Ох уж эта жизнь молодая да сельская! Или жизнь после жизни.

Отчий дом. Знакомство с бытом.

- Ку-ка-ре-ку-у-у-у!

Божечки-кошечки! Что это за адский будильник?!

Я пошарила рукой под подушкой, под одеялом, на полу возле кровати, потянулась к тумбочке... Тумбочки нет. Была стена. Насилу разлепив глаза, я оглядела комнату в поисках телефона. Деревянные стены и скудная обстановка возродили мою память о вчерашнем дне.

- О-о-о... - простонала я и рухнула лицом в подушку.

Я ж теперь малолетка. Хотя я до старости сохранила веселый нрав, но все-таки странно это все. Веселье весельем, а бухтеть и ворчать я тоже умею и практикую.

Зато папа есть. Эта мысль меня взбодрила. А вот мамы нет. И это печально. Но, в связи с тем, что я уже однажды пережила утрату, было легче принять ее отсутствие.

Я уселась на кровати и внимательно, даже с подозрением, уставилась на сундук. Раз уж шкафа нет, то, вполне вероятно, что он его заменяет. Легкая слабость не помешала мне приподнять довольно тяжелую крышку. Моль оттуда не повалила, а это хороший знак. Приступим-с.

Внутри, действительно, лежали вещи. Все из натуральных материалов: хлопок, лен, шерсть. Так как вещей было мало, то рассмотреть решила сразу все. Пара широких сарафанов на широких же лямках, одно платье с длинными рукавами, пуговицами на плече и поясом, три белых рубахи с завязками на горловине, белье... на завязках. Судя по всему резинок тут нет. Справа на дне лежали утепленные вещи: шерстяное глухое платье, грубая вязаная шаль и длинные носки. Нет, все-таки это чулки. Я сама когда-то такие носила.

Удручал меня тот факт, что все цвета были темными, хмурыми: серый, коричневый, черный, болотно-зеленый. Никаких ярких пятен. И вся одежда была длиною в пол. Зато все чистое и целое.

Я впихнула ноги в тапки и вышла в кухню. Вернулась, надела платье . Ибо нечего щеголять в ночнухе. Она, конечно, целомудренная, но все же.

Из сеней в дом вошел Владияр.

- Доброе утро. - я улыбнулась как дурачок. - А сколько время сейчас?

В окно было видно, что солнышко только поднялось.

- Доброе... Четыре уже. - Владияр обеспокоенно посмотрел на меня - Как ты себя чувствуешь?

- А что-то случилось? - украдкой себя осмотрела.

- Нет. Но ты же болела долго. Еще вчера еле двигалась, а сейчас вполне бодрая. - пояснил он.

- Аа-а. Все хорошо. - даже кивнула - Слабость есть еще, но это пройдет. Видимо отвары хорошо восстанавливают, да и организм молодой. Давай я сейчас умоюсь и помогу тебе с делами. - и, видя непонимание в глазах мужчины, пояснила - Ну баню растопить, завтрак организовать... Ну, вот что доверишь, то и делать буду.

- Хорошо. Но только под присмотром. - заявил Владияр.

- Ну это само собой. Я ж тут ничего не знаю. Но кое-что умею. - быстро добавила я.

Владияр затопил печурку и на плиту поставил кастрюлю с водой. Я наблюдала и запоминала порядок действий и расположение заслонки. Огонь был разведен с помощью кресала и кремня. На мой вопрос про спички, мужчина ответил, что он привык так. Но, где спички лежат, он мне показал.

Пока вода грелась, мы вышли во двор. Дойдя по мосточкам до бани в углу участка, я оглянулась на дом. Вполне добротный, двухэтажный. Слева пристройка для скота. Справа отдельно стоял колодец. А в другом углу постройка. Я думала что это сарай, но, оказалась, что это мастерская столяра и дровенник. Два в одном. За калиткой загон для овец, а дальше была дорога. Естественно, ни о каком асфальте речи не шло. Обычная грунтовая дорога. Через нее также стояли дома. По нашей стороне наш дом был крайним.

- Доверишь мне печь затопить? - оглянулась я на отца Олены.

- Конечно. Пошли, доча, в баню. - он покосился в сторону соседей. Там кто-то копошился у забора.

Ну мы и пошли. В баню.

В предбаннике стояла лавка со спинкой, кадка с золой и маленькая поленница. В самой парилке была кирпичная печь с котлом, у дальней стены полки для парки, слева у двери котел с холодной водой. Недурственно.

- Ты сам все построил? - я обвела рукой вокруг - Все выглядит довольно новым.

- Только полки обновил и пол перестилал. Все остальное мой отец строил. - Владияр похлопал рукой по печке. - Ну еще мебель я делал в доме.

Я взяла несколько полешек и запихнула их в топку. Проверив наличие воды в котле, открыла заслонку и подожгла кусочек бересты. Огонь, весело треща, принялся за свою трапезу.

- Ты в деревне жила? - спросил вдруг Владияр и пояснил - Так уверенно затопила печь.

- Родилась в деревне. Потом переехала в город. Примерно в возрасте Олены. - я прикрыла дверцу в топку. - Там нет в домах печей, но детство я не забыла. Старческий маразм меня не успел догнать. Хотя теперь, можно сказать, что я впала в детство. То есть в подростковую жизнь.

- А как же зимой без печи? - не понял он.

- Ну-у... Батареи обогревали. По ним горячая вода текла и в домах тепло было. - я задумчиво почесала нос - Получается, что я какая-то бесполезная. Никаких новшеств не привнесу в эту жизнь. Только доходы и расходы считать, но это там... Здесь же, наверное, другие порядки?

- Здесь никто тебе не даст этим заниматься. - покачал головой Владияр. - Ну если только в пределах своей семьи. А счетоводами только мужчин берут в лавки. Да и вообще, работать женщины могут только в семейном деле.

- И что же мне делать? Как на жизнь зарабатывать? - поникла я.

- Попробуй просто жить. - мужчина приобнял меня за плечи. - А работы всегда хватает. - намекнул он на ведение собственного хозяйства.

- Ну это же все твое. А мне нужно свое иметь.

- Это и есть твое. Запомни, - твердо уверил он меня - Ты - моя дочь. Как бы ни было, я от тебя не откажусь. Пусть ты не та, что раньше, но это решали не мы с тобой. Хочу верить, что в моей жизни не хватало именно такой дочери. - и, подмигнув, протянул мне руку для пожатия. - Живем?

- Живем. - вздохнула я. - Выбор то не велик.

- Ты не смотри, что живем не богато... - начал Владияр, но я его остановила.

- Я не об этом. Просто привыкла быть независимой. - пояснила я. - А по твоим словам, женщина здесь только в роли хранительницы очага может быть.

- Ну почему? В городах в тавернах разносчицами могут быть, или швеями, нянями или прислугой.

- Швеями говоришь? - я осмотрела одежду и фигуру мужчины - Обшивать других не смогу, но нас приодеть, думаю, получится. Остальное точно не для меня. Есть какой материал и швейные принадлежности?

- Сначала завтрак, А уж потом все остальное!

Оставив баню топиться, мы вернулись в дом. По пути я отметила, что у соседей под забором все еще кто-то шаборкается. Надо будет познакомится хоть.

При входе в сени я заметила лестницу в углу, которая вела на второй этаж. Сейчас там просто чердак со всяким нужным и не очень хламам. Ну, как у меня прежде, был балкон.

В доме мы обнаружили, что вода в кастрюле наполовину выкипела. Долго же мы беседы беседовали в бане. Я долила ковшом из ведра, а Владияр достал из закрытого ящика шкафа крупу. Похоже на гречу. Владияр подтвердил, что это именно она. Просто я-то привыкла к гречневой крупе в пакетах и без черных камешков.

- А зачем воду сначала кипятили? - не поняла я - Она ж и так долго варится. Могли бы и в холодную закинуть. А тут перебирать еще нужно. Так и будем воду варить до вечера.

Владияр почесал затылок.

- Я всегда так варю. Сначала кипячу, а потом все добавляю. Да и не перебирал никогда. Но если хочешь, то давай манную сварим.

Манка была хорошей. Золотистый оттенок напоминал песок под солнцем. Но на воде каша из нее была так себе. На это замечание отец Олены показал как открыть люк в подпол и провел краткую экскурсию по местным закромам.

Обычный погреб устроен, примерно, также. Только погреб - это постройка на улице, а тут прямо в доме со входом в сенях. Освещение было свечное. Свечи хранились на кухне и Владияр приготовил одну из них к спуску. Лестница вниз, низкий потолок, земляной пол прикрыт досками. В нервном подрагивании огонька я рассмотрела полки по бокам, заставленные пустой тарой под закатки на зиму. Внизу были сколочены секции под овощи. В конце этого коридора стоял ларь, от которого исходил холод.

- Там специальный кристалл внутри. - пояснил Владияр. - Только нужно плотно закрывать ящик, иначе выморозит тут все. Дальше подпола холод не пойдет. Слишком маленький кристаллик. Зато можно в ящике замораживать продукты на долгий срок.

Оказалось, что такой кристалл мог добыть себе любой. Нужно просто пробраться в расщелину в холме, который в дне пути от нашего села. Там и можно наковырять себе хладагент местного пошиба. Правда постараться нужно. В основном, там только мелкая крошка этого холодящего минерала. Зато, если нашел нужный размер, то хватит на всю жизнь.

На одной из полок справа стоял кувшин с молоком и плошка с маслом. Мы это все прихватили и вернулись на кухню. Там, быстро помешивая ложкой, я всыпала в кипящую подсоленную воду крупу. И в конце добавила маслица.

- В следующий раз будем на молоке варить. Корова же своя!

На это Владияр только кивнул и приступил к трапезе. Все равно вкусно.

После завтрака я замочила посуду в тазу с водой и мы отправились проверить как там баня.

- А ничего, что мы так рано топить начали?

- Кому как удобно, тот так и делает. - ответил Владияр. - Ты только при посторонних отцом меня зови. Могут не понять. А если растеряешься, то просто молчи и глаза в пол. Олена так всегда делала. То есть, ты так делала. - и улыбнулся мне.

- Хорошо, папочка. - кивнула я. - Только ты учти, что я почесать языком люблю. Да и быт нужно как-то налаживать. Не сидеть же мне дома на постоянной основе?! Вот и начну с соседями контактировать. - я мотнула головой в сторону забора, за которым кто-то опять или до сих пор шуршал.

За разговорами я закрыла баню настояться и подкопить жар. Дальше мы пошли выгонять овец в загон и курей в вольер. И, если с овцами все прошло гладко, то с птицей вышло так, как вышло.

Открыв дверь в небольшой курятник, папа (так его теперь буду звать) отошел в сторону и пропустил пернатых вперед. Первым, естественно, вышел петух. Его белоснежные перья были какими-то праздничными. Особенно шикарный хвост. Он прям светился в лучах утреннего солнца. Красный гребешок Петя нес как корону, а бородка была словно орден. Большой, гордый, он вел за собой семь пестрых курочек.

- Батюшки! Ну каков красавец! Ни дать ни взять - полководец! - я восхищенно уставилась на петуха.

Птиц внимательно осмотрел меня сначала одним глазом, потом другим, подошел поближе, вытянул шею и что-то вскукарекнул.

- Ты верную стратегию выбрала, доча. - хохотнул отец. - Он любит похвалу и одобрил тебя. Теперь можешь спокойно сама выпускать эту стаю и даже кормить.

Он замигал глазами, показывая на соседский участок. Я аккуратно, не привлекая внимания, глянула в ту сторону. Держась за забор, там стояла на цыпочках женщина лет сорока. Меня привлек ее головной убор. Хоть платье у нее было грязно-серого цвета, а вот платок был пестрым. Значит, здесь есть какие-то красители, которые можно использовать.

- То есть, до сегодняшнего дня, я им неправильно восхищалась? - я моргнула глазами дважды, давая понять, мол понял, принял.

- Здорово, Аглая! Вот, радость у меня - Оленушка поправилась - громко сказал папа.

Я кивнула, глядя на женщину, и пригладила волосы ладошками. Она разглядывала меня, а я ее.

Среднего роста, Аглая была полновата в груди и бедрах. Фигура - этакие крупные песочные часы. Темные волосы выглядывали из-под платка, брови выгоревшие на солнце, терялись на загоревшем приятном лице. Вот только глаза смотрели колко. Будто прощупывала меня.

- Здоров, сосед! Вижу-вижу. Бледна как моль, а так ничего! - поставила она мне вердикт. - Тебя б отмыть да откормить и красотулей будешь. - обратилась Аглая уже ко мне.

- Ну спасибо, приласкали... - тихо пробурчала я.

- Чаво? Не слышу. Что ты там бормочешь? - соседка даже приложила руку к уху.

- Спасибо за совет. - заорала я. - Этим и займусь!

Что-то пошло не так. От моего зычного ответа соседка шарахнулась назад и, споткнувшись, рухнула задом в малинник. И, видимо, от греха подальше, она поползла в сторону своего дома.

Отец, наблюдавший за этим представлением, прошептал мне:

- Давно мечтал о чем-то подобном... Не баба, а пиявка в юбке. Ты поаккуратнее с ней. - посоветовал он мне. - Болтать любит да от себя добавить может.

- Ну, такие люди всегда были и всегда будут. Но я тебя услышала. - также прошептала я. Вот и информатор нарисовался. Надо подружиться.

Я отправилась кормить курей, а после мыть посуду. Отец же в это время подоил корову и увел ее на пастбище. Но вернулся быстро, так как наш дом был в конце села, а луг для выпаса был за пролеском.

За всеми делами баня настоялась и можно уже было идти мыться.

- Я иду первый! - заявил отец, сверкая глазами. - Как герой, приму весь первый жар на себя. - и стукнул себя кулаком в грудь.

- О, мой отец-герой! - я решила поддержать этот цирк, картинно приложив руку ко лбу. - Благословляю тебя на бой с банными принадлежностями против его величества антисанитарии. Я и горячий чай будем ждать тебя с победой! - и положила ему на плечи свои ладони.

От неожиданности, он крякнул.

- М-да. Выглядим как идиоты. - улыбнулся папа.

- Видимо, это наша отличительная семейная черта. Да и не видит никто. - вздернув нос, ответила я и выгнала его в баню. Я тоже помыться побыстрее хочу.

Заранее спросив разрешение, я решила напечь блинов, пока печурка не остыла полностью. Замесила тесто в миске и оставила его на столе. В печке я пошуровала небольшой кочергой и, все-таки, подкинула полешко. Пока угли разжигали на полешке огонь, я рассматривала сковороды в шкафу. Приглянулась одна невысокая, чугунная, почти как сссровские сковороды. Только на ручке непонятный вензель вместо цены. Вот и все отличие. В подполе раздобыла масло и дело пошло.

Через час вернулся отец. Намытый, распаренный, раскрасневшийся. Высокий, вихрастый, загорелый молодой мужчина, которого не портили простецкие штаны из светло-серого льна на завязке и отрез-полотенце на плечах. Ну, хорош! Хоть сейчас женихаться. Но это позднее.

Я заварила заранее листья малины и мяты, разлила этот "чай" по кружкам и поставила вместе с блинами на стол.

- С легким паром! Садись отдыхай, пей, ешь, а я побежала булькаться.

Собрав в отрез (надо что-то с этими отрезами делать) белье на смену, я вприпрыжку поскакала в сторону бани. Хорошо быть молодой! Колени не скрипят и позвоночник не ссыпается в портки.

Ух, хорошо! Ну и пусть только дегтярное мыло, но сам факт - баня. Нет, не так . БАНЯ! Обожаю!

Пока я стирала одежду и мылась потом сама, отдельно заваривалась крапива для полоскания волос. Как-то этот колтун нужно разобрать. Вдруг поможет?

Уже чистенькая и одетая я заметила в окне предбанника свое отражение. Как бы описать этот стиль, особо не выражаясь... Колоритненько. Длинный зеленый сарафан на лямках и рубаха под ним. Все это широченное, как чехол на танк. На вырост что ли? Если только в ширь.

- Пап, где развесить постирушки? - вбежала я в дом с полотенцем на голове.

- На чердаке веревки растянуты... - он обомлел, когда увидел меня. - Ты чего такая... широкая? - и глазками луп-луп.

- Что нашла, то и надела. - пожала я плечами.

-Там пояса должны быть. - кивнул папа в сторону моей комнаты, намекая на сундук.

- Да? Не видела.

Наскоро развесив постиранное на веревки, я побежала бороться с волосами. Не найдя нигде большого зеркала, я обратилась к отцу. Тот принес большое зеркало в раме из своей мастерской (вроде как ремонтировал он его) и повесил в моей комнате напротив сундука. Я осмотрела свои волосы, вздохнула и принялась драть их. То есть расчесывать, разумеется. Местами чесать, местами драть. Как-то так.

В сундуке я, все-таки нашла два убитых тканевых пояса. Что с ними нужно было сделать, чтобы добиться такого результата, я не знаю. Один бы продран, другой завязан чуть ли не в морской узел. Выбрала узловатый. С волосами справилась и этот ребус я решу.

Результат мне понравился. В зеркале отражалась молодая девушка с длинными белыми волосами, заплетенными в косу, перекинутую на плечо. Болотно-зеленый сарафан делал мои глаза темнее, а пояс, завязанный на талии, подчеркнул талию. Не осиную, но выразительную. Подол волнами скрывал ноги до пят.

Выйдя на кухню, папа только кивнул мне и пригласил за стол. Ох уж эти мужчины. Хоть бы комплимент какой отвесил. Ну да ладно. Найду для него женщину и буду подсказывать приятные для дам словечки. Или неприятные. Это смотря какая женщина попадется.

Быстро выпив чай, отец провел для меня ревизию всего, чего только было можно.

Из главного-продукты все свои. Все дает свой огород и живность. Год обещается быть урожайным и поэтому осенью можно будет часть овощей продать на ярмарке, которую устраивают недалеко от села раз в месяц на неделю.

Есть немного тканей из приданого Марьяны, жены отца, то есть матери. Значит, можно нашить простых сарафанов и юбок, и брюк с рубашками для папы (не будем шокировать публику модой XXI века). Нитки-иголки также присутствуют. Даже мулине есть для вышивки. Шьют здесь вручную, а о машинках швейных и не слышали. Если есть деньги, то можно заказать портным и модисткам. Я буду шить сама. Во-первых: умею (в школе труды очень уважала). Во-вторых: я ж экономист! Экономия должна быть экономной.

Вместо обеда у нас был обход грядок и разбор чердачных закромов. Так как сил у меня уже не осталось, то ужин готовил папа. Между прочим, очень вкусно. Видимо, все, что готовит мужчина на живом огне, невероятно вкусно. И если выходить замуж, то вот за такого как отец.

Стоп! Гормонам команда - "отбой"! Еще чего не хватало!

Выпив очередной лечебный отвар от местной знахарки, папа выгнал меня спать. Опять все дела вечерние легли на его плечи.

Уже засыпая, я подумала о том, что неплохо было бы подружиться с травницей-знахаркой. Это ж надо такие сборы делать?! Два месяца это тело лежало, а на вторые сутки пробуждения я почти весь день выдержала на ногах. И паники никакой нет. И реальность я приняла как должное. Но это потом. А сейчас баиньки. Закутавшись в свежей постели я выключилась.