Одержимые (не)любовью

Глава 24

– Я понимаю, о чём ты хочешь поговорить, – кивнул Егор. – Только должен тебя предупредить, что я совершенно не помню, что вчера произошло. Но извинения принести готов и…

– Ты вообще ничего не помнишь? – поинтересовалась я.

– Я помню утро семнадцатого, а потом я проснулся здесь.

– Семнадцатое было вчера. Получается, из твоей памяти выпали практически сутки. Ты ведь понимаешь, что это серьёзно?

Очень серьёзно. Для оборотня такое недопустимо. По идее, его уже надо изолировать, если это не первый такой случай.

– Скажи, я натворил что-то серьёзное вчера? Есть пострадавшие? Я готов ответить перед законом, если…

– Как давно у тебя провалы в памяти? – перебила я его.

– Первый раз это произошло два года назад.

– Сколько?!?

Если говорить откровенно, то я была просто ошарашена. У оборотня проблемы с контролем два года! И он всё ещё не изолирован? Да как это возможно?

– Из какой ты стаи? Я вынуждена сообщить твоему альфе о том, что один из его оборотней потерял контроль и…

– Подожди, прошу тебя, не делай поспешного вывода!

– Не делать? – возмущённо воскликнула я, подскакивая со своего места. – Ты вообще понимаешь, насколько ты опасен? Вчера вечером ты вылетел мне навстречу, и мне чудом только удалось избежать столкновения! А потом, ты вообще обратился и собирался разорвать меня на куски! Гонялся за мной по всему чёртовому лесу! Я вообще не знаю, как спаслась! Видимо, у тебя в мозгах что переклинило, и ты решил оставить меня в живых! И после этого ты просишь не делать поспешных выводов?

– У меня уже давно не было провалов. Просто вчера…

– Подожди! – вновь перебила я Егора. – Только не говори мне, что твой альфа знает о твоём состоянии и позволяет тебе свободно гулять.

– Ника…

– О боже, да вы с ума там все сошли?

Теперь я не понаслышке знала о том, насколько может быть опасен оборотень, не умеющий контролировать своего зверя. Это и правда очень опасно для всех, кто в этот момент может оказаться рядом.

Недопустимо, чтобы такой оборотень гулял на свободе! Таких нужно изолировать и лечить! Как только вернусь домой, тут же поговорю с отцом. Неважно, что оборотень из другой стаи. Опасности подвергаются все.

– Да послушай же ты меня! – рыкнул он, подскакивая со своего места и хватая меня за плечи.

– Хорошо, я слушаю, – кивнула я. Сомневаюсь, что его слова как-то повлияют на меня.

– Первый приступ со мной случился в тот день, когда умерла моя истинная, – тихо заговорил Егор, отпуская меня и отходя от меня на несколько шагов. – Я чуть с ума тогда не сошёл. Больше года находился в изоляции. Кто только ни работал со мной, пытаясь вернуть к жизни. Чудом, но им удалось меня вытащить. Постепенно я вновь стал возвращать контроль над своим зверем. У меня приступов не было уже восемь месяцев. И только месяц назад меня выпустили из изоляции и позволили жить нормальной жизнью.

– У тебя не было срывов восемь месяцев, но вчера ты сорвался. Что послужило причиной?

– Вчера было ровно два года, как не стало моей истинной.

Я кивнула, отворачиваясь от мужчины и отходя к окну. Смерть истинной для оборотня – невосполнимая утрата. Лишь единицам удаётся пережить это горе и продолжить жить дальше. Остальные либо уходят вслед за ней, либо сходят с ума.

История Егора затронула моё сердце. Мне было искренне жаль этого невообразимо сильного мужчину, который столько времени боролся со своим горем. Гибель истинной. Что может быть страшнее? Даже моя проблема уже не казалась мне такой ужасной.

– Ника, я понимаю, что мой вчерашний срыв может стать причиной моей повторной изоляции, но я прошу тебя не спешить. Понимаешь, у моей семьи сейчас непростой период, и я нужен им. Поэтому прошу тебя, если…

– Я не буду никому сообщать о случившемся, если вчера до встречи со мной никто не пострадал из-за тебя.

– Разумно. Если кто-то пострадал, то я сам себя изолирую. Только как мы об этом узнаем?

– Этим займусь я. Для этого мне стоит сделать лишь один звонок. Поэтому если из-за тебя есть пострадавшие, то мне придётся поступить так, как нужно.

– Полностью согласен.