Отдам босса в хорошие руки

Пролог

– Зайдите ко мне! Немедленно!

Бросив на ходу этот приказ, босс влетает в свой кабинет, а я с грустью смотрю на приоткрытую дверь пыточной, в которую меня только что пригласили. Несмотря на то, что из-за скорости босса я вижу всего пару секунд, этого хватает, чтобы понять. Он не то что не в настроении – это его довольно частое состояние, к которому я даже успела привыкнуть за пару недель. Он в бешенстве!

– Каренина! – прорезает тишину приемной нетерпеливый окрик мужчины.

Н-да…

На таких высоких каблуках далеко не убежишь, спонтанное увольнение в мои планы не входит, тем более что впереди у меня серьезные перспективы, так что другого выхода не остается.

Прихватив с собой блокнот и ручку, чтобы хотя бы создать видимость делового разговора этой экзекуции, встаю со своего уютного и безопасного кресла. Приблизившись к кабинету начальства, с грустью смотрю на табличку с тиснением и эффектной записью:

«Генеральный директор ООО «Ваш комфорт»

Лев Николаевич Толстых».

Такое название компании! Такое совпадение имени и отчества с известным классиком! Как по мне, все говорит и указывает на то, что у босса имелись шансы стать доброй, отзывчивой, творческой, романтичной натурой, но…

Увы, «говорящим» оказалось лишь имя – уж очень четко оно отражает суть. Лев. Как есть лев.

Вздохнув, изображаю улыбку и решительно захожу в клетку к хищнику.

Если бы он метался, пусть даже бросался предметами, мне было бы гораздо спокойней. Но нет. Стоит у окна, спиной ко мне, руки скрещены, дышит так громко и тяжело, что это бьет по моим барабанным перепонкам и пускает сердце в ускоренный бег.

Теперь мне уже начинает казаться, что мои каблуки не такие высокие, намеченные перспективы не такие и привлекательные, а побег нужно было продумывать и готовить тщательно, и не сегодня, а хотя бы вчера.

Но поздно.

Генеральный нетерпеливо ослабляет свой галстук, но этого ему кажется мало, он сбрасывает с себя пиджак, ловким жестом закидывает его на спинку своего массивного кресла и распахивает окно.

Одновременно с этим порыв ветра с противным стуком захлопывает дверь кабинета у меня за спиной.

И это словно становится сигналом, который заставляет генерального обернуться.

И, пожалуй, вынуждает его сделать первое доброе дело – не мучить меня, а постараться убить сразу же, одним взглядом.

Мы не виделись всего пару часов, и кажется, что за это время в облике босса вряд ли могло что-нибудь измениться.

Как обычно – безупречно белая сорочка, стильные черные запонки, гармонирующие с часами на правом запястье, темно-синие брюки, дорогой пиджак, который он так небрежно откинул, галстук.

Я стараюсь смотреть куда угодно: на его одежду, фигуру, которую сейчас неприлично четко подчеркивает рубашка, на его тронутые щетиной скулы, на черные непослушные волосы. Только не в прищуренные глаза, которые утратили малейшую схожесть со спокойными сумерками и взирают на меня с вызовом и открыто, как темная, грешная ночь.

– Молчите?

Холодный голос генерального заставляет лишь вздрогнуть, но не взглянуть на него.

Сделав два шага, он открывает крышку своего ноутбука, что-то вбивает длинными пальцами, за которыми я пристально наблюдаю, а потом разворачивает ноутбук в мою сторону.

– Прежде чем принять решение, – говорит мужчина, – я бы хотел услышать ваши объяснения.

Он вновь отходит к окну, а я наконец выдыхаю и уверенно приближаюсь к его столу.

И едва не схожу с ума, когда замечаю на экране ноутбука открытый мессенджер с прочитанным сообщением.

– Прочтите и вы, – слышу сухое распоряжение, и голос мужчины уже почему-то раздается не от окна, а у меня за спиной.

Тоном его голоса можно заменить десяток кондиционеров, но мне становится жарко.

От его близости.

От дыхания, которое, пользуясь тем, что я собрала волосы в хвост, касается моей шеи.

И да, от причины этого гнева тоже.

– Прочтите, – повторяет он.

А когда понимает, что я игнорирую его распоряжение, протягивает руку, невольно задевая мое бедро, щелкает по сообщению, заставляя его раскрыться.

Перестав дышать, с замиранием и, наверное, в сотый раз смотрю на первую строку сообщения, которое утром в рассылке от меня получили не только несколько десятков клиентов, но и мужчина, который не должен был его прочесть никогда. Никогда, иначе меня ожидают жесткие санкции с его стороны. Настолько жесткие, что я могу их не выдержать…

«Отдам босса в хорошие руки…» – машинально читаю в сто первый раз и покаянно вздыхаю, готовясь к расплате.

– Ты понимаешь, что сделала? – интересуется генеральный так вкрадчиво, что я не сразу замечаю неожиданный переход на «ты».

Его рука скользит от монитора, опять задевает мое бедро, а потом, помедлив, решает на нем задержаться.

Глава 1

За две недели до этого...

Лев

Никогда не думал, что мне придется стать свидетелем того, как сходит с ума мой друг. И уж тем более не мог предположить, что стану невольным участником этого сумасшествия. Да еще не один раз, а дважды.

Полгода назад это случилось с Максом, теперь участь настигла Пашку…

Правильно говорят, что первыми с дистанции сходят лучшие из нас.

Я тщетно искал подходящий предлог, рассчитывая отделаться каким-то подарком, но Пашка заявил, что самый лучший подарок я сделал ему много лет назад, теперь могу не заморачиваться. И единственное, чего он хочет, – это мое присутствие.

– Приговоренному не отказывают, – замечаю я, надеясь, что это его отрезвит хоть немного.

Но вместо того, чтобы одуматься, он раскатисто смеется и заявляет:

– Значит, я тебя жду!

Место «казни» я игнорирую, помня по истории с Максом, что все будет долго, муторно и со слезами, но состояние агонии успеваю застать. Понятия не имею, как некоторые приходят на это действо не под действием долга и шантажа, а добровольно. Надеюсь никогда не узнать, как некоторые решаются не только стать участником, но и причиной таких живописных сборов.

Но мне странно наблюдать, как счастливые гости слаженно орут приговор моему другу, а он под их крики в который раз расплывается в широченной улыбке, выпускает из рук бокал, к содержимому которого даже не прикасался, поднимается и с удовольствием целует уже не невесту – жену.

Я видел эту женщину пару раз, мельком, Пашка словно прятал свое сокровище, боясь его упустить. Но в те короткие встречи мне и на секунду не показалось, что эта барышня представляет такую угрозу. Не слишком красивая, не слишком стройная, не слишком активная, не слишком молодая – если уж откровенно, кажется, она ровесница Пашки. Мягкий такой и не желтый уже одуванчик, который, казалось, был готов разлететься пушком от единого моего взгляда.

И кто бы подумал, что у трепетного одуванчика чуть вялые лепестки обладают хваткой породистого бульдога.

Пашка успешно избегал брачных уз до тридцати пяти лет, приводил десятки доводов, почему одному жить удобней. С несколькими его вескими «доводами» я был знаком, но имен не запомнил. Не считал это необходимым, так же как и мой друг.

И вдруг свадьба…

Спустя два месяца после знакомства, без веского повода в виде внезапной беременности и на простой женщине, которую в толпе не заметишь.

Даже сейчас, когда она в белом платье и макияж сделал черты ее лица почти интересными, больше в глаза бросается не она, а подружки. Но ее это мало волнует, пожалуй, она даже не замечает, что взгляды гостей чаще задерживаются не на ней, потому что смотрит лишь на одного человека – Пашку. Да и тот не замечает вокруг никого.

И это мне только на руку. Обещание я выполнил, так что спокойно перемещаюсь из-за столиков к барной стойке, а через пару бокалов коньяка могу уйти с чистой совестью. К тому же это у моего заместителя впереди месяц безделья на островах, а у меня теперь вдвое больше нагрузки.

Месяц. Выбил из меня ровно месяц. Причем выбивал с таким остервенением, что действительно напоминал сумасшедшего. С трудом представив, как он столько продержится вдали от привычных соблазнов, с одной женщиной и когда от нее даже нельзя сбежать на работу, я согласился.

Есть шанс, что от скуки, жары, тоски и, главное, однообразия окружения он наконец-то прозреет и попросит срочно придумать предлог и вернуть его в цивилизацию. Для лучшего друга можно устроить и чартерный перелет, и даже организовать похищение его молодой супруги туземцами, хотя…

Крик.

Визг.

Аплодисменты.

Обернувшись, с грустью наблюдаю за тем, как пьяная толпа тщетно пытается соблюсти традиции и украсть новобрачную. Этого хочет невеста, этого хотят пьяные гости, на это даже согласны родители невесты, и только жених сопротивляется и пытается откупиться заранее.

Кажется, у гостей ничего не выйдет, и вдруг…

К жениху протискивается какая-то брюнетка в огненном платье, всего несколько слов на ухо, и не знаю, что она ему нашептала, но происходит невероятное. Жених не только выпускает из объятий свою ненаглядную, не только честно не подсматривает, в какую сторону огромной гостиницы ее уводят прочь от него, но и наконец замечает, что я выполнил его просьбу.

Ну и еще раз он меня поражает, когда спустя минуту не бросается вслед за невестой, а, улыбнувшись брюнетке, с которой переговаривался, выбирается из-за праздничного стола и идет в мою сторону.

Взгляд, кстати, трезвый и даже вменяемый.

Кошусь с благодарностью на брюнетку в огненном платье: может, она волшебница? «Отшептала», как говорится. Сняла порчу?

Фигурка ладная, все при ней, личико симпатичное, так что в благодарность я даже готов пронести ее на руках. До ближайшего номера.

– Рекомендую, – слышу рядом с собой Пашкин голос.

Повернув голову, понимаю, что он, как и я, наблюдает сейчас за брюнеткой.

– Отличный специалист, – дает он рекомендации. – Могу пока уступить, но, когда вернусь, так и знай: я у тебя ее уведу.

Глава 2

Алла

Две недели сплошных нервов и бега по городу, но это того стоило. Свадьба действительно удалась!

И ресторан получилось забронировать самый лучший, и меню угодило гостям, и тамада – парень что надо. Не тараторит без умолку, не устраивает глупые конкурсы, говорит задорно и в тему. Как по мне, Игорю нужно подумать о карьере на радио, и я даже подала ему эту идею, но рада, что он ею пока не воспользовался. Все же мы с ним успели сработаться.

А самое главное – это, естественно, то, что новобрачным все нравится. Правда, они так любят друг друга, что могли бы отметить свое законное воссоединение и в шалаше, не заметив этого. Но я хотела, чтобы у Люси была шикарная свадьба: она слишком долго ждала своего мужчину. И я помнила, как давным-давно, когда мы обе еще верили в принцев, она рассказывала мне, как у нее будет проходить этот незабываемый день.

Никто и подумать не мог, что придется ждать столько лет и мужчины, которые казались заколдованными принцами, которых напрасно все обижают, на самом деле альфонсы и бабники, заставившие Люсю почти разувериться.

Нет уж, если я за что-то берусь…

Приятно, что поздравить молодых собрались такие добрые, улыбчивые люди. Всем гостям угодили, всем нравится праздник, даже кот, случайно проникший на территорию, ушел со своей порцией счастья в зубах.

И только один гость недоволен.

Поза напряженная, как у хищника, следящего за беззаботной добычей, лицо строгое, как на деловом совещании, взгляд полон недоумения, будто он не может понять, по какому вообще поводу сборы. Я даже не удивляюсь, когда замечаю, что единственное блюдо, которое производит на него впечатление, – это лимон. Подобное притягивает подобное – кажется, так говорят.

К счастью, мне некогда за ним наблюдать. Убедившись, что с остальными вопросами все в порядке, я позволяю себе отдохнуть. От танцев гудят ноги, от шампанского слегка кружится голова, мой телефон пополняется номерами холостяков, которые уверяют, что вот прямо сейчас, буквально сегодняшней ночью, готовы вместе со мной осознать, что пора подумать о серьезных и стабильных отношениях. Вот только проверят, подходим ли мы друг другу, и сразу готовы подумать и осознать.

Пустоцвет. Понятное дело, что большинство номеров я сотру, едва закончится танец. Но несколько интересных мужчин все же есть. Они не бросаются обещаниями, смотрят в глаза, а не в зону моего декольте и даже практически в конце свадебной вечеринки связно ведут разговор. Знак фотографу – и уже завтра у меня в портфолио появятся новые лица.

Конечно, это не значит, что все из них скоро обзаведутся супругами. Но, может быть, кому-то и повезет. Может быть, и сложится новая пара, которая действительно устала от одиночества, подставных принцев с принцессами и открыта для настоящего и друг для друга.

Может быть, хоть одну пару я еще успею рассмотреть и свести. Тем более что теперь, с отъездом в круиз Павла Ивановича, у меня будет гораздо больше свободного времени.

Нет, как руководитель он отнюдь не тиран. Просто старается обхватить все, ну и я, соответственно, подхватываю эстафету следом за ним. Во-первых, это неоценимый опыт, который мне пригодится. Во-вторых, мне нужна эта работа и после намеченных перспектив я не собираюсь ее никому уступать. Но работать по десять часов в сутки практически шесть дней в неделю – это все-таки тяжело.

Так что, пожалуй, когда молодые будут садиться в авто, чтобы добраться до аэропорта, я сделаю то, на что меня провоцировал шеф в первые дни, пока мы срабатывались. Обниму и расплачусь у него на плече.

Ну а завтра…

Вот даже не терпится поскорее прийти на работу!

Но пока есть чем заняться и здесь. Неодобрительно покосившись на генерального, откупившегося от мальчика, понимаю, что он не отпустит своего друга, как минимум пока на тарелке лимоны. А ведь Люся уже точно переживает, так что к ней иду я.

Где ее прячут, я знаю, потому что лично проследила за тем, чтобы в этой комнате оказалось все необходимое для встречи влюбленных после разлуки. Обед на двоих, так как молодожены не успевают поесть за столом, бутылка хорошего вина, чтобы они немного расслабились, ну и, конечно, хороший, крепкий диван.

Группа энтузиастов, которая готовилась торговаться, уныло подпирает стенки и косится на официантов, снующих мимо с новыми блюдами. Они уже явно готовы даром отдать невесту – лишь бы за ней хоть кто-то пришел. И только Славик, племянник моей двоюродной тетушки, успевший отхватить свой куш за участие в похищении, да еще куда больше, чем ему обещали выделить взрослые напарники, излучает оптимизм и то и дело дергает за руку одного из мужчин, чтобы взглянуть на часы.

– Он скоро придет, – утешает мальчик вокруг себя грустные лица. – Уже немного осталось! А потом я опять за ним сбегаю!

Миную вздохи мужчин, игнорирую глаза, полные веры, что я уведу объект, который они вызвались охранять, и захожу в комнату «пленницы», которая выглядит не более радостно, чем ее «похитители».

– О, Алла… – вяло встречает она меня, сидя на том самом диване, которому на сегодня отведена едва ли не главная роль. – А Пашу не видела? Может, ему уже пора сказать, где я есть?

Конечно, я не собираюсь выдавать, что он уже в курсе. Сажусь рядом с ней, беру ее дрожащую руку в свои, сжимаю, чтобы ее поддержать, и, глядя невесте в глаза, искренне говорю:

Глава 3

Лев

После свадебной суеты хочется тишины, но такое ощущение, что праздник меня догоняет.

Дома я едва успеваю расположиться на диване с книгой, как начинает разрываться мой телефон. Взглянув на того, кто так упорно меня добивается, я долго игнорирую звонки, но надежда, что услышу что-нибудь новое, заставляет ответить.

– Лева, привет, – мурлыкает Настя в раскатах очередной клубной музыки, – скучаешь? А здесь так тебя не хватает!

За полгода, что мы знакомы, Настя легко усваивает, что я предпочитаю на завтрак, и демонстрирует это – в тех редких случаях, если остается на ночь в моей квартире. Быстро осознает, что бесполезно подбрасывать в ванную помаду или пудреницу, потому что домработница безжалостно отправит их в мусорный бак, не обращая внимания на бренд и цену. Ей хватает ума провернуть только единожды номер с забытыми серьгами у меня под подушкой, не плакать по утраченному подарку от бабушки, а утешиться новым и понять, что в следующий раз его может не быть.

Но она никак не хочет смириться с тем, что у нас разный ритм жизни и разные интересы. Единственное, где они пересекаются, – это постель.

Ее интересуют тусовки, ночные клубы, подружки и обсуждение перспективных для них кандидатов. Мне не доставляет удовольствия отсиживаться в вип-зоне очередного модного клуба и своим спокойствием сигнализировать намеченным жертвам, что здесь безопасно.

У нас не те отношения, чтобы играть в «неразлучников». По сути, у нас нет отношений – только секс, который обоих устраивает. Я могу не думать о чувствах, возможных изменах и о том, как снять напряжение, Настя – о ценах на дорогие ей безделушки и о том, что диплом о высшем образовании можно как-нибудь применить.

Она молода, красива, умеет подобрать одежду, которую мне с нее хочется снять и на которую хочется выделить новые деньги. В ее далеко идущие планы не входит превратиться во влюбленную дурочку, и мне нравится ее прагматизм.

У нее один недостаток: она все еще пытается приучить меня расслабляться по-современному, не желая понять, что дикий шум и суета после рабочего дня меня раздражают. Как и пустые звонки без причины.

– Может быть, ты приедешь? – заводит она старую песню. – На этот раз мы с девчонками нашли такой крутой клуб, что я сразу подумала: тебе бы понравилось!

– Ты ошиблась, – прерываю поток описания бара, музыки и танцпола. – Желаю хорошо отдохнуть.

– Не хочешь меня увидеть? – заходит она с другой стороны. – Всего часик потусуемся, а потом сразу к тебе.

– Я уже у себя, – говорю холодно, потому что, похоже, там уже выпито столько коктейлей, что с первого раза до нее не доходит.

Не знаю, то ли она мгновенно трезвеет, то ли у нее четко срабатывает интуиция, но Настя наконец соображает, что ее трюк опять провалился и я не горю желанием мчаться по вечернему городу за женщиной, чтобы получить взамен вкус пьяного поцелуя, тащить ее на себе и наблюдать, как она отключается на соседней подушке.

– Хорошо, милый, – щебечет Настя, – тогда сегодня я отдыхаю с девчонками, а потом терпеливо жду твоего звонка!

На том и прощаемся.

Но зря я надеюсь наконец отдохнуть. Стоит опять прикоснуться к книге, как поступает звонок от одного из водителей лимузина.

– Все в порядке, – слышу доклад. – Вашего друга доставили в аэропорт.

– Отлично, Костя, спасибо.

– Вот что значит любовь! – продолжает делиться водитель. – К моменту, как мы подъехали в аэропорт, ваш друг уже мог сам стоять и ходить. Так бодро пошел, выйдя из лимузина… любо-дорого посмотреть.

– А бежать не пытался?

– Нет, – уверенно отвечает водитель.

– Никакие тайные знаки не подавал?

– Нет, Лев Николаевич, мы внимательно смотрели, как вы и просили. Более того, он пробовал пройти проверку документов без очереди. Сделал попытку перенести невесту через турникет на руках. Все конфликты улажены. Самолет удачно взлетел.

Мне нравятся люди, которые любят и хорошо делают свою работу, поэтому после звонка я еще раз пополняю счет водителя.

Книгу читать больше не хочется.

Отчего-то накатывает тоска, но, решив, что это из-за друга, которого неожиданно потянуло в сторону стабильности, поэзии и женщин с первыми морщинками, отмахиваюсь.

В отличие от помощницы Пашки, я давал ему шанс.

Кстати, о помощнице…

Все же я не чудовище, поэтому утром даю ей фору в десять минут. Намеренно иду не через боковой вход, который выводит к правому крылу офиса и, соответственно, моему кабинету. Не торопясь, пересекаю шоурум, расположенный на первом этаже, и заодно мысленно делаю пометки, что в некоторых отделах пока не выставлен новый ассортимент, а информационный стенд об акциях спрятан так надежно, как будто нам стыдно или за скидки, или за стенд.

Заметив мой взгляд, один из работников уже спешит перенести стенд к входу. Понятно, что старые клиенты и многие строительные бригады, которые работают не от нашей компании, в курсе, что именно у нас можно найти и заказать все, что нужно для ремонтных и отделочных работ, по приятной цене. А вот новых нужно еще подтолкнуть.

Глава 4

Лев

– Доброе утро, Лев Николаевич! – подскакивает светловолосая девушка, стоит открыть дверь приемной.

– Доброе, Ольга.

Набором штата у нас занимается Пашка, оформлением – бухгалтерия, сам я в эту область не лезу, да и попросту не хватает на это времени. Но несложно сложить два и два, с учетом того, что имя своей временной сменщицы мне минуту назад называла помощница.

Смежная дверь приоткрыта, и я даже отсюда слышу тяжелые вздохи, которые специально для меня подготовлены.

– Ольга, ты свободна, спасибо, что подстраховала, – раздается сухой голос Снежаны.

– Я м-могла бы еще немного… – провожая меня взглядом, с какой-то странной заминкой выдвигает предложение девушка. – Здесь так много звонков, что…

Мне казалось, что работа в отделе закупок также предполагает частое общение по телефону. Смысл так биться за то, чтобы поднимать трубку здесь? Но у меня нет возможности всерьез задуматься об этой странности, потому что из моего кабинета слышится еще один вздох моей матери, на этот раз более громкий и нетерпеливый, а моя помощница уже отвечает:

– Спасибо, Ольга, думаю, сегодня твоя помощь больше не понадобится. Я справлюсь одна.

Вот и отлично.

Терпеть не могу вносить коррективы в то, что меня более чем устраивает.

Толкаю дверь своего кабинета и, не поддаваясь на провокацию матери, которая при виде меня старается преобразить скуку в скорбь, приветливо улыбаюсь.

– Доброе утро, – использую фразу, которую слышал сегодня десятки раз и на которую можно ответить лишь тем же.

Но нет.

Легкий путь не для мамы.

Она кокетливо проводит ладонью по тщательно уложенным темным локонам, еще раз вздыхает – не так громко, как раньше, потому что я близко, можно дать легким и отдохнуть, и печально мне отвечает:

– Да какое там доброе!

Постучав, в кабинет входит моя помощница. Расщедривается на улыбку, что с ней случается редко, и ставит на стол перед моей матерью дымящийся стаканчик с кофе.

– Как вы любите, Зинаида Викторовна, – рапортует Снежана. – С перцем чили, без сахара.

– Спасибо, – благодарит ее мама, бросает взгляд на стаканчик и неохотно замечает, делая первый глоток: – Впрочем, теперь утро действительно чуточку лучше.

Снежана оставляет нас один на один.

Мне хватает взгляда на мать, чтобы догадаться о цели ее визита. Жаль, что я не могу так быстро вычислить ее информатора.

Но то, как она подготовилась к встрече, сомнений не оставляет: кто-то уже проболтался о Пашкиной свадьбе.

У матери очень живое лицо, и сейчас ей довольно трудно так долго удерживать на нем скорбь, чтобы соответствовать образу. Грустные вздохи, глоток любимого кофе с таким видом, будто только он и может спасти ее от внезапной депрессии. Ну и самое главное, если я вдруг не замечу намеков на траурность этого дня – черное платье, вопреки любви исключительно к светлой одежде.

– Мам, – целую ее в щеку и тут же улавливаю очередной тяжкий вздох, – какими судьбами?

– И ты еще спрашиваешь?! – восклицает она удивленно, но понимает, что выбыла из образа человека, которому уже ничего не поможет, и добавляет уныло: – У кого-то действительно что-то меняется в судьбах, грядут удивительные перемены, а у меня…

Пока она выдерживает паузу, во время которой я должен проникнуться, раскаяться и пообещать черт-те что, я успеваю занять свое место и насладиться изумительным чаем. Все же это настоящее мастерство – не испортить вкус, не просто залить сбор горячей водой, а заставить травы раскрыться и отдать цвет и силу, которая в них накопилась.

– Ты себе просто не представляешь, как тяжело, когда ничего не меняется, – вздыхает мама, запивая горечь признания не менее горьким напитком. – У меня вообще в последние годы такое ощущение, что моя жизнь – сплошной день сурка!

– Фильм с одноименным названием, помнится, был интересным, – говорю я. – Тянет на ностальгию?

– Ностальгия – о прошлом, – отмахивается мама даже от такого предположения. – В прошлом я уже сделала все, что могла. Я тянусь к будущему! Но такое ощущение, что только я и тянусь! А такие физические экстремальные растяжки в моем возрасте уже вредны для здоровья, тебе так не кажется?

Мне кажется, и в последнее время все чаще, что моя мать и отца женила на себе, прибегнув к методу эмоционального шантажа. Он не выдержал и попался. Теперь, имея возможность ежедневно любоваться добытым трофеем, она надеется повторить этот опыт на мне.

– Ты выглядишь великолепно, – говорю без лукавства, потому что многие дают моей матери меньше лет, чем прописано в паспорте. – Поэтому можешь позволить себе все, чего хочешь.

– Если бы… – вновь вздыхает она.

Я мог бы долго играть в эту игру, но телефон принимается настойчиво вибрировать. Важный звонок, так что…

– Если тебе так тоскливо, – намеренно провоцирую раскрыть ее уже карты, – может, подберешь себе какой-нибудь тур? Думаю, папа мог бы выкроить время и тоже отдохнуть от работы. Подумай, куда бы тебе хотелось поехать.

Глава 5

Алла

Ни одно доброе дело не остается безнаказанным. В принципе, я на этом и раньше не раз спотыкалась, но впервые из-за моей доброты у меня буквально уходит пол из-под ног.

Может, дело в том, что прошлые мои заслуги на поприще добра были не такими глобальными? Потому и откат был попроще.

Ну подумаешь…

Спасла в детстве котенка, отказалась его кому-нибудь отдавать и выдержала две недели бойкота от всех членов семьи. А спасеныш избрал именно мою обувь, чтобы точить свои зубы и когти, и именно мою комнату, чтобы своими царапинами на обоях, шторах и покрывале расписаться: «Здесь был кот! Точно был! Отвеча-а-ю!»

Что еще?

Узнав о грядущем сокращении, уступила свое первое место работы сотруднице, с которой практически не общалась, но которой было нужнее, потому что она из другого города и ей надо было платить за квартиру. А она потом с большим удовольствием всем рассказывала, что я по-идиотски провалила испытательный срок. И хихикали даже те, кто знал о моей настоящей причине ухода.

Так-так-так…

Согласилась присмотреть за рыбками подруги, пока она съездит в отпуск, две недели честно за ними ухаживала, хотя заезжать к ним было не по пути, кормила куда сытнее, чем говорила подруга. Многие мои подопечные даже прилично поправились, а то были такими полупрозрачными, что я некоторых из них даже не замечала. Идиллия. Все хорошо. Все отлично и, казалось бы, без последствий. Но в день приезда хозяйки рыбки решили, что не хотят со мной расставаться, и, выпрыгнув из аквариума, совершили массовое самоубийство.

Подруге я подарила светильник, где также плавали рыбки. Хорошие рыбки, необидчивые, ручные, которых даже можно погладить и которых совсем не нужно кормить. Но в знак окончательного примирения мне в следующий отпуск подруги пришлось две недели следить за питоном, который занял место в свободном аквариуме.

Было еще несколько незначительных мелочей, за что обязательно прилетало. Но давненько, вот я и расслабилась. Иначе бы не взялась за это дурацкое анкетирование. И правда, какое мне дело, что у компании в этом году небольшой юбилей? У генерального есть секретарь – путь бы она и думала, чем порадовать руководство.

Может, ему и не хочется знать, что больше всего ценят сотрудники и почему работают именно здесь. Может, ему неинтересно слышать поздравления и пожелания.

А может – и с каждым шагом, приближающим меня к кабинету генерального, я все больше склоняюсь к этой мысли, – с некоторыми анкетами он уже ознакомился.

Может, случайно нашел один из бланков, которые испортила Катерина? В первой анкете она клятвенно обещала, что ее производительность увеличится, если она хоть раз увидит генерального без одежды. Когда я забраковала эту анкету, во второй она согласилась оставить на генеральном носки. А в третьей, под вдохновением от его посещения офиса, согласилась, что достаточно просто видеть его каждое утро. Можно даже в брюках и в пиджаке. Но уж тогда без носков и на голое тело!

Пришлось дать Катерине время остыть после встречи с кумиром. Ее анкеты я вроде бы выбросила, но через шредер не пропустила, так что…

Или до генерального дошли слухи о том вопросе, который был в анкете бухгалтера? Понимаю, сама была в шоке. Приличная, взрослая женщина, и вдруг в примечаниях интерес: как генеральный относится к леопардовым бикини на одиноких, симпатичных женщинах с аппетитными формами и хорошим окладом?

Пришлось выдать и ей второй бланк. А вот куда делся первый…

Да и другие девчонки, узрев генерального, который обычно не балует своими визитами, написали в анкетах такую ересь, что я еще дважды печатала бланки. Влюбленные дурочки, честное слово. Мужчины куда адекватней – расписали и плюсы, и минусы, на которые обратили внимание. Внесли дельные предложения, которые могут помочь увеличению прибыли.

Тихон, уверена, преодолеет дневную лень и тоже напишет что-то вменяемое. Несколько интересных идей, которые были озвучены, я обязательно покажу Павлу Ивановичу, когда он вернется.

Правда, в том случае, если доживу до его возвращения.

Так, стоп…

А я доживу! Во-первых, не могу позволить себе уволиться, это дело чести, в конце концов. Ну а во-вторых, не хочу подставлять шефа. Мало того, что в анкете никто не задал ему ни вопроса, как будто его личность менее интересна, чем генерального. Не хочу, чтобы на юбилей компании он услышал: «Поздравляем! У вас больше нет вашего помощника! Теперь работайте сами!»

Человек после медового месяца вообще-то вернется. Ему нельзя так расстраиваться и брать сверхурочные.

Все, хватит себя накручивать. Не может откат прилететь так стремительно.

Возможно, генеральный просто хочет узнать, как вчера все закончилось. Он же пропустил все веселье. И потом, ни с одним тираном долго не проработаешь, а Снежану с ее должности и строительным краном не сдвинешь.

Он добрый. Просто мы – все остальные, кто не Снежана, – с ним мало знакомы.

«Ни шагу назад!» – напутствую себя у приемной. Игнорирую явное неодобрение секретаря генерального и открываю дверь главного кабинета, где царит такая мертвая тишина, что давит на барабанные перепонки.

Вхожу.

Глава 6

Алла

Странный, конечно, разговор. Но хобби – не то, ради чего стоит ссориться с руководством.

К тому же теперь, когда нет Павла Ивановича, я буду освобождаться пораньше и вполне могу вязать дома. Но вот упрек в том, что с утра я шатаюсь без дела, зацепил очень сильно.

– Я сказал что-то не так? – тоном, передающим полную уверенность, что это в принципе невозможно, интересуется генеральный.

– Насчет хобби замечание принимаю, – соглашаюсь с претензией. – Могу обещать, что больше этого не повторится. Но хотела бы отметить, что отсутствие моего руководителя не заставило меня расслабиться. Утром была проведена планерка с сотрудниками, после чего…

– Планерка? – перебивает мой отчет руководство.

– Как и всегда, – терпеливо поясняю тому, кто, как я и подозревала, сам отстал от офисной жизни и теперь в этом подозревает других. – Как заведено – в понедельник.

Натыкаюсь на непередаваемый взгляд. Н-да, Павел Иванович, избаловали вы своего друга, избаловали.

Вздохнув, принимаюсь отчитываться, какие вопросы были подняты во время планерки, на какие показатели мы ориентируемся к концу недели, какие нюансы возникли в отделе закупок и чем грозился порадовать нас отдел продаж.

Меня, откровенно говоря, прогнозируемые цифры весьма впечатлили. А генеральный выглядит так, будто я вещаю ему о прогнозе погоды, когда он уже вышел из дома в дождь, без зонта. Упирается локтем в стол, подпирает подбородок, а потом принимается задумчиво потирать пальцем нижнюю губу. Отвлекает ужасно.

– У вас возникли уточняющие вопросы? – не выдержав, прерываюсь на полуслове.

– Только один, – кивает покладисто он. – С чего вы решили, что планерку, которую обычно проводит заместитель генерального директора, должен и, главное, может провести секретарь?

– Я не секретарь, – поправляю его, проглотив нотку обиды, – я – личный помощник.

– Разница только в названии, – отмахивается от моих доводов генеральный. – Но я по-прежнему не вижу причин, из-за которых вы решили взять на себя часть обязанностей Павла Ивановича. Важных обязанностей. Руководителя высшего уровня.

Внутри меня от спокойного голоса руководства взрываются фейерверки. Мысленно я тянусь к его галстуку, чтобы затянуть узел потуже, а в реальности натягиваю улыбку и отвечаю:

– Причин несколько, Лев Николаевич, и, если позволите, я их приведу.

Генеральный чуть заметно приподнимает правую бровь, как будто удивлен, что я все еще способна не истерить.

– Первая причина заключается в том, что раньше я, как личный помощник, не только составляла план планерок для Павла Ивановича, но и присутствовала на них, – перечисляю, как мне кажется, веские доводы. – Вторая причина – мы обговаривали с Павлом Ивановичем мой перевод на должность начальника отдела продаж. И, естественно, мне хочется, чтобы к его возвращению наши показатели продаж не упали, а возросли.

– Начальника отдела продаж? – Бровь генерального поднимается выше.

– Эта должность вакантна, – напоминаю: вдруг и здесь он не в курсе.

– Меня удивляет не это, – отмахивается мужчина. – Просто… Нет, вы действительно это всерьез?

Молча смотрю на него, чтобы понял: всерьез, серьезней и не бывает.

– В таком случае разочарую. Должность начальника отдела продаж вакантна потому, что мы ищем не лишь бы кого, у нас нет цели просто закрыть дыру. Нам нужен специалист. Не только отличный «продажник», но и руководитель. Если бы я полагал, что в начальники отдела продаж так легко шагнуть из обычных секретарей… – он намеренно настаивает на данной трактовке, видимо заметив, что это меня задевает. – Если бы я хотя бы допускал мысль, что такой абсурд пойдет на благо компании, вы бы точно не были единственным кандидатом. Как минимум мы бы устроили конкурс между Снежаной и вами. Иными словами, вы бы в любом случае взглянули на это возможное-невозможное более трезво.

Впервые вижу, как он улыбается.

Едва заметно, но с большим удовольствием.

– Потому, что судьей на этом конкурсе выступали бы вы? – уточняю.

И улыбка от генерального убегает. Прячется где-то за серыми глыбами льдистого взгляда.

– Вот видите, – говорит он, и не думая что-то оспаривать, – как мы легко понимаем друг друга.

Если это «легко», представляю, как у него проходит общение с кем-то другим. Впервые сочувствую Снежане, которая с остальным коллективом ведет себя отстраненно. Она просто отвыкла нормально общаться.

Что же касается моего впечатления от разговора один на один с генеральным, мне было куда проще найти общий язык с полупрозрачными рыбками и голодным питоном!

– Резюмируем. – Генеральный бросает нетерпеливый взгляд на часы. – Ваше хобби вне стен нашей компании. И лучше бы вы сдержали данное слово, иначе последствия вам не понравятся. Следующую планерку я проведу лично, сам. На вас остаются звонки. Поливание цветов – что там еще? Вы свободны.

Бросив еще один взгляд на часы, он отвлекается на монитор своего ноутбука, начинает что-то быстро печатать. И лишь спустя пару секунд замечает, что я все еще здесь.

Глава 7

Алла

После телефонного разговора с генеральным настроение на нуле, но хандрить не мой стиль.

И уж тем более я не собираюсь лить слезы.

Вывести меня на них не получилось даже у Павла Ивановича, а он бы смело мог вести курсы: «Как заставить уволиться сотрудника за один час».

Ничего, прорвусь. Обидно, конечно, но бывало и хуже. И потом, генеральный в моей жизни – это временное явление. И, полагаю, нечастое. Почти год мы практически не пересекались. Я узнавала, что он в офисе, по воодушевленным шепоткам и дружному цокоту каблучков девчонок, которые по нему сохли, да по звонкам и отлучкам Павла Ивановича в кабинет руководства.

Наш максимум – пара случайных встреч в коридоре. Надеюсь, так будет и дальше, иначе есть риск, что я все-таки завяжу ему галстук потуже.

К тому же унывать не позволяет работа. Мои ожидания, что без Павла Ивановича ее станет поменьше, себя не оправдывают. Нет, многие вопросы, которыми он занимался, я действительно не тяну. Потому часть времени работаю мостиком, переключая их на других.

Перепадает и Максиму Тарасовичу, и генерального без дела не оставляю, перенаправляя звонки на Снежану. Уж ничего, потрудится между чаем. Большой соблазн перебросить на генерального все обязанности, а себе оставить только звонки и отписки, но совесть не позволяет. Да и жалко людей: мы долго сотрудничаем, привыкли друг к другу, так что, если я в курсе и в силах помочь, пытаюсь разобраться в проблеме.

К концу рабочего дня чувствую себя выжатой, измотанной, дико уставшей – все эпитеты сразу. Костюм раздражает неимоверно, мне уже без разницы, с какой стороны там замок, зато обувь на плоской подошве начинаю ценить. Тем более что у меня по плану не диван, а свидание.

А это весьма утомительное занятие, особенно когда мужчина, с которым предстоит встреча, не твой, но об этом пока не догадывается.

Чаще всего хватает осторожного разговора с мужчиной, чтобы дать ему понять: мы с ним не пара, увы. Но вот есть у меня подруга…

А бывает, что есть два человека, которые могли бы друг другу подойти – не идеально, в такое я не верю сама. Но которым было бы друг с другом комфортно и хорошо, словно они нашли то, что давно потеряли, о чем успели забыть, и потому не искали.

Иногда две души – как пара перчаток. Дорогих, эксклюзивных, сделанных на заказ. Только одна заблудилась, изменилась, многое повидала и теперь, быть может, выглядит не так, как вторая.

Но стоит присмотреться, примерить, и неожиданно понимаешь, что не отдашь ее и не снимешь теперь. Даже если временами будет неудобно и жарко.

Проблема в том, что иногда мы носим чужие перчатки, еще большая – что мы к ним привыкаем.

У Вадима, к которому я иду на свидание, как раз такой случай. Он вбил себе в голову, что ему нравлюсь и нужна именно я, и на мои намеки, что другая девушка подошла бы ему куда больше, даже не реагирует.

Меня с ним более близкие отношения, чем приятельские, понятно, не интересуют, но и жесткий от ворот поворот пока дать не могу. Я все-таки верю, что он использует шанс, который я ему сегодня устрою. Потому что моего терпения надолго не хватит, а вероятность, что банкир когда-нибудь заедет в кафе одной компании и потребует вызвать повара, слишком мизерна, чтобы ждать еще одного шанса от случая.

Как выглядит повар в этом кафе, я сама узнала лишь спустя месяц, как устроилась на работу в компанию. Да и то, если бы не услышала случайно, как кто-то тихонечко плачет…

Рита – замечательный человек, которому просто не повезло. И который, несмотря ни на что, продолжает искренне верить, что где-то бродит мужчина, с которым им двоим может быть хорошо.

А я искренне верю, что этот мужчина – Вадим.

Стоит выйти из здания, как со стоянки трогается черный джип со знакомыми номерами. Небольшая заминка происходит, когда машина останавливается у лестницы: наверное, Вадим рассматривает мой костюм, вернее, пытается рассмотреть в этом огромном костюме меня.

Но он довольно быстро справляется с удивлением и выходит из авто, чтобы открыть для меня дверь. Но что-то вспоминает и снова обходит машину.

– У меня появились варианты… – От голоса генерального у себя за спиной я практически подскакиваю на месте, как зайка на батарейках.

Но делаю вид, что не слышу его, а дернулась так от осеннего ветерка. Или навстречу мужчине, который, подумав, ныряет в салон.

Впрочем, игнорировать генерального было не лучшей идеей, потому что он не уходит, не отступает, а делает еще один шаг, равняясь со мной, чуть склоняется и говорит мне куда-то в макушку, обдавая горячим дыханием:

– Удовлетворите все-таки мое любопытство, а то не усну. Этот нелепый костюм вы выбрали, чтобы из-за лишней ткани оставался простор для фантазий? Или чтобы юбка, которую вы то и дело крутите то вперед, то назад, своей нескончаемой молнией четко указывала на возможные перспективы?

– Точно это узнает лишь тот, для кого я так одевалась, – говорю, не глядя на генерального, и немного мстительно за испорченный день добавляю: – Так что простите, Лев Николаевич, доброй ночи вам пожелать не могу.

Спускаюсь по лестнице, принимаю букет от банкира, изображая бурный восторг по этому поводу.

Глава 8

Лев

Несмотря на жизненный опыт, временами у меня все же закрадывается мысль, что человек, о котором уже составлено мнение, не такой, каким кажется.

Наверное, это отголоски детства, когда родители убеждали, что не стоит судить по первому впечатлению, что внешность значения не имеет, ну и прочее высокопарное и благородное.

На практике же стоит дать еще один шанс, и чувствуешь себя идиотом, которому захотелось дважды наступить на острые грабли.

Так и сейчас.

Я ведь на пару секунд даже поверил этой помощнице Пашки. Она так искренне негодовала, когда я усомнился, что она может когда-нибудь в обозримом будущем занять должность начальника отдела продаж. И так убедительно уверяла, что не обычный секретарь, а хороший «продажник».

Она выглядела решительной, уверенной в себе и оскорбленной. Говорила четко, дерзко и так завелась, что глаза засверкали, возвращая ту ехидную красотку в огненном платье, при взгляде на которую многие мужики истекали слюной. В какой-то момент мне даже захотелось вместо эскимосов выкупить снег – лишь бы она говорила и дальше.

Поймав себя на этой мысли, словно очнулся. Да, заговорить она может и врет хорошо. Я ведь прекрасно знаю, да и она наверняка в курсе, что у ее непосредственного начальника на любые цветы аллергия. У них даже на свадьбе невеста обошлась без букета.

Мои слова про цветы были проверкой. Но она притворилась, что покорилась, и со смирением отправилась поливать то, чего в ее кабинете не было и не будет.

Терпеть не могу, когда притворяются, лицемерят и лгут. И лучше бы она заперлась в приемной и не попадалась мне на глаза. Тем более в этом ужасном костюме, который хочется распахнуть, чтобы освободить ее от уродливой оболочки. Да и юбка под стать пиджаку – молния через весь зад, с раскачивающейся змейкой, за которую легко потянуть, и…

На свидание в таких костюмах и с таким бардаком на голове не приходят. Так что еще одна ложь. Сказала бы честно, что танцевала на свадьбе практически до рассвета, с кем-то из тех, с кем отплясывала, уединилась и подтерла слюну, потом заскочила домой на минуту, перепутала шкаф и наспех взяла что-то из гардероба матери или старшей сестры.

Но все же закралась мысль: а если я ошибаюсь? Если на самом деле все не так, как мне кажется?

И я запросил ее личное дело.

Довольно скудное, на коленке составленное, от распечатанных листов еще пахло принтерной краской, а надпись на папке оставила на моем пальце желтый маркерный след. И еще до того, как успел ознакомься с документами, понял, что эта помощница явно в любимчиках не только у Пашки. Вместо того чтобы сразу уйти, главный бухгалтер удобно устраивается в кресле и принимается осыпать интересующий меня объект похвалой.

Если верить ее словам, то у Аллочки столько обязанностей, что я удивляюсь: когда у нее остается время, чтобы отвечать на звонки? И то она контролирует, и тем занимается, и там помогает.

И да, если она все это делала, Пашка явно варил себе кофе самостоятельно, во что верится слабо.

Первую помощницу он с меня вытребовал именно с этими целями – чтобы принимала звонки и делала кофе так, как он любит. Да и вторая, когда уволилась предыдущая, не утруждала себя чем-то большим. Они даже не составляли ему расписание на неделю. Обычно он обходится парой заметок в блокноте, а дальше решает все на ходу.

– Достаточно, – устав слушать оды помощнице, прерываю монолог Марины Ивановны. – Уверен, остальное я почерпну из личного дела.

Никогда не думал, что увижу, как наш главный бухгалтер смущается. Стойкий и жесткий профессионал, многие годы бок о бок с налоговой! Но она по-девичьи опускает глаза, прикусывает губу и в который раз теребит свою блузу, на которой кое-как болтается верхняя пуговица, явно намереваясь соскочить со своей работы и перестать удерживать то, что так рвется наружу.

Не желая, чтобы это произошло в моем кабинете, говорю бухгалтеру, что больше ее не задерживаю. Она все равно не уходит, и я, не глядя на нее и показывая, что мне есть чем заняться и на что смотреть, кроме ее внезапных терзаний, открываю папку и принимаюсь разбирать документы.

Копия диплома о высшем образовании – хм, с отличием, в сфере менеджмента. Но это не значит, что все с этой корочкой хорошие управленцы. Или продажники, хоть здесь и цели поменьше. Курсы, сертификаты, какая-то грамота, что ли…

– Лев Николаевич, – отрывает меня от документов бухгалтер, и я поднимаю голову, чтобы встретить неуверенный взгляд, – а вам какие женщины нравятся?

– В первую очередь, – говорю, не раздумывая, – те, которые понимают меня с полуслова.

И стоит мне вновь взглянуть на документы из папки, как главный бухгалтер стремительно подрывается с места, вежливо сообщает, что не будет меня отвлекать от работы, и наконец-то уходит.

Понятно, что вопрос был задан с целью разведки. Уж не для Аллы ли? Помощница Пашки хочет найти подход и ко мне?

Трата времени.

Но бухгалтер уходит вовремя, за что я ей благодарен. Потому что уже вне стен моего кабинета, в приемной, раздается характерный стук удара о пол. Пуговица с блузы бухгалтера все же уволилась.

Так, ладно, что у нас здесь…

Глава 9

Лев

Привлекательность частной клиники, в которую я привожу Настю, в удобном расположении и отсутствии очередей. А еще в том, что там работают те же врачи, что и в государственном учреждении. То есть люди с огромным практическим опытом.

Полное обследование занимает около часа, хотя врач, едва осмотрев ногу, сразу ставит диагноз. А после просто его подтверждает.

У Насти действительно оказывается растяжение связок голеностопного сустава. И ей повезло, так как первая степень позволяет ограничиться на сегодня давящей повязкой, обезболивающим и мазями, которые нужно купить. Ногу нельзя беспокоить и нагружать. Через два дня можно начать делать ванночки, массажи и лечебную гимнастику, да и то если возникнет необходимость.

– И как вас так угораздило: хоть бы зима... – вздыхает врач, закончив перечислять курс действий на ближайшее время. – Хотя у начинающих спортсменов так часто бывает. Или вот вчера с производственной травмой была стриптизерша…

Настя впивается в мою руку пальцами, как будто не в силах вспоминать о случившемся.

– Переходила через дорогу, – поясняет она и добавляет прежнюю жалобу: – С этим такси часто так неудобно…

– Да, конечно. – Доктор бросает в ее сторону задумчивый взгляд и благоразумно не пугает юную пациентку, как неудобно бывает в троллейбусе или маршрутке. – Кстати, на случай, если вам все-таки понадобятся процедуры, а ездить каждый день на них будет доставлять неудобство, у нас есть вип-палаты, и…

– Нет уж, спасибо! – выпаливает девушка, даже не обдумывая такой вариант, и бросает на меня умоляющий взгляд.

– Будем уповать на волшебные мази, – смягчаю ее резкий отказ.

– Да, я справлюсь, – заверяет она. – Мне нельзя долго болеть!

И так как заверяет она не доктора, а меня, на этот раз задумчивый взгляд летит в мою сторону. Пожимаю плечами: сам пока не могу разобраться, что происходит.

– Ну что, идем? – спешит Настя.

И мужественно собирается скакать на одной ноге, держа в руках туфли, в которые не может влезть из-за повязки. Доктор участливо предлагает кресло до выхода. Качнув головой, чтобы стряхнуть с себя этот бред, беру у него визитку, подхватываю девушку на руки и несу до машины.

Настя поворачивается к окну и всю дорогу молчит – наверное, лекарство действует хорошо. И слава богу, а то сегодня я не удивлюсь, если она вдруг поинтересуется, подвезу ли я ее домой или высажу на обочине.

Она ведет себя странно. И я пытаюсь припомнить какие-нибудь звоночки, поясняющие это ее непривычное поведение.

Ни фига толкового в голову не приходит.

Выныриваю из мыслей, заметив, как пролетаю мимо зеленого знака аптеки. Выскакиваю за мазями, которые посоветовал доктор. И вроде бы отсутствую всего ничего, но к моему возвращению Настя успевает уснуть.

И выглядит при этом так трогательно и беспомощно, что мне становится ее жаль. Жаль оставлять одну в пустой квартире. К тому же на ночь у меня она уже оставалась, так что, в принципе, ничего нового.

Правда, подъехав к дому, задумываюсь: с этим ее странным настроением не решит ли она, что, несмотря на травму, я настаиваю на том, чтобы ночь прошла бурно.

– Приехали? – Настя устало открывает глаза, всматривается в окно и оборачивается ко мне с такой светлой улыбкой, как будто я вручил ей подарок. И говорит уже другим, бодрым голосом, полным воодушевления: – Приехали!

Снова взяв ее на руки, несу осторожно, чтобы случайно не задеть ее ногу. Но такое ощущение, что нога беспокоит только меня. Настя крутится на руках, прижимается ко мне, едва не заползая мне под рубашку, и жарко, с придыханием шепчет:

– Будешь моим доктором этой ночью? А я буду очень, очень плохой медсестрой.

Она начинает целовать меня в подбородок, опускается к шее, а потом так заводится, что к моменту, как мы достигаем квартиры, я остаюсь практически без рубашки.

Настя с жадностью водит горячими пальцами по моим плечам, дышит в ключицы, проходясь по ним языком, и настроена так решительно, что я едва попадаю ключом в замочную скважину.

Где-то на подкорке сознания мелькает мысль, что лучше остановиться.

Но гаснет от жара нового поцелуя. Страстного, жадного, на который я отвечаю с таким же пылом, словно мы успели друг по другу сильно соскучиться.

«Словно», – мелькает еще одна мысль в подсознании. «Словно» – это ведь…

– Хочу тебя, – торопит меня срывающийся голос любовницы.

Мы вваливаемся в прихожую сплетенным клубком, наполняем притихшую квартиру новыми тенями и сбившимся дыханием.

Темно.

Горячо.

И хорошо, несмотря на то, что как-то бессмысленно…

На пол падают туфли. Тут же прячутся под моей рубашкой, полетевшей следом за ними. Слышится звон ключей.

Но все эти звуки как отголоски.

Настя вцепляется в мои волосы, тянет к себе, трется неудовлетворенной кошкой о мою грудь.

И я тоже хочу стать ближе.

Хочу сбросить брюки, хотя бы расстегнуть молнию, потому что в джинсах становится тесно.