Оглянись, дорогой!

Глава 1

Эндрю Парсонс, путешествуя верхом по Техасскому нагорью, нарушил границы частной собственности и вторгся на ранчо Киперов. Он разрезал колючую проволоку ограды пастбища и, не заделав прореху, отправился дальше.

Выстрел, сразивший его лошадь, был произведен издалека, поэтому Эндрю его не услышал. Он сразу и не понял, что же случилось.

Рухнувшее животное всей тяжестью придавило ногу Эндрю, и последующие двое суток он, как ни старался, не мог освободиться из этой западни.

Его охотничий пес, Бадди, метался по окрестностям и наконец был замечен сыном владельцев ранчо Томом Кипером.

Том позвонил по радиотелефону пилотам ранчо и попросил их посмотреть, куда и зачем хочет привести людей верная собака. Пилоты нашли попавшего в ловушку Эндрю и доставили его в ближайший госпиталь.

Один из пилотов, Рип, взял на себя заботу о собаке Эндрю. Он даже привозил пса в госпиталь проведать хозяина. Там-то Рип и встретил сестру Эндрю, Лу Парсонс, здравомыслящую и прелестную Лу.

А Эндрю чувствовал себя в госпитале весьма вольготно, жил, как ему хотелось, принимал комфорт как должное. Днем он спал, а ночью смотрел телевизор. День и ночь для него поменялись местами, но персонал больницы был терпелив — даже лечебные процедуры проводили, когда желал капризный больной.

Через некоторое время Эндрю уже мог ходить и принимать душ без посторонней помощи.

Пора было выписывать Эндрю из госпиталя.

Но он совсем не хотел покидать свою палату — она стала для него тихой гаванью. Когда ему говорили, что он может уезжать, Эндрю отвечал:

— Не теперь.

Его старались убедить, объясняли ему, что с ногой у него все в порядке, что его вылечили, но Эндрю лишь раздражался и упрямился. И все твердил свое:

— Не теперь!

Что было с ним делать? Он одинок. Ему некуда уходить.

Достичь согласия с семьей Эндрю в Хьюстоне тоже не смогли. Семейство Парсонс оказалось несговорчивым и отклонило предложение разделить трудности сына. Персонал госпиталя терял терпение.

Наконец Парсонс-отец согласился оплатить лечение незадачливого путешественника, а Киперы, владельцы ранчо, пригласили его отдохнуть у них в имении.

Киперы были владельцами окрестных земель и на правах хозяев считали своим долгом и даже правом заботиться о тех, кто жил рядом с ними или волею случая оказался здесь — пусть даже в роли нарушителя границ.

В итоге Эндрю Парсонс вышел из госпиталя и, по приглашению Киперов, переехал в их большой дом.

Так Эндрю стал членом большой колонии, проживавшей на ранчо. Он считал, что его согласие было подарком для хозяев, и легко принимал заботу о себе.

Он милостиво позволял убирать его комнату, приносить ему пищу, ухаживать за ним.

Эндрю быстро выздоравливал, по-прежнему не давая никому передышки. Слуги начали роптать. И тогда хозяйка ранчо миссис Кипер зашла его навестить. Он читал, сидя спиной к окну. На стук в дверь бросил небрежно:

— Входите!

Когда миссис Кипер вошла, он улыбнулся и сделал притворное движение, чтобы подняться, но остался сидеть на месте.

Миссис Кипер встала посреди комнаты и улыбнулась ему в ответ.

— Вам гораздо лучше. Вечером, надеюсь, вы сможете спуститься вниз к обеду. — Она проигнорировала его протестующий взмах рукой и продолжала:

— Том и Сэм придут, чтобы сопроводить вас.

— Я еще…

Но миссис Кипер, уже покидая комнату, произнесла:

— Обед в шесть часов, — и скрылась. Это было сказано достаточно резко.

Эндрю просто взбесился: забегал по комнате, жестикулируя и прерывисто дыша. Он не хотел подчиняться чужим правилам — у него имелись свои собственные, которые позволяли ему делать то, что он считал нужным.

Эндрю запер дверь и, когда кто-то постучал без пяти шесть, громко заявил:

— Я не смогу спуститься. В ответ Эндрю услышал:

— О'кей.

Тогда он повелительным тоном добавил:

— Пришлите мой обед сюда. На сей раз ответа не последовало. Никто не пришел и обеда не принес. Эндрю был в бешенстве.

Около десяти вечера кто-то снова постучал. Эндрю стиснул зубы и прорычал:

— Не заперто! — Он обратил убийственный взгляд на дверь.

С улыбкой вошла Лу, его сестра.

— Ты еще не спишь?

— Я не получил ни своего обеда… ни ужина!

— О!

— Сходи вниз, на кухню, и принеси мне что-нибудь поесть! — Это была не просьба, это был приказ.

Лу внимательно посмотрела на брата и тихо произнесла:

— Кухня закрыта. — Она пошарила у себя в карманах. — У меня есть карамелька. — И протянула конфету брату.

Тот схватил ее с яростью, бросил об стену и объявил:

— Этого недостаточно.

— Тогда выпей воды.

Она открыла дверь и, обернувшись, посоветовала:

— Спускайся утром к завтраку.

Лу вышла.

Эндрю взъярился. Он стал кидать на пол все, что попадало ему под руку. Потом, вернув один из стульев на место, уселся на него, зло пыхтя от утомления.

В конце концов он позвонил вниз слугам и приказал им прийти, чтобы навести порядок в комнате, а заодно принести ему поесть.

Но никто так и не появился, никто не пришел ему на помощь, никто не принес еды.

Эндрю мог бы умереть здесь, но кого это заботило? Кто помнит о нем? Его отец? Он слишком поглощен самим собой. Мать? Она всю жизнь не сводила влюбленных глаз с его отца. Его братья и сестры? Все они заняты только собой. В том числе и его сестрица Лу.

Он посмотрел на свою собаку, которая внимательно смотрела на него. Его Бадди. Оставил бы Бадди его тоже?

Эндрю застелил постель. Надо же было где-то спать, а никто так и не явился убрать его комнату. Ему стало невыносимо горько. Собака терпеливо наблюдала за ним.

И он обратился к собаке:

— Когда я окрепну, мы уедем и будем жить, как захотим. — Собака смотрела на него и не отвечала — даже не пошевелила хвостом, не выразила ничем своего отношения. Казалось, Бадди понимает каждое слово и возражает против такой бессмыслицы.

Эндрю вспомнил, как пес беспокоился, вертя головой, когда они были на плоскогорье. Запоздало Эндрю понял, что там Бадди был настороже… Хмм.

А ведь Эндрю видел, что собаке тревожно, но проигнорировал поведение Бадди. Он думал, что причиной были дикие кролики. Но если бы это были кролики, собака искала бы их. Что беспокоило собаку там, на плоскогорье? Может быть, свист пули, которая убила его лошадь?

Итак, Эндрю лег спать этим вечером без ужина. Ничего не ела и собака. Эндрю просто забыл отвести пса вниз, где его бы накормили.

Бадди пошел в ванную и вволю напился из унитаза. Затем пес вернулся в спальню, лег в уголке и заснул. Он привык спать в это время.

Бадди часто бывал голоден — Эндрю забывал дать ему корм. Когда человек об этом вспоминал, собака становилась нетерпелива, и человек выговаривал ей за невоспитанность. А ведь у Эндрю было достаточно собачьего корма. Просто он думал только о себе.

Человек и собака легли спать в эту ночь голодными. Особенно странным было то, что Эндрю терпел голод. Он мог спуститься вниз и найти что-нибудь на кухне. Но дьявольское упрямство взяло верх.

Следующим утром голодный Бадди выглядел удрученным. Пес молча поглядывал на хозяина.

Наконец человек сказал псу:

— Ты можешь уйти.

К удивлению Эндрю, пес встал и направился к двери, где и остановился, ожидая, когда ему откроют.

Эндрю вспыхнул, подошел к двери, распахнул ее… и пес вышел! Вот и все!

Такой исход изумил человека. Эндрю осторожно и плотно закрыл дверь. Теперь собака не могла вернуться обратно, не поскребшись о дверную панель. Эндрю улыбнулся — если пес поскребется, чтобы войти, на панели останутся отметины. О'кей. Он не будет спускаться вниз ко второму завтраку. Он только посмотрит, кто проверит дверь.

Бадди не вернулся к тому времени, когда Эндрю услышал звонок. И Эндрю стало ясно, что если он хочет поесть, то должен спуститься прямо сейчас.

Когда он открыл дверь столовой, то увидел в обеденном зале только нескольких людей, да и они не обратили на него никакого внимания.

Человеку, которого однажды пригласили выступить по телевидению с рассказами о его путешествиях, показалось очень странным такое поведение. Они игнорировали его, как если бы он был ординарен. Использование такого определения заставило Эндрю задуматься. Он бы презирал себя, если бы его считали «середнячком»! Он путешественник, исследователь!

Эндрю вошел в столовую, когда со стола уже убирали. Те, кто это делал, приветливо кивнули человеку, опоздавшему к завтраку. Они предложили подать ему оставшиеся в наличии блюда. Гость так проголодался, что не возражал. Для слуг он был обычным человеком, который проспал. Нет резона делать ему поблажку. Эндрю неторопливо съел то, что перед ним поставили.

Ему принесли свежий апельсиновый сок и подали кофе. Кто-то сказал:

— Ваша собака спустилась и поела, а затем попросилась на улицу. Мы решили, что вы не возражаете против того, чтобы она погуляла одна.

Эндрю холодно ответил:

— Мой пес привык странствовать. Кто-то другой добавил:

— Мы присматриваем за ним…

Эндрю опустил глаза в раздражении: как они могут присматривать за псом, который находится снаружи? А вдруг Бадди потеряется? Ладно, пес достаточно самостоятелен.

Эндрю чувствовал себя объевшимся, но это лучше, чем быть голодным. Он не говорил и не улыбался в ответ на реплики окружавших. Никто не спросил, как он себя чувствует. Он также никого ни о чем не спрашивал. Они всего лишь слуги, а он не собирался терпеть фамильярность с любой стороны.

Эндрю положил салфетку рядом с тарелкой и отодвинул стул, чтобы встать. Один из слуг спросил:

— Достаточно? У нас еще есть вкусный фруктовый кобблер.[1]

Эндрю холодно посмотрел на человека и грубо ответил:

— Нет!

— Хорошо. Тогда я убираю. Эндрю молча вышел. Вслед ему кто-то заметил:

— Держу пари, какая-нибудь дамочка посадила его в лужу!

Другой кивнул и добавил:

— Это просто самовлюбленный индюк.

С этого дня Эндрю был предоставлен сам себе. Он выбрал подходящую трость из коллекции Киперов в корзине у подножия лестницы и стал пользоваться ею.

Прислугу предупредили, что Эндрю Парсонс практически здоров. Взятая им трость была «театральным реквизитом» — чтобы пускать пыль в глаза окружающим. С ним не надо нянчиться, и это подчеркивалось. В госпитале персонал был до того с ним любезен, что он превратился в капризулю. В поместье Киперов он должен заботиться о себе сам.

Эндрю не игнорировали, с ним заговаривали. Но никто ему не помогал — никто не подавал ему блюда, не разрезал мясо, не приносил его вещи. Эндрю считал себя обиженным и ходил надутый, как избалованный ребенок.

В поместье Киперов он оказался на положении случайного гостя. Ему отвели отдельную комнату, Лу навещала его. Но он видел, что никто не воспринимает всерьез ни его ногу, ни его самого. Это было досадно.

Кстати, Эндрю никак не мог взять в толк, почему его сестра все еще здесь. Он уже вышел из госпиталя, и в ее присутствии нет необходимости! Почему же она торчит в доме? Хмм… Но до вопросов он не снизошел. В обеденном зале он ее не увидел. Может, уехала? Как странно… Не попрощавшись? Ладно, это его совсем не волнует. От Лу, в любом случае, никакой пользы. Хорошо, что она настояла, чтобы его семья оплатила больничные счета. И это было единственное полезное дело, которое она сделала. А ведь его лошадь убита. Никто об этом не вспоминал. Но придет время, и он напомнит о своей лошади.

Кстати, как там его верный пес?

Осторожно опираясь на трость, Эндрю вышел за порог и позвал собаку. Она не появилась. Где она? Посвистеть ей можно и на террасе. Нет, он туда не пойдет. Эндрю вернулся в дом.

Все как будто вымерли — вокруг ни души. Никого, чтобы развлечь его. Ну и местечко!