Он тебя не любит (?)

Глава 11

В третий или четвертый свой приезд он снова оставил Эве деньги. Та попыталась обидеться и возмутиться, но Макар не стал слушать.

– Ты же не хочешь, чтобы я снял тебе квартиру, поищи варианты сама. Но ты должна отсюда съехать, эти трущобы не выдерживают никакой критики.

– Я не могу, – уперлась Эва, – мы вместе с Ирой снимаем, я ее подведу. Сама она не потянет.

– Так снимите что-то поприличнее.

– Ира не согласится.

Ира, Ира… Конечно, эта рыжая чистоплюйка не согласится пользоваться его деньгами. Макар прекрасно знал ее отношение к подружкиному… любовнику. А вот тут и начинался самый отстой.

Мак понимал, что не должен приезжать, морочить девочке голову, но как от нее отказаться, не знал. Каждый раз материл себя, подъезжая к ее подъезду, и даже перед дверью ее квартиры материл.

Но стоило увидеть Эву, тормоза отказывали, и Макар сам охреневал, как быстро они оказывались в постели. А потом уезжал. И снова себя материл, и так до следующего раза.

Эва несколько раз робко предлагала остаться, но он ни разу не остался. Он даже в душ там не ходил, и она стала вешать для него чистое полотенце.

В доме у девушек чистота царила идеальная, тут придраться было не к чему. Но безумно раздражала скрипящая старая кровать, ободранная ванная комната и вообще вся эта убогая обстановка.

– Мы предлагали хозяйке переклеить обои и покрасить в ванной в счет арендной платы, – оправдывалась Эва, – только та и слышать не хочет. Мы немного накопим денег и сами сделаем.

При этом доллары, которые давал Макар, она, по-видимому, деньгами не считала, поскольку те лежали в комоде чуть ли не на виду. Он поражался, как Бессонов допустил, что его племянница живет в такой конуре, но спросить Алену не мог, хоть иногда пересекался с ней и Русланом в компании.

Никто не знал, что они встречаются с Эвой. Хотя, если быть до конца честным, слово «встречаться» здесь и близко не подходило. Другое подходило, матерное.

Никогда у Макара не возникало проблем с тем, чтобы разорвать отношения. Всегда это проходило легко, как само собой, потому что никогда он не доводил отношения до серьезной стадии. Или, как он это называл, точки невозврата.

Их отношения с Эвой вообще не вписывались ни в какие рамки, но тут он чувствовал себя полностью безоружным. Эва все время озадачивала его, поражала и ошеломляла. В пятый приезд, когда он достал презервативы, она остановила его.

– Не нужно, Мак. Я была в женской консультации, мне выписали противозачаточные. Я уже начала их принимать.

И он реально впал в ступор. Сказать ничего не мог, смотрел на нее и молчал. Зато в тот раз секс был таким, что вполне мог претендовать на бестселлер не только года, а и всей его «взрослой» жизни. Та гребаная многоэтажка должна была благодарить Макара за то, что просто не выспалась. Могла и развалиться, как при землетрясении.

В этот раз Мак приехал чуть позже, в подъезд вошел беспрепятственно – какой дом, такой и домофон. Вечно он был то сломан – то доводчик на двери отвалился, то просто дверь была открыта и кирпичом закреплена для верности. Макар только тихо зверел.

Поднялся на седьмой этаж и позвонил в дверь. По решительной походке узнал Ирку, но рыжая дверь не открыла, посмотрела в глазок, и следом он услышал из-за двери недовольное:

– Эвка, там твой трахальщик пришел, иди сама ему открывай, я его видеть не могу, – голос отдалялся вместе со стервозной девкой.

– Перестань, – заговорила Эва в глубине квартиры. Что ж, тут такая слышимость, он и на улице бы услыхал.

– Не пускай его, Эва, пусть уже отваливает, сколько ты будешь унижаться?

Что ответила Эва, Макар не услышал, зато услышал легкие шаги.

– Зачем он тебе, Эв, он же тебя не любит! – вдруг раздалось раздраженное.

– Я знаю, – донеслось до него как шелест, и внутри все онемело.

Мак едва успел отскочить от двери, когда щелкнул замок и открылась дверь. Взбежал по лестнице на один пролет вверх и прижался к стенке. Стоял как дурак, представлял ее лицо, удивленное, растерянное, и отчаянно надеялся, что она его не позовет. Она и не позвала, кто бы сомневался.

– Он ушел, зря ты возмущалась, – дверь закрылась, а Макар продолжал стоять, уставившись в стену, и чувствовал себя настоящим подонком. Очнулся и пошел к лифту.

Он кружил на машине по городу часа три. Слова рыжей Ирки подействовали на него удивительным образом, встряхнули и отрезвили. Как будто ему мозг промыли, протерли насухо и обратно вставили.

Девушка хоть и стервоза, но она права, кто он Эве? Трахальщик и есть, тут и крыть нечем. И абсолютно очевидно, именно ему следует принять решение, что делать дальше.

Ему двадцать пять, он на семь лет старше Эвы, девочке только на днях исполнилось восемнадцать. Месяц назад за секс с ней ему бы грозила статья. Он не должен больше приезжать, прикасаться к ней, впиваться в нее, зарываться в волосы руками, лицом, обмирая внутри от того, какая она шелковая…

Макар очнулся и увидел, что сидит за рулем своего «Феррари» во дворе ненавистной многоэтажки.

Окна Эвиной квартиры были темными, да Макар и не собирался подниматься. Хватит, наслушался уже на сегодня. И хоть определение Ирки оказалась на удивление метким, осознавать это было мерзко.

Уперся в сложенные на руле руки и задумался. А ведь правда, Эве восемнадцать исполнилось совсем недавно, меньше трех недель назад. Он тогда встретил девушек в ресторане, она была с Аленой. И он ей так ничего и не подарил. Эва ему прислала подарок, очень качественное фото, у девочки действительно талант…

Его как пробило. Макар в последний раз взглянул на темные окна и вырулил со двора.

Он звонил в дверь, держа перед собой упакованную коробку. Заходить Макар не собирался, думал просто отдать Эве подарок и уйти. Но открыла Ира.

– Она спит, – в этот раз прием был не таким ледяным, и Макар потерялся в догадках, это ее коробка впечатлила или она просто не успела разозлиться?

– Я привез подарок, передашь или… Это фотокамера, – сказал, словно оправдывался.

– Передам, – Ирка рассматривала его с интересом, как будто он внезапно перестал быть одноклеточным, точнее, одноорганным существом. И тогда Мак попросил:

– Ира, можно, я на нее посмотрю?

Она хлопнула глазами, видимо, мысленно свалившись в обморок, и растерянно кивнула. Макар привычно разулся, прошел мимо обалдевшей и посторонившейся Ирки и вошел в комнату Эвы. Поставил коробку на комод, присел возле кровати на корточки. Он впервые видел Эву спящей и сам не знал, почему не может сдержать улыбку.

Эвангелина спала на спине, волосы разметались по подушке, и первым его порывом было лечь рядом, просунув одну руку ей под голову, а второй беря девушку в кольцо. Как, наверное, хорошо так проснуться с ней и еще в полусне почувствовать под собой упругое и шелковое тело!

В голову неожиданно пришло, что ему даже не пришлось придумывать, как ее называть – малыш, детка или милая. У нее имя уже готовое – девочка, Эвочка…

Макар аккуратно поправил разметавшиеся волосы, погладил, пропустил сквозь пальцы несколько прядей, посидел еще немного и ушел, не попрощавшись с Иркой. Главное, что он попрощался с Эвой.

Это все равно было больно. Хоть Эва с самого начала знала, что ее чувства к Макару обречены, каждый его приезд – последний, а сам Макар в ее жизни – необъяснимая случайность. Но он снова приезжал, и все разумные доводы отступали, унося с собой заодно и здравые мысли.

Ирка и ругала ее, и уговаривала, и материла, но ничего добиться не могла. Эва упорно продолжала впускать Макара в свою комнату и в свое тело, потому что сопротивляться было глупо и бессмысленно. В ее душе и сердце он уже основательно окопался, сидел там безвылазно, так что изменят ее протесты?

Вот если бы можно было его оттуда выгнать, другое дело, но как Эва ни пыталась, у нее ничего не получалось. Не то чтобы она не понимала, она ведь не слепая. Их отношения сводились исключительно к сексу, за который Макар платил ей деньги, как бы завуалированно он это ни преподносил. И поэтому те деньги Эва просто ненавидела.

Она бы давно их отдала на благотворительность или просто выбросила, но Ирка упросила ее не горячиться.

– Откуда ты знаешь, что дальше будет с учебой, оплатят ли тебе следующий год твои родственнички, – здраво рассуждала подруга. – А если прижмет, то и эти деньги сгодятся.

Макар сразу предложил ей сменить квартиру, но стоило Эве представить, как она ходит там одна от стенки к стенке в ожидании его приезда, ей сразу делалось плохо. Особенно когда она понимала, что однажды он просто не приедет. Эва ему надоест.

Здесь же они вдвоем с Иркой, Эва на своей территории. А то, что он не остается с ней до утра, так кто сказал, что он там будет оставаться?

Ему здесь все не нравилось, в этой квартире, он и не думал скрывать, но ни единого раза не позвал Эву к себе. Что тут еще можно было сказать? Ирка, конечно, нашла, что.

– Да ты в его глазах не более, чем использованный презерватив. Как вот эти три, что в ведре валяются, – подруга умела быть прямолинейной до крайности, и Эву чуть не вывернуло.

С тех пор она видеть не могла презервативы. Специально сходила на прием в женскую консультацию, чтобы ей выписали противозачаточные, и сразу же начала их принимать. А вот лицо Макара, когда Эва ему об этом сообщила, достойно было запечатления в нескольких ракурсах.

Жаль, что она еще так мало разбирается в мужчинах, а тем более, в их взглядах. Так что кто его знает, о чем думал Мак, когда ТАК на нее смотрел.

Возможно, это была благодарность, возможно, восхищение, а может быть, просто предвкушение. О том, что ощущения без защиты совершенно другие, была опять же оповещена вся их многострадальная многоэтажка.

Сама Эва еще не поняла, почему все вокруг сходят с ума от этого секса. Ей безумно нравилась близость с Макаром, но исключительно потому, что это был Макар. Ей нравилось даже просто с ним целоваться или лежать в обнимку.

Точнее, она так думала. Потому что обычно они не лежали. Макар уезжал, как только его дыхание переставало напоминать шум гидравлического пресса.

– Да перестань ты, не комплексуй, – успокаивала ее Ирка, – это поначалу так. Ну сколько там у тебя их было, этих раз, чуть больше десятка? Первые вообще не считаются, это полный звездец. По-хорошему, давно пора ввести закон, чтобы дефлорацию осуществляли только под общим наркозом.

Эва вспоминала жгучую изнутри боль, бурые разводы на простыни и, в принципе, была с подругой согласна.

– А вообще я тебе так скажу, каждая женщина, знающая, что ей нужно, и умеющая это делать, получит удовольствие с любым мужчиной.

Вот тут Эва с ней не соглашалась. На месте Макара она вообще никого представить не могла. Он был не просто лучшим, он был единственным. Впрочем, Иркины проповеди носили, скорее, декларативный характер. Сама она встречалась с одним Пашкой и оттачивать свое мастерство на массе увивающихся за ней поклонников не торопилась.

Поклонников хватало. Зажигательная, как огонек, Ирка, в придачу и сама похожая на солнышко, притягивала их как магнит. Да еще и нрав у нее был мирный и уживчивый, она ладила практически со всеми. И почему у них с Макаром с самого начала не сложились отношения, для Эвы оставалось загадкой.

Первое тревожное ощущение зародилось, когда Мак ушел, не дождавшись, пока ему откроют дверь. Первым порывом было позвонить ему, спросить, вдруг что-то случилось. Но усилием воли Эва подавила ненужный порыв. У нее был контакт Макара, но она ни разу им так и не воспользовалась. Что она может у него спросить?

«Почему ты уехал?»

«Ты правда хочешь это знать?» – спросила она себя Иркиным пренебрежительным тоном и честно себе же ответила: «Нет, не хочу».

Потому что и так все знала. И его приезд поздним вечером с подарком было лучшим тому подтверждением. Если бы он не собирался разрывать даже то жалкое подобие отношений, которое у них было, он бы ее обязательно разбудил. А так вошел в комнату, посидел несколько минут и ушел.

Фотокамера была такой навороченной и дорогой, что Эва на целый час впала в ступор и не могла слова выговорить. А потом схватила телефон, умирая от счастья, что теперь у нее есть абсолютно официальный повод позвонить Макару.

Он долго не брал трубку, а когда ответил коротко и резко: «Да, Эва, слушаю. Что у тебя там?» – она не нашлась что сказать.

Что у нее там? Ничего, кроме тупой, ноющей боли в области сердца, возникшей от его голоса, но вряд ли до этого есть дело Макару.

– Я хотела поблагодарить тебя, Мак, – она в самом деле чувствовала искреннюю благодарность, – это такая крутая камера!

– Мне сказали, лучшая, – голос в трубке мгновенно смягчился, и Эва едва не разревелась от обиды. А если бы она позвонила сказать, что соскучилась, его тон был бы таким же ледяным? Значит, она никогда ему такого не скажет… – С днем рождения, Эва! Прости, у меня сейчас конференция…

И она поняла, что это был не просто подарок Макара на день рождения трехнедельной давности. Это были его «отступные». Больше Эва ему не звонила.

В груди та тупая, ноющая боль поселилась надолго, но Эве не с кем было даже поделиться. С Иркой не могла – разве может что-то болеть у использованного презерватива? И хоть подруга смотрела с искренним сочувствием, Эва все равно не подавала виду, а на вопрос о Макаре лишь равнодушно пожимала плечами. И когда после лекций ее подстерегла Алена, Эва даже обрадовалась.

– Мы выезжаем через три дня, тебя повезут Вешневецкие, – деловито начала та, стоило им только присесть за столик кофейни. И тут Эва вспомнила о своем опрометчивом обещании.

– Я не смогу, – попыталась придумать подходящую отмазку, но сестра опередила.

– Не спрыгивай, – предупредительным тоном сказала она, – ты обещала. И потом, я не просто приглашаю тебя на свой день рождения, я хочу тебя нанять как фотографа. Мак показывал портрет, что ты ему сделала, он просто потрясный. На яхте и так будут официанты, охрана и экипаж, мне совсем не хочется, чтобы там еще были посторонние. Я ведь не просто так прошу, Эвка, мы с Русланом объявим о женитьбе на вечерней pool-party и пригласим всех на свадьбу. И я хочу, чтобы у нас были красивые фотки. А еще там должен быть Макар, – Алена принюхалась и откусила пирожное.

– Зачем тебе Макар? – молясь, чтобы не выдать себя, спросила Эва.

– Он должен понять, что у нас все серьезно. Он ведь мне весь мозг вынес тем, что я буду его женой. Мы с Русланом специально никому не говорили, хоть свадьбу планировали давно, и я хочу, чтобы Макар это слышал.

– А я при чем?

– Он спрашивал, будешь ли там ты. И сказал, если тебя не будет, он тоже не приедет. Наверное, не верит, что я перед тобой извинилась.

– Но мне не в чем туда ехать, Алена, – Эва мучительно выдумывала причины, из-за которых можно остаться в городе, и ничего на ум не приходило.

«Это потому, что там будет Макар? Ты поэтому так туда рвешься?»

– Давай ты не будешь ничего придумывать, а за платьем мы едем прямо сейчас.

Эва пряталась за широким объективом фотокамеры и раздумывала, когда удобнее будет сбежать. Макар не приехал. Она тщетно выглядывала его и на берегу, где они заселились в отель в ожидании всех гостей, и уже на самой яхте.

По всему выходило, что «вечеринку у басейна» ей придется отработать, коль уже пообещала, а вот завтра вполне может получиться свинтить. Или яхта где-то причалит, или катер-курьер что-то привезет, а с ним можно будет вернуться на берег.

– Ждем еще одного человека, – крикнула тем временем Алена одному из членов экипажа, и у Эвы внутри все задрожало.

Неужели? Они ждут Макара? Он приедет? Вот прямо сейчас можно будет его увидеть?