Осел и морковка

Глава 5

Девчонка начала с самого неудобного вопроса. Нет бы спросить для начала что‑нибудь вроде: А что это за избушка? Ткнула в самое больное место, паршивка. А он так долго оттягивал этот разговор и уже стал надеяться, что тема рассосется сама собой. Но нет, малышка всю дорогу шла молча, стиснув зубы, и ни на минутку не забывала о том, что хотела узнать.

Армандо решил немного потянуть время. Сказал:

— Для ответа на твой вопрос нам стоит еще разочек познакомиться, — и скинул личину, — Позволь представиться еще раз: Армандо Бастиан, мастер иллюзий из прекрасного вольного города Кармеллы.

Девушка от удивления широко распахнула глаза и рот. Затем, как ей казалось, все поняла. Рот закрыла, глаза сузила и спросила обманчиво спокойным тоном:

— Ты Армандо Бастиан, маг, который дезертировал? Я тебя помню.

Парень скинул личину и я сразу его узнала. Не портрет на плакатах, эту физиономию я видела живьем в очень памятный для меня день. Я провожала Антонио, а этот тип стоял совсем рядом и смотрел на нас, вернее на меня, с жалостью. Было обидно и в то же время его чувства представлялись мне логичными: я отпускаю своего мужчину туда, где его могут убить, рискуя остаться в одиночестве.

Теперь я вижу больше и глубже. Армандо уже тогда понимал, что эта авантюра добром не кончится. Парней гнали на смерть. Антонио не могли убить, его должны были убить. Только… как этот красавчик жив остался? Сбежал и бросил товарищей? Бросил моего Антонио? Почему он жив а мой муж погиб?

И тут я отчетливо вспомнила, что было написано на том самом розыскном плакате. Парня искали за дезертирство. Выходит, он сбежал прежде, чем всех ребят отправили в Долину Магов.

Размышляя так, я рассматривала истинное лицо Армандо как картину. Он прав, что скрывает свою настоящую физиономию. Эти черты так просто из памяти не выветрятся, не то, что его личина, которую перестаешь помнить, стоит отвести глаза.

Узкое, длинное лицо, желто — зеленые глаза под сросшимися на переносье бровями смотрят внимательно и зорко, нос как клюв хищной птицы, да еще набок свернут, зато губы, хоть и довольно узкие, красивого очерка, и зубы ровные, крупные. Некрасивое лицо, но на редкость приметное. Лицо мага. Такое не то что за три, за сорок три года не забудешь., а у кортальского правосудия не только длинные руки, но еще и хорошая память.

Надо было что‑то сказать, и я сказала:

— Ты Армандо Бастиан, маг, который дезертировал? Я тебя помню.

Маг все продолжал всматриваться в мое лицо и молчал.

А что он вообще тут делает? Сказал же: мастер иллюзий из вольного города Кармеллы, я не ослышалась? Кстати, о вольных городах я не подумала, когда решила бежать, а напрасно. Говорят, в той же Кармелле или Афросилайе ведьм не обижают. Только вот добраться туда… Эх, как же я была неправа, когда не любила географию!

И тут маг заговорил:

— Вижу, ты действительно меня узнала и вспомнила, при каких обстоятельствах видела. Прости меня за все, — с трудом выговорил он, а увидев мои взлетевшие к волосам от удивления брови, пояснил, — Ты должна ненавидеть меня, Дина.

— Должна? Я никому ничего не должна. Я просто хочу знать, как случилось, что все, кто тогда был во дворе комендатуры, погибли, кроме тебя? Я понимаю, что ты сбежал. Расскажи, когда и как это произошло.

— Ты уверена, что хочешь это знать? — стал допытываться Армандо, чем сразу меня разозлил.

— Если спрашиваю, значит уверена. Не тяни кота за хвост, рассказывай.

Ну, он и рассказал. Мялся, жался, старался как‑то смягчить неприглядную правду, но выложил все до конца. И как пытался объяснить ребятам из Академии, что их даром гонят на убой, и как его высмеивали, называя трусом. И как Антонио, мой Антонио сдал его страже. Остальное было уже неинтересно.

Маг иллюзий — всегда хороший менталист, а этот вид магии антимагическими кандалами не блокируется. Он просто заставил своих конвоиров отомкнуть наручники, запутал на время их сознание, накинул отвод глаз и только они его и видели.

Вот бумаги ему уничтожить не удалось, поэтому был объявлен розыск.

Ну что ж, примерно так я себе и представляла финальную часть его истории. А вот то, что было связано с моим мужем… Противно вдруг стало. Трудно поверить, что мой Антонио мог быть доносчиком, но я не сомневалась, что маг говорит мне правду.

Мы, ведьмы, мыслей не читаем, зато эмпатия у нас у всех сильная. Почувствовать, правду тебе говорят или лгут, способна любая. Не все умеют, но это обычно связано не с недостатком способностей, а с отсутствием обучения. Бабушка Клотильда хорошо меня выучила, ложь я за десять лиг чую. Так вот, в словах Армандо были недомолвки, но в целом он ни слова неправды не сказал.

Под конец решил смягчить произведенное на меня впечатление и добавил:

— Прости, что пришлось поведать то, что тебя огорчило. Твой муж был замечательным магом и благородным человеком. Он действовал в соответствии со своими убеждениями. Не его вина, что все так получилось. Я в сущности должен быть ему благодарен: его поступок спас мне жизнь. Если бы он не донес на меня, я дошел бы со всеми вместе до Долины Цветов и сейчас лежал бы там вместе с твоим Антонио.

У меня сжалось сердце.

— Ты из‑за этого мне помогаешь?

— В том числе. По крайней мере так было сначала, пока я с тобой не познакомился поближе. Теперь я помогаю тебе ради тебя, Дина. Ишь, какой хороший и добрый. Но от получения энергии от меня отказываться не станет.

— И ради себя.

— Не стану отрицать. Но если ты против, я не буду настаивать. Ты имеешь право выбрать сама.

Хорошо, что он это понимает. Не хотелось бы драться.

— И я выберу, будь уверен. А теперь расскажи, что это за дом. Я же вижу, что он древний и ведьминский.

Армандо приободрился: на этот вопрос ему гораздо легче отвечать, чем на личный.

— Ты права. По преданию его много — много лет назад построил один лесник для своей возлюбленной ведьмы. Ради нее он бросил все, ушел из деревни, поселился здесь со своей подругой и они жили долго и счастливо. Затем дом был заброшен, но не пришел в упадок, потому что хозяйка зачаровала его от ветхости и разрушения. Я прочитал об этом в одной книге. Когда скрывался от стражников, случайно оказался в этой местности и вспомнил историю про дом. Сумел его отыскать и жил тут какое‑то время, пока не подготовился и не решил, что смогу пробраться мимо патрулей и хранителей границы.

— А чем ты питался? Я не заметила ничего, что напоминало бы огород. Ходил в ближайшую деревню?

— Ну что ты. Селяне живо выдали бы меня страже. Вспомни, какую награду обещали власти за мою поимку. Я жил дарами леса. Охотился, собирал ягоды и грибы… Да, покаюсь, под отводом глаз время от времени пробирался на пастбище и доил коров. Колоски собирал на поле. Но поле и пастбище далеко, а в лесу и без этого можно прожить, завтра я покажу тебе, чем в основном питался, пригодится.

— Ты планируешь надолго тут остаться?

— Если бы не ты, я бы сюда вообще не сунулся. Мои дела в Кортале закончены, путь мой лежит через Мангру и Элидиану в Кармеллу. Предлагаю присоединиться. Вместе будет легче выбираться.

Ты прав, с тобой мне будет проще, чем одной… Ищут одинокую девицу, на семейную пару просто не обратят внимания. Только… Боюсь я, как бы мне не оказаться твоей добычей. Но об этом я промолчу.

— Кармелла… Ты говорил… У тебя там дом?

— У меня там все: дом, дело, хороший заработок, жизнь. Я пришел сюда чтобы вывезти мать, да вот узнал, что ее уже два с половиной года нет в живых.

— А родом ты откуда?

— Из Тавариса.

Почему‑то я думала, что Армандо, как и я, выходец из маленького заштатного городка вроде Вилона. А он из Тавариса, второго по значению, но первого по величине города нашего королевства. Даже столица ему уступает. Там король и все высшие чиновники, зато в Таварисе Академия Магии и университет немагических наук, лучшие архитекторы, художники, музыканты, самые богатые купцы и самые крупные банки. Многие считают Таварис второй негласной столицей Кортала и уж по крайней мере столицей его делового мира.

Значит, парень из большого города… Они не такие, как ребята из мелких поселений. Более ушлые, более хитрые и коварные. С ними лучше держать ухо востро.

Я не держу на тебя зла. Армандо, я тебе просто не доверяю. И в Кармеллу с тобой не пойду. Есть и другие свободные города, там тоже ведьмам рады. По крайней мере, я что‑то такое слышала.

Но вот пересидеть здесь с тобой опасность и подготовиться к переходу границы мне не только придется, но и необходимо. Ты опытный парень, у тебя можно многому научиться.

Я через силу улыбнулась и снова задала вопрос:

— Как ты считаешь, долго нам тут придется сидеть?

— О, ты сказала "нам"! Приятно! Две декады, я думаю.

— Почему?

— Ты хочешь знать, почему именно две? Потому что такова схема работы кортальских ищеек. А откуда я ее знаю, могу рассказать. Когда меня схватили, то не стали сразу отправлять в столицу, как положено. Отвезли в ближайший городок. Сначала меня допрашивал армейский дознаватель, составил первое донесение, затем передал местному начальнику стражи. Я ничего не скрывал, признался в своих убеждениях и повторил те речи, которые вел перед молодыми магами. На меня оформили дело и отправили в тамошний арестный дом. Вот по дороге я и сбежал. Очень интересно, но при чем тут схема работы ищеек? Я смотрела на Армандо с недоумением. Он улыбнулся:

— Это пока не сказка, это присказка. В городе не было мага, его тоже призвали, поэтому я легко спрятался на чьем‑то чердаке. Убежать подальше не торопился, уверен был, что будут искать за городом. Ночью же проник под покровом темноты и отводом глаз в кабинет начальника стражи. Хотел уничтожить папку с собственным делом, чтобы следов не осталось. Опоздал: ее уже отправили в столицу. У начальника на столе лежало другое дело: о моем побеге. Красть его не было смысла. Я в нем только портрет немного поправил, хотя это мало помогло. Зато там же лежала инструкция на пяти страницах: как ловить сбежавших преступников. Я ее на всякий случай скопировал, а потом заучил наизусть и сверялся с нею, чтобы не поймали. Оттуда я взял расстояния и сроки. Понимаешь, стражи одинаково беспокоятся и о том, чтобы поймать разыскиваемого, и о том, чтобы самим остаться целыми и невредимыми. Поэтому, если действовать грамотно, скрыться от них довольно просто, хоть и хлопотно.

Ну что ж, хорошо все объяснил.

— Еще вопрос: как тебя сюда занесло? Если я правильно поняла, ты сбежал где‑то недалеко от ремольской границы. Практически на другом конце страны.

— Я с самого начала шел в Кармеллу, на побережье. Там у меня знакомый жил, я надеялся, что он мне поможет устроиться. В Ремоле мне делать было нечего: наши страны в состоянии войны. Меня бы приняли за шпиона. К тому же горы не способствуют выживанию. В лесах прокормиться легче.

— А почему здесь остановился?

— К тому времени, как я сюда добрался, был просто как загнанный зверь. Надо было отдохнуть, собраться с мыслями, продумать план действий, а заодно наделать амулетов. Когда бежишь, а по пятам стража и маги, трудно заняться любимым делом и наваять стоящую иллюзию, которая продержится сколько угодно долго и устоит против специалистов.

— Именно тогда ты придумал себе эту внешность?

Парень усмехнулся.

— Ее я придумал давно. Это почти портрет нашего соседа. Он был вором, но все считали его добропорядочным обывателем. И все из‑за неприметной внешности. Я немного доработал образ. Сделал моложе и убрал с лица бородавки.

— Я сразу подумала, что ты или сыщик, или вор. Именно эти профессии требуют незапоминающейся внешности. А твое родное лицо просто врезается в память.

— Ага, я и сам так думаю. Но вернемся к твоим делам. Где‑то через две декады тебя перестанут активно искать и объявят умершей. Считается, если человек пропал в лесах и не вышел за это время, его звери съели. Но твои портреты раздадут стражникам во всех городах и велят присматриваться к одиноким девицам. Ты же маг, вдруг спаслась и вышла к людям? Кстати, я еще не видел тебя под личиной. Много общего с оригиналом?

Я вытащила на свет свою брошку и активировала. Судя по тому, что у парня челюсть вниз поехала, удалось произвести впечатление.

— Дина, кто это делал?

— Антонио. Он хотел стать мастером иллюзий, как и ты, но его определили на боевку. А этим он занимался в свободное время. Удивительно, он сделал этот амулет личины просто для тренировки навыков. Он не думал, что это мне когда‑нибудь пригодится.

— Потрясающе. Иллюзия плотная, вещественная, на редкость качественная. Не каждый архимаг разглядит под ней тебя. Даже я с трудом могу пробиться через нее и увидеть твои настоящие черты, а это все‑таки моя специальность. Прости, я хуже думал о твоем Антонио, чем должно. Он был настоящим мастером, без дураков.

Армандо вздохнул и протянул руку:

— Можно посмотреть?

Я колебалась не более минуты. Вряд ли Армандо станет портить работу моего мужа. Отстегнула брошь и положила ему на ладонь.

Он крутил ее и вертел минут пятнадцать. Подносил к глазам, отодвигал подальше, нюхал, чуть не лизал. Затем вернул мне и выдал заключение:

— Никогда бы не поверил, что студент боевого факультета мог создать этот шедевр. Во — первых, тебя в ней нельзя узнать, совсем другой тип внешности. Во — вторых, качество просто фантастическое, тебя в этой броши можно показывать сильным магам, никто не заподозрит иллюзии. Это под силу только узким специалистам вроде меня, да и то… Надо знать, что это личина, иначе никому просто в голову не придет. Брошь настроена на тебя, другой ею просто не может воспользоваться. А еще… туда можно присоединить еще две личины без ущерба качеству.

— То есть, ты хочешь сказать, что этот амулет может…

— Вот именно. Если хочешь, я тебе еще одно личико изготовлю. Примерно такое, как мое: незаметное, незапоминающееся.

— Типа моль бесцветная.

— Ага.

— Уговорил. А теперь…, — я сладко потянулась, — Пора спать, я уже еле сижу.

Но пришлось кое‑что сделать прежде, чем ложиться. Топчан был один, но широкий. Если учесть, что мы с Армандо уже были близки, то тут выпендриваться не приходилось. А вот то, что покрывающие его коврики от влаги заплесневели, мне не понравилось. Постель должна быть сухая и теплая, иначе это не постель.

Пришлось включить мою родную бытовую магию: высушить, удалить плесень и вычистить. Я уже хотела положить сверху наши плащ и одеяло, но Армандо подошел и молча откинул крышку, Топчан был устроен как сундук. Внутри нашлись подушки и одеяла во вполне приличном состоянии. Грязноватые, но сухие.

Почему Армандо не убрал сюда коврики? Они бы лучше сохранились.

Он понял мое недоумение и стеснительно пожал плечами:

— Уходил отсюда в спешке, вот и забыл… Ты права, надо было спрятать их вместе с одеялами. Внутри они бы просто не имели шанса отсыреть и испортиться.

Тут я наконец обратила внимание на плетения магии внутри домика.

Я такого и в богатых поместьях не видела. Стены зачарованы от огня и сырости. Печь с регулировкой жара и противопожарными амулетами: в ней никогда не загорится сажа, уголек из устья тоже не выскочит. Топчан должен сохранять все, что в него положили, ровно в том состоянии, как оно туда попало. Чтобы вымыть посуду, надо всего лишь сложить ее в бадью и закрыть крышкой, а ножи в остром состоянии поддерживает специальная держалка.

В бак воду таскать не обязательно, можно ее просто позвать. Только вот труба забилась. Завтра надо будет этим заняться. А пока…

Я отработанным движением вычистила подушки и одеяла, жалея, что нет ни простыней, ни наволочек, и постелила кровать. Предупредила Армандо: без глупостей. Сегодня я здорова, его услуги ведьминского лекаря не требуются. Он хохотнул:

— Думаешь, после нашей гонки у меня на это силы найдутся? Спи спокойно, Дина, я тебя не трону. Зато вдвоем нам теплее будет, ты не находишь?

Не стала отвечать. Зашла за печку и переоделась в длинную рубаху и панталоны. Вид дурацкий, из тех, что скорее наводят на мысль о клоуне, чем возбуждают желание. Затем вышла, подумала чуток и загнала Армандо к стенке. Вдруг мне ночью выйти понадобится? Не перелезать же через мужчину.

Он правду сказал. Стоило нам лечь, как оба вырубились. Я думала, что не смогу заснуть, буду ворочаться и размышлять. Куда там. Стоило щеке дотронуться до подушки, как я провалилась в глубокий сон без сновидений.

Так может быть только тогда, когда чувствуешь себя в безопасности. Видно, что‑то во мне посчитало общество Армандо подходящим, раз позволило так расслабиться. Он тоже всю ночь спал как убитый, даже не попытался пристать.

Утром я проснулась первая, встала, переоделась и занялась растопкой печки. Еды нет, но хоть горяченького попить.

Он встал, когда зашумел чайник. Огляделся и спросил:

— Дина, а поесть ничего не осталось?

— Есть чуток.

Я достала припасы и разложила на столе. М — да, на обед уже ничего не выгадаешь. Армандо их рассмотрел и пришел к тому же выводу.

— Придется охотиться. К счастью, у меня есть соль, без нее трудно было бы. А еще я должен тебе показать мучной корень. Он здесь растет в изобилии, так что не пропадем. Ты умеешь готовить?

Ха, он еще портного спросил бы, умеет ли тот шить. Все ведьмы отлично готовят, это часть нашей профессии. Кто зелья варит? А если можешь сварить по прописи любое зелье, то почему точно также не сварить еду? Никому, правда, не приходит в голову, что в руках ведьмы любой супчик или жаркое — то же зелье, в зависимости от тех чувств, которые она вложила в готовку. Так что на вопрос Армандо я ответила утвердительно.

— Ну и отлично. Я покажу, как надо обращаться с мучным корнем, а ты попробуй нам лепешек напеки. Еще яиц в гнездах можно взять. Ягод пока нет, но корешки и травы найдутся. Справишься, пока я буду охотиться?

— Справлюсь, — сказала я уверенно, хотя в душе сомневалась, — Ты мне только мучной корень покажи и объясни, что с ним делать.

Мы спустились на дно оврага. Амандо пошел вдоль ручья, присматриваясь к тому, что растет под ногами. Вот он нашел пучок унылых бледных листьев, едва вылезших из земли, поковырял вокруг них ножом и дернул. В его руках оказалась целая гроздь толстых клубней немного похожих на клубни георгин, только с бледно — желтой гладкой кожурой.

— Вот, — гордо сказал он, — держи. Поищи еще, тут таких полно. Земля у ручья рыхлая. Их нетрудно выдернуть. Потом помоешь, разложишь на солнышке и от души отлупишь палкой. Кожура у них крепкая, а вот внутренняя часть размягчится. Дальше разрезаешь и выковыриваешь мякоть в кастрюлю. Если добавить дрожжи или хоть почки вот с этого кустарника, — он притянул к себе ветку краснотала, — то очень скоро можно будет печь лепешки.

Я пожалела, что не взяла себе кинжал Лапунды. Сейчас он бы очень пригодился. А тот ножичек, который у меня имеется, для копания не приспособлен. Парень заметил мои душевные терзания и протянул свой нож.

— Держи. У меня есть другой. И не уходи далеко от дома, не теряйся. Все, я пошел на охоту.

Армандо сказал правду: мучной корень рос тут повсюду. Там и сям из песка торчали бледные хохолки приметной зелени. Я быстро выкопала еще четыре растения и решила остановиться. Клубни были здоровые, лепешек должно получиться много.

Прямо под домиком лежал огромный камень — валун с плоским верхом. На нем‑то я и расположилась с готовкой. Отполоскала в ручье клубни и сделала так, как велел Армандо. Только била их не палкой, а камнем. Меньше чем через полчаса у меня уже была полная кастрюля беловатой и сладковатой мучнистой гадости. Я ее посолила, добавила почек краснотала, прикрыла крышкой. Пусть подходит. Сама же принялась искать знакомые травы.

Дикие лук и чеснок росли по оврагу в изобилии, за ними можно ходить, как в огород. Мята, чабрец и другие душистые травы тоже нашлись. Они только что вылезли и радовали свежей, нетронутой зеленью. Я и их нарвала. Если Армандо раздобудет дичь, будет чем приправить.

Когда вернулась, импровизированное тесто было уже готово вылезти из кастрюльки, сбросив крышку. Затащила его в дом и начала печь лепешки, особо ни на что не рассчитывая, просто надеясь, что это можно будет есть.

Результат меня порадовал. Лепешки вышли пышные и вкусные, хоть и необычные. Когда я выпекла первую партию, вернулся Армандо с парой кроликов за поясом. Тут же схватил кусок лепешки, запихал в рот и промычал:

— Укууусно….

Затем прожевал и добавил нормальным голосом:

— У меня так никогда не получалось. Ты гений, Дина. Что будешь готовить из кроликов?

— Бульон и тушеное мясо из одного, а второго предлагаю посолить и провялить. Запас нам не повредит. Только вот обдирать я их не умею.

Соврала: все я отлично умею, но не люблю. Хочет мяса — пусть займется, освежует тушки. Потрошить их буду, так и быть, сама.

В общем, до вечера мы с Армандо дружно занимались хозяйством. Готовили, мыли, наводили порядок под моим чутким руководством. Парень прочистил забившуюся песком трубу, после чего мне удалось наполнить котел водой, нагреть его и помыться. Будем надеяться, что наша магия не привлечет ничьего внимания, но впредь надо стараться справляться без нее. Я только недавно проходила поиск по выплескам магии и опасалась, что нас таким образом удастся засечь.

Армандо успокаивал меня, уверяя, что в прошлый раз вовсю колдовал, но никто этого не заметил.

К вечеру мы снова валились с ног и заснули, едва коснувшись головой подушки. Я стала привыкать к тому, что в затылок мне дышит чужой мужик. Да он не совсем чужой стал, уже почти свой. Несмотря на то, что он показал себя отменным любовником, я не испытывала к нему тех чувств, которые соединили меня с Антонио, скорее воспринимала как одного из моих братьев.

На следующее утро выяснилось, что работы по дому мы практически все переделали, остались текущие, на охоту тоже идти не надо, и лепешки, и мясо еще есть. Отличный момент, чтобы напасть на ничего не подозревающего человека и вытрясти из него всю возможную информацию. Прежде всего мне нужно разработать удобный и безопасный маршрут, а еще узнать, как перебраться через границу.

Я вцепилась в Армандо как клещ. Он достал откуда‑то карту нашего континента и стал показывать:

— Видишь, где земли Кортала граничат с Элидианой и Мангрой? Наш путь лежит туда. В Мангре ведьм и магов любят еще меньше, чем в родном Кортале. Но границу лучше пересечь тут, где граница идет по реке. Ты плавать умеешь?

Я подтвердила: умею.

— Отлично! Виэль неширокая, переплыть ее ничего не стоит. Наши хранители не надрываются, караулят только мосты в городах, чтобы пошлину собрать, на остальное плюют. Вплавь товар не переправишь. А со стороны Мангры и того лучше: дремучие леса. Пойдем вдоль реки до слияния Виэли с Каруной. Там придется рискнуть и пойти черех мост, но по — другому в Элидиану не попадешь. Каруна — серьезная река, широкая, быстрая и очень холодная. Зато стража на мосту охотно берет взятки.

— А в Элидиане как к ведьмам относятся?

— И к ведьмам, и к магам одинаково. Терпимо, но без пиетета. Нанимают охотно, лицензий не требуют, но платят скудно. Зато там легко быть бродячим магом. В каждом селении можно заработать на кров и кусок хлеба, а утром тронуться в путь. Надо постараться выправить тебе элидианские документы и заработать побольше, чтобы пересечь следующее королевство — Гриман. Там бродячего мага бросят в темницу, да и вообще бродяг не жалуют. На них списывают все преступления и вешают практически без суда. Так что через Гриман надо будет ехать под видом зажиточных путников. Например, купеческого семейства. А уж когда попадем в Лиатин… Там надо сесть в дилижанс и ехать до Кармеллы, не выходя на улицу и всячески скрывая свои магические способности. Магия там под запретом.

Боги! Сколько королевств, столько обычаев! И все такие дикие! Почему на севере, в Ремоле, например, магию уважают, хоть и боятся, а на юге всячески гонят и обижают?! Нет бы выработать общую политику по взаимодействию с магами и всем ее придерживаться! И простым людям лучше, и магам жить легче.

Я не удовлетворилась описанием дороги до Кармеллы и еще долго допрашивала Армандо. Он на удивление много знал, особенно про разные страны и их обычаи. Кстати, если не тащиться через весь континент до Кармеллы, а спуститься до моря, не покидая Элидианы, там сесть на корабль… На нашем континенте четыре свободных города, и все они — морские порты.

Спросила об этом у Армандо. Он сказал, что это неплохой путь, но опасный. На море лютуют пираты, могут захватить любой корабль и продать всех в рабство.

А, оборотней бояться — в лес не ходить. Нам с ним не по пути. Пусть чешет в свою Кармеллу. А я доберусь до моря и отправлюсь… В Афросилайю я отправлюсь. Говорят, это самый красивый город на свете. В детстве видела ее на картинке и решила, что обязательно когда‑нибудь увижу в натуре. Так что откладывать?

Пиратов я не боюсь. Море — стихия, а ею ведьмы отлично могут управлять. Хоть я не очень опытная ведьма, но ветер поднять сумею. Нам вообще мало кто страшен, кроме организованной толпы и государства. К сожалению, не знаю такого места, где не было бы либо того, либо другого. В лесу разве. Но всю жизнь в нем не проживешь. Скучаю я без людей, пусть и не очень их люблю.

Так что, пока никого больше нет, и Армандо сойдет. Тем более, что он много знает и своим знанием охотно делится.

Так мы прожили пятнадцать дней. Маг охотился, я готовила, а в свободное время садились вместе где‑нибудь и разговаривали. Если он меня учил чему‑то, то перед сном я записывала все в мою тетрадь. Три поколения ведьм в нашей семье составили отличный гримуар, но в нем уже обложка записей не вмещает, я начала новый. Понемногу пополняла его по мере учебы в Академии, но тут просто каждый день по две — три страницы стала прибавлять.

Правда, Армандо мне показывал заклинания классической магии, но я еще придумаю, как их под ведьминский дар переделать. А еще он учил меня тому, способности к чему есть у каждой ведьмы, но используем мы их едва ли на десять процентов. Ментальной магии.

Нужное дело. Знала бы я раньше приемы, которые мне показал Армандо, Лапунда ушел бы тогда из Академии в полной уверенности, что заходил в трактир за пивом, и больше никогда обо мне не вспомнил. А я бы не стояла перед ним перепуганным мышонком и не тряслась от страха.

Теперь я понимаю, как Армандо смог перебраться через столько стран и границ. Но если он смог, смогу и я!