Наталья Самсонова Отбор не приговор

Глава 1

Драрх – длинный плоский червь, живет в магически нечистых местах, обладает неприятным гнилостным запахом, используется в зельеварении. Откладывает яйца внутри еще живых существ.

Оршери – желто-зеленая ядовитая жаба, не используется нигде. Является синонимом к неприятному, бесполезному человеку.

***

Из зеркала на принцессу смотрела туповатая беременная клуша. Вот что с красивыми человеческими девушками делает макияж и платье по эльфийскому образцу.

– И что, я не могу поехать в своей одежде? – неверяще спросила Лотанари. – Я, принцесса Нериса, жемчужина королевской семьи, не могу забрать с собой свою одежду?!

Она была очень близка к настоящей, полноценной истерике. Лима, верная служанка, только вздохнула:

– Ваша матушка уже поссорилась из-за этого с вашим отцом. Его Величество Нордад был доведен до мигрени и сослал вашу матушку и вашу младшую сестру в Ясеневую Рощу.

– Но я урод, – всхлипнула Лотанари, – просто уродище! Моя тонкая талия в этих тряпках выглядит так, будто я уже пятерых родила и шестой на подходе!

– У эльфиек не принято подпоясываться, – Лима утешающее улыбнулась, – зато ваши светлые волосы станут предметом зависти всех эльфийских леди! Такой нежный оттенок меда большая редкость. Особенно сейчас, когда у них стало рождаться так много брюнетов.

Лотанари только вздохнула и приказала подать обычное, человеческое платье. И обязательно с тугим корсетом!

– Надеюсь, что носить этот кошмар мне придется не раньше, чем мы пересечем границу Эльфхиира. Ты что-нибудь узнала о предстоящем действе?

Служанка только хитро сверкнула зеленющими глазами и приложила палец к губам:

– Совершенно ничего, моя леди. Совершенно ничего. Не желает ли принцесса отведать спелых груш?

– Очень желаю, – кивнула Лотанари, – но сначала помоги переодеться.

Воздушный, многослойный эльфийский наряд сброшен на пол, а вместо него из гардеробной принесено любимое платье принцессы – гладкий серый шелк, простой крой. Платья такого фасона подходили Ее Высочеству Лотанари Шан Нейрин идеально. Очень обидно, что ей приходится покидать дом именно тогда, когда удалось ввести в моду эти наряды.

– И вот посмотри, посмотри же, Лима. – Лотанари изящно указало на зеркало. – Настоящая принцесса: высокая грудь, тонкая талия и крутые бедра. Без последнего я бы обошлась, но пришлось брать что дали. Увы, я пошла в матушку.

– Вы бы хотели пойти в папеньку? – удивилась служанка. – Боюсь, что пышные бакенбарды и широкие плечи были бы большей проблемой, чем бедра.

Лотанари шевельнула пальцами, и зеркало изменило ее отражение. Плечи раздались, на щеках закурчавились рыжие баки. Ужас. Отражение подернулось рябью и исчезло.

– Осталось только стереть этот ужасный макияж, – нейтрально произнесла принцесса. – Вот скажи мне, для чего выбеливать ресницы и губы?

– Потому что эльфийки самых чистых кровей обладают слепяще-белыми волосами, такими же ресницами и бровями. – Лима передернулась. – Вы помните, как выглядит леди Дьердре Глейрио? Последняя из рода Глейрио? Ее портрет висит в галерее, в темном углу. Отец этой благородной леди в свое время отказался выдавать дочь замуж, потому что не осталось достойных родов.

– Помню-помню, – хихикнула Лотанари. – Точнее, читала. Мне понравилось, как автор описал феерическое удивление короля Эльфхиира, который вызвал к себе лорда Глейрио и лично уточнил у зарвавшегося эльфа, точно ли во всем Эльфхиире нет достойных чистокровных женихов для Дьердре. В общем, стоит ли удивляться, что род Глейрио прервался?

– Еще не прервался. – Лима подала принцессе влажную салфетку. – Леди Дьердре пока жива и, по слухам, обладает скверным нравом. Правда, уже не сможет родить, триста лет не шутка даже для эльфов. Живут-то они до восьмисот, а вот родить могут только в молодости.

– В принципе, у людей так же, – пожала плечами Лотанари. – Мы доживаем до ста пятидесяти – ста восьмидесяти, но самый поздний срок для беременности и родов – шестьдесят лет. Итак, груши?

Лима торжественно кивнула и распахнула перед принцессой дверь. Лота вышла и тут же остановилась, позволяя служанке незаметно проскользнуть вперед. Лима, внимательно прислушиваясь и принюхиваясь, провела Лотанари до картины с грушами. За полотном находился рычаг, который открывал потайную дверь.

– Посидим в пыли или пойдем в заброшенную часть сада? – спросила принцесса.

– Как хочешь, – пожала плечами Лима и сверкнула желтыми глазами. – Мне все равно, но я бы не отказалась выпустить лису на свободу.

– Значит, в сад, – кивнула принцесса. Подруги, а принцесса и ее служанка были именно ими, устремились вперед по узкому слабоосвещенному коридору.

– Как будто в академию вернулись, – выдохнула на бегу Лотанари.

– Ага, ты бегаешь так же медленно, – кивнула Лима, – и так же бестолково скрываешь беспокойство.

– Люди не меняются. Мои покои опять прослушивают? – Принцесса перешла на шаг.

– Да. Не вижу смысла выискивать вредоносные заклятья – нам уезжать уже через два дня. Дотянешься?

– Нет, – фыркнула принцесса. – Я с прошлого раза не выросла, все-таки дочь королевских кровей, а не гриб на лесной поляне.

Лима, худая и высокая, рассмеялась своим неповторимым лающим смехом и легко дотянулась до рычага. Скрытая дверь в сад провернулась без малейшего скрипа. Не зря же подруги воровали на кухне масло и смазывали все механизмы в облюбованных тайных ходах. Не во всех, конечно. Такую искреннюю заботу испытали на себе лишь те отнорки, которыми подруги привыкли пользоваться.

– Ну, поведай мне, о хитрая лисица, что удалось вынюхать, – Лота прищурилась и рассмеялась, когда солнце превратило рыжие косы подруги в ярко-алое золото.

– Ты бы присела на корягу-то, – мрачно посоветовала Лима.

Удивленная и настороженная, принцесса поспешно плюхнулась на поваленный ствол. Вообще, эту часть королевского парка было не найти никому. Ни садовнику, ни Лотанари с Лимой. И это при том, что они знали, в какой стороне искать. Чудо чудное, которое позволяло девушкам общаться так, как они привыкли в академии.

– Правитель Эльфхиира, Идрис Эйлог Ллинос, устраивает отбор невест, – торжественно произнесла Лима.

На что Лота закатила глаза:

– Уж об этом мне мать с сестрой все уши прожужжали. Ах, какая прелесть, ах, какая радость. Ой, какое событие! Как же там будет интересно! Тьфу.

– Тебе будет особенно интересно, – хмыкнула лисица и припечатала: – О первая человеческая девушка в отборе для эльфийского Правителя.

Лота ахнула, подскочила на месте и поведала Лиме и миру, в каких позах и с помощью каких предметов мама с папой заделали Идриса Эйлога Ллиноса. И чем он болел, пока был маленький. И как часто падал, бедный, да все на голову.

– А я-то и думаю, почему это для меня пошили столько эльфийских тряпок, – прошипела принцесса. – Никогда людей не заставляли надевать аутентичные лесные наряды, а тут вот оно как! Вот же дрархи паршивые! Вот же оршери ушастые!

Еще с минуту принцесса ругалась не самыми пристойными словами и вдруг замерла. Замерла, чтобы через мгновение расстроенно всхлипнуть:

– Это ж какой позор. Позор-позорище! Толстая беременная клуша с глазами доброй коровы участвует в битве за сердце ушастого повелителя! Только у нас, только сейчас – спешите видеть! Я же урод в их одежде, Лима.

Лисица присела рядом с подругой и крепко обняла ее за плечи:

– Хочешь, я тебе пояс куплю?

– Предлагаешь сразу повеситься? – хмыкнула принцесса. – Так я это и на своей косе сделать смогу.

– Да ну, – усомнилась лисица.

– Ну да, – передразнила ее принцесса и страшным шепотом просветила: – Мне бабушка рассказывала, как правильно умирать. Если все плохо, честь потеряна и надежды нет, есть несколько способов. Для храбрых духом – откусить себе язык, для всех остальных – повеситься на поясе или на косе. Я даже скользящий узел умею вязать.

– Добрая у тебя бабушка.

– Опытная, пятерых мужей пережила.

– А умерла как – повесилась?

– Абрикосовой косточкой подавилась, не спасли, – вздохнула Лотанари. – Я так плакала, она же мне вместо мамы была. Мама-то с Риной возилась, лекарей не подпускала. Я иногда думаю, что сестра так тяжело болела, потому что ее недоучка лечила.

– Твоя мать самый известный целитель! – возмутилась Лима.

Принцесса фыркнула, сорвала травинку и ехидно спросила:

– То есть тебя не смущает, что все-все королевы Нериса – целительницы?

– Традиция? – предположила лисица.

– Ага, как только замуж вышла – почетный титул получила. У Ее Величества за плечами четыре курса Академии и пансион благородных девиц. Я бы ей не доверила себя лечить.

В маленьком заросшем саду повисла тишина. Принцесса остервенело кусала сорванную травинку и о чем-то размышляла. Лима, встав с коряги, растянулась на траве. Она хорошо знала подругу и понимала, что еще рано обращаться в зверя и убегать. У Лоты будут вопросы.

– И зачем им этот Отбор? – с отчаянием спросила Лотанари. – Ну зачем? Человечество отринуло столько пакостных традиций и обычаев, а ушастики цепляются за свои ритуалы как ненормальные!

Лима села и, пожав плечами, ответила:

– Считается, что именно такая церемония позволяет Правителю и его Цветку найти друг друга. Эльфы же не изменяют своим женам, а жизнь-то долгая!

– Да, наши мужчины тоже так говорят, – саркастически фыркнула принцесса.

– Да нет, Лота, эльфы в прямом смысле не изменяют. Им брачные клятвы не дают сходить налево. Так что к выбору супруги стоит подойти с умом.

– И что, все-все эльфы себе жен таким образом ищут? – недоверчиво сощурилась Лотанари.

– Таким не таким, а похожим. Эльфы друг перед другом соревнуются, мужчины стрелы пускают, женщины венки плетут и растения выращивают.

– В общем, демонстрируют не то, что нужно, – кивнула Лотанари. – Ладно у нас, у людей, «дурак» – причина уважительная, многое объясняющая. А эльфы почему глупят?

– Глупят? – удивилась Лима.

– Вот скажи мне, какая разница, сколько стрел муж выпускает за минуту, если он сморкается в скатерть, матерится через слово или и вовсе читать не умеет? Надо же как-то по-другому себе пару искать, если все так строго.

– Например? – прищурилась служанка.

Лотанари пожала плечами и устроилась поудобнее:

– Я бы хотела знать нравственные качества своего будущего мужа. Значит, для начала, надо посмотреть, как он ведет себя с прислугой. Если бьет и кричит почем зря, значит, негодный, слабый человек.

– Как ты обласкала свою младшую сестру, – поперхнулась смешком Лима.

– А разве я не права? Толарина едва не умерла во младенчестве, и в итоге ее избаловали. Служанок за волосы таскает, по щекам хлещет. Ничем хорошим это не закончится. Доведет кого-нибудь из девчонок до случайного выброса магии, и все. Минус одна принцесса в династии и минус две жизни в королевстве. Потому что служанку, естественно, казнят. И кому от этого станет легче?

– Никому, – согласилась Лима.

– Но матушка и слышать ничего не желает. Все ждет, пока Рина перерастет да поумнеет. Хорошо еще, сестрица не знает, что я буду в Отборе участвовать.

– Она знает, потому ее и отослали. Чтобы ничего не успела тебе сделать. И твой папенька поставил твоей маменьке условие: либо за полгода из Толарины сделают нормальную принцессу, либо она пойдет в гарем к Акоханару.

– Как хорошо, что я от природы обладаю тихим и кротким нравом. – Лотанари освятила себя круговым знамением и добавила: – А также не вижу смысла рвать горло. Спасибо, природа, за слабые связки, что даже при сильном желании не дают громко кричать.

Лима только головой покачала. Она не могла сказать, что принцесса была гордой обладательницей спокойного характера. Лотанари не была импульсивной, это да. И на крик не исходила, в драку не лезла. Вот только за словом в карман принцесса тоже не лезла, на кончике острого язычка всегда вертелось несколько колких фраз и пара ядовитых замечаний. Порой леди Нейрин язвила столь искусно, что придворные благодарили ее за комплименты. Что никогда не смущало Лотанари. «Если он так глуп, то пусть благодарит, – фыркала она на упреки матери и добавляла: – Ох, кажется, Рина опять на кого-то кричит». И Ее Величество всегда покупалась на эту немудреную отговорку.

– А вообще, – Лима поднялась на ноги и начала расстегивать платье, благо у служанок пуговички находились спереди. – Пусть проблемы с одеждой будут нашими самыми крупными проблемами. Я погуляю пару часов и вернусь.

На траву упало платье, а из-под него, недовольно отфыркиваясь, выбралась маленькая, тощая лисица. Мордочку животного пересекал глубокий шрам, еще несколько разместились на левом боку и спине. Лотанари тяжело вздохнула и искренне пожалела, что не смогла в свое время спасти подругу.

«Зато смогла спрятать, – утешила себя принцесса. – А у эльфов нам, может, и вольготней будет. Отбор не приговор, закончится рано или поздно. А Лима со мной останется, мы уж давно нерушимый контракт заключили».

Загрузка...