Осел и морковка

Глава 34

Лестница оказалась кошмарной. Крутая, винтовая, узкая в бедрах, этого достаточно, чтобы замучиться, но тут еще был нарушен основной закон строительства лестниц: каждая ступенька отличалась по высоте от предыдущей. На взгляд совсем чуть — чуть, но как мы с герцогом ноги не переломали! Подниматься по такой еще туда — сюда. Но спускаться! Приходилось ползти со скоростью раненой улитки, то и дело останавливаясь и пробуя ногой камень. Светлячок, которого я над нами засветила, не помогал. Как можно при взгляде сверху оценить высоту ступеньки?

Наконец мы все же спустились, вернее сползли: перед нами был ровный, высеченный в камне пол. Помещение должно было быть немаленьким, светлячок давал круг света около трех локтей в диаметре, но не выхватывал из темноты ни стен, ни мебели.

Я проверила окрестность на наличие магических потоков, убедилась, что они есть, и взмахнула руками в классическом жесте под названием "большая люстра". Мануэль вскрикнул и зажмурился. Действительно, стало светло как днем. Даже еще светлее. Я щурилась, стараясь как можно скорее привыкнуть к обстановке. Но то, что я видела перед собой…

Каждому в детстве бабушка рассказывала сказку про дракона и его пещеру с сокровищами. Кажется, мы именно в такую пещеру попали. Огромный подземный зал был вырублен в толще горной породы. Вход в него был один: тот, по которому мы пришли. А в самом центре горой лежало то, что с полным правом могло носить имя сокровища. Сундуки громоздились на сундуки, и при этом тонули золотых монетах, высыпавшихся из истлевших от времени мешков. Кроме монет там попадались и крупные предметы: чаши, кувшины, канделябры, украшенное золотом и драгоценными камнями оружие. Количество… Количество поражало воображение. Достаточно сказать, что гора сокровищ была выше меня примерно раза в полтора. Я, конечно, не Армандо Длинный, но и не пигалица какая‑нибудь, так что высота впечатляла. А диаметр был и того больше.

Не буду я претендовать на пятую часть. Мне ее девать некуда. Пару тысяч золотом, какую‑нибудь драгоценную финтифлюшку на память и хватит с меня. Да такой убыли никто и не заметит, а мне хватит, чтобы вытащить с острова моего Армандо и начать с ним новую жизнь.

Тут у Мануэля наконец глазки привыкли. Он их открыл, а за ними открыл и рот. Полюбовался на картину и вцепился в меня как клещ.

— Армандина, я брежу. Это что?

— Богатство твоих предков, что же еще? И спешу тебя разочаровать: это не бред. Ты видишь перед собой золото.

Пятая часть твоя, я слово держу. Только… Как мы все отсюда вытащим?

Он что, очумел? Мы это и за сто лет не перетаскаем, если раньше не надорвемся. Но смысл? Оно тут будет в полной безопасности, поэтому трогать ничего не надо. Взять немного на расходы, и все. Поэтому я спросила:

— А зачем?

— Что зачем?

— Зачем все вытаскивать? Пусть лежит, целее будет. Надо брать отсюда по мере надобности, и все. Теперь сокровищница Верканских герцогов тут.

— А твоя доля?

Сейчас будет мне деньги навязывать. Конечно, в повозку дедушки Вэня войдет не один сундук, но мне оно нужно?

— Ой, ну что ты привязался ко мне с этой долей! Мне столько ни к чему. И, раз уж ты теперь богатый, я могу спокойно тебя покинуть. — Ты… Армандина, но почему?

— Очень нужно. Я потому и спешила с поисками, что мне необходимо двигаться дальше, а без денег далеко не уедешь.

— И что?

— Дай мне две тысячи золотом и что‑нибудь на память. Я буду благословлять тебя всю жизнь.

— Куда ты?

— А это имеет значение?

— Имеет Для меня это имеет огромное значение.

— Хорошо, скажу. Мне надо в Кармелу. К морю. А потом еще дальше, на острова.

— Там сейчас Лиселио? Я угадал?

Ишь какой проницательный герцог мне попался.

— Угадал. Он позвал меня и я не могу не пойти.

— Хорошо. Но подождем хотя бы до утра. Если твой Лиселио ждал тебя так долго, то еще несколько часов погоды не сделают. А пока давай посмотрим, что в сундуках.

Я полагала, что и там золотые монеты. Ошиблась. В некоторых так и было, но время от времени попадались сундуки с драгоценными камнями россыпью или набитые футлярами с ювелирными шедеврами. Один сундук меня особенно заинтересовал. В нем хранилась шикарная коллекция древних артефактов, созданных еще эльфами и драконами. Артефактов производства демонов я не нашла, но и не надеялась найти. Все‑таки это слишком большая редкость. К сожалению, большая часть из них давно потеряла магический заряд, но сложная вязь заклинаний отлично читалась. При желании почти все можно было реанимировать.

Мануэль, до этого игравший с очередным мечом в обсыпанных изумрудами ножнах, вдруг подобрался ко мне со спины:

— Армандина, тут есть что‑то интересное?

— Тут куча всего интересного. Для меня так это самое ценное во всей сокровищнице.

Он сунул нос мне через плечо и скривился:

— Фу, старье всякое.

Да уж. Наши предки не знали огранки и просто шлифовали камни, так что выглядели они не очень, да и оправа тоже казалась недорогой. Эльфы предпочитали работать с серебром, оно со временем потускнело, драконы брали для своих поделок желтое золото, но покрывали его эмалью, а сейчас она не в цене. Для не мага все в этом сундуке производило впечатление старого хлама. Можно было забрать все, Мануэль с радостью бы мне отдал, но я предпочитала быть честной.

— Здесь магические штуковины, они очень ценные. Пожалуй, это самое дорогое, что есть в твоей сокровищнице.

— Они действующие?

— Не все. Многие за годы хранения разрядились. Но если маг наполнит их силой…

— Вот ты и наполни. Знаешь, если ими никто не пользовался, значит, они никому не были нужны. За столько лет они не понадобились даже Берракану, а он не мог о них не знать. Если тебе что‑то из этого нужно, может помочь, принести пользу — бери. Остальное надо будет распродать и превратить в золото.

— Зачем тебе еще золото?

— Затем. Что толку, что мои предки сидели над своим сокровищем, как дракониха на яйцах? Они ничего из него не высидели. Я хочу привлечь в свой домен новых жителей, ведь здесь теперь пустуют земли и дома. А среди них должны быть маги, ведьмы — знахарки, целители… Больше никто в Веркане не умрет от отсутствия помощи.

Хороший мальчик, я не зря для него золото искала.

— Но это позже. Я слышал от людей, что переезжать лучше зимой, когда урожай собран, а пахать еще рано. Сейчас я хочу поехать с тобой.

Хотела спросить зачем, и промолчала. По лицу было видно: начнет в любви признаваться. А мне оно надо? Я спросила другое:

— Мануэль, ты хорошенько подумал?

Он тоже ответил про другое.

— Я задержу тебя не более чем на сутки. Мне надо дать указания и деньги управляющему. Ты хочешь ехать к морю? Кармелла тебя устроит?

— Более чем.

— Хорошо. Значит, мы наймем барку, которая нас отвезет. А сейчас подумай: ты пойдешь спать или сначала покопаешься в этих старых вещах? Учти, спать ты сможешь в течение всего дня.

Я вспомнила, что еще не говорила с Армандо, и решила все же прилечь. Так что мы покинули сокровищницу. Мануэль распихал по всем карманам мешочки с деньгами и теперь звенел ими при каждом шаге. Хотя насчет шага я погорячилась: мы выползали оттуда на карачках. Так получалось быстрее и безопаснее.

Спать я легла прямо в лаборатории, благо предыдущий хозяин устроил там себе удобное лежбище. Наверняка часто оставался там на ночь. Мануэль, застеснявшись, ушел к себе, чему я искренне порадовалась.

После того, как удалось найти сокровища, я никак не могла успокоиться. Долго возилась, уговаривая себя подремать хоть чуть — чуть, но стоило мне достичь в этом хоть каких то результатов, как услышала:

— Ну наконец‑то! Ты вообще спать сегодня собираешься или мне тебя всю ночь ждать?

— Ой, Армандо, — заныла я, — У меня такой день тяжелый выдался. Вот только сейчас с делами разобралась. Мне надо уйти, не оставив долгов, ты же понимаешь.

— Ну конечно, Диночка, я все понимаю. По ночам нужно спать, отдыхать. Беречь себя в конце концов. Ты мне очень нужна и я хочу, чтобы ты была здорова.

Ну конечно! Кто еще его спасать побежит? Только здоровая, больная будет дома лежать. Но не объяснять же ему, что я искала деньги на его спасение и нашла. Надо сказать, даже с избытком.

— Раз ты так все хорошо понимаешь, я спать пошла. Сил уже не осталось. Завтра тоже длинных бесед не жди. А вот послезавтра мы отплываем в сторону Кармеллы. На барке нечем будет заняться, тогда и поговорим.

На том и порешили.

Утро началось с визита герцога. Хотя было уже не утро, солнце подползало к полудню. Это я так заснула и столько проспала? Молодец, однако! А дело кто делать будет? Надо собираться и готовиться к путешествию, почитать что‑нибудь про Кружево королевы, карту присмотреть. А главное, надо разобрать сундук с артефактами. Если Мануэль так легко мне отдает все, что душеньке угодно, дурой надо быть, чтобы не воспользоваться.

Вэнь научил меня делать амулеты для всех повседневных нужд, но у древних рас были свои секреты, в принципе недоступные людям. Эх, эльфийские и драконовские амулеты — это хорошо, зато у демонов были портальные камни, которые могли перетащить целое войско. Такой бы найти. Но откуда они у герцогов Верканских?

Мысль о древних амулетах взбодрила меня лучше холодной воды. Вскочила, а ожидавший меня Мануэль отшатнулся: я чуть не сбила его с ног.

— Армандина, в гостиной нас ожидает завтрак. Я велел принести. Сказал, что мы очень заняты и запретил беспокоить до вечера. Только боюсь, — он потупился и смущенно начал ковырять пол носком сапога, — Боюсь, все слуги подумали, что мы… Что у нас…

— Да поняла я о чем они подумали. Ну и пусть. Главное, чтобы не мешали.

Мы поднялись в гостиную, я на минутку сбегала наверх в ванную, чтобы умыться и причесаться, а затем отдала должное талантам госпожи Тевы.

Она явно решила, что мы с Мануэлем стали любовниками и посчитала, что поддержать нас в этом для нее — дело чести. Все, что стояло на столе, было легким, чтобы не отягощать желудок, питательным для поддержания сил, а еще острым и пряным для разжигания страсти. От травяного чая разило зверобоем, кардамоном и имбирем.

Ну точно, тетенька рада, что наше дитятко — герцог нашел свое счастье в моем лице и не подозревает, что он действительно нашел, но нечто другое.

Но все было очень вкусным. Мы отдали должное талантам госпожи Тевы и отправились обратно в сокровищницу. Я снова зажгла "люстру" и тут же присоседилась к заветному сундуку. Оттащила его в угол, вывернула все на пол и стала раскладывать по кучкам.

Мануэль составлял опись полученного добра. Столько‑то сундуков с золотом, столько‑то с драгоценными камнями, такие‑то и такие вазы, чаши и так далее. Затем это ему надоело, он вытащил из карманов кучу мешочков, в которых купцы держать деньги, и начал их наполнять: по сотне в каждый.

Я же всецело отдалась амулетам.

Подвески невидимости эльфийские — 6 штук, эльфийский большой полог безопасности — 12 штук, перстни с индивидуальной защитой: эльфийских — 25, драконьих — 4, огненные шары драконьи малые — две дюжины, огненные шары драконьи большие — полторы…

Если учесть, что даже малый шар мог сжечь разом десять конников… Ого, герцоги в Веркане были не простой дратвой шиты. С таким арсеналом можно отбиться от кого угодно. Почему тогда не сохранили независимость? Или решили, что в составе сильного государства им будет легче?

О том, что именно такими шарами забросали Антонио с ребятами в Долине Мертвых Магов, я старалась не думать. Сколько их там сбросили, одни боги знают, вряд ли много, но всем хватило с избытком.

Кроме драконьего огня нашлось еще много разных боевых амулетов. Страшных, ужасных, способных убить разом очень много людей. О некоторых я только слышала, но даже не представляла, что они до сих пор существуют. Такие я сложила вместе в одну кучку. Если их нельзя уничтожить, то надо спрятать получше, чтобы не нашли. Много еще на свете людей, которые для своих мелких, грязных целей готовы легко и непринужденно переступят через жизни других. Они не должны добраться до этого арсенала.

Наконец я добралась до тех амулетов, назначение которых было неясно.

Вот эти стержни с незнакомыми рунами, они для чего? А эта металлическая блямба? Нити заклятий были видны, но не складывались для меня в знакомый рисунок, не открывали своей тайны. Так, непонятные — отдельно.

Некоторые амулеты были упакованы мешочки с обережной вышивкой. По ней, кстати, можно было кое‑что определить. В зависимости от вида защиты становилось ясно: либо сам амулет очень опасный, либо именно его хотели защитить от чьих‑то злокозненных ручек.

Те, что были опасные сами по себе, я отложила в общую кучку боевых. Затем стала разбираться с другими безопасными, которых осталось всего три.

Первый же амулет заставил меня замереть от восторга! Знаменитая защита драконов! Если замуровать эту вещицу в стену, а еще лучше в фундамент замка, его нельзя будет разрушить. То есть абсолютно.

Драконы выдумали это для защиты своих пещер, в которых драконицы выводили драконят. Даже если рядом началось бы извержение вулкана, кладка осталась бы цела и драконья женщина тоже. Не удивлюсь, если в фундамент замка в Оджалисе замурован подобный артефакт. Но я дворцов строить не собираюсь.

Следующий мешочек поразил меня до глубины души. Там был не амулет. Там лежали семена деревьев в специальной оболочке. Если их посадить, вырастет дерево, причем за несколько дней как за несколько лет: высокое и раскидистое. Оболочка была полупрозрачная и я сумела разглядеть семена яблони, груши, крылатку клена, дубовый желудь… Некоторые оказались незнакомыми, но я не ас в ботанике. Одно знаю точно: именно так эльфы сажали свои знаменитые сады и леса.

Полюбовавшись на ценный мешочек, я завязала его и положила на место. Мне он ни к чему.

Зато третий вознаградил меня сполна. Там было аж три слоя защиты: наружный мешочек с вышивкой, за ним шла хотейская бумага, исписанная рунами и иероглифами, а завернут в нее был крошечный резной ларчик из священного дерева Нот. И вот в нем покоилось то, о чем я неосторожно мечтала: портальный камень демонов, полностью заряженный. Воспользоваться я им смогу один — единственный раз. Я не демон, израсходовав заклинание, я не смогу его восстановить.

Ну вот я и нашла свою награду. Здесь есть и более ценные вещи, но не для меня. Зато с помощью портала демонов я смогу вывести с острова хоть целую рать, только бы туда добраться. Ибо добираться до Кружева королевы придется своим ходом. О том, чтобы использовать для этого древний артефакт глупо было даже думать.

Ну, теперь добавим для ровного счета перстень с полной защитой драконий (они в разы лучше эльфийских), полог (чтобы ночевать в безопасности) и подвеску невидимости. Не знаю для чего, но пригодится.

Все, я свою награду выбрала.

Ради такого дела я оторвала Мануэля от пересчета денег и показала, что нашла в сундуке. Это была моя ошибка. Я неверно его оценила. Он казался такой милашкой, что я забыла, кто он на самом деле: военный. Не зря он в своей военной академии учился. При виде боевых амулетов у парня глаза загорелись. Пришлось битый час ему объяснять, как они опасны. Да, продать можно, даже кучу денег за них получить, но потом… Он готов стать причиной смерти кучи народу? Этим я слегка поколебала решимость герцога. Но решающим стало мое заявление, что амулеты все разряжены, а потому для не — мага бесполезны.

Он тут же успокоился и согласился, что их надо спрятать подальше, чтобы не попались враждебно настроенному магу.

Не стоит и говорить, что он отдал мне желаемое не глядя. Он у нас не жадный, скорее наоборот.

Затем Мануэль гордо продемонстрировал мне результаты своей работы: сорок три мешочка, каждый со ста монетами внутри. Не так плохо для начала. А если глядеть на общую гору, она и не уменьшилась ничуть.

Я постаралась ему внушить, что сейчас можно сделать перерыв. Того, что он уже отсчитал, нам хватит на все: мне на спасение Армандо, ему на приведение замка в порядок. А завтра он опять сюда спустится и продолжит работу. Может провести с собой доверенного человека, магия пропустит, если они придут вместе.

Но Мануэль твердо стоял на своем: он едет со мной. Даже если я не хочу с ним быть, все равно. Это приключение и он не желает его пропустить. Денег нам действительно хватит. Триста золотых он оставит дворецкому, который уже доказал свою преданность, пусть наймет людей и приведет замок в порядок. Остальную сумму надо положить в банк на мое имя и взять с собой вместо мешочков с золотом несколько аккредитивов.

С трудом уломала парня оставить себе тысячу. У него на радостях просто соображение отказало: он готов был не то, что одну пятую — половину всего мне отвалить. А я понимала, что ничего, кроме неприятностей, эти богатства мне не принесут. Вот для герцога они — самое то! А я герцогиней становиться не намерена, не мой стиль и фасон. Хватит и того, что он мне уже успел всучить.

Мануэль тем временем решал вопросы, связанные с управлением герцогством. Наделил Базиля полномочиями, велел управляющему во всем ему отчитываться. Своего доверенного слугу назначил ответственным за пленника. Дал денег на содержание барона в темнице и на наем двух тюремщиков. Пообещал, что когда вернется из путешествия, они все получат от него хороший подарок: по сто монет золотом. Стеречь барона будут старательно.

Я же укрепляла все охранные заклинания и накручивала новые на башню мага. Теперь открыть ее сможет или герцог лично, или я. А сокровища в глубоком подвале, если что с герцогом случится, теперь не найти уже никому. Но я была уверена: Мануэль вернется в Оджалис целым и невредимым.

Еще несколько часов заняло посещение банка. Мануэль оставил нам на расходы всего по одному мешочку с золотом (где те счастливые времена, когда мои восемьдесят гитов казались мне богатством?), а остальное превратил в аккредитивы на предъявителя особого перстня — амулета. Как и обещал, три тысячи он положил на мой счет, и только одну — на свой.

После чего я час прилаживала к корсажу внутренний карман и зачаровывала его от покражи.

В общем, отчалить удалось только на следующий день после обеда. Я взяла с собой Бака. Владелец барки, он же капитан, для начала категорически отказывался пускать на борт осла, но пара золотых сделала свое дело: вскоре мой любимец уже стоял на борту и грустным взглядом провожал удаляющийся берег. С плаваньем его мирил только взятый мною в дорогу мешок моркови.

Если кто‑то думает, что я уговорила Мануэля остаться, то ошибается. Он приклеился ко мне — не отодрать клещами. На барке не было достойной его каюты, были только убогие норы для пассажиров числом две. Вот их‑то мы и заняли.

Хозяин, поняв, что с ним путешествует сам герцог, только что под ноги нам не стелился. Столовались мы с ним вместе: на каждой остановке, а их барка делала множество, практически в каждом попавшемся на пути городке, нам приносили обед из лучшей городской таверны.

Но еще задолго до остановки капитан начинал приставать и выспрашивать: что Его Светлости будет угодно откушать: рыбу, мясо или, может быть, курицу? Меня его навязчивое внимание несколько утомляло, а Мануэль принимал все как должное. Видимо, кровь брала свое.

Но, несмотря на избыточную заботу капитана, путешествие проходило приятно. Весь мой опыт речного плавания сводился к побегу от Армандо на плотике, во время которого я напугалась и продрогла как собака. В тот раз обратить внимание на красоты природы просто не было шанса. Сейчас же мне все нравилось: река текла в зеленых берегах, среди живописных ландшафтов. Сначала попадалось много диких скалистых и обрывистых безлюдных мест, но чем дальше на юг, тем пейзаж становился мягче, чаще попадались поля и сады, виднелись домики, на косогорах паслись стада.

Так что днем я любовалась окрестностями, а по ночам общалась с Армандо. Он рассказывал мне свою сагу, да так интересно, что я готова была слушать его сутки напролет. Многое мне не понравилось, многое ужаснуло, одно радовало: он сейчас в трудном положении, но на свободе.

Где‑то на третью ночь он изложил мне все о графе Дешерне. Меня не удивило, что великий охотник за пиратами на поверку оказался самым злым из них. Но вот клятва Карвера…

Армандо молодец, что не стал убивать графа. Не потому, что мне очень жалко его жертв: они имели выбор и выбрали. Меня беспокоит то, что отдача от разрушения заклятий при гибели этого гада падет на тех, кто его уничтожит. Причем разбираться не будет, накроет всех находящихся рядом. Действовать будет как очень сильное неснимаемое проклятье.

Армандо может про это не знать, маги такими вещами не интересуются. А вот ведьмы в курсе: проклятия — их хлеб. То, что Дешерн привязал к себе не одного человека, а целую толпу, сильно ухудшало дело. Я сказала об этом моему другу, а заодно предложила оповестить об этом всех его товарищей. Думаю, ребятам трудно смотреть спокойно на то, что их враг жив, да еще кормить его и поить. Пусть знают, что попытка убийства может всем очень дорого обойтись.

А я… Я бы подумала, как можно все‑таки снять это заклятье. Схема мне известна… Если применить один из хитрых трюков Вэня, может сработать! Но торопиться не стоит, подумаю я сейчас, а решать будем на месте.

По утрам Мануэль встречал меня за завтраком и требовал, чтобы я пересказала ему все, что узнала от Армандо, которого он упорно называл Лиселио, хотя я почти сразу сообщила, что это ненастоящее имя. Для юного герцога эти рассказы были частью приключения.

Затем я усаживалась на корме в тени паруса и начинала свои расчеты по обезвреживанию заклятия Карвера. Получалось, графа скорее всего все же придется убить, но довольно экзотическим способом, проведя перед этим несколько сложных ритуалов. Я не хотела участвовать в ритуальном убийстве, практически во всех государствах оно считалось преступлением, за которое следовала смертная казнь, и потому положила себе поискать другой, менее отвратительный способ.

А между тем Армандо продолжал рассказывать мне про свои злоключения и про то, как они сбежали на острова. Рассказал про опытного капитана, который их туда привел, а затем велел разыскать в Кармелле его сына, Жерома Удиара — младшего и договориться с ним о найме галеры.

Эта информация меня порадовала: хоть есть к кому обратиться. Я же по морю даже на подручных средствах не плавала, для меня оно — чудо невиданное, и, зуб даю, для Мануэля тоже. Поэтому нам все равно нужен будет знающий человек, а то мы галеру от корыта не отличим. Если он к тому же сам заинтересован — это просто подарок судьбы.

В Кармеллу мы прибыли через две декады вместо обещанных трех. Что уж повлияло, не знаю. Может быть, мое горячее желание поскорее добраться до Армандо. А может просто ветер попутный. Но когда я ступила на шаткие мостки кармельского речного порта, меня вдруг захлестнула волна такого ликования, что я чуть в воду не сверзилась. Мануэль успел меня подхватить в последнюю минуту.

Владелец барки, низко кланяясь, сообщил, что он пойдет обратно через три дня. Если Его Светлости будет угодно…

Нет, светлости неугодно.

Тогда… Он ходит этим маршрутом регулярно и через шесть декад снова будет в кармельском порту. Так что если его Светлость надумает…

Хорошо, там посмотрим.

А пока он мог бы порекомендовать отличный семейный пансион в двух шагах от порта. Уют, комфорт и прекрасное питание. Его Светлость с дамой, там им будет удобнее.

А пансион его сестра держит? Мануэль уже готов был снова шикнуть на мужика, но я его остановила. Нам себя лучше в городе особо не светить, а что в этом случае лучше семейного пансиона, да еще по рекомендации? Мы поблагодарили и отправились туда.

Я почти угадала: владелицей была не сестра, а племянница хозяина барки. Но мы не прогадали, место было хорошее. И от порта совсем близко, что для нашей миссии несомненный плюс. Нам выделили целые апартаменты: две спальни, гостиную и нечто вроде кабинета, а моему Баку нашлось место в конюшне.

Устроившись в чистых, уютных комнатах и приняв ванну, мы с герцогом отправились на разведку в город. Надо было найти Жерома Удиара.

Довольно быстро нам удалось отыскать его контору, но его самого там не было. Тощенький клерк сообщил, что хозяин нынче в море, будет через три дня, не раньше. Если мы хотим нанять галеру для перевозки, можно это сделать и без хозяина. И он принялся нам объяснять, какие рейсы галеры фирмы Удиар и сын готовы выполнить хоть сейчас и сколько это будет стоить.

Если бы нам действительно нужна была перевозка, я бы не стала медлить. Но путь к Кружеву королевы — не обычное плавание. Выяснив у клерка значение слова "каботажный", я еще раз убедилась: без личного участия Жерома — сына мы не справимся. Наемный капитан не пойдет на риск без разрешения своего хозяина.

Пришлось три дня загорать в Кармелле. Мы гуляли по городу, любовались его красотой, заходили в лавки и рассматривали товары, какие невозможно было отыскать в других местах. Я, грешным делом, надеялась случайно набрести на дом Армандо и каким‑то шестым чувством его узнать. Этого, понятно, не произошло, но в город я влюбилась. Узкие улочки и широкие площади, белые стены и красные крыши, украшенные вазонами с цветами балконы и балкончики и фонтаны, фонтаны, фонтаны. По утрам на площадях возникали маленькие рынки, куда окрестные крестьяне привозили свой нехитрый, но очень свежий и вкусный товар, а по вечерам там же играли уличные музыканты. Люди останавливались их послушать и часто начинали танцевать. Тогда из трактиров и кафе выходили посетители и к ним присоединялись. Никто не стеснялся, все друг другу улыбались. Даже мы с Мануэлем два раза присоединились к танцу. Один раз он меня затащил, а в другой я его.

Я настолько прониклась дружелюбным, легким настроением этого города, что и к Удиару младшему полетела как на крыльях. И зря.