Очаровательная наставница

Пролог

По милости Его Величества сие каперское свидетельство даровано капитану Гейбриелу Дрейку. Да будет всем известно, что преступления вышеупомянутого моряка настоящим прощены. Однако ежели впоследствии обладатель этого каперского свидетельства появится в окрестностях Лондона, прощение будет аннулировано и приговор в отношении Гейбриела Дрейка вступит в силу без суда и дополнительного снисхождения Его Королевского Величества.

Должным образом подписано и заверено

12 июня 1720 года

Сэр Сесил Одбоди, хранитель королевской печати

Глава 1

«В следующий раз, когда я решусь убить человека, - подумала Жаклин, - нужно будет найти себе лучших помощников».

Жаклин изо всех сил пыталась удержать сознание, но боль помешала ей, и она с призрачной медлительностью начала погружаться в темноту, как будто это не ее тело сейчас лежало на обочине пыльной корнуоллской дороги. Она коснулась поверхности черноты, готовая опять уйти в нее, когда голоса над нею привели ее в чувство.

- Всего-навсего щенок, - с отвращением произнес баритон.

- Мертвый? - спросил другой голос, пронзительный и нахально-веселый.

Загрубевшие от работы пальцы нащупали пульс на ее шее.

- Пока нет.

Жаклин едва осмеливалась дышать.

- Крови не видно, хотя он получил сильный удар. Смотри, шишка с гусиное яйцо. Думаю, мы сможем получить от него кое-какие ответы. - Нога в сапоге толкнула Жаклин в бедро. - Очнись, парень.

Значит, их обманула ее мужская одежда. Жаклин заставила глаза открыться, но сразу зажмурилась от яркого солнца.

- Достань ром, Мери, - приказал низкий голос, за этим последовало командное щелканье пальцами.

- Ни к чему переводить хороший ром на…

- Чей это ром, мистер Мериуэзер?

Из- под опущенных темных ресниц Жаклин видела, как тот, кого звали Мери, ворча, достал серебряную фляжку из позолоченной седельной сумки. Второй, чьи сильные руки заставили ее сесть, человек, которого она ненавидела всеми фибрами души, поднес фляжку к ее губам.

- Теперь спокойно, не торопись, - предупредил он. - Ром настолько крепкий, что у тебя волосы могут встать дыбом.

Спирт обжег ей горло и желудок. Когда она закашлялась, он быстро отвел фляжку.

Жаклин не смела взглянуть на него. Он явился разрушить ее жизнь и жизнь всех, кто был ей дорог. Она не хотела смотреть ему в лицо. По крайней мере, пока у нее и руках нет оружия.

- Ты смотри, кэп. Он и правда жив. Должно быть, из него вышибли дух, я так думаю. Хорошо. Люблю свежую молодую печенку. - Мериуэзер хищно ухмыльнулся. - Жаль, у нас лука нет, с чем ее поджарить.

Конечно, ее предупреждали, что новый лорд Драгон-Керна и его приближенные - люди жестокие, абсолютно лишенные совести. Она почувствовала, как от лица отлила кровь. Будь проклята ее слабость! Почему она не родилась мужчиной?

- На самом деле вы же не собираетесь есть мою печенку? - Она пыталась выглядеть уверенной, но голос у нее дрогнул.

- Я не собираюсь, - ответил капитан. - А вот мистер Мериуэзер пробыл на Карибах дольше, чем я. У него своеобразные вкусы. Если ты скажешь мне, что я хочу знать, твоя печенка останется при тебе. Как тебя зовут?

Жаклин требовалось время, чтобы собраться с мыслями. Не поднимая глаз, она с трудом встала. Шпага лежала в пяти футах от нее, эфесом в ее сторону.

- Ж-Жак, - пробормотала она, незаметно приближаясь к оружию. - Меня зовут Жак.

- Очень хорошо, Жак. Ты был с теми людьми, которые пытались устроить на нас засаду, но, возможно, у тебя есть оправдание.

Была с ними? Да она пыталась ими командовать, пока один из тех придурков не ударил ее локтем, когда выхватывал свою шпагу. После чего она потеряла сознание. Негодяи заявили, что они опытные убийцы, а королевская печать, которой они хвастались, придавала их утверждениям правдивость. Должно быть, после неудачной атаки у головорезов выросли крылья, теперь от них и следа не осталось.

- Я готов поверить, что ты случайно оказался в плохой компании, - продолжал капитан.

- Да, легко связаться с негодяями, - вступил в разговор Мери. - Плохая компания намного интересней, чем хорошая, это как правило. И кто должен знать лучше тебя, кэп?

- Во всяком случае, я избавил тебя от дурной компании, Жак, - сказал капитан. - Значит, и ты поможешь мне?

Жаклин скрестила руки на груди, крепко стягивая мужскую рубашку и пытаясь сделать вид, что обдумывает свое решение. Она тайком взглянула на Мери, который выковыривал камешки из лошадиных копыт, потеряв к ней интерес, поскольку капитан не позволил ему зажарить ее печенку.

Возможно, это ее единственный шанс.

- Да, я вам помогу. - Она нырнула за шпагой и каким-то чудом выпрямилась с эфесом в руке. - Я помогу вам отправиться в ад.

Она рассчитывала, что уроки фехтовальщика в Драгон-Керне и внезапность атаки принесут ей успех. Она сумела только оцарапать ему подбородок и сбить с него шляпу. Зато его шпага молниеносно, как змеиный бросок, пригвоздила ее к месту. Капитан оказался намного больше, чем Жаклин ожидала: выше шести футов, весом более двухсот фунтов, и, похоже, в основном это были, мускулы.

Она тяжело сглотнула. Люди в Драгон-Керне полагались на ее верные решения, и, несомненно, это было не из лучших. Она представляла нового лорда напудренным, бледнолицым, надушенным, слегка изнеженным, как большинство придворных. А у этого человека лицо бронзовое и ни следа мягкости, не говоря уже об изнеженности. Он не имел права на такое мужественное красивое лицо, раз у него черное сердце, каким он должен скорее всего обладать.

Жаклин почувствовала волну торжества, когда на его гладко выбритом, подбородке выступили три красные бусины. Он стер их ладонью и отвесил ей насмешливый поклон.

- Значит, для тебя это первая кровь, Жак.

- А я-то боялся, как бы сухопутная жизнь не была скучной, - усмехнулся Мери.

Повернувшись, капитан поднял шляпу, но конец его шпаги не опустился, когда он выбивал треуголку о бедро. Хотя кокарда и плюмаж существенно пострадали, он лихо заломил шляпу набекрень.

- Больше так не делай, мальчик, - предупредил он.

Красивый парчовый камзол и бархатные панталоны как у джентльмена, но темные глаза, блестевшие под черными бровями, холодны и смертельны, как у дракона. И этот дракон сожрет ее мир, обещала бумага с королевской печатью. Жаклин стиснула зубы, еще крепче сжала эфес шпаги и сказала:

- Нет, я сделаю.

- Спасибо тебе, Жак-бой. Кэп Гейбриел клялся, что все, кто желает ему зла, остались в далеких испанских морях, - сказал Мери, усаживаясь на камень, чтобы с удобством наблюдать за боем. - Помнится, он держал пари на двадцать соверенов.

Гейбриел криво улыбнулся:

- Очевидно, я проиграл. - Улыбка исчезла. - Но предупреждаю тебя, Жак. Это не войдет у меня в привычку.

- Не беспокойтесь, - с напускной храбростью ответила Жаклин. - Вы проживете не так долго, чтобы привыкнуть к проигрышам.

Она бросилась на него, со всей злобой орудуя шпагой. Гейбриел легким движением парировал удар.

- Скверная подготовка. Ты хочешь получить урок?

- Нет, вашу голову.

- Вряд ли я смогу оказать тебе услугу. Я очень привязан к своей голове.

Он задумчиво прищурился. Никакая грязь не могла скрыть тонкие черты лица Жака. Определенно Жак был женщиной.

Рассерженная женщина - это опасно.

Она уже оправилась от первой грубой ошибки и предприняла новую атаку, продемонстрировав некоторое умение владеть шпагой.

- Уже лучше, -одобрил Гейбриел, сопроводив похвалу раскатистым смехом. - Держи ноги согнутыми.

- Держите язык за зубами, - процедил Жак, покраснев.

Румянец придал спелость розовым губам, и Гейбриелу захотелось их попробовать, несмотря на ее раздражение. Необыкновенная комбинация ударов заставила его снова обратить внимание на клинок. Ее губы могли быть сладкими, как мед, но ее рука со шпагой могла причинить острую боль. Она думает, что, скрыв под мужскими тряпками свой пол, ей будет легче с ним драться? Ладно, Гейб примет ее игру. Разоблачение обещает стать весьма забавным.

- Ты слишком рискуешь, Жак.

Уклонившись от стремительно броска, он ударил ее по заду плоской стороной шпаги. Не сильно, он знал, что легкий удар вроде этого вызывает жгучую боль.

Она вскрикнула и потерла зад свободной рукой.

- Я тебя предупреждал. - Уголок его рта насмешливо приподнялся. - Возможно, когда мы закончим, я положу тебя на колено и хорошенько разогрею твой зад.

В конце концов, она собирается убить его. Самое меньшее, чего она заслуживает, это порка. Он даже попытается не слишком пользоваться своим правом.

- Вы действительно злодей, - с отвращением сказала она.

- Мери, ты слышишь? Жак называет меня злодеем.

- Только-то? - удивился Мериуэзер, подняв кустистые брови. - Знай он тебя, как я, он бы не оказался таким милосердным.

Гейбриел повернулся, чтобы парировать очередной удар.

- Я не люблю, когда меня называют злодеем, если для этого нет оснований. По крайней мере, в последнее время.

- Мне безразлично, что вы любите или не любите. - Вызывающе вскинув подбородок, она снова подняла шпагу. - Единственное мое желание - увидеть вас мертвым.

- Прости, что я не дрожу от страха. - Гейбриел коротко поклонился и недовольно кивнул. Возможно, ему следует изменить тактику, если он хочет разоблачить ее. - Знаешь, Жак, ты пропустил опасный удар. Может, падая, сломал пару ребер. Лучше сними рубашку, чтобы мы тебя осмотрели.

Глаза у нее сверкнули, и она быстро отступила.

- Мои ребра в порядке.

- Не будь так уверен. Сломанное ребро могло проткнуть легкое. Опасное дело. Быстро истечешь кровью. А теперь я спрошу тебя. Стал бы злой человек беспокоиться о том, кто устроил на него засаду? Разреши помочь тебе.

И Гейбриел вмиг срезал клинком верхнюю пуговицу. Она вскрикнула, прижала к себе рубашку, но он успел заметить ложбинку меж двух туго перевязанных грудей.

Спрятанное сокровище, достойное поиска. Гейбриел с удовлетворением улыбнулся, правильно угадав один из секретов Жака.

- Эй, кэп, ты слишком уж запугиваешь парня, - упрекнул Мери. - Печенка скиснет, не будет годиться для жарки.

- Хватит, Мериуэзер. Я нашел лучший способ развязать Жаку язык, чем твоя угроза поджарить на завтрак его печенку. - Гейбриел медленно обошел вокруг девушки. Она поворачивалась вместе с ним, в ее глазах сверкала холодная злоба. - Сними рубашку.

Она покачала головой:

- Вы не просто злодей. Вы зверь!

- С гордостью признаю. - Он приподнял треуголку и поклонился. - Как ни одень мужчину, но, денди он или нет, в каждом есть зверь.

- Не пачкайте других своими грехами.

- Этого и не требуется, ибо у каждого, я уверен, полно собственных. - Искусным движением он выбил у нее шпагу и ловко поймал за эфес. - Все мужчины отчасти звери, эта часть их хочет того, чего не имеет, и ни перед чем не остановится, чтобы этим завладеть. А теперь, Жак, если ты дорожишь своей шкурой, не двигайся.

Гейбриел зашел сзади, разрезал ее длинную рубашку, сделав на спине глубокий вырез, и обнаружил муслиновую повязку.

- Должен сказать, ты весьма предусмотрительный. Кажется, парень уже перевязал свои ребра, Мери.

Его взгляд скользнул вниз. Ни у одного парня не могло быть таких ягодиц, как два круглых холма, напоминающих перевернутое сердце. Удобная бухточка, на которую может уповать мужчина.

Зверь в Гейбриеле на миг взревел, искушая его видением Жака, склонившегося над ближайшим валуном с обтянутыми голенями, бедрами и ягодицами. Во рту Гейбриела пересохло, штаны его стали тесными. У него слишком давно не было женщины, но все же он сумел обуздать себя.

Когда- то ему казалось, что в другой жизни он был сыном джентльмена.

Возможно, он станет им опять.

- По крайней мере честный мужчина откровенно признает в себе зверя, - процедил он сквозь зубы, подавив желание.

- Честный зверь, - бросила Жаклин через плечо. - Вы считаете достоинством признание своих грехов.

- Человек вроде меня должен искать достоинство, где он может.

Гейбриел нарочно окинул ее фигуру жадным, многозначительным взглядом. Он еще никогда в жизни не брал силой женщину, но ведь она этого не знает. А ему нужны ответы.

- Прости за такие слова, Жак, но из тебя плохой боец. Зачем ты понадобился людям, которые на меня напали?

Она крепко сжала губы.

- У тебя еще остались пуговицы. - Он поднял шпагу.

- Нас предупредили, что едет новый лорд, чтобы завладеть Драгон-Керном. Он купил титул и собрался выгнать отсюда всех людей, которые нашли здесь убежище. - Она с ненавистью смотрела на него.

- И какова твоя роль в плане моей безвременной смерти? - Острие шпаги коснулось следующей пуговицы.

- Я должна была привести вооруженных людей на подходящее место, чтобы захватить вас до появления в замке, - призналась она.

- Совершенно излишний план, ибо я не собираюсь ничем владеть, - ответил Гейбриел. - Кроме того, моему отцу есть что сказать по поводу своего изгнания. Может, Рис Дрейк теперь и не молод, но старый дракон не покинет Керн, пока его не вынесут оттуда вперед ногами.

Прищурившись, Жаклин изучала противника.

- Старый лорд Дрейк мертв, упокой его Господь.

Даже со шпагой в руке она не могла бы нанести ему такой сокрушительный удар. Опустившись на ближайший камень, Гейбриел пытался осознать, что в этой жизни больше нет его неукротимого отца.

- Если только вы незаконнорожденный, - сказал Жак, чтобы нанести ему словесный удар. - Лорд Дрейк не мог быть вашим отцом. Старый лорд имел только двух сыновей, и оба тоже отправились к Господу. Старший умер от лихорадки, а младший утонул в море.

Значит, его брат тоже мертв. Несчастливый день. Гейбриел провел рукой по лицу, а когда поднял глаза, увидел Жака, насмешливо смотревшего на него.

- Вы не можете быть им. - Она вытерла нос рукавом. Вполне мальчишеский жест, но слишком запоздалый, чтобы обмануть его. - Корабль младшего сына утонул со всей командой.

- Да, кто утонул, а кто и нет, - объяснил Мериуэзер. - Дело было так. Когда мы, бедные моряки, потомившие английский военный корабль «Дерзкий», узнали, что Гейбриел опытный штурман, мы вроде как присвоили его.

- Моряки? - Жак окинул взглядом старого мошенника. - Ты имеешь в виду «пираты»! - Она повернулась к Гейбриелу: - И вы охотно пошли с ними?

- Они выловили меня из горящих обломков и предложили выбор. Пиратство или водяная могила здесь и сейчас.

Он знал, что отец не одобрил бы это даже ради спасения его шкуры. Но Рис Дрейк не одобрял все, что делал младший сын. Гейбриел скрестил руки на груди:

- Тогда это был неотразимей аргумент для смены рода деятельности.

- И он сделал из этого выдающийся род деятельности, должен тебе сказать…

- Хватит, Мери.

- Да, кэп. - Мериуэзер заговорщицки понизил голос: - Но тот, кто может претендовать на звание Дракона Карибов…

- Я сказал, достаточно, мистер Мериуэзер.

- О, я слышал про вас, - сказал Жак. - Вы Корнуоллский Дракон, гроза…

- Просто Гейбриел Дрейк, с твоего позволения. - Он встал и отвесил насмешливый поклон. - К вашим услугам.

- Гейбриел Дрейк, - повторила Жаклин.

Уши и щеки у нее запылали, когда она поняла свою ошибку. Гейбриел не узурпатор, он имел право находиться здесь. Жак сделал реверанс, затем опомнился и ответил на поклон иначе. Она решила упорно придерживаться мужской роли.

- Милорд Дрейк. - Ее взгляд стал настороженным. - Если вы действительно тот, за кого себя выдаете…

Гейбриелу вдруг надоела игра.

- Я не собираюсь это доказывать. Едем в замок, - сказал он и посадил ее на лошадь.

Жаклин испуганно вскрикнула, потому что Гейбриел ущипнул ее за ягодицу. Он с удовлетворенным кивком прыгнул сам в седло позади нее, а когда она попыталась, соскользнуть на землю, крепко прижал ее к груди.

- Ты можешь ехать верхом, или ты можешь болтаться поперек седла кверху задом. Честно говоря, теперь думаю, что я предпочел бы именно это. Но в любом случае ты едешь со мной.

Она замерла, как заяц в чаще.

- Вот и хорошо. - Гейбриел пустил коня спокойным шагом. - Для начала можешь рассказать мне, почему юная леди бродит здесь без дела, одетая парнем.

- Милорд, я не…

- Избавь меня от своих отрицаний, иначе я сейчас закончу расстегивать твою рубашку, чтобы удостовериться, - пригрозил он. - Может, я и пробыл в море слишком долго, но еще помню, каковы на ощупь женские ягодицы. Теперь говори.

Расстегнув верхнюю из оставшихся пуговиц, он двинулся к следующей. Игра с этой наглой девушкой поможет ему облегчить свежую боль в сердце. Кроме того, это лучший способ разозлить Жака, пусть она убедится, что ей тоже доставляет удовольствие его игра.

Наклонившись, он захватил губами мочку уха и был вознагражден ее прерывистым вздохом. Затем слегка прикусил, чтобы заставить ее вздрогнуть, и сразу освободил.

- Ну и кто же ты на самом деле?

Глава 2

- Умоляю, перестаньте, и я скажу вам. - Жаклин вцепилась в его руку, тянувшуюся к следующей пуговице. Ей и без того было трудно дышать с туго перевязанной грудью, а наглое обращение проклятого пирата лишь усугубляло ее мучение. - Но меня действительно зовут Жак.

- Ответ неправильный.

Гейбриел с треском сорвал следующую пуговицу, и теперь стало видно ее тело, по которому пробегала дрожь там, где пальцы гладили обнаженную кожу.

- Попытайся еще раз, - предложил он, играя нижней пуговицей.

- Вы, сэр, не джентльмен, - процедила она сквозь зубы.

- Так же, как и вы не мисс Жак.

Поняв, что перестала дышать, пока он скользил кончиками пальцев по выпуклости ее груди, Жаклин заставила себя вдохнуть. Кто бы предположил, что его голая рука опаснее, чем его шпага?

- Ты ведь не думаешь, что меня обманули твои мужские тряпки? Как туго ни перевязывай грудь, невозможно скрыть такие спелые плоды, - хрипло произнес он. - Прекрасная грудь, когда-либо заполнявшая мужскую руку.

Боже милостивый! Он нашел ложбинку, и палец скользнул в тесное пространство. Соски у нее затвердели в мужской руке, и на миг Жаклин представила, как его огрубевшие ладони баюкают под муслиновой повязкой ее груди. Она с тревогой осознала, что ее греховная часть хотела от него именно этого.

- Должно быть, вы сказали комплимент? - пренебрежительно спросила она. - Ни один джентльмен не сказал бы ничего подобного.

- Верно, девушка. Поскольку я уже признал себя пиратом, значит, я не джентльмен. Твое имя, дорогая. Вот и все, чего я прошу. Или, возможно, ты хочешь, чтобы я теперь начал снимать с тебя повязку?

Неужели он каким-то образом догадался о реакции ее тела на него?

- Рен. Жаклин Рен.

- Хорошо, мисс Рен, рад с вами познакомиться. - Уткнувшись носом в ее волосы, он вдохнул их запах. - Я слишком долго пробыл в море.

- Жаль, что вы там не остались.

Его теплое дыхание шевелило прядь, выскользнувшую из ее мужской косички.

- Да, я люблю свинцовые волны моря, - сказал он. - Но эти волны доставляют мужчине даже большее удовольствие.

Рука Гейбриела легла на ее туго перевязанную грудь, и вспышка чего-то запретного пробежала от сосков к паху. Этот человек был опасен.

- Отпустите меня! - потребовала Жаклин.

Но рука скользнула ей на талию и ближе притянула ее к нему. Теперь она прижималась задом к его паху, где была твердая выпуклость.

- Жаль вас разочаровывать, мисс Рен. Я не имею обыкновения уступать требованиям людей, которые устраивают на меня засаду, - с преувеличенной вежливостью сказал он. - Для вас это достаточно по-джентльменски?

- Вы не знали бы, как вести себя по-джентльменски, даже если бы от этого зависела ваша надежда попасть на небеса.

- Может, вы и правы. В компании пиратов несколько притупляются высокие чувства. Но прежде чем бросить в меня камень, мисс Рен, посмотрите на себя. Руководя кучкой бандитов с преступным намерением, расхаживая тут в штанах с самодовольным видом… полагаю, вы должны признать, что ваше собственное поведение отнюдь не соответствует поведению леди.

- Но я только пыталась защитить… - Жаклин умолкла. Чем меньше этому грубияну известно о людях в замке, тем лучше. Она еще может спрятать их от него. - Я не участвовала в нападении на вас, о чем сожалею, хотя заработала шишку на голове.

- Примите мои глубочайшие извинения, - сказал Гейбриел. - Если я сбил вас с ног, то неумышленно. Я защищался, у меня не было времени заметить ваши… прекрасные достоинства.

Жаклин не доставила капитану Дрейку удовольствия своим признанием, что виноват в этом один из ее людей.

- У меня принцип: никогда не бить женщину, - объяснил Гейбриел. - Поскольку с ней можно заниматься намного более приятными делами.

Голос пирата был урчащим мурлыканьем, зовущим к чему-то греховному, и Жаклин крепко зажмурилась, борясь с плотским наваждением. Должно быть, змий вызывал у Евы такие же чувства. Она ему не поддастся.

Он пустил коня легким галопом, и при таком аллюре ее тело поднималось и опускалось, двигаясь в одном ритме с телом пирата. Жар от его бедер проникал сквозь ее тонкие домотканые штаны.

- Если вы сейчас же не освободите меня, я сообщу о вас судье, - пригрозила Жаклин. - Лорд вы или нет, но если вы пират, за вашу голову назначено вознаграждение. На ближайшей выездной сессии суда присяжных судья Рамскелтер позаботится о том, чтобы вас повесили.

- Извините, конечно, мисс Рен, но это вы зря, - вмешался Мериуэзер. - Ручаюсь, тут есть такие, кому хочется увидеть Дракона танцующим пеньковую джигу, но кэп Гейбриел получил королевское помилование. Он и все, кто с ним плавал. Его королевское величество согласен не ворошить прошлое. И ты, кэп… - старый морской волк перевел взгляд на ее мучителя, - еще связан тем же кодексом, что и раньше.

- Пиратский кодекс? - спросила пораженная Жаклин. - Где были правила насилия и грабежа?

- Да, сам кэп Гейбриел составил все пункты. И каждый из нас подписался. Включая его! - Мериуэзер почесал растительность на лице, как собака, гоняющая блох. Жаклин передернуло. - И сдается мне, в пункте номер девять…

- Я помню чертов кодекс, Мери, - сказал Гейбриел.

- А я нет. Что в пункте номер девять, мистер Мериуэзер? - спросила Жаклин.

- Давайте посмотрим, могу ли я вспомнить его целиком. - Мери задумчиво постучал по виску. - Ага! Вот он. «Если член команды встречает благоразумную женщину и пытается надоедать ей без ее на то согласия, команда приговаривает его к смерти», - процитировал морской волк, изучающе взглянув на своего капитана.

Жаклин выпрямила спину, чтобы не касаться широкой груди Дрейка.

Конечно, пиратский кодекс был слабой защитой, но это все, что она сейчас имела.

- Благодарю, мистер Мериуэзер. - В данный момент он ей нравился больше, несмотря на его скверную гигиену и недавнюю угрозу поджарить ее печенку. - Ваш кодекс выглядит почти цивилизованным.

- Мери, ты, кажется, забыл, что кодекс подразумевает только благоразумную женщину. С какой стати ты считаешь, что Жак соответствует этому требованию? - спросил Гейбриел. - Ни одна приличная леди не будет выдавать себя за парня.

- Но я же не знаю людей, которых встретила, - сказала Жаклин, злясь, что должна оправдываться перед этим человеком. - Мне казалось, что благоразумнее выглядеть юношей, чем женщиной.

- Не обязательно, мисс Рен, - ответил Мери. - В этом странном мире есть места, где на красивого мальчика найдется столько же охотников, как и на красивую молодую леди. - У морского волка даже уши покраснели, когда он понял все неприличие сказанного им. - Но я считаю, вы имеете на это право, по крайней мере в Корнуолле. По мне, это очень благоразумная женщина, кэп.

Фыркнув, Гейбриел Дрейк перевел коня на шаг, убрал руку с ее талии, положив себе на бедро. Хотя он перестал обращаться с ней как с обычной проституткой, она все еще была зажата между его ног, и с этим ничего уже не поделаешь; пока Дрейк не позволит ей спешиться. Жаклин торопливо застегнула оставшиеся пуговицы, чтобы он не передумал.

- Мисс Рен, позвольте мне узнать вот что. Вас предупредили о моем приезде. Как?

- В замок доставили записку с королевской печатью. - Она почувствовала, что он замер.

- Кем подписана?

- Там подписи не было, - призналась Жаклин. - Но печать говорила сама за себя, и те люди ждали меня с официальным приказом.

- Следовательно, кто-то, кого вы не знаете, посылает вам записку, приказывающую встретить людей, которых вы тоже не знаете, с целью устроить засаду на другого человека, абсолютно неизвестного вам. Должен спросить, почему благоразумная женщина согласилась на подобный сомнительный план.

- Я не…

- Если вы намерены сказать, что не знаете, я пересмотрю свою позицию насчет битья женщины, - усмехнулся Гейбриел. - Исключение может быть сделано только для вашего красивого зада…

- Я намеревалась сказать, что мне не нравятся угрозы тем, кого я люблю. - Дрожь в ее голосе расстроила Жаклин не меньше, чем близость пирата. Она не должна показывать ему свою слабость. - В последние годы власть уже заявила права на несколько вотчин в Корнуолле. Оправдание, как всегда, одно и то же, дескать, выяснилось, что их лорды были тайными якобитами. Записка без подписи потому, что отправитель, по их словам, тайный католик в свите короля Георга. Он не хотел, чтобы еще одно католическое владение попало в руки протестантов, поскольку было ясно, что мы не имели никакого отношения к восстанию якобитов. Поэтому отправитель предупреждал, что новый лорд приезжает, чтобы заявить права на Драгон-Керн. И я не могла этого допустить.

- Как и я. Замок Драгон-Керн - мой родной дом, мисс Рен. Заключив мир с королем, я рассчитывал помириться и с моим отцом. Имея брата, всегда бывшего отцовским любимцем, я никогда бы не стал здесь лордом. До меня доходило, что Руперт женился и очень занят производством наследника. - Он помолчал. - Не могу поверить, что оба умерли.

Жаклин услышала его тяжелый вздох. Неужели пират способен испытывать печаль?

- Мой брат не оставил сына?

- Нет, - тихо сказала она. - Его жена умерла, стараясь произвести на свет мальчика. Он родился мертвым.

Это по крайней мере было правдой. Гейбриелу Дрейку не обязательно знать все.

- Так вы не прогоните ваших арендаторов и вассалов, чтобы освободить место для собственных людей?

С вершины холма они увидели квадратную башню замка Драгон-Керн, стоявшую на маленьком клочке земли, выступающем над морем. Она казалась созданием природы, а не человеческих рук. Долина была усеяна пятнами коттеджей с соломенными крышами, отовсюду, насколько хватало глаз, шли узкие коричневые дороги, сходившиеся, как спицы гигантского колеса, к безопасности главной башни.

- Мои собственные люди, - тихо повторил Гейбриел. - После королевского прощения моя команда разбежалась по странам света. У меня остался только Мери.

Он положил руку ей на плечо. Легкое давление, но Жаклин почувствовала его сдерживаемую силу и с облегчением вздохнула, когда он убрал руку. Этот человек совершенно выбивал ее из колеи.

- Даю вам слово, мисс Рен. Никто из живущих здесь не должен меня бояться.

Однако, судя по тому, как он приводил ее в дрожь, она совсем не была в этом уверена.

- Сдается мне, ты нажил знатного врага. По-твоему; кто при дворе не хочет, чтоб ты вернулся домой, кэп? - спросил Мери.

- Резонный вопрос, не так ли? Мы непременно выясним это, а сейчас я почти дома. Конечно, печальное возвращение, но все же домой. Когда ты вытащил меня из воды, Мери, я не предполагал, что снова его увижу. Ты был моим веселым собутыльником в опасных морях. Джозеф Мериуэзер, добро пожаловать в замок Драгон-Керн.

- Нечего так сильно волноваться, кэп, - запротестовал Мери. - После ты спасал мою шкуру не знаю сколько раз.

Такая глубокая верность друг другу этих явных прохвостов удивила Жаклин. Кто бы подумал, что пираты способны на столь обыкновенное чувство, как дружба?

- Теперь, когда ты человек праздный, все мое - твое, друг.

Брови Мери взлетели к небу.

- А в этом твоем замке, может, есть и винный погреб?

- Когда-то был одним из лучших в Корнуолле, - со смехом ответил Гейбриел.

- Вот и отлично. - Мериуэзер ударил пятками в бока лошади и поскакал легким галопом с холма, бросив на ходу: - Я скажу тебе о моем решении вечером.

Гейбриел двинулся следом.

- Мы должны ехать быстрее, - предложила Жаклин. В отсутствие мистера Мериуэзера она еще больше опасалась находиться так близко к капитану Дрейку. - Вы не стремитесь попасть домой?

- Мисс Рен, моя мать умерла, когда я родился. Мои отец и брат тоже умерли. Видимо, мне уже не к кому торопиться.

Его грусть от потери выглядела искренней, что не могло быть свойственно жестокосердному пирату.

Обитатели замка Драгон-Керн ждали, что появится наследник, и очень скорбели по леди Хелен - вместе с нею умерла надежда. Потом старый лорд Рис был смертельно ранен вепрем на охоте. А когда неделей позже лихорадка унесла лорда Руперта, люди заговорили о тройном проклятии.

Затем жизнь постепенно вошла в привычное русло. Обитатели замка радовались относительной безвестности своего маленького уголка, позволяющей им жить без вмешательства со стороны властей. Но записка, предупреждающая о новом лорде, который разрушит заведенный порядок, угрожала их жизни.

Повернувшись, Жаклин посмотрела на Гейбриела Дрейка. Его взгляд был устремлен вдаль, губы крепко сжаты. Возможно, только возможно, он станет не таким уж плохим хозяином для обитателей Керна.

Наконец он взглянул на нее и усмехнулся:

- Конечно, вы знаете, мисс Рен, что, благоразумная вы или нет, я собираюсь вам надоедать.

- Но кодекс…

- Требует, чтобы у меня было ваше согласие.

Он провел большим пальцем по ее нижней губе, и Жаклин замерла, словно кролик под взглядом гадюки. Наклонившись, он поцеловал ее, сначала нежно, потом все с большей настойчивостью. Она понимала, что должна отстраниться, но его рот отвлекал ее внимание. Сердце у нее колотилось так, будто она только что поднялась на верхнюю площадку главной башни. Его язык вторгся в ее приоткрытый рот, изучая, отыскивая секреты, вызывая у нее восхитительную дрожь, лишая здравомыслия.

Закончив поцелуй, он слегка откинул голову, чтобы посмотреть ей в лицо. Темная бровь поднята с удовлетворением.

- Я воспринимаю это как согласие, мисс Рен.

Когда он снова прильнул к ее рту, Жаклин ухватилась за крошечный остаток здравомыслия, страсть была проклятием ее матери, она не такая. Сжав зубами его нижнюю губу, она с яростью укусила ее.

- Вот мое согласие, капитан!

- Какого дьявола…

Он выругался на чем свет стоит и отпустил ее. Мгновенно перекинув ногу через шею лошади, Жаклин соскользнула на землю и помчалась к главной башне. Вслед ей неслись его богохульства.

Она прогневила нового лорда; ну и пусть. Как бы ни стремилось ее тело к Гейбриелу Дрейку, она не будет принята за шлюху. Он должен знать, что Жаклин Рен - не игрушка для мужчин.

А тем более для пирата.

Она справится с его гневом позже, на безопасной почве.

На ее почве.

Замок Драгон-Керн - это и ее дом тоже. Наверняка с помощью обитателей замка она сумеет подчинить нового лорда. Оглянувшись, Жаклин с облегчением убедилась, что тот не бросился в погоню. Но уже на подъемном мосту она услышала его смех.

И этот звук, доносившийся с холма, не принес ей спокойствия.

В конце концов, что пират хочет, то пират и берет.

Глава 3

Жаклин с той же скоростью пронеслась через навесную башню во внутренний двор. Как и большинство замков, Драгон-Керн начался с единственной каменной башни на естественно защищенном месте. Следующие лорды прибавили к ней собственные постройки, но с течением времени, когда потребности обитателей замка изменились, некоторые из этих построек были заброшены.

По нынешним скудным временам Жаклин решила, что важнее наполнить амбары, чем содержать в боевой готовности защитные укрепления замка. Теперь она горько сожалела, что бойницы в стене заделаны и невозможно лить горячее масло на приближающегося нового лорда.

- Мисс Рен! Хвала всем святым, что вы здесь! - воскликнула миссис Билли, когда Жаклин влетела в главный зал. Круглое лицо экономки покраснело от возбуждения, и, обратив внимание на ее мужской наряд и синяк на виске, она удивленно подняла брови: - Вы ранены? И что это вы делаете в таких лохмотьях, мисс?

- Полагаю, это выглядит хуже, чем есть на самом деле. - Однако Жаклин вздрогнула, когда экономка притронулась к синяку. Хотя если бы другой удар отправил Гейбриела Дрейка обратно в море, она бы охотно его приняла. - Я пыталась кое-чему воспрепятствовать, но, похоже, безрезультатно. Умоляю, не спрашивайте.

Любопытство миссис Бидли утонуло в ее собственных новостях.

- Пока вы бродили где-то, одевшись мальчишкой, кое-что случилось прямо здесь! Вы не поверите, но тут… э… в высшей степени необычная личность требует гостеприимства. Я никогда еще не видела подобного человека. Я даже не знаю, как его назвать…

- Он пират, - объяснила ей Жаклин.

Рот у миссис Бидли открылся и молча закрылся, словно у трески. Руки били по обширным бедрам, пока не ухватились за подол фартука и не вцепились в него, как будто это талисман против дьявола.

- Ладно, кто он ни есть, он в маленькой гостиной и требует крепких напитков, - выпучив глаза, сообщила миссис Бидли. - Шумно требует.

- Все в порядке, миссис Би, Что бы ни случилось, его сюда пригласили. - Жаклин успокаивающе, как надеялась, похлопала экономку по плечу. - Его зовут мистер Мериуэзер. Пообещайте ему бутылку 1708 года, если он согласится принять ванну. Девочки где?

- На своих уроках, полагаю.

- Значит, какое-то время они здесь не покажутся. - Жаклин прикусила нижнюю губу. - По крайней мере пока я не придумаю, что делать.

- Очень разумно, и что делать с этим… - миссис Бидли покачала головой, - с этим пиратом, рыскающим по замку?

- Он просто старый пират. Я думаю, он совершенно безвреден.

Жаклин была почти уверена, что мистер Мериуэзер на самом деле не собирался жарить ее печенку, а точное соблюдение им нечестивого кодекса практически спасло ее от нежелательных авансов Гейбриела Дрейка.

Она нахмурилась. Его авансы были ей не так уж нежелательны. Хотя разум негодовал по поводу вольностей нового лорда, тело ее их приветствовало. Весьма расстраивающая правда, и это нужно срочно изменить.

- Меня беспокоит не Мериуэзер, - сказала она. - Пусть Тимоти найдет отца и даст ему знать, что он требуется нам, и сейчас, а не через неделю. Вы знаете, где он может быть?

В маленькой гостиной мистер Мериуэзер хриплым голосом начал петь о чем-то, называвшемся «килеванием». Миссис Бидли испуганно закрыла рот ладонью.

- Пожалуйста, верьте мне. Я чувствую, что мистер Мериуэзер не так плох, как выглядит, особенно в сравнении с некоторыми. Он всего лишь поет песню о жестоком методе наказания совершивших преступление моряков, которых протаскивали под килем судна. - Жаклин взяла экономку за руку, чтобы успокоить. - А теперь, где отец Юстас?

- Должно быть, молится в часовне, как обычно. Много добра принесла нам его обретенная набожность. - Миссис Бидли подняла глаза к небу, словно моля о терпении. - Пираты в гостиной! И старый распутник во священстве! Храни нас, Господи. - Экономка удалилась, бормоча: - Прекрасный дом. Хозяйка надевает мужские штаны, пираты выпивают наше лучшее вино. Осталось только…

Жаклин была рада, что не слышала ужасных предсказаний миссис Билли. В любом случае они не так страшны, как капитан пиратов у ворот замка. И она никоим образом не могла помешать ему войти.

Гейбриел не торопясь спускался с холма по обработанным полям к замку Драгон-Керн. Хотя в отличие от брата Руперта он совсем не разбирался в земледелии, но даже ему показалось, что на лучших участках пашни сорняки пробиваются сквозь ячмень.

Проехав через ворота, он был удивлен, как все тут мало изменилось. Опускная решетка все также покрыта ржавчиной, горгона на задней двери все так же льет изо рта воду в желоб для усталых лошадей, а старый пес все так же лежит возле открытой двери конюшни. Пес в знак приветствия колотил хвостом по земле, однако не удосужился встать при его приближении.

Возможно, правнук старого Роуди, подумал Гейбриел. Эта собака - точная копия шотландской борзой, которую он, уйдя в море, оставил много лет назад.

Господи, тогда он был юным, как бук весной. Он с тех пор изменился, а Драгон-Керн, похоже, застыл во времени. Потом он вспомнил о двух телах, прибавившихся в фамильном склепе, нет, трех, если считать его невестку, которую он даже не видел. Изменения в Драгон-Керне произошли.

Теперь все принадлежит ему - чтобы заботиться об этом, чтобы защищать.

Такого он совсем не ожидал и не хотел.

Гейбриел отдал поводья коня ближайшему конюху.

- И пригоршню овса для него, - приказал он, расстегивая подпругу.

- Знаете, сэр, у нас тут не платная конюшня и очень мало овса. Мисс Жак говорит, мы не будем зря тратить овес, пока трава зеленая, - ответил долговязый прыщавый юноша. - И кто вы такой, чтобы мне приказывать?

Гейбриел бросил на него свирепый взгляд:

- Не тот, с кем ты хотел бы шутить, парень.

- Да, сэр. Овес, вы сказали. Немедленно, сэр. Но я не отвечаю за последствия, если мисс Жак услышит, что я это сделал. - Угрожающий взгляд Гейбриела, прозванный его командой «взглядом Дракона», предотвратил немало шумных ссор в бытность его пиратом и даже сухопутным жителем. Когда обитатели замка узнают, кто он такой, они, без сомнения, подчинятся ему также, как и его команда.

Все, кроме этой мисс Рен, причиняющей ему беспокойство.

Он провел языком по нижней губе, которая распухла, как у пойманной на крючок рыбы, он до сих пор чувствовал металлический привкус собственной крови.

Да, ему не следовало с такой жадностью целовать ее, но маленькая распутница сама на это напрашивалась: гордо разгуливала тут в узких штанах, демонстрируя всему свету форму своих ног и круглые ягодицы. Он сразу вспомнил ту шлюху в Порт-Рояле, к которой был неравнодушен Мери. Она всегда так напивалась, что забывала надеть юбку.

И кроме того, в какой-то момент он был уверен, что их поцелуй тоже нравился мисс Рен.

Пока она его не укусила.

Конечно, временами общество женщин приятно, но им следовало бы ходить с уведомлением «Осторожно, злая собака». Они переменчивы, как норд-ост, и непредсказуемы, как шторм. А если женщина не шторм, то может оказаться в дурном настроении и тогда вынет душу из любого мужчины, который по неосторожности подошел слишком близко.

Гейбриел привык получать удовольствие, даже наслаждаться прекрасным полом, но только на своих условиях. То есть смотреть в оба, чтобы при малейшем намеке на шквал тут же поднимать якорь и ставить паруса.

Он уже вошел в главный зал, а губу все еще дергало от маленьких острых зубов мисс Жак. Где, черт возьми, придорожная таверна, когда она требуется мужчине? Добрая ссора или добрая покладистая женщина вылечили бы его болезни. Но сейчас он вряд ли найдет что-то подобное.

- Есть тут кто-нибудь, чтобы приветствовать нового лорда? - спросил он голосом, который даже в шторм был слышен от носа до кормы.

- Все давно заняты своими делами, ваша милость, - донесся с лестницы знакомый голос. - Но если вы желаете, чтобы я остановила работу с единственной целью приветствовать вас так, как вы, по-вашему, того заслуживаете, я, конечно, должна подчиниться.

Она появилась на лестничной площадке уже в платье с облегающим лифом. Не притворяясь больше неопытным парнем, она стояла очень прямо, с уверенностью королевы, хотя платье у нее было из простой домотканой материи. Грязь с лица смыта, но синяк на виске портил впечатление. Однако не лицо приковало взгляд Гейбриела.

Над глубоким вырезом лифа выступала прекрасная грудь, тонкую талию подчеркивали фижмы. А под этими хитроумными приспособлениями из конского волоса и проволоки, насколько ему было известно, скрывался зад, мягкий, как спелый персик. Когда она спускалась по лестнице, он мельком увидел складные лодыжки и аккуратно обутые ноги.

Как он мог хоть на секунду подумать, что Жак - парень?

- Добро пожаловать домой, милорд, - с явной фальшью сказала она. - Вечером старые слуги, которые помнят вас, наверняка захотят выразить свое уважение. Но пока я советую вам позволить им заниматься делами. Наступит декабрь, и все мы будем рады, что усердно поработали в июле.

- Вижу, ты успел сменить перья, Жак, но еще не уверен, какая работа соответствует птице твоих… достоинств.

Гейбриел задержал взгляд на жемчужной коже груди, прежде чем посмотреть в ее серые глаза. Темно-рыжая коса забрана под скромный домашний чепец, хотя несколько прядей дразняще падали на стройную шею. Ему вдруг захотелось сорвать с нее чепец и расплести толстую косу, чтобы пропустить шелковые волосы сквозь пальцы. На миг он представил, что этот красновато-коричневый водопад струится по его обнаженной груди. Потом он встретил холодный взгляд мисс Рен, и приятная мысль тут же улетучилась у него из головы.

- Каково ваше положение в Драгон-Керне?

- Она хозяйка замка, конечно, - раздался позади мужской голос. - Она руководит всеми делами с тех пор, как умерла леди Хелен.

Гейбриел повернулся к новоприбывшему. Воротник священнослужителя, ряса на коленях испачкана грязью. Очевидно, богомольный человек. Но лицо… Это было лицо его беспутного любимого родственника.

- Дядя Юстас?

Священник прищурился и неуверенно шагнул вперед:

- Да. Но, к моему стыду, Юстас, которого ты знал, был не особо уважаемым человеком.

- А я так не думаю, - возразил Гейбриел.

- Нет-нет, это правда. Лучшие годы моей жизни я потратил на притоны с доступными женщинами, а выпил спиртного больше, чем воды в море. Но я отверг ту жизнь. Когда-то меня называли бесполезным Юстасом. Теперь я отец Юстас. А кто ты, сын мой?

- Отец, этот мошенник утверждает, что он ваш племянник Гейбриел. Весть о его смерти пришла давно, но если рассказ этого человека верен, то, похоже, он покинул военно-морские силы Великобритании при несколько других обстоятельствах. - Жаклин позволила угрозе разоблачения повиснуть в воздухе, а потом, как ни странно, отказалась от благоприятной возможности. - Тем не менее, если вы его не признаете, я спущу на этого негодяя собак.

Она улыбнулась ему, как полосатая кошка амбарной крысе.

- Гейбриел? - Отец Юстас сделал шаг к нему. - Возможно ли это?

- Да, это я, дядя.

- Те же глаза, - пробормотал священник. - У моего племянника всегда были черные глаза, как… но это было давно. И Гейбриел был только подростком, когда покинул нас ради моря. Я не уверен.

- Пожалуй, я облегчу тебе задачу. Помнишь ту ночь, когда я тайком сбежал из замка, чтобы посмотреть цыганский табор?

Отец Юстас медленно кивнул.

- Я удивился, обнаружив тебя в повозке гадалки. Черноглазая красавица… энергично предсказывала твое будущее.

Гейбриел кашлянул из уважения к присутствию мисс Рен и к выгоде своего дяди многозначительно поднял брови. В то время ему было всего десять лет, но смуглые ягодицы цыганской девушки, энергично подскакивающей на дядюшкином паху, ее соски, исчезающие в его жадном рту, то, как она встряхивала гривой черных волос, когда стонала от удовольствия, навсегда остались в его памяти. Это произвело сильное впечатление на юного Гейба. Первый раз его маленький приятель встал от желания, а он почти вообразил себя с этой бесстыдной экзотической девушкой, полирующей член дяди.

Отец Юстас тяжело сглотнул и повернулся к мисс Рен:

- Мое отрочество и юность были растрачены впустую.

- И добрый кусок твоей зрелости тоже, - сказал Гейбриел. - Когда ты обнаружил, что я подглядываю сквозь дырку в пологе, я сбежал. Упал и глубоко поранил себе колено. - Он поднял штанину и показал неровный шрам. - Ты знал, что отец побьет меня за бегство из замка. Поэтому ты заштопал мое колено и сказал, что сохранишь мой секрет, если я сохраню твой.

- Похоже, ты делал это до сегодняшнего дня. - Юстас широко улыбнулся, схватил его в объятия и восторженно хлопнул по спине. - Добро пожаловать домой, парень. Вот и ответ на мои молитвы. Дар Божий.

- Меня по-разному называли, дядюшка, но еще никогда Божьим даром.

Гейбриел уловил подозрительный взгляд мисс Рен. Уж она-то наверняка считала его Даром сатаны.

- Порадуйся со мной, Жаклин, - сказал отец Юстас. - Возвращение Гейбриела будет спасением для Керна.

- Дела в Керне идут хорошо и без пирата.

Жаклин прикусила губу, видимо, хотела утаить правду о его пиратстве от его дяди, решил Гейбриел. В свое время Юстас по развязности мог переплюнуть десяток пиратов, но, возможно, мисс Рен этого не знала. Сутана делает чудеса для репутации человека, с улыбкой подумал он.

- Пират? Отличные новости, Гейбриел! - воскликнул дядя.

Жаклин вздрогнула, как будто священник ее шлепнул.

- Разве ты не понимаешь, хозяйка? Испанские дублоны, трофеи и все прочее. Если Гейб был пиратом, он, без сомнения, разбогател! - Юстас выжидающе смотрел на племянника.

- Да, моя команда поимела свою часть добычи в испанских водах, - согласился тот.

- Видишь! - Дядя торжествующе ухмыльнулся Жаклин: - Я говорил тебе, что мои молитвы будут услышаны. Сокровища Гейбриела спасут нас.

- Что ты имеешь в виду, дядя?

- Прости меня, конечно, ты не понял. Ведь ты вроде бы умер, правильно? Так вот, у нас в Корнуолле была череда тощих годов. Люди боялись, что род Дрейков закончился, и мы потеряли значительную часть арендаторов. Многие, не зная, как власти поступят с Керном, предпочли отправиться в Америку. И последний год, кроме того, здесь вообще не было дождей.

- Но род Дрейков не закончился даже без меня. Разве титул не перейдет к ближайшему родственнику мужского пола? - спросил Гейбриел.

- Да, получается, что ко мне. Но я же не имею законного наследника.

Гейб подозревал, что за годы своего распутства дядя не ограничивал себя производством незаконнорожденных наследников. Отпрыски с его курносым носом и веснушками росли как сорняки в нескольких корнуоллских графствах.

- А теперь, когда я связан обетом безбрачия, он у меня вряд ли появится, - скорбно произнес дядя.

Гейбриел вспомнил, что в королевском помиловании, как ни странно, не было никаких указаний насчет распоряжения титулом. И сейчас утренняя засада на него виделась ему в совершенно ином свете.

Отец Юстас хлопнул в ладоши.

- Но раз Гейбриел вернулся, поместье останется вотчиной Дрейков и будет снова процветать.

- Наверное, Драгон-Керн не страдал от твоего правления, дядя.

- У меня было достаточно хлопот с собственной душой, племянник. Иначе я бы очень скоро довел поместье до разорения, хотя не стану отрицать; что уже перед смертью лорда Руперта процветание Керна шло на убыль. Но мы, во всяком случае, ухитрялись сводить концы с концами. И мы должны благодарить за это хозяйку Жаклин. Она принимала на себя главный удар, когда нам было особенно трудно.

Гейбриел окинул мисс Жак оценивающим взглядом. Надежный парень, достойная хозяйка замка, чертовски хорошо целуется. Несомненно, женщина многих талантов. Если бы только не смотрела на него так сердито.

- Я всегда был не силен в управлении, - признался дядя.

- И в молитвах тоже, как я помню, - сказал Гейбриел.

- Но когда возникает нужда… приходится. - Дядя Юстас самоуниженно пожал плечами. - Выходит, мои молитвы были услышаны. Пиратские сокровища. Воистину неисповедимы пути Господни.

- Отец, какую бы нужду мы ни терпели, вряд ли Господь приложил руку к ниспосланию добытых нечестным путем доходов, чтобы поправить дела в Керне, - сказала Жаклин.

- Ваша непорочная душа может быть спокойна, хозяйка, - сардонически произнес Гейбриел. - Нет доходов, добытых нечестным или другим путем. Отказавшись от пиратства, я отказался также от своей части добычи, разделив ее между своей командой.

- Ты имеешь в виду, что… - Отец Юстас умолк.

- Никакого сокровища нет, - закончил за дядю Гейбриел.

Вопреки своему благочестивому заявлению Жаклин бросила на него испепеляющий взгляд, откровенно говорящий: «Значит, ты не только пират, ты еще и бесполезный пират!»

- А как насчет мистера Мериуэзера? - спросила она. - Полагаю, он-то не отказался от своей доли?

- Не отказался, но его доли тоже нет, - ответил Гейбриел. - Прежде чем направиться в Драгон-Керн, мы с ним провели неделю в Бате.

- И его доля…

- Полностью истрачена. Мы отлично провели там время.

- Тогда, племянник, тебе придется найти средства давно известным способом.

- То есть в поте лица своего, - улыбнулся Гейбриел. Если честной работой он может избавиться от неумеренности, кровожадности, искупить грехи лет, проведенных в море, он с радостью это сделает. - Я не против тяжелой работы.

- Нет, сын мой. Я имею в виду, что ты найдешь средства, как это делают все обнищавшие джентльмены, - сказал Юстас. - Ты должен жениться: Для продолжения рода Дрейков ты должен взять богатую женщину, и побыстрей. Во всяком случае, так быстро, насколько это возможно.

- Нет. Я не хочу жениться.

- Звучит странно, я бы сказала, вы очень любите женщин, - промурлыкала Жаклин. Ее бархатные когти ничуть его не обманули, если бы она могла, то наверняка выцарапала бы ему глаза.

- Да, женщин я люблю. Только не собираюсь попасть к ним в ловушку.

- О! Понимаю. - Глаза у нее стали темно-серыми. - Это приятно только, когда сам устраиваешь ловушку.

- Остановитесь, дети мои! - вмешался Юстас, переводя взгляд с одного на другую. Он заметил тлеющую между ними враждебность. - Мы должны найти средство для спасения Керна и сделать его процветающим. Либо Гейбриел женится и продолжит род Дрейков, либо все отберут власти. Тогда неизвестно, что случится с теми, кто зависит от нас.

- Мы не можем этого допустить, - ответила Жаклин.

- Звучит странно, - уколол ее Гейбриел. - Я бы сказал, вы не очень любите род Дрейков.

- И это лучшее, что вы можете сказать? - презрительно усмехнулась она. - Жаль, что ваш ум не так остер, как ваша шпага.

- Увы, хозяйка. - Гейбриел отвесил насмешливый поклон. - Ничто так не остро, как ваш язык.

- Может, вы оба перестанете задирать друг друга? Наше положение ужасно. Ты просто обязан жениться на богатой и, даст Бог, плодовитой леди. Это единственная надежда сохранить небольшой участок Корнуолла для людей Драгон-Керна.

В этот момент пять каких-то существ, покрытых грязью, с криками пронеслись через зал к лестнице, за ними бежала, шумно дыша, многострадальная миссис Бидли.

Когда- то на одном из карибских островов Гейбриел видел представителей свирепого племени каннибалов. Те примитивные люди не имели никаких преимуществ перед маленькими дикарями, только что промчавшимися мимо него. Сквозь открытое окно Гейбриел услышал протяжные вопли. Потом посыпались проклятия.

Губы у Жаклин побелели. Сейчас она выглядела более смущенной, чем тогда, когда он срезал верхнюю пуговицу с ее мужской рубашки.

- Миссис Бидли, где учитель девочек? - спросила она.

- Связан по рукам и ногам в свинарнике, требует увольнения, - ответила экономка. - Честно говоря, хозяйка, вы должны что-то сделать. Это уже третий учитель за последние три месяца.

Миссис Бидли повернулась и начала подниматься по лестнице вслед за варварами.

- Что это было, черт возьми? - спросил Гейбриел.

- Я уже говорила, что ваш брат не оставил сына, которому перейдет замок. - Жаклин указала в сторону, куда убежали дикари. - Это ваши племянницы.

- Девочки?

- Гейбриел, обычно племянницы должны быть девочками, - объяснил ему Юстас.

- Девочки, - подтвердила мисс Жак, - которые потеряли обоих родителей и потеряют друг друга, если Драгон-Керн заберут власти. Они станут подопечными короля, будут разлучены и воспитаны бог знает где. Вы понимаете, что это пять пешек благородного происхождения, которых можно использовать в своих целях. Король выдаст их замуж одну за другой, чтобы обеспечить себе надежный союз, или в благодарность за услугу…

- Сначала он должен их вымыть, - жестко сказал Гейбриел. Он с трудом понимал женщин, а девочки вообще были для него осиным гнездом.

- Наверное, сейчас у вас есть дела поважнее. - Жаклин скрестила руки на груди и, прищурившись, смотрела на него. - Вы должны бороться за Драгон-Керн. Должны жениться на богатстве и произвести наследника, милорд. Иначе пострадают ваши племянницы и все обитатели Керна. А теперь вы намерены выполнять свои обязательства или нет?

Гейбриел вел свою команду в бесчисленных схватках, но здесь была драка с правилами, которых он не понимал. Честно говоря, ему впервые захотелось поднять все паруса и унестись по ветру. Но когда мисс Рен посмотрела на него так, словно он был взвешен и оказался не на высоте, Гейбриел испытал непреодолимое желание доказать ее неправоту.

- Я никогда еще не бегал от схватки.

- Я принимаю это за согласие, милорд, - сказала Жаклин с опасным блеском в глазах. - Очень хорошо. У вас есть на примете нужная леди?

- Мисс Рен, я был в море…

- Да, и я попытаюсь удостовериться, что вы… бывший моряк, не смутите будущую невесту. Судя по вашему поведению, я сомневаюсь, что вы имеете представление о том, как прилично ухаживать за леди.

- С чего ты это взяла, Жаклин? - спросил дядя Юстас.

Она уже открыла рот, но вовремя остановилась. Гейбриел улыбнулся. Жак чуть не обвинила его в грубом обращении с ней и попала бы в собственный капкан, ибо не могла осудить его невоспитанное поведение, не признав неразумным свою мальчишескую шалость.

- Она права, дядя. Много лет я был отлучен от светского общества. - Гейбриел сделал неуклюжий поклон, чтобы Юстас мог в этом убедиться. - Возможно, мисс Рен будет столь добра и научит меня тонкостям любовной интриги.

Это был лучший способ, чтобы продолжить игру с беспокойной женщиной.

- Мне бы доставило удовольствие напомнить вам о забытых манерах, но, боюсь, мы не располагаем для этого временем. Когда вы хотите поехать в Лондон?

- Зачем?

- Все общество съезжается, в Лондон на светский сезон. - Она высокомерно посмотрела на него, будто он, тупица, этого не знал. - Даже слегка неотесанный мужчина с титулом и поместьем найдет в Лондоне жену из хорошей семьи и с богатым приданым.

- Я же только что вернулся домой и не хочу так скоро покидать Драгон-Керн, - запротестовал Гейбриел, решив не упоминать истинную причину своего нежелания появляться в Лондоне.

- Хорошо, но это значительно сужает выбор, милорд. - Жаклин повернулась, чтобы уйти. - Завтра я начну поиск для вас подходящей жены среди дочерей местной знати.

- А также мои уроки по ухаживанию, - напомнил он, бросая вызов, словно перчатку. - Не забывайте об этом.

Мисс Рен ответила ему чуть заметной улыбкой.

- Не беспокойтесь, лорд Дрейк. Я готова преподать вам урок.

- Вы можете счесть меня нерадивым учеником.

- А я требовательный учитель.

«Очень на это надеюсь». Гейбриел намеревался завлечь се дальше требований. Он хотел увидеть ее умоляющей.

- Полагаю, вы способны к производству наследника, в котором нуждается Драгон-Керн, - язвительно сказала она. Юстас чуть не поперхнулся от удивления, но потом скрыл желание расхохотаться добрым глотком вина. - Мне говорили, что затруднительные обстоятельства могут воздействовать на мужчину странным образом.

Гейбриел проглотил удар от ее пренебрежения к его мужским достоинствам. Черт побери, нужно было в конце концов согнуть ее над тем валуном, и плевать ему на кодекс.

- Я постараюсь найти женщину, которая вам понравится. Но в любом случае главными остаются нужды поместья. - Она мило улыбнулась ему.

Но Гейбриел не сомневался, что мисс Рен обременит его первой же косоглазой дочкой богатого и отчаявшегося папаши, какую сможет найти.

- А теперь, ваша милость, прошу меня извинить. Я думаю, миссис Бидли требуется помощь. - Мисс Жак сделала быстрый реверанс и начала подниматься по лестнице к его крикливым племянницам. - Не беспокойтесь, лорд Дрейк. Я увижу вас женатым к концу следующего месяца. Даю вам слово.

Временно лишившись дара речи, Гейбриел смотрел ей вслед, и дядя вложил ему в руку стакан с вином.

- Превосходная женщина наша мисс Рен, но энергичная, как мул, - сказал Юстас. - Я люблю более послушных… я имею в виду, когда мне было позволено любить женщин. Она непременно сделает так, как говорит. Она увидит тебя женатым, если даже ей самой придется выйти за тебя.

- Надеюсь, до этого не дойдет, - тяжело вздохнул Гейбриел.

Он еще был полон решимости уложить в свою постель эту мегеру, хотя бы ради того, чтобы наказать за ехидное замечание насчет его способности произвести наследника. Есть способы, позволяющие мужчине довести женщину до мук наслаждения, прежде чем он ее возьмет, есть способы заставить женщину беспомощно умолять, чтобы он это сделал. Пусть неукротимая мисс Рен будет унижена, прежде чем она падет.

И он именно тот мужчина. В конце концов, она еще поблагодарит его, он в этом уверен. Хотя ничего между ними уже не могло быть. У мисс Жак стальная воля. А он, как и его дядя, предпочитал женщин помягче.

- Не думаю, что она это сделает, - сказал он.

- Тогда аминь, племянник. Ты в любом случае не можешь жениться на мисс Рен. У нее собственных денег нет, и она слишком горда, чтобы принять приданое от матери, если даже Изабелла Рен способна его дать, в чем я сомневаюсь. Или она вообще отклонит предложение, которое маловероятно. Жаклин понятия не имеет, кто ее отец. Так что наша мисс Жак не в счет.

Дядя Юстас чокнулся с племянником и одним большим глотком опорожнил стакан.

- Оно и к лучшему, - заметил он. - Вы бы с ней за две недели поубивали друг друга.

Глава 4

Свет утреннего солнца вливался сквозь зеленые стекла в маленькую гостиную, и мерцающие нити старинного гобелена на дальней стене буквально вибрировали красками. Обычно Жаклин любила эту светлую комнату, но сейчас бродила по ней, останавливаясь после каждого третьего круга и нетерпеливо топая ногой.

- Пират наверняка проспит весь день, когда тут ждет серьезная работа, - ворчала она.

Новый лорд Дрейк и его непутевый друг Мериуэзер устроили после ужина шумную попойку. Эта парочка заставила всех обитателей замка дрожать в своих постелях, ожидая предстоящего нанесения увечий. Жаклин тоже прислушивалась, не раздастся ли металлический лязг шпаг или треск мебели, если дебош станет неистовым.

Вместо этого ее угостили концертом хриплого пения. Один раз ей даже показалось, что она слышит голос отца Юстаса в хоре особенно непристойной песни, но Жаклин сразу отвергла эту возможность как фантазию своего переутомленного ума.

Судьба девочек - и каждого в Драгон-Керне - теперь находилась в руках пирата. Как ей обращаться с человеком, который добровольно отвернулся от цивилизованного общества? Этот человек не только унизился до пиратства, он стал вожаком своры бешеных морских волков.

Теперь она сожалела, что не обладает умением матери подчинять своей воле мужчину. Изабелла Рен, пользующаяся успехом куртизанка, была знаменитой красавицей, настоящей райской птицей. Даже потеряв много лет назад своего покровителя и не удосужившись приобрести нового, мать Жаклин все еще оставалась популярной в большинстве модных лондонских салонов. В разреженной атмосфере этого не вполне респектабельного мира ее арсеналам средств был теперь блестящий ум. Входя в комнату, Изабелла Рен по справедливости заявляла права на все пространство. Двигаясь с изысканной грацией, она заставляла всех присутствующих мужчин идти за нею по пятам со страстным желанием выполнить ее приказания.

Жаклин села в тяжелое кресло из потемневшего от времени дуба и вздохнула. Конечно, она была решительной и дерзкой, но все же не той женщиной, которой мужчины рвутся угодить.

Ее мать знала бы, что делать с пиратом.

Услышав шаги, она подняла голову. На пороге стоял Гейбриел Дрейк, руки скрещены на груди, широкие плечи заполняют весь дверной проем. Если не считать взъерошенные волосы и темную щетину на подбородке, то после ночного кутежа лорд Драгон-Керна выглядел совсем неплохо.

А ему полагалось шататься и смотреть на нее мутными глазами, сварливо подумала Жаклин. Видимо, дьявол следит за собой.

- Мисс Рен. - Он поднял бровь.

- Милорд.

Встав, она сделала быстрый реверанс, хотя и против своего желания. Этот человек не совершил ничего такого, чтобы заслужить ее уважение.

- Мне сказали, вы хотите меня.

Он слегка подчеркнул «хотите», всего лишь косвенный намек в его хриплом ото сна голосе.

Возможно, он решил посмотреть, сможет ли задеть ее достоинство. Жаклин отказалась попасться на удочку.

- Если вы спрашиваете, послала ли я Тимоти узнать, пробудились ли вы, тогда ответ «да».

- Если вы хотите знать, пробудился ли я, мисс, то вам нужно было прийти самой. Если нет, вы можете это исправить. - Губы у него дрогнули от сдерживаемой улыбки. - Тогда мы посмотрим, все ли еще ваш ответ «да».

Сердце у Жаклин подпрыгнуло. На миг она представила его раскинувшимся на кровати - бронзовое тело на фоне простыней. В этом человеке было что-то первобытное, она уже не могла остановить ответную реакцию своего тела, как не могла бы остановить восход солнца.

Но пирату незачем это знать. Она нахмурилась.

- Возможно, такого рода высказывания приемлемы и среде женщин, которые постоянно общаются с пиратами, но при родовитой леди они совершенно недопустимы. - Жаклин опять села и занялась чайным сервизом на низком столике, чтобы избежать его изучающего взгляда. - Похоже, ночь отдыха не улучшила ваши манеры.

- Как и ваш сварливый язык. - Пройдя в комнату, Гейбриел сел напротив. - Конечно, давайте будем воспитанными. С этой целью не могли бы вы удовлетворить мое любопытство в одном вопросе.

Жаклин осторожно кивнула.

- Очевидно, здесь многое изменилось, пока я был в море. - Он наклонился вперед, опершись локтями на колени. - Поправьте меня, если я ошибаюсь, мисс Рен, по привычно ли для человека вашего положения делать замечания хозяину поместья?

Она закусила нижнюю губу.

- То есть вы не бранили моего отца?

- Нет, милорд. - Возражать старому барону ей хотелось бы так же, как прыгнуть с зубчатой стены замка.

- В таком случае делали ли вы выговор моему брату за каждое нарушение этикете?

- Лорд Руперт не допускал подобных нарушений.

- Ну да, я забыл, ведь он всегда был совершенством, - усмехнулся Гейбриел. - Похоже, из всей семьи один я гожусь для бичевания вашим языком.

- Похоже на то.

- Знаете, мисс… - Откинувшись на спинку кресла, он гнусно улыбнулся. - Это не лучшее применение для вашего языка.

Жаклин встала и начала ходить по комнате, стараясь увеличить расстояние между ними.

- Вы опять это сделали, милорд.

- Что сделал?

Заставил ее покраснеть. Заполнил ее голову запретными образами. Пробудил к жизни что-то дурное. А поскольку она не желала признавать его непонятное воздействие на нее, то ухватилась за покров негодования.

- Ваша манера говорить со мной не создаст вам хорошую репутацию в изысканном обществе, - холодно ответила Жаклин.

Он встал и двинулся к ней, как волк, подкрадывающийся к оленихе.

- Да, но мы не изысканное общество, вы и я, не так ли?

Она вздрогнула, словно от пощечины, и отступила на несколько шагов.

- Вижу, кто-то успел сообщить вам о моем происхождении. - На этот раз ей не пришлось изображать гнев. - Милорд, не все мы осчастливлены высоким происхождением. Я могу не знать, кто мой отец, но это не означает, что я должна валяться в унижении.

- Погодите минуту…

- Я приложила все усилия, чтобы подняться над своим наследием. -Он продолжал теснить ее, Жаклин отступала, пока не коснулась холодной стены. - А вы сделали наоборот.

- Мисс Рен, я не имел в виду…

- Родившись джентльменом, вы отбросили это, - сказала она, когда он уперся перед нею руками в стену. Дальше отступать некуда. - Прошу вас, не смейтесь надо мной за мое желание стать леди.

Дрейк наклонился, очень близко, однако не касаясь ее. Теплый мужской запах лишил Жаклин воли к сопротивлению, его дьявольски соблазнительные губы изгибались в слабой улыбке. Она была уверена, что, если повернет голову, эти губы сольются с ее губами. Ей пришлось собрать всю силу воли, чтобы не двигаться.

- Вы закончили? - спросил Дрейк. - Я не привык оправдываться, но для вас сделаю исключение. Сказав, что мы не изысканное общество, я не собирался чернить ваше происхождение. Я только имел в виду, что мы оба, похоже, с разумным невниманием относимся к правилам, когда нам полезно ими пренебречь. Вы можете отрицать это?

Жаклин встретила его прямой взгляд. Драгон-Керн был ее домом, а пять осиротевших девочек были ее семьей. И она сделает все, чтобы их защитить, именно для этого она в мужской одежде возглавила тех разбойников с большой дороги.

- Нет, милорд, я не буду отрицать. Но в данном случае вы должны следовать правилам, если надеетесь вскоре жениться. И можете начать с того, как вы обращаетесь ко мне.

- Наверное, вы правы. - Бесстыдный взгляд скользнул по ее фигуре. - А если искажу вам, что мне приятней изучать раздевание, чем правила ухаживания?

Жаклин сделала глубокий вдох, готовясь дать ему резкий отпор, когда вдруг поняла, что именно этого он и добивается. Ужасный человек получал удовольствие, видя ее неловкость.

В подростковом возрасте она провела очень мало времени с матерью. Ее отправили в прекрасную школу, ее воспитывали благородные дамы, а ветреная мать лишь иногда приезжала к ней в пансион. Но сейчас голос Изабеллы четко и ясно звучал у нее в голове.

«Искусство обращения с мужчиной - это понимание, когда не давать ему то, чего он хочет».

Как бы Жаклин ни относилась к матери, возможно, совет куртизанки именно то, что ей в данный момент и требуется. Она позволила себе улыбнуться Дрейку:

- Если вы последуете, моему руководству, милорд, то довольно скоро будете раздевать свою жену.

Он удивленно хмыкнул.

- Очень хорошо, мисс Рен. Отдаю себя в ваши умелые руки.

Жаклин подавила желание представить, что она бы с ним сделала, будь он действительно в ее руках. Она быстро нагнулась и ускользнула из ловушки к столику, где был сервирован чай.

- Тогда давайте начнем. Позвольте мне налить вам чаю, и мы поупражняемся в беседе, цивилизованной беседе, предполагающей выбор жены.

Он смотрел на нее, опасаясь какой-нибудь хитрости, затем пожал плечами и сел в кресло.

- Вы уверены, что нет другого способа?

- Уроки - ваша идея, милорд. Но если вы хотите, я могу сделать выбор за вас. Подберу вам из имеющихся в округе подходящую леди, а вы сможете встретиться с невестой прямо у алтаря. Договорные браки обладают такой же юридической силой, это сэкономит время и, конечно, деньги.

- Судя по вашей антипатии ко мне, я дрожу при мысли, какую женщину вы можете выбрать. Нет, благодарю вас.

- Как вы обычно пьете чай, милорд?

- Это зависит от того, чего мне в данный момент хочется, - сказал он, все еще надеясь ее разозлить.

Жаклин подняла брови.

- Одну ложку, - вздохнул Гейбриел.

Ее мать оказалась права. Неожиданность - вот ключ к обращению с мужчинами. От нее требовалось лишь понять, чего он ждет, и сделать обратное. Несмотря на его легкое сопротивление, она вела с ним разговор о погоде и состоянии местных урожаев, все совершенно безобидное и очень респектабельное.

- Превосходно, милорд. Теперь мы должны решить, что делать с вашим пиратством, - сказала она, убирая чайный поднос.

- Что вы имеете в виду?

- Люди считали вас умершим, поэтому ваше неожиданное появление кое-кого испугает. Когда вы присоединитесь к обществу, всем захочется узнать, где вы были. Вы же не собираетесь потчевать ваших гостей историями о своих друзьях-пиратах и удовольствиях килевания? Что вы можете рассказать о времени, проведенном в море?

- Я думаю, что нужна только правда. Человека характеризует его выбор. Мой корабль проиграл сражение и затонул. Я выбрал жизнь.

- Но вы, конечно, не хотите признать, что пиратство…

- Мисс Рен, нравится нам это или нет, мы все должны признаться в том, кто мы есть. В противном случае мы только обманываем себя. - Гейбриел наклонился и взял ее руку. - К примеру, вы можете притворяться разгневанной, что я целую вашу руку, или можете быть собой и получать от этого удовольствие.

- Почему вы думаете, что это доставит мне удовольствие?

Его пальцы легко, словно перышко, гладили ее запястье.

- Вот здесь я чувствую биение вашего сердца. Оно, бесспорно, участилось. У вас теплая кожа. - Он поднял ее руку, однако не поцеловал, а вдохнул запах. - И душистая. Пользуетесь ли вы для мытья розовой водой?

- Джентльмену не подобает комментировать туалет леди.

- Щелочное мыло действует так же, как и душистое. Если вы не хотели, чтобы я заметил, к чему такие хлопоты?

- Думаете, я моюсь исключительно для вашего удовольствия? Тщеславный, самонадеянный…

Он прижал большой палец к ее губам.

- Не забывайте, кого вы обманываете, мисс. Уверяю, не меня. Теперь я могу поцеловать вашу кожу. Вот так.

Гейбриел легко коснулся ее руки губами. Это был искусный поцелуй, без особого нажима и почтительный.

- Или я могу не торопиться.

Он поднес руку к губам и смотрел на Жаклин, ожидая ее реакции. Он хотел, чтобы она протестовала, тогда победа за ним.

А ей хотелось, чтобы он поскорее это закончил.

- Некоторые люди говорят, что определенные части руки вызывают ощущения в других частях тела, - прошептал он и потерся носом между ее указательным и средним пальцами. - Как вы думаете, это правда?

Кончик его языка массировал точку между пальцами, и Жаклин едва не задохнулась от желания, возникшего у нее в лоне. Когда Гейбриел отпустил ее, она сложила руки на коленях, чтобы скрыть их дрожь.

- Благодарю, что вы удовлетворили мое любопытство на этот счет, мисс Рен, - сказал он и встал с кресла.

Онемев, Жаклин смотрела, как он идет к двери. На выходе он все же обернулся:

- Полагаю, наш урок на сегодня закончен. Если я вам больше не нужен.

Она лишь молча покачала головой, не доверяя своему голосу, и отвела взгляд. В том-то и дело, что нужен, только она не доставит ему удовольствия своим признанием. Он уже раскрыл старательно придуманную ею ложь и доказал, что она себя обманывает. Священники всегда толкуют о грехах отцов, падающих на голову их детей, оказывается, грехи ее матери были также и ее грехами.

Когда шаги Дрейка стихли в коридоре, она поняла, что совет Изаеллы бесполезен. Даже куртизанка не справилась бы с пиратом. Невозможно иметь дело с человеком, который берет что хочет.

И заставляет ее хотеть этого.

Глава 5

Мериуэзер отодвинулся от стола, ослабил ремень и удовлетворенно икнул.

- Горячий пирог с мясом и козий сыр, когда бы я ни захотел. Винный погреб ближе, чем материнское молоко. И миловидные служанки в придачу.

Мери нежно поглядывал на маленькую горничную, когда она забирала его пустую тарелку и несла ее на кухню. Грозная миссис Бидли, опасная, как гремучая змея, вперевалку подошла к нему, чтобы защитить девушку от его взгляда.

Вздрогнув, Мерйуэзер обратился к хозяину:

- Да, приятное якорное место ты обеспечил нам, кэп. - Он тайком взглянул на миссис Бидли, которая не сводила с него прищуренных глаз. - Очень приятное.

- Может, для тебя, Мери, - ответил Гейбриел и подцепил ножом толстую сосиску. - Ведь не ты будешь скормлен волкам.

Мисс Рен уже разослала приглашения на бал, который они дают через две недели в Драгон-Керне, и стопка ответных записок с согласием росла на буфете с каждым днем. Корнуоллская знать была гудящим от любопытства пчелиным ульем и более чем готовой убедиться, что Гейбриел Дрейк воскрес из мертвых. А если в процессе им еще удастся выдать одну из дочерей за нового лорда Драгон-Керна, то будет еще лучше.

- Брось, кэп, случаются концы много хуже брачной постели. Говорят, в Кингспорте одного несчастного игрока застали с губернаторской женой. И она что-то не особо громко кричала, пока в спальню не ворвался ее муж, если хочешь знать. Я слышал, губернатор отдал парня дикому карибскому племени, какие еще бегают там в горах. Был слух, они съели яйца парня на завтрак.

- А все остальное на ужин, - закончил за него Гейбриел. - Предостерегающие выдумки для одиноких моряков.

- Совсем не выдумки. Я слышал от парня, который был там. Неприятный способ отдать концы, если хочешь знать мое мнение. Конечно, это случилось задолго до тебя. Когда океан между Карибами и веселой старой Англией был много шире. Теперь уже нет островов, где девушки подплывают к кораблю с одной улыбкой вместо одежды. - Мери тоскливо вздохнул. - Кругом цивилизация.

- Может, это и хорошо. Но я всегда предпочитал улыбающихся женщин, которые ничего не скрывают, - с волчьей усмешкой добавил Гейбриел.

В столовую робко вошел Тимоти, парень из конюшни, сгорбившись, с вытянутым лицом.

- Похож на собаку, только что помочившуюся в зале, - сказал Мерйуэзер.

- Простите, милорд. - Парень снял шапку и нервно вертел ее в руках.

- В чем дело, Тим?

- Мисс Рен шлет поклон и спрашивает, готова ли ваша милость к урокам. Она велела сказать вам… - Тимоти судорожно мял шапку.

- Смелее, парень.

- Она говорит, что будет ждать вас в саду, если вы намерены заняться своими обязанностями.

Тимоти прикусил губу. Послание было дерзким, непокорным, и бедный юноша знал это, он только надеялся, что лорд не станет винить посланца.

Мери взглянул на Гейбриела. Будучи капитаном «Реванша», Дрейк никогда не оставлял вызов без ответа. Неразумно мириться с открытым неповиновением, малейшее неуважение заслуживало быстрого и верного наказания. И команде это нравилось. Они лучше себя чувствовали, зная, что человек, который ими командует, умеет это делать.

- Понятно. - У Гейбриела заходили желваки. Это не сулило мисс Рен ничего хорошего. - Я уже овладел искусством держать на колене чайную чашку, пролив не больше одной-двух капель. Я готов сказать много умного о проклятой погоде. Что еще требуется для ухаживания? Она говорила тебе, какие еще обязанности могут появиться у меня сегодня?

- Вроде бы, милорд, сегодня утром вы должны учить язык веера, - ответил Тимоти.

- Язык веера? За какого денди она меня принимает? Эта женщина хочет моей смерти. - Гейбриел скомкал льняную салфетку, лежавшую рядом с его почти нетронутой тарелкой. - Знаешь, Мери, тут явно есть те, кто любит на завтрак мужские яйца.

Он встал и, не оглядываясь, покинул столовую.

- А ты все равно вскакиваешь по первому ее требованию. Эх, кэп, боюсь я за тебя, - пробормотал Мериуэзер. Он придвинул к себе тарелку капитана, бросил в рот кусок сосиски и вздохнул от удовольствия, не обращая внимания на жир, лившийся ему на бороду. - Всякий, кто оставляет пропадать добрую английскую еду из-за женщины, не совсем нормален.

За последнюю неделю Жаклин Рен дала уроков чая с крошечными сандвичами больше, чем бывает ракушек на днище корабля.

И ни разу наедине.

Все уроки были старательно устроены так, чтобы включать присутствие наседки миссис Бидли или застенчивого Тимоти. Не оставалось никакой возможности для следующей попытки соблазнения.

По крайней мере, сегодня он смог отправить Тимоти в конюшню подковать его лошадь, а миссис Бидли оставил приглядывать за Мериуэзером.

После всех уроков Гейбриел был уверен в одном: изысканное общество слишком переоценено. Большинство правил, видимо, предназначалось для того, чтобы сделать из мужчины дурака с наименьшими усилиями с его стороны. Конечно, многое изменилось после его ухода в море, но как система хороших манер достигла таких нелепо сложных высот? Наверняка все мужское население Англии не потеряло свой коллективный разум за те годы, что он пробыл на Карибах.

Что такое «язык веера»? Похоже на худший вид женской глупости.

Остановившись перед открытым дверным проемом, Гейбриел заглянул в сад. Маленький треугольник зелени, украшенный фестонами цветов вокруг фонтана в центре, в одном углу буйно разрослись многолетние травы. Место явно предназначалось для убежища, защищенного со всех сторон каменными стенами замка.

Жаклин сидела на каменной скамейке и выглядела холодной и очень неприветливой. Она была в очаровательном платье, лучшем, какое он на ней видел: не слишком показное, сделанное из плотного муслина, но открытая вставка демонстрировала украшенную лентами нижнюю юбку, из-под которой скромно выглядывали остроносые туфли.

Лодыжек сегодня даже мельком не увидишь, с сожалением подумал Гейбриел.

Наряд соответствовал ее положению хозяйки, а прямая осанка каждым дюймом обличала в ней леди. Блестящий красновато-коричневый локон выбился из чепца и спиралью висел над плечом. Она постукивала веером поруке.

Значит, она собирается учить его языку веера? Этот жест сам говорил за себя. Она уже взволнованна.

Потом Жаклин раскрыла веер, и Гейбриел затрепетал, увидев ее груди. Это движение привлекло его взгляд к ложбинке между ними даже быстрее, чем обычно.

«Может, потому английские мужчины и мирятся с подобными мишурными украшениями». Гейбриел улыбнулся и вошел в сад.

- Мисс Рен. - Он слегка выставил ногу, развернув носок, чтобы лучше показать мышцы икры, как она его учила.

- Милорд. - Жаклин поднялась и сделала реверанс. Ее взгляд метнулся за его спину. - Где Тимоти?

- Он выполняет свои обязанности. Я не могу представить его роль в теме нашего урока. А теперь, чему вы должны научить меня о веерах, помимо того, как соблазнительно выглядит за одним из них ваша грудь?

Она захлопнула веер.

- Милорд, если вы намерены смеяться над…

- Мисс Жак, я никогда бы не засмеялся над вашей грудью.

Жаклин вспыхнула.

Очень хорошо. Она еще больше нравится ему, когда гневается или смущается. Его устраивает и то и другое.

- Я действительно с величайшим уважением отношусь к вашей груди, - заверил он. - То есть я хотел бы подержать их… - Она ударила его жестким концом веера в живот, выбив из легких воздух. -…с величайшим почтением, - закончил он, потирая живот. - Думаю, этот знак веера говорит, что вы хотите меня выпотрошить.

- Я импровизирую, - процедила она сквозь зубы. - Это недопустимый знак, и я сомневаюсь, что вы получите его от другой леди, если откажетесь от грубого поведения.

Жаклин села на место и ловко расправила юбку на бедрах, которые, насколько ему известно, были не такими широкими, какими их делали нижние юбки.

- Боюсь, вы несерьезно воспринимаете свои обязанности, милорд.

- С каких пор знание о веерах превратилось в серьезную обязанность?

- Ваша цель - жениться, причем жениться выгодно, - напомнила она. - И когда женская часть ваших гостей прибудет на бал, возможно, среди них окажется и ваша будущая жена. Способны ли вы правильно оценить трудноуловимые знаки, которые она вам посылает?

- В отличие от ваших не столь уж трудноуловимых? - Когда она бросила на него свирепый взгляд, Гейбриел, сдаваясь, поднял руки и сел рядом с ней. - Я глина в ваших умелых руках, мисс Жак. Придайте мне форму, наиболее подходящую для женского одобрения.

- Хорошо, - кивнула она, временно успокоенная. - Начнем с основ. Информацию можно передать несколькими простыми жестами. Если женщина верхней частью веера касается правой щеки, это значит «да». - Она подняла веер и показала.

- А левая щека, полагаю, означает «нет».

- Именно. - Жаклин чуть заметно улыбнулась, и ему вдруг захотелось узнать, как уговорить женщину остаться?

- Моя левая или ваша? - спросил он.

- Всегда женская.

- Почему я не удивлен? - Гейбриел наклонился к ней. Даже посреди буйно цветущего сада он уловил запах ее розовой воды, который так возбуждал его. - Но зачем столько усилий? Разве нельзя просто сказать «да» или «нет»?

- Видимо, пирату сложно понять, что иногда обстоятельства требуют деликатности. Ведь в переполненной гостиной трудноуловимое «нет» было бы предпочтительней откровенного? - Жаклин отодвинулась от него.

- «Да» было бы предпочтительней.

Ее губы, слегка приоткрытые, влажные, находились всего в нескольких дюймах от него, он почти мог их попробовать.

- Есть мужчины, которые не слышат «нет», если даже это кричат со стен замка, - сказала она.

- Может, потому, что мы не такие болваны, какими нас считают женщины? - Он сократил расстояние между ними, намереваясь завладеть ее ртом. - Мужчина способен понять, когда женщина говорит «нет» своим веером и «да» - всем остальным.

Жаклин раскрыла веер между ними, прямо у него под носом. Он был из пластинок слоновой кости, соединенных жестки ми кружевами.

- Еще одна импровизация? Кажется, у вас к этому талант. - Он потер верхнюю губу, когда она в конце концов опустила свое оружие.

- Боюсь, вы невнимательны, милорд. - Она с треском сложила веер и прижала его к левой щеке. Серые глаза сердито блеснули. - Что это значит?

Гейбриел отодвинулся. Стратегическое отступление часто бывает путем к победе, утверждают старые морские волки. Только никому из них еще не приходилось скрещивать веера с Жаклин Рен.

- Это значит «нет».

- Правильно. Совсем легко запомнить.

Она медленно крутила закрытый веер, словно ведьма, размешивающая свое зелье. Он должен был признать, что ее грациозное движение очаровательно. У него возникло непреодолимое желание попробовать кожу на ее запястье, где виднелись тонкие голубые жилки.

- Если леди крутит веер левой рукой, - сказала она, - это означает «за нами следят».

Гейбриел нахмурился, размышляя, когда может пригодиться такой знак.

- Да. - Он хлопнул себя по бедру. - Что-то вроде «теперь не смотри, вон идет мой муж»?

- Нет. Если леди замужем, она будет медленно обмахиваться веером.

- Полагаю, такое ленивое движение можно расценить как приглашение.

- Это означает предостерегающее «нет» к продолжению связи. - Она повысила голос, верный признак ее раздражения, потом раскрыла и с громким хлопком закрыла веер.

- Что значит это? - спросил Гейбриел.

- Что вы жестокий.

- Правда?

- Правда, - сурово подтвердила она.

- Я не из тех, кто сует под нос кому-то слоновую кость и кружева. - Он скрестил руки на груди.

Она раскрыла и снова захлопнула веер.

Гейбриел наклонился вперед, уперся локтями в колени и, обследовав женские зубчатые стены, решил, что ему не пробить брешь в стене, которую Жаклин возвела между ними. Видимо, самое время признать свое поражение.

- Я не хотел быть жестоким, Жак. Только не с вами.

Она засмеялась. Не слишком приятный звук.

- Тогда почему вы сопротивляетесь, делая все настолько трудным?

- Может, потому, - сказал он траве под ногами, - что мое возвращение домой было совсем не таким, как я ожидал. Никогда в жизни я не думал, что стану здесь хозяином.

К его удивлению, она смягчилась. Не поворачивая голову, он искоса посмотрел на нее: костяшки пальцев, которыми она сжимала веер, уже потеряли белизну. Неужели весь секрет в этом? Неужели, чтобы завоевать доверие женщины, мужчине нужно лишь исповедаться в его сомнениях? Это же нелепо. С другой стороны, разве поймешь, что для женщины имеет смысл? Он решил проверить свою догадку.

- Я совершенно не хочу жениться, тем более так. - Гейбриел неопределенно взмахнул рукой. - По принуждению.

- Это необходимо, - с удивительной мягкостью сказала она.

- Знаю, но от этого не легче.

Ему показалось, или она действительно слегка придвинулась к нему?

- Почему вы приехали домой? - Теперь она не только наклонилась к нему, а даже поторопила его, когда он задержался с ответом. - Не примите это за непочтительность. Пожалуйста, милорд, я хочу знать.

- Правда?

- Правда, - чуть слышно произнесла она.

Ее вопрос задел Гейбриела за живое. Ну что ж, раз заварил кашу, не жалей масла.

- Став капитаном «Реванша», я умер для прошлой жизни. - Он пожал плечами в надежде, что этот жест сделает менее, значительными его слова. - Но с течением времени я все яснее начал понимать, что человек не может вечно оставаться мертвым. И поскольку я остался самим собой, то надеялся снова быть сыном моего отца.

- А вернувшись, узнали, что он умер, - закончила она. Тонкая белая рука легла ему на предплечье, и он замер, чтобы не отпугнуть ее. - Сочувствую вашей потере.

Гейбриел медленно повернулся к ней. Глаза Жаклин увлажнились. Конечно, ведь его потери были и ее потерями, она же находилась здесь, когда его семья умирала. Возможно, ей это еще тяжелее.

Подбородок у нее дрожал. Видимо, не сознавая, что делает, она прикоснулась закрытым веером к нижней губе.

- Новый знак, - нахмурился Гейбриел. - Что он значит?

- О, простите, милорд. Я… не собиралась… это не имеет значения.

- Но такой знак веера существует, я прав? - Он воспользовался ее оплошностью, как шотландская борзая. - Вы же, конечно, не скроете от меня столь важное познание, особенно теперь, когда это поможет Драгон-Керну. Так что означает знак, когда леди подносит веер к своим губам?

- Имеется в виду, что она хочет поцелуя, - ответила Жаклин, не глядя на него.

Глава 6

«Она хочет поцелуя».

- В самом деле? - Он это предполагал, но едва ли смел надеяться. - Я начинаю видеть пользу языка веера. Мужчина в конце концов может полюбить его. Чтобы я наверняка запомнил этот важный знак, вы, полагаю, решили подарить мне поцелуй.

- Милорд, я не…

- Как и благородное искусство веера с его многообразием значений, - продолжал Гейбриел, чувствуя скорую победу, - поцелуй тоже способен многое выразить. Без сомнения, есть надлежащая манера целовать, к которой не подготовила меня жизнь пирата.

- Разумеется, - сказала она с долей прежней нелюбезности.

- Видимо, эту часть моей подготовки вам придется взять на себя.

- Да, нельзя допустить, чтобы вы смутили всех неправильными и неразборчивыми поцелуями, - согласилась она. - Если леди знаком выражает желание, чтобы вы ее поцеловали, то может случиться, вы отпугнете будущую жену своим неумением делать это подобающим образом.

- Тогда давайте начнем. Должен ли я снова поцеловать вам руку?

Она покраснела, вспомнив, как его язык скользил между ее пальцами. У нее было ощущение, что он тогда вторгся в другую, совершенно интимную расселину. Ее неловкость теперь доказывала, что она была тронута тем греховным поцелуем так же, как и он. Гейбриел решил сделать еще одно благоразумное отступление.

- Хорошо. Кажется, покрывание руки поцелуями мы изучили полностью. Но я должен поцеловать вас как… -Он хотел наклониться, однако ее рука остановила его. - Поверьте мне, Жак. Не поцелуя вы должны бояться.

Она слегка расслабилась, когда он прикоснулся губами к ее лбу.

- Здесь. - Гейбриел отпустил ее. - Что говорит вам это на языке поцелуев?

- Что вы считаете меня ребенком.

- Я считаю, что вы боитесь проводить время наедине со мной. Но я никогда не считал вас ребенком.

- Нелепая мысль. Я вас не боюсь, милорд.

- А может, должны.

Она искоса взглянула на него:

- По крайней мере, этот поцелуй говорит об уважении.

- Правильно, - сказал он. - Хотя наверняка есть и другие поцелуи, которые можно назвать почтительными.

- Вы так думаете? Правда?

- Правда. Разрешите вам показать. - Здесь. - Он быстро поцеловал едва заметную впадинку на впалой щеке и отодвинулся, заставив себя не торопиться. - Что, по-вашему, означает этот поцелуй?

Она поджала губы, словно пряча их от него.

- Такое ощущение… как будто вы хотите дать мне. А не взять.

Гейбриел с удивлением понял, что она права. Он всей душой и телом хотел доставить ей удовольствие. Он хотел подарить ей сладчайший на свете поцелуй.

- Тогда позвольте мне, Жаклин. Позвольте дать вам.

Она провела языком по верхней губе, однако не сказала ни слова. Приняв ее молчание за согласие, он поцеловал ее в висок. Серые глаза, опушенные густыми ресницами, закрылись, и он едва ощутимо поцеловал ее веки.

- Почтительно? - спросил он.

Она промурлыкала в ответ.

Гейбриел шутливо поцеловал ее в слегка вздернутый нос, и она издала звук, подозрительно напоминающий смех. Кто бы подумал, что он мог вызвать смех у женщины, которая совсем недавно хотела убить его?

Он прижался губами к уголку рта. Очень приятное место: половина - гладкая, теплая кожа, половина - влажная интимность. Дыхание у нее стало прерывистым, губы раскрылись, но она не сопротивлялась.

Гейбриел отстранился, чтобы взглянуть на нее. Влажная и мягкая, она была наслаждением, от какого мужчина никогда не устает. Член возродился к жизни. Душа пирата требовала овладеть ее ртом, требовала ее капитуляции без всякой пощады.

Открыв глаза, она поймала его взгляд. Хрупкое доверие, которое он в них увидел, заставило его взять себя в руки. Медленно, с большой осторожностью, словно заводя корабль в незнакомый док, Гейбриел наклонился к ее рту. И остановился в дюйме от цели. Она тяжело сглотнула, и - удивительно - серые глаза опять закрылись.

Более ясное, чем знак веера, приглашение, и он мгновенно им воспользовался, овладев ее ртом. Она была мягкой, податливой, женственной.

И она безумно его возбудила.

Одной рукой он скользнул ей за голову, чтобы поддержать ее и предотвратить бегство. Но Жак, похоже, не хотела бежать. Она слегка повернула голову, изменив положение их губ, словно его рот был новым предметом одежды, которую она примеряла.

Он сунул пальцы под чепец, зарылся в густые пряди и нежно массировал пушок на ее шее. Она приоткрыла рот, но Гейбриел не спешил проникнуть внутрь, только раз всосал ее нижнюю губу и затем отпустил. Когда он повторил это, она сделала то же самое с его верхней губой. Он подавил стон.

Желание бушевало в нем, требуя выхода. Он хотел поднять юбку и найти заветную щель. Он хотел сдернуть с нее лиф и надолго прильнуть к соскам, пока она не станет умолять, чтобы он взял ее.

Вместо этого он геркулесовым усилием оторвался от нее. Еще одно стратегическое отступление, которое дорого ему стоило. Его пульсирующий член протестовал, доставляющая удовольствие тупая боль стала пронзительной.

Жак открыла глаза, изучающе посмотрела на него, затем обхватила руками его голову и притянула к себе.

Чудо из чудес.

Она сама поцеловала его.

Глава 7

Жаклин точно знала момент потери здравомыслия: это случилось, когда она увидела свое отражение в его темных глазах. Все, что было таким определенным, таким для нее важным, мгновенно выскочило из головы.

Она упала с ним в пустоту.

В отличие от поцелуев, которые он ей навязывал в первый день их встречи, мир, куда он вел теперь, был скользким, влажным местом. Мир смешанного дыхания и тихих вздохов, нежных покусываний и ощутимых любовных укусов, состязания языков и бродивших по запретным местам рук.

Наслаждение требовало от нее только брать. В этом мире все было возможно и был единственный закон - удовольствие, которое заставило ее хотеть много такого, чему она не знала названия. Конечно, это сумасшествие, но каким-то образом он перенес ее в пространство, где умопомешательство стало безопасным.

Здесь она могла быть не просто мисс Рен, хранительницей ключей и хозяйкой замка Драгон-Керн. В мире поцелуев Гейбриела Дрейка она свободно парила, беззаботно давая и получая странную тупую боль. И разве не странно все это? Как могла тупая пульсация доставлять невероятное удовольствие? Это должна быть часть сумасшествия места, туманно рассуждала она.

В объятиях Гейбриела она могла быть кем хотела: леди благородного происхождения, чьей-то возлюбленной, чьим-то видением или всеми тремя одновременно.

Жаклин видела это в его глазах.

Она слегка отстранилась и снова посмотрела на него. Какой-то миг она была уверена, что увидела отражение своей матери. Изабелла Рен улыбалась ей припухшими от поцелуев губами.

К ней тут же вернулось благоразумие. Никакого волшебства. Одна животная похоть.

И предательство, которое следует по пятам за удовлетворением похоти.

- Нет.

Оттолкнув его, Жаклин выбежала из сада.

- Жак, подожди.

Гейбриел встал и шагнул за ней. Потом остановился. Что он собирается делать, заставить ее силой?

«Да, черт побери!» - требовал его член.

Все шло так хорошо, даже лучше, чем он надеялся. Гейбриел не знал, что он сделал, чтобы отпугнуть ее, но отдал бы все, только бы вернуть этот момент.

Все отдал бы, кроме своей гордости.

Шумно вздохнув, Гейбриел опять сел на скамью. Если она его не хочет, он, черт возьми, не собирается бегать за ней. И все же он был уверен, что она хотела его. Очень хотела. Так что он сделал, чтобы это изменить?

Гейбриел сжал кулаки, сосчитал до десяти, глядя на серебряные пряжки своих башмаков. Доживи он хоть до ста лет, ему никогда не понять, что происходит у женщин в голове. Он потер лицо рукой, поднял глаза…

И увидел пять женщин в миниатюре.

Пять пар зеленых глаз, напоминающих женскую версию глаз его брата. Все осуждающе уставились на него.

- А… барышни Дрейк, насколько я понимаю.

Его племянницы стояли перед ним полукругом, скрестив на груди руки и нахмурив светлые брови. От самой маленькой до самой высокой девочки образовали аккуратную винтовую лестницу женского осуждения.

- Почему вы кусаете мисс Жак? -сердито произнесла самая маленькая. Светлоглазая и светловолосая, лет четырех, не больше. - Миссис Би исполосует ваш зад, если вы кого-нибудь укусите. - Она потерла собственный зад, словно он еще болел от наказания, полученного ею за нарушение правила «не кусаться».

- Помолчи, Лили, - прошипела самая высокая девочка.

Наклонившись, она неодобрительно посмотрела на Лили, затем выпрямилась в полный рост, чтобы свирепо взглянуть на него. Ее макушка вряд ли доставала ему до подмышки, решил Гейбриел. Маленький корсаж плотно лежал на спелых фигах ее груди - уже не ребенок, но еще не девушка, она обещала стать красавицей. Через несколько сезонов она доставит много беспокойства тому, кто отвечает за охрану ее непорочности.

Гейбриел с испугом осознал, что это он и есть. Как лорд Драгон-Керна он несет ответственность за воспитание своих племянниц, их образование и подбор достойной пары, соответствующей их положению. В конечном счете он должен увидеть их замужем. Эти девочки теперь под его защитой, и ой понятия не имел, что делать, когда его племянницы начнут привлекать внимание мужчин. Видимо, запереть их в комнатах. Старшая оглядела сестер.

- Он ее не кусал. Он пытался ее ком-про-ме-ти-ро-вать. Миссис Билли так бы это назвала. - Подражая экономке, девочка прищурилась и сердито посмотрела на него.

Возможно, эту он запрет раньше всех.

- Ты думаешь, что много знаешь, Гиацинт. - Вторая по росту ткнула сестру острым локтем. - Только потому, что застала Тимоти с молочницей, когда они думали, что одни на сеновале. Если бы ты не прервала их, ты узнала бы намного больше. К твоему сведению, чтобы скомпрометировать мисс Жак, его милости нужно было сделать значительно больше, чем только поцеловать ее. Мне кажется, они немножко флиртовали.

- Флиртовали? Дейзи, где ты слышала такие слова? Как будто мисс Жак стала бы добровольно флиртовать с пи… - Гиацинт умолкла, покраснев. - Он целовал ее, чтобы напугать, и мисс Жак убежала.

- Он заслуживает порки, - надулась Лили.

- Нет. - Гиацинт покачала головой. - Его нужно отстегать кнутом.

- Это было бы нечестно. Думаю, его поцелуи нравились мисс Жак, - сказала Дейзи, скривив рот, словно оценивала увиденное. - На самом деле было похоже, что и она целует его. Во всяком случае, какое-то время.

Гейбриел улыбнулся этому в высшей степени проницательному наблюдению. Дейзи лет десять, и она явно мозг компании. Он перевел взгляд на следующих двух, похожих как две капли воды, с тонкими светлыми косичками до талии.

- А как считаете вы? - спросил он близнецов. - Лили думает, что мне нужно исполосовать зад. Гиацинт хочет отстегать меня кнутом. Дейзи пока сомневается. - Он подмигнул наиболее дружелюбной племяннице, и она улыбнулась в ответ. - Вы двое не хотите выразить свое мнение?

Близнецы посмотрели друг на друга, и Гейбриел мог почти увидеть их молчаливую беседу. Затем они повернулись к нему, серьезные, как судьи, и одновременно покачали головой.

- Это Поппи и Поси, - сообщила ему Дейзи. - Они много не говорят. Только друг с другом.

- Хорошо, давайте посмотрим, верно ли я вас запомнил. - Гейбриел указывал пальцем на каждую и называл имя: - Гиацинт, Дейзи, Поси и Поппи…

- Нет, эта Поппи, а та Поси, - поправила Дейзи. Он внимательно оглядел близнецов. На первый взгляд отличить их невозможно.

- Ты уверена?

- Поппи, конечно, старшая, - ответила Дейзи, словно это было написано на их лицах.

- Конечно. Грубая оплошность с моей стороны. - Гейбриел кивнул близнецам: - Мои извинения, леди.

Пара ответила улыбками, продемонстрировав брешь в зубах. Он поманил к себе Дейзи.

- Откуда ты знаешь, кто старшая? - театральным шепотом спросил он.

Близнецы хихикнули.

- Поппи всегда стоит слева от Поси. - Закрыв рот согнутой ладонью, Дейзи прошептала: - Миссис Би говорит, как они начали, так, похоже, и закончат.

- И они не меняются местами, чтобы обмануть людей?

- Иногда пытаются, - согласилась Дейзи. - Но тогда они думают, что они страшно умные, не могут удержать самодовольную ухмылку и выдают себя.

Да, живой ум Дейзи с острым глазом в придачу доставят много хлопот, когда придет время искать ей жениха. Умные женщины отпугивают большинство мужчин. До встречи с поразительной Жаклин Рен он тоже относился к их числу.

- Когда они будут старше, может, они станут лучше меняться местами, - сказала Дейзи. - Но к тому времени я придумаю другой способ различать их.

- Не сомневаюсь, - ответил Гейбриел, уже чувствующий головокружение, когда представил себе будущих дебютанток.

Почему брат Руперт не оставил хотя бы одного сына?

Подошла самая маленькая из сестер и шлепнула его по колену пухлой ручкой. У нее до сих пор остались детские ямочки.

- Ты забыл про меня.

- Не забыл, ты Лилия.

- Нет.

- Лаванда? - Он состроил рожу.

Она засмеялась и радостно взвизгнула.

- Я не Лаванда. Меня зовут…

- Постой минутку. - Он щелкнул пальцами. - Знаю. Тебя зовут Лакрица.

- Ты глупый, - улыбнулась девочка.

- Нет, я твой дядя Гейбриел. - Он посадил ее к себе на колени. - А ты Лили.

Она прижалась к нему, и детский запах сдавил невидимой рукой его сердце. Кроме дяди Юстаса, вся его семья умерла, но теперь, на горе и радость, у него есть эти девочки. А они должны знать, что у них есть он.

- Я пока новичок в роли дяди, - признался он.

- Мы заметили, - холодно сказала Гиацинт.

- Как бы тебя это ни огорчало, племянница, мы будем связаны друг с другом.

Несомненно, Гиацинт чувствовала к нему большую неприязнь, зато с младшими он мог подружиться. Близнецы улыбнулись ему, а Лили исследовала его карманы, надеясь отыскать конфеты. Он мысленно сделал заметку, чтобы в следующий раз лучше подготовиться.

- Как вы думаете, что дядя может сделать для своих племянниц, чтобы доказать его расположение? - спросил он.

- Ты можешь быть моим пони, - сразу предложила Лили. - И мы будем кататься по саду.

Близнецы одобрили, прыгая и хлопая в ладоши.

- Ну что ж, пони так пони. Садись. - Гейбриел наклонился, чтобы Лили могла забраться ему на спину и держаться за его шею.

- Не будьте смешным, - возразила Гиацинт. - Если вы уж действительно заботитесь о нас, то могли бы предложить уроки верховой езды на настоящих пони. - Она с хитрым выражением повернулась к Дейзи: - Настоящий дядя помогал бы нам с учебой.

- Правильно, - кивнула Дейзи. - Особенно теперь, когда мы остались без домашнего учителя.

Позже Гейбриел осознал, что должен был прислушаться к предупреждающему звонку в голове. Разве учитель девочек не сбежал недавно при весьма неприятных обстоятельствах?

Но в тот момент Гейбриел был занят приобретением союзников в замке. Жак полагала, что солнце всходит и заходит ради этих девочек. Разве завоевать доверие племянниц - не лучший путь к сердцу мисс Рен?

- Совершенно верно. На службе в военно-морском флоте я приобрел знания по математике и астрономии, связанные с навигацией и тому подобное. Что вы изучаете?

- Мы учили про колонии, - сказала Дейзи. - Точнее, про туземных людей, которые называются американскими индейцами.

- Я заходил в некоторые колониальные порты, - ответил Гейбриел. - И способен помочь вам.

- Я в этом уверена. - Гиацинт обнажила зубы в кошачьей улыбке, затем пробормотала: - Дейзи, неси веревку.

Глава 8

Гейбриел уцелел после гибели корабля. Перед тем он замечательно проявил себя в многочисленных схватках, защищая короля и страну. А когда стал пиратом, его правая рука вселяла страх в каждого члена команды.

Теперь он не представлял, как защитить себя от племянниц, во всяком случае, не причиняя им вреда. Они казались такими хрупкими. Это была рыцарская щель в его броне, на которую маленькие мегеры рассчитывали и которой воспользовались, бросившись на него.

Даже не понимая, как такое могло случиться, Гейбриел обнаружил, что рот ему заткнули вышитым шейным платком, руки и ноги обмотаны веревкой, сам он крепко привязан к каменной скамейке, а вокруг него, будто фурии, пляшут его племянницы. На миг в его поле зрения появилась Дейзи с мстительной улыбкой и охапкой дров.

На несколько минут она исчезла под скамейкой.

Гейбриел не мог поднять голову, но ему вдруг показалось, что он чувствует запах искр от огнива и кремня. Глупец. Он был уверен, что понравился Дейзи. Значит, он вообще не понимает женщин. Даже неоперившихся женщин.

- Капитан, что это за кошачий концерт? - донесся от двери замка голос Мериуэзера.

Спасение! Как раз вовремя. Из-под скамейки уже поднимался дым.

- Милорд, что затеяли эти дьяволята? - услышал он голос миссис Бидли.

Он попытался ответить, но выдавил только несвязные звуки. Платок - чертовски эффективный кляп.

- Эх, не должен был ты учить детей играть с огнем, кэп. Могут обжечь маленькие пальцы, - сказал Мери, пинком выталкивая из-под скамейки пламя и затаптывая искры.

Миссис Бидли прихватила двух старших за уши.

- Нет-нет, мисс. Никто из вас не сбежит, иди, клянусь, вам будет еще хуже. - Круглое лицо миссис Би пылало от гнева, - Вы останетесь здесь и понесете заслуженное наказание, маленькие чертенята. Поппи и Поси, выньте платок, который вы затолкали в рот своему бедному дяде.

Их ловкие пальцы быстро освободили его рот, и Гейбриел провел языком по зубам, чтобы избавиться от неприятного привкуса, который оставил во рту платок. Близнецы возились с узлом около его уха, потом сдались, просто сдвинув веревку, державшую его голову.

Теперь он мог хотя бы повернуть голову, а близнецы присоединились к остальным сестрам. Его племянницы стояли обманчиво смирным полукругом, руки сложены, глаза скромно опущены.

- Я не кусала его, - быстро сообщила Лили.

- Может быть, но поджаривать людей тоже нехорошо, - сказала экономка.

- Миссис Би, маленькие мисс не жарили кэпа, - вступился за них Мериуэзер. - Сдается мне, все дело в том, что они были в веселом настроении, потому чуть перестарались.

Гейбриел поднял брови, но Мери ответил ему предупреждающим взглядом.

- Похоже, урок пошел неправильно. Кэп взялся научить племянниц морским узлам. - Его первый помощник наклонился, проверил одну из веревочных путаниц.- Вот. Первоклассный двойной узел.

- Это мой, - скромно заметила Дейзи.

- Ты сделала неплохую работу, дорогая. - Мериуэзер достал нож и разрезал путы Гейбриела. - Теперь, когда нет крови, я не вижу причин наказывать малышек. Думаю, того же мнения и ты, кэп?

Гейбриел сел, потер запястья и мрачно взглянул на девочек. Гиацинт бесстыдно подняла бровь и отвернулась. Дейзи пожала плечами. Близнецы, по-совиному моргая, придвинулись друг к другу. Гейбриел, несмотря на оправдания мистера Мериуэзера, уже хотел вынести свой приговор, когда подбородок у Лили начал дрожать.

- Мери абсолютно прав, миссис Бидли. Мы просто немного повеселились. У нас с девочками все в порядке.

- Хорошо, милорд, если вы уверены… - Но сама миссис Би уверенной не выглядела. Она сделала реверанс. - Тогда я ухожу. В печи пироги с вишней, надо за ними приглядеть.

Мериуэзер с нескрываемым восхищением смотрел ей вслед.

- В чем дело? - спросил Гейбриел. - Ты что, теперь строишь глазки моей экономке? Не знал, что вы с миссис Би настолько преуспели.

- Мы пока не преуспели, но миссис Би вдова. Она энергичная, немного широкая в корме. Вообще-то я не против женщин в теле, - признался Мериуэзер. - Но я все утро вдыхал запах ее пирогов. На кухне она богиня, эта миссис Бидли. Можно и не заметить кое-какие излишки, если в печи пироги с вишней.

Усмехнувшись, Гейбриел посмотрел на своих племянниц:

- Лучше поблагодарите мистера Мериуэзера, это он спас вас от гнева миссис Бидли. Если бы вы попали ко мне в руки… - Гейбриел оставил угрозу невысказанной.

Девочки одна за другой бормотали свои благодарности, зачарованно глядя на старого пирата. Тот не обращал на них внимания и чистил кинжалом ногти.

Гейб должен был признать, что его первый помощник мало походил на спасителя. С почетной родовой татуировкой на задубелой коже одной щеки, со сверкающим золотым зубом, Джозеф Мериуэзер казался его племянницам фантастическим живым существом с другого края земли. Даже бесстрашная Дейзи была слишком испугана.

- Как странно, что именно ты оказался их защитником. Ведь ты не особенно любишь детей, Мери.

- Что ты, кэп, я детей люблю, - ответил Мери, глядя на девочек. - Вываришь их спинной мозг с часок или около того, и они станут вполне сносным тушеным мясом.

Девочки завизжали от ужаса и, подняв юбки, удрали из сада.

* * *

- Бежит ли он за нами? - спросила Гиацинт, когда они съежились за конюшней.

- Нет, конечно, - сказала Дейзи, поставив Лили на землю. - Он только пугал нас. Я уверена. - Она быстро оглянулась. - Почти уверена.

- Не задирай нос, Дейзи. Ты кричала так же громко, как и мы, - возразила Гиацинт. - Этот ужасный мистер Мериуэзер. Не могу понять, что заставило нашего дядю привезти его сюда. Настоящие звери. Оба.

- И все же он защитил нас от порки, - напомнила Дейзи. - И дядя Гейбриел тоже, сама знаешь. Он мог не отпустить нас так легко.

- А ты забыла, как он сбивал с толку мисс Жак? - фыркнула Гиацинт. - Если мы не сделаем что-нибудь, он снова примется за нее.

- Я не уверена, что она этого не хочет, - упорствовала Дейзи. - Кроме того, мисс Жак сама может постоять за себя. Кажется, мне нравится дядя Гейбриел.

- И мне, - вступила в разговор Лили.

Близнецы кивнули.

- А другой не нравится. Он плохой человек, - объявила Лили. - Он ест детей.

- Мистер Мериуэзер ест детей также, как мы хотели поджарить нашего дядю. Он только пытался испугать нас, - сказала Дейзи. Она явно чувствовала себя храбрее, пока Мериуэзера не было рядом. - Не беспокойся. Мы посчитаемся даже с ним.

- Как? - спросила Гиацинт.

- Положим мистеру Мериуэзеру в постель жабу, - ответила Дейзи.

- У меня есть, - предложила Лили, вытаскивая земноводное из грязного кармана.

- Старый пират даже не заметит ее между простынями, - возразила Гиацинт. - Надо придумать что-нибудь другое.

Перец в его чае, мясной пирог в его сапогах, паука в его кофе предложила одна из близнецов. Но поскольку никто из сестер не хотел брать паука руками, от замечательной идеи отказались.

- Жаль, у нас брата нет, - вздохнула Дейзи. - В подобных случаях он бы очень пригодился.

- Будь у нас брат, дядя Гейбриел не стал бы лордом и мы бы не имели забот, - ответила Гиацинт, чувствуя свое превосходство. - Все, хватит. Не мистер Мериуэзер портит нам жизнь, а дядя Гейбриел. С тех пор как он тут появился, мисс Жак сама не своя, миссис Бидли постоянно следит за нашим поведением из-за этого бала, на котором нам даже не разрешили присутствовать. Если мы заставим дядю Гейбриела снова отправиться в море, он заберет с собой мистера Мериуэзера и все будет как раньше. Тогда нам останется только прогнать следующего учителя.

Дейзи покачала головой, впервые не поддержав сестру:

- Нет, Ги, что бы ты ни задумала, я в этом не участвую. Мне дядя Гейбриел нравится, и я хочу, чтобы он остался.

- Прекрасно. Обойдусь без тебя. Идемте, девочки.

Близнецы коротко посовещались, затем бочком подошли к Дейзи. Лили сопела, разрываясь между сестрами.

- Мне нравится дядя Гейбриел. Он хорошо пахнет, обнимал меня, играл в пони, - наконец сказала она.

- Ну что же. Я сделаю это сама. - Гиацинт сердито оглядела их. - Не думайте, что у меня не получится.

Дейзи скрестила руки на груди.

- Ты не знаешь, как поступить дальше. Признайся, Гиацинт, у тебя никогда в жизни не было собственной идеи.

- А теперь есть, - солгала Гиацинт. - Когда это сработает и в Драгон-Керне больше не будет пиратов, вы еще скажете мне спасибо. - Она поджала губы, чтобы, как ей казалось, выглядеть мудрее. - И я больше не потерплю твоей наглости, мисс Дейзи.

Глава 9

Арсенал замка находился на верхнем этаже одной из круглых башен Драгон-Керна. Везде висели щиты с баронским гербом, стояли рыцарские доспехи, безмолвные, как часовые. Свет из многочисленных узких бойниц заливал помещение и дубовый пол, отполированный временем до зеркального блеска. В течение столетий здесь упражнялись, оттачивая свое мастерство, оруженосцы и рыцари, но сейчас лишь две пары ног топтали гладкие доски.

- Ты поймешь, что маленькая шпага больше подходит твоей руке, чем та, которой ты пользуешься, дорогая, - сказал отец Юстас, подавая Жаклин новое оружие! - Короче рапиры, достаточно легкая для работы одной рукой, отвечает всем требованиям обороны, какая вдруг может понадобиться леди.

Конечно, отец Юстас знал, что шпага не защитит от всего на свете, особенно если женщина не уверена, что хочет себя защитить. Жаклин отбросила слабовольную мысль и несколькими выпадами опробовала шпагу.

- Баланс идеальный.

- Приятно это слышать от тебя, мисс. Хотя во времена мира я должен учить тебя обращению не с мечом, а с оралом.

- Вы знаете, как я ценю ваши советы, но вашу правую руку я ценю тоже. Драгон-Керн не мог бы желать лучшего фехтовальщика. Благодарю за учебу.- Согнув колени, она встала в классическую позицию. - До того как вы обратились к Богу, вы были лучшим фехтовальщиком в Корнуолле.

- Только потому, что мой брат повесил на гвоздь свои шпоры, а Гейбриел находился в море, - скромно заметил отец Юстас. - Боюсь, я отточил свое мастерство, прокладывая себе дорогу из большего количества спален замужних леди, чем рассчитывал. Мужья возвращаются домой, когда их меньше всего ждешь.

Она искоса взглянула на него:

- Вы наверняка преувеличиваете.

- Наверняка преуменьшаю. - Юстас горестно покачал головой. - Ты не знала меня раньше. Вторые сыновья имеют склонность расти без видов на будущее. Я пьянствовал, волочился за каждой юбкой. Прости, если моя прямота возмущает тебя.

- Вы забываете, кому это говорите, - сказала Жаклин, стараясь представить Юстаса распутником. - Не имеющая отца дочь куртизанки не может себе позволить возмущаться по этому поводу.

- В совершенном мире тебя будут судить не за обстоятельства твоего рождения. - Он глубоко вздохнул.

- Увы, за грехопадение, - криво усмехнулась она, приготовившись к бою. - Защищайтесь.

- Увы, - повторил отец Юстас, отсалютовал ей шпагой и встал в оборонительную позицию. - Но даже несовершенный мир полон чудесных неожиданностей. Кто бы подумал, что развратник вроде меня доживет до преклонных лет? Не говоря уже о том, что будет проводить приятные часы старческого слабоумия, обучая молодую леди фехтованию.

- Вы совсем не выживший из ума старик. - Жаклин сделала выпад. - А я не леди.

Отец Юстас с одобрительным кивком парировал удар.

- Для всех обитателей Драгон-Керна ты - леди.

- Но для всего общества - нет, - пробормотала она.

Если у родовитого второго сына могли быть какие-то надежды, то незаконнорожденная девушка вообще их не имела. Мать заплатила изрядную сумму за ее обучение в привилегированной школе. Но одноклассницам директриса представила Жаклин Рен как знатную сироту, имеющую тайного благодетеля, и свела визиты Изабеллы к минимуму. Однако, невзирая на изысканные манеры и воспитание леди, Жаклин без необходимой родословной не могла занять место в обществе, когда достигла совершеннолетия.

Место гувернантки в Драгон-Керне было самым высоким положением, какого ей суждено добиться. Когда леди Хелен умерла, обязанности хозяйки замка взяла на себя Жаклин и выполняла их так естественно, что для обитателей не имело значения, что она не может называться леди.

А поскольку она не леди, к тому же бесприданница, то Гейбриелу Дрейку не позволено даже принимать ее в расчет как возможную баронессу. Он женится, другая займет ее место хозяйки Керна. Она не могла решить, чем раздосадована больше - тем, что ее должность хозяйки перейдет к другой, или тем, что новый лорд возьмет в жены другую леди.

- Сосредоточься, мисс, - вернул ее к действительности голос отца Юстаса. - Твоя защита никуда не годится.

Так и есть. Что ее дернуло с абсолютно неприличной страстью ответить на поцелуй Гейбриела в саду?

Конец шпаги противника нашел брешь в ее обороне и уперся ей в плечо.

- Туще. Если твоя цель - научиться самозащите, то сегодня ты не слишком внимательна.

- Может, потому, что она не чувствует с твоей стороны реальной угрозы, дядя? - раздался голос Дрейка.

Зачем она вообще позволила себе думать о нем? Легок на помине, как черт на овине.

Повернувшись, Жаклин увидела, что он уже обнажает шпагу.

- Ну, Жак, опять мы встречаемся там, где скрещивается оружие, - сказал он, проводя большим пальцем вдоль края рапиры. - Вы много учили меня за последнее время. Розовый убрать, салфетку подложить, не будем забывать утонченный язык веера. Пора нам поменяться местами. Что скажете насчет другого шанса выпустить мне кишки?

- С удовольствием, милорд.

- Нет-нет, дети мои. - Юстас поспешил встать между ними, закрывая пробками концы их шпаг. - Если хотите упражняться, то делайте это безопасно.

- Я не уверен, что мисс Жак хочет играть безопасно, - сказал Гейбриел. Он поднял шпагу, в ответ Жаклин подняла свою. - Если даже я отступлю, вероятно, она бросится за мной.

Он раскинул руки, обнажая грудь в попытке спровоцировать ее выпад.

Она подозревала, что он имеет в виду тот поцелуй, который она ему навязала. И черт побери, он прав. Он тогда почти по-джентльменски оторвался от ее губ, но что-то дурное в ней вышло наружу, и она сама поцеловала его.

Конечно, за свое распущенное поведение удобнее винить мать.

К несчастью, это несправедливо. Если даже похоть Жаклин была отголоском ее происхождения, это ведь не Изабелла Рен навязывалась Гейбриелу Дрейку. Нет, Изабелла слишком ловка для столь явного проявления распутства.

«Хитрость в том, дорогая, чтобы заставить мужчину думать, что игру ведет он», - всегда говорила она.

Похоже, сейчас Гейбриел считал ведущим себя, но в этом не было заслуги Жаклин. Он вопросительно поднял темную бровь, предлагая атаковать его.

- Защищайтесь, милорд, -сказала она бархатным тоном.

- Нет, племянник. Так не пойдет, - возразил Юстас. - Сначала надень стеганую куртку.

- Не вмешивайся, дядя. Это касается только мисс Рен и меня. Возможно, я не способен защититься от маленьких озорниц, которых все называют моими племянницами. Но если настанет день, когда я не смогу осадить вооруженную женщину, собирающуюся нанести мне вред, я перережу себе глотку.

- Осторожность всегда разумна, Гейбриел, - начал отец Юстас примирительным тоном. - Как говорит Библия, гордыня есть…

- Вот и будь разумным, дядя. Прямо сейчас. - Гейбриел мрачно взглянул на него.

Пожав плечами, Юстас бросил извиняющийся взгляд на Жаклин, сделал между ними крестное знамение и направился к двери.

- Если кто-нибудь из вас, - сказал он с порога, - вынудит меня сегодня служить заупокойную, я позабочусь о том, чтобы вы оба провели сто лет в чистилище. Это как минимум. - И дверь за ним захлопнулась.

- Отец Юстас прав, - сказала Жаклин. - Надевайте, иначе я уступаю вам без боя и вы никогда уже не узнаете, смогли вы улучшить мою технику или нет.

- Я рискну. Кроме того, мисс, я немного изучил вас. Уступать не в вашем характере. Может, придадим этому некую корысть? - спросил Гейбриел, подходя ближе. - Пари?

- И что у меня есть такого, что вы хотели бы выиграть? - Она медленно обошла его, ища слабые места. - В прошлый раз, обезоружив меня, вы, кажется, думали, что имеете право разрезать мою одежду и расстегнуть мою рубашку. Полагаю, на этот раз вы думаете, что я поплачусь своей невинностью. - Ей тут же захотелось откусить себе язык.

Он вскинул брови:

- Интересная мысль, но - увы! Редкий дар невинности - это нечто такое, чем нельзя расплачиваться. Подобным сокровищем можно лишь одарить, иначе оно вообще не доставит удовольствия никому из нас. - Он безнравственно улыбался, поворачиваясь вслед за ней. - Тем не менее я бесконечно рад, что ваши мысли идут в этом направлении.

Она тихо прорычала и сделала яростный выпад. Он парировал удар и легко отскочил.

- Нет, мисс. Вы опять пренебрегаете защитой. Столь необузданная страсть похвальна, чего не скажешь о вашем самообладании.

Гейбриел провел серию легких ударов, которые чуть не свалили ее с ног, хотя она все же успевала их парировать. Его следующую атаку Жаклин отбила более расчетливым и эффективным способом.

- Намного лучше, - самодовольно ухмыльнулся он. - Я очень рад, что нашел такую способную ученицу.

- Возможно, это вам следовало бы поучиться, милорд, - сказала она с таким искусным ударом, что он едва успел его отразить. - Ваша ставка?

- Прикосновение к корпусу - победа. Если мне удастся преодолеть вашу защиту, я потребую правдивого ответа лишь на один вопрос.

Жаклин прищурилась. Что-то в его тоне, каким он сказал «преодолеть вашу защиту», вызвало у нее совершенно неподобающие мысли.

- И что это может быть за вопрос?

- В чем же тогда интерес? - Его улыбка могла бы соблазнить даже святую. - Незнание этого есть часть пари. Вы принимаете?

Жаклин осторожно кивнула.

- А если победа будет за мной?

- Что вы хотите больше всего?

«Тебя», - потребовала греховная часть ее существа. Возник образ… непредсказуемого, очень мужественного лорда Дрейка, прижимающего ее к древней каменной стене… с поднятой до талии юбкой. Жаклин избавилась от духовного распутства и заставила себя нахмуриться. Почему из всех мужчин она должна была проиграть эту битву со страстью именно проклятому пирату?

- Если я выиграю, - обуздав свой голос, сказала она, - я хочу, чтобы вы никогда больше не добивались личного разговора со мной.

- Допустимое пари. Кроме того, разговор весьма переоценен, - ответил Гейбриел. - Есть много дел, которыми мы сможем заниматься друг с другом, вообще не разговаривая.

- Вы умышленно понимаете меня неправильно, - заявила она.

- Нет, я понимаю вас лучше, чем вы думаете, мисс. Этого она больше всего и опасалась.

- Тогда начнем всерьез. - Гейбриел Дрейк отсалютовал шпагой. - Защищайтесь, мисс Рен. Какое бы удовольствие я ни получал от общения с вами без разговоров, но это состязание я проигрывать не собираюсь.

Глава 10

Жаклин с трудом сдержала начавшийся штурм. Только благодаря колоссальной сосредоточенности ей удалось в последний момент отбить конец его рапиры, грозивший незаметно скользнуть под ее защищающую шпагу.

- Превосходно сделано, - заметил он после особенно хорошо выполненного ложного выпада и быстрого укола.

- Пока нет, - процедила она. - Ваши кишки еще на месте.

Гейбриел засмеялся:

- Я люблю кровожадных маленьких распутниц, Жак.

Она стиснула зубы. Пират старается отвлечь ее разговорами, когда его опасный клинок требует от нее абсолютного внимания.

- Хотя не уверен, что мне нравится называть вас Жак, - продолжал он, так спокойно поворачиваясь вместе с ней, будто они танцевали на балу менуэт. - Тем более при вашей груди. Вы даже отдаленно не похожи на Жака.

- Моя грудь не ваше дело. Меня зовут Жак. Жаклин. Возможно, милорд, вы должны ограничиться мисс Рен. Хотя в случае моей победы вам не придется вообще называть меня, поскольку вы не будете со мной разговаривать. Если только на людях.

Жаклин осыпала его градом ударов, которые заставили обоих тяжело дышать.

- Нет, Жаклин тоже не подходит, - сказал он, игнорируя ее слова, пока отражал удары. - Для женщин вашего типа это имя застегнуто на все пуговицы.

- Моего типа? Что под этим подразумевается?

- Жаклин - холодное, жесткое имя, а вы, даже пытаясь этого не показать, намного мягче, чем хотите признаться. - Он замолчал. Конец его рапиры качался перед ней, как гадюка, поднявшаяся для броска. - Кто-нибудь уже называл вас Лин?

- Никогда.

- Значит, я буду первым. Лин. - Он ласкал это имя голосом, и странное тепло разлилось у нее в груди. - Я хочу быть у вас первым. Во всем.

Она не успела заметить его молниеносное движение, но ее шпага вдруг пролетела через комнату и упала к ногам одного из рыцарей.

Жаклин осталась беззащитной, видя перед собой конец рапиры, означавший его победу. Она вскинула подбородок.

- Джентльмен позволил бы мне подобрать шпагу, чтобы мы продолжили.

- Без сомнения, джентльмен так бы и поступил. Но эта рыцарственная мысль никогда бы не пришла в голову пирата, - заверил он. После чего подошел, обнял за талию и крепко прижал к своей груди. - Я победил.

- Здесь не было туше, - запротестовала она. - Ваша рапира не коснулась моего корпуса.

Он распахнул ее защитную стеганую куртку, обнажил шею и прижался губами к нежной коже над ключицей. Она дрожала, как осина на ветру.

- Я не говорил, что это должно быть прикосновение шпаги. - Он выпустил оружие и по-хозяйски положил руку на ее правую грудь. - Туше, Лин.

Она проиграла. Не помня себя от гнева, она размахнулась и ударила его по щеке. Он удивленно моргнул, потом схватил ее за запястья, поднял руки над головой и прижал ее к каменной стене. Он поступил именно так, как она себе воображала, только в реальной жизни его поступок был менее романтичным и намного более пугающим.

И намного более возбуждающим.

При таком положении рук ее груди поднялись над лифом выше обычного, и она подозревала, что один или оба затвердевших соска обозначились под брюссельским кружевом выреза. Фижмы, которые не позволяли юбке прилегать к голым бедрам, давали ей ощущение свободы движений, но теперь Жаклин остро сознавала, что, за исключением чулок с подвязками у колен, она под широкой юбкой совершенно голая.

- Ваши угрызения совести не остановили вас перед тем, как вы ударили своего лорда?

- Не более чем ваши удерживают вас от изнасилования своей хозяйки замка.

- То есть вы думаете, что я собираюсь вас насиловать? - Жадный взгляд, каким он смотрел на ее шею и грудь, приводил именно к такому заключению. - Хорошая мысль, и все же нет. Я беру женщину, когда она сама хочет, чтобы ее взяли. А вы к этому близки, Лин.

- Мое имя Жаклин.

- И только для меня вы Лин, - сказал он почти с нежностью. Затем потерся носом об ее шею и приблизился к уху. Она попыталась отстраниться, но рука, сжимавшая ее запястья, была тверда. - Успокойся, девушка, и мы скорее закончим. Время для вопроса.

- Тогда продолжайте.

Она почти забыла, что ее расплатой был правдивый ответ на какой-то неизвестный вопрос. Его теплое дыхание вызывало дрожь удовольствия, но Жаклин заставила себя не двигаться.

- Это насчет того, что произошло в саду…

- Полагаю, вы хотите узнать, почему я убежала.

- Ответ на это я уже знаю. - Он слегка отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза, пока его свободная рука двигалась по краю выреза, остановившись, когда пальцы нащупали сосок. Он стал медленно обводить большим пальцем ее чувствительную кожу. - Вы испугались.

Она язвительно рассмеялась, отчего ее груди затряслись, и, увидев, как сверкнули у него глаза, она выругала себя за то, что ухудшила дело. Его рука скользнула под корсаж и вернулась с одной ее грудью в теплой ладони. Он медленно опустил голову к твердому соску и лизнул его.

Жаклин задохнулась от страстного желания, внезапно ставшего острой болью. Она поймала себя на том, что выгибает спину, чтобы преподнести жаждущую грудь его рту. Она уже готова была умолять, чтобы он сделал все, что угодно, лишь бы прекратил ее мучения.

Вопрос. У него был к ней вопрос. Это могло ее спасти.

- Что вы хотите узнать? - выдавила она сквозь зубы. - Ваш вопрос…

Это заставило его оторваться от сосков, и она едва не вскрикнула. Если он сейчас же не продолжит, она сойдет сума. По крайней мере, хотя бы его рука успокаивала ее грудь, а рот был так близко, что его дыхание щекотало ей нижнюю губу.

- Я хочу знать почему, - хрипло сказал он. - Почему, когда я вас отпустил, вы сами поцеловали меня?

«Потому что я сумасшедшая. Потому что не унаследовала от матери умения правильно разбираться в мужчинах. Потому что…» Десятки ответов возникали в голове, все совершенно правдоподобные, но лишь один из них верный.

- Потому что я не могла удержаться.

Жаклин почувствовала, что он улыбается.

- А вы могли бы опять не удержаться? - прошептал он.

- Это уже два вопроса, милорд.

- Кто считает? - Он поднял бровь, и Жаклин поняла, что проиграла.

Встав на цыпочки, она поцеловала его. Казалось, он позволил ей задавать тон, и она пустилась в неторопливое исследование, но когда скользнула языком в его открытый рот, поцелуй сразу изменился.

Командование их чувственной одиссеей перешло к нему, и он будто по праву завладел ее ртом. К своему удивлению, Жаклин не возражала и сдалась на милость его языка. Тем не менее, Гейбриел покинул ее рот, чтобы проложить губами путь к ее подбородку, затем вниз по шее к жаждущему соску. Но теперь она хотела большего. Необычного. Безнравственного. О чем ей говорила мать. Но Жаклин не предполагала, что когда-либо может захотеть, чтобы мужчина сделал ей нечто подобное. Она уже была неспособна сдерживать беспомощные, страдальческие звуки, рвущиеся из горла.

- Вот оно, Лин.

Он выпустил ее запястья и обхватил руками груди. Жаклин была свободна, но вместо того, чтобы воспользоваться этим, она запустила пальцы ему в волосы, шепча настойчивый призыв. Бессвязные слова, тем не менее он точно понял ее.

Гейбриел рванул вверх перед юбки, отбросив ярды материи на проволочные выступы ее фижм, затем отступил и посмотрел на треугольник медно-коричневых завитков.

- Вы прекрасны, - с уважением сказал он, кладя руку на шелковистый холмик.

Она тихо простонала, когда он раздвинул набухшие от желания складки, провел кончиком пальца вдоль чувствительных внутренних губ и встал перед ней на колени. Только его сильные руки, сжимавшие ей бедра, удержали Жаклин на ногах, когда он стал заявлять права на ее секреты.

Неужели он каким-то образом понял ее самые греховные фантазии? Она тонула в море ощущений и почти всхлипнула от облегчения, когда он встал и отстегнул клапан панталон.

Снова ее целуя, Гейбриел раздвинул ей бедра, и Жаклин оперлась на его плечи, чтобы помочь ему войти. Лишь головка скользнула между ее пульсирующими складками.

- Я хочу тебя до умопомрачения, но должен быть уверен, - хрипло сказал он. - Ты невинна, и сделанного однажды уже не переделаешь. Ты хочешь меня, Лин?

- Да… О да.

Все померкло, все отошло на задний план. Единственное, что имело значение, был этот человек, этот миг, это непреодолимое желание.

Гейбриел медленно входил в нее, перед девственной плевой на секунду остановился и, когда она тихо застонала, толчком разорвал преграду. Резкая боль пронзила Жаклин.

Он замер, прижимая ее к себе. Потом боль стихла, и она почувствовала, как член полностью вошел, твердый, горячий, пульсирующий в собственном ритме. Одна слеза катилась по ее щеке.

- Теперь будет только удовольствие, - заверил он, убирая слезу поцелуем. - Никакой боли, обещаю.

- Я верю, -прошептала она.

Гейбриел начал осторожно двигаться, и все окружающее перестало существовать.

Пока дверь не распахнулась и не ворвался отец Юстас.

- Парень, ты должен немедленно идти. У нас важные гос… О!

Глава 11

- Черт возьми, - прорычал Гейбриел через плечо, стараясь закрыть Жаклин от взгляда дяди. - Хоть кто-нибудь стучится в этом проклятом месте?

Глаза у Юстаса расширились, когда он понял, в каком деле помешал Гейбриелу и Жаклин. Священник развернулся к двери, постучав костяшками пальцев по старому дубу.

- Извини, племянник. - Линия плеч дяди сказала Гейбриелу, что он расстроен увиденной сценой, хотя голос у него был похвально спокойным. - Но сэр Сесил Одбоди на твоем пороге и ждет, когда о нем доложат.

- Кто он такой, черт побери? - значительно менее спокойным голосом спросил Гейбриел. Он был еще в ней, только отпустил руки, чтобы Жаклин опять встала на цыпочки.

- Один из советников короля. Если мне память не изменяет, Одбоди придворный, хранитель королевской печати, стоящей на королевском помиловании, которым ты так гордишься, - ответил дядя Юстас. - Сказать ему, что ты встретишь его прямо в гостиной или что ты слишком занят растлением мисс Рен, чтобы уделить ему сейчас внимание?

- Я скоро приду.

- Вряд ли…

- Я сказал - приду. Теперь уходи.

- У хозяина замка большая власть. Но власть соблазнительна, она съедает всех, кто ею пользуется. Остерегайся, Гейбриел, чтобы твоя не поглотила тебя. - Юстас захлопнул за собой дверь.

Гейбриел повернулся к Жаклин и увидел, что она убирает грудь в корсаж, щеки у нее пылают. Момент был упущен. Он почувствовал, что возбуждение прошло, и выскользнул из нее.

- Я не хотел, чтобы это произошло таким образом, - тихо сказал он, заправляя ей за ухо выбившийся локон.

Избегая его взгляда, она расправляла опущенную юбку. Губы у нее дрожали в грустной улыбке! И если бы Гейбриел не знал, насколько она сильна духом, то опасался бы за ее рассудок - тут совершенно нечему улыбаться.

- Я сожалею, если…

- Не стоит, милорд. - Она запрещающе подняла руку, продолжая смотреть в пол. - А теперь ваши обязанности призывают вас в другое место, как и мои - меня.

Она собралась пройти мимо, но он схватил ее за руку:

- Мы еще не закончили.

- Напротив, ваша цель достигнута. Вы пополнили моей невинностью свою коллекцию. Не принимайте близко к сердцу, милорд, вскоре на вашем горизонте появится новая добыча.

- Все было не так, и вы догадываетесь.

- Это моя собственная вина. Я должна была знать, что пират не остановится, пока не…

- Я остановился.

- Остановились, - признала она. - Но лишь когда были уверены, что я уже не способна на это. А теперь, лорд Дрейк, если вы меня отпустите, я позабочусь о напитках для ваших гостей.

- Лин…

- С вашего позволения, я бы предпочла, чтобы вы меня называли мисс Рен.

В глазах у нее блестели непролитые слезы, но за ними скрывался огонь. Гейбриел понял, что ярость Жаклин странно успокаивающа, во всяком случае, знакома.

- Я не прошу многого, - сказала она. - Полагаю, я довольно послужила вам сегодня, чтобы принять во внимание это маленькое обстоятельство.

Гейбриел слегка наклонил голову. Она хотела спрягаться за холодной вежливостью? Он не против.

Но только ненадолго.

Он смотрел, как она идет к двери, и почувствовал угрызения совести, заметив, что она слегка шатается, а плечи у нее дрожат. Она вышла не оглянувшись.

Ему от всей души хотелось, чтобы дядя Юстас появился немного позже.

Или, если бы это могло избавить ее от боли, - на несколько минут раньше.

- Превосходное мастерство, - говорил Сесил Одбоди, рассматривая старинные гобелены в верхней гостиной. Ранним утром золотые нити плетения должны были бы великолепно мерцать, но теперь, когда солнце опустилось в море, они почти не видны в мягком свете, падающем сквозь зеленые стекла окон. - Прекрасный золотой узор. И наверняка это не единственное золото в Драгон-Керне, если ваше утверждение верно, Кармантл.

- Оно верно, - ответил Хью Кармантл. - Издавна поговаривали, что в славные времена королевы Елизаветы лорд Драгон-Керна был одним из ее капитанов капера. Она простила ему все преступления, а он наполнил ее сундуки испанским золотом. Но старый пират, разумеется, наполнил и собственные. Оно где-то здесь. Я уверен.

- Будем надеяться, что так, - сказал Одбоди. - Иначе столько усилий пропадет зря. Не такое, знаете ли, простое дело - иметь титул без объявленного наследника.

Сесил даже не взглянул на лорда Кармантла. Этот человек унаследовал баронство к северу от Драгон-Керна и за короткий срок довел поместье до разорения. Хью прекрасно ездил верхом, имел репутацию отличного фехтовальщика и совершенно комариную фантазию.

Крупные интриги были ему не по плечу.

Тем не менее, сейчас Хью оказался полезнее любого другого. Ведь в такой дали от Лондона очень трудно устроить целый ряд удобных смертей.

- Милорд, вы знаете, как я ценю ваши усилия помочь мне, - сказал Хью.

- Как вам и полагается. - Сесил не был лордом по рождению. Его посвятили в рыцари, когда он купил должность хранителя королевской печати. Обладание властью утолило его тщеславие, в любом случае он теперь назывался лордом. - Пока не воскрес из мертвых ваш друг, этот Гейбриел Дрейк, вы были очень близки к тому, чтобы именоваться покровителем Драгон-Керна, если бы титул отошел к короне и оттуда ко мне. Что вы намерены предпринять в связи с этим?

- Предпринять? - Хью выглядел озадаченным. - А что я могу сделать?

- Думайте, Кармантл, - вздохнул Одбоди. Трудно поверить, что родословная этого подхалима и лизоблюда восходила к первым королям Тюдоров. Скорее всего, не одному из знаменитых предков Хью Кармантла наставлял рога конюх с большим членом и крохотным мозгом. - Тот, кто возвращается из мертвых, так же легко может вернуться в могилу. Подумайте, как устроить такое путешествие новому…

Сесил замолк, услышав предупреждающий кашель охранника, стоявшего возле арочного дверного проема. Гейбриел Дрейк с каменным выражением лица заполнял все пространство. Его сопровождал священник, который выглядел чуть менее суровым. Вряд ли это был радушный прием, ожидаемый сэром Сесилом.

- О, лорд Дрейк, вы здесь, - сказал он, протягивая унизанную кольцами руку так, чтобы сверкнула королевская печать.

Всегда так удобно иметь суверена, плохо говорящего по-английски. Это заставляло ганноверского короля полагаться на советников, чем Сесил умело пользовался, укрепляя к себе доверие Георга. Он всегда защищал интересы короля. Пока они не вступали в противоречие с его собственными интересами.

- Мы направлялись в Бат, - величественно произнес Сесил, - и хотели убедиться, что вы хорошо справляетесь с новой ролью.

- Мы? - Дрейк игнорировал протянутую Сесилом руку. - Я думал, лишь короли пользуются царственным «Мы». Полагаю, вам следовало бы придерживаться «я», хотя, возможно, я чего-то не понимаю.

- Гейбриел, твои манеры, - пробормотал священник, а затем уже громче произнес: - Добро пожаловать в Драгон-Керн, сэр. Я отец Юстас.

Священник взял его руку и приложился к королевской печати. Не совсем точные правила этикета, подумал Сесил, но жест оценил. В свое время Одбоди изучал генеалогию Дрейков и пришел к выводу, что это, должно быть, дядя нового лорда.

- Благодарю вас за прощение Гейбриела, - сказал отец Юстас.

- Я заслужил свое прощение, оказав услугу королю, дядя, - раздраженно ответил лорд Дрейк. - Его величество был мне благодарен за возвращение невредимым своего кузена, захваченного французскими пиратами. А Одбоди только секретарь, готовящий бумаги.

- Я - хранитель королевской печати. - Сесил метнул взгляд на священника, который заметно поежился. - Возможно, святой отец, вам следует напомнить лорду Дрейку, что я еще и королевское ухо. Что его величество так милостиво дает, то может и отобрать.

- Мои извинения, сэр. Гейбриел долгое время находился в море. Надеюсь, вы проявите снисходительность и простите ему недостаток… изысканности.

- Не море испортило Гейбриела Дрейка, - сказал из темного угла Хью. - Он был на пути в ад еще до этого.

- Хью Кармантл, я и не заметил, что ты скрываешься в темноте, - с искренней радостью отозвался лорд Дрейк. - Ты ли это?

- Я, во плоти.

- И значительно большей, чем когда мы виделись в последний раз. Иди сюда, приятель. - Лорд Драгон-Керна заключил друга в свои медвежьи объятия.

- Значит, я прощен, что украл у тебя Кэтрин Аксбридж? - спросил Кармантл. - Ведь именно потеряв ее, ты и ушел в море.

- Возможно, ты оказал мне услугу. Девушка была красива, но холодна, как сосок ведьмы. Годы недобры к гарпиям. Что с нею стало?

- Я на ней женился.

- О, мои извинения, Хью, - криво улыбнулся Дрейк. - И возможно, мои соболезнования.

Хью сделал притворный выпад, и друзья углубились и беседу о знакомых и о давно минувших днях. Сесил одобрительно кивнул. Может, Кармантл хитрее, чем он думал.

Одбоди сел в резное дубовое кресло и наблюдал за действиями своей мелкой сошки, одновременно прикидывая цену находившихся в комнате вещей. Гобелены - только остатки прежней роскоши, но камин вдоль стены настолько большой, что в нем можно поджарить целого быка. Тяжелый канделябр на столе - оловянный, а не серебряный, буфет пустой, как будто лучшие вещи уже проданы. Значит, разговоры о финансовых трудностях Пирона соответствовали действительности. Но где-то в замке Драгон-Керн спрятаны несметные сокровища, даже более значительные, чем в жадных мечтах Сесила. И все это перейдет какому-то пирату.

К счастью, ненадолго. Если Сесилу будет что сказать. А ему всегда есть что сказать.

Его внимание привлекла девушка, которая внесла чайный поднос. Маленькая, чуть больше ребенка, но с заметной уже грудью, предвещавшей расцвет юной женственности. Овальное лицо - сама невинность, только слегка испорченная сознанием, что она привлекательна. Сесил таких любил. Он был хрупким, без особых мужских признаков, чего не хотел признавать. Дети и миниатюрные шлюхи всегда заставляли его чувствовать себя более крупным. И родовитая женщина-ребенок как раз то, что ему нужно.

- Гиацинт, зачем ты сюда пришла? - нахмурился лорд Дрейк. - Где мисс Рен?

- Мисс Жак велела передать, что нездорова, дядя. Она спросила, не могу ли я налить чай вам и гостям, - с не такой уж детской улыбкой объяснила девочка.

Она быстро обвела взглядом комнату, и Сесил прочел в нем явное приглашение. Юные всегда хотели его внимания, каждая из них.

- Кто это очаровательное создание? - поинтересовался он.

- Это - не очаровательное создание. Этот ребенок - одна из моих племянниц. Хорошо, Гиацинт, можешь налить чай, но лучше бы ты еще принесла сахар.

- Конечно, дорогой дядя. Что-нибудь еще?

Пират совершенно невыносимый задира! Сесил делал этому ребенку, фактически всему королевскому двору, громадное одолжение, тайно руководя его устранением.

Ее гладкие белые руки были так поэтичны, когда она изящно разливала по чашкам заваренный чай, добавляла сахар и молоко. Пока Сесил пил отличный чай, ему в голову пришла гениальная мысль. Кармантл громко жаловался на холод в будуаре его красивой жены, и Сесил заметил, как блестели у него глаза, когда барон принимал чашку из рук девушки.

Значит, Сесил посеет семена, поедет дальше в Бат, уверенный, что Хью поймет выгоду этого плана и совершит неблагоразумный поступок, когда Одбоди тут уже не будет. Ему лучше узнать грязные подробности из вторых или третьих рук и на безопасном расстоянии.

Единственной ложкой дегтя в этой бочке меда было то, что первым ее попробует кто-то другой. Ведь девочка восхитительна, а Сесил очень любил посвящать невинных в тайну плотских удовольствий. На этот раз он должен удовлетвориться лишь тем, что возьмет под свое крыло запятнанную голубку. Идея обрела твердую основу. Возможно, в утешении погибшей девочки есть радости, не испытанные им раньше. Это стоило изучить.

Но Гейбриел Дрейк слишком опасен и силен. Одбоди не имел желания встретиться с ним на дуэли, лорд Драгон-Керна не из тех, кто отказывается от поединка. И когда он бросит вызов негодяю, опозорившему девочку, им не может быть Сесил.

К тому же Хью Кармантл одного роста с Дрейком и, возможно, тяжелее.

Если он победит Дрейка - превосходно. Если нет, и без того уже запятнанная репутация пирата не выдержит очередного скандала. Какая родовитая, богатая леди согласится выйти за человека, убившего друга детства? Причину дуэли наверняка скроют, чтобы защитить девочку, что окончательно погубит репутацию Дрейка среди знати. А если Гейбриел Дрейк не преуспеет в женитьбе и производстве наследника, результат окажется таким же - Драгон-Керн перейдет в другие руки. Не сразу, конечно. Столь тонкие маневры требуют большого терпения.

А Сесил был само терпение.

Глава 12

Карета барона Кармантла, запряженная шестеркой лошадей, громыхала по узкой дороге, ведущей из его разваливающегося поместья в Драгон-Керн.

- Этот бархат отвратительно вытерся. - Леди Кармантл постучала по обивке.

- Никто этого не видит, - ответил Хью.

- И вам безразлично, что оскорблены мои чувства.

- Мадам, с тех пор как вы согласились помочь мне в нашем деле сегодня вечером, боюсь, ваши чувства уже сильно пострадали.

Она быстро взглянула на него своими ошачьими глазами, ее сжигала ненависть. Когда Хью решил участвовать в интриге, которую они с этим ужасным Одбоди задумали, Кэтрин поняла, что не может больше терпеть своего мужа.

Хотя она и с самого начала не слишком его любила.

Если бы он просто сделал это, она могла бы закрыть глаза на его неблагоразумный поступок, заказать новый гардероб и счесть дело законченным. Ее абсолютно не интересовало, где муж получает удовольствие, главное - чтобы не в супружеской постели. С него вполне хватало, что она подарила ему наследника.

Но теперь он сделал ее сообщницей в обольщении почти ребенка. И Кэтрин ненавидела его за это.

Впрочем, она даже не попыталась остановить мужа. Им необходимо богатство, спрятанное в Драгон-Керне, она сыта по горло почти нищенским положением и стараниями не показать этого. Если она еще раз будет вынуждена появиться в этом надоевшем старом платье, с ней случится истерика. Как только сокровище Драгон-Керна окажется в их руках, она уже никогда больше этого не допустит.

Кэтрин выглянула в окно кареты. Вдали, словно звезда, поблескивал огнями Керн. Если бы в свое время она не сделала ошибку и вышла за Гейбриел а Дрейка, то стала бы там хозяйкой. Но Хью был в юности таким очаровательным, с большим, всегда готовым к действию членом, а она - юной и любопытной. Конечно, главную роль сыграл тот факт, что Хью наследовал титул, а Гейбриел был всего лишь вторым сыном.

Теперь он хозяин поместья и, если рассказы Хью правда, осчастливлен спрятанным запасом золота, о существовании которого даже не знает.

Увы, судьба жестока.

Кэтрин Кармантл еще считали красавицей. Интересно, как выглядит сейчас Гейбриел и не предпочтительнее ли он в постели, чем Хью. Возможно, ей следовало бы воздержаться от осуществления сегодняшнего плана, так, на всякий случай.

Она украдкой взглянула на мужа. За последние несколько лет он стал шире, появился намек на двойной подбородок, но Хью все еще выглядел красивым мужчиной. Когда он хотел очаровать женщину, ему это легко удавалось.

Кроме нее, конечно. Она слишком хорошо знала его.

Что делало план еще более презренным.

- Ты в этом уверен, Хью? Ты сказал, что Гейбриел в хорошей форме.

- Но я всегда превзойду его в фехтовании. Не беспокойся, Кэт. Просто найди отговорку, если меня будут искать, а потом не успеешь оглянуться, как тебе уже не придется волноваться насчет потертого бархата. Ты сможешь купить новую карету, если захочешь. Драгон-Керн лишится своего барона, Одбоди замнет скандал и позаботится, чтобы Керн перешел ко мне.

- А племянница Гейбриела? Бедный запятнанный ребенок? Что станет с ней?

- Это несущественно.

- Постарайся не слишком усердствовать. Кроме того, побереги силы. За последние пятнадцать лет Гейбриел Дрейк мог усовершенствовать свое искусство фехтования.

Хью схватил ее за подбородок, заставив смотреть на него.

- А если это случится, ты будешь плакать обо мне, Кэт?

- Очень, - сказала она, прилагая все усилия, чтобы не поморщиться.

Кэтрин ненавидела, когда муж обращался с ней подобным образом, но если бы она показала ему свое неудовольствие, он бы еще чаще прибегал к грубости. Она перевела разговор в шутку:

- Возможно, я позволю лорду Дрейку утешить вашу скорбящую вдову.

Кэтрин притворно засмеялась, и он, подумав, что она действительно шутит, присоединился к ней.

Она же решила, что эта мысль заслуживает внимания.

* * *

На стенах замка пылали факелы. Над головой хлопали от ветра знамена. Все оставшиеся серебряные вещи были отполированы, все камни отчищены жесткой щеткой. Пусть следующие недели всем придется сидеть на жидкой овсяной каше после такого приема, но сегодня миссис Бидли перевернула небо и землю, чтобы приготовить угощение, достойное королевского стола. Все обитатели Драгон-Керна надели свои лучшие наряды. Прибывающую знать с дочерьми на выданье радушно встречал отец Юстас, а затем их провожали в редко используемый бальный зал, где уже наигрывал струнный ансамбль.

Все шло точно по плану. Жаклин без устали работала, чтобы возвращение лорда Гейбриела Дрейка в общество имело успех.

Конечно, хорошо бы еще знать, где он сейчас находится.

После того как «это» случилось, Жаклин его избегала. Она не могла дать название тому, что между ними произошло, но была уверена в одном: чтобы «это» не случилось опять, нужно держаться подальше от Гейбриела Дрейка. Она совершенно не беспокоилась по поводу возвращения пирата в общество. За такое короткое время мало что можно было испортить.

Жаклин редко позволяла себе думать об «этом», но когда ее одолевали непрошеные воспоминания, она удивлялась, что не слишком горюет о потере девственности.

Она больше горевала о потере той потрясающей связи, когда держала его в себе, когда они с Гейбриелом были глубоко соединены. В тот первостепенной важности момент, когда он назвал ее Лин, она почувствовала, что все было возможно, что происходило нечто чудесное и ее жизнь никогда уже не будет прежней. Если бы даже они в соединенном положении упали со стены замка, то у Лин и Гейбриела наверняка бы выросли крылья.

Но теперь она снова мисс Жак, будто «этого» и не случилось.

Похоже, Гейбриел не придавал «этому» особого значения. Он ее не искал, на людях обращался с ней подчеркнуто вежливо - ни тайных взглядов, ни ловких намеков. Он даже позволил ей учить его менуэту и только по мере необходимости прикасался к ней кончиками пальцев.

И теперь Гейбриела невозможно было найти.

Жаклин осмотрела его комнаты, арсенал, конюшни, даже спустилась в винный погреб, где обнаружила только мистера Мериуэзера, скорбно растянувшегося среди пустых бутылок 1708 года.

Никто лорда Дрейка не видел.

Музыканты, чтобы разогреться, начали играть светскую песню Перселла, а хозяин этого праздника отсутствовал.

- Черт побери, где он может быть?

Вне себя от беспокойства, Жаклин вышла во двор. Раз мистер Мериуэзер еще здесь, рассудила она, то скрыться Гейбриел не мог. Она уже готовилась признать свое поражение и обратиться к отцу Юстасу, чтобы тот извинился перед гостями, когда заметила свет одинокой свечи в окне часовни.

Вряд ли Гейбриел Дрейк был набожным человеком, но это место выглядело хорошим убежищем, несомненно, последним местом, где его могли бы искать. Подняв юбку, Жаклин побежала через двор.

У алтаря никто не молился, однако дверь, ведущая в склеп, была приоткрыта. Спустившись по лестнице, Жаклин остановилась на третьей от подножия ступеньке. Гейбриел Дрейк стоял с опущенной головой перед гробницей отца.

Даже в тусклом свете единственной свечи он был великолепен. Несмотря на бесконечные споры, она так и не смогла убедить его надеть парик.

- Это лишь французское щегольство, - возражал Гейбриел. - Я буду танцевать как денди. Я буду очарователен, как сам Люцифер. Ради Драгон-Керна я даже женюсь на одной из скучных маленьких дурочек, которых вы пригласили на чертов бал, но будь я проклят, если надену парик.

Теперь, глядя на его собственные блестящие черные волосы, заплетенные в изящную косичку, она поняла, что в этом он был прав.

Зато она была права насчет его вечернего костюма.

- Чтобы жениться на деньгах, вы должны выглядеть так, будто они вам не нужны, - доказывала она.

Покрой его парчового камзола позволял судить о ширине его плеч, а сверкающие золотом аксельбанты и эполеты делали костюм роскошным. На указательном пальце Гейбриела блестело кольцо старого лорда Дрейка в виде двух свернувшихся драконов, глотающих хвосты друг друга. И если прибавить к великолепию костюма еще мрачную красоту его лица, то в бальном зале он будет неотразим. Жаклин представила вереницу падающих в обморок девиц, особенно когда он, по своему обещанию, будет очаровательным, как Люцифер. Она уже хотела заговорить, но тут он провел указательным пальцем по имени отца, вырезанному на каменной плите.

Невидимая рука сжала ей сердце, и она подавила нежелательные эмоции. Она не позволит себе интересоваться этим человеком. Выбора здесь нет. Гейбриел должен удачно жениться. Разве не она в ответе за судьбу Драгон-Керна? Что бы ни произошло между ними, она не может поддаваться нежности, заполняющей ее сердце. Это путь к безумию.

Жаклин осторожно кашлянула.

- Милорд.

Он с чуть заметной улыбкой посмотрел на нее:

- Я знал, что вы меня найдете, мисс.

- Вы заставили меня весело побегать. Что вы тут делаете?

- Наслаждаюсь своим положением в качестве приза бала, - сардонически заметил он.

- Приза? Вы слишком высокого мнения о себе.

- Отнюдь, - возразил он. - За годы, проведенные в море, я иногда видел, как не только одна пиратская команда гналась за призовым кораблем в одно и то же время. Испанская галера, полная золота, или большой французский фрегат - это соблазнительная добыча. А если за ней гонятся несколько пиратских капитанов, она, как правило, гибнет. В образовавшейся свалке приз чаще всего бывает подожжен и в огне идет ко дну. Так что мне совсем не доставляет удовольствия быть призом.

- Я знаю, это трудно…

- Нет, это почти невозможно, хотя вы не позволите мне выйти из игры, верно?

- Не я это придумала. Женитесь вы не по моей воле.

- И не по своей, но тут, кажется, ничего уже не поделать. - Гейбриел положил руку на холодный камень, как бы вбирая силу отца, лежавшего под ним. - Что сказал мой отец, узнав, что я погиб в море?

- Когда пришла весть, что ваш корабль затонул со всей командой, меня здесь не было, но однажды миссис Бидли говорила мне об этом. Старый лорд Дрейк воспринял это очень тяжело и целый месяц ни с кем не разговаривал, даже с вашим дядей. И все в замке ходили на цыпочках, чтобы еще больше не расстроить его.

Гейбриел фыркнул:

- Да, он умел наводить страх. Рис Дрейк был суровым человеком. И все же мне его не хватает. - Гейбриел опустился на холодный каменный пол, забыв о своем великолепном костюме. - По пути домой я так хорошо все продумал. Что я скажу. Что он скажет… И почему-то все, что я сделал, кем стал… в общем, это больше не имеет значения.

- Не всегда можно отбросить свое прошлое. - Жаклин знала, что, доживи она хоть до ста лет, память о его губах заставит что-то сжиматься внизу ее живота. - Возможно, следует просто вернуться домой.

Сев рядом на корточки, она положила руку ему на предплечье. Тепло его тела Доходило сквозь парчу до ее ладони, и ей вдруг захотелось почувствовать его голую кожу. Но, обуздав себя, Жаклин убрала руку. Ее долг помочь ему выполнить свои обязанности, а не усложнять дело. Если мир со старым лордом успокоит душу Гейбриела, она поделится с ним оставшимися в ее памяти воспоминаниями о его отце.

- Я знаю, ваш отец был строг к вам, но и гордился вами. Я слышала это в его тоне, когда он говорил о вас.

- Гордился? Мною? - Уголок его рта скептически приподнялся. - Неужели?

- Да. Очень гордился, - заверила она.

Изучая камень под ногами, Гейбриел с минуту выглядел намного моложе своих лет. Потом взглянул на нее:

- Уже кое-что, верно?

Жаклин поняла, что мельком увиденное ею за его самодовольной наружностью пропало. Он встал и предложил ей руку.

- Все. Благодаря вашей усердной работе мы должны присутствовать на балу, где мне предстоит выбрать будущую жену. Лин, я хотел бы…

- Мисс Рен, - поправила она и затем добавила: - или Жак, если вам угодно. Не вижу никакого вреда, если это между нами.

Он улыбнулся, отчего в уголках глаз образовались морщинки.

- Тогда, Жак, возможно, позже вы окажете мне честь в менуэте.

Она знала, что это будет величайшим безрассудством. Он должен танцевать с потенциальными невестами. Увы, когда он улыбался ей, она не могла не ответить ему улыбкой.

- Возможно, если вы обещаете не отдавить мне ноги, милорд.

- Гиацинт, ты делаешь из себя посмешище.

Дейзи плюхнулась животом на кровать и подперла кулаками подбородок, наблюдая, как прихорашивается ее сестра. Ей захотелось уйти в соседнюю комнату близнецов или даже в маленькую детскую Лили, где та жила с Молли, доброй, простой девушкой, которую наняли приглядывать за младшей дочерью Дрейка, оставшейся без матери. Дейзи была образцом снисходительности к глупости сестры, пока Гиацинт не покусилась на материнские драгоценности.

- Немедленно положи назад, - предупредила она. - Или…

- Или что?

Гиацинт приложила к ушам подвески, вынутые из шкатулки матери. Ей не полагалось знать, где миссис Бидли спрятала ее для сохранности, но они с Дейзи знали почти обо всем, что происходило в Драгон-Керне. Стоя перед зеркалом, Гиацинт поворачивала голову то в одну, то в другую сторону, чтобы полюбоваться игрой камней.

Дейзи нехотя решила, что в них сестра действительно выглядит старше, только не собиралась доставлять Ги удовольствие, сообщив ей это.

- Мисс Жак разрешила мне танцевать до ужина,- с торжествующей улыбкой сказала Гиацинт. - Ты просто завидуешь, потому что вечером будешь сидеть тут с детьми, пока я внизу танцую со взрослыми.

- Только глупостей не делай, Ги.

- Что ты имеешь в виду?

- Чтобы ты вела себя по возрасту. Хотя ты и надела все это, не забывай, что тебе лишь двенадцать.

- Через два месяца будет уже тринадцать. - Гиацинт пригладила волосы. Она больше часа работала над тем, чтобы приподнять их и уложить в модную прическу. - Жалко, что мисс Жак не позволила мне надеть припудренный парик, но, думаю, мои собственные локоны достаточно светлые. Может, в бальном зале среди красивых нарядов и блеска хрусталя никто разницу не заметит. - Гиацинт подхватила веер и кокетничала со своим отражением в зеркале, пытаясь выглядеть надменной. - Кроме того, почти тринадцать - это не ребенок. Та девочка из Дувра вышла замуж в четырнадцать.

- И все о ней сплетничали. - Дейзи глубоко вздохнула. - Не веди себя как жеманная дурочка.

- Не понимаю, о чем ты говоришь.

Встав, Гиацинт разгладила платье. Это было платье их матери, и она работала как черт, чтобы подогнать его по своей фигуре. Хотя его и не примешь за модную вещь из Парижа, оно действительно было очаровательным, решила Дейзи. Но сестре незачем это знать, она уже настолько гордилась собой, что просто удивительно, как платье не разорвалось по швам. Гиацинт покружилась, сделала глубокий реверанс и надула губы.

- Вот так, например, - сказала Дейзи. - На самом деле никто так не улыбается.

- Как?

- Словно кот с молоком на усах. - Дейзи скрестила руки на плоской груди. Только потому, что у Гиацинт есть пара выпуклостей, она теперь считает себя высокомерной леди.

- От выражения твоего лица и молоко бы скисло, - ответила Гиацинт, снова поджав губы. - Не будь таким уксусом, Дейзи, потом я все тебе расскажу.

- Обещаешь? - Дейзи протянула ей руку.

- Провалиться мне на этом месте. - Гиацинт сплела пальцы с ее пальцами. Затем сестры одновременно повернулись в сторону и плюнули на пол. - Ты попала мне на юбку?

- Всего чуточку, - призналась Дейзи. - Никто даже не заметит. Сейчас я вытру носовым платком.

- Только не своим. У тебя никогда в жизни не было чистого платка. Сходи к Поси, возьми… - Гиацинт замерла, услышав донесшиеся снизу звуки скрипки. - О нет! Бал начался без меня!

Она вылетела из комнаты и понеслась вниз по длинной лестнице с быстротой чистокровного жеребенка, рвущегося на первую скачку. Дейзи с верхней площадки лестницы наблюдала за ее спуском. На последней ступеньке Ги потеряла туфлю и остановилась, чтобы надеть ее. Дейзи говорила, что туфли ей малы. За последний месяц ее ноги выросли, как и она сама, но Ги ни за что не хотела расставаться с этой парой, вышитой бисером.

- Она натрет себе такие мозоли, что завтра не сможет ходить, - мрачно предсказала Дейзи.

Хотя Гиацинт поклялась рассказать все, она, возможно, утаит самые интересные детали своего грандиозного приключения. Это на нее похоже. Но от ее «болезни» есть лекарство.

Дейзи разулась и спустилась по лестнице бесшумно, словно кошка. Она знала все места, где можно спрятаться, и пока мисс Жак не обнаружит ее, она будет на балу вместе с Гиацинт.

Для этого ей нужно только прятаться под столами.

Глава 13

Когда Жаклин с Гейбриелом вошли в бальный зал, там уже выстроились два параллельных ряда из леди и джентльменов. На танцевальной площадке она сразу обнаружила Гиацинт. И без того нарумяненные, щеки девочки еще больше пылали от возбуждения. Ее партнер, долговязый юноша из Эссекса, выглядел так, словно его вместо танцевальной площадки вели к позорному столбу. Наверняка от страха наступить ей на ногу.

- Что она здесь делает? - спросил Гейбриел.

- Полагаю, готовится к кадрили.

- Вы знаете, что я имею в виду, - нахмурился он. - Как вы могли позволить моей племяннице такую вольность? Она еще ребенок.

- Да, ребенок, который скоро будет юной леди. Возможно, и не следовало, - призналась Жаклин, - но я не могла разрушить ее надежды. Гиацинт так красноречиво умоляла меня доставить ей радость первого в ее жизни развлечения. Видит Бог, в последние годы их здесь было немного.

А теперь сам замок, казалось, стряхнул прежнее уныние, когда смех и музыка зазвучали в этих древних стенах.

- Вы портите девочек, - заметил он.

- Миссис Бидли говорит то же самое.

Возможно, Гейбриел и миссис Бидли правы. Наверное, она балует детей, потерявших мать, потому что некому было портить ее, когда она была ребенком. Самые ранние воспоминания о матери связаны у нее с великолепно одетой и хорошо пахнущей незнакомкой, которая не хотела, чтобы Жаклин пачкала липкими пальцами ее красивое платье.

Она тут же отбросила старую обиду, заметив бальные наряды кандидаток на внимание лорда Дрейка.

- Там, у стола с напитками, леди Миллисент Харлоу. Она дочь виконта, - прошептала ему Жаклин. - Говорят, его сиятельство дает за ней солидное приданое. Кроме того, у отца большие связи при дворе, так что партия очень выгодная.

- Ее приданое и должно быть значительным, - усмехнулся Гейбриел.

- Я знаю, - согласилась она с его невысказанным возражением. Бедная леди Харлоу напоминала сонного карпа.

До них донесся мелодичный смех, и Гейбриел повернул голову, как ищейка, почуявшая добычу.

- Мисс Элишеба Тэтчер, - сказала Жаклин, и внутри у нее что-то сжалось от чувства, которому она не могла найти определения. Бледная и розовая, девушка была словно прекрасный английский розовый бутон с только начинавшими распускаться лепестками. - Ее отец ставит перед своим именем «сэр». Он получил его за исключительные заслуги, хотя наследственного титула не имеет. Зато у него огромное количество денег. Он занимается торговлей.

По непонятным для Жаклин причинам деньги, полученные по наследству или в результате выгодного брака, считались заслуживающими уважения, тогда как заработанные собственным умом или тяжелой работой заслуживали презрения общества.

- Должно быть, надеется, что красота дочери и солидное приданое обеспечат дворянство его внукам, - сказал Гейбриел.

До них снова донесся смех Элишебы, на этот раз скорее пронзительный, чем мелодичный, сопровождавшийся явным фырканьем. Жаклин почувствовала, как он содрогнулся.

Она продолжала называть кандидатуры молодых женщин, достойных его внимания. Леди Розалинда Брейкуайт из Плимута, леди Каллиопа Хитеридж из Бата, мисс Пенелопа Фицуотер из Фалмута. Шепча на ухо Гейбриелу нужную информацию, она старалась подавить свое удовлетворение, когда видела, что ни одна из леди его не привлекла.

И тем не менее все приехали в Керн, хотя молва о пиратстве лорда Дрейка разносилась быстрее слухов о том, что он ищет невесту. Вся местная знать желала выдать своих дочерей за нового барона. Жаклин покачала головой. Удивительно, как титул и поместье меняют взгляды людей.

- Общество легко прощает грехи мужчинам, - однажды сказала ей мать. - А неблагоразумные поступки женщин? Никогда.

Общество несправедливо. И это явное преуменьшение.

Дочери куртизанки общество почти не давало надежды, хотя, если бы Гейбриел выгодно женился, возможно, ей удалось бы помочь обитателям Керна. Она попытается.

- Скверное начало, - заметила Жаклин. - Мы не должны стоять здесь, взвешивая привлекательные свойства и недостатки ваших избранниц, как будто мы оцениваем скот на аукционе.

- Очень подходящее сравнение, - покорно ответил Гейбриел. - Надушенное, напомаженное, а, в сущности, такое же поголовье скота.

- Надеюсь, вы сохраните это более чем непочтительное мнение при себе.

- Вы первая сказали это, - вполголоса напомнил он, улыбаясь и кивая знакомым. Потом с нечестивой улыбкой взглянул на нее. - Знаете, мне такая мысль нравится. Я выгляжу быком в стойле.

Жаклин ударила его локтем под ребра.

- Но в отличие от быка, имеющего целый гарем, вы должны удовольствоваться одной коровой, милорд. Так что выбирайте с умом. - Она прищурилась. - И разрешите вам напомнить, что быки, проявляющие излишнюю непокорность, часто оказываются кастрированными.

Гейбриел засмеялся:

- Вверяю себя вам, хозяйка. Управляйте мною.

- Будь вы управляемым, то приветствовали бы своих гостей у двери, вместо того чтобы с глупым видом разглядывать их, когда начались танцы.

- Значит, я произнесу небольшую приветственную речь за ужином, и у меня будут внимательные слушатели. Поглощая мою баранину, все найдут мои высказывания даже более интересными.

- Вы уже решили, что скажете насчет вашего… пребывания в море?

Жаклин не боялась, что ограниченные сведения насчет его пиратства отпугнут лучших, наиболее выгодных невест. Тем не менее свет может игнорировать лишь то, что находится вне поля его зрения. Если же раскроется вся правда, блюстители соответствующего поведения могут заставить остерегаться лорда Дрейка.

- Чем меньше будет сказано о моем прошлом, тем лучше, но я не собираюсь его отрицать, если вы имеете в виду это. Как вы говорите, не всегда можно забыть прошлое. Надежда на будущее кажется самым разумным курсом. А прямо сейчас я надеюсь на танец с вами.

Сельские обычаи допускали некоторые отступления от жестких правил. Кроме того, Жаклин была хозяйкой замка - высокая должность, которую занимали родовитые леди, хотя в ней и не текла голубая кровь.

- Милорд, не подобает, чтобы ваш первый танец был со мной.

Уголок его рта приподнялся в едва заметной улыбке.

- Разве пирата когда-либо волновало, что подобает?

- Сегодня вы барон Гейбриел Дрейк, а не пират, - возразила она.

- Если, как вы сами признаете, я ваш лорд, значит, вы обязаны мне подчиняться, - сказал он, явно довольный, что поймал Жаклин в ловушку ее собственного утверждения. - Идемте, хозяйка. Хотя это и не менуэт, но вы обещали мне танец.

Пока он вел ее на площадку, Жаклин чувствовала, что все глаза устремлены на них. Продолжение спора только привлекло бы еще большее внимание, поэтому она спокойно шла с ним, как само олицетворение скромности.

- А, Дрейк, наконец ты решил к нам присоединиться, - сказал ближайший к Гейбриелу человек, пока они кланялись друг другу.

- Хью, рад тебя видеть. Мисс Рен, я уверен, что вы знаете барона Кармантла. Хью, это Жаклин Рен, хозяйка замка Драгон-Керн.

Барон мельком взглянул на нее. Жаклин никогда его не видела, но знала о репутации соседа Драгон-Керна. Поскольку он имел склонность лишать невинности служанок, она не послала ему с женой приглашение на бал, но Гейбриел сделал это сам.

- Ты помнишь мою жену, леди Кэтрин, - проговорил лорд Кармантл, обращаясь к Гейбриелу, когда женщина рядом с Жаклин присела в изящном реверансе.

- Очаровательны, как всегда, миледи.

Но по тону, каким Гейбриел это произнес, Жаклин сообразила, что ни очаровательной, ни леди он баронессу не считает. Та никак на это не отреагировала, и Жаклин подумала, что, возможно, понимает его лучше других. Во время танца она краем глаза наблюдала за женщиной. Кэтрин Кармантл обладала всеми признаками светской красавицы, хотя постоянная складка между бровями свидетельствовала о дурном нраве. Может, Гейбриел и ее муж - друзья, но баронесса стала бы грозным врагом, решила Жаклин.

- Мы слышали, что вы собираетесь жениться, лорд Дрейк, - сказала баронесса, и дуга ее изящной брови превратила утверждение в вопрос.

- Смотри, все эти красотки рвутся согреть твою постель, - усмехнулся лорд Кармантл. - Будь у меня твой выбор, приятель, я бы не пропустил такой случай.

Жена пронзила его убийственным взглядом.

Может, у баронессы есть причина хмурить брови, признала Жаклин. Конечно, разве Гейбриел не сравнил этих женщин с коровами, ожидавшими, чтобы их обслужил бык? Наверное, миссис Бидли права. «Все мужчины - свиньи, дорогая, - сказала она. - Пусть мы и любим бекон, только надо помнить, где он валялся».

Безмозглые эти взрослые, решила Дейзи, опираясь подбородком на кулак и глядя на них из-под длинной скатерти. Целый месяц Керн просто с ума сходил насчет проклятого бала, и ради чего? За последний час, пока она лежит под столом, на котором стояла чаша с пуншем, и старается не выпустить из виду знакомых ей людей, не произошло ничего хоть сколько-нибудь интересного. Если не считать, что кто-то уронил тарелку перед ее носом и ей удалось попробовать сладкое липкое печенье.

Мисс Жак после кадрили больше не танцевала. Она ходила среди гостей, разговаривала, с некоторыми из них смеялась, но дядя Гейбриел не пропустил ни одного танца. Дейзи пока не могла судить, хорошо ли у него получается, но думала, что он довольно ловок и не выглядел слишком глупым. Всякий раз, когда музыка замолкала, он менял партнершу, даже пригласил на сарабанду невзрачную девушку с тонким лицом, поджатыми губами и вытаращенными глазами, которые делали ее похожей на рыбу.

В общем, дядя Гейбриел действительно совсем неплох, хотя люди потихоньку называли его беспощадным пиратом. Если даже это и правда, Дейзи могла поспорить, что он был самым красивым беспощадным пиратом.

Странно, почему Гиацинт его так невзлюбила. Дядя Гейбриел определенно лучше того большого человека, барона Какого-то, который постоянно танцевал с ее сестрой. Дейзи каждый раз вздрагивала. Он старый, как ее дядя, и там еще была женщина, сверлившая их взглядом, когда Гиацинт с ним танцевала. Женщина не выглядела очень счастливой.

Зато у сестры на лице было такое выражение, как будто она кусок масла, оставленный на солнце и частично уже растаявший.

Дейзи хотелось лупить Ги до тех пор, пока у нее зубы не застучат. Она не совсем точно знала принятый для бала этикет, но была уверена, что джентльмену не полагается часто танцевать с одной и той же дамой. По крайней мере, все другие мужчины после танца меняли партнершу.

Даже дядя Гейбриел, которому пора бы уже выбрать себе жену! Его выражение лица не менялось, кто бы в данный момент ни опирался на его руку. За исключением пары раз, когда он тайком смотрел на мисс Жак. В этом случае оно становилось каким-то удовлетворенным, что придавало ему глупый вид.

Может, вспомнил сейчас, как целовал мисс Жак в саду. Наверное, взрослые много думают о подобных вещах, такое выражение она заметила и на лицах других танцоров.

Когда закончился гавот, мисс Жак на другом конце зала позвонила в колокольчик.

- Ужин сейчас подадут, но, прежде чем мы пройдем в обеденный зал, лорд Дрейк просит вашего снисхождения, пока он скажет несколько слов.

- Вздор, вздор, вздор, - бормотала Дейзи.

Мисс Жак больше нескольких минут говорила о том, как счастливы все обитатели Драгон-Керна, что продолжатель рода вернулся домой из морских странствий, и прочие глупости.

Дейзи перестала слушать, даже когда дядя Гейбриел начал говорить, сосредоточив внимание на сестре. По тому, как она кивала, Гиацинт, похоже, молча общалась с кем-то через зал. Проследив за ее взглядом, Дейзи обнаружила того противного барона. Он делал ей знаки, хотя стоял позади другой леди. Потом наклонился, что-то прошептал на ухо сердитой женщине и скользнул за штору одной из ниш, выходящих в сад.

«Какой грубиян! Уйти, когда дядя Гейбриел еще говорит!»

Конечно, Дейзи тоже не слушала, но ведь никто же не знал, что она здесь, поэтому ее грубость не считается.

Наконец голос дяди Гейбриела стих, и гости начали медленно двигаться в направлении обеденного зала, как стадо домашнего скота к кормушке. Дейзи видела перед собой башмаки с серебряными пряжками, богато украшенные бальные туфельки, поэтому, чтобы не пропустить слишком маленькую, но так искусно расшитую бисером пару Гиацинт, даже прижалась щекой к полу.

Она вдруг испуганно нахмурилась, поскольку сестра шла в другую сторону.

О, конечно, ведь мисс Жак разрешила ей присутствовать на балу только до ужина. Когда гости направятся в обеденный зал, Гиацинт должна вернуться в детскую.

Там ей и место.

Ги будет разочарована, когда обнаружит, что Дейзи уже все про нее знает и ей некому рассказывать о своих подвигах. Но, собравшись покинуть свое убежище под столом, Дейзи вдруг поняла, что Гиацинт направляется не к лестнице, ведущей наверх. Украшенные бисером туфли сестры исчезли в зашторенном алькове, том самом, куда чуть раньше шмыгнул ужасный барон.

Удостоверившись, что все гости ушли, она бросилась за сестрой. В алькове никого, однако дверь приоткрыта. Дейзи высунулась наружу, оглядела сад, освещенный луной, но Гиацинт не увидела.

Глава 14

Гейбриел помнил большинство гостей старшего возраста, и хотя многие набрали вес или потеряли зубы, он мог назвать их по именам. Общаясь с ним, все были чрезвычайно вежливы, но если он подходил к какой-нибудь группе, разговор тут же прерывался. Ясно, что главной темой пересудов было его прошлое, и сплетники получали от этого даже большее удовольствие, чем от деликатесов, приготовленных несравненной миссис Билли.

За мнение о нем местной знати Гейбриел не дал бы и дохлой корабельной крысы, но, похоже, оно много значило для Лин. Мысленно он привык называть ее этим именем, несмотря на то что она не желала его слышать. А то, чего хотела она, стало много для него значить.

Очень много.

Так что пора заканчивать этот бесконечный вечер, по возможности не приводя в смущение Лин. Он мог бы поухаживать за одной или несколькими женщинами, которых она считала подходящими на роль его баронессы. Черт возьми, он мог бы даже на одной из них жениться.

Но как он может лечь с ней в постель, если в доме находится Лин.

Внесли первое блюдо, которое состояло из угря в желе и тушеных почек. Раз Лин не села рядом, Гейбриел надеялся, что она по крайней мере займет место в нижней части стола, чтобы он время от времени мог тайком смотреть на нее. Ему следовало бы знать, что она слишком хитра для этого.

Дядя Юстас сидел на почетном месте в конце стола, и Гейбриел предполагал, что Лин находилась справа от него, хотя не мог быть уверен. Слева от нее сидел толстый викарий из Солсбери, который закрывал ее всю, кроме изящных рук.

Как и большинство решений Лин, такое размещение было разумным: трудно вести с кем-то беседу, если бы она постоянно находилась в его поле зрения. Кроме того, если бы почетное место заняла Жаклин Рен, потенциальные баронессы могли бы подумать, что тем самым она заявляет права собственности на управление поместьем.

Гейбриелу очень хотелось бы, чтобы она заявила права на него самого. Но увы.

Большинство женщин никогда бы не поставили нужды поместья выше собственных. Просто счастье, что он нашел женщину, сделанную из более твердого материала. Глядя на него, дядя Юстас поднял свой бокал в молчаливом приветствии. Хотя он был еще взбешен тем, что произошло у них с Лин, и наверняка даст ему нагоняй, молчаливый тост дяди согрел его. По крайней мере хоть кто-то доволен его сегодняшним поведением. Без сомнения, Лин позже раскритикует его манеры, хочет он того или нет.

Гейбриел только собрался положить в рот кусок хрустящего свежеиспеченного хлеба, когда увидел влетевшую в зал Дейзи. С крайне обеспокоенным выражением на маленьком лице она бросилась к мисс Жак.

Очень убедительно, подумал Гейбриел. В свое время его племянница могла бы сделать блестящую карьеру на лондонской сцене, если бы подобное занятие не считалось предосудительным для родовитой девушки. Какую бы гадость ни замыслила эта маленькая чертовка, Жаклин с нею справится.

Но ведь это его дело, с ужасом понял он.

Вечер хороших манер, которые он с успехом демонстрировал толпе знати, совершенно измотал его, и меньше всего Гейбриел нуждался в лишних неприятностях от потомства брата. Иногда он представлял себе, какое удовольствие получает Руперт, глядя на его испытания с благодатных небес.

Гейбриел сразу закончил свои размышления, когда Жаклин поднялась, бросила на него испуганный взгляд и почти выбежала из зала в сопровождении Дейзи.

В глазах Лин он прочел такую искреннюю тревогу, что, пробормотав «с вашего позволения» сидевшему рядом виконту, тоже поднялся и вышел за ними.

Пусть это будет действительно крайняя необходимость, с возмущением подумал он. Но если Дейзи подняла ложную тревогу, он так ее выпорет, что следующий месяц ей придется класть под зад подушку, чтобы сидеть. Гейбриел догнал их в длинном арочном коридоре.

- И потом я больше не видела ее! - печально закончила Дейзи.

- Что пропало? - спросил он.

Вместо того чтобы оробеть под «взглядом дракона», племянница чуть не сбила его с ног, обхватив за талию и крепко прижавшись к нему. Даже хитрая Дейзи не могла быть настолько хорошей актрисой.

- Дядя Гейбриел, ты должен ее найти.

- Гиацинт пропала, - объяснила Жаклин, в ее голосе слышалась паника. - С мужчиной. По описанию Дейзи я предполагаю, что это ваш друг барон Кармантл.

- Проклятие.

- Да, но главное, что нам теперь делать? Ведь Драгон-Керн настоящий лабиринт. Мы понятия не имеем, где они могут быть, а подняв тревогу, мы погубим репутацию Гиацинт, и вашу в том числе.

- Плевать на мою репутацию, - прорычал Гейбриел. - Будь проклят этот Хью. Только бы не снова.

- Что вы имеете в виду?

- Лишь то, что я не впервые собираюсь искать девочку, соблазненную Хью. - Он щелкнул пальцами. - Так. Я знаю, где они. Хью думает, что умно использовать то же место.

Выбежав в сад, Гейбриел бросился к наружной лестнице, идущей по периметру одной из многочисленных оружейных башен Драгон-Керна. Он поднимался, шагая через две ступеньки и сжимая эфес шпаги.

По мнению Жаклин, шпага могла быть декоративной, скорее украшением, как серебро на его башмаках или золото кружев на его манжетах. Она сказала, что носить шпагу на танцевальной площадке - дело обычное. Теперь он был рад, что потребовал настоящее оружие. Хотя эфес покрывали фальшивые драгоценные камни, клинок был заточен до убийственной остроты.

Внезапно у Гейбриела возникло жуткое ощущение, что он вернулся в прошлое. Тогда, поднявшись на эту башню, он увидел Кэтрин, свою невесту, с поднятыми ногами и своего друга Хью, работающего между ними. Утром Гейбриел ушел в море, не сказав никому ни слова. Это был единственный способ не поддаться бешеному желанию выпотрошить друга детства и опозорить невесту за распущенность.

Но если сейчас Хью губит его племянницу, он без всяких церемоний повесит ублюдка на его собственных кишках. Тут Гейбриел услышал, что вслед за ним поднимаются Жаклин и Дейзи.

- Назад, - прошипел он.

Если сейчас произойдет кровавая резня, ему не хотелось, чтобы женщина и ребенок были свидетелями его жестокости.

- Нет, если Гиацинт здесь, я могу ей понадобиться, - сказала Жаклин.

- И я тоже, - пискнула Дейзи.

Он собрался возразить более решительно, когда до них донесся голос Гиацинт.

- Пожалуйста, отпустите меня. Я хочу вернуться. Я хочу вернуться, - монотонно повторяла она.

- Хью! - взревел Гейбриел.

Одним прыжком он взлетел наверх и распахнул ногой дверь на площадку башни. Его племянница сидела, обхватив колени руками, сделавшись очень маленьким шаром. Хью стоял в нескольких шагах от нее. Ему не хватило времени пристегнуть клапан панталон, зато хватило предусмотрительности вытащить шпагу.

- Ублюдок, - с хриплой угрозой произнес Гейбриел.

Он слышал позади тяжелое дыхание Жаклин. Потом они с Дейзи кинулись к Гиацинт, чтобы схватить ее в объятия.

- О мисс Жак! - простонала та.

- Брось, Дрейк. Ты ведь понимаешь. Девочка целый вечер дразнила меня, - сказал Кармантл. - Если ты выставляешь на стол такое лакомое блюдо, ты не можешь винить человека за желание попробовать его. В конце концов, ты же был пиратом. Одному Богу известно, скольких ты перепробовал.

- Только если девушка сама того хотела, и не таких юных, место которым еще в классной комнате, - ответил Гейбриел. - Даже у пирата есть принципы, каких, похоже, очень недостает тебе.

Хью неприятно засмеялся:

- Тут, возможно, ты прав. Итак, Дрейк, что ты собираешься делать? Прошлый раз ты предпочел бежать, чем вызвать меня.

- Теперь не убегу.

Гейбриел бросился в атаку. Все закружилось вокруг него, заглушенные вскрики девочек, пыльный запах старого тростника на каменном полу, металлический скрежет клинка о клинок. В поле его зрения попала брызнувшая кровь, но в битве раны не чувствуются. И он не был уверен, чья это кровь, его или Хью.

Это не имело значения, красный туман застилал ему глаза. Хью выхватил кинжал, получив таким образом преимущество. Гейбриел парировал удар, отскочил, сделал обманный выпад, каким не учат воспитанные мастера фехтования, и обезоружил Хью двумя ловкими приемами, которые сочли бы нечестными в любой фехтовальной школе. Но поскольку они с Хью пытались убить друг друга, правила уже не имели смысла. По крайней мере, удар плоской стороной шпаги в промежность гарантировал, что сегодня Хью уже не будет производителем. Схватив упавший кинжал, Гейбриел толкнул бывшего друга на колени и дернул назад голову, чтобы открыть горло.

- Подожди! - взмолился Хью, почувствовав у горла холодную сталь. - Я ничего ей не сделал. Девочка осталась невинной! Клянусь тебе своей надеждой попасть на небеса.

- Если Бог впускает таких, как ты, я надеюсь попасть в ад, -прорычал Гейбриел.

- Остановитесь, Гейбриел! - вмешалась Жаклин. - Он говорит правду. Скажи дяде, Гиацинт.

- Ну, что этот мерзавец тебе сделал?

Гиацинт вытерла нос о рукав платья.

- Он говорил мне, что я красивая, затем поцеловал меня, это не было так уж плохо. - Ее лицо выражало страдание. - Но потом он сунул мне в горло язык.

- Ой! - вздрогнула Дейзи.

- И это все? - спросил Гейбриел.

- Для чего-нибудь еще не было времени, - честно ответил Хью. Он тяжело сглотнул, и тоненькая струйка крови потекла по горлу. - Подумай, Гейбриел. Ты ведь не собираешься убить меня из-за такой безделицы. Да еще при гостях, заполнивших банкетный зал.

- Твое беспокойство о моих гостях очень трогательно, - процедил сквозь зубы Гейбриел.

Кинжал чуть-чуть вошел в горло Хью. На его лбу выступил пот, и Гейбриел почувствовал запах мочи.

Старая рана в его душе изредка напоминала о себе. Он никогда бы не покинул Драгон-Керн, если бы не предательство Хью и Кэтрин. Никогда бы не стал пиратом, зверем, которого он старался приручить. В глубине души все жаждало мира, вежливо приказывало ему опустить кинжал. Но зверь шептал ему, искушая мыслью, как приятно напиться крови этого труса.

- Милорд… - Голос Жаклин заставил его опомниться. - Пожалуйста.

Он с трудом опустил кинжал, но продолжал давить на плечо Хью, заставляя его стоять на коленях.

- Вы правы, как всегда, хозяйка. Давайте будем соблюдать правила хорошего тона.

Хью с облегчением сел.

И тут Гейбриелу пришла на ум замечательная мысль.

- Я не убью тебя, чего ты заслуживаешь. Но твое преступление требует наказания.

Жаклин пристально смотрела на него:

- Милорд, если вы требуете положенного удовлетворения, то вред для Ги…

- Я не сделаю ничего, что может повредить моим племянницам. Напротив, я имею в виду, что барон Кармантл поможет им. Девочки сейчас изучают обычаи диких племен, обитающих в колониях. Хью, надеюсь, тебя не затруднит подобная безделица. - Он подмигнул. - Дейзи, неси веревку.

Глава 15

Гейбриел еще раз обошел спальню и опять лег на кровать, утонув в перьевом матрасе. Конечно, это намного удобнее, чем узкая капитанская койка на борту «Реванша», но ему все еще не хватало постоянной морской качки. Он долго заставлял себя заснуть и в конце концов сдался.

Заложив руки за голову, он смотрел на узорчатый полог кровати. По крайней мере, вечер имел успех. Всем очень понравился ужин. Струнный ансамбль почти без устали играл один за другим быстрые шотландские рилы, когда гости после своих приличных светских па весело отплясывали хороводные сельские танцы. И почти каждый, прощаясь с ним у двери, хвалил замечательный комедийный фарс, показанный им после ужина.

Его милые племянницы изображали дикое племя, а совершенно униженный барон Кармантл служил им прекрасной жертвой. В результате Жаклин заставила Гейбриела сыграть «верную армию его величества», чтобы спасти барона до того, как огонь слишком разгорится. Хью был покрыт сажей и потом, но, к великому сожалению, без единого ожога на его шкуре.

После спектакля Гейбриел позвал из винного погреба Мериуэзера, чтобы тот зашил рану, полученную Хью во время поединка. Мери потом рассказывал, как барон хныкал, в особенности когда он запретил ему глоток спиртного, чтобы уменьшить боль. Конечно, сам Мери не видел необходимости отказывать себе в паре глотков, пока он работал.

Гейбриел вздохнул. «Ударили по одной щеке, не подставляй вторую».

Он действительно не хотел вспоминать прошлое. Он был рад снова увидеться с Хью. Фактически готов был не замечать грехи друга, поскольку имел много собственных для искупления. Но Хью пытался совратить его племянницу, и будь он еще капитаном «Реванша», то не пощадил бы его.

Потеря дружбы Хью - не такая уж беда, но теперь он сделал его своим врагом. И кто знает, на что способен бывший друг? Жаль, он не послушался своей интуиции, не выпустил из Хью всю кровь. Ведь раненый вепрь с большей вероятностью убьет охотника, чем здоровый. Живой и униженный Хью намного опаснее, чем прежде, для всех, кто дорог Гейбриелу.

Но Жаклин остановила его руку.

А видеть одобрение в серых глазах Жаклин сейчас для него важнее любой опасности, которую могло принести будущее.

* * *

- Лин… - Его обволакивающий бархатный голос не дал ей успокоения.

Боль не утихла. Пустота внутри требовала заполнения, это страстное желание не знало предела. Она выгнула спину, когда его язык легкими ударами ласкал ее соски, превращая их в требовательные маленькие пики.

- Гейбриел, - снова и снова шептала она, как молитву, его имя. Наконец он взял их в рот.

Наслаждение острое, но далекое от удовлетворения, он только разжег ее голод. Она вцепилась в простыню, когда его губы скользнули по ее влажным ребрам к животу и внутренним секретам, лаская чувствительный холмик губами, языком и… о Боже!… зубами. Жаклин повисла над пропастью, но, кажется, не могла упасть. Она терла ладонями свои груди, пытаясь успокоить их неутоленное желание.

Она чувствовала запах собственного возбуждения, но боль не прекращалась. Она зашла слишком далеко, чтобы стыд имел для нее значение.

- Пожалуйста, - было все, что ей удалось выдавить.

Потом в неожиданном броске он уже оказался внутри ее, и она раскрылась, чтобы с удовольствием принять его. Они двигались согласованно, однако боль не утихала. Каждый толчок лишь обострял ее мучение.

- Гейбриел, - простонала она. - Я не могу… Я не могу…

- Лин, что такое? - Его рокочущий голос был настоящим.

Она повернулась на бок, дрожа от желания. Его рука прикоснулась к ее виску и скользнула по щеке.

- Проснитесь, Лин. Вам что-то снилось, - тихо сказал он. - И хотя я не льщу себя надеждой попасть на небеса, я отдал бы год жизни в раю, чтобы узнать, что это за сон.

Она резко села, натянув простыню до подбородка. Он что, овладел ею во сне? Нет. Ночная рубашка собралась на талии, но все еще на ней. И лорд Дрейк полностью одет. А в ее сне они были совершенно голыми.

- Что вы здесь делаете? - спросила она громче, чем намеревалась.

Гейбриел закрыл ей рот ладонью.

- Спокойно. Никаких оснований для страха нет. - Он сел на кровать рядом с ней и убрал руку.

- Я просыпаюсь, нахожу вас среди ночи в моей спальне, и вы говорите, что нет оснований для страха? - Вздохнув, Жаклин с тревогой почувствовала свой мускусный запах, оставшийся на простыне. - Сегодня мы едва избежали скандала. Если кто-нибудь видел, как вы заходите…

- Никто не видел, как я захожу.

- Почему вы так уверены?

- Потому что я не шел по коридору, - с улыбкой ответил Гейбриел. За ним она увидела темный проем в стене. - Потайных ходов здесь больше, чем дырок в швейцарском сыре. Вы не знали?

Жаклин покачала головой. Если он и заметил ее запах, то по крайней мере был джентльменом, чтобы не сказать это вслух.

- Идемте. Я вам покажу. - Гейбриел встал и предложил ей руку.

Она не смела прикоснуться к нему. Она была как сухие дрова, ожидающие искры, чтобы вспыхнуть ярким пламенем. Тогда распутная часть ее может потянуть его к ней в кровать, чтобы закончить безумство, начавшееся в ее сне.

Вместо этого Жаклин завернулась в простыню для дополнительного слоя защиты и выбралась из постели, чтобы осмотреть проем. Из темноты потайного коридора на нее повеяло холодным воздухом.

- Мы с Рупертом привыкли играть в этих проходах, когда были детьми, - сказал он тоскливым и одновременно по-мальчишески возбужденным тоном. - Они тут везде, от стен замка до подземной тюрьмы.

- Правда? - Она заглянула в пустоту. - И таким образом соединяются все комнаты?

- Нет. Хотя в конце концов все потайные коридоры, похоже, ведут к моей.

Взяв у него свечу, Жаклин выглянула в проход. Для нее там хватало места, но затхлое пространство было тесно для его широких плеч и лишь на фут выше Гейбриела. Коридор, украшенный гирляндами паутины, был сухим, чистым и вел в обоих направлениях.

- Как вы узнали, что именно этот проход вел в мою комнату? - У нее вдруг мелькнула гадкая мысль. - Ведь здесь нет смотровых отверстий, не так ли?

Предположение, что он мог тайком наблюдать за ней, когда она переодевалась или мылась в своей маленькой неглубокой ванне, было пугающим и одновременно привлекательным. Может быть, если бы она это знала, то стала бы делать все медленно, подольше оставаясь нагой для его рассматривания? Может, намыливалась бы дольше необходимого или получала бы тайное удовольствие, растирая себя мочалкой и надеясь услышать за стеной его прерывистое дыхание?

- Смотровое отверстие? Нет, - с сожалением ответил Гейбриел. - Но мысль интересная. Я могу ее воплотить, если желаете.

- Ни в коем случае. - Щеки у нее горели. Кажется, он почувствовал ее реакцию на мысль, что он подсматривает. - Но если вы не могли видеть меня, тогда как вы узнали, что это моя комната?

- Я и не знал. Думаю, просто везение, - улыбнулся он. - Я не мог уснуть, вспомнил о потайных коридорах и решил убедиться, что память меня не подводит. Услышав, что кто-то выкрикнул мое имя, я чуть не умер.

- Кто-то выкрикнул? - Жаклин поежилась. В ее сне она пропела его имя.

- Представьте мое удивление, когда это оказались вы, хозяйка. - Гейбриел шагнул к ней. - Сегодня я не мог найти утешение в объятиях Морфея, но, судя по звукам, которые вы издавали во сне, вы определенно нашли чьи-то объятия. Атак как вы назвали мое имя, смею ли я надеяться, что они были моими?

- Я редко помню сны, - ответила Жаклин, передавая ему свечу. Однако этот сон был ярок, как полная луна в темном небе. - Ночные иллюзии ничего не значат, они исчезают, словно пар, когда проснешься.

Но большинство снов не оставляло ее с такой тупой болью в паху. Наверное, прав отец Юстас, предупреждавший, что существуют злобные духи, которые пытаются свести женщин с ума от желания, пока те спят.

Правда, у нее особенный злой дух, с лицом Гейбриела Дрейка.

- А теперь, поскольку вас ничто в моей спальне не задерживает, не будете ли вы любезны покинуть ее тем же путем, каким пришли? - осведомилась Жаклин, указывая на проем в стене.

- Я могу понять ваше желание вернуться к тому сну. Похоже, вы чудесно проводили время.

Одна часть ее знала, что должна оскорбиться, другая часть не могла осудить его за правду. Ее сон действительно был чудесным.

И разочаровывающим.

И ужасным.

- Очень сомневаюсь, чтобы я могла теперь вернуться ко сну. Вы бы… Не хотели бы вы иметь компанию в своих исследованиях?

Его улыбка почти затмила свечу.

- Ничто бы не доставило мне большего удовольствия. - Он поднял бровь. - Ну, почти ничто.

Жаклин сердито взглянула на него. Во сне она могла предаваться безумству с этим человеком, но в реальной жизни должна помочь ему выполнить обязанности хозяина Драгон-Керна.

- Если вы идете со мной, то вам лучше сменить одежду. Нет, в дезабилье вы прелестны, - торопливо прибавил он. - Но теми проходами много лет не пользовались. Я не хочу, чтобы вы испачкали свою ночную рубашку.

- Тогда подождите. - Она подошла к сундуку. - У меня еще сохранилась одежда Тимоти. Все равно это лишь тряпки, особенно после того как вы изрезали рубашку. Возможно, мне удастся завязать ее на спине.

- Не обращайте на меня внимания, - сказал Гейбриел, когда она достала мужскую одежду. - В тоннелях много паутины, так что мне лучше идти впереди. Если ваша спина оголится, я этого не увижу. Но могу вообразить.

- Пожалуйста, воображайте. А пока вы это делаете, милорд, повернитесь ко мне спиной, чтобы я могла одеться. - Гейбриел с обманчивым смирением отвернулся. - И пока я не скажу, вы не повернетесь?

- Даю вам торжественное обещание, мисс. Дикие лошади не сдвинут меня с этого места.

Глядя на его широкую спину, Жаклин одним движением сняла ночную рубашку. Ей показалось, или он действительно глубоко вздохнул? Он, как и обещал, не двинулся с места, но его пальцы сжались в кулаки.

Ее груди свободно качались, пока, наклонившись вперед, она совала ноги в старые панталоны Тимоти. Она могла поклясться, что Гейбриел тихо застонал.

Она выпрямилась, натянула штаны на бедра и аккуратно пристегнула сначала одну сторону клапана, затем другую, скрывая треугольник курчавых волос. Хотя у Гейбриела не было глаз на затылке и он не мог ее видеть, его присутствие в комнате, пока она была почти голой, заставляло Жаклин чувствовать себя ужасно безнравственной.

- Вы закончили? - напряженным голосом спросил он.

- Почти. - Надев клочья рубашки Тимоти, она стала застегивать немногие оставшиеся пуговицы. Она больше не собиралась ее использовать, разве что на заплатки, поэтому не пришила новые. - Проклятый пират.

- Что?

- Ничего, - раздраженно сказала она.

Полурасстегнутая из-за нехватки пуговиц рубашка не могла прилично закрыть грудь, соски были видны. Наверняка именно этого он и хотел.

Как странно, что ей доставляет удовольствие думать о своих грудях в его присутствии, если даже он не мог их видеть. Она пыталась быть леди, но, по сути, была творением страсти, настоящей дочерью Изабеллы.

«Может, это не так уж и плохо, только при условии, что я контролирую положение», - решила Жаклин, завязывая впереди рубашку и оставляя голой спину. Боль притупилась до приятно терпимой.

- Очень хорошо. Я готова, - сообщила она и, когда он повернулся к ней, добавила: - Милорд, я поражена. В трудных обстоятельствах вы были настоящим джентльменом.

- Вам так кажется. - Взяв подсвечник, он исчез в проходе. - Следуйте за мной.

- Ведите, милорд, - сказала она, собираясь закрыть дверь.

Улыбка постепенно исчезла, когда Жаклин оглянулась на комнату.

И увидела, как расположено ее зеркало. Гейбриел подавил смех.

- Действительно, очень трудные обстоятельства.

Глава 16

Все это время Гейбриел беспрепятственно ее разглядывал, и, самое безнравственное, в глубине души она радовалась, что он видел ее обнаженной.

После того как Гейбриел Дрейк забрал ее девственность, она потеряла всякий стыд, он полностью завладел ею, непонятным образом изменил ее. Во время бала она поймала себя на том, что не спускает с него глаз, когда он танцевал с другими женщинами, наслаждалась его мужской привлекательностью, восхищалась прекрасным костюмом.

И представляла, как он мог выглядеть раздетым.

Для прежней мисс Рен подобные мысли были столь же невероятным, как желание крикнуть неприличные слова в церкви, но Лин, кажется, была переполнена безнравственными мыслями.

Даже сейчас, идя за ним по темному коридору, она смотрела на его обтянутые штанами ягодицы и бедра. Ей хотелось сунуть руку под его рубашку и провести ногтями по спине.

Какое бесстыдство. Жаклин знала, что должна вернуться, но, когда обернулась и увидела позади черную пустоту, поняла, что может вечно бродить по этому лабиринту и не найти свою комнату. Что бы ни случилось, Гейбриел Дрейк был ее проводником.

- Милорд…

- Тихо, - предостерег он. За стеной раздался громкий всхрап, перешедший в мирное храпение. - Раз мы вместе исследуем, то вы должны называть меня Гейбриел. «Милорд» заставляет меня чувствовать себя… - Он искал подходящее слово.

- Высокомерным!

- Старым, я хотел сказать. Напоминающим отца, но я приму ваше определение, если это означает, что вы склонны подчиняться мне, - прошептал он ей на ухо.

- И как же я должна подчиняться вам еще больше? - Он издал звук, похожий на рычание. - Я вас рассердила?

- Нет. - Он глубоко вздохнул.

Ей показалось, что Гейбриел бормочет что-то про Одиссея, которому досаждают сирены, пока он… Тут она потеряла нить его мыслей.

- Гейбриел?

- Нужно вести себя тихо. Если мы их слышим, значит, они тоже могут слышать нас.

Храп в дальнем конце становился все громче.

- Должно быть, это миссис Бидли, - прошептала Жаклин.

- Или Мериуэзер. Его храп разбудит и мертвых.

- А миссис Бидли заставит их тосковать о могильной тишине, - с улыбкой сказала она.

- Боже упаси Мериуэзера и миссис Бидли когда-нибудь заключить любовный союз.

- Вы думаете, такое возможно? - удивилась Жаклин.

- Кто знает? Мери очень высокого мнения о ней, особенно после того как отведал ее замечательные пироги с вишней. - Гейбриел покачал головой. - Только большой умник или полный глупец могут объяснить, почему один человек любит другого.

- Вряд ли это вопрос выбора, - ответила Жаклин, когда они пошли дальше. - Я начинаю думать, что страсть не может быть предметом выбора.

- А как насчет выбора, навязанного мне вами?

- Тут дело иное. Это предмет необходимости. Кроме того, в браках знати страсть не является необходимым условием. Главное, чтобы брак считался подходящим и выгодным для обеих сторон.

Коридор вел их круто вверх, пока они не подошли к двери, выходящей на маленький балкон, расположенный даже выше стен замка. После узкого коридора Жаклин облегченно вздохнула, глядя в небо, где на фоне чернильной темноты мерцали звезды.

- Жизнь полна выборов. - Сейчас Жаклин выбрала прохладный ночной воздух, не объятия стоящего рядом человека, как ей хотелось бы. - Просто одни бывают труднее других.

- И вы рассчитываете, что я выберу себе баронессу из подходящих невест, которых вы показали мне сегодня вечером.

- Не моя вина, что вы имеете титул, - сказала Жаклин, облокачиваясь на каменные зубцы, чтобы посмотреть в темноту внутреннего двора. - Я лишь стараюсь помочь вам сохранить его. Вот и все.

- Есть и нечто еще, мисс, что я хотел бы сохранить. Например, свое здравомыслие.

Гейбриел задул свечу, отставил подсвечник и повернулся к ней. Она стояла неподвижно, когда его палец скользнул по ее виску к щеке, а затем он наклонился и поцеловал ее.

Она знала, что должна бежать. Вне зависимости от того, найдет ли она дорогу назад или нет, следовало броситься в темноту. Но Жаклин не смогла.

Закончив поцелуй, он провел большим пальцем по ее нижней губе.

- Титул еще не все. А если я решу, что не хочу его?

- Вы должны. Ради всех живущих в Керне.

- Драгон-Керн уже был старинным, когда мой дед получил баронский титул. И будет существовать, когда я умру.

- Поместье, конечно, переживет всех хозяев, но что будет с девочками? Вы должны защитить интересы своих племянниц. Неужели вы искренне думаете, что им станет лучше под опекой короля?

- Пока им не слишком хорошо и под моей. Сегодня Гиацинт чуть не изнасиловали.

- И, не будь вас, это бы произошло. Вы были правы, не следовало разрешать ей идти на бал.

- Вы не могли знать, что случится. Даже идеальная мисс Рен не в состоянии предвидеть всех последствий.

Жаклин решила оставить эту маленькую насмешку без внимания.

- И все же я благодарю вас за то, что вы сделали. Никогда в жизни я не видела ничего подобного. Вы были прекрасны и ужасны в одно и то же время.

- Ба! Если когда-нибудь я не смогу победить Хью Кармантла, значит, мне пора умирать, - ответил Гейбриел.

- И все-таки вам не следует рисковать жизнью, вы нужны своим племянницам.

- А как насчет вас, Лин? - Он положил теплую ладонь ей на плечо, затем скользнул вниз по ее руке, их пальцы сплелись. - Что нужно вам самой?

- Мне нужно… - Игнорируя настойчивые требования своего тела, она призвала на помощь волю. - Мне нужно, чтобы вы перестали называть меня Лин.

Он неохотно кивнул.

- Как бы мне хотелось, мисс, чтобы вы не были сильнее меня.

- Я не сильнее. - Жаклин вдруг разозлилась. - Вы что, не можете ничего понять? Глупый вы человек. Думаете, я не хочу вас?

- Если честно, я не знаю, что и думать. - Гейбриел отступил на шаг, ошеломленный ее взрывом. - Сначала вы дарите мне свою непорочность, затем отталкиваете меня. Вы приглашаете в замок других женщин для моего выбора, а потом зовете меня во сне. Я думаю только о вас, но ваша первая мысль всегда о Керне. Единственный раз вы сняли ночную рубашку, показав мне свою грудь. Вы для меня совершенная загадка, мисс Рен.

Она закрыла лицо руками и тяжело вздохнула.

- Я загадка и для себя тоже. - Голос у нее дрогнул. - Я больше не узнаю лицо, которое мне показывает мое зеркало. Я не понимаю, что со мной случилось.

- Я вас понимаю. - Гейбриел ласково отвел ее руки от лица. Его улыбка была одновременно нежной и бесстыдно чувственной. Жаклин не могла представить, как ему это удается. - Не вините себя и не вините свое зеркало. Именно сейчас я крайне высокого мнения об этом зеркале.

- Вы зверь! - Она попыталась его ударить, но Гейбриел крепко держал ее запястья. - Вы знаете, что я имела в виду.

- Знаю, - вдруг серьезно произнес он. - Вы обнаружили в себе черту, о существовании которой не подозревали. Может, вы и не захотите признаться, что вы натура страстная, но это не меняет сути. Вы не первая, кто в определенный момент обнаруживает себя другим человеком. Я родился сыном джентльмена. Полагаете, я испытывал удовольствие, просыпаясь каждое утро и брея лицо пирата?

- Но, по словам мистера Мериуэзера, у вас не было выбора.

- Хотелось бы ему верить, но я должен жить в этой шкуре. Я знаю правду. А она в том, что пират был во мне всегда, только ждал подходящего момента. Временами я получал удовольствие, брея пирата.

- То есть вы хотите сказать, что я всегда была шлюхой, только не знала об этом?

- Вовсе нет. Для смышленой женщины вы обладаете каким-то странным даром превратно истолковывать смысл моих слов. Я считаю вас самой восхитительной страстной женщиной, Уж конечно, не шлюхой. И чтобы вы знали, я абсолютно не сожалею, что забрал вашу девственность.

Жаклин усмехнулась:

- Таково ваше представление об извинении? О том…

Он закрыл ей рот поцелуем.

- Это говорит во мне пират, - согласился он, когда оторвался от ее губ. - Я не могу сожалеть о том, что взял у тебя, Лин. Но я невыразимо страдаю оттого, что сделал это так неуклюже.

- Это было не так уж и плохо, - ответила Жаклин, переварив его удивительное признание. - Думаю, могло быть намного лучше. Вы должны согласиться, что нас прервали в неподходящий момент.

- Согласен. - Гейбриел скрыл улыбку. - Раз уж никто, кроме нас, похоже, не знает о потайных ходах, вероятность нового вмешательства кажется незначительной.

Она закрыла глаза, представив, как они сливаются в объятиях страсти.

- Но я не имею ни знатности, ни денег, а вы должны…

- Выполнить свой долг перед Драгон-Керном, - закончил он. - И даст Бог, выполню. Но я всего лишь человек. К тому же не очень хороший. Я сделаю все необходимое ради Драгон-Керна, но мне невыносима мысль, что я никогда уже не займусь с тобой любовью. Не думаю, что я смогу жить без тебя, Лин. - Он поцеловал ее раскрытую ладонь. - Пожалуйста, не заставляй меня.

- О Гейбриел…

- Принимаю это за согласие, хозяйка.

Глава 17

Гейбриел подхватил ее на руки. Она была легкой, как ребенок, однако ее формы быстро развеяли его сравнение. Это уже не суровая хозяйка замка, а податливая, готовая к любви женщина, которая прижималась губами к его горлу, когда он пригнулся и нырнул в потайной коридор. Гейбриел оставил за собой дверь открытой, надеясь, что лунный свет поможет ему разглядеть дорогу. Он не хотел выпускать Лин из объятий, чтобы зажечь свечу.

- Куда мы идем? - спросила она между лихорадочными поцелуями в шею и покусыванием мочки его уха.

- В мою комнату.

Обратного пути не было. Она хотела его. Он хотел ее. К черту завтра, этой ночью они принадлежат друг другу.

Но каким бы жгучим ни было сейчас его желание, Гейбриел решил не торопить события. Тогда, в арсенале, страсть охватила его в одно мгновение. Единственное, что он успел сделать, это убедиться, что она тоже хочет его, прежде чем лишил ее невинности. Если бы она сказала «нет», он бы, вероятно, остановился, хотя не мог бы в этом поклясться.

Теперь в этом не было необходимости. Лин обняла его за шею и положила голову ему на грудь. Когда они впервые шли по этому коридору, здесь пахло только скопившейся за десятилетия пылью; а сейчас он тонул в мускусном запахе этой женщины.

Постепенно глаза привыкли к темноте, и Гейбриел осторожно шел по памяти обратно. Кажется, минула целая вечность, пока он пинком распахнул дверь своей комнаты, предусмотрительно оставленную полуоткрытой. На миг он замер, пытаясь успокоить громкие удары сердца. Лин делала его слабым и одновременно сильным. У него было искушение дать волю зверю в себе, однако на этот раз он хотел любить ее как следует.

Едва он поставил ее на пол и поцеловал, она сразу прижалась к нему, своей мягкостью к его твердости. Потом ухватилась за лацканы, чтобы притянуть еще ближе.

Внутренний голос кричал ему, что это принесет одно страдание, он должен жениться на другой. Ничто не заставит Жаклин отказаться от своей цели, а она твердо решила спасти его поместье для его же племянниц. Он может быть с ней всего один этот раз.

Наверняка Жаклин знает, что они как два корабля, случайно встретившиеся в открытом море, которые обменяются сообщениями, потом разойдутся, и каждый пойдет своим путем.

Тем не менее она, кажется, собралась полностью им завладеть и со всем пылом отвечала на его страсть.

Он ласкал ее грудь, когда она вдруг мягко отвела его руку.

- У вас было время для исследований, капитан, и будет еще, - сказала она с хитрой улыбкой. Если бы он не видел это собственными глазами, то никогда бы не поверил, что Жаклин может так улыбаться. - А теперь моя очередь.

Гейбриел не успел возразить, потому что она уже расстегнула ему рубашку и дразняще провела ладонями по его груди вниз. Она что, хотела положить их на его румпель?

Во время длительного поцелуя Гейбриел позволял ей делать все, что она хочет. Ее руки спустились до пояса его панталон, стали неумело отстегивать клапан, второпях оторвали пуговицу. Та упала на пол и куда-то закатилась.

- О Боже, - сказала она, прикасаясь к нему теплой ладонью. - Кажется, вы лишились пуговицы.

Он уже почти терял самообладание, член жаждал ее новых прикосновений.

- Мне остановиться и поискать ее?

«О чем она говорит? А, чертова пуговица».

- Ни за какое испанское золото, - процедил он сквозь зубы.

Лин погладила его член, потом широко раскрытыми глазами посмотрела на него. Снова погладила, на этот раз более решительно, не отводя взгляд, ожидая реакции.

Гейбриел занимался любовью со многими женщинами, но впервые женщина занималась любовью с ним. Он всегда брал удовольствие, но Лин собиралась его дать.

Когда она робко поцеловала грудь под одним из сосков, он задрожал. Лин укусила его, послав волну желания в поднявшийся набухший член, затем провела дорожку поцелуев от груди до пупка и встала пред ним на колени.

Если она сейчас испугается, он умрет. Но Лин была не из трусливых. Если на небесах и есть райское место, оно, конечно, не столь блаженно, как ее рот.

Жаклин упивалась своей властью над ним, водя языком по члену. Когда в арсенале Гейбриел овладел ею ртом, она совершенно обезумела, и теперь ей хотелось узнать, произойдет ли то же самое, если поменяться с ним ролями.

Она была уверена, что все делает неправильно, использует язык, когда должна взять его в рот, что перестала его целовать, когда он хотел активных действий, но каким-то образом ее неопытность, похоже, не имела значения. Он был перед нею бессилен, содрогался от желания, и она с наслаждением порабощала его.

Как странно, что, отдавая ему, она сама получала удовольствие. Он ласкал ее голову двумя руками, нежно пропуская волосы сквозь пальцы. Она стегала его легкими ударами языка, и он прерывисто втягивал в себя воздух.

Жаклин знала, как устроены мужчины. По крайней мере, она догадывалась, после того как случайно увидела размножение племенных кобыл в Драгон-Керне. Она предполагала, что мужчины были просто уменьшенным вариантом жеребцов.

Но член у Гейбриела - чудо, такой гладкий, твердый, горячий, и ей нравилось, что он двигался по собственному желанию, выгибаясь к ней. Она взяла его в рот и обвела языком кусочек более грубой кожи под тугой головкой.

Он издал странный звук и оттолкнул ее.

- Я сделала что-то не то?

- Нет, ты делаешь все очень правильно. - Гейбриел поднял ее. - Но если ты продолжишь, это закончится намного быстрее, чем хотелось бы. А я хочу дать тебе полную меру удовольствия, прежде чем возьму свое.

- Значит, я доставляю тебе удовольствие?

- Больше, чем я мог вообразить. - Гейбриел тихо выругался и обхватил руками ее лицо. - Намного больше, чем я заслуживаю.

- Позволь мне судить об этом. - Жаклин улыбнулась ему. - Я не сомневаюсь, что ты можешь выдержать дольше. Кроме того, мне приятно доставлять удовольствие тебе.

- Правда? - Она кивнула. - Чего бы ты хотела от меня, Лин?

- Для начала я хотела бы на тебя посмотреть. Всего тебя.

Сдаваясь, Гейбриел поднял руки, и она сняла с него рубашку. Он сбросил обувь, когда она стянула с его бедер панталоны, затем наклонился, чтобы снять чулки. И наконец выпрямился в полный рост. Слабый огонь догорающего камина осветил его фигуру, подчеркивая рельеф мышц.

Он был образцом мужской силы, и вся ее женская сущность ответила ему теплой влажностью.

Вот так женщина становится куртизанкой. Именно так было и с ее матерью? Громадная необходимость быть с мужчиной, а завтра хоть трава не расти?

- Если я проживу до ста лет, я и тогда не увижу никого прекраснее тебя, Гейбриел Дрейк. За всю мою жизнь.

Он засмеялся:

- Видимо, до сих пор ты вела жизнь затворницы, хозяйка.

- Тогда просвети меня. - Тупая боль между ног делала ее ужасно распутной. - Я хочу все знать о тебе. Все, что доставляет тебе удовольствие.

Гейбриел шагнул к ней и схватил в объятия.

- В таком случае тебе нужно посмотреть в зеркало. Ты - все, что доставляет мне удовольствие, Лин.

Он поцеловал ее, сначала нежно, почти целомудренно, затем поцелуй изменился, лишив ее дыхания. Его руки бродили по ее телу, рубашка Тимоти была сорвана, обнажив грудь. Соски затвердели от прикосновения к его телу. Он стянул с нее мужские штаны, подхватил под ягодицы и поднял, чтобы его член немного раздвинул ее вход. Она замерла, ожидая, когда он войдет. К разочарованию Жаклин, он поставил ее на пол и бесстыдно улыбнулся. Он явно хотел продлить мучение.

- Кстати о зеркалах. Твой вид, когда ты переодевалась, это сокровище, которое я не променяю на целый сундук дублонов. Если ты и правда хочешь доставить мне удовольствие, ты должна качнуть своими прекрасными грудями. Вид в зеркале был не таким четким, как мне хотелось бы.

Жаклин покраснела от смущения, но все же спросила, чего бы он хотел. Дочь Изабеллы ничего не делала наполовину. Подняв руки над головой, она дважды привстала на цыпочки.

- Вот так? - Затем обхватила груди ладонями и предложила ему. - Или так?

- О Лин. - Он принял их, словно они были дороже золота. И наклонился, чтобы взять в рот соски.

Жаклин чувствовала удары сердца дважды - сначала в груди, потом между ног. Она выгнулась, обхватив коленями его бедра и прижимаясь к нему. Все, что угодно, лишь бы утолить боль.

Простонав в ответ на ее возбуждение, он понес ее к своей большой мягкой постели. Они рухнули на нее в сплетении тел, поцелуев, рук, которые находили и массировали самые жаждущие места.

Его голова исчезла под простыней, и Жаклин почувствовала на себе горячий рот, изучающий, дразнящий. Спираль у нее внутри натянулась до предела. Она была заведена туже, чем напольные часы в гостиной, и могла в любой момент лопнуть от натяжения.

- Пожалуйста, Гейбриел, - выдавила она между судорожными вздохами.

- Да, Лин.

Когда он вошел в нее до конца, ее мышцы тут же сократились, приветствуя его, и он замер, чтобы призвать их обоих к самообладанию. На этот раз боли не было. Только удивление, что она способна удерживать его внутри. Они двигались заодно, медленно, волнообразно. Делая глубокие толчки, Гейбриел опирался на локти, чтобы удержать свой вес.

- Лин, - с нежностью шептал он.

Еще один толчок, и пружина стала расслабляться. Тело больше не принадлежало ей, содрогаясь в приступах удовольствия. Затем Жаклин почувствовала его облегчение, горячо и ровно пульсирующее одновременно с ее собственным. Она крепко держала его внутри, не желая выпускать.

Оба лежали усталые, тяжело дыша. Она целовала его влажный от пота висок, наслаждаясь соленой кожей. Его нежный поцелуй говорил, что она сделала ему подарок и он благодарен ей.

Когда он положил голову на подушку рядом с ее головой, не желая разрывать их связь, пока это не стало необходимостью, Жаклин поняла, что он тоже одарил ее. Давая, получать удовольствие - это самое эгоистичное и в то же время самоотверженное, что она когда-либо делала. Чем больше она давала, тем больше получала.

- Это было… удивительно, - сказал Гейбриел, ложась рядом. Она хотела встать, но он снова прижал ее к своему телу. - Не уходи, Лин. Пожалуйста. Еще нет.

- Только недолго, - согласилась она.

- Ты замечательная. И я… - Он с глубоким вздохом удовлетворения заснул, не успев произнести два слова.

Жаклин улыбнулась и поцеловала его в лоб. Этого достаточно. Она ублажила пирата. Но и он удовлетворил ее в ответ. Улыбка померкла.

Сегодня она могла лежать с пиратом, но завтра должна помочь лорду найти жену. Когда его дыхание сказало ей, что он крепко спит, Жаклин выскользнула из постели, надела свои мальчишеские тряпки и осторожно вышла в коридор.

Она молила Бога, чтобы никто не увидел ее бродящей тут, пока она не доберется до своей безопасной комнаты. Странный наряд она еще могла бы объяснить.

Но для слез, бегущих у нее по щекам, объяснения не было.

Глава 18

Гейбриел проснулся с ощущением ее запаха. Почти всегда он вставал с полутвердым членом, но сегодня утром возбуждение было как никогда сильным, и он почувствовал разочарование, обнаружив, что лежит один в большой постели. Он совершенно не помнил, как Лин ушла, зато остальные воспоминания были отчетливыми и чудесными. Старые потайные ходы, яркие звезды над головой, когда они стояли на зубчатой стене, и безнравственные игры, которым они с Жаклин предавались.

Она была удивительно распутной. И безрассудно смелой. К тому же намного более страстной, чем он мог ожидать от женщины, гордившейся достоинством и внешним приличием. На миг ему даже показалось, что та восхитительная, любящая Жаклин была только его эротической фантазией.

Длинный рыжий волос на подушке убедил Гейбриела, что она не сон.

- Маленькая распутница, - тихо сказал он, вспомнив умопомрачительное блаженство ее рта.

Подобная женщина способна так крепко привязать к себе мужчину, что ему не захочется освобождаться. Намотав волос на палец, Гейбриел долго смотрел на него. Может, она успела так же обмотать его сердце?

Возможно, но это не имеет значения, сказал он себе. Пусть Жаклин Рен настоящая Афродита при лунном свете, зато днем она полностью Гера. Нужды поместья всегда будут для нее главными.

Натянув панталоны, Гейбриел спрятал волосок, напоминание об их ночной страсти, в карман. Жаклин пыталась настоять, что ему требуется камердинер, но он слишком долго одевался без чьей-либо помощи и не вынес бы постороннего, хлопочущего в его спальне.

Разумеется, если бы Лин хотела занять это место, он бы мог поддаться на уговоры. Нет, так дело не пойдет. Не говоря уже о скандальности такого положения, он слишком хотел быть ею раздетым, чтобы подчиниться ежедневному ритуалу, когда ей придется одевать его.

Жаклин наверняка позаботилась, чтобы по крайней мере хоть одна из потенциальных невест приехала сегодня на чай. С гримасой покорности он решил проявить себя с лучшей стороны. Он должен правильно отпивать из своей чашки, вести бессмысленный разговор, однако не позволит реальности испортить ему настроение.

Он снова будет с Лин, поклялся Гейбриел, собирая волосы в аккуратную косичку. Она - сокровище, которое заслуживает постоянного внимания. В конце концов, их разделял только потайной коридор, и даже несмотря на маячившую перед ним женитьбу без любви он может сохранить Лин. Нужно только убедить ее, что подобное соглашение возможно.

Насвистывая, он спустился в комнату для завтрака, и царившее там смятение было первым намеком, что дела могут пойти совсем не по его плану. Еще не видя Жаклин, он услышал ее голос, дрожавший от праведного негодования.

- Мистер Мериуэзер! Что вы делаете? - резко спросила она. - Что это значит?

Гейбриел остановился у двери, чтобы обозреть место действия. Его племянницы на четвереньках скребли каменные плиты в окружении щеток, тряпок и ведра с мыльной водой. Гиацинт бессвязно завывала. Близнецы сдерживали слезы, а Лили, похоже, наглоталась мыла, потому что на губах у нее возникали пузыри, когда она открывала рот, чтобы зареветь. Только Дейзи, видимо, получала удовольствие, шлепая щетку в ведро и затем проводя ею по каменному полу.

Мистер Мериуэзер вытянулся и отдал Жаклин честь.

- У одного из маленьких ангелов прошлой ночью были кое-какие неприятности, верно? А когда один из команды делает ошибку, вся команда заслуживает наказания. Лучший способ удержать ее от повторения случившегося, попомните мои слова.

- Это родовитые девочки, а не пиратская команда, - возразила Жаклин. - И вам не давали права навязывать свои методы наказания.

- Мистер Мериуэзер недаром был все эти годы моим первым помощником. Такие полномочия дал ему я, - сказал Гейбриел. - И вы должны признать, что мои племянницы давно заслуживают наказания.

Когда Жаклин повернулась, бросив на него яростный взгляд, ему захотелось взять слова обратно. Страстная, податливая Лин исчезла без следа. Вернулась мстительная мисс Рен.

- Я не позволю обращаться с ними как… как с преступниками, - ледяным тоном произнесла она.

- Все не так плохо, - весело ответила Дейзи. - Мы играем в пиратов. Мистер Мериуэзер сказал, нужно драить палубу, иначе доски рассохнутся и корабль наберет воду раньше, чем мы об этом узнаем. Правильно, Мери?

- Правильно, мисс Дейзи, - с улыбкой подтвердил морской волк. Затем, посерьезнев, искоса взглянул на Гейбриела: - Не хотел превышать свои полномочия, кэп, но ты еще не встал, и я действую по нашему кодексу. «Умереть всем, умереть весело».

- Тут дети, а не пираты. И я не позволю с ними так обращаться, - нахмурилась Жаклин. - Умереть всем, умереть весело, что это значит?

- Это значит, что у нас все общее. Достаток и бедность, награда и наказание, - объяснил Гейбриел. - Если член команды знает, что его поступки заденут его товарищей, он дважды подумает, прежде чем навлечь кару на всех остальных. Весьма действенный закон, и Мери прав, применив его к девочкам.

- Идемте, дети, - сказала Жаклин, взяв на руки Лили. - Вам пора заняться латынью. Пиратских глупостей на сегодня достаточно.

- Стоп, - отменил ее приказ Гейбриел. - Это мои племянницы, и я позабочусь об их образовании. Но теперь важнее заняться их поведением, чем спряжением глаголов. Встань, Гиацинт.

- Право, милорд… - начала Жаклин, поставив Лили на пол, чтобы приготовиться к бою.

- Это все, хозяйка, - сказал он, подняв руку. - Прошу вас, не вмешивайтесь.

Жаклин открыла рот, потом закрыла, но ее вздернутый подбородок говорил красноречивее слов.

Почему она с ним спорит? Гейбриел не хотел прилюдно устраивать ей головомойку, но иначе она бы его не послушала. Теперь, отступив на шаг, она скрестила руки на груди. Если приглядеться, он мог бы заметить пар, идущий у нее из ушей. Он снова обернулся к племянницам:

- Гиацинт?

Шмыгая носом, девочка встала.

- Мистер Мериуэзер тебя отшлепал?

- Нет, дядя. - Она даже побледнела от такой мысли.

- Значит, Мери оказался более милосердным, чем я, поскольку ты совершила ошибку, заслуживающую общего наказания.

Отец Гейбриел а всегда считал, что горячий зад - лучшая гарантия хорошего поведения в будущем. Гейб часто ел свой ужин стоя, потому что не мог сесть. Краем глаза он видел, как Жаклин пронзает его взглядом.

Разве не она хотела, чтобы он больше интересовался девочками своего брата? Ведь лучше позаботиться об их безопасности путем наказания сейчас, до того как они еще не попали в беду, из которой он не сможет их вытащить?

- Ты помнишь свою ошибку прошлым вечером? - спросил он Гиацинт.

Ее взгляд метнулся к Жаклин. Когда она поняла, что ждать помощи отсюда бесполезно, Ги перевела взгляд на него:

- Да, сэр. Я, вероятно, и не забуду.

- Хорошо. Смотри, чтобы такое происшествие больше не повторилось. - Видя, как у нее дрожит подбородок, Гейбриел счел ненужным и дальше ругать девочку, в любой момент готовую разразиться слезами. - Ты ведь понимаешь, что будет лучше, если твои сестры избегут подобной ошибки?

- Да, сэр.

- И ты, Дейзи, тоже, - сказал он. - Ты своевольно, без всякого на то разрешения прокралась в бальный зал.

- Ну, если вы хотите сказать напрямик, то да, я это сделала, - ответила Дейзи, удивляясь, что она тоже получила выговор. - Но если бы я не…

- Твоя дальнейшая помощь не меняет сути дела, ты не подчинилась ясному приказу, - отрезал Гейбриел, заставив себя неумолимо смотреть на племянницу. Впоследствии страх перед ним может спасти девочек, и он готов быть притворным злодеем сегодня, чтобы завтра уберечь их от настоящего. - Вы обе, ты и Гиацинт, в ответе за то, что ваши маленькие сестры разделили с вами наказание.

Близнецы обвиняюще взглянули на них, а Лили показала им язык и опрокинула на пол ведро с мыльной водой.

- Очень хорошо. Я вас не отпускаю. Будете мыть до тех пор, пока в комнате не заблестит каждая плитка, - сказал Гейбриел. - Продолжайте, мистер Мериуэзер.

- Слушаюсь, кэп. - Мериуэзер отдал ему честь, затем присел и ласково заговорил с самой маленькой из Дрейков: - Теперь, мисс Лили, не расстраивайтесь. Когда мы тут закончим, мы поспешим на кухню и посмотрим, есть ли у миссис Бидли пироги с вишней.

Гейбриел потер руки, удовлетворенный исходом дела.

- Итак, что должен сделать человек, чтобы получить завтрак?

- Для начала встать до полудня, - едко заметила Жаклин.

Неужели действительно наступил день? Он спал намного лучше, чем обремененный грехами человек. Конечно, благодаря ночи с Лин, хотя она сама выглядела неотдохнувшей. Гейбриел уже хотел сказать об этом, когда появление миссис Бидли спасло его от замечания, о котором он позже мог пожалеть.

- Простите, милорд. - Экономка присела в коротком реверансе. - Прибыла леди Харлоу. Я взяла на себя смелость проводить ее в гостиную, чтобы она подождала вас там.

- Леди Харлоу? - спросил он, мысленно простонав. Девушка вряд ли может что-либо поделать со своим неудачным сходством с рыбой, но ее холодное равнодушие вызывало у Гейбриела отвращение. - Миллисент Харлоу?

- Именно, во всем своем великолепии, - ответила Жаклин, направляясь в гостиную. Он шел следом, как агнец на заклание. - Нельзя так легкомысленно отвергать благоприятную возможность женитьбы на дочери виконта. И нечего делать удивленный вид. Я уже говорила вам о встречах с предполагаемыми невестами.

- И решили начать с леди Харлоу?

- Барону непозволительно выбирать невесту только по ее внешней привлекательности.

- Если мы стараемся продолжить род Дрейков, это еще не значит, что от вида леди должно свертываться молоко.

- Ее привлекательного приданого достаточно, чтобы компенсировать любые недостатки. - Уперев руки в бока, Жаклин повернулась к нему: - Милорд, не расстраивайтесь. Завтра предполагается визит мисс Элишебы Тэтчер. Думаю, красивое лицо вас больше устроит.

Гейбриел наклонился, и она вдруг оказалась прижатой к стене между его длинных рук.

- Вы прекрасно знаете, что меня больше устроит. Она старалась не смотреть на него.

- Увы, мы не можем требовать от всех леди, чтобы они по очереди побывали в вашей постели до того, как вы сделаете выбор.

- Я не то имел в виду, Лин…

- Пожалуйста, не называйте меня этим именем, милорд, - прошипела она.

- Мне больше нравится, когда вы называете меня Гейбриелом.

Она закрыла глаза, и тонкая морщинка страдания появилась у нее между бровями.

- Мы притворимся, что никогда этого не было? - Гейбриел едва сдержал желание поцеловать ее.

Он потерся носом о ее висок, коснулся губами ее кожи. Хотя в гостиной его ждала леди Харлоу, больше всего на свете ему хотелось поднять юбки Лин и взять ее прямо здесь, в коридоре.

Или, что еще лучше, отнести в ивою комнату, остаток дня заниматься любовной игрой с очаровательной Лин. Он уже готов был схватить ее в объятия, когда Жаклин открыла глаза.

Лед в ее взгляде мгновенно охладил его рвение.

- Гиацинт не единственная, кто совершил вчера ошибку. Наша с вами ошибка была еще ужасней, она могла навредить всему Драгон-Керну. Я позабочусь о том, чтобы это не повторилось. - Нырнув под его руку, Жаклин направилась в гостиную. - Вы, конечно, вольны наказывать девочек, милорд. А теперь пора встретиться с леди Харлоу. В конце концов, - бросила она через плечо, - «умереть всем, умереть весело».

Глава 19

Жаклин плюхнулась на кровать и взбила кулаком подушку. Куранты часовни давно уже отзвонили полночь, а сон так и не приходил. Она прижалась щекой к пуховому стеганому одеялу, заставив себя закрыть глаза и пытаясь не думать. Все напрасно.

Проклятый пират, с раздражением думала она, не только забрал ее девственность, но и лишил сна.

Нет, это не совсем честно. Она добровольно отдала ему свою девственность, а потом ее невинность окончательно растворилась в их безнравственной ночи страсти. Если быть совсем уж честной, то она должна признаться, что никто ее к этому не принуждал. Более того, второй раз фактически она соблазнила его.

Но каждое утро пират выглядел так, будто спал сном праведника, в то время как ее усталость росла с каждым днем. Право, нет в мире справедливости.

Может, ночные попойки Гейбриела и мистера Мериуэзера помогали ему отдохнуть. Она часто слышала, как они распевают варварские пиратские песни, смеясь над грубыми шутками. Однажды Жаклин тайком вышла на лестничную площадку и слушала их, потрясенная некоторой лирикой, но, когда на лестнице раздались его шаги, тут же исчезла в безопасности своей комнаты.

Она сделала там кое-какую перестановку, чтобы оградить себя от будущих свиданий. Она велела Тимоти передвинуть шкаф к панели, которая открывалась в потайной ход. Однажды ночью ей показалось, что Гейбриел тихо ругается за стеной в тщетной попытке открыть ее дверь.

Правда, только раз.

Жаклин повернулась на спину и поправила ночную сорочку. Проклятая вещь продолжала задираться к талии, потому что ее тело начало бунтовать по ночам, не давая ей уснуть. Она потерла себя ладонью, но когда осознала, что делает, потрясенно отдернула руку.

«Нет, я не превращусь в бесхарактерную распутницу».

Встав с кровати, она принялась ходить по комнате в надежде, что длительная прогулка будет ей полезна.

Может, так ее мать и стала куртизанкой? Может, какой-нибудь мужчина разжег в ней такое пламя, что Изабелла оказалась бессильной противостоять ему?

- Но я не мать, - пробормотала Жаклин, накидывая поверх сорочки халат.

Изабелла всегда утверждала, что ее жизнь была веселой, заполненной бесконечными приемами, фривольностью и песнями. Но мать лишилась своего покровителя, Жаклин быстро выгнали из превосходной школы и предоставили идти в жизни своим путем. Любовник обеспечил Изабеллу приличным содержанием, однако недостаточным, чтобы вести жизнь «райской птицы», к которой она привыкла, да еще поддерживать взрослую дочь.

Мать всегда была слабой, покачала головой Жаклин, твердо решив не быть такой. Она не поставит свои желания выше будущего девочек. Ее тело может требовать Гейбриела Дрейка, но она не станет рисковать поместьем ради собственного удовольствия.

Если бы только она могла быть уверенной, что ее воля сильнее тела.

Она должна увидеть Гейбриела выгодно женатым. И все, что отвлекает его от этой цели, должно быть отброшено.

Даже она.

Стук в дверь прервал ее размышления. Она зажгла свечу на прикроватном столике и направилась к двери.

- Кто там?

- Я.

Гейбриел, будь он проклят. Она вздохнула. Неужели она сама привлекла его своим бормотанием и шагами? Или он, как жеребец на выгуле, мог учуять запах кобылы в период течки.

Жаклин отодвинула засов и приоткрыла дверь настолько, чтобы сердито взглянуть на него.

- Что вы тут делаете? - прошипела она. - Вас могут увидеть.

- Тогда вам лучше поскорее впустить меня.

Черт возьми, он прав. Все равно неприлично спорить шепотом у двери, поэтому Жаклин отступила, и дверь открылась.

Но когда Гейбриел вошел, она сразу пожалела, что впустила его. Казалось, он заполнил всю комнату, не только фигурой, даже своим мужским запахом: чистой мужской кожи с едва уловимым намеком на морской бриз.

- Спасибо, что позволили мне войти, - сказал он. - Хотя не обязаны это делать. Ведь я не заставлял вас.

А этого и не требовалось, поскольку ее тело уже было его добровольным союзником. Может, Люцифер таким же образом проложил себе дорогу в райский сад? Красноречивым убеждением и рассудительным тоном?

- Чего вы хотите? - спросила она, тут же прикусив язык. Достаточно было увидеть его взгляд.

Жаклин так хотела его видеть, но она затянула пояс халата и сложила руки на груди, чтобы дать ему знак «уходи». Не мог же он понимать, что происходит у нее внутри.

- Вы не спали.

- А как мне спать, если вы посреди ночи стучитесь в мою дверь?

- Вы не спали и до этого. - Гейбриел оглядел комнату и мрачно кивнул, заметив, что она стратегически передвинула шкаф. - С каждым днем вы становитесь все меньше похожей на себя.

Жаклин выпрямилась в полный, не очень высокий, рост.

- Сожалею, если вас угнетает мой вид, милорд.

- Я не то имел в виду. Я беспокоюсь о вас.

Не слишком беспокоится, ухаживая за женщинами, которые приезжали на чай и надеялись стать его женой. После бала тут прошел настоящий парад выгодных леди, хотя Жаклин пока не заметила среди них фавориток. Со всеми Гейбриел был одинаково вежлив и обаятелен, даже с несчастной леди Харлоу, но пригласил на верховую прогулку Элишебу Тэтчер, когда та изъявила желание осмотреть поместье.

Хваткая маленькая ведьма, чуть не выпалила Жаклин, но вовремя остановила себя.

- Полагаю, моей службы поместью днем вполне достаточно, - ледяным тоном произнесла она. - А мои ночные привычки не ваше дело.

- Нет, они как раз мое дело. Наше дело.

Увы, отрицать Жаклин не могла. Затруднительное положение с этим пиратом лишало ее покоя. Он не пытался ее заставить, но она боялась, что ему это и не требовалось.

- Что привело вас… почему вы… - Она умолкла. Глупо было задавать вопрос, ответ на который она знала.

Он еще не женат, даже не обручен. Если она снова ляжет с ним, это нельзя считать изменой. Она же не его проститутка, никаких обещаний друг другу они не давали.

Разве не заслуживает она немного счастья, хотя бы временного? Мужчины, не задумываясь, делают это постоянно, отделяя запросы своего тела от других требований. Почему женщина не может получить удовольствие, когда ей хочется? Кому это причинит боль, если она насладится мужчиной, который к этому готов?

Ей причинит боль, осознала Жаклин.

Когда все кончится, а это должно кончиться, поскольку она не собиралась обманывать будущую хозяйку Драгон-Керна, пострадает только она.

- Милорд…

- Гейбриел, - поправил он.

- Гейбриел. - Его имя сорвалось с ее губ, как тихая молитва.

Когда он подошел и его руки легли ей на талию, притягивая к нему, она подчинилась. Внутренний голос напоминал о самоуважении, но Жаклин его не слышала, она таяла, как весенний снег. Разве не может она просто отдаться ему, не позволив участвовать в этом сердцу?

Гейбриел наклонился, чтобы поцеловать ее, но Жаклин отвернула голову.

- Нет, пожалуйста, - с болью прошептала она. - Я… я не могу.

- Вы сердитесь на меня, что я позволил Мери наказать моих племянниц?

- Не в этом дело. - Она попыталась отстраниться, но Гейбриел крепко держал ее. - Вы были правы. Они действительно нуждаются в твердой руке. Девочки стали вести себя значительно лучше, после того как мистер Мериуэзер нашел им занятие.

- Тогда в чем дело? Вы не хотите меня?

- Это не так. Верьте мне, когда говорю, что хочу вас.

Она бы с радостью упала сейчас на кровать и раздвинула бедра, умоляя взять ее, но вместо этого оттолкнула его, и, слава Богу, он ее отпустил.

- Я просто… не могу, - сказала Жаклин.

К счастью, он не потребовал других объяснений, иначе бы она не устояла. Гейбриел отвернулся от нее и какое-то время молчал. Старается овладеть собой, поняла она.

- Хорошо, - наконец сказал он. - Вряд ли мы оба сумеем уснуть. - Она согласно кивнула. - Значит, мы будем действовать.

Подойдя к шкафу, Гейбриел отодвинул его, чтобы освободить вход в потайной коридор. Громадная вещь заскрежетала по полу.

- Не надо, кто-нибудь услышит.

- И подумает, что мисс Рен переставляет мебель, когда должна спать, - заразительно улыбнулся он. - А в действительности вы продолжите исследовать со мной замок. Прошлый раз я предлагал идти вниз. Так вы готовы, Лин?

Он шагнул в проход.

Жаклин оглянулась на смятую постель. Если она снова ляжет, то больше не сможет ему отказать.

- Думаю, вы правы. Я иду.

Возможно, энергичная ходьба вверх и вниз по лабиринту тайных ходов успокоит ее желание. Она взяла подсвечник и нырнула за ним в темную брешь.

Глава 20

Пока они с Гейбриелом спускались, коридор в некоторых местах расширялся настолько, что можно было идти рядом.

- Этот проход ведет к библиотеке, - сказал Гейбриел, когда они проходили мимо одной из потайных дверей. Он поднял свечу, чтобы показать ей слабый контур в стене. - Этим путем мы не раз убегали с Рупертом от нашего учителя.

- Вы знаете, куда все эти пути ведут?

- Нет, даже когда был ребенком. Здесь так много дверей, что у нас с братом просто не хватало времени найти все. Кроме того, мы не могли вести поиски открыто. Когда мы узнали об их существовании, то обследовали каждую комнату, ища следы прохода - здесь истертость на полу, там щель на стенной панели, - но приходилось быть крайне осторожными. Если бы кто-нибудь узнал, игра бы закончилась. Это была наша с Рупертом великая тайна.

- Наверное, вы были хорошими друзьями, - сказала Жаклин, впервые подумав, какой стала бы ее жизнь, имей она брата или сестру.

Поскольку на этот раз они ушли довольно далеко, Жаклин сомневалась, что в комнатах, мимо которых они проходили, кто-то живет. Теперь можно разговаривать нормально.

- Хорошо иметь брата?

- Конечно. Иногда мы дрались как тигры, но по большей части Руперт был соучастником преступлений. Несмотря на его старшинство, обычно я становился главным во всех преступлениях.

- Значит, вы не шутили, сказав, что в глубине души всегда были пиратом, только ждали подходящего момента, - засмеялась она.

Гейбриел остановился и положил руку ей на плечо, заставляя повернуться к нему.

- Пират еще здесь, Лин. Вы одели меня как лорда и представили обществу как джентльмена. И я по вашему желанию буду играть эту роль. Но только вы знаете, кто я такой под бархатным камзолом и брюссельскими кружевами.

Да, она знала. Этот человек был признанным негодяем. И все же она хотела его.

Она перевела разговор на безопасную тему.

- Могу поверить, что вы причиняли своему брату неприятности. - Жаклин отступила от него и пошла по коридору.

- Да, но Руперту всегда удавалось выйти сухим из воды, а меня ловили на месте преступления.

- Сейчас вы говорите, как Дейзи, - с улыбкой ответила Жаклин. - Она главным образом жалуется на то, что ее обвиняют во всем, чего она не делала.

Гейбриел усмехнулся:

- Неудивительно, что она моя любимица.

Он вдруг остановился и нажал плечом на место в стене, где чуть заметное углубление могло оказаться скрытым проходом. Он толкнул сильнее. Потайная дверь заскрежетала по каменному полу, открывшись всего на дюйм.

- Некоторые двери мы вообще не смогли открыть, - сказал Гейбриел. - Вы не первая, кто двигал тяжелую мебель там через порог. Этот замок чертовски стар и решил хранить свои тайны. Керн осел, дверные проемы больше не вертикальные.

Чем ниже они спускались, тем холоднее становился воздух, на стенах образовались капли влаги.

- Как вы думаете, мы сейчас очень глубоко? - Хотя Жаклин говорила тихо, ее голос, казалось, отдавался эхом из темноты перед ними.

- Понятия не имею. Руперт боялся заходить так далеко. Здесь все мне незнакомо.

- Слабое утешение.

- Идемте, где ваша смелость?

Обнаружив смоляной факел, закрепленный в стене, Гейбриел поднес к нему свечу. Огонь затрещал, потом ярко вспыхнул, осветив проход. Вдоль коридора тянулся ряд факелов, дожидавшихся, когда их зажгут, и, подойдя к следующему, Гейбриел зажег его. Неприятный запах горящей смолы примешивался к влажному затхлому воздуху. Когда-то, может, в далеком прошлом, но этим коридором часто пользовались, камень вокруг факела почернел от сажи.

- Думаю, нам пора возвращаться, - сказала Жаклин.

- Только не говорите мне, что неустрашимая мисс Рен боится. Если уж я могу вести корабль до Карибов и обратно, думаю, вашу комнату я смогу найти. - Повернувшись к ней, Гейбриел поднял бровь: - Если, конечно, вам не пришло в голову поскорее заманить меня в вашу постель.

Теплая постель сейчас казалась раем, только она не думала встретить там его. Конечно, если не потеряет решимость, но путешествие по холодному темному коридору поможет ей справиться.

- Ведите, милорд. - Задув свечу, она сунула руки в рукава халата, чтобы согреться.

- Гейбриел, - поправил он. - Мы не сможем вместе заниматься исследованиями, если вы намерены звать меня по титулу. Позвольте, я согрею вам руки. Они холодные как лед. - Он растер их ладонями, согрел теплым дыханием. - Теперь лучше?

- Да, намного. - Жаклин высвободила руки, не уверенная, что может себе это позволить.

- У вас посинели губы, - нахмурился он и, сняв рубашку, накинул ей на плечи. - Вот так.

- Но теперь замерзнете вы.

- Переживу.

- Но это непристойно.

- Бродить среди ночи по замку тоже весьма непристойно. И мой голый торс не ухудшает дело. Я просто хочу согреть вас, а искренне я играю роль джентльмена нечасто, Лин. Может быть, вам лучше мне это позволить.

Стуча зубами от холода, она уже не слишком протестовала. Хотя он был голым по пояс, его кожа не покрылась мурашками.

- Разрешите помочь вам, - предложил Гейбриел и начал застегивать рубашку на ее груди. Соски напряглись от близости его пальцев, но он сдержал обещание и вел себя как джентльмен. Застегнув все пуговицы, он взял ее за руку. - Теперь нельзя разделяться. Вдруг факелы погаснут.

- Думаете, это возможно?

- Нет. Просто не мог придумать ничего лучшего, чтобы держать вас за руку.

Его тепло было приятным, а мальчишеское признание звучало вполне невинно. Она кивнула, и глаза у него торжествующе блеснули.

- Тогда вперед, моряк, - сказал он хриплым голосом Мериуэзера. - Сокровища ждут тех, кто не боится рисковать.

Когда он, как Мери, сморщил лицо и скосил глаза, она засмеялась.

- Сокровища, милорд? Тогда надо спешить.

Держась за руки, они пробирались по извилистому коридору, пока не дошли до ступеней, ведущих в темноту. Гейбриел вынул из крепления последний факел и осветил дорогу. Перед ними зияла бездонная пропасть, куда вела узкая лестница без перил.

- Чувствуете? - спросил он.

На миг пламя факела метнулось в их сторону, принеся с собой острый запах соли.

- Море? - удивилась Жаклин.

Хотя замок расположен на скале, выдающейся над морем, прибой был очень далеко внизу. Неужели они действительно так глубоко под выветрившимися камнями Драгон-Керна?

- Положите руку мне на плечо, - велел Гейбриел. - Держитесь правой стороны.

Она прижала к его плечу ладонь, дивясь теплоте гладкой обнаженной кожи. Факел освещал им дорогу, и они с большой осторожностью спускались по лестнице. Влага собралась в многочисленных трещинах каменных ступенек, молчаливых свидетелей тысяч пар ног, ходивших по ним в далеком прошлом. Слабый грохот, напоминающий приближающуюся грозу, эхом отдавался от каменных стен.

Жаклин поскользнулась, но Гейбриел успел подхватить ее прежде, чем она упала, и прижал к груди.

- Вы дрожите, - заметил он.

- Мне все еще холодно. И страшно.

Мерцающий свет факела не достигал дна ямы. Если она споткнется на скользкой лестнице, то может туда упасть. А пока она падала в темную глубину его глаз.

Жаклин быстро отступила.

- Боюсь, от меня немного помощи в охоте за сокровищем.

- Ба! Это просто выдумки. Дядя Юстас забивал нам в детстве головы рассказами о сокровищах, хранящихся в Драгон-Керне, но все это дым без огня. Вы единственное сокровище в этом замке.

Гейбриел крепче прижал ее и наклонился, но Жаклин снова отвернулась.

- Мог еще кто-нибудь слышать выдумки о сокровище?

- Возможно, - ответил Гейбриел, игнорируя ее отказ. - Я гадал, почему вам отправили записку с требованием устроить на меня засаду, чтобы я не мог вернуться домой. Может, именно слухи о тайном сокровище вызвали у кого-то желание истребить весь род Дрейков. Не хотелось бы погибнуть из-за сокровища, которого не существует.

- Но если кто-то в него верит, тогда есть смысл избавиться от наследника барона Дрейка, - закончила она его мысль. - Поэтому необходимо/чтобы вы женились. И как можно быстрее.

Жаклин знала свой долг, и она его выполнит. Но, глядя на его блестевшую в свете факела кожу, она могла думать лишь о том, как чудесно было бы лежать с ним в постели.

И если на это ей отпущено совсем немного времени, то имеет ли смысл терять хотя бы минуту?

Глава 21

- Вы совершенно продрогли. Думаю, нам пора найти вашу постель.

Неужели каждая мысль так явно отражается на ее лице? Если да, то чем скорее она вообще исчезнет из его поля зрения, тем будет лучше для них обоих. Несмотря на ее желание лечь с ним, он по известным причинам все равно не мог принадлежать ей.

- Да, теплая постель кажется сейчас очень привлекательной.

Жаклин потерла руки, чтобы согреться, притворяясь, что не поняла его. К тому же нос у нее определенно посинел, а своих ног она не чувствовала с тех пор, как они подошли к лестнице. Повернувшись, Жаклин начала подниматься по ступенькам.

- Я закоченела.

Он последовал за ней.

- Я могу в этом помочь.

Гейбриел обнял ее сзади и прижал к своей груди. Но Жаклин повернулась в его объятиях и уперлась в него ладонями, чтобы хоть на дюйм увеличить между ними расстояние. Она сомневалась, что может долго вынести прикосновение твердого члена к ее телу.

Гейбриел невольно вздрогнул.

- Пальцы у вас как сосульки.

- Простите. - Она тщетно пыталась отстраниться.

- Не важно. Скоро вы согреетесь. - Он взял ее руки, поднес их к губам. - Вы замерзли больше, чем я предполагал. Это может потребовать серьезных мер. Идемте. Мы должны поскорее уложить вас в постель.

Кивнув, она позволила ему вести ее по винтовой лестнице наверх.

- Камин в моей спальне теперь уже погас, - тихо сказала она. - И моя постель будет холодна, как склеп.

- От этого есть средство.

- Которым мы не должны пользоваться.

- Вы меня разочаровываете, хозяйка, - сказал он, смахивая висящую паутину. - Вы решили думать обо мне самое плохое. А моя единственная цель - ваше удобство, я не прошу чего-то неприличного. Я только говорю, что могу решить проблему холодной постели. Все неподобающие идеи, заметьте, исходят от вас, не от меня.

Жаклин проглотила свое удивление. Он что, вообще не хочет ее?

- И это благодарность за то, что я отдал вам свою рубашку и всю ночь воздерживался от неджентльменских поступков, - укорил ее Гейбриел, поднимаясь по ступеням. - Держитесь за мое плечо и не отставайте.

Жаклин пыталась дотянуться до его плеча, но он был выше да еще поднимался впереди по лестнице, и ее ладонь соскальзывала к его ребрам.

- Клянусь, ваши руки стали еще холоднее. Наверное, вам лучше обхватить меня и сунуть их в мои карманы.

- Вы просто хотите, чтобы моя рука была рядом с вашим… - Она умолкла.

- Хозяйка! Рискованное направление ваших мыслей поражает меня.

- Вы отрицаете, что хотите чувствовать мою руку на своем… на ваших джентльменских частях? - в расстройстве спросила она.

- Нет, я не отрицаю, - усмехнулся Гейбриел. - Но меня поражает, что ваши мысли соответствуют моим.

Она раздраженно вздохнула:

- Будьте добры, проводите меня обратно в мою комнату, а с холодной постелью я разберусь сама. Тема закрыта.

Они молча поднялись по лестнице и вышли в длинный коридор с еще горевшими факелами. Проходя мимо, он гасил их один за другим, оставляя за собой полную темноту.

- Ветер в открытом море бывает особенно резким, поэтому моряки давно знают способы защиты от холода, - сказал Гейбриел, вроде бы не игнорируя ее требование закончить дискуссию, но продолжая разговор. У последнего факела они зажгли свечи и пошли дальше. - Мери однажды говорил мне, как согревались древние викинги, когда долгое время были в море.

- И как же? - шепотом спросила Жаклин, поскольку они уже слышали покашливание или храп за стеной.

- Теплом своего тела. Ночью викинги забирались в двухместные спальные мешки.

- Двое мужчин?

- Только для тепла, - объяснил Гейбриел. - Уходя в море, женщин викинги оставляют дома, когда совершают свои набеги, а морские волки не имеют склонности к мужеложству.

- И пираты делают то же самое?

- Нет. Карибы ведь намного приятнее, чем северные моря. Вот мы и пришли.

Он распахнул потайную дверь в ее комнату. Возвращение заняло меньше времени, чем она предполагала. Со странным чувством потери, что их приключение закончилось, Жаклин вошла в знакомую спальню. Полная луна выкрасила комнату в серые тона. Разумеется, огонь в камине давно погас.

- Спасибо, что проводили меня. Спокойной ночи.

- Вы кое-что не забыли? - спросил он.

- Что?

- Мою рубашку.

- О! Конечно.

- Если пальцы у вас замерзли и не гнутся, я буду счастлив помочь вам ее расстегнуть, - предложил Гейбриел. - Все для леди.

- Я почему-то сомневаюсь, что ваша помощь даст мне возможность остаться леди. - Опередив его, она быстро расстегнула пуговицы, сняла рубашку и отдала в вытянутой руке. - Благодарю вас.

- Вы и правда хотите именного этого, Лин? Остаться леди?

- Конечно. Если мы однажды бросились вместе в постель, это не значит, что нужно повторять ошибку.

- Мне это не показалось ошибкой. Может, не совсем приличным времяпрепровождением для джентльмена и леди, но для мужчины и женщины я не могу представить лучшего занятия.

- Уверяю вас, что я не хочу с вами спать, - ответила Жаклин, пытаясь вспомнить, не называл ли отец Юстас ложь одним из смертных грехов.

- Тогда вы не станете возражать, если мы проверим это утверждение. Ложитесь со мной.

- Что?!

- Вы еще дрожите. Ваша постель холодная, а я извергаю жар, как пушки галеры. Драгон-Керн наверняка пострадает, если вы умрете от простуды. Давайте по примеру древних викингов заберемся под одеяло, чтобы проверить, так ли хорош их способ. Как матросы, как друзья разделим жар моего тела.

- Это же нелеп…

Он закрыл ей рот ладонью.

- А когда согреетесь, я встану и уйду, если вы будете этого хотеть. Даю вам слово.

- Ваше слово пирата? - усмехнулась она.

Гейбриел покачал головой:

- Мое слово джентльмена.

- Хорошо, - осторожно сказала она. - Но только пока не согреется постель.

Его широкая улыбка отнюдь не успокоила Жаклин. Как и то, что он стал расстегивать панталоны.

- Что вы делаете?

- Раздеваюсь. Наукой доказано, что голые тела согреваются вместе быстрее, чем одетые.

- Это вам тоже говорил мистер Мериуэзер?

- Нет, этому меня научил собственный опыт.

Конечно, пират не мог быть монахом, однако мысль о другой женщине в его постели уколола Жаклин. Хотя ей следовало поблагодарить его, поскольку этого простодушного замечания было достаточно, чтобы она сумела противостоять любому соблазнению.

А он, разумеется, намерен это сделать.

Не важно. Она воспользуется его теплом, а затем выбросит грубияна из постели. Откинув край одеяла, Жаклин собралась лечь.

- Если вы еще одеты, это займет больше времени, - предупредил он.

- Вы считаете меня дурочкой?

- Нет, я считаю, что вы замерзли. - Он спустил штаны, но она заставила себя смотреть в его темные глаза. - Верьте мне, Лин. Я только хочу согреть вас. Если вы хотите, чтобы я поскорее ушел, вам тоже необходимо раздеться.

Гейбриел шмыгнул мимо нее под стеганое одеяло, лег на своей стороне и подпер голову рукой.

Так ему и надо, решила Жаклин. Если она, лежа рядом с ним голой, все равно потребует, чтобы он ушел, это раз и навсегда перечеркнет их неподобающее столкновение - она предпочитала даже наедине с собой именно так обозначать происшедшее с ними, - и все будет кончено.

- Очень хорошо. Повернитесь лицом к стене.

- Как будто я уже не видел…

- Хотите уйти прямо сейчас? - От холода она даже начала заикаться.

С бессвязным ворчанием он повернулся в другую сторону, отчего закачалась вся кровать. Оглядев спальню и убедившись, что в стратегически важных местах нет зеркал, Жаклин сняла туфли, халат, ночную рубашку, после чего легла к нему под одеяло.

Пока она устраивалась на матрасе, холодные простыни скользили по ее голому телу. Гейбриел не шевельнулся.

- Я уже здесь, - тонким голосом произнесла она.

- Поверьте мне, я знаю.

Жаклин дрожала, то ли от холода, то ли от чего-то другого. Он не двигался.

- Как вы собираетесь меня согреть? - наконец спросила она.

- Можно позволить теплу моего тела медленно дойти до вашей стороны кровати. Но это, конечно, займет остаток ночи…

- А есть другая возможность?

Он снова повернулся к ней и приподнялся на локте.

- Или вы можете позволить мне согреть вас более активным способом.

- А если я скажу, чтобы вы остановились?

- Я остановлюсь.

- А когда я полностью согреюсь?

- По вашему приказу я немедленно покину кровать, хозяйка.

- Очень хорошо.

- Угу, - недовольно буркнул он. - Вы не сказали «пожалуйста».

- Что?

- Разве не вы говорили мне, что вежливость надо в себе воспитывать? Бог знает, как часто вы исправляли мои манеры. - Он поднял бровь. - Попросите меня любезно.

- И не подумаю.

- Тогда желаю вам удовольствия в очень холодной постели.

Он сбросил одеяло, и Жаклин вздрогнула от прохладного ночного воздуха.

- Хорошо. Пожалуйста.

Он накрыл их одеялом и снова оперся на локоть.

- Пожалуйста, Гейбриел.

Она поджала губы.

Он приподнял одеяло и начал выбираться из кровати.

- Пожалуйста… Гейбриел, - тихо попросила она.

- Это и мое желание, Лин, - улыбнулся он. - И я не успокоюсь, пока вы не… получите удовольствие.

Глава 22

У Жаклин было ощущение, что сейчас она заключила сделку с дьяволом.

Подложив одну руку ей под голову, а другой обнимая за талию, Гейбриел закинул ногу ей на бедро, и волоски приятно щекотали ее кожу. Его тело излучало тепло, но возбужденный член около ее бедра напоминал живой уголь, заключенный в гладкую, твердую мужскую плоть. Жаклин перестала дрожать.

- Лучше? - спросил Гейбриел, и она кивнула в ответ. - Вообще-то при сильном замерзании полезнее всего растирание.

Он медленно двигал бедрами, и его нога скользила вверх-вниз по ее бедру. Теплая ладонь круговыми движениями гладила ее живот. Против своей воли она вздрогнула от желания.

- Теперь, если не действует растирание, перейдем к более интенсивным мерам, - сказал он, прежде чем исчезнуть под одеялом.

- Что вы делаете?

- Согреваю вас. Лежите спокойно, Лин.

Он не прикасался к ней, однако его дыхание, горячее и влажное, скользило по ее груди. Соски затвердели, она вцепилась в простыню.

«Лежи спокойно», - напомнила она себе. Это она могла сделать. Могла принять его тепло, не поддаваясь его уловкам. Это лишь торжество ее воли над капризами тела. Она крепко зажмурилась, пытаясь не чувствовать ничего, кроме теплоты его дыхания. Оно скользило по ее ребрам, над ее пупком, открытый рот был в дюйме от кожи, ни разу не коснувшись ее. Все тело у Жаклин звенело, как натянутая струна, но, черт его побери, он не поднял смычок и не сыграл мелодию.

Это настоящее безумие.

Она почти бессознательно раскрылась для него и все же в последний момент с величайшим усилием сжала бедра, скрестив лодыжки.

Из- под одеяла донеслось приглушенное фырканье.

- Вас что-то беспокоит? - спросила она.

- Только вы, Лин. Только вы.

И он неумолимо продолжил свой путь вниз. Она чувствовала тепло его дыхания над крепко сжатыми бедрами, у коленных чашечек. Тепло окутывало ее, поглощало.

Однако ноги были холодными, и он растирал их, в то же время согревая дыханием. Жизнь с болью вернулась к ним, а затем блаженно долго ее ноги грелись в нежной помощи его рук. Он массировал ей подушечки пальцев, одну за другой. Ласкал изящные щиколотки и наконец широко раздвинул ей ноги.

Она слишком расслабилась, чтобы забеспокоиться.

Когда он взял палец в рот и пососал, волна желания поднялась от ноги к паху.

Она судорожно вздохнула.

И он слышал это.

Его рот двинулся вверх по внутренней стороне ноги, задержавшись на сгибе под коленом. Жаклин знала, что должна запротестовать, но, хоть убей, не могла остановить дрожь экстаза, сменившую дрожь от холода.

Она чувствовала дыхание на своей промежности. А затем он жадно поглотил ее.

Будь это возможно, она бы умерла от полнейшего, раскаленного добела наслаждения. Она стонала. Она извивалась. Она запустила пальцы в его волосы и шептала ему бессвязное одобрение.

Но Гейбриел двинулся вверх по ее телу к груди, чтобы воздать должное жаждущим соскам. Лишь неутомимый член дразнил ее влажные складки.

Все мысли о самообладании улетучились. Желание вытеснило благоразумие в темный угол рассудка, и Жаклин резко двинула бедра вперед, чтобы насадить себя на твердое древко.

Его голова мгновенно появилась из-под одеяла, и он лег на нее, однако вошел только на дюйм и остановился.

- Думаю, я полностью согрел вас. Теперь уходить?

- А вы сможете? - недоверчиво спросила она.

- Нет, - бесстыдно улыбнулся он, на этот раз войдя полностью.

Жаклин застонала, обняла его за плечи, вскинула подбородок и предложила ему свои губы.

Соединение их ртов меньше напоминало поцелуй, больше - завоевание. Она применила слабейшую из защит, которую он тут же разрушил с умопомрачительной сладостью. И Жаклин начала собственную кампанию, дразня его языком и вышибая из него дух.

Наконец его бедра пришли в движение.

Она выгибалась, поднимая бедра навстречу каждому толчку, и когда уже приблизилась к вершине экстаза, он вдруг перевернулся. Теперь она лежала на нем.

- Сядь прямо, - велел Гейбриел.

Она подчинилась. Одной рукой он ласкал ей грудь, другая рука нашла изысканную точку удовольствия между ее складками, продолжая любовную игру с этим дрожащим кусочком плоти. Откинув голову, Жаклин, к своему удивлению, издавала какие-то животные звуки, которые не могла подавить.

Гейбриел вдруг схватил ее за бедра, крепко прижал к своему паху и замер. Она почувствовала, как он пульсирует в ней, словно фонтан, и ответила на его облегчение собственным завершением, бессильно упав ему на грудь. Сердце у него стучало, будто таран, пробивающий дубовые ворота замка.

Так и есть, сонно подумала Жаклин.

Он пробился ей в сердце через ее тело. И она сейчас доказала, что не в силах остановить его.

Как ни странно, госпоже Рен было на это наплевать.

О, Жаклин понимала, что позже это чрезвычайно ее озаботит, но теперь она скорее даст отрубить себе правую руку, чем разорвет приятное соединение их тел.

Ее дыхание становилось медленным и ровным. Гейбриел почувствовал, что у нее спадает напряжение, когда ее рука соскользнула с его плеча. Лин, словно расслабленная кошка, лежала на его груди.

Красивая обнаженная кошка.

Постепенно возбуждение ослабло, он выскользнул из ее влажной расселины и вздохнул. Несколько ослепительных мгновений у них было одно биение сердца, одно дыхание. Теперь уже нет. Они снова раздельные существа. Кто знает, когда еще он пробьет защиту Лин? И будет ли у него вообще такой шанс?

Мышцы на ноге свело, но Гейбриел не хотел двигаться, боясь разбудить Жаклин. Он вдохнул ее запах, приятный запах удовлетворенной женщины. Еще одна проблема, которую нужно решить. Как, черт возьми, он мог жениться на другой, если хочет только Лин?

Он коснулся губами ее спутанных волос и был рад, что ритм ее дыхания не изменился.

Да, будущее в тумане. Но ведь в бытность свою капитаном он всегда находил для пиратского корабля путь сквозь влажную серую завесу. Постоянно измерял лотом глубину, держал в готовности паруса и бесшумно плыл, надеясь прорвать вредные испарения.

Здесь тоже сквозь туман был путь, который позволит ему сохранить Жаклин.

Он только должен найти его, этот путь.

Глава 23

Солнечный свет заставил Жаклин открыть глаза. Сначала она подумала, как замечательно лежать прекрасным утром в теплой уютной постели со сбившимися простынями. Затем - как великолепно проснуться рядом с обнаженным мужчиной.

Она резко села.

- Что вы тут до сих пор делаете?

Гейбриел потянулся и широко зевнул.

- Сплю. Во всяком случае, пытаюсь. - Он закинул руки за голову и одарил ее улыбкой.

- Вы не можете здесь оставаться. - Ей очень не хотелось изгонять его из своей постели, но она сказала: - Вы должны уйти как можно быстрее.

- Право, Лин, перестаньте мной командовать, - с притворной строгостью ответил Гейбриел. - Я что-то упустил, или я больше не хозяин Драгон-Керна?

- Пока еще хозяин. Но это не дает вам разрешения спать в моей постели.

- Нет, хотя мне кажется, что прошлой ночью вы сами дали такое разрешение. - Он скользнул пальцами вверх по ее руке и обнял за шею. - Вместе с другими вольностями.

- Гейбриел, пожалуйста…

- Волшебные слова, Лин. - Он потянул ее к себе и с пылкостью поцеловал.

Тяжело дыша, Жаклин оторвалась от его губ.

- А вдруг кто-нибудь зайдет в вашу комнату и увидит, что вас там нет?

- Они подумают, что я где-нибудь еще? - предложил он.

- Нет, вас начнут искать по всему Драгон-Керну, - ответила Жаклин. - И представьте, в каком мы будем положении, если нас обнаружат голыми в моей комнате.

- Потайной ход еще открыт. А как насчет того, чтобы нас обнаружили в моей комнате?

Она ударила его по плечу.

- Зачем вы стараетесь так усложнять дела?

- Лин, оставьте их в покое. Сейчас раннее утро, держу пари, никто еще не встал, кроме миссис Бидли. Но ее больше интересует, что приготовить мне на завтрак, а не то, где я сплю. - Гейбриел уложил ее на постель с решимостью, не терпящей отказа. - Не надо портить наш прекрасный антракт посторонними заботами. Мы что, не можем насладиться минутой покоя?

Сейчас, когда она прижималась к его телу, мысль о покое как-то не приходила ей в голову. Больше не было желания бороться с ним, а прошлая ночь доказала, что и от силы воли у нее мало что осталось.

Он гладил ее по спине, чертил ленивые круги вокруг ямочек на ее ягодицах, вызывая дрожь возбуждения, но Жаклин пока удовлетворяли его объятия.

В теле чувствовалась приятная боль, словно каждый ее узелок был развязан, каждый загиб разглажен. Она была довольна, как никогда в жизни.

- Я вот думаю, - сказал Гейбриел, кладя руку на одну из ее грудей.

Тут не требовалось гадалки, чтобы предсказать направление его мыслей, но Жаклин посчитала себя обязанной спросить:

- О чем?

- О сокровище. - Он задумчиво теребил большим пальцем ее сосок. - Если оно существует, мы используем его в наших интересах.

- Разумеется. - Если он хочет заняться с ней любовью, теперь самое время. После этой ночи она уже не знала, как долго сможет вынести его тепло, прежде чем станет умолять. - Мы сможем использовать сокровище, чтобы увеличить поголовье скота и помочь вашим арендаторам лучше обустроить свои дома. И когда мы закончим, в вашем поместье не останется ни одной соломенной крыши.

- Это не со всем…

Думая о возможностях, которые предоставляло им спрятанное мифическое золото, Жаклин отодвинула на второй план свое растущее возбуждение.

- Мы сможем построить школу и новый лазарет. О, сколько всего могло бы сделать это сокровище.

- Я имел в виду нечто более личное. Мы оба знаем, что я должен жениться. И я хочу жениться на вас, Лин.

Он хотел ее! Пусть это и не признание в вечной любви, но сердце у нее подпрыгнуло от радости. Потом действительность вернула ее на землю, и она нахмурилась. Сокровище - досужая фантазия. Он сам так сказал. И кроме того, он просто не мог взять ее в жены.

- Вы обязаны жениться на богатой леди, А я только незаконнорожденная дочь куртизанки. - Она повернулась к нему спиной. - Если бы даже мы и нашли это сокровище, никакие деньги не сделают меня родовитой.

- Я не вижу, почему это должно иметь для вас значение. - Гейбриел провел рукой от ее плеча до талии, затем придвинулся к ней, по-хозяйски оставив ладонь на ее бедре.

- Поверьте, имеет, - ответила Жаклин, - В школе для леди из хороших семей директриса пыталась, насколько возможно, оградить меня от пренебрежения. Думаю, она даже пустила слух, что моя мать - вдова некоего знатного француза, которая после его смерти вернула себе английскую фамилию и затем тоже умерла. Но сплетни продолжались. И когда все девочки уезжали домой на Рождество, я оставалась в школе. - Гейбриел поцеловал ее в висок, и старая душевная боль немного утихла. - У Изабеллы для меня не было ни времени, ни места. Она редко приезжала в школу, и тогда директриса следила, чтобы она не попалась на глаза воспитанницам. Моя мать… очень заметная женщина.

- Вы говорите, что редко общались с ней, и тем не менее вы, кажется, хорошо ее знали. Может, лучше, чем я своего отца.

- Изабелла - большая любительница писать письма, - вздохнула Жаклин.

Когда в школу приходило очередное послание матери, Жаклин вызывали в кабинет директрисы. Там она читала письмо, затем передавала директрисе, и та в ее присутствии сжигала его. В отличие от других учениц Жаклин не разрешалось хранить письма, чтобы «менее чем полезная» корреспонденция ее матери не попала в руки учениц с «восприимчивым умом» и не развратила их «мирскими пороками». Возможно, немедленное уничтожение писем матери позволило Жаклин впитать и запомнить больше объяснений Изабеллы, чем она смогла бы, если бы ей позволили хранить их.

Но уничтожение посланий, наверное, было мудрым действием, особенно после того как Изабелла решила посвятить себя полному образованию дочери насчет того, что происходит между женщиной и мужчиной, с подробным изложением в нескольких письмах. У Жаклин горели уши, когда она под бдительным взглядом директрисы читала поучения женщины, которую можно было считать настоящим специалистом в этой области.

- Изабелла часто писала мне, - сказала Жаклин. - Она говорила, что ее дни посвящены корреспонденции, а ночи… другим занятиям.

Теперь Жаклин сама познакомилась с упомянутыми «другими занятиями». Она лучше понимала Изабеллу, но продолжала возмущаться, что та собственные желания ставила выше интересов своего ребенка.

Прижавшись к ней всем телом, Гейбриел прошептал:

- Наверняка есть способ заставить твоего отца жениться на твоей матери и признать тебя. Это закроет вопрос твоей законности для тех, кого она волнует.

Он говорил с неумышленной бессердечностью человека, имеющего законное происхождение.

- Во-первых, я не знаю, кто мой отец, - раздраженно сказала Жаклин, пытаясь игнорировать член, упиравшийся ей в зад. - Возможно, не знает и сама Изабелла. Во всяком случае, наверняка. Во-вторых, если даже она знает, кто это, он, без сомнения, женат. Не думаю, что мать когда-либо заводила неженатого любовника. В этом отношении Изабелла очень разборчива. Она всегда говорила, что женатые мужчины более щедры и менее сложны, что бы это ни значило.

- Тогда мы воспользуемся слухом о тайном сокровище, чтобы соблазнить какого-нибудь титулованного джентльмена жениться на ней и признать тебя. - Он поцеловал ее за ухом. - Бог знает сколько мужчин делали кое-что и похуже ради богатства.

- Даже мнимого? Кроме того, мы не можем позволить себе тратить деньги на поездку в Лондон. - Она с удивлением почувствовала, как он слегка напрягся. - Ведь нужно еще убедить Изабеллу согласиться на подобную авантюру.

- Почему? Разве большинство женщин не мечтают выйти замуж?

- Моя мать - не большинство женщин. Она считает, что брак есть клеймо женского рабства. Единственный способ, каким женщина может сохранить чувство собственного достоинства, - это принадлежать только себе.

- Да, оригинальный взгляд, - произнес Гейбриел. - Хотя, как я понимаю, она не отказывалась принимать от мужчин подарки.

- О нет. Это никогда не было предметом спора. «Бери деньги у мужчины, драгоценности, кареты, дом, если можешь с ним справиться, но только не бери его имя», - говорит она. - Жаклин вздохнула.

Гейбриел перестал дразнить ей грудь, только крепче обнял ее. Она была благодарна за молчаливое понимание.

- Если даже мать даст согласие, нам придется найти подходящего джентльмена, которого бы она приняла. И мы все равно ничего этим не добьемся, ведь сокровище просто миф. А при таком положении дел уже не имеет значения, признал меня отец или нет. - Ее голос упал до шепота. - Вы должны поскорее жениться.

- Только если мы остаемся вместе.

- Что? - Она перевернулась на спину, чтобы видеть его лицо.

- Пиратство открыло мне, что свет намного больше, чем я себе представлял. Можно уехать из Англии, поселиться где-нибудь еще, Лин. - Такая перспектива лишила ее дара речи. - Подумай, куда бы нам поехать. Некоторые из карибских островов невероятно красивы, зеленые и голубые камни, поднимающиеся из ярко-изумрудного моря, - задумчиво сказал он. - Там остались даже острова, где меня встретят радушно. А если островная жизнь тебе не по вкусу, можем отправиться в колонии.

- Не могу представить вас расчищающим участок в дикой местности, если наши собственные маленькие дикари уже победили вас здесь. - Она подавила смех, вспомнив, как девочки изображали американских туземцев.

- И не надо. Мы можем поселиться в Бостоне или Чарлстоне, - оживился Гейбриел. - Я все еще хороший моряк. Стану респектабельным и буду командовать законным кораблем.

- Из пиратов в честные купцы?

- Поверь, это более короткое расстояние, чем от пирата к титулованному джентльмену. Но чтобы ты была рядом, я даже вернусь к пиратству. - Гейбриел поцеловал ее в щеку.

Решив последовать Священному Писанию, она подставила ему и другую. Он исполнил ее желание, затем поцеловал одно и другое закрытое веко.

- По словам мистера Мериуэзера, это вообще нельзя считать жертвой. «Веселая жизнь и короткая», он ведь так описывает пиратство. Но пиратский корабль не место для ваших племянниц. Вы оставите их в каком-нибудь пансионе?

- Нет, мы возьмем их с собой, куда бы ни отправились, - с улыбкой ответил Гейбриел. - Значит, пиратство исключается, хотя у Дейзи есть к нему склонность.

Жаклин подавила смех.

- Может, вы и правы. А как насчет миссис Би? - уже серьезно поинтересовалась она.

- Разумеется, она может ехать с нами. Да и Мери будет на этом настаивать, он просто влюблен в ее пироги с вишней. Кроме того, миссис Би нам очень нужна, чтобы пасти девочек.

- А Тимоти? Отец Юстас? Ваши арендаторы и фермеры? Ведь когда вас не будет, у властей появится оправдание, чтобы назначить опекуна для поместья. И новый хозяин, которому плевать на живущих там людей, может настолько повысить их арендную плату, что им придется бросить свои участки и голодать.

- Кажется, меня однажды чуть не убили, чтобы избежать подобного бедствия. Конечно же, новый лорд не будет таким негодяем, - сказал Гейбриел, пытаясь улучшить ее настроение.

Жаклин не сочла его ответ убедительным.

- Хотите вы того или нет, вы больше не второй сын, который может выбирать для себя образ жизни. Вы - лорд Драгон-Керна. У знати есть свои привилегии, но также и свои обязательства. Ваша обязанность - заботиться о своих людях.

- Если даже я считаю по-другому?

- Если вы делаете лишь то, что вам нравится, значит, вы не лучше тирана.

- Вспомните, с кем вы разговариваете, хозяйка. - Он поцеловал ее ладонь. - У пирата нет других обязательств, кроме собственных желаний.

- Вы больше не пират, - сказала Жаклин. Ей очень хотелось, чтобы это было правдой.

- И не лорд, если не считать имени. Пока нет.

- Но будете, - уверенно произнесла она.

Когда Гейбриел наклонился, она подумала, что он хочет ее поцеловать. Вместо этого он лишь пристально смотрел на нее, словно пытался запечатлеть в памяти ее лицо.

- Ты когда-нибудь устаешь постоянно быть правой? - наконец спросил он.

- Часто, - призналась она. - Но только после встречи с тобой.

Он поцеловал ее. Не страстно, как прошлой ночью, однако связь между ними в этом нежном соприкосновении губ оказалась даже более настоящей. Жаклин моргнула, чтобы сдержать выступившие слезы.

- Поцелуй меня еще раз, - попросила она.

- Это может привести к следующему. В твоей постели голый мужчина, который обычно просыпается в хорошем настроении даже без красивой голой женщины рядом с ним, - улыбнулся Гейбриел. - Не давай обещаний, если не собираешься их выполнить.

- Я никогда так не поступаю.

Он снова поцеловал ее, и довольно продолжительное время никто из них вообще не давал никаких обещаний. Кроме обещаний удовольствия, даримого и получаемого.

Глава 24

- Если я хочу, чтобы все было сделано правильно, то должна сделать это сама. Как обычно, - бормотала Кэтрин Кармантл, пока ее карета въезжала на подъемный мост Драгон-Керна.

На Хью ни в чем нельзя положиться. Бесполезный дурак не сумел даже совратить девственницу и быть прилично убитым на дуэли. Вместо этого не справился с глупой девчонкой, проиграл бой Гейбриелу Дрейку и был унижен перед знатью десятка графств ужасной, неуправляемой толпой детей. Если Хью не мог коварством или силой изгнать лорда Дрейка из Керна, она предпочла бы вдовство.

Лучше вообще не иметь мужа, чем такого слабовольного.

Теперь ей самой нужно позаботиться о том, чтобы Гейбриел Дрейк не женился.

И очевидный выход - соблазнить его.

Кэтрин слегка взбила пальцами новый парик и с кошачьим самодовольством улыбнулась. Прижимистому Хью пришлось расстаться с частью своих бережно хранимых денег и одеть жену по последней моде, чтобы она могла соблазнить человека, которого он сам не мог убить.

Конечно, Хью не был посвящен в ее планы, ему не хватало ума оценить тонкости их положения. Хотя он всегда готов изменить жене, Кэтрин знала, что Хью будет не в восторге, если она сделает то же самое.

- По крайней мере я не совращаю ребенка, - произнесла Кэтрин с сознанием морального превосходства.

Затем она сунула руку в лиф, немного приподняла груди и посмотрела вниз, любуясь эффектом. Если смотреть под этим углом, то в кружеве лифа будет виден один розовый сосок. Днем она бы даже покрыла его румянами, чтобы привлечь к нему внимание, но это не должно выглядеть нарочито.

Соблазнение должно проходить естественно, по крайней мере на взгляд мужчин. Они могут обладать всем и думают, что власть принадлежит только им, но умная женщина вроде нее способна управлять мужчиной так же легко, как послушным мерином на верховой прогулке. Нужно просто дернуть поводья и разумно использовать шпоры.

Не слишком трудно устроить, чтобы Гейбриел посмотрел на нее сверху, в конце концов, он высокий мужчина.

А если она встретится с ним в библиотеке, то может раскрыть один из многочисленных томов и пригласить его взглянуть через ее плечо на какой-нибудь пленительный отрывок. И если держать книгу правильно, чтение не займет у него много времени.

Мужчины в таких делах счастливо предсказуемы.

Кэтрин подумала, не вытащить ли второй сосок, но потом решила, что если один еще можно принять за невинную ошибку в туалете, второй будет чуть-чуть слишком фривольным даже для соблазнения. Удовлетворенная приготовлениями, а также видом своих напряженных сосков, Кэтрин глубоко вздохнула.

Карета остановилась, дверца распахнулась, и застенчивый конюх помог ей выйти. Когда она прошептала ему слова благодарности, юноша так густо покраснел, что исчезли его веснушки.

Должно быть, увидел, самодовольно подумала она.

У высокого арочного входа ее встретила пухлая экономка и проводила в гостиную, предложив обождать там «удовольствия хозяина».

А удовольствие хозяина и было главной целью Кэтрин. Она не только удержит Гейбриела от женитьбы, она еще и насладится процессом.

Он все такой же красивый, как и в тот день, когда она променяла его на Хью Кармантла. И она до сих пор считалась местной красавицей. Два красивых человека, безусловно, найдут взаимопонимание, тем более что она уже давно потеряла интерес к Хью, а достижение цели всегда казалось ей самой восхитительной частью любовной связи.

При охоте на Гейбриела Дрейка она готовилась защитить себя одной из прелестных «французских штучек» от нежелательной беременности или какой-нибудь ужасной болезни. Хотя Гейбриел Дрейк на вид совершенно здоров, неизвестно, кто побывал в его постели.

Кэтрин решила, что любой «почитатель Венеры», пробивший ее укрепление, найдет защиту в мочевом пузыре ягненка, спрятанном у нее в ридикюле. Она даже представляла шаловливую игру, которую может вести, натягивая розовую полосатую вещицу на твердый член Гейбриела.

- О, баронесса Кармантл! Вы здесь.

Это была хозяйка замка, которая вбежала в гостиную, запыхавшаяся, с красивым румянцем. Она сделала реверанс. Кэтрин видела ее на балу. Как же ее зовут?

Не важно.

- Я здесь, чтобы увидеться с лордом Дрейком, - высокомерно произнесла Кэтрин. - Экономка собиралась доложить ему о моем визите, но, может быть, вы сумеете выяснить местонахождение его милости и сообщите ему о моем присутствии. Не могу поверить, что он держит меня в ожидании больше минуты.

- Лорд Дрейк послал меня с его приветствиями встретить вас. Он в данное время занят, но интересуется, не желаете ли вы присоединиться к его обществу в саду.

Кэтрин поджала губы:

- Что? Его племянницы затеяли новую игру?

Молодая женщина имела любезность выглядеть огорченной. В конце концов, нечасто видишь, как чьего-то мужа почти зажарили живьем. От полного унижения Кэтрин тогда избавило лишь то, что большинство гостей на балу предпочли считать Хью добровольным участником шарады. Его даже назвали «чертовски славным малым». Кэтрин хотелось провалиться сквозь землю.

- Фактически да, - ответила хозяйка. - Некоторые семьи поют. Другие читают плохие стихи. Дети семьи Дрейков проявляют склонность к драматическому искусству. Сейчас девочки устроили представление, для гостей лорда Дрейка.

- Как забавно! - Кэтрин томно обмахивалась веером. - И кого же маленькие баловницы угрожают принести в жертву на этот раз?

Женщина… как ее там? Кажется… Рен? Да! Мисс Рен имела наглость сердито взглянуть на нее.

- Леди Кармантл, никто не считает вас ответственной за недостойное поведение вашего мужа, - резко сказала она. - Но может, вам следует быть признательной, что лорд Дрейк предпочел чуждый условностям способ проучить вашего мужа унижением, а не оставить вас вдовой.

Кэтрин потеряла дар речи. Ни одна служанка… а кем еще была эта женщина, если не служанкой, которая много на себя берет? Ни одна служанка не смеет разговаривать с ней в подобном тоне.

- Должна ли я передать лорду Дрейку ваши сожаления, или вы потрудитесь следовать за мной? - спросила мисс Рен.

- Я знаю дорогу в сад, - ответила Кэтрин, возмущенная ее нахальством. - Полагаю, вам неизвестно, что когда-то мы с лордом Дрейком были друзьями. Очень близкими друзьями. Уверена, он бы не стал мириться с вашим оскорбительным тоном.

- Простите, если мой тон вас обидел, миледи. - Хозяйка замка вскинула голову. - Близкие друзья, говорите? По моим сведениям, когда-то вы были невестой лорда Дрейка, но, возможно, меня ввели в заблуждение.

- Сплетни прислуги не всегда достоверны. - Кэтрин величественно прошла мимо нее.

- Значит, вы не изменяли лорду Дрейку с бароном Кармантлом. Если мы будем медлить, игра закончится, так что я покину вас. Но могу ли я вам посоветовать, леди Кармантл, чтобы вы зашли в альков и поправили лиф своего платья, прежде чем идти в сад? Кажется, сегодня утром горничная допустила некоторую небрежность в вашем туалете.

Несносная маленькая стерва имела наглость уставиться на ее грудь. Сосок еще подмигивал за тонкой вуалью кружев, дерзкий, как всегда, но бледная кожа вокруг него теперь покраснела, ибо Кэтрин смутилась. Одно дело готовить соблазнение, и абсолютно другое - быть пойманной на этом.

Она скрылась за гардиной и поправила свой туалет. Как только Хью станет владельцем этой груды камней, она потребует немедленного увольнения слишком остроглазой хозяйки. Без хорошей рекомендации.

Когда она проскользнула в сад, представление детей было в полном разгаре. Перед импровизированной сценой рядом с центральным фонтаном сидели гости хозяина. Быстро окинув их взглядом, Кэтрин узнала Миллисент Харлоу и других претенденток на руку Гейбриела, которых сопровождали компаньонки. Наклонившись вперед, они пытались выглядеть заинтересованными.

На сцене четыре девочки изображали корабли: к бедрам прикреплены лодки из папье-маше, на плечах веревки, чтобы удерживать их на месте, на голове нелепые шляпы, сделанные для имитации мачт и парусов.

- 12 июля 1588 года флот из ста тридцати военных кораблей отплыл от берегов Испании, чтобы напасть на нашу любимую Англию, - говорила отвратительная Гиацинт, старшая из племянниц Гейбриела, которую Хью безуспешно пытался совратить.

К удивлению Кэтрин, на сцене появились священник и неизвестный ей человек, который, судя по его внешности, не мылся несколько месяцев. Как и дети, они тоже были «одеты» кораблями, только на их дурацких головных уборах развевались испанские флаги.

- Фрегаты и галеоны испанской армады были очень большие и неповоротливые, зато английские шхуны, хоть и меньшие по размеру, были маневреннее, - сообщила Гиацинт.

В доказательство маленькие «шхуны» помчались стрелой между большими «фрегатами и галеонами», к восхищению раболепных зрительниц. Неряшливый человек крутился вслед за детьми, только у него закружилась голова, он, как пьяница, закачался и упал на пол. Один испанский галеон пошел ко дну благодаря храбрости англичан.

Кэтрин пыталась засмеяться вместе с другими, но рот у нее свело. Когда Хью будет отвечать за судьбу этих испорченных детей, она проследит, чтобы их воспитывали в другом месте и по возможности подальше отсюда. Их можно отправить в женский монастырь, и тогда род Дрейков угаснет. Так будет лучше всего.

- Англичане преследовали армаду по Каналу и отправили навстречу им брандер, - читала сценарий Гиацинт.

Одна из девочек, освободившись от своего костюма, достала из карманов огниво и кремень и собиралась сделать горящий корабль.

- Дейзи, - строго произнес Гейбриел.- Что я тебе говорил насчет использования настоящего огня?

Дейзи закатила глаза, но сунула кремень с огнивом в карман.

А эту - в женский монастырь на континенте, решила Кэтрин.

Тем временем Дейзи подбежала к краю сцены, вернулась с куском огненно-красной ткани, которую набросила на младшую сестру, самый маленький корабль, и подтолкнула малышку в сторону армады. Испанские фрегаты пытались избежать столкновения, но священник запутался в «пламени» и тоже пошел ко дну.

- Испанцы не осмелились бросить вызов Англии, плывя назад по Каналу, и двинулись на север, вокруг Шотландии, чтобы вернуться в Испанию, - объяснила Гиацинт.

Единственный оставшийся испанский фрегат, Гейбриел, начал уплывать от англичан.

Кэтрин перевела взгляд и увидела прислонившуюся к стене мисс Рен, которая с выражением дремлющей кошки смотрела на лорда Драгон-Керна. Похоже, она могла в любой момент громко замурлыкать.

Вот и объяснение, подумала Кэтрин. Эта дурочка представляет себе, что влюблена в Гейбриела.

- Но, как вы знаете, погода в Шотландии не балует никого, даже самих шотландцев, - продолжала Гиацинт. - Разразился ужасный шторм, и многие испанские корабли утонули.

После этого страшного заявления четыре племянницы бросились на Гейбриела, размахивая руками, чтобы изобразить ветреную погоду. Лорд Драгон-Керна прилагал героические усилия, стараясь удержаться на ногах, однако был позорно опрокинут на пол, оказавшись под кучей смеющихся детей. В отличие от реальной истории ни один из этих испанских кораблей не спасся от английской храбрости и ловкости. Или от ветреной погоды.

Зрители вежливо аплодировали, пока Гейбриел стоял, держа на плечах младшую племянницу, которая требовала поиграть с ней в пони. Когда актрисы кланялись среди общего веселья, Кэтрин заметила, как Гейбриел бросил сияющий взгляд на мисс Рен. Это был взгляд пленника.

Кэтрин тяжело вздохнула. Соблазнение больше не входило в ее план. Гейбриела Дрейка уже соблазнили. Она стиснула зубы, гадая, как лучше использовать новое обстоятельство. Конечно, цель оставалась прежней: исключить женитьбу Гейбриела.

К несчастью, она получит от своего предприятия меньше удовольствия, чем рассчитывала. Не важно. Скоро приедет виконт Линли, чтобы поохотиться с Хью, а ее тело всегда реагировало на его появление. Она найдет другое применение мочевому пузырю ягненка в своем ридикюле.

Взгляд Гейбриела снова передал невысказанное послание хозяйке замка, и Кэтрин усмехнулась. Иногда мужчины так понятны. Или же она сама намного проницательнее большинства женщин.

Да, так и есть. Гейбриел Дрейк был ягненком, которого она поведет на заклание. И он только что подсказал ей способ, как проще всего это сделать.

Глава 25

Вбежав в кухню, Жаклин сразу отпрянула и закрыла надушенным платком нос.

- Миссис Бидли, что это за вонь?

- О чем вы говорите, хозяйка? - спросила миссис Бидли, не отрываясь от теста, которое месила.

- Об этом. - Жаклин махнула в сторону отвратительного горшка на печи. - Что вы там готовите?

- Ничего особенного, просто кур, с травами и парой луковиц. - Экономка присыпала мукой скалку и руки, после чего начала раскатывать шар теста в безупречный круг. - На обед у нас куриный бульон с хлебом, а мясо я думаю подать на ужин.

- Зачем вы используете старое испорченное мясо?

- Старое? Испорченное? - возмутилась миссис Бидли. - Постыдитесь, госпожа! Когда это я подавала в Драгон-Керне плохое мясо? Куры абсолютно свежие, я свернула им шеи собственноручно. И, к вашему сведению, это заняло чертовски много времени. Куры были прекрасные. С ними все в порядке. - Экономка обиженно вздохнула.

Жаклин опустила платок, сделала вдох и тут же прикрыла нос. Если бы она дважды за это утро не опорожнила свой желудок, сейчас ее завтрак оказался бы на каменном полу безупречной кухни.

- Что вас беспокоит, хозяйка? - Круглое лицо миссис Бидли выражало сочувствие.

- Не знаю, - ответила Жаклин в сильно надушенный платок. Но даже любимый ею запах розовой воды имел какой-то металлический оттенок. - Почему-то все пахнет не так.

Обойдя стол, миссис Бидли приложила чистую сторону руки к ее щеке.

- На лихорадку не похоже, - заявила она, возвращаясь к работе. - Небольшой озноб. Как только закончу с пирогами, сделаю вам чесночную припарку. Очень помогает.

Хотя Жаклин сомневалась, что резкий запах чеснока успокоит ее расстроенный желудок, но все-таки села на один из кухонных стульев.

- Вы опять готовите пироги? - спросила она, пытаясь отвлечься от запаха варившейся птицы.

- Да, на этот раз с крыжовником. Мистер Мериуэзер сам его набрал, так он говорит. А большую часть работы наверняка сделали дети, я так думаю. Своими небылицами этот старый прохвост может из любой домашней работы сделать приключение. - Миссис Бидли с притворным неодобрением покачала головой.

Неужели миссис Бидли действительно питает нежные чувства к первому помощнику Гейбриела? Если бы не странная улыбка экономки, такая мысль не пришла бы Жаклин в голову.

- Значит, вы опять делаете пироги для Мери, - заметила она. - По-моему, на этой неделе уже в третий раз. Могут сказать, что вы его портите. Или это роман в цвету?

Миссис Бидли нахмурилась:

- Разумеется, нет. Просто у нас деловое соглашение.

- Деловое соглашение?

- Да. Этот морской волк и я, мы пришли к соглашению. Я готовлю ему пирог, а он принимает ванну. Только и всего. - Миссис Бидли стряхнула с рук муку и озабоченно взглянула на Жаклин: - Госпожа, вы побледнели, словно куриная грудка. Давайте я приготовлю вам чай.

- Благодарю, - сказала Жаклин, когда миссис Билли поставила перед ней чашку. - Нет, без сливок и сахара.

- Но вы же всегда пьете чай с молоком и двумя ложками сахара.

- Только не сегодня. Все с каким-то привкусом.

- Это из-за вашей болезни. У леди Хелен было то же самое, когда она носила Лили. Будь вы замужней леди, я бы сказала, что вы беременны и никакая это не лихорадка. Правда, у леди Хелен был слабый мочевой пузырь и соски такие нежные, что она едва выносила одежду. Первые шесть месяцев она вообще не могла удержать в себе завтрак.

Жаклин мысленно перечислила симптомы. Кроме того, у нее была задержка месячных.

Или она носит ребенка Гейбриела, или умирает.

Она не знала, что хуже.

Днем Гейбриел выполнял свои обязанности как лорд Драгон-Керна: отправлял правосудие, советовался с арендаторами, ухаживал за леди, которые надеялись стать его баронессой. Он даже играл с племянницами или проверял их уроки. Днем Жаклин находила причины избегать его, и он ее не искал.

Зато по ночам либо Гейбриел был в ее постели, либо Жаклин - в его. Они неустанно находили все новые способы привести друг друга к полнейшему завершению. Когда после этого у обоих не оставалось сил, они разговаривали. Он угощал ее пиратскими историями, она рассказывала ему о том, что произошло в Драгон-Керне за время его отсутствия. Иногда они снова обретали силы, чтобы заняться любовью второй раз, уже с неторопливой основательностью. А порой они с естественной раскованностью любовников погружались в удовлетворенную дремоту.

Оба по молчаливому соглашению не обсуждали его неминуемую свадьбу или то, как это скажется на их ночных свидниях. Они пока наслаждались постоянством.

Запах жарившихся кур вызвал у Жаклин позыв на рвоту.

Когда миссис Билли повернулась к ней спиной, она вылетела из кухни и бросилась вверх по лестнице в свою комнату. Там она подсунула ковер под дверь, чтобы избавиться от зловония.

Но ей теперь некуда бежать от затруднительной правды, растущей у нее в животе.

- Госпожа Рен. - В умоляющем голосе Тимоти, стоявшего за дверью, чувствовался явный испуг. - Вы здесь, госпожа?

- Да, Тимоти, я здесь, - устало ответила Жаклин. Она лежала поперек кровати в одной рубашке, дожидаясь, когда пройдет тошнота. - Что случилось?

- Приехала леди Кармантл. Она в гостиной, и она говорит, это не терпит отлагательств.

- Скажи ей, что лорд Дрейк занят.

Гейбриел поехал осматривать место, где можно поставить новую мельницу для своих арендаторов. Мельница стояла первой в списке усовершенствований, на которые он собирался использовать приданое будущей жены. Она сама помогла ему составить план, хотя сердце у нее болело от мысли, что другая женщина превратит своими деньгами его мечту в реальность.

- Леди не хочет видеть лорда Дрейка, - объяснил Тимоти. - Она спрашивает вас, хозяйка.

- Какая досада, - пробормотала Жаклин.

Она с первого же взгляда на леди Кармантл решила, что эта женщина не предвещает ничего хорошего. Жаклин не могла объяснить своего отношения к леди, хотя не могла отбросить и свое ощущение.

Леди Кармантл была образцом хорошего поведения. Она даже призналась Жаклин, что считает отвратительной попытку мужа погубить Гиацинт. Конечно, был тот случай, когда она показала сосок. Но до Жаклин доходили слухи, что некоторые великосветские дамы теперь появляются в обществе с двумя напомаженными и припудренными сосками, гордо выставляя их напоказ. Ведь лодыжку можно показать лишь на миг, а относительно прикрытые соски не считались особо рискованными для вечернего празднества.

Конечно, леди Кармантл могла просто совершить ошибку, но Жаклин сомневалась, что это была ошибка.

В последнее время Кэтрин Кармантл наносила визиты с раздражающим постоянством. Светские визиты. И если Гейбриела не было, баронесса, похоже, получала удовольствие, досаждая пустыми шутками Жаклин, которая их терпела, чтобы не портить отношения с соседями.

- Передай, что я сейчас приду, - велела она Тимоти. - Да, и посмотри, готов ли у миссис Бидли пирог с крыжовником.

Если заткнуть ей рот пирогом, леди Кармантл не сможет много болтать, и она тем временем придумает, как избавиться от баронессы. Потом она решит главный вопрос - как сообщить Гейбриелу, что она ждет от него ребенка.

«Теперь мы по крайней мере знаем, что он способен произвести наследника», - подумала Жаклин, вспомнив, как дразнила его в тот первый раз.

Тогда она хотела заставить его сделать то, что необходимо для поместья.

А сейчас она всем сердцем хотела, чтобы он был свободен делать то, что необходимо ей.

- Мисс Рен, - сказала баронесса, когда Жаклин вошла в гостиную. - Как мило видеть вас… О! Может, я приехала в неудачный день. Вы так бледны. Надеюсь, вы здоровы?

Жаклин уклонилась от разговора на эту тему, направив его в безопасное русло. За чашкой превосходного чая леди Кармантл несколько раз клала себе на тарелку пирог с крыжовником, пока Жаклин рассказывала ей о планах Гейбриела в связи с новой мельницей.

- Знаете, Жаклин… могу я вас так называть? - спросила баронесса и, не дожидаясь согласия, быстро продолжила: - Одной из причин моих частых визитов является то, что я глубоко озабочена счастьем лорда Дрейка. Должна вам сказать, я очень беспокоюсь.

- В самом деле? - Поставив чашку, Жаклин устремила взгляд на леди Кармантл. - Судя по вашей истории с ним, трудно этому поверить.

- Туше, мисс. Вижу, он доверяет вам. - Баронесса имела любезность слегка покраснеть. - Я признаю это. Я была молодой, здоровой и невероятно глупой. Я не могу изменить прошлое, если бы даже захотела, но и вы не в том положении, чтобы бросать камни.

- Что?

- Вы слышали меня. Любой, у кого есть глаза, может заметить, что у вас с Гейбриелом… affaire de coeur, любовная игра, как говорят французы, ну а вы называйте как хотите.

Жаклин была рада, что уже покончила с чаем. Иначе она бы сейчас поперхнулась.

- Он красивый мужчина, Гейбриел Дрейк, - вздохнула баронесса. - Не могу осуждать вас зато, что вы поддались искушению.

Жаклин встала, чувствуя слабость в ногах. Увидев их за этим занятием в арсенале, отец Юстас мог догадаться, что отношения между ними продолжаются, но он бы никому даже слова не сказал. Если знала баронесса, кто еще мог это заметить?

- Сядьте, моя дорогая. Мы не закончили. Никого не шокирует, что свободный мужчина вроде Гейбриела имеет любовницу. Но общество не потерпит, чтобы он держал любовницу в доме, предназначенном для его жены. Что вы намерены делать, когда он женится?

Баронесса сделала изящный глоток и, поставив чашку, провела языком по верхней губе, будто кошка, слизывающая молоко с усов. Жаклин молча опустилась на стул.

- Где вы собираетесь устроить свое любовное гнездышко? Ладно. Я вижу, что должна взять дело в свои руки.

- Что вы хотите этим сказать? - возмутилась Жаклин.

- То, что сказала, моя дорогая. Если вы намерены остаться здесь после женитьбы Гейбриела, то я почту своим долгом известить его будущую невесту об истинном характере ваших отношений с бароном Дрейком. И не рассчитывайте, что ваше присутствие будут терпеть после свадебных клятв. - Леди Кармантл вскинула голову. - Мой муж держит любовницу в Бате. Я не возражаю, но мне совершенно ни к чему видеть ее каждый день в нашем доме. Не сомневаюсь, что будущая баронесса Драгон-Керна того же мнения. - Она сделала еще глоток. - Великолепный чай.

- Почему вы считаете нужным вмешиваться…

- …в ваши дела? - закончила баронесса. - Потому что, как я уже сказала, меня заботит счастье Гейбриела. Ни один мужчина не может удовлетворить двух женщин, если они живут под одной крышей, даже настоящий жеребец, как ваш Гейбриел. И еще одно. Любовницы редко учитывают что-либо, кроме собственных желаний, но хоть раз подумайте о нем. Хотя он пират, сердце у Гейбриела Дрейка не каменное. Он человек глубоких чувств. Когда-то он из-за меня ушел в море. - Гордясь собой, Кэтрин поправила парик. - Думаете, он сможет найти удовлетворение с матерью своего наследника, если вы будете рядом?

Баронесса права, черт бы побрал ее проницательность.

Когда Жаклин позволяла себе думать о неминуемой женитьбе Гейбриела, она принимала во внимание лишь свои чувства, как ей вынести, что он берет в жены другую женщину. И ни разу не подумала, насколько тяжело это могло быть для самого Гейбриела. А теперь, когда живот у нее будет постоянно расти, ее положение вообще невыносимо.

- Я должна уехать, - безжизненно произнесла она.

Леди Кармантл согласно кивнула:

- Я знала, что вы благоразумная женщина и действительно заботитесь о нем. Куда вы поедете?

Жаклин сидела, окаменев. С этим ничего уже не поделаешь. Да и выбора нет.

- Моя мать живет в Лондоне.

- Лондон! Очень хорошо для вас, - сказала леди Кармантл, будто Жаклин собиралась на отдых. - Я слышала о вашей матери, знаменитой Изабелле Рен. С ее обширными связями в полусвете она, без сомнения, поможет вам занять соответствующее положение.

Баронесса ухмыльнулась.

- Я не стану куртизанкой, - твердо ответила Жаклин, с неприязнью глядя на свою непрошеную гостью.

- Тщетное намерение, моя дорогая, слишком запоздалое. Вне зависимости от вашего желания вы уже член того сообщества. - Баронесса подняла чашку в насмешливом тосте. - Правда, весьма плохо оплачиваемый.

Глава 26

Сегодня Жаклин не могла ждать, когда к ней придет Гейбриел. Ей не хотелось, чтобы он увидел приготовленный в дорогу сундук и начал задавать вопросы. Она уже сказала Тимоти, что уезжает за час до рассвета. Он должен запрячь ее кобылу в двуколку и перенести туда багаж, пока никто еще не проснулся. А если кто-нибудь все же спросит, Тимоти должен сказать, что хозяйка едет в Бат посмотреть недавно прибывший груз шелка. Девочкам требуются новые платья на свадьбу дяди.

Жаклин в десятый раз кляла себя за то, что проговорилась леди Кармантл о своих планах. Но баронесса вряд ли скажет Гейбриелу, куда она едет, особенно после того как явно одобрила ее действия.

В сущности, леди Кармантл оказала ей любезность, ее оскорбительные выпады заставили Жаклин оценить свое положение в свете холодной логики, а не в тумане страсти. И после недель нерешительности Жаклин теперь знала, что обязана сделать.

Она, как обычно, поцеловала на ночь девочек, пожаловавшись, что в глаз попала ресница, когда Дейзи заметила в ее глазах непролитые слезы. Она горячо любила их, но должна была покинуть для их же блага. Конечно, ей не хватило силы воли уехать, не повидав еще раз Гейбриела.

Как только Керн затих, она взяла свечу и шагнула в потайной коридор. Неужели она и правда думала, что может каким-то образом продолжать их тайные свидания, когда появится новая леди Дрейк? Очевидно, за нее думало ее тело. И сейчас думает.

«О Боже! Что я буду делать без него?» Жаклин чуть не зарыдала. Потом, на минуту остановившись, зажмурилась и приказала себе выбросить мысли о завтрашнем дне. Если у нее только эта ночь, она будет принадлежать ей. Полностью.

Свернув за угол, она столкнулась с Гейбриелом, который схватил ее в объятия и жадно поцеловал. Она выронила свечу.

Он со смехом нагнулся и погасил фитилек. Наступила полная темнота, но Жаклин решила, что в его объятиях ее не пугает даже гибель.

- Я думаю о лучшем способе разжечь огонь. Лин, день тянулся бесконечно, - прошептал он ей на ухо. - Я постоянно чувствовал твой вкус, но этого недостаточно. Давай возместим.

«Не позволяй мне думать, позволь мне в этот последний раз только чувствовать», - мысленно умоляла она, пока Гейбриел вел ее в свою комнату. Едва он закрыл потайную дверь, Жаклин бросилась к нему, стала целовать его шею, грудь, сжала зубами его упругие соски, насладившись хриплым стоном. Ее руки быстро отстегнули клапан штанов и скользнули внутрь, заявив права на его жаждущий член.

- Ты лишаешь меня благоразумия, - выдавил он, когда она встала на колени, чтобы стянуть с него панталоны. - Если ты это продолжишь, я… Лин, я не смогу быть с тобой вежливым, как мне бы хотелось.

Жаклин выпрямилась и посмотрела ему в глаза:

- Не будь вежливым.

Еще в первую встречу Гейбриел предупредил, что в каждом мужчине есть зверь, но тогда она не поверила. Сейчас в этом не осталось сомнений.

Не было прекраснее экземпляра, чем этот зверь, который, нагнув и оседлав ее, беспощадно вошел в нее. Яростными толчками, оставляющими синяки на внутренней стороне ее бедер, и любовными укусами до крови он словно заявлял права на полное обладание ее телом и душой.

Где- то среди этого безумства Жаклин показалось, что она слышит голос, похожий на ее собственный, который повторял:

- Сильнее. Ради Бога, сильнее.

Намного позже она лежала возле него, чувствуя дрожь его тела, но Гейбриел приподнялся на локтях, чтобы взглянуть на нее.

- Лин, прости, что я так…

Она прижала кончики пальцев к его губам.

- Именно так я и хотела.

Каждый сустав болел, и она подозревала, что проболеет целую неделю, однако ей требовалось, чтобы он взял ее грубо, изнасиловал. Она бы не вынесла нежности.

Но сейчас она прижала его голову к своей груди. Он потерся носом о соски, затем положил шершавую щеку в ложбинку между ними.

- Гейбриел?

- Мм-м? - сонно пробормотал он.

- Ты решил, кто из них?

- О чем ты?

- На ком из них ты женишься?

Он тяжело вздохнул и лег рядом.

- Я думаю, леди Харлоу.

- Ты шутишь. - Конечно, у леди большое приданое, однако назвать ее некрасивой было бы высшим комплиментом.

- Нет, я серьезно. - Опершись на локоть, он посмотрел на нее. - В конце концов, она дочь виконта.

- Не думала, что это имеет для тебя значение.

- Не имеет. - Гейбриел обводил пальцем околососковый кружок и, когда сосок затвердел, поцеловал его. - Я счел леди Харлоу лучшим выбором для тебя.

- Для меня? - Жаклин прижала ладонь к груди, чтобы уменьшить боль, которую он вызвал.

- Чтобы ты не думала, что я лег в ее постель с какой-либо иной целью, кроме наследника. Я решил, что выбор леди Харлоу может упростить наши с тобой отношения.

Теперь уже она приподнялась, чтобы посмотреть на него.

- Что ты имеешь в виду?

- Женщина, на которой я женюсь, может иметь мое имя, мой дом и земли, - ответил Гейбриел, погладив ее щеку. - Но я принадлежу тебе.

Несвоевременное признание в любви. Жаклин не могла вынести его взгляд и положила голову ему на плечо.

- Я думаю, - с притворным спокойствием произнесла она, - что ты должен выбрать Элишебу Тэтчер.

Ее пусть и не титулованный отец давал ей больше приданого. Красивая, живая, юная мисс Тэтчер была самой подходящей из кандидаток, способной принести Гейбриелу наследника Драгон-Керна, и с ней он бы не возражал заниматься его производством. А со временем кто знает? Это могло даже перерасти в любовный союз. Гейбриел не ответил. Жаклин затаила дыхание.

- Ты слышал меня? - наконец спросила она.

- Да, я тебя слышал. Не могли бы мы поговорить об этом завтра? Я не против, когда ты не даешь мне заснуть, доводя до полнейшего безрассудства. Но заговорить меня до смерти - уволь.

Он прижал ее к себе, и она ему позволила. Ей было необходимо чувствовать его рядом, ощущать, как расслабляются его напряженные мышцы. Когда дыхание у него стало ровным и глубоким, Жаклин поднялась.

Она исчезла в тайном проходе, зажимая ладонью рот, чтобы подавить рыдания.

Глава 27

- Да, миледи, я совершенно уверена, - в третий раз ответила ее горничная, глядя на Кэтрин Кармантл.

Горничную звали Джейн, но баронесса не часто пользовалась именем, предпочитая обращаться к служанке «девушка» или «эй, ты». Обычно Кэтрин раздражало ее послушное невежество, хотя среди немногих достоинств горничной были очень полезные. Собирая пикантные новости в соседних поместьях, Джейн из-за недостатка ума не могла догадаться, какие именно сведения нужны хозяйке.

- Миссис Бидли не делала из этого тайну. - В стараниях доставить удовольствие хозяйке Джейн говорила то, что, как ей казалось, хотела услышать баронесса. Но у Кэтрин была тяжелая рука, поэтому она сделала это лишь однажды. - Миссис Би говорит, что мисс Рен отправилась в Бат купить шелк для маленьких мисс. - Джейн вздохнула. - Шелк такая красивая ткань, правда?

- Это к делу не относится. Что еще сказала миссис Бидли о мисс Рен?

- Она ждет ее назад со дня на день. - Горничная оживилась, вспомнив их разговор. - Лорд Дрейк беспокоится, как запертый жеребец, говорит миссис Би, он может поехать в Бат, чтобы узнать, не случилось ли чего с ней, если она вскоре не вернется. О, и миссис Бидли очень благодарит вас за розмарин. У нее он почти кончился…

- Не отвлекайся, девушка. Когда, она говорит, лорд Дрейк может уехать?

- Я не помню, чтобы она точно назвала день. Она просто сказала, что скоро.

- И лорд Дрейк не выбрал никого из молодых леди, за которыми ухаживал? - допытывалась Кэтрин. - Не сделал никому предложения?

- Нет, и разве это все не удивительно? - Глаза у Джейн округлились, как у оперившейся совы. - Похоже, без руководства мисс Рен он даже не обращает на них внимания. Тут любой удивится, не так ли? Миссис Бидли говорит, что мисс Рен нет смысла беспокоиться насчет платьев для свадьбы, о которой еще нет и речи. Конечно, я не такой человек, чтобы спрашивать, что у его милости на уме, но…

- Разумеется! В твоем ничтожном мозгу нет места для собственных мыслей. Даже не старайся понять, девушка, - произнесла Кэтрин, глядя свысока на горничную. - Пока все.

Она махнула рукой и вернулась к толстой бухгалтерской книге. Хью снова приуменьшил их доход на значительную сумму. Но сейчас ей следует заняться другим.

- Эй, ты, - позвала она Джейн, прежде чем та выскочила из комнаты. - Найди лорда Кармантла и скажи, что я хочу немедленно видеть его.

В другое время печальное состояние финансовых дел привело бы Кэтрин в ярость, но теперь она была уверена, что скоро их положение изменится к лучшему. И все же Хью не мешает знать, что она беспокоится. Кэтрин даже голову не подняла, услышав его шаги.

- Что за… только не начинай опять. Ведь я же тебе сказал, чтобы ты не беспокоилась насчет этих дел?

- По-моему, кто-то должен о них беспокоиться, - чопорно произнесла она. - Тем не менее, я не хочу обсуждать с тобой наш гроссбух. Ты послал ту записку Сесилу Одбоди, как я тебе говорила?

- Да, хотя не понимаю, зачем он должен следить за домом стареющей шлюхи?

- Изабелла Рен не шлюха. Она куртизанка. Но человек с полным отсутствием проницательности, как ты, не может понять разницу. Любая женщина может раздвинуть ноги, однако лишь очень немногие способны ослепить мужчину за пределами будуара. Впрочем, нас интересует не она, а Гейбриел Дрейк. Я случайно узнала, что скоро барон появится у дверей прекрасной Рен.

- В Лондоне? Дрейк не сумасшедший. Ты знаешь, что сказал Одбоди. Если Гейбриел окажется в пределах города, он даже оглянуться не успеет, как ему наденут пеньковый галстук. Лондон для него - смертный приговор.

- И тем не менее он там будет, запомни мои слова. А пока ты должен ехать к Одбоди, чтобы оказаться рядом с ним, когда произойдет арест. Ты не справился с его последним заданием. Нельзя допустить, чтобы этот ничтожный червь считал, что все сделано им самим. Если ты будешь там, когда Гейбриела повесят, мистер Одбоди не сможет отрицать твою заслугу. Я уже приказала оседлать твоего коня и положить все необходимое. Ты едешь через час.

Хью недовольно скривился:

- Я не могу сейчас уехать. Завтра приезжает Линли. Охота в этом сезоне отличная, у нашей южной границы видели замечательного оленя-самца.

- Приезжает виконт Линли? - промурлыкала Кэтрин, вспомнив о неиспользованном мочевом пузыре ягненка. - Не беспокойся. Полагаю, я смогу развлечь его сиятельство до твоего возвращения.

После недельного путешествия Жаклин наконец увидела перед собой шпили Лондона. Она была довольна, что ее хитрость удалась. Если даже Гейбриел заподозрит, что ее поездка в Бат слишком затянулась, и отправится ее искать, то поедет не в том направлении.

А со временем он поймет, что все к лучшему.

Но сердце восставало против доводов рассудка. Жаклин вспомнила, что ей однажды сказала мать. Тогда это представлялось бессмысленным: «Сердце - то, чем нужно долго пренебрегать, чтобы оно перестало иметь значение».

Ее мать явный прагматик. Жаклин расправила плечи. Дочь Изабеллы тоже могла быть практичной.

Изабелла Рен жила в Чарлз-Корте, недалеко от Стрэнда. Это не Мейфэр, фешенебельный район, где жили члены парламента и знать, но все же уровнем выше торгового квартала Чипсайд. Много лет прошло с тех пор, как Жаклин последний раз заходила к матери, еще до работы в Драгон-Керне. Пока она ехала в двуколке по кривым улицам, ей пришлось неоднократно спрашивать дорогу.

К несчастью, она получала разные ответы, видимо, было несколько дорог, ведущих к матери… и ни одной прямой.

Услышав звон курантов Вестминстера, она смогла ориентироваться самостоятельно. Уже начало темнеть, факельщики спешили осветить дорогу богатым прохожим, а съемщики домов вешали на свои двери обязательные фонари.

Жаклин свернула на булыжную мостовую улицы с трехэтажными домами из красного кирпича, с белой отделкой и весело дымящими трубами, как будто на крыше сидели английские джентльмены, курящие вечернюю трубку.

Наконец Жаклин остановилась перед домом с зеленой дверью и замысловатым витражом в форме веера. Из-за необыкновенного украшения Изабелла называла свой дом «Павлиньим домом» - хитрый намек на вереницу щеголей и денди, с удивительным постоянством входивших в зеленую дверь.

- Мадемуазель Жаклин, это вы? - приветствовала ее у двери Нанетта, французская служанка ее матери. - Сколько лет минуло, cherie, мадам будет очень рада. Оставьте двуколку, Джером позаботится о вашем багаже. Сюда, пожалуйста.

Сжимая дорожную сумку, Жаклин последовала за служанкой в гостиную матери. Изабелла сидела за письменным столом с пером в руке, глядя на лежащее перед ней письмо. Жаклин никогда раньше не видела, чтобы она носила пенсне.

Мать все еще была красавицей, но при свете канделябра ее лицо казалось бледным, хотя она не пользовалась рисовой пудрой. И не носила парик… Ее собственные волосы, собранные в узел с тугими локонами, украшали серебряные подвески. Длинная шея, когда-то предмет зависти женской половины Лондона, осталась почти такой же совершенной, лишь с мельчайшим намеком на увядание кожи. Судя по домашнему платью, Изабелла выходить не собиралась, значит, сегодня вечером не предвиделось ни бала, ни оперы.

Словно почувствовав на себе взгляд, Изабелла подняла голову. Ее улыбка стерла все представления о возрасте.

- Жаклин, дорогая! Какой восхитительный сюрприз! - Изабелла бросилась к ней с протянутыми руками. По французскому обычаю поцеловала воздух у каждой щеки, затем отступила на шаг и оглядела дочь: - Немного устала с дороги. Но Господи, как ты повзрослела.

- Благодарю, мама.

- О нет. Вдруг нас кто-нибудь услышит и поймет, насколько я стара, раз у меня взрослая дочь? - спросила Изабелла с огоньком в фиолетовых глазах. - Зови меня по имени.

- Как тебе угодно, Изабелла, - ответила Жаклин.

Ей не хотелось говорить. Не хотелось думать. Она хотела горячую ванну, горячую еду и чистую постель, именно в таком порядке. Но лучше сразу выложить новости.

- А теперь подумай, что скажут люди через несколько месяцев, когда поймут, что ты достаточно стара, чтобы стать бабушкой.

Изабелла окинула проницательным взглядом ее фигуру:

- Вряд ли ты прячешь своего мужа в этой сумке, дорогая?

Жаклин покачала головой. Слезы она уже выплакала, а мать не обрушится на нее с обвинениями. Изабелла любила говорить, что люди намного легче прощают грехи, напоминающие их собственные. Но это не мешало Жаклин мысленно проклинать себя за то, что она, бездумно отдавшись страсти, теперь оказалась в затруднительном положении.

Вздохнув, Изабелла обняла ее:

- В таком случае, дорогая, зови меня лучше матерью.

Глава 28

Прогулка вдоль берега обычно помогала Гейбриелу привести мысли в порядок. Набегающие волны, крики чаек, паруса, исчезающие за горизонтом, успокаивали его, помогали увидеть все в новом свете. Он предпочитал свежий порыв морского ветра, но к каменистому берегу внизу нужно долго спускаться по крутому склону, а он и так уже потерял много времени.

Седлая мерина, Гейбриел решил, что запах теплого конского тела и старой кожи помогут ему преодолеть беспокойство не хуже морского ветра. Однако настроение не улучшилось, он продолжал думать о последнем разговоре с Лин.

Он выбрал Миллисент Харлоу по ряду соображений, не имеющих отношения к его чувствам. Но Лин хотела, чтобы он женился на Элишебе Тэтчер, и он возразил ей более резко, чем намеревался. Ему претила мысль жениться на ком-либо еще, кроме Лин, а красивая девушка могла причинить ей дополнительную боль.

Утром, когда он проснулся, она давно уехала. Разумеется, она передала с Тимоти сообщение насчет покупок в Бате, но ему следовало бы понять, что Лин не собирается возвращаться, и не ждать ни дня.

В конце концов, он принял решение. Плевать ему на досужие сплетни, он не женится ни на ком, кроме Лин, и точка.

- Куда-то собираешься, кэп?

Гейбриел вздрогнул от неожиданности, поскольку рассчитывал ускользнуть незамеченным.

- В Бат, - сказал он, стиснув зубы. Он не обязан ни перед кем отчитываться, даже перед старым товарищем по плаванию.

- Думаешь, это самый верный курс?

- Может, и нет, я не знаю, куда править, Мери.

- Не требуется ли в дороге компания?

- Я предпочитаю, чтобы ты остался здесь и приглядывал вместо меня за делами, пока я не вернусь.

«Если я вернусь», - мысленно поправил себя Гейбриел. Конец всем этим играм, непрерывному параду невест в гостиной. Лин должна выслушать его доводы, а если не захочет… Ну что же, в глубине души он все еще пират, она будет прекрасно выглядеть, лежа кверху задом на его седле.

- Нет, Мери, оставайся здесь. Кроме того, девочки будут скучать по тебе.

- Да, если на то пошло, я тоже буду скучать по маленьким варварам, - признался Мери.- Ты знаешь, кэп, я никогда тебе не советовал, где бросить якорь…

- Тогда помолчи, - отрезал Гейбриел.

- Я простой моряк. Я знаю, что я знаю, и это не особо много. Ты берешь руководство, и я следую за тобой в ад с песней. Мятеж не по мне, - сказал Мериуэзер. - Но я должен тебя спросить, обдумал ли ты это еще чем-нибудь, кроме своего члена?

Гейбриел повернулся и схватил его за сальные лацканы:

- Не будь ты моим другом, ты был бы сейчас покойником.

- Не будь я твоим другом, я бы не трудился это говорить, - нахмурился Мери. - Когда ты был капитаном «Реванша», ты не бросал свою команду. Ты всегда был первым в рукопашной схватке и последним в отступлении. А теперь бежишь от своих обязанностей. Не думаю, что мисс Жак одобрила бы перемены в твоем характере.

- Не вмешивай ее в это, - проворчал Гейбриел.

- Не могу, раз она причина беспокойства. Я никогда особо не заботился о сухопутных жителях, но здешние люди тронули мое сердце. И я удивляюсь, что ты готов оставить людей этой удобной бухты, которые зависят от тебя.

- Кто сказал, что оставляю?

- Ты седлаешь коня, - заметил Мери.

- Я вернусь, - ответил Гейбриел, не уверенный, правда ли это. - Как только найду ее.

Но их многолетняя дружба не позволила Мери отступить.

- Сдается мне, девушка сделала правильный выбор. Ты собираешься жениться, парень. Нравится тебе или нет, ты, похоже, хочешь того, что не подходит твоей жене. Не знаю, что вы собираетесь делать, но если не хотите вечных скандалов, то нельзя жить сразу с двумя женщинами под одной крышей.

- С каких пор ты стал таким специалистом по женщинам?

- Тут не надо большой учености. Сразу видно: если будешь держать курс в этом направлении, сядешь на мель. Миссис Би говорит…

- Миссис Би? С кем еще ты говорил об этом? Значит, все обитатели Керна посвящены в мои личные дела?

- Те, у кого на месте глаза, сами видят, как ты смотришь на нее, когда девушка проходит мимо тебя, - сказал Мериуэзер. - Их меньше, чем ты думаешь. Большинство заняты своими делами, им не до тебя.

Мимо открытых дверей конюшни прогрохотала карета. Гейбриел узнал на дверце герб Кармантлов - двух львов, стоящих на задних лапах, как в гербе Тюдоров, которые, по мнению Хью, были его предками.

Сделав крутой поворот, карета подкатила к дубовым воротам Драгон-Керна. Слуга в потертой ливрее спрыгнул на землю и с почтением открыл дверцу. Из экипажа легко вышла Кэтрин Кармантл, приоткрыв элегантные башмачки и позволив больше чем на миг увидеть ее изящные лодыжки.

- Ты прав, Мери. Большинство людей волнуют их собственные заботы, - сказал Гейбриел. - А есть те, кто приносит с собой новые заботы, куда бы они ни приехали.

Воспитанность боролась с желаниями Гейбриела. Больше всего ему хотелось вскочить на коня и ускакать, но чувство долга победило, и он направился к карете. По крайней мере, он мог сократить нежелательный визит.

- Доброе утро, лорд Дрейк, - улыбнулась Кэтрин, протягивая ему руку.

Он проигнорировал ее. Воспитанность далеко заводит. Однажды эта рука вырвала у него сердце. Он слегка кивнул, приветствуя ее.

Выщипанные брови поднялись, Кэтрин обиженно убрала руку.

- Я приехала, чтобы…

- Сожалею, что не могу вас принять. Неотложные дела заставляют меня срочно уехать.

Кэтрин прищурилась и поджала губы. Она походила на кошку, пытавшуюся решить, то ли съесть добычу на месте, то ли припрятать ее на будущее.

- Может, ваше неотложное дело зовет вас в Бат?

- Если и так, вряд ли это касается вас, мадам.

- Вы совершенно правы, - небрежно сказала Кэтрин. - Почему меня должно заботить, если вы напрасно потеряете время?

- Это мое потерянное время, - ответил Гейбриел, выдавив улыбку. - А теперь, с вашего позволения…

- Разумеется. Хотя в Бате вы не найдете того, что ищете. - Она беззаботно махнула рукой. - Я уверена, миссис Бидли расскажет мне о благополучии детей, чтобы удовлетворить мисс Рен.

Баронесса прошла сквозь высокую дверь, Гейбриел последовал за ней. У лестницы он схватил ее за плечи и развернул лицом к себе.

- Что вы хотите сказать? У вас есть сведения о Жаклин?

- Я получила от мисс Рен письмо, где она просит узнать, как живут ваши племянницы, - ответила Кэтрин. - Именно это я и намерена сделать.

- Дайте мне письмо.

- Не могу. По ее просьбе я сожгла его. Очевидно, она дорожит своим уединением.

Гейбриел вспомнил, что Лин следила, как директриса сжигает письма ее матери. Она действительно могла попросить об этом. И все же леди Кармантл - довольно странный выбор для наперсницы.

- Почему она писала вам?

- У нас с мисс Рен больше общего, чем может показаться. - Кэтрин невесело улыбнулась. - Вы, например. О чем, по-вашему, мы разговаривали, пока вы танцевали со своими раболепными дебютантками?

Гейбриел нахмурился. Он, конечно, заметил, что Лин вела серьезную беседу с леди Кармантл, но чтобы они могли образовать союз? Это исключено. Ему следовало тогда спросить Лин, а он был слишком занят, пытаясь найти способ поскорее уложить Лин в постель, и не хотел тратить время на мелочи.

- Она здорова?

- Вы хотите сказать, что она вам не писала? О, этого я и боялась. - Раскрыв веер, леди Кармантл энергично махала им перед своим глубоким декольте. - Наверное, мисс Рен не хочет, чтоб вы узнали ее местонахождение.

- Если Жаклин не в Бате, то где она?

Кэтрин закрыла веер и перебирала тонкими пальцами его кружева.

- Почему я должна обмануть ее доверие?

Гейбриел фыркнул:

- Мадам, когда дело касается доверия, боюсь, вы неспособны его оправдать.

- Вы будете вечно попрекать меня прошлыми грехами? - Кэтрин опустила взгляд. Прямо кающаяся грешница. - Вы можете сбежать, поиграть в пирата, когда это вас устраивает, а потом вернуться хозяином поместья. Вы можете измениться, а другим такая роскошь не позволительна?

- Кэтрин.

Назвав ее по имени, он совершил ошибку. Возможно, это было мальчишеской глупостью, но тогда он любил ее, и последние угольки, тлеющие в золе прошлого желания, на миг вспыхнули. Леди Кармантл до сих пор еще красавица, но это холодная красота. И она - не его Лин.

- Если вы когда-то хоть немного любили меня, скажите, где она.

- Это непросто…

- Тогда позвольте мне упростить для вас дело, мадам. - Гейбриел прижал баронессу к каменной стене, его пальцы сомкнулись на ее горле. - Если Жаклин пожалуется, что вы обманули ее доверие, вы можете сказать, что вас принудили раскрыть ее местонахождение. И не беспокойтесь насчет убедительности, потому что это будет правдой.

- Вы же не причините… - Кэтрин широко открыла рот, когда он перекрыл ей доступ воздуха.

- Я убил немало людей, - охотно признался Гейбриел. - Конечно, по возможности я этого избегал. Но мы, пираты, идем по пути наименьшего сопротивления. Если можно уйти с добычей, не совершив смертного греха, мы так и поступаем. И все же порой убийство и нанесение увечий неизбежны, если кто-то не подчиняется нашим требованиям. Некоторым просто нравится убивать, как всегда говорит Мериуэзер.

Кэтрин попыталась освободиться, но когда он еще крепче сжал ей горло, она перестала брыкаться и царапаться, чтобы глотнуть воздуха сквозь оставленную щель.

- До сих пор я не убивал женщин. Хотя, полагаю, это не слишком отличается от убийства мужчин, - философски заметил он. - Возможно, это легче, поскольку женщина не пытается в ответ убить меня.

Ее лицо стало белым как пергамент, и Гейбриел ослабил хватку, чтобы дать ей вздохнуть. Она дышала, словно форель, выброшенная на берег.

- Вы действительно приехали узнать о моих племянницах? - Она едва заметно кивнула. - Вы же стараетесь причинить вред мне или Жаклин, не так ли, мадам?

Ее губы двинулись в беззвучном «нет». Он еще немного ослабил хватку.

- Хорошо. А теперь, где она?

- Лондон, - прохрипела Кэтрин. - Письмо было из Лондона.

Проклятие. Из всех мест, где она могла скрыться, Лин почему-то выбрала именно это. Он был уверен, что не говорил ей, чем грозило ему появление в столице. Или это все-таки сорвалось у него с языка, и Лин рассчитывала, что он не последует за ней?

Когда Гейбриел освободил леди Кармантл, она бессильно опустилась на колени.

- Я довольно хорошо знаю Лондон. Там любой может затеряться без следа. Где Жаклин остановилась?

- Думаю, у своей матери. Куда еще она могла пойти? Изабелла Рен не из тех, кто избегает внимания, ее не слишком трудно разыскать, - слабым голосом ответила Кэтрин, массируя горло.

Жалость и угрызения совести образовали холодный комок вины у него в желудке. Гейбриел всегда презирал мужчин, которые грубо и жестоко обращались с женщинами, и сам теперь стал таким. Мери прав, он вообще не соображает.

- Прошу прощения, Кэтрин, - тихо сказал он и протянул руку, помогая ей встать. - Я не должен был так с вами обращаться.

- Вы прощены, Гейбриел, - сказала она, разглаживая двумя руками платье. - Я знаю, вы - человек сильных чувств, а такие люди склонны к поспешным действиям. Ведь в конце концов это любовь ко мне заставила вас бежать в море.

- Вы думаете, я бежал в море из-за вас? - Он приподнял ее подбородок, чтобы она смотрела на него. - Я был мальчишкой, я был обманут другом и невестой, которым безоговорочно доверял. Меня больше терзал гнев, чем оскорбление. Я бежал, чтобы удержаться от убийства Хью. Но теперь, оглядываясь назад, я думаю, что это было ошибкой.

- Гейбриел, если вы намерены бежать с ней, я могу только сомневаться в вашем здравомыслии. Вы не имеете права опять покинуть свой дом, не имеете права все бросить. Вы же не хотите сказать мне, что эта женщина, это ничтожество, так много для вас значит.

- Я уже не мальчик, боящийся собственного гнева. Я мужчина, который не боится, если это необходимо, дать ему волю. И я не бегу. - Повернувшись, Гейбриел зашагал к выходу. Теперь, когда вместо Бата он едет в Лондон, ему надо уладить несколько дел с Мериуэзером. Но что бы ни сказал его друг, он поедет. - Я бегу к единственному дому, какой хочу иметь. А если кто-то попытается встать между мной и Жаклин, да пощадит его Бог. - Гейбриел остановился и взглянул на баронессу: - Потому что я не пощажу его.

Глава 29

Дейзи очень расстроилась, когда дядя Гейбриел уехал, не попрощавшись, но потом обнаружила нечто такое, что вытеснило у нее из головы все мысли о дяде.

Однажды ночью, еще до отъезда мисс Жак, ей показалось, что она слышит постоянное крадущееся движение за стеной. Когда Дейзи поделилась секретом с Гиацинт, сестра грубо ее обозвала и сказала, что это просто могла быть мышь. Но Дейзи была уверена, что не ошиблась. Кто-то намного более крупный, чем мышь, медленно двигался за стеной.

А раз там кто-то был, значит, и Дейзи могла туда попасть. Она провела доскональное исследование, ползая вдоль плинтусов, надеясь почувствовать дуновение воздуха, ободрала себе локти, храбро встретила гнев миссис Би по поводу испачканной на коленях юбки, зато добилась чего хотела.

Обнаружив на прошлой неделе потайную дверь в неиспользуемой комнате служанки наверху, Дейзи заставила Гиацинт взять назад свои грубые слова и привлекла сестру к поискам. Но из-за длинной паутины, коснувшейся лица Гиацинт, когда она этого не ожидала, маленькая дурочка помчалась обратно в их безопасную комнату.

- Нет, Дейзи, я больше не пойду, - сказала Ги. - Недостойно заниматься исследованиями в темноте.

То есть Гиацинт просто-напросто испугалась.

Но любознательная Дейзи не боялась. Каждую ночь, убедившись, что сестра крепко спит, она зажигала свечу и проскальзывала в темный лабиринт. По звукам за стеной она пыталась определить, где находится. Мистер Мериуэзер спорил с отцом Юстасом в гостиной, а миссис Бидли отдавала приказы служанкам на кухне. По голосу Тимоти она определила его комнату и сделала поразительное открытие, что он делит свою комнатушку со служанкой Мэри. Судя по тяжелому дыханию и стонам, то, чем они там занимались, видимо, требовало больших усилий.

Постепенно Дейзи составила в голове карту местности: потайной коридор вел вверх и вниз. На третью ночь она уже смогла найти дорогу к маленькому балкону над зубчатой стеной башни и без труда вернуться обратно.

Но ей страшно хотелось узнать, что находится внизу.

Она добралась до забытых темниц, сумела пройти мимо пустых камер и необычных орудий. Уже решив, что здесь конец лабиринта, Дейзи обнаружила за этими помещениями другой коридор, с факелами, которыми, судя по саже на стенах, пользовались в далеком прошлом.

Место было не похоже на другие тайные ходы, тут не ощущалось, что за стенами живут люди. Проход был вырублен в скале под самим Керном, и вел он вниз, в темноту.

По спине у Дейзи пробежал холодок страха.

Она вдруг подумала о том, как Драгон-Керн заслужил свое название. Может, перед ней вход в логовище какого-нибудь зверя? Слабый грохот, доносившийся из темноты, заставил ее бежать оттуда.

Но этот черный коридор продолжал звать ее. Дейзи очень хотелось ответить на вызов, только она не могла идти одна. Ей нужен человек, который не испугается того, что они могут найти на дне сырой и холодной ямы. Даже не испугается дракона. Ей нужен… пират!

Ну да! Ведь пираты самые бесстрашные люди на земле, разве нет? Какое счастье, что один из них был прямо здесь.

После долгих уговоров и лести ей удалось вытащить мистера Мериуэзера из постели в тайный коридор.

- А мне снился замечательный сон об этом маленьком острове, где девушки подплывают к кораблю, одетые… тьфу, пропасть! - Мери поскреб бороду. - Мисс Дейзи, вы уверены, что это не может обождать до утра?

- Нет, мы должны выяснить, действительно ли под Керном живет настоящий дракон. Я уверена, что не смогу заснуть, если мы не узнаем.

- Я-то засну, - ворчал Мери, шагая за ней по темному лабиринту.

- О нет! - воскликнула Дейзи, когда они достигли уровня подземных темниц. - Вы забыли свою шпагу. Как вы будете сражаться с драконом без нее?

- Мой ножик сгодится для любого дракона, - сказал Мери, подавляя зевоту. Но в скальном проходе он зажег первый факел и слегка оживился. - Совсем другое место.

- Я думаю, внизу живет дракон. Тихо! Слушайте. - Дейзи на всякий случай взяла пирата за руку.

Опять раздался слабый грохот, теперь с ответным шипением.

- Что это? - спросила она.

- Похоже на зов моего повелителя, - улыбнулся Мери, затем понюхал воздух. - Чуешь? Это море, детка. Идем.

Мистер Мериуэзер нес зажженный факел, а Дейзи бежала за ним, чтобы не отстать. Когда они спустились до последней ступеньки винтовой каменной лестницы, шипение стало еще громче.

- Вы уверены, что это не дракон?

- Это приливная волна, мисс.

Проход сузился, заставив их идти друг за другом, потом резко повернул направо. Мериуэзер нагнулся, чтобы пройти в другой коридор. Теперь морем пахло сильнее. Дейзи коснулась пальцем стены, она была холодной и скользкой.

Когда Мери выпрямился, свет факела метнулся вверх, осветив большой свод. С одной стороны каменной пещеры сквозь низкий проем в нее вливалось кипящее море, образуя на полу маленькую заводь. У противоположной стороны, насколько могла видеть Дейзи, высились сложенные деревянные ящики и сундуки. Один ящик перевернулся на бок, рассыпав содержимое. При вспышке факела сверкнуло золото. На мокром каменном полу, словно упавшие звезды, блестели монеты.

- Дракона вашего мы не нашли, мисс Дейзи, - благоговейно прошептал Мери. - Зато нашли его припрятанные запасы.

- Что это за место? - Голос Дейзи вернулся к ней многократным эхом.

- Пещера контрабандистов. - Мери зажег второй факел, воткнутый в стену, и помещение осветилось. - Когда начинается отлив, команда заносит с моря груз в пещеру. А когда прилив возвращается… - Мери хлопнул в ладоши. - Раз, и дверь закрыта.

- Я не знала, что вблизи Драгон-Керна есть морская пещера.

- Да, похоже, немногие знали об этом. Должно быть, вход закрыт скалами и его не видно, если не знать, где он.

- Думаете, этой пещерой кто-нибудь еще пользуется как своим тайным складом?

Встав на колени, Мери провел рукой по крышке одного из сундуков и показал ей палец с толстым слоем грязи:

- Никого тут не было много лет.

Когда Мериуэзер открыл сундук, она увидела еще больше золота. Он поднес к глазам монету, проверяя надпись.

- Испанская, - сказал он. - И старинная, вышедшая из употребления. Никогда таких не видал, а уж сколько дублонов нам попадалось. Бог знает, сколько их еще ходит по Карибам.

В другом сундуке лежали золотые слитки, завернутые в истлевший бархат. Дейзи подобрала длинный лом и открыла деревянный ящик. Там было не сокровище, а старинное оружие: ржавые аркебузы и мешок с круглыми пулями, несколько арбалетов и стрел, а также бронзовый шлем в форме дыни, позеленевший от времени.

- Этот принадлежал одному из тех испанцев, если не ошибаюсь, - сказал Мериуэзер.

- Конкистадору, - объяснила Дейзи. Она видела картинки с изображением испанских конкистадоров в библиотеке дяди Гейбриела. - И что они здесь делают?

- Дожидаются, пока их найдут. Ты ведь понимаешь, что это значит, верно? - Она покачала головой. - Это значит, что твой дядя Гейбриел был не первый и не единственный пират в вашей семье. - Глаза Мери блестели от удовольствия. - Отец Юстас говорил мне, что пра… пра… не знаю, сколько раз прадед Гейбриела был капером королевы Елизаветы.

- Ты имеешь в виду сэра Френсиса Дрейка?

- Вряд ли тот парень имел «сэра» перед своим именем. Мы говорим о Финеасе Дрейке, одной черной овце в незапятнанном стаде Дрейков. Про него мне рассказывал святой отец. Или, что вернее, про одинокого волка. Юстас говорил, его брат всегда отрицал выдумки о спрятанном тут сокровище. - Мери обвел взглядом пещеру. - Должно быть, не видел этого.

- Кто-то должен о нем знать, - возразила Дейзи. - Как можно про такое забыть?

- Ты бы удивилась, как много спрятанных кладов есть в нашем забавном старом мире, о которых не знает никто из живущих. - Мери подбросил золотую монету, чтобы полюбоваться ее блеском в свете факела. - Пиратская команда сделает, к примеру, тайник в условленном месте, потом их корабль потопят, команда идет на дно. И море забирает тайну вместе с ними.

- Но это сокровище прямо у нас под ногами, - сказала Дейзи, вспомнив, как мисс Жак собирала буквально последнее, чтобы пережить трудное время, а богатство царя Мидаса лежало здесь нетронутым. - Как оно могло быть потеряно?

- Места вроде Драгон-Керна хранят свои тайны. Возьми эти ходы, которыми ты привела меня сюда. Разве кто-нибудь еще знает про них?

- Только Гиацинт, но она слишком труслива.

Мери спрятал в карман одну из блестящих монет.

- Значит, некому подтвердить отцу Юстасу, что он прав. - Улыбка исчезла с его лица. - Такие сокровища опасны для всех, кому о них известно. Золото творит странные дела с мозгами человека: заставляет его всякое думать, всякое делать. Я понимаю, отчего кто-то позволил тайне умереть вместе с ним.

- Мы теперь знаем, - с дрожью ответила Дейзи. Убедившись, что никакого дракона нет, она дрожала от холода.

- Правильно, детка, - сказал Мери. - Но пока мы не узнаем, что хочет делать с сокровищем твой дядя, нам лучше помалкивать.

Дейзи согласилась и протянула ему мизинец. Когда он с недоумением посмотрел на ее палец, она тяжело вздохнула:

- Эти взрослые! Думают, они знают все на свете.

Чтобы сохранить тайну местонахождения сокровища, она заставила озадаченного Мериуэзера пройти ритуал «клятвы».

- Ну вот, - удовлетворенно сказала она. - Теперь все в порядке.

Глава 30

- Полная нелепость! - возмутилась Изабелла, сердито глядя на скандальный газетный листок около ее тарелки с яйцами и тостом.

- Что? - спросила Жаклин с дальнего конца длинного обеденного стола.

Родовитые люди обычно ели утром в маленькой комнате для завтрака, а не в большой столовой, но Изабелла не придерживалась условностей. Поскольку она редко вставала раньше полудня, ее завтрак вполне мог быть почти обедом.

- Этот театральный критик намеренно глуп. - Изабелла отшвырнула газету и очистила дольку апельсина, тщательно удаляя белые прожилки. - Все, у кого есть глаза, знают, что настоящая пьеса вчера разыгрывалась в ложе герцога Кентского. Туда в антракте зашла его жена, застав герцога с любовницей.

- Как ужасно для жены, - сказала Жаклин, ложкой гоняя по тарелке сливу. Прекрасный буфет стонал под тяжестью лучшей еды, выставленной Нанеттой, чтобы пробудить ее аппетит. - А тебя это забавляет? Неужели ты не сочувствуешь боли жены?

- Уверяю тебя, никакой боли она не испытывает. Жена привела с собой в театр молодого красивого «кузена» из Йорка, - лукаво подмигнула мать.

Жаклин озадаченно нахмурилась, а мать продолжала:

- Как мне известно, у герцогини в тех краях нет родственников. Молодой человек был ее возлюбленным. О, тебе следовало там быть, дорогая. Но тогда нам пришлось бы делить мой театральный бинокль, а я ни за что не рассталась бы с ним. Герцог так очаровательно покраснел, - засмеялась Изабелла. - Ему известно, кто он в глазах света.

- Неверный муж с раздражительным характером?

- Хуже. Лицемер. Общество может закрыть глаза на мужскую неосторожность, даже тайно одобрить ее, но общество не выносит обмана. Боюсь, сценическое искусство его светлости затмило игру актеров на сцене. Интересно, на такую ли реакцию надеялась герцогиня? Она должна была знать, что муж там. О, браво! - Изабелла беззвучно хлопнула в ладоши. - Думаешь, она могла специально устроить скандал?

- Зачем ей это делать?

- Чтобы привлечь внимание нахального герцога, - ответила Изабелла, подняв чашку в насмешливом тосте. - За герцогиню Кентскую! Хорошо сыграно, мадам.

- Ты говоришь так, словно брак - это нечто вроде шахматной партии.

- Удачное сравнение. По-моему, сердечные дела всегда сродни игре. Ей-богу, любовница должна мыслить стратегически, когда имеет дело с любовником. Но мало кто из жен выказывает подобную инициативу. Думаю, любовнице герцога скоро понадобится новый покровитель, - сообщила Изабелла. - Кто знает? Он мог действительно любить свою жену и не сознавать этого до последнего момента.

Жаклин покачала головой. Доживи она до ста лет, и тогда ей не понять образ мыслей Изабеллы.

- Любовь довольно болезненна даже и без старания умышленно причинить другому человеку боль.

Мать сочувственно улыбнулась:

- Я иногда забываю, насколько ты еще молода, дорогая.

- Не думаю, что когда-нибудь снова почувствую себя молодой, - пробормотала Жаклин.

- На самом деле я жалею любовницу. - Изабелла вздохнула. - Надеюсь, она проявила благоразумие и внесла свое содержание в контракт.

- Содержание?

- Конечно. Женщины полусвета должны сами заботиться о собственном будущем, никто за них этого не сделает, - объяснила Изабелла, обведя рукой великолепно обставленную столовую. - Как видишь, я поступила именно так. Когда ты молода и красива, легко увлечься романом или страстью. Но с годами я стала больше увлекаться драгоценностями и банкнотами, чем любовными сонетами обожателей, восхваляющих мои чары. Кроме того, они были плохо написаны и на тот период в моей карьере… - она пожала плечами, - явно ложные.

Несмотря на ее возраст, Изабелла все еще была очень востребованной. Она сопровождала джентльменов на вечеринки и другие развлечения, служа не только украшением партнера, но и благодаря блеску своего ума привлекая к нему интересных и нужных людей. Изабелла считала близкими друзьями многих знаменитых художников и философов, как в Лондоне, так и на континенте. Приглашение на обед к Изабелле Рен было поводом для веселья среди городского полусвета.

- Я действительно хочу, чтобы вечером ты пошла со мной. Опера новая и, говорят, очаровательная. Поет итальянский кастрат, - уговаривала Изабелла. - Конечно, противный обычай, но звук великолепный. Ты когда-нибудь слышала?

Жаклин покачала головой и мысленно вздрогнула, представив увечье, каким достигаются вокальные чудеса среди музыкантов.

- Представь чистоту и мелодичность детского сопрано при силе мужской груди и возможностях дыхания. Правда, сюжет не блещет, но музыка искупает все недостатки. Скажи, что пойдешь. Для нас оставлена прекрасная ложа.

- Прости, мама. Я не в том настроении, чтобы появляться в обществе.

- Почему? Живот у тебя более плоский, чем у меня. Никто и не подумает, что ты беременна. Отчего хоть раз не доставить себе удовольствие?

Жаклин криво улыбнулась:

- Боюсь, из-за желания доставить себе удовольствие я и попала в затруднительное положение.

- Никогда так не говори. Если любишь человека, не сожалей о радости, которую вы подарили друг другу. - Подойдя к другому краю стола, Изабелла с чашкой в руке села рядом с дочерью и доверительно наклонилась к ней: - Ты любила Гейбриела Дрейка?

«Больше, чем способна выразить», - подумала Жаклин. Но сказать это вслух значило открыть свое сердце, которое в безопасности, лишь когда остается закрытым, как закрыто ото всех воображаемое сокровище Драгон-Керна. Она ответила вопросом на вопрос:

- А ты любила всех своих мужчин?

- Всех своих мужчин, - передразнила Изабелла. - Услышав тебя, все подумают, что я была проституткой, отдающейся в переулке за два пенса. Должна тебе сказать, моя дорогая, что, несмотря на избранный круг обожателей, число мужчин, которых я за все годы действительно брала в свою постель, можно пересчитать по пальцам одной руки.

Жаклин с удивлением смотрела на мать.

- Но ответ на твой вопрос будет утвердительным. Я любила их всех, на свой лад, конечно. - Изабелла в молчании допила чай, единственным звуком было тихое звяканье фарфоровой чашки, поставленной на блюдце с золотым ободком. - Дорогая, тебе известно, что ты можешь жить здесь, сколько пожелаешь. Но мой образ жизни вряд ли подходит для того, чтобы растить и воспитывать ребенка.

- Поэтому ты оставила меня в школе для молодых леди из хороших семей? Я всегда понимала, что у тебя просто нет времени заниматься мной.

- О, ты правда так думала? - Изабелла с грустью в глазах положила руку ей на плечо. - Если бы ты знала, как часто мне хотелось, чтобы ты была здесь. Конечно, я радовалась жизни, но тут есть определенные… препятствия. Я хотела видеть тебя леди, чтобы в свое время ты сделала блестящую партию. Вот почему я настаивала на твоем образовании.

- Ты не из тех женщин, кто верит в сказки, - ответила Жаклин. - Ты должна знать, что без надлежащих фамильных связей никакой хорошей партии для меня не будет. Все, на что я могу надеяться, это должность гувернантки. Да и с той я, похоже, не справилась.

После отъезда из Драгон-Керна прошло уже две недели, а Жаклин до сих пор не знала, что собирается делать. Апатия лишила ее воли к действию. Понимая, что.должна принять решение, она страдала, но ничего не делала, кроме того, она думала о настоящем, а надо было подумать и о будущем. Ведь теперь от ее выбора зависела и судьба ребенка.

- Я собиралась поговорить о твоем будущем, и сейчас для этого прекрасная возможность, - словно в ответ на ее мысли, сказала Изабелла. - Ты вполне красива, чтобы стать первоклассной куртизанкой. Твой французский безупречен, и ты, когда захочешь, можешь быть очаровательной. Полагаю, ты хорошо знакома с различными способами доставить удовольствие мужчине.

- Твои письма на этот счет были очень подробными, - ответила Жаклин.

- Мать обязана делиться своими знаниями. Но лучший учитель - это опыт.

- И самый трудный.

- Да, по общему признанию. Когда появится ребенок, выбор у тебя будет небогатый. С моими связями я могу ввести тебя в полусветское общество как свою протеже. - Видимо, на лице Жаклин отразился ужас. - Тебе не по вкусу? Конечно, веселое общество, наслаждение как цель жизни и высшее благо - это не для всех. Но я хочу, чтобы у тебя было из чего выбрать, - спокойно ответила Изабелла. - Твое аристократическое воспитание не должно пропасть даром. Если ты готова выйти замуж быстро, пока общество может позволить себе поверить, что твой ребенок появился на свет преждевременно, у тебя есть возможность сделать хорошую партию. Не желаешь стать графиней?

- От куртизанки к графине? Слишком большой прыжок.

- Не такой большой, как тебе может показаться.

Жаклин засмеялась:

- Мама, ты уверена, что пила только чай? Я ношу ребенка от другого человека. Было бы удивительно, если бы даже землекоп женился на мне в таком положении.

- И все-таки мой друг лорд Джеффри Хавершем, наследник графа Уэксфорда, готов сделать именно это, - сказала Изабелла.

- Как ты могла обсуждать мое положение с совершенно посторонним человеком? - возмутилась Жаклин.

- Джеффри не посторонний. Я считаю его одним из моих ближайших друзей и безоговорочно ему доверяю. Мы с ним дружим больше года. Очаровательный, умный и богатый, поэтому для него не имеет значения ни твоя родословная, ни твое приданое.

- Мама, я…

- Вообще-то я не спрашивала. Он сам предложил жениться на тебе. Джеффри заверил меня, что радушно примет и будет любить твоего ребенка как собственного. Вы оба будете свободны от выполнения супружеских обязанностей, и ни у кого не возникнет повода сомневаться в делах или словах Джеффри.

- Мама, ты говоришь какую-то бессмыслицу. Почему лорд Хавершем должен все это делать?

- То, что я сейчас тебе скажу, абсолютная тайна. - Изабелла на миг задумалась. - Потому что Джеффри… это невозможно объяснить, не сказав прямо. В общем, ему нравятся мужчины.

Жаклин моргнула. Видимо, ее образование было не столь полным, как она считала.

- Ты даже не подумаешь, глядя на него. Привлекательный, высокий, заядлый спортсмен, поет как птица и танцует как ангел. Галантный кавалер. Джеффри трудно хранить это в тайне, но пока удается. Говорит, что отец умер бы от удара, если бы узнал, так что Джеффри крайне осмотрителен. Никогда в жизни не ходил в публичный дом и клянется, что не пойдет. У него только один любовник, его итальянский камердинер, он с ним уже много лет. Полагаю, они держат свои отношения в абсолютной тайне, но как будущему графу Джеффри требуются жена и наследник…

- А мне требуется муж, чтобы дать имя ребенку, - закончила за нее Жаклин, бессознательно кладя руку на живот.

- В сущности, это выгодно для вас обоих. Джеффри человек просвещенный и сознает, что у тебя есть потребности, которые он не сможет удовлетворить. Он сказал, что его даже не заботит, если ты возьмешь себе любовника, втайне, конечно, и родишь еще детей, которых он признает своими, потому что наследников слишком много не бывает.

Жаклин закрыла лицо руками.

- Он щедрый и благодарный, очень полезные для мужа качества, - убеждала Изабелла. - Подумай о ребенке.

Привилегированная жизнь. Богатство. Хорошее образование. Титул графа, если ребенок окажется мальчиком. Нежная защита и достойный брак, если это девочка. Как потомок графа, ребенок Жаклин и Гейбриела будет принят при дворе, а Жаклин наконец станет леди, чего хотела всю жизнь.

Леди.

Гнусная ложь. Ничто в той жизни, которой искушала ее мать, не будет настоящим.

- Я не могу, - сказала она.

- Не торопись с решением. Пойдем вечером в оперу, и ты посмотришь на него. Честно говоря, Джеффри может очаровать любую.

- Мама, я должна идти. - Жаклин встала из-за стола.

- Куда?

- По объявлению. Портному на Клоуз-стрит требуется помощник.

- И что делать?

- Шитье. Починка, штопка, переделка, все в этом роде. Я не портниха, но если…

- С тобой будут обращаться как со служанкой, а платить еще меньше. Все это шитье испортит тебе глаза. И какую жизнь ты уготовишь своему ребенку?

- Я не знаю, - сказала Жаклин с расстроенным видом. - Но это по крайней мере будет правдой.

- А как насчет того, что отец твоего ребенка бросил тебя на произвол судьбы? - резко спросила Изабелла. - Мужчина должен отвечать за свои поступки. Во всяком случае, должен обеспечить тебя средствами к существованию, пока ребенок не вырастет. Это тоже правда.

Остановившись у двери, Жаклин посмотрела через плечо на мать:

- Он не знает. И не узнает никогда.

Глава 31

Гейбриел не представлял, чего ждет от матери Жаклин. Его знание о женщинах, которые продают свою благосклонность, ограничивалось шлюхами Мериуэзера в Порт-Рояле. И он совершенно не ожидал увидеть такую изысканную, полную достоинства леди, как Изабелла Рен.

- Лорд Дрейк, что за нечаянное удовольствие. - Она подняла руку в грациозном приветствии. - Моя дочь много рассказывала мне о вас.

Гейбриел переварил слегка беспокоящий факт. Он увидел черты Лин в красивом лице ее матери, когда склонился над рукой хозяйки. По словам Жаклин, ее мать свободно говорила на пяти языках, и Гейбриел не сомневался, что Изабелла Рен до сих пор способна поставить на колени любого мужчину любой страны.

- И мне она тоже много рассказывала о вас, - осторожно произнес он.

Изабелла кокетливо вскинула голову, ее потрясающие фиалковые глаза мерцали.

- И все это, увы, правда! Садитесь, прошу вас.

После своего путешествия из Корнуолла он был покрыт грязью и пылью. Его стремление поскорее найти Жаклин не терпело отлагательств из-за мелочей вроде кровати или горячей ванны в придорожной гостинице. Он спал, когда уже больше не мог держаться в седле, и, стреножив лошадь, урывал несколько часов сна под каким-нибудь услужливым дубом. Почти на каждой остановке он менял лошадь и скакал на ней, пока она чуть не падала от усталости. Но даже так ему потребовалось три дня.

В Лондоне он выбирал окольные пути, избегая многолюдных улиц. Годы пиратства принесли ему дурную славу, висел даже плакат с описанием его подвигов и довольно схожим портретом, и если он до сих пор остался неузнанным, то еще и потому, что в дороге не пользовался ванной, чтобы придать себе приличный вид. Тем не менее эта прекрасная женщина предложила ему сесть и развлекала беседой, пока ее служанка готовила закуски.

- Жаклин здесь? - спросил он.

- Нет. Поскольку моя дочь оставила работу у вас, она ищет новое место и пошла узнать насчет совсем не подходящей ей должности, кажется, у модистки, - с отвращением сказала Изабелла. - Но, полагаю, могло быть и хуже. Надеюсь, Жаклин не собирается пробовать себя в изготовлении шляп. Они были бы ужасными.

- Зачем она это делает? - Гейбриел не мог усидеть на месте, он встал и ходил по гостиной. - Ей не требуется искать средства к существованию. Неужели она не понимает, что я отдам ей все, что имею?

- Рада это слышать, - чопорно произнесла Изабелла.

- Кроме того, такая работа вообще не подходит Жаклин, - сказал Гейбриел, пытаясь найти смысл в поступке Лин. - Она без посторонней помощи управляла большим поместьем. На худой конец она могла бы найти место гувернантки в приличном доме, а не работать в захудалой маленькой мастерской.

- Я согласна. Знаете, Жаклин не говорила мне, что вы очень привлекательны, лорд Дрейк. Горячая ванна и способный портной сделают вас красавцем. - Изабелла с улыбкой налила ему чай и положила ложку сахара, не спрашивая о его предпочтениях. - К несчастью, Жаклин забыла упомянуть, что вы ужасно несообразительны.

Гейбриел остолбенел.

- Если очень способная молодая женщина не ищет место, где может себя проявить, это вам о чем-нибудь говорит? - любезно спросила Изабелла.

- Это значит… произошло нечто такое, что каким-то образом делает ее к этому неспособной?

- О! Вы не безнадежны. А теперь, как вы думаете, что могло произойти?

- Я думаю… Боже мой! - От страха и удивления Гейбриел опустился на изящный стульчик с гнутыми ножками. - Она… ждет ребенка, да?

- Это была очень легкая победа, не так ли? - Приятная улыбка Изабеллы погасла. - Если она спросит, а я уверена, что спросит, вы должны сказать, что не я разгласила ее секрет. Жаклин не оценит моего вмешательства, пусть и с лучшими намерениями. А поскольку это вы заговорили о беременности, поскольку мы говорим именно о вашем ребенке, то вопрос матери закономерен: что вы собираетесь теперь делать?

- То, что хотел сделать и раньше, но Жаклин не позволила: тем или иным путем жениться на ней.

- Моя оценка вашего ума, лорд Дрейк, быстро выросла. Я не так легко дарю свою дружбу, но вы мне очень нравитесь. - Из коридора донесся стук каблуков и замер у двери гостиной. - Вот и Нанетта с закусками.

Французская горничная сделала реверанс.

- Non, мадам. У входа в дом маленький отряд жандармов. Джером с ними разговаривает, пытается их задержать, чтобы у вас было время решить, как выйти из этого затруднительного положения.

- Что им нужно? - Изабелла пила чай, будто появление властей для нее досадная помеха или вполне обычное дело.

Гейбриел не заметил на улице никого подозрительного, но кто-то, видимо, наблюдал за домом Изабеллы Рен, дожидаясь его.

- Им нужен я.

- Почему? - Она с интересом подняла выразительные брови.

- Потому что это было условием моего помилования королем. Если меня арестуют в Лондоне, я буду повешен.

- Да, моя оценка вашего ума, лорд Дрейк, снова упала. Но я уже решила, что вы нравитесь мне. Кроме того, рассказ о вашем помиловании, без сомнения, будет долгим и увлекательным. Мне хочется его услышать, как только у нас появится время, - холодно заметила Изабелла, затем повернулась к служанке: - Как насчет задней двери?

- Там уже стоит человек, - ответила Нанетта, испуганно теребя кружева передника.

- Не суетись. А то люди подумают, ты что-то скрываешь. Ладно, делать нечего. - Изабелла величественно поднялась. - Можешь их впустить.

- Что? - Гейбриел чуть не уронил чашку.

- Впусти, но пусть входят не спеша, - внесла поправку Изабелла. - Пригласи осмотреть дом, начиная с погреба. Мы с лордом Дрейком воспользуемся задней лестницей.

Когда Изабелла покинула комнату, Гейбриелу пришлось идти за ней. Пока они на цыпочках поднимались по лестнице для слуг, он слышал топот сапог и громкие приказы, значит, констебли уже вторглись в дом Изабеллы Рен. При звуках бьющейся посуды она не запаниковала, только ускорила шаг. Гейбриел восхищался ее самообладанием.

- Куда мы направляемся? - прошептал он.

- В мой будуар. Хорошее место для размышлений… помимо других занятий.

Никакой двусмысленности тут не было, подумал он. Матери Жаклин известно, что он любит ее дочь, поэтому она вряд ли с ним флиртует. Для нее это совершенно естественная манера общения с мужчинами.

Изабелла толкнула украшенную позолотой дверь в богатую комнату с шелковыми обоями и большой кроватью.

- Не думаю, что это хорошее место для укрытия, - сказал Гейбриел.

- Лорд Дрейк, мы с вами установили, что сообразительность не входит в число ваших достоинств.

- Они же непременно заглянут под кровать.

- Разумеется. - Изабелла подняла бровь и улыбнулась. - Но я уверена, что они не заглянут в кровать, и не будут искать среди подушек и одеял.

Помогая Гейбриелу Дрейку распластаться между двумя пуховыми матрасами, Изабелла надеялась, что он глубже погрузится в нижний, однако не учла его габариты, и на ее постели образовался уродливый, очень заметный бугор. Поэтому она приказала ему быстро расшнуровать ее корсет и вернуться в укрытие, пока она раздевается.

Глухие проклятия и грохот разбивающихся вдребезги безделушек говорили о том, что проводящие обыск приближаются к ее святая святых. Изабелла стянула через голову сорочку, бросила на кресло и голой легла в постель.

- Ух! - произнес большой выступ у ее левого бедра.

- Никаких ваших писков, сэр, независимо от того, что вы можете почувствовать или услышать, - приказала она, шлепнув по выступу. - Иначе я пересмотрю нашу пробную дружбу.

Она быстро положила несколько дополнительных подушек с правой стороны, чтобы сровнять выпуклость, образованную Гейбриелом с ее левой стороны, и накрыла обоих толстым стеганым одеялом. Подоткнув его с двух сторон, она ждала поисковую группу. К ее удивлению, в спальню влетела Жаклин.

- Мама! - Хорошо еще, что она плюхнулась на кровать справа от Изабеллы, а то Гейбриел Дрейк мог бы задохнуться. - Там какие-то люди разбирают твой дом.

- Я знаю, дорогая.

- Нанетта говорит, они ищут Гейбриела, - прошептала Жаклин.

- Да, это правда.

- Но ведь он далеко от Лондона.

Когда бугор шевельнулся, Изабелла многозначительно посмотрела на него:

- Может, он ближе, чем ты думаешь.

- Мама! Они же найдут его.

- Нет, дорогая, если мы умнее. А мы значительно умнее. Все, теперь пора использовать твое образование, которое так дорого стоило.

- Что мы собираемся делать? - Бугор-Гейбриел опять шевельнулся, и Жаклин резко ткнула его. - Ради Бога, лежи спокойно.

- Мы собираемся быть очаровательными. Надень этот чепец и приготовься быть моей горничной.

К ее облегчению, дочь безоговорочно бросилась выполнять приказ. Ладони у Изабеллы стали влажными, и она вытерла их о покрывало, когда в дверь громко постучали констебли. Они ввалились в спальню, но, увидев Изабеллу, оцепенели, словно вмерзли в лед. У нее было несколько секунд, чтобы составить мнение о своих гостях.

Но Жаклин ее опередила.

- Постыдитесь, джентльмены, разве мадам спокойно заснет при всем это шуме! - с притворным гневом воскликнула она, кокетливо подмигнув.

Не желая быть превзойденной, Изабелла томно потянулась, отчего у некоторых зрителей отпала челюсть.

- Все дверные ручки в моем доме исправны, но я редко запираюсь, если не… принимаю кого-нибудь. Так что у вас не было необходимости ломать мои задвижки.

Жаклин подложила ей под спину несколько подушек, чтобы Изабелла могла откинуться на них. Простыня соскользнула, открыв верхнюю часть груди. Жаклин хотела вернуть простыню на место, но Изабелла чуть заметно покачала головой. Отвлечение внимания было сейчас ее главным оружием, и она мысленно поблагодарила Бога за то, что мужчины так предсказуемо восприимчивы к этому. Она подтянула колени к груди, чтобы устроить отвлекающий навес, и остановила взгляд на человеке, показавшемся ей главным.

- А теперь, капитан, - сказала она, повышая его в звании, - чем я могу быть вам полезна?

- Лейтенант, мадам. Лейтенант Хеткок (прим.переводчика: Cock (англ.) - половой член (одно из значений)).

- Правда? Как мило.- Она понизила тон до соблазнительного. - Это имя достойно вас.

Он покраснел, как спелый помидор, но Изабелла почувствовала, что ему понравилось ее поддразнивание. Он выпрямился и расправил плечи.

- Мы ищем мужчину…

- Боже, какое совпадение! - хихикнула Жаклин. Констебли засмеялись, но лейтенант суровым взглядом остановил их.

- Мы ищем особого джентльмена.

- Поверьте, сэр, - усмехнулась Изабелла, - я тоже особо разборчива в отношении своих джентльменов.

- Человек, которого мы ищем, - лорд Гейбриел Дрейк, - сказал лейтенант. - Нам сообщили, что он вошел в этот дом.

- Лорд Дрейк. Незнакомое имя. Не думаю, что вы знаете его полный титул. Это могло бы подтолкнуть мою память.

Изабелла тайком взглянула на дочь, чтобы увидеть ее реакцию, когда услышала имя любовника, которого ищут эти люди. Жаклин натянуто улыбалась.

«Будь легкомысленной и грубой», - мысленно велела она дочери.

- Я думаю, джентльмен - барон, - ответил Хеткок.

- Барон, вы говорите? - Жаклин с притворной невинностью смотрела на него из-под полуопущенных ресниц. - Насколько мне известно, мадам не берет в свою постель никого ниже виконта.

«Браво, дорогая! Но не переусердствуй». Изабелла почувствовала, как бугор слева заерзал.

- Вы понимаете, что женщина моей профессии имеет определенные стандарты обслуживания, - промурлыкала Изабелла.

Остроумная реплика была встречена фырканьем и подавленным смехом.

- Конечно, однажды меня соблазнил божественный лирический тенор из Рима, - сказала она, решив, что небольшая пикантная история может отвлечь их внимание, если даже Гейбриелу Дрейку придет в голову снова шевельнуться. - Знаете, я очень увлекаюсь оперой. Все эти рулады и трели… Четыре часа тот человек пел как Бог. Если он так долго мог поддерживать свой голос, представьте, что он мог делать со своим… - Изабелла умолкла, давая слушателям закончить ее мысль. - Но, к моему великому сожалению, я вскоре узнала, почему он способен так легко брать высокие ноты.

- Ага! Значит, то, что я слышал, - правда, - сказал один из констеблей. - У этих теноров нет яиц.

- Вообще… ничего нет, - подтвердила она со знающей улыбкой, и все тихо заржали. Теперь они в ее власти. - Однако я имею основания заявить, что у лирических теноров одно все же есть.

Смех перешел в гогот.

- И мне говорили, что драматические теноры, берущие высокие ноты, на самом деле являются гордыми обладателями двух сокровищ. Но пока они поют, кто-нибудь под их костюмом выжимает из них жизнь.

Это ее заявление было встречено бурным весельем. Даже лейтенант Хеткок прослезился от смеха.

- Лейтенант, вы позволите мне послать Жаклин на кухню, чтобы она попросила Нанетту приготовить что-нибудь для вас и ваших людей? Должно быть, вы голодны после тяжелой работы по разборке моего дома. - Искоса взглянув на него, она дала простыне соскользнуть еще на дюйм, обнажая все еще впечатляющую область декольте. - Как видите, я не могу сделать это сама.

Два часа спустя Изабелла продолжала лежать под простынями, а констебли продолжали лениво ходить по ее будуару. Жаклин пыталась отвлечь стражей закона сандвичами и чаем, пока Изабелла развлекала их сочиненными любовными историями из придворной жизни, естественно, без упоминания имен. Хотя они прекратили активный обыск, ее уже начинало беспокоить, что эти люди не уйдут никогда.

Один или два раза бугор нетерпеливо шевелился, и Жаклин незаметно тыкала в него локтем. Пару раз, чтобы скрыть движение, она практически садилась на него, оправляя юбки, а когда он затихал, опять вскакивала, чтобы налить констеблям чай.

Так как последний час Гейбриел вообще не дергался, Изабелла стала гадать, не задохнулся ли он под всем этим оперением.

Смерть через повешение или через перо домашней птицы, но смерть есть смерть.

Глава 32

- Лейтенант Хеткок, не могу выразить, как я рада вашему визиту, но у меня назначена встреча. Нет-нет, имя джентльмена я назвать не могу, хотя сообщаю, что он по крайней мере виконт.

- Мадам должна начать туалет, - вмешалась Жаклин. - Красота требует большого ухода.

Констебли запротестовали, говоря, что мадам и без того прекрасна. Особенно такой, какой она была сейчас. Мужчины в основном предпочитают женщин без одежды.

Изабелле пришло в голову, что она, вероятно, намного старше их жен и возлюбленных, но приятная жизнь в роскоши избавила ее от разрушительного действия времени. Пока ей удавалось обманывать время, но сколько еще это может продолжаться?

Она говорила себе, что ее постель необычно пуста сейчас по ее собственному желанию, так как она помогала лорду Хавершему поддерживать его обман насчет сексуальной связи с ней. Однако сердце осуждало ее за ложь. Если бы не показная связь с Джеффри, она могла бы остаться вообще одна.

Порой она удивлялась, как можно с юности иметь рядом с собой одного и того же мужчину, родить ему много детей, лечить его, когда он болел, или бороться вместе с ним с врагами, любить его всегда?

«Бог - мужчина», - говорила она своим друзьям-философам, ибо Он устроил мир так, что женщина берет все, что захочет, а потом Он заставляет ее дважды платить за это.

Поэтому Изабелла решила носить мягкую ткань, приятную для ее молочно-белой кожи, твердые драгоценности, которые украшали бы ее шею мерцающими полумесяцами, и окружить себя прекрасными вещами.

А также множеством удовольствий.

Конечно, в последнее время удовольсвий было не так много, но Изабелла считала, что немного одиночества - это плата за ее богатую жизнь. Думая о неудобствах бедности, о нежелательных беременностях и, главное, о своем отвращении к тошноте, она решила, что сделала выгодный обмен.

Теперь, если бы она могла обменять несколько минут уединения на возможность безопасно вывести из дома Гейбриела Дрейка, она пообещала бы себе, что никогда уже не будет вести с Господом меновую торговлю.

- Право, джентльмены, - сказала она самым веселым тоном, - я должна…

- Что здесь происходит? - спросил от двери маленький человек с голосом, не соответствующим его тщедушной комплекции.

Прищурившись, Изабелла взглянула на него. Она видела его при дворе на последнем бале-маскараде. Да, она знала этого человека по его скользкой репутации и по имени - сэр Сесил Одбоди, хранитель личной печати короля. Рослый мужчина рядом с ним был ей не знаком, хотя жесткий взгляд и сдвинутые брови тоже не делали его привлекательным. Жаклин бочком переместилась в угол комнаты и опустила голову, чтобы прикрыть лицо чепцом.

Сэр Сесил с такой свирепостью посмотрел на констеблей, что они съежились.

- Мой дорогой друг, лорд Кармантл, - произнес он, показав рукой на спутника, - прислал сообщение, что…

- Добро пожаловать, милорд. Меня зовут Изабелла Рен, - сказала она Кармантлу с большим достоинством. Ее не смущало, что она, совершенно нагая, находится в комнате, полной мужчин. - Кто вы, откуда родом?

Одбоди нахмурился из-за того, что его прервали, но Изабелла всегда находила в беседе тонкости, способные направить весьма неприятный разговор в более дружелюбное русло.

- Я барон Кармантл, у меня небольшое владение в Корнуолле, - ответил рослый мужчина.

- Всего лишь барон, этому не повезло, а? - прошептал один из констеблей, остальные засмеялись. - Думаешь, она вышвырнет его?

Сэр Одбоди был явно раздражен их неуместным гоготом.

- Барон Кармантл прислал сообщение, что беглеца, которого мы ищем, заметили входящим в этот дом. Я пришел, ожидая увидеть пирата уже в кандалах. На худой конец я рассчитывал, что вы, лейтенант, и ваши люди заняты обыском помещений. Вместо этого я вижу, что вы наслаждаетесь чаем и пышками с голой шлюхой.

- Ваша милость, это не вина леди, что она голая, - ответил Хеткок. - Мы вроде как случайно ее обнаружили, можно сказать. И если она так любезна и если она все время оставалась накрытой, я не понимаю, как вы можете называть ее голой. - Набираясь все больше храбрости, пока говорил, лейтенант вызывающе задрал подбородок. - И она не шлюха. Ее можно назвать… ну, мне не приходит в голову подходящее слово…

- Не беспокойтесь, лейтенант, - сказала Изабелла. - Я ценю ваше рыцарство, но, боюсь, сэр Одбоди уже составил мнение обо мне. Некоторые умы настолько малы, что совершенно невозможно втиснуть туда новую мысль. - Юмор был ее лучшей защитой, и мужчины оценили его громким смехом. - И вы не сможете выжать новую мысль из них, если даже положите их в кофейную мельницу.

Сэр Сесил перевел свой жестокий крысиный взгляд на нее.

- Хватит, мадам. - Он дернул носом, еще больше напомнив грызуна, на которого походил. - Или я немедленно задержу вас для допроса.

- На вашем месте я бы действовала осторожно, сэр. - Изабелла выпрямилась, не забывая придерживать на груди простыню. - Это мой дом, а вы непрошеный гость. У меня есть очень близкие друзья при дворе, которые сочтут ваши действия внушающими беспокойство.

- Вы не представляете, с кем имеете дело, - произнес Одбоди.

- А вы, очевидно, не представляете, какое высокое положение занимают мои друзья, -возразила Изабелла.

Она не любила просить об одолжении, хотя могла обратиться к чрезвычайно важным особам. В чем тогда преимущество дурной славы, если не в покровительстве знатных людей?

По разочарованному взгляду барона она поняла, что Сесил готов признать свое поражение в схватке с ней. Потом она заметила, с каким интересом барон Кармантл разглядывает ее дочь.

- Эй, девушка, - вдруг сказал он, - дай мне увидеть твое лицо.

Жаклин посмотрела на него из-под чепца.

- Это она. - Лорд Кармантл обвиняюще ткнул в нее пальцем. - Жаклин Рен. Женщина, за которой он приехал в Лондон.

Когда было упомянуто имя Жаклин, бугор шевельнулся, поэтому Изабелла лениво облокотилась на подушку слева.

- О чем вы говорите? - спросила Жаклин, решив держаться вызывающе.

- Мисс Рен, у нас есть возможность легко и быстро закончить наши дела здесь или же перебраться в другое место, где вся печальная история станет намного более длительной, - начал проявлять нетерпение сэр Сесил. - Чтобы избежать последствий, вам Необходимо ответить только на один вопрос. Где сейчас Гейбриел Дрейк?

- Почему вы его ищете?

- Это не ваше дело. Мы знаем, что он в Лондоне. И теперь должны выяснить, где он прячется.

- Лорд Дрейк в Корнуолле, - сказала Жаклин. - У него не было причин ехать в Лондон.

Сэр Сесил игриво потрепал ее по подбородку, издав звук, который Изабелла могла бы назвать хихиканьем, если бы он не был таким зловещим.

- О, по крайней мере одну причину я могу назвать вам без труда. Итак, где он?

- Я…, я… - Жаклин пыталась скрыть дрожь отвращения. Затем подняла глаза и смело встретила его взгляд. - Яне видела лорда Дрейка с тех пор, как покинула Драгон-Керн около трех недель назад.

- Лгунья, - прошипел Одбоди.

- Если она говорит, что не видела его, вы можете ей верить, - сказала Изабелла. В конце концов, на этот раз Жаклин говорила правду. Она его не видела, только пару раз садилась на него. - И вы, сэр, не будете оскорблять мою дочь в моем собственном доме.

- Правильно. - Одбоди хитро улыбнулся. - В моем распоряжении есть другие места и более убедительные методы допроса. Лейтенант Хеткок, арестуйте эту молодую женщину за укрывательство осужденного преступника.

- Нет! - воскликнула Изабелла.

Но прежде чем она успела завернуться в простыню, закрепить ее на груди и встать, матрас под нею вздыбился, как жеребец. Гейбриел Дрейк появился из своего укрытия, сбросив Изабеллу на пол вместе с постельным бельем.

- Хватит! - прорычал он, мокрый от пота, яростный как мстительный Посейдон, поднявшийся из воды на поверхность. - Я тот, кого вы ищете. Оставьте женщину в покое, и я добровольно пойду с вами. Иначе, торжественно обещаю, я сделаю мой арест очень дорогим для вас. Осужденному терять нечего.

Жаклин оттолкнула державшего ее констебля, бросилась к Гейбриелу и обняла его.

- Что ты здесь делаешь?

- Я должен был приехать, Лин, - сказал он, позволяя констеблю заковать ему руки за спиной в тяжелые кандалы. - Ты знаешь, почему.

- О Гейбриел. - Она прижалась к его груди.

Отчаяние дочери пронзило сердце Изабеллы. Она больше ничего не могла сделать для Гейбриела Дрейка, но совершенно точно могла сделать так, чтобы этот маленький грызун Сесил Одбоди ушел только с одним пленником. Заткнув конец простыни у себя на груди, она встала, быстро подошла к Жаклин и оторвала ее от лорда Дрейка.

- Пойдем, дорогая, -настойчиво прошептала она.

- Итак, мадам. - Одбоди загородил ей дорогу. - Что вы скажете в свое оправдание - скрывать преступника между своими матрасами? Не важно, что он барон, лорд Дрейк остается преступником. А сокрытие беглеца от властей карается смертной казнью через повешение. И какое бы высокое положение ни занимали ваши друзья, я сомневаюсь, что они могут спасти вас!

- Я вторгся в этот дом и спрятался здесь по собственной инициативе, - сказал Гейбриел. - Леди не знала о моем присутствии между ее матрасами.

- Прошу прощения, ваша милость, - подал голос лейтенант Хеткок, - но тут дело вот в чем. Ведь лорд Дрейк всего лишь барон. А все знают, что Изабелла Рен не берет в свою постель никого, кто ниже виконта. Мы все можем в этом поклясться, верно?

Констебли энергично закивали.

- Очень хорошо, - фыркнул Одбоди. - Но помните это, мадам, и будьте уверены, что я прикажу следить за вами. Уведите его.

Когда Гейбриела вели мимо барона Кармантла, он молниеносно ударил его ногой по колену, и тот рухнул на пол. Гейбриел поставил ногу на грудь предателя.

- Я должен был тогда убить тебя, Хью. Ты прошел долгий путь до Иуды.

Несколько тяжелых дубинок опустились на спину Гейбриела, прежде чем констеблям удалось оттащить его от поверженного.

- Не льсти себе. Ты далек от незапятнанной овечки, сам знаешь, - сказал Кармантл и тупо улыбнулся. - Но ты прав. Тебе следовало меня убить. Только подумай, как тебе станет больно, когда ты увидишь меня пляшущим джигу возле твоей виселицы.

Жаклин попыталась вырваться из рук матери, но Изабелла не выпустила ее.

- Спокойно, девочка. Не сейчас, - прошептала она, затем громко сказала: - Полагаю, вы отведете его в Тауэр. Когда я могу принести ему все необходимое и еду?

Одбоди злорадно ухмыльнулся:

- Думаете, я посажу его в апартаменты, где лорд Уолтер Рэйли, фаворит и «пират королевы», открывший Виргинию, прохлаждался двенадцать лет, с удобствами, гостями и слугами и писал «Всемирную историю»? Ни в коем случае, мадам. Для преступников вроде Гейбриела Дрейка приготовлены другие места.

Теперь, когда Гейбриел был закован в кандалы, Одбоди расхрабрился и с напыщенным видом сделал пару шагов.

- Видите ли, у пирата самое черное из сердец, холодное, жестокое, без всякой надежды на исправление, - сообщил он. - И его тюрьма должна это отражать. Если бы существовала темная дыра хуже Ньюгейта, можете быть уверены, я бы ею воспользовался. А раз это худшее, что мы имеем, то до его свидания с мадам Виселицей ему хватит и Ньюгейта. Идем.

Когда дверь за констеблями закрылась, Жаклин безвольно осела на пол.

- Мама, что произошло? Ведь Гейбриелу простили его пиратство.

- Значит, он действительно был пиратом? Эту историю мне хотелось бы послушать. - Изабелла села рядом с дочерью. - Кажется, одним из условий прощения был абсолютный запрет на его появление в Лондоне. Полагаю, он забыл упомянуть тебе о подобной мелочи.

- Я не знала. Это моя вина, что его арестовали.

- Не будь дурочкой, - ответила Изабелла. - Лорд Дрейк не ребенок, он знал об опасности, но добровольно пошел на это. Ты не можешь винить себя за его поступки. Ты можешь нести ответственность только за собственные решения, что для иных людей уже тяжелая ноша, и не брать на себя чью-либо вину.

- Но ведь они собираются его повесить!

- Не до конца месяца, так что у нас есть немного времени. Они должны ждать, потому что в Лондоне простой народ очень любит день, установленный для казни. Ты могла бы подумать, что это - праздник, а не выпавший им случай увидеть несчастного, танцующего веревочную джигу.

Жаклин зарыдала.

- Поплачь, дорогая, - сказала Изабелла, гладя дочь по голове. - Тебе надо выплакаться, но когда закончишь, вытри глаза. Нам с тобой предстоит работа.

Жаклин шмыгнула носом и покачала головой:

- Что здесь можно сделать?

- Ах, милая. - Изабелла поцеловала ее. - Даже ребенком ты была такой серьезной и правильной, всегда знала, как следует поступить. - В глубине души ей было приятно, что наконец-то она может помочь дочери. - Так, для начала спустись на кухню к Нанетте и соберите с ней корзинку с едой. В любом случае тюремная пища скудна и неприятна. Человек пока жив. А если он жив, ему требуется еда.

Жаклин вытерла слезы юбкой и кивнула.

- Когда мы поговорим с твоим лордом Дрейком, узнаем, что нужно еще. Будешь готова, пришли ко мне Джерома, я поеду с тобой в Ньюгейт. Мы должны взять что-нибудь для подкупа. Надеюсь, эти скоты не украли все мое серебро.

- А ты сейчас что будешь делать? - спросила Жаклин, направляясь к двери.

Изабелла заставила себя улыбнуться:

- Что и всегда делаю в это время дня. Просмотрю свою корреспонденцию.

«И напишу самое важное в моей жизни письмо», - мысленно прибавила она.

Глава 33

- Ох! Большой палец у меня болит ужас как.

Стянув сапог, Мериуэзер посмотрел на палец, торчавший из дырки в полосатом чулке. Ноготь треснул и почернел, однако не это вызывало боль. Просто Мери имел обыкновение мыться только при крайней необходимости, а в последнее время - лишь когда этого требовала миссис Би.

- У вас подагра, старина, - не глядя на него, сказала миссис Билли, поскольку в этот момент лишала перьев цыпленка. - Недуг богатых людей. Это ваши соусы и пироги, которые вы едите. К тому же у нас значительно поубавились запасы мяса с тех пор, как вы здесь. Слишком много едите и мало работаете. Это подагра.

- Совсем и не подагра, - возразил Мери. - А если так, виновата в этом несчастье ваша бесподобная готовка.

Миссис Билли хмыкнула, но расцвела от его похвалы.

- Тогда попробуйте лить меньше соуса на свою картошку.

- Нет, это случалось и раньше, - ответил Мериуэзер, потирая ногу. - Время от времени, независимо от того, наполнил ли я свой желудок или нет. Помню, однажды…

Мери умолк, не договорив. Раздражающее подозрение грызло его, как терьер крысу.

- Ну, продолжайте, - сказала миссис Бидли, кладя цыпленка на разделочную доску.

- Этого уже давно не случалось, ведь кэп не попадал ни в какие переделки, - объяснил Мери. - Первый раз чертов палец дал о себе знать в ночь перед тем, как мы потопили «Отважного» и я выудил кэпа из глубины. - Мери описал несколько случаев, где палец предупредил его о грозящем бедствии. - Потом был Сент-Томас, когда тот французский капитан чуть не повесил его. Даже заключил в тюрьму, но мы дали по стене залп и вытащили кэпа. И к тому же пополнили команду другими заключенными, так что нет худа без добра. Но если бы кэп прислушался к моему большому пальцу до того, как сойти на берег той ночью…

Мери опять замолчал и натянул сапог.

- Я должен ехать в Лондон, немедленно.

Мериуэзер объяснил, что знает о местонахождении капитана и мисс Рен.

- А я думала, она задерживается в Бате, выбирая шелк, - сказала миссис Билли.

- Главное не в том, что они не в Бате.

Когда он рассказал об условии помилования, экономка вышла из себя, как чайник, полный кипятка. Он пытался успокоить ее, но миссис Би даже не слушала. Мериуэзер решил, что пусть она говорит. С женщиной, которая держит в руках большой нож мясника, лучше не шутить.

- И вы стояли там, смотрели ему вслед, зная, в какую беду он может попасть, - обвиняла его миссис Бидли. - Вы слабоумный, вы олух…

- Я могу позволить вам заговорить меня до смерти или отрубить мне голову, но есть один верный способ заткнуть вас хоть на минуту.

Он схватил миссис Би за талию и прижал к себе для звонкого поцелуя в губы.

- О! - произнесла она. - О Боже мой!

- Надеюсь, что нет, старушка, - возразил Мери. - Обычно, когда мужчина целует женщину, ее Бог тут ни при чем.

Нож мясника упал на пол. Острое лезвие не задело ногу Мериуэзера, но тяжелая рукоятка ударила по большому пальцу. Он взвыл и запрыгал на одной ноге, двумя руками держась за больную.

- Я могу позволить вам кричать, пока ваша глупая голова не отвалится, или заткнуть вас, старина, - объявила миссис Бидли.

Она схватила его за уши, притянув к себе для такого же звучного поцелуя. Он моментально забыл про больной палец.

- Полагаю, это значит, что вы можете звать меня Джозеф.

- Полагаю, что так.

- Что я зову вас миссис Бидли, это слишком длинно и неудобно. И что из-за вас я чувствую себя как молодой жеребец, «старушка» вроде тоже не подходит, а?

- Мое имя Хагита.

- Хагита? Не думаете, что такое имя можно использовать как запасное?

Миссис Би шлепнула его, но Мери обхватил руками внушительную талию и сжал ее.

- А теперь как насчет объединения имен, чтобы я назвал вас миссис Мериуэзер?

Он снова поцеловал ее, и долгое время никто из них вообще не употреблял никаких имен.

Конечно, Мериуэзер должен был ехать в Лондон, он не мог игнорировать предупреждение своего большого пальца. Но миссис Бидли не хотела, чтобы он уезжал один в такое опасное путешествие. Она настояла, что тоже поедет - на случай если будет нужна мисс Жак. Честно говоря, Мериуэзеру и самому не хотелось покидать миссис Би, когда оказалось, что губы у нее мягкие, как ее внушительные бедра.

И сладкие, как пирог с вишней.

А дети? Что делать с ними? Ведь нельзя же оставить их только на отца Юстаса, они все равно не будут его слушаться.

В полдень, когда тяжелогруженый фургон выезжал из ворот замка, миссис Бидли правила парой гнедых, а девочки болтали у нее за спиной. Их сопровождали Мери на своей коренастой верховой лошади и отец Юстас на, как он всех уверял, спокойном и надежном муле.

Они еще не успели миновать первый пятимильный указатель, а Гиацинт уже на всех рассердилась. Близнецы отказывались разговаривать даже друг с другом. Только Лили постоянно спрашивала: «Мы уже приехали?», а Дейзи на каждом подъеме дороги терзала миссис Бидли просьбами отдать ей вожжи.

- Никогда еще не ездил в Лондон, только плыл на корабле, - сказал Мери отцу Юстасу, пока они медленно ехали рядом с фургоном. - Далеко ли до него по суше?

- Если повезет, доедем за неделю, - мрачно произнес Юстас. - А если погода будет плохая, сломается ось, лошадь захромает, или разбойники…

- Я понял вас, отец, - со вздохом ответил Мери. - Да поможет нам Бог.

- Аминь, - кивнул священник.

Глава 34

Тюрьма, построенная еще при Генрихе I в XII веке, имела самую дурную репутацию: жесткость по отношению к заключенным сделала Ньюгейт олицетворением страдания. Много раз ее сносили до основания и сжигали, но тюрьма опять возникала на том же самом месте, как мучительный карбункул на задворках Лондона.

Поэтому Жаклин удивилась, когда увидела, что последним воплощением Ньюгейта было внушительное каменное здание со статуями - место неправдоподобного спокойствия. У Жаклин мелькнул слабый проблеск надежды.

Но уже в воротах тюрьмы их встретило зловоние многолетнего несчастья - крепчайшая смесь мочи, испражнений и рвоты. Жаклин прижала к лицу надушенный платок и старалась не дышать, чтобы защититься от вредных испарений.

Чуть менее отвратительным был шум: грязные ругательства, жалобные вопли, даже какие-то нечеловеческие рычания. Прямо хор грешников в аду.

Мистер Пинкней, тюремный надзиратель, упорно торговался за свою любезность дать им разрешение, несмотря на все очарование Изабеллы. Похоже, деньги были для мистера Пинкнея единственным стимулом, который он принимал во внимание.

Обычно заключенные платили не только за содержание, а также за еду и дополнительные нужды вроде мыла или теплого одеяла. Даже отбыв срок, заключенный мог и не выйти на свободу, пока не заплатил мистеру Пинкнею за пребывание в тюрьме. Самыми несчастными в Ньюгейте были осужденные пожизненно.

Как правило, их пребывание было недолгим.

Когда Изабелла заплатила непомерную взятку, надзиратель повел их к большой общей комнате в центре зала, огороженной со всех сторон металлическими прутьями, с узким проходом для тюремщиков и посетителей, которые рисковали принести еду заключенным. Мужчины, женщины, дети, целые семьи с несколькими домашними животными были заперты в большом помещении, каменный пол которого служил для всех кроватью, обеденным столом и отхожим местом.

- Я не вижу его здесь, - сказала Жаклин.

Мистер Пинкней сверился с книгой.

- Дрейк, Гейбриел. Осужденный пират. Центральное помещение. Все в порядке. Он здесь, смотрите внимательней. Люди в Ньюгейте выглядят обычно хуже, чем на свободе. Он может показаться вам немного… изменившимся.

- Там, - прошептала Изабелла, показав на фигуру, прикованную у дальней решетки. - Это абсолютно неприемлемо. - Она передала Жаклин корзину и с притворной улыбкой повернулась к надзирателю: - Дорогой сэр, не вернуться ли нам в вашу контору, где мы обсудим изменение условий для лорда Дрейка.

Она взяла его за руку, словно это один из ее любящих оперу друзей. А он был просто стяжателем, который благоденствовал на минимальном уменьшении страданий заключенных. Она увела его, весело болтая по дороге, будто находилась в великосветском салоне.

Если Изабелла могла выглядеть бесстрашной, она тоже сможет, решила Жаклин. Она расправила плечи и обошла загон, стараясь не обращать внимания на жалобные крики заключенных, у которых не было никого, кто мог бы принести им необходимые вещи. Она мысленно пообещала, что в следующий раз принесет две корзины.

Ей удалось подавить нарастающий ужас, но когда она подошла к Гейбриелу, крик застрял у нее в горле. Она проглотила его. Как она сможет утешить Гейбриела, если позволит себе расслабиться?

Он сидел, непривычно сгорбившись, на руках и ногах кандалы, тяжелые цепи привязывали его к кольцу в полу. Спина куртки была покрыта коричневыми полосами, у его левого бедра растеклась маленькая красная лужа. Видимо, его били палками или хлыстом, после чего снова натянули куртку, и на открытых ранах запеклась кровь.

Жаклин всхлипнула.

Он повернулся к ней, потом, гремя цепью, с трудом встал.

- Лин, ты не должна здесь быть.

- Мое сердце здесь. Где еще я должна быть? - Она протянула руку сквозь прутья.

Гейбриел шагнул вперед, насколько позволяла цепь, и с большим усилием, но сумел коснуться ее пальцев.

- Мама договаривается, чтобы тебя перевели отсюда.

Сначала о деле, приказала она себе. Если она сосредоточится на улучшении его условий, она может отложить мысль о виселице на потом.

- Кажется, Сесил Одбоди добивается большего, чем я предполагал. Вряд ли у твоей матери хватит денег, чтобы Пинкней изменил его приказы.

- Ты недооцениваешь силу убеждения Изабеллы Рен, - сказала она, заставив себя улыбнуться.

- Это не имеет значения. Скажи матери, пусть сохранит деньги. - Гейбриел покачал головой, - Буду я следующие две недели спать на хороших простынях или на холодном камне, все равно меня повесят.

- Нет, я отказываюсь в это верить. Мама убедит одного из своих высокопоставленных друзей обратиться к королю.

- Мое прощение ограничено этим пунктом. Если я появлюсь в Лондоне, прощение будет аннулировано, приговор вступит в силу без суда и дополнительного снисхождения его королевского величества, - процитировал Гейбриел.

- Ты знал, что может случиться, и все равно поехал. Ради Бога, почему?

- Мое сердце было здесь, - улыбнулся он. - Где еще я должен быть? Мне надо было увидеть тебя, Лин. Ты уехала раньше, чем я успел сказать, как сильно тебя люблю.

Жаклин прикрыла рот ладонью, чтобы заглушить рыдания. А когда опустила руку, ее губы беззвучно двигались в признании: «Я тоже люблю тебя».

- Я не мог продолжать этот фарс женитьбы на ком-нибудь еще. И прежде чем ты рассердилась на меня…

- Гейбриел, я никогда больше не стану на тебя сердиться, - пообещала она, вновь обретя голос.

- Хотелось бы мне прожить столько, чтобы ты сдержала обещание, - усмехнулся Гейбриел. - Но я хотел сказать, чтобы ты не беспокоилась насчет Драгон-Керна. Я не пренебрег своим долгом. Мери присматривает за девочками. Если я не вернусь… Когда я не вернусь…

- Даже не говори так.

- Послушай меня. Я знаю, чем это грозит. Мери обещал мне заботиться о тебе и девочках до конца своей жизни. Может, вы не будете жить с шиком, но старый пират не даст вам голодать. Если случится худшее, я приказал ему распродать весь скот и все, что не прибито гвоздями. Мери поделит доход среди арендаторов. Они могут делать с этим, что захотят. Но я велел ему проследить, чтобы они уехали до того, как король назначит владельца, или же их заставят все это вернуть.

- Пират, отдающий свое богатство, - тихо сказала Жаклин. - Ты настоящий лорд. Твой отец гордился бы тобой, Гейбриел.

Он пожал плечами, сморщившись от боли.

- Я надеялся, что заставляю гордиться тебя.

- Я всегда тобой гордилась и горжусь, - пылко ответила Жаклин. - Я хочу сказать тебе кое-что еще…

- Дрейк! - раздался пронзительный голос Пинкнея. Они с Изабеллой появились в сопровождении трех крепких охранников. Надзиратель бросил Гейбриелу длинный ключ. - Снимешь кандалы, иди к двери. Эта леди заплатила за облегчение твоей ноши.

Изабелла торопливо подошла к дочери, одарив Гейбриела приятной улыбкой.

- Я придерживаюсь своего первоначального мнения о вас, лорд Дрейк. Горячая ванна, хороший портной, и вы будете красавцем.

- Жаль, что следующая леди в его танцевальной карточке - мадам Виселица, - сказал Пинкней, непристойно засмеявшись собственной шутке. - Но раз у мадам есть деньги, мы приведем его в порядок для этой леди.

Надзиратель велел охранникам присматривать за Гейбриелом, когда он будет в одиночной камере. Если бы Гейбриел находился в хорошей форме, ему бы не составило труда справиться с ним. А сейчас он двигался с таким усилием и с такой явной болью, что у Жаклин сердце кровью обливалось. Перед отправкой в Ньюгейт его жестоко избили.

Одиночные камеры предназначались для тех, кто имел деньги, чтобы избежать грязи центральной зоны. Новый приют Гейбриела был размером с буфетную дворецкого, зато мог похвастаться узкой пружинной кроватью и зарешеченным окошком с его ладонь.

Гейбриел опустился на скрипучую кровать. Жаклин подозревала, что с такими ранами на спине он просто не мог лежать, но ему хотя бы удобно сидеть. По сравнению с тем загоном эта камера была просто апартаментами для гостей в Виндзорском замке.

- Нам требуется сидячая ванна, полная воды, горячей воды, напоминаю, - сказала Изабелла. - Мыло хорошего качества и целебная мазь. Что-нибудь от достойного уважения травника. Я не потерплю вашего медвежьего жира и сажи.

Изабелла тоже заметила кровавые следы на куртке Гейбриела. И когда она еще больше опустошила свой кошелек в жадную руку надзирателя, Жаклин подумала, что Господь был особенно добр к ней, выбрав ей в матери Изабеллу.

Наконец ванна была готова, и тюремщики вышли, сделав несколько грубых, непристойных замечаний.

- А теперь, - сказала Изабелла, - снимайте ваши тряпки, лорд Дрейк.

- Я привык мыться сам, - осторожно заметил он.

- Может, ты привык и мыться, и лечить спину? - осведомилась Жаклин.

Когда они с матерью были заодно, ни один мужчина не мог им противоречить, но Гейбриел, похоже, решил попытаться.

- Не упрямься, дорогой. - Жаклин осторожно сняла с него куртку. - Ничего такого, чего бы я уже не видела, здесь нет. А если мама увидит что-то для себя удивительное, ты первым это узнаешь.

- Хорошо, леди, - ответил Гейбриел, поднимаясь с кровати. - Надеюсь, вас утешит, что вы первые, кто заставил меня поднять белый флаг.

Когда они помогли ему раздеться, Жаклин обнаружила нечто такое, чего не могла себе даже представить. Она увидела не просто несколько рубцов с засохшей кровью от ударов кнутом, а совершенно искромсанную спину Гейбриела. Она почувствовала, как от лица отхлынула кровь, в глазах потемнело.

- Ну, - произнесла Изабелла, оглядывая его, пока он медленно садился в горячую воду, - теперь я знаю точно, почему он тебе понравился, дорогая.

- Мама!

- Я лишь пользуюсь глазами, которые дал мне Господь, - ответила Изабелла, потом наклонилась и прошептала ей на ухо: - Улыбайся, дорогая. Он в этом нуждается.

Гейбриел сидел неподвижно, пока Жаклин промывала ему раны, только иногда мышцы под его рассеченной кожей подергивались, как у лошади, сгоняющей муху. К чести Изабеллы, она заняла себя тем, что рвала на полосы муслин, отведя взгляд, чтобы создать им видимость уединения.

- Разве им было недостаточно арестовать тебя? - спросила Жаклин. - Почему они с тобой это сделали?

- Одбоди как-то узнал о якобы спрятанном в Драгон-Керне сокровище и убежден в его существовании. - Гейбриел стоял, и мыльная вода стекала с его тела. - Он хотел получить от меня дополнительные сведения.

Жаклин насухо промокнула его спину, пытаясь не сделать больно, наложила целебную мазь и перевязала чистым муслином.

- Ты должен был что-нибудь придумать.

- Я хотел придумать, - признался Гейбриел, просовывая руку в свежую рубашку, принесенную Изабеллой.

- Нашла ее в своем будуаре. Не могу вспомнить, чья это, - с лукавой улыбкой сказала она.

Жаклин натянула ему второй рукав.

- Но пока меня били, я понял, что если хотя бы поддержу разговор на эту тему, то меня не довезут и до Ньюгейта, - объяснил Гейбриел, надевая темно-желтые панталоны.

- Немного узковаты, - заметила Изабелла, окидывая взглядом его нижнюю часть. - Завтра мы принесем другую пару. А теперь, дорогая, посмотри, сможешь ли ты что-нибудь сделать с его волосами. Этот человек похож на растрепанного дикаря.

Когда Пинкней вернулся со своими подручными, чтобы забрать ванну, Гейбриел уже имел вполне приличный вид и выглядел настоящим джентльменом.

- Мистер Пинкней, не будет ли для вас затруднительно сразу послать за священником?

- О да. Близкая встреча со смертью обращает мысли человека к Богу, не так ли? Конечно, вы хотите исповедаться.

Гейбриел покачал головой:

- Меня повесят только в конце месяца. Еще будет время покаяться в грехах. - Он взял Жаклин за руку. - Нет, я хочу сделать эту леди моей женой. Надеюсь, священник будет согласен поженить нас. Если, конечно, согласна леди.

- Да, Гейбриел, всем сердцем да.

Она не могла отказать ему ни в чем. Если бы он попросил ее летать, она прыгнула бы с любой зубчатой стены, какую он выберет.

Короткая церемония походила на сон. Жаклин повторила свои клятвы, но слова были излишними. Ее сердце билось в унисон с сердцем этого человека. Обряд лишь признавал их тайное соединение, которое уже произошло. Только поцелуй в конце сделал происходящее реальностью.

И от его горьковато-сладкого привкуса Жаклин заплакала.

Глава 35

Дни неслись, как опавшие листья по булыжной мостовой. Жаклин ежедневно навещала Гейбриела, приносила еду, вино, чистое белье, поддерживала его дух и молилась о чуде.

Благодаря ее заботе раны хорошо заживали. Она следила за тем, чтобы у него были книги для чтения, и неустанно трудилась, чтобы держать в чистоте его камеру. Обнаружив, что по соломенному матрасу, на котором он спит, ползают вши, она тут же сожгла его и заменила новым.

Это был день, когда он топнул ногой.

- Все. Уходи! - приказал он. - Каждый раз, приходя сюда, ты подвергаешь себя опасности. Я не могу видеть тебя здесь.

- А где еще ты хотел бы видеть меня? - возразила Жаклин с дерзостью, которая сделала бы честь ее матери. Она так старалась быть храброй, она не могла позволить себе обидеться на его отказ. Поэтому нашла утешение в гневе. - Думаешь, ты здесь единственный, кто страдает?

- Нет, но я единственный, кого повесят.

Когда у нее выступили слезы, он глубоко вздохнул и сжал ей руки. На ее левом указательном пальце была тяжелая печатка его отца. Гейбриел надел ей это кольцо, потому что другого, чтобы скрепить брачные клятвы, у него не было.

- Лин, послушай. Мне осталось всего два дня. Если ты меня любишь, сделай, что я хочу. Садись в экипаж и уезжай в Драгон-Керн. Уезжай сегодня. Живи.

- Но я…

- Знаю, ты собираешься быть со мной до конца, и я люблю тебя за храбрость, - нежно сказал он. - Но мне не доставит удовольствия видеть тебя на месте казни.

Ноги у Жаклин стали ватными. Хотя простой народ и считал дни казни праздничными, но для тех, кто обеспечивал им развлечение, это было страшным делом. В Тайберне, где казнили уголовников, совершивших тяжкие преступления, осужденным везло сломать шею в падении, хотя тело дергалось и опорожняло кишечник в танце смерти. А виселицы на причале были рассчитаны на пиратов, веревки использовались слишком короткие, давая очень слабый шанс на мгновенное забвение. Гейбриела могло ожидать пятнадцати- или двадцатиминутное удушение, пока толпа будет его освистывать и биться об заклад, как долго он протянет. Тело оставят в воде трех приливов, затем просмолят и повесят в назидание другим морякам, которых может соблазнить пиратство.

- Это зрелище не для беременной женщины.- Гейбриел ласково провел рукой по ее округлившемуся животу, где росла маленькая жизнь. - Подумай о ребенке.

- Лучше я подумаю об его отце.

- Тогда думай обо мне, каким я был. Думай обо мне в Драгон-Керне. Я могу вынести смерть, зная, что ты носишь в себе часть меня. Даже смогу вынести повешение. Но я не могу даже думать о том, что ты это увидишь.

Жаклин согласилась не приходить на причал смотреть на казнь. Он выглядел удовлетворенным, пообещал в ответ, что исповедуется перед священником.

- Во всяком случае, насколько у нас хватит времени, - с улыбкой сказал он.

Жаклин оказалась за воротами тюрьмы, не помня, как она сюда попала, должно быть, в полном трансе переставляла ноги. Все застилала тонкая пелена, все острые углы расплывались, становились неотчетливыми. Сидя в четырехместной коляске матери, Жаклин тупо думала, пройдет ли когда-нибудь ее оцепенение.

Она в этом сомневалась.

- Ну, вот и она, дети, - встретил ее хриплый голос Мериуэзера.

Девочки бросились к ней с радостными приветствиями, обнимали, целовали, чуть не сбивая с ног. Стоявший за ними отец Юстас протянул ей руку.

- Теперь хватит, маленькие варвары, - сказала миссис Бидли, позаимствовав их ласкательное имя у Мери. - Дайте мисс Жак вздохнуть.

- Честно говоря, дорогие мои, - вмешалась Изабелла, - мне хочется, чтобы все мы вышли в сад. Нанетта специально для нас приготовила великолепный чай. Пусть Жаклин поговорит с этими скучными взрослыми, пока молодые вроде нас будут развлекаться. Вы можете увидеть ее позже. - Изабелла весело им подмигнула, и дети счастливой гурьбой пошли за ней.

Жаклин снова поблагодарила Господа за свою мать. Девочкам незачем видеть ее слезы. К счастью, миссис Би, Мериуэзер и отец Юстас позволили ей рыдать, пока она не выплакалась.

Когда ее рыдания стихли до икоты, они наконец смогли узнать, как обстоят дела.

Да, ее мать написала своим высокопоставленным друзьям, прося у них помощи. Нет, они пока не получили ответа. Изабелла даже не уверена, находятся ли они сейчас вообще в стране.

- Почему вы приехали в Лондон? - спросила она у Мери. - Я же вам не писала.

- Виноват мой большой палец. Он пока еще меня не подводил. - Мери объяснил дар предвидения своего пальца и, чудо из чудес, находку легендарных сокровищ Драгон-Керна. - Я подумал, кэп в беде, и прихватил оттуда пару ящиков с золотом. Как вы считаете, удастся нам подкупить тюремщиков, чтоб они дали ему бежать?

- Золото немногого стоит, если ты мертв, - сказал отец Юстас. - А надзиратель, без всякого сомнения, займет место Гейбриела на виселице, если позволит ему бежать.

- Кроме того, дело здесь не в деньгах, мама уже заплатила выкуп. Как вы сумели привезти так много? - спросила Жаклин.

- Ну, мы начали путешествие по суше, - ответила миссис Бидли. - Потом Джозеф вспомнил, что в Плимуте стоит на якоре «Реванш». Мы повернули и направились туда, потому что девочки не очень хорошо переносили дорогу. Зато им очень понравилась мысль о плавании на пиратском корабле их дяди. Товарищи Джозефа согласились взять пассажиров, и мы привезли такую часть сокровищ, какая, по мнению Джозефа, необходима для помощи лорду Дрейку.

Сначала Жаклин усвоила потрясающую новость, что миссис Би называет Мери по имени, затем у нее в мозгу что-то щелкнуло.

- «Реванш» еще в порту?

- Да, - подтвердил Мери. - Я убедил их, что они могут нам понадобиться для возвращения в Корнуолл. Так что кэп Хелмсби, как говорится, дал команде увольнение на берег. Теперь они занимаются перевозкой грузов. Они смертельно устали от этой честной работы, им требуется небольшое развлечение.

- Думаете, ваша старая команда еще верна Гейбриелу? - спросила Жаклин.

- Все как один, - заверил ее Мери.

- Вы думаете, они могут согласиться на слегка нечестную работу?

Конечно, ее план не продуман до конца и выглядит авантюрой, но игра стоит свеч. Она должна попытаться.

- Какие пчелы жужжат у вас в голове, мисс? - пошутил старый пират, искоса взглянув на нее.

- Я обещала Гейбриелу, что не приду на причал смотреть на его казнь, - ответила Жаклин. Впервые с тех пор, как его посадили в тюрьму, она почувствовала, что надежда возрождается. - И, клянусь Богом, я выполню свое обещание.

Глава 36

Ее кожа была атласом на ощупь и пламенем по воздействию на его чувства. Он взял розовый сосок в рот и пробовал кусочек счастья. И этот ее короткий звук, когда он доставлял ей удовольствие. Он все отдал бы, чтобы услышать его снова.

Вдалеке звонил колокол.

Она выгнулась и раскрылась, чтобы принять его, издавая те же короткие требовательные звуки, грозившие ему потерей остатков самообладания.

Кто- то продолжал звонить в этот проклятый колокол.

Он вошел в нее, он в конце концов дома. Он…

* * *

Гейбриел открыл глаза. Звон был настоящим. Медленный, размеренный, погребальный звон.

- В день повешения всегда звонят в колокол. Дают людям подумать и раскаяться, если они встали на дурной путь, - сообщил ему Пинкней. - И время спуститься к причалу для казни - хорошие места зрители занимают быстро.

Вздохнув, Гейбриел поднялся с кровати. Он спал удивительно хорошо для человека, знающего, что это его последняя ночь на земле. И его сны… Лин всю ночь была с ним, то страстная, то нежная. Его член еще пульсировал. Жаль, что ему не дали досмотреть последний сон.

Он соскреб с подбородка щетину и надел костюм, специально заказанный для него Изабеллой Рен. Осужденному полагалось быть в пышном наряде, а благодаря матери Жаклин он мог сейчас появиться даже перед самим королем Георгом. Роскошный парик, который она ему принесла, Гейбриел игнорировал, заплетя собственные черные волосы в косичку. Он не любил носить парик при жизни, так что вряд ли стоит менять свой обычай при смерти.

Гейбриел отказался от предложенного надзирателем завтрака, не желая обременять желудок тем, что позже все равно извергнется из него. После расставания с Лин он перестал есть. Раз он должен умереть, он сделает это прилично.

Когда его вывели на свет осеннего солнца, Гейбриел почувствовал странное умиротворение, легкость духа. Он влез в запряженную волами повозку, которая повезет его к месту казни, испытывая благодарность за то, что нет дождя. Если уж человек должен умереть, так почему не в один из редких ясных дней, когда мир свеж и полон надежд?

Повозка с грохотом удалялась от Ньюгейта, протискиваясь по узким кривым улочкам. Ночью, должно быть, шел дождь, кое-где в выбоинах булыжника образовались лужи, сверкающие как жидкое серебро. Почему он раньше не замечал изумительной красоты вокруг?

За ними уже шла толпа. Некоторые глумились. Кое-кто склонил голову, молясь за его смертную душу. Мальчишка швырнул в него кочан гнилой капусты, попавший ему в грудь, оставив грязный след на его парчовом жилете. Гейбриел улыбнулся парню.

- Хороший бросок, - крикнул он.

- Спасибо, приятель, - ответил мальчишка, поднимая второй кочан и вдруг передумав.

Будучи пиратом, Гейбриел многократно смотрел в лицо смерти и ни разу не дрогнул-. Но когда пираты выудили его из морской глубины, дав ему выбор, он побоялся выбрать смерть. Теперь, когда выбор сделали за него, он чувствовал лишь тихое смирение.

И нечто вроде любопытства. Если, как сказал Шекспир, смерть - это «неоткрытая страна», пусть день казни станет началом его нового приключения. Несмотря на то что он сказал Лин, он все-таки поговорил со священником, и тот заверил, что его грехи, как бы многочисленны они ни были, прощены. Интересно, будет ли отец встречать его, когда он пройдет за врата смерти.

Повозка свернула за угол, и впереди показались виселицы.

«Прошу тебя, Господи, не дай мне войти в эту неизвестную страну с дерьмом на штанах», - впервые за много лет молился он.

Сотни людей собрались на причале, чтобы увидеть, как его повесят. Все чувства у него были обострены до предела. Гейбриел отчетливо слышал разговоры вокруг.

Ему казалось, он ощущает даже запах красного платья шлюхи, которая прокладывала себе дорогу в первый ряд, или запах грязно-коричневого халата и фартука подмастерья дубильщика, предприимчиво взбиравшегося на фонарный столб.

Виселицы здесь были поставлены у самого берега Темзы, и бывший заключенный висел прямо над водой, чтобы его тело, как предписано, было покрыто тремя приливами в назидание другим. Гейбриел спустился по лестнице на причал и взошел на эшафот без посторонней помощи. Толпе явно понравилось, когда он повернулся к стоявшему палачу и, насколько это было возможно со связанными за спиной руками, изящно поклонился ему. Палач в странной кожаной маске ответил ему кивком. Толпа громкими криками приветствовала храбрость Гейбриела.

С таким же почтением он поклонился сутулому чиновнику, который смотрел на него в лорнет. Проходя мимо священника с опущенным на лицо капюшоном, Гейбриел услышал, как тот вместо благословения шепнул ему: «Так держать».

Чиновник начал зачитывать длинный список преступлений Гейбриела. Короткие отрезки его жизни, сине-изумрудная вода Карибов так живо мелькнули перед ним, словно он видел их сейчас воочию.

Чиновник продолжал бубнить, и толпа начала беспокойно двигаться, послышался ропот, предупреждающий, что нельзя до бесконечности испытывать терпение людей.

А Гейбриел представлял себе Лин. Он должен был жениться на ней в Корнуолле, даже против ее воли, если бы понадобилось. Но таким путем он не сделал бы ее счастливой, а он вдруг начал понимать, что счастье Лин для него важнее, чем все остальное. Важнее его жизни. Он просто не мог поступить иначе, и эта мысль принесла успокоение.

Внезапно чиновник и толпа умолкли. Гейбриел понял, что от него ждут прощальных слов.

- Во всех указанных преступлениях я виновен, - сказал он, и его голос отражался от ряда зданий, стоявших на берегу. Зрители даже свесились из окон. - И в неуказанных грехах я тоже виновен. Так что принимаю наказание без обиды. Скажу только, что в этой жизни мне выпало счастье полюбить, и единственное, о чем я сожалею, что не смогу любить долго.

Толпа засмеялась над шуткой висельника. Гейбриел заметил человека, который быстро записывал его предсмертную речь. Без сомнения, она появится в одной из вездесущих лондонских газет. Но времени подумать, оценят ли ее, у Гейбриела не было, потому что веревочная петля скользнула ему на шею, и за его левым ухом затянулся надежный узел.

Теперь в любой момент.

- Золото! - крикнули в толпе. - Глядите! Идет золотой дождь!

Зрители как один повернулись, и над их головами он действительно увидел дождь сверкающих золотых монет, падавших из окон второго этажа одного из домов.

Гейбриелу показалось, что кто-то, похожий на Лин, с веселой улыбкой швыряет золото в толпу. А рядом с ней Гиацинт и Дейзи? Невероятно. Из другого окна рассыпали сокровища миссис Бидли, близнецы и Лили.

«У меня галлюцинация», - успел подумать Гейбриел, прежде чем люк под ним открылся и петля затянулась на горле, перекрыв ему доступ воздуха. Никто уже не смотрел на него, пока он по-лягушачьи дрыгал ногами, тщетно пытаясь найти опору. Даже охранники, сопровождавшие его в повозке из Ньюгейта, оставили свой пост. Чиновник и палач тоже незаметно отходили, желая присоединиться к толпе, подбирающей дублоны. Значит, ему придется умереть в одиночестве.

Но тут оставшийся на месте священник откинул с головы капюшон, и, обретя зрение, Гейбриел понял, что видит перед собой любимого дядю. Выхватив кинжал, тот перерезал веревку, и Гейбриел упал в хлюпающую грязь малой воды.

- Живей, парень. - Юстас втащил его обратно, сорвал с шеи петлю. - Вперед, пока у них монеты не кончились.

Наконец Гейбриел смог набрать в легкие воздух. Дядя подтолкнул его, и они вместе прыгнули в солоноватую воду Темзы.

- Ты спас меня от виселицы, чтобы утопить? - спросил Гейбриел, когда они зашли на глубину. Но тут появилась корабельная шлюпка с Мериуэзером на веслах.

- Прошу на борт, кэп.

Едва Гейбриел и Юстас влезли в лодку, толпа на берегу осознала, чего лишилась. Торопясь назад, она ревела, как один могучий дикий зверь, у которого украли добычу.

- Освободи мне руки, - сказал Гейбриел дяде. - Я буду грести.

- Надо поторапливаться. - Мери указал на маленькую флотилию лодок, двигавшуюся в их направлении. Власти старались отрезать им путь.

Гейбриел потрогал ожог от петли на шее. Почувствовав горячие объятия мадам Виселицы, он совсем не хотел к ней возвращаться.

- Что теперь?

- Держись крепче, - предупредил Мери.

Гейбриел увидел, как за излучиной реки к ним осторожно приближается «Реванш». Длинный канат, погруженный в коричневую грязь Темзы, поднялся из воды, провиснув между яликом Мери и лебедкой на корабле. Ялик прыгнул вперед, остановился, затем почти вылетел из воды и заскользил по поверхности, когда наматывающийся канат потянул его за «Реваншем», словно загарпуненного кита.

Вскоре, оставив позади своих преследователей, Гейб, Мери и Юстас влезли по веревочному трапу на пиратский корабль.

- Разрешите подняться на борт? - запоздало спросил Гейбриел у Хелмсби, нового капитана.

- Разрешаю, - ответил его старый товарищ по плаванию. - И сдаю корабль тебе, кэп. Добро пожаловать домой.

Команда радостно приветствовала его, но Гейбриел стоял у поручней, глядя, как постепенно уменьшается причал на берегу, пока «Реванш» быстро уходил к морю.

- А что с Жаклин и детьми? - спросил он у Мери.

- Женщины отправятся назад в Корнуолл, и мы заберем их там. Хотя не думаю, что путешествие будет приятным. Твои племянницы совсем не выносят молчания, - ответил Мериуэзер. - Нам еще нужно погрузить оставшиеся сокровища.

- Значит, они реальные?

- Реальные, как палуба, на которой ты стоишь. Но мисс Жак обещала половину команде за твое спасение, видишь ли.

Гейбриел смотрел на длинную шеренгу охранников из Тауэра, маршировавшую по берегу к причалу. К его Лин.

Потом увидел двух женщин и детей. Их сажали в повозку, которая привезла его из Ныогейта. Очевидно, им не удалось скрыться. Охранники сдерживали толпу, но зрители, упустившие свою жертву, окружили повозку. Не утолив жажду крови, они были в плохом настроении.

- Поднять паруса! - скомандовал Хелмсби.

- Отставить. Спустить шлюпку. Я должен вернуться.

Глава 37

Впервые команда Гейбриела взбунтовалась. Они не только не выполнили его приказ спустить шлюпку, но повели «Реванш» дальше по Темзе, рискуя до начала прилива сесть на мель. Они подняли Веселого Роджера и красный флаг, сигнализируя, что пощады не будет. Лишь наведя свои орудия на причал, команда согласилась спустить шлюпку для Гейбриела, чтобы он мог вернуться на берег под флагом перемирия.

- Если случится худшее, иди по ветру и уводи отсюда корабль, - сказал Гейбриел.

- Если случится худшее, - ответил Хелмсби, - будь уверен, мы будем в самой гуще этого, кэп. Нам все равно не так уж нравится приличная жизнь. Помни кодекс: умирать всем, умирать весело.

Гейбриел и Мериуэзер остановились в нескольких футах от столбов причала, откуда могли видеть повозку. Лин и миссис Бидли сидели с детьми в задке, Сесил Одбоди под защитой охранников стоял у повозки, где находились все сокровища.

Когда в орудийных портах «Реванша» показались дула корабельных пушек, толпа подалась назад, однако не разбежалась, зрители ждали поблизости, стремясь увидеть новую драму, которая разыгрывалась перед их глазами. Это, без сомнения, лучшая казнь сезона.

- Ну, Дрейк, похоже, сегодня ты все-таки станцуешь веревочную джигу, - сказал Одбоди.

- Только если вы склонны вести переговоры об освобождении женщин и детей, которых незаконно удерживаете, - ответил Гейбриел.

Мери вскинул пистолет.

- Могу его уложить, если хочешь, кэп.

Одбоди выхватил из повозки Лили, чтобы держать ее перед собой как щит.

- Нет-нет, не трогайте ее. - Жаклин протянула к ней руки, но Одбоди не отдал ребенка.

Тем не менее, Лили не хотела сдаваться без борьбы. Она вырывалась, брыкалась и наконец вонзила зубы в руку Одбоди. Тот по-девчоночьи взвизгнул и отпустил ее. Лили побежала к Гейбриелу и прыгнула с края причала в объятия дяди. Он поймал ее, поставил рядом с Мери, и она тут же заплакала.

- Мне пришлось укусить его, Мери, - говорила она между всхлипами. - Не позволяй миссис Би меня отшлепать.

- Не беспокойтесь, мисси, - ласково произнес Мери, не опуская пистолет. - С миссис Би я договорюсь.

- Наконец мы узнали, кто вы такой, Одбоди, - сказал Гейбриел. - Презренный трус, прячущийся за маленькой девочкой.

Толпа освистала сэра Сесила.

- Эти женщины и дети могут казаться невинными, а их поймали на месте преступления. Они помогали и содействовали побегу осужденного пирата. - Одбоди попытался вернуть себе поддержку зрителей. - В должное время они будут казнены за свои преступления.

- Значит, сегодня вы не сможете меня повесить, - ответил Гейбриел. - А раз я жив, я по-прежнему лорд Драгон-Керна. И вам не удастся наложить ваши вороватые лапы на мои владения, пока я этого не позволю.

- Что вы предлагаете?

- Отпустить их. - Гейбриел подвел шлюпку к причалу и набросил канат на один из столбов. - Позвольте им сесть в лодку с мистером Мериуэзером, а я останусь у вас.

- И смотреть, как вы все уплываете? Никогда.

- Даю вам слово.

- Слово пирата, - фыркнул Одбоди.

Ступив на причал, Гейбриел поклонился:

- Нет, слово джентльмена.

Толпа приветствовала его громкими криками одобрения. Чувствуя перемену не в свою пользу, Одбоди смягчился:

- Хорошо. Освободить арестованных.

Жаклин и миссис Би согнали девочек в шлюпку. Гейбриел хотел улучить момент, чтобы поговорить с Лин, но решил не выпускать из поля зрения Одбоди, чтобы тот не передумал. Отвязав лодку, Жаклин оттолкнула ее, и Мери взялся за весла.

- Лин, садись в шлюпку, - приказал Гейбриел.

- Нет, я больше тебя не оставлю.

- Ты здесь умрешь.

- Ну что же, умирать всем, умирать весело.

Улыбнувшись, она взяла его за руку, и они вместе повернулись к Одбоди. Толпа замерла в молчаливом ожидании.

- Взять их! - крикнул сэр Сесил.

Но выполнить его приказ охранники не успели, их отвлекла карета, подъезжавшая к месту казни. Толпа расступилась, словно Красное море перед Моисеем, чтобы освободить дорогу. Когда четверка белых лошадей остановилась и спрыгнувший ливрейный лакей распахнул дверцу, из кареты величественно появился сам король Георг… в сопровождении Изабеллы Рен.

Толпа, охранники, Жаклин, Гейбриел, даже Одбоди склонились в глубоких поклонах и реверансах, не поднимая головы до тех пор, пока не услышали голос его величества.

Разумеется, сказано было по-немецки, поскольку король Георг по-английски наговорил, но все поняли, что дано разрешение выпрямиться.

Король опять что-то сказал, Изабелла ответила ему на безупречном немецком. Его величество бросил взгляд на Гейбриела, затем повернулся к Одбоди.

- Его величество желает знать, почему вы стараетесь повесить человека, который оказал ему большую услугу в спасении от французских пиратов его королевского кузена, - перевела Изабелла с немецкого.

- Может, оно и так, сир, - льстивым тоном произнес сэр Сесил, - но этот человек нарушил условия прощения своим появлением в Лондоне.

Изабелла быстро переводила королю на немецкий и новую информацию - на английский.

- Король не давал согласия на подобное ограничение. Когда наш милостивый повелитель прощает человека, тот остается прощенным без всяких условий. Вы превысили свои полномочия, сэр Сесил, и его величество подозревает, что это уже не первый случай. - Она протянула руку. - Король приказывает вам немедленно вернуть его личную печать.

Явно потрясенный, Одбоди положил тяжелое кольцо с печаткой на ладонь Изабеллы.

Король гневным жестом указал охранникам на Одбоди, и даже без перевода всем было ясно, что он приказывает арестовать его. Капитан стражи с видимым удовольствием приковал Сесила к повозке и отправил ее, заставив бывшего придворного трусить по дороге, пока его тащили в Ньюгейт. Толпа презрительно глумилась над Одбоди, найдя применение гнилым овощам, которые первоначально предназначались для Гейбриела.

Тем временем король Георг перевел взгляд своих темных проницательных глаз на Жаклин, подошел к ней, чтобы получше рассмотреть, и приподнял одним пальцем ее подбородок. Затем вопросительно посмотрел на Изабеллу.

Та ответила ему загадочной улыбкой!

- Ваше величество, - сказал Гейбриел, - как ваш покорный вассал я не должен был жениться без вашего согласия. Однако я нашел женщину, которая хотя и не может претендовать на знатность происхождения, единственная, кто мне нужен. - Он с любовью посмотрел на Лин. - Мы тайно обвенчались, и я прошу вас о снисхождении.

Король в ответ произнес маленькую речь.

- Его величество говорит, что иногда человек обязан жениться не по велению сердца, - перевела Изабелла, слегка покраснев. - Но в вашем случае, лорд Дрейк, он не видит никаких препятствий. Он рад за вас и считает, что благородная кровь не приносит никакой пользы, если не течет в благородном сердце.

Король Георг опять что-то сказал.

- Его величество не удивлен, что даже без его согласия вы действовали по велению сердца, и прощает вашу импульсивность. А теперь он приказывает вам немедленно увести этот пиратский корабль из его гавани, пока у вас не возник другой порыв, иначе он изменит свое королевское решение.

Эпилог

- Разве нормально, чтобы это занимало столько времени? - спросил Гейбриел, делая уже десятый круг по гостиной.

- Ты спрашиваешь не того человека, - ответил Мери. - Не волнуйся, моя малышка Хагита проследит, чтобы твой младенец появился на свет живым и здоровым. Вот, хлебни еще глоток. Поможет. Лучшего виски я не пробовал. Кто знал, что у Кармантла такой отличный запас спиртного?

Когда Сесила Одбоди хорошенько прижали, он сообщил властям, что барон Кармантл был его соучастником в заговоре против Гейбриела, они собирались отобрать у него все владения и титул барона. Кроме того, лорда Кармантла обвинили в том, что он подстроил смерть Риса Дрейка якобы при несчастном случае на охоте. Это дало королю Георгу основание лишить Хью Кармантла земель и титула, а также сослать на каторгу Хью и Кэтрин до конца их жизни.

Вместе с Сесилом Одбоди.

Затем из расположения к лорду Дрейку его величество объявил Джозефа Мериуэзера новым бароном и даровал ему земли к северу от Драгон-Керна. Больше всего Мери обрадовал полученный в наследство прекрасный винный погреб, а Хагита Бидли, теперь миссис Мериуэзер, была в восторге от обращения «миледи».

За этим последовала еще одна свадьба. Изабелла Рен наконец взяла у мужчины имя. Новая леди Хавершем писала из Рима, что они с «дорогим Джеффри» решили пожениться во время путешествия по континенту.

Изабелла сожалела, что пропустила рождение первого ребенка своей дочери, хотя от нее все равно было бы мало пользы в детской, так как ее совершенно не интересовала смена пеленок младенцу. Но она обещала навестить Жаклин и Гейбриела, когда ребенок достигнет «более интересного возраста».

Гейбриел наконец прекратил хождение по гостиной.

- Мери, я не могу больше ждать.

- Этим женщинам нравится держать мужчину за яйца, когда они рожают, - бодро сообщил его друг.

- А поскольку это мои яйца создали проблему, они не могут быть неправыми.

Оставив Мери с его виски, Гейбриел помчался по винтовой лестнице наверх, однако у своей комнаты заколебался. После того как его чуть не повесили, он уже мало чего боялся, и все же последние несколько часов, проведенные в неизвестности о том, что там происходит с Лин, заставили его дрожать от страха. За дверью не слышалось ни звука, но Гейбриел не думал, что это хороший знак. Он медленно открыл дверь.

Лин полусидела, откинувшись на гору подушек, и даже с порога он увидел, что ее волосы были влажными от пота. Одна грудь полуоткрыта, и Лин смотрела на нее. Потом до него дошло, что она смотрит на маленький сверток.

- Что вы здесь делаете? - воскликнула леди Мериуэзер. - У нас еще не было времени помыть ребенка…

- Нет, все в порядке, - с усталой улыбкой сказала Лин. - Входи, Гейбриел. Тут кое-кто хочет с тобой познакомиться.

Он на цыпочках подошел к кровати, чувствуя себя посторонним в собственной комнате, и неловко присел на краешек постели. Лин откинула покрывало, чтобы показать ему головку ребенка с темными волосами.

- Познакомься со своей дочерью. Я знаю, ты надеялся, что будет сын, но…

- Кому хочется безобразного мальчишку, когда могу иметь двух самых красивых на свете женщин? - Гейбриел наклонился, поцеловал сначала жену, затем пульсирующую точку на головке дочери. - Никогда не думал, что можно всем сердцем любить сразу двоих, и вот люблю.

Лин погладила его по щеке, пока малышка сосала ее грудь.

- Мы снова попытаемся сделать мальчика.

- О! Попытки - моя самая любимая часть, но после всего этого я не буду тебя подгонять. Когда почувствуешь себя готовой, дай мне знак, - сказал Гейбриел, направляя рот дочки к набухшему соску жены. - Но раз вы дали мне слово, берегитесь, миледи.

Она вопросительно подняла бровь, он снова поцеловал ее и сказал:

- Что пират хочет, то пират берет.