Одна судьба

Вместо пролога

***

Женщина принадлежит тому мужчине, который лишил ее самостоятельности.

Владислав Божедай

***

Жизнь коротка - нарушайте правила, прощайте быстро, целуйтесь медленно, любите искренне, смейтесь неудержимо и никогда не сожалейте о том, что было!

Автор неизвестен

***

Гл. - 1

ЧЕРНОВИК

Гл. - 1

Ночное небо прорезают огни ракетниц. У меня трясутся руки и клацают зубы, сердце стучит все громче, а в голове, в сознании один за другим вспыхивают и быстро гаснут злые мысли.

-Кричите!

Я и сама ору, что было сил.

-Помогите!

Я прошу о помощи, срываю голос, но продолжаю кричать и оповещать всех, что мы живы! Нельзя отчаиваться! Ни в коем случае! Иначе, все напрасно!

-Нас никто не услышит!

Дыхание Паоло и Лизы уже не согревает замерзшие щеки, только Фрискес тарахтит, как бешеный устроившись у меня на шее, не предает меня и время от времени выдает тихое “мяу!”.

-Я сказала кричите! Вашу мать! До последнего вздоха!

Я замахиваюсь, чтобы выбросить теперь не нужную ракетницу, но мою руку перехватывают…

-Опять разбрасываешься вещами, Дарресон!

Да-да-да! Я злюсь и радуюсь. Я готова броситься ему на шею, но вместо этого ударяю его по лицу. В утешение совести могу сказать, что это получается не со всей силы, легко, едва ощутимо.

- Черт бы тебя побрал, Хеллингер! Черт бы тебя побрал! Будь ты проклят, сволочь!

Я все же обнимаю его, прижимаюсь к теплой щеке, только бы не говорить, только бы ощутить, что он это он и никакая не галлюцинация!

-Ненавижу!.. Боже, Раф!

-Алекс!

Рыкает он на меня, но я обнимаю его еще крепче и тут же выпускаю из объятий, иначе, утоплю заново.

-Раф!

К нему стремятся прижаться все те кто только что был на плаву и пытался греть о мои щеки, шею и грудь свои холодные пальцы.

-Я знал, что ты жив!

Только Лиз не отвечает. Я тормошу ее щеки, бью по ним, опять с чертовым удовольствием.

-Лиз! Нельзя спать! Нельзя! Очнись же!

Раф стреляет из ракетницы пуская во все стороны разноцветные заряды, оставляющие за собой разноцветный шлейф из искр и дыма.

-Алекс! - он тормошит меня, дотрагивается до лица. - Повтори те цифры, что я сказала тебе!

Опять эти цифры! Фрискес перестал тарахтеть. Кот едва ощущается затаившимся на затылке теплом. Энергии Рафа, его жара, объятий не может хватить на всех нас. Важны эти двое ублюдков, как он сам выразился. Им еще жить. У них все впереди.

-Семь, восемь, три.

Раф тоже выпутается. Не так уж и долго ему осталось выполнять все прихоти Карен. Потерпит. Меня ведь как-то переносил все это время!

-Женщина, ты, что издевалась надо мной в тот день?

Не было этого никогда, разве только, когда назвала его стариком. Потом он стал бесить. Я хотела, чтобы он держался от меня подальше.

-Это последние три…

Мне ужасно холодно и теперь уже не хочется говорить.

-Что?

-...из того номера.

Я отмахиваюсь от него, а потом резко открываю глаза, в ответ на его прикосновение к губам. Пощечина прорезала пустоту, вместе с тихим всплеском волн, вместе с ярко вспыхнувшим прожектором, осветившим почти посиневших нас.

-Раф!

Его уже нет рядом с нами. Его руки больше не прижимают меня к себе, не дают уплыть в неизвестном направлении.

-Мы здесь! Помогите! Мы здесь!!!

***

Никогда не интересовалась каково это сардине, когда ее сначала заключают в сеть, а потом выгружают в трюм. Не думала, что окажусь на ее месте, но видимо моя жизнь должна состоять из незабываемых впечатлений.

-Ребят!

Удар о палубу практически не чувствуется онемевшим от холода телом. Я пытаюсь выпутаться из сети, встать, но из этого не выходит ничего путного. Ноги не слушаются, не чувствуются, зубы стучат, ударяют по губам.

-Нас спасли вы слышите? - я тормошу их неподвижные тела. - Не время умирать!

Я слышу, как щелкают затворы. О, да! Этот звук я узнаю из тысячи других. Во мне еще живы воспоминания из Нантакета, Гарлема и Южного Бронкса.

-Не стреляйте! Пожалуйста! Мы живы!

Нет. Они это и так видят. Я же не могу подняться, выпрямиться, поднять руки. Сделать хоть что-то осмысленное.

-Мы не монстры, не существа, не зомби, - хриплю и шепчу я, не в силах напрячь замерзшие голосовые связки. - Мы обычные! Мы люди!

Я стараюсь выпутаться из сети, щурюсь от яркого света, слышу, как переговариваются люди за их источниками. Я молочу по щекам детей, выдыхаю с облегчением, когда они начинают морщиться и пусть слабо, но пытаются отмахнуться.

-Фрискес! Кот!

Неподвижное тельце животного, мокрое, такое худое и холодное как-то выбивает почву у меня из-под ног.

-Что оно делает?

-Это все-таки существо!

-Твою мать!

-Что мы наделали?!

-За борт его! За борт!

-Фрискес! Милый!

Я сначала прижимаю его к себе, а потом, пытаюсь почувствовать кожей лица его дыхание, щупаю его под лопатками, пытаясь ощутить хоть какой-то стук сердца.

-Кот! Кот ты слышишь меня?! Не смей оставлять меня кот!

Я тру его, дышу на его мокрую морду, сгибаю и разгибаю лапки, опять растираю. Он не может умереть. Никто не должен умереть!

-Пожалуйста! Пожалуйста! Сделайте что-нибудь! Это мой кот!

Я не обращаю внимание на грохот выстрелов, на искры от столкновения пуль о металлическую поверхность.

-Отставить!

Крики едва ли заглушают выстрелы.

-Я сказал прекратить огонь!!! - разносится еще громче. - Прекратить! Они нужны нам живыми! Живыми! Вашу ж мать!

Гл. - 2.1

ЧЕРНОВИК

Гл. - 2

-Мисс Дарресон, вы бы не смогли преодолеть это путешествие в одиночку.

Теперь у меня кружится голова. Я не знаю в чем причина этого состояния.

-Почему вы молчите?

Каждый раз допрос ведется в разных помещениях. Они одинаковые по своему убранству, но я уверена, что это две абсолютно разные камеры. Я знаю это, сужу по степени их освещенности. В одной из них свет тусклый, словно мы находимся в катакомбах Парижа, в другой яркий, дневной, как в той палате в которой стоит моя койка.

-Тем не менее это так, - отвечаю я, в очередной раз напомнив себе почему я так упорствую.

Обычно, я радуюсь тому, что у меня есть возможность выйти. Я могу пройтись по бесконечному количеству абсолютно одинаковых коридоров, поворотов, иногда спусков и подъемов. Все они сплошь и рядом серого цвета, с яркими вентилями, табличками, рычагами, участками ярко-желтого, красного или синего цвета. Корабль, а точнее авианосец на котором мы оказались, совсем не похож на таковой изнутри. Скорее, это завод, с лестницами, решетчатыми ступеньками, железными дверями, переборками, трубами. В одних что-то гремит, в других льется, из каких-то доносится гул и пронзительный свист.

-Эта яхта - она слишком большая для вас.

Все повторяется. Изо дня в день. Мне кажется, что это так. Потом, я найду отличия, позже я разозлюсь на них за психологические приемчики из набора опытного црушника. Сейчас мне приятно побыть в каком-то другом помещении, не быть привязанной к столу, забываясь от наркоза, просыпаясь от боли в руках, из-за исколотых вен. Их почти не видно теперь. Одному Богу известно каким образом они еще находят их. Боюсь, что скоро настанет очередь ног, бедер и паха. Тогда я буду болеть вся, начиная от подбородка, заканчивая стопами.

Как там Паоло? Как Лиз? Где Рафаэль?

-Эта яхта слишком шикарна для вас, мистер Хогарт, - отвечаю я вежливо и очень спокойно, - и потому кажется вам огромной.

Лесли Хогарт - это местный дознаватель. Он агент, хотя и не назвался таковым. Скорее всего, он представитель какой-то государственной организации. Что-то вроде ЦРУ, но на европейский манер. Уверена, что имя у него не настоящее. Оно вроде как подходит ему, но с таким же успехом он может быть Биллом Смитом.

-Для тех кто знает как ходить под парусом, она - средняя, то есть для меня, в самый раз.

Я решила, что Хогарт - суперагент, потому что на нем всегда один и тот же серый костюм, сорочка желтоватого цвета и блестящие черные туфли.

“Он их наверняка очень любит, раз так заботится о них.”

Хогарт субтилен и по виду сплошная канцелярская крыса - невзрачная внешность, жидкие, лоснящиеся, гладко зачесанные назад волосы, прозрачные глаза, обычно не выражающие ничего, мелковатые черты, обычно с одним и тем же выражением лица. Один только нос стал набирать размеры с возрастом, но все равно не стал главным достоянием его крысиной внешности.

Спроси меня кто-нибудь как он выглядит и я затруднюсь с описанием. Нельзя взглянуть на этого парня и зафиксировать свой взгляд хоть на чем-то. Думаю, что такое положение вещей - заблуждение на его счет и рассеянность внимания очень выгодно людям его профессии.

-У яхтсменов такого класса…

Он вновь делает пометку в своих бумагах. Что он там пишет? Какие пункты отмечает?

-У яхт такого класса, - поправляю я его не менее меланхолично, - у яхтсменов нет класса.

Секунда промедления. Он не кивает, а продолжает говорить и писать, как ни в чем не бывало. Думаю, я ему осточертела не меньше, чем он мне. Хогарт знает, что я что-то скрываю. Я же понятия не имею о чем он. Нас было трое и точка.

-Яхтам такого класса требуется команда.

-Лентяям и увальням требуется команда, - парирую я. - Мне достаточно было одной пары крепких рук на подхвате.

- Это вы говорите о них? - он оглядывается назад, словно они стоят у него за спиной. - О двух детях?

Я киваю. Именно. Я говорю о них и ни о ком другом. Я уже знаю что они выжили и чувствуют себя вполне нормально, но каждый раз испытываю что-то вроде облегчения, когда он упоминает о них. Мне ничего не показалось. Я не придумала это себе.

Только кот… Я проглатываю подступивший к горлу ком слез.

-Сомневаетесь в них?

-Они всего лишь дети.

Я знаю, что они куда сильнее, чем может показаться на первый взгляд. Хогарт тоже понимает это. Иначе, их бы не было здесь и он задавал совершенно другие вопросы.

-Давайте я выпишу вам путевку на один из курортов Флориды или Калифорнии, сроком…

Я медлю, словно и в самом деле раздумываю какие предложения у меня остались. Я не боюсь агента. Он пытается копаться у меня в мозгах. Пускай. Это не больно. Как хорошо ему это удается? Не мне судить об этом.

-Скажем на три месяца. Потом, если мы встретимся, мистер Хогарт, вы расскажете мне о человеческих возможностях.

Он садится передо мной. Стул железный и очень неудобный. Если такие расставлены по всему кораблю, то я понимаю откуда у вояк такая выправка. Задница затекает в считанные мгновенья!

Гл. - 2.2

-Мы знаем, что кто-то помогал вам.

Мое сердце предательски ёкает, пропускает один удар, но все быстро приходит в норму. Он ничего не знает! Лишь то, что я рассказала ему.

-Я знаю, что вы ошибаетесь.

Он ждет. Я же вновь пытаюсь найти хоть что-то примечательное на его лице. Как можно быть таким обычным?

-Вы говорили, что вышли из Манхэттена и отправились на юг.

-Верно.

-Что заставило вас повернуть обратно?

-Я уже говорила вам: мой любовник бросил меня, как только узнал о том, что я беременна. Что касается меня, то я поняла, что не выживу в таком положении и решила, что надо возвращаться.

Все это мы проходили много раз. Мне хватило ума сообразить, что мои ответы не должны отличаться от предыдущих. Раз за разом я повторяю одно и тоже, но только разными словами, точны только имена и названия городов.

-Почему он бросил вас?

Вот этот вопрос я слышу в первый раз. На мой взгляд все здесь достаточно просто, но я жму плечами.

-Наверное, потому что это обременительно, - я показываю на свой живот.

Вот еще одна загадка - вампиры не люди. Эти клыки с зеркальным блеском, выступающие со всех сторон - они часть скелета, но люди в белых халатах как будто бы не видят, что ребенок во мне, как бы это сказать?.. Немного не такой. Или это проявляется позже? Когда? И как это будет происходить? Куча вопросов роется в моей голове, но задать вопросы теперь некому.

-Женщина с двумя подростками - это его не испугало.

-Я еще раз повторяю: вам не стоит сомневаться в них.

Хогарт чиркает что-то в своем ворохе бумаг. Он опять записывает!

“Надо потерпеть, детка! Все обязательно закончится.”

На меня снова и снова накатывает злость, но я уговариваю себя быть спокойнее.

-Я бы тоже не приносила хлопот, но лишь до определенного времени.

Я облизываю губы и отворачиваюсь, говорю в сторону, только бы не сорваться на крик.

-Зачем ему заботиться о чужом ребенке?

-Сначала он рискнул жизнью, чтобы сбежать с острова и спасти вас, а потом бросил? Было бы проще сделать это в одиночестве, а не дразнить и злить главаря группировки.

Чудесную историю я состряпала? Не правда ли? Мне хватило ночи, чтобы придумать все это. Джейк предводитель банды. Карен - помогает ему в этом. Я - его сбежавшая подружка. Они держат в страхе весь остров, убивают, грабят, насилуют и берут в рабство.

-Наверное, ему нужен был тот кто помог бы решиться на эту авантюру.

В моей легенде двадцать процентов лжи и выдумки, еще столько же игры с фактами, а все остальное правда. Если вдуматься: моя история не так далека от истины, только и нужно что разобрать ее на составляющие.

-Почему бы не взять себе в компаньоны женщину?

-В моей голове все никак не укладывается вот что, мисс Дарресон.

Он закидывает ногу на ногу.

-Как он мог так поступить с вами?

-Мужчины способны удивлять.

Он перелистывает назад свои бумажки, сверяется с чем-то, кивает и все-таки, поднимает на меня вопрошающий взгляд. Вот что он там читает? Каждый раз одно и тоже. Я не сдамся и буду представлять все в таком свете.

-Почему вы, сбежав от такого жестокого человека, заставляющего творить такие безумные вещи, вдруг решили вернуться?

О, да! Я смешала в кучу все, что видела все это время. Я наградила качествами и поступками людей, что не были способны на это. Или все-таки я ошибаюсь и не такие они белые и пушистые?

-Выбрала из двух зол меньшее, - говорю я, как можно более спокойно.

Я думаю, что на моем месте так поступила бы большая часть женщин. Отвага, безумие, если не сказать, что слабоумие - это свойственно совсем малому проценту слабого пола и кажется, что в этот процент вхожу я.

-Вы решили вернуться, а потом и вовсе развернули судно в перпендикулярном направлении.

Я киваю. Это самая шаткая часть моего рассказа, но я стараюсь говорить ее как можно тверже, чтобы она не выглядела таковой.

-Я поняла, что возвращением ничего решить. Мне стало страшно за себя. Я не знала, как поведет себя Джерри...

Да, я изменила имена. Так я хоть как-то верила в то, что говорю и не испытывала вины, что оговариваю парня, что заботился о группе людей так как только мог и умел.

“Ни черта!” - возмущается какая-то часть сознания, но я только вздыхаю поглубже, стараясь успокоиться. - “Спокойнее Алекс.”

-...ведь он бы не поверил, что я беременна от него, а не от Раймондо.

Ему и в самом деле интересно знать все это? Слово в слово повторяющийся рассказ одной недалекой и трусливой девицы, которая не способна ни на что без мужика рядом? Что конкретно его смущает?

-Я испугалась за будущее своего ребенка, который может родиться в том мире, в тех условиях, среди тех людей. Я решила попытать счастья на востоке.

-Вот так внезапно?

Все именно так. Не послушай я однажды радио так бы и продолжила сидеть там, не оказалась здесь и наверное, была бы безумно счастлива. Пусть Раф только хотел предупредить меня о надвигающейся опасности, но я узнала правду и вот мы здесь.

-Однажды, я решила послушать радио. До того дня, в эфире был слышен лишь шум и сигналы о помощи от других выживших. Мы поймали радиоволну, это был новостной выпуск, так мы узнали, что остальной мир живет себе и не знает бед.

Сколько бы ни говорила об этом каждый раз не могу сдержать чувства горечи в душе и на словах.

-Вы не знали об этом?

Я качаю головой. Я перестала слушать радио спустя три недели, пытаться дозвониться до кого бы то ни было спустя неделю - ровно настолько хватило заряда моего смартфона.

-Вы умудрились попасться нам в самом конце вашего пути, а до этого успешно проходили все кордоны.

-Нам просто везло.

У этого везения есть имя. Интересно, где он сейчас?

Гл. - 3.1

ЧЕРНОВИК

Гл. - 3

Камера.

Я знаю ее размеры: десять шагов в длину и двенадцать в ширину. Я знаю, чем пахнет постельное белье и вода, бьющая из закрепленной в стене лейки, стекло зеркала и сами стены. Иногда, я чувствую запахи кофе и слабые ароматы парфюма от врачей, что посещают меня. Самые отвратительные - это амбре пота и грязных вещей. Раньше я не замечала за собой такой восприимчивости к запахам.

Это не фильм “Обитель зла” с его ярко-белой палатой.

Только не теперь, когда они прекратили исследовать меня, прикалывать к столу, словно я диковинная бабочка в альбоме энтомолога.

Они притушили свет и забрали все свои датчики, иголки, трубки, стеклышки.

Это темный квадрат помещения с прикрученной к полу мебелью, аскетичной душевой в углу, ярким светом и стеклом-зеркалом вместо одной из стен. Дверь без ручки, в потолке встроенный динамик из которого изредка, но раздаются короткие и очень четкие приказы.

Я вижу на нем паутину и кривлю губами - о ребятах в форме, особенно о тех кто носит гордое звание “медик”, я была куда лучшего мнения. Мне они казались ужасными чистюлями. Мой отец был именно таким.

“Клещам полезно бывать на свежем воздухе!” - так он говорил, когда спорил с домработницей.

Рекомендации из динамика, что делать и как вести себя раздаются все реже. Видимо первое время они опасались того, что я стану буянить, нападать на врачей и военных, кусать их и проявлять все признаки душевнобольной, то есть типичного гражданина зомби-мира. Удивляюсь, отчего они не входили ко мне в полном обмундировании химической защиты. Я такие костюмы видела в новостях - англичане как-то устроили цирк в Солсбери. Господи, как же давно это было!

-Скажите, как там дети?

Это я говорю уже в зеркало, опасаясь подходить к нему. Я боюсь начать разглядывать себя. Помню, как взглянула в его сторону в первый день своего нахождения здесь и чуть было не закричала, вовремя опомнившись и зажав рот рукой.

-С ними все в порядке?

В этом жесте, крике, виде, они все еще могли принять меня за монстра. Было чему испугаться. Я решила, что превращаюсь в одно из существ.

-Они живы?

Страшного в отражении было предостаточно и без моих криков - сильно исхудавшая, с синяками под глазами, воспаленными глазами и кажется, что с пятнами гематом по всему телу. Последнее, я явно придумала себе - во всем виноват свет в духе самых отвратительных примерочных в мире.

-Дайте мне поговорить с ними?!

Отражение, в первый день моего нахождения здесь, могло врать мне. Увидеть синяки, ссадины, красные глаза и болезненный вид после долгого пребывания в ледяной воде, кульбитов на яхте от сыплющихся сверху ракет, вполне себе нормально, если не сказать, что ожидаемо.

-Просто увидеться!

В одну из ночей я думала: что если инфицированные люди просто ничего не могли сказать нам из-за того, что произошел какой-то паралич голосовых связок? Может быть они умоляли помочь им? Позже, они просто сходили с ума от боли или от того, что никто не понимал их?

-Я прошу вас ответьте мне! Скажите что с ними все в порядке!

Странные мысли, буйная фантазия, но так я стараюсь не думать о четвертом пассажире “Essence”[1], что исчез словно его никогда и не было. Иначе, я расплачусь, а это новый повод для агрессии и раздражения. Я знаю что он где-то здесь, на этой посудине и никуда не денется пока моя нога не коснется большой земли.

Я надеюсь, что это так. Очень.

Мне не хватает Паоло. Мне нравилось наблюдать за мальчиком, за его спокойными занятиями: чтением, рыбалкой, рисованием, письмом. Это созерцание настраивало меня на мир лад. Но не Лиз. Ее судьба беспокоит меня, но я не хочу ее видеть. Вот так. Мое сердце так и не смогло сжалиться над ней, простить и воспринимать, как прежде. Ее слова, что я им не мать до сих пор ранят меня. Нет. Меня не отпускает тот факт, что ей было плевать на то, что я подумаю и почувствую при этом. Не имело значения, что я уже сделала для них, ведь меня никто не просил, вдобавок ко всему я не посоветовалась с ними!

Что она рассказала им в своем желании выбраться наружу? Не сделала ли она хуже? Не заперла ли навсегда в этой плавучей крепости? Я не знаю.

Рафаэль. Мне его не хватает. Я жутко скучаю по нему. С ним было интересно, а еще он внушал уверенность в завтрашнем дне, успокаивал одним лишь видом и тем, что знал все и вся.

“Кроме этикета!”

До того, как стал бесить меня. Иногда на меня накатывает и я думаю о том, что отныне не имею совершенно никаких прав на его поддержку, участие, помощь и сострадание. Цифры номера, которые я повторяю про себя каждое утро и вечер, вижу закрыв глаза, они тоже не для меня.

“Дудки! - тут же едко и вредно возражает внутренний голос. - Он должен мне, как минимум на две жизни вперед!”

____________________

[1] Сущность (англ.) - название второй яхты.

Гл. - 3.2

Тем не менее, он выполнил все, что от него требовалось. Раф сделал куда больше - он исполнил мою новогоднюю мечту, задуманную, как и положено в полночь, когда один год сменял другой.

-Будьте вы людьми!

Мой взгляд перемещается на живот. Мне кажется, что я угадываю его округлость.

-Хоть с кем-нибудь!

Я отворачиваюсь. Я еще слишком худа и не могу спокойно смотреть на свои худые руки и острые локти, но тем не менее с высоты своей паранойи, мнительности или сумасшествия ощущаю движение внутри и иногда под пальцами.

“О, милая! Ты со мной!”

Меня разлучили с детьми. Рафаэль покинул меня. Джейк понятия не имеет где я. Я не уверена в том, что он захочет иметь дело со мной после всего. Этим людям нужна моя кровь, костный мозг, образцы всех органов и прочие анализы.

Стоило только подумать о том, что все закончится вот так безрадостно, в палате-одиночке, наедине с паутиной и зеркалом внутри меня словно что-то толкнулось, коснулось моих пальцев, как будто говоря: “ а как же я? Я ведь с тобой!”

“Спасибо тебе!”

Я отхожу от зеркала, отдергиваю рубашку, в очередной раз раздражаясь тому факту, что хожу полуголая под прицелом объектива, перед персоналом и двумя мужчинами.

На самом деле мне страшно. Я боюсь остаться и родить здесь, боюсь сойти с ума, так и не увидев ни воли, ни ребенка.

-Мы обязательно выберемся отсюда, - я глажу себя по животу, пытаясь ощутить хоть что-то, врезаясь в его плоскую поверхность пальцами, - нам только и нужно, что потерпеть.

***

-Я хочу знать какой срок.

Впервые, я позволяю себе это - схватить одного из врачей за рукав. Правда, тотчас же выпускаю, отшатнувшись от холодного блеска глаз, которым меня наградила эта докторша.

-Вы же женщина и должны понимать меня!

Она единственный врач женского пола на этом судне и я бы не заподозрила ее в этом, такую несуразной, андрогинной была ее внешность, если бы не духи, аромат которых я уловила когда-то. Шанель под номером пять.

-Не понимаю, - цедит она сквозь свою маску. - Поняла бы, если бы вы спрашивали другое, но никак не срок.

Я киваю и отхожу от нее. Все ясно без дальнейших объяснений. Для нее мой интерес и метания не стали тайной за семью печатями и она уже презирает меня за это. Знавала я таких людей и их, как правило уже ни в чем не переубедить.

-Мне нужно знать срок, - повторяю я со всем терпением на которое способна, - я не прошу вас провести генетическую экспертизу.

Мне не нужно снисхождения. Мои поступки - это моя жизнь и ничего плохого я в ней не сделала. Хочется добавить еще кое-что. Ругательство! Назвать эту старую суку... Нет.

-Одиннадцать недель, - говорит она мне, перед тем как выйти.

Я поспешно оборачиваюсь, успев поймать взглядом край белоснежного халата, слышу, как срабатывают гидравлические замки двери и отворачиваюсь.

-Спасибо, - я потираю изгиб руки. Прикосновение саднит, отзывается болью чуть ли не до предплечья. Там сплошной, все никак не проходящий синяк из-за бесконечных заборов крови.

Я растеряна и мой плоский живот заставляет меня сомневаться в сказанном.

“Одиннадцать недель? Одиннадцать?!”

Я считаю, когда же это все началось. Выходит, что все очень даже правильно и я умудрилась залететь в тот самый день, когда угрожала Джейку клубникой. Или в последующие два-три дня.

-Я и правда везучая, - говорю я себе, усевшись на пол и уставившись перед собой.

Я знаю, что такое бывает, но в шоке вовсе не поэтому. Что, если бы мы собрались на юг позже, в марте, например? Все бы случилось вот так как сейчас - я бы плохо чувствовала себя и теряла вес. Джейк бы не решился, он бы отказал мне в этом путешествии!

Наверное...

Да и черт бы с ним! Наверное, мы бы справились, если бы не Карен и Дерек.

“Но ты ведь понимаешь, почему женщины не стремятся рожать детей в таких условиях?” - слышу я, как наяву слова Рафаэля в том ангаре.

Я выдыхаю, склонив голову в коленях. Передо мной проносятся картинки воспоминаний. Я вижу Паоло и Лизу вылезших из колодца, до смерти напуганных и истощенных. Я вижу тот шарф на заборе. Я вижу лицо Карен и ее жадный интерес к тому кого я выберу.

“Эти люди не знают ни жалости, ни сострадания!”

Меня бьет мелкая дрожь. Мне все еще страшно - этот ребенок не будет похож на всех остальных. Я уже сейчас в ужасе, ведь то, что я скрываю от этих людей скоро станет известно им. Но не в этом самый страшный кошмар. Он в том, что они не оставят его мне и, скорее всего не оставят в живых.

Я должна что-то придумать! Вот только что?

Гл. - 4.1

ЧЕРНОВИК

Гл. - 4

-Сколько вас было?!

-Трое.

-А когда вы уходили из Манхэттена?

-Четверо.

Вопросы задаются, то с одной, то с другой стороны. В этот раз в камере для допросов слишком светло, так что режет глаза и хочется закрыть их с непривычки.

-Что заставило вас покинуть остров с такой поспешностью?

-Погода, - отвечаю я также кратко и отрывисто. - Приближающийся штормовой сезон.

Раз за разом. Одно и тоже. У меня опять кружится голова. Я хорошо ем и пью, но все время ощущаю слабость и все никак не поправляюсь. Чем хуже я себя чувствую, тем более скверно я себя веду. Вот и сейчас. Вопросы теже, а ответы те же, но не совсем по существу.

“Опять!”

Мне постоянно хочется чего-то очень свежего, холодного и желательно сочного. Это должно быть или манго, или клубника, или апельсины, или дыня. Что-то из этого, а может быть все и сразу. В моем рационе присутствуют фрукты, но все они какие-то сухие, не приносящие мне желанного удовлетворения. Это самое безобидное и милое, что случалось со мной за последнее время. Лучше, чем крики, гнев, тошнота, нескончаемая рвота и кровь.

-Почему вы сбежали с острова?!

В этот раз это не Хогарт, а майор Кайл Борн, да, как тот самый из фильма. Вояка, кажется, что вырубленный из скалы. Самый настоящий огр в кепке. Малость отесан, чтобы быть похожим на человека. Очень сильно напоминает мне инструкторов и парней, принимающих документы в призывных пунктах вооруженных сил США.

-А вы бы не сбежали? - спрашиваю я, подняв на него глаза. - Особенно, если бы знали, что есть куда бежать?

Такой страны теперь не существует, поэтому европейцы не постеснялись украсть этот образ и прилепить к своим морским пехотинцам. Кайлу Борну не хватает зубочистки во рту и солнечных очков-авиаторов. Уверена, что такие у него есть, только в помещении их таскают либо киногерои, либо идиоты, коим майор ни в коем случае не является.

-На юге море, фрукты и теплая погода.

Слышно, как он скрипит зубами.

-А как же Калифорния?! Родные края и никакой качки!

Я не обязана объяснять осмысленность собственных поступков. Меня бесит, когда на меня орут.

-Повторяю ещё раз...

Никто и никогда не орал на меня, разве что только Джейк. Он не скоро, но все же понял, что это плохой способ, чтобы договориться со мной. Этот же! Майор Борн делает так каждый раз, теряет всю свою сдержанность в считанные секунды. Это игра в хорошего и плохого полицейского. Они манипулируют мной и пытаются выведать какие-то мелочи и оговорки.

-Я вам уже говорила десятки раз.

-Почему?

Майор Борн кружит вокруг меня подобно гигантской белой акуле. Меня мутит от запаха его одеколона.

-Волнуетесь?! Чего вы боитесь, Александра? Что скрываете от нас?!

-Вы прекрасно знаете почему я так веду себя, - говорю я не без раздражения. - Вы уже давно заметили это и беззастенчиво пользуетесь этим.

Мне достается секунда его внимания. Вопросы, как команды на плацу, продолжаются.

-Кто помогал вам?

-Никто!

-Почему вы ушли оттуда?

-Там было опасно!

-Не опаснее, чем в океане!

-Да уж получше, чем на суше!

Это правда. Море куда более предсказуемо, чем каждый новый день в тех местах, которые я называла своим домом. Я могла утонуть и разбить судно о рифы, если только бы только стала беспечной, перестала сверять показания приборов, придумав себе, что я на увеселительной прогулке; на материке “перспектив” было куда больше - быть съеденной, покусанной, изнасилованной, покалеченной на потеху нынешней публике и просто убитой.

-Кто помогает вам?!

-Хватит! - рявкаю я, наконец вынырнув из состояния шаткого, но равновесия. - Почему? Потому! Вы были там?

Он резко разворачивается ко мне, видимо не ожидав встречного вопроса, произнесенного таким тоном.

-Вам тоже выдать путевку на материк, чтобы вы перестали утверждать то, в чем совершенно не разбираетесь?

Он нависает надо мной, так что мне приходится поднять голову, а не смотреть на его подтянутое пузо, на пряжку ремня, не убеждаться помимо воли, какой он на самом деле мужик.

-Ты так думаешь?!

-Да! Я прошу вас прекратить спрашивать меня почему. Я уже всё рассказала вам! Нам никто не помогал! Ни-кто!

Он может сколько угодно орать и стараться запугать, но у него ничего не получится. В такие моменты я представляю на его месте Джейка. Того вообще ничего не сдерживало, а у этого верзилы один за другим начальство за спиной, приказы, документы и всратая общественность! Насчет последней я не уверена, но надо было упомянуть их. За военными, я уверена, тоже кто-то стоит, скорее всего с очень большим кошельком.

Гл. - 4.2

-Более семидесяти боевых операций! В самых опасных, горячих точках планеты! Около десяти вылетов на мертвый материк! Я как никто другой знаю, что это такое!

Говорит он все это, все больше и больше склоняясь к моему лицу, так что я могу почувствовать кроме одеколона крепкий запах его тела. Меня подташнивает от всего этого.

-Израиль, Ирак, Афганистан, Ливия, Египет, Боливия…

Что я делаю? Я поднимаюсь! Что я делаю?! Я ору на него с высоты, уступающего ему роста.

-Ты лез в чужие дела, разбирался с придуманными угрозами для твоей страны, тогда как такие, как мы, гибли городами, выживали и давали десятки тысяч очков вперед тебе и таким как ты!

Я любого способна вывести из себя - это утверждал Джейк, об этом сказал Рафаэль. Это моя суперспособность. Что такого я сказала? Я усомнилась в его профпригодности, мужественности, крутости. В том что у него есть яйца.

-Теперь вы сбрасываете нам на головы весь мусор планеты, рассказываете мне о своих “типа” заслугах перед человечеством и орете на меня, пытаясь напугать! Я засыпала под крики таких, как ты!

Я сажусь обратно, буквально заставив себя сделать это.

-Никто не помогал нам.

Мне стало легче. Но ровно на секунду. Зачем я лезу на рожон? Я просто не понимаю к чему это все. Что они хотят знать? Где я дала маху? Почему они не верят мне?

-Никто не виноват в том, что произошло с вами, лишь вы сами и ваш президент!

Он стоит так еще несколько секунд. Бугрятся мышцы на его лице, слышно, как скрипят зубы, светлые глаза побелели от ярости, но меня он этим не проймет.

-Вы сами погубили себя!

-Наш президент при поддержке таких, как ты!

Вот только не надо говорить, что в действиях государства виноваты обыкновенные люди. Я уверена, что большая часть из нас была бы против таких разработок доведись нам узнать об этом.

-Мне нужна истинная причина, имена тех кто помогал тебе. Иначе, ты вернешься обратно!

Он наклоняется к моему лицу, смотрит прямо в глаза своими белесыми глазами.

-С пузом! Рожать ты будешь где-нибудь в поле, ночью, ожидая приближения мертвецов.

Круто. Он ведь и в самом деле может так сделать!

-Хорошо, - откликаюсь я почти незамедлительно, быстро кивая ему, как будто соглашаясь с его угрозой. - Я расскажу вам кто еще был с нами и почему я решила вернуться, даже то почему я сбежала. Но только для вас.

Еще пара секунд пристального внимания, кажущеся взбешенного монстра весом в центнер, а то и больше. Они ведь не отстанут от меня.

-Но только для вас.

Он кивает, а я начинаю заговорщицки-приглушенным тоном.

-Я сбежала от парня. Нашла того кто мог бы помочь мне, переспала с ним, но не ожидала что таблетки подведут. Он сделала ноги сразу же, как только узнал о моей беременности. Я решила вернуться, а в итоге, испугалась! Вы, кстати, чем-то похожи с ним! Я решила попробовать. Я ничего не теряла и я оказалась права.

Я все жду, когда Борн ударит меня. Ничто не мешает всем этим людям делать то, что они захотят. Меня ведь официально не существует. Я - гражданин мертвых земель! Никто не возмутится, не поплачет, не подаст жалобу.

-Мне нечего сказать вам, майор.

Кроме Рафа и Джейка, если последний когда-нибудь узнает об этом. Интересно, что бы сделал Хеллингер, если бы это вдруг произошло?

-Это правда и только.

Меня оставляют одну. Я в пятнадцатый раз рассматриваю это ничем непримечательное место, не разрешая себе грустить, предаваться унынию, плакать, кричать и требовать ответов. Достаточно этой вспышки агрессии. Но может они этого и ждут? Слёз, а не этого всего?

Они ведь наблюдают за мной. Я слабая женщина, совершенно одна, нахожусь в положении, вокруг чужие люди и не видно даже какого-то намека на светлое будущее. Мне нужно плакать потому что во мне бродит гормональный коктейль и потому что эти жестокие люди терзают, кричат и угрожают.

“Неужели и правда отправят обратно?”

Чем больше я думаю об этом, тем больше признаю, что такая вероятность есть. Однако, я спокойна. Моя интуиция подсказывает мне, что все будет хорошо. Мне бы эту уверенность, когда мы мотались вдоль побережья.

-Мисс Дарресон.

Я поднимаю глаза, глядя на вошедшего в камеру Хогарта. Видно, что он спешил, а еще, что чем-то раздражен.

-Настала очередь хорошего полицейского? - откликаюсь я, растянув губы в приветственной улыбке.

Гл. - 4.3

Хоггарт кивает пока идет ко мне. Он не улыбается, не отвечает мне той же любезностью. Как всегда. Я уже не жду этого, просто в очередной раз отмечаю этот факт.

-Вы американцы такие самоуверенные.

Да. Мы такие и источник всех бед. Это я уже поняла.

-Вы англичане такие нудные, - парирую я.

-Вы стали дерзить.

-Я не люблю, когда на меня кричат. Извините.

-Почему?

Я дергаю плечом. Хочет знать и этот факт из моей жизни?

-Неприятные воспоминания из детства.

-Все дело в вашей матери? Она была больна.

Он листает свой планшет. Я не отвечаю.

-Энцефалопатия, верно? Приступы начались спустя три года после вашего рождения.

Хм. Значит они сохранили базы данных по несуществующему континенту.

-Это ведь, - он вновь смотрит в свои бумаги, даже не переворачивая их, - всегда сопровождалось криком и ругательствами.

Да. Она говорила все громче и громче. Позже, отец говорил что это из-за растущего напряжения в спинном мозге.

-Потом она стала принимать препараты, что сделали ее намного мягче.

Я вновь ощущаю прилив раздражения. К чему все эти вопросы? Зачем он дает понять что знает кое-что обо мне. Для чего все это?

-Она мертва?

-Да.

-Вы уверены?

-Да.

Она была монстром и убила папу. Перед глазами встает то самое кресло, его искусанные руки, лицо, лежащий револьвер на персидском ковре. Я вернулась много позже и уничтожила ту тварь, которая звалась моей матерью. Я подожгла квартиру, сделав свой дом их общей усыпальницей, вместе со всем, что было так дорого мне. Успела забрать мистера Сноу, но он как известно тоже канул в лету.

Дурацкий порыв, надо было выбрать что-то другое. Фотоальбом? Бумага не вечна. Флэшки, жесткий диск, ноутбук с фотографиями? Кто же знал, что я еще смогу воспользоваться ими? Пожалуй стоило взять альбом со снимками. Нет. Фотокамера и та ушла на дно вместе с яхтой.

-Кто вам помогает, мисс Дарресон?

-Я не понимаю о чем вы говорите. Я здесь, а не на свободе. О какой помощи идет речь?

Хогарт молчит. Проходит какое-то время прежде чем он решается заговорить, складывая обратно исписанные листы бумаги.

-Мы подобрали вас в океане. Мы не планировали афишировать ваше спасение, как и выпускать вас обратно к людям.

Мое сердце ухнуло в пустоту, но я постаралась никак не выдать себя. Я не хочу обратно. Не из-за Рафа, не ради Джейка, а из-за себя и того, кто у меня внутри. Я еще вижу будущее, но оно вдали от тех мест.

-Вы планировали вернуть нас обратно?

-Может быть.

Почему? Потому что, я могла бы повторить свой подвиг с большим успехом, чем сейчас? Из-за того, что я вернулась и раструбила всему миру о том, какие они козлы?

Это бред.

Я не знаю на чьем судне мы находимся, под каким флагом передвигаемся. Люди вокруг говорят на английском. Разве кто-то не говорит на нем? Таких мало. С национальностью Хогарта я просто угадала. Всё лишь предположения.

-Ваши планы изменились?

Я испускаю вздох облегчения. Не могу удержаться от этого жеста.

-Да.

Секунда промедления. Он двигает стул, до этого бесполезно стоявший у стенки.

-О вашем существовании стало известно прессе. Теперь о вас знает весь мир.

Я приподнимаю брови. Любопытно. Это дело рук Рафаэля? Кого же еще?!

-Журналисты, - он морщится при их упоминании, - они сделали из вас героиню.

-Я ничего не знаю об этом, - я облизываю мигом пересохшие губы. - Вы видите и знаете, что я постоянно на виду.

Он молчит. Очень долго. Дольше, чем обычно.

-Кто помогает вам?

-Я же сказала вам…

-Здесь, - уточняет он, словно я не понимаю о чем он, - на корабле.

Я качаю головой. Я ни с кем не общаюсь. Та женщина была единственной кто заговорил со мной, а ещё эти двое - Хогарт и Борн, но больше никто.

-Никто.

Они не смогут и не будут держать меня…

-Александра, нам плевать на журналистов. Хочу, чтобы вы знали это.

-Тогда в чем дело?

Он молчит какое-то время.

-Я ведь могу доверять вам?

-Разумеется, - бросаю я раздраженно. - Честное скаутское.

-В вашей истории все хорошо, кроме везения.

Опять он за свое! Неужели все настолько невероятно?!

-Вы единственная кто добрался так далеко и смог избежать бомбардировки наших беспилотников.

-Такое бывает. Раз на тысячу.

-Нет. Я мог показать вам по меньшей мере сотню фотографий тех яхт, судов и лодочек, что пытались выбраться с материка.

-Что из этого следует? - тороплю я его.

Мне очень хочется знать, что они придумали себе, как смогли объяснить все это.

-Ваша жизнь в обмен на золото.

Что? Причем здесь золото?

-Самолеты, которые мы отправляем на материк не должны возвращаться “холостыми”. На обратном пути они обязаны быть полными золота из Форт Нокса и Федерального хранилища в Нью-Йорке.

Упоминание Форт Нокса охлаждает мои гневные возражения. Это штат Кентукки.

“Чертов Луисвилл!”

Не может быть просто совпадением, что Раф назвал этот город случайно, ткнув его в воображаемую карту городов Америки. Что до Федерального хранилища в Нью-Йорке, если мне не изменяет память, то он находился на территории Карен.

-Я все еще не понимаю причем здесь я.

Гл. - 4.4

Мысль о Карен гасит другую мысль - вот ведь меркантильные ублюдки! Решили убить одним выстрелом двух зайцев, иначе, им трудно было объяснить свое присутствие на материке.

-Ни один из посланных самолетов не вернулся обратно. Они были полны морских пехотинцев.

Я сглотнула. Если упоминание Рафа о Луисвилле не случайно(лживый сукин сын!) и там столуются вампиры, то все плохо. Очень.

-Вы понимаете что это значит?

-Они не справились с вверенной им задачей?

Морская пехота - это элита, очень хорошо обученные люди. Круче них только наемники. Наверное. Что они умеют лучше всего прочего? Убивать. Приспосабливаться в сложных условиях. Ориентироваться на местности. Принимать максимально эффективные решения в заведомо сложных ситуациях. Все это я вычитала в брошюрах того самого государственного заказа в моем давнем прошлом.

-Мы не знаем.

-Вы хотите, чтобы я ответила на этот вопрос?

Я все еще удивлена.

-Я повторю вам еще сотню раз, а если надо и тысячу - я из Нью-Йорка и все это время провела там, я услышала о выживших совсем недавно, а самолеты увидела несколько недель тому назад.

-Поразительно, что вы не питали никаких надежд и не пытались общаться с другими людьми!

-У нас не было электричества.

Он не представляет что это такое, слышать тишину в эфире или как тот с кем ты общалась еще вчера, не отвечает сегодня.

-Аккумуляторы? Стационарные, работающие на дизеле электростанции? Солнечные батареи? Это все в новинку для вас?

Он быстро кивает, соглашаясь с чем-то.

-Предположим, вы никогда не интересовались этим и очень далеки от техники, но другие люди, которых по вашим словам было великое множество. Они тоже не обладали какими-то полезными навыками?

Вот такие мы бестолочи!

-Я понимаю, мистер Хогарт, в вашей, выжившей части мира полно людей, обладающих всеми качествами швейцарского ножа и знаниями из википедии, но представьте себе, вопреки заблуждениям выжили не только самые умные, сильные, но и просто удачливые и сообразительные. У нас появилось электричество, но намного позже...

Я психую.

-Что это дает? Причем здесь Форт Нокс и пропавшие самолеты?

Хорошо! Америка почила с миром! Но куда подевались их спутники? Они ведь продолжают летать над нами, не беспокоясь за ракеты и гранаты пущенные с земли!

-Мы убеждены, что кто-то помогает вам. Цена у этой помощи очень велика - золото.

Невероятная теория! Я не могу сдержать улыбки. Это и рядом не стоит с правдой.

-Вы пересмотрели боевиков, мистер Хогарт. Простите!

Я смеюсь, заставляю себя успокоиться, сдерживаю просящуюся на лицо улыбку. Нет ничего смешного в гибели людей. Однако, теперь мне понятно поведение Борна. Его злость и бешенство.

-Это может быть смешно, но как вы объясните пропавшие самолеты?

-Никак. Почему я вообще должна объяснять это?

-Потому что мы отправляем их, а они не возвращаются ни пустыми, ни полными. Потом появляетесь везучая вы и стараетесь доказать вам, что все это случайность.

-Я никому и ничего не доказываю, - отвечаю я ему. - Мистер Хогарт, а что говорят ваши спутники и беспилотники? Я мало понимаю в вашей науке, но разве они не должны показывать хоть что-то? Какую-то активность? Технику?

Он откидывается на спинку стула и некоторое время смотрит на меня.

-Ничего. Они показывают мертвый материк.

-Но разве это не подтверждает мои слова? Я понятия не имею почему не вернулись ваши ребята!

-Нет, мисс Дарресон. Вы или знаете, или догадываетесь в чем дело. Я убежден в этом.

Я покачала головой. Все это так невероятно!

-Расскажите нам с кем сотрудничаете вы или о тех кто отправил вас в это опасное путешествие.

Это будет продолжаться вечно! Он не верит в сказанное, а придумал какую-то фантастическую теорию. Я же не могу рассказать ему о вампирах. Или все-таки могу?

-Знаете, если бы я платила за свою свободу слитками золота я купила бы себе другой транспорт, что-то получше чем хлипкая яхта, например, подводную лодку или тех же морских пехотинцев в сопровождающие. Великобритания не единственная страна, что держит этих бравых ребят. Пока вы не поймете это, вам придется задавать мне свои вопросы и искать в них хоть какую-то зацепку, то есть вечно.

-Не такие уж и глупые. Паоло и Лиза - они все рассказали нам.

-Серьезно?

Я остаюсь невозмутимой. Во всяком случае мне так кажется.

-Тогда я не пойму, чего вы хотите от меня?

Гл. - 5.1

ЧЕРНОВИК

Гл. - 5

Им нужно знать имена тех, с кем мы(или я) якобы сотрудничаем.

Веселье быстро сошло на нет.

Я не знаю что придумать. Нельзя взять и просто назвать имя, страну или политика. Я понятия не имею кто там наверху правит этим миром и какие интересы преследует.

“Ну ведь бред же!”

Они поймут, что я солгала. Допросы возобновятся и кто знает, что за способы, чтобы узнать правду они выберут на этот раз.

Нужно сказать первое пришедшее на ум имя, а потом объяснить свою ложь желанием выбраться на волю? Отчаянием?

Это разозлит их. Я для них только работа, а когда что-то долго не получается, когда из тебя стараются сделать дурака - это бесит всех и всегда.

Нет. Это плохая затея.

Я не могу сказать правду. Потому что теперь это и мой мир тоже. Да поверят ли они мне?

“Если есть существа, значит есть и вампиры. Почему нет?”

***

Это оказалось не нужно. Ребята по ту сторону зеркала словно поняли степень ее отчаяния и одним прекрасным утром Алекс оказалась обладательницей скромного набора нормальных вещей. Не тех самых в которых она ходила по яхте, а новых, только что распакованных камуфляжных штанов, футболки, куртки, кепки, белья, пары ботинок, туалетных принадлежностей.

Она гладит одежду, берет ее в руки, принюхивается, находит белье и тут же надевает его, испуская вздох облегчения. Не передать словами, как же ей хорошо сейчас. Совсем крошечная деталь туалета дарит чувство защищенности, уверенности и свежести.

-Нас выпускают? - вырывается из нее не то с радостью, не то с надеждой.

Ей никто не отвечает, но она не замечает этого. Девушка счастлива, ощущает то ли запах свободы, то ли вкус приближающихся перемен.

Алекс открывает футляр-косметичку, рассматривая соломинки с зубной пастой, щетку, простой гребешок для волос, крошечное зеркальце и триммер на батарейках.

-Вас переводят.

Алекс поднимает глаза на майора Борна. Тот стоит на пороге камеры, заложив руки за спину и наблюдает за ней.

-Из больничного блока в обычную каюту.

Она старательно незаметно щиплет себя за руку. Боль есть, но Борн не исчезает, проходит во внутрь ее камеры, обходит по кругу и останавливается, повернувшись спиной к зеркалу. Дверь остается открытой.

-Но я бы оставил вас здесь.

Он не верит ей. Его люди погибли там, а тот кто может дать ответы, единственная зацепка не является таковой.

-Тогда почему выпускаете?

Он не отвечает протягивает лист с адресами. Их немного. Улица на которой находится ее каюта, столовая, медицинский блок, каюта лейтенанта К.Граф, еще куча адресов больше похожих на маршрут. Расписание посещение врачей. Время приема пищи. Обязанности. Интересно…

-В ваших же интересах соблюдать все правила и предписания.

-Кому же я подчиняюсь?

Он смеривает ее взглядом.

“Что? Не ожидал?”

Ей не нужно проблем. Она не собирается выполнять все о чем ее не попросят, точнее, кто не попросит. На судне живет, работает и служит больше сотни человек, не хватало только распинаться перед каждым.

-Первому лейтенанту Кенаре Граф.

-Вы не ответили, почему меня выпускают.

Майор Борн открывает было рот, но ей уже не до него. Алекс смотрит на дверь в которой виднеется знакомый ей силуэт мальчика. Он не заходит в каюту, а просто смотрит на нее сквозь огромную щель от полураскрывшейся двери. Он такой худой и изможденный. Ничем не лучше ее самой.

-Привет, - тихо говорит он ей на ухо, едва слышно, так что бы Борн не услышал его.

Алекс обнимает ребенка, бросив одежду, список, наплевав на присутствие майора и важный разговор между ними. Она совсем не чувствует Паоло в своих крепких объятиях и кажется, что обнимает пустоту.

-Алекс, ты чего? - шепчет он, обнимая ее в ответ.

Алекс качает головой. Ничего. Просто за все это время она успела подумать о разном, были среди ее в мыслей и откровенно пугающие предположения о судьбе детей, которых она не видела столь долгое время. Эти люди могли врать ей, но к счастью слова, что Паоло и Лиз живы оказались правдой.

-Всё хорошо! - она вытирает слезы, вновь прижимает его к себе. - Я просто соскучилась, ужасно переживала за вас двоих. Где Лиз?

Она рада, что они живы и здоровы. Этого достаточно.

“Катились бы эти уроды к черту!”

Алекс зла на этих людей, в чьих приоритетах наука, война, государственные интересы, золото и деньги и наплевать на чувства обыкновенных людей.

-Лиз в палате, - Паоло замолкает. Алекс становится понятно, что девочка не пожелала встречаться с ней. Жаль.

Борн оставляет их наедине. Алекс вытирает слезы, оглядывая Паоло. Он ужасно худой. Что они делали с ними? Голодом морили?

-Чтобы вы не думали…

Алекс ничего не думает.

-Они переболели пневмонией и целым букетом простудных заболеваний. Вы не один час барахтались в воде.

Алекс поднимается, глядя на появившегося рядом Хогарта.

-Нам нужно поговорить.

Она хмурится, присаживаясь на кровать. Неужели за это время она не надоела ему, не было времени и возможности, чтобы сказать ей все, что он ни пожелает?

-Через неделю на борт пожалуют журналисты. Мы откладывали этот момент так долго, как только могли, но тянуть дальше - это вызвать подозрения у СМИ.

Он мнется.

-И у всего остального мира.

Алекс не верит ни единому его слову. Он ведь сам сказал, как всем плевать.

-Вас же не беспокоит, что они подумают о вас.

-Давайте так, вы переоденетесь и мы поговорим с вами по дороге в вашу новую каюту.

Сказать, что Алекс удивилась любезному тону Хогарт - это значит, что не сказать ничего. Он даже улыбнулся ей, пропустил мальчика перед собой, прикрыл дверь и оставил Алекс в одиночестве.

Гл. - 5.2

-Как вы поняли что я в соседней комнате?

Алекс пожала плечами, огляделась по сторонам, одергивая перевесившуюся на одну сторону куртку.

-Просто предположила. Куда еще вы могли пойти кроме места где проводили все остальное время. А где Паоло?

-Я отправил его к вам в каюту.

-Ко мне?

-Вы не рады?

-Дело не в этом, - проговорила Алекс, немало раздосадованная своей эмоциональностью. - Я привыкла, что Паоло и Лиза не разлей вода.

В его глазах читается интерес, но в этот раз он без планшета и записывать это ему некуда.

-Каюта девочки будет через стенку. У вас будет общий санитарный узел.

Они шли не спеша, Алекс то и дело сжимала сверток с оставшимися вещами, проверяя себя, а не сон ли все это.

-Почему вы так любезны со мной мистер Хогарт? - спросила она быстро, не желая, чтобы тот задумался над ее вопросом.

Он взглянул на нее сбоку, даже наклонился вперед, чтобы убедиться в чем-то.

-Я не был с вами груб.

-Но и милым я бы вас тоже не назвала, - возразила Алекс.

Он был куда милее Джейка в первые месяцы ее проживания в одном доме. Хогарт выбрал нейтральный тон.

-Можно?

Он протянул руку к листку бумаги, что Алекс так и не удосужилась сложить, планируя, что почитает, как только доберется до каюты. Борн исчез и толком ничего не объяснил ей. Что? Куда? Когда?

Для него все до простого очевидно, а она никогда не была на таком судне, если только исключить “Могучий Мо”[1]. Но то была лишь экскурсия, не предполагавшая пристального изучения корабля.

“Вряд ли мне дадут посидеть в кресле капитана!”

Ей было одиннадцать, когда родители решили съездить в отпуск. Отец, глядя на все более портящий характер мамы решил, что им всем нужен отдых. Если бы не музеи - Гавайи можно было бы назвать самым скучным местом на земле. Так она считала когда-то.

“Интересно, а что там?” - эта мысль обожгла ее.

Самый южный штат страны. Они выжили?

-Мистер Хогарт? - Алекс остановилась, заставив притормозить и его. - А что с Гавайи?

Он не понял о чем она. Не сразу.

-Не думал, что вас занимают такие вещи, - он усмехнулся, разглядывая ее с неким любопытством. - Откуда такой интерес?

Агент неожиданно рассмеялся, в то время как Алекс ощутила досаду. Ей хотелось знать ответ. Он мог быть коротким, без лишних объяснений.

-Все в порядке. В то время, как началась вспышка эпидемии многие самолеты летящие на материк развернули в противоположном направлении.

-А те кто летел туда?

-Сбили, - сообщил он буднично, словно они говорили о погоде. - Никто не хотел рисковать.

Алекс судорожно вздохнула. Ей не было грустно или обидно. Она не ненавидела их, наоборот, была благодарна. Ей не хотелось вернуться в мир, где существует совсем не призрачная опасность. Гавайи - они выходят и есть все Соединенные Штаты Америки. Некогда могущественная страна, что теперь не способна повлиять ни на что.

-Вы не слушали, что я сказал вам?

Он не мог наговорить о чем много за те несколько секунд, что Алекс пребывала в задумчивости!

-Вы объясняли мне почему мы идем прогулочным шагом, ждем Паоло, что обещал вам поспешить. Но он задерживается из-за Лизы. У нее переходный возраст, она пререкается со всеми и с ней очень непросто, даже ему - ее другу.

Он кивнул. Их общение стало походить на разговор.

-Удивленны, что я способна общаться, как нормальные люди? Вы так и не ответили почему вы так любезны со мной.

-Ответил, почти.

Они шли так медленно и не торопливо, чтобы каждый кто увидит их вместе знал, что она не представляет опасности. Что она не бросается на людей и даже способна улыбаться.

-Только вот вы не улыбаетесь.

-Скажите мне, что скоро все закончится, мистер Хогарт? Что меня и детей отпустят, мы увидим море, землю и сможем пройтись по улицам, заполненными живыми людьми? Что все это не спектаклю сроком в неделю или две, чтобы все поверили какие вы хорошие. Я обязательно улыбнусь. Правда-правда.

Лесли Хогарт медлил, изучая ее, потом кивнул. Наверное, он лгал ей. Такие люди умеют делать это, не моргнув глазом.

“Вот на кого мне нужно было идти учиться! - подумала Алекс с грустной усмешкой. - Тогда бы могла объяснить все, что Джейку, что Рафу, опираясь на свою профессиональную болезнь!”

-Определенно, вы очень проницательная девушка.

Она улыбнулась, благодарная за это слово, чем бы оно ни было - правдой или утешением.

-Я бы с вами поспорила, но вам виднее. Не уходите от ответа, пожалуйста.

-Я не могу ничего обещать вам. Вы ведь понимаете это?

Алекс кивает. Пусть так. Она не должна упускать такой шанс и обязана воспользоваться им.

-Пусть люди привыкнут к вам. Многие СМИ настаивали на том, чтобы иметь возможность понаблюдать за вами в естественных условиях. Сегодня вы свободны от своих обязанностей. Кстати, не хотите спросить почему вдруг?..

Алекс покачала головой. Она понимала. Это возможность быть на виду. Труд - занятие, уравнивающее огромное количество людей. Вдобавок ко всему это общение.

-Вы правы, вдобавок ко всему скоро приедут телевизионщики. Мы конечно же ограничили время съемки, объяснили, что вы еще адаптируетесь, приходите в себя после шока.

-Я плохо выгляжу?

Агент Хогарт оглядел невероятно худую женщину. Ей подобрали самый маленький размер одежды, а куртка все равно висит на ней.

-Не отвечайте, - она улыбнулась, так как он и не мечтал. - Ваше молчание говорит само за себя.

Вернее сказать - не просил. Улыбка получилась яркой и солнечной, не отягощенной мрачными мыслями, которые он уверен, что терзали ее.

-Александра?

Они наконец остановились у ее каюты. Девушка заглянула в нее, пропустила вперед Паоло, что тут же взобрался на второй этаж, сминая пушистую подушку.

Гл. - 6.1

ЧЕРНОВИК

Гл. - 6

-Алекс?

Паоло свесился сверху, заблестев на нее своими угольками глаз. Его темные волосы отросли и сейчас мотылялись перед ней блестящими вихрами.

-Ты веришь в происходящее? - отвечает она с промедлением, оглядывая сначала его, а потом маленькую каюту перед собой.

-Я могу тебя ущипнуть, - предложил он миролюбиво, но выглядел при этом очень довольным и можно сказать счастливым.

Что до Алекс... Если бы не ужин, то давно бы завалилась спать. Есть не хотелось, но надо было. Иначе, она умрет и конкретно ее старания пропадут даром. Ей надо подумать над интервью, продумать каждое слово и самое главное - обращение к миру.

-Не надо! - проговорила и подпрыгнула от обжегшей сознание боли.

Ощущение было вполне себе реальным, синяк,что появился минут через пять тоже.

-Извини! - проговорил он быстро.

Ничего. За это время он мог отвыкнуть от того, что она теперь словно “хрустальная”.

-Я не верил, что они выпустят тебя.

Он слез со своей полки и присоединился к ней, подпирая спиной прохладную стену.

-Почему меня?..

Алекс дернулась, быстро приобняла его, подтягивая к себе поближе.

-Ни слова про Рафа или Джейка, - шепнула она ему на ухо, а затем поцеловала в висок. - Я не верю, что все это на самом деле правда, а не сон.

Ей надо придумать, как и где посвятить в свою легенду подростков. Места лучше, чем столовая с огромной кучей народу Алекс так и не придумала. Она больше чем уверена, что в каюте есть если не камеры, то прослушивающие устройства. Она не верит в слова Хогарта, что Паоло и Лиза все рассказали им.

-Ты скучаешь по нему?

Алекс резко поднялась со своего места.

“Надеюсь, он поймет мои шарады и не станет задавать глупых вопросов!”

-Ты о Раймондо?

Она говорила громко и эмоционально, не давая мальчику не единого шанса для встречного вопроса. В ее арсенале на данный момент лишь мимика и взгляды. Она надеется, что он поймет ее.

-Ни слова больше об этом трусе! Он бросил нас! Пусть катится к черту!

***

Только после того, как я поела, поняла как на самом деле была голодна все это время. Пюре со сливками, тушеные и свежие овощи, стейк из свинины(как жаль, что не с кровью) - их вкус мне показался просто незабываемым, нереально вкусным и сочным.

Дети ели с жадностью, не обращая внимания на любопытные и настороженные взгляды бросаемые в нашу сторону.

Я, опустошив тарелки, просто разглядывала людей вокруг.

Все сплошь и рядом военные. Совсем мало людей в штатском. Полагаю они ужинают в другое время, не раздражая вояк и не привлекая их внимание своими заумными размышлениями. Но, как знать может я не права и они на самом деле еще придут, ввалятся в столовую дружной толпой служителей науки.

-Дарресон?

Грозный оклик заставил меня отвлечься от размышлений и взглянуть на женщину, остановившуюся рядом с нашим столом. Минимум косметики, убранные в хвост светлые волосы, прямой взгляд светлых глаз и безупречная выправка.

-Да.

-Не забудьте подойти после ужина. Адрес моего кабинета вы сможете найти на выданном вам расписании. Это касается всех! Без исключения.

-Хорошо.

Мне достался неприязненный взгляд леди в форме, но вскоре она покинула наш стол, а я только лишь пожала плечами. Понятия не имею как вести себя с военными. Я обычный человек и вся эта субординация меня не касается.

-Кто это? - наконец подала голос Лиза, поглядев на меня исподлобья.

-Старший лейтенант Граф, - объяснила я ее внезапное появление, не уверенная, что правильно произнесла ее звание.

-Зачем мы ей понадобились?

-Я смотрел. Все самое интересное начинается завтра.

Я пожала плечами. Наверняка, эта Граф хочет разобраться со мной перед сном, чтобы завтра заняться более важными делами без лишней головной боли.

-У нас начинается школа и занятия.

Лиза скуксилась. Обязательные уроки и свободные занятия будут отличаться друг от друга, как день и ночь.

-А что будешь делать ты?

-Убираться.

От меня не укрылся злорадный взгляд девочки, который она поспешила скрыть, быстро отвернувшись.

-Ты, наверное, очень рада этому. Это ведь та жизнь к которой ты стремилась, да?

Да уж. Работа - не предел мечтаний. Круто они все придумали. Но я не против и такого времяпрепровождения. Отец всегда говорил, что любая работа - это труд и он по определению не может быть постыдным.

Правда потом он отговаривал меня от поездки в Африку пугал физическим трудом, приводя в пример вольеры любимого зоопарка. Он по его мнению был не просто тяжелым, но и грязным, а где-то унизительным. Но я не собиралась перечить. Я понимаю зачем они это делают и буду вести себя тише воды, ниже травы.

Гл. - 6.2

Сейчас, случай немного другой, но в плане покоя тоже не плохо. Я соглашусь на многое лишь бы выбраться отсюда.

“На многое?” - ехидно поинтересовалось внутреннее я. - “Даже стать вампиром?”

Чего я боюсь? Стать похожей на Рафа и Джейка, Карен и всех ее ребят. Эти часто-часто выступающие из-под кожи клыки Карен преследуют меня даже во снах. Раз за ночь, но обязательно приснятся. Меня страшит участь ребенка при таком обращении. Оно болезненное, вот что я поняла из всех рассказов Рафа.

-Что вы рассказали Хогарту?

Они переглянулись, обменялись взглядами, как это было в мои первые встречи с ними.

-Что?

-Ничего, - Паоло довольно улыбнулся. - Мы умеем молчать, Алекс.

Будут ли они молчать, если им предложат выбор.

-Они не пытались уговорить вас? Запугать? Предложить что-то?

Лиз все еще не смотрит в мою сторону.

-Боишься, что мы выдали твоего обожаемого Раймондо? Или Джерри?

Она невыносима!

“Мелкая змея!”

Зря я надеялась на то, что за это время Лиз пришла в себя.

-Лиз, зачем ты так? Что плохого тебе сделали они?

Я не получаю ответа на свои вопросы. Я просто пытаюсь воззвать к ее чувству совести.

-Так да или нет?

Она качает головой, вновь принимаясь за еду.

-Алекс, мы болели, - спешит успокоить меня Паоло, - решили, что пока не убедимся, что с тобой все в порядке, не вымолвим и слова.

Я старательно незаметно выдыхаю, оглядываюсь по сторонам рассматривая присутствующих. Все очень дружно гремят ложками, разговаривают, шумят на кухне.

-Я хочу, чтобы вы знали, что рассказала им я.

Они слушают, не перебивают, только Лиз кривит губами. Меня подташнивает от ее ухмылок. Это не оборот речи, а реальное ощущение. Надо перестать смотреть на нее и раздражаться ее поведению.

-Мы должны будем придерживаться этой версии?

-Да. Пожалуйста, не напутайте с именами.

Лиза закатывает глаза, теперь мой черед отворачиваться и смотреть только на Паоло.

-Когда вы успели?

Я все еще не верю в то, что они на самом деле молчали.

-Вы ведь тоже были под присмотром. У вас ведь тоже была палата с зеркалами? с вами тоже постоянно вел беседы Хогарт, психологи, Борн?

Паоло кивает. Он лежит на свой койке и сосредоточенно грызет зубочистку. Я смотрю на него и говорю все шепотом, но в конце концов не выдерживаю и забираю палочку. Так и подавиться не долго. Дрянное занятие! Время ужина прошло и всех прилагающихся к нему процедур тоже, хотя, это занятие никак нельзя назвать таковым.

-Так. Ты не зря сомневаешься в ней, но она хорошо относится…

За дверью раздается шум, он замолкает на мгновение.

-К нему.

Но не ко мне.

-Мы точно не хотим вернуться?

Лиз врывается в нашу каюту, через смежную дверь, даже не подумав, чтобы постучаться. Вид у нее  возмущенный, но ведет она себя всё это время, что мы были вместе(если не считать гримасы в столовой) нормально, совсем, как тогда когда появилась на Манхэттене. Это более поздняя реакция на отходняк после вуду-магии вампиров? Хорошо, что меня не слышит ни Раф, ни Джейк. Обиделись бы.

-Попробуем другой вариант?! Загрузим последнее сохранение?

У Паоло такое выражение лица - очень серьезно и вопрошающее. Меня не хватает на долго - я смеюсь. Он тоже, спустя несколько секунд, заливается смехом, переворачиваясь и вжимаясь в подушку.

-Что вы ржете? Что смешного я сказала?

-Не ты, а он! - я указываю на мальчика. - Кто-то переиграл в игрушки на приставке.

***

-И еще, не забывайте, это военный корабль, так что правила распорядка, внешний вид, порядок в каюте распространяется и на вас!

Алекс кивнула. Отметка термометра в общении с сержантом Граф у нее колеблется на комфортной комнатной температуре двадцать один градус. Она повторяет одно и тоже вот уже пятый день. Алекс запомнила, но переубеждать женщину не собирается.

“Что за манера такая повторять-повторять-повторять?”

Журналистов пока не видно, но оно и к лучшему. Алекс придумывает вопросы, а потом отвечает на них. Она репетирует свое поведение, тон и мимику, пусть и только про себя, в силу отведенного ей актерского опыта.

-Тебе никто не поверит! Никто!

Она смотрит на себя в зеркало и думает, что выглядит ну просто очень ужасно.

-Может поискать косметику? - подсказывает ей Лиза.

Алекс усмехается и отворачивается от зеркала.

-Надо попросить у Граф.

Она иронизирует, зло подсмеивается над собой. Сержант Граф может и выглядит как младшая сестра майора Борна, но она в теле. Спортивная фигура, здоровый цвет кожи, ямочки на щеках, а не одни сплошные скулы и кости.

-Ты разговариваешь сама с собой?

Алекс кивает медсестре, которая меряет ей давление. Они видятся с ней каждое утро. Теперь она без маски и видно, что улыбается хоть и старается не показать этого. У афроамериканки прекрасные карие глаза на тон светлее кожи цвета шоколада.

Гл. - 6.3

-Да. Надо с кем-то общаться.

-А мелкие?

Она снимает манжету, складывая ее на столик с инструментами, делает запись в карточке.

-Давление нормальное.

Она снимает маску, открывая взору изящно очерченные губы. Пару кудрящек выбиваются из-под шапочки. Девушка очаровательна в своей красоте. Это еще один повод ощущать себя страхолюдиной.

-Я надоела им, а они мне за все время плавания, - отшучиваюсь я. - Да и как им объяснить все мои заботы?

Алекс показывает на свое отражение в зеркальном столике для инструментов.

-У них теперь уроки и они ненавидят меня за эту участь.

Девушка смеется, качая при этом головой. Она складывает манжету тонометра.

-Это дисциплинирует, потом они будут вспоминать это, как лучшие дни своей жизни. Не удивляйся только, что вскоре они будут отдавать тебе честь и отпрашиваться в гальюн по каждому удобному и неудобному случаю.

Алекс улыбается, поднимаясь. Визит в мед. часть закончен. Сейчас выдадут пилюли, она выпьет их под пристальным вниманием врачей и пойдет обратно. Прогуляется и может даже выйдет на мостик подышать свежим воздухом. Обычно ей это удается под вечер.Тогда народу меньше и она не боится заблудиться, то и дело отталкиваемая спешащими пехотинцами, инженерами и механиками проверяющими самолетами перед вылетом.

-Так о чем?

-Ммм?

-О чем ты разговариваешь сама с собой?

-Думаю о том какой страшилой буду выглядеть перед журналистами.

Ей нужно очаровать этих людей. Понравится им, чтобы общественность ни в коем случае не оставила ее в покое. Иначе, она и дети останутся здесь.

-Все не так плохо.

-Лунные кратеры у меня под глазами сейчас обидятся на это. Они великолепны, ну уж никак не плохи!

Она провожает меня до двери блока. Девушка хохочет и это странно слышать после всего этого гарканья “есть, сэр! так точно сэр! никак нет, сэр!”

-Тебе нужно лучше питаться. Хотя, это вряд ли поможет.

Вот и она о том. Нельзя наесть щеки за какие-то пару дней.

-Сестра мужа, когда ходила беременной тоже исхудала и, чтобы не делала, полнее так и не стала.

Чудесная новость. Алекс это печалит. Ей нравились ее формы, а быть похожей на узника Бухенвальда ей совсем не хочется.

“Черт, зачем я это вспомнила?!”

Следом за этим воспоминанием ей вспомнилось лицо Рафа. Как он рассказывал это и как бы не крепился, каким бы мужественным не был, его взгляд продолжал оставаться стеклянным.

-Мне это не поможет. Никто не станет увеличивать мой солдатский паек. Все очень строго.

Им на руку то, как она выглядит. Речь идет не о конкретно этой девушке, а о таких каких Хогарт и Борн. Им нужно, чтобы она напугала общественность, тогда они запрут их здесь или в любой другой лаборатории с чистой душой и совестью.

“Мы не собирались выпускать вас.”

Если бы не пресса.

-Не расстраивайся, - говорит девушка, трогая ее за руку. - Подумаю, как можно помочь тебе.

Алекс с благодарностью кивает ей. Маловероятно, что у нее что-нибудь получится. На авианосце нет косметических магазинов, но есть кровь. Да вот только Алекс как бы сильно не хотела ее, не опустится до ограбления, да и не получится у нее это. Такая игра совсем не стоит свеч.

-Спасибо! Меня кстати Алекс зовут.

Девушка смотрит на нее непонимающе всего лишь мгновение, а затем улыбается. Она то знает кто она такая. Александре нравится эта яркая улыбка, наполненная настоящими эмоциями, но больше, что хоть кто-то перестал сторонится или наоборот не замечать ее.

-Джинна.

Алекс жмет ей руку. Джинна не боится ее, потому что видит и знает, что с ней все в порядке. Другим этого не объяснишь, должно пройти время, чтобы они перестали обходить ее по дуге или с таким видом, словно готовы броситься наутек или растерзать в ту же секунду.

-Спасибо.

-Жду тебя утром.

Алекс кивает. В груди расцветает крохотный цветок счастья. Она бы никогда не подумала, что будет так рада нормальному общению с людьми и их участию.

Гл. - 7.1

ЧЕРНОВИК

Гл. - 7

-Гиалуроновой кислоты - нет.

Проговорила Джинни, пока я раскладывала содержимое косметички на столике, где должны были покоиться леденящие взгляд медицинские инструменты.

-Прости!

Я, не поднимая глаз, улыбнулась в ответ на ее шутку.

-Даже если бы она была и в нужном мне количестве, корабль бы давно уже взяли по подозрению в контрабанде.

Одну часть ночи перед конференцией я провела за тем, что накладывала макияж, смотрела на себя в зеркало, смывала его и повторяла эту процедуру. В моем распоряжении нет уроков на YouTube, как превратиться из ужасно худой и болезненной в сочную, пышущую здоровьем девушку. Думаю там и нет таких роликов, поэтому приходится довериться собственным знаниям и памяти. Мне предстоит нелегкая задача - создать что-то более-менее естественное на своем лице с тем минимумом косметики, что нашла для меня Джинна. Другую часть времени я пыталась сделать хоть что-то со своей формой. Катушка ниток, иголка и ножницы - это все, что есть у меня, чтобы ушить шедевр.

“Мама смогла бы сделать лучше!”

Я разложила вещи на кровати, посмотрела на второй комплект, но махнула на него рукой. Он может и потерпеть. До прачечной с утюгами и досками я вполне себе пройдусь и в этой - с подкатанными рукавами и штанинами со скрытыми застежками под ними.

-Ну, что? Вперед?! - говорю я себе и замираю, стараюсь дышать как можно медленнее. - Мы должны покорить их?..

Я чувствую шевеление в животе, такое нежное, плавное, скользящее и стою так несколько минут, стараясь уловить это движение пальцами, но все пропадает также неожиданно, как и появляется. Моя девочка, моя рыбка поддерживает и тут же прячется от меня.

Да, я уверена, что у меня будет дочь.

Только женщины бывают такими вредными и капризными, так что можно залезть на ровную стену без каких-либо особых ухищрений. Она уже показывает свой характер - делает меня невыносимой и тянет все мое внимание на себя.

***

На мгновение софиты и вспышки фотокамер ослепляют меня. Я прохожу в центр зала и чувствую себя одним из манекенов музея мадам Тюссо. Я на виду и нет передо мной никакой защиты, даже такой привычной, как стол. За то короткое мгновение пока я шла к своему месту, я успела вспомнить все, как вести себя, сидеть, куда девать руки, как перемещаться в пространстве, если тело затекло, как отвлечь внимание и скрыть нервозность.

-Доброе утро.

Они здороваются нестройным хором голосов, каждый произносит свое приветствие.

-День обещает быть чудесным.

Я присаживаюсь на ненавидимый всеми фибрами души железный стул, закусываю губу и обвожу взглядом всех присутствующих.

-Меня зовут Александра Дарресон. Вы не представляете, как я рада видеть вас, ребята.

Я не щурюсь, не моргаю и не боюсь - просто я знаю, что это такое. Большая часть моего интервьюирования уже прошла. Окружившие меня журналисты записывают, тянут диктофоны, яркие экраны смартфонов, щелкают затворами камер, кружат, а где-то и ползают с видеокамерами на плечах. Они слушают меня - мою короткую, но теперь уже настоящую историю. Это не та басня, которую я рассказала Лесли Хогарту и майору Борну, но и не правда. В них обеих есть сходство - измененные имена, упущенные факты, бросивший нас мужчина. Рафу в моем “сценарии” досталась очень незавидная роль.

-Вы надеетесь встретиться с ним?

Настала очередь личных вопросов. Хотя, на мой взгляд тут все основано на личном опыте. Что делала? Что использовала в качестве оружия. Что ела? Где пряталась? Я не стремлюсь вдаваться в подробности. Это понадобится мне позже.

-Да. Я очень надеюсь на это чудо. Молюсь об этом каждую ночь.

Любопытство и скепсис, сомнения - вот что написано на лице мужчин, интерес - на лицах женщин.

-Вы католичка???

-К какой конфессии вы принадлежите?

-Я верю в Бога, - отвечаю я, как можно более спокойно. - Раньше посещала католическую церковь.

-Раньше?

-Сейчас в церквях небезопасно. Узкие окна и минимум света, к тому же в некоторых есть подвальные помещения. Там полно монстров.

На несколько секунд воцарилось неловкое молчание. Я слышала некоторые религиозные радиопередачи смысл эфира которых сводился к тому, что все мы грешны и только за наши грехи Бог послал вот такую проказу, во искупление грехов наших. Что-то такое я уже слышала - в старом, но ужасно интересном фильме с Киану Ривзом.

-Почему вы решили использовать яхту?

Завеса молчания вновь прорвана. Журналисты больше не задают мне подобных вопросов.

-Может быть он воспользуется чем-то другим? На континенте ведь полно аэродромов.

Такое ощущение, что этот вопрос с подвохом, но подозревать журналиста в сговоре с военными или хитрости - странно. У этих язык без костей, как бы они не божились и не клялись в обратном.

-Не думаю. В море можно отдать дань непредсказуемости и просто дрейфу по волнам, в воздухе вряд ли получится отпустить штурвал и ждать мягкой посадки где-нибудь в Палермо или в Монте-Карло.

Вопросы сыпятся и сыпятся на меня. Они хотят знать все, а я хочу отдохнуть и хоть немного расслабиться.

-Почему вы одна?

-Мы хотим видеть ваших компаньонов!

Я удивляюсь почему они сразу не задали этот вопрос, видимо думали, что будут спрашивать нас по очереди. Но у ребят в форме другое мнение на этот счет.

-Вы обязательно увидите их, - я поправляю короткие волосы, убирая их за ухо, - и даже пообщаетесь за пару минут до окончания нашей беседы!

Я не уверена в том, что говорю. Хогарт высказал свое мнение: детям незачем общаться с прессой. Странное решение, но в загадках оно пробыло совсем не долго - Паоло и Лиза могут вызвать сочувствие общественности в отличие от шлюхи-страшилки. Не верю, что думаю в таком духе, но не хочу обманывать себя.

Гл. - 7.2

Я стала переживать, что сейчас они станут рассказывать о Карен и про остальных людоедов из Хилтон, но Паоло вспомнил другое:

-Мама вернулась через сутки. Они с отцом ушли обшаривать рыбные доки, потому что в ближайших магазинах уже ничего не было. Квартиры были заперты или в них прятались монстры. Я верил, что они нашли, где переночевать. Может быть это был какой-нибудь офис или кабинет врача. Мама поднималась по ступенькам. Ее было слышно, как она вздыхала и говорила “нет-нет”. Ее вещи были в крови. Я увидел ее в глазок, как она стоит перед дверью и не решается постучать. Я спрашивал у нее: где папа? Что случилось? Она твердила одно и тоже, не отвечая на мои вопросы.

Паоло замолчал. Я поднялась, потянулась к нему, чтобы обнять, прижать к себе. Я знала окончание истории. Это действительно страшно. Паоло дернул головой, его подбородок и губы задрожали.

-Я все-таки открыл ей дверь, на улице стало темнеть. Монстры должны были вылезти из своих нор и начать шарить по домам. Она уже была другой, но я надеялся, что все не так. Я тряс ее и тащил в квартиру. Она никак не реагировал на мои слова и крики Ками, сказала последнее “нет” и бросилась на меня. Я заперся у соседей сверху…

У Паоло были не только мама и папа, но и сестры. Младшая и старшая. Бонита ушла вслед за родителями - у них закончилась вода. Камила раскапризничалась. Она была голодна. Им нечем было развести смесь. Она перестала кричать стоило обратившейся матери оказаться в ее комнате. Из всей семьи выжил только Паоло. Младшая сестренка погибла, но спасла ему жизнь.

-У вас есть родные в Европе?

-Есть кто-то кто ждет вас здесь?

-У меня! - неожиданно громко откликнулась Лиз. - В Париже у меня живет троюродная тетя.

Лиза назвала имена своих родственников, просила их откликнуться и не оставлять ее одну. Она рассказывала о своих родителях, маме, что часто вспоминала о ней и мечтала приехать к ним в гости. Паоло молчал. Он выглядел потерянным, мрачным и очень напряженным.

-Я прошу президентов… Нет! Королей всех стран помочь нам!

Мальчик выскочил на середину комнаты, сжав кулаки, выпрямившись, превратившись в “струну”, в натянутую тетиву лука.

-Мы смогли выбраться, почему нас хотят отправить обратно?! Наши родители и близкие спасли нас! Они рисковали жизнью и погибли, чтобы мы могли выжить! Мы не хотим обратно! Помогите нам! Вы ведь все можете !

В его глаза блеснули слезы, прочертили смуглую кожу щек. Паоло не стал дожидаться хоть какой-нибудь реакции, расталкивая журналистов, он ринулся к выходу и выбежал прочь из зала.

***

-Прости меня.

Алекс не перестает обнимать его, повторять одно и тоже раскачиваясь туда-сюда. Лиза сидит рядом, в самом углу, возле трапа ведущего на второй ярус кровати.

-Иди сюда!

Алекс тянет ее к себе. Интервью давно окончено. Их затолкали в каюту и теперь их судьба висит на волоске.

-Ты ненавидишь меня! Не надо! Я всё знаю! Не притворяйся!

Она отталкивает ее руки, бьет по ним, но как-то очень слабо.

-А мне плевать что ты там считаешь!

Лиза уткнулась ей в плечо.

-Простите меня. Вам не стоило быть там. Я не должна была просить вас обо всем этом, но по-другому у нас бы ничего не получилось.

Алекс оперлась затылком о стену. Она и сейчас не уверена, что у них получилось убедить хоть кого-то. Их страхи и слезы, их жизнь и безопасность против многомиллионного населения планеты.

-Какого черта?!

Дверь распахнулась, а кажется, что вылетела, как пробка из-под шампанского, ударилась о металлическую поверхность и ударила Хогарта по плечу.

-Что вы творите вашу мать?!

Майор Борн отстранил Хогарта, влетел в каюту, крутанулся в ней и посмотрел на нас, сидящих в безопасности нижней койки.

-Какого черта вы устроили там?

Если он думает, что вылезу и встану напротив, терпя его крики, одеколон, дыхание и капли слюны, летящие изо рта, то он ошибается. Как-то очень сильно, прямо до нестерпимого хотелось отогнуть палец и показать ему фак. Я сдержалась.

-Вы не их опекун, Дарресон! Вы не имели право решать что можно, а что нет!

Место Борна занял Хогарт. Он придвинул стул и сел прямо напротив нас. Мы дружно уставились друг на друга.

-Что за спектакль вы там устроили?

Я не отвечала.

-Я сказал правду!

-Пошли вон! Живо!

Паоло, едва ощутимо, хмыкнул. Вот и я так думаю - не тот человек нас пугает и не тем.

-Прогуляйтесь до столовой. Скоро обед.

Он молчит и после того, как за ними закрывается дверь.

-Мы недооценивали вас. Нам вы рассказали одно, а прессе скормили кусок послаще.

Я знаю правила игры. Я работала в глянце, с журналистами, редакторами и копирайтерами. Так вот, они все, как один твердили о том, что никто не любит грязных историй, всем подавай любовь, романтику, красивую жизнь и хэппи-энд. Скандалы хороши, но в конечном счете все должно сложиться хорошо.

-Что вы задумали, Дарресон?

-Ничего. Это вы ведете игры, а мы все еще пытаемся выжить.

Гл. - 8.1

ЧЕРНОВИК

Гл. - 8

-Если ты думаешь, что мы выпустим тебя отсюда, то зря!

Майор Борн нравится мне все меньше и меньше! Он выловил меня вечером, появился со спины и зажал между собой и стеной.

-Это всё…

-Лживая тварь!

В глазах темнеет. Он ударяет несколько раз по лицу.

-Ты никогда не выберешься отсюда, пока не признаешься во всем! Во всем! Ты слышишь?!

Его кулаки кажутся сделанными из стали. В ушах звенит, в челюсти скрипит и крошится, из глаз сыпятся искры, а потом и вовсе заволакивает красным. Больно, темно и легко - вот как я могу описать свое состояние.

-Тебе наконец удалось доказать мне, что ты круче меня!

Я отталкиваю от себя эту огромную раскабаневшую тушу, что наконец не сдержалась и дала волю эмоциям. Он падает. К моему немалому удивлению.

-Ах, ты ж!.. - кряхтит он, барахтаясь на полу.

Я смотрю на свои руки, потом вновь на Борна и растекающуюся под ним лужу грязной воды из перевернутого им ведра, разворачиваюсь и бегу в противоположную от него сторону.

-Держи ее!

-Куда?!

-Дарресон! - орет “раненный” Борн. - Стой, тварь!

-Стоять!

Ага сейчас! Я несусь вперед, подныривая, уворачиваясь, перепрыгивая и перескакивая. Еще один неадекват на мою голову, чуть вышел из себя и бросился с кулаками, принявшись бить по лицу!

-Ату ее! - доносится мне вслед.

-Алу-лу-лу-лу! - смеется кто-то из тех кто-то на палубе и тут же кашляет. Наверное, от ветра.

Я огибаю людей, пытающихся поймать меня, по брошенным мне вслед командам Борна, оставляю в чьих-то руках куртку, перепрыгиваю через несколько ступенек сразу, перелетаю через поручни и наконец успокаиваюсь. В этой части корабля все спокойно, никто не пытается схватить и остановить меня. Люди спешат по своим делам, оглядывают меня кто-то с жалостью, кто с осуждением, кто-то с отвращением.

Я приподнимаю козырек кепки повыше и не прячу глаз. Ни к чему устраивать шпионские игры. Такие уловки хороши лишь в фильмах, а в реальной жизни смотрятся или глупо, или (как в случае с военным кораблем и мной) подозрительно. Все может плохо закончиться, все хуже чем несколько ударов по лицу.

-Мы сбежали, милая, - шепчу я себе и не себе одновременно.

Светлые стены, на углах и поворотах таблички улиц, я пытаюсь представить свой маршрут наверху, чтобы сообразить куда идти сейчас. Мне нужно время и погулять где-нибудь, чтобы все успокоилось.

-Ты у нас беременная?

Меня хватают за локоть, прижимают к горячему боку и тянут за собой. Я от неожиданности киваю, даже не подумав начать вырываться.

-О чем думают твои костоправы?

О чем это она? Может спутала меня с кем-то? Бред! Много ли на корабле беременных женщин? Эмм. Трудный вопрос даже для меня.

-Костоправы? Может быть врачи? Вы, наверное, перепутали меня с кем-то!

Я смотрю на плотную женщину с бледной кожей, но очень ярким румянцем на щеках. У нее очень короткие светлые волосы и громкий голос. Она большая и маленькая одновременно. Она оглядывается на меня и дергает бровями: мол что?

-Нет, - обрывает она меня грубо. - Судя по тому что я вижу все-таки костоправы.

Черт с ней! Пусть так. Она ведет меня, мы куда-то спускаемся, сворачиваем и вновь поднимаемся. В том помещении, что я оказалась очень душно, если не сказать что жарко, пахнет едой и нагретым металлом.

-Никуда они не смотрят.

-Я вижу!

Поваров не видно, остались несколько ребят что с остервенением драят плиты и разделочные столы, по их лицам течет, вены на руках вздуты, от них пахнет потом и чем-то еще, очень притягательным и аппетитным. Я пугаюсь этой мысли. Что за наваждение?! Они не обращают внимания на нас.

-Без слез на тебя не взглянешь! Может ты притворяешься?

-Зачем мне это?

Женщина, которую можно заподозрить, что она младшая сестра майора Борна оборачивается ко мне. Я же не понимаю к чему мне такое уродливое притворство. Все становится ясным через несколько минут.

-Разжалобить хочешь и все дела!

На язык просится “а получается?”, но что толку спрашивать об этом, раз она уже задалась этим вопросом?

-Это хороший план, но это не так.

-Зря! Мне кажется, что у тебя все получилось.

Она включает телек, щелкает каналами и останавливается на EuroNews, который так и пестрит нарезкой кадров из новостных выпусков. Очень много фотографий, стоп-кадров и вайнов[1] с моим интервью. Всего ничего прошло. Часа три максимум, а это уже на ТВ.

__________________

[1] Vine - короткое видео от двух до двадцати секунд.

Гл. - 8.2

-Тогда зачем? - она оборачивается и машет в мою сторону пультом. - Ты для чего это делаешь?

Я не понимаю о чем она, потихоньку двигаюсь на стуле, не выпуская из виду выход.

-Вся эта худоба! Может ты хочешь избавиться от него? Или дело в нынешней моде?

-Чего? - выдаю я ошарашенно. - Вы серьезно?

Меня хватает только на это. Я не считаю это красотой. Я всем своим существом против таких манипуляций с телом. Нет ничего красивого в костях, а вот в стройной подтянутости - да. Я перестала морить себя диетами сразу после, как мы с Тео выбрались на красную дорожку - я насмотрелась на худых актрис, моделей и певиц. Они были похожи на головастиков с худыми телами и непропорционально большими головами.

-Да!

Я вздрагиваю от ее громкого голоса.

-Я не хочу ни того, ни другого, - говорю я твердо, все еще поражаясь ее словам. - Просто я выгляжу так.

Она смотрит на меня, скрестив руки на груди, долго и пытливо, а я кажется краснею.

-Ладно ты, а они?!

Если она про врачей, то всем все равно. Жива? Здорова? Ну и ладно. Всем плевать, если дело не касается их самих. Однако, грубая прямота и простота женщины подкупает. Я чувствую себя нормальной, как никогда, сидя на простом табурете остывающей кухни.

-Не пойму куда они смотрят!

Кем бы не была эта “гнома”, но ее тут слушаются и не перечат. Она исчезает в соседнем помещении, требует достать пачку молока и подать ей кружку. Я слышу жужжание микроволновки, сигнал таймера и через мгновение держу в руках кружку теплого молока и огромный рогалик в другой.

-Ешь! Пей!

Я пью под ее пристальным взглядом. Никогда не была фанатом молока в прошлом, но кажется, что скоро мои привычки изменятся. Мне хорошо. Ощущения похожи на те, когда я цедила кровь через соломинку. У меня забирают булочку, прямо на моих глазах надрезают ее поперек, укладывают в нее несколько кусков жирной грудинки и протягивают мне обратно.

-Так должно быть каждый день. Только так! Чтобы дети не рождались дебилами, недоношенными и точно в срок!

Она качает головой. Выражение лица у нее такое, словно все эти дебилы, недоношенные и родившиеся раньше времени всё сплошь и рядом результат моего недоедания.

-Если бы это зависело от меня, - говорю я с набитым ртом. - Александра!

Светловолосая женщина прищуривается. Мне приходится повторить, но с менее набитым ртом.

-Спасибо.

-Ронда!

Ронда уступает в росте Борну, но в остальном такая же - мощная, громкая и кажется, что неповоротливая, но правильнее будет сказать размашистая. Я хочу еще молока и прошу ее налить мне еще.

-Никто не станет делать для меня какие-то особенные условия.

Я смотрю на протянутое мне молоко и чувствую, что вслед за “хорошо” пришел черед дурно. Я сначала не обратила на это внимание, выпила залпом, а теперь смотрю на стакан и не понимаю почему напиток розовый. Мозг давно решил эту загадку. Сознанию осталось принять его.

-Да-да, - бурчит женщина, разглядывая меня с самым мрачным выражением лица. - Там правда так херово?

Я жму плечами. Она первая из “гражданских” кто спросил меня об этом. Я продолжаю держать молоко, стараясь не смотреть на него и в какой-то момент просто поднести ко рту, сделать глоток, выпить залпом.

-Как в безумном Максе, но только без Мэла Гибсона и вечного блуждания по дорогам.

-Мэл был хорош, - мечтательно тянет Ронда. - Пока был молод, но сейчас уже не то. Обвислый зад не красит никого.

Она смеется всем телом, хватая себя под грудью. Мне грустно - морщинистому заду удалось спастись и плевать он хотел на все свои дома и яхты оставленные им в Лос-Анджелесе.

“Да, ладно бы вещи! У него там были друзья!”

Ронда спрашивает про Нью-Йорк, про кафешки, столовые и рестораны в которых была когда-то. Она называет имена поваров, но я качаю головой - имена мне не говорят ни о чем, среди моих знакомых не было тех кто умел варить потрясающие в своей прозрачности бульоны и супы.

-Приходи вечером, - она вручает мне еще один сэндвич. - Вот как сейчас.

-Спасибо!

Я обнимаю ее. Она милая и веселая, несмотря на свои грубоватые манеры.

-Приходи завтра!

Понимаю почему эта женщина прониклась ко мне симпатией - это дело одной пары лживых глаз(все они такие, эти вампиры), но все равно жутко благодарна ей, за убежище, например, и заботу.

Гл. - 8.3

Я возвращаюсь в каюту, ощущая себя пьяной от настигшего чувства сытости. Круассан с ветчиной я слопала пока шла обратно и совершенно не стыжусь этого.

-Куда ты пропала? - Свешивается сверху Паоло.

Я жму плечами, заваливаясь на кровать.

-Ела! А теперь спать!

***

-Что произошло вчера?

Алекс отпускает руку с зажатыми в ней витаминами. Она не понимает о чем ей толкует Хогарт. Она рассказала ему обо всем еще накануне, а повторяться... Нет-нет, ей этого совсем не хочется, но видимо придется, в помещении становится тесно от прибывшего народу. Все сплошь и рядом “чины”, старые, умудренные опытом, морщинистые, с каменными лицами. Они похожи на Борна. Брови и те седые, кустистые. Однако самого майора не видно.

-Я уже рассказала вам все.

-Вы рассказали им неправду!

Алекс смотрит на нашивки, крылья, погоны и ничего не понимает в этом. Они что, только сегодня новости посмотрели?

-О вас теперь не знает только ленивый! Слепой, глухой и немой!

-То есть где-нибудь в Африке или в Антарктиде, - говорит она себе под нос, отправляя в рот первую пилюлю.

Секундное молчание. Алекс становится неуютно под взглядами всех собравшихся, что дружно посмотрели на нее, стоило ей произнести все это.

-Эти твари! Они раздирают нас по кусочкам! Ваши фотографии везде! На всех каналах!

Уши закладывает от их криков.

-Вы мне ставите это в вину? Мне?

Алекс сжимает таблетки в ладони. Они стали влажными от волнения. Еще немножко и ее свободе может прийти конец. Но это собрание гомонящих клуш не длится долго - еще минута и все прекращается. Они как-то почти синхронно, говорят “кхм”!

-Что с нее взять?!

Вид у них как будто бы обескураженный и виноватый.

-В самом деле.

У нее кружится голова. Теперь Алекс одна. Она даже щиплет себя за руку, проверяя, а не спит ли она.

-Что вы будете делать там?

Алекс не понимает о чем он. Вопрос внезапно появившегося Хогарта поражает ее до глубины души, но не так как этот несанкционированный митинг.

-Это что такое было?

-Генералы.

-Эмоциональные, если не сказать, что злые от того, что кто-то… Гм…

Ей не нужно верить этому человеку, но тут кажется, что он забылся и наговорил лишнего. У него выходит это очень правдоподобно, с эмоциями, выражением глаз, морщинками и микро жестами. Кажется, что он был настоящим сейчас.

-Вы не ответили на мой вопрос.

-Вы это серьезно? - она понимает, что “да”, потому что Хогарт молчит и ждет ответа. - Пора бы уже привыкнуть к сумасшествию этого мира, но я еще удивляюсь.

-Вас там никто не ждет. Ни друзей, ни знакомых, ни контактов...

Она допивает таблетки, отправляя их одну за другой в рот.

-Именно поэтому мне нужно остаться вот там?

Она показывает на свою палату. В ней горит свет и царит порядок.

-Согласиться быть лабораторной крысой? Я ведь именно за этим переплыла четверть мира.

-А для чего? Там вы были свободнее.

Алекс не верит, что произносит это. Если там такой курорт, то почему?..

“Черт! Он опять за свое!”

-Я хочу вернуть свою жизнь. Назад. Она мне нравилась.

-Вам будет тяжелее чем там. Теперь тем более. Мир стал другим.

Он ребенка имеет ввиду? Или, изменившиеся законы? Или, то, что у нее нет денег?

-Я уверена, что справлюсь.

-У вас нет ни родных, ни друзей, ни знакомых. Мы проверяли.

Она поднимается из-за стола.

-Хватит раскачивать мою решительность! Я не понимаю, зачем вы пытаетесь лишить меня оптимизма и веры в будущее. Почему вы пытаетесь убедить меня в этом? Хотя, еще только вчера вы и этот ваш майор трясли и убеждали меня, что я останусь здесь навсегда.

“Он где-то здесь! Он не оставил нас!”

У нее появилась надежда, а присутствие Рафа так и вовсе придало сил.

-Это было вчера, - отвечает он, забросив ногу на ногу. - Сегодня, вы и сами видели…

Он вновь замолкает, кажется, что обрывает себя на полуслове. Хогарт смеживает веки и смотрит так на нее в течение нескольких секунд.

-Как вам это удается?

За стеклом медицинского блока ей машет рукой Джина. Нет, она строит Алекс рожицы. Кажется, что не все так плохо, если смотреть на веселящуюся девушку. Общение с людьми перестало придавать ее ситуации привкус безнадежности.

-Вы опять?.. Нет у меня никаких сообщников.

Он протягивает ей планшет и оглядывается. Джина успевает юркнуть за угол. Алекс прыскает со смеху, у Хогарта озадаченный вид. Алекс листает галерею с фотографиями, рассматривая себя во всевозможных ракурсах на каком-то ни о чем не говорящем ей ресурсе. Вот она в столовой ковыряется в тарелке с едой, вот подпирает подбородок ручкой швабры, задумавшись о чем-то, вот идет рассматривая вывески улиц, а вот видео, где она бежит по палубе. У нее даже дух захватывает, как круто это выглядит со стороны. Закрепленные истребители, небольшие машинки, которые тоже привязаны к борту, люди в камуфляже, в касках неонового цвета и наушниках и она в одной лишь майке и брюках.

Гл. - 8.4

-Каждый день что-то новое. Иногда, на них есть высокопоставленные лица.

Она хмурится. Это где например? В столовой или у дверей медицинского блока?

-Это вы себя имеете ввиду или Борна?

Алекс отдает ему планшет.

-Поверьте мне, Александра. Не всегда те с кем вы общаетесь являются теми кем представляются.

Алекс озадачивает этот момент. Это Джинна? Или Ронда? Ммм, может быть лейтенант Граф? Она не спорит и не возражает. Пусть так.

-Кто автор?

Лесли Хогарт разглядывает тоненькую, почти прозрачную женщину. Сегодня на ее щеках играет румянец, пару дней назад она стала улыбаться, а на конференции вела себя так словно к журналистам спустилась первая леди.

-Мы не знаем.

Они знают все. Настройки камеры. Разрешение экрана. Модель телефона. Только им это совершенно ничего не дает. Они вычислили и выделили в группы владельцев указанных моделей. Но черт возьми! Этих людей нельзя упрекнуть в чем-либо. На суда такого класса не попадают посторонние люди. Стали подозревать хакеров, проверили все гаджеты на вредоносные программы, но не заметили ничего особенного. Они глушили сигнал и отключались от спутника, но снимки все равно просачивались в сеть.

-Это не моих рук дело.

-Все говорит…

Она отдает ему планшет и потирает щеку. На ней нет синяков  и она не может дать объяснение этому факту. Либо крови в ее организме слишком мало, либо Борн владеет какой-то техникой, что не оставляет гематом и ссадин.

-Пожалуйста! - восклицает она неожиданно громко и эмоционально. - Мистер Хогарт! Я уже рассказала вам все! Всё!

Ее глаза наполняются слезами, становятся невообразимо прекрасными, словно переливающиеся на свету изумруды. Она отворачивается и вытирает их краем ладони, делает несколько судорожных вздохов и вновь поворачивается к нему.

-Помогите мне мистер Хогарт, - неожиданно просит она. - Вы ведь не они.

-Не они?

-Это у них сплошь и рядом один сплошной служебный интерес. Они хотят вытащить из меня все, чтобы использовать это на благо своей науки.

-Вы думаете мои цели отличаются от их?

Он смотрит на его планшет.

-Если бы не отличались, вас бы не прислали сюда. Зачем им еще один солдафон на корабле? Им ведь достаточно вот этих.

Она кивает на выход.

-Когда я спрашивал у вас, как вам удается все это? Я имел ввиду не фотографии.

Алекс не понимает. Что еще она натворила?

-Вам удивительным образом удается расположить к себе людей всех рангов и мастей.

-Майор Борн поспорил бы с вами.

Она молчит про всех остальных, что ретировались из комнаты, оставив после себя пряные запахи одеколона.

-Почему вы вспомнили о нем?

Алекс жмет плечами, вновь прикасается к лицу и едва заметно морщится. Он еще раз вглядывается в нее.

-Он задавал мне те же вопросы, что и вы, но только держать себя в руках у него не получилось.

-Он ударил вас?

Его глаза пробегаются по ее лицу, рукам, всем открытым частям тела.

-Он был не сдержан, - дипломатично откликается Александра. - Я не заметила в том жесте и намека на симпатию.

Она поднимается. Ей пора. Ее обязанности ждут ее. На майора жаловаться ей нет смысла. Еще неизвестно, как все сложится. Да и что Хогарт сможет сделать ему?

-Зачем вы прикрываете его?

-Все может перемениться мистер Хогарт. Вы уедете…

Она не уверена, что он хоть как-то может взять и повлиять на происходящее, но все-таки произносит это.

-Я пойду?

Он не отвечает, но Алекс и не ждет этого. Она быстро выскальзывает из помещения и спешит по своим делам. Майора Борна она кстати так больше и не увидела.

Гл. - 9.1

ЧЕРНОВИК

Гл. - 9

-Держите!

Хогарт протягивает ей желтый конверт.

-Берите-берите. Это вам.

Пакет очень тяжелый и забит под завязку. На нем всего несколько печатей, ее фамилия и имя, пометка “лично в руки мисс Александре Дарресон”. Обратного адреса нет, что признаться заинтриговывает.

-Что это?

Алекс оглядывается по сторонам. Военный корабль - это не туристический лайнер и на нем не предусмотрены скамейки для отдыхающих. Что ее очень печалит. Временами у нее ломит поясницу и хочется посидеть, на полу тоже можно, но все-таки неудобно.

-Откройте и узнаете.

Она так и делает. Алекс не верит увиденному, словно в замедленной съемке перебирая всевозможные документы - паспорта, свидетельства, страховки и удостоверения.

-Вы очень везучий человек. Вам говорили это?

Алекс проводит пальцами по краю новеньких банкнот, рассматривает коробку смартфона, упаковку с сим-картой.

-Да. Вы и не раз.

Девушка поднимает глаза на Хогарта, автоматически закрывая края распечатанного пакета.

-У этого всего есть цена, не так ли?

-Откуда такие мысли? Все очень просто - ваши анализы чисты. Обществу незачем опасаться вас.

Алекс жмет плечами. Оттуда! Хогарт не крестная фея, что дарит подарки по доброте душевной, пусть она и просила его об этом. Ей бы радоваться, но она не верит этому везению. Все очень неожиданно и похоже на внеочередную проверку.

-Мистер Хогарт, я не помню в какой момент вы стали считать меня глупой?

Он мерит ее своим фирменным взглядом почти прозрачных глаз, никак не выдает своих эмоций и продолжает.

-Ваше интервью наделало много шума.

Алекс сдерживает улыбку, забыв обо всем.

У нее получилось! У нее получилось?

Чуть меньше трех недель прошло с того момента, как она виделась с журналистами, давала отпор Борну, выслушивала обвинения в собственной лживости и просила агента помочь ей.

-Теперь вас хотят видеть все.

Она начала отчаиваться, потому что начался второй круг ада - последовали новые проверки, у нее вновь стали брать анализы. Ее пальцы и руки болят от игл, а о пункции спинного мозга она вспоминает не иначе, как с содроганием. Слава Богу они не облучают ее рентгеном, иначе, она бы светилась подобной неоновой палочке в темноте! Алекс начала думать, что вся эта свобода - это все временно и люди решили дать ей возможность оценить и свыкнуться с новым пусть и ограниченным положением вещей.

-И, что же вы хотите мистер Хогарт?

Хогарт протягивает ей папку с увесистой стопкой бумаг, кажется, что они сохранили тепло напечатавшего их принтера. Алекс пробегается по тексту глазами.

-Что это?

-Здесь все, что должно упростить вам жизнь.

Она передает ему конверт, идет по коридору, тянет на себя дверь каюты, все еще продолжая читать.

-Зачем это?

-Не думайте, что мы настолько бессердечны.

Адреса государственных организаций, ее домика в Бристоле. Где? Это случайность или попытка провокации? Она перечитывает этот адрес еще раз. Алекс не верит своему счастью и все-таки спрашивает:

-Целый дом?

-Вам ведь нужно где-то жить.

-Не вы ли говорили, что мне будет не просто и у меня нет никого кто мог бы помочь мне?

-Вы недовольны?

-Очень довольна, но целый дом… Невероятно!

Как-то не вяжется это со всей “их” жадностью и бережливостью налогоплательщиков. Но Алекс улыбается! Это очень круто!

-Был основан фонд помощи вам. Многие люди и сиятельные особы посчитали, что это не будет обременительно помочь на начальных порах одной единственной женщине с ребенком.

-В самом деле?

Алекс наконец садится на кровать. Она быстро качает головой. Алекс очень рада, что эти люди решают большую часть ее проблем и забот. Совсем неважно, что во всем этом четко прослеживается их интерес.

-Ваш рассказ или просьба Паоло потрясли общество. В том числе тех кто держит власть и вершит миллионами судеб.

У Алекс скептический вид. Нет. Безусловно, она рада такому развитию событий, но эту эмоцию сдержать не в силах.

-Я имею ввиду тех кто получил ее от господа Бога, - понимающе хмыкает Лесли Хогарт. - Так лучше?

-Определенно.

Правдоподобнее. Не может быть, что всем вдруг стало не плевать и они бросились заглаживать свою вину таким вот способом.

Гл. - 9.2

Все они выживали, как только умели, а в том что схлопнулся один большой континент и погибли миллионы людей - в этом нет их вины. Это удобная истина и правильная. Такова уж природа человека.

-Было одно единственное условие. Хотите знать какое или может уже догадались какое именно?

-Скажите вы.

-Гарантии, что вы не опасны. Стопроцентные. Железобетонные. Трижды проверенные.

Алекс взволнована и тут же отбрасывает все сомнения прочь. Они все проверили, а уж как так получилось, что они не заметили различий… Не стоит задумываться об этом и гневить госпожу фортуну. Она читает дальше - имена чиновников, ее куратора и сопровождающего.

-Сопровождающего?

-Да.

Она смотрит на Хогарта, но тот вновь никак не реагирует на ее взгляд. Это значит, что они будут следить за ней.

-Сопровождать! - поправляет и верно угадывает ее мысли Хогарт. - Вы будете удивлены, как много людей хотят вас видеть, кроме тех что уже фанатеют от вашего присутствия в плохом и хорошем смысле этого слова.

Она лишний раз убеждается в том, что все ее прошлые мысли и опасения были верными - есть те кто с удовольствием отправил бы ее обратно. На этот раз это обычные люди, а не крикливый майор Борн.

-Люди все еще напуганы, Александра. Вам придется постараться, чтобы они поверили вам.

С этим она как-нибудь справится! Она обязательно придет в форму, станет выглядеть, как все нормальные люди, как только родит этого ребенка.

-Вы будете следить за мной.

Они молча взирали друг на друга казалось бы целую вечность.

-Вам это мешает? Вы заставляете меня вновь вернуться к прежним, так раздражающим вас вопросам.

Алекс протянула руку к пакету, так и оставшемуся в его руках. Мужчина пусть и не сразу, но отпустил его. Дни на воле, вдали от медицинского карцера пошли ей на пользу - прошло чуть меньше месяца, как ее лицо приобрело ямочки на щечках.

-Делайте что хотите, но то как вы припудриваете мне мозги… Это оставляет желать лучшего.

Она вытащила паспорта и документы, пачку банкнот, вытряхнула все на кровать.

-Вам придется их переделать, - он имеет в виду паспорта. - Не думал, что вы восстановитесь так быстро.

Хогарт ждет.

-Вы мне льстите, честное слово, - она рассматривает документы, продолжает изучать их, а потом вновь берется за текст. - Когда мне снова можно будет выходить на поверхность?

Ему хочется, чтобы она прочитала его. Он хочет увидеть ее реакцию. Лесли Хогарт провел очень много часов перед монитором, стеклом и рядом с ней, пытаясь понять ее и раскрыть все ее тайны. Читал то, что она говорила одними губами, записывал ее реакцию на те или иные слова.

-Считаете, что это нужно?

Она вновь шевелит губами, читает текст, но не протестует и не задает лишних вопросов. Они вербуют ее в союзники, а ей нет дела до этого?

-Если это розыгрыш и все это, - она трясет кипой бумаг, - из лавки приколов. Это жестокая шутка.

Он так и не понял ее, не смог добиться чего-то еще кроме того, что она успела рассказать ему. Борн называл ее тертым калачом и той еще лгуньей, а Лесли охарактеризовал, как человека с на редкость устойчивой психикой.

-Я просто хочу подышать свежим воздухом и порадоваться солнцу. Скоро весна.

-Там холодно и полно журналистов.

-Вы дали им разрешение разбить палатки на палубе?

Александра Дарресон или очень хорошо контролирует себя, или и в самом деле говорит правду и ей нечего скрывать от них. Он не смог “поймать” ее, но все еще был уверен в том, что она что-то скрывает от них. Лесли Хогарт доктор медицинских наук в области психологии и нейропсихологии не смог разговорить и как-то интерпретировать то, что видел, не смог найти большего, чем обыкновенные страхи и переживания беременной женщины.

Им немного удалось выяснить. Они проверили все, каждое ее слово, прогнали ее имя по всем базам данным, подняли архивы и записи с видеокамер. Александра Дарресон приезжавшая в Европу около двух лет назад отличалась от той, что сидит сейчас перед ним, но это была она. Обычная женщина, не обладающая каким-то особенными способностями или талантами выжила в жестоком мире и вытянула счастливый билет, обещавшей ей счастливое будущее.

Гл. - 9.3

Невероятно? Определенно. Многие правительственные шишки уверены в том, что за ней стоит кто-то. Он из их числа. Хотя эта убежденность истончается с каждым новым днем что Лесли Хогарт общается с ней. Тем не менее, было решено отпустить ее, но продолжить наблюдение, не предупреждая ее об этом. Неизвестные благотворители рано или поздно должны дать знать о себе.

-Если вы желаете спокойной жизни, то вам лучше вести себя тише воды ниже травы. Не высовываться, не привлекать к себе внимание, найти работу.

-Так и будет.

-Но если вы хотите, чтобы люди поверили в вашу историю и прониклись к вам. Прежде чем вы получите право на покой и стабильность, вам придется давать интервью, быть постоянно на виду, сталкиваться с фотографами и читать о себе всякую-разную чушь, небылицы и иногда правду.

Алекс только тяжело вздыхает на это. Мир трудностей, бюрократии, страхов и невежества встретил ее во всей красе. Но она знала на что идет, если бы только был у нее тот самый туз в рукаве о котором ей все твердит Хогарт. Она бы вернулась тайно, спряталась где-нибудь на выселках планеты и прожила бы в покое остаток своих дней. Она спохватывается, вновь открывает конверт и проверяет паспорта. Они все на ее имя и только на ее.

-А дети?

Она оглядывается по сторонам, словно до этого времени не замечала чего-то до нельзя очевидного. Однако, их вещи на месте. Вот только их самих не видно целый день.

-Вы же не их опекун.

-Но у них нет никого, - возражает она, чувствуя, что у нее холодеет на сердце.

Она привыкла к ним и не представляет, как вдруг окажется без них, а они без нее. Алекс уверена, что и они того же мнения. Надо было думать об этом еще на материке, но она бы все равно пошла на это, потому что это было ценой их возвращения к людям.

-У Лизы Бочевски есть родственники, - продолжает Хогарт. - Они взяли ее на поруки.

-Взяли?

Она откладывает документы в сторону и смотрит на него требовательным взглядом. Хогарт только кивает в ответ. Девочку передали родственникам, а мальчик уже на полпути в воспитательный дом. Они не стали предупреждать о чем-то заранее, руководитель приюта предупредил о том какую реакцию вызовет внезапное расставание у их будущего воспитанника. Днем его посадили в машину и отправили в Йорк.

-Паоло Кортес до своего совершеннолетия будет жить и учиться в воспитательном доме.

-Где? - переспрашивает она, все еще шокированная услышанным.

Как же ужасно это звучит - воспитательный дом! Почему они не дали ей попрощаться с ним и сказать, что все будет хорошо?!

-Почему вы не дали мне проститься с ними?

-Так будет лучше. Вам сейчас придется нелегко. Вы и сами знаете это, если только…

Алекс качает головой - никаких “если”! Откуда он знает как будет лучше? Разве он пробыл с ними все это время?

-Вы удивили меня, - она гладит себя по животу, задерживая ладонь на аккуратной округлости. - Нет, я просто в шоке.

На глаза наворачиваются слезы. Алекс не так представляла их расставание. Она вообще никак не представляла его!

-Почитайте то, что я дал вам. Внимательно ознакомьтесь с нынешними законами и требованиями. Мир ненамного, но все-таки изменился. Великобритания всегда отличалась от США и то, что было допустимо там, совсем не приемлемо здесь. Условия жизни ребенка у матери-одиночки в том числе.

Алекс не понимает. Не это ли самое правительство позаботилось о том, чтобы не нуждалась ни в чем? Или это временная помощь?

Скорее всего так и есть.

Она обязательно прочитает бумаги, среди которых есть договора, свидетельства о собственности. Слезы вмиг пересохли.

-Подождите. А я? Когда вы отпустите меня? Когда я увижу все это?

Она показывает на лежащие рядом с собой вещи, имея ввиду дом, Бристоль, улицы полные людей и темные, полные совсем иных звуков ночи.

-Ночью.

Хогарт поднимается со стула и идет к выходу. Он оглядывается на женщину, так и сидящую на кровати, не поднявшуюся как это бывало раньше, чтобы проводить его до двери. По ее щекам текут слезы, но она кажется не замечает их.

Она осталась совсем одна.

Хогарту жаль ее, но тут уж ничего не поделать. Такова жизнь.

Гл. - 10.1

ЧЕРНОВИК

Гл. - 10

-Почему она не звонит?

В очередной раз задает свой вопрос Стейси, просматривая выпуск новостей. Прошло несколько недель, как Алекс покинула авианосец, села в машину, набитую охранной и агентами в штатском и укатила в “неизвестном” направлении. Ее дом находится в нескольких часах езды от Лондона. Раф знает о нем всё - улица, строение, количество этажей, есть ли в нем подвал.

-Потому что не может? - отвечает ей Кросби, целуя женщину в висок. - Привет, милая.

Рафаэль бросая короткое “привет” и тут же садится за стол, на котором размещаются вазы с немного подвявшими апельсинами, яблоками и виноградом. Все было куплено к приезду Алекс, но она так и не появилась. Фрукты стали портиться, как и настроение Стейси.

-Как дела?

-Риган загорелся.

Стейси МакКена оборачивается, удивленно приподнимая брови.

-В фигуральном смысле этого слова.

-Жаль.

Ее заинтересованность тут же сменяется недовольным выражением лица. Не в Ригане дело, а в их прошлых отношениях. Кто бы мог подумать что из кроткой Насти получится взрывная и эмоциональная Стейси.

-Этому ирландскому ублюдку давно пора на тот свет, на этом он уже засиделся.

-Забудь!

-Эта скотина обвинила меня в убийстве людей!

Их всех можно обвинить в этом. Хотя бы раз за всю свою жизнь они да убили человека. Кто-то продолжает убивать, а кто-то принимает кровь из донорских центров.

-Он просто не может пережить, что ты досталась мне, а не ему.

Стейси не проведешь, точнее не успокоишь.

-Этого с***** сына уязвляет, что там наверху прислушиваются ко мне, а не к нему! Я ведь мутант, а он укушен не где-нибудь, а в подвалах Ватикана!

Все очень сложно, особенно тогда когда ты бессмертен.

-Вот и перестань волноваться!

-Я не волнуюсь, а хочу, чтобы он горел в аду.

Раф вполуха слушает их перебранку, но не спешит ни поддерживать ни защищать, ни спорить. Он смотрит новости, наблюдая за женщиной в окружении прессы. Алекс что-то отвечает им, но телевизионщики не дают звук, просто показывают картинку.

-Ты что думаешь?

Раф жмет плечами. Он следит за ней в экран нового телевизора. Старый он выкинул на помойку на днях - тот показался ему слишком маленьким.

-Потому что незачем.

-Незачем? Ты видел ее живот?! Что значит незачем?!

Видел. Пусть она и прячет его под объемной курткой. Алекс поправилась, но совсем чуть-чуть. Самая выдающаяся часть ее тела - это теперь живот. Он большой для трех месяцев, но может все дело в худобе?

-Я смог вытащить ее оттуда, но забрать - нет, - он в очередной раз задумался над этой заманчивой идеей и откинул ее прочь, - это значит вызвать всплеск очередной паранойи.

-А потом? Хочешь сказать, что потом ее не будет? Плевать на то, что подумают люди!

-Посмотрю я что ты скажешь, когда встретишься с ней. Мы договорились, что она позвонит...

-Тоже самое!

-Дело не только в этом.

-А в чем?

-Стейси, что еще ты хочешь услышать от меня? Мы уже говорили с тобой об этом добрую сотню раз и каждый раз ты из меня жилы тянешь!

Раф раздражается. Она загораживает ему обзор. Но чертова ирландка и не собирается уходить. Она давит на него. Он же знает, что сейчас не время. Алекс надо дать время и больше - наладить отношения с новым миром. Она захочет остаться в нем или вернуться к нему. Рафаэль отчего-то уверен в этом.

-Давай создадим ей кучу проблем кроме уже имеющихся!

-О! Так ты это называешь? Во-первых, я к этому не имею никакого отношения, во-вторых, ребенок - это чудо, а не проблема, в третьих, трудно представить, что она захочет вернуться к обычной жизни после того, как родит того кому требуется кровь.

Она что мысли его читает? Нет. Стейси умна, несмотря на то, что сейчас выглядит как поехавшая головой баба.

-Ты этого не знаешь.

Кто бы мог подумать, что и здесь, среди людей, на свободе Карен вновь окажется источником новых неприятностей? Ее жадность сыграла злую шутку с Алекс и отчасти с Рафом. Он избавился от гнета слова, почувствовав облегчение от которого закружилась голова, но и получил новые заботы. Их нельзя было назвать приятными, только не сейчас.

-Есть еще и в-четвёртых? Договаривай!

Гл. - 10.2

-В четвертых, ей придется сделать это потому как, если они, - она показывает глазами куда-то наверх, - узнают о существовании полукровки…

-Если! Пока мы представляем все как “помощь деве в беде”. Еще несколько дней и мы заберем ее оттуда хочет она этого или нет, но только виноватых они будут искать среди своих.

-Какое мне дело до?..

О, Боже! Такое ощущение, что это она привезла ее в Старый Свет, а не Раф. Это у Стейси чувства и непростые отношения с беременной женщиной, но никак не у Рафа!

-Об этом будут думать и вампиры! Они не придадут этому значения, не мистифицируют происходящее. Кто мне говорил о том, что они пристально следят за всем, что происходит с материком?!

Стейси молчит. Она знает, что он прав. Нет поводов для беспокойства. Всего несколько вампиров знают об истинном положении вещей и все они в этой комнате. Она сомневается в слабом человеке, в ее способности принимать здравые и взвешенные решения.

-И все-таки я не пойму о чем она думает. Ты уверен, что она беременна от вампира? Может поэтому она не нервничает и не испытывает никакого дискомфорта?

Ему неприятны ее сомнения. Они злят и вызывают в нем чувство ревности. Этого быть не должно. Она не его женщина. Только это не имеет значения. Боже! Алес злит его и сейчас, даже на таком значительном расстоянии! Он помнит ее слова, что словно впились и никак не желают выходить у него из головы.

-Вернемся к нашим баранам, - из него вырывается судорожный вздох. - Ты видела, как она выглядит?

Он утомлен ее нетерпеливостью и нервозностью, даже несмотря на то, что прекрасно осознает всё.

-Спешу тебя разочаровать - такое бывает. Кого-то разносит, а кто-то худеет до подозрений в дистрофии.

Раф бросает умоляющий взгляд в сторону Кросби, но тот только жмет плечами и делает такое лицо, с молчаливым посылом “терпи!”. Все повторяется изо дня в день. Стейси выглядит раздраженной еще пару секунд - выражение ее лица тут же становится опечаленным. Она ждет, что еще незнакомая ей женщина позвонит и Стейси сорвется ей навстречу. МакКена хочет познакомиться с ней. Ее гложет любопытство. Больше прочего она хочет прикоснуться к ее животу и ощутить за ним другую жизнь.

-Я доверяю ей. Если она не звонит, значит не хочет, значит так надо, значит… Наберись терпения Стейси! Еще пару дней!

-Ты каждый день об этом говоришь!

Прежде Раф беспокоится за то, что ее придется выцарапывать из лап военных. Это было бы сложно. Труднее, чем просто помогать ей на расстоянии. Ему бы пришлось устроить захват судна. Он бы не справился с этим в одиночку, даже, если бы взял в помощники этих двух. Есть вещи которые не под силам даже ему, только не в такие сжатые сроки, только не рискуя жизнью Александры.

-Она ведь не знает как это будет.

-Как и каждый присутствующий в этой комнате, - резонно откликается Кросби.

Стэну достается свирепый взгляд Стейси и тихое шипение, в котором так и слышится: “я не поняла ты поддерживаешь меня или нет?”

-Я хочу, чтобы ты успокоилась. Может тебе пройтись по магазинам? Ты хотела присмотреть коляску.

Она подготовила комнату Алекс и ждет не дождется, когда можно будет приняться за детскую, в которой уже сделан ремонт. Она не спешит с мебелью, кроваткой, одеждой и игрушками. Ей хочется знать мнение Алекс, понять что она за человек и, что ей нравится больше прочего. Ее не убедить, что Алекс может не согласиться остаться жить здесь.

-Она рискнет жизнью? - она не отстает и не желает успокаиваться. - Своей и малыша?

Раф уверен, что общество прячущихся в тени скорее всего пожертвует Алекс и многими другими, только бы сохранить свою тайну.

Ребенок оказался “нормальным”. Он не высветился на УЗИ, рентгене или МРТ. Не было вышедшего из строя оборудования, теряющей сознание от боли женщины. Но Раф подстраховался - он позаботился об анализах. Он не верил, что и они покажут такую же безоблачную картинку. К сожалению он совсем не разбирается в этой “кухне”, лишь понимает очевидное: вампиры - не люди и отличаются от них.

-Стейси, я хочу вытащить ее оттуда не меньше твоего, пожалуй, даже больше.

-Не похоже! Они все поймут! Ее запрут и начнут препарировать словно мышь на уроке биологии. Все твои труды на “Gold Ark” пойдут на смарку.

Гл. - 10.3

Стейси видела результаты анализов. Она - врач, в прошлом узкой специализации, спустя время - обширной. Она знает и умеет всё. Данные о состоянии Алекс где-то здесь, неподалеку, в одном из ящиков доселе идеальной кухни. Кросби говорит, что она каждый день изучает их. Рафаэль и сам не раз видел это.

-Все будет хорошо.

-Ты уверен в этом, - продолжает за него женщина.

МакКена не любит находиться рядом с детьми, но она любит их всей душой. Она тянется к маленьким существам, но каждая ее попытка подружиться и сблизиться хоть с кем-то из них заканчивается провалом. Дети чувствуют, что она другая. Они бьются в истерике, иногда, это похоже на цепную реакцию, когда начинать орать весь детский приют.

“Ребенок в мире вампиров! - шепчет она с восторгом, - Это невероятно!”

Наверняка, в этом мире есть и другие полукровки, но только никто не спешит рассказывать о них. Они сами не спешат заявлять о себе. Раф так думает, и Стейси, и Стэн и наверное те кто зовет себя “Хранящие тайну”.

-Если она не поторопится нам придется рассказать им все. Тебе придется отвечать за это Раф.

-Серьезно?

Можно подумать, что он ничего не понимает! Рафаэль прекрасно осознает, чем им может обернуться их промедление - массовые убийства людей и нескольких вампиров, что знали, но ничего не сделали, чтобы избежать всего этого. Тем не менее, он держится выбранного курса. Время. Им нужно всего чуть-чуть. Новости уже пестрят заявлениями крайних правых, левых и других неадекватов. Нужно дать им возможность “заявить” о себе. То, что они делают сейчас, он, Стейси и Стэн называется “создавать обтекатель”.

-Ты предлагаешь положить на все и просить их о помощи?

-Да! - немедленно откликается женщина, резко обернувшись к нему.- Да! Привлечь всех! Нас сейчас слишком мало, чтобы взять оборот такое количество людей, а когда будет больше, то все получится очень слаженно. Никто ничего не заметит, не вспомнит!

Рафаэль уже думал об этом. У него болит голова об этом ежечасно. Стейси права. Они уже не раз обсуждали это. Он один не сможет проконтролировать такое большое количество людей и не сможет ручаться за то, что одурманенный человек не очнется через десять минут и не удивится тому что же он делает в данную минуту. Для длительного эффекта с объектом нужно быть постоянно, держать его в поле зрения, а еще лучше хлебнуть его крови. Совсем, как с капитаном корабля.

-Чего ты разошлась? Сейчас поздно говорить об этом.

-Ничего не поздно!

-Вы думали, как назовете ребенка?

Стейси отвлекается от спора с бойфрендом. Раф прибавил звук и вся кухня наполнилась шорохами, стрекотом, треском, вопросами, а потом тишиной.

-Наверное, Стейси, - отвечает она с застенчивой улыбкой. - По-вашему - Анастасия.

-Вы уверены, что у вас родится девочка?

Они молчат. Трое вампиров сидят на белоснежной кухне в скандинавском стиле и пялятся на экран, боясь пошевелиться и пропустить хоть слова. Когда она об этом говорила? Когда? Он знает содержание каждого их интервью.

-Я так думаю. Но узнаю обо всем завтра.

Кажется, что кухня содрогнулась от коллективного вздоха облегчения.

-Вы расскажете нам?

-Александра?

-Мир должен знать об этом!

Раф сомневается в этом.

-Алекс? Может это будет эксклюзив?!

Выжившая девушка превратилась в телезвезду, в медийную личность без которой теперь, кажется, что невозможно представить выпуск дневных теленовостей. О ней пишут в прессе, ею пестрят заголовки бульварных газет и интернет заголовков.

Раф кажется просматривает их все. Он соскучился, но дело не только в чувствах.

Вот она возле дома. Вот вешает шторы. Вот двигает тележку по супермаркету. Вот все обсуждают, а не вредно ли такое огромное количество белка для ее организма, спрашивают у экспертов и у врачей, есть ли у них повод для беспокойства. Форумы и того хуже, много хуже, опаснее. Именно ими Раф интересуется больше прочих.

-Обязательно, но только увидимся на входе?

Вновь эта улыбка. Извиняющаяся и смущенная одновременно. Она нравится Рафу, напоминая ему об их первом знакомстве.

Гл. - 11.1

ЧЕРНОВИК

Гл. - 11

Алекс проезжает мимо журналистов, что послушно ждут ее возле главного входа центра планирования семьи, материнства и детства. Ее лицо накрыто пледом, а тело замерло под неестественным углом на заднем сиденье автомобиля.

-Почему ты не позвонила нам?

Пропал из виду центр репродукции, современное здание больницы Саутмида, огромная стоянка возле него, фургоны и микроавтобусы телевизионщиков. Девушка не спешит подать голос, принять вертикальное положение. Пальцы Кросби дотрагиваются до пледа, слегка сдвигая его в сторону.

-Ты жива?

Алекс бы с удовольствием помолчала и не разговаривала еще целую вечность. За последние дни она наболтала на вечность вперед.

-Да, - Алекс откашливается, сбивая осиплость. - Не думала, что будет так хорошо. Тихо.

Стэн быстро оглядывается на нее и через мгновение вновь смотрит на дорогу. Девушка не выпускает его из виду. Она и не думает делать вид, что не пялится на него. Он привык к вниманию, только эта женщина смотрит на него как-то по-другому.

-Александра, - говорит она наконец. - Я так и не представилась.

-Стэн, Стэн Кросби, - он притрагивается к воображаемому козырьку. - Я к вашим услугам, мисс.

Этот жест, вкупе с английским акцентом и учтивостью вызывает в ней добрые ассоциации. Она в Великобритании почти месяц, а напоминает ей об этом только флаги и цены в магазинах. Никаких долларов - только фунты стерлинги! Ни единой звезды, все только полосы! Во всем остальном всё также.

-Вы очень любезны.

Она улыбается. Очень обаятельно - с ямочками на щеках и с бликами в темных глазах. Кажется, что она смеется. Стэн вновь отворачивается. Кажется, он понял Рафа, в чем причина его беспокойства - друг влюблен в эту очаровательную смешилку.

-А где Рафаэль?

Она садится между сидениями, но Стэн просит ее лечь обратно.

Дорога напичкана камерами. Если люди будут проверять записи, то лучше бы наше авто не привлекало внимание до конца поездки.

-Хорошо.

Девушка укладывается обратно, подкладывая под щеку капюшон куртки oversize. Стейси ненавидит этот стиль, но ради гостьи пошла на уступки.

-Так, где Раф?

-Он скоро присоединится к нам. Он и твой телохранитель...

-Сопровождающий, - хмыкает она, не выпуская из виду Кросби. - Его зовут Гуго.

Стэн качает головой. Много лет прошло с тех пор, а он так и не научился терпимости. Не все немцы мучают людей, но предубеждения у него все-таки остались.

-Не важно. Раф и Гуго решили совершить небольшое путешествие вокруг залива. Насколько хватит бензина.

-Звучит очень романтично.

Кросби ухмыляется. Девушка уже начинает нравится ему. Американцы любят шутить на тему секса по поводу и без. У нее это получилось изящно, как говорят французы и остроумно, как это любят англичане.

-А девушка?

Стейси, поменявшись вещами с Алекс, едет в сторону Оксфорда.

-Стейси. Избавится от твоей одежды и побежит в Лондон.

Алекс думает почему нельзя было взять авто, но потом вспоминает о видеокамерах.

-Раф ведь не убьет этого человека?

-Вряд ли. Хочешь позвонить ему?

Ей хочется спать, а не разговаривать. Это новая напасть. Она теперь только и делает, что ест и спит. Еще пять минут назад она думала о том, чтобы расспросить этого Стэна о Рафе, а теперь ее веки закрываются…

-Давай!

Свой телефон она оставила в кабинете у врача, последовав за медсестрой по имени Стейси.

-Вот и он. Легок на помине.

Он передает ей смартфон. Алекс смотрит на экран на котором нет ни фотографии, ни аватарки, одно лишь имя - Хеллингер.

-Ну как она?

Она не спешит отвечать. Ей приятно слышать его голос. Она так скучала по нему все это время.

-Что ты молчишь? С ней все в порядке?

-Просто она слушает тебя, - шепчет в трубку Алекс. - Ей трудно представить, что ты умеешь волноваться, Хеллингер.

-Дарресон…

-Со мной всё хорошо.

Она дотрагивается до живота, в котором вновь чувствуется шевеление.

-Правда?

-Да. Жду не дождусь нашей встречи.

Раф на том конце трубки молчит, слышно как вздыхает куда-то в сторону. Алекс так и видит как он это делает, хуже того - предчувствует с каким настроением. Чёрт!

-Я тоже.

Алекс передает смартфон Кросби, вновь укладываясь на сидении. Разговор с Рафом не клеился. У нее для него не так уж и много слов, первое в ее списке “прости меня!”, а потом “спасибо”, а затем она хочет просить его наведаться к Паоло и вообще узнать о судьбе детей. Гуго на ее вопросы предпочитал не отвечать. Хогарта она видела лишь однажды. Дом что ей выделила общественность казался ужасно пустым и чужим. Она как-то не так представляла свою жизнь здесь. Но теперь уж, что об этом говорить?

Гл. - 11.2

-Можно я так еще полежу?

Алекс не ждет ответа, тянет плед на лицо и закрывает глаза. Ей нравится это состояние свалившегося на нее покоя и того, как шумят колеса об асфальт, даже как пахнет бензином и ароматизатором воздуха, как дребезжит сидение у нее под головой.

-Можно.

Они все едут и едут. Она не обращает внимание на изменившиеся звуки, чувствует, но не придает значения легкому толчку - ведь они уже останавливались на светофорах. В том доме где она жила все эти две недели было тихо, одиноко и очень тревожно, а сейчас, пусть и шумно, но ее везут в дом к другу.

***

-Алекс, просыпайся.

Кросби трясет ее за плечо и сдвигает в сторону плед.

-Нам пора!

Девушка смотрит на него первые секунды непонимающе, но в следующую секунду поднимается, откидывая плед.

-Где мы?

-На стоянке.

Алекс выходит из кэба, в то время, как Стэн проходится по нему тряпкой, то и дело брызгая из пульверизатора странно пахнущим раствором.

-На всякий случай.

Стэнфорд подбирает номера, сует их в сумку с жидкостью и тряпкой. Он ведет ее вниз. На многоуровневой парковке практически нет машин.

-Самый час пик, - объясняет он ей и по-крепче сжимает узкую ладошку. - Четверг не лучший день для побега. Все еще на работе, но уже начинают думать о развлечениях.

Он тащит ее за собой, рассказывая о театральном сезоне, дне Святого Патрика, речных гонках.

-Откуда ты все это знаешь?

-Я работаю водителем кэба.

Что же это многое объясняет - его осведомленность, отличное знание дорог и почему его назначили шофером.

-Сколько раз ты сдавал экзамен?

На какой-то момент, возле больницы Алекс засомневалась в нем. Она видела какими заголовками пестрит интернет. Ничего особенного, все тоже самое, что и раньше, но кажется, что радикальных группировок стало больше. Очень неприятно, когда их внимание нацелено на тебя, но делать нечего надо жить, бороться и идти дальше. Стэн вполне мог оказаться одним из тех психов, но не просить же ей было показать его клыки?

-Ты, наверное, сдал его с первого раза[1]?

-Нет, со второго.

Они спускаются в подвал, затем толкают неприметную дверь и оказываются в огромном тоннеле с коммуникациями, сотнями пучков проводов по стенам и табличкам со схемами и пояснениями возле них.

-Я не верю!

-Ты преувеличиваешь способности вампиров. Не у всех у нас память, как у Хеллингера.

Она не имела его ввиду. Раф ее не узнал ни в первый раз и ни во второй. Но, наверное, Стэну, как другу виднее.

-Куда мы так бежим?

Алекс уже запуталась в бесконечных и крайне одинаковых поворотах. Влево, вправо, пробежать десять шагов, вновь налево, налево, налево, прыжок через мостки, не подскользнуть и не упасть! Желтый свет, повторяющиеся звуки, пучки проводов слившиеся в один огромный жгут.

-Стэн!..

Она вырывает руку и останавливается. У нее в боку колет.

-Я не ты!..

Мерзкий запах тины, разложения, затхлой воды и много чего еще. Она кривится от того что вдохнула, ее мутит и утренний сэндвич подкатывает к горлу.

-Нам нужно поторопиться!..

-От кого мы убегаем? От крыс?

Несколько особо крупных тварей, как раз пробегают мимо них, но Алекс не кричит, а просто отворачивается, иначе, это будет что-то невообразимое!

-Нет. От тех кто обитает здесь!

Он вновь протягивает ей руку, но Александра качает головой. Ей нужна минута, а может быть даже две.

-Ты сказал что мы очень удачно… прибыли... в Лондон! Кто здесь… Кто меня может узнать? Кому я нужна тут? Черепашкам-ниндзя?!

-Вампирам!

-Так много желающих стать отцом и главой семейства? На кой черт я им понадобилась?!

Одного единственного взгляда на ее живот достаточно, чтобы понять всё. Алекс, кажется, променяла шило на мыло. Или мыло на мыло!

-Не проще ли было нарядиться в кого-нибудь и пройтись по главным улицам города? Никакой беготни и… дискомфорта!

Он прижимает палец к губам.

-Дома! Все дома окей?

Хорошо, но вот только не ладно! Рафаэль не говорил ей ни о чем подобном! Почему он не предупредил ее об этом?! Почему Кросби ничего рассказал ей пока они были в дороге? Вампиры они пострашнее людей будут!

-Стэн!

У нее на запястьях будут синяки или он руку их вывихнет! Но не это самое страшное. Низ живота тянет, а поясницу просто стало выламывать от боли. Это и только это заставило ее поторопиться и связаться с Рафом, назвать имя Стейси.

-Стэнфорд! Кросби!

Она скучала по другу, но все-таки предпочла, чтобы Джейк(пусть это кажется смехотворным и нелепым для такого короткого времени) нашел ее в отрыве от Хеллингера. Последнее время стали происходить вот такие случаи. Дарресон понадеялась, что среди вампиров есть адекватные персонажи, те кто сможет помочь ей, осмотреть и посоветовать без какого-либо другого интереса.

-Я не могу бежать в таком темпе!

____________

[1] Алекс говорит об экзамене в школе The Knowledge Point, обучающей профессии кэбмена.

Гл. - 11.3

-Осталось пара поворотов!

-Нет!

Она мокрая с ног до головы! Ее сердце стучит где-то в горле. Но не это пугает, а боль в животе, мокрое белье и спина.

-Пойдем, но спокойным шагом!

Она отдает плед вампиру. Тот принимает его на автомате, даже не глядя на нее. Он задрал голову наверх.

-Куда идти?

Кросби качает головой и говорит едва слышно одно единственное слово “поздно”.

-Пара минут. Неужели они сделали им погоду?

Нет. Просто пока они бежали он надеялся на то, что преследователи могут потерять их в шуме всевозможных перекрытий. На обоняние в таком месте надеяться не стоило.

-Так. Так. Так!

Алекс вздрогнула от неожиданности. Голос прозвучал очень близко, над самым ухом, а потом и вовсе отступила. Кросби претерпел изменения, превратившись в железного ежа. Ее замутило от новой текстуры, от ее густо и часто повторяющихся элементов. Он ринулся к ней протянул руки, но ее оттащили обратно.

-Тише, Кросби!

-Отпусти ее!

В одно мгновение побледневшая Алекс пыталась убрать руку Арчибалда, но ее пальцы безуспешно царапали кожаную куртку и словно каменное запястье вампира.

-Спокойнее, Кросби!

Налетевшие на него мужчины, с черными провалами вместо глаз не дали Стэну броситься на Арчибалда. Позже, он понял, что оно было и к лучшему - он бы наверняка задел ее.

-Она задыхается! - его взяли в захват, держали за руки, совершенно не обращая внимания на его устрашающий вид, выступающие во все стороны иглы. - Господи Боже!

В последнюю минуту Алекс умудрилась со всех отведенных ей сил ударить мужчину по ноге и врезать под дых, но тот лишь рассмеялся на ее стандартные попытки высвободиться. Он ждал, когда успокоится Стэн. Клыки вампира не пугали его, но вызывали брезгливое чувство.

-Кто тут у нас?

Арчибалд Керзон оттолкнул ее от себя, тут же развернув на месте. Бесцветное лицо англичанина исказили по очередности несколько гримас - любопытства, удивления и отвращения.

-Бог, ты мой! Да у нас тут телезвезда!

-Козел!

Прошептала Алекс, ощупывая горло. Оскорбление вырвалось из нее помимо воли и так не вовремя. Так как она и боялась больше всего. Она то считала, что ей удалось совладать с гормонами и нервной системой, хоть как-то примирить их между собой.

-Дерзкая. Точно американка!

-Ты права не имеешь, Керзон! Отпусти меня!

Стэн все еще пытался вырваться. То, что происходило здесь выходило за всякие рамки. Нет ни одной объективной причины для творящегося здесь беспредела.

-Не в твоем положении говорить мне о правах, - медленно проговорил Керзон, - и о том, что я могу или нет.

Арчибальд Керзон рассматривал женщину перед собой. Он уже видел ее по новостям и на прилавках газетных киосков. В реальности она выглядела несколько иначе - еще более худой и не такой улыбчивой. Она не выглядела напуганной, скорее сильно разозленной. Думать о том, что она не знает кто перед ней не приходилось.

-Очень интересно!

Алекс поворачивается вслед за обходящим ее по кругу мужчиной. Он изучает ее, рассматривает, прикасается к волосам и даже принюхивается. Очень быстро, так что она не успевает застать его за этим занятием. Ей казались прекрасными глаза Джейка и Рафа, но она никогда не видела таких, как у этого вампира - без зрачка, два ярко-бирюзовых пятнышка с ярко выраженным миндалевидным разрезом глаз. Необычное и вместе с тем отталкивающее лицо. Он очень похож на инопланетянина.

-Что я американка?

-Нет, - быстро и резко бросает он. - Это волнует меня не больше того, что я англичанин.

Алекс не медлит с ответом.

-Значит совсем не волнует?

Он проигнорировал ее вопрос, повернулся к Стэну, при этом кивнув своим сопровождающим куда-то в сторону. Алекс не поняла что значит этот жест. Она не знала что делать кроме того, что стоять и наблюдать за разворачивающимися событиями.

-Остальным членам синедриона будет любопытно познакомиться с этой милой крошкой. Ты ведь знаешь кто мы такие?

Он оборачивается к ней и встает так близко, обнажая при этом клыки. Алекс удивлена. Этот вампир совсем не похож на Рафаэля, Стэна и других молодцев Карен. С Джейком она его сравнить не может - никогда не видела его таким.

-Нет, - без зазрения совести солгала Александра, - Но линзы у вас зачетные!

Арчибальд опешил от такой наглости. Не в комплименте дело!

-Хочешь сказать, что твой дружок выглядел нормально, когда только что пытался освободить тебя?

-Я зажмурилась.

Алекс не было надобности сохранять невозмутимое и серьезное выражение лица. Ситуация была не из смешных и она чувствовала что все может закончиться очень и очень плохо. Одно движение и они отправятся в ближайшую канаву кормить крыс или других тварей, что обитают в этом зловонном месте.

-Для простой смертной ты или слишком умна, или знаешь больше чем следует.

Тусклое освещение тому виной, стремительные движения этого Керзона или собственное воображение, но Алекс успела уловить, как изменился в лице вампир. Он только что сам выдал себя, а значит и на них действует вся эта чертовщина с коспирацией и магией крови.

Гл. - 12.1

ЧЕРНОВИК

Гл. - 12

-Алекс?

Рафаэль проходит по комнатам дома. Он делает это нарочито медленно, пытаясь уловить ее запах. Напрасно. Нет даже намека на то, что она была здесь.

-Где она?

Рафаэль медлит. Он знает, что может доверять другу на все сто, но ни Стэна, ни Алекс нет в доме. Они должны быть здесь уже несколько часов как. Он уговаривает себя не сорваться и не сломать что-нибудь. Чувства радости и предвкушения от скорой встречи быстро перешли в бессилие и разочарование.

-Она что потребовала высадить ее?

Стейси выглядит обеспокоенной и совершенно не воспринимает прозвучавшую в его вопросе иронию.

-Тогда бы Стэн был здесь и рассказал нам об этом.

Раф бы не понял такого поступка друга. Никак. Ни при каких обстоятельствах! Она уже в который раз набирает номер Стэна, но тот не берет трубку или находится вне зоны доступа сети.

-Наверняка, что-то случилось в одном из тоннелей.

Он садится на пуфик, закрыв лицо ладонями. Рафаэль не может избавиться от ощущения что его обманули и лишили того что пообещали в качестве награды. Он еще помнил слова Алекс сказанные ему напоследок - они так тепло отозвались в сердце, словно окрылили его.

-Рафаэль! Может все не так страшно?

Стоило в его жизни появиться Алекс и она перестала быть размеренной и предсказуемой. Вспомнить хотя бы его поиски девушки в маске. Он ведь проверил всех гостей соседствующих с ними вечеринок, а надо было искать среди тех куда его позвал Теодор Трант. Из нее исчезло состояние ужаса и безысходности.

-Все в порядке. Мне бы пора привыкнуть к этому.

Он почти тотчас же поднимается и идет к двери, оборачиваясь на ходу.

-Ты идешь?!

-Наверное, будет лучше если я останусь дома? - быстро говорит Стейси, компенсируя короткую заминку в начале. - Вдруг они появятся?

Он смотрит в обеспокоенное лицо подруги, раздумывая над ее словами.

-Нам ведь будет не дозвониться. Не стоит усложнять и без того запутанную ситуацию.

-Нет, Стейси. Адрес. Я понятия не имею, где Стэн оставляет свою тачку.

Что б**** могло произойти такого что задержало их внизу? Чего Раф не предусмотрел?

-Тринити-Честер-Роуд на пересечении с Кастелно. Рафаэль...

Раф оборачивается, застыв на пороге дома. Стейси зовёт его, показывает ему, чтобы он вел себя потише.

-Стэн! Что с Александрой? Тебя плохо слышно. Где вы?

Она кивает и выставляет большой палец, подняв его вверх Это означает что все хорошо.

-Что случилось?! - Раф оказывается возле нее в мгновение ока, но та тоже не так проста. - Дай мне трубку!

В следующее секунду ее лицо приобретает сначала виноватый, а потом бесстрастный вид.

-Теперь уже ничего не поделать. Где вы? Где?...

Она закусывает губу.

-Под Букингемском дворцом?

Сердце Рафа ухает куда-то в пустоту, стоит услышать последнее. Он в курсе, что находится под королевскими покоями и это знание совсем не радует его.

Синедрион.

Высший суд и орган власти вампиров Европы. В свое время там решали участь таких, как он.

Мутантов.

Всех кто выжил, уцелел после бомбардировки и бесконечных опытов, вышел из-под ножа Дерека Менгеле. Их было с десяток. Они не знали, что ждет их в будущем, не понимали что могут противостоять и честно говоря не думали об этом. Они были до смерти напуганы встретившись с теми, кем стращали матери, расшалившихся к ночи детей и путники своих товарищей у костра.

Лучше места, чем дворец с его бесконечными переходами, спрятанными и давно забытыми залами, идеальной охраной просто не придумаешь. Посторонних там не встретишь, а если и так, то мир им, поминай, как звали.

-Что? Хорошо. Я говорю хорошо!

Как они узнали про Алекс? Как смогли отследить путь, которым их вел Кросби? О нем знал только он сам и Раф доверял ему.

-Пришло время отвечать, Рафаэль, - произносит Стейси со всей мягкостью на которую способна. Ей жаль Хеллингера. Он выглядит таким обеспокоенным, злым и несчастным одновременно.

Он смотрит на нее непонимающе всего-то пару секунд, затем отталкивает протянутую к нему руку, словно МакКена пытается дотронуться до него гнилой культей. Все обрывки ее короткого разговора, эмоции и реакции сложились пусть и в маленькую, но все-таки объясняющую все картинку. Последняя фраза и опечаленный вид забили последний гвоздь в гроб его догадок.

-Зачем ты сделала это, Стейси?

Гл. - 12.2

***

Место в котором оказалась Алекс, спустя огромное количество извилистых переходов и журчащих спусков чем-то похоже на амфитеатр - сцена, полукруг из зрительских мест, луч света направленный в середину.

-Все будет хорошо, - говорит ей Стэн, загородив от взора присутствующих.

Алекс кивает, разглядывая это холодное и донельзя мрачное место. В полу сцены множество канавок и отверстий, посередине подпиленные и плохо замазаны глиной ножки от когда-то стоявшего здесь стола.

Тут были другие представления - со студентами, врачами, с пугающими инструментами, с отствующей, еще не открытой анестезией и кричащими от боли пациентами. Алекс читала историю развития медицины от древности до наших дней - признаться по-честному то чтиво очень сильно напугало ее.

Сейчас ей тоже страшно. Созерцание местных видов вопреки ожидаемому и словам Кросби совсем не успокаивает ее.

Этот вампир, Керзон, он даже не знает ее, но ему уже есть дело до того кто она такая. Его беспокоит то, что она в курсе о их существовании, истинную природу вещей, но правда в том, что таких как он Алекс видит впервые. Они обычные и совсем не страшные. Они похожи на людей с бутафорскими зубами. Больше прочего Алекс волнует то, какие взгляды Керзон бросает на то, что чуть ниже ее груди - брезгливые и исполненные отвращения.

-Почему он так смотрит на меня? - шепчет она Кросби.

Стэнфорд нравится ей, несмотря на все случившееся. Чувствуется, что он славный малый - у него доброе лицо, и крупные, располагающие к себе черты лица. Стэн, чем больше она смотрит на него, ассоциируется у нее с мельником - ему не хватает соломенной шляпы и травинки в зубах. Он выглядит жутко виноватым, хоть и старается держаться молодцом. Люди с совестью по определению не могут быть плохими. Вампиры, как ей кажется тоже.

-Потому что ты беременна от кого-то из нас, - просто отвечает он ей.

Стэн не хочет рассказывать ей о том, что произойдет сейчас. Он хочет дождаться Рафа, потому что видит, что его слова совсем не успокаивают ее. Это не единственная причина - вампиры поверят ему, как сделали это когда-то и самое главное, что он и только он сможет заступиться за нее, взяв на себя какие-то обязательства.

“Господи Боже! Я прошу тебя, пусть будет так, а не иначе.Я прошу тебя, пусть все придет к этому и женщина с ребенком выживут! Не для того ты их спасал, чтобы они погибли в этой яме!”

Алекс бледна, как полотно и беспрестанно гладит живот.

-Это так удивительно?

-Да. Это редкость.

Факт о котором знают все, но только без доказательств. Это сейчас очень злит Кросби. К чему все эти игры в секретность?! Почему бы не поставить жирную точку в этом вопросе: опасны ли эти дети или нет?

-И это повод для такого неприятия?

-Дело не в тебе, а в том, что многие из них ненавидят и презирают нас.

Она слышала обрывки фраз. Ей кажется, что они будут решать ее участь. Вот что она уяснила из всего сказанного ей Джейком и Рафом - мир людей не должен знать о них, а если такое случилось тут выбор невелик - стать такой же или принять смерть. Ей не хочется ни того, ни другого.

-Потому что боятся, - добавляет Стэн совсем тихо.

-Тогда почему мы здесь?

Глупый вопрос. Алекс просто хочет послушать его, насладиться и успокоиться. Люди или вампиры, что по сути одно и тоже стремятся избавиться от тех кто по их мнению несет угрозу.

-Твой ребенок пугает их больше всего остального. Они не знают, чего ждать от такого потомства.

-В вашем мире дети - это такая редкость?

-Именно. Если они есть, то никто не говорит о них. Считай, что их нет. Что за существо родится у тебя…

-Хватит! - перебивает она его и получается что делает это очень громко, в следующую секунду сердито шепча. - Называть его существом. Хочешь зови так себя или их, но не его. Она будет нормальной! Такой, как вы и я!

Зал все больше наполняется людьми. Они шепчутся, негромко переговариваются, бросают в ее сторону любопытствующие, но чаще холодные взгляды. Ей удобнее считать что это люди. Все они обычные, разношерстные, обычно и причудливо одетые. Все они прекрасные, как если бы долго наводили лоск, готовясь к этому событию.

Гл. - 12.3

-Все будет хорошо, милая.

Алекс гладит себя по животу. “Рыбка” все чаще дает знать о себе, как если бы волновалась в опасной близости от наблюдающего за аквариумом котом. Им не укрыться, не убежать, не спрятаться за придуманными ответами.

-Вряд ли.

-Дай нам посмотреть на нее!

Все началось как-то быстро. Все гости расселись по местам, Стэн отступил в сторону. Они не стали дожидаться Рафа и эту МакКена.

-Все будет хорошо, - повторил он, не понимая к чему такая спешка.

Алекс же чувствовала что уже ненавидит их всех. Все происходящее - это еще хуже, чем наблюдение за ней из-за зеркального окна. Это все очень похоже на то, что практиковалась здесь ранее - осмотр пациента. Или на суд. Только она ни в чем не виновата перед ними!

-Расскажи нам о себе.

Алекс молчит, обводя взглядом присутствующих. Вокруг нее собралась разношерстная компания, чудаковато одетые - в мантиях, шароварах, длинных рубашках и чалмах с очень строгими, предельно серьезными лицами. Те, кого она бы назвала нормальными, своими современниками и ровесниками выглядят озлобленными. Есть еще вампиры на галерке, их лица скрыты в тени. Что они думают, как относятся к ней Алекс понять просто не в состоянии.

-Алекс, расскажи им все, - просит Стэн, слышно, как он нервничает, - Пожалуйста.

Она не знает стоит ли рассказывать им правду. Зачем им вся ее история? Они затолкали ее на сцену театра смерти вовсе не за этим.

-Мы поймем, если ты вдруг солжешь нам! - доносится откуда-то из глубины ряженых.

Алекс откашливается. Они уже подозревают ее во лжи! Милая компания!

-Я пришла с континента, Северной Америки. Я человек. Я знаю кто вы.

Она обводит их взглядом еще раз, стараясь задержаться на их глазах хотя бы на мгновение.

-Вы - вампиры.

Они шумят, словно трудящийся улей. Наверняка, они переговариваются, только Алекс не может понять о чем.

-Это все что вам следует знать обо мне.

-Алекс! Черт побери!.. Про вампиров...

Они тоже смотрят телевизор, читают новости, просматривают передовицы онлайн изданий. Алекс не станет говорить им ни правды, ни вымысла. Что там про вампиров Стэн так и не договорил. Но молчать и скрывать тот факт, что она не видела смысла.

-Это всё?

-Да.

-Она знает кто мы!..

Алекс старается не пожать плечами. Керзон сам показал ей кто он. Не ее вина, что он злобный идиот.

-Это правда?

-Да.

Она постаралась дышать глубже. Чувства злости и раздражения теперь не так сильны в ней, как раньше, но время от времени в ней появляется другое чувство - явного превосходства. Алекс с ужасом думает какое из наихудших качеств в ней вспыхнет в следующий раз? Не хочется проводить никаких параллелей, но все это похоже на сюжет с искушением. Вот так.

-Как ты узнала об этом? Кто рассказал тебе обо всем?

Ох! Вот оно опять. Это самодовольство! Александра старалась смотреть туда откуда доносился голос говорящей.

-Он сам показал мне.

Что началось! Вампиры как будто только этого и ждали. Они загомонили, как будто бы пришли в движение, закричали и кажется, зарычали.

-Им нельзя было доверять! Нельзя!

-Смерть им всем!

Предать пламени!

-Выродки!

Алекс вдруг поняла, что они добивались этих слов и имеют в виду кого-то конкретно одного. Она быстро взглянула на Стэна. Он сделался бледным, как полотно.

-Нам конец.

-Тихо! Молчать всем!

-Молчать!

И разом всем смолкло, погрузив театр в тишину. Алекс вновь посмотрела на Кросби и увидела, что тот смотрит куда-то справа, не отрывая, то и дело перемещая взгляд.

-Бристоль!

-Бристоль!

Город? Да. Она оттуда. Но что с того! Или у передвижения по миру теперь тоже под ограничением?

-Причем здесь город?

Алекс не понимала ни их молчания, ни их ужаса, ни исполненного благоговением шепота и возгласов.

-Это имя.

Гл. - 13.1

ЧЕРНОВИК

Гл. - 13

-Бристоль! - в последний раз выкрикнул кто-то.

Женщина в пурпурных одеждах изобразила что-то вроде поклона, прижав руку к груди.

-Благодарю за приглашение, - проговорила она очень мелодично, но следующие слова не смогли скрыть злой насмешки. - На таких заседаниях должны присутствовать представители всех стран Европы, Турции в том числе.

Турция? Но как она появилась здесь так быстро?

“Какая разница? - думает Алекс с унынием. - Раф и Джейк точно не умеют летать.”

От нее пахло востоком - специями и ароматическими палочками, в которых Алекс не понимала ровным счетом ничего кроме того, что они могут источать дым сандала, пачули и лимонного дерева.

-Кто сделал это? Давайте спросим ее об этом!

-Это ясно и так!

-Кто-то из этих! Кросби привел ее! Где он там и Хеллингер!

-Все они в одной связке!

Женщина, не обращая внимания на возобновившийся ор, смотрела на нее.

-Я не представилась.

-Не страшно, - откликнулась Алекс, очарованная “другим” поведением и явным обаянием вампира. - Другие тоже не стали делать этого.

-Вот как?

Она улыбнулась ей одними глазами, сделала это так как делают матери и бабушки глядя на расшалившихся детей.

-Тем не менее, меня зовут Керриан Бристоль.

-Александра Дарресон.

Ее глаза осветились бирюзовым светом и вновь стали зелеными. Она отвернулась, забросив за плечи черные косы.

-Пусть скажет нам! - она вновь повысила голос.- Кого ты увидела, Александра, и как поняла, что они вампиры?

-Это был он!

Она кивнула в сторону галерки, на прятавшегося там Керзона, до сих пор неуверенная в том, что правильно помнит его имя и там ли он на самом деле.

-Он?

-Тот кто привел меня сюда! Керзон, кажется, - она оглянулась на Стэна, пытаясь понять верно ли произнесла имя англичанина. - Он показал зубы и так я поняла всё.

Стэн кивнул ей. Вновь налетел гвалт и рокот возмущений.

-Она лжет! Я лишь привел ее в совет! Это я вызвал вас всех! Зачем мне делать это и подставлять себя?!

Как странно порою складывается судьба - тот кто недавно удерживал ее и Стэна сам оказался в объятиях похожих один на другого парней.

-Он? - в голосе женщины послышалось плохо скрываемое изумление. - Арчибальд Керзон?

-Да. Он показал мне свои зубы.

Алекс очень сильно захотелось вытянуть руку в сторону этого урода и показать ему fuck. Она злопамятный человек и зло не забывает и на память не жалуется.

-Это всё фарс! Спектакль! Спросите ее, что она делала в канализации?! Почему с ней он?

Керриан Бристоль, задевая юбками пол подземелья прошла к остальным странно одетым людям и присела на свободное место.

-Очень интересно. Жаль, что вы решили лишить меня подобного зрелища.

-Мы отдали распоряжение связаться с тобой.

-Ну-да, - откликнулась она легко и вновь перевела свой взгляд на парочку расположившуюся в центре зала. - Наверное, отправили голубей или гонца с вестью?

-Все знают, что ты потворствуешь людям.

-Все знают, что я живу достаточно долго, чтобы отделить эмоции от фактов.

Говорит ровно женщина, обнажая ряд белоснежных зубов. Улыбнувшись, она обращает внимание на Александру и Кросби.

-Хочешь сказать, что раньше не видела существ подобных ему?

-Именно.

-Она просто мстит мне!

-Да Похоже, что этим занимаешься ты. Остается только догадываться и задаваться вопросом: почему?

Керзон забился в руках вампиров, послышался треск и в скором времени он упал на пол, пугая телом лишенным конечностей. Алекс замутило. Она прижала ладонь ко рту, борясь с рвотными позывами.

-Долго будете стоять и смотреть на это? Уберите же его! И дайте ей воды!

Алекс пила воду, а Кросби рассказывал окружавшим их вампирам, что вел ее к себе в дом, чтобы избежать любопытных глаз камер. За ними могли следить люди, что окружали девушку, поэтому он выбрал такой странный маршрут.

-Почему? Что заставило тебя помочь ей?

-Я вел ее к себе домой, - просто отвечает Кросби. Он говорит правду и не собирается хитрить.

-Это ничего не объясняет, - все также легко откликнулась эта Бристоль. - Что вы делали здесь? 

-Разве запрещено использовать канализацию в качестве способа добраться с одной улицы на другую?

Что они цепляются к ним? Пусть наказывают этого Керзона, а ее оставят в покое! Они ничего не докажут!

Гл. - 13.2

-Нет. Просто вы странная пара - вампир и человек. Обычно в пункт “В” добирается кто-то один и чаще всего кто-то из нас.

-Я попросил его об этом! - раздается громко и с силой со стороны.

Рафаэль спускается вниз, перепрыгивая сразу через несколько ступенек. Алекс выдыхает - наконец-то, она уж думала что не дождется его. Его появление не гарантирует ровным счетом ничего, но все же успокаивает ее.

-Хеллингер!

-Чертов мутант!

Рафаэль спешит к Алекс, не выпуская ее из виду. Ему все равно, как эти твари относятся к нему. Они знают что он в несколько раз сильнее их. Их пугают его клыки и прочные кости. Скорее всего они пытаются вывести его из себя, но этот фокус с ним не пройдет.

-Ты как?

Через пару секунд он становится рядом с Алекс, затем и вовсе приседает, вглядываясь в ее лицо.

-Прекрати смотреть на меня так, словно я инвалид! Я беременна, а не немощна!

Из зала слышатся насмешки, но они быстро смолкают. Серьезное заседание еще немного и превратится в фарс. Притащивший их Керзон уже сделал из себя посмешище. Остается только догадываться кто подсказал ему их местонахождение.

-Значит в порядке? - улыбнулся он ей ободряющей улыбкой.

-Все нормально, - кивнула Алекс, оглядывая его и отмечая его черный взгляд. - Эти… люди. Они хотят знать, что я делаю здесь.

-Не только!

Алекс не обращает внимание на выкрик из зала.

-Господи Боже! - Керзон или кто-то очень похожий на него не унимается. - Да они сговариваются прямо у нас на глазах!

-Никакого уважения!

-Они никогда не признают нашу власть и законы!

-Уберите его от нее!

-Я могу говорить громче и тогда у вас не будет ощущения, что вы подслушиваете!

Рафаэль неожиданно улыбается. Его улыбка выходит неровной, очень зловещей и страшной.

-Тебе совсем не страшно?

-Еще как! - говорит она с судорожным вздохом. - Я не пойму чего они хотят от меня. Ты на них совершенно не похож!

Ее задумку понял Кросби, а значит поймет и Хеллингер. Это шанс уйти отсюда целыми и невредимыми.

-Я, Александра и двое детей смогли выбраться с материка, - начинает говорить он, поднимаясь. - Моя помощь это всего-навсего услуга другу и товарищу по несчастью.

Керриан и еще несколько безымянных вампиров улыбаются в ответ на эти слова. Это такая наивная ложь надо признать!

-Рафаэль! Приятно слышать, что доброта, порядочность и честность еще в ходу, но признаться ты переусердствовал.

-Да! - поддакивает Керриан женщина в чалме и в костюме футляре. - Надо было идти по Пикадилли и придумать фокус с шляпой.

-Надо было оставить их в покое и не вмешиваться! За ней постоянно наблюдает пресса!

-Они поставили под угрозу наше существование!

Сидящие в первых рядах переговариваются и обмениваются взглядами, те кто позади даже не скрывают усмешек. Они не верят в такой альтруизм. Все выглядит куда более странно чем просто случай или совпадение.

-Ты и твои друзья пошли на риск. Ваше дело зачем вы сделали это. Но ты знаешь, что мы не сможем выпустить ее отсюда. Она человек и теперь знает слишком много.

-Благодаря вам же.

-Это не имеет значения.

-Отойди, Рафаэль. Не усложняй всё!

Он и Кросби закрывают ее своими телами. Огромное пространство английского колизея стало каким-то неприличия маленьким. Стало казаться, что над ними тремя сгустились тучи от разом придвинувшихся в их сторону вампиров.

-Она беременна! Это ребенок вампира! Вы ничего не можете сделать ей!

Они отступили и Алекс выдохнула. Голова болела, гудела и горела от наскакивающих, мешающих друг другу мыслей. Кто из них сказал про отцовство? Неважно. Ей придется рассказать другую версию событий, придумать что-то для них, выгородить Рафа.

“Опять он!”

Потому что убитых и сожженных вампиров виноватыми уже не выставить, а ведь именно они преследовали ее, щелкая и лязгая челюстями.

-Насчет “ничего”. Ты явно много берешь на себя, Рафаэль!

-Декабрь сорок пятого года! - быстро проговорил он.

Хеллингер так торопился и корит себя за то, что не позаботился об этом заранее. Ему нужно было вытащить ту бумагу, то решение, принести сюда и ткнуть их носом, чтобы не возникало сомнений ни у кого, особенно у тех кого он видит впервые - у молодых вампиров или тех кого пробудили, вытащили из вековых льдов Антарктиды.

-Вы признали, что природа вампира противоестественна. Вы согласились с тем, что каждый имеет право на существование, если он разумен и отдает отчет своему поведению.

Гл. - 13.3

Раф не думал об этом. Все не должно было случиться таким образом. Если бы не Стейси и ее излишние переживания. Она не смогла довериться Алекс, не поверила, что она сможет решить все мирным путем.

-Есть другие виды, не люди, что обитают на земле. Полувампир-получеловек из их числа.

-Где вероятность того, что ты не лжешь нам, чтобы спасти жизнь этой девушке?

-Потому что он не лжет. Это правда.

Версии, версии, версии! Она только и делает, что что-то придумает и не может сказать правду. Трудно быть человеком на пересечении миров, а еще труднее блюсти интересы и тех и других.

-Как ты узнала о таких, как он?

-Рафаэль, пусть скажет она.

Он не отступает. Кажется, что “нет” причин для беспокойства. Упоминание событий почти что вековой давности охладило пыл одних, вызвало скуку и недовольство о других.

-Прикажите ей сказать правду!

Теперь Алекс хочется наорать на них, приказать им, чтобы они все заткнулись! Она смотрит в сторону женщины, однажды призвавшей к порядку, но там отвечает ей равнодушным взглядом.

-Она солгала один раз, сделает это еще раз!

На миг в Алекс вспыхнула надежда. Они сейчас поиграют глазами и голосами, она сделает вид, что все получилось и вот тогда…

-Не надо. Я все расскажу. Без ваших штучек.

-Александра!..

Рафаэль видимо подумал о том же самом, что и она секунду тому назад. Ей достается сердитый блеск глаз.

-Я узнала об этом совсем недавно. Мы собирались отплывать на юг, снимали лодку с крепежей и готовились к плаванию, как появились они. Я не знаю имен их всех, а только одной. Ее зовут Карен Риччи. Она напала на нас, взяла в плен детей и моих друзей. Она дала выбор мне и Джейку.

-Какой?

-Мне нужно было выбрать: жизнь детей или Джейк.

-Он тоже вампир?

-Она его сестра. Так она сказала.

Ей пришлось замолчать на кои-то время, подождать пока все они прокричаться, вновь засыпав Рафаэля и Кросби ругательствами, обвинениями и оскорблениями.

-Я знаю ее, - проговорил мужчина, одетый так как будто прибыл сюда прямиком из-за стойки консьержа. - Она и Дерек Менгеле…

Алекс силилась не зажать уши. Все эти люди кричали. Они зашипели, обнажая свои острые зубы.

-Эта тварь! Будь он проклят!

-Она и Дерек Менгеле, - повторился консьерж, - останавливались в отеле “Крийон”.

Он смотрел на Алекс.

-Как выглядела та женщина?

-Мы похожи. Мне так показалось. Она тоже брюнетка. Среднего роста. Длинные волосы, светлые глаза, броская внешность.

-Это она.

-Джейк не говорил тебе кем он является на самом деле?

-Нет. Я поняла, что должна догадаться обо всем самостоятельно. Я не поняла.

-Невероятно.

-Вы знаете, что он не смог бы нарушить клятву!

Они не верили ей. Их тоже напрягало, как же все гладко в ее рассказе. Она или не умеет лгать, или плохая фантазерка.

-Они не говорили мне ни о чем! Они просто жили рядом и только! Они были просто людьми и заботились о людях! И только!

Сколько это длится? Час или два? Ей нужно на воздух! А еще лечь! Это им все нипочем! Она поднялась со своего места, тут же пожалев об этом. Голова закружилась, а живот вдруг резко потянуло вниз!

-Что вас удивляет? - проговорил наконец Раф.

Он протянул к ней руку, привлекая ее к себе.

-Вы и сами живете среди обыкновенных людей и, так или иначе помогаете им!

Это был хороший аргумент, но только это было еще не все. Они не желали отставать от нее.

-Зачем ей это понадобилось?

-Откуда я знаю? - огрызнулась донельзя уставшая Алекс. - Я не должна разбираться в психологии извращенцев и других чудиков! Я рассказываю вам как это произошло - этой женщине было плевать на все ваши слова, клятвы и другую чепуху. Она появилась на пристани и поставила ультиматум. Я сделала выбор.

Алекс хотела было добавить про детей, но передумала. Не хватало только, чтобы эти твари добрались до них и убили за то, что они были развидеть не в силах. Она говорила и говорила, вспоминала все чем изобиловал тот кошмарный день, вытаскивала из памяти все подробности о которых предпочла бы забыть.

Гл. - 14.1

ЧЕРНОВИК

Гл. - 14

-Почему ты не убил ее?

Раф в ответ на это напрягся. Алекс подняла на него глаза, спеша запечатлеть в памяти каждое изменение на его еще злом лице. Он не хотел говорить об этом. Это было понятно, по напрягшимся мышцам шеи и выделившимся желвакам, движению головы, как будто он хотел рявкнуть им одно единственное слово “нет!”.

-Я был связан словом.

-Подробности. Как это произошло и при каких обстоятельствах?

Он рассказал все так, как однажды поведал ей. Не сказать, что Алекс почувствовала облегчение. Было что-то другое в коснувшихся сердца чувствах.

Не разочарование.

Она не стала копаться в себе. Ей просто хотелось убраться отсюда и куда-нибудь подальше. Не так она представляла свою свободу, в дали от своего сопровождающего, камер, микрофонов в вентиляции и под торшером, казенного телефона и одних и тех же людей, но в разных нарядах, что встречала в то или иное время утра, дня и вечера.

“А как?” - спросила у себя и тут же забыла, отвлекшись на резкое движение на трибуне.

Существа собравшиеся в зале настроены не дружелюбно по отношению к ним троим.

“Двоим!” - поправила она себя.

Так уж вышло, что Алекс всего лишь причина или повод, чтобы прицепиться к ним. Ей может только казаться, что у нее получилось отвоевать свободу и право на жизнь себе и своему ребенку.

-То, что рассказала эта женщина. Это всё правда?

-Они и не думают скрываться?

-Туда сбрасывают людей!

-О чем они думают?!

Вампиры из первых рядов задают вопросы, со средних и верхних рядов ещё что-то выкрикивают, присяжные заседатели призывают к тишине. Алекс хочется рассмеяться им в лицо и сказать, что Карен и ее дружки плевали на всех их клятвы, а потом... Потом она чувствует руку Рафаэля а своем плече, ощущает его тепло и аромат туалетной воды и понимает, что все правда, но конкретно в случае с Карен и Дереком что-то пошло не так. Они смогли обмануть их всех.

-Не думаю что это главная проблема.

Слышны ругательства и крики, но вскоре это надоедает тем кто внизу и орущие исчезают, больше не появляясь, шипя что-то напоследок. Алекс гадает, как им это удается ровно до тех пор пока не замечает, как стремительно трет свою переносицу Раф. Он бросает на нее один единственный взгляд искоса, как будто усмехается чему-то, но на самом деле улыбается ей. Она так думает.

-Да. Это правда.

-Это невозможно!

Рафаэль жмет плечами. Их право не верить ему.

-Перед вами живое доказательство того, что я говорю вам правду..

Она стоит не перед ними, а рядом с ним. Ей куда спокойнее рядом с Рафаэлем. Алекс совершенно не знает Кросби и не понимает можно ли доверять ему. Ей все еще не понятно как вампиры нашли их, если путь был известен только ему. Кому он мог проболтаться и не признаться ей в этом?

-На материке много тех кто выжил?

-Достаточно.

-Чем занимается там эта Риччи и Менгеле?

Это надолго - вот что она понимает. Они хотят узнать подробности, будут тянуть их из них, пока не удовлетворят свое любопытство. Ей хочется на воздух и пить, а еще лечь и пить.

-Отпустите ее, она уже все рассказала вам, - неожиданно просит их Рафаэль. - Вы же видите, что она устала. Она никуда не денется.

***

Ему нужно рассказать им, чтобы убедить помочь или вынудить оказать ему в помощи. Он не справится в одиночку. Даже, если с ним пойдет Кросби. Ему нужно больше людей, чтобы уничтожить это гнездо и кто-то из этих, чтобы понять что делать со всем остальным.

-Прежде чем мы отпустим тебя, - с места поднимается вампир о котором до этого было не слышно ни звука.

-Этого еще не решили! Не решили Штефан!

Мужчина просто затерялся в ярком окружении. По сравнению с ними он просто бледная тень, моль, что меркнет на фоне яркого великолепия разноцветных бабочек.

-Меня зовут Штефан Гнезенской, леди.

Алекс протягивает ему руку, вкладывая в протянутые к ней руки свою ладонь и пальцы. Тот вместо того, чтобы коснуться ее губами, всего лишь жмет ее, на секунду замирая, задерживая взгляд на ее лице.

-Ты можешь звать меня просто пан Штефан.

Бросив многозначительный взгляд на Рафа, пан Штефан оборачивается к зрителям, встав рядом с ними.

-Отпустим ее.

-Она должна быть вампиром или умереть!

Гл. - 14.2

Рафаэль ведет подбородком в сторону, делает вдох и отворачивается от девушки, что вновь заглядывает ему в лицо. Он убирает клыки и не хочет, чтобы они видели их, а Алекс... Это ее любопытство, этот взгляд извечно полный проклятого восторга и какой-то заинтересованности - он расслабляет и заставляет чувствовать себя нормально в таком пугающем для всех облике.

-Не обязательно.

Рафаэль понимает, что чувствует она, глядя на эту “уважаемую” публику - раздражение, усталость и измотанность. Он и сам испытывает все это. Кажется, что вампиров, что не в состоянии держать себя в руках запускают на такие заседание намеренно, дабы вывести из себя таких, как он, спровоцировать на драку или нападение.

-Должен быть кто-то кто поручится за нее.

-Что это значит? - шепчет она, вновь подняв к нему лицо.

Раф жмет плечами. Он о таком слышит впервые, что не мудрено. Алекс первая и единственная кому он уделяет столько времени, заботы и внимания. Что уж говорить про ее беременность?

-Не знаю. Я о таком не слыхал.

-Но я видела, как он посмотрел на тебя! - шепчет она с возмущением. - Что это значит?!

Штефан ведет плечом. Вампиры слышат каждое ее слово, как бы она не старалась, чтобы ее вопрос и интерес вышли незамеченными.

-Потом, Алекс.

Рафаэль прижимает ее к себе и чувствует, как дрожит тело девушки. Ей страшно, она напряжена и, как ему кажется устала. Он старается не отклониться в сторону и не посмотреть на ее живот, потому что ему показалось, что что-то толкнуло его в бок. Весьма ощутимо.

-Этот случай не первый. К моему немалому сожалению подобное случалось и ранее. Вампиры спят с обычными женщинами или мужчинами...

-Мы тоже и что с того?

-Рождаются дети, - закончил Стефан.

Он сделал что-то такое. Керриан Бристоль, чтобы заставить смолкнуть присутствующих, понадобилось эффектное появление, но что сделал Штефан - ему неведомо. Рафаэль такой способностью или влиянием к его немалому сожалению - не владеет.

-Почему мы не знаем о них?

-Удивительно, что ты единственный кто видел их!

-Да, это особенно подозрительно после того взгляда!

Они решили напасть на своего, стали сомневаться в словах выборного представителя. В Синадрион не берут кого попало. Вампиры, что собрались в первых рядах - их знают, им доверяют и к их мнению прислушиваются. Но остальные ведут себя, как чертовы истерички!

-Потому что я пришел с востока.

-Нет, Штефан! Среди нас есть те кто подпирает эту землю веками, но мы молчим! А ты рассказываешь сказки и небылицы!

Больше всего возмущаются те, кто сидит в средних рядах. По очередности к Штефану присоединяются другие вампиры из VIP-ряда. Не все сплошь и рядом молоды телом. Штефану на первый взгляд лет шестьдесят. Керриан юна, но ей больше чем две сотни лет. Женщина в чалме с огромной сверкающей брошью посередине - Чарген, ей около сорока, а на деле лет триста с чем-то. Метродотелю Жюльену Фурнье - все семьдесят, но он помнит времена правления Короля-Солнца.

-Я много путешествовал в прошлом веке, пока меня не назначили представлять интересы Польши.

Он оглядел помещение, кивнул чему-то своему. Видимо только местонахождение тайной “квартиры” покрывало его претензии к этому занятию. Впрочем, Рафаэль неуверен в том, что увидел.

-Кто из вас ходил дальше Москвы или Тулы? Кто бывал где-нибудь еще кроме густонаселенных городов Азии? Кто был настолько любопытен, чтобы исследовать этот мир и настолько внимателен, чтобы обратить свой взор на незначительные, но все же необычные мелочи? Кто слушал что говорят люди? В конце концов, кто бывал в местных и таких скучных музеях?

В последнем вопросе звучит явственное осуждение и тщательно замаскированное пренебрежение.

-Я не встречала таких.

-Увы! - Жюльен разводит руками. - Я городской житель. Меня не тянет в эти болота и грязь!

Керриан жмет плечами и кривит губами, показывая тем самым, что нет, она не слышала ни о чем подобном.

-Я не говорю что их много! Разве вам не достаточно того, что вы видите ее перед собой?!

Он оборачивается к ним и указывает на Алекс.

-Этот ребенок - он уже один из нас! Он не нарушил закон.

-Тем не менее, она и тот, кто в ней может представлять угрозу!

Штефан делает глубокий вздох и зал поражает глубокая тишина. Эффект просто потрясающий словно кто-то взял и нажал кнопку mute.

-Не представляют!

Рафу перестало казаться - он уверен в том, что этим тварям, большей их частью необходимо убить кого-то. Именно за этим они и пришли. Сейчас же, они чувствуют, что одна из жертв ускользает и им не нравится это.

Гл. - 14.3

-Тогда зачем? - тихо спрашивает Алекс и, откашлявшись, тут же быстро продолжает. - Я никому и ничего не расскажу! Мне это не нужно.

-Дело не в этом. То, что в ней…

-Кто!

Штефан кивает, даже не повернувшись к мигом вскипевшей девушке. Он идет по кругу сцены и вампиры замолкают. Они все смотрят на вышагивающего Штефана и только девушка в бордовом платье не сводит с нее пристального взгляда.

-Убивает своих матерей. Посмотрите на нее! Всего несколько месяцев и она уже не похожа на здорового человека. Где она будет рожать? Как это случится?

-Надо убить ее! Не будет ее не станет проблемы!

Алекс говорит “ай!” и отлетает Рафаэлю за спину. Они добились того чего так сильно хотели!

-Говорю в первый и в последний раз: к тому кто приблизится к ней - я оторву голову!

Клыки и иглы рвутся наружу, раздается треск одежды.

-Чудовище! Посмотри на него!

Они показывают ей на Рафа, тычут в него пальцами. Со стороны это выглядит так словно они пришли в цирк посмотреть на бородатую женщину или человека-слона.

-Таким будет твой ребенок!

-Представляешь он родится вот так!

-Что от тебя останется, милая?

Алекс берет его за руку, как будто не обращает внимание на выступившие зубы. Это немного отрезвляет его - они вновь поменялись местами, кажется, что не будет конца этой очередности - он спасает ее, а потом она его, неизменно только одно - монстры вокруг.

-Конечно, - говорит она громко и еще громче, - Именно поэтому, чтобы всем было спокойнее я должна подать вам молоток и гвозди!

Штефан оборачивается к ним, приподнимает бровь и издает звук “кхм”.

-Вас не устраивает этот мир?! - она кивает в сторону Рафаэля, - Мое или его присутствие в нем?!

Теперь он держит ее, видит как напряглись мышцы на ее лице, выделились и потемнели проступающие сквозь тонкую кожу вены. Выглядит она ужасно, но не это пугает его, а ее состояние, то как она продолжает держать руку на животе и взволнованность.

-Идите и убейтесь любым нравящимся вам способом! Нет?! Тогда слушайте его!

Она показывает на Штефана.

-Он пытается рассказать о существовании тех о ком вы и не слышали! Плевать им на каждого из вас потому что…

Раф встает за ее спиной, обнимая ее под грудью. Пусть скажет то, что видит она.

-Потому что?.. - кто-то из них поднимается на месте.

Лица у вампиров не стали более дружелюбными. Она разозлила их еще сильнее. Все верно - сильные и всемогущие, а девчонка чья жизнь на волоске смеет орать на них. Это они с Джейком избаловали ее.

-Потому что просто живут и им нет дело до вас. Может они прячутся, но только потому что никто не хочет умирать, а вы только и знаете что убивать.

Последнее она говорит очень тихо, закусывая губу, до боли, до укола в виске.

-Ты в порядке?

Он поворачивает ее к себе, обнимая.

-Ты молодец. Спасибо тебе.

-Я не тебя защищаю, Хеллингер.

-Я знаю. Пора бы уже разорвать этот порочный круг.

Штефан вновь берет слово, говоря с не меньшим пылом и злостью.

-Зачем мне по-вашему защищать ее?!

Кажется, что этот не то друид, не то священник потерял самообладание и наконец вышел из себя. Ненадолго. Через пару секунд, соавладав с собой или с замолчавшим залом он принял свой прежний вид и продолжил.

-Я не встречал женщин-матерей, но знаю тех кого выносили в их чреве.

Ее ребенок сначала выкачает из нее все силы и ресурсы, а потом, когда Алекс ослабнет, настолько, что не в состоянии будет поднять прогрызет вход наружу. Он явится в этот мир, не переживая ни мук, ни удушья, ни страха.

-Отнеси ее домой.

Алекс становится плохо. Она оседает в руках Рафаэля.

-Нет! - восклицает Штефан.

Они держат их в круге. Выглядит так, словно они знали чем закончится это заседание и заранее разыграли все по ролям, а потом разместились по своим местам. Это только подозрения.

-Сперва кто-то из вас или из присутствующих поручится за нее, за ее еще неродившегося ребенка. Он должен пообещать, что тайна нашего существования не откроется людям.

-Я сделаю это.

-Ты убьешь его, если он будет безумен?

Разумеется, они - мутанты, отличаются от цивилизованной части мира и дети от них не будут исключением.

-Если будет представлять угрозу людям?

Раф смотрит на Алекс, прижимает свое лицо к ее, почти не ощущая замедлившееся дыхание. Он не уверен, что не сделает другого - не убьет это существо, если оно будет угрожать ее жизни.

“К тому времени здесь будет, Джейк! Он поступит так как считает нужным!”

Рафаэль целует ее в лоб с тихим “прости меня, если ты слышишь это!”

-Да.

-Клятва.

Рафаэль передает ее Кросби.

-Осторожней.

Тот кивает, не согнувшись и не напрягшись от груза на руках.

-Я клянусь всем своим существом, кровью что течет в моих жилах и дает мне жизнь, что сделаю обещанное - позабочусь о женщине и о ребенке в ее чреве, сделаю все от меня зависящее, чтобы мир не узнал тайну охотников ночи, убью ребенка, если он родится монстром и станет угрожать нашему существованию. Если этого не произойдет…

Он вздохнул, провожая взглядом Кросби с Алекс на руках.

-Пусть кровь возьмет свое, пусть уничтожит меня, как будто меня никогда и не было. Обещаю, да будет так!

Не произошло ничего такого - кровь не забурлила, сознание не перевернулось, мир не стал тусклым. Раф всего лишь осознал, что связан с ней, но ничего более. Он бы и без клятвы позаботился о ней и о ребенке, без обещания свернул бы голову мелкому выродку, если бы только ощутил тень подозрения, что жизни Алекс угрожает опасность. Он еще провожает взглядом Стэна, осознавая, что этот поступок принесет ему боль.

Гл. - 15.1

ЧЕРНОВИК

Гл. - 15

-Как ты себя чувствуешь?

Алекс приходит в себя в светлой комнате, в кровати, укрытая одеялом. Рядом с ней сидит женщина, которая на ее пробуждение быстро отдергивает руку.

“Неужели все это было только сон?”

Она поднимается, усаживаясь и осматриваясь по сторонам, дотрагивается до живота привычным, автоматическим жестом, некоторое время сидит так, а потом улыбается.

-Все закончилось. Ты в безопасности. Не надо волноваться. Алекс?

-Я не волнуюсь.

-Твой пульс говорит о другом.

Алекс смотрит на другую свою руку, но женщина не спешит прикасаться к ней.

-Я слышу, как бьется твое сердце, - замечает она с легкой улыбкой. – Ты…

-Где Раф?

Ей надо поговорить с ним. Она хочет знать, что это было?! Зачем он затеял всё это? Господи Боже! Она – дурочка поверила в этот спектакль!

-Он еще не вернулся.

-А Стэн?

Она отпускает взгляд на мгновение. Алекс видит, как дрогнули уголки ее губ.

-Он вернулся. Решил, что ему не помешает поддержка.

-В чём?

Стейси складывает руки на коленях и смотрит на нее с легкой улыбкой.

-Он сам расскажет тебе обо всем. Ты хочешь чего-нибудь?

-Я хочу умыться.

-Конечно.

Стейси поднимается, проходя к светлому шкафу, она открывает его дверцы, демонстрируя стопки одежды. В основном светлой.

-Я готовилась к твоему приезду, - говорит она быстро, в ее голосе слышится и гордость, и радость. - Все что находится в этой комнате – твое.

Она продолжает перемещаться по спальне, открывая шкафы и ящики, демонстрируя содержимое полок и ящичков.

-Одежда, обувь, текстиль. Если надо будет что-то еще…Я обязательно куплю тебе.

Алекс поднимается, не так изящно и быстро, как это бывало прежде. Живот еще не большой, но кажется, что очень тяжелый.

-Спасибо. Это очень мило и щедро с вашей стороны.

-Перестань! – женщина улыбается, теперь очень радостно и смущенно. - Мне в радость позаботиться о тебе.

Алекс поглаживает живот, улыбаясь шевелению в нем. Она смущена таким вниманием к себе, но не может сказать, что рада и хоть сколько-то расслабилась.

-Вы знаете, как меня зовут, и я догадываюсь кто вы. Стейси, верно?

Брюнетка со скрепленными в изящный узел блестящими волосами спохватывается, подходит к ней, протягивая руку.

-Стейси МакКена. Рафаэль столько рассказывал о тебе, что теперь мне кажется, что мы знакомы.

-Вот как?

-Он рассказывал только хорошее, - спешит успокоить она ее, но почти тотчас же прижимает ее к себе. – Спасибо тебе.

Вот теперь она смутилась. На ее скромный взгляд ее не за что благодарить.

-Он мой друг. Ты спасла его. Мы думали, что давно потеряли его! Ты затеяла это безумное путешествие и не позволила ему остаться! Ты позаботилась о детях!

Алекс кивает, заставляя себя улыбнуться. В ее словах столько горячей признательности, восхищения и благоговения, что впору почувствовать себя святой. Она не такая. Рафаэль знает это лучше, чем кто-либо другой.

-Стейси. Давайте мы поболтаем после того, как я приму душ? Мне нужно пару минут…

Чтобы побыть одной и обдумать свалившуюся на ее голову информацию. Поведение этой женщины, ее восторг вызвало новую порцию слез и ей бы не хотелось расплакаться прямо перед ней.

-Да-да! Прости! Я так ждала тебя! Забываю, что все это время тебе не давали покоя.

Она бьет себя по губам, машет руками и делает такой вид.

-Я жду тебя в столовой. Ты хочешь есть? Пить? Я приготовлю! Что ты любишь?!

Алекс замечает, как та смотрит на ее живот – с каким-то очень явным интересом и умилением. Видно, что ей хочется попросить ее о чем-то, но Алекс не собирается ни упрощать ей задачу, ни тем более разрешать ей это. Она не знает ее. Забота – это очень мило, но как знать, что у нее на уме?

-Стейси? Пару минут, - напоминает она ей.

-Да-да.

Дверь за ней закрывается. Алекс слышит, как стихают ее шаги. Она оглядывается по сторонам, а потом идет к дверям ведущим в сад. Ей это дико и по сей день - выглянуть в окно в любое время дня и ночи и увидеть людей, проснуться ночью, не красться и не идти на цыпочках, а спокойно попасть в уборную.

-Другое дело, что все чужие вокруг, - говорит она себе, попадая в еще пустынный сад, - Там были все свои, а здесь всем плевать на тебя.

В этом мире монстров еще больше, чем в прежнем. Тем не менее Алекс рада, что она здесь. Скоро… Если у нее получится выжить она составит им конкуренцию. Она настроена только на победу.

Гл. - 15.2

-У нас все получится, - обещает она себе, отказываясь настраиваться на пессимистичный лад.

Рыбка то ли пляшет, то ли волнуется. Ветер развевает еще короткие волосы, унося запахи дома и остатки затхлости.

Ей страшно и куда хуже, чем было там. Александра все еще слышит то, что говорил Штефан – она погибнет, рожая этого ребенка.

«Если только можно будет назвать этот процесс родами! - думает она, вытирая лицо от побежавших по щекам слез. - Если только дойдет до этого!»

Алекс ничего не сможет поделать с этим – ей это не подвластно. Тут не соврешь, не вывернешься, не придумаешь что-то. Больше прочего ее волнует, что будет дальше – с кем останется ее ребенок и какой будет его судьба.

Она еще смотрит на высокую кирпичную стену, которая к ее безграничной радости намного выше ее головы. Она дотрагивается до уголка поросшего мхом кирпича, а потом, резко развернувшись, идет обратно.

***

-Я приготовила тебе кашу, и мюсли, и яичницу.

Стейси оглядывает вошедшую на кухню девушку – домашние брюки, свободный топ, влажные волосы, загоревшая кожа. Стейси хмурится – загорать ей просто было негде и некогда, а это значит, что у нее проблемы с печенью. Алекс присаживается за стол, оглядывая все его богатое великолепие, но не тянется ни к чему. Стейси это расстраивает. Ей хочется накормить девушку до отвала, хоть уверял Раф, что кормил их всех так словно на убой и позаботился о том, чтобы ее не морили голодом на корабле, но в ее меню хочется включить все самое калорийное и начать с торта со взбитыми сливками. Стейси хочется сделать что-то приятное, попытаться загладить свою вину.

«Почему ты не сделала это после? Когда бы она родила, и они смогли наглядно убедиться в том, что все с ней в порядке?! Они придут в бешенство! Они на дух нас не переносят! Как они отнесутся к ней? А к тому, кто в ней?»

«Я испугалась! Я решила, что ты и дальше будешь тянуть кота за хвост!»

«Ты чертова дура, Стейси! У тебя совсем крыша поехала! Ты сделала это после, когда уже знала, что мы пойдем за ней!»

Это не так. Но Рафаэлю ничего не докажешь. Она предупредила вампиров за день до того, как Алекс обратилась к ним через новости.

«Ты все равно ищешь тех, кто отправится с тобой на материк! Они дадут тебе этих людей!»

Это и в самом деле было рискованно. Теперь же она пыталась оправдаться, только бы Раф не понял истинную причину ее поступка.

«Не води меня за нос! Да и поэтому пусть они убьют ее!»

Вампиры могли сделать всё что угодно только бы наказать их за то, что они нарушили все возможные меры безопасности.

«Они не сделают этого я позаботилась обо всем!»

***

-Можно молока? – она медлит, решаясь произнести это вслух. – С кровью.

Только это дает ей насыщение, уймет сосущее ощущение голода. Только после него она сможет съесть что-нибудь нормальное, например, чудесный сэндвич с беконом и авокадо.

-Да-да, конечно.

Стейси вертится на кухне, мельтешит.

-Раф говорил, что ты совсем не ешь, только пьешь. Я видела новости, что ты покупаешь еду.

Алекс кивает - она покупала мясо, выбирая самое сочное. Теперь же она следит за тем, как Стейси открывает холодильник и достает с одной из доверху набитых полок пакет с кровью. Никто и не подумал, чтобы взять и сдернуть с него бирки со станции переливания крови. Она отворачивается и старается думать о том, что это просто биологическая добавка.

-Стейси, - начинает она. – Вы тоже никогда не видели детей-вампиров?

Она ставит перед ней высокий стакан с розовым напитком, медлит и добавляет к нему соломинку.

-Нет. Но я знаю, что такие дети есть. Я уверена, что все что написано – это правда.

-Где написано?

Стакан пустеет в потрясающе короткие сроки. Стейси наполняет его заново, перед этим плеснув в него «клюквенного сиропа».

-Я хотела бы прочесть, - говорит Алекс, хотя кому и стоит сомневаться, но только не ей, - Почему вы так уверены в том, что все что написал кто-то, правда?

-Это не просто книги.

Стейси садится напротив, сминая в руках сервировочную салфетку. Видно, что она взволнована. Время, что Алекс была в душе совершенно не успокоило ее.

-Это летопись. В Синадрионе не ведут записи просто так и…

-Но те вампиры, - Алекс кивает в неопределенную сторону, куда-то вниз, имея ввиду совершенно не лондонскую подземку. – Они сомневались и не верили Штефану.

Стейси отмахивается от ее слов.

-Они не заглядывают в библиотеку, не интересуются тем, что было раньше, не хотят знать нашу историю. Поэтому существует Синедрион. В него входят самые-самые старые и мудрые вампиры.

Алекс хочет знать куда деваются самые молодые. Она хочет знать все, только бы не думать о своей незавидной участи.