Опасная невинность

ГЛАВА 30

Через две недели после Рождества я наконец-то нашла временную работу на кухне итальянского ресторана в качестве посудомойки и уборщицы. Это была тяжелая работа, и мне мало платили, но я хотела внести свой вклад в нашу арендную плату. И мне очень нужно было быть занятой. После нападения я не переставала следить за своей спиной. По крайней мере, теперь охранники, следившие за мной по приказу Лоркана, всегда показывались, и я знала, что они рядом. Это помогало мне справиться с беспокойством.

Признаться, я была разочарована тем, что Лоркан не сдержал обещания рассказать мне о том, как он допрашивал нападавшего. Вместо этого он послал одного из людей своего брата Балора. Когда на следующее утро после нападения меня разбудил будильник, я вскочила от страха, дезориентированная и запыхавшаяся. Мне потребовалось время, чтобы понять, где я нахожусь: во временной квартире Лоркана, чтобы он мог за мной присматривать.

В тот день я была на автопилоте, потому что должна была функционировать ради Финна.

Я жаждала присутствия Лоркана. С ним рядом я бы чувствовала себя в безопасности. Другие охранники были лишь небольшим утешением. Наша ночь вместе напомнила мне о тоске, которую я пыталась подавить. Я скучала по Лоркану, и его действия заставили меня надеяться, что он тоже скучает по мне. Но он вернулся в Нью-Йорк, не сказав ни слова. Возможно, это действительно означало, что все кончено. Может быть, он хотел напоследок потрахаться.

Жизнь должна была продолжаться. Я должна была найти способ вернуться в Дублин душой и телом.

Мои руки погрузились в горячую воду, когда в заднем кармане завибрировал телефон, прервав мои блуждающие мысли. Я проигнорировала его, но когда собеседник повторил попытку еще три раза, я поняла, что это важно. Я вытерла руки о фартук.

Как только я взяла трубку, кто-то сказал: — Твоя сестра в больнице в Нью-Йорке.

— Что? — Я едва понимала, что говорит человек. Голос был приглушен, поэтому я не могла сказать, кто это был. Я подумала, что это может быть мужчина, но это могла быть и женщина, имитирующая мужской голос. Через мгновение до меня дошли слова. — Моя сестра? Где? Почему? Я не понимаю.

Человек назвал мне адрес и повесил трубку. Я моргнула, совершенно ошеломленная. Моя сестра была в больнице в Нью-Йорке? С каких пор? И почему Лоркан не позвонил мне? Я знала почему. Что, если это был обман?

Слишком много всего произошло в прошлом, чтобы я поверила незнакомому голосу. Это могли быть люди, которые напали на меня, или полиция, пытающаяся снова переманить меня на свою сторону. С тех пор как я вышла замуж за Лоркана, появление полицейских на улицах не вызывало у меня того чувства защиты, которое я испытывала в прошлом. Я была втянута в его теневой мир.

Отбросив фартук в сторону и схватив сумочку, я без единого слова вышла из ресторана и побежала домой. Даже если я не доверяла голосу, мне нужно было как можно скорее узнать больше. Я потеряла бы работу через пару недель, когда они поняли бы, кто я такая.

Мамы не было дома, а Финн был с нашей соседкой.

Что мне теперь делать? Мне нужно было выяснить, правда ли это. Но кому я могла позвонить? О полиции не могло быть и речи. Больница, вероятно, тоже не дала бы мне информацию по телефону. А если я позвоню в больницу, слухи могут дойти до Лоркана.

Мейв. Или Гулливер. Это были мои единственные варианты.

Я выбрал Мейв. Гулливер был предан Пятилистнику, и он расскажет Лоркану.

Мейв взяла трубку после пятого звонка.

— Мейв, это я, Эйслинн. — Я не звонила ей с тех пор, как Лоркан отослал меня. Она была замужем за Шеймусом, поэтому я полагала, что ей запрещено поддерживать со мной связь. Теперь я задавалась вопросом, не стоило ли мне попробовать раньше. Мне нравилось проводить с ней время, и я знала, что если бы было время, мы бы стали лучшими подругами.

Я быстро рассказала ей о звонке, который только что получила.

Она помолчала, потом пробормотала. — Это была не я, если ты так думаешь.

Я подумала, что это могла быть она. — Ты не знаешь, правда ли это? Шеймус говорит с тобой о делах.

Она издала небольшой вздох. Я знала, что прошу о многом. Шеймус доверял ей, а Мейв любила его. — Да.

Я вздрогнула. — Спасибо. Огромное спасибо. Прости, что не позвонила. — Я повесила трубку.

Мне нужны были деньги, чтобы улететь в Нью-Йорк. Мне нужны были деньги очень быстро. Я бросилась вниз по лестнице в Торговую арку, где мама работала в дневную смену.

После некоторой перепалки Шон отказался дать мне деньги. Я не знала, что произошло между ним и мамой, но, похоже, он наконец понял, что у него нет с ней шансов.

Я была в отчаянии и позвонила Гулливеру. У меня не было особой надежды, но я не могла позвонить Лоркану. Не после всего, что произошло.

Гулливер ответил почти сразу, и снова слова просто вырвались из меня. — Мне нужны деньги на перелет.

— Если ты согласишься снова поговорить со мной о своем браке, — сказал он.

Я сглотнула. — Лоркан отослал меня. Ты сам сказал, что мне повезло, что он не убил меня.

— У меня было время все переосмыслить.

Лоркан сказал ему что-то на исповеди? Может, о нашем воссоединении в Дублине? О том, как он спас меня и при этом позаботился о моей безопасности? Мысли вихрились в моей голове, как торнадо. Я старалась не думать о мотивах Лоркана, потому что это только разжигало мою собственную тоску.

— Я поговорю с тобой, хорошо?

— Я дам тебе данные своей кредитной карты. Никакого бизнес-класса.

Я рассмеялась, я бы и не мечтала об этом. Я была так счастлива, что он мне помогает. Меня осенила идея. Может, это Гулливер звонил? Это казалось маловероятным, но моя жизнь превратилась в череду маловероятных событий.

Через час мой рейс был заказан и должен был вылететь завтра утром. Я с ужасом ждала прощания с Финном, особенно потому, что не могла сказать ему, почему я уезжаю.

Он оказался более понимающим, чем я ожидала. — Ты помиришься с Лорканом?

Я выдохнула. Он не переставал упоминать моего мужа. Парень скучал по нему, и я тоже. Лоркан был грубым и дерзким, но в нашем общении я чувствовала искру, которой мне не хватало в моей жизни до него, и он хорошо относился к Финну.

— Я поговорю с ним, хорошо?

— Хорошо, — прошептал он и прижался ко мне на ночь. — Ты скоро отвезешь меня в Нью-Йорк?

Я слышала его тоску, я и не подозревала, как ему там нравится. — Я стараюсь изо всех сил.

И теперь я должна была это сделать, потому что я ему обещала. Я не была уверена, что говорить с Лорканом действительно разумно, особенно потому, что я была зла на него за то, что он скрывал от меня Имоджен, и беспричинно потому, что он оставил меня одну в той кровати после нашего воссоединения. Сейчас было не время беспокоиться об этом. Мне нужно было ехать в Нью-Йорк и увидеться с сестрой.

Из аэропорта я поехала прямо в больницу. Мне удалось проскользнуть мимо регистратуры. Я не хотела объяснять, почему я там оказалась. Номер палаты я знала от своего тайного абонента.

Когда я завернула за угол в коридор, где находилась палата, я замерла. Один из людей Лоркана, которого легко узнать по татуировке в виде пятилистного клевера, выглядывающего из-под рукава рубашки, сидел на стуле возле двери. Он читал что-то на своем телефоне и пока не заметил меня. Мое сердце заколотилось, и я ускорила шаг, прижимая сумочку к груди. Наконец он поднял глаза, и на его лице промелькнуло узнавание, а затем неуверенность. Он встал и шагнул к двери.

Ужас поселился в глубине моего живота. У меня было тоскливое предчувствие. — Миссис Девани, — сказал охранник. — Что вы здесь делаете?

Я сузила глаза. — Кто находится за этой дверью?

— Никто не представляет интереса.

— Если бы она не представляла интереса, Лоркан не поставил бы охранника перед ее дверью, — прорычала я. — Пропустите меня.

— Я не могу.

— Как тебя зовут?

— Корбин.

— Пропусти меня, Корбин, прямо сейчас, или позови моего мужа, потому что я не уйду, пока не увижу, кто стоит за этой дверью.

Он позвонил Лоркану. Меньшего я и не ожидала. Люди Лоркана никогда не пойдут против его прямых приказов, а он, очевидно, приказал старому доброму Корбину не пускать меня в больничную палату моей сестры.

— Не хотите ли присесть? — Корбин указал на стул, который он занимал раньше. Новая волна гнева захлестнула меня, но я подавила ее. Он выполнял приказы, потому что так предписывали суровые правила клана Пятилистника. Он не был тем человеком, на которого я хотела наброситься. Этот человек скоро придет, и тогда он увидит, сколько во мне ярости. Я знала, что должна сдерживать себя. Лоркан затаил на меня обиду, и его характер был опаснее моего.

Через десять невыносимых минут Лоркан завернул за угол, широкоплечий и одетый в костюм, как будто я оторвала его от деловой встречи. Его выражение лица было невозможно прочитать. Я сжала руки в кулаки, подавляя желание броситься к нему и ударить их о его грудь. Сердце тоже забилось, но я предпочла не обращать на это внимания.

Лоркан кивнул Корбину, который взял свою реплику и ушел. — Эйслинн, что ты здесь делаешь? Разве я не ясно выразился, когда отослал тебя?

Я нахмурилась на него. — Мы оба знаем, почему я здесь. И твои сигналы не так ясны, как ты думаешь. Наша совместная ночь в Дублине может привести к некоторым недоразумениям. Ты позволишь мне войти или попытаешься остановить меня, как это сделал Корбин?

Он проигнорировал мой комментарий о нашей ночи, даже не дрогнув. Либо это не имело для него значения, либо он очень старался сделать так, чтобы это выглядело именно так. У меня не было эмоциональной способности анализировать его. — Это была бы не попытка. Я бы остановил тебя, — прошептал он глубоким голосом, от которого у меня по спине всегда пробегала дрожь, особенно когда он говорил грязно.

— Имоджен за этой дверью, не так ли?

Лоркан посмотрел на меня, нахмурив брови. — Некоторые двери должны оставаться закрытыми.

Я ткнула пальцем в его грудь, переполненная гневом и беспокойством. Сдержанность казалась невозможной. — Нет, если за этим стоит моя сестра.

Лоркан испустил долгий вздох, затем шагнул вперед и открыл дверь. — Я сделал это для твоего же блага.

Правда? Он явно был зол на меня. Я проигнорировала его комментарий и шагнула в комнату, где в центре стояла односпальная кровать, окруженная аппаратами, которые были подключены к бледной фигуре. В глубине души я знала, что это Имоджен, но я едва узнала ее. Она была тенью той сестры, которую я видела в последний раз. Она была худой, намного худее, чем я когда-либо ее видела, и она перепробовала все диеты на планете в своем стремлении стать моделью. Ее впалые щеки были широко растянуты из-за дыхательной трубки, исчезающей между потрескавшимися губами. Ее светлые волосы были спутаны и сбриты с левой стороны, где на черепе теперь красовался длинный шрам. Из него выходили трубки, отводящие какую-то жидкость из ее головы. Меня охватила тошнота. По всему ее телу все еще были видны следы синяков. Я подползла к ней, совершенно растерянная при виде того, что моя честолюбивая сестра так безжизненна, как голая оболочка.

Я схватила одну из ее рук. Несмотря на то, что она выглядела мертвой, она была теплой. Ее грудь медленно поднималась и опускалась. Я проглотила комок в горле.

— Что случилось? — прохрипела я. — Ты сказал, что мужчина, с которым она была, не причинит ей вреда, потому что он знал, что ты шурин Имоджен. Ты сказал, что он не склонен к насилию. Это на него не похоже. — Мой голос приобрел истерический оттенок, но я ничего не могла с этим поделать. Последние двадцать четыре часа были слишком тяжелыми. Я совсем не спала.

Уголком глаза я заметила, как Лоркан подошел ближе. Часть меня хотела снова послать его, но мне нужны были ответы. И я не хотела оставаться одна. Имоджен здесь не было.

— Я провел собственное расследование. Ничто не указывает на то, что виновником является ее первоначальный спонсор. Похоже, она нашла нового спонсора с еще большими деньгами в Сент-Бартсе. Она переехала на его яхту, и это последнее, что я смог выяснить. Каким-то образом она оказалась на берегу на пляже в Майами.

Все могло произойти именно так. Не было ничего необычного в том, что Имоджен бросала одного мужчину ради лучшего варианта.

— Они жестоко избили ее, прежде чем выбросить в океан. Ей повезло, что проститутка нашла ее рано утром. Она собиралась делать минет на пляже.

Во мне поднялась тоска, когда я представила себе Имоджен, безжизненно плавающую в океане, выброшенную туда как мусор, как будто она была чем-то, что можно просто выбросить.

— Твоей сестре повезло, что проститутка не просто закрыла на это глаза. Большинство из них хотят избежать неприятностей, а полумертвая женщина всегда означает неприятности. Ее Джон удрал, но она вызвала полицию и скорую помощь.

Я едва могла дышать из-за комка в горле.

— Из-за травмы головы ее пришлось вскрыть, чтобы снять давление. С тех пор она находится в вегетативном состоянии. Она поступила в больницу под именем Джейн Доу. Они думали, что она проститутка, которую избил ее муж. Это было счастливое совпадение, что один из моих знакомых в Майами следил за неизвестными женщинами. Я предпочитаю быть подготовленным.

— Когда ты узнал? — Я провела большим пальцем по сухой руке Имоджен. Возможно, она чувствовала мое присутствие. Она не умерла, значит, она все еще должна быть где-то там.

— Около десяти дней назад. Ее нашли за пару дней до того, как мне позвонили.

Я еще раз погладила кожу Имоджен, а затем осторожно положила ее руку на кровать и вышла из комнаты, не сказав ни слова. Лоркан последовал за мной и закрыл дверь. Я была близка к слезам, на грани полной потери сознания. Как я расскажу об этом маме? Она подозревала худшее, и я тоже. Это было не так, но близко к этому. И Финн.

О, Финн. Стоит ли мне вообще говорить ему?

Он перестал спрашивать об Имоджен. Может, мне стоит просто позволить ему жить дальше?

Я знал, что будет дальше, когда Эйслинн вышла из комнаты. Я чувствовал, как гнев накатывает на нее волнами.

Как только дверь закрылась, она набросилась на меня. — Ты не имел права скрывать от меня правду! Имоджен — моя сестра. Ты знал, что я искала ее несколько месяцев, и не удосужился сказать мне, что она находится в больнице прямо за углом от тебя и борется за свою жизнь!

— Она не борется за свою жизнь, Имоджен. Она на пороге смерти. Врачи ясно дали понять, что ее шансы когда-либо очнуться невелики, и даже если она очнется, она уже не будет той сестрой, которую ты в последний раз видела в Дублине. Они избили ее до полусмерти.

Эйслинн вздрогнула, и ее лицо стало еще краснее, а глаза вспыхнули от ярости. — Ты не имел права скрывать это от меня!

— Я хотел защитить тебя от суровой правды.

Ее зеленые глаза наполнились непролитыми слезами. Я почти потянулся к ней, но знал, что она просто оттолкнет меня. Мне даже не стоит думать о том, чтобы утешить ее. Когда Корбин позвонил, я был застигнут врасплох, а вид ее вблизи сделал с моим телом и сердцем то, что я презирал. Я знал, что ничего хорошего из возвращения Эйслинн в Нью-Йорк не выйдет.

— Мне не нужна защита от правды! Я могу с ней справиться. Это лучше, чем неопределенность.

— Но неопределенность все равно есть, Эйслинн. Теперь ты застрянешь, как и твоя сестра, потому что у тебя будет надежда, даже если она тщетна. Ты отложишь свою собственную жизнь, чтобы помочь сестре, даже если ее уже не спасти.

— Ты меня не знаешь. Но даже если ты прав, и я проведу следующие несколько недель или месяцев у больничной койки моей сестры, то это мое решение, а не твое. Ты не должен был забирать у меня это решение.

— Может быть.

— Не говори так, как будто тебя это действительно волнует, — шипела она. — Ты ненавидишь меня за то, что я предала тебя. Разве ты не должен злорадствовать по поводу моей боли?

Я натянуто улыбнулся. — Должен, и поверь мне, я в бешенстве, что не чувствую этого, но ты каким-то образом залезла мне под гребаную кожу, и я не могу тебя выцарапать. Может, ты забыла, что я отправился в Дублин, чтобы спасти тебя. Если бы я хотел твоей боли, то не стал бы этого делать.

Эйслинн уставилась на меня в смеси надежды и ужаса. Она сделала шаг назад, но не от страха. — Я не могу справиться с этим сейчас. Я измучена, мне грустно, я в отчаянии, я так напугана. Не могу сейчас иметь дело с тобой, с твоими играми, с хождением туда-сюда. Я не хочу. Мне нужно заботиться об Имоджен. Мне нужно понять, что делать дальше. Я… — Она замолчала, слезы ярко блестели в ее глазах.

— А как же Финн? И твоя мать? Разве ты им не нужна? Ты должна вернуться в Дублин. Я позабочусь о том, чтобы Имоджен была защищена и о ней позаботились.

— Они поймут. Я не уеду. Я не могу. Мне все равно, если ты хочешь, чтобы я уехала из твоего города. Мне все равно, если ты будешь угрожать мне, бить меня или делать все, что ты хочешь сделать, я останусь, пока Имоджен нельзя будет перевезти.

Было много вещей, которые я хотел сделать с Эйслинн, но ей бы они понравились. И, черт возьми, я не хотел, чтобы она уезжала. Я хотел, чтобы Эйслинн была в Нью-Йорке. Хотел, чтобы она была в моей квартире, в моей постели. Я не доверял ей, но я был готов дать этому обреченному браку еще одну попытку. Доверие можно построить, причем с обеих сторон. Она отказала ирландской полиции, когда Эдди обратился к ней. Это был первый шаг. Я был готов делать один маленький шаг за другим. Мой отец говорил, что брак — это работа.

Я был таким идиотом, когда дело касалось Эйслинн.

— Она недостаточно стабильна, чтобы перелететь через пруд, Эйслинн. Будь благоразумна. Могут пройти годы, прежде чем она умрет. Здесь у нее первоклассная медицинская помощь. Ее переезд только создаст ненужный риск. И она хотела быть в Нью-Йорке, так что, возможно, тебе стоит просто оставить ее в покое.

— Она хотела быть в Нью-Йорке, чтобы стать известной моделью. Она не хотела быть избитой до полусмерти и бороться за свою жизнь. Не притворяйся, что ты знаешь, чего она хочет, и не притворяйся, что тебе не все равно. — Она тяжело сглотнула и встретила мой взгляд. — Ты позволишь мне остаться?

Мое сердце заколотилось, но я скрыл свое волнение. — Да, но только при одном условии.

Она напряглась.

— Я хочу, чтобы ты осталась в моей квартире. Ты все еще моя жена, и поэтому должна оставаться со мной.

Она поспешно выдохнула. — Ты прогнал меня как предательницу. Не смутит ли людей то, что ты позволил мне вернуться?

— Лишь очень немногие знают о твоей маленькой сделке с полицией. Что касается остальных, то я просто устал от твоих выходок.

Она наклонила голову, словно пытаясь понять мои рассуждения. Я беспокоился, что она может это сделать. — Хорошо. Если это то, что нужно, я останусь с тобой. — Она быстро отвела взгляд, прежде чем я успел прочитать эмоции в ее глазах. — Мне нужно позвонить маме. Она должна знать.

— Она и Финн могут прилететь. Я оплачу перелет и гостиницу, или они могут остановиться у нас. Мы же семья.

Она покачала головой, ее зубы впились в нижнюю губу. — Сомневаюсь, что мама считает тебя семьей. Она так боролась, чтобы оградить нашу семью от Девани. Мой брак с тобой не заставил ее петь аллилуйю, поверь мне.

Я жестко улыбнулся. — Я не обязан ей нравиться, и я вообще мало кому нравлюсь. Но мы — семья, и ничто этого не изменит, милая Эйслинн.

Она с любопытством посмотрела на меня. — Не думала, что когда-нибудь снова услышу, как ты называешь меня этим именем.

Я тоже, но Эйслинн обвела меня вокруг пальца. — Скажи мне, нужно ли заказывать билеты на самолет, когда ты поговоришь с мамой. Я уверен, что Финн хотел бы вернуться в Нью-Йорк.

Я почувствовал желание поцеловать ее, ощутить ее тело на своем, но отступил назад. Мне нужно было взять себя в руки. — Корбин присмотрит за тобой. Если я тебе понадоблюсь, то просто позвони.

Я повернулся, когда голос Эйслинн зазвучал снова, тихий, но твердый. — А как насчет тех, кто сделал это с Имоджен? Ты попытаешься их найти?

Я сделал паузу и посмотрел через плечо на жену. — Я делаю все, что могу, не только из-за твоей сестры, но тот, кто сделал это с Имоджен, может быть также связан с нападением на тебя. Но боюсь, что только Имоджен может пролить свет на нападавших.

В глазах Эйслинн мелькнула нерешительность, но в ее голосе это не отразилось. — Я хочу, чтобы они понесли наказание за то, что сделали с Имоджен.

— У меня нет привычки работать с правоохранительными органами, — сказал я, хотя знал, что она имела в виду совсем другое. Эйслинн была хорошим человеком, но даже у хорошего человека есть черта, переступив которую, он может совершить плохой поступок.

— Я не это имела в виду, Лоркан, — резко прошептала Эйслинн. Она пересекла расстояние между нами и остановилась прямо передо мной. — Я хочу, чтобы ты наказал их за то, что они сделали. Хочу, чтобы они поплатились жизнью.

Я коснулся ее щеки. Она не отстранилась. Я использовал все свои связи, чтобы собрать информацию, но Сент-Бартс был вне моей досягаемости. Мне пришлось бы полагаться на информацию Сергея, а она была скудной. Либо потому, что он не знал больше, либо потому, что он защищал кого-то высокопоставленного. Если я начну пытать людей под их защитой, у Братвы будут большие проблемы. — Если я когда-нибудь найду виновных, я дам им справедливое наказание, если ты этого хочешь. Если они были связаны с нападением на Эйслинн, они получат от меня особое отношение.

— Я хочу.

— Тогда будем надеяться, что Имоджен очнется. Она владеет секретами того, что произошло.

Эйслинн кивнула, прежде чем отойти и направиться обратно в больничную палату сестры. Я завернул за угол, где обнаружил Корбина вне пределов слышимости. Он выпрямился, готовый к моим приказам. — Оставайся и следи. Не хочу, чтобы Эйслинн уходила одна. Я пришлю кого-нибудь за ней.

— Хорошо, Лоркан.

Я вышел из больницы и позвонил Шеймусу, хотя и знал, что он скажет. — И?

— Эйслинн вернулась и злится на меня.

— Я говорил тебе, что она будет. Ты должен был сказать ей. Ты отправишь ее обратно в Дублин?

— Пока нет.

— Значит, никогда.

— Если ты скажешь, что я тебе это говорил, я надеру тебе задницу.

Я повесил трубку, прежде чем он успел вывалить на меня свои советы. Я выхватил парковочный талон с лобового стекла, отбросил его в сторону и сел за руль. Пора было ехать к Сергею в офис для личной беседы. Может быть, он будет более сговорчивым, если я лично приду. Наши деловые отношения были на удивление хорошими. У меня было предчувствие, что события с Имоджен могут скоро испортить их, но ради Эйслинн я готов был рискнуть.