Отдай свое сердце

Глава 7

Светлана

Вдох-выдох. Вдох…

Звуки потихоньку начинают возвращаться, словно я пробила телом небеса, потом рухнула вниз, очнулась на охренительной глубине и теперь медленно поднимаюсь на поверхность, стараясь не делать слишком глубоких вдохов, чтобы не захлебнуться ощущением нереальности происходящего.

Мне не даёт покоя вопрос: неужели такое может повториться ещё раз?! Или это единовременная выплата от судьбы как компенсация за моральный ущерб? Принимаю с благодарностью, и можно, пожалуйста, ознакомиться с полным списком проблем, за которые предлагают подобное вознаграждение? Я, знаете ли, совсем не против повторить.

Сижу на коленях Павла, расслабленно устроив голову у него на плече. И чуть ли не растекаюсь лужицей от его лёгких поглаживаний. Совершенно не хочется возвращаться в тусклую, гадкую реальность, но мой мужчина берёт инициативу на себя.

– Рассказывай, – в его голосе нет льда или стали, с которыми я уже успела познакомиться, но интонация такова, что становится понятно: никакие возражения не принимаются. И я уже не могу отделаться от мысли, что за внешностью этого сладкого мальчика стоит жёсткий, серьёзный мужчина с сильным характером, абсолютно уверенный в себе, в своих желаниях и силах.

Боже, как бы я хотела, чтобы всё произошло при совершенно других обстоятельствах. И мы со спокойной совестью, как беззаботные студенты, завалились бы на неделю-две на дачу кого-нибудь из друзей. А потом вернулись бы в город и начали открывать для себя прелесть совместных вечеров и ночей после напряжённых трудовых будней. И даже… может быть… начали подумывать о совместном будущем. Уж я бы точно.

Но сейчас у меня чёткий план действий на ближайшие два месяца. И от того, насколько прилежно я буду его придерживаться, зависит не только моя жизнь. Я и так, прямо или косвенно, подвела под удар близких людей, и увеличивать их количество – просто преступление.

Приподнимаю голову, смотрю прямо в глаза Павла. Он не торопит, спокойно ждёт. Удивляюсь, насколько хорошо он меня чувствует: читает, как открытую книгу. Но я не могу проявить слабость и втянуть его в свои проблемы. Не знаю, кем он должен быть, чтобы разобраться с ними. Однозначно, не тем, кто путешествует поездом. А поэтому, Свет, жёсткая фильтрация информации – это необходимость! О проблемах ни слова, они, в данном случае, как взмах красной тряпки.

Ласково улыбаюсь, слегка касаясь его губ своими. Мне нужно время, чтобы продумать ответ.

Он отстраняется и уже настойчивее спрашивает:

– Проблемы? У тебя долги? Нужны деньги? Херня с родными? На работе? Тебя кто-то преследует? Угрожает? Ты замешана в воровстве? Убийстве? – предположения вылетают из его уст одно за другим, с равными промежутками между ними и с одинаковой интонацией. Я ошалело пялюсь на «следователя», пока до меня не доходит, чем он занимается. Ну, Паша! На нашей кафедре ты, однозначно, был бы любимчиком всего педсостава.

Допрос прекращается, и он удовлетворённо кивает. Спускает меня с колен, начинает собирать наши вещи, до сих пор в беспорядке раскиданные по купе. Немного смущаясь, присоединяюсь к нему. Несколько десятков секунд, и он уже полностью одет.

Угу… Флэш, мать его!

И теперь, удобно прислонившись к двери, он довольно глазеет на меня, только начинающую натягивать трусики.

– Све-е-ет, кем ты работаешь? – вопрос звучит как-то двусмысленно, учитывая, в каком я сейчас виде. Начинаю судорожно соображать, кем лучше представиться.

– Психологом.

– С кем ты работаешь? – брови Павла достигают своей верхней предельной точки.

– С детьми, – почему-то щёки заливает румянец, как будто своими резко взлетевшими бровями он ставит отметку о профнепригодности в моё личное дело.

– Кто-то из детишек выболтал тебе страшные семейные секреты и родители этим очень недовольны?

Чёрт, Пашка, кто ты такой?! Я, как тот Штрилиц, ещё никогда не была так близка к провалу. От него меня спасает только то, что я стою спиной к этому блестящему аналитику, дрожащими руками пытаясь застегнуть лифчик.

В следующее мгновение его ладони накрывают мои и помогают справиться с застежкой, после чего он прижимает меня спиной к себе, а его руки по-хозяйски оглаживают грудь, уже плотно упакованную в чашечки. На несколько мгновений они замирают, согревая её своим теплом.

Блузку я надеваю сама, а вот пуговками мы занимаемся вместе.

– Рассказывай, Света. Моё терпение уже на исходе. И мне очень не хочется, чтобы ты стала свидетелем того, что произойдёт дальше, – звучит достаточно грубо.

Хм… Самонадеянный болван. Последнее время мне так часто угрожали, что кроме отвращения такие действия ничего больше не вызывают.

Это слишком явно отражается на моём лице, и Павел, понимая свой просчёт, сразу же меняет тактику.

Я опять оказываюсь в его объятьях, мне достаётся жаркий поцелуй.

– Я просто хочу помочь, у меня достаточно сил и возможностей, – очень убедительно говорит он.

Да-да, то же самое говорил и Дэн, пока из-за моей слабости его жизнь не превратили в кошмар. И только по чистой случайности он всё ещё жив. Но Дэн – это большая часть моей жизни, он всё-таки осознанно шёл на риск, и я очень надеюсь, что сейчас он не проклинает меня из-за того, что я втянула его во всё это. На его месте я бы наверняка проклинала. Паш, за эти несколько часов ты стал мне слишком дорог, чтобы поступить с тобой подобным образом. Прости.

Прикрываю глаза, на ощупь нахожу его губы, вкладываю в поцелуй всю свою благодарность за часы, проведённые, словно в сказке. Я найду тебя позже, когда расхлебаю кашу, которую сама и заварила. Потому что, скорее всего, уже просто не смогу без тебя. Мой сладкий, невероятный мальчик…

Делаю шаг назад. Застегиваю пуговичку на брюках. Надеваю балетки. Подхватываю пиджак.

– Никаких проблем, – смотрю ему прямо в глаза. Мой голос спокоен и твёрд. Когда я хочу, я тоже могу быть очень убедительной. – Занятия в школе закончились, официально у меня отпуск, неофициально – двухмесячный контракт в качестве сиделки у престарелой дамы. Требования, конечно, жесткие: постоянное проживание, без выходных и отлучек, но взамен полное содержание и очень вдохновляющее денежное вознаграждение.

Перевожу дух. Браво, Светка, браво! Врешь как дышишь! Ещё раз прости, милый, но всё только ради твоего же блага.

– Где это? – голос Павла спокоен.

Он уже присел и, кажется, расслабился. Называю станцию через четыре остановки. Моя реальная цель расположена на третьей. Адрес придумываю тут же, на ходу.

– Но у меня в контракте одно из условий: никаких гостей, – сразу пытаюсь пресечь возможные попытки меня найти.

Павел не мелочится:

– Разорви контракт, я всё возмещу. Какая сумма?

Подхватываю челюсть прямо перед её столкновением с полом. Да у меня тут, никак, подпольный миллионер, ищущий приключений на свою шикарную задницу? Ох уж это мужское позёрство…

– Я не могу. Тут дело даже не в деньгах. Это же моя репутация! – пытаюсь выстроить стройную логическую цепочку.

– Каким образом отказ от контракта сиделки сможет повлиять на твою репутацию школьного психолога? А к следующему отпуску этот скорбный прецедент уже забудется, – довольно улыбается мой чересчур умный парень.

– И что же ты предлагаешь на замену? – я недовольно прищуриваю глаза. – Поработать персональной сиделкой у тебя?

– Зачем? – демонстрирует предельное удивление он. – Давай просто встречаться! Я не готов ждать два месяца, в то время как мы можем быть вместе прямо сейчас. Свет, ты согласна стать моей девушкой?

Чёрт-чёрт-чёрт!!! Хотя нет, трёхэтажный мат сюда подошёл бы лучше.

– Да, – находясь в полной прострации, отвечаю я.

– Вот и отлично! – Он целует меня вновь, не оставляя ни единого шанса усомниться в правильности принятого решения.

Немного меняю положение, чтобы поудобнее обнять свой подарок судьбы. Поезд начинает тормозить, и перед моими глазами в окне вагона мелькает до боли знакомое лицо Шамы – начальника охраны Олега Дмитриевича. А это значит, что что-то пошло не так. И мне нужно срочно менять планы.