Одержимый Райли

Пролог

Перевод группы - https://vk.com/dark_eternity_of_books

Я лежал в кровати на боку, прижавшись к ней. Лунный свет, подсвечивающий «осколки» ее тела в темноте, демонстрировал, насколько на самом деле она была безупречна. Девушка, наконец-то, уснула, и я почувствовал себя намного лучше после того, что с ней сделал. Ее хныканье смолкло, и нестихаемые крики боли окончательно покинули мою голову.

Я выбрал ее больше года назад, и у меня, наконец, хватило смелости сделать с ней все, что хотел, не сдерживаясь. Что-то из этого потрясло меня до глубины души, чего со мной никогда не было. Если я правильно ее обучу, она будет моей спичкой в каждом извращенном желании, которое я захочу воплотить.

Доверится ли она мне когда-нибудь снова? В прошлом я много раз покупал женщин, но никогда не платил им за доверие. Я верил, что его можно только заслужить. Как только я понимал, что доверия нет, я освобождал их от «контрактов» и платил им сумму денег, достаточную для того, чтобы они больше никогда не вспоминали об этом.

Но это было... Это было то, что я хотел больше всего.

Я склонился над ее длинными каштановыми волосами и нежно провел по ним губами. Сквозь запах секса и пота пробивался ее слабый опьяняющий аромат, и я закрыл глаза. Снова захотел ее и прямо сейчас.

Мягкое поглаживание рукой по ее боку и по изгибу бедра заставило девушку задрожать. Я все еще не мог сказать, было ли это в предвкушении или страхе, но я наслаждался ее естественной реакцией на свои прикосновения. Все было точно так же, как с тех пор, когда я ее нашел.

Я обнял ее за талию и притянул к себе. Ее кожа была самой гладкой, какой я когда-либо касался, и намерен сделать все возможное, чтобы сохранить ее такой. Я могу иногда увлечься, и тогда...

Не имело значения. Я не сделал бы этого с ней, если бы она не позволила мне, и даже тогда я должным образом позаботился бы о девушке. Если мы когда-нибудь дойдем до такого момента, я буду знать, что она доверяет мне, и позволю ей также поиграть со мной.

Ее внезапный всхлип заставил меня открыть глаза. Было очевидно, что она не верила мне, вероятно, из-за ее слез и из-за того, что я все еще должен был связывать ее, дабы она не сбежала. Я провел рукой от ее живота к веревке, которую закрепил вокруг ее запястий. Девушка немного сдвинулась, и веревка вокруг ее лодыжек теперь касалась моей ноги.

— Не плачь, — тихо говорю я ей. — Так будет не всегда.

Глубокое, ровное дыхание было ее ответом. Она пыталась остановить слезы и делала это, не потому что сама хотела, а потому что я попросил ее прекратить.

— У нас есть еще шесть часов до того, как взойдет солнце, и я должен буду оставить тебя. Ты хочешь большего? — прошептал я ей на ухо.

Если бы она сказала «да», я бы провел следующие шесть часов, доставляя ей удовольствие всеми возможными способами. Я сделал бы ее оргазм мощнее, чем у нее когда-либо был прежде, и я бы развязал ее лодыжки в качестве поощрения.

Если бы она сказала «нет», я бы отставил ее на шесть часов раньше срока и не притрагивался к ней неделю.

Она пожала плечами, и я улыбнулся. Было очевидно, что она взвешивала свои варианты, что очень отличалось от того поведения, которое она демонстрировала, когда мы впервые были вместе. Девушка отчаянно боролась со мной, и каждый раз, когда била меня по лицу, я становился только тверже и сильнее ее хотел. Она смягчилась только после того, как я привязал ее к кровати, и мне бы хотелось думать, что это произошло не только из-за ограничения ее движений.

Как бы безумно это не звучало, я никогда не навязывал себя ей. Я даже не снял с себя одежду, пока она не перестала бороться со мной. Несмотря на то, что она была моей, и я мог использовать, как хотел, я все же уважал ее.

— Райли, ты должна принять решение, — мягко сказал я.

К слову, ее имени достаточно, чтобы моя кровь устремилась ко всем нужным местам. Почувствовав, как во мне начало появляться желание, я осторожно прижал ее к себе.

— Нет, — тихо прошептала она.

Усмехнувшись, я встал с кровати, обошел ее и некоторое время стоял, глядя на нее сверху вниз. Мое тело блокировало большую часть лунного света, но я видел, как ее широко открытые голубые глаза наполнились слезами. Наклонившись, я нежно поцеловал ее в лоб, хотя был немного рассержен ее отказом.

Хотя того следовало ожидать; мы еще не достигли этой части требований. Наклонившись, я поднял ее с кровати, прижав к груди, вышел из комнаты и спустился на первый этаж своего огромного поместья. Пройдя через гостиную, главную столовую, изысканную кухню, я направился к двери подвала. Открыл дверь и слегка поправил девушку в своих руках, чтобы можно было видеть ступени, по которым я буду спускаться. Я подошел к стене с ложной панелью, как только спустился, и отодвинул ее в сторону. Она начала хныкать, когда я включил тусклый свет в узком коридоре и направился к двойной усиленной стальной двери.

— Не смотри, — говорю я ей.

Она повернула голову, выучив, что нужно быть послушной, и уткнулась лицом мне в грудь, пока я набирал код, прежде чем открыть дверь.

Отступив назад, я позволил двери медленно распахнуться, а затем вошел и включил свет, щелкнув выключателем на левой стене. Я оглядел комнату и улыбнулся — она ничего не разрушила с тех пор, как в последний раз я привел ее сюда. Хорошая девочка. Первые несколько раз она оставляла комнату в руинах, и я должен был соответствующе ее наказывать.

Отнеся ее к кровати, которая стояла в комнате, я уложил ее. Она повернулась ко мне лицом и протянула руки, чтобы я мог развязать веревки. Сняв ограничитель и смотав ее, я медленно провел рукой по ее бледной ноге, прежде чем развязать путы вокруг лодыжек.

— Увидимся через неделю, — тихо произнес я и вышел за дверь.

Последнее, что я услышал, выйдя за дверь и набирая код блокировки, было звуком ее истерического рыдания, когда дверь закрылась.

Глава 1

Райли

Год назад

Я стояла за стойкой в отделе обслуживания клиентов, просматривая все забронированные через интернет книги. Это было утро вторника, и, поскольку это был день выпуска, бронирование превысило все ожидания.

Схватив пачку бумаг из принтера, я помчалась, чтобы найти соответствующие книги. Девяносто девять процентов из них была новая книга Стивена Кинга, в то время как одна — книга по самосовершенствованию. Собрав их все, я вернулась в отдел обслуживания клиентов и начала оборачивать в соответствующую упаковку, отмечая пункт «ДА» на компьютере, чтобы клиенты знали, что их заказы доступны для получения.

Я взглянула на время на компьютере и вздохнула. Было только десять тридцать утра, а я чувствовала, словно отработала весь день. Взяв корзину с прилавка и сложив в нее книги, я быстро прошла к передней части магазина и, нырнув за кассу, сложила их в алфавитном порядке на полку. Схватив небольшую стопку возвратов, помчалась обратно к столу. Я уже могла сказать, что сегодня будет длинный день.

Заправив свои каштановые волосы за уши, я открыла график и пробежалась по нему, чтобы выяснить, когда наступит мой перерыв. Еще два часа. Я справлюсь.

Опять же, поскольку это был день выпуска, эти два часа пролетели довольно быстро. Я отметила время ухода на обед, когда пришел мой напарник, и пошла в заднюю комнату, чтобы взять свою сумочку.

Я решила, что буду сегодня обедать в маленьком кафе внутри магазина. Как сотруднику мне это стоило бы полцены, а я была вынуждена немного экономить в ожидании пятничной зарплаты. Поэтому я заказала простую булочку без начинки, сливочный сыр, вишневую колу и села за один из угловых столиков.

Я была одним из пяти человек в кафе. Обычно это была самая оживленная часть магазина, но погоня за новой книгой сконцентрировала большинство посетителей в другом месте. В любом случае, таким образом, они обеспечивали меня работой, поэтому мне было все равно, куда покупатели шли, пока что-то покупали.

Встав, я направилась к стенду с журналами, чтобы найти для себя что-нибудь почитать во время еды. Я пролистала журналы со сплетнями, прежде чем перейти к разделу о путешествиях. Присев на корточки, я схватила «Afar, Travel + Leisure» и «National Geographic Travel».

Я знала, что не смогу посетить ни одно место из этих журналов, но иногда мне было интересно посмотреть картинки и почитать статьи, представляя себя там. Встав и повернувшись, я наткнулась прямо на покупателя, отчего мои журналы вместе с его книгами упали на пол.

— О, боже, извините, — сказала я, упав на колени, чтобы поднять разбросанные книги.

Я услышала дружеский смех, когда посетитель, опустившись на колени, начал собирать мои журналы.

— Все в порядке. Вы не причинили мне вреда, — шутливо произнес голос с акцентом.

Пара сильных рук протянула мне мои журналы, и я подняла глаза. Вау. Это было единственное, о чем я могла думать, потому что... вау. У него была широкая сверкающая улыбка, изумительные светло-карие глаза и прямые русые волосы чуть ниже ушей.

— Видите? Ничего страшного, — сказал он, поднявшись на ноги и забирая у меня свои книги.

Кивнув, я встала, внезапно чувствуя себя такой маленькой рядом с ним. Он был высоким и хорошо сложенным, но не слишком большим; мужчина не выглядел огорченным, как многие из парней. Он пробежал рукой по волосам и заулыбался еще сильнее, отчего на щеках появились ямочки.

— Ну, спасибо, мисс Райли, — произнес он, вглядываясь в мой бейдж.

— Не за что, — пробормотала я, прежде чем быстро вернулась к своему столу и положила журналы.

Я проверила время на своем телефоне и поняла, что потратила целых пятнадцать минут, чтобы сначала найти журналы, а затем сбить с ними покупателя с ног.

Сев и быстро намазав сливочный сыр на булочку, я открыла один из журналов. Я ела и перелистывала страницы, когда вдруг почувствовала, что рядом со мной кто-то стоял. Медленно подняв глаза, я увидела свою жертву, стоящую возле моего столика.

— Не возражаете, если я присяду? Здесь немного переполнено, — сказал он, указывая рукой.

Я не заметила, как кафе наполнилось посетителями, поэтому, кивнув, махнула рукой с наполовину съеденной булочкой на пустой стул напротив меня.

Вернулась к своему журналу, когда он, поставив рюкзак возле стола, открыл свой пакет с едой. Мы сидели в абсолютной тишине, пока я листала журнал, а он читал свою книгу. Я бросила взгляд на свой телефон — у меня было еще пять минут, прежде чем я должна буду вернуться к работе.

Вздохнув и поднявшись на ноги, я собрала журналы, когда он, наконец, заговорил.

— Уже уходите? — спросил он.

— Мой обед почти закончился, поэтому я должна идти, — объяснила я с легкой улыбкой.

Кивнув, он засунул половину своей еды обратно в пакет и поднялся на ноги. Взяв свой рюкзак, он закинул его на плечо.

— Я выброшу это за вас, — предложил он, схватив мою тарелку и пустую пластиковый стаканчик.

— Спасибо,— сказала я с признательностью.

Я направилась к стенду, чтобы положить журналы, а затем быстро вернулась в комнату персонала и бросила свою сумочку. Зайдя в отдел обслуживания клиентов, я отметила время своего прибытия. Сделав глубокий вдох, повернулась, чтобы помочь ожидающему клиенту, и засмеялась.

— Чем я могу вам помочь? — спросила я свою жертву.

— Если бы вам пришлось рекомендовать любую книгу в магазине, что бы это было? — задал он вопрос с сексуальной усмешкой.

Скрестив руки на груди, я мгновение смотрела на него. Не могла сказать, откуда он, чтобы это мне помогло.

— Скажите мне, откуда у вас этот акцент, и я посмотрю, что смогу сделать, — ответила я немного кокетливо.

— Новый Южный Уэльс, — произнес он со смехом. — Я Джекстон.

Он протянул мне руку.

Я быстро пожала ее, а затем обратила свое внимание на компьютер, чтобы найти самые продаваемые книги в магазине.

— Нет, давайте не будем действовать по традиционной схеме, — сказал он, наклонившись, чтобы посмотреть, что я делала. — Что бы вы сами прочитали?

Я убирала руки от клавиатуры и жестом пригласила его следовать за мной. Мы прошли мимо секции романов, фэнтези и подростковой литературы с научной фантастикой.

— Выбирайте, — предложила я, делая широкий жест в сторону книг.

Он осмотрел полки, а затем снова повернулся ко мне.

— Вы знаете, что я думаю, мисс Райли? Думаю, что прямо сейчас вы меня обманываете. Мне кажется, что вы привели меня в отдел научной фантастики, потому что вам кажется, что я выгляжу как человек, любящий научную фантастику.

То, как его глаза стали серьезными, а голос очень тихим, нервировало. Не знаю почему, но это было так, и я не знала, что мне делать или говорить в этот момент, потому что он был прав.

— Теперь скажите мне правду. Что бы вы прочитали? — спросил он, подходя ко мне немного ближе.

— Райли, вы в порядке?

Посмотрев налево, я заметила одну из менеджеров, которая стояла там и с любопытством на нас смотрела. Я кивнула ей, и она, строго посмотрев на Джекстона, ушла.

— Райли, наберите номер «247» когда вам будет удобно, пожалуйста,— услышала я объявление по системе внутреннего оповещения.

Достав телефон из бокового кармана, я набрала номер своего менеджера.

— Привет, — сказала я, когда она ответила.

— Если тебе нужно убежать от него, ты можешь зайти ко мне в офис. Я наблюдала за вами, ребята, по камере, и что-то с ним не так, — произнесла она.

— Хорошо. Конечно, я сейчас буду, — ответила я. — Извините, я должна бежать. Мой менеджер нуждается во мне, — оповестила я Джекстона извиняющимся тоном.

Я наблюдала, как легкая улыбка возникла на его красивых полных губах. Он знал, что я снова лгала.

— Тогда до встречи, — кивнул он, подходя к регистратуре, чтобы заплатить за свои книги.

Глава 2

Я сидела дома в темноте, и только свет телевизора освещал гостиную. Ела бутерброд с тунцом и майонезом и смотрела повторы «Сумеречной зоны» (прим.: амер. сериал 1959 — 1964 гг.). Мой любимый эпизод — «Последний момент» (прим.: седьмая серия второго сезона, вышедшая 18 ноября 1960 г.). К счастью, у меня были все эпизоды на DVD, поэтому я могла пересматривать их в любое время.

Это было мое обычное вечернее времяпрепровождение — сидеть в своей однокомнатной квартире, есть сэндвич и смотреть «Сумеречную зону».

Взглянув на часы рядом с диваном, я вздохнула — уже девять пятнадцать вечера, а меня все еще не клонило в сон. Не то чтобы мне нужно было завтра идти на работу, ведь у меня выходной. Я просто знала, что сегодня будет одна из тех ночей, когда мне трудно уснуть, и завтра весь день буду сонная.

Доев свой бутерброд и вытерев крошки и след от кружки с журнального столика, я выключила телевизор и прошла в спальню. Забравшись в свою кровать и повернувшись на бок, я натянула простынь до талии и закрыла глаза.

Я снова открыла глаза, когда мой мобильный телефон начал громко звонить.

«Наверное, я забыла его отключить», — подумала я, громко вздохнув.

Закрыла глаза, когда он замолк, и сердито сбросила с себя простынь, снова услышав трель.

Влетев в гостиную, я схватила его с дивана.

— Алло! — сердито рявкнула я.

— Вы спали?

Это был Джекстон. Не волнуясь в тот конкретный момент, как он узнал мой номер телефона, я вернулась в спальню и легла на кровать. Его акцент был абсолютно восхитителен, и я была не против немного с ним поговорить.

— Пыталась, но потом зазвонил телефон, — ответила я, шумно зевнув.

— Мне следует вас отпустить? — спросил он.

Я честно подумала сказать «да», но того, как он заставил меня почувствовать себя ранее, было достаточно для «нет».

— Хорошо, потому что я так и не выбрал другую книгу. Вы работаете завтра, мисс Райли? — спросил он.

Мисс Райли?

— Нет. У меня выходной, — ответила я.

— Тогда почему вы так рано в кровати? — поинтересовался.

Я пожала плечами и в ответ на свое молчание услышала его смешок, который побудил меня спросить, что уже мучало меня.

— Как вы узнали мой номер телефона?

— В интернете вы можете найти много информации. Это действительно удивительно, что все находится в общем доступе. Особенно для такого талантливого исследователя, как я, — просто ответил он.

— Например? — спросила я с любопытством.

— Ну, например, ваш номер телефона, — ответил он, смеясь.

— Да, но вам понадобилась моя фамилия, чтобы шпионить в интернете, — заметила я. — А я никогда не называла ее вам.

— О, да, но это сделал кассир. Я спросил у нее, объяснив, что хочу написать вашему руководителю письмо с благодарностью за ваше отличное обслуживание клиентов, — хитро объяснил он.

— Это жутко, — прямо сказала я. — И я вешаю трубку.

Вдруг я перестала считать его акцент восхитительным или мысль о его улыбке привлекательной. Однако я думала, что если он смог найти номер моего мобильного в интернете, потому что был своего рода супер-хакером, то вполне вероятно, что мог оказаться у порога моего дома. Я повесила трубку, пока он смеялся, и положила телефон на прикроватный стол.

Снова потянувшись к телефону и собираясь выключить звук, я увидела на экране значок входящего сообщения.

Нажав на него, прочитала сообщение.

ДЖЕКСТОН: Слишком рано звонить? Я просто хотел снова услышать ваш сексуальный американский акцент.

Закатив глаза, я набрала ответ.

Я: У меня нет акцента, Новый Южный Уэльс. И вы могли бы просто попросить у меня мой номер вместо того, чтобы как подросток шарить в интернете в его поисках.

Ответ от него пришел только спустя несколько минут.

ДЖЕКСТОН: Ауч. Тогда спокойной ночи.

Я не удосужилась ответить. Вместо этого я полностью выключила телефон и спрятала его в верхний ящик стола. Если он будет вне моего поля зрения, у меня не будет соблазна включить его и посмотреть, не прислал ли он еще одно сообщение.

Глава 3

Проснувшись на следующее утро и сев в кровати, я зевнула и потянулась, а затем встала и прошла в ванную, чтобы совершить свой утренний ритуал: туалет, умывание, чистка зубов, зубная нить.

Выйдя из ванной, я направилась на кухню. Бросив пару замороженных печений с корицей в тостер, я вернулась в гостиную и включила телевизор. Взяв пульт с собой на кухню, положила его на островок и поставила вскипать кофейник. Опершись на стойку, я потерла лицо руками — так и знала, что если засну позже, то встану сегодня уставшая.

Рядом со мной сработал тостер, возвестив появление моих печений, и я схватила бумажную тарелку, быстро бросила их на нее, стараясь не обжечься. Покусывая одно в ожидании своего кофе, я поняла, что что-то не так.

Я еще не просмотрела свой телефон. Зайдя в спальню, я вытащила его из ящика и, включив, положила рядом со своей бумажной тарелкой на кухне.

Засмотревшись на какое-то ток-шоу, которое раньше никогда не видела, я настолько погрузилась в него, что не заметила, что экран моего телефона мигал уже, по крайней мере, минут пять после того, как я сделала себе кофе.

Когда шоу прервалось на рекламу, я выбросила бумажную тарелку и взяла в руки телефон и кофе. Усевшись на диван и поставив кофе на столик, я включила экран телефона.

На нем было только одно входящее сообщение, и я, пожав плечами, отложила телефон, не читая его.

Следующие тридцать минут я провела на диване, попивая кофе и щелкая каналы на телевизоре. Это был мой типичный выходной, когда я сидела дома, ничего не делая. Большинству людей это могло показаться скучным, но возможность сидеть на одном месте и не бегать повсюду являлось для меня хорошим отдыхом.

Встав, чтобы поставить свою чашку в раковину, я увидела, что экран телефона снова замигал. Подняв бровь, я упала на диван и, наконец, открыла свои сообщения.

Оба были от Джекстона. Одно пришло прошлой ночью, а другое — пять минут назад.

ДЖЕКСТОН: Я не хотел напугать вас. Простите, если я это сделал.

Это было ночное сообщение. Присланное этим утром содержало фотографию его грустного лица.

Улыбнувшись, я набрала ответ.

Я: Простите, если произвела впечатление стервозной особы. Просто показалось странным, что вы узнали мою фамилию и номер телефона в первый же день нашей встречи. Без обид?

Положив телефон, я подошла к раковине. Вымыла чашку и налила в нее свежего кофе и, увидев, что экран снова замигал, я поставила чашку на стол и помчалась к дивану.

ДЖЕКСТОН: Абсолютно никаких, мисс Райли. :)

«Он должен перестать называть меня так. Я могу привыкнуть к этому и буду ожидать такого обращения от всех», — подумала я иронично.

Я: Как ваше утро, мистер Джекстон?

ДЖЕКСТОН: Можно просто Джекс. Сейчас лучше.

Я: Хорошо.

Никакого ответа. Он молчал до конца дня, а я все это время бездельничала на диване, будучи счастливой от лентяйничества. Когда он, наконец, ответил, его сообщение содержало просьбу.

ДЖЕКСТОН: Мисс Райли, не могли бы вы отправить мне свою фотографию, пожалуйста.

Приподняв бровь, я ответила не сразу. Это снова стало странным. Я решила побыть остроумной и посмотреть, клюнет ли он на это.

Я: Уверена, что вы можете погуглить.

ДЖЕКСТОН: Это будет уже не то, глупышка.

Прочитав это сообщение, я поняла, что не могла вспомнить, когда моя фотография была нужна кому-то, кроме моей матери, поэтому, поднявшись, я прошла в спальню и встала перед зеркалом в полный рост. На мне была белая майка и черные трусики. Я оглядела свое отражение в зеркале и размышляла, не пересеку ли черту, отправив ему подобную фотографию, но прежде чем передумать, я подняла телефон, сфоткала себя и нажала кнопку «Отправить».

Сказать, что я нервничала из-за его реакции, было преуменьшением. Во всяком случае, я действительно хотела выкинуть телефон в мусорное ведро и больше никогда его не видеть, но мое любопытство не позволило мне этого сделать. Вместо этого я села на кровать и смотрела на свои сообщения, словно женщина, одержимая желанием узнать его мнение.

Но он не отвечал. До конца дня и даже когда я легла спать, экран телефона больше не включался.

Проснувшись на следующее утро, я приняла душ перед работой. Хотела смыть с себя сожаление, что послала ему эту чертову фотографию, но, к сожалению, не могла. Единственное, что я могла сделать, это молиться, чтобы эта фотография не оказалась в сети.

Вытершись, я зашла в свою комнату и выбрала свободную светло-голубую блузку и черные брючки. Надев пару черных носков до лодыжек, я достала из-под кровати светло-голубые туфли с бантиками по бокам от Мэри Джейн и снова повернулась к зеркалу. Быстро проведя руками по волосам, я прошла в гостиную за сумочкой и, заперев дверь, ушла из своей квартиры, не зная, что моя жизнь изменится навсегда.

Глава 4

Работа прошла без приключений. Всю смену я вела регистрационный учет и просматривала книги на компьютере. Сегодня у меня была вечерняя смена, и я не знала этого, приехав на шесть часов раньше, поэтому решила прогуляться по магазинам, хотя знала, что у меня нет денег, которые могла бы потратить. Потом я пообедала, затем еще немного прогулялась по магазинам и, наконец, вернулась на работу.

Зевнув, я прислонилась к полкам позади меня, ожидая, что покупатель, какой-нибудь покупатель, подойдет ко мне, чтобы я могла сделать что-то стоящее. Вместо этого ко мне подошла один из моих менеджеров с очень серьезным выражением лица.

— Райли, пойдем со мной. Нэнси подменит тебя до конца твоей смены, — говорит Аня.

Я уволена. Я, нахрен, уволена.

Это были единственные мысли, которые возникли у меня в голове, когда я следовала за ней мимо комнаты отдыха в ее кабинет. Добравшись, она закрыла дверь.

— Присядь, — тихо сказала она.

Я нервно села на краешек стула напротив нее и сцепила руки.

— Я сделала что-то не так? — спросила я надрывным голосом.

— Нет. Райли, звонила твоя мама. Твоя бабушка скончалась, — мягко произнесла она.

Я смотрела на нее мгновение. «Твоя бабушка скончалась». Она действительно только что сказала это?

— Но... она не болела, — запнулась я.

— У нее был сердечный приступ.

Мое тело онемело, когда я попыталась осознать, что моя бабушка, один из самых любимых людей в мире, была мертва.

— Я должна идти, — сказала я, неуверенно поднимаясь на ноги.

— Конечно, — ответила Аня. — Сделай перерыв и дай мне знать, когда будешь готова вернуться. Твоя место будет ждать тебя.

Кивнув, я открыла дверь. Подошла к сумочке и взяла ее трясущимися руками. Поскольку она была не застегнута на молнию, я заметила свет, идущий внутри. Нащупав телефон, я вышла из комнаты отдыха в слезах, затуманивающих зрение.

Я надеялась, что это моя мама, но это было сообщение от Джекстона.

ДЖЕКСТОН: Красивая фотография, мисс Райли. Извините за поздний ответ.

Я не ответила. Нажав на маленькую иконку телефонной трубки рядом с его именем, я слушала гудки вызова. Один, второй, пока он, наконец, не ответил.

— Соскучились по мне? — спросил он со смехом.

— Моя бабушка умерла, — ответила я дрожащим голосом, открыв двери и вдыхая вечерний воздух.

— Что? Где вы? — спрашивает он беспокойно.

— Я только что вышла с работы. Стою на тротуаре снаружи. Я не знаю, что делать, Джекс, — проговорила я, когда, наконец, начали течь слезы.

— Я буду через минуту, нахожусь ниже по улице, — сказал он и повесил трубку.

Бросив телефон в сумочку, а сумочку на тротуар рядом с собой, я заплакала, закрыв лицо руками. Покупатели входили и выходили из магазина, а некоторые останавливались, чтобы спросить, все ли у меня в порядке. Все, что я могла сделать, — это кивать в надежде, что они уйдут.

Пять минут спустя я услышала шаги, быстро приближающиеся ко мне. Кто-то сел рядом со мной, и я почувствовала, как сильная рука обняла меня за плечо.

— Я здесь, мисс Райли. Все будет хорошо, — сказал Джекс, прижимая меня к себе.

Я положила голову ему на плечо и просто рыдала до тех пор, пока больше не могла этого делать. До тех пор, пока слезы не высохли, пока мне стало тяжело дышать. Джекс гладил меня по волосам и в какой-то момент прижался к ним щекой, делая глубокий вздох.

Наконец, я отстранилась от него и вытерла лицо тыльной стороной ладони. Пару раз всхлипнув, поднялась на ноги, и он встал рядом со мной.

— Хотите знать, почему я на самом деле плачу? — спросила я.

Он кивнул, заправляя мои волосы за уши.

— Потому что у меня нет денег. Я не могу позволить себе поехать на похороны, — объяснила я, вновь чувствуя, как подступали слезы.

— Я могу помочь, мисс Райли. Если вы позволите, я могу помочь вам с этим. Но у меня будет несколько условий, — сказал он мягко.

— Вы даже не знаете меня и хотите помочь посетить на похороны бабушки? — спросила я, саркастично смехом.

— Да, мисс Райли. Но, как я уже сказал, у меня есть пара условий.

— Хорошо. Назовите их. Я сделаю все, чтобы поехать, — ответила, смаргивая слезы.

— Во-первых, вы позволите мне поехать с вами. Я не буду мешать, а ваша семья даже не узнает, что я там. Я просто... мне было бы очень грустно знать, что вы проходите через это без меня.

Неважно.

Я киваю.

— И во-вторых, по возвращению вы проведете со мной немного времени. Я хотел бы узнать о вас больше, прежде чем приму решение, — произнес он.

— Хорошо, — согласилась я с кивком. — Я разрешаю вам поехать со мной и проведу с вами время, если вы сможете отвезти меня на похороны.

— Договорились, — сказал он с торжествующей улыбкой.

Глава 5

Через два дня мы стояли в аэропорту. Джекс молчал до сегодняшнего дня, когда утром позвонил и сказал, что заедет за мной. Также он молчал все время, пока мы стояли у нашего выхода на посадку.

— Еще раз спасибо, — сказала я, отчаянно пытаясь нарушить тишину.

— Пока не благодарите меня, мисс Райли, — ответил он. — Поблагодарите меня после, когда у нас будет время побыть наедине.

Вздохнув, я отвернулась. Не знала, чего он ожидал, но не планировала ничего другого, кроме общения и, возможно, просмотра каких-то фильмов. Я бы не позволила зайти этому дальше.

Бортпроводник пригласил пассажиров подняться на борт, и Джекс, положив руку мне на поясницу, осторожно подтолкнул меня. Я посмотрела на него, и он, слегка улыбаясь, встал в очередь позади меня.

Мы поднялись по коридору на самолет, и я начала искать наши места. Как только я нашла их, Джекс взял мою сумку и поставил ее на верхнюю полку. Затем, сев рядом со мной, пристегнул ремень безопасности. Отодвинув шторку, закрывающую окно, я выглянула наружу. Раньше у меня не было возможности летать, и мне всегда нравилось наблюдать за тем, как мир под нами становился все меньше и меньше, пока мы поднимались все выше и выше.

Джекс, перегнувшись, дернул за шторку. Бросив на него испепеляющий взгляд, я снова открыла ее, что побудило его наклониться ко мне и снова ее задернуть.

— В чем проблема? — спросила я, стиснув зубы.

— Мне не нравится, когда окно открыто во время полета, — пояснил он, пожимая плечами.

— Ну, а мне нравится, — ответил я, снова отодвигая шторку.

На губах Джекса появилась ухмылка, и, откинувшись на спинку кресла, он закрыл глаза.

— Вы своенравны. Мне это очень нравится, — произнес он. — Но вы задерните эту шторку, когда мы взлетим, мисс Райли.

— Вы уверены? — задала я вопрос, приподняв брови.

— Да.

Его глаза все еще были закрыты, а голова покоилась на изголовье кресла. Он казался таким чертовски самоуверенным, что начинало сводить меня с ума. Я не возражала бы, если бы он попросил меня задернуть шторку, но делать это самому, а потом настаивать, что я должна буду повиноваться, когда взлетит самолет, было чересчур.

Наконец, стюардессы начали напоминать правила безопасности, и капитан сделал объявление, что самолет был готов взлететь, отметив при этом, что мы были вторыми в очереди на взлетно-посадочной полосе.

Когда самолет отъехал от выхода на посадку, я, положив подбородок на руку, смотрела в окно, взволнованная полетом, хотя конечным его результатом была убитая горем семья и похороны.

Я вздохнула, когда самолет начал медленное движение вперед. Еще один взлет, и мы будем следующими. Пять минут спустя двигатели в самолете заработали в полную силу, и мы поехали быстрее по взлетно-посадочной полосе.

— Мисс Райли, шторка, — тихо сказал Джекс.

Я посмотрела на мужчину, чьи глаза теперь были распахнуты. Он по-прежнему прислонялся головой к спинке кресла, но смотрел на меня так же, как тогда в научно-фантастическом отделе книжного магазина: опасно и напряженно, с намеком на соблазнительность.

— Что с ней, Джекс? — спросила я устало.

— Задерните ее.

— Нет.

На губах Джекса возникла сексуальная улыбка, а затем мужчина наклонился и, прижавшись лбом к моей голове, пальцами аккуратно убрал мои волосы за ухо.

— Я не хотел бы делать это с вами так скоро и в такой тесной обстановке, но у меня нет выбора, — прошептал он. — Задерните. Шторку.

Жар его дыхания на моей щеке, кончики его пальцев, скользящих по шее, когда он убирал мои волосы, и прикосновение его губ к моему уху пробудили во мне что-то, чего я раньше никогда не чувствовала.

Покорность.

С прерывистым вздохом дрожащей рукой я потянулась к шторке и задернула ее как раз к моменту взлета нашего самолета.

Глава 6

— Я никогда не был в Луизиане, — отметил Джекс, пока мы шли по международному аэропорту Луи Армстронга.

— Я не была здесь пять лет, — ответила.

— Именно тогда вы уехали отсюда, мисс Райли? — спросил он, глядя на меня.

Я кивнула.

После этого мы продолжили путь молча. Я вывела его через главный вход, гадая, как, черт возьми, мы попадем отсюда в дом моих родителей.

— Я видел внутри указатель пункта проката автомобилей, мисс Райли. Может, нам стоит взглянуть? — задал вопрос Джекс.

— Ага. Поймать такси в аэропорту будет стоить целое состояние, а я и так уже должна вам, — отозвалась я.

— Да, несомненно, — сказал он, и на его губах появилась легкая улыбка.

Я закатила глаза, и, когда мы прошли через терминал к пункту проката автомобилей, Джекс подошел к ближайшей стойке, за которой стояла женщина, поставил сумку на пол и, перегнувшись с эффектной улыбкой через прилавок, начал с ней болтать.

Через несколько секунд та покраснела и захихикала. Я заметила, как он, протянув руку через прилавок, вынул ручку из кармана ее рубашки и, подмигнув ей, начал заполнять бланк аренды.

И по какой-то странной причине я ревновала. Была чертовски зла на то, что он, казалось, забыл, с какой целью приехал в Луизиану, и что я стояла всего в пяти метрах от них и все видела.

Агент по прокату автомобилей смотрела на меня с дружелюбной улыбкой, которая как будто говорила: «Я обслужу вас через секунду». Ответила ей со взглядом, который гласил: «Держи свои руки при себе или я вырву тебе волосы с корнем».

Ее улыбка дрогнула. Джекс, наконец, закончив заполнять бланк, подтолкнул его к девушке вместе с ручкой.

В эту игру могли играть двое.

Я знала, что у меня было достаточно денег на кредитке, чтобы арендовать автомобиль, поэтому пошла к стойке, расположенной через три места от Джекса и Хохотушки. Парень за прилавком ослепительно мне улыбнулся, и я не могла не заметить, насколько красивы его голубые глаза.

— Привет, меня зовут Мейсон. Какая машина вас интересует? — бодро начал он.

— Что-то маленькое и компактное. Мне не понадобится много места, только для меня и моей сумки, — громко ответила я.

Я ощутила на себе взгляд Джекса, но отказалась смотреть на него. Мейсон слегка улыбнулся и повернул ко мне экран компьютера. Поскольку я знала, что в Новом Орлеане будет жарко, на мне была светло-желтая майка и короткие джинсовые шорты. Подтянувшись, я легла грудью на стойку, чтобы получше разглядеть экран. А также для того, чтобы Мейсон получше рассмотрел меня.

— Как насчет нее? — спросила я, указывая на белую «Тойоту Короллу».

Взглянув на него, я заметила, что он уставился на мою грудь.

— Мейсон? — позвала я, хихикая и дергая ногами, болтающимися над полом, для усиления эффекта.

— Эм, конечно, — ответил он, оторвав взгляд от моей груди и поворачивая монитор к себе.

Когда он начал печатать, я почувствовала, как чья-то рука уверенно приземлилась на мою задницу. Взвизгнув, я упала со стойки и, прежде чем смогла обернуться, Джекс уже крепко прижался своим телом в мое, вдавливая меня в стойку.

— Думаю, все в порядке. Я уже нашел нам автомобиль, мисс Райли. Извините, что потратили ваше время, — сказал он Мейсону.

Я попыталась сделать глубокий вдох и выразить протест, но ощутила легкое головокружение. Мой запас воздуха начал истощаться из-за того, что меня вжали в стойку, удерживая за талию.

— Извинитесь, мисс Райли, — тихо прошептал мне на ухо Джекс. — Скажите, что сожалеете о потраченном времени.

— Извините, что потратила зря ваше время, — выдохнула я.

Джекс отступил от меня и взял мою сумку. В его взгляде чувствовалось удовлетворение, когда он кивнул в сторону двери, и я последовала за ним на парковку.

Мы подошли к темно-красному внедорожнику «Мерседес», и он нажал кнопку на брелке. Дверь багажника медленно открылась, и я удивленно приподняла бровь.

— «Мерседес»? Не слишком ли дорого? — спросила я.

— Я собирался арендовать небольшой нелюксовый автомобиль, пока не заметил ваш экран. Конечно, это повысило ставки, мисс Райли, — ответил он, ставя в багажник мою сумку.

— Это не игра, Джекстон. Мы здесь из-за похорон моей бабушки, — возразила я.

Улыбаясь, он закинул свою сумку в багажник внедорожника, а затем подошел к водительской двери. Я услышала, как он открыл ее, забрался внутрь и закрыл.

— Кроме того, — продолжила я, садясь на пассажирское сиденье, — это вы практически приставали к девушке за стойкой. Не заметила, чтобы вы извинились перед ней за это.

— Что вы почувствовали, глядя на это, мисс Райли? — спросил он, поправляя зеркала.

Я уставилась на него. Во мне возникло очень сильное желание дать ему пощечину за то, что он играл в эту глупую игру, но мне казалось, что по какой-то причине ему это могло понравиться. Вместо этого я просто пристегнулась и устремила взгляд в тонированное окно.

Джекс, бросив ключи на консоль, барабанил пальцами по рулю.

— Я задал вам вопрос, мисс Райли.

— Я не глухая, Джекс. И, пожалуйста, прекратите называть меня «мисс Райли», — ответила я, тяжело вздохнув.

— Мне нравится это, — сказал он с улыбкой. — Ваше откровенное неповиновение. Это может оказаться довольно забавным. Желаете знать, чего я хочу от вас прямо сейчас, мисс Райли? В обмен на все это?

— Вы уже говорили мне, что едете со мной и сопровождаете везде, а я провожу с вами время по возвращению, — с интересом ответила я.

Наконец, он обратил на меня свой взгляд, но улыбка сошла с его губ. На самом деле Джекс выглядел настолько серьезным, что я инстинктивно потянулась к дверной ручке. Я была готова выпрыгнуть и сбежать, если бы это понадобилось.

— Верно. Но вам нужно будет кое-что подписать, прежде чем вы будете проводить со мной время. Бумага у меня с собой, вы можете просмотреть ее, когда мы приедем в отель, или сделать это после, когда мы вернемся, — сказал он.

— Отель? — в замешательстве спрашиваю я. — Я думала, мы остановимся в доме моих родителей.

— Я говорил вам, что ваша семья никогда не узнает, что я здесь, не так ли, мисс Райли? Я не буду присутствовать на похоронах и близко не подойду к дому вашей семьи. Это часть сделки, — ответил он.

Открыв рот, я тут же закрыла его. Я не могла не согласиться с ним в этом, но и останавливаться с ним в отеле не собиралась. Планировала остановиться в доме родителей, и сделаю именно это.

— Не могли бы вы хотя бы подвезти меня до их дома?

— Нет, мисс Райли. Я не могу рисковать, чтобы они увидели меня. Они бы задали слишком много вопросов, — тихо произнес он. — Однако я оплачу ваш проезд на такси до отеля и обратно.

Я так и знала. Мужчина думал, что я останусь с ним. Ни хера подобного.

— Джекс, пока я здесь, останусь с матерью и отцом, — спокойно ответила я.

— Вы неправильно поняли, — сказал он со смешком. — Я имел в виду, что оплачу вашу поездку до родительского дома после того, как зарегистрируюсь, а когда все закончится, заплачу за то, чтобы вы вернулись в отель накануне нашего отъезда.

Взглянув на ключи, лежащие на консоли, я перевела взгляд на Джекса.

— Когда вы собираетесь ехать? Я имею в виду, мы можем поговорить об этом по дороге в ваш отель?

— Да, мисс Райли, можем.

Взяв ключи, он вставил самый большой в замок зажигания, заставив двигатель ожить, а я удобно устроилась на сиденье, пока он фиксировал ремнем безопасности свою широкую грудь. В поездку он надел обычную черную рубашку с закатанными чуть выше локтя рукавами, темно-красные джинсы от «True Religion» и дорогие черные парусиновые туфли на босу ногу.

Джекс, протянув руку, положил ее на подголовник моего кресла, а я наблюдала, как вторую он согнул, когда пустил машину задним ходом. Мне потребовалась вся сила воли, чтобы не протянуть руку и не провести ладонью по его.

— Все дело в акценте?— спросила я, борясь со своими желаниями

Я включила кондиционер, потому что внезапно вспотела и не хотела, чтобы он это заметил.

— В смысле? — спросил он, убирая руку.

— В вашем акценте Нового Южного Уэльса, — произнесла я со смехом. — Девушек он каждый раз волнует, не так ли?

— Это определенно помогает, — усмехнувшись, ответил он.

Через полчаса мы въехали на стоянку отеля «Виндзорский двор». Я с удивлением смотрела на здание перед нами. Очевидно, это обойдется ему в копеечку.

— Это... выглядит дорого, — сказала я.

— Так и есть, мисс Райли. Но, в конце концов, оно того стоит. Теперь подождите здесь, я зарегистрируюсь, а затем вернусь к вам, — сказал он, выходя из машины.

Кивнув, я наблюдала, как он, открыв багажник внедорожника, взял толстовку с капюшоном. Натянув ее через голову, он подарил мне легкую улыбку и пошел в экстравагантный отель. Вздохнул, я отстегиваю свой ремень безопасности. Регистрация обычно не занимала много времени, поэтому я знала, что Джекс скоро вернется. Опустив козырек, я открыла крышку маленького зеркальца и смотрела на себя. Я не совсем понимала, что именно во мне так сильно привлекало его внимание, но по какой-то причине я ему нравилась.

То есть, я не думала, что выгляжу плохо, но знала, что я не была «горячей цыпочкой». Я имела дурную привычку перекрашивать волосы, поэтому, в конце концов, остановилась на черном цвете и покончила с этим. Также я устала их стричь — теперь их длина была чуть ниже плеч. Мое лицо было немного полнее, чем у большинства, и я имела пару лишних килограммов.

«Что, черт возьми, он во мне увидел?» — размышляла я, прищурившись на свое отражение.

Закатив глаза, я подняла козырек. Я смотрела на людей, идущих к своим машинам на другом конце стоянки, когда сильная рука зажимает мне рот. За этим последовал небольшой болезненный укол в шею. Все произошло так быстро, что у меня не было возможности дать отпор.

И это было последним, что я помнила.

Глава 7

Не знала, как долго я спала и что, черт возьми, произошло. Пульсирующая головная боль была абсолютно нестерпимой, но помимо всего этого я могла почти поклясться, что чувствовала в воздухе запах океана.

Это было… странно. Рядом с Шайенном (прим.: столица штата Вайоминг) нет океанов.

Наконец, я открыла глаза и приложила руку ко лбу. Солнечный свет, пробивающийся сквозь деревянные ставни окон, заставил меня застонать от боли и плотно зажмуриться.

Может быть, я упала и ударилась головой. Это же возможно, да? Никогда в жизни я не чувствовала такой ужасной головной боли. Я заставила себя приподняться на кровати и окинула взглядом комнату, показавшейся мне абсолютно незнакомой. Посмотрев на себя сверху вниз, я увидела, что одета в светло-голубую расстегнутую блузку, под которой виднелся белый бюстгальтер, и укороченные белые джинсовые шорты. Честно говоря, я чувствовала себя практически голой.

Решившись, наконец, встать, я подошла к окну и выглянула наружу, сделав резкий вдох, когда увидела красивый белый песчаный пляж и кристально-голубую воду, мягко накатывающую на берег. Мой наряд соответствовал живописному пейзажу снаружи, и в этот момент я почувствовала себя отражением фантастической красоты за окном. Каковы были шансы, что я умерла и попала на небеса?

Внезапно раздавшийся где-то в доме низкий смех заставил меня подпрыгнуть от неожиданности. Очевидно, я была не одна. Сделав глубокий вдох, я прошла босиком по покрытому мягким ковром полу к двери огромной спальни и медленно открыла ее. Она уже была слегка приоткрыта, так что мне оставалось только просунуть пальцы в щель и потянуть дверь на себя. Еще один взрыв смеха донесся до меня, стоящей наверху лестницы. И да, то, что я находилась наверху, стало очевидным из-за того вида, который открылся мне, когда я выглянула наружу.

От неуверенности я прикусила губу: я не узнавала смех, но если бы этот человек хотел причинить мне боль или убить меня, разве он уже не сделал бы этого?

Перестань быть такой трусихой, Райли.

Тихонько усмехнувшись своей внутренней героине, как я любила ее называть, вышла из спальни. Где бы я ни находилась, дом содержался в идеальном порядке, а коридор почему-то казался мне бесконечным. Я двигалась так быстро, как только могла, и мои ноги утопали в таком же ковре, что лежал в спальне, и это выглядело странным, честно говоря, но благодаря ему мне удалось незаметно дойти до лестницы, на которой уже не было коврового покрытия. Ступени лестницы казались сделанными из какого-то дорогого камня. Мрамор? Известняк? Это имеет какое-то значение?

Я поднесла руку ко рту, стараясь не захихикать. Моя внутренняя героиня иногда может быть язвительной.

Мои ноги касались холодного твердого камня, пока я спускалась по ступенькам, и мне показалось, что я услышала звук работающего телевизора. По какой-то причине даже лестница казалась бесконечной, но вскоре я уже стояла на первом этаже, который был таким же холодным, как и ступени лестницы.

Закутавшись поплотнее в свою блузку, я решила направиться в сторону приглушенных голосов и посмотреть, кто здесь живет. Помня об осторожности, я прошла мимо дверей и мысленно отметила, сколько шагов потребуется, чтобы до них добраться. Я хотела, чтобы ближайший выход был под рукой на тот случай, если мне придется им воспользоваться.

— Эй! — нервно позвала я.

Единственным ответом был звук смеха, донесшийся эхом до холла, в котором я стояла. Переминаясь с ноги на ногу, я уставилась в открытый дверной проем комнаты, расположенной справа от меня, откуда слышались звуки работающего телевизора и только что пришел смех.

— Эй! — повторила я.

— Войдите, — сказал голос.

Я видела фильмы ужасов, которые начинались именно так. Это было почти то же самое, что войти в подвал, в котором происходят самые ужасные вещи в мире — ты знаешь об этом, но все равно заходишь в него.

Прочистив горло, я вошла в просторную гостиную и остановилась, увидев мужчину, сидящего ко мне спиной на подлокотнике дивана. Его тело было абсолютно безупречным, хотелось протянуть руку и коснуться его, даже зная, что это может повлечь за собой темные грехи. На нем была черная рубашка без рукавов и, казалось, черные спортивные шорты, но я не могла сказать точно. Вытянув шею, я попыталась узнать, что он смотрел, но не могла видеть сквозь него.

— Привет, — тихо сказала я.

Он слегка повернул ко мне лицо, и я увидела улыбку на нем. Уголки его великолепных губ приподнялись, и я почувствовала, как меня пробирает дрожь.

— Наконец-то вы проснулись. Вы спали несколько дней, — ответил он.

Его акцент был совершенно потрясающим, и, хотя мне было немного трудно понять некоторые его слова, я хотела просто сесть рядом с ним и слушать, как он говорил.

«Узнай, кто он и где ты находишься, прежде чем начнешь таять перед ним».

— Итак, эм-м. Что происходит? — спросила я, плотнее натягивая на себя блузку.

Он снова усмехнулся и повернулся лицом к телевизору.

— Как ваша голова, мисс Райли? — как бы между делом спросил он.

— Немного болит, — честно ответила я.

— Это скоро пройдет. Обещаю, — сказал он, немного увеличивая громкость.

Прочистив горло, он продолжил смотреть то, от чего я его оторвала. Мужчина сидел, ссутулившись, а через несколько мгновений, подавшись к столу, стоящему рядом, положил на него полотенце для рук и поставил пустую миску из-под хлопьев. Ну, почти пустую — на дне миски я могла видеть немного молока и несколько кусочков того, что он ел.

Затем, вытянув руки над головой, он соскользнул на диванную подушку и сплел пальцы на шее.

Я стояла, неловко ожидая от него какого-то внимания, но не получила его. Вместо этого он продолжал смеяться над программой, которую смотрел, время от времени меняя свое положение на диване.

— У вас очень хороший дом, мистер… — сказала я, пользуясь моментом ухода передачи на рекламу.

— Уитлок. Спасибо, мисс Райли. Я рад, что вам нравится, — ответил он.

Так, я не знаю никакого мистера Уитлока. Мне нужно убираться отсюда. Я сделала несколько шагов назад, прислушиваясь и соглашаясь со своей внутренней героиней. Что-то в том, что он не повернулся ко мне лицом и не обращал на меня внимания, начало меня пугать.

Развернувшись, я как можно скорее пошла к ближайшей в гостиной двери. Входные двери поместья, в котором я находилась, были высокими и толстыми. Их венчали красивые арочные окна, через которые в дом мистера Уитлока проникал солнечный свет.

Я тихонько взялась за дверную ручку из кованого железа и потянула ее вниз, но дверь не сдвинулась с места. Подергала ручку и попыталась снова надавить, но ничего не произошло.

— Все двери в доме открываются и закрываются с помощью кодов, — сказал мистер Уитлок.

Отшатнулась, вскрикнув от шока, и повернулась к нему лицом. Он сидел на лестнице и смотрел на меня с веселым видом. И, боже мой, он был красив. Настолько прекрасен, что я даже не осознавала, что стояла почти обнаженная перед мужчиной, пока он, откинувшись на ступеньки, не позволил своему взгляду блуждать по моему телу. Я быстро запахнула на себе блузку, чувствуя, как краснела от смущения.

— Не прячьтесь от меня, мисс Райли. Мне очень нравится смотреть на вас. С первого дня, когда я вас увидел, — тихо сказал он.

— Откуда вы знаете мое имя? — наконец, выдала я.

Он с подозрением посмотрел на меня, а затем на его лице появилось понимание. Я наблюдала, как мистер Уитлок, встав, направился ко мне и, остановившись от меня в нескольких шагах, провел пальцем по моему лицу.

— Память вернется к вам, мисс Райли. Вы вспомните, кто я и зачем вы здесь. Вспомните сделку, которую мы заключили и чего я от вас ожидаю. Однако я хотел бы озвучить небольшую просьбу, — мягко сказал он.

Я была так загипнотизирована его прикосновением, что знала о своем согласии практически на все, чего бы он от меня ни захотел. Закрыла глаза и глубоко вздохнула, когда он осторожно оторвал мои руки от блузки и, обняв меня за талию, притянул к себе.

— Какую? — шепотом спросила я.

Мистер Уитлок склонился надо мной, причем его губы были на расстоянии вдоха от моих.

— Я хочу, чтобы вы сняли одежду. Хочу, чтобы вы поднялись со мной наверх. Хочу трахнуть вас, мисс Райли. Отчаянно желаю почувствовать вас изнутри. Наслаждаться тем, как вы сжимаетесь вокруг меня, — прошептал он, прижимаясь ко мне.

Что?

Я немедленно вышла из своего «транса» и оттолкнула его. Стянув плотнее блузку вокруг себя, я начала отступать от него до тех пор, пока не уперлась в дверь.

— Нет, спасибо, — спокойно ответила я. — Не думаю, что хочу, чтобы мой первый раз случился с незнакомцем. Вернее, я знаю, что не хочу этого.

Улыбнувшись, он обхватил ладонью мое лицо и прижал к двери.

— Ваш первый раз? — спросил он.

— Да.

— Но это будет не первым вашим разом, мисс Райли, — загадочно ответил он.

— Мистер Уитлок, я не могу с вами согласиться. Я еще не занималась сексом. Ни с кем. А теперь, будьте так любезны, введите код для двери, чтобы я могла убраться отсюда, — произнесла я с тревогой.

— Понимаю, — сказал он с тяжелым вздохом. Он прислонился к двери рядом со мной и поджал губы, прежде чем заговорить снова. — Я пока не выпущу вас, так как это было бы нарушением нашего соглашения. А что касается моей просьбы… Я просто подумал, что в этот раз вам захочется быть в сознании, чтобы насладиться процессом.

Глава 8

Я сидела на полу в спальне, совершенно потеряв дар речи от его слов. Я просто подумал, что в этот раз вам захочется быть в сознании, чтобы насладиться процессом. Он говорил правду? Или это была ловушка? Как я это узнаю?

Шаги мистера Уитлока, поднимавшегося по лестнице, отражались эхом. Вскочив, я огляделась вокруг в поисках выхода. Окно. Если я выпрыгну, это не убьет меня, просто будет адски больно. Сделав глубокий вдох, я быстро направилась к окну. Его шаги зазвучали громче, когда я, положив руку на оконную ручку, начала тянуть ее на себя изо всех сил

— Открывайся же, — нетерпеливо кряхтела я.

Бл*ть. Эта чертова штука не поддавалась!

— Для того чтобы открыть окно, вам также понадобится код, — сказал он, стоя в дверном проеме.

— Выпустите меня отсюда! — закричала я, упорно продолжая дергать за ручку.

Мистер Уитлок, подойдя к окну, осторожно оторвал от него мои руки, задержав в своих на мгновение, словно осматривая, а затем отпустил и сел на кровать.

— Мисс Райли, мне нужно, чтобы вы успокоились. Перестаньте пытаться сбежать и прекратите кричать, — устало сказал он. — Я не позволю вам уйти до тех пор, пока мы не выполним наше соглашение. И я не потерплю повышенных тонов в моем доме, разве что только мой.

Я выбежала из комнаты, и он, тяжело вздохнув, последовал за мной. Из этого места должен был быть выход, и я собиралась его найти. Стояла в коридоре и заламывала руки, понимая, что, спустившись по лестнице, нашла бы только другие двери с кодовым замком, поэтому побежала в другую сторону и начала дергать за ручки других дверей. Дверей, которые не открывались, дверей с небольшими электронными блоками под ручками.

— Мисс Райли. Вернитесь. Сейчас же, — сказал он строгим голосом, эхом разнесшемся по коридору.

— Держитесь от меня подальше, — крикнула я в ответ, переходя к следующей двери и потянув ее за ручку изо всех сил.

В следующий момент я почувствовала, как его сильные руки оттягивают меня от нее. Развернув меня к себе лицом и сжав мои запястья одной большой ладонью, словно тисками, он строго посмотрел на меня и мягко улыбнулся, когда я попыталась вырваться из его хватки.

— Я не потерплю непослушания в моем доме, мисс Райли. Если я прошу вас о чем-то таком простом, как не бегать по моему дому, не кричать и не ломать мои двери и окна, то будьте любезны считаться с этим, — произнес он таким же мягким голосом, как и его улыбка.

— Тогда почему бы вам не выпустить меня и тогда не придется иметь дело с моим «непослушанием», — парировала я, все еще пытаясь вырваться из его хватки.

Он громко рассмеялся над моими словами, в которых я не нашла ничего забавного, но мужчина, похоже, думал, что держать меня в заложниках в этой крепости было некоей игрой.

«О Боже. Я, наверное, умру здесь», — в отчаянии подумала я. И тогда появилась моя внутренняя героиня, которая сказала мне, что если я успокоюсь, то у меня появится слабая надежда обсудить эту ситуацию.

— Как вас зовут? — спросила я, переводя дыхание.

— Джекстон. Я уже говорил, что вы можете называть меня Джекс, мисс Райли, — ответил он, не ослабляя хватки.

— Почему вы называете меня «мисс Райли», а не просто Райли? — спросила я с неподдельным любопытством.

— Потому что я верю в манеры. Пока вы не дадите мне разрешение называть вас по имени, я буду обращаться к вам, как к мисс Райли, — пояснил он.

— У вас есть мое официальное разрешение называть меня Райли, — осторожно ответила я.

— Спасибо, — сказал он с приятной улыбкой.

Я кивнула.

— Как долго ты собираешься держать меня здесь, Джекс?

— Я полагаю, вечность.

На этих словах мое зрение затуманилось, и, почувствовав, что вот-вот заплачу, я несколько раз моргнула, не позволяя себе этого сделать.

— Но у меня есть испытательный срок. Думаю, что ты как раз то, что мне нужно, и я уверен, что, как только ты привыкнешь к тому, как мне нравится, поймешь, что я тоже тебе подхожу.

Продолжай говорить, Райли. Что бы ни случилось, не сдавайся.

— Какое соглашение мы заключили? — спросила я еле слышно.

— О, Райли, — сказал он, нежно убирая волосы с моего лба. — Твоя бабушка умерла. В обмен на поездку на похороны ты согласилась позволить мне сопровождать тебя и провести время вместе, когда мы вернемся.

Я наморщила лоб в попытке вспомнить и, наконец, позволила слезам упасть. Моя бабушка умерла? На мгновение я отвернулась от него и сделала небольшой успокаивающий вдох. Ладно. Я приму это. На данный момент.

— Что мне нужно сделать, чтобы ты начал мне доверять? — спросила я.

Усмехнувшись, он крепче сжал мои запястья. Это было не особенно больно, но я волновалась, что если он сжал бы их крепче, то на них могли остаться синяки.

— Ты не можешь уйти из моего дома, разорвать наше соглашение и быть непослушной, Райли. Ты должна заслужить определенные привилегии и доверие — последнее, чем ты будешь вознаграждена. Но думаю, что до конца дня я позволю тебе ходить по дому. Как ты уже знаешь, большинство дверей не откроются без кода, а через те, которые открываются, невозможно сбежать. На самом деле, некоторые из открывающихся дверей могут тебя напугать, некоторые взволновать. Ты должна будешь сообщить мне, что ты почувствовала, открыв их, когда я приду за тобой. И сегодня вечером мы начнем твое обучение. Как и двери, некоторые уроки тебе понравятся, а некоторые напугают. Но решать мне, а не тебе, Райли, какие из них будут для тебя наиболее приемлемы, а какие нет, — сказал он низким серьезным тоном.

— Согласна, — прошептала я дрожащим голосом.

Кивнув, он отпустил мои запястья, которые я тут же стала растирать, думая, что, черт возьми, мне придется вытерпеть, чтобы обрести свободу.

— Солнце зайдет через четыре часа. У тебя есть время до этих пор, — сказал Джекс, после чего развернулся и ушел.

Глава 9

Первый час своей «свободы» я провела, исследуя второй этаж. Под «исследованием» я имела в виду ввод всех числовых комбинаций, которые я только могла придумать, чтобы открыть чертовы окна, но после третьей попытки сенсорные панели блокировались. Знала, что он, скорее всего, разозлится, когда поймет, чем я занималась все это время, но мужчина был бы глуп, если бы думал, что я не буду пытаться сбежать.

После того, как все панели были заблокированы, я спустилась вниз по лестнице. Джекс вернулся в гостиную, и я слышала, что он снова что-то смотрел. Судя по крикам, я решила, что это какой-то фильм ужасов.

«Кто бы сомневался», — подумала я, закатывая глаза.

Я прошла мимо гостиной на цыпочках, проследовав по широкому коридору на кухню, и, осмотревшись вокруг, с удивлением отметила, насколько чистой она была. Она выглядит так, словно ею не пользовались. Итак, он помешан на чистоте. Запомним это.

Позади себя я услышала его шаги, когда он зашел на кухню. Пройдя мимо и даже не взглянув на меня, он полез в огромный холодильник за... что это?

Положив упаковку мяса на островок, он полез в один из красивых дубовых шкафов за хлебом. Я смотрела, как он, усевшись на табурет, положил шесть ломтиков мяса на два куска хлеба, затем вернул мясо в холодильник и достал из него салат и майонез. Положив три листка салата на растущий бутерброд и открыв ящик под кухонным островком, за которым сидел, он вытащил нож и намазал майонез тонким слоем. Я никогда не считала приготовление бутерброда чем-то занимательным, нежели Джекс, потому что следующее, что он сделал, ― это поднес его к глазам, а затем положил на стойку и срезал выпирающий по сторонам салат, после чего, видимо, удовлетворился достаточно, чтобы вернуть пакет с салатом и майонез обратно в холодильник.

Мой взгляд упал на нож, лежащий на стойке. Тот был достаточно острым, чтобы... причинить боль. Джекс барабанил пальцами по крышке холодильника, стоя перед ним в раздумьях. Я подошла к столу, не сводя глаз с ножа. Если бы я добралась до него, то смогла бы заставить его отпустить меня.

— Если ты планируешь меня пырнуть, то, надеюсь, используешь нож получше, чем этот, Райли, — сказал он, все еще сосредоточенный на содержимом холодильника. — Что-то, что будет больше и острее. То, что заставит меня задуматься, выживу ли я после нападения. Определенно не нож, который используется для намазывания соусов на бутерброд.

Он покачал головой, явно забавляясь, прежде чем, наконец, вытащил большой пластиковый бутыль с водой и вернулся к столу. Поставив его, он взял нож и, разрезав бутерброд пополам, предложил одну мне.

— Если хочешь попробовать, то пожалуйста. Но позаботься, чтобы я не выжил, Райли. Я бы очень расстроился, если бы ты напала на меня и оставила шрамы, — серьезно предупредил он.

«Возьми нож и всади ему в горло!» — кричала моя внутренняя героиня.

— Нет, спасибо, — ответила я ему и ей.

Стянув на себе блузку, я постояла минутку.

— Джекс, могу я тебя кое о чем спросить?

— Да, — ответил он, кладя нож на стойку.

— Почему я так одета?

Наклонившись вперед, он облокотился на островок и сцепил руки. На его лице появилась по-настоящему счастливая улыбка, и он, окинув меня взглядом с головы до ног, ответил:

— То, как ты одета, напоминает мне о Бонди-Бич (прим.: Бонди-Бич — один из самых известных пляжей Австралии). У меня много хороших воспоминаний из детства, связанных с этим пляжем. Боже, я не был там тысячу лет, — задумчиво сказал он.

— Почему? — с любопытством спросил я.

— Тебе действительно это интересно? Я могу рассказать тебе сейчас и украсть твое «личное» время, а могу поведать об этом сегодня вечером после нашего урока, — ответил он.

Я уселась на табурет напротив него. Было очевидно, что я попала в самодельную версию Форт-Нокса (примеч.: военная база США, на территории которой расположено существующее с 1936 года хранилище золотых запасов США, считающееся одним из самых защищенных в мире), поэтому личное время мне было не нужно.

— Мне интересно, — ответила я, скрестив ноги.

Одной рукой придерживая полы блузки вместе, второй я облокотилась на стойку.

Джекс улыбнулся и откусил свой бутерброд. Я терпеливо ждала, когда он прожует и проглотит кусок, потому что у меня был к нему еще один вопрос.

— Спрашивай. Я вижу вопрос в твоих глазах, — сказал он, вытирая рот салфеткой.

— Где находится Бонди-Бич? — робко спросила я.

— Примерно сто шестьдесят километров южнее, — ответил он с ухмылкой.

— Что? Это бессмысленно. Я никогда не слышала ни о каком «Бонди-Бич» рядом с Вайомингом, — смущенно сказала я.

Джекс молча доел бутерброд, отнес тарелку в раковину, тщательно вымыл ее руками, а затем вернулся за вилкой. После того, как все было вымыто и загружено в посудомоечную машину, он взял губку, намочил ее и протер стол. Прокашлявшись, он снова занял свое место на табурете напротив меня и побарабанил пальцами по столешнице.

— Почему ты думаешь, что все еще в Вайоминге, Райли? Или вообще в Америке? — непринужденно спросил он.

— Почему бы мне так не думать? — обоснованно парировала я. — У меня нет паспорта, Джекс. Ни один аэропорт или любой другой порт не позволил бы мне без него покинуть Соединенные Штаты.

Он улыбнулся и поднялся на ноги. Выйдя из кухни, он сказал мне не двигаться, что скоро вернется. Я вздохнула и подперла голову рукой. Я не поверила ему, и он это знал.

— Можно твои руки, пожалуйста? — спросил он, вернувшись на кухню и держа свои за спиной, очевидно, что-то пряча от меня.

— Зачем? — подозрительно спросила я.

— Затем, что я собираюсь вывести тебя наружу, и предпочел бы, чтобы ты не пыталась сбежать, — просто ответил он.

Это твой шанс, Райли. Воспользуйся им! Беги и кричи «пожар», чтобы люди обратили внимание!

— Твои руки, — мягко напомнил он.

Я медленно слезла с табурета и подошла к Джексу, который слегка улыбнулся мне, когда я протянула ему свои руки.

— Не так, а вот так, — сказал он, развернув меня к себе спиной.

Быстрым движением он завел мои руки за спину и надел на запястья какие-то кожаные наручники. Я стояла на месте, пока он надежно их закреплял, а затем отодвинул меня немного в сторону и пристегнул между ними цепь. Намотав ее на кулак, он, улыбаясь, провел свободной рукой по моей щеке.

— Ты выглядишь так прекрасно, — прошептал он мне на ушко.

Ощущение его дыхания на моем лице было таким опьяняющим, что на мгновение я закрыла глаза. У меня возникло то же знакомое чувство, что и в книжном магазине.

Книжном… магазине?

Открыв глаза, я повернулась к нему лицом. Он, нисколько не обеспокоенный моим внезапным движением, позволил нашим губам ненадолго коснуться друг друга, а затем выпрямился.

— Ты был в книжном магазине, — сказала я.

— Память возвращается к тебе? Я говорил, что это произойдет, когда закончится действие препарата. Но обо всем этом мы поговорим позже. Мне нужно кое-что тебе доказать, но сначала...

Его голос затих, когда он стоял и смотрел на меня. Примерно через десять секунд он притянул меня к себе, и его рука стала блуждать по моей спине. Я беспомощно стояла, не в состоянии остановить его, пока он щелкал застежками моего лифчика.

Хорошо. Сохраняй спокойствие — он не сможет полностью снять эту гребаную штуку с тебя, пока твои руки связаны за спиной.

Джекс, сделав шаг назад, посмотрел на меня и покачал головой.

— Так не годится, верно?

Он подвел меня к стойке, за которой мы раньше сидели, и выдвинул ящик. Я слышала, как он копался в нем, а затем, взяв в руки острые ножницы, подошел ко мне. Щелк, щелк, и лямки были перерезаны, а лифчик упал на пол. Джекс, сделав шаг назад, удовлетворенно кивнул и убрал ножницы, а затем, подобрав лифчик, выбросил его в мусорное ведро.

— Так намного лучше, — пробормотал он.

Уперлась пятками в пол, когда он потянул меня вперед. Я уже была достаточно смущена, стоя полуголой перед ним, чтобы еще выйти в таком виде наружу, чтобы все остальные увидели меня.

— Райли, — сказал он, потянув за цепь.

— Категорически нет, — ответила я.

— Но я не спрашивал тебя, хочешь ты этого или нет, — ответил он с легкой улыбкой.

— Ни за что на свете я не выйду наружу с грудью, выставленной на всеобщее обозрение, — сказала я, упрямо натягивая цепь.

— Опять же, я не спрашивал тебя, хочешь ты этого или нет, — сказал он, грубо потянув меня к себе.

— Я сказала «нет», — процедила я, стиснув зубы и пытаясь вырваться.

Мгновение он выглядел возмущенным и рассерженным, одно драгоценное мгновение, а затем кивнул и поднял меня.

— Видимо, нам нужно начинать наши уроки раньше, чем я думал, — тихо сказал он.

Я задергалась в его руках, пытаясь вырваться, и он остановился. Сердито посмотрев на меня, он вошел в гостиную и швырнул меня на пол. Я приземлилась на живот и застонала, когда он мягко придавил меня коленом, удерживая на месте. Не могла видеть, что он делал, но слышала, как мужчина открыл какой-то ящик. Следующее, что я помню — еще одна пара кожаных наручников, надетых на мои лодыжки. И цепь... цепь, которую он намотал вокруг кулака, теперь скрепляла мои запястья и лодыжки под странным углом.

Ублюдок связал меня. Я понимала, что в таком положении не стоит бороться, потому что существует опасность вывиха. Поэтому я осталась лежать, связанная, на животе, а он ушел на кухню за миской хлопьев. Через минуту или две он вернулся, включил телевизор и снова сел на подлокотник дивана.

Глава 10

Не могу поверить, что он лег спать и бросил меня вот так.

Я по-прежнему лежала на животе, связанная, на полу гостиной, устеленной ковром. Джекс не произнес ни слова с тех пор, как поставил меня в такое положение. Досмотрев телевизор, он просто выключил свет и поднялся наверх.

У меня ужасно болели руки, и я чувствовала себя уставшей, но продолжала бороться со сном — не хотелось расслабляться, а потом что-то повредить себе. Вздыхая и уткнувшись лицом в ковер, я пыталась придумать, как не заснуть. Через час (как мне показалось) я услышала, как он, напевая, спускается по лестнице.

В гостиной включился свет, и, извернувшись, я посмотрела на него. Я ждала, что он подойдет и снимет с меня эти гребаные штуки, потому что это было бы правильным поступком.

Я ждала напрасно.

Присев перед развлекательным центром, он вытащил диск с фильмом и, выключив свет, снова вышел из гостиной.

Еще через час меня окутали тьма и тишина. Солнце зашло, и луна едва освещала комнату. Дойдя до полного истощения, я знала, что мне нужно делать.

Сопротивляться.

Но не таким образом. Сделав несколько быстрых вдохов и крепко зажмурив глаза, я потянулась. Не останавливайся. Как бы ни было больно, выберись из этого.

Я делала все, что могла, чтобы вырваться на свободу, не причинив себе ужасных травм, выгнувшись так, чтобы можно было руками ухватиться за цепь. Проведя по ней кончиками пальцев, я поняла, что та удерживается простым крючком на конце, поэтому я вывернула левую руку еще немного выше. Почти... еще чуть-чуть...

И тогда я почувствовала это: мое левое плечо щелкнуло, после чего последовала жгучая боль. Уткнувшись лицом в ковер, я старалась не кричать, потому что не хотела, чтобы он знал, чем я тут занимаюсь, ибо не знала, сочтет ли он этот акт неповиновения достойным наказания. Но теперь, когда моя рука обмякла, было легче расстегнуть цепь и выйти из этого ужасного положения, в котором я провела часы.

Перевернувшись на спину, все еще с наручниками на лодыжках, я уставилась в потолок. Десять минут спустя я все еще пыталась собраться с силами, когда услышала, как Джекстон снова спускается по лестнице.

Поднявшись на ноги, я отчаянно огляделась в поисках места, где можно было спрятаться. Краем глаза я увидела книжный шкаф, на который раньше не обращала внимания, и на цыпочках тихонько подошла к нему. Каким-то образом мне удалось втиснуться между ним и стеной, и я изо всех сил старалась свести судорожное дыхание к минимуму, когда снова загорелся свет.

Его резкий шокированный вздох сменился тихим смехом.

— Та, что ушла (прим.: «Тот, что ушел» (с англ. «The one that got away») — песня американской певицы Кэти Перри), — пробормотал он, выключая свет и выходя из комнаты.

Я немного подождала за книжным шкафом и поскольку не слышала отсюда его шагов, то вышла только тогда, когда предположила, что он был в другой части дома.

Придерживая руку, я осторожно выскользнула из своего укрытия и направилась к дверному проему. Прислушавшись на мгновение — полная тишина — я сделала несколько неуверенных шагов в залитый лунным светом коридор, когда над головой внезапно загорелся свет.

Крик застрял у меня в горле, когда я увидела Джекстона, сидевшего на лестнице и с интересом наблюдавшего за мной. Посмотрев на мою руку, он покачал головой.

— Знаешь, кого ты мне напоминаешь? Того динго, которого мой отец однажды убил и выпотрошил, когда мы гуляли по Кэрнсу (прим.: город в северной части австралийского штата Квинсленд). Видишь ли, он дал проклятому животному множество возможностей уйти и пропустить нас, но оно было таким упрямым. Как и ты, Райли. Поэтому, когда он увидел возможность, то усмирил его, — сказал он с ухмылкой.

Он чокнутый. Я застряла в доме с психопатом и не могу выбраться.

— Теперь, пожалуйста, не волнуйся. Я никогда не причиню тебе физического вреда, но усмирю, если будет нужно, — сказал он, вставая на ноги. — Подойди сюда, пожалуйста. Я бы хотел вставить это на место.

Я делала шаг назад на каждый его шаг вперед, пока не оказалась возле двери.

— Райли, пожалуйста. Я уже сказал, что не причиню тебе вреда. Просто позволь мне вернуть плечо на место. Я могу вправить его и попросить кого-нибудь утром взглянуть, — сказал он, стоя в шаге от меня.

Еще один день, Райли, ты можешь это сделать.

Глубоко вздохнув, я кивнула. Джекс подошел ко мне и, крепко вцепившись одной рукой мне в руку, другую положил на плечо.

— Будет больно, поэтому, пожалуйста, прости меня, — прошептал он, прежде чем вправить плечо.

Я закричала от боли, и Джекс притянул меня к себе, заключив в свои объятия. Гладя меня по волосам и укачивая, он успокаивал меня. Мужчина сказал, что боль пройдет так же внезапно, как и появилась, но нам нужно будет подняться наверх, чтобы он мог перевязать мою руку. Я кивнула, сморгнув слезы, и он, нежно придерживая меня за спину, продолжал осторожно держать мою левую руку. Мы молча поднимались по лестнице, пока не добрались до единственной двери, в которую мне даже не приходило в голову заглянуть, потому что до сих пор я ее почему-то не замечала.

Толкнув двойные двери, он завел меня в комнату, которая, как я могла предположить, была его спальней. Она была совершенно потрясающей: стены были чисто-белыми и напоминали о снеге, ковер был не таким пышным, как в комнате, в которой я проснулась, но такой же мягкий и черный. На стене, напротив его двуспальной кровати, висел огромный телевизор с плоским экраном. На другой стене располагалось большое эркерное окно, в данный момент открытое и выходившее на балкон. Тонкие белые льняные (я соображала, что к чему) занавески лениво танцевали на прохладном ветерке, задувающем в комнату.

— Тебе нравится? — Тихо спросил он.

— Здесь... красиво, — ответила я с восхищением.

— Спасибо. Мне нужно, чтобы ты сняла это сейчас, — сказал он.

Я вопросительно посмотрела на него, и он улыбнулся.

— Я не могу перевязать твою руку через одежду. Пожалуйста, сними ее. Обещаю, что сегодня вечером не будет никаких уроков, так как считаю, что ты уже выучила один.

Вздохнув, я снова кивнула. Он был прав, просто меня беспокоило, что я буду стоять перед ним еще более обнаженная, чем уже была. Когда он отпустил мою руку, я стянула левый рукав, затем правый. Джекс подошел ко мне сзади и медленно снял блузку с моих плеч, позволив своим пальцам скользнуть по моей спине.

Непроизвольно вздрогнув, я слегка повернулась, бросая на него грозный взгляд, который он встретил улыбкой, а затем, сложив блузку, положил ее на кровать.

— Сядь, пожалуйста, — мягко сказал он.

Прикрывая грудь правой рукой, я попыталась устроиться поудобнее на краю кровати. Джекстон сел рядом, положив руки по обе стороны от меня.

— Я хочу, чтобы мы были равны, Райли. Чтобы мы научились нравиться друг другу, сексуально и эмоционально. Я не могу позволить тебе ослушаться меня, понимаешь? Я бы не оставил тебя в гостиной на всю ночь, но не хочу беспокоиться, что ты причинишь себе боль, желая убежать от меня каждый раз, когда я тебя связываю, — сказал он, убирая волосы от моего лица.

— Я не хочу быть здесь, — ответила я дрожащим голосом.

— Знаю. Но рано или поздно тебе захочется быть здесь. Я не хочу... отказываться от тебя, Райли, и хотел бы оставить тебя как можно дольше, потому что ты та, кто заинтриговал меня больше всего, — сказал он, вставая.

Я смотрела, как он включил свет в своей гардеробной и исчез внутри. Встав, я тихо подошла к шкафу, положила руку на дверь и заглянула внутрь. Он стоял ко мне спиной, роясь в каком-то контейнере.

«Закрой дверь! Запри его и выпрыгни из окна», — закричала моя внутренняя героиня. Это была достаточно хорошая идея, чтобы хотя бы попробовать. Быстро захлопнув дверь, я стала искать на ней замок, но его не было. Вместо этого прозвучало несколько гудков, когда сработала кодовая панель. Услышав его сердитый крик, я побежала к окну и, выскочив на балкон, услышала звуковые сигналы, когда он изнутри набирал код.

— Райли! — закричал он, мчась ко мне, когда я уже перекидывала ноги через балконные перила.

Я совершила ошибку, посмотрев вниз, вместо того, чтобы просто прыгнуть. Всегда боялась высоты, и, хотя здесь было не совсем высоко, этого было достаточно, чтобы на несколько секунд остановить меня.

Достаточно, чтобы Джекстон смог поймать меня прежде, чем я успела прыгнуть. Достаточно, чтобы почувствовать безошибочно узнаваемую кожу ремня на своей шее. Достаточно, чтобы отдернуть меня назад так сильно, что я ударилась головой и потеряла сознание.

Глава 11

Когда я очнулась, то находилась в комнате. Комнате, облицованной камнем, которая была не слишком большой, но и не слишком маленькой. Я лежала голой... Голой? Да, голой, на кровати, стоявшей возле стены. Сев, я сразу почувствовала, что мои лодыжки привязаны. Посмотрев вниз, я увидела, что они были надежно зафиксированы веревкой к стойкам кровати. Моя нижняя губа задрожала, и когда я окинула комнату взглядом, меня охватило чувство абсолютного ужаса.

Так было и с остальными, когда они «ослушивались» Джекстона? Он уже упоминал об этом раньше, но никогда не говорил, что случилось с другими женщинами.

Неловко поерзав на кровати, я услышала какой-то шорох под левым бедром. Приподняв ногу, я посмотрела вниз и увидела записку с моим именем, за которой тут же потянулась левой рукой.

— Твою мать! — закричала я от боли.

Он не перевязал мою руку, как обещал, и это резкое движение вызвало ужасную боль в моем плече. Сунув правую руку под ногу и вытащив записку, я открыла ее и положила на кровать, чтобы читать и одновременно ощупывать руку.

Ты будешь находиться в этой комнате семьдесят два часа.

Приятного пребывания.

Сердито скомкав записку в кулаке, я бросила ее в стену. Те три секунды, которые я в нерешительности провела на выступе балкона, стоили мне столько же дней в этой комнате. Я должна была просто прыгнуть, не сомневаясь в себе.

Я не представляла, как буду находиться одна в этой комнате три дня. Принесет ли он мне что-нибудь поесть или попить? Что если мне нужно будет в туалет? Во что, черт возьми, я вляпалась?

Писк, раздавшийся от двери, заставил меня несчастно вздохнуть. Я снова легла на кровать и мужественно уставилась в потолок. Дверь открылась, и я услышала, как он вошел, волоча за собой стул, который поставил рядом со мной. Но он не сел, а вместо этого вернулся в коридор, чтобы забрать еще что-то, что скребло по полу, и поставил это у изножья кровати.

Еще один заход в коридор, и он, наконец, закрыл за собой дверь.

Прочистив горло, он включил телевизор и вставил диск в DVD-плеер, затем сел рядом со мной и закинул ноги на кровать.

Я слегка повернула голову, чтобы можно было наблюдать за ним краем глаза. Он как обычно скрестил руки за головой и смотрел телевизор. Я видела, как на его губах медленно появляется улыбка.

Все было так же, как тогда, когда я впервые проснулась в этом месте. Он игнорировал мое присутствие, пока смотрел телевизор. Единственная разница заключалась в том, что рядом не было миски с хлопьями, и здесь был он.

— Первый раз всегда самый сладкий, — прошептал он соблазнительным голосом, которого я еще не слышала от него.

Он увеличил громкость телевизора, и, услышав тихий стон, я закатила глаза, полагая, что он смотрел какое-то мягкое порно, пока звуки внезапно не остановились, и он легонько толкнул меня.

— Ты не обращаешь внимания, — сказал он весело. — Мне нужно, чтобы ты посмотрела это, Райли. Мне нужно, чтобы ты увидела, насколько плохо все может для тебя закончиться, если не будешь следовать правилам.

Я сделала глубокий вдох и продолжительно выдохнула. Меня не интересовали фильмы, когда я должна была понять, как выбраться из этого места раз и навсегда.

— Райли, сядь, пожалуйста, и смотри, — мягко повторил Джекс.

«Я не потерплю непослушания в собственном доме». Его слова снова пронеслись в моей голове, и я знала, что после того, как потеряла сознание, лучше всего будет просто сесть и смотреть все, что он ни приготовил для меня.

— Не мог бы ты мне помочь, пожалуйста? — тихо попросила я.

Когда он склонился надо мной, я почувствовала его сильные руки на своей спине. Осторожно потянув меня кверху, он попросил подождать немного, пока он ослабит веревку. Я отвернулся, опять по его приказу, пока он не сказал мне схватиться за него как можно крепче. Правой рукой, слегка повернувшись, я крепко вцепилась в его плечо.

— Я приподниму тебя, но не волнуйся, я не уроню тебя, Райли, — сказал он.

Джекстон был силен, это было очевидно не только по тому, как он поддерживал свое тело, но и по тому, как легко поднял меня одной рукой. Схватив подушку, он прислонил ее к стене. Осторожно усадив меня, он позволил мне откинуться на нее и потянул за веревки, чтобы убедиться, что они все еще надежно закреплены.

— Удобно? — спросил он меня с улыбкой.

Я посмотрела на него. Как он мог спрашивать меня о чем-то с такой искренней заботой, когда мое плечо все еще нуждалось в перевязке, а сама я была привязана к кровати голой?

— Ага.

— Хорошо, — сказал он, отодвигая стул к стене и садясь рядом со мной. — Прежде чем я снова это включу, хочу, чтобы ты знала, что пойму твой гнев, унижение и любые эмоции, которые у тебя появятся.

Я вопросительно посмотрела на него.

— Также я хочу, чтобы ты знала, что буду наслаждаться каждым моментом этого, — сказал он, и улыбка по-прежнему играла на его лице.

«Что, черт возьми, он заставит меня смотреть?» — нервно подумала я и просто кивнула вместо ответа. Я быстро поняла, что слова не работают с Джексом, он больше походил на человека, ценившего не слова, а дела.

— Хорошо, — мягко сказал он, проводя рукой по моему лицу. — Ты такая красивая, Райли.

— Спасибо, — ответила я.

Дрожала от его прикосновения. Это была не «хорошая», а «каждый раз, когда он прикасается ко мне, со мной происходит что-то болезненное или разрушительное» дрожь. Я никогда в жизни не боялась кого-то так сильно, как Джекстона.

— Надеюсь, тебе понравится, — сказал он, наконец, отвлекаясь от меня. Подавшись вперед, Джекс взял пульт и, снова закинув ноги на край кровати, заложил руку за голову. — Я никогда не делал ничего подобного, но, опять же, у меня никогда не было никого, подобного тебе. Ты готова?

Я кивнула и прислонилась головой к стене, внезапно обнаружив, что с нетерпением жду того, что он хочет мне показать. Может быть, из-за того, как он нагнетал это, или, может быть, из-за того, как он формировал меня, но сейчас я хотела смотреть. Больше, чем когда-либо прежде, я хотела смотреть.

Джекс нажал кнопку воспроизведения на пульте и положил его себе на колени. Я с любопытством уставилась в телевизор.

На экране возникла пустая кровать. Я наклонила голову вправо — в этой кровати было что-то знакомое. Разве это не его кровать? Вероятно. Я никогда не видела такой большой. Теперь, когда я знала, что у него где-то в спальне установлена камера, я задалась вопросом о том, есть ли другие камеры в этой тюрьме.

— Да, они повсюду, и нет, ты никогда их не найдешь, — сказал он со смешком.

Я взглянула на него. Улыбка на его лице, когда он смотрел на экран, была такой счастливой, что я быстро отвела глаза. Не потому, что это напугало меня, а потому, что я почувствовала, как улыбка появилась и на моих губах.

Возьми себя в руки, Райли. Помни, что он твой похититель, а не лучший друг. Независимо от того, насколько он любезен с тобой большую часть времени, он никогда не позволит тебе уйти. Не живой.

Я прерывисто вздохнула, продолжая наблюдать за его комнатой с пустой кроватью. На заднем плане я услышала звук открывающейся двери после звука введенного кода. Подавшись вперед и прищурившись, я увидела Джекса, несущего кого-то к кровати. Поскольку в комнате не было света, я не видела, кого он положил. Очевидно, это была женщина, что можно было сказать по ее маленькому телу. Он исчез из поля зрения камеры, и я услышала, как дверь закрылась. Спустя несколько мгновений он вернулся и остановился у изножья кровати. Я смотрела, как он взял женщину за ноги и выпрямил их, слегка раздвинув. Затем он стянул свою рубашку через голову, аккуратно сложил ее и положил рядом.

— Что это? — спросила я, наблюдая, как на экране он снимает с себя штаны, а затем боксеры.

«Его тело чертовски идеально», — подумала я, глядя на его наготу. На нем не было ни единой родинки, ни единого шрама, а его задница... я никогда раньше в жизни не видела задницы, настолько безупречной.

— Просто смотри, — прошептал он в ответ.

Еще несколько секунд он постоял у изножья кровати, а затем лег возле девушки и начал целовать ее шею. Я предположила, что он целовал ее шею, поскольку он отодвинул в сторону ее длинные каштановые волосы. Смотрела, как он, просунув руки под ее блузку, стянул ее через голову и бросил на пол. Важно, он не сложил ее. Опускаясь на ее тело, он целовал ее кожу, крепко сжимая руками ее обнаженную грудь.

Я подалась вперед еще немного и заметила кое-что действительно странное. Она не реагировала на то, что он делал. Как может кто-то не реагировать на такие поцелуи и ощупывания? Джекс отпустил ее грудь для того, чтобы стянуть с нее штаны и трусики, отбросив их в сторону.

Сделала резкий вдох, когда он еще больше раздвинул ее ноги и расположился на ней сверху, еще не проникая в нее, но продолжая нежно на нее смотреть. Моя нижняя губа задрожала, когда он потянулся к лампе рядом с кроватью и включил ее.

— Вы такая красивая, мисс Райли, — сказал он девушке, лежащей на кровати.

Девушке без сознания.

Девушке, которая не знала, что над ней собираются надругаться и осквернить. Что ее собирается лишить девственности ненормальный незнакомец.

Девушкой, за которой я наблюдала все это время, которую трогали, целовали, ласкали и, наконец, нежно и бережно трахали на красивой кровати в красивой комнате, была я.

Глава 12

Видео длилось три часа. Каждый раз, когда я отводила взгляд или пыталась закрыть глаза, он тянулся и сжимал мое плечо, и острая боль заставляла меня вскрикивать. Джекстон сказал, что для меня важно смотреть, чтобы не пропустить момент своего первого раза.

Как это вообще можно понять? Я не проснулась из-за этого, не из-за чего из этого. Я ничего не чувствовала, когда он... Тяжело вздохнув, я прикусила нижнюю губу, чтобы не заплакать. Я не позволю ему насладиться моими слезами. Не сейчас и никогда.

Когда все, наконец, закончилось, он поднялся на ноги, выключил телевизор и DVD-плеер, вытолкал все это из комнаты и вернулся за своим стулом, который также вынес. Сев на край кровати и положив руки по обе стороны от меня, он посмотрел на меня восхищенными глазами.

— Тебе понравилось смотреть на нас, Райли? Мы вместе, как и должно быть? — нежно спросил он.

Мне нужно быть осторожной, отвечая ему. Моя внутренняя героиня предупреждала меня в этот момент следить за своими словами. Казалось, что Джекстон был влюблен в меня, и неправильные слова могут только усугубить ситуацию. Но я бы не стала ему лгать, я бы не сказала ему, что мне понравилось смотреть на то, что перевернуло мой желудок.

— Хм, — произнесла я дрожащим голосом.

Я смотрела в его большие карие глаза, полные ожидания, и задавалась вопросом, как ответить ему, не задев его чувства. Какое тебе дело до его чувств? Просто скажи ему правду.

— Мне не понравилось, что это произошло, Джекстон. Мне не понравилось, что я никогда не вспомню того, что никогда не должна была бы забыть. Мне не понравилось, что у меня не было выбора, что ты думаешь, будто это нормально, — осторожно сказала я.

Он грустно вздохнул и отвернулся. Судя по его лицу, он чувствовал себя совершенно подавленным.

— Я еще не закончила, Джекс. Это то, что мне не понравилось. Хочешь услышать о том, что мне понравилось? — спросила я.

Он повернулся ко мне и кивнул.

— Что ты не торопился. Что ты не был жесток и что позаботился обо мне после. За это я тебе благодарна, — тихо закончила я.

Джекс улыбнулся.

— Мне не нравится заставлять женщину делать то, что она не хочет делать. Я не хочу показаться высокомерным ублюдком, Райли, но я знал, что, в конце концов, ты отдашься мне. В тот момент я ничего не мог с собой поделать. Не хотел ждать и прошу за это прощения. Я также скажу тебе, что такого больше не повторится. Никогда без твоего разрешения, но ты будешь разрешать мне каждый раз. Помнишь динго, о котором я тебе рассказывал? Я все еще вижу тебя такой — маленькое, напуганное животное, которое нужно приручить.

— Или ты мог бы просто отпустить меня, — в отчаянии ответила я. — Джекстон, я клянусь, что никогда никому не расскажу, что здесь произошло, если ты просто меня отпустишь!

— И куда бы ты пошла, Райли? — спросил он, укладывая меня на кровать.

Сев рядом со мной, он вытянул ноги и скрестил руки на груди.

— Вернулась в Шайенн, — прошептала я.

— И как бы ты туда добралась? Ты сама сказала, что у тебя нет паспорта, — ответил он.

— Мне не нужен паспорт для поездок по США, — ответила я сквозь зубы.

— Ты никогда не была хороша в географии, не так ли? Когда я сказал тебе, что Бонди-Бич находится в ста шестидесяти километрах южнее, ты сказала, что никогда не слышали ни о чем таком возле Вайоминга. А я сказал тебе, что ты не в Вайоминге, — терпеливо сказал он.

— Тогда где я, черт возьми? — Взорвалась я.

— Что я говорил тебе о криках в моем доме? — Резко спросил он. Я закатила глаза, и он прочистил горло. — Бонди-Бич действительно очень красивый пляж, и, как я уже говорил, у меня с ним связаны теплые детские воспоминания. Я могу намекнуть, где ты, Райли. Знаешь, где находится Тасманово море?

— Около Тасмании, я полагаю, — ответила я, снова закатив глаза.

— Не делай так, — резко ответил он, предупреждающе подняв палец. — Не отмахивайся с сарказмом от того, что я говорю. Это только разозлит меня. Спрошу еще раз: ты знаешь, где находится Тасманово море?

Я раздраженно выдохнула. Почему мне задали вопрос вместо того, чтобы ответить?

— Я думаю. А пока я думаю, могу получить хотя бы рубашку? — спросила я, взглянув на него.

— Нет. Ты потеряла привилегию носить одежду, когда пыталась сбежать. Ты сможешь заработать ее позже, — сухо ответил он.

— Знаешь, Джекс, все эти твои привилегии и правила, которые ты хочешь, чтобы я выучила, в конечном итоге только заставят меня тебя ненавидеть. Когда все закончится, я буду презирать тебя и никогда больше о тебе не вспомню, — сказала я.

— Понимаю, — тихо ответил он.

Я смотрела, как он стягивает свою рубашку через голову и помогает мне натянуть ее на себя.

«Я начинаю сомневаться, действительно ли все так плохо, как кажется. Кроме того, что ты заперта здесь. Хорошо, Райли, думай. Тасманово море. Эм-м...»

— Я была права насчет Тасмании, не так ли? Я имею в виду общее расположение, — спросила я, глядя на него и откидываясь на подушку. Он кивнул. — Хорошо, я знаю, что тасманийцев ошибочно принимают за авс…

Я повернулась, чтобы посмотреть на него, мое сердце забилось в груди.

— Австралия? — прошептала я.

— Правильно! Я знал, что ты сообразишь, — сказал он с ухмылкой.

Он лжец. Чертов лжец! Он должен быть им! Как, черт возьми, он доставил меня сюда, что никто не заметил бессознательной девушки, которую он нес?!

— Частный самолет, — ответил он, подмигнув. — Видишь ли, Райли, я не просто псих, как ты, наверное, думаешь. Я невероятно дотошен и когда вижу то, что хочу, нахожу способ получить это. А тебя, моя дорогая Райли, я хотел очень давно.

Он встал и потянулся всем телом. Наблюдая за мышцами на его спине, я задавалась вопросом, как это возможно быть так увлеченным тем, кто держит меня в плену, в сексуальном заключении в своем доме?

— Итак, если ты не собираешься попасть домой вплавь, чего я, конечно, никогда не позволю, тогда тебе, вероятно, следует смириться с тем фактом, что на данный момент твоим домом является Ньюкасл (прим.: Ньюкасл — город в Австралии, в штате Новый Южный Уэльс), — сказал он, направляясь к двери.

— До каких пор, Джекстон? — спросила я, опасаясь ответа.

— До тех пор, я полагаю, пока ты не станешь мне равной или пока один из нас не умрет, — ответил он, пожав плечами. — Мне действительно неприятно оставлять тебя в этой комнате, Райли. Я думал об этом и понимаю, что ты действовала инстинктивно, потому что мы отстаем в наших уроках. Хотел бы я выпустить тебя из этой комнаты, но хочу кое-чего взамен.

Я посмотрела на свои лодыжки. Под веревками возникло жжение и там, вероятно, останутся ужасные следы. В конце концов, они сдерут кожу, и жжение превратится в боль. Я хотела выйти. Любой ценой.

— Хорошо, — тихо ответила я.

— Разве ты не хочешь сначала узнать, чего я хочу? — с любопытством спросил он.

Я покачала головой. Правда заключалась в том, что если бы сначала я услышала его предложение, я бы, вероятно, осталась гнить и умирать в этой комнате до конца своей жизни.

Он смотрел на меня мгновение, а затем кивнул и подошел к моим ногам. Я терпеливо сидела, ожидая, пока он развяжет веревки, а затем он поднял меня с кровати. Я вздрогнула, когда мое плечо прижалось к его груди. Джекс переместил меня немного, чтобы я не ощущала неудобства, и направился к двери.

— Сначала я, наконец, перевяжу это плечо, чтобы ты смогла должным образом поблагодарить меня за то, что выпустил тебя отсюда раньше срока, — сказал он, закрыв за нами дверь ногой.

— Хорошо, — повторила я.

Что он будет делать со мной? Или что заставит меня делать с ним? Как я могу сделать что-нибудь с больным плечом? Почему он просто не отпустит меня?

Это были мои последние мысли как нормальной, вменяемой женщины. После этого дня все изменилось. Все мои убеждения после этого дня были мертвы.

Глава 13

Три месяца спустя

— Райли? Подойди сюда, пожалуйста, — крикнул Джекстон.

Я сидела в коридоре на лестнице, пытаясь дышать. С тех пор, как он «позволил» мне носить одежду, я была затянута в корсет. Каждый гребаный день.

Нет, ложь. Не «с тех пор». Это началось в тот день, когда я, прикованная к изножью кровати, лежала, свернувшись калачиком от ужасной боли. Я не понимала, отчего у меня такие сильные желудочные спазмы, но он позвал кого-то, кто, по его словам, имел «большой опыт в области медицины», и попросил его осмотреть меня. Когда этот человек ушел, Джекс выглядел совершенно напуганным и сказал мне, что, как только боли пройдут, он начнет одевать меня в корсеты. Честно говоря, меня больше интересовало, кто этот человек и не считал ли он чудным или странным девушку, свернувшуюся в комок боли, прикованную к кровати.

Я, конечно же, спросила Джекса, но он сказал, что это не имеет значения. Через несколько дней, когда он успокоился и начал запихивать меня в корсеты, сказал, что тот человек был его старым другом, который делал то же, что и Джекс. Кажется, он использовал слово «наставник», но не могла сказать наверняка. Он также сообщил, что тому человеку хорошо платят за молчание и услуги.

Неуверенно встав на ноги, я стала подниматься по лестнице. Он разрешил мне оставаться босой, потому что в первый раз оказавшись на каблуках, я упала. Он ни разу не предположил, что это проклятый корсет не дает мне дышать, вызывая головокружение, неустойчивость и слабость. Нет, он просто предположил, что это из-за гребаных туфлей и что я могу оставаться в корсетах босиком.

Пройдя по коридору, я толкнула приоткрытую дверь его спальни и осмотрелась, ожидая его разрешения войти в его комнату. Я, будучи взрослой женщиной, ждала разрешения.

— Я на балконе. Ты можешь присоединиться ко мне, — сказал он.

Сделав глубокий вдох, я вошла в его комнату и прошла прямиком на балкон, где он, облокотившись на перила и скрестив руки, любовался закатом.

— Красиво, не правда ли? — спросил он, не оглядываясь на меня. — Я никогда не видел более красивого заката, чем в Австралии.

Я стояла в дверях его эркерного окна, ожидая дальнейших указаний. Одну вещь я поняла довольно быстро: если Джекстон что-то говорил, это не означало приглашения делать что-то, кроме как стоять или сидеть и слушать. Наконец он оглянулся через плечо и улыбнулся.

— Подойди ко мне. Я хочу наслаждаться этим зрелищем вместе с тобой, — сказал он.

— Спасибо, — тихо ответила я и, подойдя, встала рядом с ним.

Джекс взглянул на меня. Мне не нужно было этого видеть, я чувствовала на себе его взгляд.

Прокашлявшись, он встал позади меня, нежно взял мои руки и положил их на перила, медленно водя по ним своими ладонями вверх и вниз.

Я тяжело сглотнула. Ненавидела, когда Джекс так прикасался ко мне, но что я не могла терпеть еще больше, так это если он вообще меня не касался. За те несколько месяцев, что я находилась здесь в плену, он научил меня тосковать по его прикосновениям. Но после моего первого раза с ним он обычно касался меня, даря нежные ласки, от которых у меня колотилось сердце и трепетали ресницы.

— Ты тоже думаешь, что это красиво? — прошептал он мне на ухо, затаив дыхание.

Кивнув, я откинулась головой на его грудь.

И почти сразу убрала ее.

— Прости.

Нервничала и была в ужасе от комнаты, в которую он поместил бы меня, если бы посчитал, что я плохо себя вела или еще из-за чего-нибудь, что он бы себе надумал. Джекс усмехнулся, и я почувствовала, как кончики его пальцев, нежно коснувшись моей шеи, проследовали по всей ее длине, пока не достигли моего подбородка. Осторожно приподняв его, он заставил мою голову снова коснуться его груди, и мы посмотрели друг другу в глаза.

— Не извиняйся за это, Райли. Мне нравится, что ты, наконец, начинаешь расслабляться рядом со мной достаточно, чтобы сделать так, — сказал он с легкой улыбкой. — Я разрешаю не извиняться за это.

— Спасибо, — дрожащим голосом прошептала я.

— Пожалуйста, — ответил он с улыбкой. — А сейчас давай полюбуемся закатом. Молча. Вместе. Пока он не исчез. Тогда я, наконец, получу свою плату за то, что выпустил тебя из комнаты в первый раз, когда ты в ней оказалась. Так будет справедливо?

Я кивнула и переключила свое внимание на заходящее солнце, желая, чтобы оно застряло в небе. Этот момент, каким бы прекрасным он ни был, был заражен страхом, потому что он решил «наконец, получить свою плату». Так как это был Джекстон, это мог быть как ряд извращенных половых актов, так и совместный просмотр телевизора. Я не знала и поэтому боялась.

Джекс, мягко опершись подбородком на мою макушку, обвил руками мою талию, пока мы смотрели, как исчезает солнце.

«Самый быстрый закат в моей жизни», — с горечью подумала я, когда исчез последний луч.

— Мы можем зайти внутрь, Райли? — спросил он, повернув меня к себе лицом.

Я скованно стояла перед Джекстоном, держа руки по швам.

— Посмотри на меня, Райли.

Мгновение я колебалась, что побудило его снова приподнять мое лицо рукой. Взгляд в его глазах был напряженным и полным ненасытного голода. Никогда раньше я не видела ничего подобного.

— Ты знаешь, чего я от тебя сейчас хочу, Райли? — тихо спросил он.

— Думаю, да, — ответила я, снова почувствовав, как меня охватывает дрожь.

— Ты боишься? — задал он вопрос, шагнув вперед и прижав меня к балкону.

— Да, — прошептала я.

— Хорошо.

Обвив своими руками мою шею, он слегка прижался к моим губам своими. Настолько легко, что я не была уверена, целует ли он меня или это просто его дыхание

— Я не заставлю тебя делать то, чего ты не захочешь, Райли. Не в этот раз. Сейчас я хочу, чтобы тебе понравилось это — ощущение нас как единого целого. Хочешь этого, Райли? Насладиться своим первым осознанным сексом? Или ты хочешь, чтобы я вел себя с тобой так, как нравится мне? Чтобы ты почувствовала себя грязной маленькой девочкой, которой я иногда тебя вижу? Грязной маленькой девочкой, заслуживающей наказания? Того, чтобы оставаться в этой комнате до конца своей жизни, быть лишенной человеческого контакта за исключением тех случаев, когда я почувствую, что ты готова трахаться. Заслуживающей быть запертой в комнате, где никто не будет знать, умрешь ли ты там, когда это произойдет, и твое тело будет выброшено в океан как мусор, которым ты и являешься. Скажи мне, чего ты хочешь? — спросил он, убирая мои волосы с лица.

— Я хочу… — остановилась и перевела дыхание, пытаясь успокоиться.

Я ничего не хотела, но знала, что это не то, что он хотел услышать. Не говоря уже о том, что я была ему должна за то, что он выпустил меня из комнаты раньше времени.

— Да? Скажи мне, чего ты хочешь, Райли, — напряженно прошептал он.

На мгновение закрыв глаза, я опустила голову. То, что должно было случиться, было неизбежным, и мне нужно было найти самое быстрое и безболезненное решение.

— Райли? — мягко подтолкнул он.

Я открыла глаза и сделала глубокий вдох. Посмотрев на Джекстона, я представила, на что он вообще способен. Действительно ли он может использовать меня, убить и выбросить мое тело, когда закончит со мной? Делал ли он это раньше? Как человек с ангельским лицом может так хорошо скрывать дьявольские намерения?

— Я хочу, чтобы ты вел себя со мной так, как тебе нравится, — прошептала я дрожащим голосом, которого не узнала.

Что? Я не это хотела сказать. Бл*ть, посмотри ему в глаза — он любит то, что у меня только что вырвалось. Как, черт возьми, мне вернуть назад свои слова?

— Моя милая, сладкая девочка, — выдохнул он с легкой улыбкой и обхватил ладонями мое лицо. Взгляд, которым он на меня посмотрел, был полон желания и жалости. — Это не то, что тебе нужно. Ты не готова к этому.

— Готова, — ответила я.

Отстранившись от меня, он внимательно посмотрел мне в глаза, пока я пыталась понять, что внутри меня говорило, будто это хорошая идея — позволить ему делать со мной все, что он хочет, так скоро. Я знала, что прошу чего-то, с чем никогда не смогу справиться.

— Нет. Я не буду делать это так, как хочу. Еще рано. Я не хочу торопиться, прежде чем сломаю тебя, Райли, и пока мы добились хороших результатов, не так ли? Ты не перебиваешь, не заходишь в комнаты без разрешения и не кричишь. Я бы хотел, чтобы наш официальный первый раз был нежным и с легким намеком на боль. С учетом сказанного, встань на колени, Райли, — сказал он, расстегивая молнию на джинсах.

Я сделала так, как он мне велел. Встав на колени, я снова обнаружила, что мне тяжело дышать из-за корсета, который он заставлял меня носить. Я опустила взгляд вниз, потому что не хотела ничего видеть до тех пор, пока не придется.

— Знаешь, твоя невинность заставляет меня улыбаться. Мне нравится то, насколько ты застенчива, хотя я брал тебя и видел голой больше раз, чем ты хочешь признать. Но, Райли, я должен спросить тебя, если ты так хочешь дать мне прямо сейчас все, что я хочу, то как можешь отводить глаза? — спросил он.

Я не ответила. Вместо этого я положила руки на колени и попыталась сосредоточиться на своем дыхании. У меня начала кружиться голова, и я знала, что даже если отключусь, это его не остановит.

Джекстон встал передо мной на колени и приподнял мое лицо руками. Он пристально посмотрел на меня, хотя мой взгляд сосредотачивался на всем, кроме него. Взглянув на небо, я попыталась сделать глоток свежего воздуха, но не смогла. Мои веки на мгновение задрожали, и Джекс принял меры. Заведя свои руки мне за спину, он стянул с меня корсет, разорвав его пополам. Покачнувшись вперед, я уронила голову ему на грудь, делая жадные вдохи, наполняющие легкие воздухом.

— Спасибо, — сказала я, тяжело дыша.

— Я готов немного подождать. Даже не догадывался, что корсет не давал тебе дышать, — тихо сказал он.

Положив руки ему на плечи, я поднялась на ноги. Не собиралась откладывать это, не собиралась ждать. Я хотела покончить с этим и сделать это сейчас.

Джекстон посмотрел на меня с любопытством. Я потянулась за разорванным корсетом и, сложив его пополам, аккуратно положила на пол балкона, а затем вошла в его спальню, заняв свое место у изножья кровати, где он столько раз заставлял меня так стоять, и убрала руки за спину.

Через несколько секунд он уже был в комнате позади меня. Я почувствовала знакомую шероховатость веревки, которой он крепко связал мои запястья. Проведя руками по моему животу, он нежно поцеловал меня в шею, а затем помог мне взобраться на кровать и приказал оставаться на коленях.

Услышав, как он набрал код в своей гардеробной, я обратила свое внимание на балкон, борясь с желанием попытаться прыгнуть еще раз. Что-то во мне хотело бежать, спасая свою жизнь, но что-то еще, нечто новое, желало познать Джекса всеми возможными способами.

— Снова подумываешь о том, чтобы сбежать? — тихо спросил он, входя в спальню.

Да.

— Нет.

— Хорошо, — сказал он, подойдя ко мне сзади и прижимаясь своим теперь уже обнаженным телом. — Я был бы весьма разочарован, если бы ты снова попыталась бросить меня, Райли.

Обхватив своей большой сильной рукой мою шею, он приподнял мою голову, и я посмотрела на него, а он придвинулся так, что кончик его пульсирующей эрекции задел мои пальцы. Раскрыв свои ладони, я потянулась к нему, но он крепче сжал мою шею и отступил.

— Я еще не дал тебе разрешения прикасаться ко мне, Райли, — сказал он.

Я издала какие-то разочарованные звуки в ответ. Резкое движение, от которого у меня перехватило дыхание, застало меня врасплох — он убрал руку с моей шеи и вздохнул. Я могла сказать, что разочаровала его, прикоснувшись к нему. Хотя большая часть меня хотела покончить с этим, небольшая же хотела получить от этого удовольствие. Я не понимала, что происходило внутри меня. Я не понимала, почему ему не сопротивлялась.

Но все мои чувства к нему умерли, когда я ощутила, как он оборачивает вокруг меня другой корсет. Он сказал, что это мое «наказание» за то, что я прикоснулась к нему без разрешения. Сообщил, что будет затягивать его туго, чтобы я перестала быть бесполезной для него и не позволяла себе лишнего. Не сразу. Сказал, что, если даст мне разрешение прикоснуться к нему и ему понравится, он ослабит корсет после каждого прикосновения, которое заставит его почувствовать, что ничто другое никогда не сможет его удовлетворить.

И если я не подарю ему это прикосновение, то мне грозит «дно Тасманова моря».

Глава 14

На следующее утро мы сидели в гостиной. Я все еще была в корсете с прошлой ночи, и Джекстон позволил мне сесть рядом с ним на пол вместо того, чтобы быть, как обычно, его подставкой для ног. Пока он сидел и ел свои хлопья, я снова и снова прокручивала в голове события прошлой ночи, пытаясь понять, какое же именно прикосновение к нему позволило мне сохранить свою жизнь.

— Для начала я хочу, чтобы ты просто сидела здесь. Я дам тебе знать, когда у тебя будет разрешение прикоснуться ко мне, к себе, и дозволение кончить, когда придет время, — сказал он.

— Как я могу остановить что-то подобное? — с любопытством спросила я.

Джекс стоял рядом с кроватью, скрестив руки на груди, демонстрируя свою впечатляющую эрекцию. Украдкой взглянув на его довольно большой член, я задалась вопросом, не будет ли это больно.

— Потому что ты хочешь доставить мне удовольствие, Райли, я вижу это по тому, как ты сидишь. Ты боишься, что не сможешь и что если ты этого не сделаешь, случится что-то плохое. Ты помнишь, когда я сказал, что никогда не причиню тебе физического вреда?

Задумалась на мгновение и кивнула.

— Я говорю это тебе, чтобы узнать, доверяешь ли ты мне или нет. Пока что единственное, чего я хочу, — это чтобы ты доставила мне сексуальное удовольствие.

Я сделала несколько прерывистых вдохов. Он прав. Я была в ужасе от того, что могло произойти, но в то же время так сильно этого хотела и не знала почему. Этот человек мучил меня корсетами, запирал в комнате на целые дни, когда я была непослушна, и использовал меня в качестве мебели.

— Посмотри на меня, Райли. Видишь, что со мной делаешь? Мне даже не нужны твои прикосновения, чтобы стать твердым и готовым, — мягко сказал он, забираясь на кровать и откидываясь на изголовье. Согнув одну ногу, он обхватил ее рукой, наклонил голову, и улыбнулся, посмотрев на меня, беспомощно привязанную к изножью кровати. — Я говорил тебе, какая ты красивая?

— Да. Спасибо, — ответила я чуть громче шепота.

— Пододвинься, Райли, — приказал он строгим тоном, которого я еще не слышала.

Взглянув на него, я увидела, что выражение его лица изменилось, словно с него сняли маску.

Нервно сглотнув, я поползла к нему и остановилась, когда он сказал мне, что я была достаточно близко. Потянувшись к столику, стоявшему рядом с кроватью, он открыл верхний ящик. Я наблюдала, как он засунул руку внутрь, а затем вытащил ее, пустую, и, казалось, был удовлетворен.

— Я включил камеры, — объяснил он. — И я буду включать их каждый раз. Я научу тебя наслаждаться, наблюдая за нами, Райли. Ну, а сейчас хватит разговоров.

Быстро протянув руку, он заставил меня забраться на него. Мои руки, все еще связанные за спиной, немного болели от того, как он меня держал. Его красивая точеная грудь тяжело вздымалась, и я с любопытством взглянул на него. В тот момент, когда я подняла к нему лицо, он грубо прижался губами к моим, поцеловав меня так, будто у него никогда больше не будет на это шанса. Его язык, скользнувший мне в рот, исполнил самый соблазнительный танец, который я когда-либо знала, от которого я застонала.

— Уже? — тихо спросил он с усмешкой, отстраняясь от меня. — Тогда мне интересно, как ты отреагируешь на это.

Джекс переместил меня так, чтобы я опиралась на него своей правой половиной тела, и скользнул руками в черные кружевные трусики, в которые меня одел. Я ахнула, когда он нежно провел пальцами по моему только что выбритому холмику. Это то, о чем он просил меня сегодня ранее — позволить ему побрить меня. Он сказал, что хочет меня сегодня вечером и ему нужна «чистая поверхность» для работы.

Когда он нежно ввел в меня палец, это вернуло меня к настоящему моменту и я, закрыв глаза, уткнулась ему в грудь. Поначалу, когда он нежно двигался внутри меня, я хотела снова поцеловать его, укусить его за шею и освободиться от гребаных ограничителей. Но поскольку он еще не дал мне разрешение делать что-либо из этого, я должна была лежать, позволяя ему делать со мной все, что ему было угодно.

— О, черт, Джекс, — простонала я ему в грудь, когда он ввел еще один палец.

Усмехнувшись в ответ, он начал поступательные движения пальцами. Извиваясь, я застонала громче и слегка повернула лицо. В пылу я прикоснулась губами к его груди, от чего он сделал резкий вдох. И остановился. Он, нахрен, вытащил из меня пальцы и остановился. Просто так.

— Как мне это делать, если ты стонешь мое имя и целуешь мою грудь? Хм? — мягко спросил он. — Ты должна лежать тихо и позволять мне делать, что я хочу, не так ли?

— Прости, — прошептала я.

Попыталась сдвинуться с места, чтобы его пальцы, лежащие на моем бедре, могли легко скользнуть обратно в меня, но Джекс засмеялся и полностью убрал руку.

— Нет, думаю, на сегодня мы закончили. Если ты не можешь следовать установленным мною правилам, то ты не можешь продолжать. Завтра вечером мы попробуем еще раз, — сказал он, вставая с кровати и выходя из комнаты, оставляя меня с желанием, струящимся по внутренней стороне моего бедра.

— Ты уже видела это шоу? — спросил он, возвращая меня к реальности.

Я бросила взгляд на телевизор, желая узнать, что именно он смотрит.

— Нет, — ответила я.

Из меня вырвался громкий грохочущий звук. Я проголодалась, и мой желудок начал издавать рычание, но знала, что лучше не просить чего-то столь простого, как еда.

— Проголодалась? — спросил он, глядя на меня.

— Да, немного, — тихо ответила я.

— Тогда ладно, — сказал он, поднявшись на ноги.

Я встала и стала ждать, когда он скажет, что можно идти за ним, но он просто стоял некоторое время, смотря шоу, а затем засмеялся и схватил свою миску с хлопьями.

— Пойдем на кухню, — сказал он, наконец.

— Спасибо, — сказала я, следуя за ним.

Мы молча прошли на кухню, где он сказал мне сесть на любой стул, который мне нравится. Я села на тот, на котором сидела в первый раз, и стала ждать, положив руки на колени. Он отнес свою миску к раковине, сполоснул ее и поставил в посудомоечную машину, а затем повернулся и прислонился к стойке.

— Что именно ты хотела бы съесть? — спросил он, глядя на меня.

— Все равно, спасибо, — прошептала я.

— Ну, ты очень голодная или немного? — спросил он, начиная барабанить пальцами по столешнице.

«Как так получилось, что никто не заметил моего исчезновения?» — внезапно несчастно подумала я.

«Потому что им все равно», — прошептал в ответ голос.

Мой живот снова заурчал, когда я вытирала слезы. Я не хотела, чтобы он знал, что я плачу, поэтому мне нужно было сосредоточиться — я не знала что произойдет, если я проявлю слабость от такого простого вопроса. Особенно, если я плакала вовсе не из-за этого.

— Хочешь десерт после завтрака? — cпросил он, подходя к плите и вытаскивая несколько сковородок.

— Не могу сказать? что против, — ответила я, яростно моргая.

Перестань плакать.

Он открыл холодильник и достал коробку яиц, упаковку бекона и немного масла.

— Хочешь попробовать? — cпросил он, включив плиту и бросив масло в одну из сковородок.

Я смотрела, как он, включив другую конфорку, бросил в нее несколько кусочков бекона.

— Кстати, как ты предпочитаешь яйца?

— Желточные.

Джекс запрокинул голову и засмеялся. В тот момент я поняла, что произнесла детское название, но именно так я всегда называла это. Оглянувшись через плечо, он весело мне улыбнулся, побудив меня улыбнуться в ответ. Чуть-чуть.

— Подойди ко мне, Райли, — сказал он, все еще улыбаясь, и снова обратил свое внимание на плиту.

Встав, я поправила низ корсета, сжимающего меня словно тисками, и подошла к нему. Он на мгновение взглянул на меня, и я посмотрела вверх, удерживая его взгляд.

— Это странно, что я получаю удовольствие от твоей компании? Я имею в виду обычное общение, не только сексуальное, — мягко спросил он.

— Надеюсь, что нет, — стеснительно ответила я.

— Хорошо. Потому что я хочу сегодня быть нормальным. Хочу посмотреть, что ты будешь делать, если я позволю тебе делать все, что ты захочешь. Не как равные, а как знакомые. Сегодня после десерта я не потребую от тебя исполнения правил, отложив это на вечер, когда снова попытаюсь востребовать тебя. Что ты об этом думаешь? — поинтересовался он, переворачивая полоски бекона.

— Почему? — в шоке выпалила я.

— Сегодня день рождения королевы (прим.: это выбранный день в некоторых государствах Содружества Наций, когда в этих странах официально отмечается день рождения монарха, этот день необязательно соответствует дате фактического дня рождения), — ответил он, пожав плечами. — Я бы предпочел не относиться к тебе так, словно ты принадлежишь мне, когда мы будем проводить день вместе как знакомые.

— Спасибо, — мягко сказала я.

— Не стоит благодарности. А пока садись, пожалуйста, и ешь, — сказал он, укладывая два яйца и небольшую кучку бекона на красивую тарелку, стоящую на острове.

Кивнув, я вернулась к своему стулу и подождала, пока он откроет ящик со столовыми приборами. Протянув мне вилку, он сел напротив меня, подперев рукой подбородок и улыбаясь. Мне не потребовалось много времени, чтобы съесть свой завтрак, на что он ответил, поджарив еще пару яиц с оставшимися полосками бекона и предложив их мне.

Когда я, наконец, наелась, я еще раз поблагодарила его, и он убрал тарелку. Я ждала, пока он закончит свое рутинное ополаскивание тарелки и вилки, открытие посудомоечной машины и, наконец, ее включение.

— Прежде чем предложить десерт я дам твоей еде немного улечься, — сказал он с улыбкой, снова садясь напротив меня.

— Можно вопрос? — робко спросила я.

Он на мгновение приподнял бровь, но откашлялся.

— Да.

Я сидела, пребывая в шоке. Не знала, чего я ожидала, но ответа «да» определенно не было в списке. Теперь мне нужно было придумать вопрос, который бы не оскорбил и не расстроил его. Что вы спросите у сексуального хищника, который любит похищать женщин и ломать их, пока не устанет от них?

— У тебя есть хобби? — весело спросила я.

«Ну, знаешь, помимо похищения женщин и превращения их в гребаные вещи», — закончила я про себя.

— Это действительно то, что ты хотела спросить у меня, когда я дал тебе такую возможность? Какое у меня хобби? — спросил он со смехом.

— Да, — ответила я, пытаясь казаться заинтересованной.

Сузив глаза, он смотрел на меня. Я наблюдала, как он сжал губы, продолжая улыбаться, а затем, наконец, ответил:

— Я лучше покажу тебе. Но после десерта, хорошо?

Я кивнула. Что, черт возьми, за десерт и когда он уже будет? Я устала находиться здесь, и моя еда уже осела.

— А что на десерт? — с любопытством спросила я.

Джекс усмехнулся, встав с табурета, и подошел ко мне.

— Еда уже усвоена?

Я кивнула и повернулась на стуле к нему лицом. Джекс смотрел на меня с улыбкой, а затем, наклонившись, поднял меня с табурета и посадил на остров.

— На десерт будешь ты, Райли. Я позволю тебе прикоснуться ко мне, но не переходи свои границы, — предупредил он, а затем снова поцеловал меня так, как накануне.

Я потеряла себя в его объятиях, отвечая на поцелуй так же жадно, как он давал его мне. Однако я задавалась вопросом, что он посчитал бы выходящим за мои границы? Было очевидно, к чему это приведет прямо сейчас, что я собиралась коснуться его, но что будет, если я сделаю то, что ему не понравится? Остановится ли он как вчера вечером?

Обняв меня за талию, он занялся моей шеей, облизывая и покусывая ее, отчего мое сердце начало беспорядочно биться. Боже, ощущения, которые пробегали по моему телу, когда он прокладывал дорожку из поцелуев вниз, стягивая мой корсет, были ошеломляющими. Еще один рывок, и моя грудь обнажилась. Джекс опустил рот еще ниже и взял мой левый сосок в рот, облизывая его и нежно посасывая.

Я начала проверять свои границы с Джексом. Мои руки безотчетно пробежались по его волосам и сжали их в кулаках. На мгновение он остановился, но когда я сильно дернула его за волосы, переместился с моего левого соска на правый. Я так сильно закусила губу, не желая издавать никаких звуков, которые заставили бы его прекратить то, что он делал, что могла поклясться, что на ней появилась кровь. Несмотря на то, что я ненавидела его за то, что он сделал со мной и за то, что он был моим похитителем, я нуждалась в этом.

Почувствовав его руки на своих бедрах, я услышала звук рвущейся ткани, когда он срывал с меня трусики. Крепко схватив, он потянул меня к краю острова, спустил штаны и боксеры и, сделав глубокий вдох, глубоко в меня вошел.

Первоначальный толчок был болезненным, но это была чувственная боль, и я хотела, чтобы он сделал это снова. И он сделал, снова и снова — толкался в меня, заставляя обнимать его за плечи, крепко сжимая их. Я хотела кричать, хотела стонать ему на ухо, но он не дал мне на это разрешения. Джекстон немного подался назад, и я испугалась, что он остановится, но мужчина этого не сделал. Он запечатал мой рот глубоким поцелуем, застонав в него.

— Райли, — выдохнул он и еще два раза глубоко вошел в меня.

То, как звучал его голос в этот момент, и то, как мое имя сошло с его языка с этим акцентом, было самым сексуальным в мире.

Джекс на мгновение вышел из меня. Я подумала, что он закончил, или, возможно, хотел перевести дыхание, но вместо этого он стащил меня с островка и развернул к себе спиной. Яростным толчком он нагнул меня и снова в меня вошел.

На этот раз он сжал мои волосы в кулак. Вцепившись второй рукой мне в бедро и удерживая мое лицо на столе, он продолжил свои ритмичные толчки. Это продолжалось около десяти минут. Еще несколько яростных толчков, и я почувствовала, как меня наполняет теплая жидкость. Когда это произошло, он громко застонал, и я почувствовала, как мужчина, наклонившись вперед, на мгновение уперся лбом мне в спину, а затем вышел из меня.

— Ну, что ты думаешь о десерте? — спросил он со сдавленным смешком, переводя дыхание.

Положив руки на стойку, я выпрямилась. Моя голова болела в том месте, где он вдавливал ее в кухонную поверхность, а в ногах ощущалась слабость. Почувствовав, как его сперма стекает по внутренней стороне моего бедра, я сделала несколько успокаивающих вдохов, прежде чем ответить.

Глава 15

Джекстон

Повернувшись лицом вверх и вправо, я внимательно его осматривал, желая быть уверенным, что Райли не поцарапала мне его во время нашей маленькой вечеринки на кухне. Видите ли, я был тщеславен не для себя, а для своих завоеваний. Я хотел, чтобы им было приятно на меня смотреть. Это была одна из причин, по которой я сохранял свое тело в том состоянии, в котором оно было сейчас. Таким образом, я всегда был уверен, что им, по крайней мере, понравится смотреть на меня, даже если им будет не по душе то, что я с ними сделаю.

Усмехнувшись, я выключил свет в ванной и вышел. Ни на лице, ни на теле царапин не было. Не то чтобы я возражал. Райли была для меня единственной, моей парой во всех отношениях, и я знал это. Ощутил это так сильно в первую встречу, что все, что мне нужно было сделать, это заставить ее заметить меня.

Я прошел по коридору и, остановившись на вершине лестницы, увидел Райли, стоящую внизу спиной ко мне. Улыбнувшись, я сел на верхнюю ступеньку.

Из всех завоеваний, которые у меня были до сих пор, Райли была моей любимицей. Она возродила во мне пристрастие к девственницам, а это было тем, чем без нее я бы никогда не стал заниматься.

Но пока я сидел и смотрел на нее, одетую в обрезанные джинсовые шорты, черный жилет и с волосами, собранными в гладкий хвост, я не мог найти в себе силы отказаться от нее. Даже если она ослушалась и подвела меня в процессе нашей договоренности, я бы не избавился от нее. Позволил бы ей избавиться от себя, и тогда моя совесть была бы чиста. Потеря была бы для меня большой, но я бы пережил ее и двигался дальше.

— Привет, — обратился я к ней.

Она слегка повернулась и посмотрела на меня.

— И тебе привет, — ответила она с улыбкой.

Поднявшись, я сбежал по лестнице. Она все еще была босиком, потому что я не дал ей туфли или сандалии. В случае чего, они помогли ей сбежать, а я еще не потерял ни одного завоевания из-за этого, и не хотел бы начинать сейчас.

— У меня для тебя кое-что есть, — сказал я, вытаскивая из заднего кармана узкий кожаный черный ошейник.

Райли мгновение с любопытством смотрела на него, а затем повернулась и подняла вверх свои волосы.

— Спасибо. Это ты сделал его? — спросила она, пробегая по нему пальцами.

— Да. На самом деле он единственный в своем роде. Я еще ни на кого его не надевал, — ответил я.

— Тогда почему я? — с любопытством поинтересовалась она.

— Потому что ты хотела узнать, какое у меня хобби. Нам нужно выйти на улицу. В этом ошейнике есть чип, который всегда будет сообщать мне, где ты находишься. Если попытаешься сбежать, я узнаю, где ты.

Я увидел, как она занервничала, и в этот момент понял, что, если бы могла, она бы ушла от меня. И почему-то мне было больно, настолько сильно, что я сорвался и влепил ей пощечину. Как она могла думать о том, чтобы покинуть меня?

Она упала на пол и приложила руку к левой щеке, выглядя потрясенной. Ее прекрасные голубые глаза наполнились слезами. Все еще тяжело дыша, я наклонился и, потянув за руку, поднял ее. Судя по всему, Райли ничему не научилась, находясь в той комнате только один день, поэтому сейчас я собирался показать, насколько плохо для нее все может быть.

Девушка попыталась вырваться, но я, крепко держа ее за руку, потащил к двери в подвал, игнорируя ее крики боли и попытки вцепиться в мою грудь, чтобы заставить меня освободить ее. Перекинув ее через плечо и обхватив руками, словно тисками, чтобы она не крутилась, я понес Райли вниз по лестнице и, пройдя по узкому коридору за потайной панелью, я сердито вбил код открытия двери. Бросив Райли на холодный бетонный пол, я закрыл за собой дверь.

Стянув рубашку через голову, я отбросил ее в сторону и потянулся к Райли, когда она пнула меня. Действительно пнула меня. Засмеявшись, я отбросил ее ногу в сторону и, схватив за другую лодыжку, потащил в центр комнаты. Оглядевшись вокруг, я нашел самую прочную веревку.

— Шевельнешься или нападешь на меня, и я сломаю тебе ноги. Ты меня поняла? — задал ей вопрос.

Она кивнула и разразилась слезами. Я злился из-за того, что чувствовал себя обманутым — Райли оказалась намного умнее, чем я думал. Вероятно, она имитировала все свои эмоции, а также единственный секс, во время которого находилась в сознании.

«Все нормально. Я все равно ее сломаю, — думал я, продевая веревку через металлический крюк, свешивающийся с потолка. — Сначала ее дух, а затем и тело».

Убедившись, что веревка выдержит ее вес, я вернулся к ней и, встав на колени, начал срывать с нее одежду. Не для сексуального удовольствия, а для того, чтобы заставить ее в полной мере почувствовать унижение. Чтобы она поняла, что должна всегда подчиняться мне, что меня больше не проведешь.

Подняв ее на ноги, обнаженную и дрожащую, и снова схватив за руку, я повел ее к веревке, которой связал ее запястья и закрепил их над головой.

— Единственный способ, благодаря которому ты запомнишь, — это побыть здесь какое-то время. На этот раз не будет отсрочки за хорошее поведение, — сказал я, нежно обхватив ладонью ее шею. — Ты обманула меня, заставив думать, что у нас все начало получаться. Такого больше не повторится. Я вернусь за тобой, когда того захочу.

Она заплакала, а я подошел к фальшивой панели, спрятанной в дальнем левом углу комнаты, и оттолкнул ее в сторону. Зайдя внутрь, я оглядел содержимое полок, которое здесь спрятал. Это, конечно же, были вещи, предназначенные для «последнего дня», но я не хотел слышать ее крики и не мог видеть ее слезы.

Выбрав черную кожаную маску с заклепками на глаза и тонкий шелковый шарф, я вышел из комнаты, установил фальшивую панель на место и вернулся к плачущей красавице.

— Тебе нужно успокоиться, иначе это попадет тебе в глотку, — спокойно заметил я, встав перед ней.

— Джекс, пожалуйста. Прости! Пожалуйста, не оставляй меня так, — умоляла она.

— Открой рот, Райли, — тихо сказал я.

Не хотел этого признавать, но ее мольбы, слезы сделали меня твердым. Такого никогда не случалось раньше, не с подчинением.

— Что я должна сделать, Джекс? Пожалуйста? Я все сделаю, — всхлипнула она.

Я чувствовал, как мой член хочет вырваться из штанов, ощущал, как предэякулят начинает выходить наружу, и мне хотелось снять штаны, раздвинуть ей ноги и трахать, пока она не потеряет сознание.

— Что ты должна сделать, так это открыть рот, — ответил я, стиснув зубы.

Она захныкала и приоткрыла рот. Кивнув, я туго обернул шелковый шарф вокруг ее головы, между губ и завязал его под ее хвостом. Когда я надел ей на глаза маску, она заплакала сильнее, чем раньше.

— Ты боишься темноты? — прошептал я ей на ухо.

Она яростно закивала, трясясь всем телом от рыданий. Страх темноты был тем, чем я мог воспользоваться в будущем. Я усмехнулся при этой мысли.

— Ты просто не ведешь себя как следует, Райли, а я не могу этого допустить, — тихо сказал я, проводя руками по ее голому животу. — Мне нужно, чтобы ты была хорошей девочкой и со временем стала мне равной, а ты не можешь следовать простым правилам. Я знаю, что говорил тебе, что никогда не причиню тебе физического вреда, но если ты не можешь следовать моим правилам, почему я должен это делать?

— Ты дала мне ложное чувство надежды, — продолжил я и, коснувшись ее груди, крепко сжал ее и грубо потянул за соски, от чего она издала приглушенный болезненный крик. — Ты не обманешь меня снова, и я хочу, чтобы ты это знала, — прошептал я.

Я приподнял бровь и улыбнулся, а затем поцеловал ее в шею, от чего она вздрогнула. Я почувствовал запах ее возбуждения. Ее телу нравилось, когда соски тянули и скручивали, и свидетельством тому были влажные складочки девушки. Опустив руку вниз, я осторожно ввел в нее палец и, в последний раз потянув за сосок, другой рукой начал потирать ее клитор. Райли выгнула спину, и ощущение ее хвоста, ласкающего мою грудь, заставило меня потирать ее клитор быстрее и ввести в нее еще один палец.

Ее слезы почти сразу же сменились громкими интенсивными стонами. Я был заинтригован тем фактом, что боль вызвала у нее это возбуждение. Вытащил пальцы из ее тугой влажной щели и убрал руку от жемчужины. Обойдя Райли, я опустился перед ней на колени. Хотел попробовать ее на вкус, и, если она будет такой же сладкой, как я ожидал, возможно, сделал бы это привычкой — возбуждать ее болью и удовлетворять орально.

Осторожно раздвинув пальцами ее губы, я обнажил ее прекрасную влажность и нежно подул на клитор. Она сделала резкий вдох, и я увидел, как он затвердел. Я улыбнулся. Послушная или нет, но Райли определенно была моей любимицей.

— Тебе нравится это, Райли? — спросил я.

Она кивнула, и я увидел, что ее дыхание стало затрудненным. Я крепко обхватил ее безупречный зад обеими руками и нежно, кончиком языка начал лизать ее. Поскольку ее руки были связаны над головой, я не собирался полностью ее удовлетворять, но мне просто нужно было ее попробовать.

Я погрузил свой язык в ее сердцевину, а затем, заменив его двумя пальцами, начал жадно лизать клитор, зная, что нужно действовать быстро — если она будет слишком сильно тянуть или сопротивляться, то снова может вывихнуть плечо. Ее стонов было достаточно, чтобы свести меня с ума. Чистой воды безумие: вытащив из нее пальцы, я накрыл ее киску своим ртом, желая полностью ощутить ее вкус, и вытащил свой пульсирующий член из штанов. Обхватив его, я начал энергично двигать рукой вверх и вниз, продолжая работать языком, отчаянно желая снова оказаться внутри нее, но это была привилегия, которую ей нужно было заслужить.

Однако я был удивлен, когда ее тело начало трястись. Райли так легко было заставить кончить? Я продолжал гладить себя и лизать, когда дыхание девушки стало учащаться. За считанные секунды она начала громко стонать, и ее соки потекли по моему языку. Я вылизал ее насухо, стараясь не пропустить ни капли, а затем поднялся, продолжая яростно дрочить до тех пор, пока не наступила моя очередь. Громко застонав, я выстрелил струей спермы на ее идеальный живот.

Постояв мгновение, пытаясь перевести дыхание, я снова натянул штаны. Не стал вытирать ее — это добавит ей унижения и послужит уроком. Вместо этого схватил ее одежду и свою рубашку и вышел из комнаты, плотно закрыв за собой дверь.

Глава 16

На следующее утро меня разбудил неприятный звук стука во входную дверь. Вздохнув, я сбросил одеяло, быстро прошел по коридору и спустился по лестнице. Я устало потер лицо, прежде чем открыть дверь, чтобы посмотреть, кто ступил на мою территорию.

— Да? — спросил я молодую пару, стоявшую у моей двери.

— Простите, что разбудили вас, сэр, — сказал мужчина в очках с волосами цвета воронова крыла. — У нас спустило колесо, и я хотел поинтересоваться, есть ли у вас телефон, которым мы могли бы воспользоваться?

— Да, — ответил я, отступая в сторону и впуская их.

Молодая девушка рядом с ним была не старше восемнадцати лет, со светлыми волосами и большими миндалевидными зелеными глазами.

Практически каждый квадратный сантиметр кожи ее лица, рук и плеч, который я мог видеть, покрывали веснушки, и внезапно мне вспомнилось мое «испытательное завоевание». То, которое дал мне мой наставник до того, как вышел из этого образа жизни.

«Анберлин, она похожа на Анберлин», — подумал я, ведя их в свой кабинет.

Это была одна из комнат, на которой не было кодовой панели, поэтому я просто открыл дверь и махнул им рукой, приглашая войти.

— Телефон на том столе, — сказал я, указывая кивком головы вправо.

— Спасибо, — ответил он.

Я наблюдал за ними обоими, за тем, как она прижималась к нему, как он поднимал трубку, чтобы сделать звонок. Усевшись на край стола, я скрестил руки на груди, глядя больше на нее, чем на него.

Некоторые вещи в жизни можно считать чистой воды совпадением, но от этого совпадения я просто не мог отмахнуться.

Близняшка Анберлин, немного повернувшись, взглянула на меня через плечо, и я почувствовал, как внутри меня начинает расти интерес. Это был не тот интерес, который у меня был к Райли, это был скорее «как тебе удалось сбежать» любопытство. Обойдя стол и усевшись на стул, я включил компьютер, решив пройтись по галереям, которые на нем сохранил. Я очень скрупулезно вел записи, и мысль, что это могла быть Анберлин, а не ее близнец, немного злила меня.

Молодой человек, повернувшись, посмотрел на меня.

— Простите, сэр, ваш телефон не работает.

— Я знаю, — ответил я, находя папку, которую искал.

Они стояли и смотрели на меня, и я знал это, потому что чувствовал на себе их взгляды, когда сидел и пристально рассматривал фотографии, которые начали заполнять экран.

— У вас есть другой телефон, которым мы могли бы воспользоваться? — немного раздраженно спросил он.

— Нет.

На первой фотографии была изображена красивая веснушчатая девушка с длинными прямыми светлыми волосами, испуганными большими зелеными глазами и слегка вздернутым носом. Крепко держа за шею, я прижимал ее к кровати, настолько сильно проникнув в ее задницу, что она не могла потом ходить несколько дней. Выражение боли на ее лице было великолепным.

— Ладно, ну, в любом случае спасибо, — сказал он и, взяв девушку за руку, повел к двери.

Я нажал на кнопку под столом, и дверь, захлопнувшись, надежно заперлась. Прокрутил на следующую фотографию Анберлин, где она, будучи подвешенной на цепях над кроватью, парила надо мной со связанными запястьями и лодыжками и моим твердым членом во рту. Я выключил компьютер и посмотрел на них, стоящих у двери: он изо всех сил пытался открыть ее, а она плакала.

— Как вас зовут, мисс? — спокойно спросил я.

Она посмотрела на меня своими огромными испуганными зелеными глазами, теми же глазами, что и на фотографии, и ее молодой друг-джентльмен встал перед ней.

— Выпустите нас! Пожалуйста! Мы просто хотим уйти! — отчаянно закричал он.

Поднявшись, я некоторое время смотрел на него. Было почти несправедливо, насколько он был меньше меня, и как просто было бы...

— Как вас зовут? — снова спросил я.

— Меня зовут Эван, а мою девушку Перри, — сказал он, прижав ее к двери и, черт возьми, едва не расплющив ее.

Я улыбнулся и посмотрел в окно. Думаю, это все-таки не Анберлин. Чувство гнева начало покидать меня. Теперь, зная, что я, так сказать, никого не выпустил из рук, понял, чем могу развлечься, пока буду пытаться сломить мою прекрасную Райли.

— Сколько вам лет, Перри? — с любопытством спросил я.

— Семнадцать, — прошептала она, едва сдерживая слезы.

— А сколько лет вам, Эван? — поинтересовался я.

— Мне двадцать. Пожалуйста, отпустите нас, — снова начал умолять он.

— Нет, — просто ответил я.

— Почему это? — крикнул он, оглядывая комнату в поисках какого-нибудь оружия.

— Потому что у меня есть небольшой проект, в котором мне нужна помощь Перри, и я решил оставить ее на некоторое время. Вы, однако, мне не нужны, — сказал я, подходя к ним.

Оттолкнув Перри, я схватил Эвана за голову. Достаточно было одного быстрого движения, чтобы сломать ему шею, после чего, конечно же, последовали крики ужаса его девушки. Бывшей девушки, теперь она ему не нужна.

Я крепко схватил ее одной рукой за запястья и потащил мимо тела ее мертвого парня из комнаты.

— Мисс Перри, я не терплю крики в своем доме. Прошу вас перестать это делать, и если вы не прекратите, я покажу вам, что может произойти, — предупредил.

Перри снова закричала, и я, вздохнув, схватил ее за горло и прижал к стене. Я должен был придумать, как заставить ее замолчать, не причинив вреда. Боль придет позже, как это было всегда.

— Если я пообещаю отпустить вас, вы перестанете кричать, мисс Перри? — вежливо спросил я.

— Ты убил Эвана! — вскрикнула она между рыданиями.

— Да, я это сделал. Вы хотите присоединиться к нему, мисс Перри, или позволите мне некоторое время насладиться вашей компанией и помощью?

Она закусила дрожащую нижнюю губу и кивнула. Я не знал, на какой из двух вопросов это был ответ, но она, казалось, немного расслабилась, и я убрал руку от ее шеи. Я улыбнулся ей, и она отвернулась, а затем мы продолжили нашу прогулку по коридору, через кухню и к двери в подвал.

— Я не доверяю вам, поэтому мне придется нести вас, мисс Перри. Вы не против? — спросил я, закидывая ее на плечо.

Честно говоря, ее мнение не имело значения, я просто хотел проявить некоторую учтивость, предоставив ей выбор, который ей не принадлежал. Я принес ее к комнате, в которой находилась Райли, и набрал код, чтобы открыть дверь. Войдя, я улыбнулся, увидев красивое обнаженное тело Райли, подвешенное над полом там, где я ее оставил.

— Я принес тебе компанию, Райли, — весело сказал я, бросая Перри на пол.

Подойдя к ней и слегка приподняв, я отцепил ее тело, решив пока поместить Перри на ее место, а рукам Райли дать отдохнуть несколько ночей перед тем, как вернуть ее сюда.

Когда я уложил ее на кровать, она пробормотала что-то неразборчивое. Осторожно я стянул шелковый шарф вниз.

— Что ты сказала? — нежно спросил я, пробегая руками по ее волосам.

— Воды. Пожалуйста, — пробормотала она.

— Ты дашь мне минутку? Я должен поместить кое-кого на твое место, а потом я вернусь с водой. Хорошо? — спросил я, все еще проводя рукой по ее волосам.

Она кивнула и перекатилась на бок. Я мог только представить, что чувствовали ее руки в данный момент. Никогда не оставлял завоевание подвешенным на всю ночь, как я сделал это с ней, но, опять же, не видел в ней завоевание.

Подняв Перри, я связал ей запястья и подвесил ее на место Райли. Не стал беспокоиться о ее одежде, потому что, судя по ее вздрагиваниям от моего прикосновения, велики были шансы, что она была чиста. Я решил, что приберегу ее для Райли и что лучше всего запереть ее здесь.

Выйдя из комнаты, я направился к огромной раковине, расположенной у дальней левой стены подвала, и наполнил чистый кувшин прохладной водой. Вернувшись, я помог Райли сесть и поднес кувшин к ее губам.

Ее все еще связанные руки схватились за горлышко кувшина, когда она громко и неаккуратно пила, проливая на себя воду. Я устроился на кровати поудобнее, ее ненасытность, ее жажда начинала вызывать во мне возбуждение.

Наконец, тяжело дыша и вытирая рот тыльной стороной ладони, она прислонилась к стене.

— Спасибо, — сказала она, затаив дыхание.

— Пожалуйста, — мягко ответил я.

Мне очень не хотелось видеть ее в этой комнате, но эмоциональное предательство определенно было поводом для наказания, поэтому ей придется остаться здесь.

Прислонившись к стене рядом с ней, я обнял ее за плечи и, притянув к себе, поцеловал в макушку. Я практически забыл о присутствии Перри в комнате, но она своими внезапными рыданиями напомнила о себе.

Райли подняла голову, и я понял, что она пыталась определить, откуда исходит звук.

— Я не собираюсь тебя снова подвешивать. Не в ближайшее время. Перри ненадолго займет твое место. Хочешь ее увидеть, Райли? Я оставил ее для тебя, для нас, — мягко сказал я.

Девушка отстранилась от меня и отползла к изголовью кровати, подтянув ноги к груди и пытаясь держаться от меня как можно дальше. Вздохнув, я придвинулся к ней и снял с нее маску, и она уставилась на меня дикими, злыми глазами.

— У тебя есть разрешение говорить, — мягко сказал я.

— Ты в своем уме?! — крикнула она. — Мало того, что я являюсь пешкой в твоих секс-играх, так теперь ты похитил еще кого-то?

Я пожал плечами. Правда заключалась в том, что в каком-то смысле я чувствовал себя не в своем уме. Требовалось так мало, чтобы привлечь мое внимание, но так много, чтобы удержать его достаточно надолго для того, чтобы потратить время на то, что я делал. Действительно считал это искусством, сексуально заряженным искусством, в котором я проверял пределы женского тела, и, если они сломаются слишком рано или до того, как я почувствую, что с ними покончено, избавляюсь от них. В зависимости от завоевания или времени, которое я потратил на то, чтобы сломить их, с некоторыми из них было покончено, а другие, которые избежали гибели, получали довольно приличные суммы денег.

— Подумал, что тебе нужна какая-то компания. На самом деле я сопротивлялся желаниям, которые у меня были раньше. Думаю, это многое говорит о том, как я отношусь к нашему соглашению, — ответил я, прочищая горло.

— Я рада за тебя, — саркастически выплюнула она.

Очевидно, вода вернула ей ее пыл.

Заложив руки за голову, я глубоко вздохнул, явно пребывая в затруднительном положении. Я полагал, что, получив маленькую Анберлин, Райли сделает что угодно, что угодно, чтобы выйти из этой комнаты, но, похоже, ошибся.

— У меня есть для тебя предложение, — сказал я, положив руку ей на лодыжку, которую она тут же отдернула. Я вопросительно поднял брови на это действие, и она нерешительно вернула ноги обратно в пределы досягаемости моей руки. — Спасибо. Как я уже говорил, у меня есть для тебя предложение.

— Какое? — рявкнула она.

— Я выпущу тебя из этой комнаты, как только ты докажешь, что мы равны. Перри будет твоим испытанием. Трахни ее или убей, чтобы доказать мне это. Я дам тебе время, чтобы принять решение, Райли. И я буду наблюдать, — сказал, указывая по очереди на все четыре угла комнаты.

Перри залилась истерическими слезами. Поднявшись на ноги, я схватил шелковый шарф, которым утихомиривал Райли, и грубо затолкал его в рот Перри.

— Я сказал тебе, что не люблю крики и громкий шум в своем доме. Успокойся!

Она закрыла глаза и захныкала. Какое-то время я грозно смотрел на нее, а затем покачал головой и отвернулся. Райли поднялась на ноги, выглядя так, словно хотела драться со мной. Я ухмыльнулся тому, как она стоит там, свирепо выглядя, словно злое маленькое существо, готовое убить ради свободы.

— Попробуй, Райли. В этот раз я позволю тебе сделать это, — весело сказал я, опустив руки по бокам.

Она взглянула на меня, и на ее красивом лице мелькнула тень размышления. Затем, тяжело вздохнув, села на кровать, скрестив под собой ноги, посмотрела на меня побежденным взглядом и протянула ко мне свои запястья.

— Пожалуйста, — попросила она.

Кивнув, я подошел к кровати и сел рядом с ней. Она слегка повернулась ко мне и не шевелилась, пока я развязывал веревку, освобождая ее запястья. Я наблюдал, как она, обхватив себя руками, смотрела на Перри со слезами на глазах.

— Почему ты делаешь это с нами, Джекс? — спросила она, избегая моего взгляда.

— Я делаю с тобой только то, что сделали со мной, Райли, — тихо пояснил я. — Рано или поздно тебе придется доказать мне, кто ты есть на самом деле, чтобы остаться в живых, и это самый простой способ заставить тебя сделать это без нарушения основных правил.

Она ошеломленно посмотрела на меня.

«Всегда, они всегда думают, что однажды я проснулся и решил быть таким», — с горечью подумал я. Мне не нравилось, когда меня за это жалели.

— У тебя есть инструкции, — сказал я, вставая. — Трахни ее или убей.

Глава 17

Вернувшись в кабинет, я переступил через тело Эвана. По опыту знал, что у меня есть как минимум два-три дня, чтобы избавиться от тела, прежде чем оно начнет разлагаться и вонять. Усевшись в кресло, я снова включил компьютер и, когда тот ожил, открыл программу для камер видеонаблюдения. Ввел пароль и выбрал подвал. Откинувшись на спинку стула, я стал наблюдать за разворачивающейся передо мной сценой.

Райли, обхватив Перри, пыталась понять, как ее спустить. Она уже вытащила кляп из ее рта и говорила, что найдет способ им обеим «выбраться отсюда живыми», но той придется ей доверять.

— Я не хочу умирать! — кричала Перри снова и снова.

Райли заверила, что не убьет ее, чтобы выбраться из того затруднительного положения, в которое я их поставил.

Я наклонился вперед с детским нетерпением, когда Райли обхватила руками ноги Перри и попыталась снять ее с крюка.

— Ох! — закричала Перри в слезах, когда выскользнула из рук Райли, и ее тело резко дернулось на крюке.

Я весело рассмеялся. Маленькая Райли думала, что достаточно сильная, чтобы снять Перри, но то, что произошло потом, показало мне, насколько хитрой и коварной она могла быть. В отчаянии оглядев комнату, она нашла то, на что могла встать, а затем, подбежав к кровати, вытащила что-то из-под подушки.

— Я недостаточно сильна, чтобы поднять тебя, поэтому мне придется тебя срезать. Будет больно, когда ты упадешь, так что заранее извиняюсь, — сказала она Перри, которая ответила ей быстрым кивком головы.

Я наблюдал, как Райли, взобравшись наверх и размахивая бритвой, поднялась на цыпочки и начала яростно разрезать веревки на запястьях Перри. Спустя несколько мгновений Перри сорвалась с крюка и приземлилась на спину. Райли, спрыгнув с того, на чем стояла, быстро проверила ее на предмет травм, а затем помогла ей подняться и лечь в кровать.

— Где ты нашла бритву, Райли? — спросил я монитор.

Она в ответ подняла средний палец, и я рассмеялся.

— Вообще-то, я бы с радостью, но ты должна снова заслужить это. Ты знаешь как.

Я наблюдал, как она, обвив руками молодую девушку, начала задавать ей вопросы. Я не мог разобрать ни слова, поскольку говорила тихо, но Перри в ответ или мотала, или кивала головой. Наконец вопросы прекратились, и Райли, обняв ее и успокаивающе поглаживая ее руку, окинула взглядом комнату. Я предположил, что она искала выход, но в последнее время явно ошибался в своих выводах относительно нее.

Отведя взгляд от экрана, я посмотрел в окно. Они обе считали меня монстром. Если бы они только знали, на что на самом деле способен монстр, то не думали бы так обо мне.

Мне был всего пятнадцать, когда меня похитил мой наставник и одна из его пленниц. Я был пьян в стельку и, шатаясь, брел по улицам Нарумы (прим.: город в австралийском штате Новый Южный Уэльс), когда он заставил свою шлюху заманить меня на перепих. Я согласился, потому что был молод и глуп, а ко мне приставала красивая взрослая женщина, поэтому, конечно, думал, что просто трахну ее и пойду домой. Она убедила меня сесть вместе с ней в его машину, и когда я спросил, кто он такой, сказала, чтобы я не беспокоился об этом. Она сообщила, что он друг, который позаботится, чтобы мы благополучно добрались туда и обратно. И я ей поверил. Был чертовски глуп, чтобы поверить, что они просто позволят мне заняться с ней сексом и вернут меня туда, где нашли.

Я нахмурился, когда воспоминания начали возвращаться ко мне, и решил пока спрятать их. Я расскажу Райли всю историю, но только если она будет следовать моим инструкциям с Перри.

Откинувшись на спинку стула и скрестив руки за головой, я позволил взгляду снова опуститься на экран и приподнял удивленно бровь, когда увидел, что обе девушки исчезли из поля зрения камеры.

— Что за хрень? — пробормотал я и, наклонившись вперед, начал переключаться на камеры в других комнатах.

Очевидно, они были не в той комнате. Их нет под кроватью, нет в комнате Последнего Дня. Куда, черт подери, они делись?

Снова переключившись на основную комнату, я внимательно посмотрел на экран и рассмеялся. Видимо, когда я уходил, то не закодировал дверь. Они выбрались, и теперь это будет игра в прятки. Я был уверен, что найду их.

«Не то чтобы им было куда идти», — сухо подумал я, вставая.

Подойдя к двери и снова переступив через тело Эвана, я вышел в коридор. Сузив глаза, огляделся вокруг, чтобы убедиться, что их нет на одном этаже со мной, а затем подошел к электрическому щитку в дальнем конце коридора. Введя код, я открыл его и щелкнул тремя переключателями: один открыл все двери (за исключением тех, что выходили наружу), второй закрыл все окна (чтобы они не могли сбежать), а третий включил камеры на каждом квадратном сантиметре.

Теперь я знал, что Райли не причинит вреда девушке, потому что она помогла ей сбежать, поэтому решил, что когда найду их, я трахну, а затем убью Перри, пока Райли будет за этим наблюдать, а затем сурово накажу ее за ее проступок. Это было бы весело.

Для меня, по крайней мере.

— Дамы! Я отпер все двери, чтобы увеличить ваши шансы, — сказал я в систему внутренней связи, которая находилась рядом со щитком. — Я сделал это, потому что предпочитаю хорошую погоню, но также хочу, чтобы вы знали, чем это закончится. Перри будет использована и ликвидирована после того, как я найду вас обеих. Теперь вопрос вот в чем: сделаешь ли это ты, Райли, или предпочтешь, чтобы я осуществил задуманное?

Я выключил систему, закрыл щиток и, закинув руки за голову, направился на кухню, где вытащил коробку с хлопьями и поставил ее на стойку. Улыбнувшись и покачав головой, подошел к раковине и полез в подвесной шкаф за своей любимой миской, а затем, насыпав приличное количество хлопьев, убрал коробку на место. Взяв из холодильника молоко, я налил в миску примерно четверть стакана и убрал его обратно в холодильник. Быстро открыв ящик для столовых приборов, я вытащил свою любимую ложку и прошел в гостиную.

Причина, по которой я улыбался, заключалась в том, что мог слышать, как они тихо передвигались надо мной в коридоре. Открывая и закрывая двери, они пытались найти место, чтобы спрятаться, не подозревая, что я их слышу.

Итак, я занял свое привычное место на диване в гостиной, чтобы посидеть перед «работой». Схватив пульт, я включил телевизор и начал переключать каналы, сидя на подлокотнике дивана. Отправив первую ложку хлопьев в рот, я услышал шаги, приближающиеся к дверному проему. Я понял, что это не Перри, потому что еще не знал ее шагов.

— Сдаешься, да? — спросил я, не оборачиваясь.

— Нет, — неуверенно ответила она.

— Тогда в чем дело? — раздраженно спросил я.

Внезапно меня охватила ярость, и я искренне испугался, что могу причинить ей боль. Райли нужно было сказать мне, чего она хочет, а затем спрятаться. Мне необходимо было время, чтобы успокоиться.

Сделав глубокий вдох, я закрыл глаза. «Из страха или гнева не выйдет ничего хорошего, Джекстон».

— Я сделаю это. Сделаю то, что ты хочешь, чтобы я сделала с Перри, но на двух условиях, — сказала она дрожащим голосом.

— Мне кажется, что ты не в том положении, чтобы торговаться, Райли, — сказал я, прежде чем отправить в рот еще одну ложку хлопьев.

— Я не прошу ничего сложного, — взмолилась она.

Закатив глаза, я поставил миску на стол, вздохнул и, соскользнув на диванную подушку, повернулся, чтобы взглянуть на нее. Обернутая в полотенце, она стояла в дверном проеме и заламывала руки.

— Называй свои условия и знай, что я, вероятно, не соглашусь ни на одно из них, — сказал я.

Она кивнула и, быстро оглянувшись через плечо, снова обратила на меня свое внимание.

— Я не буду убивать ее. Сделаю другую вещь, которую ты только захочешь, но ты должен находиться в той же комнате и наблюдать, а потом должен отпустить ее. Если ты дашь ей то, что дал мне, что бы ни было в том шприце, она ничего не вспомнит. Просто дай ей дозу побольше, и она никогда не вспомнит, что была здесь.

— Согласен! — сказал я, вставая. — Но только на одно из твоих условий, и я решил, что тебе все же придется убить ее.

— Но почему? — в отчаянии спросила она, снова оглядываясь через плечо.

— Ты еще не догадалась? Я монстр. Я не прячусь под твоей кроватью или в туалете. Не прячусь темных углах и не выхожу ночью. Я хочу, чтобы ты была такой же, как я, Райли. Не хочу быть единственным, кто пострадал. Я хочу, чтобы кто-то разделил со мной мои мучения, и я выбрал тебя.

Глядя на меня, она медленно отступала на два шага на каждый мой шаг, который я делал вперед. По ее поведению я мог сказать, что происходило что-то подозрительное. Наверху я услышал звук разбиваемого стекла.

— Маленькая сучка!

Я не имел в виду Райли, конечно. А Перри, и не потому, что она пыталась сбежать, а потому, что засранка разбивала мои окна. Я знал, что она не сможет выбраться через них, так как они были усилены, и если стекла по какой-либо причине разбивались, на их место вставали решетки.

Тем не менее, я грубо оттолкнул Райли в сторону и начал подниматься по лестнице, слыша, как она взбегает по ступенькам позади меня.

— Беги! — пронзительно закричала она.

Я остановился, и Райли налетела прямо на меня. Знал, что для такого маленького человека, как она, это было похоже на столкновение с кирпичной стеной, и у меня не хватило духу повернуться и столкнуть ее с лестницы, поэтому позволил ей сделать это самой. Я услышал ее вздох, когда она налетела на меня, а затем звук ее тела, скатывающегося по ступенькам, за которым последовал звук удара головой об пол.

Повернувшись, я взглянул на нее и решил, что она не доставит проблем, пока валяется на полу, и направился по коридору в поисках Перри.

Глава 18

Я стоял на балконе и смотрел, как океанские волны медленно накатывают на берег. Прошло несколько часов, и я ждал со всем терпением, на которое был способен. Я действительно хотел разбудить их обеих, но я не знал, повредила ли Райли голову, когда упала, так что трясти ее было не очень хорошей идеей. Тем более, я хотел, чтобы она была в ясном сознании, когда увидит подарок, который был привязан к кровати рядом с ней.

Закрыл глаза, глубоко вдохнул океанский воздух и улыбнулся. Возможно, это был не Бонди-Бич, но он все равно был прекрасным, и мне нравилось снова быть у воды.

Позади меня на кровати застонала Райли, и я, открыв глаза, повернулся спиной к океану и темнеющему ночному небу, облокотился на перила балкона и стал ждать. Она заметит свой подарок через три... два... один...

— Перри? ПЕРРИ! О, боже мой! Ты в порядке? — спросила она, яростно тряся девушку.

— Она так не проснется, — мягко сказал я.

Райли так быстро развернулась, что чуть не упала с кровати.

— Что ты с ней сделал? И что это? — спросила она, оттягивая подол своей кружевной прозрачной ночной сорочки, в которую я ее одел. То, что мне нравилось смотреть на ее тело, было мягко сказано.

— Это для моего удовольствия и самое близкое к одежде, что ты можешь получить из-за того, что сделала, — ответил я с полуулыбкой. — И я не сделал с ней того, чего не сделал с тобой.

— Ты имеешь в виду... ты... Джекстон, ты это сделал? — спросила она, широко раскрыв глаза.

— Успокойся, Райли. Я просто проверил, девственница ли она, — сказал, примирительно подняв руку.

Райли слезла с кровати и накинула на Перри все одеяла и простыни, какие смогла найти, чтобы ее укрыть.

«Она еще не заметила веревок», — весело подумал я.

Райли подошла ко мне с горящими глазами и сжатыми по бокам кулаками.

— Ты невероятно сексуальна, когда злишься, — сказал я с ухмылкой.

— Отпусти ее, Джекстон, — сказала она сквозь зубы.

— Нет.

С яростным воплем она подскочила ко мне и начала отчаянно колотить своими кулачками по моей груди в неистовом гневе, который я хорошо помнил. Так же Анберлин пыталась отбиться от меня. Когда в следующий раз она бросилась на меня, я быстро схватил ее за запястья и притянул к себе.

— Ты издеваешься надо мной? — сердито закричала она.

Насилие Райли по отношению ко мне возбудило меня, и теперь она об этом знала. Усмехнувшись, я развернул ее и, крепко обняв за талию, прижал к себе, положив голову ей на плечо.

— Ничего не могу с собой поделать, — сказал я со смешком и глубоко вдохнул ее запах, почти опьянев от него. — Что бы ты отдала мне, чтобы спасти жизнь Перри?

Ее тело дрожало, усиливая опьянение, которое начало поглощать меня. Все, чего я хотел, это Райли. С того момента, как я ее увидел, как наконец набрался смелости поговорить с ней. Она была всем, чего я жаждал и в чем отчаянно нуждался.

Она пробормотала что-то неразборчивое. Я осторожно развернул ее, чтобы посмотреть в невероятные голубые глаза, но она отказывалась смотреть на меня.

Я осторожно приподнял ее подбородок рукой:

— Райли? Что бы ты мне дала?

Единственная слеза скатилась по ее правой щеке, когда она снова прошептала свой ответ:

— Вечность.

Я смотрел на нее. Был убежден, что неправильно ее расслышал, потому что никто в здравом уме не согласился бы быть со мной до конца своей жизни. Прищурившись, я посмотрел мимо нее на Перри, все еще лежавшую на кровати без сознания.

— Почему? Почему ради нее? — подозрительно спросил я.

— Я делаю это не для нее, Джекс. Я делаю это для тебя, — тихо сказала она.

— Что? — В замешательстве спросил я.

— Я знаю, что никогда не выберусь отсюда живой. Принимаю это, но, думаю, если собираюсь провести остаток своей жизни в этих стенах, то ты не должен приводить сюда других. Ты... ты можешь делать со мной все, что хочешь, но должен отпустить Перри, — сказала она тихим дрожащим голосом.

Я оттолкнул ее от себя, и она упала на пол балкона, в замешательстве смотря на меня. Я не поверил ей, даже если собирался держать ее у себя вечно. Ей придется принять тот факт, что я не позволю Перри уйти. Во всяком случае, живой.

— Ложись на кровать и делай то, о чем мы договаривались, — сказал я, скрестив руки на груди.

— Нет, пока ты не пообещаешь ее отпустить, — ответила она, качая головой.

Наклонившись, я схватил Райли за руку и, крепко сжав запястье, поднял ее на ноги и толкнул на кровать к Перри.

— Я же уже сказал «нет» и больше не буду повторять. А теперь делай то, что сказала, или, да поможет мне Бог, я заставлю вас обеих желать смерти, — процедил сквозь зубы.

Райли встала на колени и, защищая, нависла над Перри.

— Нет. Я не сделаю этого, я вообще ничего не сделаю, пока ты не пообещаешь ее отпустить.

Я чувствовал, что мои челюсти сжались так сильно, что рисковал сломать себе зубы. Сделав глубокий вдох, я хрустнул шеей.

«Хорошо, она хочет, чтобы я ее освободил. Тогда она будет свободна».

Подойдя к кровати, я схватил Райли за волосы и стащил на пол. Пока она плакала, съежившись на ковре, я вытащил складной нож и перерезал веревки, которыми Перри была привязана к кровати. Взяв девушку, все еще не пришедшую в сознание, на руки, я направился к балкону.

— Джекс! Что ты делаешь? — в отчаянии спросила Райли, стоя позади меня.

— Освобождаю ее. Ты обещала остаться со мной, если я это сделаю, не так ли? — спросил я, оглядываясь через плечо.

— Да, но…

— Никаких «но», — ответил я, прерывая ее.

Подойдя к краю балкона, я сбросил спящее совершенное тело Перри вниз.

Еще раз прощай, милая Анберлин.

Крик ужаса Райли все еще наполнял пространство, когда до моих ушей донесся звук упавшего на бетон маленького хрупкого тела Перри.

Глава 19

Лежа в кровати, я крепко прижимал к себе Райли, изо всех сил стараясь ее утешить, но она так сильно плакала, что переживал, что делаю все только хуже. Конечно, вероятно, не помогало то, что я удерживал ее больше, чем поддерживал, но мне было неприятно видеть, как она ужасно переживала из-за смерти Перри.

— Ей не нужно было умирать. Она могла бы жить здесь с нами, если бы ты только сделала то, что тебе сказали сделать, — мягко сказал я ей.

Райли делала безуспешные попытки освободиться от моей хватки, и я, перевернувшись на кровати, сел, подтянул ее к себе и крепко обнял. Было важно, чтобы она поняла, что кто-то умер из-за нее, а не из-за меня.

— Хочешь услышать историю, Райли? — тихо спросил я.

Ее ответом стала еще одна яростная борьба. Усмехнувшись, я поцеловал ее в макушку, получая истинное наслаждение от того, что в ней было столько энергии к сопротивлению. Это окажется очень полезным, как только я почувствую, что она готова к моим испытаниям.

— Я хотел бы рассказать тебе, как стал таким, каков есть. Ты хочешь это услышать? — подталкивал я.

— Нет! Мне плевать! Ты убил Перри просто так! Ничего из того, что ты мне скажешь, не вызовет у меня сочувствия к такому монстру, как ты, — выкрикнула она сквозь слезы.

Откинув голову на изголовье, я сделал глубокий вдох. Возможно, сейчас неподходящий момент, чтобы поднимать эту тему. Скорее всего, ей нужно было побыть одной. Время погоревать или что там она хотела сделать.

Но у меня никогда не было времени оплакивать потерю самого себя. Мне никогда не давали перерыв или возможность перевести дыхание. Смысл состоял в том, чтобы сломить меня, и они не остановились до тех пор, пока это в действительности не произошло.

Я взглянул на рассерженную маленькую женщину, рыдающую у меня на руках, и вздохнул. Райли была другой. Когда я похитил ее, она была старше, чем я в свое время, и у нее был боевой дух. Это было то, чего я не мог отрицать, и только по этой причине решил дать ей время.

Встав с кровати, я оставил ее одну в своей комнате. Своей комнате. Никто никогда не заслуживал от меня этой привилегии, потому что я не получал ее от своих наставников, как бы ни старался. Мои растущие чувства к Райли пошатнули те правила, по которым я должен был ее учить. Мы еще не начали уроков, а я не оставлял ее одну в Комнате Одиночества более чем на несколько часов, а теперь отдал ей свою комнату.

Как, черт возьми, я должен был обучить ее, если не мог заставить себя наказать девушку должным образом? Пройдя по коридору, я спустился по лестнице, направляясь в Комнату Одиночества. Я должен был наказать себя за то, что не следовал тем правилам, которые были для меня установлены.

Войдя в подвал, я прошел по коридору к кодовой двери. Мне потребовалось три попытки и один крик разочарования, чтобы открыть ее. Войдя внутрь, я лихорадочно огляделся по сторонам. Должен был быть какой-то способ наказать себя, но я не видел его в комнате до тех пор, пока мое внимание не привлек блеск бритвы Райли. Заметив ее краем глаза, я подошел к кровати и, упав на колени, достал ее. Я держал предмет в ладони, пристально смотря на него, а затем сделал то, что должен был сделать.

Поднявшись на ноги, я вышел на центр комнаты, где все еще свисали перерезанные веревки, удерживавшие Райли и Перри. Подняв левую руку и сжав кулак так сильно, как только мог, я полоснул лезвием по предплечью, наблюдая за тем, как заструился алый поток.

Схватившись за веревки рукой, я быстро нанес себе еще один порез, позволив хлынуть еще одному потоку крови. Закрыв глаза, я сделал глубокий вдох, но не от боли, а от эйфории, которую почувствовал.

Мои наставники никогда не резали меня, поэтому я не знал, на что это похоже, но удовольствие было не от самого акта. Должно быть, это было из-за Райли. Я неоднократно случайно ранился, когда ремонтировал вещи и ставил новые двери, и реагировал на это как обычный человек: кричал, ругался, сердился, успокаивался и продолжал работу.

Но поскольку сейчас я делал это из-за Райли, внутри меня возник новый вид монстра. Теперь мне оставалось гадать, как бы я себя чувствовал, если бы сама Райли провела лезвием по моей коже.

Быстро отпустив веревки, я зашел в комнату Последнего Дня и, используя кожаную маску для глаз, наложил себе жгут, чтобы не залить кровью весь гребаный дом.

Я найду ей новую Перри. Лучше. Ту, которая не будет сражаться с нами. Ту, которая сделает все для Райли. Ту, которая ей понравится. Она больше не будет грустить из-за этого. Я отыщу ее и верну назад в Комнату Одиночества, а затем попрошу Райли порезать меня. Это будет идеально, потому что после этого я отведу девушку к ее новому подарку. Она никогда не захочет оставить меня. Никогда.

Вернувшись в кабинет, я схватил тело Эвана, перекинул его через плечо и вышел из дома через черный ход на задний двор, где у меня была огромная костровая яма, которую я использовал до этого только раз. Я случайно убил одно из своих завоеваний, и мои наставники заставили меня сжечь ее тело, наблюдая за процессом. Вонь была ужасная, и мне стало плохо, когда ее кожа почернела и начала отваливаться.

Сегодня мне придется использовать яму снова. Что касается Эвана и Перри, то я возьму то, что от них останется, сложу в мешок и, когда позволит время, скину в Тасманово море. Бросив тело возле пустой ямы, я отошел, чтобы взять немного дров, которые нарубил за несколько месяцев до того, как нашел Райли. В тот день я был эмоционально и сексуально расстроен, поэтому провел день, распиливая стволы деревьев и рубя дрова. Посмотрев сейчас на эту огромную кучу, я рассмеялся, поняв, как, должно быть, был тогда расстроен.

Тем не менее, я набросал на тело Эвана немного поленьев и, вытерев со лба пот, пошел к дому, чтобы забрать тело Перри. Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы найти его в кустах, куда оно, очевидно, скатилось. Я схватил его и отнес к импровизированному костру, где бросил на тело ее парня. Еще несколько поленьев и немного жидкости для розжига, и дело будет сделано.

Заложив руки за голову, я направился к стоявшему неподалеку сараю и взял оттуда стул, бутылку с жидкостью и коробку спичек. Облив жидкостью поленья, я уселся на стул, удобно устроившись, зажег весь коробок спичек и бросил его на тело Перри.

Вдалеке, над пылающим огнем, я увидел в окне кабинета Райли. Крепко прижав ладони к стеклу, она смотрела на меня, но я не мог сказать, был ли на ее лице ужас, понимание или удивление.

Я еще несколько минут наблюдал за ее маленькой фигуркой, прижатой к окну, пока пламя, бушевавшее между нами, не заставило нас выглядеть друг для друга миражами. По крайней мере, так мне казалось, и это ощущение мне не понравилось.

Поднявшись на ноги, я направился к Райли, когда заметил, что она одета не так, как я ее оставил. Любопытство заставило меня ускорить шаг, и когда я, наконец, смог ясно ее увидеть, у меня перехватило дыхание.

От кружевной прозрачной ночной сорочки, в которую я ее одел, она оторвала полоску и завязала ею глаза. На ней была надета одна из моих рубашек, но она была расстегнута, и единственное, что под ней было, это пара моих боксеров. Райли выглядела почти так же, как в первый день, когда проснулась в моем доме.

Но почему?

Я положил руку на стекло, которое нас разделяло, и Райли расположила свою руку напротив моей, не отрывая от меня своего взгляда. Он был холодным, пустым, полным ненависти, но, все же, таким прекрасным.

Райли пошевелила правой рукой, и я задумчиво улыбнулся. Либо она вычислила коды, либо я был настолько глуп, что оставил кухонный ящик открытым, чего, я знаю, не делал.

Потянувшись к дверной ручке, я крепко сжал ее. На ее губах расцвела улыбка, которая была настолько очаровательной, что, клянусь Богом, я мог бы умереть от счастья. Я медленно открыл дверь, и она вышла.

Почувствовав, как все мое тело онемело, когда она, встав передо мной, посмотрела на меня своими голубыми глазами, я упал перед ней на колени, и она подняла над головой большой нож.

«Пресвятая дева Мария, пусть это закончится как можно быстрее», — подумал я, глядя ей в глаза.

Когда она опустила нож, я быстро ударил ее по руке, от чего он отлетел примерно на шесть метров от нас. Райли, сердито бросившись на меня, сбила нас обоих с ног. Я предположил, что ее внезапная сила возникла из-за выброса адреналина. Момент, в котором я потерялся, исчез, и я начал смеяться.

Она так разозлилась на мой смех, что начала яростно беспорядочно колотить меня по лицу и груди.

Я засмеялся еще сильнее.

Она превратилась из сексуальной богини в разгневанную фурию, и мне это нравилось. Мне это нравилось, потому что теперь я знал, что она может переключать свои эмоции так же быстро, как и я, поскольку я был сломлен.

Мне не пришлось прилагать больших усилий, чтобы, наконец, добиться того, чего я хотел. Да, возможно, я трахнул ее во сне и украл ее невинность. Возможно, я жестоко трахнул ее на кухонной стойке. Возможно, я подвесил ее в Комнате Одиночества ради унижения и, возможно, поставил ей ультиматум лишить Перри девственности или убить ее, но больше всего подействовали психологические мучения.

Я наконец сломил Райли.

Глава 20

Шесть месяцев спустя

Мы валялись на диване и смотрели телик. Райли лежала сбоку от меня, рукой обнимая меня за талию, ее голова покоилась на моей груди. Все было тихо и спокойно с тех пор, как мы сбросили останки Эвана и Перри в Тасманово море.

Ей потребовалось несколько месяцев, чтобы приспособиться к своей новой жизни здесь, со мной, но, кажется, она начала доверять мне с тех пор, как я выпустил ее наружу, чтобы помочь мне. Я не доверял ей настолько, чтобы отпускать одну, но мы иногда гуляли, и тогда она держала меня за руку так крепко, что я часто задавался вопросом, не пытается ли девчонка ее сломать.

Но когда мы были дома одни, она была самой внимательной пленницей, которую я когда-либо имел, а в постели она стала ненасытной. У нас был секс каждый вечер перед сном, и если я засыпал с ней на диване под телевизор, то просыпался от того, что она либо сосала мой член, либо скакала на нем с таким пылом, что я боялся, что она его оторвет.

Наша жизнь складывалась просто великолепно и идеально. Слишком великолепно и идеально.

Я знал, что она что-то замышляла. Был не настолько глуп, чтобы думать, будто Райли внезапно стала покладистой. Что она забыла о своем похищении, о том, что я лишил ее девственности, когда она лежала под наркотиками на моей кровати, и о том, что я запер ее в Комнате Одиночества.

И пока я без зазрения совести подыгрывал ей.

— Уже пора идти в постель? — спросила она, широко зевнув.

— Можем пойти, — ответил я, проводя руками по ее волосам.

Приподнявшись на руках, она устало посмотрела на меня и кивнула. Улыбнувшись, я убрал с ее лица волосы. Если бы это было правдой, я был бы чертовски счастлив

— Давай, идем в постель, — сказал я, легонько шлепнув ее по заднице.

Хихикнув, она оттолкнулась от меня и стала терпеливо ждать, пока я выключу телевизор и положу пульт на место.

Когда мы вышли из гостиной, Райли взяла меня за руку, и мы поднялись по лестнице в спальню. Как обычно я открыл для нее дверь и, как только она забралась в кровать, запер ее. Райли всегда спала лицом к окну, и я знал, что это из-за Перри, но сомневался, что она когда-нибудь признается мне в этом.

Немного приоткрыв балконные двери, я соединил их нижние части вместе, чтобы они не открылись больше, и лег позади Райли. Обняв, я прижал ее к себе, ожидая, когда она как обычно начнет блуждать по моему телу своей рукой, но вместо этого она просто вздохнула.

— Ты знаешь, какой завтра день? — тихо спросила она.

— Какой?

— Завтра будет ровно девять месяцев, как я оказалась здесь, — ответила она.

Я хмыкнул. Честно говоря, я думал, что мы уже оставили позади всю эту тему с заложниками, но, видимо, ошибся.

— Ты знал это, Джекс? — спросила она, слегка ко мне повернувшись.

— Не-а.

— Это так. Я считала дни. Думала, что сейчас будет легче, особенно с тех пор, как мы начали... быть вместе, но иногда я так сильно скучаю по дому, что не могу этого вынести, — мягко сказала она.

— Что я могу сделать, Райли, чтобы тебе стало лучше? — спросил я.

— Ничего, — прошептала она.

Перекатившись на спину, я пробежался руками по своим волосам. Знал, что единственное, что я могу сделать для того, чтобы Райли была по-настоящему счастлива, это отпустить ее, но не мог рисковать. Я боялся не того, что она выдаст меня, а того, что если ее не будет со мной рядом, то желание — нет, моя потребность в ней — убьет меня.

И все же... спросить не помешает.

— Ты хочешь уйти? Оставить меня? Новый Южный Уэльс? Хочешь уехать домой, работать в книжном магазине и видеть семью? — спросил я.

Райли прочистила горло, но ничего не сказала. Она села, скрестив ноги, и я наблюдал, как она, заправив волосы за уши, сделала глубокий вдох и выдохнула.

— Нет.

Что?

— Никто не заботится обо мне. Неважно, как сильно я скучаю по родным или по книжному магазину, никого из них не волнует мое исчезновение. Если бы они волновались, меня бы уже искали. Иногда, когда ты уходишь, я смотрю новости, чтобы узнать, есть ли что-то о пропавшей американской девушке или мольбы ее семьи о ее благополучном возвращении. И ты знаешь, что я вижу, Джекс? Знаешь? Все, что угодно, кроме этого. Меня убивает, что они меня больше не любят и, вероятно, забыли обо мне, но я все еще очень люблю и скучаю по ним. Хотя я никогда не думала, что окажусь в такой ситуации, и я знаю, что ты меня не любишь и, вероятно, никогда не полюбишь. Я знаю, что ты держишь меня только для того, чтобы «поиграть», но, черт возьми, Джекс, когда я с тобой, хотя бы чувствую себя нужной, — тихо объяснила она.

Я смотрел в потолок, не в состоянии придумать ничего, что можно было ей ответить. Как сказать человеку, который только что излил тебе свою душу, что он был прав только наполовину? Что то, что он чувствовал, было совсем не тем, что он должен чувствовать? Что, будучи для него худшим, что только могло с ним случиться, ты не мог смотреть на то, как он уходит?

Райли, тяжело вздохнув, слезла с кровати. Я не сводил глаз с потолка, когда она подошла к балконной двери и начала возиться с задвижками.

— Вверх и влево, — мягко сказал я.

Поскольку не мог ответить на то, что она только что сказала, я подумал, что могу хотя бы сказать ей, как открыть запоры, удерживающие двери вместе.

Райли справилась с задвижками и отбросила их в сторону. Когда она распахнула настежь двери, поток холодного воздуха ударил по мне, словно нож, и я задрожал. Повернувшись спиной к двери, я стянул одеяло с края кровати и плотно в него завернулся. Она не прыгала, поэтому у меня не было причин беспокоиться о том, что она одна на балконе.

Когда я закрыл глаза, пытаясь заснуть, одна мысль постоянно всплывала в моей голове. Достаточно ли сейчас Райли заботится обо мне, чтобы порезать меня? Я усмехнулся, когда эта мысль пришла мне в голову в пятый раз.

— Джекс? — позвала Райли с балкона.

— А?

— Ничего, — ответила она после нескольких секунд молчания, тяжело вздохнув, и я открыл глаза.

«Очевидно, "ничего" что-то значит», — подумал я.

Отбросил одеяло и перекинул ноги через край кровати, сев и ожидая, пока она продолжит говорить, но девушка стояла спиной ко мне, как и я к ней, и молчала.

— Что бы ты сделал, если бы я спрыгнула? — внезапно спросила она.

— Я быстрее, чем ты думаешь, Райли. У тебя не будет шанса, — ответил я.

Посмотрев на меня через плечо, она схватилась за перила и подтянулась. Я помчался к ней, словно пуля. Ей удалось перекинуть одну ногу к тому времени, как я схватил ее и, оттащив назад, упал вместе с ней на пол балкона.

Меня трясло не из-за того, что только что сделала Райли, а из-за того, что я позволил ей проверить себя. Все должно было быть не так. Она не должна была быть главной, и я просто...

Оттолкнув ее от себя, я встал, и она посмотрела на меня с улыбкой в своих прекрасных голубых глазах, в которых таилась пустота. Пустота, которую я создал в ней почти за год плена, и я задавался вопросом, сломал ли я ее морально больше, чем кого-либо другого.

«Но другие никогда не держались так долго», — напомнил я себе.

— Что не так? — спросила она тихим голосом.

— Все, — выпалил я. — Это не должно работать... так! Ты не должна хотеть быть здесь, Райли. Ты должна бороться со мной на каждом шагу, а я не должен подвергаться проверкам. Как ты посмела проверять меня?

Я начал быстро ходить взад и вперед по ковру в спальне.

— Я такая, какая есть, Джекс. Если ты не можешь справиться, то тебе придется что-то с этим делать, — вызывающе ответила она.

Перестал вышагивать и посмотрел на нее, чувствуя, как повышается мое кровяное давление. Как можно было перейти от девушки, которая не могла ничего вспомнить, к девчонке, которая боролась со мной, которая пыталась меня убить и проверить? Как?

— Отлично, — закипел я.

Зайдя на балкон, я рывком поднял ее с пола и перекинул через плечо, пока она яростно пинала меня, пытаясь вырваться из моей хватки.

Перед моим мысленным взором проносились сцены, где я бросал ее в яму и сжигал заживо. Было бы замечательно наблюдать, как она горит у меня на глазах из-за своего неповиновения. Я бы, конечно, не позволил ей умереть, но это послужило бы своей цели, и ни один мужчина в мире не захотел бы ее.

Ни один мужчина, кроме меня. Я всегда буду хотеть Райли, и если так я смогу ее удержать, то так тому и быть.

Я пытался набрать код на входной двери, но мои мысли меня отвлекали. Почему я всегда хотел Райли? Когда я, наконец, открыл дверь, меня внезапно озарило: из-за того, как она смотрела на меня тогда в книжном магазине. Как робка она была, и как ей было неловко от того, что она со мной столкнулась. То, как отчаянно она хотела уйти от меня, сделало ее невинность более привлекательной. Потому что она позвонила мне, когда умерла ее бабушка. Она позвала меня, чтобы я утешил ее, а я забрал ее, чтобы уничтожить и избавиться от нее. Как и от других, в отличие от которых, я думаю, она в какой-то момент влюбилась в меня, и это то, что преследовало меня во сне и удерживало от ее убийства. Что она любит меня.

Дрожащей рукой я открыл дверь и сбросил ее на крыльцо. Она смотрела на меня раненым взглядом, в котором отражалась не физическая боль, заметьте, а душевная, и теперь я знал, что не мог удержать ее. Я не мог позволить ей остаться здесь со мной... не мог.

— Прощай, Райли.

Захлопнув перед ее лицом дверь, я упал на пол, слыша шлепанье ее босых ног по дорожке, которое становилось все слабее, когда она убегала с криками о помощи.

Глава 21

Три месяца спустя

Я сидел в машине возле парка короля Эдуарда, постукивая пальцами по рулю. Последние несколько месяцев я зациклился на поиске новой пленницы, которую отчаянно хотел найти. Проблема заключалась в том, что больше я не делал этого в одиночку.

— Вон та?

Я проследил за взглядом Райли. На случай, если вам интересно, что случилось: она убежала, крича о помощи, потому что испугалась, что я собираюсь покончить с собой. Сосед из следующего дома пришел проверить меня и вернул Райли в мой дом. Это была самая чертовски странная вещь, которая когда-либо со мной случилась.

— Не девственница. Я могу сказать это по тому, как она идет, — пренебрежительно сказал я.

Райли вздохнула и откинулась на спинку сиденья.

Я улыбнулся ей. Она очень изменилась за тот год, что была у меня. Особенно за последние три месяца. Это были самые безумные, самые дикие и самые удивительные три месяца в моей жизни. Райли, сражаясь за то, чтобы вернуться в мой дом, сломала меня так же, как это сделал я с ней, и теперь могу честно сказать, что мы были равны. Я не мог сказать, что люблю ее, но знал, что мы никогда не расстанемся, потому что теперь наша связь была крепкой.

Но мне еще предстояло попросить ее провести по мне лезвием.

— Ты ошибаешься, — сказала она, ворвавшись в мои мысли. — Посмотри на нее еще раз: цвет ее волос, пирсинг — все это фасад. Посмотри, как она ведет себя. Она напоминает мне меня несколько лет назад.

— Если ты хочешь ее, тогда иди за ней, — ответил я, кивая в сторону девушки с растрепанными пурпурными волосами.

— Что? — спросила она, широко распахнув глаза. — Я думала, что ты здесь для этого.

Покачав головой, я усмехнулся.

— Нет, я здесь для того, чтобы увидеть пленницу и знать, к кому подойти сегодня вечером в «Пивоварне». Посадить на крючок — это твоя работа. А теперь завладей ее вниманием, — сказал я, наклоняясь и открывая ей дверь.

Райли, порывисто выйдя из машины, заправила волосы за уши. Я пришел к выводу, что она делала так, когда что-то обдумывала. Протянув руку, я игриво шлепнул ее по заднице и, когда она, взвизгнув, повернулась ко мне, снова указал головой в сторону девушки. Райли вздохнула. Кивнув, она расправила плечи и подошла к скамейке, на которой та сидела.

Откинувшись, я положил руку на спинку пассажирского сиденья, внимательно за ними наблюдая. Я не сказал Райли, что нужно говорить или как привлечь девушку, потому что хотел быть уверенным, что она сможет это сделать, прекрасно зная, каков будет результат. Это была наша первая совместная «охота», и я хотел, чтобы она убедила меня, что это не уловка.

Спустя, казалось, вечность Райли, наконец, завела разговор с Пурпурой. Они говорили о ее волосах, что стало очевидно из того факта, что Райли коснулась их, а девушка, широко улыбаясь, кивнула. Прошло полчаса, пока они сидели и болтали на скамейке, и я вспомнил, почему предпочитаю пленниц компаньона: женщины, собираясь вместе, бывают чертовски болтливыми.

Спустя еще пятнадцать минут я раздраженно провел руками по волосам, когда Райли и Пурпура, наконец, встали. Девушка радостно кивнула на то, что было сказано, и Райли, помахав ей рукой, ушла. Она вернулась к машине взволнованной и запрыгнула в нее с румянцем на щеках.

— Готово! — радостно сказала она.

— Почему, черт возьми, так долго? — спросил я, недоверчиво поглядывая на нее.

Она засмеялась, пристегивая себя ремнем безопасности.

— У меня нет члена, Джекс. Я не могу с помощью него заставить девушек влюбиться в меня. Девушки должны сблизиться, и мы можем сделать это быстро только с помощью правильного разговора.

Я смотрел на нее. Будучи такой красивой и игривой, какой разговор смог убедить Пурпуру встретиться с ней в чертовом пабе?

— И? — подтолкнул я, пристегиваясь и заводя машину.

— Она придет, — ответила Райли с хитрой улыбкой.

Покачав головой, я посмотрел в зеркало, прежде чем отъехать от тротуара.

— Мы должны решить, как долго ты будешь завлекать пленницу. Ты не можешь оставаться рядом с ней слишком долго, потому что, когда они «пропадают без вести», люди начнут вспоминать последнего человека, с которым их видели. В нашем случае это будешь ты, и я не могу этого допустить. Поэтому, Райли, сегодня вечером ты останешься дома. Я пойду в паб, заполучу эту шлюху и привезу ее. Я не трону ее никоим образом, только привезу тебе.

Она тяжело вздохнула, и ее плечи поникли. Было очевидно, что то, что я предложил, ей не понравилось, но другого выхода не было. Меня не волновало, если бы эти шлюхи указали на меня, я мог выпутаться. Райли же была новичком в этом, и если бы ее начали допрашивать, она бы сломалась под давлением.

А мы не можем допустить, чтобы девушка, которая нас любит, подверглась опасности, не так ли?

— Нет, не можем, — прошептал я про себя.

Приехав домой, я набрал код, и мы зашли в дом. У меня было три часа, чтобы подготовиться и убедить Райли, что без нее ничего не произойдет. Что-то мне подсказало, что частью ее разочарования была ревность.

Глава 22

— Я вернусь через пару часов, — крикнул я, подходя к двери, и вздохнул, когда Райли не ответила.

Остаток дня она в подавленном состоянии провела на диване в гостиной, отказываясь выходить. Я вошел в гостиную, и она, слегка повернувшись, посмотрела на меня.

— Хорошо выглядишь.

— Только для тебя, — ответил я с улыбкой.

Откуда это, черт возьми, взялось?

— Кхм, как я говорил, вернусь через пару часов. Это не займет много времени.

Она кивнула и отвернулась. Я постоял немного, позвякивая ключами от машины, но она отказывалась смотреть на меня. Тогда я подошел к дивану и присел перед ним так, чтобы закрыть ей телевизор. Когда Райли вопросительно посмотрела на меня, я скорчил ей рожицу, и она, слабо улыбнувшись, подняла руку и убрала волосы с моего лица. Девчонка скосила глаза и высунула язык.

Засмеявшись, я встал. Знал, что никогда не смогу привести сюда другую девушку, думая, что Райли на меня обиделась. Мне нужна была ясная голова, и я бы сделал все, чтобы уйти со спокойной душой.

Перевернувшись на живот, она встала на колени и, положив руки на бедра, с любопытством на меня посмотрела.

— Как ты думаешь, она красивее меня?

— Нет.

Райли, улыбнувшись, кивнула, встала с дивана и подошла ко мне. Я немного отступил, не зная, чего она хотела, но девушка села на подлокотник дивана, на котором обычно сидел.

— Хорошо. Ладно, тогда увидимся позже, — грубовато сказала она.

Я кивнул, не двигаясь с места, желая обнять Райли и сказать, что ей никогда не придется беспокоиться, что ее кто-то заменит. Я хотел сказать ей, что она была моей любимицей и что я...

«Это не имеет значения. В конце концов, как и все остальные она попытается сбежать», — с горечью подумал я.

Вздохнув, я на мгновение отвернулся. Целый день задавался вопросом, не устраивали ли они с Пурпурой для меня ловушку, и, если это так, я не мог уйти, ничего не сказав.

— Знаешь, в другое время и место, думаю, это могло бы сработать, — мягко сказал я.

— Что могло бы сработать? — спросила она в замешательстве.

— Мы.

— Я думала, что «мы» работает, и Пурпура — мое испытание, — сказала она с любопытством.

Я улыбнулся. Она не поняла, о чем я говорил, и я не собирался ей объяснять. Должен был снова стать собой, иначе мог все испортить.

— Да, все так. Прости меня, я понятия не имею, какое дерьмо только что пытался извергнуть, — ответил я со смешком.

Она улыбнулась и быстро обняла меня.

— Я буду ждать и сделаю все, чтобы не подвести тебя, Джекс.

Глубоко вдохнув аромат ее волос — «Можжевеловый бриз» всегда был моим любимым — я осторожно от нее отстранился и вышел из дома, кивнув.

Подойдя к машине, я сел в нее и, сделав глубокий вдох, крепко вцепился в руль. У меня была Райли и, насколько я знал, она была на моей стороне, но теперь, осознавая, что у меня есть девушка, я менялся и не мог этого допустить. Я должен был контролировать ситуацию, потому что это был мой дом и мои правила. Теперь я был наставником и не должен был чувствовать такие плоские вещи, как любовь, да и говорить тоже. Как бы сильно я этого ни хотел.

Мысленно засмеявшись, я пристегнулся ремнем безопасности и завел машину. Я не был хорошим наставником, но никогда не думал, что наступит такой день, когда я найду кого-то вроде Райли, с кем бы захотел разделить этот мир. Чтобы показать ей каково это — быть похожей на меня, я собирался дать ей пленницу и наблюдать, как она превращаться в своего внутреннего ненормального.

Сорок пять минут спустя я сидел в машине возле «Пивоварни». У меня был свой ритуал, которому я следовал, когда собирался похитить человека. Я ждал в машине не менее получаса, наблюдая за всеми, кто входил и выходил, чтобы узнать, может ли возникнуть проблема или кто-нибудь заметит пропажу человека. Конечно, с Райли я рисковал, зная, что потенциально был последним человеком, с которым ее видели, но я отмахнулся от этого, так как всем было известно, что она уехала на похороны своей бабушки. Тем не менее, я знал, что привезти ее к себе домой было лучшим вариантом, чем остаться в Вайоминге или Луизиане, где шансы, что меня поймают, были слишком велики.

Откинувшись на спинку сиденья, я наблюдал за входящей и выходящей толпой людей.

— Какого хрена? — пробормотал я, подавшись вперед, и покачал головой.

Я увидел, как наша девушка, обеспокоенно посмотрев на довольно дорогие часы на своей руке, вошла в «Пивоварню». По ее поведению было видно, что она опоздала. Закатив глаза, я взглянул на время на панельных часах, чтобы убедиться, что вовремя приступаю к своей части работы, и, открыв дверцу машины, вышел. Одернув свою белую рубашку, я закатил на ней рукава выше локтя. Это являлось уловкой для того, чтобы вовлечь Пурпуру в разговор и удерживать ее внимание, что, конечно, раньше никогда не было для меня проблемой, но у каждого свой вкус.

Войдя в тускло освещенный паб, я окинул взглядом пьяных посетителей в поисках Фиолетки, и усмехнулся, увидев, что она сидит в баре одна, проверяя свой телефон и оглядываясь. По-видимому, она ожидала Райли, но не знала, что вместо этого найдет меня. Протолкнувшись мимо нескольких человек, я, наконец, добрался до нее.

— Привет, — сказал я, садясь на пустой табурет рядом с ней.

Посмотрев на меня подозрительным взглядом, она кивнула и, снова взглянув на свои часы, нетерпеливо вздохнула и оглянулась, заставив меня усмехнуться. Я ничего не мог с собой поделать, зная, что она ждет того, кто не появится, и это заставило меня почувствовать себя немного сильнее.

— Что ты пьешь? — спросил я, кивая на ее стакан.

— Квинслендский чай со льдом, — ответила она с натянутой улыбкой.

Она снова посмотрела на свои часы, и мне пришлось отвернуться, чтобы скрыть улыбку.

Подозвав бармена, я заказал себе «Ржавый гвоздь» (прим.: алкогольный коктейль, на основе скотча и драмбуи). Я никогда не мог себе позволить опьянеть, поэтому это был мой любимый напиток в те ночи, когда выбирал своих пленниц в барах.

— Ждешь кого-то? — спросил я ее, заплатив за напиток и сделав глоток.

— Вообще-то, да. Так что, если ты не против...

Засмеявшись, я посмотрел на нее.

— Это было немного грубо, тебе не кажется? Я просто пытаюсь завязать вежливый разговор. Обещаю, что уйду, как только тот, кого ты ждешь, появится.

— Хорошо, но только поговорим — меня не интересуют мужчины, — резко ответила она.

«О. Черт. Это будет не так просто, как я надеялся. Хорошо, думай, Джекстон».

— Так ты ждешь Райли, да? — спросил я, делая еще глоток.

Я хотел разбить стакан о ее лицо, лишив сознания, и затащить в машину. Это был внезапный порыв гнева, и если бы я себя не контролировал, то уже сделал бы это.

«Глубокий вдох. Ты можешь сделать это, даже если она несносная напыщенная сучка».

— Ты ее знаешь? — с любопытством спросила она.

Кивнув, я допил остатки своего напитка. Мне пришлось вытащить стакан из дрожащей руки и убрать его подальше, чтобы не бросить ей его в лицо. Мне нужно было выйти наружу. Мне нужен был свежий воздух, и он нужен был мне немедленно.

— Я хочу выйти ненадолго на улицу, не хочешь ко мне присоединиться? — спросил я сквозь зубы.

Со мной всегда так было. Чем ближе я подбирался к своей новой жертве, тем более яростным был, более раздраженным становился. Мои наставники отказались от своих попыток заставить меня контролировать ситуацию, поэтому я должен был научиться этому самостоятельно. Пурпура быстро допила остатки своего напитка, и я, бросив деньги на стойку, взял ее за руку, чтобы провести сквозь толпу людей, отпустив сразу же, как только мы подошли к двери.

Сделав глубокий вдох свежего воздуха, я едва не поперхнулся дымом от сигареты, которой затянулся. Этого было почти достаточно для того, чтобы я снова почувствовал ярость, но вместо этого прислонился к стене, а девушка, открыв свою маленькую сумочку, вытащила себе сигарету.

Телефон в ее руке тихо завибрировал, и я наблюдал, как она, активировав экран, широко улыбнулась, и, повернув телефон камерой к себе, сделала снимок.

— Насколько хорошо ты знаешь Райли? — спросила она, отправляя свою фотографию.

Я подождал, пока она убрала телефон и обратила на меня все свое внимание.

— Достаточно. Она хорошая девушка, то есть, женщина. Очень добрая и милая, любит доставлять другим удовольствие, — грубо ответила я.

— Я имею в виду, какие девушки ей нравятся? — спросила она, когда ее телефон снова завибрировал.

— Если честно, я никогда не прашивал.

Кивнув, она снова посмотрела на экран своего телефона и засмеялась. Ее пальцы быстро забегали по экрану, а затем она, широко улыбаясь, посмотрела на меня.

— Райли просила передать тебе привет.

Что? Она сумасшедшая?

— Каким образом? — спросил я.

— Райли просила передать тебе привет, — повторила она. — Смотри.

Я взглянул на экран, на котором она прокручивала сообщения. Между ней и Райли. Тексты и фотографии.

Мое сердце начало беспорядочно колотиться. У Райли был телефон, а я об этом не знал. Вероятно, он был у нее все это время. Мне нужно было вернуться домой и сделать это немедленно.

Глава 23

— Тебе обязательно так быстро ехать? — в панике спросила Пурпура, когда я обогнал машину.

— Тебе не терпится поскорее увидеть Райли, разве нет? — огрызнулся я, обгоняя очередную машину.

Я увидел боковым зрением, что она кивнула.

— Мне тоже.

Гнал как безумный, но мне нужно было заполучить этот гребаный телефон и посмотреть, что она с ним делала. Даже если Райли все стерла, у меня была программа, с помощью которой я мог вернуть все обратно.

«Вот почему ты никогда не должен испытывать к ним чувств, гребаный идиот. Потому что тогда случается вот такое глупое дерьмо, и ты об этом узнаешь, когда становится слишком поздно.

Через пять минут, въехав на подъездную дорожку, я выскочил из машины. Я не стал тащить Пурпуру, потому что знал, что она так жаждет увидеть Райли, что сама последует за мной. Первым подойдя к двери, я быстро набрал код и прошел прямиком в гостиную, где оставил ее, и, разумеется, она все еще лежала на диване с включенным телевизором и телефоном в руке.

Я выхватил его у нее из руки за секунду до того, как Пурпура зашла в комнату. Райли села и посмотрела на меня с довольной ухмылкой, а затем встала, чтобы поприветствовать ее. Ярость, которая родилась во мне после этой улыбки, была настолько подавляющей, что я, не сказав ни слова, вышел из комнаты и направился прямиком в свой кабинет. Захлопнув за собой дверь, я прошел к компьютеру, который сразу же включил и активировал камеры, чтобы можно было наблюдать за ними, пока я разбираюсь с телефоном.

Оказалось, что сегодня она впервые его использовала. Также выяснилось, что она пользовалась им только для переписки с девчонкой, настоящее имя которой, очевидно, было Темпест. Я закатывал глаза на те сообщения, которые они отправляли друг другу в течение дня: все они были о том, как им не терпится сегодня увидеть друг друга. Покачав головой, я полез в верхний ящик стола и вытащил USB-шнур. Вставляя его в нижнюю часть телефона, я взглянул на экран компьютера и чуть не выронил телефон из рук.

Райли и Темпест были увлечены друг другом, довольно страстно целуясь. Откинувшись на спинку стула, я некоторое время наблюдал за ними. Райли выглядела так, словно действительно наслаждалась этим моментом.

«До тех пор, пока она не сошла с дистанции, которую ей нужно пройти, мне, бл*ть, наплевать», — подумал я, закрывая окно программы работающей камеры и открывая нужную мне программу. Подключив телефон к компьютеру, я дал программе команду начать поиск и, снова открыв окно программы камеры, ахнул. Гостиная была пуста так же, как и Комната Одиночества, когда Райли вытащила из нее Перри.

— Ай-яй-яй, Райли. Ты очень непослушная девочка, — прошептал я, включая камеры в других комнатах дома.

Оставив программу работать с телефоном, я вышел из кабинета. На самом деле они могли находиться только в двух комнатах, причем камеры в одной из них могут записывать, будучи активированными только внутри комнаты. Поднявшись по лестнице, я прошел по коридору до двери своей спальни.

Немного приоткрыв дверь, я был порядком удивлен, обнаружив, что Райли и Темпест сидят на кровати, пожирая лица друг друга, а их руки блуждают по их телам.

Я откашлялся.

Райли, подпрыгнув от неожиданности, оторвалась от Темпест и обернулась посмотреть на меня с застенчивой улыбкой.

— Я делаю это неправильно? — спросила она.

— Несомненно, — ответил я, скрестив руки на груди.

— Что мне тогда нужно делать?

— Иди сюда, маленькая Райли. Нам придется спрятать ее на пару дней, пока я не научу тебя, что нужно делать, — ответил я ей.

И соответственно накажу тебя за этот телефон.

— Подожди. Что, черт возьми, происходит? — с любопытством спросила Темпест. — Если ты ожидаешь секса втроем, то можешь забыть об этом — я уже говорила тебе, что не люблю мужчин.

— Согласна? — мягко спросил я Райли, когда она встала передо мной.

Девушка кивнула в ответ, и я, проведя рукой по ее щеке, одарил ее легкой улыбкой.

— Хорошо. Подожди здесь, это займет всего пару минут, — сказал я ей.

Пройдя мимо Райли, я потянулся к Темпест, которая тут же попыталась меня оттолкнуть. Я рассмеялся на мгновение, а затем меня охватил гнев. Забравшись на кровать, я схватил ее за волосы, когда она пыталась от меня отползти, и дернул ее к себе. Потянувшись рукой, она сумела расцарапать мое лицо, от чего я так разозлился, что, повернув ее лицом к себе, ударил. От этого действия Темпест потеряла сознание, и я потащил ее за волосы до самой Комнаты Одиночества.

— Сука, — пробормотал я после того, как, раздев догола, запер ее в комнате. Приложив руку к правой щеке, я поморщился от жгучей боли. Мне нужно будет постричь ей ногти, как только я выведу ее из комнаты. А сейчас должен был обработать царапины и вернуться к Райли. Урок боли исправит ошибку с телефоном, и тогда мы сможем перейти к тому, как она должна будет работать с Темпест.

Глава 24

Я лежал на кровати, тяжело дыша. Это был самый удивительный секс в моей жизни. Мои глаза были закрыты, и я, скрестив руки за головой, удовлетворенно улыбался. Райли, висящая надо мной, что-то пыталась сказать, но поскольку я завязал ей рот шелковым шарфом, то не мог понять, что она говорила, и мне было все равно в этот момент.

Как и в случае с Анберлин, после того, как я решил закончить с ней, связал Райли запястья и лодыжки и подвесил ее к потолку на цепях. До этого она просто висела на связанных руках. Она, конечно, все время плакала, потому что я не был милым, не был нежным и трахал ее как сумасшедший. Мне было плевать, что она кричала от боли, когда я тянул ее за волосы, вставляя член в ее задницу. Когда она начала плакать из-за того, как безжалостно я трахал ее в таком нежном месте.

Мне было все равно, когда она закричала еще громче от того, что я оставил следы укусов на ее руках и груди. Когда девушка почти потеряла сознание из-за боли, которую я ей причинил, и мне, черт возьми, было насрать, когда я, вытащив из нее свой член, увидел на нем ее кровь.

Я снова почувствовал себя самим собой, и, когда поднимал ее лодыжки для того, чтобы скрепить с ее запястьями, все, о чем мог думать, это о том, что она больше никогда не бросит мне вызов. Зайдя в ванную, я помылся, и, поскольку не хотел, чтобы на меня что-то капало, пока я буду лежать под ней, выйдя из ванной, вытер и ее.

И теперь я не только был удовлетворен, но и снова почувствовал себя полностью контролирующим Райли.

Райли снова что-то пробормотала более настойчиво, и я, открыв глаза, посмотрел на нее. Она отчаянно скашивала глаза, и так как в тот момент я предпочитал увидеть, что происходит, чем услышать ее слова, я сел и окинул ее взглядом. Бл*ть. Ее левое плечо, которое она вывихнула почти год назад, стало черно-синим. Встав на кровать, я расстегнул цепи и позволил ей упасть. Она вскрикнула от боли, когда я расстегнул ей лодыжки и запястья и, отбросив цепи, перевернул ее на спину, чтобы лучше осмотреть ее плечо. Оно выглядело как один большой синяк, но не более того. Оставив ее лежать на кровати, я зашел в свою гардеробную за веревкой, которой связал впереди ее руки и лодыжки.

Я прижимался к ней, когда она тихонько плакала рядом со мной. Мне нравилось ощущать Райли так близко, ее кожа рядом с моей опьяняла меня. Я... я хотел трахнуть ее снова, но не знал, позволит ли она мне когда-нибудь сделать это снова.

— У нас есть еще шесть часов до восхода солнца, — прошептал я ей. — На этот раз я буду нежным. Обещаю.

Тело Райли слегка дрожало, и я знал, что она задавалась вопросом, что делать дальше. Я сказал ей, что так будет не всегда, и это было правдой. Если бы я мог заставить ее сделать с Темпест то, что нужно было сделать, она бы узнала, нет, почувствовала бы, что значит быть монстром.

— Райли? — Подталкиваю я ее к ответу.

— Нет, — шепчет она.

Честно говоря, я ожидал этого. Подхватив ее на руки с кровати, я направился из подвала по коридору прямиком к Комнате Одиночества. Райли начала тихо плакать, когда я попросил ее не смотреть на код, который я набирал. Темпест все еще без сознания валялась на полу, где я ее бросил, поэтому, перешагнув через нее, я уложил Райли на кровать.

— Возможно, теперь ты научишься себя вести? — спросил я, развязывая веревки.

Она плакала слишком сильно, чтобы ответить мне, и я обнаружил, что люблю ее слезы.

— Пожалуйста, прости. Не оставляй меня здесь. Пожалуйста, — всхлипнула она.

Я взглянул на нее и покачал головой.

— Ты должна принять решение. Увидимся через неделю. Надеюсь, что к тому времени она будет сломлена.

Выйдя из комнаты, я плотно закрыл за собой дверь, слыша крики Райли. Возвращаясь к себе, чтобы одеться, я задавался вопросом, что пугает ее больше всего: снова оказаться в Комнате Одиночества или находиться там с Темпест?

Это неважно. Уже нет. Я должен быть ее наставником, а не любовником. Райли научится тому же, чему и я, а потом мы будем действовать вместе. Это единственный путь.

Зайдя в свою спальню, я прошел прямиком в душ, отрегулировал воду и приготовил чистое полотенце. Я не взял с собой никакой одежды, но и не планировал ничего надевать, ложась спать, так что это не имело значения.

Войдя в душ, я уперся руками в стену и глубоко вздохнул, когда вода начала стекать по моему телу. Я думал о теле Райли, все отверстия которого я жестко трахнул. Прерывисто дыша, я вспоминал о том, как она извивалась, кричала и плакала в моей хватке, и чувствовал, что начинаю становиться твердым. Мне понравился каждый момент того, что я с ней сделал, даже если она ненавидела меня за это.

«Даже если она никогда больше не будет мне доверять, девушка всегда будет меня слушаться», — подумал я, когда моя рука начала ритмично скользить вверх и вниз.

Ощущение ее мягкой кожи в моих руках, которую я крепко сжимал до синяков... ее нежной плоти на моих губах, когда я кусал ее.

«О Боже», — подумал я, тяжело дыша.

Я мог быстро кончить при одной мысли о том, как я жестоко обращался с ее маленьким телом. Я так сильно хотел сделать это снова, но меня всегда учили наказывать так только в том случае, если это необходимо, и никогда не переступать эту границу, если я когда-нибудь найду того, кто меня полюбит. Райли любит меня. Я знаю, что любит, вижу это по ее лицу каждый раз, когда нахожусь рядом с ней, слышу это по легкой дрожи в ее голосе, когда она со мной говорит... Я громко застонал, когда мои яйца подтянулись, и представил, что нахожусь в ее сладкой нежной заднице. Мне потребовалось всего несколько яростных рывков, чтобы выстрелить струями спермы на стену душевой. Я стоял там, дрожа и тяжело дыша, пытаясь понять, как мог сделать такое с тем, кто меня любит?

«Не начинай снова думать об этом, Джекстон. Ее нельзя любить. Ее нужно использовать, сломить, осквернить и утилизировать. Как других». Быстро вымывшись, я вышел из душа и вытерся. Я решил пойти спать, а беспокоиться о том, что делать с Райли, буду утром седьмого дня. Пока я собирался гулять по дому так, словно в секретной комнате в подвале нет двух обнаженных женщин.

Глава 25

Утром на четвертый день я проснулся, чувствуя, что что-то не так. Я не знал, что это и почему чувствую это, но просто не мог избавиться от этого ощущения. Решил взять свои хлопья в кабинет и посмотреть, что происходит в Комнате Одиночества.

Это был первый раз за четыре дня, когда я решил проверить их, и хотел быть уверенным в том, что мое дурное предчувствие не связано с Райли или Темпест.

Сев, я включил программу слежения камер, а затем, удобно устроившись в кресле, закинул ноги на стол. Подвигав мышкой, я выбрал камеру в Комнате Одиночества и увидел голую Райли, сидевшую на кровати, и голую Темпест, сидевшую в самом дальнем от нее углу комнаты.

Потянувшись за микрофоном, я поставил его рядом с собой, подключил и заговорил.

— Доброе утро, дамы, — весело сказал я.

Темпест, вздрогнув от неожиданности, оглядела комнату, чтобы увидеть, откуда исходит мой голос, а Райли посмотрела в камеру прямо на меня.

Хотя я знаю, что она не могла меня видеть, казалось, что могла. Это было до такой степени сильное ощущение, что я еле оторвал свой взгляд от ее обиженных глаз, чтобы посмотреть на Темпест, все еще оглядывающую комнату.

Райли что-то сказала, и я засмеялся.

— Не услышу тебя, пока не включу динамики. Секундочку, любимая. То есть, Райли, — откуда, черт возьми, это взялось?! — Готово, что ты сказала? — спросил я.

— Почему ты сделал это со мной? — тихо спросила она.

— Потому что, моя дорогая Райли, тебе не хватало дисциплины, и это была моя ошибка. Я возьму на себя вину за это, но не повторю одну и ту же ошибку дважды. Таким образом, у тебя есть еще три дня в этой комнате. Кстати, ты уже приняла решение? — спросил я и закинул в рот еще одну ложку хлопьев.

Подтянув колени к подбородку, она обняла их и покачала головой.

— Тогда я подслащу для тебя сделку. Недавно я честно подумывал, чтобы отпустить тебя, — непринужденно сказал я. — Помнишь, ты сказала мне, что не хочешь домой, но я тебе не верю. Мне кажется, ты солгала мне. Ты солгала мне, Райли?

— Нет, — ответила она, снова подняв глаза. — Зачем мне лгать о таком?

— Почему ты хочешь остаться здесь? Зная, что после своей последней проделки ты никогда не обретешь свободу? — с любопытством спросил я.

— О, кого это волнует? Выпусти нас отсюда! — выкрикнула наконец Темпест из своего угла.

— Просто заткнись. Ты — причина того, что мы обе заперты в этой комнате, — рявкнула на нее Райли.

— Я причина? Сдается мне, что твой дружок — гребаный урод, и ты хочешь сделать его счастливым, делая то же самое дерьмо, что и он. Клянусь, что если выберусь из этого живой, то сдам вас обоих, — процедила она сквозь зубы.

Я внимательно наблюдал за ними. Темпест выглядела так, будто хотела разорвать Райли на части, а Райли выглядела так, будто ей было все равно.

Через мгновение Райли снова обратила свое внимание на камеру и заговорила.

— Ультиматум все еще в силе?

— Всегда, — ответил я.

Кивнув, она поднялась на ноги. Я сделал глубокий вдох и замер, наблюдая, как она, наклонившись над кроватью, что-то вытащила из-под подушки. Повернувшись, она столкнулась с Темпест, которая теперь стояла, сжав кулаки, готовая к тому, что, как она знала, сейчас произойдет.

— Если мы будем держаться вместе, то обе сможем отсюда выбраться, — неуверенно сказала она Райли.

Райли на мгновение опустила глаза, а затем улыбнулась и плавно провернула бритвенное лезвие между пальцами.

— Я не хочу уходить. Даже с таким пиз*ецом, как это, я хочу остаться здесь. Впервые в жизни кто-то хочет меня, мое тело и душу, и я отказываюсь это терять. Мне жаль, что я обманула тебя, Темпест. И жаль, что ты не останешься с нами, но я не позволю тебе разрушить то, что построил Джекстон.

Темпест, вскрикнув от ярости, бросилась на Райли. Я видел эту ярость раньше — в какой-то момент она было во мне. Это была ярость обманутого, использованного и нежеланного. Но это также был гнев, который сказала мне, что мы никогда не смогли бы оставить ее, потому что, в отличие от меня, Темпест не захотела бы принять свои наказания и научиться контролировать свой нрав.

Я немедленно вышел из кабинета. Поскольку я хорошо знал этот гнев и еще не видел его в Райли, вполне возможно, что ей может понадобиться моя помощь. Но мне никто не помогал, так зачем мне помогать ей?

— Отвали, — пробормотал я сам себе.

Всю дорогу до Комнаты Одиночества я бежал. У меня снова возникло это плохое предчувствие, и теперь, когда я знал, что они собираются драться до смерти, мне нужно было быть рядом с ней. Набрав код, я толкнул дверь, но, похоже, что-то ее блокировало. В замешательстве, я толкнул сильнее, заставляя ее открыться.

Первое, что я увидел, был кровавый след и обмякшая бледная кисть. Ужасные глубокие раны и та самая кисть, которая была почти отделена от руки. Это было ужасное зрелище, но что было еще хуже, так это стоящая там Райли и смотрящая на меня пустыми глазами. Медленно подойдя к ней, я взял бритву из ее рук и притянул ее к себе, чувствуя, как колотится ее сердце.

— Послушай меня, любимая. Я хочу рассказать тебе свою историю. Мне было пятнадцать, помнишь? Я шатался пьяным по улицам, да? Меня забрал мой наставник и его шлюха. Я не знал, что со мной будет, я думал, что если трахну ее, то смогу уйти. Я ошибался, чертовски ошибался. В конце концов, они оба использовали меня, сексуально использовали. То, что я сделал с тобой наверху, чтобы наказать тебя? О, Боже, Райли, это то, что он делал со мной, когда я нуждался в наказании. Мне очень жаль, но меня учили, что это единственный выход.

Слезы текли по ее лицу, и я почувствовал, как они упали мне на руку.

«Мне не хватит времени, чтобы все ей рассказать», — подумал я в панике.

— Когда мне было семнадцать, они решили, что я научился контролировать себя, и начали строительство этой тюрьмы. Не только для того, чтобы мои пленники не могли сбежать, но и для того, чтобы я тоже не смог этого сделать. Но я стал сильным, когда они этого не заметили. Я стал умнее их. Я убил их, Райли, убил их обоих и бросил тела в Тасман. Теперь я знаю, что сделал это для тебя. Даже если я не знал тебя тогда, это всегда было для тебя. Ты понимаешь, о чем я, да? Пожалуйста, скажи мне, что понимаешь, любимая.

— Да, — выдохнула она. — Спасибо.

Я провел руками по ее волосам и почувствовал, как мои губы опасно дрожат. Я действительно собирался заплакать, и мне было, несомненно, странно это чувствовать.

— За то, что пожалел меня, — прошептала она.

Никогда в жизни мне не было так стыдно за свои действия. Теперь я не хотел ничего иного, кроме как быть ее защитником, но знал, что не смогу. Я хотел быть ее любовником, но знал, что не смогу. Я хотел быть всем, что ей было нужно, но должен был быть всем, что она ненавидит.

— О, Райли.

Я вздохнул, когда мои слезы, наконец, упали. Поднявшись, я повернулся к Темпест.

— Мы должны убрать этот беспорядок, любимая. Мы должны сжечь ее и бросить в Тасман, да?

— Я не хотела этого делать. Не так, — прошептала она мне в грудь.

Я посмотрел на девушку в своих объятиях, задаваясь вопросом, как еще она могла покончить с жизнью другой. Я никогда не видел ничего более ужасного, чем это, и только сейчас подумал, может ли Райли быть опаснее меня.

— Не думай об этом. Я уберу беспорядок, сожгу ее тело и выброшу его. Просто иди наверх и умойся, — сказал я, пытаясь оторваться от нее. Но Райли, вцепившись в меня сильнее, не отпускала меня.

— Джекстон? — Прошептала она.

— Да?

— Странно, что меня это заводит? Все, что я хочу сделать, это трахнуть тебя прямо сейчас, — спросила она дрожащим голосом.

«О, Боже, она такая же, как я. Меня всегда возбуждало убийство пленника. Может, это все-таки сработает».

— Нет. Я собираюсь сжечь тело. Жди меня в моей спальне, — сказал я, целуя ее в макушку и выводя из этого бардака.

Я смотрел, как Райли быстро идет по коридору, Затем, закрыв глаза, я стал ждать, прислушиваясь к звукам ее босых шагов, когда она поднимется по лестнице, после чего снова переключил свое внимание на Темпест. Подойдя, я присел рядом с ней и заметил, что ее грудь немного приподнимается и опускается.

— Ты смотри, еще жива, — усмехнулся я, ткнув ее пальцем. — Но умрешь довольно скоро. Ради твоего же блага я надеюсь, что это произойдет до того, как сожгу дотла твое тело.

Решив оставить ее истекать кровью на полу, я подошел к двери комнаты Последнего Дня. Я всегда чувствовал странное волнение, открывая эту дверь, как будто наступало Рождество, и я открывал новый блестящий подарок. Войдя в нее, я остановился, рассматривая варианты.

Подумал не брать веревку, потому что был уверен, что Райли ее боится. Я хотел, чтобы этот раз был взаимным, чем мы оба будем наслаждаться и желать повторить снова. Поэтому я выбрал кожаный ошейник, который еще не использовал, полуметровую цепь, которую планировал на нем закрепить, пару кожаных наручников и специальную коробку, которую еще не открывал. В ней лежало то, что я так сильно хотел использовать на пленнике, но, честно говоря, боялся убить его этим. Я могу контролировать себя с Райли. Я знаю что могу.

Положив все в коробку и засунув ее под мышку, я закрыл дверь комнаты Последнего Дня. Пройдя мимо Темпест, я надежно закрыл за собой дверь Комнаты Одиночества и быстро поднялся наверх, в свою спальню. С каждым шагом, приближающим меня к двери, я чувствовал возбуждающее предвкушение, которого не испытывал раньше.

Толкнув дверь в спальню, я улыбнулся, увидев Райли, стоявшую на балконе спиной ко мне, и лунный свет снова танцевал на ее коже. Бросив коробку на кровать, я вышел на балкон и грубо прижал ее к перилам как тогда, в терминале аэропорта. Проведя руками по ее волосам, я зажал их в кулак и грубо откинул ее голову назад. Наклонившись, я поцеловал ее в шею, когда она, подняв руки, закинула их мне за голову. Сделав глубокий вдох, я усмехнулся.

— Я чувствую сладкий аромат твоего возбуждения, — прошептал я ей.

— Джекс, — прошептала она.

Ее руки дико пробегали по моим волосам, когда я все сильнее вжимался в нее. Ее судорожный вдох сделал мой член твердым, и я, убрав одну из ее рук с моих волос, положил ее на мою теперь пульсирующую выпуклость. Я хотел, чтобы Райли вытащила его. Хотел, чтобы она это сделала, потому что она не хотела ничего больше, чем коснуться меня, пока я касаюсь ее.

Пальцами одной руки я провел по ее влажным складкам, и она выгнула спину, слегка дрожа. Другой рукой я, по-прежнему крепко держа ее волосы, сильно потянул за них.

— Каково это, Райли? Это то, чего ты хотела? — спросил я, не узнавая своего голоса.

— Да, — застонала она сквозь боль.

— Хорошая девочка. Оставайся здесь и стой, как стоишь, я собираюсь взять кое-что для нас, чтобы поиграть, — прошептал я ей.

На неуверенных ногах я вернулся к кровати за коробкой, находясь в состоянии сексуального возбуждения, которого раньше никогда не испытывал, и мне нравилось каждое его мгновение. Схватив коробку, я откинул крышку и взял ошейник и цепь. Вернувшись на балкон, я обернул ошейник вокруг горла Райли и закрепил на нем цепь. Она тихо застонала, когда я, снова прижавшись к ней, намотал цепь на руку. Я натянул цепь еще больше, но на этот раз что-то пошло не так. Ужасно неправильно.

Я услышал хныканье и щелчок, а затем тело Райли, качнувшись вперед, упало с балкона. Я... Я убил ее.

«Что я наделал?» — лихорадочно думал я.

Перегнувшись через перила балкона, я взглянул на ее приземлившееся тело с вывернутой под странным углом головой. Ее глаза, ее прекрасные голубые глаза уставились на меня пустым взглядом. Голова покоилась на плече, а изо рта стекала тонкая струйка крови.

Тот момент, когда я считал нас равными, тот момент, когда я хотел сказать ей, что люблю ее, исчез.

У меня никогда не будет возможности снова полюбить ее, почувствовать теплое тело в своих руках. Я только что убил единственного человека, которого искренне любил.

Все здравомыслие, которое у меня было, наконец исчезло.

Эпилог

Я никогда не была религиозным человеком. Имею в виду, что верила, что есть что-то на небе, во вселенной, наблюдающее за нами, но никогда ничему не молилась.

До того дня, когда меня похитили, до того дня, когда все пошло наперекосяк и Джекстон сошел с ума. Не совсем, конечно, но достаточно, чтобы заставить меня делать все, что он хочет, и соглашаться со всем, что он говорит.

Я боюсь его сейчас больше, чем когда-либо. В ту ночь, когда умерла Райли, из него была выпущена наружу ужасная вещь. Когда я уже была на последнем издыхании, он вернулся в Комнату Одиночества, приведя с собой кого-то. Пожилого мужчину, лицо которого я не могла четко увидеть. Он зашил меня и подключил ко мне капельницу. Через несколько дней мне стало лучше, и пожилой мужчина ушел. Он сказал Джекстону, что теперь тот должен быть более осторожным, потому что если он еще раз облажается, то это последний раз, когда тот ему помогает. Он сказал, что больше не будет убирать за ним косяки.

После этого Джекс каждую ночь расхаживал взад и вперед по коридору наверху, разговаривая сам с собой. Я никогда не могла разобрать, что он говорил, но, честно говоря, была слишком напугана, чтобы спрашивать.

Со мной он был не особо разговорчив. Только дважды говорил со мной напрямую, спрашивая о том, что сказала мне Райли, прежде чем напасть на меня.

«Она просила передать, что любит тебя и боится из-за этого. Боится того, кем она станет, если позволит себе остаться с тобой, зная, что сделает для тебя все. Она просила попрощаться с тобой за нее и что надеется, что однажды ты обретешь мир. Сказала, что когда я умру, она направит лезвие на себя».

Сначала он рассмеялся, затем заплакал, а затем пришел в ярость. Он так обезумел, стал таким ужасно злым, что я начала молиться той же ночью.

Я молилась даже не одному существу, а всем и каждому, кто был готов меня слушать. Надеясь выбраться отсюда, прежде чем он уничтожит нас обоих.

Прошлая ночь была самой страшной. Он пригласил меня в свою комнату, но вышел на балкон, дав мне разрешение сесть на его кровать. На мне был ужасно неудобный корсет, и он сказал, что причина, по которой он заставлял Райли носить его нескольких месяцев, заключалась в том, что она могла забеременеть от него, и он не хотел, чтобы ребенком стал таким же монстром, как он. Он сказал, что ношение тугого корсета приводит к естественному прерыванию беременности, и что он никогда не говорил об этом Райли.

Я знала, что Джекстон Уитлок был монстром, но никогда не догадывалась до какой степени, пока он не рассказал мне эту историю. С тех пор мне каждую ночь снились кошмары, и никакие молитвы не спасали меня от них.

Но сегодня все было иначе. Сегодня в коридоре наверху не было ни ходьбы, ни сбивчивых голосов. Был только звук шагов, когда он спускался по лестнице с пустым лицом. По его приказу я стояла внизу, как всегда. Достигнув площадки первого этажа, он улыбнулся мне дружелюбной улыбкой и провел рукой по моей щеке.

— Я придумал кое-что отличное. Что-то, что сделает нас обоих счастливыми и сохранит нам жизнь, — весело сказал он. — Хочешь знать, что это?

— Да, сэр, — прошептала я.

— Ты — причина того, что Райли ненадолго уехала, и я знаю, как ты вернешь мне этот долг. Тебя зовут не Темпест. Тебя зовут Райли. Ты понимаешь это? Тебя зовут Райли, моя Райли, — радостно сказал он. — И теперь у нас есть вечность, которую я для нас хотел. Но сначала я должен научить тебя охотиться, быть похожей на меня, а потом мы проживем вместе всю жизнь.

Мое тело начало сильно трястись. Я никогда не выберусь отсюда, а он выглядел настолько счастливым и уверенным в своем плане, что мне пришлось подыгрывать, чтобы выжить.

Дорогой Боженька, неужели мне никто не поможет?

Конец первой книги