Одиночка и мужчина с прицепом

ГЛАВА 1

Глухой стук то ли топора, то ли молотка и несколько голосов из соседнего двора заставили Варю оторваться от ноута и выглянуть в окно. «Кто это там?» – удивилась она. Никого не должно было быть в доме по соседству, потому что его хозяйка уже лет пять как перекочевала в лучший мир, и с того времени дом стоял заколоченным. Наследники по поводу домика не смогли до сих пор договориться, и он так и пустовал немым укором потомкам. Варя уже застала его таким и три года спокойно прожила рядом с заброшенным домом. Деревня – это не город: в пустые дома никто не лезет, тем более, что хозяева где-то есть.

Но сейчас во дворе старого дома находились люди. Шумные и активные. Мужчина пытался сбить доски и открыть входную дверь, двое мальчишек-подростков перетаскивали к крыльцу чемоданы и баулы из стоящего на дороге потрёпанного уазика.

– Блин, соседи появились, – легонько ругнулась Варя.

А как хорошо было до этого. Её дом был последним по улице, за ним вот этот, нежилой, и дальше – лес. Варя радовалась. Наконец-то её душенька нашла место по себе. Люди вроде бы и рядом, но на глазах не крутятся, и она вроде бы не в пустыне и не в тайге, а всё равно как-то в стороне от людей. И никто в душу не лезет ни с советами, ни с просьбами. Благодать!

И, здрассте – соседи появились! Теперь волей-неволей придётся их каждый день видеть, здороваться, а то ещё, чего доброго, и разговаривать. Может, лучше сразу обозначить свою позицию и дать понять новичкам, что здесь им не там. Пусть знают с кем будут иметь дело! Да, так и надо сделать!

Варя решительно встала из-за стола, бросив недовольный взгляд на недописанную страницу (ну, не шла работа сегодня!) и прямо босиком выскочила на улицу. За три года она уже облагородила свой участок и дорожки у неё были ровные, выложенные красивой плиткой (сама мучилась), на солнце они нагревались и приятно ложились под ноги. Дорожка шла до соседской ограды, поворачивала вдоль забора и опоясывала участок в десять соток по всему периметру. В любое время года Варя любила гулять по ней и даже иногда бегала. Осенью чистила её от листьев, зимой от снега и в любое время года тихо радовалась своей маленькой усадьбе.

Подойдя к соседскому забору (вернее, как раз забор был её собственный, но отделял от соседского участка), Варя заглянула за него, ничего не говоря и изучая обстановку. В этом месте забор был невысок, всего метр сорок, и Варина голова как раз только-только торчала над ним. Мужчина уже убрал доски, закрывающие дверь, и теперь шарил рукой за наличником в поисках ключа. Мальчишки смирно ожидали рядом с кучей вещей. Варю пока никто не видел.

«Свой кто-то», – догадалась Варя. Потому что только свои знали, где обычно хозяева оставляют ключ, когда уходят надолго. Мужчина, подтверждая её догадки, нашёл ключ и начал открывать дверь.

– Здрассте, – остановила его Варя. – Вы кто такие? Документы на дом имеются? – хмуро и недружелюбно поинтересовалась она.

Мужчина резко обернулся. Вначале насторожился, но, окинув Варю изучающим взглядом, расплылся в самой дружеской улыбке.

– Здравствуйте, соседка! А мы вот в наследство вступаем. Родственники нам домик уступили, спасибо им великое. Нам и правда нужнее. А вас как зовут, красавица?

Это мужчина говорил уже вслед уходящей Варе. Сама она разговаривать и выяснять кто, за что и почему поделился с мужчиной наследством, не собиралась. Главное она узнала: имеют право. А раз имеют, то уже никуда не денешься. Придётся как-то приспосабливаться.

С этого дня жизнь Вари подчинилась новым задачам: минимизировать общение с неожиданными соседями.

Первые пару дней это было несложно: Варя просто не выходила из дома, даже на участок. Но потом возникла проблема: закончилась молочка и хлеб. Надо было идти в магазин и к тёте Маше за молоком. Варя покупала молоко, сметану и творог у пенсионерки через два дома. И ей ещё повезло. В деревне мало осталось тех, кто готов был держать личных коров. С кормами были проблемы, да и возраст жителей был давно не молодым.

Да что говорить! Мало в селе осталось трудоспособного населения. А эта деревня и вовсе находилась в семидесяти километрах от райцентра. Дорога до Александровки даже не асфальт – щебёнка. Ясно, что молодёжь здесь не задерживалась, несмотря на то, что в селе поставили аж две вышки связи и можно было иметь стабильный интернет. Из трёх тысяч прежнего населения осталось едва пятьсот, но всё же село ещё держалось: была школа, ФАП, почта и магазины. Варя в своё время сознательно выбирала именно такое место.

Привыкла, адаптировалась, благоустроила дом. Ничего особенного: провела воду и оборудовала канализацию. Зато теперь у неё в доме был полноценный санузел, что для Александровки было непривычно, и пара бабулек к ней приходили специально посмотреть на эти новшества и примериться к стоимости такого удовольствия.

Варя взяла две чистых полторашки, которые она специально покупала для молока, и вышла из дома. Настоящее цельное молоко спокойно хранится в холодильнике неделю. Варе хватает трёх литров, поэтому и покупает молоко она раз в неделю. И творога килограмм. А когда он не съедается свежим, печёт сырники или ещё что придумает сделать. Из старого молока Варя печёт оладьи или блинчики.

Еда в такой далёкой деревне вообще на порядок качественнее. Здесь у всех своё мясо: либо куры, либо свиньи, либо бычки, либо овцы. А домашнее мясо – это вам не комбинатское. Даже сравнивать нельзя. Овощи-ягоды тоже свои или лесные. Многие и хлеб пекут сами. Но Варя до такой кондиции ещё не дошла.

– Здравствуйте, скромная соседка! Как всё-таки вас зовут? – раздался из-за забора весёлый голос, едва Варя вышла на крыльцо.

Молча проигнорировав вопрос, Варя вышла на сельскую улицу и оседлала велосипед с закреплённой впереди корзиной. Машина у неё была, но по деревне Варя предпочитала ездить на более простых колёсах. Ага. Ближайшая заправка находилась ровно в тридцати километрах от Александровки, так что лишний раз тратить бензин охоты не было. Да и для здоровья, говорят, велосипед полезнее.

Баба Маша встретила её, как всегда, набором новостей. Уж раз в неделю Варе приходилось потерпеть словоохотливую хозяйку.

– Соседей-то своих видела? – сразу спросила Мария. – А, ну-да, ну-да, – понимающе взглянула она на молчаливую Варю. – Ты же у нас эта, как её – Агафья Лыкова, – притворно-сочувствующе сказала женщина. – От людей бежишь. Отшельница!

Дальше старушку уже можно было ни о чём не спрашивать. Она начала разговор и не умолкнет, пока не перескажет все новости.

– А от себя не убежишь, Варенька, хоть куда прячься. Мысли-то они крутятся и крутятся… Слышала, Петька Воронов – фермер наш, новый трактор купил. Мужики ходили смотреть. Ох и зверь! В наше время таких не было. Так Петька теперь новые паи скупает у тех, кто раньше не продал. Хочет ещё зерновые на продажу сеять. А чего! В совхозе когда-то тут большие урожаи были…

Женщина сноровисто наливала утреннее молоко в Варину тару через воронку, крепко закручивала крышки, а сама всё говорила и говорила.

– А эти соседи-то твои – Свиридовых родственники. Настасья-то померла, а дети не хотят тут жить. Давно уж в городах разных осели. Договорились продать домишко, а деньги поделить. Да покупателей не находится. Это вот только ты такая странная: захотела в деревне жить и купила дом. Но твой-то дом ещё хороший, а Настасьин-то хоть и большой, да древний уже, кому нужен?

Женщина отвлеклась немного от темы, но Варя её не торопила. Про новых соседей ей интересно было узнать хоть что-нибудь. А по опыту она знала, что если сейчас перебьёт хозяйку, то та забудет о чём хотела сказать.

– Ну, вот, – всё же вернулась к теме старушка. – У Витькиной жены, Витька – это старший Настасьин сын, – пояснила она, – есть брат. Три раза был женат официально, представляешь?! Как с бабёнкой какой загуляет, так сразу её в ЗАГС тянет, – женщина по-доброму рассмеялась. – Только вот они все от него сбегают. Денег мало им, а он не биз-нес-мен, – выговорила женщина по складам с пренебрежением к самому слову. – А ещё, знаешь, от двух браков у него мальчишки родились, так они с ним живут, а не с матерями. Вот с последним разводом он почти без штанов остался. Витька по доброте да по просьбе жены ему этот домик и отписал. С родственниками договорились и продали этому Алексею по дешёвке. Считай, даром. Только не знаю, чем он будет здесь заниматься. В городе-то он наладчиком где-то работал, а здесь…, – женщина развела руками, показывая всю сложность ситуации для Алексея и его мальчишек. – Он тоже, кстати, молоко у меня будет брать. Одна моя Зорька на весь наш край осталась.

– Спасибо, баб Маш, – вежливо сказала Варя, забирая молоко и ставя его в корзину. – Вам в магазине ничего не надо? Я за хлебом поехала.

– А надо! Если Антонина привезла свежих мармеладок, то возьми с полкило. Шоколадные уж больно дороги, на карамель у меня уже зубов нет, а мармелад в самый раз! – рассмеялась хозяйка.

Варя поехала и не видела, как старушка перекрестила её и прошептала.

– Никто свою судьбу, девонька не знает и от неё не убежишь. А вдруг она у тебя за забором живёт?

В магазине никого не было, кроме продавщицы. Крутобокая Антонина или Тоньша, как звали её местные, смотрела телевизор и щелкала орехи. Кедровый бор был рядом, сразу за деревней, и деревенские в отличие от других сёл, щелкали тут не семечки, а орехи, которые сами же и добывали в конце лета. Никто здесь без орехов не жил. Кстати, Варя так и не смогла научиться щелкать орех по-местному: пополам. У неё всегда получалось вдрызг и ядрышко разминалось. Ну, не местная она.

– А-а, Варюха! – потянулась налитым телом Антонина, поднимаясь с места. – А я так и знала, что ты заявишься сегодня. Сдобы тебе оставила, две плюшки. Ты же сама не печёшь?

– Спасибо, Тоня, – вежливо ответила Варя. – У меня сегодня список. Хочу затариться на недельку, чтобы не бегать по селу. И хлеб меня тётя Маша научила хранить в морозилке. Потом его в духовке разогреваешь, и он, как свежий.

– Это точно, – согласилась Антонина. – А можно просто на ночь выложить на стол и к утру он отойдёт. Раньше-то нам хлеб тоже раз в неделю, а то и реже привозили, так люди набирали помногу. Не хотят уже сами с квашнёй возиться. А потом в Вороново пекарня открылась и стали каждый день свежий возить. Тридцать километров, это не семьдесят. Сколько тебе?

– Хлеба четыре, одну булку на сухарики пущу, – пояснила она, – и список вот. – подала Варя приготовленный лист.

Антонина начала набирать товар по списку и на время замолчала. На прилавке горкой собрались: кочан свежей капусты (Варя любила молодую капусту в салатах и тушёную), фасоль печёная, по пачке риса и гречки «Увелка», пакет муки на блинчики, сыр твёрдый два больших ломтя (он у Вари шёл особенно ходко), маленький батон сервелата, плитка тёмного шоколада (любимого лакомства) и немного разного сорта конфет. Хлеб и булочки тоже уже лежали на месте.

– Тонь, баб Маша просила мармелада свежего. Есть?

– Есть, вчера привозка была. Свежий, ещё не сухой.

Антонина шустро взвесила конфеты и тоже уложила в кучку.

– Всё?

– Всё. Хотя, погоди! Перчатки рабочие облитые дай пар пять. Начну скоро предбанник доделывать.

– Ох, Варька, – откликнулась на это продавщица. – Непутёвая ты баба. Для таких работ мужики есть. Найми кого-либо и сделают. Чего уж! Или вон, сосед у тебя теперь появился. Неужели молодой соседке не поможет?! Да не бывает такого! Только намекни и прибежит со своим инструментом.

Антонина так выделила интонацией последнее слово, что было совершенно понятно какой «инструмент» она имела в виду. Но Варя сделала вид, что намёков не понимает и ответила:

– А я если могу, то всё делаю сама. А уж, когда не могу, то нанимаю специалистов.

– Ну-да, ну-да, так-то оно вернее, – примирительно согласилась Тоня.

Ссориться и крыситься с Варей ей не хотелось, потому что временами она прибегала к ней с вопросами по пользованию смартфоном, ноутбуком и интернетом вообще. В деревне, конечно, всё это было уже не новостью, но умений сельчанам явно не хватало по сравнению с городскими, а Варя не отказывалась помочь, показать и объяснить.

И вообще Варя невольно стала примером новой благоустроенной жизни в далёком селе, и некоторые уже тоже провели себе и канализацию, и воду в дом, и парковки у дома отсевом засыпали. Не только дурные, хорошие примеры тоже заразительны. Дороговато, конечно, по деревенским меркам, зато удобно, чисто, комфортно. Опять же администрация района обещала асфальт провести до Александровки. Тогда дети, внуки, другие гости будут приезжать чаще. По хорошей-то дороге, что ж не ездить! Приедут – а тут тоже уже всё цивильно: душ, туалет, ванные никаких тебе уличных туалетов, хотя, убирать эти сельские удобства совсем люди не торопились, пригодятся.

Варя, не торопясь, крутила педали и раздумывала над полученными сведениями. Судя по всему, у мужчины-соседа был сложный период в жизни, но по его внешнему виду и тем более по поведению этого не скажешь. Мальчишки тоже не кажутся затурканными и угнетёнными обстоятельствами. Весь день у них в ограде слышен то звук бензопилы, то шуроповёрта, то стук молотка. Люди обживались и, похоже, надолго.

Что ж, первый острый приступ недовольства от появления новых соседей немного сгладился. Варя уже начала привыкать к их наличию, оставалось отвадить соседа от попытки заговаривать с ней. Это сложнее, но не безнадёжно.