Одуванчик в тёмном саду

ГЛАВА 1

Я посмотрела на часы и подавила острый приступ раздражения. Муж опаздывал уже на полчаса, я замерзла, промочила правый сапог, и поясница разнылась совсем некстати.

Чтобы я еще раз доверила ему встречать меня после урока в час пик! Не хотела же, но супруг уговорил, ссылаясь на мерзкую осеннюю погоду и мой ревматизм. К тому же я соблазнилась на возможность по пути заглянуть к дочери, проведать их с внуками. Терпеть не могу сидеть в пробках, на общественном транспорте добираться быстрее, но тут не устояла.

Ей-богу, лучше бы сразу пошла к метро, а не торчала под козырьком остановки. Решено: визит к дочери подождет до выходных, ноги уже все равно мокрые, так что пятнадцать минут неспешной прогулки ничего не изменят.

Я набрала номер мужа и двинулась по пешеходному переходу на другую сторону улицы, когда по глазам вдруг ударил яркий свет. Последним, что я услышала, был дикий визг тормозов.

Обрывки мыслей плавали в темноте. Так бывает, когда ты только проснулся, еще не открыл глаза и не начал новый день.

В среду у меня три часа вокала со способной девочкой из Щепкинского…

Не забыть бы сказать мужу, чтобы снял шторы в спальне, давно пора постирать…

Аринка не успевает по английскому, надо поспрашивать у коллег насчет хорошего репетитора…

Сын давно не звонил, как он там?..

Интересно, почему так холодно, опять Лешка стянул одеяло и превратил его в кокон?

Я открыла глаза и резко, захлебываясь, вдохнула ледяной воздух вместе с выплеснутой в лицо водой. Закашлялась, хватаясь руками за горло, и попыталась сесть.

Что это? Совсем не похоже на нашу привычную уютную спальню в бежевых тонах, и я вовсе не на своей кровати, а на каменном полу, мокрая, окоченевшая и трясущаяся…

— Очнулась? — Голос ледяной, как та вода, которой облили.

Я заморгала и прищурилась от бьющего в глаза света, едва различая склонившуюся надо мной высокую тонкую фигуру в каком-то балахоне. Господи, что за дурдом?!

Некто тем временем, не дождавшись моего ответа, резко встряхнул меня за плечи, а потом влепил несильную, но звонкую пощечину, раз, другой… замахнулся и в третий, но я перехватила летящую в лицо руку. Хватит!

В глазах, однако, чуть прояснилось, и я разглядела, что фигура в балахоне — высокая светловолосая женщина, очень красивая, но очень недовольная. Незнакомка вырвала руку, выпрямилась и теперь смотрела на меня сверху вниз как на раздавленную козявку — безразлично, но с некоторыми нотками презрительной жалости.

— Тебе не позволено умереть! Свет отвергнет тебя как не исполнившую свой долг перед народом Ильриллиона! Вставай сейчас же!

— Что за чушь вы несете? — вырвалось у меня непроизвольно. Вставать я и не подумала, хотя сидеть с каждой секундой становилось все холоднее и жестче.

— Фиондэль, вы уверены, что она в своем уме? — обратилась женщина к кому-то, с брезгливой жалостью посматривая на меня. Так могут смотреть на больное животное, но никак не на человека! — Диндэниэль, конечно, всегда была глуповатой, но послушной. И внезапно такая позорная выходка. Не ожидала от этой девчонки ничего подобного.

Странно, кого это они обсуждают? Явно не меня, я уже и забыла, когда девчонкой была...

— У леди случилась истерика сразу после того, как она узнала… — О, тут еще кто-то есть? Какой необычный сон…

— Еще бы! — стервозно фыркнула блондинка. — Любая будет в ужасе от такой судьбы. Пополнить гарем этого монстра! — Ее явственно передернуло.

А голос стал еще противнее, когда она продолжила вещать явно в расчете на мою совесть:

— Однако достойные дочери высоких домов, да еще из такой захудалой ветви, должны быть послушны своим владыкам! А эта мерзавка посмела принять яд! Как раз накануне церемонии! Ее возвысили до титула принцессы Первого Дома — и подумайте! Какая черная неблагодарность!

— Никто не ожидал такого, высокая леди.

Сбоку ко мне подобрался еще один высоченный и утонченно изящный персонаж в белой хламиде; судя по голосу, это было мужчиной. По лицу я бы затруднилась определить — все тот же нежный овал лица, правильные мелкие черты, огромные глаза и по-детски пухлые губы. Странный он для парня, слишком смазливый, но и девушкой не назовешь.

— Лекарь здесь вы, Фиондэль, и именно вы в ответе за то, чтобы восьминогие твари застали девчонку в подобающем для перевозки состоянии. — Женщина поджала губы, и ее лицо исказилось в некрасивой гримасе.

Недовольство теперь изливалось не на меня, а на «лекаря». Интересно, эта дамочка вообще положительные эмоции испытывать умеет?

Существо неопределенного пола пару минут усиленно размышляло, рассматривая меня со всех сторон, словно товар оценивая. Потом наконец просветлело лицом.

— Успокаивающее заклятье в комплексе с заклятьем немоты, высокая леди, и девочка благополучно доедет до спальни своего нового господина! — выдало оно с такой радостью, что даже чуть подпрыгнуло. — Если правильно рассчитать воздействие, темный даже успеет возлечь с ней на ложе, а потом…

«Леди» величественно кивнула, и в ее глазах снова мелькнуло что-то похожее на жалость. Мелькнуло и тут же пропало.

— Делайте, Фиондэль. Свет примет ее жертву и душу.

Меня тем временем трясло все сильнее. Если первые несколько реплик я воспринимала не иначе как сон, то с каждой секундой призрачность окружающего вызывала все больше и больше сомнений. Во сне не может быть так холодно и мокро. Во сне не может чесаться кончик носа, на котором застыла капля. Во сне не может мелко пульсировать шишка на голове.

Но если воспринимать все как реальность, станет еще хуже и сомневаться придется по поводу собственного рассудка. Какие еще наложницы, фондэли-дандиэли и высокие леди?! Я не играю в ролевые игры с элементами фэнтези!

Я взрослая женщина. В свои-то шестьдесят четыре года прекрасно знаю, как меня зовут и кто я есть. Антонова Вера Ильинична, преподаватель по вокалу, на пенсии, даю частные уроки… Замужем, имею двоих взрослых детей и четырех внуков. Замужем в третий раз, с первым разбежались еще молодыми, второго похоронила, третий должен был забрать меня сегодня после урока с автобусной остановки…

ГЛАВА 2

— Говорят, он может по несколько наложниц за ночь брать в свою постель! И их потом оттуда выносят…

— Удовлетворенными?

— Полумертвыми, дура!

— Так, может, они полумертвые… ну… именно от полного удовлетворения?

Девчонки дружно захихикали, а я расслабилась, чувствуя приятное прикосновение горячей воды к коже. Вдобавок одна из юных сплетниц вытянула из воды мою ногу и занялась педикюром, а это действо я просто обожаю. Так что буду дальше наслаждаться и впитывать информацию.

— Ой, девочки, а вдруг новая невеста так понравится темному, что он ее… — восторженно выдала вдруг самая младшая на вид куколка. При этом так умело массируя мне голову, что я готова была замурлыкать. Жаль, лекарь-паразит мне громкость прикрутил до упора. Какая ирония… всю жизнь учила правильно издавать звуки, а теперь превратилась в рыбку. Немую.

— Размечталась, дурочка! — Птичник дружно захихикал. — Невеста… Наложница в гареме! Да из наших ни одна там дольше месяца не протянула... Ему же плотские утехи нужны, а не драматическое стихосложение!

— Да, высокие леди от таких утех только в обморок падать умеют, — философски заметила педикюрша. — Разве ж они знают, что настоящему мужчине надо?

— Ой, а ты, можно подумать, знаешь! — тут же откликнулась та, что колдовала над неким странным одеянием, состоящим из полупрозрачных белых лент разной длины.

— Да уж знаю! — огрызнулась девушка и поймала меня за вторую ногу. — Хотя по сеновалам с поварятами и не валяюсь. Не то что некоторые!

— Ну а вдруг?! — не дала разгореться ссоре младшенькая. — Вдруг он пленится ее прекрасными глазами и… Леди в этот раз очень красивая…

— И немая! — иронично поддержал кто-то разговор из-за моей спины. — Это основное ее достоинство. Голосить не будет и рыдать в голос тоже. Так что, может, даже второй раз… попользуют. Прежде чем какому-нибудь орку отдадут, чтобы ему кибитку чистила.

— Ой, а правда, что темный любит эльфиек дарить кочевникам?

— Говорят, что да. Особенно если леди слишком слезлива и без конца в обморок падает.

Не девчонки, а клад. Я даже перестала шипеть и сердито зыркать на особенно нахальных. Покорно позволяла делать с собой все, что им вздумается, и жадно впитывала новые знания.

То есть отдают меня в гарем. Хм, гарем… ну, не на съедение дикарям, и то хорошо.

Но, судя по девчачьей болтовне, этот их темный властелин, или кто он там… страшен, как стихийное бедствие, черен, как упавший в мазут воробей, и любвеобилен, как стадо кроликов по весне.

Нет, ну если рассуждать здраво — могло быть гораздо хуже. Красота в мужике — не главное, и в постели ему вряд ли удастся напугать меня чем-то новым, после третьего-то мужа. А в гареме вообще бригадный подряд, то есть угроза того, что заездят, минимальна.

Что касается частой смены караула и «подарит орку» — будем решать проблемы по мере их поступления. Вдруг мне так не понравится с властелином всея гарема, что я сама рвану в кибитках порядок наводить?

«Высокая леди» с ее ледяными взглядами мне совершенно точно несимпатична, и оставаться в ее власти нет ни малейшего желания. Так что пусть уж будет гарем. Если верить исторической литературе, в нем довольно комфортные условия содержания. Впрочем, там видно будет.

В конце концов в очередной ванне я заснула. Не понимаю, что за красоту надо наводить так долго, до костей уже все смыть можно было. Но даже мой сон не помешал специалисткам своего дела истязать меня до самого утра.

А потом снова явилась мымра, в новом платье. На этот раз оно переливалось золотой нитью и россыпью радужных стразов, а может, и бриллиантов — пощупать мне никто не дал.

Оглядев меня с головы до ног с высоты своей ледистости, она подергала за те самые белые ленточки, которые мне выдали вместо платья, и сделала такое лицо, словно все ужасно, но другого нет. Затем отпустила зевающих девчонок одним взмахом руки и, небрежно кивнув, презрительно скривилась в мою сторону. Я даже не сразу сообразила, что это было повеление идти следом.

Снова коридоры и лестницы, только теперь мимо нас сновала масса народу, и все делали вид, что «высокая леди» шествует одна, а я так, невидимка. В конце концов меня привели к выходу из замка, наверное. Оглядеться я не успела, потому что «леди» обшипела меня с головы до ног и велела не крутить головой. Нет, в гарем, бегом, только бы с этой мымрой больше не общаться!

Но пока меня всего лишь провели через роскошный, хотя и немного искусственно выглядевший парк и поставили у ворот. С наружной стороны.

— Жди здесь. Твари заберут тебя до полудня!

Нет, здорово, да? Стой, как дура, посреди дороги, ни присесть некуда, ни попить, ни поесть не дали, жди тварей. Откуда я знаю, что это будут именно те твари, которые мне нужны?! Мало ли кто здесь бегает.

И вообще, странное отношение к властелину, или кто он у них тут. Вроде как подачку у порога бросили, сам придешь и возьмешь.

Ворча про себя и вспоминая разные интересные эпитеты и сравнения из богатого лексикона, позаимствованного у трех мужей, я удостоверилась, что «леди» скрылась за аккуратно подстриженными кустами. А больше никого вокруг не было, даже птички не чирикали. Хоть бы комар какой залетел, все веселее… Нет, стоять здесь до полудня — никаких ног не хватит. Ага, а вон и стража. За воротами, во дворе, главное, бдят. Гипнотизируют меня в две пары глаз, но не двигаются.

Я еще раз оглянулась на них и неспешно пошла в сторону узкого газончика, заросшего соблазнительно густой и мягкой на вид травкой. Никто не будет орать и командовать? Нет, только смотрят с непроницаемыми мордами. Ну и ладно!

Сначала я села, потом подумала и прилегла прямо на траву. Ничего так, и тень от куста как раз в нужное место падает. Жить можно.

Жаль, ничего съедобного на ближайших кустиках обнаружить не удалось. И я еще не настолько голодна, чтобы попробовать жевать листья. Одна надежда, что, прежде чем… хм… увлекать на ложе любви, этот самый властелин меня накормит.

ГЛАВА 3

Уже много лет как я страдала бессонницей. Точнее, долго засыпала и спала очень чутко. Малейший шум, или духота, или другое какое неудобство — и прощай, нормальный отдых.

А тут уснула в сидячей позе... да еще и скакун подо мной резво перебирал восемью лапами, весь шевелился, топал, щелкал и даже стрекотал на бегу. И остальные пауки тоже передвигались с заметным шумом. Но мне это не помешало — вот что значит молодое здоровое тело.

Я не открыла глаз даже тогда, когда бег замедлился, слитный шум множества паучьих ног сменился цоканьем лошадиных копыт, а над самой головой кто-то начал переговариваться. Так и слушала сквозь дрему, не желая отрываться от теплой, уютной спины.

— Надеюсь, она в обмороке? Труп могли бы и по дороге закопать… — Какой приятный мужской голос… а говорит гадости.

— Нет, морра арргросс, леди просто спит. — О, это мой паучок! Я уже выделяю его глуховатый баритон.

— Просто спит? Верхом на тебе?! У вас что, карета по дороге сломалась? Надеюсь, леди не слишком долго истерила, прежде чем уснуть?

— Нет, морра арргросс, она истерила в карете, а на мне успокоилась.

Снова послышался звонкий цокот копыт, а потом приятный голос добавил, уже удаляясь:

— Хм... Поразительно! Из какой светлой глуши они ее выдернули? К завтрашнему утреннему докладу напиши подробный отчет о поездке и выясни родословную очередной светлой невинности моего гарема.

Чему это он так удивляется? Мне? Подумаешь, сплю… сам бы попробовал провести ночь в компании восьми эльфиек-парикмахерш, а потом бы недоумевал.

— Слушаюсь, морра арргросс.

Послушный паучок… но мы, кажется, приехали. Во всяком случае, меня попытались аккуратно снять с моего насеста. Пришлось просыпаться.

Судя по всему, я мирно продрыхла чуть ли не весь день, потому что небо над мягко шелестящими кронами, окружавшими нас со всех сторон, было глубоко лиловым, в россыпи звезд.

Куда это меня притащили? В лесное логово? Ой, нет… не в лесное. Это просто сад, причем внутренний — то есть внутри крепости. Или целого города? Вон там башня, и вон там, и… ага, башни расположены по кругу, со всех сторон, довольно далеко от меня и друг от друга. При этом четко вырисовываясь на фоне темного неба и слабо светясь по контуру.

Каждая из башен заканчивалась самой необычной крышей, что я когда-либо видела. Они напоминали перевернутых на спину пауков с восемью длинными шпилями-лапками, между которыми, будто захваченные в тиски живые существа, лежали огромные белые шары, переливающиеся перламутром и словно пульсирующие.

Один из восьми шпилей у каждой из башен был значительно длиннее остальных и, не касаясь жемчужного шара, плавно загибался в сторону внутреннего двора, как огромный коготь.

В целом все это было похоже на огромную незавершенную птичью клетку. Но едва заметный воздушный узор в небе, тонкий, как искуснейшая паутина, подсказывал, что, возможно, и завершенную.

Я, не стесняясь, с любопытством оглядывалась, пока мы чего-то ждали у ажурной калитки в глубине темного сада. Странно, фонарей не наблюдается, луны тоже, а между тем вижу я вполне сносно. И вообще, отлично вижу! Это я-то, очкарик чуть ли не с детского сада. Благодать… пахнет травой, какими-то цветами, а еще справа тянет прохладой и свежестью, как от воды. Паучок рядом остался только один, стоит, переминается, сочленениями тихо щелкает. Смотрит искоса.

А я вдруг вспомнила, что дико хочу есть. Вот же зараза, чтобы этому «фейхуэлю» до конца жизни так обед выпрашивать, жестами! Если меня и в гареме не покормят — это будет просто издевательство.

Или я подумала слишком громко, или это мой живот заурчал очень уж выразительно, но паук вздрогнул и обернулся. Но опять ничего не сказал.

Калитка тем временем тихо скрипнула, привлекая наше внимание. А вот за ней никого не оказалось, только темнота. Интересно, у них здесь домофон? С видеонаблюдением?

Паук развернулся и направился в темноту, причем сразу взял неплохую скорость. Я за ним не успевала, хотя очень не хотела потеряться, а уж мыслей о побеге и близко не было. Одна, неизвестно куда, на каблуках и голодная? Нет уж!

Резвый скакун через двадцать метров заметил наконец, что две мои ноги против его восьми не котируются, и вернулся. Молча обозрел меня с непроницаемой рожей, но я всей кожей ощущала исходившую от него странную заинтересованность пополам с досадой. То есть вроде как он сам себя убеждает, что фу, какая гадость, и сам же все время оглядывается, чтобы лишний раз на эту гадость посмотреть.

Паук тем временем подобрался вплотную и вдруг подхватил меня за талию передней парой лапок. И водрузил прямо на середину брюшка.

— Сидеть надо тут! — внушительно буркнул он и как-то так прогнул панцирь, что у меня под попой образовалось небольшое весьма удобное углубление. И все равно верхом было гораздо лучше, а тут — держаться не за что, до спины скакуна не дотянуться, и вообще…

Все это я старательно транслировала в человеческую спину отвернувшегося мутанта, потому как мне было интересно: он действительно улавливает мои мысли или показалось?

Во всяком случае, паук, хотя и не оглянулся, лопатками передернул очень красноречиво, словно от моего взгляда там чесотка завелась. И плавно двинулся вперед.

Вот если бы можно было сесть нормально — получилась бы отличная прогулка по саду. Приятный ветерок, особенная тишина, наполненная звуками ночной жизни. И мягко плывущее паучье брюшко подо мной.

Но сидеть было неудобно! Особенно когда восьминогий перевозчик наложниц достиг лестницы и, не снижая темпа, заскользил по ней куда-то вверх. Упершись ладошками в покрытый пушком хитин, я скептически наблюдала, как это чудо почти уткнулось животом в ступеньки, подгибая передние лапы и приподнимая брюшко так, чтобы я не соскользнула вниз. И как не переломится в том месте, где у него паук к туловищу прирос.

Не знаю, помог ли мой громко продуманный скептицизм или еще что-то, но брюшко подо мной вдруг подпрыгнуло, и я скатилась в уже привычное положение — к самому торсу.

ГЛАВА 4 (второй день)

Я подскочила на кровати, зажимая уши, и еще пару минут не могла понять, где я, кто я и что это за адский заунывный вой под псевдомелодичное треньканье. Какой кошмар!

Но выяснилось, что это не просто кошмар. Это ежеутренний кошмар, который называется «будильник».

Я это поняла, когда уже умылась и выглянула из комнаты. Сторожевая паутина пропала, а по галерее бегала и суетилась толпа девчонок. Разглядеть в подробностях я никого не успела, но у одной точно были за спиной стрекозиные крылышки, другая была радикально салатового цвета, вся, с ног до головы. А в целом девчонки были молоденькие и хорошенькие, как куколки.

Я прислушалась к себе. Даже ради эксперимента попробовала вслух посчитать, как бывает при проверке микрофона: «Раз-два-три, раз-два-три, проверка, проверка».

Голос оказался на месте, громкость в норме, вокальные данные я потом протестирую, но в целом вроде ничего так тембр. Слегка низковат для эльфийской девы — что у служанок, что у мымры голоса были достаточно высокие, звенящие и, на мой вкус, резковатые. Вот интересно: это тело изначально выбивалось из общей октавы или мое вселение так повлияло? В прошлой жизни у меня был именно такой тембр.

Кстати, если с заклятием немоты произошла осечка, то спокойствие и любопытство никуда не делись. Наоборот, теперь они вообще воспринимались как нечто родное и естественное. Я внутренне усмехнулась — вот уж против такого волшебства я точно не возражаю.

Нет, я прекрасно помнила и свою жизнь, и свою семью… но боли не чувствовала. Только тихую и нежную грусть. Дети выросли, они справятся без меня. Я буду скучать и по ним, и по внукам, но изменить что-то не в моих силах. Муж… нам было очень хорошо вместе. Дай бог ему встретить умную и любящую женщину — он еще мужчина в самом соку. Я буду помнить и благодарить. И тоже скучать, конечно...

Но я теперь в этом мире. И жить надо здесь и сейчас. И если эльфийское заклятие так действует — спасибо ему. Никакого желания биться в агонии я не испытывала.

— Кхм! — Я не заметила, как галерея опустела и рядом со мной осталась только одна девушка, которая сейчас стояла прямо напротив и изучала меня с несколько высокомерным видом.

— Ты новенькая? Как тебя зовут?

И я зависла, как неисправный ноутбук. Хороший вопрос! А КАК меня зовут?!

Нет, мымра что-то говорила, как-то называла меня. Но я тогда вообще плохо соображала и ни-че-гошеньки почти не запомнила! Что-то такое… Ден… Дин... черт!

Ну не представляться же Верой Ильиничной? Так, надо соображать быстрее. Нет, все равно не помню. Постойте-ка, так ведь я же вроде немой еще должна быть? Вот и побуду. А там посмотрим, или хоть что-то вспомнится, или, может, как-то разузнаю.

Я подняла глаза на собеседницу, постаравшись сделать взгляд как можно невиннее и несчастнее, и красноречивым жестом приложила ладонь к горлу, потом к губам и отрицательно покачала головой.

— Ах да! — с досадой отозвалась девушка. — Ты же еще и немая! Навязали заботу на мою голову. Ладно, иди за мной.

Она развернулась и быстрым шагом направилась в другой конец галереи, даже не озаботившись тем, следую я за ней или отстала. Более того, на лестнице, по которой мы стали спускаться, моя провожатая вполголоса бурчала себе под нос:

— Только немых здесь не хватало. Выставка уродов, кто ее вообще принял? Скоро эти эльфы будут обезьян удочерять, чтобы прислать повелителю…

Она с такой экспрессией возмущалась, так искренне и при этом настолько свысока, что мне стало смешно. Я молча спускалась следом, пряча улыбку. И с интересом оглядывалась по сторонам при дневном свете.

Оказалось, что мы спускаемся с верхнего этажа своеобразного «небоскреба». Вся стена, отделяющая гарем от остальной крепости, изнутри оказалась «застроена» ярусами, галереи шли этажами. Мы уже спустились как минимум этажей на пять, а до земли было еще далеко. И никакого лифта, кстати, ножками все, ножками.

На каждой галерее было около десятка комнат, точнее я не успела сосчитать, но с интересом прикидывала, сколько же тут живет народа. И это все наложницы? Силен повелитель.

Мы были уже почти в самом низу, когда моя провожатая, которая, между прочим, сама даже не подумала представиться, перестала возмущаться в пространство и снова обратилась ко мне:

— Я расскажу тебе о здешних правилах и отведу на завтрак, а потом на первое занятие, но даже не рассчитывай, что буду с тобой нянчиться долго, поняла?

Я кивнула, снова подавив улыбку. Девчонка была похожа на вредную примадонну-старшеклассницу и так же по-детски смешна. Грех на ребенка обижаться. Тем более она заговорила о каких-то занятиях, и это меня всерьез заинтересовало.

— Вот здесь столовая, запоминай сразу. Завтрак подают только в течение получаса после утренней песни, если проспишь и опоздаешь, останешься голодной. Второй завтрак вам принесут в павильон знаний, а на обед снова придешь сюда, сразу после полудня. Как раз закончатся занятия.

Девчонка тараторила быстро, не обращая внимания на то, слушаю я или нет. Похоже, ей действительно не терпелось побыстрее от меня отделаться.

— У нас учат изящным искусствам — музыке, танцам, рисованию, стихосложению. Просто отправишься за наложницами из своей группы.

Угу, понятно. Музыка и танцы — интересно, и не думаю, что сложно. Со стихами разберемся. А вот рисовальщица из меня… я читала, что где-то в Индии слона научили размазывать краски по холсту, а потом продавали эти картины туристам. Вот я как тот слон.

Провожатая тем временем втолкнула меня в одну из дверей, и я оказалась в большом помещении, обставленном так, что не возникало ни малейшего сомнения — столовая. Только вместо длинных общих столов, как в школе например, тут были небольшие столики на троих-четверых, круглые, покрытые белоснежными скатертями, и вообще, атмосфера больше напоминала хороший ресторан.

Обитательницы этого веселого заведения уже расселись по своим местам и усиленно работали ложками. Мой желудок громко возрадовался вкусным запахам, и за ближайшим к выходу столиком тут же раздалось дружное девичье хихиканье.

ГЛАВА 5

— Давай, проваливай, убогим заранее не подают! Придешь вместе со всеми, нечего из себя особенную корчить! — сразу и довольно агрессивно выступила зелененькая. И уставилась на меня с каким-то нездоровым любопытством, словно чего-то ждала.

Я тоже решила подождать — не похоже, что это «официальные» личности. Не прислуга и не поварихи — ничего общего. В любом случае мне стало даже немного любопытно — с чего такое недоброжелательное обращение?

Моя реакция, видимо, удивила обеих дамочек.

— Ты что, еще и глухая? — смысл фразы ускользнул от меня потому, что я залюбовалась процессом. Впервые в жизни довелось увидеть, как невесомые стрекозиные крылышки за спиной девушки радужно сверкнули, взбили воздух почти как вертолетный винт, и фея в буквальном смысле подлетела ко мне. Настроена она была совершенно недружелюбно и на лету попыталась гаркнуть мне в ухо:

— Отдельных подачек убогим плаксам здесь не положено!

Я инстинктивно уклонилась, отступив на пару шагов, и вновь с искренним любопытством уставилась на агрессоршу. Во-первых, похоже, заклинание все еще не выветрилось, а во-вторых, когда две эти дурочки решили поскандалить, вся их «дамская» аура куда-то разом подевалась.

Остались две соплюшки, выясняющие отношения на детской площадке, никак иначе воспринимать их у меня не получалось, хоть тресни. Разве будет нормальный человек сердиться на детсадовцев и тем более принимать их агрессию всерьез?

Тем более что голосок у летучей феечки оказался мелодичным, звонким, без резких ноток, а потому противный вопль у нее не получился.

Не знаю, чего они ожидали от меня. Глазки у них блестели все тем же нездоровым любопытством, словно они специально разыгрывали некий спектакль и ждали определенной реакции публики. Мой маневр с отступлением обескуражил летучую артистку, ее даже слегка занесло, но феечка мгновенно выровняла полет и картинно уперла руки в боки, глядя на меня сверху вниз, как на строптивую козявку.

— Тебе что, помочь надо? Выход во-о-он там! — Она попыталась схватить меня за плечи и развернуть в сторону двери. Попыталась, потому что я снова ловко увернулась и почему-то не сдержала улыбки — это было так похоже на то, как моя собственная дочь в детсадовские времена пыталась выжить маму из комнаты, когда у нее там заводился «большой секрет». Правда, у дочуры секрета больше чем на полчаса не хватало, вскоре она прибегала звать меня обратно и хвастаться.

Каким-то задним умом я прекрасно сознавала, что ничего общего у крылатой паразитки с моей девочкой нет и намерения у нее откровенно враждебные. И все равно… Она так смешно разозлилась. Даже крылышки теперь бились резко и сердито.

Тут ей на помощь поспешила зелененькая, которая все это время наблюдала за нами со своего диванчика. Очень грациозно и напоказ лениво девушка поднялась на ноги и направилась в мою сторону. При этом она стратегически грамотно, как сказал бы муж, заходила с левого фланга и явно намеревалась оттеснить меня к выходу.

— Тупая глухонемая эпоква, ты что, по-хорошему совсем не понимаешь?! — Феечка опустилась на пол прямо передо мной и воинственно топнула ножкой, обутой в изящную парчовую туфельку на довольно высоком каблуке. Словно козочка копытцем. Я с трудом сдержала улыбку, потому что ее зеленая подружка в этот момент тоже подобралась почти вплотную. Смех смехом, но эти «детки» были с меня ростом, их было двое, а мне совсем не хотелось участвовать в потасовке, причем в первый же день.

— Чего ты улыбаешься, мерзкая дрянь?! — Зеленая красавица между тем всерьез разозлилась, и все происходящее меня уже не веселило, а настораживало. — Еще оправдаешь свое прозвище, эпоква!

— Она какая-то ненормальная! — диагностировала феечка, снова взлетая повыше и явно готовясь спикировать мне на плечи из-под потолка. — Осторожнее, Кивайдин, вдруг кинется? У нее странная улыбка. Мало ли кого эльфы в этот раз подсунули?

Но зеленая Кивайдин, видимо, вошла в раж и наступала на меня с самым решительным видом.

Не знаю, чего я вдруг уперлась, но маневрировать и отходить старалась вовсе не в сторону двери, как хотелось этим странным дамам, а вглубь помещения, к своему столу. Что, похоже, злило девушек все больше. Правда, фея так и парила под потолком, время от времени возбужденно попискивая и покрикивая то на меня, то на подружку. Меня ругала, ее подбадривала… но сама атаковать не торопилась.

В какой-то момент воинственной нимфе или дриаде надоели наши догонялки, и она угрожающе застыла, как-то странно поводя плечами и хмурясь. А в следующую секунду я едва не споткнулась о зеленый побег, который неожиданно вырос прямо посреди выложенного мрамором пола и теперь прицельно шарил по камню, пытаясь поймать меня за щиколотку.

Как я не взвизгнула — сама не знаю. Очень уж неожиданно вылезла эта пакость. Сначала я отскочила на полшага, но, видя, как растительная змея потянулась вслед, сделала то, чего сама от себя не ожидала.

Я прыгнула обратно и с силой наступила на самое основание побега, передавливая его, прижимая подошвой к твердому мрамору. Причем я откуда-то точно знала, что пара резких движений ногой — и я просто размозжу, перетру этот прочный, но тонкий стебель.

Росток замер под моей туфелькой как парализованный, а его хозяйка придушенно охнула.

Я подняла на нее глаза и даже испугалась — девчонка вылиняла до светло-салатового оттенка, закусила губу и тяжело дышала. Наверняка непросто было вырастить лозу сквозь камень, а тут еще… Я быстро убрала ногу со стебелька и отступила на пару шагов.

Вовремя, потому что феечка под потолком злобно взвизгнула, оскалила полную пасть остреньких зубов и понеслась на меня, вытянув вперед самые натуральные когти. Да и ее подруга очень быстро оправилась, угрожающе позеленела и обильно проросла веточками и листиками. Они все удлинялись, тянулись ко мне с явным намерением схватить или хлестнуть по лицу.

На счастье, двери в столовую именно в этот момент широко распахнулись, а воздух зазвенел от гулкого металлического звона. И в зал ввалилась сразу целая толпа девчонок.

ГЛАВА 6 (третий день)

Еще с вечера у меня был составлен четкий план действий. Как я и предполагала, прядь, промытая псевдохозяйственным мылом, выглядела тусклой и плохо расчесывалась. То есть использовать его для мытья волос в чистом виде нельзя.

Но как основа для великого множества разных средств — лучше не найти, потому что промывает и обезжиривает оно на редкость качественно.

Поднялась я задолго до противного верещания будильника, выбрала из своих вещей просторную, длинную, всю в живописных складках тунику. Убедилась, что при желании под ней слона можно спрятать, и взялась за работу.

Шелковая рубашечка почти такого же скучного персикового цвета, как туника, была безжалостно распорота, и я, радостно помолившись всем богам, которых помнила, открыла изящную шкатулку с набором для вышивания. Эта чудная коробочка обнаружилась в моем сундуке с вещами и была полна настоящих сокровищ: нитки всех цветов, прошва, пяльцы и, главное, набор иголок! А ножницы? Плевать на неудобные ручки в виде изогнутых птичьих шеек, главное, они были отменно острыми.

К завтраку туника обзавелась потайными втачными карманами чуть ниже пояса, на привычных по прежнему миру местах. Теперь я половину столовой могу вынести, и никто даже не заметит!

Этим утром я внимательно приглядывалась к сервировке стола, к подаваемым продуктам, но ничего не пыталась забрать с собой. Во-первых, за мной наблюдало слишком много любопытных глаз, а мегеры нечеловеческого происхождения так и вовсе едва во мне дырку взглядами не просверлили. Ну и главное, не тащить же полные карманы снеди на занятия?

А вот за обедом, нетерпеливо отбыв все обязательные «уроки», я занялась хищениями. Впереди свободное время, да и грымзам надоело все время на меня пялиться. Так что момент был очень удобный.

Несмотря на экзотику паучье-человеческого вида, яблоки здесь выглядели как яблоки, виноград — как виноград, лимоны, опять же… и на вкус все было родное и привычное.

Конечно, кашу в карман не положишь, а вот лимон — очень даже. Розетка с медом была любезно снабжена плотной крышечкой, так что, завернув ее в платок, выкроенный из остатков рубашки, я сунула в карман и эту добычу.

Заодно в карман отправилась обыкновенная столовая ложка. Ведь я твердо намеревалась найти выход в сад, а выкапывать разные полезные растения пальцами — непродуктивно. Конечно, можно было еще и вилку утащить для рыхления особо твердой почвы, но я решила, что слишком уж наглеть не стоит.

Вооруженная до зубов, я в числе первых выбралась из столовой, постаравшись затеряться в толпе. А потом, никем не замеченная, юркнула за поворот и уже спокойно направилась на поиски выхода в сад.

Нашелся он всего через полтора часа блужданий по обширной гаремной территории. Сориентироваться по солнцу получилось быстро, но вокруг было столько красивого и интересного, что я не торопилась. Одни мраморные статуи на маленькой площади чего стоили! Их тут было несколько десятков, изображали они в основном играющих детей или молоденьких девушек и казались живыми.

Налюбовавшись, я отправилась дальше и вскоре вошла под очередную каменную арку, на этот раз поросшую мрачноватым на вид темно-зеленым плющом с мелкими резными листьями.

Ну… сад как сад. Я бы даже сказала — парк. Огромный, не то чтобы запущенный, но на первый взгляд диковатый. Это на территории гарема были ровные дорожки, клумбы, подстриженная живая изгородь и прочие изыски садовой архитектуры. А здесь тропинки петляли между огромными мощными стволами, некоторые из которых были сплошь увиты самыми разными плющами и лианами. Выскочишь на полянку — трава по пояс, а по краю заросли кустарника — и колючего, и цветущего, и даже ягодного. Настоящий лес, чего уж там!

Я — городской житель и столичную суету всегда любила, прекрасно в ней себя чувствовала. Но лес… это была сказка в моей жизни. Я ни разу не заблудилась, всегда умела правильно выбрать направление, спокойно отдыхала, устроившись в траве, ночевала и в палатке, и просто в спальном мешке. Грибы, малина, земляника, черника, зверобой, душица, хмель… орехи. Каштаны на Кавказе собирала, когда возила детей в санаторий. Если бы я не родилась в Москве, в семье музыкантов, — точно вышла бы замуж за какого-нибудь лесника и уехала жить в чащу.

По местному чудному парку-лесу я сначала просто гуляла и наслаждалась, лишь примечая то тут, то там разную полезную флору. И вновь задумалась о том, как мне повезло.

Вот попала бы в какую-нибудь марсианскую пустыню, и черт их знает, какие кактусы там съедобные. А здесь полно знакомых растений. Незнакомых, правда, еще больше. Ну так я не специалист-ботаник, хоть и эльфа вроде бы, но пока никаких названий в голове не всплывает. Да и ладно, в родном мире я тоже далеко не всегда могла определить, что это за трава и съедобен ли очередной гриб.

А вот элементарные вещи в моем возрасте не знать — это надо постараться. Или жить где-то подальше от многострадальной родины. Ибо, оказавшись в сорок с небольшим перед лицом озверелого капитализма, разросшегося на обломках того, что было нашей жизнью, любая выжившая домохозяйка могла не только крапиву по лесам собирать и консервировать на зиму все, что неосмотрительно выросло под забором. Но и с лету «белка глаз стрелять», как выражался знакомый мужа с далекой Камчатки.

Интересно, кто-то из ровесниц моей внучки сумеет зарезать и выпотрошить курицу, заботливо выращенную на дачном участке? А кролика? М-да… вряд ли я сумею подстрелить дичь, и зарезать смогу только в крайнем случае, а вот приготовить, при наличии котла и костра, запросто.

За этими мыслями я не заметила, как забрела в самую чащу, но вскоре почувствовала, как справа тянет свежестью и прохладой, миновала очередной царапучий малинник и выбралась к озеру. Боже, какая красота!

Не прудик, а именно озеро, вытянутое, большое, чистое. Противоположный берег тонет в густой зелени, а здесь бежевый песок под ногами уходит в такую прозрачную воду, что видно, как в глубине резвится стайка каких-то мальков.

ГЛАВА 7 (…по девятый день)

— Ищу, как включить горячую воду, — зачем-то вслух объяснила я мохнатому шарику, для наглядности ткнув пальцем в неподдающийся кран.

— О-о? — Чернушка вытянула мохнатую лапку в сторону раковины и снова удивленно захлопала… захлопал… захлопало на меня глазюками.

Я вдруг вспомнила о разговоре без слов и мысленно спросила: «Как тебя зовут?»

Чудо едва ли не шарахнулось от меня за дверь, но потом с опаской переступило лапками по кафелю и уставилось на меня испытующе. Молча.

«Меня зовут Дина, а тебя?» — терпеливо и громко подумала я еще раз.

Оно застеснялось. Отодвинулось дальше за дверь, отвело глазки. Пискнуло что-то… а потом в моей голове тонкий скрипучий голосок четко произнес: «Шойшо».

«Очень милое имя! — обрадовалась я и, пока чудо не засмущалось окончательно, предложила: — А хочешь еще коржик? У меня есть».

Шойшо непроизвольно сглотнул и облизнулся. Их тут голодом морят или он так любит сладкое? Почему он? Не знаю. Голосок в голове был совершенно нечеловеческий, но абсолютно точно мальчишеский. Уж в этом-то я могла довериться своей интуиции опытной вокалистки.

Видно было, как сомнения раздирают этот симпатичный шарик с глазами, но наконец тот же голосок в голове застенчиво скрипнул: «Хочу…»

«Ну так пойдем, я тебя угощу!» — все так же мысленно позвала я и плавно, без резких движений, скользнула к двери.

Шойшо отпрыгивать не стал, но отодвинулся все еще опасливо и вообще держался от меня на расстоянии вытянутой руки. Так что последний припасенный с ужина коржик я протянула на раскрытой ладони и приветливо улыбнулась: «Ешь на здоровье!»

Он долго колебался, но, когда протянул лапку, коржик только и успел хрустнуть, даже крошки не упало на пол, а лохматый любитель выпечки уже облизывался длинным узким розовым язычком и блаженно жмурился, поглаживая себя по животу.

«Спасибо! — Сколько счастья в голосе, самой приятно. — Дина ломала кран? Зачем? Жалко! Трудно чинить!»

Вопрос, заданный с искренним любопытством, застал меня врасплох.

«Я не ломала. Я хочу, чтобы из него полилась горячая вода».

Шойшо опять захлопал на меня своими невозможными, по-совиному янтарными глазищами.

«Дина не видит горячую воду? Шойшо покажет!»

Покажет — и слава богу, я кивнула и пошла следом за лохматушиком в санузел. Но все оказалось не так просто. Шарик с глазами влез на раковину и, оглянувшись на меня, ткнул лапкой в синюю рыбку справа от зеркала. Эти водоплавающие в изобилии украшали кафельную стенку, образуя что-то вроде затейливого подводного узора.

«Вижу. Рыбка, — покладисто подумала я. — Красивая. Их здесь много».

Я обвела рукой развеселый аквариум, изображенный на стене.

«Дина глупая! — укорил меня любитель коржиков и даже шерстку над глазами поднял дыбом, словно нахмурил. — Смотри хорошо!»

«Смотрю-смотрю», — заверила я, пряча улыбку.

В самом деле, обижаться на Шойшо не хотелось ни капли, он так забавно поучал. Кроме того, меня не оставляла надежда получить кипяток. Надувшись от важности, а может, просто от осознания торжественности момента, Шойшо пустил воду, потом демонстративно поднес лапу к указанной рыбе и надавил.

Раковина мгновенно наполнилась паром, а звук льющейся воды изменился, как бывает всякий раз, когда вместо холодной струи в нее бьет кипяток. Я восторженно ахнула, отложив на будущее странное ощущение — словно на грани слышимости кто-то позвонил в хрустальный колокольчик.

В итоге я провела насыщенный и полезный вечер. Шойшо, когда освоился, оказался хоть и застенчивым, но очень милым собеседником. Даже несмотря на его манеру изъясняться короткими предложениями в третьем лице. Оказалось, что его народ называется улеши и давно и прочно живет в крепости повелителя на правах симбионтов. Они получают еду, какую-то особую энергию и защищенный дом, где могут вырастить потомство, а за это выполняют разные мелкие бытовые поручения. Причем на глаза особо не показываются. «Воины-много-ног», как обозвал пауков Шойшо, на них просто не обращают внимания, а вот женщины большого дома почему-то часто кричат и кидают разные вещи.

Сладостями ребенка еще никто ни разу не угощал, имя не спрашивал и вообще не пытался поговорить. Одно это очаровало местного домовушку настолько, что он долго не хотел уходить, даже несмотря на то, что коржиков у меня больше не было. Сладкое доставалось улеши редко и только в награду за какие-то немыслимые трудовые подвиги. Так что два моих коржика можно было расценить как пир горой, а обещание принести завтра добавку вызвало полный восторг.

Правда, я сначала расспросила Шойшо, не вредно ли ему есть плюшки каждый день, может, не зря их просто так не дают? Но оказалось, что в стародавние времена, когда улеши заключили договор с повелителем, они просто не знали о такой замечательной вещи, как сладости. Старейшины тогда четко оговорили размер и состав пропитания на каждого члена общины, с тех пор эти продукты им и выделяются в нужном объеме. И только иногда им случайно перепадают остатки лакомств, которые распределяются среди особо отличившихся. А просто так угостить малявок никому в голову не приходило.

Также выяснилось, что самовольно что-то взять и использовать улеши не могут. Они только разносят и раскладывают по местам то, что велено. Попросить, скажем, того же шампуня я у него не смогла бы. Ну, с другой стороны, меня охватил особенный хозяйственный азарт, и просто так получить желаемое было бы неинтересно.

Спать я улеглась довольная, вдыхая аромат заваренных трав и с мыслями о том, что завтра будет еще один интересный и полный событий день.

Утро мое опять началось задолго до кошмарного будильного воя. Дело в том, что вчера на прощание Шойшо показал мне еще одну интересную особенность моего санузла. Оказывается, душ там все же был, но мало кто из девушек им пользовался, а новенькие часто не подозревали о такой возможности.

Все оказалось по-спартански просто. Кроме рыбок — регулировщиков горячей и холодной воды, на которые надо было нажимать по очереди, чтобы добиться нужной температуры, на стене обнаружилось еще одно полезное водоплавающее. Если ткнуть в него пальцем и подержать секунд десять, в полу что-то щелкало и под сдвинувшейся плиткой открывался слив. А из стены над раковиной выскакивала большая лейка с мелкими дырочками. Вот и вся сантехника. Тесненько, бедненько, зато никуда идти не нужно.

ГЛАВА 8 — Виланд

Некоторое время назад…

«По прибытии во дворец временного управляющего эльфийским поселением № 4 нам было выказано крайнее неуважение в лице жителей данного района. Ворота поселения были закрыты, не предоставлена встречающая делегация. Лишь через пятнадцать минут к нашей группе вышли представители города, а должный пиетет был достигнут только с применением ментальной силы».

Что ж, эльфийское поселение номер четыре всегда отличалось крайним неуважением в лице жителей… Тьфу ты, черт!

Ррашшард — отличный воин, но письменное изложение событий не самая сильная его сторона. Зато он очень наблюдателен и пока еще вполне терпим к этим самым жителям эльфийских поселений. Правда, раз начал стимулировать «пиетет» ментальной силой, значит, выдержка уже сдает. Но управляющего тоже понять можно, ведь запас высоких леди у них в поселении не бесконечен и они его исчерпали еще лет так пятьдесят назад, если не ошибаюсь. Плодовитость у эльфов низкая… М-да… Вот и не радуются они, когда их очередная, с трудом найденная седьмая вода на киселе покидает мой гарем вперед ногами или перекинутой через плечо одного из моих генералов. Нет чтобы поблагодарить за выгодный брак и радоваться, что пауки гаремов не держат. Точнее, держат, но туда скорее уж эльфийский герр попадет, чем леди.

Хорошая шутка, кстати, надо попросить Илуватора запустить сплетню о том, что я решил одаривать своих арахнидок молодыми наложниками. Пусть светлые рожи понервничают…

Злорадно усмехнувшись, я устало откинулся в кресле и с тоской посмотрел на оставшуюся кипу документов. С большинством проблем справляются мои доверенные наместники и советники, но их-то отчеты приходится проверять именно мне. Доверяй, но проверяй…

Иногда ошибка возникает не по злому умыслу, а по вине человеческого фактора. А порой по вине этого же фактора возникают проблемы, разрешить которые некоторым доверенным товарищам ума не хватает.

Вот, например, орки взяли и захватили поселение дриад. Не со зла, а в воспитательных целях, потому что одна из дриад отказала сыну вождя орков. И за это все мужчины племени взяли и… оплодотворили… небольшой лесок.

М-да… И чего вот королева дриад теперь нервничает? Подданные у нее зеленые, орки тоже не рыжие, цветовая гамма совпадает идеально! Ну, будет поколение слегка более крупных девиц, поселят их на окраине, делов-то. Нет, даже до меня с этой проблемой добрались, настырные бабы.

Так-с… «Выделить участок под дубовую рощу...», «расположение участка одобрено ее величеством…» — и?.. В чем печаль? Кары для орков за содеянное нет? Я что, похож на идиота, который будет проверенных временем бойцов наказывать за то, что они толпу соблазнительных баб по соседству поимели? Ладно, сейчас покараю… Хм…

Вновь злорадно усмехнувшись, я вывел на жалобе: «Все орки, принимавшие участие в оплодотворении дриад, приговариваются к пожизненному уходу за дубовой рощей, а также полностью отвечают за удовлетворение живущих в ней дриад». Пусть в следующий раз думают, кого можно насиловать, а кого лучше стороной обходить.

После еще десятка подобных дел я снова вернулся к докладу Ррашшарда.

«Транспортируемый объект, именуемый далее Наложницей, не присутствовал в положенном месте, а находился в стороне, пребывая в состоянии сна. Предположительно Наложница была опоена сильными психотропными веществами, а также подвергнута неумелым заклятиям немоты и подчинения, повлиявшим на ее психическое и умственное состояние. Данные выводы также подкрепляются ее дальнейшими поступками и эмоциями. Наложница не испытывала страха и отвращения, в эмоциях преобладали любопытство и, возможно, сексуальное влечение».

Сексуально озабоченный объект, именуемый наложница… Маньячка-эльфийка… Психически неуравновешенная сексуально озабоченная маньячка-эльфийка в моем гареме. Немая…

Черт, я должен на это посмотреть!

Так, что там дальше?

«Она свободно не раз прикасалась к лапам арахнидов в моем лице, а также к стыкам на них».

Она что? Прикасалась к лапам в лице Ррашшарда? И все его шестьдесят четыре подчиненных это видели! Бедолага! Звание картушшергерра, оказывается, таит в себе совершенно внезапную опасность быть изнасилованным объектом, именуемым наложница.

На мой громкий смех в кабинет заглянул слегка удивленный охранник. Убедился, что у меня все в порядке, и вновь скрылся за дверью.

«После отказа Наложницы ехать в карете ей был предложен альтернативный вариант поездки верхом, на что транспортируемый объект без колебаний согласился. Как оказалось потом, данная пересадка была обусловлена желанием Наложницы изучить и, возможно, поиздеваться над представителями нашего вида. В течение поездки объект откровенно распускал руки, облапал все, до чего смог дотянуться, и даже засунул пальцы между тазовыми пластинами. После двадцати минут пути Наложница наконец соизволила заснуть, и дальнейший путь был проведен без эксцессов».

Нет, прежде чем я вернусь к остальным документам, мне надо отсмеяться от души. Это же надо! Даже между тазовыми пластинами руку засунула? Чем ее опоили, интересно? И неумелое заклятие слегка напрягает… Нет, если бы было что-то действительно опасное, Рраушшана бы мне сообщила. А раз уже сутки прошли и все помалкивают, значит, эльфийская маньячка больше никого в гареме не облапывала…

Вспомнив старичка-преподавателя из какой-то полузабытой родственной друидам расы, я вновь развеселился так, что охранник опять заглянул, убедиться в моем прекрасном самочувствии.

«В ходе операции выявлена способность объекта к ментальной магии» — а вот это уже не смешно. Сексуальную озабоченность можно свалить на неумелое заклятие и даже воспользоваться ей по назначению, но откуда у светлой эльфийки способность к ментальной магии? Разве что у нее в роду были иллитари, и тогда надо потребовать от этого поселения номер четыре еще один объект… исключительно светлого производства. Производить они не очень любят, конечно. Но это потому, что их бабам процесс совсем не нравится.

ГЛАВА 9 (9 день)

Открыв глаза, я машинально дернула на себя покрывало. Нет, я не стеснялась собственного тела. Даже в прошлой жизни не была ни ханжой, ни жеманницей. Но тем не менее незнакомый мужик в двух шагах — это не та аудитория, перед которой я готова за просто так щеголять пусть даже великолепно сложенным телом.

Набросив край покрывала на плечи и прикрыв ноги другим его концом, я вежливо поздоровалась:

— Добрый день.

— И вам хорошего дня, леди Диндэниэль, — хмыкнул незнакомец, в упор и с интересом разглядывая меня, причем не только то, что я постаралась прикрыть. С гораздо большим интересом он изучал мое лицо.

Надо сказать, посмотреть было на что. Мне с большим трудом удалось сдержаться и не подпрыгнуть от радости — наконец-то я хоть имя свое знаю! А то «Дина» — это, конечно, хорошо для близкого неформального знакомства, но мало ли где-то пришлось бы представляться полным именем, а у меня тут склероз в полный рост.

— Солнечные ванны принимаете? — между тем поинтересовался мужчина, глядя на меня с легким ехидством.

Я в ответ только улыбнулась и кивнула, рассматривая собеседника и стараясь угадать, кто он и откуда тут взялся. Я как-то привыкла к мысли, что гарем — это не проходной двор, потому и разлеглась тут в неглиже со спокойной душой.

— И чем же вам здешний сад приглянулся? — Похоже, незнакомец чувствовал себя как дома и развлекался вовсю.

Вообще, он был немного странным. В смысле, внешне мужик как мужик, симпатичный, по меркам старого мира — около тридцати, стройный высокий брюнет… в черном шелковом халате с густо-синей отделкой и в тапочках. Вот последний одуванчик ставлю на то, что это у него именно тапочки домашние на ногах. И халат выглядит не нарядом восточного вельможи, а просто удобной домашней одеждой.
Пока я все это рассматривала, великовозрастный хулиган вдруг сделал вроде бы незаметное быстрое движение рукой, и мне прямо на едва прикрытый покрывалом живот шлепнулся крупный — с вишню — мохнатый паучок.

Я вздрогнула от неожиданности, а несчастное восьминогое в шоке застыло, таращась на меня всеми многочисленными глазами и поджав лапки. Нет, ну это уже хулиганство, и вообще, я против издевательств над животными. Так что глянула на так по-детски развлекающегося взрослого парня неодобрительно, потом осторожно сгрузила паучка на ладонь и перенесла к ближайшему кустику травы.

— Беги, мелкий, больше тебя швырять не будут, — заверила я, искоса следя за шутником.

Похоже, он, как и все, ожидал от меня визга и бешеных скачек голышом по берегу, лишь бы подальше от страшного зверя. Паучок же на моей ладони как-то внезапно успокоился и вразвалку утопал в заросли одуванчика.

— Вы любите пауков? — приятным баритоном осведомился незнакомец, изумленно приподнимая бровь.

Лицо у него стало очень заинтересованным. При этом он был весь такой расслабленный и держался слишком уверенно для простого гостя. В халате и в тапочках… гуляет по гаремному саду… хм. Может, конечно, кто-то из очень близких приближенных…

— Да, они очень симпатичные. Не надо, пожалуйста, больше ими кидаться.

На мою просьбу мужчина опять отреагировал неопределенным насмешливым хмыканьем и снова принялся разглядывать меня, теперь уже всю целиком, словно сканируя сквозь тонкое покрывало.

— Вы не возражаете, если я оденусь? — вежливо поинтересовалась я. — А то как-то некрасиво с моей стороны беседовать с вами в таком непрезентабельном виде.

— Конечно, леди, если вам так будет комфортнее, — услышала я в ответ и слегка зависла, потому что одновременно с этим и совершенно отчетливо этот странный господин сказал совсем другое: «Ну что вы, леди, вид у вас очень даже… презентабельный». Вот хоть тресни, кажется мне, что кто-то мысленно покатывается со смеху.

«Так что я, наоборот, даже настаиваю, чтобы вы оставались именно в таком… виде!» — продолжал веселиться паразит.

И как отвечать? На то, что слышала ушами, или на то, что уловила… мозгами?

— Ну, если вас это не смущает, — пожала я плечами, невольно улыбнувшись и вспомнив несравненную Фаину Раневскую.

«Учитывая то, что я уже оценил все, что нужно… А что не разглядел, то додумал».

Так. Мужик. В гареме. В халате и в тапочках. Стоит спокойно, веселится и рассылает всякие разные ментальные ехидства. А это не?..

— Дина, смотри, какие жирные! Ой… Приветствую вас, повелитель!

Ну, собственно, вынырнувшая из-за коряги ОʼРения подтвердила то, о чем я сама уже почти догадалась. Я склонила голову к плечу и посмотрела на собеседника новым взглядом. Все же первый настоящий властелин на моей памяти, да еще так близко. Пощупать можно.

Так, похоже, кто-то бессовестно подслушивает чужие мысли… иначе с чего бы он так развеселился и вспомнил «бедного защупанного Ррашшарда».

Вредный какой… а на вид не страшный. Как бы даже наоборот. Из черноты у него пока только халат в наличии, домогаться с ходу не стал, то есть не кролик. Хотя, может, не успел, конечно.

Кстати, что-то я невежливо с повелителем — сижу тут… все же не просто мимо мужик шел.

Я встала, поправила покрывало, чтобы не сползало, и еще раз склонила голову, теперь уже в почтительном поклоне:

— Повелитель.

Русалочка между тем явно не знала, куда пристроить свою добычу — десяток крупных жирных пиявок. Похоже, после бурной любви в прибрежных кустах девочке захотелось заполировать удовольствие спелой малиной. За просто так эта подводная выжига даже хвостом шевелить отказывалась, не то что пиявок ловить.

— Кстати, хорошая малина за южной аллеей, а вы где собираете? — Теперь повелитель уже и не скрывал, что моя голова для него — открытая книга, и отвечал сразу на мои мысли.

Нет, надо что-то сообразить, а то мало ли что я могу представить… чур меня от повелителя с корзинкой малины на голове… нет-нет, я даже и не думала о таком!

Тем более что я же слышу… или чувствую… или… вот кривой смычок, я совсем запуталась. Но мне этот властелин, чтоб он был здоров, про малину распинается, а сам где-то на заднем плане ржет как ненормальный и все повторяет, что бедный Ррашшард спалился, не видать ему теперь ласк эльфийской леди.

ГЛАВА 10 (9-12 день)

Это что же получается? Властелин у нас вот такой простой мужик? Нет, чувство юмора — это большой и жирный плюс любому существу, а тем более коронованному. Но мне показалось или он как-то очень спокойно воспринял новость о моем попаданстве? Может, здесь оно не редкость? Честно говоря, в какой-то момент меня накрыло запоздалой паникой. А вдруг бы меня решили разобрать на запчасти и изучить, так сказать, подробнее? Хм, то есть заклинание отвалилось совсем? Или это благодаря ему я так быстро перестала дергаться?

Не знаю, почему в разговоре с властелином я была так спокойна. Анализируя собственное состояние постфактум, я с удивлением обнаружила, что мое спокойствие было не столько результатом того самого заклинания, сколько «вдруг откуда ни возьмись» вынырнувшей интуиции. То есть она и раньше была, но вот так «в голос» никогда прежде не выступала. А здесь внутри меня прямо-таки с транспарантом ходило нечто и скандировало: «Король-то гол… в смысле, нормальный мужик!» Что бы это значило, интересно?

Вопросов сколько накопилось... Хорошо бы поймать кого-то, кто хоть парочку ответов может дать.

Нет, у меня и мысли не возникло отловить его властелинство, если он снова выйдет в сад погулять. Во-первых, черт его знает, может, он раз в год устраивает себе променад под елочкой. Во-вторых, его чувство юмора вовсе не означает, что он разбежится мне все объяснять.

И вообще… ну поболтали. Убедилась, что мужик на первый взгляд нормальный и вменяемый. И слава богу, а дальше каждый пусть занимается своими делами. Властелин властелинит, а у меня как раз основа для крема настоялась, можно добавить туда свежие пиявочьи слюнки.

Значит, надо навестить Ришшику — основу я поставила у нее, чтобы не таскать все время то в комнату, то в сад всю мою химию. А потом еще придется топать на другой конец озера. Потому что русалочка, паршивка такая, хвостом плеснула, только ее и видели. И теперь раньше чем завтра не выплывет. Выпускать пиявок придется самой. Мне никогда не нравилась мысль просто так убивать живых существ, так что несчастных кровопийц надо бы хоть в банку с водой пока запустить.

С этой мыслью я подхватилась и, минуя малинник, а потом срезая углы прямо сквозь заросли, помчалась в гости к блондинистой паучихе.

Между прочим… судя по ментальному ржачу, о шалостях рыбки и паучка властелин в курсе и ничего против не имеет. Значит, можно смело спрашивать Ришшику, как оно у них тут вообще устроено в деле сексуального удовлетворения. Интересно же. И познавательно. Собственно, можно было и раньше спросить, но как-то к слову не приходилось.

Пока бежала, вдруг вспомнилось перекошенное лицо властелина, когда он пытался оценить мое творчество на почве стихосложения. У преподавателя было почти такое же, только он не смех сдерживал, а как бы не слезы. При том что формально придраться было не к чему, потому что задание звучало так: «Стихотворение не больше десяти строк, в котором упоминается природа, отношения и имеется эмоциональный посыл».

Корова вполне себе природное образование, эмоция и нравственный посыл на месте, не больше десяти строк. Несчастному старичку-преподавателю только и оставалось, что тяжело вздыхать и морщиться, как от зубной боли.

Этот хмырь в халате не морщился, он откровенно веселился. Но почему-то старался сдержаться. Интересно, имидж берег или нежную психику эльфийской девы? Обычно люди не любят, когда над ними смеются. А мне с двоюродной бабкой повезло. Она с детства приучила меня первой смеяться над своими недостатками и ошибками, тогда и остальные подхватят веселье и будут потешаться вместе с тобой, а не над тобой.

Я уже почти добралась до уютного гнездышка Ришшики, крайнего домика у самой стены, заплетенного диким виноградом по самую крышу, когда в стороне от тропинки заметила особенно роскошный пышный куст одуванчиков. Золотые головки цветов были величиной чуть ли не с пол-ладони. С трудом подавив приступ иррациональной жадности и уже шагнув дальше, я вдруг встала как вкопанная. Обернулась и еще раз всмотрелась в заросли резных длинных листьев.

А потом села прямо на землю и закатилась в приступе неконтролируемого ржача. Нет, это был не смех, это был именно ржач. Лошадиный.

Диндэниэль… Диндэниэль… в переводе с эльфийского — одуванчик! То-то я к ним так прикипела!

Казалось бы, ну забавно, похихикай себе, и все. Нет, меня накрыло как таракана тапкой. Я едва ли не по земле каталась, рыдала от смеха и дрыгала конечностями, как припадочная. И не могла остановиться. Оказывается, не так уж мне и легко было все это время… если организм решил таким образом сбросить стресс. Через истерику.

— Ты чего? С тобой все в порядке? — Выскочившая на террасу Ришшика кинулась ко мне с явным намерением поднять и ощупать — вдруг у меня что-то важное поломалось или отвалилось. — Чего ты… чего?!

Я слабо отмахивалась и отбрыкивалась, тыкала пальцем в сторону зарослей и подвывала. Обеспокоенная паучиха на глазах впадала в панику. Она подхватила меня человеческими руками под мышки, а передней парой паучьих лапок — под коленки и поволокла в дом. Устроила дергающееся тело на низком диванчике и рванула куда-то в сторону.

Через секунду на меня обрушился поток ледяной воды. Я поперхнулась и замолкла, немного ошалело хлопая глазами и пытаясь отдышаться.

— Тебе уже лучше? — заботливо поинтересовалась Ришшика, явно готовая мчаться за вторым ведром «лекарства».

— Да-да, спасибо! — поспешила я с ответом. — Значительно лучше! Возьми, кстати, на вооружение: ведро воды — отличное лекарство от истерики.

— У тебя была истерика? — Удивление подруги можно было черпать ложкой, таким оно было густым и вещественным. — Почему? Тебя кто-то обидел? — тут она воинственно встопорщила шерсть на лапах и сразу стала в полтора раза крупнее. Смотрелось очень грозно.

— Да нет! Истерика бывает не только от обиды, бывает и… — Я запнулась, пытаясь подобрать слова. Мне было очень приятно, что Ришшика так явно выказала готовность меня защитить, но вовсе не хотелось, чтобы она пошла войной на остальной гарем, а тем более на повелителя. — Это я сама над собой начала смеяться, а потом как-то не смогла остановиться. Скажи, ты знаешь, как переводится с эльфийского «диндэниэль»?

ГЛАВА 11 — Виланд

Некоторое время назад…

— Морра арргросс, вот ваше расписание на завтра. — Рридфферт протянул мне традиционный шаблон — большой круг, разделенный на доли, в каждой из которых было вписано, что мне предстояло свершить в данный временной отрезок. — Спокойной ночи, морра арргросс.

И хитрый арахнид быстро зашагал прочь, чтобы успеть скрыться до того, как я начну возмущаться, найдя в расписании незапланированную встречу или… целую делегацию?! Нет, ну это уже наглость, черт побери!

Ладно, понимаю, отказать аррграу собственного гнезда Рридфферт не мог. Это единственное существо, которого мой секретарь хотя бы из уважения побаивается. Хотя мне иногда кажется, что чувство страха у него атрофировано с детства!

Рид родился, еще когда арахниды жили в пещерах. В то время самец, не успевший сбежать от самки, иногда с аппетитом съедался из-за страшной эпидемии, медленно уничтожающей разум у целого вида.

Вообще, арахнидки очень гордятся тем, что смогли побороть в себе инстинкт уничтожения своих партнеров, причем много сотен лет назад. Но страшное проклятие, изъявшее артефакт Аррахшшир из тела прежнего морра арргросса и этим ослабившее связь между ними, словно повернуло время вспять. К счастью, ненадолго.

Внезапно всплывшая мысль о том, как было бы ужасно, если бы такая гордая раса потихоньку деградировала и превратилась в обычных чудовищ, которыми матери пугают детей, царапнула, как коготь по коже. А ведь появись новый морра арргросс чуть позже, этим все и закончилось бы.

Как и их младшие братья, арахниды откладывают множество яиц, заботливо заматывая их в отдельные мешочки по восемь штук в каждом. Через какое-то время из яичек вылупляются личинки.

До эпидемии эти создания совместными усилиями съедали несколько слоев паутины, прогрызая путь на свободу, заодно из крошечных слепых лысых существ превращаясь в маленьких арахнидов с нежными пушистыми ворсинками на лапках и брюшке.

Но проклятие начало сказываться и на них, заменяя приоритеты у инстинкта освобождения на более древний.

Численность арахнидов и так постоянно уменьшалась вследствие снижения количества откладываемых яиц, сражений с другими видами и между собой, болезней, несчастных случаев из-за не очень удачного места проживания. Черт побери, эти создания и так уже достаточно страдали, но проклятию было мало.

В нескольких гнездах с самками, ослабленными болезнью или старостью, уже начались случаи каннибализма именно на стадии личинок. И Рридфферта должен был загрызть кто-то из более сильных собратьев-соседей, но парню повезло: он вылупился из яйца значительно позже всех, когда битва среди новорожденных паучков уже закончилась и объевшийся победитель сладко спал, переваривая шесть своих братьев. Но Рридфферт был голоден, внезапен и агрессивен. И до сих пор злой, когда голодный… Так что из кокона после первой линьки вывалился именно он, а не позволивший себе почивать на яичных ошметках более сильный собрат.

А по законам арахнидов — выжил в первой битве, значит, имеешь право жить дальше. Даже если ты мельче своих сверстников в полтора раза, у тебя светло-голубые глаза, бледная кожа, белые волосы и от твоего вида нервно морщится даже мать — аррграу гнезда.

Когда же Рридфферт дорос до возраста воина, ему повезло еще раз… Или мне? Адъютант в военное и секретарь в мирное время из него получился очень ответственный. А еще, благодаря постоянной травле ровесников, у него было множество полезных умений и знаний, помогающих выжить. Только чувство страха полностью исчезло.

Осталось лишь уважение перед своей морра аррграу, которую он до сих пор, засранец восьминогий, ставит выше собственного господина.

Ладно уж, встречусь… завтра.

Мой второй советник, Рремшшург, отпросившийся чуть ли не в отпуск, наблюдать за правильным ходом военных действий между двумя довольно большими северными государствами, сегодня днем вернулся, довольный, посвежевший и полный впечатлений. По этому случаю на вечер у меня был запланирован «мальчишник» в купальне, с девочками…

Для Рремшшурга я специально подобрал трех русалок и двух нагинь, чтобы тот уж точно расслабился. А то у арахнидов нормальный секс по-прежнему ассоциируется с желанием сбежать, быстро перебирая всеми оставшимися лапами. Нагини, конечно, ползают довольно быстро по сравнению с человеком, но не с восьминогим парнем, у которого драпать после хорошего траха заложено на уровне инстинктов. Поэтому арахниды и предпочитают развлекаться с дамочками, у которых скорость передвижения низкая, а нервная система — крепкая.

Вот у Илуватора страсть к темным эльфийкам и ночным леди, в простонародье — вампиршам. Любит мой советник «плохих» девочек…

В апартаментах меня уже ждала стайка будущих «выпускниц» и парочка проверенных ранее девушек, заказавших таких женихов, что не вдруг-то сразу найдешь. Последних я взял для спокойствия, чтобы, даже если в стайке вообще ни одного самородка не найдется, все равно не пришлось бы скучать этой ночью.

Едва я вошел, девчонки подлетели ко мне, помогли переодеться в халат. Сапоги я стащил сам — по устилающему пол пушистому ковру хотелось ходить исключительно босиком.

В кресле неподалеку от моего устроились две близняшки-иллитари, а рядом с ними — ночная леди Кларисса. Эта троица считалась моими гостьями, даже не воспитанницами и тем более не наложницами. И Илуватора они ублажали исключительно по собственному желанию.

Да и русалки с нагинями против Рремшшурга ничего не имели, пусть он и не был таким красавчиком, как эльф. У арахнида были другие достоинства.

Когда заявился Илуватор, на мне сверху уже сидела и крутила бедрами одна из красоток, пока другая старательно разминала мои плечи, пристроившись сзади. Ил хмыкнул, привлекая внимание, и помахал двумя бутылками эльфийского розового. Я промычал, что согласен…

К эльфу никто не кинулся, наоборот, его подружки ждали, пока он сам разденется, чтобы только потом окружить и начать тереться о голое гладкое тело. Уверен, наедине эта компания развлекается еще более… хм… оригинально. Но на все наши подшучивания Ил лишь приподнимал левую бровь и рекомендовал завидовать не так бурно. Да я с вампиршей даже в пьяном угаре не лег бы!.. И, черт побери, мне всегда было интересно, где именно она его кусает, потому что на видимых частях тела не оставалось никаких следов.

ГЛАВА 12 (12 день)

Как я удачно… не убилась. Об властелина. Ловкий малый и сильный или просто натренированный падающих дев ловить. А еще мне показалось, что, прежде чем шмякнуться на невезучего правителя, я словно бы на секунду зависла в воздухе и дальше опускалась гораздо медленнее.

Но персик я уронила и тунику разорвала на плече, а потому оказалась у мужчины на руках в самом непотребном виде: сладкая, липкая, мокрая и интригующе полураздетая.

— Здрасьте… — ляпнула я от растерянности, разглядывая своего спасителя снизу вверх. Хи, а у него щетина… уже заметная, как у нормального живого мужика под вечер. Интересно, колючая? Нет, щупать не буду, на фиг, как говорит внучка.

— Последнее время в моем саду стало очень опасно прогуливаться. То об обнаженных девушек спотыкаешься, то они же прямо с деревьев на тебя падают, — осуждающим тоном отчитал меня властелин, но было понятно, что он изо всех сил старается не улыбнуться. Ответить я не успела, потому как сей индивид вдруг принюхался, нахмурился, задрал голову, оценил расстояние… еще больше нахмурился.

— Вы решили, что умеете летать, леди? Или надеялись прилипнуть к стволу дерева намертво? — начал уже серьезно выговаривать мужчина, но при этом еще крепче прижал меня к своему бархатному жилету.

Вообще, повелитель в этот раз был наряжен как на бал, только без камзола — рубашка шелковая, жилет, галстук заколот булавкой с жемчужным навершием… штанов мне видно не было, да и вообще вдруг подумалось, что оценивать наряд ругающегося мужчины, который тебя тискает, не самое умное занятие.

— Спасибо, что поймали, повелитель! — Вежливость прежде всего. И поерзала, намекая, что уже можно и того… отпустить. — Нет, летать я не умею, а вот лазаю хорошо. Просто сглупила от жадности, надо было сначала слезть, а потом есть.

— Разве вас в гаремной столовой не угощают персиками? — осведомился спаситель, задумчиво оглядев мое липкое лицо.

Потом взгляд его опустился ниже, он хмыкнул, развернулся и потопал куда-то прямо сквозь заросли, даже не подумав отпустить меня.

Я и пискнуть не успела, не только ответить, что ТАКИХ персиков нигде нет. Спелых, прямо с дерева. А потому смирилась и решила расслабиться и посмотреть, куда он меня тащит.

Оказалось — к озеру. Ну, учитывая персиковый сок по всему телу — логично. И вроде не опасно. Хотя чувство опасности давно молчало, как пристукнутое.

— Значит, такими не угощают? — Вот же мозгочтец на мою голову…

Ну и чего мы стоим теперь на берегу, смотрим то на воду, то на меня, то на свой галстук, основательно заляпанный персиковым соком? Может, постирать ему?

Ох, и прищур у него стал хитрый… прямо как у Лешки на пляже, когда он подбирался ко мне, разомлевшей на солнышке, с полной резиновой шапочкой воды…

Точно. Угадала. Никто меня не отпустил, наоборот, ненормальный властелин зашагал в воду, как был, в одежде и с грузом. Зашел по пояс и ка-ак бултыхнет меня в озеро, да с размаху! А сам следом нырнул.

Это я поняла по плеску и по тому, что, когда я, отфыркиваясь, как кит, всплыла на поверхность, его властелинство тоже вынырнул метрах в трех.

Клянусь, не было у меня никакого умысла, чистый рефлекс. Взяла и окатила его целым веером сверкающих в закатном солнце капель — уж что-что, а брызгаться меня дети и муж ух как натренировали.

Повелитель не растерялся и ответил тем же. Короче, стирать его галстук мне не пришлось. Мы так бултыхались, бесились и брызгались, хохоча при этом в голос, что отстиралось наверняка все, вплоть до трусов и носков. Хулиганистый правитель еще и нырнул, чтобы под водой меня за ногу дернуть. Пришлось брыкаться.

В какой-то момент я поняла, что брызгается и ныряет он гораздо круче меня, и кинулась наутек. Ага, убежала одна такая. Меня тут же настигли, сгребли в охапку и… поцеловали.

Жадно, страстно, властно… ничуть не сомневаясь в собственном праве продолжить прямо вот тут, не сходя с пляжа. Хотя чего ему сомневаться-то? И мне отбиваться вроде как некрасиво — приняла же я спокойно саму мысль о гареме и наложницах? Поздно строить из себя недотрогу. Назвался груздем… теперь не отлынивай, как говорится.

К тому же будем честными сами с собой. Целуется этот гад фантастически!

Слава богу, в воде меня никто не стал… проверять на гаремную профпригодность. Вытащил на берег, раздел, сам разделся, раскидывая наши тряпки вокруг. Я успела только мысленно охнуть, представив налипший на мои трусики песок, и тут заметила, что фрагменты гардероба не падают на землю, а зависают в воздухе на разной высоте. Ух ты, вот она, магия!

Пока я любовалась волшебством и даже тянула лапки, чтобы подергать зависший поблизости повелительский галстук, мужик времени не терял. Меня снова сграбастали, недвусмысленно прижали к себе и поцеловали. Офигительно просто поцеловали, и вообще… непонятно мне, если тело у эльфиек такое чувствительное к ласке, какого черта они носом крутят и в обморок падают?

Но я сама, несмотря на весьма приятные ощущения, все время отвлекалась. Потому что четко слышала, как его темнейшество что-то такое замысловатое скомандовал в направлении ближайших зарослей. И там уже довольно долго шебуршало. Прямо у меня за спиной. А этот маньяк обернуться и посмотреть не давал. Сначала я думала, что просто увлекся, потом поняла — специально отворачивает!

Ну, я выждала момент и оглянулась, любопытно же, страх как!

М-да… столько пауков сразу я в жизни не видела. Целая тысяча, наверное, суетилась на песке, металась, перебирала лапами и… плела паутину! Натуральное паутинное покрывало или даже почти матрас.

Я перестала выворачиваться и посмотрела на повелителя с уважением. Молоток парень, желание желанием, а об удобствах и гигиене не забыл. Эх, что-то я не очень уважительно начала думать о местном великом и ужасном государе всего мира. Без должного пиетета…

Мироправитель рассмеялся, похоже ничуть не обидевшись даже на «парня». И, подхватив меня на руки, тут же опустил на свежесотканную подстилку. После чего дал волю рукам, одной лаская мою грудь, а второй между ног…

ГЛАВА 13 (13 день)

Следующим утром меня разбудил пронзительный визг. Кто-то самозабвенно тренировал голосовые связки прямо у меня под дверью. Недоуменно моргая спросонья и болезненно морщась, я сползла с кровати и босиком дошлепала до выхода. Отдернула занавеску и с искренним негодованием уставилась на композицию из корзины с фруктами, орущей девчонки и крупного, с мой кулак, мохнатого паука.

Паук тоже был недоволен. Он сердито нахохлился на плетенной из лозы ручке, обхватив ее всеми восемью лапами, и напряженно сверлил незваную вокалистку четырьмя парами глаз. Поперек упитанного плюшевого брюшка был повязан кокетливый розовый бантик, потрясающе выглядевший в глянцевой черной шерстке. Мечта эмо-арахнофила…

Оценив широко раскрытый рот крикуньи и ее отчаянно зажмуренные глаза, я молча вернулась в комнату, набрала полный горшок холодной воды из-под крана и выплеснула его прямо в лицо незваному будильнику.

Девчонка захлебнулась и замолчала, высунувшиеся из всех дверей любопытные головы мгновенно попрятались обратно, а паук, как мне показалось, облегченно вздохнул.

На всякий случай я быстро затащила корзину в комнату, вместе с пауком и его бантиком, так что, когда девица открыла глаза, травмирующий фактор исчез, а у нее перед носом оказалось протянутое мной полотенце.

— Испугалась? — участливо спросила я, сама вытирая ей лицо, потому что крикунья впала в ступор.

Я успела хорошенько пройтись по ее физиономии тряпкой и даже промокнуть сосульки волос, пока она, наконец, не пришла в себя. Совсем молоденькая человеческая девушка вспыхнула, выдернула у меня из рук полотенце и убежала куда-то в дальнюю от лестницы комнату.

Я только вздохнула. Напугали ребенка… Теперь она еще возьмет и разобидится на весь свет в целом и на меня персонально. Надо как-то потом успокоить девочку.

Паучище сидел на ручке корзинки и фонил на всю комнату унынием и недовольством. Причем больше всего ему не нравился противный бант, перетянувший паучье брюшко. Я сжалилась над несчастным и первым делом развязала несуразное украшение. На меня благодарно моргнули, перебрались из корзины мне на ладонь, пушисто щекоча ее мохнатыми лапками, и отчетливо показали картинку: Ррашшард собирает виноград и персики. Ррашшард снимает со здоровенной, как рыбачья сеть, паутины посланника. Ррашшард завязывает бантик… Ррашшард прыгает по лужайке и трясет лапой, в которую бульдогом вцепился подросший до размеров футбольного мяча паук в бантике.

Как я поняла, последний образ был исключительно в мечтах у обиженного младшего брата. Цапнуть старшего наяву он не решился. Но очень хотел! Мало того что у него шикарная муха осталась недоеденная и ее обязательно кто-то уже свистнул за отсутствием хозяина, так еще эта мерзкая завязка!

Но хороший и дисциплинированный младший брат честно охранял невкусные части растений для понравившейся старшему самки и теперь очень надеялся на то, что его отнесут обратно в сад.

Я прикинула варианты. До завтрака уже не успею. Пришлось договариваться с посланником: он сидит в комнате и ждет, пока я освобожусь. Зато потом я отнесу его не просто в сад, а туда, где осталась его паутина. Судя по всему, лень была изобретена не людьми. Мне удалось уловить несколько картинок, в которых паучок прикидывал, сколько времени придется топать по мраморным дорожкам гарема, а потом через траву по саду. После чего он сразу согласился ждать — моими двумя ногами до его паутины было гораздо ближе, чем его восемью.

Но планы опять пришлось менять. После завтрака всех девушек задержали в столовой и объявили, что сегодня в гареме будет особый гость, которому господин даровал право выбрать себе первую жену из обитательниц гарема. По такому случаю занятий не будет, а будет, как я поняла, большой кипиш и смотрины. Пока все могут идти к себе и привести себя в порядок.

Оживление возникло почему-то только среди человеческих девчонок. Похоже, нечеловечки знали несколько больше и это «больше» их не вдохновляло. А может, они вообще не хотели замуж, кто их разберет. В любом случае я постаралась покинуть столовую одной из первых. И через ступеньку помчалась к себе наверх.

Марафет навести я всегда успею, а сейчас надо выполнять обещание. Неизвестно, когда эти смотрины закончатся, а главное чем. Я не льщу себя надеждой на собственную неотразимость, но мысли о том, что после снятия «пробы» повелитель до сих пор имел обыкновение быстро пристраивать эльфиек замуж за троллей, никуда не делись. Вдруг это по мою душу гость? Какой-нибудь особо важный тролль?

Не спорю, секс был потрясающим. Но это, как говорится, не повод для знакомства, особенно со стороны мужчины. Я даже имени его до сих пор не знаю. Он и не подумал представиться, ни перед тем, как устроить игры кроликов на бережку, ни после. Так что никаких иллюзий. Немного беспокоит то, что здесь я уже немного обвыклась, нашла подругу, а как там замужем будет, неизвестно. Но после того, как я умерла и попала в чужой мир, троллями меня уже не напугать. Приспособлюсь.

К арке я добралась бегом — не хотела, чтобы мое отсутствие заметили. Но обещание есть обещание, и, руководствуясь мысленными указаниями паука, я отправилась искать его паутину. Нашлась она, как назло, в самом дальнем углу, у стены, причем пришлось помучиться, чтобы до нее добраться. Чтобы я еще раз пообещала транспортировку до квартиры!

Наконец, черненький посланник повис в самой середине своей ловчей сети, попеременно фонтанируя то благодарными образами, то недовольными ментальными воплями по поводу выпитой ушлыми собратьями утренней мухи. Я оставила его разбираться с хозяйством и поспешила обратно в гарем.

Торопиться вредно, в этом я давно убедилась. А тут забыла. Ну и вляпалась. Сразу, как только выскочила из-под арки. Резкий тычок в спину чуть не уронил меня на мраморную дорожку, а когда я взмахнула руками, чтобы удержать равновесие, и попробовала обернуться, получила тычок с другой стороны.

Их было пятеро, молоденьких девчонок, человечек. И они моментально прижали меня к стене, не давая опомниться. Я не слишком сильно испугалась, как-то не верилось, что сейчас меня начнут убивать. Но все равно это было неожиданно и неприятно.

ГЛАВА 14

Гостя следовало поблагодарить хотя бы за купальню. Я тут уже вон сколько дней живу, а в этом роскошном помещении еще ни разу не бывала. Впрочем, Ли успела шепнуть мне, что благодаря множеству бассейнов, между которыми существует сложная система подводных переходов, все купальни в гареме — царство русалок. Так что ну ее, эту роскошь. Обойдемся. Не люблю я выпендрежницам кланяться, а здешняя заводила требовала от остального гарема именно этого. И мастерски пакостила неугодным.

Конечно, сейчас некогда было бежать за моей доморощенной химией, да и бальзамы никто не выливал, так что у меня впервые появилась возможность оценить местную косметику. Ну… что сказать. Круто! Пахнет приятно, результат отличный. Но жалеть ни о чем не буду. Если бы не вредность некоторых хвостатых коз, я не познакомилась бы ни с Ришшикой, ни с ОʼРенией, и вообще… все, что ни делается, то к лучшему.

Пока мы наводили красоту, переодевались в новые платья и торопились в «гостиный зал», Лиидия продолжала шепотом просвещать меня. Ее вполне устроила версия кривого успокаивающего заклинания, которым мне еще дома как следует ушибли мозг, и всякие нужные сведения из него потерялись.

Перед большой дверью, в узком коридорчике со сводчатыми потолками, уже толкался в очереди десяток девчонок. Почти все выглядели взволнованными и перепуганными, как студентки перед кабинетом особо строгого экзаменатора. Лиидия тоже заметно нервничала, и ее быстрый шепот то и дело прерывался короткими вздохами.

Заглянула какая-то незнакомая девица, пересчитала всех по головам, поставила отметку на большом листе бумаги, бормоча что-то вроде: «Представительниц волшебных рас две, человечек девять, все на месте…», удовлетворенно кивнула и объявила: «Можете начинать радовать высокого гостя!», после чего быстро смылась.

А я некстати вспомнила про пиявок. Вот же блин, горшок-то остался под персиковым деревом! Конечно, за сутки ни одна кровососка не сдохнет, но что, если я сейчас укачу отсюда замуж за тролля?

Глупость, конечно, но мне стало на редкость неприятно. Я даже тараканов дома тапкой никогда не давила. Хотя и боялась этих усатых зверей до поросячьего визга. А тут пиявки, которых мне специально выловили… Тьфу, идиотская голова, больше ни о чем думать не может теперь!

— Лиидия, послушай! — торопливо зашептала я, увлекая новую знакомую в уголок и пропуская вперед пару припозднившихся девчонок. — Послушай… у меня к тебе одна большая просьба! На случай, если меня выберут…

Судя по тому, как блондинка напряглась, она не ожидала от этой просьбы ничего хорошего. И совершенно ошарашенно заморгала на меня, когда я ее изложила. Идея пиявочной спасательной экспедиции ввела ее в ступор. Зато отвлекла от предстоящего кастинга на роль тролльей жены.

Да-да, там за дверью оказался именно тролль. Выскочившая оттуда первая претендентка успела пискнуть что-то о зеленом тролльем ужасе до того, как изящно хлопнулась в обморок. Прицельно на диванчик.

Кто бы говорил о зеленых ужасах, сама девушка тоже была не особенно розовой. Молоденькая незнакомая дриада с дубовыми листиками в прическе и, судя по ее манерному писку, с его же древесиной в голове.

Девичий коллектив тут же выстроился в очередь к единственному дивану. В обморок явно хотели все, но место было уже занято — вставать дубоголовочка не собиралась. Одна я в этой компании смотрелась ненормальной энтузиасткой, а мне просто было интересно посмотреть на настоящего живого тролля. Горного. Это Лиидия сказала, что раз зеленый — значит, горный. Она, глядя на меня, изо всех сил крепилась, а на вожделенный диванчик посматривала презрительно.

Чтобы новая знакомая и дальше не слишком дергалась, я потихоньку ее отвлекала, задавая вопросы. И ей хорошо, и мне полезно. Так, например, выяснилось, почему в очереди на тролля так много человеческих девчонок. Оказывается, у людей, а точнее у их женщин, самый пластичный геном — так я перевела для себя сложные рассуждения о видовой наследственности. Попросту говоря, если у тебя мама человек, а папа тролль, то быть тебе троллем, причем повышенной проходимости, ибо людская кровь действует на нелюдскую освежающе. Не только на троллью, вообще на нечеловеческую. И темные расы давно этим пользуются. А вот светлые человеков не уважают и скрещиваться с ними брезгуют. Так и варились бы в собственном соку, но добрый властелин насильно проводит распределение собственного гарема по особенно напыщенным товарищам. Селекционер, однако.

А вот между собой нелюди скрещиваются по какой-то другой системе. По какой именно, я узнать не успела, потому как внезапно подошла наша очередь. Я ободряюще кивнула подружке и пошла к троллю в пасть. В смысле, на другой орган, конечно… Тьфу ты, это, наверное, от волнения на пошлятину тянет.

Вошла в зал и сразу зажмурилась. Высокие стрельчатые окна наполняли помещение ослепительным солнечным светом, и кресло с троллем потерялось в этом сиянии, оказавшись где-то у дальней стены. Я непроизвольно прикрыла глаза рукой, сделала пару шагов и чуть не споткнулась о чью-то гитару, брошенную прямо на ковер. Ага, а вон лежат маленькие металлические колпачки, которые надевают на пальцы на манер кастаньет. И бубен… Хм, кастинг включает в себя музыкальное представление? Танцы? Надеюсь, стихи свои читать не придется…

Гитару с пола я подобрала и, поскольку никаких других указаний не последовало, медленно направилась в ту часть зала, где притулился несчастный тролль.

Почему несчастный? А вы видели когда-нибудь счастливых похмельных мужиков?

Здоровенный детина потрясающего серо-стального цвета в тонкий белый узор едва поместился в хрупкое на его фоне кресло и отчаянно щурил на меня воспаленные красные глаза с припухшими веками. Зелеными у него были только волосы, короткие, густые, курчавые, похожие на заросли мха на каменном валуне.

Одет гипотетический муж был в черные шаровары и такую же жилетку на голое тело, поэтому серые глыбы мускулов выпирали из этого одеяния, как прибрежные скалы в отлив. Белый узор при ближайшем рассмотрении оказался затейливой татуировкой. В целом товарищ был фактурным, вот только его каменная физиономия то и дело болезненно кривилась, когда очередной яркий солнечный зайчик попадал в глаза.

ГЛАВА 15

Чего у дворцовой части крепости не отнять, так это широких коридоров. Понятно, что это было рассчитано на арахнидов, потому как у них нижняя часть тела шириной с маленький танк. И такая же бронированная…

Младший брат притих у меня на плече, спрятавшись в волосах, я и вовсе бы о нем забыла, если бы он изредка не шебуршился там, перебирая лапами. Но не выступал, даже ментально.

Шли мы довольно долго и пришли… в небольшой такой зал с очень высокими потолками — таких, как я, штуки три-четыре надо друг другу на голову поставить, чтобы верхняя дотянулась до шершавого на вид каменного свода. Обстановка скудная, но элегантная. Чувствуется нечто неуловимо канцелярское. То ли кабинет, то ли приемная.

Несколько картин по стенам в богатых золоченых рамах, мягкие диванчики, обитые белым узорчатым шелком, блестящий паркет под ногами… И властелин в кресле, как раз у дальней от входа стены.

Паучок, что нас привел, шустро метнулся туда же и занял место слева от повелителя за большим вычурным бюро. Ага, значит, это секретарь… А вон тот хмырь с ледяной мордой и острыми эльфийскими ушами похож на телохранителя. Больше тут никого не было, кроме сладкой парочки новоявленных молодоженов.

Поскольку белобрысый паук бросил меня посреди приемной, ничего не объяснив, я решила, что первым делом надо поздороваться. И учтиво поклонилась сначала повелителю, потом на всякий случай телохранителю, а потом до кучи и троллю с Лиидией.

— Приветствую вас, леди Диндэниэль. — У его властелинства было совершенно невозмутимое лицо, словно мы только познакомились, а не устраивали вчера игры ушастых на бережку. Ну, я другого и не ожидала. — Поясните нам, пожалуйста, почему вы решили проявить инициативу и покинуть замок без моего позволения?

Я удивилась. Сильно. И скрывать этого не стала:

— Простите, повелитель? Я, кажется, никуда не отлучалась.

— Но вы пытались предложить себя в невесты Царрешу гор Аррошу, хотя вас в списке претенденток не было.

Я удивилась еще больше. Путаница какая-то. Ну ладно, будем разбираться, вон как его повелительство грозно насупился. Нет, внешне физиономия у темнейшества была невозмутима, как кирпич. Но вот ощущение от него шло самое что ни на есть насупленное.

— Простите, повелитель, я не видела этого списка. Мне велели прийти в гостиный зал, и я не нашла для себя возможности не выполнить это повеление. И потом… — тут я не сдержала мимолетной улыбки, покосившись на тролле-северную парочку. До чего же хорошо смотрятся вместе! — ваш уважаемый гость остановил выбор на другой девушке.

— Уважаемый гость, к счастью, выбрал девушку из списка, а не вас. — Не пойму я, это он сейчас ревнует, что ли? Чего злится-то? Причем, по-моему, сам не понимает на кого. — А вы на будущее запомните, что ни в каких общих списках такие, как вы, не упоминаются. Вашу судьбу я решаю лично, — прорычал и небрежно махнул рукой: — Рридфферт, проводи леди в мой кабинет, у моего советника есть к ней несколько вопросов.

— Благодарю, мой повелитель, это большая честь для меня! — заверила я озверелого властелина.

Интересно все же, чего он так осатанел-то? Неприятно, конечно, но в обморок я падать все равно не буду. Ладно, пойдем беседовать с советником… О, это тот телохранитель, эльфовидный такой? Надо же, ошиблась.

Особенного страха, пока шла следом за эльфом и паучком по коридору, я не испытывала. Потому что никакой вины за собой не чувствовала. В конце концов, они же тут крутые менталисты? Я сопротивляться не буду, пусть смотрят у меня в голове все, что им интересно.

Кабинет у его темнейшества оказался таким же элегантным, как приемная, но здесь было как-то уютнее, что ли. Не такой высокий потолок, нормальная мебель без претензии на шелковый шик. Камин, отделанный камнем, очень похожим на уральский малахит. Стол огромный, в бильярд при желании можно на таком играть, и почти пустой. Никаких бумажек, никакого беспорядка. Почти привычная папка для бумаг, по виду картонная (мне сразу вспомнилась молодость и поступление в Гнесинку — серая бумажная папка с блеклой надписью «Дело №…», а в ней сиротливые справочки из поликлиники и школьный аттестат), перьевая ручка… а чернильница где?

В углу, у окна, такое же бюро, как в приемной, только зеленое. Секретарь туда сразу и шмыгнул, прихватив папку со стола.

— Присаживайтесь, леди Диндэниэль, — напомнил о себе эльф-заместитель, или кто он там… точно, советник. И рожу скорчил…

В двадцать лет я бы испугалась, в тридцать — оскорбилась, а сейчас мне как-то до фени, как сказала бы внучка. Хочется мужику продемонстрировать свое презрительное превосходство — пусть развлекается, кто я такая, чтобы мешать человеку получать от жизни удовольствие.

Мы чинно расселись на изящных стульчиках, я лицом к окну, эльф спиной к свету, но так, чтобы ему было хорошо меня видно. Ух ты, прямо КГБ в лучшие годы!

— Что вы помните о своем появлении в этом мире?

— Вам вслух? — на всякий случай уточнила я.

Мужик, уже полуприкрывший глаза, взбодрился, посмотрел на меня как на букашку, объявившую, что умеет порхать лучше орла, но потом снова расслабился и кивнул:

— Как вам будет удобнее, леди.

— Эм… это долго рассказывать, на самом деле. А вы можете сами посмотреть? В моей голове? Нет, если это действительно необходимо, то я расскажу словами, просто интересуюсь — как лучше?

На самом деле, мне самой было любопытно, что из этого получится, даже внезапно появившийся легкий мандраж не особенно мешал. Вдруг я сейчас сама что-то такое новое и важное вспомню?

Эльф-заместитель опять встрепенулся и пронзил меня поистине ястребиным взором. Вот так пронзил… и оставил пронзительный взгляд где-то внутри моей головы.

Эффект получился интересным. Сначала где-то там, в голове, протрубил охотничий рожок, потом вступили ударные, а затем одинокая скрипка. И под ее тонкое немного нервное пиццикато перед мысленным взором замелькали картинки.

ГЛАВА 16 — Виланд

Некоторое время назад…

«У тебя уже старческий маразм или детство в заднице?» — мысленно поинтересовался Илуватор, дождавшись, когда Царреш отвлечется на очередную красотку.

Рабынь при дворцовом борделе можно было найти в любое время и на любой вкус, даже на троллий. Конечно, для увеселения друзей морра арргросса отбирались только самые элитные и надежные. Но жениться на таких, само собой, старшему сыну вождя было зазорно, а девушек из гарема я лишь на свои посиделки с советниками приглашал, зная, что на них никто, кроме меня, не покусится.

Так что завтра парню предстоял нелегкий выбор невесты из моих «воспитанниц». А сейчас он прощался со своей свободой под присмотром старших товарищей.

Предупредил бы заранее, не свалившись на наши головы буквально в ночи, мы бы устроили ему более запоминающееся прощание. Ну а так — по-быстрому организовали вечер с выпивкой и девочками. Но он не расстроился.

Судя по отголоскам мыслей в его голове, сначала Царр суток пять у себя развлекался. Так что к нам он, можно сказать, сбежал, когда устал праздновать.

«Какой маразм? Какое детство?» — Я с усмешкой посмотрел на слегка возмущенного советника.

Конечно, ему уже доложили о том, как весело мы провели сегодняшний вечер.

«Я развлекался в своем саду со своей наложницей под присмотром собственной службы безопасности». — Кивнув одной из девочек в сторону бутылки с обычной водой, благодарно улыбнулся и отрицательно помотал головой, когда красотка попыталась проявить инициативу.

Нет, на сегодня мой лимит исчерпан…

«С каких пор это считается детством или маразмом?» — продолжил я свою мысль и посмотрел на Ила.

Эльф, проигнорировав мой вопрос, внимательно наблюдал за резвящимся, как мальчишка, Царрешем.

«Вроде совсем недавно мы были такими же, а теперь сыновья наших друзей приходят к тебе за женами», — наконец задумчиво выдал он.

«Это тонкий намек на то, что мне тоже пора жениться?» — ехидно уточнил я.

«Толстый… Толстый намек, морра арргросс Виланд. — Обозвав полным титулом, Ил хмуро уставился на меня, всем своим видом выражая осуждение. — А ты зачем-то открыто выразил свою расположенность эльфийке. Это ж надо было додуматься!»

«Читал отчет и завидовал?» — продолжил я ехидничать над другом.

Сам понимаю, что расслабился и вскоре мне придется за это расплачиваться. Хотя удовольствие того стоило. Но раз уж даже Илуватор начал о гнезде и яйцах, вернее о жене, то придется вскоре озаботиться. Только для начала я на свадьбе самого Ила погуляю — старшие должны показывать пример.

«Ты уже выяснил, откуда эта нимфа в эльфийском теле на нас свалилась?» — сменил я неприятную тему.

«Совершенно серенькое нечто, с совершенно обыденным прошлым. Ее родство с Высоким Домом настолько дальнее, что даже я с трудом его вычислил. Но оно есть, так что формально придраться не к чему».

Судя по слегка расстроенному голосу, Ил допросил всех: и ближних, и дальних, и мимо проходящих, и под руку подвернувшихся. А придраться оказалось не к чему. Обидно, черт побери!

«Ментальных магов в семье или в ближайшем окружении?..»

«Никаких. Вообще никаких магов уже несколько поколений. И сама она до попадания в твой гарем считалась пустышкой».

Мы оба замолчали. Я вспоминал странные, удивительно правдоподобные картинки, мелькавшие в памяти Диндэниэль. Незнакомые слова, непохожие ни на один из известных мне языков. Эти ее эксперименты с косметикой, с самогонным аппаратом…

«Может, мы зря ищем правдоподобное объяснение всем ее странностям? Вдруг она действительно попала к нам из другого мира? Ты только представь…»

«Представлять я ничего не люблю, воображение слабое, знаешь ли, — фыркнул Ил. — Допрошу, выясню, уточню и тогда уже точно буду знать. У меня на три кристалла воспоминаний о ее жизни из разных источников. Подловить, к сожалению, не на чем, но все равно держись от этой леди подальше. Она уже начала требовать себе материально-вещественных подтверждений твоего расположения?»

«Еще нет, но мы оба были немного не в том состоянии, чтобы вести светские беседы».

«Да уж. Кстати, Ррашшард потом проводил твою даму до ее покоев и по собственной инициативе вручил ей корзинку с персиками».

«Неужели? — Я едва удержался, чтобы не рассмеяться. Конечно, и так понятно, что мы не просто так сидим, а ментально переговариваемся, но зачем привлекать к этому внимание? — Арахниды очень обстоятельные ребята и не любят, когда что-то сделано наполовину. Ррашшард еще предъявит леди Диндэниэль обвинение в недоизнасиловании, а затем потребует закончить начатое».

«Тебя это не беспокоит?» — зачем-то уточнил Ил.

«Времена, когда меня беспокоили такие мелочи, как женская неверность, давно прошли. — Я потянулся за бутылкой с водой, чтобы сглотнуть внезапно возникшую горечь во рту. — Наивность осталась в далеком прошлом. Сейчас я ото всех требую лишь верности мне как властелину».

«Леди Диндэниэль ранее не была замечена в нелояльности великому морра арргроссу. И у меня не появилось доказательств ее нелояльности даже после допроса старшей высокой леди четвертого поселения и находящегося у нее на службе мага второго уровня Фиондэля».

«Второго? Тогда как он умудрился наложить такое кривое заклинание?» — искренне удивился я.

«Как ты понимаешь, я тоже задавал ему этот вопрос, — хищно улыбнулся Ил. Да, эльфийских магов он недолюбливает примерно так же, как всю свою высокую родню во всех четырех поселениях. — И он не знает ответа».

«Уверен, он также не знает, как леди Диндэниэль оказалась ментальным магом первого уровня», — недовольно пробурчал я, но тут же вспомнил, как было удобно трахаться с этим магом… Такое забытое чувство полного мысленного единения.

«Я не понял, ты расстроен или счастлив? — ехидно уточнил Ил. — А то рожа у тебя уж очень залоснилась от переживаний».

«Есть еще что-то интересное по результатам допросов?» — вернул я тему разговора в начальное русло.

ГЛАВА 17 (14-16 день)

Кровать у его темнейшества шикарная. Мягкая, удобная и, главное, большая. Ну вот ничего не могу с собой поделать — ненавижу спать в обнимку с кем-то. Даже от родного мужа уползала на другой конец ложа, ибо Лешка имел привычку не только заграбастать мое не слишком мощное тельце в медвежьи объятья, но еще и колено сверху закинуть. Чтобы уж точно задохнулась и никуда не сбежала.

Властелин захватнических намерений не проявлял, уснул как зайчик, обнимая собственную подушку. Но я на всякий случай немного подвинулась, сладострастно потискала свернутое комком одеяло и уплыла в царство Морфея…

А утром, как обычно, проснулась до рассвета. Властелин еще сопел в две дырочки и, как любой мужчина в такой момент, выглядел мило и даже трогательно. Как кот. Такой, из больших и гривастых. Они тоже умеют непревзойденно вкусно спать, сразу забываешь и про зубы, и про когти, и про необузданные оргии в гареме.

Ох ты ж, голова моя садовая… пустая и звонкая, как подарочная тыква. Я в студенческой общаге так не отрывалась, чтобы о презервативах второй раз подряд напрочь забывать… и хоть тресни, но сейчас мне казалось дико неуместным будить сладко спящего мужика и требовать у него отчета о том, как он предохранялся и предохранялся ли вообще. Сама дура…

Ну ладно, что делать-то. Сейчас пора в душ, потом на занятия, а потом я пойду ловить какой-нибудь источник знаний, который поведает мне тайны здешней контрацепции.

Сладко что-то муркнувшего во сне властелина я поцеловала в переносицу, в благодарность за прекрасную ночь, и отправилась искать дорогу «домой». То есть в свою комнату.

За дверью обнаружился незнакомый и большой паук, который с пониманием отнесся к моим топографическим проблемам. Одну гулять по властелиньему замку не отпустил, но быстро вызвал сопровождающего. Или конвоира — судя по серьезно-грозной физиономии молодого темно-зеленого арахнида, который всю дорогу бдительно следил, чтобы я никуда не свернула. Вся его решительная восьминогая фигура транслировала в пространство незамысловатый постулат, что «шаг влево, шаг вправо, прыжок на месте — расценивается как попытка улететь!».

Я тоже сделала каменную физиономию и четко маршировала только туда, куда указано. Чем под конец пути, уже оказавшись во владениях аррграу Рраушшаны, заслужила одобрительный кивок и даже почти улыбку.

Аррграу встретила меня лично. Невозмутимая и величественная, как всегда. Небрежным кивком отпустив конвоира, она пригвоздила меня взглядом к месту и о чем-то своем глубоко задумалась.

Развернуться и уйти было бы крайне невежливо, поэтому я терпеливо стояла и ждала, пока мадам паучиха очнется от своих мыслей.

«Ты сделала глупость. В следующий раз, прежде чем отправиться в гостевой зал, ты должна прийти ко мне».

«Да, аррграу, я поняла. Извините за доставленные неудобства».

Насколько все же легче разговаривать ментально! Можно передать массу нюансов — вежливое сожаление, приправленное нужной долей уважения, легкую нотку благодарности за внимание к своей персоне… и еще много-много мелких оттенков, которые раскрывают ситуацию гораздо полнее и точнее, чем слова.

Аррграу чуть заметно улыбнулась одними уголками губ, а ментальный голос ее потеплел примерно на полградуса:

«Ты умная девочка. Но будь внимательнее. Ты сама позволила собой управлять. Поэтому тебе не на кого жаловаться».

«Да, аррграу, я понимаю. Я ни на кого не собираюсь жаловаться».

Да нужны они мне, дурехи малолетние.

А внимательнее я буду, тут она права. Развели-то меня как простоквашу. Никто ведь не говорил: «Леди Диндэниэль, идите к троллю». Стрекоза воспользовалась тем, что в список невест попала Лиидия, и обставила все с мастерством опытного манипулятора. А еще я сама слишком много думала на тему властелина, жениха и троллей. Вот и отреагировала как новобранец на команду «бегом!».

Паучиха еще раз царственно кивнула и уже совсем было собралась повернуться и отбыть по своим делам, когда я ее окликнула:

«Аррграу, простите… вы не могли бы подсказать мне, как в гареме принято предохраняться от нежелательной беременности?»

Меня пронзили фирменным царским рентгеном до самых пяток, скептически выгнули бровь и одарили следующей фразой: «Это не твоя забота. У двуногих все решает мужчина».

После этого исторического залпа крейсер «Аррграу» развернулся на сто восемьдесят градусов и отбыл вертикально вверх по стене.

И понимай, как хочешь… то ли властелин у нас со встроенным презервативом, который он по желанию отключает, то ли тут у них аборты делают по решению высшей инстанции, то ли… то ли вообще не пойми что.

Ниточку мне, что ли, повязать на запястье, чтобы в следующий раз не забыть поинтересоваться этим вопросом до секса, а не после него? Хотя… тогда эту ниточку надо не на запястье повязывать, а на какое-нибудь другое место.

Повздыхала и пошла мыться, завтракать, учиться… ну и так далее. В конце концов, вот прямо сейчас я ничего изменить не могу, так чего прыгать? Хотя я помню, конечно, как оно бывало… умение накрутить себя до звездочек в глазах присуще каждой женщине.

У меня просто с возрастом прошло.

Я перестала загадывать сначала на десятки лет вперед, потом даже на год… радовалась тому, что есть. А после того, как умерла, причем в самый неожиданный и, как мне казалось, неподходящий момент, какая-то кнопочка в мозгу, отвечающая за «страх перед будущим» и «Ах, как хорошо было вчера, сегодня, только что, но что же будет завтра? Вдруг хуже?!», сломалась окончательно.

Я всегда завидовала нашей кошке — вот кто совершенно не помнил прошлых огорчений и не парился, будет ли завтра в миске корм, или придет армагеддец и все кошачьи консервы разом закончатся. Поела? Погладили? Солнышко нагрело подоконник? Мур-мур-мур, а все остальное не имеет значения.

Вот и я неожиданно для себя познала кошачий дзен. Что у нас по плану? Самогонный аппарат из двух кастрюль? Ура экспериментам и фруктовому изобилию! И по Ришшике я, оказывается, успела соскучиться.

ГЛАВА 18 — Виланд

Некоторое время назад…

Всю ночь мне снилась Тамиша… Воспоминания и мечты перемешались, образовав странное ощущение правдоподобности. Причем настолько сильной, что я даже почти поверил, что мы не расстались сотню лет назад…

Но внезапно лежащая у меня в объятиях девушка, потянувшись ко мне за поцелуем, превратилась из брюнетки в блондинку, заправила за остренькое ушко прядь волос и глуховато, но все равно гораздо более звонким голосом, чем у Тами, прошептала:

— С добрым утром... Досыпайте, ваше властелинство, а мне на занятия пора, не то опоздаю.

Тамиша называла меня по имени: Виланд. И в те времена, когда она ходила на занятия, я прислуживал старому морра арргроссу, стирая пыль с древнего источника силы, Аррахшшира, и рассказывая великому артефакту, как прекрасен мир под солнцем. Мечтал о том, как чудесно было бы туда переселиться и создавать гнезда не в сырых пещерах, а в лесах, ведь там столько еды для арахнидов и их младших братьев!

А когда морра арргроссом стал я, Тамиша уже была магом второго уровня с небольшими ментальными способностями, которых вполне хватало, чтобы наши ночи были незабываемыми… Да мне было бы хорошо и без этих способностей! Мне же и тридцати не было, когда я попал к арахнидам, а на землю я их вывел, когда мне уже сто сорок семь исполнилось.

И хотя Тами была уже не первой двуногой женщиной, до которой я дорвался после ста восемнадцати лет воздержания… но она стала первой осознанной.

Дамы подземных гролов меня не возбуждали, даже в полной темноте и под одеялом. Стать ужином для арахнидки, пусть даже после бурного секса, тем более не хотелось, а они уже не практиковали межрасовые связи, если не собирались совмещать процесс питания и удовлетворения. Зато, оказавшись на поверхности, я нырнул в мир женских прелестей, удивляясь и восхищаясь окружающему меня разнообразию.

А когда немного успокоился, огляделся, увидел Тамишу. Чтобы потом следующие сорок шесть лет не видеть никого, кроме нее…

Только она никогда не целовала меня с утра в переносицу. Точно помню…

Тут я окончательно проснулся и осознал, что в спальне, кроме меня, никого нет. Эта невозможная девица опять сбежала? Да, черт побери!.. Вот кто ее отпускал?

Охраняющий спальню арахнид гордо отчитался, что наложница доставлена обратно в гарем. Раз никаких других приказов от меня не поступало.

Какие от меня могли поступить приказы, если я спал? А она взяла и сбежала… в гарем. А ведь могла потребовать пристроить ее удачно замуж, или отдельный домик на темной половине, или…

Может, она ничего не требует потому, что не знает, что имеет право потребовать? Надо попросить Рраушшану объяснить леди правила чуть подробнее. Кто-то из девушек вспоминал про большой справочник, где вещественно оценивались все знаки внимания, оказанные мной. Уверен, управляющая моим гаремом знает о его существовании. Вот и пусть даст леди Диндэниэль с ним ознакомиться. И заодно объяснит, что из спальни морра арргросса без разрешения выходить…

Черт! Интересно, с чего я вдруг так разозлился? Ну, ушла девчонка с утра по своим делам, ничего не потребовав. Радоваться надо. Проблем меньше…

Тем более сбежала не к троллю в жены, а в гарем, откуда в любой момент ее призвать можно, как только захочу. А сегодня буду пристраивать свою черноволосую умницу, а то вчера как-то не до нее было.

Как ни странно, я даже выспался, так что магией себя взбадривать не пришлось, зато уже почти привычный вечерний заплыв в бассейне проделал с утра, перед тем как вызвать Рридфферта.

Пока я переодевался, секретарь зачитывал и уточнял распорядок дня, скорректированный и зверски уплотненный из-за вчерашней внеплановой свадьбы.

Делегация из Нортермана прибыла еще вчера утром. Но, понятное дело, никто не обещал, что я приму их прямо вот так вот сразу, даже зная, что вместе с ними прибыл младший сын короля. Не наследный же принц… пока.

В любом случае сначала надо с пухлявой черноволосой красоткой переговорить.

— Как зовут?..

— Брайна, морра арргросс. — Я еще не успел до конца сформулировать вопрос, как Рид уже на него ответил. Арахниды — идеальные секретари…

— После совета приведи в белую приемную будущую королеву нортерманскую. И не забудь папку с планами на развитие этой страны.

— Да, морра арргросс.

Так, теперь выкидываем всех девчонок из головы, потому что на совете меня будут доставать одни мужчины. В основном — люди.

Даже у арахнидов самки не лезут во внешнюю политику, занимаясь внутренней. Они оглашают свои потребности, следят за соблюдением законов, судят и карают провинившихся, занимаются потомством… Точнее, зорко наблюдают за тем, как о потомстве заботятся самцы-няньки. Морра аррграу — маленькие царицы в своем гнезде, но расширением территории и ее охраной занимаются самцы. Хотя решение о расширении принимает самка.

У орков, гномов и троллей женщины занимаются внутренними проблемами племени, мужчины — внешними. У иллитари вообще матриархат, у нагов — равноправие.

И только у людей женщины резко теряют способность к самостоятельному принятию решений, если рядом есть мужчина. Причем очень часто это не просто игра, а жестокая реальность — умная и рассудительная девушка внезапно тупеет и слабеет на глазах. Меня, после ста с лишним лет проживания у арахнидов, подобные метаморфозы какое-то время просто вводили в ступор. Но потом я наловчился общаться с прекрасной половиной человечества. Причем иногда моя собеседница даже не подозревала, что я считываю ее нормальные здравые мысли, пока она вслух несет полную околесицу.

К сожалению, умниц на пути завоевателя встречается не так уж и много. Тем более когда почти все свободное время он проводит со своей будущей королевой. Сорок с лишним лет…

Зато теперь у меня есть где покопаться. И все эти ритуалы по лишению невинности всех имеющихся у меня в гареме девушек нужны совсем не потому, что я такой уж принципиальный блюститель нравственности. Просто люблю получать первое впечатление о женщине в такие вот интимно-экстремальные моменты. Она тогда наиболее открыта и доступна, причем не только на физическом, но и на ментальном уровне.

ГЛАВА 19 (16 день, вечер)

Какой все же потрясающий мужик… Нет, вот пока я варила свою сивуху или пела с девчонками песни, я не то чтобы совсем о нем не вспоминала, но как-то не страдала без его внимания. Потому что между нами сразу было все понятно: он повелитель, я наложница, которую рано или поздно отдадут куда-то замуж другому мужчине. И наверное, я сознательно и бессознательно включалась только в те моменты, когда он был рядом, готовая дарить себя и принимать его… а потом уходить, без сожалений и рефлексий.

Но когда мы были вместе, все разумные мысли как-то подленько и не по-товарищески покидали мою голову. Впрочем, я ни о чем не жалела. Мне было с ним хорошо здесь и сейчас, я думала, чувствовала и действовала ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС.

Это было что-то невероятное… когда мужчина любит не только твое тело, но и…

Я принимала его вторжение, ощущала, как он проникает в мои мысли, в мою память, плывет среди радужных мечтаний и детских страхов, как он сознательно задевает те струнки, которые помогают нам вибрировать в унисон, как ловит и тут же воплощает в жизнь малейшее желание… и раскрывалась в ответ, еще свободнее, глубже, глубже…

И вот уже я сама отвечаю на каждое движение его души. Даже не угадываю — знаю раньше него, чего он хочет.

Тело уже горит, пылает, плывет и плавится. Мужские руки на груди. Я ощущаю их каждой клеточкой кожи. Шершавые, в мозолях, ладони… Я знаю, это от меча и ножей… Ты не только ментальный маг, ты воин, и только здесь и теперь я почувствовала разницу между просто мужчиной и тем, кто готов защищать свое с оружием в руках. Защищать и брать, завоевывать!

Но мы не воюем, мой властелин… я сдаюсь на милость победителя, и ты тонешь в моей слабости так же жадно, как я пью твою силу.

Если провести рукой по твоей спине, вот здесь, вдоль позвоночника, ощущая кончиками пальцев, как двигаются под гладкой кожей мышцы… и чуть-чуть ноготками вниз, вниз… ты стонешь и выгибаешься и входишь в меня резче, до самого конца, взрывая сверхновую… а потом целуешь меня в ложбинку между шеей и плечом, там, где мне сейчас почти до боли необходим твой поцелуй…

Мой повелитель… безымянный завоеватель, я хочу тебя так сильно, как еще никого не хотела за свои две жизни. Пусть даже вторая — это всего лишь несколько недель в твоем гареме.

— Мое имя Виланд… — И я с криком выгибаюсь тебе навстречу. — Ты можешь так меня звать… когда мы наедине.

Виланд… Виланд… Все быстрее и быстрее, все острее и ярче, хотя, казалось бы, это уже невозможно… Зачем и как ты будишь во мне ЭТО? Может быть, потому, что в тебе оно живет задавленное и задвинутое в самые дальние уголки души — это звериное желание обладать, брать, с рыком, почти с яростью? И ответное желание поднимается с самого дна моей собственной сути, такое же яростное и ненасытное — бери! Сейчас! Сейчас! Быстрее, резче, сжимая почти до боли, потому что я тоже этого хочу!!! Да! Да, да, да!..

И эхо нашего безумия улетело ввысь, отражаясь от стен паучьей крепости, унеслось куда-то гулкими коридорами, заставив мир вздрогнуть.

Я уже почти задремала, разнежившись в его ленивом довольстве большого зверя и вопреки собственным привычкам уютно устроившись в крепких объятиях, когда сытый хищник снова встрепенулся и предложил:

— Как ты смотришь на то, чтобы искупаться и поплавать перед сном?

Открыв один глаз, я оценивающе посмотрела на склонившегося надо мной Виланда. Хмыкнула. С одной стороны, лень-матушка. Я тут так уютно пригрелась… с другой, поплавать и искупаться — это было бы неплохо.

— Пошли! Только, чур, не брызгаться! — заворочалась и попыталась встать. М-да… — А может, мой повелитель отнесет несчастную затр… уставшую наложницу прямо туда, где плавают? — И сделала умильную рожицу из разряда «я хорошая девочка».

Как мне нравится его смех… По-моему, он сам не понимает, как здорово у него получается — совсем не по-повелительски, искренне, заразительно и как-то… ну как мальчишка хохочет — молодеет на глазах. Может быть, поэтому я иногда не могу удержаться, чтобы не ляпнуть или подумать что-то, что заставит его смеяться.

А насчет мальчишки — это я вовремя вспомнила.

До купальни меня на руках нес галантный кавалер, а вот на бортике здоровенного бассейна — метров пятьдесят в длину — уже оказался малолетний хулиган. Который снова собирался бултыхнуть меня в воду прямо с размаху!

Ага, щаз-з. А обезьяньи навыки на что? Я вцепилась в повелителя всея вселенной не только руками, но и, извернувшись, ногами тоже. Так что в бассейн мы полетели дружной парочкой осьминогов.

Сначала он попытался утащить меня под воду, как настоящий осьминог, но, когда я начала возмущенно булькать и брыкаться, отпустил. Как вскоре выяснилось — ненадолго. Похоже, игра в рыбку и хищное чудовище ему очень даже понравилась.

Собственно, я тоже была не против удирать во все лопатки, нырять и с визгом плескаться, когда этот Ктулху местного разлива меня догонял, дергал за ноги, затаскивая под воду, щипал за попу или щекотал. А иногда, если я коварным образом не вырывалась сразу, обхватывал щупальцами, притягивал вплотную и целовал… Пару раз мы таким макаром чуть не утонули — увлеклись и ушли на дно.

В конце концов я, как самая здравомыслящая осьминожка в этом пруду, заявила, что целоваться все же удобнее на суше. А еще там, бывает, кормят ужином.

Меня тут же выудили из бассейна, укутали с головой в огромную махровую простыню, и, когда я из нее вынырнула, оказалось, что Виланд уже успел нарядиться в шелковую пижаму, а мне великодушно предоставил шикарный халат. Тот самый, в котором прогуливался по саду в нашу первую встречу.

В халат я благодарно закуталась, вспомнила о брошенных куда-то за кровать трусиках и тихонько вздохнула. М-да… красная ниточка, повязанная на них, не помогла.

Вот же паразитс… повелительская мор… личико. Судя по тому, как оно нахмурилось, словно пытаясь связать несвязуемое, кто-то опять шарит у меня в голове как у себя дома. Ну и ладно… я уже привыкла, можно сказать. А раз сам подслушал, то подумаю конкретнее — это я пыталась так себе напомнить, спросить у него про контрацепцию до секса, а не после. Не вышло.

ГЛАВА 20 (17 день)

Постепенно глаза привыкли к темноте, а руки и ноги наконец вспомнили, что они принадлежат именно мне. Какое счастье это эльфийское зрение! Даже скудного света звезд вполне хватало, чтобы уверенно ориентироваться в этих кустах, прости господи.

Стоп! Эльфийское зрение? То есть ничего не изменилось?

Кряхтя, как столетняя бабулька, я поднялась, сначала на колени, а потом на ноги. М-да… не изменилось действительно ничего, вплоть до властелинского халата на голое тело. О-бал-деть! Как сказала бы внучка. Непонятно где, в каком-то незнакомом лесу, в мужском халате, без трусов и босиком. Ну ты, бабушка, даешь!

Хорошо хоть, поужинала плотно… прямо сейчас охотиться на местную дичь ради пропитания не придется. Но что, черт возьми, случилось?

Так, я играла… а потом в мой вальс нахально вломилась какая-то посторонняя магия, и чтоб мне лопнуть, если это не она перебросила меня от горящего камина и мягкой постельки под какой-то мокрый куст! Вот… свинство! Гитара, похоже, осталась там же, где и постель. То есть обратно не отыграть...

А вообще — странно это все. Кому я сдалась, устранять меня таким хитрым способом? Бабам из гарема? Да не смешите мои тапочки. Эльфу-кагебешнику? Или самому Виланду?

Ой! Дура я, дура! Ну кому нужна какая-то там наложница, пускай даже иномирянская? Властелин — вот настоящая цель! А я в своей слепой самонадеянности не просто попалась под руку, но еще и что-то там поломала… в этой магии.

Тут я подскочила, словно укушенная за едва прикрытое халатом мягкое место. Если это было похищение и если свистнуть намеревались не кого-то там, а его темнейшество, то либо сейчас откуда ни возьмись выскочат похитители, либо я спела им такую арию, что все перемещение полетело кувырком неизвестно куда. И в это самое «неизвестно куда» нас выкинуло. Стоп еще раз. Нас?

Нас. Потому что тело под соседним дубом, неподвижное и уже почти промокшее под противно моросящим дождем, и есть тот самый ценный приз, к которому я пошла довеском.

Рухнув обратно на прелую листву и на карачках быстро метнувшись к Виланду, я первым делом перевернула его на спину и прижалась ухом к груди. Уф-ф-ф… живой. Слава богу, живой! Но крепко контуженный. Не шевелится, не отзывается, глаза открыты, но взгляд неподвижный.

Так, для начала надо оттащить его подальше в кусты. И вообще, подальше от места приземления. Я почти уверена, что нас выбросило вовсе не туда, где ждали похитители, но лишняя предосторожность не помешает. Если бы еще он не был таким тяжелым… и не цеплялся длинными ногами за каждую торчащую корягу…

Поднять и нести его я не смогу, придется волоком, а потом возвращаться и уничтожать следы волочения.

Через два часа я была мокрая как мышь, но не от дождя, а от пота. Да, эльфы тоже потеют, если их пытаться использовать как тягловую лошадь! Зато Виланд был надежно спрятан в самой глубине густых зарослей, метрах в ста от места приземления, прикрыт от дождя ветками и подвернувшимися под руку лопухами, а все следы я, вознося хвалу эльфийским глазам, тщательно уничтожила. Подобрала свалившуюся с его ноги тапочку. Разровняла ковер из листьев, накидала в художественном беспорядке шишек и веток. Понятно, что против опытного следопыта или собаки я не Чингачгук. Но все, что могла, — сделала. Хорошо еще, что эльфийское тело умело ходить по лесу босиком. Наверное, инстинктивно. Своими прежними человеческими ногами я бы далеко не ушла.

Теперь можно и осмотреться. Обойти заросли, понять, откуда несет болотом и гнилью, чтобы ни в коем случае туда не вляпаться. Ягод каких-нибудь поискать… лопух между двух веток я уже пристроила, свернув его наподобие чаши. Вода к утру наберется.

Костер развести мне было нечем, трением добывать огонь я на практике так и не научилась, да и опасно это. Мало ли кто залетит на костерок. Сейчас только немного сориентируюсь, а потом залезу в кусты к своему повелителю под бочок, как-нибудь под лопухами до утра дотянем. Буду греть его и греться сама… а там, глядишь, и дождь кончится.

Как всегда, наспех построенные планы тут же рухнули. Потому что буквально под первым же возникшим на моем пути деревом обнаружилось еще одно тело. Да что ж это такое?! Проходной двор, а не крепость, заходи кто хочет, магичь кто умеет! Массовый терроризм и никакого порядка. Когда не только властелин, но и его заместитель-телохранитель-кагебешник липовый валяется в отрубе под какой-то елкой! Тоже мне, бемолем им по диезу, служба безопасности!

Фырча от злости, как укушенная за хвост кошка, и вслух комментируя все произошедшее, я опять подоткнула полы халата повыше, затянула пояс, схватила кагебешного эльфа за ноги и поволокла в ставшие уже родными заросли.

А куда его еще? Он же рвался в комнату, то ли на зов своего шефа, то ли просто по сигналу тревоги. С таким лицом рвался, что сразу понятно — защитник, мать его скрипичным ключом через рояль! И получил по организму той же сволочной магией, которой оглушило Виланда.

Опять пришлось заметать следы, а потом еще примерно час, тихо ругаясь сквозь зубы, я возилась в кустах, как озабоченная барсучиха, закапывающая там двух великовозрастных детенышей. В прямом смысле закапывающая — пришлось устраиваться основательно, вырыв в толстом слое старых листьев довольно большое углубление. Выстелить его лапником — все руки исцарапала, пока наломала, — закатить туда две неподвижные туши… Придут в себя, намекну, что диета — не только женское развлечение.

Согнуть и сплести над этим импровизированным ложем длинные ветки кустарника, набросать сверху других веток и травы… и лопухов, этого незаменимого лесного богатства… потом втиснуться между мужчинами, прижать обоих покрепче и выдохнуть, наконец!

ГЛАВА 21

Виланд. Некоторое время назад…

Ил притащил мне эту гитару ближе к ужину, хотя с моего позволения забрал «обследовать» рано утром. Думаю, он разобрал ее на мельчайшие крупицы и потом собрал обратно, чтобы с сожалением вернуть, признав, что это действительно только лишь музыкальный инструмент.

Обычная эльфийская гитара, ничем не примечательная, в отличие от той девушки, что сейчас играла на ней какую-то удивительно красивую мелодию из своего мира.

Сначала я просто слушал, потом осознал, что это очень похоже на вальс. И совершенно неожиданно почему-то вспомнил, как мы отмечали нашу самую первую крупную победу… Память услужливо вытащила и позволила снова испытать ту эйфорию, когда я буквально летал… левитировал, сжимая в объятиях хрупкую и такую же светящуюся Тамишу. Увидеть, как она влюбленно-восторженно смотрела на меня, шепча: «Ты сделал это, Виланд!» Мое сердце тогда билось часто-часто, в голове было пусто-пусто, и крутилась лишь одна мысль, которую я излучал всем присутствующим: «Мы сделали это!»

Тогда мы пили и не пьянели, потому что уже были хмельными от счастья… Хотелось лишь одного — прижимать к себе любимую девушку и танцевать с ней, забыв обо всем… под дождем.

Да, шел дождь, но нам было все равно! Большая часть мира принадлежала мне, и я был готов бросить эту часть под ноги своей любимой… И кружить, кружить, глядя в ее родные карие… голубые… Да, черт побери! Голубые глаза!

Тамиша — это мое прошлое, а мое настоящее сидело напротив меня, улыбалось, склонив голову набок, иногда встряхивая ей, чтобы откинуть с лица золотые локоны, еще влажные после нашего последнего купания. И кареглазая брюнетка в моем воспоминании растаяла, превратившись в такую же хрупкую, миниатюрную эльфийку… Диндэниэль… Дина…

Мое прошлое показало мне, как легко можно уничтожить будущее. Растоптать мечты, исковеркать все планы. Нет, надо жить настоящим и не задумываться, что с нами будет потом. Какая разница? Да, у меня есть обязательства, есть долг перед арахнидами, есть Аррахшшир…

А все остальное — неважно. Дина не предаст, а большего я от нее и не жду.

Черт побери, я хочу танцевать со своей наложницей. Надо позвать кого-то, чтобы сыграл нам…

Странно, не мог же я захмелеть от одних воспоминаний? Но в голове все плыло, мысли путались, и магия словно утекала, смываемая дождем. Все расплывалось… Я еще более-менее осознанно посмеялся над своей наивностью. Вот ведь глупец, ничему меня жизнь не учит! Предать может любой… никому нельзя доверять, никому! И это была последняя внятная мысль…

Потом в голове словно что-то взорвалось и…

Темнота… пустота… Сколько времени прошло? Так, по крайней мере, я могу думать и прекрасно помню, кто я. Только шевелиться не могу…

Слух и зрение возвращались очень медленно. Сначала я ощутил влажную прохладу, сладковатый запах гнили и протухшей застоявшейся воды. Под ладонями была сырая земля, я ее чувствовал, но даже слегка пошевелить пальцем не получалось. Страх, что я уже никогда не смогу двигаться, отогнал сразу. Тело отказывало мне уже далеко не в первый раз. Магия все залечит, просто нужно время. И магию…

Странное непривычное ощущение ментальной тишины вокруг пугало гораздо больше. Но вот я почувствовал, как оживает Аррахшшир. Легкое покалывание, разгоняющее магию по телу, как кровь по венам. И… Черт побери! Великий артефакт, а такое чувство, что магию по капле возвращает! Глаза бы еще закрыть, а то в них тоже капает… дождь. И здесь дождь?!

— О, и вы здесь, ваше темнейшейство?! — Прямо надо мной появилось озабоченное лицо Дины. Холодные мокрые пряди ее волос прикоснулись к моей коже. Не самое приятное ощущение, от которого меня вновь окатило волной злости на свою беспомощность. Мы где-то возле болот, я лежу неподвижной обузой, рядом со мной беззащитная девушка, намокшая, напуганная… Не надо быть ментальным магом, чтобы не понять этого по одному ее взгляду и по облегченному вздоху, когда она поняла, что я жив. Жив… Но сделать ничего не могу! Черт побери, я даже встать не могу, не то что перенести нас обратно в замок. И защитить не могу… Ни от зверей, ни от людей, ни от тех, кто перенес нас сюда.

Да уж, это явно не Дина, а если и она, то перенеслись мы куда-то не в то место, на которое она рассчитывала. Иначе сейчас бы ее зубы не выстукивали гномью плясовую от холода и страха.

Даже словами не приободрить, не то что…

Эй?! Куда… Тут у меня в голове снова что-то будто взорвалось, перед глазами заплясали яркие разноцветные точки, словно мелькающие в ночи обезумевшие маленькие феи, и возникла резкая боль рядом с сердцем, там, где хранится Аррахшшир…

Старый морра арргросс рассказывал, что именно такую безумную боль он испытывал, когда эльфы вырывали своей магией из его груди великий артефакт. Но мне повезло — Аррахшшир был по-прежнему со мной. И магией я уже наполнился… Черт! Как бы не захлебнуться в той магической лужице, которая плещется внутри меня!

Зато я теперь могу открыть глаза. Закрыть глаза. Снова открыть… Повернуть голову влево. Вправо…

Тут мне вспомнились ругательства, которые я не использовал уж лет сто точно: напротив лежал Ил в таком же плачевном состоянии, как я. Даже в худшем, потому что он мог лишь почти не моргая смотреть вверх.

Интересно, где мы? Сколько времени прошло? Кто перенес нас из замка и кто притащил с болота? Сколько вопросов и все без ответа!

От философских размышлений меня отвлекли прозаическая нужда и вернувшаяся Диндэниэль.

Пока она помогала мне выбраться, я воспользовался уже немного восстановившимся ментальным даром. Считывать ее мысли оказалось безумно трудно, особенно когда почти все силы, даже умственные, были задействованы, чтобы не рухнуть позорно лицом в землю.

Нет, возможно, через пару часов я смог бы справиться и самостоятельно. Доползти до ближайших кустов и отлить, стоя на коленях, или даже попытаться встать, чтобы сделать это гордо и свысока. Если бы меня не разорвало к тому времени!