Смык Мария Открыта вакансия на должность четвертого мужа

Глава 1

Мне было плохо. Не просто «плохо», а ужасно. Казалось, из меня с начала вынули все внутренности, а потом по очереди начали запихивать обратно, обустраивая их внутри, передвигая с места на место, как будто подыскивая где удобней, то ли по фен шую, то ли по чьему-то извращенному вкусу. Даже дышать было трудно и хотелось пить. Мысли ворочались в голове большими булыжниками. «Я, что отхожу от наркоза после операции?»

Я вспомнила, что операция была назначена на… дай бог памяти, кажется, через две недели. Почему у меня засела вот эта фраза — «две недели?» Две недели от чего?

Я всегда отходила от наркоза очень трудно — свойство организма. А сейчас что? Глаза не открывались, я, казалось, парю в какой-то темноте. Так, надо себя напрячь, и вспомнить хоть что-нибудь.

Рядом кто-то бубнил, сбивая с мысли, я не могла разобрать ни слова, но говоривших явно было двое. Бубнеж раздражал, не давал сосредоточиться, но я упорно, казалось, цепляясь за воздух, и проталкивая его в легкие, пыталась нащупать хоть какие-нибудь воспоминания.

Я приехала с чемоданом, зашла в квартиру. А где я была? У дочери в Германии. Казалось, даже душа улыбнулась, вспомнив внуков Анечку и Сонечку. Доченька… Лицо ее я никак не могла вспомнить. Да, что это такое! Так, не волноваться. Сначала надо отойти от этого сволочного наркоза!

Я пыталась глубоко вдохнуть и медленно выдохнуть, но мешал мерзкий привкус чего-то тухлого. Что это я вчера съела? Я начала напрягать слух — может быть это медсестра и врач у моей постели? Прислушаюсь и пойму ЧТО со мной. Чем больше я прислушивалась, тем больше понимала, что ни чего не понимаю. Звуки никак не хотели складываться в слова. Потом меня опять поглотила темнота.


Когда я очнулась в следующий раз, дышать стало легче, но во рту сохранился все тот же привкус. Кто- то бережно приподнял мою голову и по гортани побежала струйка прохладного, пахнущего мятой питья. Я судорожно глотнула и закашлялась.

— Ну тихо, тихо! Не торопитесь. Все будет хорошо. Раз вы очнулись, то скоро поправитесь, — услышала я низкий женский голос. Казалось, он успокаивает и убаюкивает. Мне так захотелось увидеть кто это. Но веки, налитые свинцом, никак не хотели подыматься. Потом я услышала легкие, быстрые шаги.

— Ну как тут моя девочка? — раздался ласковый женский голос.

— Она уже немного настойки глотнула сама и дышит уже легче, — ответил другой, уже знакомый голос.

— О, демиурги, доченька, выздоравливай, мое солнышко!

И столько ласки и любви было в этом голосе, что мне стало даже легче дышать. Я почувствовала, как теплые и нежные губы коснулись моего лба.

— Марсия, я еще зайду, но позже. Если надо будет, позовешь Дебору. Если Терра очнется и заговорит, тот час же найди меня. Сегодня я ночую здесь.

— Да, госпожа.

Я начала лихорадочно думать. Доченька? Мне, на сколько я себя помню, пятьдесят три года, мама умерла более тридцати лет назад, а женский голос был достаточно молодым.

Марсия… Имя иностранное. Неужели дочка забрала меня к себе? Да нет, от куда у нее такие деньги?

Так, обратно возвращаюсь к воспоминаниям. Я приехала от дочери, о возможной операции ничего не сказала. Что зря волновать? В худшем случае подруга позвонит и все им скажет. Зашла в квартиру, почувствовала головокружение, пошла на кухню взять таблетки и воды. Те, что были в сумке, закончились еще в самолете. Все, провал, больше ничего не помню.

А потом эти голоса и бубнеж. Стараюсь дышать как можно глубже и медленнее. Я уже «распробовала» воздух — он такой вкусный, с ноткой можжевельника и лимонника. Неожиданно услышала, как рядом со мной отодвигается стул, очевидно человек, сидящий на нем встал и пошел. Раздался скрип двери и тишина.


Попыталась открыть глаза. «Ура!» У меня это получилось.

В комнате стоял полумрак. Я лежала на огромной кровати. Сверху над ней что-то нависало. Как это называлось в старину? Балдахин! О, мозги заработали! Слева от меня полог был опущен. Темно — зеленая ткань полностью заслоняла расположенное с этой стороны кровати.

С другой стороны был виден стул, я вспомнила исторические фильмы — белые гнутые ножки и спинка, оббивка стула была из той же ткани, что и над моей головой, золотисто-бежевый ковер на полу начинался от самой кровати. Напротив кровати — дверь, слева от нее большой шкаф, возле изголовья кровати небольшой стол с разными мензурками и красивой фарфоровой кружкой с кувшином.

Откинув одеяло, я перевела взгляд на кровать и чуть не закричала:

— Куда делся мой шестидесятый размер?

Немного присев, увидела перед собой худощавое тело, чуть прикрытое батистовой ночной рубашкой и тело, которое скорее принадлежало девушке-подростку, чем пожилой женщине. Сердце лихорадочно забилось, как будто оказалось возле самого горла.

Опустив ноги с кровати, схватилась за кружку и дрожащей рукой поднесла ее ко рту. И уже возле лица сжала ее двумя руками, боясь расплескать жидкость. Давясь, выпила все, напиток напоминал недавнее питье с мятным привкусом.

Успокоившись, попробовала встать, но ноги не хотели меня держать, но я упорно заставляла себя подняться. Наконец, мне это удалось. Держась за рядом стоящий стул, решила осмотреть комнату.

То, что это была не больница, было ясно сразу. Кровать с балдахином, интерьер богат и тщательно подобран, спальня явно не простого библиотекаря, каким я являлась. Держась одной рукой за стул, взяла в руки прядь волос. Раньше у меня была короткая стрижка, а сейчас волосы спускались ниже пояса. Поднесла ближе к глазам — светло-русые, а у меня в молодости были светло-каштановые. Руки изящные с тонкими длинными пальцами — явно не мои. Кто я?

Судя по ощущениям тела, была тяжелая болезнь или еще что-то.

Значит слушаем и молчим, ни в чем не признаемся, ничего не знаем. Я настолько увлеклась разглядыванием рук, ног, себя новой и любимой, что не услышала шагов.

Вдруг пронзительный визг, идущий от дверей в комнату, заставил меня повернуть голову и я увидела женщину лет сорока, одетую в коричнево-бежевое платье и белый фартук. На ее голове был бежевый чепец с белой отделкой. Еще крепче схватившись за стул, я пристально на нее посмотрела, она запнулась, а потом запричитала:

— Ох, госпожа, что же вы, лапушка наша встали. Господин маг да доктурос вам еще этого не разрешили. А, давайте-ка, я вас сейчас обратно в постельку уложу и матушку вашу позову! Вот уж она обрадуется!

Она осторожно уложила меня обратно в постель и выбежала из комнаты. Я судорожно вздохнула и попыталась проглотить комок воздуха, стоящий где-то в гортани. Только одно меня сдерживало от истерики — сейчас я все узнаю. Главное — это информация. И все время ожидания твердила три слова — все будет хорошо.

Потом в комнату вбежала, нет скорее вплыла стройная, молодая женщина с точно такими волосами, какими я недавно любовалась, рассматривая себя. Огромные, пронзительно-зеленые глаза ее были наполнены слезами.

Она была само очарование, прижав меня к своей груди, целовала мои щеки, лоб, руки. Потом, придя в себя, взяла мою голову двумя руками и пристально вгляделась в глаза.

— Ну как ты, Терра?

Я судорожно проглотила комок во рту и прошептала:

— Хорошо!

— А что ты помнишь?

— Ничего, ничего не помню.

— И как тебя зовут?

— Нет! — покачала головой.

— А меня ты помнишь? — В ее голосе звучала надежда и ожидание.

— Мама? — Я вопросительно посмотрела на женщину. Она прижала мою голову к себе и тяжело вздохнула: — Ничего, девочка моя, ты все вспомнишь! Верховный маг обещал, если ему удастся вернуть тебя к жизни, ты постепенно все вспомнишь. Это последствия яда фуаркаши. Принявший его, редко выживает. Хочешь есть?

Я прислушалась к себе и покачала головой.

— Ну, тогда поспи немного. А я попробую связаться с дворцом, — Она поцеловала меня в лоб и стремительно вышла из комнаты. Я посмотрела на служанку.

— А что сейчас, утро, вечер?

— Скоро вечер, госпожа. Может вы немного поспите?

После пережитого волнения, я почувствовала огромную усталость и кивнула. Она заботливо укрыла меня легким одеялом и я провалилась в сон.


Ночью мне ничего не снилось, а когда открыла глаза, возле меня на стуле дремала девушка лет восемнадцати-девятнадцати, одетая так же, как вчерашняя служанка. Я думала, что мне делать. Сказать вчерашней прекрасной незнакомке, что я не ее дочь? Нет, делать выводы еще рано, тем более признаваться, болезнь тела реципиента, кажется, связана с памятью. Вот этим и воспользуемся.

Я кашлянула. Служанка встрепенулась, посмотрела на меня и улыбнулась.

— Доброе утро, госпожа! Будем умываться? — Я кивнула. Она помогла мне встать. Немного пройдя, я поняла, что уже прекрасно стою на ногах, меня не шатает и слабость почти не ощущаю.

Огляделась и увидела то, что вчера не заметила. Эта комната была по размерам более чем в два раза больше, чем вся моя двухкомнатная квартира. Неожиданно поняла, что разглядывать и вертеть головой у меня нет времени — проснулись естественные потребности организма.

Вот я и поспешила, заботливо поддерживаемая служанкой. Зайдя в неприметную, оббитую тем же материалом, что и стены, дверь я от восторга замерла. Это была купальня! Казалось, что вся она заполнена ярким солнечным светом — пол, стены и потолок были отделаны ярко желтым камнем. Я ступила за порог, на ощуп камни оказались шершавые и теплые. По середине я увидела такой себе «небольшой» бассейн — десять на десять метров, борт которого был отделан ярко — зеленым камнем и разрисован крупными ромашками. — Мне бы… — Смутилась я. Девушка меня поняла и подвела к самому настоящему креслу с оббивкой из зеленой ткани с ромашками. По середине сидения была аккуратная дырочка как раз под пятую точку. Раздумывать я не стала, в больнице бывало и не такое и быстро сделав задуманное, поднялась.

— А как тут убирают? — Несколько раз в день заходит лакей с магическим медальоном, он полон бытовых заклинаний. У самого лакея небольшой магический потенциал, но с артефактом он справляется. А в этом занимательном устройстве, на котором вы только что восседали — смыв по мере попадания чужеродного вещества. Ваши родные — очень богатые люди. Вы задавайте вопросы, госпожа. Мне ее светлость, герцогиня Таира, наказала все вам объяснять, так как вы ничего не помните. Зовут меня Дебора. — Я изумилась — в этом мире моя мать герцогиня? Да, надо было умереть, что бы попасть почти в рай. Сколько дивидендов — молодое тело, болезнь с потерей памяти, богатая семья, время для учебы. У меня даже поднялось настроение. Мои родные в том мире? Я с ними уже попрощалась: целых пол года, как только узнала точный диагноз и то, что удачный исход операции это 20 %, написала завещание и почти каждый день переписывала прощальное письмо дочери со слезами. Наверное, в той жизни я свое выплакала.

Да и истерики в моей жизни я никогда не закатывала, то ли не было времени, то ли я, подобно той лягушке, предпочитала барахтаться до последнего.

— А теперь, будем купаться! — Казалось, этой процедуре девушка рада более меня.

Она помогла мне снять рубашку и стала быстро раздеваться сама, аккуратно складывая одежду на недалеко стоящий канапе. Очевидно, что то отразилось на моем лице, и Дебора сказала:

— Не пугайтесь, я помогу вам искупаться: помою волосы, тело. Я ваша личная горничная и это моя обязанность. Нас каждую неделю проверяет маг — лекарь. — Мы по ступенькам прошли, сначала к бассейну, а потом опустились в теплую воду. Дебора провела меня к большому количеству разных горшочков, стоящих на бортике.

— Вот это мыло для тела, а это для волос головы. — Я принюхалась к мылу для головы и из одного горшочка донесся очень знакомый, почти родной запах. Его я и выбрала — мыло с запахом можжевельника и лимонника.

Горничная улыбнулась: — Так пахнет верховный маг, который вас лечит! — Потом помолчала и добавила — Ах, какой мужчина! Если бы вы знали, как много женщин в него влюблено. Но он убежденный холостяк. Ни одна дама не может похвастаться, что заманила его в свои сети. Но на стоика он не похож, скорее пользуется услугами «Розовой жемчужины», как многие холостяки в королевстве.

— А что такое розовая жемчужина и стоик?

— «Розовая жемчужина» — это королевские дома для мужчин, там они удовлетворяют свои подробности в сексе. О сексе вам матушка расскажет, или я, если она распорядиться. А стоик, это мужчина, которого женщины уже не интересуют. — Она не на долго замолчала, намыливая и ополаскивая мои волосы в который раз. Потом пошла и взяла мыло для тела с тем же запахом. А я подумала: вот король молодец, взял проституцию под свою опеку. Действительно, такой доход и должен пропадать? А горничная, тем временем, уже занялась моим телом.

— Дебора, а сколько мне лет? — За три дня до Большого Королевского бала претендентов, вам исполнилось шестнадцать лет — это первое совершеннолетие. Потом вы гостили у своей сестры Таризы, она живет в столице, и вам стало плохо. Господин верховный маг сказал, что яд действует на шестой-седьмой день, так что отравили вас до бала.

— А сейчас мы где? — В загородном имении вашей семьи. Двое суток езды от столицы. Здесь под землей термальные источники с целебной водой. Вы в ней купались, пол тоже поэтому всегда теплый. А в саду озера, купальни, фонтаны — все с этой водой. — Я подумала: мне 16 лет, вся жизнь впереди, мать меня очень любит, а я чувствовала ее искреннее расположение, нежность и любовь. Это хорошо.

— А матушка моя где?

— Ее светлость на заседании департамента семьи. Она одна из трех председателей и самая уважаемая женщина в нашем округе. — Самая уважаемая? — Конечно. Она единственная в стране родила четырех дочерей и сына. Даже король приезжает поздравить ее с каждым Днем рождения! — А чем занимается этот департамент? — Рассматривает жалобы жен и мужей на не соблюдение брачных контрактов. То жена не дает, то мужья не правильно себя ведут. — Ага, как раньше у нас профсоюз, а теперь бабушки у подъезда.

Мы немного поплескались в бассейне. Очень хотелось поплавать, но я не знала как здесь плавают и не рискнула. Я было направилась обратно к вещам, но Дебора подвела меня к большой нише в стене, нажала на что-то и теплый воздух обернул мое тело, почти сразу же его высушив. Горничная перебирала мои волосы, подставляя их под теплые струи воздуха, пахнущие хвоей. Несколько минут и волосы высохли. Я притронулась к голове. Мягкие, нежные пряди заструились между пальцами. Я заволновалась. Интересно, как я выгляжу?

Конечно, последние лет десять мне лишний раз не хотелось смотреть в зеркало. После ошибочного диагноза, кучи выпитых и абсолютно не нужных таблеток, набранных, в следствии этого, почти сто килограмм живого веса, любоваться на одутловатое лицо, редкие, покрашенные волосы что-то не тянуло. Дебора подвела меня к большому зеркалу. На меня смотрело воплощение невинности и чистоты: нежная персиковая кожа, огромные ярко-зеленые глаза, точенная фигурка, крутые бедра и тонкая талия, девичьи, упругие груди. Увиденное мне, честно говоря, очень понравилось.

На другом канапе уже лежали чистые вещи для меня, а я даже не заметила кто их принес. Девушка одела на меня нижнюю, короткую рубашку до середины бедра с лифом, хорошо удерживающим грудь, и светло — голубое платье из легкого, почти невесомого материала с лифом, зашнуровывающимся сзади.

— А нижнее белье? — Женщины высшего света дома нижнее белье не носят. Они одевают его только в гости и на балы, и то, в зависимости от погоды и желания. Очень многие не носят его вообще, а в ближний круг — прием близких друзей, иногда даже во дворец на малый прием, тонкое платье из банхарского шелка со специальным лифом и все. — Ответ меня, честно говоря озадачил. А как же описываемый корсет во всех фэнтази? И как выглядит банхарский шелк? Чувствую — у меня впереди много интересных открытий. Дебора в это время мне рассказывала дальше:

— Панталоны дома носят только в особые дни со специальными вставками.

В моей спальне небольшой столик возле дивана уже ломился от всякой снеди. Я с опаской на него посмотрела. Но тут мой желудок зарычал и я поняла, что нужно срочно его заполнить. С удовольствием съев протертый супчик, не знаю из чего, но очень вкусный, поняла, что больше места в желудке не осталось, разве что для печенья и чая. Взяв изумительно красивую фарфоровую чашечку в одну руку, а в другую чудесное печенье, я спросила — А мой отец, кто он? — Какой из трех?

Я в этот момент как раз откусила печенье и попыталась его прожевать. Поперхнувшись, изумленно посмотрела на Дебору. Она, постучав по моей спине, спокойно сказала — У вашей матери, согласно «Закону о трех», три супруга. Один из них ваш физический отец, но остальные тоже считаются по закону вашими отцами. — Это только у моей матери?

— Нет. У знати по закону семья состоит из жены и трех мужей. Это обязательный минимум для семьи. Мужей может быть от трех до пяти, больше не рекомендуется. Да и кандидатуры четвертого и пятого мужа обсуждаются в кругу семьи. Если первые три не против, тогда женщина может дать свое согласие на следующий брак. Конечно семья становится намного богаче, ведь выплаты семье невесты остаются во вновь образованной семье. — А что за невесту еще и платят? — И довольно большие суммы и земли. Кто заплатит больше, тому девушку и отдают. А у горожанок и в деревне законом количество мужей не обговаривается. У купеческих тоже какие-то заморочки, но все равно кто с кем спит и от кого дети получаются, волнует меньше, чем благородных. Король платит за детей, не спрашивая от кого родила их женщина. — В голове просто завопило чувство самосохранения. Господи, я что попала во всеобщий мировой бордель? Печенье и чай были благополучно забыты. Сон становился не таким уже и притягательным. Честно говоря, поверить в то, что очутилась в другом мире, я была еще не готова. Я хотела спросить о многом, но вырвался только вопль:

— Почему? — В этом «почему» было все — почему я сюда попала, почему это случилось именно со мной и почему все это происходит. Но объясниться и потребовать ответа на эти мои вопросы означало поверить в реинкарнацию.

— Да все это действие ПРОКЛЯТЬЯ! Сейчас 573 год от Великой Победы над теургарами. Кто и зачем начал эту войну спросите у ваших отцов. У нас в деревне много слухов ходило, только что толку их рассказывать.

Первые годы после войны, уж очень она была страшная, все были заняты наведением порядка. Во многих городах даже не одного уцелевшего дома не осталось. Только через лет этак пять обратили внимания, что женщины не рожают. Нет, ну по два- три ребенка в крупных городах в несколько месяцев рождалось, да и то только мальчики.

А еще через десяток лет девочки вообще стали редкостью. И не только в нашей стране. Стали поговаривать, что это посмертное проклятие побежденных теургаров, тем более, что после войны их земли опустели — они исчезли все, до одного.

И наши мужчины ринулись туда, хотя до этого был строжайший запрет на посещение земель. До войны таургары продавали бесплодным женщинам амулеты плодородия. Об этом вспомнили и многим посчастливилось найти амулеты и не один. Поговаривают, что только благодаря этим находкам женщины в наших странах начали рожать. Но заряжать эти таургарские вещицы наши маги не могли, как и сделать подобные. Но даже с использованием таких магических штуковин на свет появлялись в основном мальчики и в семьях чаще всего рождалось не более двух детей. — А как же все выжили?

— Благодаря магам и королю Аузарису IV, но это произошло позже. А тогда эти талисманы мешками натаскали, но они же не вечные! И то участвовали в набегах только наши мужики, а ведь рядом еще королевства. И стоили эти артефакты!

До войны у нас и клаптика земли не заселенного не было. На западе — там Аргаские горы, потом Кайруан и Дзереноре, с севера заповедные леса.

Там маги когда-то так намутили, что и до сих пор никто не суется. С юга степи и тогда жили там воинственные кочевники, с востока — таургары. Вот там-то земли почти с три наших королевства.

И вот таскали они, таскали, но потом что-то еще на тех землях случилось. Мало кто живой вернулся. Границу магически закрыли. И хватило найденного лет на сто пятьдесят, а потом рождаемость снова стала падать. Поворот произошел при короле Аузарисе IV.

Воинственных кочевников проклятье тоже затронуло, но меньше, хотя в войне они не участвовали. У них были очень сильные шаманы, но почти все погибли при провидении каких-то ритуалов через несколько десятилетий после войны.

Несколько лет ужасных засух, полностью погибший скот и по договору с королем кочевники переселяются в наше королевство. Им отдают пустующие земли.

Поговаривают, что раньше у кочевников были гаремы. Мужчина имел столько жен, сколько мог купить — Она ухмыльнулась, явно не веря в это.

— Но начав жить в нашей стране приняли наши законы. А тут и «Закон трех» вышел.

— А что войн больше не было?

— У нас нет. А вот в соседних государствах уцелевшие дворяне землю очень долго делили, пока опять король Аузарис не вмешался.

У нас и армия всегда была самая сильная и народу, и магов больше, чем в других королевствах. — «Закон трех» — это потому, что женщин мало? Так ведь и крестьянок, и горожанок замуж брать можно и дешевле. — Можно, там, конечно рождаемость повыше, крестьян же больше. А чистота крови?

И место при дворе найти тогда трудно, большие заслуги и голову, не набитую опилками, иметь надо. Пока девушка из знати не замужем — она виконтесса, мужчина — виконт. За каждого ребенка женщина и физический отец, если они дворяне, получают титулы. Барон, граф и герцог. Мужчина еще может их получить за особые заслуги перед королем и страной, получают так же земли. Раньше пустующие в королевстве. Сейчас в четвертом королевстве — на землях таургаров, их распечатали. Если не дворяне — только деньги.

— И что все бывшие земли таургар теперь наши? — Их территория поделена на три части, по числу союзников той войны. Это лет 20 назад началось. Раньше боялись. Теперь говорят, что проклятие с тех мест снято.

— Но почему именно три мужа?

Но на мой вопрос ответа я так и не дождалась. Открылась дверь и в комнату вошла матушка и двое мужчин. И вот тут у меня чуть не началась истерика. А у кого бы ни началась, если бы этот кто — то был из нашего мира?

При одном взгляде на одежду мужчин, мне понадобилось все мое самообладание.

Рядом с матушкой шел высокий, темноволосый красавец с властными, цепкими и огромными голубыми глазами, с серьезным, сосредоточенным лицом и…одетый в странную мантию темно — фиолетового цвета, по подолу которой шли какие-то колдовские знаки, ну, почти, Гарри Поттер, только без шрама, волшебной палочки тоже не наблюдалось.

Рядом семенил чуть полноватый коротышка, со светлыми пшеничными волосами, украшенными голубой остроконечной шляпой и как будто приклеенной улыбкой на круглом лице. Он был одет в мантию голубого цвета. Этот напоминал мне Страшилу с обложки «Волшебника изумрудного города».

— Добрый день! — Не выдержав, поздоровалась первой, выйдя из-за стола на встречу вошедшим.

— Добрый день, виконтесса. — Почти сухо поздоровался черноволосый красавец.

Его глаза смотрели оценивающе и настороженно, прямо таки — рентгеноскопия.

— Здравствуй, солнышко! — Женщина ласково улыбнулась, быстрым шагом подошла ко мне и поцеловала в лоб. Губы были ласковые и нежные. Мягким движением руки она усадила меня на стул. — Мое почтение, виконтесса, — почти пропел коротышка и подскочил ко мне, оглянувшись на черноволосого. Тот высокомерно кивнул. «Страшила» склонил голову, внимательно разглядывая меня, и продолжил свою песню на какую-то, не известную мне, мелодию. — Ох, как я счастлив, что известие о вашем чудесном выздоровлении правда! Ваша матушка так переживала, так переживала. Такая достойная женщина и такое горе. О нет, теперь такое счастье!

Я вздохнула — А вы кто?

— Ах, вы же ничего не помните. Я ваш семейный врач, граф Мангинус. Присутствовал на рождении всех детей ее светлости — вашей матушки. Яд, которым вас отравили поражает исключительно мозг. А что вы вспомнили? — По мере того, как лекарь переходил на свою «лечебную» тему, изменялся его голос, он становился деловым. Он уже не пел, а нормально разговаривал. — Я ничего из прошлой жизни не помню! — Хотела сказать из жизни этого тела, но во время осеклась.

— Ну что вы, это все временные трудности. Вы же нормально кушаете? Ходите? Не путаете название предметов?

Задавая вопросы, он смотрел не на меня, а на Дебору. Она кивала в ответ.

— Память тела сохранилась, и я могу вас успокоить — вы еще легко отделались. Такая форма амнезии вполне естественна. Если бы не вмешательство верховного мага, — он повернулся к черноволосому и почтительно склонил голову.

— Вас бы давно не было в живых, или бы осталась одна оболочка, только умеющая кушать. После восстановительного лечения память к вам вернется, не переживайте. — Он измерял пульс, осмотрел рот, глаза, что — то послушал странной дудочкой, приложив ту к моей груди, и отошел в сторону.

Его место занял черноволосый красавчик.

— Я верховный маг Аминтас де Фуардарье герцог Ша Ран. — Он двумя руками обхватил мое лицо и пристально посмотрел в глаза.

Честное слово, он напомнил мне нашего психотерапевта в больнице, профессора Добросердова. Тот тоже тщательно старался меня сначала загипнотизировать, потом когда не получилось, провести со мной какие-то эксперименты. И… ничего не получалось.

То ли я не умела расслабиться, то ли подчиняться магии его голоса, но меня только пробивало на смех после получасовых его попыток.

Вот и сейчас я вспомнив, как играла с дочкой в «Кто кого переглядит», уставилась в глаза мага. У меня вдруг появилось чувство, что кто-то копошится у меня в голове. Было похоже, что слон — виски сдавило, я застонала и, буквально мысленно ударила кулаком по этому слону.

Маг отшатнулся и с удивлением на меня уставился.

— Ничего! — разочарованно прошептал он. — Что вы сказали? — вмешался лекарь. — Ее мозг закрыт чем-то темным и непроницаемым. — Маг обернулся к Деборе — Как она с вами общается?

— Госпожа обо всем расспрашивала. Говорила нормально, только ничего не помнит о жизни. И ела прилично, не чавкала и не запихивалась. ОЙ! — она прикрыла рот рукой и испуганно посмотрела на герцогиню. Та улыбнулась и кивнула головой. Дебора преданно уставилась на нее. Я, услышав свою характеристику из уст горничной, хихикнула, не в силах сдержаться. Маг и лекарь сурово на меня посмотрели. А красавчик изрек — Я рад, что болезнь вас пощадила и вы не утратили чувство юмора. Память это самое незначительное, что вы потеряли. Ваши родные помогут вам ее восстановить. С остальным здоровьем, насколько я смог понять, все нормально. — Он вопросительно посмотрел на лекаря.

— Да, да, — поспешил тот вмешаться и продолжил, обращаясь к матушке — Возможна небольшая слабость, могут быть головокружения. Виконтессе надо чаще гулять, хорошо питаться, плавать в ваших термальных источниках. Я оставлю меню и восстанавливающие микстуры, ваше сиятельство — Да, конечно, — кивнула она головой и ласково посмотрела на меня.

— Извините, герцогиня, я очень спешу. Но мне обязательно надо с вами переговорить, — маг, подал матушке руку, и они удалились. За ними поспешил лекарь.

Когда матушка в сопровождении мужчин покинули мои комнаты, я задумчиво посмотрела им вслед, но потом перевела взгляд на горничную. Она вся сжалась.

— Не переживай, я понимаю, Дебора, что тебе поручили за мной следить. Очень уж странная моя болезнь и матушка переживала о последствиях. — Она облегченно вздохнула и подошла ко мне.

— Госпожа, я сейчас прикажу убрать со стола и смогу проводить вас по саду. Только вам надо переобуться.

Загрузка...