Я хихикнула.

— Вы тоже берегите себя, — отозвалась Отэм.

Дверь со скрипом закрылась. Прошло несколько долгих мгновений, и мы слышали только звуки дыхания.

— Что ж, это было действительно полезно, — сказал Сэндберг. — Мальчики-подростки, которые все обучаются на дому и живут поблизости.

— Спасибо за краткое изложение, — произнес Бэйлор. — А как насчет запаха?

— Ничего нового, за чем мы могли бы следовать. И «поблизости» может означать эта улица или несколько улиц в любом направлении.

— Вряд ли мы могли получить у нее дополнительную информацию не вызвав подозрений, — заметила Отэм. — Более прямые вопросы показались бы странными.

— Нет, вы молодцы, — ответил Бэйлор.

— Это мило, босс.

Он закатил глаза.

— Продолжайте идти по списку, пока я отправлю обновленную информацию Астрид. Может быть, на этот раз изменим историю…

— Да, мы ищем соседа, который, по словам друга, хорошо работает во дворе, я поняла.

Мне нравилась Отэм. Она быстро соображала и хорошо импровизировала.

— Кто следующий? — спросил Сэндберг.

— Черривейл, 787, — подсказала я. — В следующем квартале.

— Потрясающе. Давай… Ты чувствуешь этот запах?

Бэйлор нащупал свой телефон.

— Он доносится оттуда, — сказала Отэм, и мы услышали топот ног.

— Не вступайте в бой, — предупредил Бэйлор.

— Берегись!

Из наушника послышалось рычание, хрюканье и крики. Бэйлор дернул рычаг переключения передач вниз и ударил ногой по газу. Я вцепилась в приборную панель обеими руками, от адреналина заколотилось сердце. Нож Фина я аккуратно засунула между бедром и сиденьем, и как только Бэйлор резко затормозил, схватила его и выскочила из фургона.

Нестриженая живая изгородь высотой по пояс окаймляла территорию когда-то дорогого дома, который теперь выглядел просто обветшалым. Карниз потрескался, краска облупилась, камни на дорожке были неровными и сломанными. Это один из немногих неухоженных домов, которые я видела в этом районе. И на его диком газоне происходило противостояния. Отэм лежала на земле, обеими руками зажимая кровоточащее горло и хватая ртом воздух. Черный волк размером с небольшую лошадь вцепился Сэндбергу сзади в шею, вонзив зубы достаточно глубоко, чтобы пустить кровь. Одно движение челюсти, и оборотень сломал бы Сэндбергу позвоночник.

Оборотень зарычал, и я, спотыкаясь, остановилась на полпути между ними и Отэм. Я скорее почувствовала, чем увидела, как Бэйлор, Пол и Карли приблизились ко мне сзади. На краткий иррациональный миг у меня перед глазами предстало видение, как Отэм и Сэндберг лежат в лазарете, такие же больные, как и Вайят. Но потом вспомнила, что они не были людьми, они терианцы, как и оборотни. Инфекция на них не подействовала бы.

— От вас, ребята, одни неприятности, — сказала я. Вокруг нас жужжали насекомые — мягкий аккомпанемент прерывистому дыханию Отэм. — Дэнни передает привет.

Волк снова зарычал, на этот раз громче. Сэндберг расширил глаза, вцепившись пальцами в траву. Громкий свист разорвал тишину, отразившись от домов вокруг нас, из-за чего источник звука невозможно было определить. Черный оборотень бросил Сэндберга и рванул в дальний конец двора.

Я бросилась в погоню, доверив остальным позаботиться о наших раненых. Волк помчался через высокую траву переднего двора, мимо старого дома и в еще более высокую траву заднего двора. Я бежала изо всех сил, адреналин не давал мне почувствовать жжение в ногах. Кто-то был позади меня, и я не стала тратить время или силы, оглядываясь через плечо.

Волк перелетел через заднюю изгородь в другой двор. Я никогда не бегала, прыгая через барьеры, но не остановилась и не притормозила. Просто прыгнула, надеясь, что не сломаю кость при приземлении. Моя нога зацепилась за край изгороди, и я упала на траву. Левая рука и ребра болели от падения, но я продолжала бежать. Каким-то чудом не порезала себя ножом. Крик сзади подсказал мне, что моему товарищу пришлось не намного лучше, чем мне.

Волк свернул налево, пересекая очередной задний двор по диагонали. Я сосредоточилась на нем, поэтому не обратила на того, кто кричал. Я гналась за взрослым оборотнем по историческому району средь бела дня с древним оружием Кони в руке. Объяснять это гражданским лицам не входило в мой список дел. Но я не хотела терять проклятого оборотня из виду.

И он быстро увеличивал дистанцию между нами.

Впереди маячил забор, на этот раз из цельного дерева и высотой не менее пяти футов. Я могла бы его перелезть, но потеряла бы при этом драгоценные секунды. Волк на всех парах помчался к забору.

Дерьмо, дерьмо, дерьмо…

В последний момент он резко повернул вправо и рванул в сторону переднего двора. Меня немного занесло, но угол поворота был широким. У меня горели легкие, а ноги от быстрого бега казались ватными. Впереди на улице стоял рабочий фургон простого белого цвета с открытой боковой дверцей. Из темного прохода выглядывало бледное лицо.

Черта с два!

Если волк сядет в фургон, мы снова их потеряем. В отчаянии я побежала быстрее.

Оборотень в кузове фургона вытолкнул на тротуар большой черный сверток размером с человека. Волк перепрыгнул через сверток и забрался в фургон, который отъехал от тротуара прежде, чем пассажир успел полностью забраться внутрь. Завизжали колеса, и запахло паленой резиной.

— Запомни номер машины! — закричала я так громко, как только могла, учитывая острую нехватку кислорода.

Пол промчался мимо меня. Я упала на четвереньки рядом со свертком, тяжело дыша и втягивая воздух в свои перегруженные легкие. Пот заливал глаза и стекал по спине, и я была благодарна, что съела за завтраком всего несколько кусочков блинчика, иначе, вероятно, прямо сейчас выблевала бы его обратно.

Черная простыня была перевязана эластичными шнурами. Ни одного влажного пятна, указывающего на кровь или раны, никакого движения. Кто бы ни был внутри, он не дышал.

Все еще пытаясь отдышаться, я потянулась к концу свертка, который больше всего напоминал голову, и начала развязывать шнур. Расслабив узлы, отбросила конец ткани. Широко раскрытые, пустые глаза уставились на меня со слишком бледного, слишком знакомого лица. Я поперхнулась воздухом.

Что-то засунули ему в рот. Я вытащила предмет дрожащими пальцами и развернула записку, написанную от руки.

«ЗА МОИХ МАЛЬЧИКОВ. ОКО ЗА ОКО».

Ярость захлестнула меня сильнее любого выброса адреналина. Слезы обожгли глаза, и дыхание перехватило.

— Стоун? — Пол подошел ко мне сзади, тяжело дыша. — Святое дерьмо, это?..

— Да.

— Он мертв?

Я кивнула, оцепенело потянувшись за телефоном. С трудом нащупала его, и мне удалось набрать номер быстрого набора. Я даже не знала, кому звоню, пока кто-то не взял трубку.

— Кисмет. — Когда я не сразу ответила, она спросила: — Стоун? Ты там?

— Нам нужна машина на… — Я понятия не имела, где мы находимся.

— Палмер Драйв, 840, — подсказал Пол.

— В восьмисотом квартале от Палмер Драйв, на окраине города.

— Что случилось? — спросила Кисмет.

— Тэкери прислал нам сообщение. Майкл Дженнер мертв.

Я сидела на ухоженной лужайке за тремя декоративно подстриженными деревьями рядом с мертвым другом, и это послужило прекрасным напоминанием о том, почему возмущалась, когда воскресла. Дженнер был высоким и жилистым парнем. Мы с Полом — нет. Нам вдвоем едва удалось перетащить завернутый в черное сверток с тротуара во двор по соседству

Мы не разговаривали. После моего звонка Кисмет я отключила звук на телефоне и игнорировала звонки. Помощь была в пути. Нам оставалось только ждать и горевать.

Первая машина едва не проехала мимо нас. Пол встал и помахал рукой, и машина остановилась. Все четыре двери открылись одновременно. Астрид, Маркус, Тибальт и Кайл выбрались наружу. Маркус все еще ходил в гипсе, но уже не прихрамывал. Над ним нависла грозовая туча ярости, такая же как и над Астрид с Кайлом. Дженнер был одним из них.

— А как же карантин? — тупо спросила я. Я ожидала, что Ассамблея пошлет кого-нибудь за пределы Сторожевой башни, чтобы забрать Дженнера.

— Мы с Бэйлором отменили решение, — сказала Астрид. — Ассамблея созывает экстренное заседание через полчаса, чтобы обсудить дальнейшие планы.

Маркус присел на корточки рядом с головой Дженнера и приподнял ткань. Он поморщился, затем нахмурился.

— Планы? — спросила я, сбитая с толку.

Астрид сверкнула глазами.

— Да, планы. Плохо уже то, что похитили членов Клана, но хладнокровное убийство спикера Ассамблеи можно рассматривать как акт войны. Если это решение будет принято, потребуется возмездие.

Точно так же, как в случае с резней на Сансет Террас. За гибель своих людей Финеас попросил Ассамблею казнить бывшего куратора Руфуса Сент-Джеймса, возглавлявшего опустошительный рейд. Только несколько сложных маневров спасли Руфусу жизнь много месяцев назад.

— Возмездие для Тэкери? — спросила я. — Становитесь в очередь.

— Я не думаю, что ты понимаешь происходящее, Стоун. Тэкери, возможно, действует в одиночку, но также пытается сохранить свою расу. Человеческую расу. Убийство Майкла Дженнера было больше, чем просто личным актом войны против терианцев. Это был поступок человека против терианцев.

У меня заколотилось сердце. Взглянула на Тибальта, который выглядел таким же несчастным, как я себя чувствовала.

— Ты хочешь сказать, Уолтер Тэкери, возможно, только что объявил войну людей против терианцев?

— Согласно нашим древним традициям, да. — Астрид выглядела такой же недовольной, как и Тибальт. — И если главный старейшина требует немедленного возмездия, мы должны следовать пожеланиям Ассамблеи.

— Что именно это значит? — спросил Тибальт.

— Это означает месть, — сказал Маркус. Он встал, позволив черной простыне упасть обратно на лицо Дженнера. — Это означает, что старейшина Данну может потребовать всё, что захочет, и если Ассамблея проголосует большинством голосов, его люди обязаны выполнить его требование, и мы не можем вмешиваться.

Холодок пробежал у меня по спине.

— Значит, если Ассамблея проголосует за то, чтобы казнить десять человек в отместку за смерть Дженнера, вы это сделаете? — спросила я.

— Тогда десять человек умрут от рук терианцев.

— Черт возьми.

— Вы тщательно осмотрели тело?

— Нет.

— Судя по цвету кожи и отсутствию трупного окоченения, я предполагаю, что он умер от большой потери крови.

Полукровки. Черт возьми.

— Ты видела?..

— Видимых следов укусов не было, но доктору Вансису придется осмотреть его, чтобы убедиться наверняка.

— Итак, Тэкери взбешен тем, что мы убили пару его оборотней, — заключил Тибальт, — и он скармливает самых ценных из похищенных им терианцев своим полукровкам. Это наша рабочая теория?

В этом сценарии было так много неправильных вещей, что я не знала, с чего начать. Это было столь же нелепо, сколь и совершенно логично. Мы провалили план Тэкери, и теперь он издевался над нами.

— Такова наша теория, — согласилась Астрид. — И это имеет смысл, учитывая то, что мы знаем об Уолтере Тэкери. Такой акт агрессии может, в зависимости от решения Ассамблеи, разрушить хрупкий союз, который мы создали между людьми и терианцами.

— И поскольку вампиры заняты борьбой с этой новой болезнью, — добавил Маркус, — наша Стража фактически разделена.

— Пока еще нет, — возразила я, резко тряхнув головой. — Сколько времени обычно требуется Ассамблее, чтобы принять решение по подобному вопросу?

— Это зависит от ситуации и от того, как старейшины на это посмотрят. Они пользуются большим уважением, и слова старейшины Данну будут иметь большую силу. Восемь голосов — большинство.

— Итак, мы говорим о днях? Часах?

— Учитывая тот факт, что другие члены клана исчезли одновременно с Дженнером, у нас мало времени.

Черт возьми.

— Мы пока не уверены, как умер Дженнер. Ассамблея все еще должна принять решение по этому запросу, и мы даже не знаем, каким оно будет, верно?

— Правильно.

— Мы также знаем, что оборотни живут где-то здесь, и, учитывая только что произошедшее, они, вероятно, не вернутся. Но если мы пошарим здесь, может, нам удастся найти их дом и какую-нибудь зацепку.

Кайл, который до этого момента хранил полное молчание, произнес:

— Я сделаю это. Моя истинная форма — динго. На первый взгляд, большинство людей принимают меня за обычную дворняжку.

Динго были красивыми животными, и однажды я видела Кайла в истинном обличье. Густой золотистый мех с белым налетом на лапах и груди и умная морда. Он действительно немного напоминал помесь золотистого ретривера и акиты.

— Отлично, — согласилась Астрид. — Отзванивайся каждые пятнадцать минут.

— Хорошо. — Кайл не стал терять ни секунды и начал раздеваться.

— Мы с Маркусом можем помочь пешком. Не думаю, что пара больших кошек останется незамеченной на этих улицах.

Я хмыкнула.

— А как же?..

Прежде чем успела спросить, за машиной Астрид притормозил служебный фургон. Из него вышли двое терианцев, которых я знала в лицо, если не по имени.

— Они заберут Дженнера обратно в Сторожевую башню, — объяснила Астрид.

— Мне нужно проехать через весь город, чтобы в ближайшее время встретиться с гремлинами, — заявила я.

— Возьми машину. И их. — Она указала на Пола и Тибальта.

— Прекрасно.

Кайл выбежал в середину группы и встряхнулся, его золотистая шерсть блестела в лучах утреннего солнца, а затем он фыркнул. Это был его способ сказать, что он готов идти. Астрид посовещалась с новой парой терианцев и бросила мне связку ключей от машины.

— Будь осторожна, — сказала она.

— Ты тоже, — ответила я. — И я сожалею о Дженнере. Он был хорошим человеком.

Она одарила меня долгим оценивающим взглядом.

— Да, он был таким.

Кайл тихо заскулил. Сначала я подумала, что это нетерпение, но как только посмотрела на него, стоящего лицом к северу и задравшего нос, поняла, что он взял след. Он целенаправленно принюхался, затем повернул голову и заскулил на Астрид, как бы спрашивая: «Ты чувствуешь этот запах?». Я ничего не чувствовала.

— Что-то горит, — сказал Маркус.

Вот черт.

11:10 утра

Примерно спустя пятнадцать минут позвонил Маркус и рассказал о пожаре. Тибальт сидел за рулем и впечатляюще мчался сквозь пробки в час пик даже со своим протезом. Я включила телефон на громкую связь, чтобы не пересказывать разговор.

— Дом был в одном квартале отсюда, через два от той пожилой леди, с которой вы разговаривали ранее, — сообщил Маркус, сквозь громкие голоса на той стороне линии. — Огонь был таким жарким и сильным, что чуть не уничтожил соседский дом. Пожарной команде оставалось только сдерживать огонь, чтобы он не распространился.

— Мы знаем, кому принадлежит дом? — спросила я.

— Да, и имени не было в твоем списке. Ты никогда не догадаешься, поэтому я даже не стану просить тебя пытаться.

Спасибо Богу за маленькие одолжения. Я была не в настроении играть в угадайку и сомневаюсь, что имелись другие желающие.

— Уинстон Зиглер, — сказал он.

Имя показалось знакомым, но я не могла вспомнить, откуда его знала. Пол спас меня от того, чтобы я не выглядела как идиотка, спросив:

— А кто он?

— Бывший заведующий кафедрой биологии в университете.

Ну конечно.

— Да ладно тебе, — воскликнула я. — Он работал там одновременно с Тэкери.

— Бинго.

— Как, черт возьми, Рейли упустил эту связь?

— Он ничего не упустил. Имени Зиглера не было на документах на дом. Это семейный дом его покойной жены под ее девичьей фамилией, так что, если бы Рейли не покопался поглубже во всех домах, он бы его не нашел.

Ладно. Это избавило меня от необходимости надирать ему зад за новую оплошность.

— Как ты его нашел?

Маркус фыркнул.

— Рейли — частный детектив, но он в городе всего несколько месяцев. Мои источники лучше.

— Значит, Уинстон Зиглер — наша единственная зацепка? — спросил Тибальт.

— На данный момент да, но это не очень хорошо.

— Почему?

— Астрид уже позвонила в университет. Мистер Зиглер уволился со своей должности…

— Три с половиной года назад? — догадалась я.

— Да. У него диагностировали редкий вид рака, и даже после лечения ему оставалось жить всего несколько лет. Он сказал коллегам, что унаследовал немного денег от недавно умершего родственника…

— Я даже знаю от кого.

— …и хотел попутешествовать по миру перед смертью.

— Итак, Зиглер доживает свои последние дни где-то на круизном лайнере, в то время как старый приятель использует его дом для выращивания оборотней.

— Похоже на то.

— Значит, Зиглер — это тупик?

— Не совсем. Вероятно, кого-то назначили ответственным за содержание дома, пока Зиглер в отъезде. Мы с Астрид собираемся нанести визит семейному адвокату и послушать, что он скажет.

Это хоть что-то, чем большой жирный ноль, который был у нас всего несколько минут назад.

— Эй, — сказала я, — есть новости об Отэм и Сэндберге?

От тишины у меня упало сердце.

— С Сэндбергем все будет в порядке. Отэм продолжает бороться. Доктор Вансис сделал все, что мог.

— Они не заражены?

— Вирусом оборотня? Нет. Известно, что их укус никогда не влиял на других терианцев.

Я глубоко вздохнула, радуясь хорошим новостям.

— Хорошо, спасибо.

Через несколько минут мы прибыли на территорию старого завода. Полицейская лента рваными клочьями пересекала главную парковку. Обломков почти не осталось, только почерневший стальной каркас. Тибальт припарковался в нескольких ярдах от бокового входа и поставил машину на холостом ходу. Он взглянул на меня, высоко подняв бровь.

Я тоже посмотрела на него, вспоминая последний раз, когда мы оба были в этом конкретном месте, и взрыв, уничтоживший здание.

— Ладно, — сказал Пол сзади, — что я пропустил?

— Ничего, — одновременно ответили мы.

— Ждите здесь, — добавила я.

В воздухе пахло газом. Я шла по заполненным водой выбоинам, полностью уверенная, что за мной не наблюдают. У охотников хорошо развитая интуиция, а моя сейчас молчала. Тэкери всю ночь был на шаг впереди нас. Возможно, на этот раз удача на нашей стороне.

Две стальные колонны, возле которых я стояла, когда-то были боковым входом. Я медленно повернулась. На стоянке тихо, никаких признаков гремлина, с которым я должна встретиться.

Я слегка подпрыгнула, когда он появился с другой стороны опорной балки, сжимая в руке сложенную бумажку. Он полз на четвереньках, низко пригибаясь к земле. Гремлины не очень любили дневной свет и, вероятно, чувствовали себя незащищенными, выходя на улицу днем. Я позволила ему приблизиться ко мне.

Гремлин уронил сложенный листок к моим ногам, затем медленно попятился назад, пока не спрятался в тени. Я схватила листок и развернула рисунок, изображающий волнистую букву «Y» с парой точек тут и там. Нет, не букву «Y», а карту реки. Три красные точки усеивали область, которая, вероятно, была участком Мерси-Лота. Одинокая черная точка находилась очень, очень близко к нашему текущему положению.

Я перевернула рисунок.

— Можешь объяснить?

Гремлин указал узловатым когтистым пальцем на бумагу.

— Красный. Много зараженных. Черный. Люди-животные.

— Люди-животные?

Что, черт возьми, это значило?

— Заключенные.

У меня бешено заколотилось сердце.

— Оборотни? Терианцы? Черной точкой указаны терианские пленники?

Потребовалось время, чтобы он понял мои слова.

— Да.

— В черной точке есть зараженные?

— Да.

— Это где-то вдоль Черной реки, верно? Доки?

— Да. Сидеть на воде.

Гремлины были существами абсолютно буквальными. Я покопалась в собственном словаре, чтобы выяснить, что это означало.

— Место, где находятся захваченные терианцы, плавает по реке?

Он подмигнул мне. Я воспринял это как «да», что, вероятно, означало лодку. В некоторые действующие доки заходили грузовые суда. Несколько ржавых, заброшенных кораблей пришвартованы тут и там, постепенно становясь частью постоянного ландшафта набережной, и вполне вероятно, что там можно было спрятать десятки полукровок.

Токен говорил о ветре в стенах, описывая место, в котором его держали в заключении. Я сознательно не вспоминала о пропавшем гибриде гоблина и человека уже несколько недель. Он пытался убить меня, затем помочь мне, только для того, чтобы исчезнуть, и за последние два месяца о нем ничего не сообщалось. Если бы наш первоначальный план сработал, как ожидалось, он мог бы привести нас к этому месту давным-давно. Слишком много если.

— Спасибо, — сказала я. — Это более чем стоит той цены, которую я заплатила.

Гремлин кивнул, затем повернулся и скрылся из виду. Я уставилась на карту в дрожащих руках. Это был прорыв, в котором мы нуждались. Мое отчаяние найти похищенных терианцев до того, как погибнет еще кто-нибудь, угрожало взять верх над здравым смыслом. Я хотела броситься в доки и причинить вред всему, что там было. Но если это сделаю, то умру. Или меня снова похитят. Скорее второе, чем первое.

Черт возьми.

Я побежала обратно к ожидавшей машине. Тибальт выглядел так, словно готов был лезть на стены. Когда скользнула обратно на пассажирское сиденье, выражение его лица сменилось с задумчивого на любопытное.

— Есть хорошие новости? — спросил он.

— Отличные новости.

К тому времени, как мы с Тибальтом вернулись в Сторожевую башню двадцать минут спустя, произошли две вещи. Позвонила Астрид и потребовала созвать в полдень в Боевой комнате всех свободных командиров отделений. Благодаря моей информации полученной от гремлина меня пригласили, но она не дала ни малейшего намека на то, что узнала от адвоката Зиглера. Мне сказали, что Ассамблея старейшин кланов официально провела экстренное заседание, обсуждая, что следует предпринять в связи с убийством Майкла Дженнера.

Я передала карту Тибальту, чтобы он отнес ее Оперативный отдел. Люди поумнее меня могли бы отправиться на набережную Блэк-Ривер и поискать цель. Я могла только назвать место, где содержались терианцы, и возможную штаб-квартиру Тэкери. Мое любопытство относительно состояния Айлин и ее собратьев-вампиров отошло на второй план по сравнению с моим желанием увидеть Вайята, поэтому я проигнорировала вопросы, которые мне задавали и отправилась в лазарет.

Доктор Вансис был в комнате Вайята, делая пометки в карте и загораживая обзор. Он поднял голову, удивленно изогнув брови.

— Мисс Стоун, — сказал он.

— Привет. — Я с раздражением отметила, что в комнате только мы. — Где Джина?

— В туалете. Она скоро вернется.

Я обошла кровать, впервые по-настоящему рассмотрев Вайята. Его кожа покраснела от лихорадки, различные трубки и провода были ужасным напоминанием о том, что Вансис ввел его в кому, пытаясь спасти. Он был таким неподвижным. Даже во сне Вайят всегда шевелился. Сейчас он выглядел мертвым, как и тогда, когда умер у меня на руках в горах к северу от города.

— Я делаю, что могу, — произнес Вансис, — но почти ничего не известно о том, как вирус взаимодействует с физиологией человека. Никто не видел подобного столетиями.

Я дотронулась до прохладной руки Вайята, крепко сжала ее в ладонях, надеясь хоть немного согреть.

— Что вы знаете о бешенстве, доктор Вансис?

— Оно поддается лечению, если начать процесс на ранней стадии. Однако этот вирус действует скорее как бешенство, которое осталось незамеченным и попало в мозг. Как только болезнь достигает этой стадии, начинается воспаление мозга, которое часто приводит к летальному исходу.

Вансис повернулся, словно собираясь уходить, затем остановился в дверях.

— Я знаю, что сейчас это слабое утешение, мисс Стоун, но оборотни живы и здоровы, и все, что мы узнаем о болезни мистера Трумэна, может помочь нам вылечить следующего человека, которого они заразят. Если нам повезет, это единственная жизнь, которую мы потеряем из-за них.

Это единственная жизнь, которую мы потеряем. С практической точки зрения, это хорошие новости. Но мысль о том, что я потеряю Вайята из-за укуса оборотня, разбивала мое сердце на острые, ледяные кусочки. Я не хотела быть прагматичной или смотреть на картину в целом. Это Вайят, черт возьми, и я хотела, чтобы он жил.

Вансис ушел, а я уселась на краешек кровати у руки Вайята.

— Привет, — сказала я. — У нас хорошие новости. Возможно, Аврора, Джозеф и Ава будут дома к ужину. Я хочу, чтобы ты был там, когда мы привезем их домой.

Я так сильно этого хотела, что моя грудь заныла.

Или дело в непролитых слезах?

— Я идиотка. Ты знал это? — Я почти видела, как он кивает мне с дразнящей улыбкой. — Конечно, ты знаешь это. Но я все равно собираюсь поделиться с тобой этим маленьким прозрением. Большую часть своей жизни я думала, что любовь — это ложь, которую показывают в кино. В реальной жизни люди причиняют друг другу боль и уходят, а ты просто собираешь осколки для следующего человека, который приходит, чтобы снова причинить тебе боль. Но давай посмотрим правде в глаза. Мои образцы для подражания — отстой.

Я никогда не хотела влюбляться. Ни до своей первой смерти, ни после, но, думаю, не нам решать, кого мы любим. Но и бывшая я, и та, что в новом теле, люблю тебя. Я люблю тебя. Я не так часто говорю это, но мне нравится думать, что ты поверил мне, когда это сказала. — У меня перехватило дыхание, глаза защипало от слез. — Я не хотела любить тебя, но все равно люблю. И думаю, что, наконец-то, повзрослела и поняла, что влюбленность не дает гарантии, что мы не причиним друг другу боль. Но даже когда мы это делаем, то не сдаемся. Мы исправляем это. С Тэкери я была трусихой и не хотела, чтобы ты видел мою трусость. Я не хотела признавать, что проявила слабость. Что оказалась слабой с Феликсом. Легче было оттолкнуть тебя, чем говорить об этом. И я очень сожалею.

Слезы капнули на мою руку. Я не стала вытирать соленые капли. Мне было все равно, кто увидит, как я плачу.

— Мы флиртуем со смертью каждый божий день. Она всегда поджидает за углом, Вайят, чтобы забрать одного из нас. И я не могу позволить смерти и дальше управлять моей жизнью. Больше нет. Любовь не делает меня слабой, Вайят, теперь я это знаю.

Перед глазами стояли образы Вайята, Алекса и Фина, Авроры и Авы, даже Джесси и Эша, напоминая мне о людях, о которых я заботилась и любила. Некоторых потеряла, за других все еще боролась, несмотря ни на что.

— Любовь делает меня сильнее. — Я рассмеялась и, всхлипнув, вытерла нос рукой. — Это звучит как текст из гребаной поздравительной открытки. Но теперь у меня есть нечто более могущественное, за что я могу сражаться, чем просто честь и незнакомые невинные люди. Теперь я знаю, что в любви есть настоящая сила. — Я прижалась лбом к его лбу, ощущая жар, слыша аппарат, который измерял его дыхание, монитор, который отсчитывал удары его сердца. — Я просто надеюсь, что не поняла это все слишком поздно.

Я посидела так некоторое время, притворяясь, что Вайят чувствует мое присутствие и может впитывать мою силу. Я сидела, пока у меня не заболела спина и шея, и мне пришлось выпрямиться. Вайят не пошевелился, да я и не ожидала этого.

— У меня назначена встреча, — сказала я. — Надеюсь, что она поможет составить план, включающий разведку, вторжение, эвакуацию и уничтожение большого количества врагов.

— Это было в некотором роде поэтично, — произнес Майло.

Услышав его голос, я вскочила с кровати и рявкнула:

— В следующий раз кашляни или еще как-нибудь дай о себе знать.

Он прислонился к дверному косяку, засунув руки в карманы. Он был бледный и буквально кипел от нерастраченной энергии: ярости, горя, разочарования. Майло хотел быть на поле боя, частью решения проблемы, а не оставаться позади из-за пулевой раны.

— Все жужжат о добытой тобой информации и гадают, откуда ты ее взяла, — добавил он.

Я моргнула. Я не просила Тибальта, Астрид или кого-либо еще в отряде Бэйлора держать моих информаторов в секрете. Но они все же это сделали. В Триадах мы часто действовали по принципу «не спрашивай и храни секреты», когда дело доходило до получения информации. Чем больше людей знали о ваших информаторах, тем меньше вероятность, что вы получите полезную от них информацию. Приятно видеть, что это правило все еще действует.

— Неважно где. Главное, чтобы она была полезной, — ответила я.

— Я знаю, но терианцы не привыкли так работать. Я высказал мысль, что ты, вероятно, получила информацию от гремлинов.

— С чего ты взял?

Он слегка пожал плечом.

— Шелби мне не поверила. Фелия, с которой он был, подумала, что это нелепая идея. Потому что гремлины — мерзкие маленькие существа, которые не помогают никому, кроме самих себя.

Я чуть не рассмеялась. Очевидно, не только люди имели скрытые предубеждения против других рас. Вспомнив бурную реакцию Фина на запах мочи гремлинов, я предположила, что терианцы и гремлины нечасто пересекались.

— Так ты именно к ним ходила, верно?

— Да, — сказала я. — Да еще и с Тибальтом.

— Как это было?

— Ностальгия замучила.

— Часто когда ты рядом, что-то взрывается.

Резкий ответ замер у меня на языке. Он прав. Первая квартира Руфуса, фабрика картофельных чипсов, полукровка на больничной парковке, Феликс…

— Это правда, — сказала я. — Мне жаль, что тебе пришлось увидеть, как это случилось с Феликсом.

Майло нахмурился.

— Феликс умер две…

— Я знаю, он умер две недели назад. Но от этого видеть, как взрывается его тело ничуть не легче, верно?

Как и мне было тяжело выстрелить Алексу Форрестеру в затылок. У убитого мной полукровки было лицо человека, о котором я когда-то заботилась. У полукровки, который взорвался в нашей тюрьме, — лицо человека, о котором Майло когда-то заботился. Любил.

— Да, тяжело, — согласился Майло. — По крайней мере, сейчас он обрел покой.

— Но ты нет.

— Нет. Даже близко. — Он стиснул зубы, казалось, собираясь добавить что-то, затем тяжело сглотнул. — Джина попросила меня остаться здесь во время собрания.

Вероятно, уже чертовски близко к полудню.

— Спасибо, что посидишь с ним.

— Все равно заняться больше нечем.

— И все же.

Он кивнул. Майло казался таким уставшим, намного старше своих двадцати лет. Я еще раз крепко сжала руку Вайята и затем ушла.

В Боевой комнате собрались не только командиры отделений, но и все бывшие кураторы, горстка бывших охотников и немало более высокопоставленных членов терианского населения вместе со своими командирами отделений. Только вампиров не было, которые застряли в карантине.

У дальней стены один куратор выделялся среди толпы, и не только потому, что он сидел, в то время как остальные стояли. Руфуса Сент-Джеймса не раз приглашали присоединиться к нам в качестве члена оперативного штаба. Его опыт куратора бесценен, и он обладал потрясающим тактическим складом ума. Его старая Триада была такой же сильной, как и моя, пока их всех не убили, а его чуть не убил полукровка, покалечив.

Кажется, правду говорят, что грандиозный кризис объединяет людей, потому что Руфус был здесь, тихо болтая с Невадой, Шарпом и Тибальтом.

Он пристально наблюдал за моим приближением, изучая явные признаки моего небольшого нервного срыва.

— Как он? — спросил он.

— Умирает, — ответила я, не в настроении приукрашивать правду. Если только у Тэкери не припрятано лекарство в рукаве. Мне просто нужно сначала найти ублюдка.

Руфус медленно кивнул и моргнул.

— Учитывая все происходящее, я подумал, что могу быть здесь чем-то полезен.

— Мы говорим это уже несколько недель, приятель, — встряла Невада.

— Внимание, народ, — сказала Астрид, и ее голос эхом прокатился по переполненному залу. — Давайте начнем. — Она стояла во главе длинного стола для совещаний, белые доски позади нее были покрыты неровными письменами. Ноутбук открыт, и свет проектора падал на единственную свободную часть доски. Бэйлор и Финеас окружили ее с обеих сторон, Джина и Маркус были рядом. Все повернулись к ним, и разговоры в комнате прекратились.

Такой взволнованной Астрид я еще никогда не видела. Длинные черные волосы наспех заплетены в небрежную косу, одежда мятая и грязная, а на шее все еще виднелась полоса сажи. Тень ее истинной сущности была под поверхностью, подергивая хвостом, горя желанием поохотиться и наказать.

— Я сомневаюсь, что кто-нибудь еще не слышал новости, — продолжила она, — но на всякий случай, если вы прятали голову в песок последние двенадцать часов, вот краткое изложение. Во-первых, сегодня вечером был схвачен полукровка, которого доставили для допроса, а несколько часов назад он взорвался изнутри. Целью этого взрыва было заразить наших товарищей-вампиров неизвестным вирусом. Поэтому все вампиры находятся в карантине до дальнейшего уведомления.

Во-вторых, семеро терианцев были похищены из своих домов, и подтверждено, что к этому причастны разыскиваемый человек Уолтер Тэкери и несколько оборотней. По крайней мере, еще трое оборотней в настоящее время на свободе. И возможно, их еще больше. — Она сделала паузу, облизнув губы. — У нас есть рабочая теория о том, почему они так долго оставались скрытыми от нас.

Они действительно кое-что выяснили у адвоката, и судя по выражению лица Астрид и по тому, как Маркус выпрямился, это не очень хорошие новости.

— В-третьих, — добавила она, — угроза, которую оборотни представляют для людей. Ни один укус другого терианца в прошлом не оказывался заразным для человека. Но оборотень является исключением, и их укус заразен. Один из наших сейчас борется за свою жизнь с вирусом, поэтому предупреждаю присутствующих здесь людей: не позволяйте им кусать вас. На данный момент лекарства нет.

В-четвертых, мы знаем, с чего начать поиски Тэкери, пропавших терианцев и всех полукровок, за которыми охотились последние две недели.

По комнате пробежал шепот. Очевидно, этот лакомый кусочек еще не разошелся по толпе.

Бэйлор выступил вперед, и внимание переключилось на него.

— По достоверным данным, наша цель находится на набережной Блэк-Ривер, примерно между Уэст-Честнат-стрит и Коттедж-Плейс. — Он коснулся клавиатуры ноутбука, и появилось спутниковое изображение этого участка реки. — Наше исследование сузило область поиска до трех возможных местоположений. Первое — старое здание судоходной компании «Нездешний».

Он щелкнул кнопкой еще раз, и на стене мигнула фотография четырехэтажного здания из белых цементных блоков в сто ярдов длиной и неизвестно, насколько шириной. Оно вплотную подходило к реке, видимая стена уходила прямо к воде и к останкам старого пирса. Я мысленно вычеркнула это место из своего списка. Слишком устойчиво, никаких раскачиваний, о которых упоминал Токин.

— Размер и местоположение «Нездешнего» делают его нашей наиболее вероятной целью, — продолжил Бэйлор. — Вокруг здания большая парковка, и в настоящее время соседние здания не пустуют. Вторая возможность, к северу от «Нездешнего». Это пристань Снайдера.

Я оживилась, когда он переключил изображение. Я знала этот район, несколько раз охотилась там в мой первый год в Триадах.

Пристань вырезана в естественном изгибе реки. В ней восемь причалов, по шесть причалов в каждом, и лодочный сарай, закрепленный на берегу. По словам людей, знающих местную историю и неравнодушных к ней, это было оживленное место для местных жителей, которые хотели отправиться на реку порыбачить или просто покататься на новеньких лодках. Примерно сорок лет назад, когда загрязнение не позволило рыбе добраться до этого участка Черной реки, и пристань закрылась.

На текущем спутниковом снимке видно кладбище лодок: быстроходные катера, небольшие яхты, несколько понтонных лодок, даже несколько рыбацких. Нигде здесь не могли скрываться дюжина полукровок и похищенные терианцы.

— К югу от «Нездешнего» находится третья возможная цель — старый паромный порт Блэк-Ривер.

Как только появилось фото, в моей голове вспыхнула лампочка. До тех пор, пока около шестидесяти с лишним лет назад не был достроен мост Уортон-стрит, единственным способом пересечь Черную реку с севера была паромная переправа. На пике эксплуатации находились три судна — два пассажирских и одно грузовое. Каждое судно имело три уровня, исключая верхнюю палубу и нижнюю машинную палубу. Палуба на уровне пирса пассажирских судов вмещала до сорока транспортных средств и до пятисот пассажиров, находящихся на ногах, все внутренние помещения, за исключением кормового балкона. Грузовой паром ходил около десяти лет после закрытия пассажирских линий, но теперь все три судна постоянно стояли на якоре в старом порту. Кто-то ненадолго попытался превратить порт в музей, но проект быстро сошел на нет. Одну лодку пару лет перестраивали под ресторан морепродуктов, но дело так и не пошло, потому что он находился в центре в основном заброшенной промышленной части города, где просто не было движения, необходимого для поддержания любого реального бизнеса.

Это было абсолютно идеальным местом.

— Дневное время не идеально для разведки, но у нас нет времени, — сказала Астрид. — Мы подберемся так близко, как сможем, с помощью оборудования для наблюдения на суше, но у меня есть несколько добровольцев из клана Пинния, которые собираются у реки.

Оглядела комнату, и, конечно же, большинство людей выглядели такими же невежественным, какой я себя чувствовала. Бэйлор тихо кашлянул.

Астрид поджала губы, не в восторге от того, что позволила еще одной частичке информации выскользнуть наружу.

— Их истинные формы — тюлени. Они смогут передвигаться незамеченными.

Оборотни-тюлени. Супер. Еще один из четырнадцати кланов, название которых я наконец узнала. Несмотря на то, что Ассамблея проповедовала сотрудничество, они все еще любили держать некоторые вещи при себе.

— Я хочу, чтобы четыре команды были готовы к отправке через тридцать минут, — продолжила она. — Три — тактические передовые группы, по одной экипированы и проинструктированы для каждой конкретной цели. Четвертая команда — подкрепление для тех, кто найдет приз. Маркус останется и будет руководить операциями отсюда. Я, Финеас и Бэйлор возглавим три передовые группы. Кисмет возглавит резервную группу.

— Есть добровольцы?

За исключением Руфуса, все в комнате подняли руки. Я почувствовала гордость при виде того, как люди и терианцы объединились в преодолении этого кризиса. Несколько недель назад я не ожидала такое увидеть.

Губы Астрид дрогнули.

— Хорошо. Через пять минут я подготовлю задания.

Я встретила пристальный взгляд Фина с другого конца комнаты, эти ярко-голубые глаза сверлили дыру у меня в голове. Он одними губами произнес слово «паром».

Я кивнула.

Пришло время вернуть его семью.

Толпа разошлась, большинство народа вышло из комнаты, чтобы подождать в холле. Я загнала Бэйлора в угол после того, как почти все ушли.

— Что вы узнали от семейного адвоката? — спросила я.

Его напряженный взгляд стал еще более хмурым.

— Пока ничего такого, чем Астрид хотела бы поделиться со всеми.

— Я нема как рыба.

— Имуществом Зиглера управляла «Джонсон и Кроу», одна из старейших юридических фирм в городе. Всего два партнера, но они управляют многими богатейшими семьями, и их партнеры подобраны вручную, обычно со связями. Включая младшего юриста, которому поручили содержание дома Зиглера. Он приходил раз в неделю поливать комнатные растения, следить за газоном и забирать почту. И, очевидно, она знала, что там живут семь подростков-оборотней, потому что это было бы чертовски трудно не заметить.

Ого.

— И кто она такая?

— Ее зовут Эдвина Фэйр.

— Серьезно? — Это самое нелепое имя, которое я когда-либо слышала. Ладно, может, и не когда-либо, но оно определенно занимало место в чарте.

— Да.

Но не по этой причине Бэйлор выглядел так, будто только что съел лимон.

— И?

Он взглянул на нескольких человек, задержавшихся в комнате, затем взял папку со стола для совещаний. Достал глянцевую фотографию.

— Знакомься, Эдвина Фэйр, — и протянул снимок мне.

Сначала я уставилась в сверкающие голубые глаза. Потом заметила ярко-рыжие волосы, красивую широкую улыбку. По моей спине пробежала дрожь. Я знала эту женщину. Я разговаривала с ней несколько раз, только в ее теле была другая.

Эдвина Фэйр была человеческим аватаром Амалии, королевы эльфов и лидера Совета фейри. Однажды она дала убежище мне и Вайяту. Она открыла нам свой дом, рассказала секреты о Первом разрыве и двери, которую защищал ее народ. Она помогла создать Триады десять лет назад. Она отдала оборотней Уолтеру Тэкери.

Когда-то она была нашим союзником, и теперь у нас неоспоримое доказательство того, что она работала против нас все это гребаное время.

Наша команда была готова выступить через двадцать минут. Пункт назначения — паромный порт Блэк-Ривер. Финеас, я, Тибальт, Кайл, Шелби и Пол Райан были в штурмовой группе. Я не знала, что чувствовать по поводу того, что снова начну работать с Полом, но он помог, когда мы нашли тело Дженнера. С каждым днем он нравился мне все больше, хотя старалась это предотвратить. Я пыталась заполучить Джексона в нашу группу, чтобы он мог сражаться за свою пару, но Астрид отклонила просьбу. Думаю, она не хотела, чтобы все, кто имел личный интерес, находились в одной команде.

За свою карьеру я дважды охотилась в паромном порту, Тибальт — трижды. Все охоты были связаны с гоблинами, а не с полукровками. И по дороге к реке мне пришло в голову, что активность гоблинов в последнее время незначительна. После битвы при Олсмилле почти три месяца назад мы почти о них не слышали. Я не хотела смотреть дареному коню в зубы, но это затишье меня немного беспокоило. Гоблины не были хитрыми созданиями.

У каждого человека при себе больше оружия, чем обычно. По два пистолета у каждого, один основной и один запасной. Четыре обоймы с пулями: две обычные и две новой разновидности, заправленные настоем чесночно-лукового масла. Последнее не сильно затормозит оборотней, но было бы чертовски болезненно для полукровок, это для них как яд. Наш доступ к антикоагулянтам сократился после разрушения лаборатории в учебном лагере. Наконечники для пуль были нашим первым прогрессом сотрудничества с вампирами над эффективным оружием против их вида.

Меня очень удивило, когда Айлин предложила такие пули.

У нас также имелось множество другого оружия, на любой вкус. У Тибальта на протезе руки виднелось устрашающее крепление для лезвия. К разным частям моего тела прикреплены три зазубренных охотничьих ножа, а также пара серебряных палочек для еды спрятаны в волосах. Пол предпочитал кастет и алюминиевую бейсбольную биту. Очевидно, у него развилась привычка избивать своих жертв твердыми предметами.

У Кайла и Шелби только по одному пистолету у каждого, которые они, скорее всего, отдадут нам, когда примут свой истинный облик. Я никогда не видела, как Шелби превращается, и, зная, что он белый медведь, мне не терпелось увидеть реакцию полукровок, когда они впервые его увидят.

У Фина на поясе клинок Кони.

Мы изучили несколько фотографий, а также литературу Исторического общества, к которой прилагалась подробная карта порта. Вокруг терминала возведен забор из сетки-рабицы от вандалов, но вокруг заросшей сорняками парковки не принято никаких мер безопасности. Единственный причал из цемента и стали выступал из берега прямо перед терминалом, его алюминиевая крыша выкрашена той же выцветшей синей краской, что и сами паромы. Все три парома поставлены на якорь в ряд — один к югу от дока и два к северу.

По приказу Астрид все штурмовые группы должны были занять позиции не ближе, чем в одном квартале от нашей цели, разработать предварительный план атаки, а затем ждать дальнейших указаний. Как только Маркус получит весточку от разведчиков Пиннии, он передаст информацию и мы начнем. Тэкери мог быть в любом из трех потенциальных целей, и нам нужно было быть готовыми атаковать их все одновременно. Хотя готова поспорить на свои исцеляющие способности, что он на паромном терминале.

Кайл вел наш внедорожник по городу. Пол ехал на пассажирском сидение, а мы с Фином заняли два средних сиденья, Тибальт и Шелби устроились сзади. Участок Мерси сменился промышленным районом, который тянулся вдоль восточного берега Черной реки. Дешевые многоквартирные дома уступили место предприятиям и складским помещениям. В квартале от места назначения Кайл нашел переулок между двумя полуразрушенными кирпичными строениями, одно из которых когда-то было пожарной частью, и припарковался.

— Паромы почти полностью закрыты, за исключением нижней палубы для автомобилей, — сказала я. — Если закрыть окна на верхних уровнях, то освободится много пространства.

— Согласен, — отозвался Фин.

— Может, его вообще нет ни на одном из паромов? — спросил Тибальт.

— Сомневаюсь, если только он не нашел способ путешествовать под водой. Терминал заброшен, но все еще в пределах видимости улицы и перекрестка.

— А как насчет этого защищенного места? — спросила я, указывая на крытый пирс между паромом на юге и двумя на севере. — Если он в лодках с обеих сторон, то может использовать этот тент в качестве прикрытия, чтобы перемещаться между паромами. К тому же у них самый прямой доступ к суше.

Фин кивнул.

— Значит, они — наши главные цели.

Пол поерзал на переднем пассажирском сиденье.

— Вы действительно убеждены, что Тэкери прячет здесь полукровок?

— Да, — одновременно сказали мы с Фином.

— Ты же не сорвешься из-за личных обид? — спросил меня Фин, и я пожала плечом.

— Возможно, но я давным-давно научилась доверять своим инстинктам в подобных вещах.

— Бэйлор думает, что они в «Нездешнем».

— Возможно, это и так, если бы один из маленьких научных проектов Тэкери не сказал мне, что место, где его держали, колыхалось словно на воде, — объяснила я.

Пол нахмурился.

— И ты не поделилась этой информацией?

— Тогда мы не были бы здесь первыми.

Он открыл рот, словно собираясь возразить, затем закрыл его, криво улыбнувшись.

— Итак, если они на двух лодках, как мы войдем?

Я взглянула на Фина, уверенная, что мы думали об одном и том же. Мы оба хотели сначала забрать терианцев. Как только Тэкери поймет, что его нашли, он, скорее всего, убьет их всех. Несколько недель назад этот человек окончательно рехнулся, и сейчас я бы не стала его недооценивать.

— Я могу подняться на борт в своем истинном обличье, — сказал Фин. — Я достаточно мал. Как только узнаю, на какой лодке мои люди, мы сможем лучше разработать план.

— У Тэкери наверняка есть разведчики, наблюдающие за землей и воздухом. И он объяснит им, как выглядит скопа.

Он медленно, нарочито моргнул, затем потянулся через заднее сиденье за спортивной сумкой. Порывшись внутри, он достал баллончик с черной краской.

— Они могут не заметить меня, если я не буду выглядеть как скопа.

Тибальт усмехнулся.

— Это чертовски гениально.

— Краска из баллончика? — Я взяла баллончик у Фина, как будто никогда раньше его не видела. — Ты хочешь, чтобы я покрасила тебя?

— Да, — сказал Фин.

— В черный?

— Да.

— Ладно. — Мне в голову пришла странная мысль. — Если я покрашу твои перья из баллончика, ты все еще будешь раскрашен, когда перекинешься обратно?

Он открыл рот, чтобы ответить, но затем замер с открытым ртом и моргнул.

— Понятия не имею. Но если это даст возможность попасть на борт, мне все равно.

— Ладно.

— Значит, мы не ждем информации от Пиннии? — спросил Тибальт.

— Зачем беспокоиться? — сказал Кайл, впервые вступая в разговор. Его возлюбленная была где-то там. Я даже не могла представить, что творилось у него в голове, когда он бросил на Фина напряженный взгляд. — Я доверяю твоим инстинктам.

— Я тоже, — бросил Пол.

— Тогда ладно, — ответила я. — Фин попадает на борт, выясняет, где найти терианцев, возвращается, чтобы рассказать нам, и мы составим план.

— Если мы подтвердим эту цель до того, как Астрид получит весточку от разведчиков Пиннии, — сказал Фин, — мы сообщим другим командам, прежде чем двинемся дальше.

— Верно. — Нам понадобятся все мускулы, которые мы сможем собрать. — И нам желательно получить приблизительную оценку того, сколько там полукровок.

— Конечно.

— Тогда давай сделаем это.

12:45 вечера

Меня не волновало то, что от Фина пахло свежей краской, пока он не поднялся в воздух и не направился к паромному терминалу. Перья у него блестящие, черные, но не существовало в природе ворона с крючковатым клювом, и я не могла избавиться от нелепого образа его человеческой формы с потеками черной краски по всему телу. По крайней мере, я могла отвлечься, пока мы ждали его возвращения, или пока Астрид официально объявит о цели.

Я не против одного из двух, главное, чтобы что-то произошло в ближайшее время.

Кайл развернулся на переднем сиденье, выражение его лица было напряженным. Его любимый человек оставался где-то там, надеясь на спасение, и я терпеливо ждала, когда он обвинит меня в том, что Линн стала мишенью из-за связи Кайла со мной, и это все моя вина. И это понятно. Любой человек рядом со мной всегда попадал в жестокое безумие моей загробной жизни.

— Твоя пара может гордиться тобой, — сказал Кайл. На мгновение мне показалось, что он разговаривает с кем-то еще в машине, возможно, с Шелби. Но он смотрел прямо на меня грустными глазами кофейного цвета. Я забыла, что в глазах терианцев Вайят был моей парой. Он заявил об этом после моего похищения, чтобы заручиться поддержкой Ассамблеи. Хотя технически мы больше не вместе (если вообще когда-либо были), все до сих пор так считали. Терианцы не разводились. Супругов выбирали на всю жизнь.

Возможно, если бы мы, люди, выбирали пару на всю жизнь, то делали бы это более тщательно.

— О чем ты? — спросила я.

— Ты здесь, продолжаешь помогать спасать других, в то время как он лежит, умирая от болезни, вызванной одним из наших.

— Ты ошибаешься. — Кайл моргнул, удивленный моим резким ответом, поэтому я поспешила уточнить. — Оборотни не одни из ваших, Кайл. Они совсем не похожи на терианцев, которых я встречала с тех пор, как пришла в Сторожевую Башню.

Он наклонил голову в знак понимания.

— Кроме того, — добавила я, — Вайят хотел бы, чтобы я была здесь.

Зазвонил сотовый Фина. Черт возьми. Я вытащила мобильный из его брошенных джинсов и, увидев имя Астрид, включила на громкую связь.

— Да? — сказала я вместо приветствия.

— Какого черта один из моих разведчиков Пинния сообщил мне, что ворона размером со среднюю скопу только что залетела на один из этих паромов? — спросила Астрид без предисловий. О да, она в бешенстве.

— Я понятия не имею, почему Пинния сказал тебе это, — ответила я, не отрицая и не подтверждая.

Астрид фыркнула.

— Как бы то ни было, он подтвердил вашу цель. Две лодки, по одной с каждой стороны погрузочного причала. Расчетное время прибытия подкрепления — пять минут. Если ваш ворон вернется до того, как мы туда доберемся…

— Мы зайдем с пирса. Скажи команде Бэйлора, чтобы спустились по подъездной дорожке с севера, а команде Кисмет — со стороны парковки с юга. Всем остальным — прямо на пирс.

Последовала пауза.

— Хорошо. Я подам сигнал, когда мы будем на позиции. Мы атакуем жестко и быстро.

— Мы скажем вам, на какую лодку нападем первой, как только ворон вернется.

— Хорошо.

Отключив связь, я криво улыбнулась остальным.

— Все прошло лучше, чем я ожидала.

Наш ворон вернулся раньше установленных двух минут, и, конечно же, по туловищу, рукам и ногам Фина стекали черные полосы краски. Одно пятно тянулось прямо через его лоб, как нарисованная бандана.

— Северная лодка, — указал он.

— Ты их видел? — спросил Кайл, когда мы выбрались из внедорожника.

— Нет. Скорее всего, их держат во внутренних помещениях, и я не мог незаметно туда попасть. Запах Майкла Дженнера витал на пирсе и палубе лодки на северной стороне. Он был там в течение последних нескольких часов. С южной лодки не доносилось ни малейшего запаха.

— Потрясающе, — ответила я и отправила информацию Астрид, и одновременно пересказала наш с ней разговор Фину.

Шелби снял футболку и кроссовки, оставшись только в свободных тренировочных шортах.

— Я изменюсь, как только мы окажемся на борту, — заявил он. — Встреча лицом к лицу с пятисотфунтовым белым медведем должна напугать некоторых из этих проклятых полукровок до смерти.

— Без сомнения. — Я огляделась в поисках Кайла, но он уже превратился в динго и рвался на охоту. Стремился найти и спасти свою любовь.

Фин снова надел джинсы, затем поправил ремень с оружием. Сверкая голубыми глазами, он посмотрел на каждого из нас по очереди.

— Пойдем поохотимся, — предложил он.

Движение на улице было умеренным для середины утра, в основном ездили грузовики с доставкой и редкие автомобилисты. Мы придерживались своего переулка, двигаясь строго на запад. Миновав следующий квартал, мы пересекли улицу с односторонним движением и оказались рядом с заколоченным зданием аэровокзала. В тени треснувших стеклянных стен и выцветшей алюминиевой крыши Фин поменял направление, за его спиной появились величественные, мощные крылья. Измазанный черной краской и грозный, каким я его никогда не видела, Фин больше не выглядел ангелом, за которого его когда-то принимала. Он выглядел как демон, готовый обрушить свой гнев на ничего не подозревающие жертвы.

У него зазвонил телефон.

— Другие команды на позициях, — прошептал он. — Сейчас или никогда.

У меня заколотилось сердце. Адреналин заструился по телу. Пальцы ног покалывало, и я вытащила пистолет, проверяя его непривычный вес. Жестко и быстро, именно так, как мне нравилось. Я потянула за нити одиночества, желая, чтобы Вайят сражался сегодня рядом со мной, и почувствовала прикосновение к Разрыву. Я держала эту искру при себе, которая щекотала мой разум, на случай, если мне понадобится перенестись.

— Пора немного повеселиться, — произнес Тибальт.

Посадка на северный паром прошла как в тумане из-за адреналина и опасения, что своими действиями мы подвергаем пленных смерти. Шелби перекинулся и использовал свою пушистую белую тушу, чтобы выломать грузовые двери. Паром стоял на якоре так близко к пирсу, что в рампе не было необходимости. Всего лишь быстрый прыжок через полосу стоячей воды, и мы на борту.

На пароме было что-то вроде лестничной клетки. Большая часть стеклянных перегородок разбита, остались только металлические рамы. Прямо перед ними виднелась пустая площадка, где припарковались загруженные автомобили. Справа и слева от нас металлические лестницы вели на верхние пассажирские палубы и смотровые площадки. На стоянке машин не было движения, поэтому мы поднялись наверх. Фин, я и Кайл в виде динго — слева, Тибальт, Пол и Шелби как белый медведь — справа.

Наше появление, видимо, насторожило и смутило полукровок, которых мы нашли на следующей палубе. Я едва успела разглядеть футоны и дешевую мебель за телами полукровок, которые кинулись к нам со всех сторон. Молодые и с ясным мышлением, благодаря тому, чем их кормил Тэкери, они атаковали с точностью и координацией, которых я не ожидала.

Фин с криком бросился на толпу, своими крыльями создав порыв ветра. Кайл зарычал и вцепился в ближайшее обнаженное горло.

Я прицелилась в сторону от них и начала стрелять. Я никогда не была идеальным стрелком, но из человеческих торсов получались отличные большие мишени. Трое полукровок тут же упали, визжа и хватаясь за грудь. Пули причиняют боль, кем бы ты ни был, а пули, начиненные чем-то, на что у вашего вида сильная аллергия, причиняют адскую боль.

Я выстрелила снова, и упал четвертый. Толпа врагов напирала сильнее. Чья-то рука ударила меня по запястью, и я выронила пистолет. Воздух вырвался из моих легких, а через секунду я почувствовала боль в спине. Мои колени подогнулись. Но вместо того чтобы упасть, я инстинктивно пригнулась, как раз в тот момент, когда воздух от пропущенного удара просвистел у меня над головой. Опираясь правой рукой в пол, левой я вытащила лезвие из ножен на лодыжке, затем выбросила ногу назад, задев что-то твердое и заставив кого-то закричать.

От рева медведя пол завибрировал, как и от грохота шагов на металлической лестнице неподалеку. Я не знала, приближались полукровки или наше подкрепление.

Я рубанула левой рукой вверх. Лезвие коснулось кожи, и теплая кровь брызнула на мою руку. Я посмотрела на запасной пистолет как раз в тот момент, когда поблизости прогремела симфония выстрелов. Вряд ли это был мой потерянный пистолет. Прибыла наша подмога.

Полукровка примерно моего возраста, с длинными светлыми волосами, заплетенными в десятки маленьких косичек, врезалась в меня сбоку. Мы упали на палубу, клубком рук и ног. Клыки вонзились мне в горло. Ее дыхание пахло старыми монетами. Я просунула ногу между нами и каким-то образом перекатила нас, оказавшись сверху. Затем ударила ее коленом в живот. Она зашипела и продолжала железной хваткой сжимать мое левое запястье, отводя лезвие в сторону.

Чья-то рука запуталась в моих волосах и дернула так сильно, что у меня перед глазами засверкали звезды. Я выпустила девушку, и меня за волосы подняли на ноги. Я не смогла сдержать крик шока и боли. Сильные руки обхватили меня за талию и крепко прижали к сильной груди.

Вот дерьмо.

Давка полукровок у лестничной клетки оставила полуоткрытую площадку, которая выглядела как комната отдыха в кампусе бедного колледжа. Я нажала на кнопку подключения к Разрыву, позволив его силе пробежать по моему телу. Сосредоточилась на этом открытом пространстве и переместилась, услышав, как полукровка вскрикнул от удивления.

Короткая, вызывающая головную боль телепортация перенесла нас в сторону от основного сражения, рядом с испачканным футоном. От шока у полукровки ослабли руки. Я вырвалась, развернулась и одним быстрым движением перерезала ему горло. Он плюхнулся на футон.

Я остановилась на мгновение, чтобы перевести дыхание. В воздухе пахло чем-то одновременно знакомым и чужеродным. Меня затошнило, когда я поняла, что это пахнет сексом. Полукровки хотели чем-то развлечь себя.

Вся эта палуба была притоном орды полукровок, что означало, что Тэккери либо на верхней палубе, либо прятался внизу, в машинном отделении. И подъем казался менее вероятным, чем спуск.

В драку вступили еще несколько знакомых лиц, и на полу увеличивалась гора окровавленных тел. Тибальт двигался в бою, как танцор, его протезный клинок рассекал горла, торсы и конечности, прокладывая путь для наших бойцов. На другом конце площадки Пол дрался как вертящийся дервиш, круша черепа и ломая кости при каждом звонком ударе своей алюминиевой битой.

Фин сбежал с поля боя, его руки были в красных прожилках, глаза горели жаждой битвы. Он схватил за горло особенно извивающегося полукровку и тащил его за собой, как багаж. Фин с силой швырнул врага о металлическую переборку, и я услышала хруст костей. Полукровка, которому было лет двадцать, со стоном рухнул на пол. Фин наступил парню на лодыжку, и я снова услышала треск кости. Полукровка закричал.

— Где держат терианцев? — спросил Фин. Если не обращать внимание на его напряженное тело, он говорил таким тоном, словно спрашивал дорогу в центр города.

— Внизу, — всхлипывая, ответил парень. Его маленькие клыки разорвали нижнюю губу, и по подбородку потекла кровь.

— Спасибо. — Фин аккуратно свернул ему шею. Тело рухнуло на землю.

Эпицентр продолжающейся битвы был сосредоточен вокруг лестницы — единственного видимого доступа на нижние палубы. Фин мог легко пролететь, но мне пришлось бы пробиваться с боем, а это заняло бы время.

— Парковка под нами, верно? — спросила я.

— Да.

— Пустая и открытая? Ты не видел никаких препятствий?

Он понял, о чем я спрашивала.

— Насколько я помню, ничего подобного. А ты можешь это сделать?

— Посмотрим.

— Встретимся внизу.

Фин поднялся в порыве воздуха, его крылья сильно били в закрытом пространстве. Он взмыл близко к потолку, по пути перерезав глотки нескольким полукровкам. Я снова потянула за Разрыв, открывая его для еще большей мощности. Все щелкнуло и затрещало, когда я телепортировалась сквозь пол старого парома и материализовалась на палубе внизу. У меня раскалывалась голова, и я пошатнулась. Услышала над головой шум драки, его эхо разносилось по парковочной палубе.

— Сюда, — позвал Фин.

Я обернулась на его голос. Он стоял на другой стороне парковки, примерно в десяти ярдах от меня. Я подбежала к двери, которую заметила только когда оказалась почти перед ней. Вероятно, металлическая дверь спроектирована так, чтобы сливаться со стенами и не быть замеченной пассажирами, на ней написано мелкими печатными буквами «ВХОД ВОСПРЕЩЕН». Чуть ниже, нарисованная от руки, добавлена позднее оговорка, вероятно, поставленная Тэкери: «Без разрешения, под страхом смертной казни».

У парня было плохое чувство юмора.

— Бинго, — воскликнула я, но не увидела дверной ручки. — Итак, что нам делать? Сказать «Сезам, откройся»?

— Взрывчатка сейчас нам бы пригодилась, — отозвался Фин.

— Я оставила свой C4 в других штанах.

Он фыркнул. Сделав шаг назад, он ударил ногой по тому месту, где обычно находится дверная ручка. Отзвук сотряс стену и эхом отозвался позади. Фин отшатнулся, нахмурив брови и плотно сжав губы.

— Сразу за дверью звучит пустота, — сказала я. — Молись, чтобы так оставалось в течение следующих двадцати секунд, иначе будет действительно больно.

— Эви?

Я закрыла глаза и представила пустую лестничную площадку сразу за металлической дверью. Упала в Разрыв и позволила ему разбить меня на молекулы. Голова разболелась сильнее, когда я двинулась к двери. Почувствовав открытое пространство вокруг себя, я отступила. Волна головокружения чуть не сбила меня с ног. Три телепортации менее чем за пять минут. Мое тело было как желе, голова — как тыква, которая вот-вот лопнет.

В помещении оказалось темно, мне потребовалось некоторое время, чтобы восстановить равновесие. Удар кулаком по другую сторону двери помог мне сориентироваться. Я ощупала прямоугольник холодного металла, пока не нашарила прочную перекладину. Толкнула ее вниз и наружу, и дверь распахнулась.

Вспышка света осветила стальную лестницу, которая вела как вверх, так и вниз — вероятно, лестница для персонала, ведущая с верхней палубы в машинные отделения. Фин проскользнул внутрь вместе со мной, и мы спустились. Я крепко держала руку на скользких, грязных перилах, когда дверь захлопнулась, погрузив нас обоих в темноту.

В самом низу я сменила нож на второй пистолет, не зная, что мы найдем за второй дверью. Сердце бешено колотилось о ребра, а во рту пересохло.

— Я чувствую их запах, — едва слышно прошептал Фин. — Держись позади меня.

Я хотела возразить, но это была семья Фина. Его происхождение от Кони. Он проскользнул мимо меня. Металл заскрежетал. Из-за двери лился свет, сопровождаемый самым причудливым сочетанием запахов антисептика и паленых волос. Мы находились в конце длинного коридора из серого металла с низким потолком. Лампочки тянулись по потолку примерно через каждые пять футов, придавая серому металлу болезненный желтоватый оттенок. Я ожидала теплого, промозглого воздуха, чего-то вроде подвала, а вместо этого получила дуновение прохлады вокруг лодыжек.

Прижав крылья к спине, Фин бесшумно подкрался вперед. Я как могла тихо закрыла дверь, хотя это не имело значения. Тэкери должен был уже знать, что мы здесь.

В нескольких шагах от лестничной клетки мы обнаружили длинный ряд окон из оргстекла, вставленных там, где, вероятно, когда-то стояли стены. За ними был наш Святой Грааль. Отдельные камеры, каждая размером примерно со скромную ванную, с голыми металлическими стенами и полом, с пластиковым ведром. И в каждой камере — обнаженное распростертое тело.

Фин прижал ладонь к окошку первой камеры.

— Джозеф, — сказал он.

Старый Кони лежал лицом к нам, одна костлявая рука протянута к окну. Его худая грудь поднималась и опускалась, а на полу возле открытого рта образовалась небольшая лужица слюны. На виске белая повязка с пятнами крови, и я поняла, что именно из этой раны была кровь, которую мы нашли в загородном доме. От этого зрелища у меня сдавило грудь, и глубоко в душе образовался комок горячего гнева.

В стене камеры виднелась прямоугольная линия, очень похожая на дверь, но не было никакой ручки или указания на то, как эта чертова штуковина открывается. Пока Фин продолжал осматривать камеры, я ударила прикладом пистолета по оргстеклу, и от удара мое запястье дрогнуло, не оставив вмятины.

— Лия де Лоу, Линн Нил, Дон Дженнер, — называл Фин каждого пленника.

С каждым именем тяжесть на моем сердце немного спадала. Я последовала за ним вдоль камер, поглядывая на узников, с ужасом обнаруживая каждого таким же обнаженным и без сознания, как Джозеф. Боже, что Тэкери делал с ними?

Фин остановился у последней камеры и уставился на нее. Аврора и Ава, должно быть, там. От его молчания у меня участился пульс. Я подошла к нему и заглянула внутрь, приготовившись увидеть беспомощного ребенка, спящего на полу.

Но увидела только пустую камеру. Мимо нас тянулись еще два окна. Я проверила каждую камеру, но они оказались пусты.

— Черт возьми! — выругалась я.

Из дальнего конца коридора донесся металлический стук. Я не стала ждать и просто побежала. Мимо других дверей, которые вели к неиспользуемым двигателям и складским помещениям, мимо более новых на вид дверей, которые, вероятно, скрывали те ужасы, которые Тэкери творил здесь последние несколько месяцев. Или, может быть, годы. Ламп встречалось уже меньше, и воздух стал немного более влажным. Мы покидали используемую часть палубы, направляясь к носу парома, что означало…

— У него есть выход, — сказал Фин, не отставая от меня.

Я хотела съязвить, но слова умерли, не успев слететь с моих губ. Я не злилась на Фина. Я зла, что мы еще нашли Аврору и Аву и что у Тэкери преимущество перед нами. Если он вообще был на борту.

Коридор заканчивался Т-образным перекрестком. Справа люк с надписью «Резервуар для воды», а слева еще одна тяжелая дверь. Вероятно, лестница. У меня было лишь смутное представление о том, что резервуар с водой не станет хорошим путем отхода, но лестница должна вывести нас обратно на солнечную палубу и к навигатору. Если Тэкери и смоется с лодки, то выход находился сверху.

В кромешной темноте мы с грохотом взбежали по лестнице. Двумя палубами выше на короткое время пробился свет, и верхняя дверь с грохотом захлопнулась. Узкая, извилистая лестница не позволяла Фину взлететь прямо наверх, и не зная, чего ожидать на солнечной террасе, я не могла телепортироваться еще раз.

Я выскочила на яркий солнечный свет, не обращая внимания на то, насколько глупым был этот шаг. Мы смотрели на запад, через реку, почти на нос парома. Позади нас слегка приподнятая платформа и рулевое отделение. Палуба покосилась от времени и была покрыта кучками засохшего птичьего помета.

Мое внимание привлекло движение на севере.

Уолтер Тэкери стоял на солнечной палубе следующего парома, подтягивая к себе последний угол деревянной доски. Высокий, худощавый и привлекательный, как кинозвезда, он немного походил на шпиона-подражателя, готовящегося к поспешному бегству. Жаль, что он не был героем в этом маленьком приключении. Добрых десять футов воды и обрыв высотой в три этажа отделяли его от меня. Но не от Фина.

Фин зарычал. Тэкери поднял правую руку. Мы оба пригнулись к грязной палубе, когда раздался выстрел. Пуля отскочила от металлической двери. Я упала на колени и открыла ответный огонь. Тэкери пригнулся и выстрелил в ответ. Боль пронзила мое плечо. Я не остановилась и продолжила стрелять.

Воспользовавшись тем, что я отвлекала врага, Фин бросил свой клинок и штаны, превратился в мишень поменьше и перелетел на следующую лодку. Когда закончились патроны, я прекратила стрелять. Фин изменился в воздухе и с яростным боевым кличем рухнул прямо на Тэкери.

— Стоун!

Я не остановилась, чтобы опознать человека, назвавшего мое имя. Четвертая телепортация должна была причинить адскую боль, но я схватила клинок и все равно сделала это. Моя связь с Разрывом была натянутой, острой и мучительной. Мое раненое плечо ныло в агонии, когда я появилась на палубе другого парома. Перед глазами все накренилось и завертелось, и я рухнула на колени.

Звуки драки удержали меня от обморока. Я сделала несколько глубоких вдохов и тяжело выдохнула через рот. Иногда физическая цена магии отстойна.

— Где они? — зарычал Фин.

Я моргнула, пытаясь сфокусироваться. Тэкери лежал на животе, обе руки заломлены за спину и подняты так высоко, что я почти ожидала, что одна из них выскочит из сустава. Фин оседлал Тэкери и крепко зажал его запястья между лопатками, собственным весом удерживая мужчину лицом вниз на горячем полу, покрытым птичьим пометом. Его крылья с черными прожилками высоко подняты, изогнуты дугой, и выглядел он разъяренным.

— Стоун! — позвал Тибальт.

Они с Полом стояли на другом пароме, наблюдая за нами с оружием наготове и с пятнами крови на одежде.

— Пленники на нижнем уровне, рядом с двигателями, — крикнула я.

Пол кивнул, затем повернулся и убежал.

— Где они? — снова спросил Фин, сильнее сжимая запястья Тэкери.

Тэкери хмыкнул.

Кожу на затылке у меня покалывало. В последний раз, когда я была так близко к Тэкери, меня привязали к столу и отрубили мизинец левой руки во имя науки. Я протянула руку, зрелище одновременно знакомое и непривычное — четыре пальца вместо пяти, зажившая шишка вместо сустава. Ублюдок сотворил это со мной.

Я придвинулась ближе и поднесла лезвие Кони к лицу Тэкери. Его глаза остановились на двух лезвиях и проследили за ними, когда я прижала один острый кончик к его скуле.

— Ты должен мне палец, — сказала я.

На его лице отразилась ярость.

— Вампиры, которых ты защищаешь, должны мне жену и сына, — ответил он.

— Твою жену убил один вампир, а не вся раса. Не те люди, которых ты похитил.

— Они не люди.

— Я тоже, — сказал Фин. — Но кто из нас хладнокровный убийца?

— Своими руками я никогда не убивал человека.

Я нажимала на лезвие до тех пор, пока на его скуле не выступила красная капелька.

— Им не обязательно быть людьми, чтобы это считалось убийством.

— А что насчет человека Риса Уиллми? — спросил Фин.

Тэкери хмыкнул.

— Его смерть наступила от рук моего протеже. Я просто помог ему.

— Соучастие в убийстве все равно делает тебя виновным.

— Это ты так считаешь.

— А твой предполагаемый друг Бастиан Спенс?

Какая-то эмоция промелькнула на лице Тэкери.

— А что с ним?

— Ты выпустил своих гибридов и гончих на волю в Учебном лагере. Он все еще был там. Ты не чувствуешь ответственности за его смерть?

Очевидно не этих слов ожидал Тэкери, и за его холодным фасадом проглядывал едва заметный намек на скорбь.

— Я сказал ему уйти.

Тэкери был невменяем. Шесть лет, потраченных на подготовку плана мести вампирам, исказили его представление о добре и зле, причине и следствии. Он даже не видел мир в черно-белых тонах. Это был просто его путь, и он считал, что его руки чисты от всех смертей, оставшихся после него, включая человека, которого когда-то считал другом.

— Бастиан спас мне жизнь, — сказала я, не испытывая никакой гордости за это. — Держу пари, это делает тебя счастливым.

Он свирепо посмотрел на нее.

— Так же, как, вероятно, тебе приятно слышать, что вскоре после этого я проткнула горло твоему протеже, — продолжила я.

В его глазах вспыхнула ярость. О, ему не нравились выпады в адрес его драгоценных оборотней? Чертовски плохо.

— Мы убили еще троих твоих драгоценных протеже, — добавила я. — И дай угадаю. Ты не убивал Майкла Дженнера?

— Конечно, нет. Зачем зря тратить кровь?

Фин сильно надавил на него всем весом. Тэкери застонал.

— А как же все те полукровки, которых ты создал? — спросила я. — Ты был соучастником их смерти в ту минуту, когда они были заражены.

— Меньшее из двух зол, дитя.

— Что, черт возьми, это значит?

— Это значит, что ты слишком молода и невежествена, чтобы по-настоящему понять масштаб моего плана. Но ты увидишь, как часть его осуществится.

Будь ты проклят.

— Нет, если ты под стражей, приятель.

— Колеса пришли в движение. Хотя вы поймали меня, сейчас это не остановит того, что должно произойти.

Черт возьми.

— Женщины Кони и ее ребенка не было с остальными на нижней палубе, — сказал Фин. — Где они?

— Пока живы, — ответил Тэкери.

— Где они?

— Ну же, оборотень, я никогда не использую все свои рычаги воздействия в одном месте. Кстати, ты, возможно, захочешь сказать своим соратникам, чтобы они начали покидать паром.

— Почему это?

Отдаленный рокот грома привлек мое внимание. Я взглянула на небо и увидела только безоблачную синеву. Затем к раскатам грома присоединился скрежет металла. На противоположном пароме Тибальт, упершись правой рукой в перила палубы, уставился себе под ноги. Потом озадаченно посмотрел на меня, в его глазах мелькнуло беспокойство.

— Потому что он вот-вот затонет, — заявил Тэкери.

13:20

Я с трудом могла выпустить Тэкери из поля зрения, даже если он в умелых руках Финеаса. Я доверяла Фину, но не доверяла Тэкери. Он был скользким типом, и мы не могли позволить ему снова уйти.

Но я должна была помочь остальным, поэтому вернулась на самый нижний уровень парома, лихорадочно ища способ открыть эти проклятые камеры из оргстекла. Холодная вода уже захлестнула нас по щиколотку, поскольку какой бы запасной план ни придумал Тэкери, вода из реки просачивалась внутрь медленно тонущего парома. Река недостаточно глубока, чтобы затопить паром полностью, но воды хватало, чтобы заполнить весь этот уровень. И вероятно, уровень парковки тоже. Нам нужно вытащить терианцев.

Они все еще лежали без сознания, хотя Лия подавала признаки пробуждения. Вода просачивалась сквозь трещины в металлических пластинах пола медленнее, чем в коридоре. Вода либо разбудит всех, либо быстро утопит.

Бэйлор, Пол и Шелби в виде медведя бродили по коридору в поисках панели управления. Шелби даже попытался навалиться всем весом на двери, но безрезультатно. Мы не могли рисковать, стреляя в стекло, опасаясь, что рикошет убьет кого-нибудь, и я не сомневалась, что стекло пуленепробиваемое. Тэкери построил камеры, чтобы содержать терианцев, способных превращаться в медведей и крупных кошек.

Другие наши люди дальше по коридору осматривали лаборатории, собирая все, что могли спасти. Я оставила их заниматься делом и сосредоточилась на камерах и жизнях, запертых за их гладкими, непроницаемыми стенами.

Непроницаемыми для всего, кроме меня. Я прижала ладонь к прохладному оргстеклу камеры Джозефа. Черт возьми, это будет очень больно.

— Стоун? — спросил Бэйлор, подойдя ко мне. — О чем ты думаешь?

Я посмотрела на него, выдавив улыбку.

— Думаю, мне повезет, если мои мозги не начнут вытекать из ушей к тому времени, как я закончу.

— Что?

— Я могу их вытащить.

Он не сразу понял, о чем я говорила. Он не видел, как я телепортировала других, но слышал истории. За сегодняшний день я уже много раз телепортировалась. У меня болела голова, и боль только усиливалась. Использование магии Разрыва часто ломало людей. Наши тела физически не способны выдержать всю силу воздействия магии. У меня и раньше из-за этого шла кровь из носа и случались мигрени.

Обладать магией круто, если это не убьет меня.

Бэйлор медленно кивнул.

— Мы продолжим искать механизм освобождения.

— Хорошо.

Я закрыла глаза и перевела дыхание, пытаясь успокоить расшатанные нервы. Разрыв щелкнул и затрещал рядом, желая, чтобы его использовали, и все же продолжая изображать застенчивую девственницу. Я втянула его силу, и он унесся прочь. Я потянула сильнее, используя все силы, чтобы ощутить одиночество — Вайят ускользает от меня, Алекс умирает, моя жизнь в Триаде уходит и забирает всю мою безопасность.

Я скользнула внутрь и прошла сквозь стену. У меня разболелась голова с новой силой, словно в меня ударила молния. Я материализовалась перед Джозефом и, прежде чем у меня было время передумать, присела, обхватила руками его узкую костлявую грудь и снова упала в Разрыв. Мы вынырнули бесформенной кучей на глубине восьми дюймов в воде, которая воняла речной гнилью. У меня болела грудь и раскалывалась голова. Я позволила кому-то забрать Джозефа.

Бэйлор помог мне сесть прямо.

— Ты собираешься сделать еще три ходки?

Собачий лай напугал меня. Кайл прыгнул через воду, на бегу превращаясь из динго в человека. Он резко остановился перед камерой Линн. Чужая кровь покрывала его руки, грудь и лицо, и сквозь запекшуюся кровь в его глазах светилась любовь.

— Да, — ответила, — я могу это сделать.

Паром задрожал. Откуда-то из коридора хлынула струя холодной воды. Голоса отражались эхом от низких металлических стен, только усиливая неразбериху, панику и ужасный шум. Уровень воды в коридоре быстро поднялся до колена, в камерах она была в опасной близости ко рту тех, кто все еще лежал без сознания.

Следующей была Линн, затем Дон. Они были гражданскими, поэтому их нужно забрать первыми. Я двигалась на автомате, измученная, борясь с тошнотой. Моя голова болела так сильно, что я едва могла видеть сквозь красную пелену перед глазами. Телепортироваться в состоянии полной дезориентации глупо и опасно, но у меня не было выбора. Мы не нашли способа открыть камеры.

Без моих целительских способностей я бы наверняка потеряла сознание. Или просто упала замертво от шока. Бэйлор отнес меня к последней камере и опустил как можно ближе к стене. Вода доходила мне до груди, когда я сидела, и холод прояснил мой разум ровно настолько, чтобы могла сосредоточиться.

Нужно забрать Лию, и после этого я смогу отдохнуть. Может, вырубиться на несколько часов. Это звучало мило.

Сначала Лия, потом вырублюсь.

— Да, ты можешь скоро отключиться, — сказал Бэйлор.

Кажется говорила всё вслух.

Он сжал мое плечо.

— Думаю, ты уже мало что соображаешь.

К черту все это. Я заглянула в камеру и выбрала место. Нащупала свое одиночество. Оно танцевало вне досягаемости, сила дразнила меня, она была там и в то же время невероятно далеко. Боже, я хотела Вайята. Он бы мне помог. Вдвоем мы перенесли половину джипа в хижину. Вместе мы могли бы вытащить Лию из этой проклятой камеры, прежде чем мы все утонем в реке.

Но Вайята здесь не было. Возможно, его больше никогда не будет рядом со мной. У меня перехватило дыхание и защипало в носу. Я закашлялась, возможно, это был всхлип. Наступила пауза. Разрыв ударил меня, как удар молотком, и я разлетелась на части. Потом перенеслась. Здесь было меньше воды, металлический пол. Я вслепую потянулась, молотя руками в поисках тела. Коснулась кожи. Схватила за руку.

Назад, на другую сторону. Агония вывернула меня наизнанку. Ледяная вода толкнула меня вниз, под воду. Я захлебнулась ею.

Я не хотела тонуть, но мне очень хотелось спать.

Когда проснулась, меня приветствовало мягкое затишье. Я лежала на спине, опираясь на что-то мягкое, рядом гудел двигатель. Голова раскалывалась. Я насквозь промокла и продрогла, несмотря на то, что меня чем-то укрыли.

Я проворчала что-то, хотя хотела спросить, где нахожусь.

— Эви? — спросил мужской голос.

Я фыркнула в некое подобие ответа.

— Мы возвращаемся в Сторожевую Башню. Просто отдохни, хорошо?

Тибальт. Кажется это его голос. Я снова попробовала подобрать слова и выдавила:

— Терианцы?

— С ними все в порядке, они приходят в себя. Оказывается, Тэкери соорудил электрифицированный пол, чтобы держать их в повиновении. Использовал его, чтобы вырубить их всех, как только мы туда добрались.

Сам образ того, как он бьет Аврору и Аву электрошоком, заставил мою кровь вскипеть. Я попыталась сесть, но у меня закружилась голова и все тело свело судорогой.

— Боже, — простонала я.

— Не дергайся.

— Почему?

— Потому что сидеть, очевидно, больно.

Я почти улыбнулась его шутке.

— Что сделал Тэкери?

От его молчания я забеспокоилась еще больше. Я приоткрыла один глаз. Тибальт скорчился на полу между сиденьями внедорожника. Я видела, как Астрид наблюдает за нами с переднего пассажирского сиденья с каменным лицом. Я не знала, кто за рулем, не могла видеть водителя.

— Лия сказала нам, что Тэкери выкачивал из них кровь по нескольку пинт за раз, — сказал Тибальт. — Из-за ускоренного заживления они восполняли запасы быстрее, чем это сделал бы человек. Электричеством в полу он вырубал их, а затем входил внутрь. Она сказала, что проснулась слабой, сонной и с ватным тампоном, приклеенным к внутренней стороне локтя. Она просто сложила два и два.

Я зажмурилась. Это ужасное дежавю того, что Тэкери сделал со мной, осушил меня почти до смерти, позволил мне исцелиться, а затем взял еще крови. Какого хрена он делал с терианской кровью?

— Он скоро все нам расскажет, — пообещала Астрид.

Я все еще не могла внятно говорить.

— Что?

Я проигнорировала ее и некоторое время дрейфовала, позволяя своему покалеченному мозгу восстановиться. Я не просыпалась, пока движение не прекратилось и чья-то рука не сжала мою руку.

— Эви? — позвал Тибальт. — Мы вернулись. Ты можешь идти?

Я даже не была уверена, что смогу сесть.

— Думаю, что да.

Каким-то чудом мне удалось сесть прямо. В любой другой день я, возможно, постеснялась бы делать это самостоятельно и рисковала бы упасть лицом вниз. Сегодня я с благодарностью приняла помощь Тибальта. Я опиралась на него, когда мы выбирались из внедорожника, и возможно, действительно немного цеплялась за него, пока мы шли со стоянки в главный зал Сторожевой Башни.

Люди собрались группами, и все болтали. Я заметила среди них Пола и Шелби, все еще окровавленных, но так же, как и все мы, жаждущих увидеть, чем все закончится. Толпа знала, что мы взяли Тэкери. Они знали, что мы нашли пропавших терианцев. Ну, большинство из них.

— Ава? — прошептала я.

— Пока ничего, — ответил Тибальт.

— Где Тэкери?

— Находится под охраной в одном из пустующих складов, поскольку тюрьма все еще разрушена. Его скоро допросят.

— Супер. Я хочу участвовать.

— Ты едва можешь ходить.

— Мне не нужно ходить, чтобы посмотреть.

— Понял. Хочешь сначала искупаться?

Я задумалась. Моя одежда была влажной, но не настолько. С влажностью я могла смириться. Передняя часть моей рубашки запачкана кровью — моей собственной и полукровок. И от меня воняло.

— Нет, — сказала я. Если кого-то оскорблю своим видом, мне все равно.

Тибальт повел меня в командный центр.

— Ты сказал, что он на складе.

— Да, но ты не будешь участвовать в допросе. Приказ Астрид.

— Серьезно?

— Да. Ты могла умереть, телепортируя всех сегодня, Эви. Расслабься на десять минут.

— Аврору и Аву все еще не нашли, Тибальт.

— Я знаю. Но ты не сможешь им помочь, если окажешься в коме от перегрузки магией.

Кома. Вайят. Черт, я должна пойти к нему. Но мне тоже нужны ответы. Нужно найти Аврору и Аву и убедиться, что они в безопасности. Я крестная мать Авы, ее Алули, и я должна была спасти ее. Точка.

Тибальт провел нас через командный центр и привел в Военный зал. Некоторые места были уже заняты. Я проигнорировала всех, уставившись на экран на котором показывали Уолтера Тэкери, привязанного к стулу посреди пустого склада.

— О, хорошо, — сказала я, когда Тибальт усадил меня в кресло. — Зритель в первых рядах. — Еще раз доказав, что мой мозг перегружен, я спросила: — Он же не собирается взрываться, правда?

Кто-то за столом хихикнул.

— Его тщательно проверили, прежде чем привели внутрь, — ответил Тибальт. — Не было обнаружено никаких взрывчатых веществ или устройств отслеживания.

— Только если они не скрыты. — Мы и на Феликсе ничего не обнаружили. С другой стороны, в тот раз у нас не хватило ума, как следует все проверить — ошибка, которую, бьюсь об заклад, никто не горел желанием повторять. — Потрясающе.

— Что есть, то есть.

— Эви? — спросил Руфус. От его голоса я вздрогнула и слишком быстро развернула кресло. Моя лодыжка врезалась в подножку его инвалидного кресла, и по ноге пробежала волна боли.

Я зашипела сквозь зубы.

— Ты паршиво выглядишь, — сказал он.

— Что ж, я и чувствуя себя паршиво, — ответила я.

Он не обратил внимания на мой тон.

— Мы наблюдали за всем отсюда. Я поражен, что ты смогла использовать свой дар так много раз за такой короткий промежуток времени.

— Я тоже. Хотя, думаю, в процессе я потеряла несколько миллионов клеток мозга. — Мы по-настоящему не разговаривали почти месяц. С тех пор, как Учебный лагерь подвергся нападению и Руфус сказал мне, что одиннадцать лет назад убил семью Вайята, когда был охотником на вампиров.

Он все еще не признался Вайяту. Теперь у него может никогда не представиться шанса.

— Ты был у него? — спросила я.

Руфус покачал головой, опустив карие глаза.

— Нет, — тихо произнес он. — Какой в этом смысл. Ты не можешь признаться в своих грехах человеку, который тебя не слышит.

— Возможно, тебе станет лучше.

— Я не заслуживаю того, чтобы моя совесть успокаивалась предсмертным признанием, Эви.

Прежде чем успела ответить, кто-то ближе к главе стола сказал:

— Время шоу.

В комнате воцарилась тишина. Кто-то даже приглушил свет.

На широком экране мы видели Тэкери. В кадр вошли три фигуры, легко узнаваемые по их затылкам: Фин, Астрид и Бэйлор. Фин все еще был испачкан черной краской, его величественные крылья расправлены, в одной руке он держал окровавленный нож Кони. Он стоял слева от Астрид, а Бэйлор справа. Как команда по проведению допросов, они представляли впечатляющее трио.

Каменное выражение лица Тэкери не изменилось.

— Он не хочет говорить, — сказала я. Мой голос прозвучал громко в притихшей комнате.

— Они накачали его пентоталом натрия, — заметил Тибальт.

Сыворотка правды мало что значила для человека с достаточно сильным умом, а у Текери этого имелось в избытке.

— Уолтер Тэкери, — сказала Астрид, ее командный голос прозвучал резко и яростно. — Ассамблея старейшин клана разыскивает тебя за похищение семи терианцев, а также за убийство Майкла Дженнера. Тебя также разыскивают за похищение и пытки Финеаса эль Чимала. Тебя так же разыскивают за бесчисленные преступления против человечества, включая убийство Риса Уиллеми, смерть тридцати одного человека месяц назад на объекте, известном как Учебный лагерь, и заражение десятков людей вампирским паразитом. Семьи вампиров разыскивают тебя из-за чужеродной болезни, поражающей их членов. Что ты ответишь?

Тэкери посмотрел прямо на нее. И зевнул.

Несколько человек в командном центре зашипели. Кто-то зарычал.

— Ты очень бесцеремонно относишься к своей жизни, — сказала Астрид.

— Что бы я ни сказал, — ответил Текери, — вы приговорите меня к смертной казни. Я предпочитаю не отвечать.

— Это не человеческий суд. У тебя нет права на адвоката, равно как и права на присяжных. Мы оба знаем, что ты виновен в этих преступлениях. Вопрос, на который ты должен ответить, заключается в том, насколько быстро ты хочешь умереть.

— Я хочу выйти на свободу.

В комнате кто-то рассмеялся. Я не засмеялась, потому что знала, что Тэкери предельно серьезен. У него все еще были два дорогих мне человека, и три оборотня разгуливали по городу. Он еще не разыграл свою последнюю карту.

— Я с чего ты взял, что это произойдет? — спросил Бэйлор.

Тэкери повернул голову, спокойно улыбнувшись Финеасу.

— Ребенок очарователен.

Я начала вставать, с желанием обхватить руками шею Тэкери, но меня потянули обратно в кресло. Я даже не была с ним в одной комнате. Мое сердце стучало у меня в ушах, а лицо покраснело от ярости.

Финеас в ответ только дернул крыльями. Я никогда не видела такого каменного выражения на его лице, хотя его эмоции наверняка бушевали подобно циклону.

— Где они? Что с ними случилось? — спросил Фин, и каждое его слово было заряжено ненавистью.

Тэкери медленно моргнул, вероятно, прогоняя действие пентотала натрия. Я ощущала его воздействие раньше и бороться было нелегко.

— Они в безопасности. Они с моими мальчиками.

Вот говнюк.

— С оборотнями.

— Да. Всегда имей план на случай непредвиденных обстоятельств.

— Дай угадаю, — сказала Астрид. — Ты в обмен на них?

— Не совсем. Я в обмен на ребенка.

— А ее мать?

Он задумчиво поджал губы.

— Я верю, что жизнь матери — справедливая сделка за всех полукровок, которых вы убили сегодня.

Рука Фина с ножом дернулась. Даже в объектив камеры было видно, что он теряет контроль над собой. Я тоже сжала руки в кулаки с такой силой, что пальцы онемели, все мое тело вибрировало от ненависти к мужчине в той комнате.

— Эти полукровки были мертвы в тот момент, когда ты их заразил, — возразил Бэйлор.

Тэкери прищелкнул языком.

— Вы забываете своего старого друга-охотника. Они не были похожи на полукровок, которые бродят по улицам, бездумно заражают и убивают. Мои полукровки под контролем. Я нашел способ их сдерживать.

«Как ты контролируешь жажду крови, Феликс? Что тебе дает Тэкери?»

— Ты называешь эмоциональный шантаж контролем? — спросил Бэйлор.

— Феликс был особым случаем. У него была уникальная проницательность, которую я нашел ценной. Что касается остальных, если они не хотели заслужить право на свою стабильность, присоединившись к нам. Что ж, с ними разобрались.

— Их казнили.

— Я не мог позволить им свободно и бездумно заражать других. Мне нужно, чтобы они оставались рядом, под контролем, пока я не смогу их вылечить.

Черт возьми, этот псих все еще думал, что сможет вылечить вампирского паразита. Тэкери перешел от одержимости к абсолютному фанатизму — совершенной вере в собственный превосходный интеллект.

— И ты предложил это несуществующее лекарство Феликсу, просто на случай, если шантажа будет недостаточно, — предположил Бэйлор.

— Конечно. Он ненавидел то, кем был. Мысль стать свободным и вернуться к своим любимым оказалась идеальным стимулом.

Сидевший рядом со мной Тибальт разразился впечатляющей чередой ругательств.

— Я дал им всем цель, — сказал Тэкери. — Миссию. Направление, которого так не хватает нашей молодежи.

— Ты действительно думаешь, что герой? — спросил Бэйлор. — Ты изменил их основную природу без их согласия. То, что ты кого-то заразил, а затем предложил лечение, не отменяет изначального преступления. Это доказывает только умысел и злую волю.

— Называй это, как хочешь, — ответил Тэкери. — Но вампиры, которым вы так стремитесь помочь, начали эту чуму. Я сделал то, что должен был сделать, чтобы излечить наш народ и положить конец болезни. Мои полукровки доказали, что после заражения может быть жизнь. Они не все должны умереть из-за того, что эти вампиры сделали с нами.

— Вампиры, которых ты заразил сегодня, не убивали твоих жену и сына.

Тэкери вздрогнул и на мгновение выглядел печальным и сломленным человеком, которым и был внутри. Затем он моргнул, и слабость прошла.

— Вы когда-нибудь теряли дорогого вам человека из-за паразита? — спросил он.

Бэйлор кивнул.

— Двух охотников. Я сам их убил.

Ой.

— А полукровки, которые их заразили?

— Убил одного на месте. Второй сбежал.

— Ты когда-нибудь думал о том, кто сбежал?

— Мне нравится думать, что какая-то другая Триада охотилась за ним и однажды ночью его убила.

— Но ты не знаешь наверняка.

— Это в прошлом, Тэкери. Я там не живу. Моя жизнь в настоящем.

Тэкери снова задумался.

— Значит, ты думаешь, что я живу прошлым, — сказал он.

— Черт возьми, да.

— Возможно, ты прав, но мои сегодняшние действия направлены на сохранение будущего для нашего вида. Ничто, кроме правящей руки, не помешает Отбросам, на которых ты охотился, отобрать у нас этот мир. Один укус вампира, и все кончено. А оборотни? Армия животных, способных к высшему мышлению?

Бэйлор громко фыркнул и широко развел руками.

— И какого черта, по-твоему, мы здесь делаем, придурок? Мы работаем вместе ради всех наших народов, поэтому нам не нужно сражаться или бояться друг друга.

Астрид тронула его за локоть, и он отступил на несколько шагов. Я даже не заметила, как близко подошел Бэйлор. Он был так же зол, как и все мы, и имел возможность выместить свое раздражение на пленнике. И как бы сильно я ни хотела десять минут побыть наедине с этим ублюдком, нам нужно, чтобы он продолжал говорить.

— Ты дурак, Тэкери, — сказала Астрид. — Ты заявляешь, что защищаешь человеческую расу, и все же ты марионетка в руках тех, кто стремится к вашему уничтожению. Ты просто слишком ослеплен горем и жаждой мести, чтобы увидеть это.

Он нахмурился, казалось, искренне оскорбленный этим утверждением.

— И чья я марионетка, скажи на милость?

Не говори ему, не говори ему, не говори…

— Что это за лекарство, которое ты якобы открыл для полукровок? — спросила она, идеально меняя тему.

— Хорошо, — прошептала я. Нет смысла показывать Тэкери нашу последнюю карту. Если он не понимал широты обмана Амалии, мы ничего не выиграем, просветив его.

— Чья я марионетка? — снова спросил он. Эта мысль огорчила его. Ему нравилось контролировать ситуацию, быть главным. Видя, как он извивается из-за проклятого сомнения, у меня потеплело внутри.

— Какое лекарство?

— Чья я марионетка?

— Лекарство?

Они уставились друг на друга. Финеас шагнул вперед. Он сунул руку в карман джинсов и достал свернутый носовой платок. Встряхнул его. Маленькие розоватые сосиски упали на пол к ногам Тэкери. Нет, не сосиски. Пальцы.

— Это принадлежало твоим оборотням, — сказал Фин. — Тем двоим, которых я убил этим утром. Они предпочли не сотрудничать. Сколько твоих пальцем мне придется добавить в коллекцию?

Тэкери уставился на пальцы, а когда поднял взгляд, его лицо ничего не выражало.

— Больше я вам ничего не скажу.

Фин покрутил старинным клинком в руках, подходя на несколько шагов ближе к пленнику.

— Ты веришь, что я блефую?

— Нет.

— Превосходно. Ты пытал меня. Ты пытал женщину, которая мне небезразлична. Ты похитил мою семью. Отрезанный палец — это лишь малая часть боли, которую я хочу обрушить на тебя, Уолтер Тэкери.

В тот момент я возненавидела, что не могла быть рядом с Финеасом. Я видела его в ярости, но никогда раньше не наблюдала такой тихой угрозы, которую он излучал как в позе, так и в словах. Это напугало меня. Я почти ожидала, что он протянет руку и оторвет голову Тэкери. Финеас потерял жену. Он потерял весь свой клан, за исключением трех членов. Мы нашли одного. Двоих все еще не хватало.

Ему почти нечего было терять.

Я вскочила со стула, прежде чем приняла сознательное решение уйти. Тибальт выкрикнул мое имя, но я проигнорировала его. Проигнорировала слова, которые все еще звучали на проекторе.

Петляла мимо тел, пытаясь проникнуть внутрь командного центра и, наконец, ворвалась в коридор.

Я с трудом переставляла ноги, была измучена и не знала, в какой комнате держат Тэкери. К счастью, небольшая толпа собралась у витрины магазина примерно в четверти пути по северному коридору к спортзалу. Невада отошел от четверых охранников, как только поняла, куда я направляюсь.

— Стоун, ты не можешь… — начал он.

— Ты что, издеваешься надо мной? — В моем тоне звучало больше упрека, чем я ожидала. Я одарила его твердым взглядом. — Ты можешь впустить меня, или я все равно телепортируюсь сквозь стену.

Блеф сработал. Он впустил меня через оклеенную обоями дверь на петлях. Я отчасти ожидала комнаты, как в кино, погруженной в темноту, за исключением круга света, нависающего прямо над подозреваемым. Вместо этого нашла ярко освещенный, почти пустой склад магазина, где находилось несколько металлических вешалок для одежды. Видеокамера установлена на штативе, который стоял на столе.

В прошлом я тоже этим занималась.

Тэкери увидел меня первым, и любое опровержение, которое он собирался произнести, замерло у него на губах. Его брови изогнулись, что привлекло внимание всех остальных. Астрид бросила на меня ядовитый взгляд. Я проигнорировала ее.

— Мисс Стоун, — сказал Тэкери. — Я надеялся поговорить с вами снова.

— Неужели? — спросила я, обойдя вокруг стола, и встала поближе к Фину, уперев руки в бедра. — Я надеялась увидеть тебя мертвым и истекающим кровью к настоящему моменту, но мы не всегда получаем то, что хотим.

— Хорошо усвоенный урок?

— Как будто у меня был выбор. Знаешь, у тебя дурная привычка убивать людей, которые мне небезразличны.

— Я никогда не убивал…

— Бла-бла-бла. Ты можешь как угодно перевирать слова, Тэкери, это не изменит твоих действий. Обвяжи банку с лошадиным дерьмом красивым бантиком, но внутри все равно будет лошадиное дерьмо.

Он хихикнул.

— Как красочно. С другой стороны, ты всегда была такой дерзкой.

— Ты меня не знаешь.

— Я видел, как ты истекала кровью и кричала, дитя. Думаю, я очень хорошо тебя знаю.

Позади меня Фин пошевелился. Я вытянула левую руку, останавливая его. Я вся дрожала от гнева и отвращения к человеку передо мной, но не позволила бы человеку позади меня сделать то, о чем он мог бы пожалеть позже. Если кто-то из нас сорвется и убьет Тэкери, за это заплатят Ава и Аврора. Этого не должно случиться.

— Знаешь, — продолжила я, — ты всегда казался человеком, который выполняет свои обещания. Сначала ты пообещал Феликсу лекарство, но потом разнес его на куски.

— Я обещал освободить его, и я это сделал. Просто не так, как он ожидал.

О, как я ненавидела этого самодовольного ублюдка.

— А как же я?

— Я тебе ничего не обещал.

— Ты ошибаешься.

— Неужели?

— О да. — Я подошла на шаг ближе. — Ты помнишь тот день в трейлере, когда ты сказал мне, что собираешься со мной сделать? Когда исследовал мои исцеляющие способности?

— Я помню, — осторожно ответил он.

— В тот день мы заключили сделку. Я обещала сотрудничать, отвечать на твои вопросы и не бороться с тобой или твоими экспериментами. Помнишь?

Выражение его лица стало вялым.

— Да.

— Ты помнишь, что обещал взамен?

— Да.

— Ты выполнил свою часть нашей сделки?

Он пойман в ловушку, как крыса, и знал это. Гордость была одним из величайших недостатков этого мужчины, и я играла на его эго, как вундеркинд на пианино.

— Нет. Возможность была упущена, когда горгульи уничтожили мою лабораторию.

Как оказалось, для меня это был счастливый поворот событий. Горгульи спасли мне жизнь в тот день, не позволив Тэкери забрать ее.

— Несмотря ни на что, ты сорвал нашу сделку. Ты у меня в долгу.

В его темных, затравленных глазах вскипело раздражение. Я проигнорировала троих человек, находившихся с нами в комнате, полностью сосредоточив внимание на своей цели. Он был так близок к тому, чтобы дать мне хотя бы один из ответов, в которых я отчаянно нуждалась.

— Чего ты хочешь? — спросил Тэкери.

Один гол в пользу нашей команды.

— Три вопроса, — надавила я.

— Один.

— Три.

— Два.

— Хорошо, два вопроса.

Фин коснулся моей руки. Я встретилась с его пристальным взглядом, его голубые глаза были холодны, как лед. В них бурлили тысячи разных эмоций, задавая тысячи разных вопросов. Как бы мне ни хотелось спросить Тэкери, где Ава и Аврора, он нашел бы способ уклониться от ответа, не соврав. И я не сомневалась, что Тэкери хотел, чтобы оборотни оставались на свободе. Я могла спросить и получить в ответ не адрес с улицей, а фразу «в фургоне, который едет по склону холма».

Я должна была быть более умной. И просто надеялась, что Фин поймет. Никто не собирался обменивать Тэкери только на Аву.

— Хорошо, — произнесла я, мысленно составляя свой первый вопрос. — Ты говоришь, что нашел лекарство от безумия, вызываемого у полукровок вампирским паразитом. Каковы ингредиенты этого лекарства?

Тэкери заерзал на стуле, расстроенный необходимостью разглашать секрет одного из своих драгоценных проектов. Но мне было насрать на его страдания. У меня появилось подозрение — с тех пор как узнала, что он брал кровь у терианцев, — но мне нужно узнать из его собственных уст.

— Терианская кровь, — ответил он.

Черт возьми.

— Он лжет, — возразила Астрид. — Полукровки и раньше питались за счет нашего народа.

— Кровь не пьют, — сказал Тэкери, оскорбленный тем, что его назвали лжецом. — Пятьдесят миллилитров вводят внутривенно каждые двадцать четыре часа. Я изучал это в течение нескольких месяцев, сначала используя оборотней для сбора образцов. При попадании в организм кровь ничего не меняет. Однако правильная дозировка вводится непосредственно в кровоток, и изменение происходит почти мгновенно.

Он накачивал своих полукровок кровью терианцев. Он похитил терианцев, связанных со Сторожевой Башней, и использовал их кровь, чтобы накачать наркотиками свою веселую банду. Он взял кровь у ребенка. И изначально использовал кровь щенков оборотней, которых ему дали. Трое из которых все еще на свободе в городе и в их власти полмиллиона потенциальных жертв человеческих укусов.

— Ясно, — бросила я. — Тебе, человеку, доверили заботу, по крайней мере, о семи детях оборотней, чья слюна для тебя очень заразна.

Он прищурился.

— Вопрос, — продолжила я. — Как вылечить заражение человека при укусе волка?

На краткий миг мне показалось, что Тэкери погрустнел. У меня внутри все затрепетало. Это как раз мой ответ, ему не нужно было отвечать.

— Насколько знаю, нет никакого лекарства, мисс Стоун, — все равно ответил он. — Мне повезло в том, что меня никогда не кусали мои мальчики.

Я закрыла глаза, задержала дыхание, борясь с волной отчаяния. Хотя верила, что доктор Вансис сделает все возможное, чтобы спасти Вайята, часть меня всегда надеялась на чудодейственную сыворотку из десятков незаконных экспериментов Тэкери. Все, что угодно, лишь бы остановить свирепствующую лихорадку и вернуть мне Вайята. Чтобы предотвратить потенциальный сценарий катастрофы, если трио оборотней решит перекусить населением в целом.

— Ходят слухи, что твой любовник заражен, — сказал Тэкери. — Это очень огорчает, верно?

Удар моего кулака по его челюсти отдался вибрацией по моей руке и плечу. Его голова дернулась в сторону.

— Не сравнивай наши потери, сукин ты сын. Я не несу ответственности за заражение твоей жены, но ты полностью ответственен за Вайята.

Тэкери пошевелил челюстью и снова повернул голову, чтобы посмотреть на меня.

— Возможно. Но со всеми другими обвинениями, которые вы мне предъявляете, еще одна смерть не имеет значения.

При этих словах я покраснела, и Финеас, благослови его Господь, схватил меня за талию, прежде чем смогла нанести какой-либо непоправимый физический урон Тэкери. Я позволила Фину развернуть меня и крепко прижать к своей груди. Его сердце колотилось рядом с моим быстрее, чем обычно. Мой собственный пульс угрожал вызвать остановку сердца.

Никакого значения. Никакого значения, ублюдок!

— У оборотней есть инструкции, — сказал Тэкери. — Если я не встречусь с ними в условленном месте в семь часов вечера, они убьют мать и ребенка.

14:10

После сегодняшнего утреннего допроса моя терпимость к пыткам полностью исчерпана. Маркус занял место Фина, и мы ушли до того, как они начали вытягивать из Тэкери больше ответов. Я не сомневалась, что он выстоит, и, скорее всего, это будет неприятно. И как бы сильно ни презирала Тэкери, я не хотела видеть, как кто-то еще страдает сегодня.

Если мы найдем моих друзей, я вообще никогда не хотела видеть, как кто-то страдает. Но из-за моей работы это исключено. Насилие было частью моей работы, частью моей жизни, и я не могла этого избежать. Пока не умру.

Мы пересеклись с доктором Вансисом прямо возле склада. В одной руке у него был ноутбук, а на лице кислое выражение. Как только он заметил меня, то покачал головой.

— Ничего нового для тебя по Трумэну, извини, — сказал он. — Астрид внутри?

— Допрашивает заключенного, — ответил Фин. — Что у тебя?

— Некоторые исследования, которые нашли на пароме. Все это зашифровано, и без ключа на взлом уйдет несколько часов. Я не специалист по компьютерам.

— Руфус хорошо разбирается в компьютерах, — сказала я. — Как и Оливер Пауэлл.

— Спасибо. Я поищу их.

— Последний раз я видела Руфуса в командном центре.

Доктор Вансис кивнул, затем направился в том направлении длинными, резкими шагами. Вероятно, мне следовало сказать ему, что для Вайята нет лекарства, но он уже и так знал это. Должен был это знать.

Лазарет находился через холл и дальше на несколько десятков ярдов. Я уставилась на двери, страстно желая дойти туда и немного посидеть с Вайятом. А еще мне до боли хотелось просто найти где-нибудь кровать и поспать, пока все это не закончится, и мне больше не нужно будет бороться. Больше не нужно будет заниматься всем этим дерьмом.

Мои ноги двигались сами по себе, неся меня в противоположном от лазарета направлении. Фин следовал за мной. Я даже не была уверена в пункте назначения, пока не оказалась перед входом в жилище вампиров. Двери закрыты, запечатаны и охранялись парой львиц.

У меня там друзья. Вроде того. Айлин помогала мне несколько раз, однажды даже спасла мне жизнь, вытащив меня из мусорного контейнера. Она была больна. Мы все еще не знали чем, и я не разговаривала с ней несколько часов.

— Можем ли мы общаться с ними? — спросила я.

— Да, — ответил Фин. Он перегнулся через одного из бездельничающих котов и поднял с пола рацию. — Канал настроен.

Я увеличила громкость на несколько уровней, затем нажала кнопку разговора.

— Айлин? Это Стоун, ты меня слышишь? — Прошло несколько секунд помех. Я повторила свое сообщение.

Снова помехи, а затем:

— Я здесь.

Ее голос звучал неправильно. Дрожащий, надломленный, совсем не похожий на спокойный напев флегматичной, уверенной в себе принцессы вампиров. Она была дочерью одного из правящих Отцов и удивительным воином. Я видела ее в бою, она прорубалась сквозь врагов, как огонь сквозь солому. Красиво.

Но теперь она больна. Совсем слаба.

— Мы захватили Тэкери. — Я больше не знала, что говорить.

— Нам сказали.

— Он использовал терианскую кровь, чтобы стабилизировать состояние своих полукровок. Вводил ее, вместо того, чтобы кормить ей.

Последовала короткая пауза.

— Интересно. А наша болезнь?

Мне стало стыдно, что я даже не рассматривала этот вопрос как один из двух своих вопросов сумасшедшему.

— Он мало что говорит. Допрос ведет Астрид. Как только что-нибудь узнают, я уверена, вам расскажут.

— Конечно.

— Как у тебя дела? — Это глупый вопрос, но он вырвался сам по себе.

— Наши симптомы прогрессируют. Моя кожа сухая, растрескивается. Кровоточит.

Дрожь пробежала по спине, и я слишком сильно сжала рацию.

— И давно ты в таком состоянии?

— Возможно, минут тридцать. Это наводит на теорию.

— Теорию? — Я взглянула на Фина, который выглядел одновременно озадаченным и полным надежды. Терианцы и вампиры не были естественными союзниками. Однако за последние месяцы у них выработалось взаимное уважение, и для некоторых это переросло в дружбу.

— Я задавала вопросы. — Она хмыкнула, и от этого болезненного звука у меня встали дыбом волосы. — Возможно, я нашла общее среди наших больных.

— Что это?

— Солнцезащитный крем.

— Солнцезащитный крем?

— Да, солнцезащитный крем от ультрафиолета.

Солнцезащитный крем, разработанный для вампиров несколько лет назад, который позволял им свободно гулять на солнце. Первоначальное нанесение было довольно болезненным, и немногие вампиры, кроме воинов Семьи, вызвались им воспользоваться. В этом имелся смысл.

— Айлин, все воины больны?

— Да. А также курьер. Она пользовалась солнцезащитным кремом.

— Ты рассказала своему отцу?

— Пока нет.

— Тэкери передал его Семьям?

— Я так не думаю. Отцы семейства не узнали его фотографию. Крем нам продал человек-маг.

— Ты знаешь, как его зовут?

Пожалуйста, пожалуйста, назови его имя. Это дало бы нам небольшую зацепку, хоть что-нибудь, над чем можно поработать. Что угодно, кроме как сидеть сложа руки и наблюдать, как умирают люди, которые мне небезразличны.

— Мэтью Гудсон.

— Что-нибудь еще? Описание? Номер мобильного телефона.

Она издала странный звук. Если бы я не знала ее, то могла бы поклясться, что она смеялась.

— Женщина, которая совершила покупку, погибла в битве при Олсмилле. Тайна внешности Мэтью Гудсона умерла вместе с ней.

Потрясающе.

— Спасибо тебе, Айлин.

— Мы, по всей вероятности, умрем от этого недуга. Я чувствую, как мое тело отключается. Слабеет. Меняется.

От слез защипало глаза, и я быстро заморгала.

— Надеюсь, ты ошибаешься.

— Как и я. Если нет, пусть будет так. Я прожила полноценную жизнь. И для меня большая честь назвать тебя союзницей, Эвангелина Стоун.

— Мне тоже. — Я прочистила горло. — Мне жаль, что я ударила тебя в тот раз.

— Я тебя простила.

Эфир наполнили помехи. Я прижала антенну рации ко лбу, расстроенная и не уверенная, что еще говорить. Мы уже все сказали. Я подвела ее, приведя Феликса в наше убежище, и теперь мои друзья-вампиры и союзники расплачивались за это своими жизнями.

— Стоун? — Это не голос Айлин, и мне потребовалось мгновение, чтобы его узнать.

— Куинс? — спросила я. — Ты заболел?

— Нет, я никогда не пользовался солнцезащитным кремом. Я здоров. Теперь я один из двадцати.

Черт возьми.

— Я хочу помочь, как и другие, — продолжил Куинс, — но Отцы не отменят карантин.

— Мне жаль. — Я посмотрела на пару львиц, которые следили за мной настороженными медными взглядами. — Я хотела бы сделать что-нибудь еще.

— Найди Мэтью Гудсона. Это будет началом.

— Хорошо. Айлин?..

— Она отдыхает.

— Верно. Не спускай с них глаз.

— Конечно.

— Спасибо тебе, Куинс.

Он ответил не сразу:

— Отомсти за нас.

Я взглянула на Фина, который глубокомысленно кивнул.

— Я работаю над этим.

Мы положили рацию на место. Ко мне медленно возвращались силы, оставляя вместо слабости необычный и неистовый голод. Может, стоит ненадолго заглянуть в кафетерий и перекусить чем-нибудь, прежде чем мы с головой уйдем в поиски Мэтью Гу…

— Эви!

Боже мой, что теперь?

Широко распахнув глаза, к нам по коридору бежал Майло так быстро, словно его задница горела. Мое сердце ушло в пятки. Я начала пятиться, инстинктивно ища убежища от ужасных новостей, которые не хотела слышать. Я врезалась прямо в грудь Фина. Он мягко схватил меня за локти и не дал упасть, но и тем самым поймал меня в ловушку, ублюдок.

Когда Майло приблизился, я поняла, что выражение, которое первоначально приняла за панику, на самом деле было удивлением. Приправленное совсем немного… волнением?

— Что случилось? — спросила, когда он оказался достаточно близко, чтобы мне не пришлось кричать.

Заскользив по полу, он остановился в нескольких ярдах от меня и помахал мне рукой.

— Пошли, — сказал он. — Вайят проснулся, Эви. Идем…

Я вырвалась из рук Фина и прошла мимо Майло, прежде чем он закончил свое предложение.

Он еще кричал мне вслед, прося подождать минутку, когда я ворвалась в лазарет. В приемной никого не было. Я сделала шаг в сторону послеоперационных палат и замерла, услышав яростное рычание, которое эхом донеслось с той стороны. Только разъяренное, загнанное в угол животное могло издавать такой звук. Сердце сжалось у меня в груди.

— Остановись на секунду, — тяжело дыша, попросил Майло, догнав меня.

— Он был в коме, — сказал Фин. — Доктор Вансис вывел его оттуда?

— Нет, машины просто начали сходить с ума. Он проснулся сам и начал выдергивать трубки.

Иисус Христос.

— Эви, он изменился, — предупредил Майло.

Нет, нет, нет, нет…

Ноги сами понесли меня вперед. Сжав зубы, бледная Кисмет заблокировала дверь в палату Вайята, упершись руками по обе стороны рамы. Я коснулась ее плеча. Она повернула голову, и выражение ужаса на ее лице разрушило все мои последние надежды.

Я не хочу этого видеть. Не могу этого знать. О Боже, пожалуйста.

Она отошла от двери, и я шагнул в комнату, встречая очередное рычание. Низкое, предупреждающее. Кровать была пуста, простыни в пятнах крови смяты и перепутаны с брошенными проводами и трубками. Вайят скорчился в углу, льняной халат, в который он одет, перекрутился вокруг талии. Бинты на его шее и руке разорваны, обнажая поврежденную плоть. Закрыв лицо руками, он раскачивался взад-вперед.

И он рычал.

— Вайят? — позвала я.

Рычание прекратилось, и все его тело напряглось. Он перестал раскачиваться.

Я с трудом сглотнула.

— Вайят, это Эви.

Он поднял голову, его руки скользнули по лицу, прикрывая рот. Его глаза, когда-то черные, как уголь, теперь мерцали глубоким серебром. В них не было узнавания, только страх. И боль.

И еще кое-что, что я видела в мой адрес от него всего один раз в жизни — чувство предательства.

Мое сердце разбилось вдребезги

Ранее

Пятница, 11 июля

Сторожевая башня

— Что значит, он сбежал?

Мне задавали этот вопрос уже в четвертый раз с тех пор, как мы вернулись в Сторожевую башню. И на этот раз спросила Айлин. Она возвышалась надо мной, как небоскреб, со своими светлыми волосами и высокой худощавой фигурой. Я даже стала задирать голову, чтобы поднять на нее взгляд с пола возле лазарета, где остановилась полчаса назад, чтобы дождаться новостей о Майло.

Пока что все знали основную часть истории от Маркуса, но стали спрашивать меня, когда стало ясно, что Феликс заражен. Первой пришла Астрид, затем Финеас, затем Бэйлор. Они хотели знать, как это случилось. И почему он вышел из автобуса живым и находится на свободе в городе. На первый вопрос я могла ответить, в отличие от второго.

— Он застал меня врасплох и сбежал. — Только это я и могла ответить.

Мои заживающие ладони ужасно чесались. Я сердито потерла их о свои обтянутые джинсами колени. Стоит добавить еще одно имя к списку людей, которых я подвела.

В коридоре было довольно шумно. Люди, терианцы и вампиры в равной степени толпились в зале, сплетничая об аварии с автобусом, об обращенном охотнике и надеялись услышать больше подробностей. Я хотела найти где-нибудь тихий уголок и спрятаться ненадолго, но не собиралась уходить, пока не уверюсь, что с Майло все в порядке. Кажется, это самое меньшее, что я ему сейчас должна, и мое сердце болит из-за того, кого он потерял.

Айлин лучше всех приняла мое объяснение.

— Тогда я сожалею о твоей потере, Эвангелина.

— Спасибо.

Разговоры стихли, привлекая мое внимание. Прохожие расступились, создавая своего рода дорожку для двух бегущих людей. Джина Кисмет не остановилась, чтобы посмотреть на меня. Она с грохотом влетела в дверь и исчезла в лазарете. Когда дверь захлопнулась, ее спутник остановился возле нас. Мне не нужно было поднимать голову, чтобы знать, что это Вайят.

Он присел передо мной и крепко сжал мои руки. Я отважилась взглянуть на него, и выражение его лица почти лишило меня самообладания. В его глазах читалось сочувствие и сожаление. Ни следа вины или гнева. Я бы предпочла, чтобы он злился на меня за то, что облажалась. Он ничего не сказал, просто держал меня за руки.

У меня перехватило дыхание. Боже, помоги мне, я не стану плакать перед всеми этими людьми.

— Пойдем со мной, — прошептал он.

Я позволила ему поднять себя на ноги. Позволила ему держать меня за руку, когда он повел меня прочь от толпы. Я смотрела ему в затылок и изо всех сил пыталась удержаться от срыва. Он остановился у двери, вел код, и замок открылся.

Мы зашли внутрь.

Вайят закрыл дверь, и я моргнула от яркого света. Мы оказались в каморке с оружием. На прошлой неделе мне устроили экскурсию и дали возможность ознакомиться с огромным количеством оружия, ножей, мечей и взрывных устройств, собранных нашими объединенными силами. Все устроено так же, как в магазине, разделено по видам оружия, сложено на полках, а некоторые выставлены открыто. Резкие запахи оружейного масла и кожи защекотали мой нос.

— Мы едем на миссию? — спросила я, сбитая с толку.

— Какое-то время нет, — ответил он, обходя меня кругом и становясь передо мной. Он протянул руку, но замер на полпути. — Ты выглядела так, словно нуждалась в уединении.

Я криво улыбнулась.

— Так ты сразу подумал о каморке с оружием?

— Ну, ты и оружие, на мой взгляд, синонимы.

Если бы кто-нибудь, кроме Вайята, сказал это мне в лицо, я бы обиделась, но слышала нежность в его словах.

— Спасибо.

Он снова потянулся ко мне, и я наклонила голову, чтобы показать ему, что не против. Он прижал ладонь к моей щеке, большим пальцем коснулся уголка моих губ. В моей груди разлилось тепло. Я скучала по его прикосновениям, по этой близости, которая была у меня только с Вайятом. Последние десять дней мы видели друг друга лишь мельком. Давали друг другу пространство, в котором оба нуждались.

Я скучала по нему.

— Не вини себя за то, что случилось с Феликсом, — сказал он, нарушая волшебную тишину.

Я довольно грубо фыркнула и отступила на расстояние вытянутой руки.

— Да, точно.

— Все не так, как с Алексом.

Я коснулась цепочки с крестиком. Но слишком поздно вспомнила, что не часто ношу ее с тех пор, как пришла в Сторожевую башню. Серебро ядовито для терианцев, и носить его при себе невежливо, даже если это личный сувенир. Я завернула цепочку в лоскуток шелка и надежно спрятала в моем шкафу.

— Это в точности похоже на то, что случилось с Алексом, — возразила я. Теплые чувства исчезают, растоптанные виной и гневом.

Вайят решительно покачал головой.

— Нет. Феликс был охотником.

— Да, Вайят. Был. Он не был в патруле с тех пор, как его ранило. Он не тренировался. Ты видел, что с ним сделала эта гончая. — У меня болела грудь при воспоминании о тех нескольких часах в хижине, когда он лежал, страдая, на старом матрасе, в то время как гончие Тэкери держали нас в ловушке внутри.

— Он выжил, Эви.

— И кем стал? Он не мог дойти от машины до зала ожидания, не вспотев. Ему все это время было больно. Он не мог сразиться с этим полукровкой так же, как и Алекс, но все равно сделал это, потому что это то, чему его, твою мать, обучали!

Я кричала и ненавидела это, но не злилась на Вайята. Я в ярости на себя за то, что подвела еще одного человека. Можно подумать, что со всем моим недавним опытом, должна была уже привыкнуть. Но нет. Каждая новая неудача усугубляла боль, увеличивала стыд. Заставляла задуматься, какого черта Кисмет до сих пор не убила меня, в то время как умирают люди получше.

— Если бы ты была на месте Феликса, — спросил Вайят, — поступила бы ты как-нибудь по-другому?

Вопрос подействовал как пощечина. Черт бы побрал его за то, что он так хорошо меня знал. Я отрицательно покачала головой и отвернулась, рассматривая поднос с безукоризненно начищенными лезвиями, на самом деле их не видя. Глаза щипало, я ничего не различала из-за слез.

Руки скользнули по моим плечам и нежно сжали.

— Когда услышал, что ты была на месте аварии и что один из наших заразился, я запаниковал. — В его голосе слышался страх. — Я знаю, что ты тренировалась с Фином, но все еще восстанавливаешься, и в течение нескольких минут…

Я моргнула, соленая слеза покатилась по щеке.

— Ты думал, что снова потерял меня. На этот раз навсегда.

— Да. — Единственное слово было полно сожаления и печали.

— Думаю, хорошо, что мы расстались, а?

— Нет, Эви. — Он потянул меня, пока я не посмотрела на него. И была сбита с толку эмоциями в его глазах. — Нет, я был в ярости на себя. Думал, что впустую потратил последние две недели, которые мы могли бы провести вместе, и знал, что всегда буду сожалеть об этом.

В голове у меня слишком легко, и я ухватилась за его предплечья, чтобы твердо стоять прямо. Он крепко сжал мои локти.

— О чем ты говоришь, Вайят?

— Неважно, насколько я изменился, одна вещь осталась прежней, и это то, что я все еще люблю тебя.

Думала, что, услышав эти слова, у меня закружится голова от радости. Что скажу их в ответ, заверю Вайята, что я все еще люблю его. И я любила его. Но чувствовала лишь грусть. Грусть за него. Грусть за Майло. Грусть за два огромных секрета, которые все еще скрывала от Вайята и не могла заставить себя рассказать их. Я хранила не только секрет прошлого Руфуса, но и секрет о том, что происходило со мной у Тэкери. О том, о чем я его попросила.

О том, что я сдалась.

— Я тоже все еще люблю тебя, Вайят. Но это никогда не было проблемой, — сказала я. — Все дело в остальном.

Он не стал уточнять. Просто задумчиво кивнул.

— Знаю, шансы на то, что мы когда-нибудь будем счастливы, невелики. Так это значит, что мы даже не пытаемся?

— Отношения сложны и требуют доверия, верно? Оба человека должны доверять друг другу.

— Ты мне не доверяешь. — Это не вопрос, и я захотела встряхнуть его.

— Нет. Это ты не можешь мне доверять.

Он нахмурился, отпустил мои руки и отступил на несколько шагов назад. Но это было словно миля между нами.

— Что ты имеешь в виду?

У меня было такое чувство, будто я стояла на утесе, а камни под моими ногами осыпались в пропасть.

— Что все еще есть некоторые вещи, о которых я не могу тебе рассказать, и это не мелочи. Знаю, что, скрывая их от тебя, поступаю нечестно. И ты заслуживаешь лучшего, Вайят.

— Мне насрать, чего я заслуживаю, Эви. Я хочу тебя.

— Ты уверен?

Он уставился на меня, всем своим видом спрашивая: «Что, черт возьми, ты имеешь в виду? Конечно, я уверен».

— Ты меня не знаешь, я изменилась за эти последние два месяца. Девушка, в которую ты влюбился, умерла. Гоблины позаботились о том, чтобы она умерла наихудшим из возможных способов. Я не она. Я уже давно не была ею.

— Я знаю, кто ты, — твердо произнес он.

— Я даже сама не знаю, кто я. Как ты можешь это знать?

— Потому что то, что имеет значение, все еще внутри тебя, Эви. Твоя преданность, твоя гордость, твой напор и готовность бороться за то, что ты считаешь правильным. Твоя способность превзойти любого, кого я знаю.

— Я отпустила его, — призналась я.

Вайят нахмурился.

— Кого?

Черт возьми. Я не хотела этого говорить, когда открывала рот, но что случилось, то случилось.

— Я отпустила Феликса.

— Когда?

Когда? Серьезно?

— Сегодня, Вайят. Я отпустила его сегодня в гребаном автобусе.

Вайят застыл, как статуя. Затем покачал головой.

— О чем ты говоришь?

— Я видела его глаза. Я видела, как изменился цвет. Знала, что он заражен, и знала, что мне нужно делать. — Мой желудок скрутило в узел из-за того, что сделала прежде, чем обдумала ситуацию. — Маркус уже был снаружи. Были только я, Майло и тот мудак, из-за которого Майло подстрелили. Я нихрена не сделала.

Почему это так сложно? Я признавалась Вайяту в своих ошибках раньше. Почему сейчас так сложно? Потому что не думаю об этом как об ошибке?

— Что он сделал, Эви? — спросил Вайят.

— Он сбил меня с ног, и у него было преимущество. Я была в таком шоке, что не могла отреагировать. Словно я снова видела Джесси.

Несколько месяцев назад я наблюдала, как моего бывшего напарника укусили, и он на моих глазах превратился в полукровку. Наблюдала, как он убил Эш, затем смотрел на нее с болезненным восхищением, порожденным страстью и замешательством. Отвращением и жаждой крови. А потом я выстрелила ему в сердце.

А потом Феликс улыбнулся, — продолжила я. — Улыбнулся так, словно только что открыл главный секрет радости и хотел поделиться. Он посмотрел на меня, и, хотя я могла видеть безумие, на одно короткое мгновение он обрел совершенную ясность. Это был Феликс. И знаешь, что он мне сказал?

Вайят покачал головой, его глаза подозрительно блестели.

— Он сказал: «Мне больше не больно, Эви». — Мой голос сорвался, и мое сердце словно снова разбилось, как и ранее в автобусе. — Он держал меня не крепко. Я могла бы освободить руки, дотянуться и свернуть ему шею. Спасти его от существования в аду полукровок, но я этого не сделала.

— Ты отпустила его, — тихо сказал он, и это прозвучало не спокойным или интимным шепотом. Нет, это была ярость.

— Да. — Еще больше слез побежали по моим щекам.

— Ты отпустила полукровку.

— Да. Я сделала это. Я отпустила Феликса.

— Нет, Эви. — Его щеки покраснели от гнева, плечи слегка дрожали. — Феликс умер. Ты знаешь, что это был уже не он. Ты отпустила полукровку на свободу, и не просто какого-нибудь проклятого полукровку, а того, кто обучен охотником и обладает знаниями о нас. Того, кто знает, где находится Сторожевая Башня, и может использовать все свои знания против нас.

Он был в ярости. Я никогда не видела его таким злым, и это моя вина. Отпустить Феликса было неправильно и глупо, и решение принято всего за несколько напряженных секунд. Я даже не могу защитить себя, потому что моим действиям нет оправдания. Я позволила эмоциям управлять мной и проигнорировала свои тренировки.

Вайят еще не закончил словесную порку.

— Джесси был твоим напарником четыре года. Он заразился прямо у тебя на глазах, и ты все равно убила его. Алекс был невиновен, и он лучший друг Чалис. И ты все же пустила пулю ему в затылок, чтобы освободить его. Ты убила десятки полукровок за эти годы, Эви. Они не получают отсрочки казни, к ним относятся с крайним предубеждением.

— Я знаю! — выкрикнула, два слова получились горькими на вкус. У меня болело горло и грудь, и я боялась, что меня вывернет наизнанку от всех эмоций, бурлящих внутри меня. — Я, твою мать, знаю это, Вайят!

— Тогда почему? — заорал он в ответ, наконец сорвавшись. — Почему Феликс? Ты, твою мать, знаешь, что надо было сделать, Эви!

Я не хотела и дальше ссориться, но все равно ответила:

— Потому что ему больше не было больно. Я лучше, чем кто-либо другой, знала, каково это — проводить час за часом, день за днем в агонии, просто молясь, чтобы боль прекратилась. Но она продолжается. Она всегда рядом, даже когда ты спишь. От нее никуда не денешься. Гоблины пытали меня, Тэкери пытал меня, и оба раза я бы все отдала, чтобы это прекратилось. Хотя бы на несколько минут. И мне оставалось просто ждать смерти.

Вайят нахмурился еще больше, словно пытался понять, что я имела в виду.

— Ты сказала мне, что когда была у Келсы, то никогда не переставала надеяться на спасение.

— Это так. — Черт возьми, я рассказала слишком много. У меня покраснели щеки, ладони вспотели, и наверняка вот-вот потеряю сознание. Или, может, самопроизвольно воспламенюсь. — Я не сдавалась с Келсой. — Я встретила его каменный взгляд и пыталась удержать его сквозь пелену слез. — Но я не думала, что смогу пережить это снова и вернуться целой. Я не хотела.

Он моргнул, борясь с собственными слезами. Вайят всё понял. Он не просил меня замолчать, но знал, что я собиралась произнести. Агония в его глазах сказала мне об этом.

— Итак, — продолжила я, задыхаясь от слез, — я заставила Тэкери пообещать убить меня, когда он закончит со мной.

Весь гнев, который Вайят излучал раньше, исчез, сменяясь какой-то печалью, смешанной с неверием. Он в шоке распахнул рот, и было бы смешно, если бы всё не было так грустно.

По его собственному признанию, моя сила и упорство — две вещи, которые он любил во мне больше всего. Но только что я показала ему, какой очень слабой могу быть. Насколько я все еще слаба. Насколько не похожа на прежнюю Эви Стоун и как низко я пала.

По щеке Вайята покатилась слеза, и он сердито смахнул ее. Затем в нем снова вспыхнул гнев, на лице появилась бесстрастная маска. Каким-то образом он отгородился от меня, когда мы разделили так много болезненных ситуаций. И это причиняло боль больше, чем что-либо другое.

А я еще не закончила разбивать ему сердце.

— Я знала, через что проходит Феликс, живя с этой агонией, — призналась, хотя выражение лица Вайята вынуждало меня замолчать. С таким же успехом могла выложить все начистоту, пока он не решил, что больше никогда не захочет со мной разговаривать. — Он был ранен из-за меня.

Вайят резко вздохнул.

— Не ты ранила его, Эви.

— Он находился в хижине из-за меня. Гончие пришли туда, потому что я была нужна Тэкери. — Я вытерла щеки тыльной стороной ладони, измученная, испытывающая тошноту и просто готовая к тому, что все это закончится. Так или иначе. — Итак, когда он сказал, что ему больше не больно, что-то во мне сломалось.

— И ты отпустила его, — холодно закончил он.

Я проглотила подступающие слезы и расправила плечи. Я ничего не теряла, он уже думает обо мне плохо.

— Нет, — возразила я. Слова застревали у меня в горле, как колючая проволока. — Я сказала ему уйти.

Пять слов. Одно последнее предательство.

Суббота, 26 июля

14:25

Сторожевая башня

— Вайят?

Это слово словно ничего для него не значило. Он оценивающе уставился на меня слегка блестевшими глазами. Он словно пытался решить, друг я или враг. А затем чувство предательства исчезло из его глаз, сменившись узнаванием. Он убрал руки от рта, и я в шоке поперхнулась.

Его верхние клыки стали очень длинными и пронзили нижнюю губу. Из ран сочилась кровь, размазываясь по подбородку и пачкая вырез измятого больничного халата.

Оборотень.

Кто-то позади меня пошевелился, и Вайят напрягся. От тихого рычания у меня на затылке волосы встали дыбом. Он прищурился. Я сделала шаг вперед, привлекая его внимание.

— Эви? — позвал Фин.

— Все в порядке, — прошептала я. Потом обратилась к Вайяту: — Я могу подойти ближе?

Он медленно, настороженно кивнул.

Я сделала три осторожных шага и приблизилась к изножью кровати, которая все еще стояла барьером между нами. Мне хотелось броситься к нему и прижать его к себе. Я с трудом могла сдержаться. Мне было больно видеть его таким изменившимся после укуса оборотня, таким неуверенным и испуганным.

— Вайят, ты помнишь, что произошло?

Он моргнул и рассеянно посмотрел на меня, пытаясь ответить на мой вопрос.

— Все. Джип. Волки. — Слова вышли слегка шепелявыми, когда он пытался говорить сквозь эти длинные клыки. Его голос не изменился, но знакомую интонацию нарушал ужас, который он с таким трудом подавлял.

— Все верно, — сказала я. — На тебя напал оборотень. Он тебя укусил.

Вайят посмотрел на свою руку и дернул за ослабленную медицинскую повязку.

— Я помню.

Я медленно обошла кровать с его стороны. Он резко поднял голову, но больше не рычал на меня.

— Он заразил тебя. Ты был очень болен.

— Больно.

— У тебя болит рука?

— Всё. Моя голова словно горит.

— Возможно, у тебя все еще жар.

— Желудок… такой голодный.

— Я спрошу доктора, можно ли тебе что-нибудь поесть, хорошо?

Он закрыл глаза и глубоко вдохнул. Его язык высунулся, один раз пробежался по резцам. Когда он посмотрел на меня, шок в глазах смешался с голодом.

— Я чувствую твой запах.

Я поняла, что он почувствовал не вонь речной воды, в которой купалась. Он учуял меня.

— Эви, — предупреждающе позвал Фин.

— Я в порядке, — мягко ответила, все время удерживая взгляд Вайята. — Он не причинит мне вреда.

— Откуда ты знаешь?

Вайят зарычал, повернув голову к Фину.

— Моя.

О боже, это нехорошо. Впрочем, мы обсудим такие собственнические заявления позже. Вайят и Фин оба по своей природе были альфа-самцами, и с новообретенным усилением гена оборотня Вайята мне не нужно, чтобы они устраивали драку. Особенно, если это приведет к ранению кого-то из них.

— Вайят, посмотри на меня.

Он так и сделал, эти незнакомые серебристые глаза пылали гневом, смешанным со страхом.

— Я слышал тебя. Раньше.

— Раньше?

— До того как волк разбудил меня. Слышал, как ты говорила.

Мое признание перед захватом парома. У меня заколотилось сердце.

— Ты был в коме.

— Не мог двигаться. Не мог говорить. Но волк не давал мне спать. Крался. Слышал тебя.

Я чувствовала душевную боль, смотря на человека, который всегда был полон силы и огня, но сейчас такого рассеянного, шепелявящего сквозь кошмарные клыки. Я хотела убежать и притвориться, что ничего не происходит. Только я бы никогда этого не сделала. Итак уже многими пожертвовала. Я бы не отказалась от него.

Мы с этим разберемся. Точка.

— Что я сказала? — спросила, надеясь, что он услышал самую важную часть моего бреда.

— Сказала, что любишь меня.

— Это правда.

Он прикоснулся ко рту, проведя кончиками пальцев по длинным клыкам.

— Все еще любишь?

— Конечно. — Я сделала неуверенный шаг вперед. Когда он никак не отреагировал, я сократила расстояние между нами, затем присела на корточки на уровне его глаз. Он наблюдал за мной со смесью любопытства и страха. — Однажды мое тело изменилось, но ты все равно любил меня. Несмотря ни на что, ты все еще остаешься собой. Я знаю это.

— Я думаю, волк сильнее меня, Эви.

— Но это не сильнее нас. — Я протянула руку ладонью вверх, изо всех сил стараясь унять дрожь. — Не сильнее, чем мы вместе.

Он посмотрел на мою руку, затем встретился с моим пристальным взглядом.

— Ты действительно в это веришь?

— Да, — уверенно произнесла. — Я прозрела этим утром не для того, чтобы потерять тебя из-за укуса оборотня, так что смирись с этим.

Его рот немного скривился в улыбке, и ужасающий вид этих клыков и крови показался менее ужасным. Вайят, которого я знала и любила, все еще был там, упорно сражаясь, чтобы сохранить контроль. Он протянул руку. Наши пальцы соприкоснулись, а затем он отстранился. Уставился на кровь, окрашивающую его руки.

— Я кому-то причинил боль? — спросил он.

— Конечно, нет. Ты прикусил губу.

Он провел языком по своим ранам, впервые их заметив.

— Я не хочу быть таким. Чувствую, что могу причинить кому-то боль.

Позади нас началась суматоха, послышались голоса, шарканье ног, чье-то ворчание.

— Что за черт? — резко спросил доктор Вансис.

Потрясающе.

Вайят отпрянул к стене, рыча, смертоносный и испуганный взгляд направился через мое плечо. Весь наш прогресс был сведен на нет за три секунды.

— Не подходите, — сказала я. Повернула голову к двери и увидела, что доктор Вансис в трех шагах от двери палаты.

— Ты с ума сошла? — спросил он, подходя еще на шаг ближе.

У меня закружилась голова от удара о стену, прежде чем я полностью поняла, что Вайят дернул меня себе за спину. Я приземлилась на бок, опираясь на руку. Громко зарычав, он присел передо мной, готовый к прыжку, как внимательный охотничий пес.

— Эви? — спросил Фин.

— Я в порядке, и, черт возьми, отойдите, — заорала я.

— Кто-нибудь принесите мою сумку из другой комнаты, — сказал доктор Вансис. — Мне нужно успокоительное.

Вайят перенес вес с одной ноги на другую и опустил плечи. Он собирался атаковать. Волк в нем брал верх, вынуждая действовать полностью инстинктивно, чтобы защитить меня и себя.

Я рванула вперед и схватила Вайята прежде, чем он успел прыгнуть. Получилось не изящно. В итоге мы покатились по полу в клубке рук и ног, каждый боролся за доминирование. Его зубы щелкнули опасно близко от моего левого уха.

— Вайят, остановись!

Он прекратил бороться, когда понял, что это я напала на него. Он обмяк подо мной, лежа на животе. Я прижала его запястья к полу, уперев колени по обе стороны от его бедер. Он тяжело дышал, все еще рычал, но больше не сопротивлялся мне.

Краем глаза уловила движение тени.

— Не подходите к нам, — резко предупредила. Взгляд, которым я наградила доктора Вансис, мог расплавить сталь. — Убирайся к чертовой матери сейчас же!

— Если он тебя укусит… — начал Вансис.

— Я разберусь с этим. Вон!

— Оставь их в покое, — сказал Майло. — Позволь Эви сделать всё самой.

Я бы поцеловала его, если бы не думала, что мой парень-оборотень прикончит его. И к моему удивлению, я не хотела с воплями убегать или искать оружие при мысли, что у меня есть парень-оборотень. Я, наконец-то, повзрослела.

Как только источник злости Вайята скрылся из виду, я слезла с него и отползла назад. Опустилась на колени на расстоянии вытянутой руки, чтобы дать ему сесть. Он искоса взглянул на меня, оценивая. Я все еще не могла привыкнуть к этим серебристым глаза на хорошо знакомом лице.

— Я причинил тебе боль? — спросил он.

— Нет.

— Не в этот раз. Ты должна убить меня, прежде чем я это сделаю.

Вспышка гнева из-за того, что он даже предположил такое, пронзила меня так быстро, что моя рука дернулась.

— Этого не случится.

— Я изменился.

— Нет, ты все тот же. Ты Вайят Трумэн. Меня не волнует, как ты изменился физически. Ты все тот же.

— Я не чувствую себя, как прежде. — Он оглядел комнату, словно мог получить ответы от белых стен. — Я чувствую себя чужим в своем собственном теле.

— Забавно, я вроде как знаю, на что это похоже.

Он поднял руку, показав мне окровавленные пальцы.

— Ты не стала монстром.

— Нет, не стала, — согласилась я. — Потому что уже была монстром.

— Не таким.

— Я была худшим монстром, потому что позволила превратить себя в одну из них. Я убивала всех, кого ты велел мне убить, и никогда не задавала вопросов. Я убила девочку своего возраста, чтобы сбежать из Учебного лагеря, и никогда не задавала вопросов. Я никогда не позволяла себе думать, что может существовать лучшая жизнь. В черно-белом мире легче жить.

Я придвинулась к нему ближе и потянулась к его руке. Он на мгновение задержал её, а затем крепко сжал моё запястье. Его пульс бился, а от кожи исходило тепло.

— Шесть месяцев назад я бы убила тебя, как ты меня просил, потому что это неправильно. Это противоестественно. Но знаешь что? Я тоже неправильная. Я живу в теле мертвой девушки. Могу телепортироваться, могу исцеляться практически от чего угодно и могу пережить укус полукровки. Я именно то страшное сверхъестественное существо, которого мы всегда боялись и на которое охотились.

— И теперь, — сказал Вайят, — я страшный оборотень-полукровка.

— Видишь? Мы идеально подходим друг другу.

Он улыбнулся. Его зубы царапнули губу, и закрыв глаза, он поморщился.

— Боже, все еще жжет.

— Что жжет?

— Всё. Волк в моей голове чует тебя. — Его хватка на моем запястье усилилась. — Он хочет заявить на тебя права.

О боже. Я с трудом сглотнула, стараясь сохранять спокойствие и не показывать внезапную вспышку страха, вызванную таким заявлением. Волки чувствовали страх. Я коснулась его щеки.

— Волку не позволено владеть мной, — сказала я. — Только тебе, Вайят.

Он открыл глаза, и на мгновение они перестали быть человеческими. Зверь вышел на поверхность. Серебро вытеснило большую часть белого, и зрачок стал менее отчетливым. Затем он моргнул, и, хотя глаза все еще были серебристого цвета, они снова стали человеческими. Он сжал мою руку. Вдохнул.

— Я не думаю, что это будет так просто, — возразил он.

— Что нам когда-либо давалось легко?

Он тихо хмыкнул.

— Хорошая мысль. Что дальше?

Я понятия не имела. История терианцев гласила, что инфицированные люди погибали или сходили с ума от лихорадки. Вайят изменился. На ум пришли два объяснения. Самым простым было то, что связь Вайята с Разрывом и его дар повлияли на изменение. Его связь с магией не позволила ему умереть.

Другое объяснение было гораздо более зловещим — Амалия или Тэкери каким-то образом манипулировали этой группой оборотней, изменяя действие инфекции. Я не знала, с какой целью, и мне надоело недооценивать Тэкери или фейри.

Но я не собиралась делиться этими теориями с Вайятом.

— Хотела бы я знать. Но в некотором смысле я благодарна, что это произошло. Что там говорится о дарёном коне?

— Наверное. Я хочу…

— Чего ты хочешь?

— Попробовать твою кровь. — С криком, который чуть не разорвал мне сердце, Вайят отполз назад. Он ударился о дальнюю стену и замер, сжавшись и закрыв лицо руками. — Черт!

Я подползла к нему, слишком ошеломленная, чтобы нормально соображать. Конечно, нам обоим никогда ничего не давалось легко, но мы никогда раньше не сталкивались с такой ситуацией. Я не знала, как бороться с врагом, которого не видела. Как вампирский вирус менял людей, так и вирус оборотня изменял Вайята изнутри. Никто столетиями не сталкивался с такой инфекцией. И уж точно не с зараженным одаренным человеком. Никто не знал, чего ожидать.

Сможет ли он победить это?

— Вайят, скажи мне, что ты чувствуешь, — попросила я.

— Злость, — ответил он, слово прозвучало немного приглушенно, но твердо. — Возбуждение. Голод.

Потрясающее сочетание эмоций.

— Ладно, злость. Что ты хочешь делать со своей злостью?

— Охотиться. Сражаться. Есть.

— На кого ты хочешь поохотиться?

— На что угодно. — Он поднял голову, в его глазах снова появился животный блеск. — Боже, твоя кровь так сладко пахнет, Эви. Я не думаю, что тебе стоит оставаться здесь.

В комнате словно внезапно стало на двадцать градусов прохладнее, и по моей спине пробежал холодок. Это было предупреждение, и я почувствовала ужас до мозга костей.

— Я доверяю тебе, Вайят.

Удивительно, но мой голос не дрожал.

— Я не доверяю себе.

Логика подталкивала меня бежать к двери. Но мое сердце заставило меня успокоиться.

— Тогда доверься мне.

— Я не хочу никого убивать.

— Ты этого не сделаешь.

— Но я хочу. Волк хочет. Он хочет крови.

— Вайят, ты все контролируешь. Ты можешь контролировать волка. Я знаю, что ты можешь это сделать. До сих пор тебе это удавалось.

— Он сильнее меня.

— Чушь собачья.

Я никогда не видела, чтобы он двигался так быстро. В мгновение ока пересек комнату, свалил меня на пол и оседлал меня. Он прижал мои запястья у моей головы, низко наклонив лицо ко мне. Со сверкающими серебристыми глазами и засыхающей кровью на губах он походил на пародию мужчины, которого я любила. Мои внутренности скрутило в узел от страха и паники, но заставила себя не сопротивляться. Оставаться совершенно неподвижной под его хваткой, хотя мое тело кричало мне сопротивляться, убежать, отойти на безопасное расстояние.

— Это чушь собачья? — прорычал он, тяжело дыша. — Нет, это гребаный кошмар, Эви, и я не могу от него проснуться. Я не могу его отключить. Пожалуйста, убей меня, пока я никому не причинил вреда.

«Обещай, что убьешь меня, когда закончишь».

Не думала, что смогу выдержать пытки Тэкери и не сломаться, но я выжила. Вайят не считал, что сможет пережить это, дать отпор волку и остаться в здравом уме. Сомневался, что сможет снова быть самим собой.

Но он мог это сделать. Я знала, что он мог.

— Давай заключим с тобой сделку? — спросила я, повторяя то, что сказала Тэкери почти два месяца назад.

Вайят моргнул. Начал качать головой, затем остановился. Он прижался своим лбом к моему, и от сильного жара его кожи я вспотела. Находясь так близко, почувствовала запах его страха, кислый запах пота, смешанный с чем-то еще более первобытным. Он глубоко вдохнул через нос, задержал дыхание, затем с силой выдохнул через рот. Его дыхание с запахом крови коснулось моих губ, и я вздрогнула.

Я ненавидела каждую гребаную минуту в этой ситуации и чуть не выпрыгнула из своей кожи, когда он спросил:

— Какую?

— Мне нужна неделя. Хотя бы одна неделя, чтобы помочь тебе. Изоляция, цепи, все, что захочешь, но я хочу, чтобы ты попытался справиться с этим.

— Почему?

— Потому что я люблю тебя, придурок.

Он поднял голову и посмотрел на меня со смесью гордости, любви, ужаса и боли.

— Думал, что я тупица.

— Тупица, осел, придурок.

Он улыбнулся.

— Я люблю тебя, Эви. Прости, что повернулся к тебе спиной.

— У тебя были причины. Я была трусихой.

— Нет, я был неправ.

— Сейчас это не имеет значения.

Он словно понял, что завис надо мной и издал удивленный звук, что-то среднее между ворчанием и писком. Он слез с меня и отодвинулся назад, пока не смог прислониться к стене. Тонкий больничный халат нескромно перекрутилось на талии, но Вайят не обратил на это внимание. Я медленно села, стараясь не показать своего облегчения от того, что была свободна. Я ненавидела, когда меня вот так прижимали.

Вайят провел пальцем по зубам.

— Как ты можешь смотреть на меня и не видеть монстра? — спросил он.

— Потому что я влюбилась не в твои черные глаза и ровные зубы, Вайят Трумэн, — ответила я, вспоминая его слова, сказанные мне много месяцев назад. — Я влюбилась в твою уверенность, преданность и способность вывести меня из себя всего парой слов. За то, что ты можешь видеть логику везде, в отличие от меня. Все это по-прежнему в тебе, Вайят. Просто теперь нужно работать немного усерднее.

Он криво улыбнулся мне.

— Я не ты, Эви. Я не исцелюсь от этого.

— Ты этого не знаешь.

— Ты все равно рискнешь?

— Да.

— Я не… — Он откашлялся, глаза подозрительно заблестели. — Я не знаю, смогу ли так жить. И хочу ли.

Черт возьми, я не буду плакать.

— Дай мне неделю. Пожалуйста.

— А что, если они не дадут мне неделю?

— Кто?

— Ассамблея.

Мои щеки вспыхнули от гнева.

— К черту Ассамблею, если они думают, что могут диктовать твою судьбу. Из-за их решения уничтожить оборотней столетия назад все это происходит. Они не могут решать, жить тебе или умереть.

— Не будь так уверена, дитя, — произнес смутно знакомый голос позади меня.

Вайят замер и напрягся, упираясь руками в стену по обе стороны от себя. Я развернулась и встала на колени, одна рука автоматически потянулась к ножу, все еще привязанному к моей левой лодыжке. Я замерла прежде, чем вытащить его, как только узнала лица стоящих в дверном проеме.

Между Астрид и Маркусом, на лицах которых было одинаковое выражение брезгливости и удивления, стоял старейшина Марцеллус Дейн из Фелии. И именно он ко мне обращался.

14:40

— Не будь так уверена в чем? — спросила я, вставая и держась между Вайятом и дверью.

Старейшина Дейн проигнорировал мой вопрос, его внимание было приковано к мужчине, присевшему позади меня. Он казался скорее очарованным, чем расстроенным, но я давным-давно поняла, что не стоит недооценивать непроницаемое лицо терианца.

— Поразительно, — произнес Дэйн. — Столетиями не было зарегистрировано случаев заражения людей волком.

— Да неужели.

— Стоун, — отрезала Астрид, требуя, чтобы я перестала огрызаться на старейшину клана. Того, кто только что косвенно угрожал жизни Вайята, и это меня не устраивало.

— Вайят не нарушал терианских законов, — сказала я. — Не вам сохранять или обрывать его жизнь.

— Напротив, — возразил Дэйн, — его заражение по умолчанию делает это делом Ассамблеи.

— Потому что Ассамблея приказала уничтожить клан волков-оборотней пятьсот лет назад?

— Да. Тогда они были разрушительным, кровожадным кланом, и вижу, что их привычки не изменились. Теперь твой человек несет их гены в своей крови, и нельзя допустить их распространения.

— Вы не знаете, что он может распространять вирус.

— Полукровки так же заразны, как и чистокровные вампиры.

— Он не вампир, и тот ублюдок, который его укусил, тоже не был вампиром.

Астрид и Маркус переглянулись за спиной старейшины. Я не знала, что значил это взгляд, но, по крайней мере, они не поддержали Дэйна.

— Ты бы рискнула, что он может заразить других людей? — спросил Дэйн.

— Я бы рискнула, если бы он заразил меня, — ответила. — Он борется с волком, и он достаточно силен, чтобы победить. Нам просто нужно время.

— Как ты знаешь, у нас нет времени.

— Я заметила.

Он приподнял кустистую бровь. Он был либо раздражен тем, что ему возразили, либо удивлен этим. Скорее, всего понемногу. Старейшины привыкли отдавать приказы по принципу «я говорю прыгай, а ты спрашиваешь, как высоко».

— Послушайте, — сказала я, — пусть доктор Вансис проведет хотя бы несколько тестов. Тем временем я буду держать Вайята в изоляции.

Прошло мгновение, а затем старейшина Дэйн кивнул.

— Признаю, когда я шел сюда, то не был готов выносить приговор по этому вопросу, — проговорил он. — В отсутствие главного члена Ассамблеи я вызвался выступить в этом качестве.

Это был необычный способ сказать, что после смерти Дженнера Дэйн получил работу.

— Так вы здесь из-за Тэкери. — И учитывая тот факт, что и Астрид, и Маркус здесь, а не дальше по коридору, это означало только одно.

— Вы закончили допрашивать Тэкери?

— Допрос не принес результатов даже после введения пентотала натрия, — вставил Маркус. — Он не сказал ничего полезного, несмотря на потерю трех пальцев.

Фу, гадость. Вместо радости от справедливости я встревожилась.

— Значит, мы все еще не знаем, где он держит Аву и Аврору?

— Нет. Только то, что они с тремя выжившими детьми волков-оборотней.

— А как же вампиры? Кто-нибудь…

— Финеас сообщил нам о теории вампирши Айлин. Мы выясняем всё о Мэтью Гудсоне и связях с Тэкери.

— Тэкери по этому поводу ничего не говорит?

— Просто злорадствует от того, как идеально сработал его план по заражению.

Ублюдок.

— Не расслабляйтесь, — сказал Вайят, и все посмотрели на него. Он сосредоточился на полу, подбирая слова и собирая мысли воедино. — Не думайте, что он закончил.

— Он под стражей, — сказал старейшина Дэйн.

— Гибриды в учебном лагере. Тонущие паромы.

— Он имеет в виду, что Тэкери любит оставлять запасной план, — пояснила я. — Только потому что он здесь, это не значит, что снаружи нет чего-то, ожидающего от него сигнала.

— Что-то, способное заразить других вампиров? — спросил Маркус.

— Именно. — При мысли об этом меня бросило в дрожь. Я не могла поверить, что не подумала об этом раньше. — У него осталось трое волков, которые сделают для него все, что угодно. Он включил обратный отсчет. Сказал, что что-то уже в движении, и мы не можем остановить это.

— Это интересная теория, — произнес старейшина Дэйн, которого не убедили мои слова.

— Мы уже имели дело с этим психом раньше, — продолжила я. — Он ничего не делает наполовину, и он не входит в комнату, не продумав план отхода.

— Мы должны проинформировать отцов королевской семьи, — сказала Астрид. — Если они решат, что существует угроза, для них будет безопаснее эвакуировать всех вампиров города. По крайней мере, на короткий срок.

— Согласен, — отозвался Маркус.

И на это я тоже не могла повлиять. Если бы у Тэкери и был запасной план, он нам о нем не скажет. Или он рассказал бы нам об этом как раз перед тем, как увидим, как умирает каждый вампир, который когда-либо пользовался солнцезащитным кремом Мэтью Гудсона.

— Ассамблея достигла большинства голосов по поводу смерти Дженнера? — спросила я.

Старейшина Дейн посмотрел на меня так, словно я была грязью под его ботинком.

— Решения Ассамблеи — не твоя забота, — сказал он.

— Черт возьми, это не так. Я тоже здесь работаю, и Майкл Дженнер был моим другом. Не говоря уже о том факте, что щенки Тэкери держат мою крестницу и ее мать, и убийство Тэкери означает их смерть.

Моя речь, казалось, на мгновение сбила Дэйна с толку. Он нахмурился на меня.

— Ты же не настаиваешь на том, чтобы сохранить жизнь Тэкери?

— Черт возьми, нет. Я станцую на могиле ублюдка, когда он наконец туда попадет. Смерть одного человека не может заменить потерю Майкла Дженнера, как для его клана, так и для Ассамблеи. Но я прошу дать нам время, чтобы найти Аврору и Аву, и троих детей-волков до того, как Тэкери будет убит.

— И ты веришь, что сможешь это сделать?

— Я должна попытаться.

— Сколько тебе нужно времени?

Пожалуйста, пусть это будет «да».

— Что ж, Тэкери дал нам крайний срок до семи часов вечера. Если мы его не отпустим, то умрет последний отпрыск почти вымершего клана.

Что-то в лице старейшины Дэйна смягчилось. Я задела его за живое.

— Требовать выкуп за ребенка — признак настоящего монстра, — сказал он. — Я могу дать вам время до половины восьмого. После этого мы потребуем справедливости.

— Спасибо вам, старейшина Дейн.

— Просто найди ребенка и ее мать. — Он посмотрел мимо меня. — И удержи его. Ассамблея вынесет решение относительно его статуса позже. У нас слишком много других проблем.

Мне было все равно, что мы занимаем место в его списке проблем. Главное, что я выиграла нам время, чтобы найти Аврору и Аву, и для того, чтобы помочь Вайяту разобраться с его новой ипостасью, прежде чем волк сведет его с ума. Или еще хуже.

Старейшина Дейн ушел, Астрид последовала за ним. Маркус задержался в дверях, не сводя взгляда с мужчины позади меня.

— Ты сможешь с ним справиться? — спросил он.

— Да, — ответил я. — Где Джина?

— Ждет новостей. Мне позвать ее сюда?

— Да. Введи ее в курс дела, затем пригласи ее с доктором Вансисом, чтобы он взял немного крови для тестов.

— Хорошо.

— Три пальца, значит?

Маркус злобно улыбнулся.

— Ага. Правая рука.

— Черт возьми. — Я взглянула на свою левую руку и гладкий бугорок на том месте, где раньше находился мой мизинец. На этот раз я почувствовала удовлетворение.

— Небольшое утешение для вдовы и детей Дженнера.

— Это так.

Маркус вышел из палаты.

— Эви? — позвал Вайят.

Я повернулась к нему и присела перед ним на корточки. Он нахмурился и сжал губы, кончики клыков выглядывали из-под верхней губы.

— Что? — спросила я.

— Дженнер мертв, — сказал он так, словно убеждал самого себя.

— Да. Мы убили оборотня, который напал на тебя, а затем заманили в ловушку и убили еще двоих. Тэкери был зол, поэтому в отместку убил Майкла Дженнера.

— Ты убила еще двоих.

— Да.

— Я совсем запутался, Эви. — Он потер глаза пальцами, затем сжал переносицу. — В моей голове проносится так много мыслей. Не все они мои. Я злюсь из-за Дженнера и злюсь на тебя за убийство волка. Я не должен злиться на обоих. Волки — наши враги, но я один из них.

— Нет, ты не один из них, — заверила я. — Ты все еще человек во всех отношениях, которые имеют значение.

Он оскалил зубы.

— Я хочу причинить тебе боль за то, что ты убила их.

— Но ты этого не сделаешь. — И я ни за что на свете не сказала бы ему, что именно Фин убил двоих щенков. Я хотела, чтобы Вайят злился на меня, а не на одного из естественных врагов волков. Я не горела желанием видеть поединок Трумэна против эль Чимала.

— Эви, весь этот гнев обжигает. Я хочу выпустить его, драться, причинить боль. Но я не хочу этого делать.

— Как насчет тренировки? Мы можем сходить в спортзал или в пустой склад, чтобы ты мог побегать и сжечь немного энергии.

— Возможно, это сработает. О боже, ты так вкусно пахнешь.

В любой другой день я бы сочла это комплиментом. Прямо сейчас это чертовски жутко.

— Не думай о том, что чувствуешь. Скажи мне, что ты видишь.

— Я вижу тебя. — Его пристальный взгляд прошелся по мне, по комнате. — Белые стены. Кровать. Монитор. Но все по-другому. Четче. Все кажется… ярче. У меня что, глаза другие?

— Твое зрение определенно улучшилось. И твои глаза вроде как изменили цвет.

— Серебряные?

— Да.

— Изменятся ли они обратно?

От печали в его голосе мне стало его жаль.

— Я не знаю. Надеюсь на это. Оборотни могут не полностью изменяться. Возможно, как только ты справишься с волком, то сможешь контролировать изменения.

— Может быть, — неуверенно произнес он.

Кто-то тихонько постучал в дверной косяк. Если бы Вайят был волком, его уши встали бы торчком и повернулись на звук. Вместо этого он немного выпрямился, сосредоточив внимание на двери, за которой стояли Кисмет и доктор Вансис. Лицо Кисмет было пустым, собранным и спокойным, хотя ее левая рука слегка дрожала.

— Мы можем войти? — спросила она.

Я посмотрела на Вайята, который, казалось, оставил решение за мной.

— Да, — ответила я. — Медленно, пожалуйста.

Она сделала несколько шагов и остановилась. И я не винила ее.

Вансис поставил маленький поднос в изножье кровати.

— Мистер Трумэн, можно мне взять немного крови из вашей руки? Я бы хотел провести несколько анализов.

— От тебя странно пахнет, — сказал Вайят. — Мне это не нравится.

Это абсурднейший ответ на просьбу взять кровь.

— Я урсия, — сказал Вансис, совершенно невозмутимый ответом Вайята. — Возможно, это то, что ты чувствуешь?

— Я не знаю. Урсия пахнет смолой?

Смолой? Я взглянула на Кисмет, которая прилагала героические усилия, чтобы сохранить самообладание.

— Возможно, для волка мы пахнем смолой. Для меня ты пахнешь землей, как мокрый картон.

Вайят моргнул.

— Эви остается?

— Да, она может остаться. Это займет всего мгновение.

— Хорошо.

Он протянул правую руку, пока Вансис готовил иглу. Я села рядом с Вайятом и крепко сжала его левую руку, готовая остановить его, если он испугается и решит напасть на Вансиса. Я не сомневалась, что Вансис сможет постоять за себя в драке, но не хотела, чтобы Вайят жил с чувством вины за то, что напал на кого-то, тем более на своего врача.

— Посмотри на меня, — попросила я.

Он выполнил просьбу и отвел взгляда. Вансис подробно описывал все свои действия, прежде чем что-то сделать. Он легко завязал жгут, провел тампоном по внутренней части локтя Вайята, находя вену. Вайят поморщился только один раз, когда игла проткнула его кожу. Вансис осторожно подсоединил первую вакуумную пробирку, и она начала наполняться кровью.

Он наполнил три пробирки, и с каждой пробиркой Вайят крепче сжимал мою руку. На его лбу и верхней губе выступил пот. И он с трудом дышал. И ни разу не моргнул. Он еле сдерживался.

— Почти закончили, — сказала я.

Вансис прижал вату к месту инъекции и вытащил иглу.

— Пожалуйста, согните локоть.

Вайят подчинился. И как только доктор убрал от него руки и отошел, Вайят вздрогнул. Его хватка на моей руке ослабла, но у меня уже болела рука.

— Еще одна маленькая просьба, — продолжил Вансис и протянул два ватных тампона. — Могу я взять образец слюны?

Вайят несколько раз моргнул, словно не понимая, что происходит. Я никогда не видела его таким растерянным, даже когда он был в стельку пьян.

— Зачем? — спросил он.

— Я хотел бы измерить количество вируса в вашей слюне и узнать, насколько это опасно, если вы кого-нибудь укусите.

Вайят обдумал это.

— Думаю, я тоже хотел бы знать. — Без дальнейших слов он открыл рот.

Доктор Вансис работал быстро, помещая каждый тампон в отдельную пробирку и закрывая ее резиновой пробкой.

— Когда вы будете готовы, мистер Трумэн, я бы хотел провести полное обследование.

— Возможно, позже, — сказала я. С него было достаточно. Я поняла это по тому, как он свернулся калачиком и обхватил себя руками.

— Конечно. — Доктор забрал поднос и ушел.

Вайят остался лежать на полу. Кисмет не сдвинулась со своего места у двери. А я не знала, что делать дальше. Мне нужно было выйти и найти Аву и Аврору, но я не могла оставить Вайята в таком состоянии. Я нужна ему.

Я подошла к Кисмет, которая все еще выглядела потрясенной.

— У тебя есть при себе какое-нибудь оружие? — спросила я.

Он потянулась левой рукой к пояснице.

— Пистолет. А что?

— Просто проверяю.

— Почему она здесь? — спросил Вайят. В его голосе не слышалось подозрительности или огорчения, просто любопытство.

— Она моя подмога, — ответила я. — Если ты убьешь меня, то ей придется убить тебя. Я подумала, что ты захочешь, чтобы твою жизнь оборвал друг.

— Ой.

Кисмет бросила на меня свирепый взгляд, дав понять, что ей совсем не понравилась моя логика.

— Эви, пожалуйста, объясни, что происходит, — попросил он.

Я села напротив Вайята.

— Мы захватили Тэкери и нашли большую часть похищенных терианцев. Он использовал их кровь, чтобы стабилизировать своих полукровок. Вот почему Феликс был таким вменяемым.

— Терианская кровь. Это кажется таким простым.

— Это так. Только он говорит, что они не пили кровь. Он ввел им ее. Вот в чем разница.

— Но он убил Дженнера.

— Да. Потому что мы убили его волков.

Раздражение промелькнуло на его лице.

— Верно. Но ты все еще ищешь Аврору и Аву?

— Да. Тэкери спрятал их в другом месте. Их удерживают три выживших волка. Заложников убьют, если Текери не освободят к семи часам. И мы не можем этого сделать.

— Семь часов сегодняшнего дня? Который час?

— Думаю, около трех.

— Черт.

— Они могут быть где угодно. Тэкери молчит. Ассамблея хочет его смерти несмотря ни на что. У него моя крестница, Вайят. — Мой голос дрогнул. — Я не знаю, что делать.

Он закрыл глаза и прижал руки к вискам, словно у него разболелась голова.

— Часть меня рада, что женщины из клана Кони у волков, и я ненавижу это, Эви. Черт!

Я не хотела, чтобы он говорил так.

— Но я знаю, что более сильная часть тебя хочет, чтобы они вернулись в целости и сохранности. Эта часть тебя никогда не пожелала бы зла женщине и ее ребенку.

— Не будь так уверена. — Он посмотрел на меня затравленным взглядом. — Не забывай Рейну. Не забывай людей, которым я причинил боль, чтобы заставить Триады работать.

Рейн была ужасной ошибкой. Четыре с половиной года назад молодую лисицу-оборотня приказали казнить за то, что она влюбилась в человека. Охотника, который был в триаде Вайята. Вайят принял приказ о казни, чтобы защитить других охотников своей триады. И скрыл от них приказ, после чего ее смерть преследовала его и по сей день. Единственное преступление девушки — любовь.

Иногда мы все совершаем именно это преступление.

— Ты не хотел убивать Рейн.

— Может быть, они не хотят убивать Аврору и Аву.

После этих слов я не знала, что и думать. Мне никогда не приходило в голову, что волки могут думать самостоятельно, а не выполнять приказ Тэкери, не задавая вопросов.

— Но они это сделают, если он не прикажет им остановиться.

— Да. Они принадлежат ему. Они слушаются его.

— Не по своей воле.

— Нет.

— Волки отчаянно независимы, — сказал Финеас, прерывая нас. Он стер с себя черную краску, оставшись без рубашки в синих джинсах и кроссовках.

Я ожидала, что Вайят зарычит, может, даже вытянется по стойке смирно. Вместо этого он холодно посмотрел на Фина, затем кивнул.

— Да, — ответил он. — Я чувствую бунт против правил. Против порядка. Объятия хаоса.

Объятия хаоса — полная противоположность Вайяту Трумэну во всех отношениях.

— Именно поэтому приказали уничтожить волков-оборотней? — спросила я. — Их независимая природа означала, что они никогда не подчинятся правилам Ассамблеи. И они создавали хаос везде, куда бы ни пошли. Поэтому было приказано казнить их?

— Да, — сказал Фин. — Были спасены тысячи человеческих жизней.

— Потому что убили всех волков, — сказал Вайят.

— Да.

— Мой народ.

— Ты больше человек, чем волк, Вайят Трумэн, — возразил Фин. — У тебя есть человеческая женщина, которая тебя очень любит. Не позволяй волку в тебе прогнать ее.

А затем раздалось рычание, которого я надеялась избежать.

— Думал, ты обрадуешься, если я приму волка, — ответил Вайят.

— Почему?

— Ты хочешь ее.

Я бы посмеялась над абсурдностью его логики, если бы не думала, что это разозлит его еще больше. Он и вправду ревновал меня к Фину. Мой гнев вырвался наружу.

— Ты мудак, — выпалила я.

Вайят молча моргнул, ошеломленный моим выпадом

— После всего, через что мы прошли, — продолжила я. — Четыре года в триадах, потеря Джесси и Эша, мое воскрешение… После Олсмилла, Колла и Тэкери, после того, как нас дважды взорвали — хотя нет, трижды… После того, что мы сделали в той хижине, объединив наши способности, и после того, как я призналась тебе в любви… Ты засранец!

Может, дело было в моем тоне, может, в коротком путешествии по дорожке воспоминаний, но выражение лица Вайята смягчилось. Проблески черного мерцали за серебром в его глазах, а его длинные клыки совсем немного уменьшились. Его человечность проглядывала наружу, а я еще даже не закончила кричать.

— Ты действительно думаешь, что твоя смерть заставит меня броситься в объятия Фина в поисках утешения? Ты думаешь, его главный план — увидеть меня полностью разбитой после твоей смерти, чтобы он мог быть рядом и собрать осколки? Ты так мало веришь в нас обоих? Пошел ты!

Застонав, Вайят зажмурился и отвернулся, закрыв лицо руками. Я хотела придвинуться ближе и обнять его, попытаться утешить, но что-то удерживало меня на месте. Я позволила ему справиться с бурей эмоций, чтобы он мог сразиться с волком. Чтобы его человеческая сторона, та сторона, которую я любила и хотела вернуть, смогла подняться на поверхность.

Мы молча ждали, пока он дрожал. Наконец, он затих, если не считать его тяжелого дыхания.

Вайят поднял голову, убрав руки от лица. Клыки вернулись в нормальное состояние, хотя колотые раны на губе остались. Его глаза снова стали почти черными, со слабым серебристым ободком вокруг внешней стороны радужки, как постоянное напоминание о его новой двойственной природе. Он моргнул, оглядываясь по сторонам, одновременно с любопытством и огорчением.

Потом провел языком по зубам.

— Я все равно вижу все по-другому.

— Ну, твои глаза не совсем нормальные, — сказала я. — Как там волк?

— Пока подавлен. Мне так жаль, Эви.

— Ты прощен. Я просто рада, что крик вывел тебя из бешенства, вместо того чтобы усугубить его.

— Ты вряд ли могла ухудшить ситуацию, — сказал Фин. — Если мне не изменяет память, волки-оборотни были матриархальным обществом. Стаи возглавляли альфа-самки и ее избранник. Если волк Вайята поймет, что Эви — его пара, он инстинктивно подчинится ей.

Почему терианцы постоянно упоминали слово «пара»? Я ненавидела это слово и то, что оно подразумевало в отношениях. Словно речь шла о размножении, а не о любви. Признание Фина о своей покойной жене было достаточным доказательством того, что для терианцев это нечто большее, чем простая биология. Они так же способны на большую любовь, как и люди.

— Ты все еще не нравишься волку, — заявил Вайят Фину. Он рукавом халата вытер кровь со своих губ и подбородка и поморщился, нащупав два пореза.

— Не зря, — Фин кивнул.

— Прости за сказанное ранее.

— В данных обстоятельствах тебя можно понять.

— Ты имеешь в виду мое раздвоение личности?

— Можно и так сказать. Я пришел сюда не для того, чтобы драться с тобой, несмотря на то что это улучшит мое настроение.

Эти слова быстро привлекли мое внимание.

— В чем дело? Тэкери заговорил? — спросила я.

— Вроде того. У меня есть идея о том, как найти этих трех пропавших волков. И в этом нам может помочь Вайят.

14:55

— Что именно от меня требуется? — спросил Вайят.

Фин сделал несколько шагов вперед, оказавшись в ногах больничной койки. За его плечом стояла молчаливая Кисмет, слушая и наблюдая за всеми нами.

— Несколько минут назад мне удалось поговорить со старейшиной Дейном относительно его знаний о волках, — сказал он. — Как вам известно, волки когда-то были одним из самых могущественных кланов терианцев, и не только из-за их способностей к полуобороту. Они также были самыми чувствительными к магии из кланов.

— Что значит «магически чувствительны»? — спросила я. — Они Одаренные?

— Нет, не в том смысле, каким вы описываете людей и их магические способности. Например, пение. Большинство из нас могут петь, но у многих это получается просто ужасно. Немногие избранные чрезвычайно талантливы, и раз или два в поколении встречается поистине великолепный голос.

Ладно, он хотел сказать, что не все волки были оперными звездами, но я не поняла, к чему он клонит.

— Большинство терианцев считаются магическими существами из-за наших способностей к изменению, — продолжил Фин, встретив мой непонимающий взгляд. — Однако, в отличие от одаренных людей, нам не требуется контакт с Разрывом, чтобы использовать свои способности. Мы можем изменяться без каких-либо побочных эффектов. По моему опыту, все терианцы могут это делать. Думаю, что волки тоже.

— Тогда что делает их «великолепным голосом»? — спросила я.

— Внутри стаи волки обладают телепатией. Связь особенно сильна среди братьев и сестер, и сильнее всего, если они являются отпрысками альфа-самки.

— Они разговаривают друг с другом мысленно?

Я не совсем понимала этот дар, хотя встречала горстку одаренных телепатов с весьма разнообразными талантами. Бретт Льюис использовал для нас свои навыки психометрии на внештатной основе (трудно было поверить, что только прошлой ночью он опознал Тэкери как похитителя Авроры и Авы). Клаудия Берк была охотницей и использовала телепатию, чтобы чувствовать правду в словах людей, пока на прошлой неделе ее не убили в поле трое полукровок.

— Не совсем. Старейшина Дэйн описал это скорее как датчик приближения. Братья и сестры могут чувствовать боль друг друга, а альфа-самка часто может ощущать всех членов своей стаи.

— Так ты думаешь, они почувствуют Вайята? — спросила Кисмет.

Фин кивнул.

— Или он сможет почувствовать их. Теперь он разделяет их генетические черты, так что, возможно, его будут рассматривать как члена стаи. Если они могут почувствовать его нынешнее страдание, то, возможно, уже ищут его.

— Даже несмотря на то, что Тэкери приказал им охранять Аву и Аврору?

— В первую очередь они волки-оборотни и только потом дрессированные собаки.

Вайят заворчал.

Мне абсолютно не нравилась идея вывести его из Сторожевой башни и сделать мишенью, особенно когда его эмоции готовы выйти из-под контроля. Но понимала, о чем говорил Фин. Возможно, это наш единственный шанс найти волков до семи часов. Хотя не собиралась говорить за Вайята, решение принимать ему.

— Ассамблее это не понравится, — вставила Кисмет.

— Ты права, — сказал Фин. — Исходя из моего ограниченного опыта члена Ассамблеи, я совершенно уверен, что они предпочли бы казнить Вайята, увидеть мертвым последнего из волков и забыть этот инцидент.

Эти слова вызвали глухое рычание Вайята.

Но Фин невозмутимо продолжил:

— Многие старейшины по-прежнему считают волков пятном на нашей истории, а их устранение — очищением мира от зла. Они почерпнули эти знания от предыдущих старейшин. И я могу только догадываться о том, что думает о них старейшина моего собственного клана. Но никто из них не любит говорить об этом. Именно поэтому эта информация не известна среди терианцев в целом.

— У меня вопрос, — начала я. — Если старейшины не любят говорить об этом и предпочли бы забыть, зачем они делятся сейчас этой информацией? Они думали, что волков уничтожили столетия назад.

— Чтобы извлечь уроки из прошлого. Вы все еще учите своих детей злу войн, которые велись давным-давно, в странах, расположенных за тысячи миль отсюда. Волки — часть нашей коллективной истории. Возможно, самая мрачная глава, но мы не должны ее забывать.

— Просто скрывать от населения в целом?

Фин улыбнулся краешком губ.

— Это больше похоже на историю о страшилище, — сказала Кисмет. — Вот что происходит, когда клан выходит за рамки дозволенного. Убедитесь, что вы и ваши люди играете по правилам.

Фин повернулся к ней с бесстрастной маской на лице.

— Это звучит странно знакомо и не на шутку иронично в устах бывшего куратора.

Она нахмурилась.

— Хорошо, — встряла я, — итак, в чем конкретно заключается твой план? Посадить Вайята в машину, покатать его по городу и надеяться, что его радар оборотня включится?

— В двух словах, да, — ответил Фин.

— Серьезно?

— Если только у тебя нет конкретного места, откуда начинать.

Это звучало как отличный способ потратить впустую весь наш день. К сожалению, если никому не удастся вытянуть из Тэкери что-нибудь, кроме еще нескольких пальцев, это наш единственный план.

Я посмотрела на Вайята. Он нахмурился и плотно сжал губы. Потом взглянул на меня жуткими глазами с серебристым ободком.

— Это наш единственный шанс? — спросил он.

— Это единственный хороший шанс, — ответила я, — поскольку никто из нас не собирается сидеть сложа руки и ничего не делать.

— Ты возьмешь с собой оружие?

— Конечно.

— Против меня, Эви. Если я потеряю контроль…

У меня заколотилось сердце.

— Ты не сделаешь этого.

— Но если я это сделаю, ты должна быть готова убить меня до того, как успею кого-нибудь заразить. И я имею в виду убить меня. Ты знаешь, я не смогу жить с этим.

— Я знаю.

Я с трудом сглотнула комок в горле. Он прав. Брать его в город до того, как мы по-настоящему научились держать его волка под контролем, слишком рискованно. Это граничило с самоубийством. И все же, как и в случае с любым другим важным решением в нашей жизни в последнее время, разве у нас был выбор?

— Обещай мне, Эви.

— Я обещаю.

Он на мгновение задержал на мне взгляд, решительный и злой, затем посмотрел мимо меня.

— Ты тоже.

— Я обещаю, — сказала Кисмет.

Он не потрудился спросить Фина.

— Старейшине Дэйну не понравится, что мы забираем отсюда Вайята, — заметила я.

— Сторожевой Башней управляют не только терианцы, — отозвалась Кисмет. — Я расскажу Адриану о плане. Он не откажет.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что он, может, и на фут выше меня, но знает, что я могу надрать ему задницу.

Впечатленная скрытой угрозой, я улыбнулась.

— Меня это устраивает. Вайяту понадобится одежда.

Нам также нужно раздобыть для него еду перед отъездом. Мне самой не помешало бы перекусить после всей этой телепортации.

— Я принесу, — вызвался Фин. — А также кое-какое оружие. Мы вернемся через десять минут.

— Хорошо.

Они ушли вместе, и мы с Вайятом остались одни. Мгновение мы сидели в тишине.

— Как думаешь, ты сможешь встать? — спросила я.

— Да.

Вайят встал, опираясь на стену, халат все еще неловко обвивался вокруг его бедер. Я уже спрашивала его, что он чувствует, и одним из его ответов было «возбуждение». Я видела, что он все еще возбужден, хотя и не осознавал этого. Он также сказал «голод» и «злость», и, скорее всего, эти чувства не исчезли, хотя и спрятаны за стеной спокойствия, которую он возвел, чтобы сдержать волка.

Я хотела протянуть руку и одернуть халат, но слишком боялась напугать его. Поэтому медленно встала, стараясь не смотреть на него.

— Вайят, ты вроде как красуешься.

Он растерянно моргнул, затем опустил взгляд. И одернул халат так быстро, что чуть не порвал его. Его щеки покраснели от смущения.

— Черт возьми, — выпалил он.

— Должна ли я быть польщена?

Как только дразнящий вопрос слетел с моих губ, я пожалела об этом. Вместо того, чтобы улыбнуться, Вайят выглядел еще более несчастным. Не смотря на меня, он поправил халат.

— Не стоит, — огрызнулся он. — Учитывая обстоятельства, это чертовски неуместно.

— Какие обстоятельства? Тот факт, что ты не умер сегодня, как все мне говорили? Что ты жив и не причинил мне вреда? Что ты достаточно вменяем, чтобы справиться с этим?

— С этим ничего не поделаешь, Эви. Теперь это часть меня. Я чувствую, как волк рыщет вокруг. Он хочет драться. Он хочет трахаться. Он хочет тебя.

У меня екнуло в груди как от скрытой угрозы, так и от страдания в его голосе.

— Мне все равно, чего хочет волк, Вайят. Меня волнует только то, чего хочешь ты.

— Я хочу доверять себе наедине с тобой.

— Теперь мы одни.

Его взгляд метнулся в мою сторону, затем вернулся к пятну на полу.

— Как думаешь, почему я остаюсь здесь?

О боже.

— Так что ты хочешь сказать? Если я подойду и прикоснусь к тебе, ты потеряешь контроль, повалишь меня на пол и изнасилуешь?

Он вздрогнул, и все его тело, казалось, обмякло.

— Я не знаю.

Боже. Тот факт, что он рассматривал такой сценарий, выбил из меня дух. Он знал, через что я прошла, видел результаты собственными глазами, когда наблюдал, как я умираю в первый раз. Мысль повторить то, что гоблин сотворил со мной, что пытался сделать пука, наверняка убивала его изнутри.

Я отчаянно хотела доказать, что он неправ, показать ему, что он может контролировать инстинкты волка. Но что, если он прав? Если он действительно причинит мне боль до того, как кто-то успеет остановить его…

Черт возьми, нет. Я должна поверить в него, иначе никто другой не сможет. Он точно не верил в себя, и мне нечего терять.

— Кто пожертвовал своей свободной волей, чтобы вернуть меня к жизни? — спросила я.

Вайят ответил не сразу. На меня он тоже не смотрел. Наконец, сказал:

— Я.

— Ты или не ты принял за меня пулю и умер из-за этого?

Он все еще медлил, но второй ответ пришел немного быстрее первого.

— Я.

— Кто спас меня от взорвавшегося полукровки на парковке, кто любил меня, независимо от того, какую чушь узнал о моем прошлом, поддержал мое решение спасти Фина, пойдя с Тэкери? Кто объединил свой дар с моим и сотворил поистине впечатляющее проявление человеческой магии, призвав половину машины сквозь стену?

Вайят немного повернул голову в мою сторону, хотя взгляд все еще был устремлен в пол.

— Я это сделал.

Я рискнула и сделала два шага вперед. Он напрягся, но не отстранился. Нас разделяли три длинных шага.

— Ты знаешь, Вайят, раньше я трахалась со всеми подряд. Я не была ангелом. Мне нравился секс, и у меня его было много. Бессмысленный, лишенный эмоций секс. Даже наш единственный раз перед моей смертью.

Он весь вздрогнул, и я возненавидела себя за эти слова, но это правда. Как бы приятно это ни было, секс с ним три месяца назад значил для меня намного меньше, чем для него.

— Но то утро в квартире парней, перед тем как я пошла к Тэкери, было другим. Это было красиво и реально. Так что кто стал единственным мужчиной, с которым я когда-либо занималась любовью?

Это привлекло его внимание. Он резко поднял голову и встретился со мной взглядом. В его широко раскрытых глазах читалось удивление и понимание, он распахнул рот, но ничего не сказал. Вайят повернулся ко мне, свободно опустив руки по бокам. Мне захотелось перепрыгнуть разделяющее нас пространство и заключить его в объятия. Почувствовать, как он снова обнимает меня, удостовериться, что он жив, его сердце бьется.

Но я не двигалась. Ему нужно ответить на вопрос.

Он сделал неуверенный шаг, затем другой. Еще три маленьких шага, и он оказался передо мной, тяжело дыша, с глазами, полными непролитых слез. Поднял дрожащую руку, и я заставила себя расслабиться, позволить ему сделать это. Вайят провел подушечкой большого пальца по моей щеке, по подбородку.

Теплое дыхание коснулось моих губ, и я вдохнула его незнакомый запах земли с привкусом крови.

Вайят закрыл глаза и прижался своим лбом к моему. Его кожа была влажной и горячей. Его рука немного сдвинулась с моего подбородка, нежно обхватив щеку. Он не поцеловал меня, просто стоял, прикасаясь ко мне и вдыхая мой запах. Заставляя всех внутренних демонов, с которыми он боролся, сохранять спокойствие, несмотря на нашу близость.

Я с трудом смогла расслышать его шепот:

— Я.

— Так и есть.

— Я снова хочу быть таким.

— Я тоже этого хочу.

Он повернул голову и прижался своей щекой к моей, дыхание щекотало мне ухо. Его щека была колючей от щетины, волосы влажными. Сладкий привкус корицы, который у меня всегда ассоциировался с Вайятом, исчез, его заменило что-то другое, чуждое и все же почему-то знакомое. Наши тела разделяли всего несколько жалких дюймов. Но это все равно слишком далекое расстояние…

— Я люблю тебя, — произнес он.

— Я тебя тоже.

Вайят ткнулся носом в мою щеку, и я не выдержала первой. Я повернула голову, пока наши носы не соприкоснулись, а рты не оказались на одной линии. Порезы на его губах пугали меня, но в глубине души знала, что со мной все будет в порядке. Месяц назад я пережила укусы волка и переживу поцелуй Вайята. Но ему нужно было сделать первый шаг.

Рука с моей щеки скользнула к затылку.

Пожалуйста…

От нежнейшего прикосновения его губ мое сердце пустилось вскачь. Мне только этого и надо было, я завладела его ртом в отчаянном поцелуе. Вся моя любовь и потребность вышли наружу, и он ответил тем же, крепко поцеловав меня. Ничего не существовало, кроме наших губ и тел, прижатых друг к другу, бьющихся сердец, сцепившихся рук. Каким-то образом я оказалась прижатой спиной к стене, и мне было все равно, потому что меня держал Вайят.

Я хотела его так сильно как никогда до этого, и меня не волновало, что это неподходящее время, место и обстоятельства. Его твердый член прижимался к моему бедру, и мои джинсы были единственной реальной преградой между нами. Прошло почти два месяца с тех пор, как мы были вместе. Жесткий, быстрый и грязный секс стал частью моей прошлой жизни, но, черт возьми, я не против сделать это прямо сейчас.

Но Вайят был нежным, медленным и милым. Если бы у нас случился секс у стены, в тумане отчаяния, Вайят, может потом пожалеть об этом. Может обвинить волка за потерю контроля. Он может возненавидеть себя, и я не собиралась давать ему еще один повод.

Я также не собирался тащить его в город, не сняв сексуальное напряжение.

Моя рука скользнула между нами, под его халат, чтобы обхватить его эрекцию. Он ахнул мне в рот. Мне удалось неловко погладить его, и мое собственное возбуждение усилилось от хриплого и очень человеческого рычания Вайята. Он толкнулся в мою руку, продолжая целовать меня. Мои губы покалывало, наш поцелуй слегка стал жестче, сильнее, быстрее.

Со сдавленным криком он прижался лицом к моему плечу и кончил, обдав спермой мою руку и запястье. Вайят вздрогнул и снова ахнул. Я крепко обхватила свободной рукой его плечи, прижимая к себе, пока биение наших сердец не успокоилось.

Потом вытерла руку о подол его халата и обняла его за талию. Мы обнимались не только телом, но и душой, и я никогда не хотела разрывать их. Я не хотела, чтобы внешний мир вторгся в маленький пузырь спокойствия, который мы создали для себя, но не могла это предотвратить.

Тень в дверном проеме напомнила мне о том, что у нас мало времени, и я с сожалением нежно сжала шею Вайята.

— Ты в порядке? — прошептала я.

Он ослабил хватку на мне и отстранился. Его глаза были красными, по щекам текли слезы, но он улыбнулся и кивнул.

— Спасибо.

Я прижала левую ладонь к его щеке и посмотрела прямо в его глаза с серебристыми ободками. И улыбнулась в ответ.

— Тебе не нужно меня благодарить. На этот раз я была довольно эгоистична. — Заметив его любопытный взгляд, добавила: — Я не могу потерять тебя снова.

Он поцеловал меня в лоб. Когда отстранился, его ноздри раздулись, и он немного напрягся.

— Финеас снаружи.

— Откуда ты знаешь?

Он стоял спиной к двери.

— Я чувствую его запах.

— Ох.

К этому нужно немного привыкнуть.

— Хочешь сказать, что от меня воняет? — спросил Фин, переступая порог. В одной руке у него был сверток с одеждой, а на груди висел рюкзак, в котором, вероятно, хранилось наше оружие. Выражение его лица было непроницаемым.

— Лучше я промолчу, — сказал Вайят, не оборачиваясь. — Джина не вернулась.

— Она встретит нас в гараже. — Он положил сверток с одеждой в изножье кровати. — Я подожду в коридоре.

— Мы сейчас будем, — отозвалась я.

Одежда, которую он принес, принадлежала Вайяту, вплоть до черных кроссовок. Я передавала ему вещи по очереди: боксеры, джинсы, рубашку поло, носки. Я не знала, как мы собираемся провести его мимо доктора Вансиса или кого-либо еще, кому не понравится наш план. Надеюсь, никто не будет настолько глуп, чтобы попытаться помешать нам покинуть территорию.

Вайят снял последние бинты со своей руки и шеи. Раны затянулись и выглядели уже далеко не такими свежими и инфицированными, как всего несколько часов назад.

— Ты хочешь, чтобы я перевязала их заново? — спросила я.

— С ними все в порядке.

— Готов идти?

— Нет, но я полагаю, у нас нет выбора.

— А когда-нибудь у нас он был?

Я услышала спор Фина и доктора Вансиса прежде, чем мы добрались до приемной. Я крепко сжала руку Вайята, чтобы придать не только ему храбрости, но и себе.

— …до сих пор не знаю, насколько заразным он может быть для других, — говорил Вансис. — Ты подвергаешь риску тысячи людей.

— Мы подвергаем риску только меня, — сказала я, привлекая их внимание. — Я буду рядом с Вайятом все время. Даже если он меня укусит, не думаю, что это вызовет что-то, кроме кровотечения. Меня уже кусали раньше, и я справилась с инфекцией.

Вансис нахмурился.

— А если он не закончил превращаться? Если он нападет на кого-то, кроме тебя?

— У Фина есть оружие. Мы все готовы им воспользоваться.

— Ты застрелишь своего любовника, чтобы спасти невинного?

Кажется, я не могла произнести «да».

— Она знает, что я этого хочу, — сказал Вайят.

— Это не ответ на мой вопрос, — ответил Вансис.

— У меня нет ответа на этот вопрос, — проговорила я. — И я не планирую выяснять.

— Никто никогда не узнает, пока это не произойдет. — Он взглянул на Фина, выражение лица которого оставалось удручающе нейтральным. С таким лицом Фин мог бы сколотить состояние в покере с высокими ставками.

— Возможно, это наш единственный шанс спасти Аву и Аврору.

— Я знаю. Я не буду вас останавливать, но, пожалуйста, будь с ним осторожна.

— Хорошо. Как вампиры?

Вансис покачал головой.

— Трое их целителей уже в пути с каким-то специализированным оборудованием. Возможно, они смогут найти то, чего не могу я.

— Нам нужно идти, — поторопил Фин.

Нам предстоял долгий путь от лазарета до гаража, и совершенно невозможно провести Вайята незаметно. Терианцы в коридоре учуют что-то странное в человеке рядом с нами, во что бы мы его ни нарядили, поэтому предпочли идти с высоко поднятыми головами. Люди и терианцы в шоке уставились на нас. Кто-то даже зарычал.

Но никто не был настолько глуп, чтобы встать у нас на пути.

У входа в гараж две фигуры преградили нам путь, скрестив руки на груди, как пара молчаливых часовых. Майло и Маркус, безусловно, были последними людьми, от которых я ожидала бы вмешательства.

— Астрид не побеспокоилась остановить нас сама? — спросила я, когда мы подошли ближе.

Маркус нахмурился.

— Она хочет сделать вид, что этого не происходит. Она не может выпустить Трумэна из здания, но верит, что ваше решение правильное.

— Так почему ты здесь?

— Чтобы помочь.

— Правда?

— Мы хотим пойти с вами, — сказал Майло. — Поскольку технически мы оба ранены и не при исполнении, никто не будет слишком психовать, если мы уйдем.

Демонстрация солидарности заронила в мою грудь маленькое зернышко гордости. Обращаясь к Маркусу, который уже не был в гипсе, я спросила:

— Ты бросаешь вызов своему старейшине?

— Технически, нет, — ответил Маркус. — Если только он не узнает, что вы вывезли Трумэна из здания, а я помог вам. Он может приказать мне вернуть вас обратно. Тогда я брошу вызов своему старейшине.

В тот момент Маркус мне очень нравился.

— Потрясающе. Тогда поехали.

Мы покинули парковку торгового центра без происшествий, и никто не поднял тревогу. За рулем была Кисмет, а Фин сидел на пассажирском сидении. Маркус и Майло заняли заднее сиденье внедорожника, в то время как мы с Вайятом устроились посередине. Не дожидаясь просьбы, Кисмет заехала в первую попавшуюся бургерную и заказала кучу блюд из меню.

Вайят расправился с пакетом чизбургеров со всей грацией спотыкающегося пьяницы, съев три за то время, пока я давилась сэндвичем с курицей-гриль.

— Хорошо, — сказала Кисмет после того, как мы покончили с обедом и вернулись на дорогу. — Уже три двадцать. У кого-нибудь есть мысли, с чего начать?

Все переглянулись, но никто не произнес ни слова.

— Да, — наконец произнес Майло.

Я обернулась, разворачивая второй сэндвич.

— Что? — спросила я.

— Аватаром Амалии была юрист, управляющая недвижимостью, где жили волки, верно? Разве ее не зовут Эдвина Фэйр?

Черт, я действительно забыла об этой связи во всем хаосе вокруг заражения Вайята.

— Верно.

— Где она живет?

Рядом с ним Маркус достал мобильный телефон и что-то проверил.

— Застройка под названием «Форест Эйдж». Эпплвуд-лейн, 345.

Это звучало знакомо.

— Форест Эйдж? — повторил Фин.

— Да, где-то к северо-западу отсюда. А что?

Фин зарычал.

— Потому что в этом районе жил Майкл Дженнер.

15:40

«Форест Эйдж» было удачным названием из-за близости к горам, которые окружали раскинувшийся в долине город. Он находился в нескольких минутах езды к западу от перспективного района Парксайд-Ист, в котором раньше жила Чалис, в теле которой я сейчас была. И нам потребовалось двадцать драгоценных минут, чтобы добраться туда по объездной дороге. Это было полярной противоположностью расположению Сторожевой башни и в милях к северу от исторического района.

Причудливые белые ворота возвестили о том, что мы прибыли в сообщество кондоминиумов. Десятки отдельно стоящих зданий простой современной архитектуры, по четыре-шесть домов в каждом, усеивали длинные пересекающиеся улицы. Они построены вокруг многолетних высоких дубов и кленом, которые росли вдоль улиц, придавая пятилетней застройке домашний, обжитой вид.

Интересно, сколько других юристов называли Форест-Эдж своим домом?

Мы все опустили стекла во внедорожнике. Общественные таблички с надписями «Детская площадка» и «Помедленнее, пожалуйста» прямо у ворот стали прекрасным предлогом, чтобы еле тащиться до места назначения. Вайят придвинулся ближе к своей двери и высунул лицо в окно.

Я не знала, как подбодрить его, поэтому держала рот на замке.

Когда подъехали ближе к указателю на Эпплвуд-лейн, Вайят закрыл глаза и, нахмурившись, сделал глубокий вдох. Я чувствовала только запах жира от фастфуда, поэтому надеялась, что ему повезло больше. Фин и Маркус оба сосредоточенно нюхали воздух из своих окон, что выглядело почти комично.

Вскоре после того, как Кисмет свернула на Эпплвуд-Лейн, показался дом Эдвины Фэйр, кондоминиум на третьем этаже в здании на шесть квартир. Кисмет припарковалась на другой стороне улицы. У некоторых близлежащих домах были припаркованы машины, но многих жильцов, похоже, нет дома. Нам повезло, что в середине дня в жаркую летнюю субботу никто не слонялся по ближайшим домам.

— Что-нибудь есть? — спросила я.

— Не волки, — ответил Вайят. Когда он посмотрел на меня, в черноте его глаз появилось больше серебра. — Но я чувствую магию. Где-то здесь есть Разрыв.

Потрясающе. Неужели я так устала после утреннего сеанса телепортации, что у меня сгорел датчик Разрыва? Я едва почувствовала уровень магии, к которому привыкла, пока Вайят не упомянул об этом. Смогу ли вообще телепортироваться, если понадобится?

— Ну, и что теперь? — спросила Кисмет. — Ты собираешься позвонить ей в колокольчик и спросить, не укрывает ли она беглых оборотней?

— Можно и так, — сказала я.

— Эви…

— Если Амалия в своем аватаре, то она знает, что мы здесь. Перед смертью Джерон сказал нам, что Амалия может чувствовать любого, кто был в ее истинном присутствии. А мы Вайятом были рядом с ней.

— Как это происходит?

— Я не совсем уверена. По крайней мере, она знает, что мы оба живы. Возможно, знает, что мы сейчас практически у ее порога.

— Если она все еще использует свой аватар, — добавил Маркус. — Эдвина Фэйр не появлялась на работе несколько дней. Ее работодатель заявил, что она попросила короткий отпуск.

— Насколько короткий? — спросила я.

— До конца выходных. Судя по всему, она должна вернуться в понедельник.

Я взглянула на Вайята.

— Готов постучать в дверь старого друга?

— Готов как никогда, — ответил он.

Мы выбрались из машины, и я встретила его у двери. Мимо проехала желтая спортивная машина, из нее доносились басы музыки, несмотря на то что все окна закрыты, сохраняя прохладный воздух в салоне. Переходя улицу в направлении Эпплвуд-Лейн 345 вместе с Вайятом, я чувствовала предвкушение от близости разгадки тайны, надвигающейся опасности и возможной драки. В ножнах на лодыжке у меня спрятан нож, на поясе под футболкой — пистолет, а мое сердце бешено колотилось от выброса адреналина.

Это старый, знакомый кайф, по которому я соскучилась.

Мы быстро поднялись по лестнице на третий этаж. Шторы на всех окнах задернуты, а крыльцо украшал яркий коврик в цветочек. На двери серебряный дверной молоток и колокольчик.

— Что-нибудь чувствуешь? — спросила я.

Вайят закрыл глаза, глубоко вдохнул и задержал дыхание. На выдохе он посмотрел на меня.

— Я чувствую запах смерти.

Потрясающе.

— Ты вообще чувствуешь волков?

— Нет. Я не уверен, что должен чувствовать, но не чувствую никакой разницы.

Потрясающе.

Я дважды нажала на звонок.

— Может, она ушла красить ногти, — пробормотала я, затем постучала в дверь кулаком. — Мисс Фэйр, вы дома?

Вайят повернул ручку, и дверь со скрипом отворилась.

— Будь я проклят, — сказал он.

— Это нехорошо.

Как только я вошла внутрь, поняла, что оказалась права. Влажный, горячий воздух нес запах человеческих отходов и разложения. Кондиционер выключен, окна закрыты, и в комнате было удушающе жарко. Здесь что-то умерло.

Квартира обставлена со вкусом и дорого, с хромированными светильниками в черно-белой цветовой гамме, и в ней было очень мало индивидуальности. Это странно контрастировало с цветастым ковриком у двери. И, несмотря на вонь, здесь было чисто и чрезвычайно опрятно.

Мы нашли источник запаха в хозяйской спальне. Эдвина Фэйр лежала на своей кровати в окружении темно-фиолетовых подушек и пустой бутылочки из-под таблеток. Она пролежала тут пару дней, и ее лицо сильно распухло, но я не могла ошибиться благодаря ярко-рыжим локонам.

Иррациональная часть моего мозга ожидала, что запавшие глаза мертвой женщины распахнутся, вспыхнув голубой энергией, а в голосе Амалии прозвучит какая-то смутная угроза, как у существа из фильма ужасов. Но знала, что этого не произойдет. Фейри могут вселяться только в живые тела.

С другой стороны, почти все, во что я когда-то верила о фейри, оказалось ложью или сильно искаженной правдой.

— Итак, либо Эдвина Фэйр была очень неуравновешенной и одинокой женщиной, — сказала я, — либо Амалия помогла своему аватару покончить с собой.

— Могло быть и то, и другое, — отозвался Вайят, осматривая женский туалетный столик. — Потеря нескольких часов в день, вероятно, сказалось на ней. Ты помнишь Джеда Питерса?

Потребовалось мгновение, чтобы я поняла, о ком он говорил.

— Аватар Джерона?

— Когда Триады проверили его квартиру после его смерти, они нашли лекарства от мигрени, выписанные по рецепту обезболивающие и кучу неоплаченных счетов. Очевидно, он страдал от сильных головных болей и провалов в памяти, из-за чего ему было трудно сохранить работу. Врачи не смогли диагностировать его болезнь, поэтому они просто держали его на допинге.

— Джерон сделал это с ним?

— Думаю, что да.

Мне стало противно. Фейри опрометчиво использовали этих людей для общения с нами, не обращая внимания на их здоровье или психическое состояние. То, что он был аватаром фейри, медленно убивало Джеда Питерса задолго до его смерти от рук Токина. Точно так же, как это, вероятно, убивало Эдвину Фэйр задолго до того, как она проглотила таблетки из пузырька.

— Чертовски странно.

— Это пугает меня, Эви.

Я повернулась к нему лицом, удивленная и обеспокоенная этим признанием.

— Что аватар Амалии мертв?

— Да. Ставлю на то, что аватар Дьема тоже мертв. Начальство коллективно покончило с собой в прошлом месяце. Фейри уходят из города.

— Похоже на то.

Дьем заменил Джерона на посту заместителя Амалии, когда тот умер почти два месяца назад. Как и Вайят, я не удивилась бы, если бы в списке недавних самоубийств был указан азиат лет тридцати.

Чертовски плохо, что фейри обрывали свои связи с городом. Они жили и дышали магией Разрыва и защищали дверь в место, где эта магия зародилась. Место, где существовали демоны.

— Как думаешь, они уйдут окончательно? — спросила я.

— Не знаю. Наверное, это зависит от того, что произойдет дальше. У меня такое чувство, что мы пытаемся пересечь замерзшую реку, и лед трескается на куски у нас под ногами. А Амалия стоит над нами с камнем, ожидая подходящего момента, чтобы бросить его и разбить лед.

— Хаос.

— И много смертей.

Чудовищность ситуации грозила вдавить меня в землю. Это чертовски ужасно, и я ненавидела это. Но прятаться невозможно, и никогда не буду этого делать. При взгляде на общую картину наша задача казалась невыполнимой. Я должна сосредоточиться на том, что мы могли изменить, на том, что не было за пределами наших возможностей. Например, на двух Кони, которые нуждались в нас.

— Я тоже боюсь, Вайят. Вообще-то, в ужасе. Но не могу думать о том, бросит ли Амалия этот камень или нет. Прямо сейчас для меня важны только две жизни. Жизни Авы и Авроры, и я не могу допустить, чтобы они умерли. Мне нужно спасти их. Об остальном позаботимся позже.

Он на мгновение замолчал, затем посмотрел на меня со знакомой решительностью.

— Ты права.

Мы оставили квартиру в том виде, в каком нашли ее, тщательно вытерев те поверхности, к которым прикасались. Без защиты начальства, что иронично, когда теперь я знала, что это за начальство, нам нужно быть очень осторожными и не оставлять отпечатков пальцев. Все встретили наш отчет о квартире с удивлением и страхом.

— Я не понимаю, — сказал Майло. — Если фейри хотят массового хаоса и того, чтобы люди, вампиры и терианцы сражались друг с другом, зачем все эти уловки? Они безумно могущественны.

— Но они также, по самой своей природе, пацифисты, — объяснил Маркус. — Они предлагают и нашептывают вам на ухо, и предоставляют определенные средства, подталкивая в нужную сторону, как делали веками. Они не станут марать руки и наносить прямой удар и не прикажут кому-то сделать это за них.

— Значит, у них есть возможность и желание увидеть этот город в руинах, но они не сделают этого просто потому, что… они слишком милые?

— Что-то в этом роде. Эльфы не могут нанести прямой удар, как и ты не можешь превратиться в ягуара.

Майло поморщился и посмотрел в окно. Маркус осторожно сжал плечо молодого человека. Майло произвел на меня впечатление тем, что не отмахнулся от его прикосновений.

— Итак, первый вариант провалился, — сказала я. Уже четыре часа. Осталось три часа до назначенного времени. — И что теперь?

— Пока вы были внутри, — произнесла Кисмет, — Рейли передал кое-какую информацию о Мэтью Гудсоне.

— Псевдоним?

— Ага. Рейли наткнулся на это имя в своем самом раннем исследовании вампиров города. У него есть фотография с камеры наблюдения, на которой Гудсон встречается с неопознанной женщиной-вампиром, и он проследил его до магазина травяного чая в Мерси-Лот, принадлежащего человеку по имени…

— Брут Лонгфелло, — закончил Вайят, сжав кулаки и гневно прищурившись.

Это имя мне знакомо.

— Откуда я знаю это имя?

— Он маг. Я раньше имел с ним дело, — сказал Вайят. Тихое, грозное рычание наполнило внедорожник. — Ублюдок.

И тогда я поняла.

— Заклинание невидимости.

Вайят выменял у Брута зачарованный оранжевый кристалл, который ненадолго сделал меня невидимой, чтобы я могла присутствовать на похоронах Алекса. Я никогда не встречала Брута, но знала, что Вайят в прошлом вел с ним дела по разным вопросам. Я думаю, Брут не был разборчив в выборе клиентов.

— «Чаи Старого света», — произнес Вайят. — Это в Мерси-Лот, угол Адлер-роуд и Коттедж-плейс.

Поездка заняла меньше десяти минут. Коттедж Плейс находился в квартале к северу от Уортон-стрит, а Адлер-роуд пересекала его в двух кварталах к востоку от Блэк-Ривер, в оживленном маленьком районе, популярном среди студентов колледжей и подражателей хиппи. Примерно в шести кварталах к востоку прятался мой старый район, как маленький грязный секрет. В этом модном районе, окруженном квартирами-лофтами, десятками магазинов и необычных ресторанов, где продавалось все, от подержанных пластинок до мороженого по домашнему рецепту, в этот субботний полдень кипела работа.

«Чаи Старого света» находился в узком здании между магазином свечей из пчелиного воска и тату-салоном, с простой деревянной вывеской размером с почтовый ящик. Если бы вы не искали это место, то, вероятно, прошли бы мимо. Места для парковки не было, поэтому Кисмет проехала полквартала и остановилась.

Я выбралась из машины вместе с Вайятом, Фином и Маркусом. Внедорожник отъехал.

Три девушки, сидевшие в кафе на открытом воздухе, хихикали и показывали на нас пальцами, и мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что они восхищаются моими спутниками-мужчинами. Все трое были по-своему невероятно красивы, и я, видимо, недостаточно их ценила.

Вайят шел впереди по тротуару. Мы следовали гуськом за ним, Маркус замыкал шествие. У нас не было времени тщательно спланировать нападение, и никто из нас не знал, чего ожидать от Брута. Поэтому Вайят ворвался в дверь магазина, на которой зазвенел колокольчик.

Магазин был длинным и узким, с полками из полированного дерева вдоль обеих стен, уставленными десятками банок чая. Два столика с разными стульями стояли перед уличной витриной, а на трехфутовой стойке красовались антикварный кассовый аппарат, антикварные весы и электрический чайник. На крючках за стойкой висели чайные чашки. Все это место дышало магией, рябью под поверхностью, как вода, оказавшаяся в ловушке в пустыне. Просто ждало, когда кто-нибудь воспользуется ей.

Подросток просматривал чайный ряд в середине магазина. Он увидел нас и ушел, либо предположив, что мы копы, либо испугавшись пристальных наших взглядов. Звякнул колокольчик, когда дверь закрылась.

— Сейчас приду, — послышался голос в дальнем конце помещения. Я заметила расшитую бисером занавеску, за которой, скорее всего, была кладовая.

Маркус запер входную дверь и перевернул табличку «Открыто» на «Перерыв».

Вайят не стал ждать. Он вихрем пронесся через весь магазин. За занавеской шевельнулась тень, и мясистая рука протянулась, чтобы убрать ее в сторону. Вайят схватил Брута за руку и дернул в магазин так сильно, что крупный мужчина врезался в полку с чайниками. Несколько чайников разбились, и Брут взвизгнул.

— В кассе есть наличные, — сказал он.

Зарычав, Вайят протиснулся вперед и схватил Брута за грудки, убедившись, что тот хорошенько рассмотрел своего старого клиента. Маг побледнел, распахнув рот и широко раскрыв глаза. Я вытащила пистолет и заняла позицию напротив пары, так что мне было хорошо видно обоих мужчин на случай, если кто-то из них выкинет какую-нибудь глупость. Фин и Маркус стояли по бокам от меня.

— Мать Земля, Трумэн, что с тобой случилось? — спросил Брут.

— Видел кого-нибудь с такими глазами в последнее время? — спросил Вайят.

Брут с трудом сглотнул.

— Я чувствую их запах, — заявил Маркус.

— Иди, — сказала я.

Они с Фином исчезли за расшитой бисером занавеской. Брут начал протестовать, но Вайят сильно толкнул его к полкам.

— Три года назад ты продал вампирам солнцезащитный крем от имени человека по имени Уолтер Тэкери, — сказал Вайят.

Удивление Брута мгновенно сменилось на раздражение. Магия вокруг нас стала плотнее, как будто она скопилась внутри помещения. Наш местный маг больше не был счастливым парнем.

— Да, это так, — ответил он.

— Почему?

— Я бизнесмен, Трумэн. За тридцать лет, прошедших с тех пор, как открыл этот магазин, я выполнял работу для многих людей, включая тебя. Я остаюсь в бизнесе и в живых, потому что не сую свой проклятый нос не в свое дело и не стучу на своих клиентов.

Я фыркнула.

— Что означает, что он заплатил тебе кучу денег.

Брут попытался посмотреть на меня, за что получил крепкую встряску от Вайята.

— За деньги можно купить месячный отпуск в теплом тропическом климате.

— Деньги также подписывают смертные приговоры для целых рас живых существ, — огрызнулся Вайят. Даже глядя на его профиль, я увидела серебристый цвет его глаз. Его клыки выросли и теперь их видно под верхней губой, и Брут это заметил.

— Что, во имя Матери Земли, с тобой случилось?

Вайят оскалил зубы.

— Оборотни.

— Оборотней не существует.

— Попробуй сказать это тому, кто меня укусил. Они здесь?

— Кто здесь?

Он снова встряхнул мага, и еще один керамический чайник разбился вдребезги, упав на пол.

— Подростки. Волки-оборотни. Они работают на Тэкери.

Брут начал качать головой, затем задумчиво замер.

— Подожди. Эти дети были оборотнями?

— Они были здесь? Ты их видел? — спросила я.

— Несколько часов назад. Они заплатили мне штуку баксов за то, чтобы я посидел с парой птиц в клетках до половины седьмого.

Мое сердце подпрыгнуло к горлу, а рука дернулась.

— Иди, — сказал Вайят. — Я присмотрю за ним.

Мне не нравилось оставлять Вайята наедине с Брутом, но мысль о том, что Ава и Аврора были так близко, почти в безопасности, подтолкнула меня вперед. Я как раз пронеслась сквозь деревянные бусы, когда Фин выкрикнул мое имя. Я вгляделась в полумрак задней комнаты, мимо штабелей коробок и крошечного письменного стола, служившего кабинетом. Единственная открытая дверь спрятана за рядом контейнеров для хранения и вела к шаткой лестнице.

Я поднялась наверх, идя на запах бекона и пачули. На полпути я чихнула. Лестница вела в квартиру, в которой были видны кухня и гостиная, и еще две двери. Одна дверь открыта, и, очевидно, это ванная. Другая дверь была бы моим пунктом назначения, даже если бы я не услышала ни с чем не сравнимый крик пустельги.

— Фин? — позвала я, бросаясь к двери.

Они с Маркусом находились в тесной спальне. На старом деревянном комоде стояли две металлические клетки, а внутри них две самые красивые птицы, которые я когда-либо видела — Ава и Аврора в их истинном обличье. Одна птица была взрослой, вторая — миниатюрной копией своей матери. Фин стоял перед клетками, вытянув руки ладонями вверх, обе были покрыты красными кровоточащими рубцами.

— Клетки серебряные, — сказал Маркус. — Они не могут измениться, а мы не можем сломать прутья.

— Нам нужен ключ, — добавил Фин.

— Что-то подсказывает мне, что он у волков, — произнесла я. — Вайят сможет снять замки?

— Где?..

— Внизу с Брутом.

Без лишних слов Маркус ушел. Я приблизилась к клеткам с моими друзьями, с трудом сдерживая слезы облегчения. Ава плакала, ее крик пустельги был возмущенным и испуганным, даже когда ее мать рядом.

— Мы вас вытащим, — сказала я им.

Аврора завизжала на меня.

Я подняла одну из тяжелых клеток. Фин схватил с кровати подушку и снял наволочку. Потом разорвал ее на полоски и начал обматывать ими руки. Я поняла, что он задумал, и помогла, пока мы не смастерили пару самодельных рукавиц.

Когда я затянула последний узел, голова Фина дернулась в сторону двери спальни.

— Что-то происходит внизу, — предупредил он.

— Пошли.

Я схватила клетку Авроры. Фин взял клетку Авы и последовал за мной в гостиную.

Пол перед лестницей взорвался, и большая черная фигура взлетела к потолку. Она отскочила и приземлилась рядом с миниатюрным холодильником на кухне, смотря на Маркуса в форме ягуара.

Дерьмо.

16:30

Маркус ошеломленно уставился на меня и опустил голову. Что-то швырнуло двухсотфунтового кота сквозь потолок, и я не хотела, чтобы с этим Вайят справлялся в одиночку.

Я поставила клетку, перепрыгнула через дыру в полу и приземлилась на первую ступеньку, чуть не подвернув левую лодыжку. Услышав рычание Вайята, я споткнулась, перепрыгивая через две ступеньки за раз, на ходу вытаскивая пистолет. Что-то снова грохнуло в магазине внизу. Затем все стихло.

Занавеска была разорвана. Вайят скорчился на полу в дверном проеме, в сознании, но оглушенный. Я перепрыгнула через него в магазин, не зная, что меня ожидало.

Брут стоял посреди своей лавки, сжимая кожаный шнурок. С него свисал голубой кристалл длиной около четырех дюймов, заостренный на одном конце, как гвоздь. Сила потрескивала по комнате, лаская мою кожу и призывая меня задействовать свой дар. Я мало что знала о магах, но видела магию кристаллов в действии, в основном как своего рода блокирующее заклинание. Например, они могли скрывать человека от посторонних глаз или блокировать способность использовать Разрыв. Это была органическая магия, для работы которой требовалась близость к кристаллу.

Брут уставился на меня, в его глазах горел слабый намек на свет и силу.

— Вы, люди, не будете издеваться надо мной. Я взялся за благословенную работу, не более того!

Я понимала, что он был бизнесменом. Продавал экзотический чай и зачаровывал кристаллы, если вы могли заплатить ему достаточно денег. Он помогал нам несколько раз в не столь отдаленном прошлом.

Но мне плевать на это. Он причинил боль Вайяту. Он держал дорогих мне людей в крошечных клетках, сделанных из материала, который травмировал их, если они к нему прикасались. Он взял деньги у моего злейшего врага.

— Пожалуйста, попробуй сбить меня с ног, малышка, — произнес с вызовом Брут.

Как бы мне ни нравилась идея разбить ему нос кулаком, я знала, что получу сотрясение мозга от кристалла в его руке. Я не смогла бы пробиться. Но держу пари, что у пули получилось бы.

— Если ты настаиваешь, — ответила я и заняв стойку, прицелилась в его кулак и выстрелила.

Маг громко закричал, когда пуля попала ему в руку, и кристалл выпал. Он разбился о бетонный пол, вызвав взрыв силы, который напоминал слабый удар электрическим током. Маг упал на колени, прижимая раненую руку к груди. Я подошла к нему и ударила его ногой в лицо. Он упал, потеряв сознание.

— Малышка, черт возьми, — повторила я.

— Эви?

Я обернулась на звук голоса Фина. Он стоял прямо за Вайятом, держа по клетке в каждой руке. Я убрала пистолет в кобуру и присела на корточки перед Вайятом. Его глаза оставались полностью серебристыми, а клыки длинными, но он не огрызался. Он позволил мне помочь ему сесть.

— Как Маркус? — спросил он.

— Немного в шоке, — сказал Фин. — Как ты?

— То же самое. У этого кристалла был довольно хороший удар.

— Ты можешь идти? — спросила я.

— Думаю, что да.

— Потрясающе.

Я нашла сброшенную одежду Маркуса и отнесла ее наверх. Он принял сидячее положение, но еще не изменился обратно. Он смотрел на меня широко раскрытыми медно-красными глазами и не пошевелился, когда я опустилась на колени и коснулась его головы. Мех у основания его черепа был влажным от крови. Кончиками пальцев я задела там шишку, и он зашипел.

— Извини, — пробормотала я. — Брут без сознания. Девочки у нас. Нам нужно уходить.

Он вскочил на ноги, но тут же плюхнулся обратно, тихо заскулив.

— Я знаю, приятель, у тебя на голове шишка размером с приличное гусиное яйцо. Ты можешь хотя бы превратиться обратно в мужчину?

Он снова заскулил. Внизу звякнул дверной звонок.

— Шевелись, Маркус. — Я чувствовал себя странно, разговаривая с огромным черным котом. Но проще стащить человека с лестницы, поэтому мне нужно, чтобы он изменился.

По ступенькам застучали шаги. Не уверенный, кто идет, я сказала:

— Осторожно, дыра.

— Что? Ой. — Майло грациозно перепрыгнул через дыру в полу и присел с противоположной стороны от Маркуса. — С ним все в порядке?

— Сотрясение мозга. Брут швырнул его сквозь потолок.

— Ой. Неудивительно, что он лежит там, как мягкая игрушка. Большой, злой маг избил его.

Маркус поднял голову и уставился на Майло. Затем зевнул и закрыл глаза. Вокруг него заискрилась магия, как всегда бывало, когда терианец изменялся. Черный мех растаял, лапы удлинились, превратившись в руки, подушечки — в ладони, а лицо расплылось, когда кот уступил место человеку. Звук походил на отдирание липкой ленты от кожи.

Его длинные черные волосы разметались по плечам, из-за чего шишку было плохо видно, но я все равно заметила немного крови у него на шее. Мы с Майло взяли его под руки и помогли встать. Он немного пошатывался, поэтому Майло закинул его руку себе на плечо, пока я помогала Маркусу влезть в джинсы.

Я одевала голого мужчину. И могла только представить, как бы взбесился волк Вайята.

К тому времени, как мы натянули рубашку через его голову, Маркус немного пришел в себя. Прижимаясь к стене, мы проскользнули мимо ямы в полу. Майло и Маркус шли первыми. Майло все еще поддерживал оборотня, и я не могла сдержать улыбки от их дружеского взаимопонимания.

Внизу, в магазине, Фин не слишком нежно связывал Брута. Кисмет держала один мобильный телефон в левой руке, а другой прижимала к уху. Она читала телефонные номера тем, кто был на другой линии.

— Это все номера, по которым он звонил сегодня, — сказала она. — Нет, он без сознания.

Я взглянула на Фина, который одними губами произнес:

— Астрид.

Я поняла, что они говорили о Бруте.

— Он сказал, что оборотни заплатили ему за то, чтобы он наблюдал за их птицами до половины седьмого, что тогда они вернутся за ними, — продолжала Кисмет и помолчала пару мгновений, слушая. — Я сомневаюсь в этом. Они увидят, что магазин закрыт, или почуют, что мы были здесь, и сбегут. — Она подошла к окну, выходящему на улицу, вероятно, в поисках хорошего места для наблюдения.

Вайят сидел, скрестив ноги, перед двумя клетками и помахал мне рукой, приглашая подойти. Я присела на корточки рядом с ним, с облегчением увидев, что клыков больше нет, а серебро в его глазах превратилось в ободок. Гордость наполнила мою грудь.

— Я могу снять замки, — предложил он. — Но не хотел пытаться без тебя.

— Хорошо.

Его способность вызывать к себе неодушевленные предметы в прошлом десятки раз была полезной. Но он не пытался использовать ее в течение нескольких часов после заражения, и я понимала его осторожность. Пустельги встали как можно ближе к задней стенке своих клеток, не касаясь серебряных прутьев, вероятно, не совсем понимая, кем сейчас является Вайят.

— Все в порядке, мы вас вытащим, — успокоила я их.

Вайят закрыл глаза и повернул правую руку ладонью вверх. Его пальцы дернулись, и я почувствовала смещение в Разрыве, когда он подключился к нему. Серебряный замок на клетке Авроры замерцал, исчез, затем снова появился на его раскрытой ладони. Вайт зашипел и уронил его. Я повернула защелку и открыла дверь клетки.

Аврора вылетела из клетки с возбужденным визгом, взметнув облако перьев. Она дважды пролетела через всю комнату, прежде чем устроилась на высокой полке, вне пределов досягаемости. Она снова закричала, словно говоря, чтобы мы поторопились, черт возьми.

Вайят вызвал второй замок так же легко, как и первый, но когда открыл глаза, серебряное свечение вернулось. Я отперла клетку Авы и открыла ее, затем оттащила Вайята назад. Как только мы отошли от клетки подальше, Аврора подлетела и приземлилась на пол. Ава подкралась к выходу из клетки, ее голубые глаза заблестели, затем выпрыгнула наружу. И прижалась к груди матери.

Фин медленно приблизился, облегчение и радость на его лице разрывали мне сердце. Он опустился перед ними на колени и протянул руку. Аврора наклонила голову, моргнула, затем клюнула его в кончики пальцев.

— Мне так жаль, что вас похитили, — сказал он. — Простишь меня?

Она завизжала на него, затем начала превращаться. Перья превратились в кремовую кожу, а на голове выросли длинные густые каштановые волосы. Словно по мановению волшебной палочки, Ава тоже изменилась. Вскоре мать и дочь обнялись. В возрасте всего двух месяцев Ава была ростом с ребенка в четыре раза старше себя, с короной каштановых кудрей, совсем как у Авроры. Она рыдала так, как может плакать только испуганный ребенок, прижавшись лицом к груди матери.

Аврора подняла голову, ее глаза лани были полны слез.

— Это не твоя вина, Финеас, — ответила она.

Он поперхнулся, затем заключил свою семью в объятия и крепко их обнял. Я отвернулась, в глазах защипало, но была невероятно счастлива, что они обе вернулись.

Мы с Вайятом встали и отошли, давая им минутку. Мы направились туда, где Майло и Маркус стояли, прислонившись к стойке. Кисмет все еще разговаривала по телефону с Астрид, разрабатывая какой-то план.

— Я не думал, что терианцы могут превращаться так рано, — тихо сказал Майло.

— Это возможно, но вредно для здоровья, — прошептал Маркус в ответ. — Мы предпочитаем подождать, пока им не исполнится, по крайней мере, восемнадцать месяцев, чтобы они лучше понимали изменения и стресс, который это оказывает на организм. Ток на пароме, когда Тэкери вырубал их, возможно, заставил Аву измениться.

Меня захлестнула волна ненависти, направленная прямо на Тэкери за то, что он так поступил с ребенком. Это хуже любого другого преступления, которое он совершил, и я молилась, чтобы именно я казнила его.

Кисмет захлопнула телефон.

— Итак, Шарп направляется сюда с отрядом, чтобы понаблюдать за этим местом, на случай, если оборотни все же вернутся. Только люди, поэтому запах их не выдаст.

— Это место пропиталось нашими запахами, — заметил Маркус. — Потребуется больше времени, чем несколько часов, чтобы они выветрились.

— Я знаю это, и Астрид тоже, но нам нужно рискнуть. Оборотни потеряли своего хозяина. Нам нужно поймать их, чтобы они не разгуливали на свободе и не заражали всех подряд.

Вайят вздрогнул.

— Она сообщила Тэкери радостную новость? — спросила я, ткнув большим пальцем через плечо в сторону обнявшейся троицы.

— Нет. Астрид подумала, что Аврора лично захочет надрать ему зад.

— Я бы заплатила деньги, чтобы поучаствовать в этом.

— Тогда отвези их. — Кисмет протянула Майло ключи. — Я останусь здесь, сяду на Брута и подожду Шарпа.

Я кивнула, затем посмотрела на оживленную улицу перед домом.

— Как думаешь, в этом заведении есть черный ход?

— Если нет, мы его сделаем, — отозвался Маркус.

За штабелем коробок мы обнаружили спрятанную ржавую заднюю дверь. Мы с Майло рывком открыли ее, затем он выбежал в вонючий, заляпанный маслом переулок, чтобы забрать машину, пообещав вернуться через пять минут. Я зашла внутрь, чтобы взять наших пассажиров, горя желанием вернуться в Сторожевую башню и ткнуть этой маленькой победой прямо в лицо Уолтеру Тэкери.

Когда мы вернулись, Джозеф ждал на парковке вместе с небольшой толпой с счастливыми лицами. Аврора выбралась из внедорожника с помощью Фина, крепко прижимая к груди спящую дочь. Всю обратную дорогу Ава плакала, пока не уснула, ее юное лицо осунулось и покрылось пятнами, ее отдых никак нельзя было назвать мирным. Джозеф заключил всех троих в крепкие объятия.

От этого зрелища у меня перехватило дыхание, и я отвела взгляд.

— Как твоя голова? — спросила Астрид, обходя квартет.

— Отлично, — сказал Маркус.

— Как он? — спросила она меня.

— Какое-то время он был не в себе и сбит с толку, — ответила я.

— К доктору. Сейчас же.

Маркус нахмурился, но протестовать не стал. Даже когда Астрид добавила:

— Гант, убедись, что он туда доберется.

Майло вздохнул, получив задание, но что-то в его лице намекало, что он не так расстроен, как хотел показать.

Пара отошла, и Астрид посмотрела на Вайята. Он глядел в ответ, выпрямившись, теперь более уверенно, чем когда мы выводили его тайком.

— Наверное, мне следует наорать на вас обоих за то, что вы вообще покинули территорию, особенно не зная, можешь ли ты заражать других, — заявила она, — но я не могу поспорить с результатами. Отличная работа.

Я приготовилась к тому, что, когда мы вернемся, мне надерут задницу. И не ожидала, что нас похвалят.

— Джина рассказала тебе об Эдвине Фэйр? — спросила я.

— Да. И она права насчет аватара Дима. Он умер на прошлой неделе от анафилактического шока, случайно съев моллюсков, на которые у него была аллергия.

— Случайно?

— Так сказано в отчете судмедэксперта. Ассамблея также вынесла решение по просьбе Старейшины о правосудии.

— Какой приговор?

— Уолтер Тэкери умрет сегодня до захода солнца. И теперь, когда Ава и Аврора в безопасности, официально возражений против решения суда нет.

— Террианцы довольны этим?

— К счастью, да. Старейшина был убежден, что Тэкери действовал из-за потери собственной семьи и что его действия не говорили за все человечество. Итак, наказан будет только Тэкери.

Слава Богу за это.

— А что насчет меня? — спросил Вайят.

Астрид на мгновение замолчала.

— Старейшина Дейн был в ярости, когда узнал, что тебя увезли с территории. Но думаю, что твоя помощь в поиске магазина чая, а также твоя сдержанность в противостоянии волку помогут получить их снисхождение.

— А если нет?

— Казнь за распространение гена оборотней.

Я содрогнулась.

— Старейшины понимают, что мы бы никогда не позволили этому случиться, верно?

— Скорее всего, до этого не дойдет, — сказала Астрид, не обратив внимания на мою скрытую угрозу.

— Если оборотни не вернутся сегодня в вашу ловушку в чайной, — продолжил Вайят, — возможно, я буду единственным человеком, который сможет их выманить.

И мне не нравилось думать об этом.

Обнимающиеся позади нас разошлись. Ава продолжала спать, но Аврора выглядела измученной, побитой и чертовски крошечной в слишком большом спортивном костюме Брута. Но она стояла прямо, полная решимости посмотреть своему похитителю в глаза и показать ему доказательства его поражения. За те два месяца, что я имела с ним дело напрямую, Уолтер Тэкери всегда был на три шага впереди нас.

Сегодня мы, наконец-то, победили его.

Все найденные жертвы похищения стояли у витрины склада, где держали Тэкери — Дон Дженнер, Лия де Лоу и Линн Нил, а по бокам от них Кайл и Джексон. Джозеф пошел с нами и присоединился к группе, все были так же рады видеть Аврору и ее дочь, как и мы. Там был Бэйлор со старейшиной Дейном и вторым джентльменом, которого я не узнала. По его длинному узкому лицу и высокому, стройному телосложению я предположила, что он главный старейшина.

Оказалось, что я права. Старейшина Джошуа Данну был самым молодым старейшиной, которого я когда-либо видела, и очень приятным, учитывая недавнее убийство одного из своих. Оба старейшины вошли внутрь вместе с нами в сопровождении Бэйлора и Астрид. Я последовала за ними вместе с Вайятом, а Фин сразу за мной. За ним последовали Аврора и остальные наши спасенные терианцы.

Тэкери все еще был прикован к стулу. Засыхающая лужа крови окружала его ноги вокруг задней части стула. Маркус упомянул о потере трех пальцев, а на его обнаженной груди и руках виднелись следы других пыток. Они физически сломали его, и все же, когда он поднял голову, чтобы посмотреть, кто вошел в его частную тюрьму, в его глазах мерцал ум. Он следил за нашими движениями, его лицо ничего не выражало.

Мы создали что-то вроде стены, на мгновение скрывшей грандиозный сюрприз от него.

— Это вечеринка? — спросил он. — По какому поводу? Отпускаете меня?

Фин рассмеялся.

— Вообще-то, ты прав, это вечеринка, — сказала я. — И мы даже принесли подарок.

— О? Бумажные шляпы и пластиковые свистульки? — съязвил Текери.

— Еще лучше. Доказательство жизни.

Выражение его лица сменилось с вежливого интереса на замешательство. Я отступила в сторону, поворачиваясь так, чтобы Аврора могла выйти вперед, прижав Аву к себе. Она смотрела на Тэкери убийственным взглядом. У него отвисла челюсть, лицо стало непроницаемым. Остальные подошли и окружили нас, каждый человек свидетельствовал о его неудаче.

— Нет, — произнес он.

— Ты проиграл, — сказала Аврора резким, как лезвие, голосом.

— Энн. Боже мой, Энн.

Его покойная жена была на шестом месяце беременности, когда плукровка ее заразил. Женщина, ради которой Тэкери продал дело своей жизни и обналичил свои сбережения, в попытке ее спасти. Женщина, которая в конечном итоге была убита Триадой, потому что Тэкери не смог помочь ей или найти свое драгоценное лекарство.

Я видела фотографию Энн Тэкери. Она не очень походила на Аврору, но понимала, как Тэкери мог их перепутать. Он потерял много крови, ему ввели огромные дозы лекарств, и за последние несколько часов он перенес сильную боль.

Аврора была умной и решила подыграть.

— О, Уолтер, что ты наделал? — спросила она мягким голосом певчей птички.

— Я сделал это ради тебя, — ответил он. — Ради тебя и нашего сына. Все ради вас.

— Нет, не для нас. Мы мертвы. Ты сделал это для себя, а не для нас.

— Я могу найти лекарство, Энн. Мне просто нужно больше времени.

Аврора подошла на полшага ближе.

— Скольким еще людям ты причинишь боль во имя меня? Сколько умрет во имя Уильяма? Как ты можешь сделать это нашим наследием?

Его лицо исказилось, и в этот момент мне почти стало жаль сукина сына. Столкнувшись со всеми своими ошибками и жизнями, которые разрушил ради исследований, он, наконец, все понял. Фанатик, который всецело верил в необходимость искоренения вампиров с лица земли, исчез, его заменил скорбящий муж и отец, потерявший все из-за одного трагического укуса.

— Мне так жаль, Энн, — пробормотал он.

— Слишком поздно.

— Нет, не поздно. Пожалуйста. Я люблю вас. Вы и Уильям смысл моей жизни.

Она покачала головой, и я увидела слезы в ее глазах.

— Полукровка заразил нас, Уолтер, но ты сам стал монстром. Ты выбрал это.

— Энн…

Аврора повернулась и скользнула обратно к группе, туда, где ее ждал Джозеф, который заключил ее в объятия. Тэкери рванулся из своих оков, глаза блестели от слез, он тяжело дышал.

— Энн, пожалуйста, — молил он. — Прости меня, пожалуйста. Я сделал это для тебя… Мне так жаль… — Он погрузился в свое горе и воспоминания, наконец поняв, насколько неправильным был его путь. — О Боже, мои мальчики… мои мальчики…

Он беспокоился об оставшихся подростках-оборотнях. Как только он умрет, у них никого не останется. Это карта, которую мы могли разыграть. Я взглянула на Астрид, которая одними губами произнесла:

— Вайят.

Я кивнула, радуясь, что она со мной на одной волне. Вайят, похоже, тоже все понял, потому что, когда посмотрел на меня, на поверхности показался волк, глаза стали серебряными, удлинились клыки.

Я сжала его запястье. Мгновение он выдерживал мой пристальный взгляд, затем без подсказки шагнул вперед. Он остановился на расстоянии вытянутой руки от кресла Тэкери, напряженный, как струна. Я не видела его лица, но мне было хорошо видно лицо Тэкери, когда он наконец поднял глаза и увидел мужчину, вторгшегося в его личное пространство.

Сначала он выглядел растерянным, нахмурив брови и поджав губы, а потом растерянность сменилась шоком.

— Я должен знать тебя, — сказал Тэкери, — но, кажется, не могу вспомнить твое имя.

— Тебе не нужно мое имя, — ответил Вайят. — Просто посмотри хорошенько. Ты говоришь, что делал все это, пытаясь сохранить человечество. Но посмотри на меня. Ты потерял свою жизнь и украл мою.

— Тебя укусили.

— Да, и не вампир. Один из твоих парней, которые сейчас там, без присмотра и готовы заражать больше людей. Готовы создавать больше… кем бы я ни был сейчас. Так ты сохраняешь человечество? Уничтожая его защитников и защищая его разрушителей?

— Они просто дети.

— Злые, брошенные дети, которых ты воспитал в ненависти. Без помощи они будут продолжать разрушать, пока на них не начнут охотиться и не убьют. — Гнев и сожаление в голосе Вайята ошеломили меня. И я поняла, что он говорил не только от имени волка внутри себя, а от себя самого и от имени разъяренного подростка, которым он был, когда лишили его собственной семьи. Его эмоциональная слабость была использована фейри, и он стал идеальным инструментом для них на десять лет.

Вайят не хотел убивать оборотней. Он хотел спасти их.

— Они были всего лишь щенками, когда Эдвина привела меня к ним, — произнес Тэкери отстраненно, заново переживая прошлое. — Она рассказала мне, какие они особенные и редкие. Сказала, что им нужен отец. Я просто хотел их крови. Пока Чарли впервые не посмотрел на меня и не назвал папой. — Он тяжело сглотнул, по щекам потекли слезы. — Они убили Чарли этим утром.

— Ты использовал их для своих экспериментов и еще смеешь расстраиваться из-за того, что они мертвы?

— У тебя нет детей. Ты, наверное, не понимаешь.

Вайят грозно зарычал.

— У меня нет детей, но я знаю, каково потерять того, кого любишь. Я чувствовал ту же ледяную пустоту внутри, словно твое сердце больше никогда не будет биться. Словно тебе никогда не будет тепло, и ты никогда не будешь смотреть на мир с чем-либо, кроме презрения. Я тоже это пережил и не раз, так что перестань использовать свое горе как гребаное оправдание.

Тэкери дернулся, как от пощечины. Он посмотрел мимо Вайята, прямо на меня, и в его затравленных глазах я увидела нечто удивительное — сожаление. Не знаю, о чем именно он сожалел, и в тот момент мне было все равно. В моем сердце нет прощения Уолтеру Тэкери. Только жалость.

Столько ума и столько потенциала потеряно из-за безумия и мести.

Его взгляд блуждал по комнате, останавливаясь на лицах тех, кто осуждал его, пока его внимание не вернулось к Вайяту.

— Их зовут Джон, Марк и Питер. Они почти как братья. Я не знаю, где они прячутся до семи часов. Я просил их не говорить мне.

— Где ты должен был с ними встретиться? — спросил Вайят.

— Гроув-парк.

Место, куда я отправилась на встречу с Тэкери, только для того, чтобы меня увезли на спине оборотня. Это на участке Мерси-Лота, примерно в восьми кварталах к востоку от чайной Брута. Услышав внезапный шорох, я оглянулась. Астрид отошла от группы, прижимая к уху сотовый телефон, предположительно, вызывая отряд в Гроув-парк как можно скорее. Как только оборотни поймут, что заключенные Кони свободны, они вряд ли пойдут в парк, но мы должны следовать каждой зацепке.

— Пожалуйста, не убивайте их, — добавил Текери.

— Я не могу этого обещать. Но сделаю все, что в моих силах.

Астрид хмыкнула.

— Если у вас хватило ума спасти мой ноутбук с парома, — продолжил Тэкери, — ключевое слово «рост». Сделайте, что сможете, с исследованиями.

— Спасибо, — сказал Вайят.

— Ты же знаешь, у меня были самые благие намерения.

Как там говорят? Благими намерениями вымощена дорога в ад.

Вайят вернулся ко мне, и я взяла его за руку. Он крепко сжал в ответ.

Старейшина Дейн выступил вперед, свободно сцепив руки перед собой и выпрямив спину.

— Уолтер Тэкери, ты приговорен к смертной казни за свои преступления: похищение людей, заговор и убийство. Здесь нет ни просьбы о помиловании, ни милосердия. Есть только правосудие. Ты готов встретиться со своим Богом?

— Бог не примет меня в свои небеса, — сказал Текери.

— Очень хорошо.

Дэйн отступил в круг свидетелей. Его место занял Фин. Он снял рубашку и обнажил свои величественные крылья. В его правой руке сверкал клинок Кони, древний символ старого порядка, при котором на целую расу людей безжалостно охотились по прихоти другого.

Фин замер на минуту. Он повернулся достаточно далеко, чтобы посмотреть на меня, в его глазах читался невысказанный вопрос. Несколько месяцев назад я бы смаковала идею казнить кого-то вроде Тэкери, человека, который причинил мне невыразимую душевную боль и навредил людям, которых я любила. Тэкери заслужил наказание, и я бы не стал горевать о его смерти, но не хотела быть его палачом.

Я больше не была тем человеком. Я покачала головой.

Слегка кивнув в знак согласия, Фин повернулся лицом к пленнику. Тэкери поднял глаза и не моргнул. На краткий миг времени существовали только эти двое мужчин. Объединенные очень разными видами горя и ненависти, два участника этого финального акта правосудия.

А потом Тэкери закрыл глаза. Фин нанес быстрый и меткий удар, глубоко вогнав двойное лезвие в его сердце. Потом резко повернул лезвие влево, и голова Тэкери упала вперед. Он был мертв.

Все кончено.

Вроде как.

Воскресенье, 27 июля

00:15

Что-то теплое и влажное коснулось моего лица, вытащив меня из глубокого сна без сновидений. Я открыла глаза и моргнула. Прямо перед моим лицом я встретила пару голубых глаз. Девочка с громким хихиканьем уползла и забралась на противоположную койку, где сидела ее мать, наблюдая за тем, как мы спим.

Вайят, лежа за моей спиной на узкой койке, не пошевелился. Мы вернулись в мою комнату, чтобы отдохнуть после нескольких часов ожидания. Но оборотни так и не появились ни в парке, ни в чайном магазине. Мы вернулись и жарили мясо на гриле, любезно предоставленном несколькими членами Ассамблеи. А затем я расхаживала по залу перед командным центром, пока Вайята допрашивали. Я не могла упокоиться, пока он не вышел. Он выглядел более уверенно, чем за последние недели.

Ассамблея дала Вайяту разрешение, чтобы он попытался захватить трех оставшихся оборотней, пока мы не найдем доказательств того, что они заразили кого-то еще. Он торговался за их жизни и победил. Это маленькая победа, но она помогла успокоить волка, все еще бушевавшего внутри него.

— Мне жаль, что она тебя разбудила, — сказала Аврора.

— Я уже не спала, — ответила я, садясь и опираясь на локоть. — Как она?

— Время покажет, как повлияло на нее раннее изменение. Но она снова выглядит радостной.

— Это хорошо. Я бы не хотела, чтобы с ней что-то случилось.

— Я тоже бы не хотела, чтобы случилось все плохое. Но ты спасла ее, Эвангелина, и я не знаю, как тебя отблагодарить.

— Ты не обязана это делать. — Я огляделась и поняла, что в моей маленькой комнате нет часов. — Который час?

— Немного за полночь.

Черт возьми, это были чертовски насыщенные двадцать четыре часа.

— Финеас заберет нас к себе в квартиру, — призналась она. — Пока оборотни не найдены, наш загородный дом небезопасен. Я подумала, ты захочешь повидать Аву перед нашим отъездом.

— Спасибо. — Ава еще толком не знала меня, но, увидев ее снова, бодрствующую и веселую, у меня камень свалился с души. — Пока у меня есть силы, я всегда буду защищать ее.

— Спасибо, — произнесла Аврора с улыбкой, и я улыбнулась в ответ.

Я слезла с койки и обняла ее. Она забрала Аву, которая вытерпела мой поцелуй в лоб, затем направилась в лабиринт коридоров, из которых состояли спальни. Я часто удивлялась, как каждый раз могла найти дорогу обратно в эту комнату.

У меня волосы встали дыбом от ощущения, что за мной наблюдают, и я обернулась. Вайят моргнул, глядя на меня с кровати, и выглядел расслабленным впервые с тех пор, как очнулся в лазарете.

— Эй, извини, что разбудили, — сказала я.

— Я уже некоторое время не сплю, — ответил он. — Я просто не хотел их пугать.

— Они привыкнут к твоему новому облику. Мы с тобой — единое целое.

Он скривился.

— Ты не злишься на меня за то, что я хочу спасти оборотней, а не убивать их?

— Не злюсь. — Лучше быть честной. — Не знаю, согласна ли я с твоим решением, но понимаю его и помогу тебе.

— Спасибо.

— Но Фин очень зол из-за решения Ассамблеи.

— Решения насчет моей жизни или троих оборотней?

— Оборотней, тупица.

Он улыбнулся.

— Тупица?

— Среди прочего. — Я вытянула руки над головой, немного затекшие после нашего короткого сна. — Не знаю, как ты, но я проголодалась. — Он так широко улыбнулся, что я не удержалась и спросила: — Что?

— Просто рад видеть, что к тебе вернулся аппетит.

— Я тоже. Угостить тебя обедом?

— Сейчас середина ночи.

— Хорошо, значит, в кафетерии не будет толпы.

Он подошел ко мне в дверях. Его волосы взъерошены со сна, подбородок давно пора побрить. Если не считать красноречивого серебряного ободка вокруг глаз, он был похож на моего прежнего Вайята. Мужчину, в которого я влюбилась, оттолкнула и дернула назад. И на этот раз я не собиралась отпускать его.

Я обняла его за талию и прижалась ближе, чувствуя жар его кожи и гулкое биение его сердца. Он нежно сжал мои бедра и нашел мой рот. Наши губы соприкоснулись, это был тихий поцелуй, который длился несколько минут, пока я не захотела большего. Я лизнула его рот, и он ответил тем же. Я хотела большего, но нам нужна кровать побольше и уединение, а не эти гипсокартонные стены и комнаты без дверей. У меня защипало губы, хотя доктор Вансис до сих пор не мог объяснить причину этого феномена.

Анализы показали, что в слюне Вайята недостаточно вируса, чтобы заразить другого человека через укус. Однако его кровь потенциально могла заразить кого-нибудь, если попадала на открытую рану. Это делало работу в полевых условиях более опасной, но с этим риском я могла смириться.

Слабый шум привлек мое внимание, и мы неохотно отстранились друг от друга. Я прислушалась, не уверенная, что происходит и где.

— Пошли, — позвал Вайят.

Он схватил меня за руку, и мы побежали трусцой через лабиринт коридоров к выходу. Почти дюжина человек собралась в главном коридоре. Мы с Вайятом протиснулись вперед, и я уставилась на происходящее.

Два больших белых грузовика, похожих на те, что грузчики используют для перевозки мебели, были припаркованы посреди коридора, слегка наклоненные, так что их задние части обращены ко входу в покои вампиров. Пара вампиров, одетых в привычную черную форму воинов, с зачесанными назад или заплетенными в косы белыми волосами, по очереди переносили потерявших сознание вампиров по пандусам в грузовики. После третьего вампира, руки которого безжизненно свисали к полу, а голова откинута на плечо, поняла, что они уносили не только больных.

Неподалеку небольшой группой стояли Астрид, Бэйлор, Кисмет и два вампира, мужчина и женщина, излучавших королевскую власть. Они были одеты в темно-фиолетовые одежды, такие темные, что казались почти черными, а на лбах у них сверкали фиолетовые драгоценные камни. Высокие, худые и бледные, они наблюдали за происходящим в напряженном молчании.

Кисмет заметила нас. Вместо того, чтобы помахать нам рукой, она побежала к нам.

— Что происходит? — спросил Вайят.

— Отец семьи Айлин убедил других Отцов забрать вампиров, которых мы поместили на карантин. Увозят всех: и больных и здоровых.

— Куда?

— Они нам не скажут. Он говорит, что это вампирская болезнь и его люди справятся с ней. Без нашей помощи. Он повторил это несколько раз.

Я наблюдала, как они вынесли Куинса без сознания по пандусу. Кисмет положила руку мне на плечо, удерживая меня на месте.

— Черт возьми, — сказала я. — Их всех убьют?

— Я не знаю, Эви, — ответила она. — У них есть свои врачи, и мы скопировали для них информацию с ноутбука Тэкери. Если можно найти лекарство…

— Это ошибка.

— Астрид уже пыталась оспорить решение. Многие из нас пытались, но Отцы настаивают на том, что сами смогут сдержать заражение.

Вампиров грузили в грузовики. Все они были союзниками, некоторые — друзьями. Элери забрали одной из последних, ее кожа покрылась пятнами, потрескалась и сочилась кровью.

Кто-то поблизости тяжело вздохнул — это был громкий, сердитый звук, который привлек мое внимание. Я заметила Пола, стоявшего у стены с Кроу. Элери была командиром их отделения. Пол смотрел на вампиров с каким-то отвращением, которого я сначала не распознала. Потом поняла. Он явно не был согласен с карантином Элери. Он поддерживал товарищей по отряду, хотя они не были людьми, и это разрушило остатки неприязни, которую я испытывала к нему ранее. Оно сменилось уважением.

Даже Айлин, дочь Отца королевской крови, вынесли как свежую тушу. Ее едва можно было узнать из-за разрушительного воздействия неизвестной болезни, которая могла убить ее еще до восхода солнца.

Даже если этого не произойдет, она и остальные зараженные вампиры уже никогда не будут прежними.

Двери грузовика захлопнулись, затем они медленно уехали. Астрид и Бэйлор сопровождали королевскую семью вампиров пешком, пока они не завернули за угол и не скрылись из виду. Треть сил Сторожевой Башни была уничтожена за считанные минуты.

— Вампиры полностью прекратили свою поддержку? — спросила я. — Сторожевой башне и всему, что мы здесь делаем?

— Они временно вышли из игры, — бросила Кисмет, заключив последнее слово в воздушные кавычки.

— А как же Святилище?

— Один из Отцов установил какой-то магический замок. Он сказал, что если кто-нибудь попытается войти, нас разнесет в пух и прах.

Я и раньше чувствовала магические разряды. Это было отстойно.

— Нас больше беспокоят фейри, — сказала она. — Мы не можем предвидеть их следующий шаг и не можем подготовиться к нему или предотвратить его.

— Также есть вероятность появления более умных полукровок, — отозвался Вайят. — Плюс трое подростков оборотней.

— Не говоря уже о повседневных сумасшедших уличных головорезах и целой орде гоблинов, которых не видели и о которых не слышали подозрительно долго.

Гоблины. Они не представляли реальной угрозы со времен Олсмилла. Но та битва была три месяца назад, прошло достаточно времени, чтобы они перегруппировались и разработали новый план. Я не стану больше никого недооценивать, разве что мертвого врага, и то в нем я не уверена.

Однако сейчас мне не хотелось думать об этом.

— Знаешь, что мы собираемся сделать сейчас? — начала я.

— Что? — спросил Вайят.

— Мы собираемся перекусить. Потом я вернусь в постель.

Он удивленно уставился на меня. Кисмет посмотрела на меня так, словно у меня выросла вторая голова.

— Мне кажется, что это был самый длинный день в моей жизни, — объяснила я. — Если не наступит конец света, я буду долго спать завтра утром. А потом мы разработаем план. До тех пор всё, я хочу только поесть и выспаться.

Вайят обнял меня за плечи, и я прижалась к нему.

— Еда и сон — это просто фантастика, — согласился он.

— И это сказал человек, который половину вчерашнего дня провел в искусственной коме.

— Эй, всего несколько часов.

— Как скажешь, — пробормотала Кисмет, всплеснув руками. — Вы двое, найдите меня, когда проснетесь, и мы решим, что делать, хорошо?

Мы с Вайятом согласно кивнули.

Коридор опустел, осталась лишь несколько человек. Прислонившись к ближайшей стене, Пол все еще смотрел на теперь уже опустевшее жилище вампиров. Раньше я чувствовала к нему гнев, видя только парня, который застрелил Вайята. Теперь видела закаленного молодого человека, который делал худшую работу, которая у него когда-либо была, взвинченного гневом и потерей. Я видела кого-то, настолько похожего на меня прежнюю, что у меня защемило сердце.

— Пол? — позвала я.

Он испуганно подпрыгнул и огляделся.

— Что?

— Ты голоден?

Вайят с любопытством посмотрел на меня, как и Пол.

— Я не против поесть, — сказал Пол.

— Мы направляемся в кафетерий. Почему бы тебе не пойти с нами?

Взгляд Пола переключился с меня на Вайята, затем обратно. Он улыбнулся.

— Хорошо, — произнес он, и мы втроем отправились на поиски еды.

В понедельник днем в городском спортзале средней школы состоялась поминальная служба по Майклу Дженнеру. Кто-то попросил об одолжении у властей, и поскольку было лето и занятия в школе еще не начались, просьбу удовлетворили. Почти тысяча терианцев заполнили трибуны, я никогда не видела их столько в одном месте. Большинство были Равными, но каждый Клан представлен своим старейшиной.

Когда-то в Ассамблее заседали четырнадцать старейшин. Но теперь Стри вымерли, и осталось только четыре Кони. Благодаря утреннему инструктажу Кайла я знала названия оставшихся двенадцати кланов, представленных старейшинами, которые сидели на возвышении. Шестерых узнала в лицо, потому что рядом с ними члены стражи. Оставшиеся шесть оставались временной загадкой, и трудно представить, что один из них мог превратиться в дракона Комодо.

Единственным человеком, которого нет в группе старейшин, был Финеас. Он предпочел сесть среди других представителей Сторожевой Башни. Пришли все, кроме команды охраны. Нас была дюжина человек, включая Тибальта, Шарпа, Майло, Маркуса, Астрид, Лию и Джексона. Появилась даже Отэм, ее горло было обмотано белыми бинтами, но она держалась прямо, хотя и немного дезориентированная от обезболивающих.

Не успела спросить Фина, почему его нет на сцене с другими старейшинами, когда первый человек поднялся, чтобы заговорить, и я потеряла шанс. Кисмет и Бэйлор сидели справа от меня, Вайят — слева от меня. Я даже начала привыкать к его новым серебристым глазам.

Когда мы только прибыли, некоторые терианцы шептались, некоторые скалили зубы. Но никто не был настолько глуп, чтобы напрямую угрожать кому-либо из нас.

Поминальная служба получилась короткой, скорее стала воспоминанием о службе Дженнера кланам и Ассамблее, чем памятником его жизни. Учитывая относительно короткую продолжительность жизни терианцев, я предположила, что они редко устраивали пышные похороны. В отличие от человеческих ритуалов, призванных утешить тех, кто остался позади. Несколько лиц в огромной толпе выглядели умиротворенно. Хотя на большинстве застыли сердитые выражения.

После окончания службы я загнала Финеаса в угол, чтобы выяснить, что происходит. И он чертовски шокировал меня, сказав:

— Я подал в отставку с поста старейшины.

— Ты… Почему?

— Нас осталось слишком мало, Эви. Аву, Аврору и Джозефа забрали, потому что я был слишком далеко и не мог защитить их. Я не могу служить старейшиной, если не в состоянии защитить даже троих. Остались только мы.

— Так что ты собираешься делать? Охранять их двадцать четыре часа в сутки?

— Нет. Старейшина Дэйн любезно разрешил им временно пожить в его доме. Поскольку он делит довольно большой дом с альфой прайда Фелия, они будут там в полной безопасности.

— А ты чем будешь заниматься?

Выражение его лица смягчилось, став почти печальным.

— Я уезжаю на некоторое время.

— Что? Почему? — У меня заколотилось сердце.

— Чтобы удостовериться, что мы последние. Терианцы живут по всему миру, но многие выбрали жизнь животных. Мой народ, Кони и Стри, приняли нашу жизнь среди людей. Могут быть и другие, похожие на нас. Я должен знать. — Он тяжело сглотнул, его голубые глаза заблестели. — Я должен знать, умрет ли последний из моего народа вместе с Авой.

Я поняла его, и мое сердце заболело.

— Когда уезжаешь?

— Сегодня вечером.

Было так больно, словно меня ударили кулаком в глаз.

— Ты собирался попрощаться?

— Астрид знает о моих планах, но я не собирался прощаться. Было бы проще просто уйти.

— Ты вернешься. — Это был не вопрос.

— Конечно. — Он тепло улыбнулся. — Здесь моя семья и друзья. Просто постарайся не попадать в слишком большие неприятности, пока меня не будет рядом.

Я хихикнула.

— Неприятности следуют за мной, как тень.

— Вот именно.

Они с Вайятом уставились друг на друга в безмолвном общении и, казалось, остались довольны. Я потянулась к Вайяту, и он взял меня за руку, крепко пожав.

— Удачи, — сказал Вайят.

— И вам обоим, — ответил Фин.

— Постарайся сделать так, чтобы тебя не похитили и не убили, — попросила я.

— Я сделаю все, что в моих силах.

Кто-то позвал его по имени, и Финеас растворился в движущемся потоке людей и терианцев. Мы собрались вместе, чтобы почтить память павшего друга. Теперь мы должны объединиться против нескольких врагов. И с учетом того, что количество этих врагов быстро увеличивалось, важно держаться вместе как никогда ранее. Тем более, что вампиры изолированы в своем частном учреждении на окраине города. Они разорвали все связи. Я понятия не имела, живы ли Айлин, Элери и Куинс. Никто не знал этого.

Вайят обнял меня сзади, и я прислонилась спиной к его груди. От него исходил знакомый запах, легкий намек на мыло и корицу, но под ним скрывалось что-то новое. Мускулистее, свирепее. Еще одно доказательство того, как сильно он изменился за последние двадцать четыре часа и насколько остался прежним.

— О чем ты думаешь? — спросил он.

— О будущем.

— Что-нибудь конкретное о будущем?

— Просто рада, что у меня оно есть. — Я подняла его руку и поцеловала костяшки пальцев. — С тобой.

— Я тоже очень рад.

Я улыбнулась.

— Что ты хочешь сделать с этим будущим прямо сейчас? — спросил он.

— У меня вроде как была одна вещь на уме.

— Неужели?

— Ага. — Я повернулась в его объятиях лицом к нему и положила руки ему на плечи.

Он улыбался, но под улыбкой скрывалось любопытство и осторожность.

— Мне понравится то, что у тебя на уме?

Я прижалась ближе, чтобы почувствовать его дыхание на своем лице.

— Думаю, что ты скоро поймешь, что результаты потраченного времени и приложенной энергии будут весьма полезными.

— Тогда я полностью «за».

— Супер. — Я быстро его поцеловала, испытывая волнение. — Пойдем выследим оборотней.

Он что-то пробормотал, а затем рассмеялся.

— Да, давай сделаем это.

— Вместе.

Вайят погладил меня по щеке тыльной стороной ладони, любовь сияла в его глазах ярче, чем если бы он произнес эти слова вслух.

— Навсегда.

Учитывая наш род деятельности, «навсегда» может с такой же легкостью означать час, как и всю жизнь. Но пока он рядом со мной, я планировала любить и самого Вайята, и его сварливого внутреннего волка. Мы боролись с каждым поворотом, который выпадал на нашу долю с момента моего воскрешения. Мы могли бы смириться с тем, что Вайят наполовину оборотень.

— У меня только одно условие, — сказала я.

Он с сомнением поднял бровь.

— Какое?

— Если ты когда-нибудь придешь домой с блохами, я тебя брошу.

Только Вайят мог смотреть одновременно с недоверием и негодованием. И это комичное выражение лица заставило меня согнуться пополам от смеха. Он терпеливо обнимал меня, пока я не успокоилась, вероятно, встречая множество любопытных взглядов окружающих. Как только я взяла себя в руки, вытерла слезы с глаз и немного выпрямилась.

— Ты действительно думаешь, что у меня могут завестись блохи? — спросил он совершенно серьезно.

Я снова расхохоталась.