Оставаясь человеком

ГЛАВА 40

За время моего отсутствия ничего не успело измениться. Наша перевозная лаборатория так и стояла на заднем дворе таверны. Найджела я нашла в комнате, увлеченного какими-то очередными расчетами.

Он сразу обернулся на скрип открывшейся двери, его лицо озарилось радостью. Мой эльф тут же стремительно пересек комнату и порывисто крепко обнял меня, после чего поцеловал со всей возможной нежностью.

Пока я ехала сюда, всерьез подумывала о том, чтобы не мучить больше его и отпустить, уйти из его жизни, позволить жить нормально, так, как он того заслуживает. Но сейчас поняла, что слишком для этого эгоистична. Поздно, я действительно по уши в него влюблена и уже не смогу так просто оставить.

— Устала, наверное? Хочешь, наберу тебе ванну, искупаешься с дороги? Или, может, тебя мучает жажда? Я поделюсь своей кровью, ты же знаешь, — затараторил Найджел, не торопясь отпускать рук с моей талии.

Его глаза при этом светились незамутненным настоящим счастьем. Но на дне зрачков плескалось беспокойство.

Я поспешила ему вкратце поведать о том, как для меня все удачно сложилось, и что мне удалось напрямую попасть к Старейшинам. И обратно меня спокойно отпустили. По-хорошему, следовало бы сейчас же и рассказать ему все, что узнала на землях вампиров. Но, честно говоря, действительно очень устала. Не столько физически, сколько морально. Не хотелось сразу же начинать с неприятных новостей, видеть, как лицо Найджела омрачается от этого.

Наверное, поэтому согласилась и на ванну, и даже на кровь. А может, мне просто сейчас нужно было почувствовать поддержку, понять, что я больше не одна, есть кто-то, кому небезразлична моя судьба.

В ванной плескалась довольно долго, смывая грязь и усталость. Когда же вышла оттуда, Найджел уже ждал меня, сидя на кровати и сняв рубашку. Я старалась избегать его предложений испить крови, отказывалась почти всегда. Слишком сильное удовольствие, переходящее в эйфорию, получала. Но несколько раз, когда дорога между селениями, в которые мы ехали, была слишком длинная, приходилось утолять жажду кровью эльфа. И сейчас я действительно была голодна, не сумела отказаться.

Медленно подошла к Найджелу и с сомнением взглянула на него исподлобья, давая ему возможность передумать. В такие моменты я себя почти ненавидела. Но он успокаивающе мне улыбнулся и сам усадил к себе на колени, после чего склонил голову немного набок, открывая шею. Я с нежностью поцеловала его в бьющуюся жилку, извиняясь за то, что сейчас причиню ему боль, и осторожно укусила. Сделав несколько глотков, с трудом оторвалась, окинула затуманенным взглядом лицо эльфа, находящееся так близко.

С удивлением отметила, что глаза парня также горели желанием. Не удержавшись, быстро поцеловала его в губы, после чего слизнула выступившую кровь из укуса, тщательно несколько раз провела по ней языком, удостоверившись, что это ускорило заживление. После чего еще раз быстро коснулась губами его шеи.

С глухим стоном эльф прижал меня к себе и впился страстным поцелуем в мои губы. Я ответила ему с не меньшим наслаждением, окончательно расслабляясь в объятьях любимого.

— Теперь расскажешь? — осторожно спросил Найджел спустя некоторое время, когда я уже посвежевшая сидела на своей кровати и расчесывала еще влажные волосы.

Я прервала свое занятие, бросив тоскливый взгляд на эльфа. Мне было прекрасно известно, что, если сейчас категорически откажусь что-либо рассказывать, он не станет настаивать. Но в наших отношениях появится трещина. Да и так ли уж ужасна правда? Я с сомнением покрутила расческу в руках, потом, с тягостным вздохом отложила ее и, не глядя на Найджела начала рассказывать.

— Знаешь, это и так понятно, что жизнь на вампирских землях отличается от жизни на человеческих, но не подозревала насколько. Я мало что видела своими глазами, но достаточно было того, что рассказали сами Старейшины. Ты знал, что рожденные обладают некой особой силой, которую сами называют «вампирское обаяние»? Даже не знаю, как объяснить. Испытала на себе — я буквально стала обожать того вампира, который его применил, хотелось сделать что угодно, лишь бы он был счастливым. Но потом сумела справиться с этим, и сила Старейшины на меня больше не действовала. Он же мне и рассказал, что это умение есть у всех рожденных и действует на все расы, — постаралась бесстрастным тоном рассказать, начав издалека, но уже на этом этапе голос дрогнул. Я поморщилась, что же дальше будет?

— И у тебя есть? Ты рожденная? — почти спокойно спросил Найджел.

— Все сложно. Они сказали, что силы у меня нет, но… не знаю, — я вновь помотала головой, бросив беглый взгляд на эльфа. На вопрос о том, к какому виду вампиров я отношусь, решила пока не отвечать. К концу моего рассказа и так все станет более-менее ясно.

— Ты думаешь, что мое отношение к тебе — наведенное? Что я не могу просто так испытывать к тебе никаких чувств? — в его голосе проскользнули нотки злости.

— Я этого не говорила. Но вспомни то, что ты говорил обо мне, мы ведь не можем быть уверены, что…

— Зато я уверен. Мои чувства только мои, и только мне знать, когда они образовались, начали крепнуть и каким образом это все случилось. — прервал меня Найджел, но продолжил более ласковым тоном, — Никакая вампирская сила, даже если бы у тебя была, не смогла бы изменить мое отношение к тебе.

Меня будто окутало теплотой. Чуть заметно улыбнувшись, я продолжила свой рассказ.

— Все рожденные, конечно же, являются аристократами, принадлежат древним вампирским семьям. Каждый такой род имеет свой особый герб, похожий на тот, что изображен на моем медальоне. Дети рождаются у них очень редко, даже реже, чем у эльфов. Поэтому отношение к потомству соответствующее. Каждый ребенок на вес золота. Как только какая-то вампиресса беременеет, все вампиры следят за тем, чтоб она и ее будущий ребенок были в безопасности…

— Прости, что перебиваю, но ты обращенная или рожденная? — не выдержал вдруг Найджел.

— А я не знаю. Старейшины сказали, что родилась не вампиром, это точно. Но при этом сейчас я не обращенная, — вот мы и подобрались к самому главному. Планировала долгий рассказ, пропитанный подробностями жизни вампиров, чтобы плавно подвести к тому, кто я есть. Но так даже лучше.

— А полукровки вампиры бывают?

— Бывают, но очень редко. Почти все древние расы решают свою проблему с рождаемостью, скрещиваясь с людьми. Но у вампира и человека не может быть детей. Так же, как и обратить в вампиров можно лишь людей. Предугадывая твой следующий вопрос, отвечу — я не полукровка. Старейшины смогли точно ответить, родилась я человеком, не вампиром. И, судя по всему, у меня действительно есть Создатель! Но при этом я не обращенная, — с кривой улыбкой ответила я и вновь отвернулась от моего эльфа. К глазам подступили слезы.

— Но ведь это не так уж и плохо, правда? Старейшины узнали герб, сказали тебе, кто твой Создатель?

— Этот герб принадлежит давно угасшему роду. Его больше не существует. Адоний, тот Старейшина, который в основном со мной и общался, все же немного разузнал об этой семье. Наследника рода, который подавал большие надежды и в будущем мог занять пост одного из Старейшин, изгнали из вампирских земель, — хмыкнула почти с горечью.

— За что?

— А как ты думаешь? За эксперименты над живыми существами. А конкретно, над людьми. Он хотел понять в чем заключается секрет их плодовитости. При этом использовал такие жестокие методы добычи результатов, что даже для вампиров это было чересчур. В вампирских законах нет смертной казни для рожденных ни за какое преступление. Самым тяжким наказанием является изгнание.

— Разве вампирам есть дело до людей? Почему же тогда изгнали именно на земли людей? — не поверил Найджел.

— Они обещают защиту всем людям, которые желают жить на их землях, взымая плату кровью. До остальных им нет никакого дела. И его не изгоняли к людям. Просто их территория ближе других, ты же знаешь. Что же касается меня — стало ясно, что я и есть следствие его исследований. Насколько удачный — сложно сказать. Старейшины думали над тем, чтобы меня убить, как результат противоестественных экспериментов. Но частично я все же подхожу к их понятию рожденного вампира, хоть и непонятно каким образом. Поэтому они меня просто изгнали из своих земель, — покачала головой.

— Да и пусть, вряд ли ты захочешь когда-либо туда вернуться. Почему же ты настолько расстроена? Ведь ничего особо ужасного мы не узнали, — не понял Найджел.

— Ты меня не слышал? Я результат ужасных экспериментов сумасшедшего ученого-вампира! Чтобы я жила, в муках погибли сотни людей. И, я уверена, большая часть из них была детьми. Судя по всему, как раз это и стало главной причиной его изгнания. Но на землях людей ему уже никто не мог помешать творить его зверства. Любой обращенный не сможет никак ему противостоять, даже если будет не один. А рожденные просто не покинут свои земли без веской причины, коей покалеченные жизни людей не является. Хоть какие-то шансы остановить этого садиста есть только у меня. И я теперь тем более обязана его найти! — выпалила, выплеснув через слова всю горечь, что копилась во мне, как только это все узнала.

— Но ведь и ты слабее него. Послушай, мы его уже давно ищем, но ни следа не нашли. Также не было никакой информации о том, что где-то массово исчезают люди. Это свидетельствует о том, что его уже давно здесь нет. Скорее всего, перебрался к другим расам. Возможно, его даже там и убили. Нам же следует прекратить поиски. К тому же, больше никаких зацепок не осталось, нет ни единого шанса, что мы сумеем его найти. Да и зачем? Разве мы не можем просто остановиться в каком-то городе и жить нормально? — попытался успокоить меня Найджел, но стало только хуже.

— Зачем? Ты спрашиваешь зачем? — перед глазами словно встала багровая пелена.

Я поднялась с кровати, вне себя от ярости и отчаяния. Найджел еще пытался что-то сказать, как-то успокоить, но меня уже захлестнуло волной истерики.

— Он лишил меня детства, моей нормальной жизни! — я схватила со стола чашку и с силой запустила ее в стену, усыпав все осколками.

— Оставил без семьи! Возможно, как раз мои братья и сестры, если они были, также были его экспериментами, но не выжили. Но я этого никогда не узнаю, так как он лишил меня памяти! — одним резким движением столкнула на пол все, что стояло на столе, не заботясь о том, что там были, возможно, важные записи Найджела.

— Дафна… — он еще пытался как-то докричаться до меня, но я была не в состоянии остановиться, еще не все высказала из того, что накипело.

— Мне теперь никогда не узнать какой я была, как и то, какой могла бы стать! — в стену уже полетел стул, уныло хрустнула его спинка, но не сломалась.

— Какое у меня будущее, Найджел, скажи? Я проведу вечность в теле подростка рядом с любимым мужчиной, с которым у меня ничего не может быть! Ненавижу свою внешность, хочу быть нормальной! — под конец я просто в бессилии опустилась на колени прямо на пол, усыпанный осколками, и зашлась в глухих рыданиях.

Найджел неловко опустился рядом и крепко к себе прижал, ничего не говоря, просто поглаживая по волосам, позволяя мне выплакаться.