Отец подруги. Тайна между нами - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Лили Ред

Глава 1

Добавляй в библиотеке и жми нравится)

Будет жарко!

Глава 1.

— Ты серьезно думаешь уехать? А как же учеба? — спрашивает Карина и крепко сжимает мои руки.

Мы с ней близкие подруги. Такие близкие, что просто невозможно было и дня прожить друг без друга. Постоянно на телефоне или общение по видео, в универе, прогулки, редкие посещения клуба. Мы с ней как сестры.

— Я больше так не могу. Постоянно пьянки и эти мужики. Они не дают мне спокойно жить. Накопить не успеваю, мать постоянно находит заначки.

— Ну на карту клади, — предлагает подруга, а я лишь киваю.

— Не могу. Теперь с меня списывают приставы. За ее долги расплачиваюсь я, — пожимаю плечами, и в глазах опять эти слезы. Не хочу себя жалеть, не хочу плакать.

Я просто хочу начать все с чистого листа.

— Если ты уедешь, то ничего не изменится.

— Изменится. Я буду жить отдельно. И она меня, и никто из ее дружков не найдет...

— Живи у меня. Отец все равно не приезжает. Да и вряд ли когда-то приедет. Он меня к себе забирает на каникулы. Да и я давно тебя зову... Давай. И не нужно будет никуда ехать...

Она жалостливо смотрит на меня, и у самой начинает разрываться сердце.

— Не могу я так. Ты знаешь, что это не для меня. Я...

— Ты... ты. Я знаю, какая ты, и не могу тебя потерять. Ты единственная, кто поддержал меня. Не гнобил и не лебезил, когда узнали, кто мой отец. Ты как дружила со мной, так и продолжаешь это делать. И сейчас моя очередь, переезжай ко мне. Потому что накопишь и на следующий год переведешься. У тебя тут стипендия, к тому же бросать универ в середине семестра — плохая идея.

— А если мать... — хочу сказать, но язык не поворачивается.

Какая бы она ни была, все равно мама...

— По телефону с ней будешь говорить. Так что не переживай. Сейчас вместе поедем к тебе и вещи заберем. Полгода поживем вместе, а летом я сама помогу тебе переехать. Договорились?

И вроде бы ее слова верные, не обделенные логикой. И вариант весьма привлекательный. Но что-то мне подсказывает держаться подальше от этого переезда. Но Карина мчит, как скоростной поезд, и я даже опомниться не могу, как мы садимся в машину и едем ко мне домой.

Мы паркуемся возле обшарпанного трехэтажного дома. Ремонта этот дом видел, наверное, очень давно. Потому что даже пороги у нас в подъезде деревянные. Штукатурка сыпется, и все рушится. Но мама после папиной смерти напрочь отказывается что-то менять в своей жизни. У нее одна подружка — бутылка. И каждый раз для меня это испытание.

— С тобой сходить? — спрашивает Карина, а я не хочу, чтобы она видела, что там может твориться.

Ее разум для этого не готов. Она слишком тепличная, чтобы понять, кто такие маргиналы в самом худшем своем определении.

— Не стоит. Я сама.

Выхожу из машины и поднимаюсь на третий этаж. Когда-то мы хотели сделать мансарду, выход на крышу и обустроить мою комнату. Но после смерти папы резко потух свет во всех комнатах. Папа был мастером на все руки. Вся мебель сделана его руками: кухня, шкафы, диваны, кровати... И когда мать из-за нехватки денег решила продать половину, то у меня чуть сердце не остановилось. Я просила этого не делать, просила оставить их, клялась, что сама пойду работать, чтобы было больше денег. Она согласилась, даже всплакнула со мной. Но после того, как я вышла на работу и пришла поздно вечером, то в зале уже не было того дивана, где мы когда-то счастливо смотрели новогодние передачи всей семьей.

Дверь, как всегда, нараспашку. Закрываю ее и снимаю ботинки. Пол грязный, но я не могу по-другому. Аккуратно ступая, чтобы не испачкаться и никого не разбудить, открываю свою комнату и замираю. На моей кровати кто-то спит. Мужик.

В верхней одежде.

Мурашки бегут по коже, понимая, что было бы, если бы я пришла сегодня ночевать...

Достаю сумку и начинаю складывать быстро одежду.

Я так быстро еще никогда в жизни не собиралась. Особенно под храп какого-то алкаша. Руки трясутся, стараюсь делать все как можно тише, чтобы не разбудить, и постоянно посматриваю в сторону мужика. Пока в один момент не сталкиваюсь с ним взглядом.

— Птичка прилетела, — хрипит он и тянет ко мне свою лапу, — меня передергивает всю.

Я хватаю сумку и бегу вместе с ней, но недалеко, потому что мужик оказывается прыткий и хватает так быстро и тянет на себя. Валюсь на бок, больно ударившись локтем. Он же был вусмерть пьяный. Откуда столько прыти? Я разворачиваюсь и брыкаюсь, коленом удается ударить куда-то, и он взвывает глухо. Но успевает размахнуться и дать ладонью по лицу. В голове раздается звон. Но я также замахиваюсь и кулаком бью прямо в нос. Руку пронзает адская боль, слышен хруст, похоже, сломала себе кости.

Но в крови бешено бьется адреналин, пока он воет, я вскакиваю и бегу на выход. Хватаю кроссовки и босиком спускаюсь по дороге. Карина, увидев меня, молча открывает рот, и глаза чуть не выскакивают из орбит. Но я быстро открываю дверь и закидываю вещи, а затем сама валюсь на заднее сиденье.

Внутри боль.

Такое мерзкое чувство.

Но самое главное, мать даже не услышала это все...

Не вышла.

— Что случилось? — спрашивает Карина, резко выжимая педаль газа.

— Все в порядке. Мне просто чуть не повезло. Поехали домой... Нет, — подрываюсь и сажусь между сиденьями. — Карин, отвези в отель. На пару дней хватит, а там я уеду, — не могу я поехать к ней. Не могу. Что-то внутри меня не пускает.

— Нет. Мы сейчас поедем ко мне, там отмоешься и все расскажешь.

И она даже не смотрит на меня. Просто несется по дороге и игнорирует телефон. А когда ей звонит отец, то всегда трубку берет.

— Тебе папа звонит, Карин, — говорю ей, и она фыркает.

— Подождет. Я всю жизнь жду. И он потерпит, сейчас ты важнее.

Она заворачивает за угол и въезжает в коттеджный поселок. Она открывает ворота ключом и паркуется возле дома. Карина выходит из машины и открывает дверь возле меня и помогает вылезти.

Глава 2

Глаза открываю, но не вижу ничего. Белые пятна вокруг. Руки и ноги покалывает. И чуть дышать сложно. Почему? Моргаю, закрываю глаза и делаю вторую попытку, чтобы понять, где я нахожусь.

Первое, что я вижу — яркие лампы, которые опять слепят.

Второе, что бросается в глаза — мужские голубые глаза.

— Где я? — голос хриплый, я пытаюсь встать, но меня тут же удерживают и слегка прижимают к кровати.

— Ты в больнице, не кричи, — голос бархатный, вибрирующий и мужественный.

— Что со мной? — моргаю и опускаю взгляд на его свитер.

Это точно не врач. Это... Это папа Карины. Только почему он такой молодой? Сколько ему? Тридцать пять? Сорок? В горле словно пустыня.

— Это ты мне расскажи, почему тебя моя дочь приводит в дом в таком состоянии? — он присаживается рядом на кровать, и его нога касается моей руки.

От него исходит такой жар, который охватывает меня. Боже, неужели настолько сильно ударилась головой, что мне нравится этот мужчина?

— Я... Вы о чем?

Он смотрит так пронзительно. А я не могу признаться. Мне так стыдно за то, что происходит. Не хочу, чтобы меня жалели. А этот мужчина заглядывает душу и мысленно вытряхивает правду, как из пыльного мешка. Я так же упрямо смотрю ему в глаза. Не поддаюсь этому суровому взгляду, от которого сердце заходится. На секунду мне даже хочется, чтобы это был не просто строгий отец моей подруги, а мой парень. К примеру. И тут он находится только потому, что волнуется за меня. Хочется, чтобы он погладил меня по волосам, а затем просто приблизился и поцеловал. Дал понять, что вот надежный и крепкий мужчина, который защитит от этого страшного мира. Боже, походу мне и правда сильно досталось. Раз я пялюсь на мужчину, которого даже имени не знаю. И мысли хаотично непоследовательны. Меня бросает в жар от того, какие картинки вырисовывает мое подсознание. Как он набрасывается на меня. Как страстно его губы жадно целуют меня, а руки сильно прижимают к себе. Резко. Так, что дыхание спирает. И внизу живота приятно начинает тянуть от предвкушения. А как он касается голых участков тела, то вообще начинаю сходить с ума. Как я начинаю плавиться, словно металл под огнем. Я бы даже не сопротивлялась его приставанию.

Прекратить... Нужно перевести дыхание. Закрываю глаза и делаю тот самый спасительный вдох. Голова чуть проясняется, но стоит открыть глаза, как этот мужчина опять прямо передо мной. Как наваждение какое-то.

— А я о том, — он упирает о руку, через мое тело. Этот мужчина нависает, наклоняясь ко мне. — Что у тебя трещина в ребре, трещина в руке, синяки и ссадины по всему телу, словно тебя тащили по асфальту. Так есть что сказать?

— Нет, — прокашливаюсь и облизываю пересохшие губы. — Я просто упала с лестницы, — замираю, потому что увидела, как он переводит взгляд на мой рот. И в груди распространяется тепло, которое растекается по всему телу.

— Серьезно? Упала с лестницы? Это всё, на что способна твоя голова? — он не верит моим словам.

— Да, — отвечаю и сжимаю губы.

Глупая. О чем я вообще думаю? Меня несет совершенно не в ту сторону рядом с этим мужчиной. Правда, лестница? Если бы я не целовала мысленно отца своей подруги, то, может быть, придумала бы отмазку правдоподобнее.

— Раз ты не хочешь признаваться, тогда поговорю с твоими родителями, — слегка прищуривается, а у меня на этот раз сердце щемит от того, что я не хочу, чтобы он узнал о моей ситуации.

— Ладно. Ладно, — все привстаю и чувствую тупую боль в ребрах из-за резкого подъема. Просто не хочу, чтобы он что-то выяснял обо мне. Он рядом. Напротив моего лица. Мы смотрим друг на друга. Глаза в глаза. — У меня конфликт с соперницей моего парня. Мы чуть поругались, и все вышло из-под контроля. Не говорите ничего моей маме. И Карина не знает. Я не втягиваю в свои разборки кого-то третьего. Я сама разберусь.

— Уже разобралась, — еще один его взгляд на мои губы, а затем он резко встает. — Карина просит, чтобы ты пожила у нас. И я против. Надеюсь, ты сама решишь эту проблему с моей дочерью.

— Я хотела, но она очень настойчивая...

Мне неприятно то, что он говорит. Указывает на мое место, а если узнает о моей маме, то вообще запретит общаться с Кариной. Я же не их поля ягодка...

— Плохо хотела. Сегодня ты еще останешься тут в больнице. Завтра выпишут, ты приедешь ко мне домой и сообщишь Карине о том, что ты больше не будешь рядом с ней жить.

— Хорошо, — соглашаюсь с ним.

Это его право...

— Вот и отлично, — поправляет свитер и разворачивается к выходу.

— А почему вы так не хотите, чтобы мы с ней рядом жили? Вы же меня даже не знаете... — спрашиваю у этого строгого мужчины и замираю. Мне любопытно. Может, в курсе всего? И про мою жизнь, и про ситуацию...

Но он просто выходит из палаты и не отвечает на вопрос.

Тоже мне хозяин жизни. Мог и ответить, а потом уйти. Но все же прав. Жить с Кариной я бы не хотела. Хоть с ней очень близки, но я хочу личного пространства... Только как ей об этом сказать, чтобы не сильно расстроилась.

Глава 3

Я ложусь обратно в кровать и медленно выдыхаю. Всё тело ломит. Как хоть так? Неужели правда в трещинах? Я даже не чувствовала этого тогда...

Закрываю глаза, и в комнату влетает подруга.

— Боже, Амель, ты так напугала меня, — она кидается и ложится поверх меня.

— Тихо. Мне больно, — кряхчу, и она тут же встает.

— Что произошло? Там тебя кто-то избил? Мать? — она засыпает вопросами, и меня немного передергивает.

Если бы...

— Я ее даже не видела. Не важно. Я жива и здорова. Проехали. Ты завтра привезти мои вещи, пожалуйста. Я поеду сразу в универ, а потом сразу на автовокзал или вокзал. Я пока не решила, — решаю сразу сказать, потому что тянуть больше нельзя.

Было же предчувствие о том, что нельзя к ней. Так вот почему я не послушала?

— Это ты что удумала? — она сразу хмурится и придвигается ближе. Хочет взять за руку, но тормозит, потому что она в гипсе. — Это из-за отца? Ой, даже не отвечай. Вижу по лицу, что из-за него. А ты не смей! Он же как змей, закидывает удавку и начинает душить. Нельзя поддаваться. Да, взрослый. Да, сильный и опытный. Но ты мой гость, а он всего лишь тут временно. Ему через месяц уезжать. Так что успокойся. Я всё улажу, а ты лечись. К тому же куда ты поедешь? А? Ты дышишь, как астматик. Смотреть страшно, тебе отдых нужен и покой. А не вот путешествия на свою задницу. Договорились? ОЙ, да я даже спрашивать тебя не буду.

— Карин. Ты меня вообще не слышишь?

Я понимаю, что она сейчас не примет мое решение. Но все же должна. Я не могу жить с ними...

— Нет. Не хочу и не буду. А ты не глупи. Вот тебе витамины и пельмени жареные, твои любимые. Специально стояла и готовила. А ты меня расстраиваешь! — она открывает контейнер и передает мне.

— Спасибо, дорогая, — забираю аппетитно пахнущую еду и кладу один пельмень в рот. Для Карины это и правда подвиг. Она не готовит, проще заказать, чем тратить время и стоять у плиты. — Ради меня изменяешь своим принципам?

— Да, особенно когда папа сказал, что ты останешься в больнице, а мне запретил приезжать. Я решила отвлечься и приготовить, а потом привезти вкуснятину.

— Спасибо, — становится совестно из-за своих слов. — Но остаться...

— Нет. Останешься. По крайней мере, пока не вылечишься. Понятно? И не спорь. Я выхожу тебя, а потом, как горная лань, поскачешь куда хочешь. Но прошу, подумай обо всем. Не стоит бросать учебу. Доучись, а потом переведешься. Тебе же мой план нравился, — Карина так пронзительно смотрит, что я киваю на автомате. — Поэтому не обращай внимание на отца. Завтра я за тобой приеду и заберу домой. А сейчас пора в универ, скажу, что тебя неделю не будет. Справку тебе дадут, — она наклоняется и чмокает в щеку.

И убегает.

Девочка — ураган. И как мне не обращать внимание на ее отца, если стоит мне его увидеть, как в голову мысли непристойные лезут? Мне кажется, мы с ним не сможем ужиться рядом. Он и правда взрослый и сильный, а еще... руки у него такие красивые...

Боже, о чем я только думаю?

Точно, я просто буду его стараться не замечать. Без Карины дома не появляться. И всё будет тогда нормально. Его я точно интересовать не буду, а вот со своими мыслями и фантазиями. Я точно справлюсь.

Телефон вибрирует, и я с трудом тянусь к нему, он лежит на тумбочке, и чуть не рассыпаю пельмени по кровати. Перехватываю их и смотрю, кто мне присылает сообщения.

Номер не знаком, но почему-то сердце начинает грохотать в горле. Судя по первым словам, я догадываюсь, кто его прислал.

«Плохо справилась. Пробуй еще. Или я решу эту проблему иначе».

Да почему он ко мне привязался? Я же не плохая...

«Прекратите. Я ничего плохого не делала. И вы меня совсем не знаете!» — отвечаю ему и сжимаю телефон в руках. Его поведение злит меня и обижает.

«Договорились, уделю пару ночей, чтобы узнать близко!» — я несколько раз перечитываю его сообщение, и меня бросает то в жар, то в холод. Это что он мне предлагает?

Глава 4

Я в больнице не нахожу себе места. Просто потому что у меня никак не выходят слова отца моей лучшей подруги.

Как он вообще мог такое написать?

Я не могу сидеть, лежать. Мысли только о том, как отец моей подруги прикасается ко мне.

Это дикость.

Причем нереальная.

Как только выписка находится в моих руках, я могу покинуть эту больницу. Но ноги не идут. Я тяну время и не хочу спускаться к подруге. Как я вообще посмотрю ей в глаза? Дверь открывается, и на пороге стоит Карина.

— Боже, Амель. В гроб краше кладут. Может, ты останешься еще тут?

— А можно? — уточняю, потому что совершенно не готова к встрече с ее папой.

Может, это у него такое своеобразное чувство юмора. Но от этого не легче.

— Можно, конечно. Сейчас папе наберу, и он все сделает, — Карина достает телефон и пару кликов набирает отца, пока до меня доходит, что она хочет сделать.

Я выхватываю ее телефон и дрожащими пальцами отклоняю звонок. Подруга смотрит на меня, как на умалишенную.

— Не надо, — хочу прикусить губу, но вздрагиваю и чуть не роняю телефон.

Сейчас звонит ее папа. А я сжимаю трубку и боюсь даже пошевелиться.

— Все ясно! Это из-за него ты не хочешь ехать? Что он тебе сказал? А? Запретил дружить?

Я понимаю ее настрой. И прекрасно вижу результат. Останусь крайней — я. Они — семья, поругаются и помирятся. А мне рядом с ними никогда не быть рядом.

— Нет, просто правда плохо чувствую себя. Ночь не спала. А твой папа ни при чем. Я не хочу его напрягать, — отмахиваюсь, а Карина забирает телефон и отвечает на звонок.

— Я забираю Амелию и еду домой. Ужин с нас, с тебя вино. Ждем, папуль, — дерзко отвечает ему и сбрасывает вызов.

Блин. Как у нее смелости хватает? Я только смотрю на него и вся трясусь. Но сразу видно, что на его дочь. Вылетая. Такая дерзкая и смелая.

— Все, поехали. Будем готовить ужин под твоим руководством. Познакомимся поближе, — от ее поближе мурашки по коже. Потому что вспоминаю ее отца и вижу его далеко не в одежде.

— Может, все же я поеду?

— Нет, даже не обсуждается.

Карина хватает пакет и тянет меня за руку. Я поддаюсь, потому что с этой девчонкой по-другому не работает. Или у меня просто не хватает внутреннего стержня в борьбе с ней.

Мы спускаемся, идем в магазин, и Карина кидает все в корзину. Буквально все. Что видит.

— Карина, ну куда столько? Нас же трое? Да? Или я чего-то не знаю? — испуганно смотрю на нее.

— Трое, просто пока я буду в универе, ты будешь дома восстанавливаться. А каждый раз ездить в магаз тоже не хочу.

Но все же я оспаривала ее выбор и выкладывала из тележки продукты, которые даже не имела представления, как готовить. Я даже немного отвлеклась, и когда возвращались с магазина домой, то смеялись, как раньше. Пакеты тяжелые. Ребро начинает ныть, и смеяться больно.

— Дурная, куда тянешь, поставь, я донесу, — выхватывает Карина пакет, и мы заходим в дом.

— Ты такими темпами в качка превратишься. И в универе будут бояться тебя, а не Савельева, — стягиваю кроссовки и опять нагибаюсь.

— Ой, этот придурок еще получит потом, поставь, а то не дай бог сломается что-то у тебя.

Каринка тащит все пакеты на кухню, и я хвостиком за ней.

— Тут будем готовить, там кино смотреть, пойдем наверх, — она хватает меня за руку и тянет вверх по лестнице. — Тут моя комната, в конце коридора отца, а твоя — та дверь.

Киваю и обхватываю себя руками. Моя комната от комнаты ее отца далеко. И это прекрасно. Может, даже не будем сталкиваться рядом. Буду отсиживаться за стенами, а когда он уедет, тогда и подумаю о том, что делать дальше.

Карина идет в свою комнату, а я иду к себе. Открываю дверь и вхожу внутрь. Комната просторная и очень красивая. Нежно-фиолетовые стены, мягкий, пушистый, белый ковер, что ноги сразу утопают в нем. Закрываю дверь и открываю дверь, которая в стене. Это гардеробная, а из нее идет еще одна дверь. Так же открываю и попадаю в ванную.

Только я тут не одна. Пахнет гелем для душа. Мужским. Пряным. От которого во рту пересыхает и руки трясутся. Мельком взглядываю на душевую кабинку и никого там не вижу. Понимаю, что тут только что был отец Карины.

Дверь напротив открывается, и в ванную входит он... В одном полотенце и взглядом упирается в меня.

Черт.

Как это теперь из головы вытряхнуть его кубики.?

Глава 5

— Раздевайся, — говорит мне, и у меня сердце в пятки уходит.

— Вы... Это... Нет, — кручу головой и пячусь назад и упираюсь спиной о стену.

— Как так? А как же узнать поближе? Я готов.

Он делает шаг ко мне, и я сама чувствую, что волна дрожи проходит от живота прямо к груди. Дыхание становится тяжелым. Делаю шаг в сторону и ищу выход. А сама не могу оторвать взгляда от отца моей подруги. У него такие пронзительные глаза. Дикий взгляд и бешеная энергетика.

Да я вообще голых мужчин никогда не видела.

Он словно из пластилина слеплен. Такой красивый и... Имя точно хорошо приложили головой об пол...

— Вы не так поняли. Я даже не знаю вашего имени. Так же, как и вы.

Я говорю и успеваю выставить руки перед собой, пока он не начинает упираться в них. Сглатываю, потому что кожа горячая слишком сильно обжигает, а голодный взгляд слишком напирающий.

— Имени? А зачем? Ты скоро исчезнешь из этого дома. Или думаешь, я не вижу тебя насквозь? Девка из бедной семьи, хочет пробить и выбиться в люди за счет моей дочери. А тут резко переезжает во время моего приезда...

— Я не знала, что вы приедете. Это Карина. Я не хотела, — кручу головой, а горячая кожа начинает печь у ладони. Чувствую его бугристость пресса и сглатываю.

— Слышал и не единожды, — ставит руку возле моей головы и нагибается.

Расстояния между нами нет. А он не собирается останавливаться. Касается моей футболки и оттягивает ее. Мне приходится рукой удержать, чтобы он не видел моей груди. Но это его не смущает. Он пользуется тем, что я его не отталкиваю, и встает рядом.

Меня потряхивает от того, что я чувствую его рядом. Причем всем телом. И у него стоит. Я же чувствую. Не маленькая и не глупая.

— Отойдите, пожалуйста, — набираюсь смелости и проскакиваю под рукой. Слышу, как он шумно выдыхает и перехватывает меня за руку, обратно притягивая. Теперь его руки уже на моей талии, а точнее, под футболкой и сильно удерживают.

У меня мозги начинают плавиться, а внутри словно двести двадцать по венам. Искры летят вокруг. Я словно пьяная. И мне безумно хочется поддаться. Как под гипнозом слежу за его губами, чувствую, как он сжимает мои волосы и притягивает к себе.

Он всасывает мои губы и углубляет сразу поцелуй. Меня словно имеют языком, а в груди щекочущее чувство и желание, от которого сводит спазмом низ живота.

Он отстраняется, и я резко хватаю ртом воздух.

— А говоришь, отпустить, — усмехается, а я не чувствую своих ног.

— Амель, ты в ванне? — кричит Карина, и голос подруги резко приводит в себя.

Черт.

Вижу, как ее отец улыбается, и он хочет, чтобы нас застукали. И я поступаю необдуманно, сдергиваю с него полотенце и обхватила член рукой. Его ресницы трепещут, и меня опять словно бьет молнией. Его хватка ослабляется, и он упирается спиной о стену.

А мне это и нужно было. Я быстро открываю дверь и выхожу в гардеробную.

— Всё нашла? Я только забыла тебя предупредить, что ванная смежная с отцовской комнатой. Но его все равно нет... Так что не переживай. Ой, а ты чего такая красная? Плохо?

Каринка прикладывает к моему лбу руку, а я правда приняла бы холодный душ. Потому что я до сих пор чувствую его упругое достоинство в своей руке. И самое противное, что мне бы хотелось с ним...

Но из-за подруги никогда бы не позволила себе. А еще это бы доказывало, что я дружу с Кариной только из-за ее отца...

— Нет, там жарко. Папа твой дома, кстати, — скашиваю глаза в сторону ванны, и в памяти всплывает то, как он меня прижимает. — Кстати, как его зовут? А то я не в курсе, — решаю перевести тему, и Каринка поддается.

— Андрей Денисович. Но ты не обращай внимание. Он тут всего на две недели. А потом опять укатит в свою Америку. Видишь, вчера был месяц, сейчас уже две недели. Так что есть вероятность, что вообще скоро свалит. Ладно, переодевайся и пойдем вниз. Все же приготовим ужин, посидим по-человечески.

— Иди. Я сейчас, — Карина выходит из комнаты, и без стеснения входит в комнату ее отец.

— Дверь там. А я...

— Стоять, — командует он, и я замираю.

Божечки. Он раздетый и злой. Что сейчас будет?

Глава 6

— А если бы тут была Карина? Или если она сюда войдет? — я пытаюсь возмутиться, но не могу сконцентрироваться.

У меня перед глазами он.

Красивый.

Накаченный.

И злой мужчина.

Он идет на меня и буквально как пушинку поднимает вверх и впечатывает меня к себе.

— Черт, — глухо выдаю, потому что дыхание сбивается и ребра начинают ныть.

Андрей прижимает меня к стене, а я бьюсь затылком об дверь. Пытаюсь дышать, а он опускает голову к моей шее и сам делает вдох.

— Больно? — голос вибрирует, и чувствую, как по моему телу прокатываются импульсы, словно гром.

— Д-да, — глухо отвечаю и медленно втягиваю воздух с примесью его геля для душа. — Ай, — поправляю руку и не понимаю, как я напрочь могла забыть о гипсе.

— Тебе нужно уехать, — говорит он. А я киваю и непроизвольно трусь о его тело. Андрей сам прижимается ко мне пахом и трется о джинсы. Ведет себя нежнее, но от этого легче не становится.

— Я не могу, Карина меня тогда наручниками прикует и будет кормить с ложечки.

— Тогда мне будет проще тебя трахнуть. — отвечает он и чуть отстраняется.

— Амель, — дергает ручку Карина, и Андрей кладет руку на мои губы. Подруга хочет открыть дверь, но ее отец мной закрывает обратно и защелкивает замок. Только после этого убирает ладонь, и я делаю вдох.

— Я только после душа, голая. Чего ты там?

— Я... Курицу в горячую воду нужно отпускать или в холодную? А то я ее пересолила, — смотрю на Андрея, и на его губах появляется улыбка. Только вот он никак не хочет отпускать из своих объятий.

— Ничего не делай. Сейчас я спущусь, ты просто разбери пакеты и всё, — сбивчиво отвечаю и чувствую, как Андрей все же отпускает меня, но вот шаловливые руки пробираются под кофту.

— Окей, давай. А то я дом спалю, и тогда нам точно придется искать новое место жительства.

— Прекрати-те, — говорю Андрею и поднимаю на него свой взгляд.

— А что ты думала? Подержишь дружка, и он так просто успокоится?

— А зачем вы вообще трогаете меня?

— Хочу... — ведет пальцами по руке, обхватывает и тянет к своему паху. — Ты сама согласна. Просишь познакомиться поближе, — сжимает мою ладонь вокруг своего органа, и у меня дыхание спирает.

— Это домогательства, — сбивчиво отвечаю.

Но это больше похоже на прелюдии между двумя страстно влюбленными...

— А мне так не кажется... Ты этого же добивалась. Тогда давай проведем это время с пользой...

Он двигает ладонью, и я чувствую, как нежная кожа скользит внутри, а его зрачки расширяются.

— Нет. У меня вообще парень есть, — отвечаю, и ручка двери опять дергается.

— Амель, а молоко для пюре нужно кипятить? Или просто холодное с картошкой холодной мешать?

— Что? — удивленно перевожу взгляд на дверь и понимаю, что захват моей руки ослаб, и я уже сама держу достоинство Андрея. Быстро одергиваю руку, прижимаю ее к себе, прикрываю другой с гипсом. — Так стой, я уже выхожу, — нагло поворачиваюсь к отцу своей подруги спиной и чувствую, как по макушке проходится его горячий выдох. Тело тут же покрывается мурашками. Но я щелкаю замком и открываю дверь, осторожно проскакиваю в щелку, чтобы подруга не увидела своего папу во всей красе.

— Ну наконец-то, а то я правда сейчас все испорчу. Без тебя никак... А папа любит из ресторана изыски, постараемся ему угодить? — спрашивает Карина, и мне смешно становится. — Чего?

— Ему угодишь, если я отсюда съеду.

— Нет. Перебьется. Ты тут будешь жить. Наручниками прикую, — хватает за руку и обнимает за плечи, а у меня перед глазами совсем иная картина.

Как Андрей обнимает меня на кровати, когда руки прикованы наручниками...

Боже. Мне правда найти себе парня, чтобы не думать об отце своей подруги...

Глава 7

— Я не знаю, что делать, — говорит Карина и заводит меня в кухню.

И у меня глаза на лоб лезут.

— Это меня не было? Пять минут? И ты это?

Тут просто ураган прошелся. Мука рассыпана. Соль стоит с сахаром открытые на столе. Курица в непонятно каком цвете — то ли желтая, то ли красная... Картошка, раскиданная по всей столешницы.

— Я просто хотела сделать сразу всё и запуталась, — тараторит Карина.

Я закрываю глаза и глубоко вздыхаю, а затем медленно выпускаю пар...

— Малыш. Больше никогда не готовь. Лучше жди меня.

— Угу, — расстроенно сопит Карина, и я поворачиваюсь к ней.

— Мне даже страшно представить, что тут было, когда ты мне пельмени делала, — усмехаюсь, а Карина закатывает глаза и отводит их.

— Я их заказала. Просто пересыпала в контейнер наш. Но я правда пробовала их сделать. Но спалила, сигнализация сработала, и приехала охрана.

— О-о-о-о, значит, готовка — точно не твое. Не делай так больше. Или сходи на курсы, они тебя чему-то да научат.

Карина звонко смеется и прыгает на чистый островок на столешнице.

— Мне точно так же и охрана сказала. Прям слово в слово.

Я потираю ручки и начинаю все прибирать. Не люблю, когда беспорядок. Поэтому складываю все на полочки и вываливаю картошку в раковину. Все протираю и поворачиваюсь к Карине.

— Будешь на мойке тогда. Или вымой картошку и курицу. А я пока тут протру, — подруга кивает и идет к раковине.

Вот что мне в ней нравится. Она не брезгует. Для нее нет такого, что может быть противным в работе. Она берет и делает. Даже если не умеет. Ничего. Научу.

Беру муку и вижу, как на кухню входит Андрей. Она выскальзывает у меня из рук и падает прямо на пол. А я замираю, как статуя. Карина выключает воду и смотрит на пол.

— Амель. Больно? — Она садится и поднимает то, что осталось, и подходит ко мне, а затем замечает свою папу. — О, а ты куда?

— Меня не ждать, пойду развлекусь, — говорит ее отец, и внутри что-то неприятно колет. Только что ко мне приставал, а сейчас уже собирается развлекаться... Противно...

— Развлекайся. Но к ужину приезжай. Мы с Амелией приготовим и посидим, познакомимся, — на последнее слово мурашки бегут по коже.

Это слово теперь будет триггерить меня до конца моих дней.

— Не стоит заморачиваться. Лучше закажите готовую еду. Кулинария — это не ваше, — отвечает и достает ключи из кармана брюк.

Я наблюдаю за ним, и взгляд сам попадает на его ширинку, которая до сих пор топорщится. Грудь и шею опаляет жаром, меня словно в баню запихнули и заставили дышать густым паром. Сложно даже сделать маленький глоток воздуха.

— Пап, — просит Карина, и я перевожу взгляд на его лицо и ловлю убийственный взгляд.

— Нет. У меня дела, — строго отвечает и уходит.

— Ну что? Может, правда закажем пиццу? Суши? Пасту из рестика? Настроение теперь говно! — расстроенно говорит Карина, и я киваю.

— Да. На сегодня я согласна, — киваю и наклоняюсь, чтобы убрать муку с пола.

Карина берет веник и совок, быстро помогает подмести беспорядок и тянет меня в зал. Садится на диван, и я за ней.

— Тогда закажем всё. А с тебя кино, выбирай через приложение, там много новинок есть...

Я начинаю листать и нахожу неплохой боевик.

Карина встает и исчезает, а затем приходит с бутылкой игристого и двумя бокалами.

— Нам нужно расслабиться. А тебе поделиться со мной, что там произошло. А то я не могу быть в неведении. Рассказывай.

— Я сок. Не хочу пить, у меня таблетки, — отговариваю, но Карина все же достает и для меня напиток. Она наливает алкоголь, а для меня сок, а я все не решаюсь.

— Я знаю, что ты не пьешь. Но думала, может, бокал не помешает?

— Нет. Не могу, — морщусь, потому что перед глазами сразу пьяная мать и ее заплетающийся язык. Меня в дрожь бросает от этого вида. И такой быть точно не хочу.

— Тогда рассказывай.

— Меня чуть не изнасиловали, какой-то ее собутыльник, — у Карины глаза на лоб лезут, и она сразу все выпивает до дна.

— Нужно заявить. Нужно хоть папе рассказать! Он поможет! Или сам накажет! Такое нельзя прощать! — Но я кручу головой.

— Не хочу. Это же не первый раз такое.

— А какой? — осторожно спрашивает Карина.

— Ну, — отпиваюсь и отвожу взгляд. — Раз пять приставали, но я убегала из дома. Сидела в библиотеке и училась, а как она закрывалась, то гуляла до поздней ночи.

— Теперь ты будешь жить у меня, — Карина подползает и обнимает меня, а мне впервые спокойно. Если бы не ее отец...

— Карин. А твой папа сегодня точно не придет? — Спрашиваю у нее.

— Нет. Если он пошел по своим старым подругам, то до утра не жди. Я завтра с ним поговорю, не стоит его бояться. Он хоть и суровый на вид, но внутри понимающий и добрый.

— Только ничего не говори про меня. Это наш секрет.

— Хорошо. Он может и завтра не придет со своих встреч, а на утро, как ты знаешь, у меня память стирается, — смеется подруга и отпускает из своих объятий.

Мне это должно быть по душе. Только вот непонятное чувство просыпается внутри....

Глава 8

В этот вечер мы с Кариной и правда очень долго сидели. Но в какой-то момент у меня стала шуметь в голове и просто захотелось спать.

— Ты как? — спрашивает подруга и прикусывает губу.

— Нормально, только уже поздно и спать охота.

— Ну тогда можно признаться, — говорит она и улыбается. — Давай допьем бутылку и пойдем спать.

У меня чуть глаза на лоб не вылезли. Это она сейчас о чем?

— Я не пью, Карин... — осторожно отвечаю, а сама понимаю, что голова мутная.

— Я тебе подливала, и вот сейчас ты пила уже не газировку. Только спокойно. Выдыхай. Не паникуй. Мы дома. Мне просто было интересно, какая ты, когда выпьешь...

— Ну знаешь ли... Я, между прочим, не просто так не пью, — возмущаюсь и встаю с дивана. Меня неплохо так расслабило. Походка шаткая, но на душе слегка становится спокойнее.

— Ты болеешь? Что-то с печенью? Почками? Что? У тебя какого-то жизненного органа нет? — сумбурно спрашивает Карина, но при этом она искренне переживает и верит в то, что говорит.

— Не говори ерунды, — отмахиваюсь и иду наверх. — Я спать. Просто на будущее. Никогда не делай так. Иначе мы с тобой сильно поругаемся, — отвечаю ей. — Спокойной ночи, Карин.

— Прости, — слышу ее жалобный голос.

— Завтра поговорим, алкашка. Сама топай спать, — усмехаюсь и поднимаюсь по ступенькам.

— Иду. Не бурчи. Пристыдила, как малолетку, — ворчит Карина, и мне становится веселее.

Поднимаюсь к себе в комнату и закрываю дверь сразу на засов. Если бы еще та комната закрывалась, то вообще было бы здорово. Но вместо этого беру ночную рубашку и полотенце и иду в ванную.

В голове вспышки от пережитого. Я помню до мельчайших подробностей, как Андрей трогал меня тут. Как он прижимал и чувствую сейчас. Такое ощущение, что прямо сейчас его тело прижато к моему. Мурашки бегут по рукам.

Снимаю с себя одежду, одной рукой, где гипс, держусь за стенку, а другой включаю душ. Горячая вода бьет по голове, и хочется, чтобы смыло не только сегодняшний день. Но и воспоминания, прикосновения. Черт возьми, чтобы память отшибло. И забыть про отца своей подруги. Бывают же мужики, которых видишь и даже будучи девушкой просто хочешь переспать. Гормоны у них зашкаливают. Мужественностью несет. И сексом разит за версту. Сейчас, наверное, уже с кем-то трахается. А ведь только недавно меня хотел.

Запрокидываю голову и подставляю шею горячей воде. Тут стоит дозатор с шампунем и гелем. Очень удобно. Неужели Карина это сделала для меня? Или же для отца? Хотя она не знала, что он приедет. Значит, заправила для меня, на душе становится приятно.

Растираю шампунь по волосам, а затем и мою тело. Это неудобно делать одной рукой, и от помощи я бы не отказалась.

Трясу головой. О чем я думаю?

Ага, сейчас Андрей бросит своих прекрасных дам и придет помочь Амелии, которую видит всего день... И то желает от нее избавиться.

Усмехаюсь и пытаюсь смыть всю пену.