Огонь в твоих глазах. Выбор

Пролог

Промозглый ветер бросал в лицо не то горсти мелкой мороси, не то снежинок, задувал под овчинный полушубок. Сырость пробиралась даже под тёплую стёганую поддёвку, а на душе было так же мрачно и отвратно, как и в серо-чёрной пустоши, простиравшейся по левую руку до самого Излома.

– Микола, кажись, дым! – дозорный, с изборождённым морщинами, покрасневшим лицом, нахмурив седые брови, из-под ладони глядел вдаль.

– Поражаюсь твоим глазам, Малюта! – наморщившись, что есть мочи его напарник, вглядывался в точку, куда указывая, потянулась рука в заскорузлой перчатке. – В серой степи, на фоне серого же неба увидеть серый дым!

– Микола, ты, вроде как, и помоложе будешь, и даже вроде как грамотей, а точно крот.

– Сам ты крот! Тоже мне сокол востроглазый выискался! – беззлобно огрызнулся второй ратник, на вид зим на десять моложе, худощавый и жилистый, с короткой кудлатой бородкой.

Он подошёл к краю огороженной площадки на самом верху сторожевой башни, откуда было видно на многие версты вокруг. Тоненькая струйка дыма на горизонте теперь отчётливо выделялась – ни с чем не перепутать. Поодаль вдруг возникла ещё одна, а потом ещё три.

– Сартоги, сартог их дери! – выругался Малюта и сплюнул вниз.

Напарник странно на него глянул, словно осуждая за косноязычность, но вслух ничего не сказал, только спросил:

– Трубить тревогу?

– Погоди, ты! Им до нас дня два пути, а то и больше.

– Нашим, чтобы собраться да подоспеть тоже день понадобится, возразил Микола. А голубя к воеводе и сейчас не грех высылать. Пойду-ка, тогда к сотнику, пусть решает.

– Погодь! – остановил уже спустившегося на три ступени напарника Малюта. – Ты глянь-кась. Да не-ет! Не туда – левее смотри. Аккурат у корявой осины. У самых корней.

– Храни Киалана! Неужто мертвяк! – округлил глаза дозорный помоложе, с недоверием всматриваясь в восставшую поодаль фигуру.

Серо-зелёная рожа, старый кожух болтается на высохшем костяке как на пугале, космы клоками торчат...

– Какой ещё мертвяк, Микола?! Сартог, растопырь его сартог! Обычный. Живой, гад, и невредимый.

Дозорный, укоризненно покосившись на напарника, лишь покачал головой, срывая с плеча лук, бросился к другой стороне смотровой площадки, откуда бить было сподручней. Малюта досадливо дёрнул культей, то ощутила в пальцах стрелу давно утраченная кисть. Микола, высунулся над ограждением, натягивая к уху тетиву. В этот момент лазутчик их заметил. Петляя, что есть мочи дал дёру в сторону близкого леса. Вдогонку со свистом ушли три стрелы одна за другой. Может, и не был Микола таким зорким, как старший товарищ, да стрелял метко. Две из трёх настигли сартога. Тот, хромая и зажимая на плече рану, продолжил бежать.

Звук рога раздался одновременно с лаем сторожевых псов, натасканные на чужаков, они повизгивали и ярились.

– Разорвут, – опустил лук Микола.

Дальше разведчиком было кому заняться.

– Пущай, рвут, – Малюта не спешил расслабляться, с тревогой вглядываясь в горизонт. – Где один сартог – там и двое, а где два сартога – там и орда, дери их сартог...

– Типун тебе на язык! – Микола покосился в сторону многочисленных дымков на горизонте. – Обязательно трепаться на ночь глядя? – отчего-то дозорному стало особенно неуютно, и взгляд против воли скользнул влево. Туда, где над Изломом словно крадучись поднимался туман.

Глава 1

1.

– Семьдесят четыре громовика?! – Великий Князь Богомил удивлённо глянул на советника, который самодовольно улыбался и совершенно не спешил пояснить сказанные слова. – Затолан, мне недосуг играть в твои игры, – на лице самодержца мелькнуло раздражение.

Затолан тин Хорвейг украдкой вздохнул, и заплывшие жирком глаза на миг превратились в щёлки, когда он окинул взглядом уткнувшегося в бумаги Князя.

Богомила легко можно было бы спутать с Защитником, если бы не полное отсутствие дара. Стать, разворот плеч, величественный облик, ни ростом, ни силой боги не обделили: «Ни умом...» – что весьма осложняло советнику жизнь, изрядно мешая, как только интересы государства расходились с интересами рода тин Хорвейгов.

Надежды Затолана негласно прибрать к рукам власть не оправдались, когда молодой Князь взошёл на престол. Вертеть как угодно им не получилось, поэтому приходилось действовать хитростью и быть весьма осторожным. Это продолжалось уже двадцать три зимы, и советнику стало казаться, что он топчется на месте. Возраст ещё не брал своё, к счастью, век Защитника долог: «Особенно если не подвергать себя излишнему риску», – но у Князя подрастали сыновья: «Под стать отцу, даром что ещё мальчишки». Одна радость, первая княгиня оказалась бесплодной, но Богомил её слишком любил и даже не помышлял обзавестись другой женой. К несчастью, Алексия обладала слабым здоровьем и умерла, а нынешняя княгиня Любомира была молода, крепка и таскала детей точно кошка: «Четверых родила и опять на сносях! Ничто её не берёт!» – в очередной раз внутренне возмутился советник.

Богомил поднял голову, настала пора отвечать.

– Государь, это значит, Киррана тин Даррен на орденских испытаниях, призванных проверить наших подопечных на прочность, смогла победить ровно такое количество курсантов.

– Ты хочешь сказать, будущие Защитники слабаки? – хитринка, мелькнувшая в светло-голубых глазах Князя, опровергла утверждение. Затолан понял – Князь так не думает, но желает сначала услышать его версию.

– Дело не в этом. У внучки Махаррона небывалый потенциал, сравнимый, пожалуй, с древними Защитницами. Хотя здесь трудно что-то предполагать, сам знаешь. Кроме того, её сила отличается от прочих Защитников.

– Она сможет запечатать Излом, если потребуется? – неожиданный вопрос вогнал советника в ступор.

– Излом? – Затолан взял послание, протянутое Князем. Пробежался глазами и предложил: – У меня есть идея получше.

Мысль пришла в голову неожиданно, но это могло сработать. Слишком много неприятностей грозит Княжеству Яррос, и пускай они ещё не постучались в дверь, но уже топтались у порога. Богомил все чаще хмурился, перечитывая очередное донесение или отчёт. Уже пошли по деревням рекрутёры, а молоты в кузницах с весны стучали круглые сутки не смолкая. На верфях сходили на воду боевые парусники, а что ни день прилетал новый голубь с неутешительными известиями. Достигнутые по осени договорённости с Акианским союзом в который уже раз нарушались, их корабли-разведчики нагло рыскали вблизи месторождений рения.

– Говори?

– Может, это и хорошо, если бы твари действительно вырвались на свободу, – упреждая негодование, советник продолжил: – Орда рядом, сартоги первыми и попадут под удар. А уж после Защитники совместными усилиями с Братьями Керуна и ратниками добьют остатки кочевников и загонят отродий обратно. И уж тогда пускай Защитница латает брешь.

– Но как же люди? В Приграничье города, деревни? Ты об этом подумал? Пострадают не только сартоги! – Богомил был ошарашен подобным предложением.

– Государь, иногда чем-то надо жертвовать, – развёл пухлыми руками Затолан. – Да и не спеши гневаться. Народ там крепкий, ко всему привычный. Справятся как-нибудь, особенно ежели предупредить. Им что тварь, что сартог. Стрела промеж глаз, вот и весь разговор. Соберутся кучнее, стен понастроят, рвов накопают. Выделим им по два Защитника из курсантов пятого круга, практикантов опять же – пускай тренируются. И им наука, и людям польза. Да и роптать не станут – не покинул, позаботился Князь-батюшка. За год-другой леса и повычистим, да и о сартогах думать забудем.

Князь замолчал, хмуро глядя, как над морем встаёт красное зимнее солнце. В этом году холода пришли рано особенно на севере, где иных врагов не было – будто и природа ополчилась против незнавшего много лет горя Великого Княжества Яррос, добавляя ко всем выпавшим испытаниям ещё одно.

– Людям на востоке Стаи мало?.. – выдал Богомил, ни к кому конкретно не обращаясь.

Советник закатил на миг глаза, но ответил все тем же увещевающим тоном.

– А что Стая? Стая с тварями тоже не дружит. Получится как с сартогами – потреплют друг друга, а Защитники добьют остатки.

– Смело ты сегодня рассуждаешь, – усмехнулся Князь, почесав аккуратную русую бороду, чуть более тёмную, чем шапка волос, но голубые глаза остались холодными, и советник понял – не по нутру Богомилу его речи.

– Решение за тобой, Князь, – Затолан тин Хорвейг учтиво склонился, скромно потупив глаза – пришло время помолчать и дать владыке подумать.

– Сдаётся мне, про акианцев ты как-то и подзабыл. Вот отправим мы на восток большую часть Защитников и курсантов, а весь их флот тут как тут. Хотя что весь? У них флот одной Леардинии равен всему нашему.

– Корабли строятся, материалов за лето заготовлено вдосталь…

Глава 2

1.

– Может, довольно? – Кира остановилась посреди зала, и доморощенные музыканты опустили инструменты, замерев в нерешительности.

– Как скажешь, – Пасита тин Хорвейг, продолжая удерживать её руку, подошёл ближе. – У тебя сносно получается, особенно если я буду вести, – он криво усмехнулся.

Кира устало вздохнула и, отняв пальцы у Защитника, отошла в сторону, наблюдая краем глаза, как замерли в предвкушении курсанты. На их лицах читался сдержанный азарт с затаённым ожиданием вперемешку. Не утерпев, охотница спросила:

– Какие ставки?

– Три к одному, – нестройным хором отозвались те, даже не думая отрицать подозрения.

– И как это называется? – наклонив голову, Кира со злым весельем повернулась к Пасите.

– Я ни при чём! – Защитник поднял руки, а затем, чуть скривившись, предложил: – Слушай, давай по-быстрому ещё разок и разойдёмся. Меня уже ждут.

Кира и сама не поняла, что именно в этой фразе ей не понравилось. То ли поспешность, с которой Пасита покидал её после занятий. То ли тон, каким он это произнёс.

«Мне стоило бы порадоваться, что интерес тин Хорвейга угас...»

Охотнице вспомнилось, как три седмицы назад она впервые переступила порог огромного сводчатого зала танцев, располагавшегося во дворце для приёмов на Центральной площади: «Не подозревала даже, что в Ордене такой имеется!»

Навстречу из полумрака, привычно ухмыляясь, вышел Пасита тин Хорвейг, и охотница едва не пустилась в позорное бегство, не желая оставаться с Защитником наедине. Случилось это вечером того же дня, когда Настоятель завёл памятный разговор о чувствах: «Хорошо удержалась, не то смеху бы было!»

К счастью, Кира вовремя разглядела, что, кроме них, здесь присутствовали ещё шестеро курсантов, и каждый держал в руках по инструменту. Ни на одном занятии они с Паситой не оставались вдвоём: «Интересно, он что-то понял, или попросту следует приказу деда? Какова бы ни была причина, это не похоже на тин Хорвейга...»

Если сначала Кира считала, что ловко избегает внимания Защитника, то сейчас вдруг осознала: «Дело в нём самом. Это с ним что-то не так. А ещё стоит быть честной и признаться, теперь мне будто бы чего-то не хватает…» – охотница с горечью отметила, что испытала не что иное, как укол глупой ревности, невольно позавидовав той, которая сможет себе позволить принять частичку огня Защитника.

Танцевать совсем расхотелось, а возникшее было веселье от того, что раскусила парней, вмиг угасло.

– Ну так что? – поторопил Пасита. – Продолжаем или расходимся?

– Все светские танцы такие унылые? – вместо ответа спросила Кира. – В них нет ни жизни, ни огня… – говоря это, она непроизвольно сделала несколько шагов навстречу, пытливо вглядываясь в лицо Защитника. – То ли дело тогда на празднике, – тень улыбки коснулась губ. – Я не смогу забыть, как ты управлялся с бревном. Никогда раньше подобного не видела, и… это было потрясающе! А теперь мы напоминаем кукол на верёвочках. Знаешь, таких, что показывают в ярмарочных балаганах? – охотница состроила постное лицо и, выполнив пару нарочито дурацких движений, отвернулась к ряду огромных, от пола до потолка, окон. – Неужто такое, и правда, танцуют во дворце на праздниках? Если так, то я еще меньше хочу попасть на этот самый маскарад…

– Понимаешь, Кира, – вздохнул тин Хорвейг, и его слова звучали тихо и ровно, так, что разместившиеся у стены курсанты задержали дыхание, прислушиваясь к каждому. – Огонь и жизнь заключены в самом танцоре. Хочешь покажу?

Он вдруг оказался совсем близко, и говорил так проникновенно, что охотнице едва удалось совладать с мурашками, норовящими пуститься в забег по телу.

– Расслабься, – шепнул Пасита в самое ухо, запуская пятерню под волосы у виска. От этого простого прикосновения Кира ощутила волну острого удовольствия, прокатившуюся по коже.

Музыканты словно по команде заиграли, но совсем иная мелодия разнеслась по залу.

Переходящие один в другой дерзкие переливы то и дело сменялись ритмичным частым постукиванием и превращались в трель, вызывая безудержное желание сорваться с места.

– Слушай музыку, – уверенная рука Защитника легла на талию. – И меня.

Тин Хорвейг бесстыдно прижал Киру к себе, и тут же отпустил, повинуясь мелодии. Повёл по залу, поначалу тихо считая шаги, потом подсказывая движениями. Охотница, привыкшая к нему как к наставнику, все понимала без слов.

С полужеста.

С намёка на жест.

Танец, и правда, зажёг кровь, вызывая своей дерзостью приятное головокружение.

Стремительные и лёгкие, они ступали в такт, преодолевая расстояние от стены до стены. Кружились, забыв обо всём.

Мелькнула мысль: «Сейчас легко представить себя кем-то иным. Пускай хоть и дерзкой княжной из сказки, что убегала на бал, стаптывая по паре башмачков за ночь».

Сильные руки то поднимали – легко, словно пёрышко. То отталкивали, тут же рывком возвращая к себе. Плотно прижимая к телу. Лаская спину горячей пятерней.

Музыка стала плавнее, замедлилась. Кира послушно опустила ресницы и, повинуясь ладони Защитника, склонила набок голову, словно бы открывая изящную шею для иллюзорного поцелуя. Русые волосы то рассыпались по плечам, то взлетали, то едва ли не мели пол, когда Пасита заставлял выгибаться дугой её тело, прежде, чем поднять снова и, повернув вокруг оси, поставить рядом с собой.

Глава 3

1.

– Это же маскарад? – под недоумевающим взглядом стальных глаз прозвучало уже не так уверенно. – Я хотела сказать… У меня же нет больше никакого наряда! Ни даже маски… Может, – Кира судорожно осмотрелась по сторонам, – может, стоит её сделать? А если захватить лук, чтобы натуральнее выглядело? Хотя… Наверное, туда с луком не пустят?

Защитник продолжал молча взирать с высоты своего роста, и Киррана совсем стушевалась, жалея о сказанном, и почувствовала себя деревенской дурочкой: «Вот, правда, порой лучше промолчать!»

Но тин Хорвейг просто пожал плечами, затем придирчиво осмотрел с ног до головы, и даже обошёл кругом. Щёки потеплели, когда он задерживался чуть дольше на особенно интересных местах. Пасита остановился прямо перед ней, вынуждая задрать голову.

– Т-с-с! – прошипел, успокаивая, хотела было Кира отшатнуться от его руки.

Поправил прядку, пригладил и одёрнул куртку, затем расстегнул несколько верхних застёжек и хулигански потянул за косу.

– Ну, так что? – Кира, стремительно растеряв уверенность, отступила.

– Конечно, нет! Как тебе, вообще, такое пришло в голову?

– К чему тогда всё это представление?! – в душе зрела досада.

Пасита многозначительно повёл бровью и неожиданно рассмеялся.

– Ничего смешного! Другого наряда у меня всё равно нет! Да и как-то недосуг было об этом позаботиться, – вспылила Кира, злясь на собственную непредусмотрительность.

Ехали не разговаривая. Поначалу охотница осторожничала, но, когда достигли подножья, дорога стала пологой и перестала вилять. Полночь сама пустилась вскачь, с молчаливого согласия хозяйки. Топот Ярого раздавался всё ближе, и вскоре Защитник настиг, поравнялся.

– Торопишься? – усмехнулся он.

– Ага, не терпится. Очень хочу станцевать лиардару, – съязвила она раньше, чем успела вспомнить данное себе обещание.

– О! Твоё желание – закон. Обязательно станцуем.

– С чего ты взял, что я собираюсь делать это с тобой?

– А с кем же ещё?

«Такой уверенный, даже противно!» – Кира продолжала злиться и ничего не могла с собой поделать, умом понимая, впереди много волнений, нужно успокоиться и не распыляться по мелочам.

Стольный Град поразил меньше, чем охотница ожидала.

«Дома выше. Улицы шире и многолюднее. Да задворки, небось, помрачнее, чем в Птичьем Тереме будут, и наверняка зловоннее…»

Но то ли от усталости, то ли от волнения чувства будто притупились. Ничто не удивляло, не заставляло таращиться во все глаза. Охотница то и дело ловила на себе задумчивые взгляды Защитника, с которым, несмотря на ширину улиц, ехала бок о бок.

– Издеваешься?! Я это ни за что не надену! – Кира, кипя от ярости, развернулась и направилась к выходу.

Путь ожидаемо преградили. Пасита встал как скала, скрестив руки на груди, и подвинуть его не было никакой возможности.

– Госпоже не понравилось платье?

Тоненькая, хрупкая модистка, робко переминалась рядом. На её лице читалось искреннее огорчение вперемешку с надеждой и желанием угодить. Она то и дело переводила взгляд с тин Хорвейга на Киррану и обратно. В сторонке, совершенно не скрываясь, перешёптывались две швеи, не сводившие восхищённо-кокетливых глаз с Защитника. Впрочем, изредка посматривали и на саму Киру, но до обидного удивлённо-недоумевающе. Собственное отражение в большом зеркале выглядело грубо и громоздко по сравнению с прочими присутствующими, пожалуй, кроме Паситы: «А я ещё так на бал собиралась идти! Вот же дурында!»

– Если бы у нас было больше времени… Но всего седмица… – продолжала увещевать хозяйка салона. – Мы можем и лучше. Намного!

– Полно! Оно просто чудесное! – Кире было искренне неловко, тем более платье, и правда, напоминало произведение искусства. – Мне очень-очень нравится, но дело совсем не в этом, – она повернулась к Пасите: – Тин Хорвейг, ты в своём уме?! Это же наряд для невесты!

– Госпожа, ваш жених сказал, что у вас нет возможности приезжать на примерки. Мастерицы старались изо всех сил, но, конечно, могло получиться и лучше… Пожалуйста, наденьте, а мы быстро подгоним по фигуре, но не думаю, что потребуется много переделывать.

Кира повернулась к модистке и отчётливо выговорила, указывая на белое великолепие, натянутое на деревянную болванку:

– Это платье невесты.

– Да, конечно, – улыбнувшись, та оглянулась на помощниц и несколько растерянно ответила. – Мы прекрасно понимаем, что шьём, госпожа, – явно боясь, какого-то подвоха, модистка посмотрела на тин Хорвейга.

– Нет!

– Да!

Одновременно рявкнули Пасита и Кира.

– Киррана, – Защитник подошёл и взял охотницу за плечи. – Через два часа мы должны быть во дворце, что-то менять уже не время. Оставим споры на потом, это всего лишь маскарад.

– Вот почему вы так странно одеты! – воскликнула хозяйка салона, принимая обычное облачение охотницы за шуточный наряд для праздника. – Ваш… – она вопросительно глянула на Паситу, соображая, какой статус ему присвоить.