Падший

Кэри Лейк

«Падший»

Серия: Сыны гнева (книга 0,5)

Автор: Кэри Лейк

Название: Падший

Серия: Сыны гнева_0,5

Перевод: Raibaru

Редактор: Eva_Ber

Обложка: Кира

Оформление:

Eva_Ber

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления!

Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения.

Спасибо.

Для моих читателей

Эта книга является приквелом к «Отмщенной душе» Сынов Гнева. По просьбе читателя, я решила, что история Ксандра должна быть напечатана. Хотя прежние персонажи действительно появляются, это не часть общей истории, которая охватывает серию, и она может быть прочитана, как отдельная.

Предупреждаю, эта книга содержит очень мрачные темы, насилие, секс без согласия и акты самоубийства. Это никогда не было любовной историей, так как Ксандр никогда не создавался, чтобы стать героем серии.

Это произведение вымысел и, как таковое, не отражает моего взгляда на мир. Любое сходство, живое или умершее, является случайным.

Спасибо за ваш интерес к моей работе.

— Кери Лейк

Плейлист:

Lola Montez — Volbeat

Pussy Liquor — Rob Zombie

Wicked Games — The Weeknd

Closer — Nine Inch Nails

Heaven Nor Hell — Volbeat

Good Man — Devour the Day

Blood — In This Moment

Somewhat Damaged — Nine Inch Nails

Black Sheep — Metric

Magnolia Blvd — Butcher Babies

Rebel Yell — Billy Idol

Twisted Transistor — Korn

Angels — The XX

CMND/CTRL — Deftones

Living Dead Girl — Rob Zombie

Beast and the Harlot — Avenged Sevenfold

Judith — A Perfect Circle

Hysteria — Muse

Something I Can Never Have — Nine Inch Nails

Where Did The Angels Go — Papa Roach

I Get Off — Halestorm

Bounce It — Juicy J, Wale, Trey Songz

Feral Game — Otep

Mr. Slowdeath — Butcher Babies

The Mirror and the Ripper — Volbeat

All You Ever Wanted — The Black Keys

Life of the Party — The Weeknd

Violence Fetish — Disturbed

Wrong Side of Heaven — Five Finger Death Punch

Spike in My Veins — Korn

Addicted to Pain — Alter Bridge

…To Be Loved — Papa Roach

Whore — In This Moment

I’m Not An Angel — Halestorm

Porn Star Dancing — My Darkest Days

The Outsider — A Perfect Circle

Die For You — Red

Beautiful Pain — Eminem, Sia

Глоссарий

Алекси — армия солдат, порожденных для убийства ликанов;

Берсерки — жестокие мутанты, результат неудачных генетических экспериментов над людьми Лива;

Брозиус — демон-адвокат для заключенных Обсидия, жаждущий испытать половину наказания;

Кататоны — гули, населяющие подземелье усадьбы Гневных Демонов; стражи;

Демортий — металл богов; единственный известный элемент, убивающий демонов; обычно не встречается в человеческом мире;

Божественные матроны — воспитатели, рожденные от демонских принцев детей;

Инфорсеры — охотники за головами в Преисподней;

Демоны Гамбис — демоны, самыми значимыми талантами которых являются воровство и сплетни;

Газла — ведьма темных искусств;

Халфлинг — недавно укушенный человек, ожидающий полного превращения в ликана;

Дом Скорби — гробница для захоронения, находящаяся в Преисподней; демоны называют ее Мортуад;

Запечатление (Импринтинг) — передача воспоминаний жертвы другому существу после укуса ликана;

Инкуб — разновидность демонов-мужчин, которые питаются сексуальной энергией; обладают способностью стирать краткосрочную память;

Ягнёнок (Агнец) — уничижительное обозначение слабых людей, не содержащих в своей крови антитела к яду ликана;

Ликан — сверхъестественный вид существ, принимающих обличье любого животного, обычно волка;

Антитела Лива — мощная составляющая, выделенная генералом Джексоном Уэйдом, биохимиком, которая оказывает сопротивление яду ликана при укусе;

Мортуад — Дом Скорби;

Обсидий — тюрьма для проклятых в Преисподней;

Оркосия — Царство Преисподней, также известное как Ад;

Оркосы — Совет Старейшин Оркосии;

Реножа — сексуальное созревание суккуба после ее первого оргазма с жертвой;

Святая святых (Санктуарий) — бар и казино Гневных Братьев в пригороде Детройта;

Демоны Севойя — жестокие хищные демоны секса;

Савидон — период расцвета сил демона, во время которого он должен выбрать спутницу жизни;

Сервокс — демон-самец, спутник жизни;

Сияние — галлюциногенный наркотик, распространенный в Подполье;

Суккуб — разновидность женщины-демона, которая питается, высасывая энергию во время секса; были созданы также в качестве сексуальных рабынь для демонов-лордов; часто становятся проститутками, обычно имеют множество детей от разных отцов, парии среди демонов;

Судеш — вид преступного самоубийства, караемого в Преисподней;

Шексус — орган на теле половозрелого мужчины-демона, отвечающего за связывающий секс;

Ташла — пара, спутница жизни;

Тролли — демонская наемная стража;

Подполье — тусовки, проходящие в подвалах заброшенных зданий в Детройте;

Гневные Демоны (Демоны Гнева) — воины-мстители, сыновья Гнева — принца демонов; палачи тех, кто оступился, у каждого имеется своя индивидуальная способность к физическому или ментальному воздействию;

Шула — повитуха для потерянных душ, приводит их обратно из Другого мира;

Элизий — сильный демонический ликер;

Дрожь — мощный, галлюциногенный наркотик мира демонов, опасный для людей

Зверские Демоны — жестокие убийцы людей подземного мира, мошенники и скрываются в тени.

Картамус — древняя книга истории демонов, которая находится в крипте Оркосии;

Эрадис — связывание душ, после чего пара становится ташла и сервоксом;

Фешджул — демонический эквивалент «ублюдка»;

Демоны Линовидус — сутенеры, назначенные суккубам в юном возрасте; собирают души для преступного мира;

Санктиж — заявление о невиновности;

Санг — сокращение от Сангячжи.

Сангячжи — древний вид тварей подземного мира с дикой жаждой крови, вымерший много веков назад.

Демоны Сцелий — жестокая порода демонов, которые бродят в стаях и похищают женщин и делят между собой;

Семптрес — швея королевской семьи в подземном мире;

Стигиус — царство абсолютной смерти для проклятых;

Вербриж — самый болезненный вид наказания в подземном мире, карается специальным кнутом, предназначенным для причинения тяжких телесных повреждений;

Витиуш — потенциально жестокие демоны с серьезными лицевыми деформациями.

Совершившие грех, Ангелы падают.

Уильям Шекспир

Пролог

На самом дне всего мира…

Ты видишь дерьмо. Дерьмо, которое не выходит из головы, независимо от того, сколько алкоголя ты выпьешь, чтобы заглушить его. Такие мощные образы, которые воспроизводятся в твоем сознании, как какой-то е*нутый фильм с убийством, который ты не можешь отключить, что бы ты не делал.

Потому что в этот момент она исчезнет… и Страж никогда не отвернется.

— Ксандр

Глава 1

Ксандр опрокинул стопку бурбона и поставил стакан на барную стойку «Чик на коксе». Самый темный стриптиз-клуб в Детройте. Внешне он выглядел как любая другая легальная забегаловка. Яркие огни. Толкучка у входа. Случайная патрульная машина припарковалась у обочины Кокс-стрит. Внутри всё темнее. Наркотики. Проституция. Идеальное место, чтобы найти женоненавистника и насильника.

«Get Down Make Love» от Nine Inch Nails гремела из динамиков, когда обнаженные девушки извивались на танцевальных шестах, а каждый парень в зале дрочил себе, скрывая это столешницами. Все место пахло киской и потом грешников, которые поклонялись ей.

Поднявшись с барного стула, Ксандр фыркнул, бросил немного наличных на столешницу и направился в заднюю часть зала. Мерцающие огни сцены позволили ему незаметно проскользнуть за занавес.

Внутри стоял Джейк, скрестив руки над красной надписью «Безопасность», он кивнул и указал большим пальцем через плечо.

— Она сегодня в последней комнате справа.

Ксандр похлопал его по плечу, когда проходил мимо.

Женщины, плетущие фантазии своих клиентов, словно шелковая паутина, заполонили темный коридор. Стоны. Поддельные оргазмы. Невозможные обещания.

Грех в коробке.

Дерьмовая дыра могла провалиться в глубины ада и забрать с собой добрую сотню душ.

Он открыл дверь в маленькую кабинку с единственным стулом, стоящим перед высоким стеклянным ограждением. Уединенная каморка. Клаустрофобия для невинного старшеклассника. Ксандр подал купюры в автоматический слот кассового аппарата. Свет включился в такой ​​же маленькою квадратной комнате с другой стороны.

Его глаза приветствовали задницу — подтянутую, округлую — такую, которая заставляла мужчину задуматься, будет ли она вообще покачиваться, когда его член будет вбиваться в нее.

Она сидела спиной к нему, стройные бедра, узкая талия. Длинные каштановые волосы каскадом падали на стройные плечи. Персиково-кремовая кожа блестела под ярким светом, безупречная, как у ангела.

— Привет, незнакомец, — сказала она через плечо.

— Как жизнь, Слоан?

Она повернулась, чтобы показать свою голую розовую киску и идеальные сиськи.

— Секунду, я возьму свой халат.

Ее голова склонилась набок, красные губы растянулись в улыбке.

— Я знаю, как сильно ты ненавидишь смотреть на меня.

— Что ненавижу?

— Ну, знаешь, — она наклонилась вперед и закусила губу, — ты единственный клиент, которому я позволила бы попробовать товар, если бы ты захотел.

— Спасибо. — Он подмигнул, чтобы смягчить очередной отказ, женщины иногда принимают это дерьмо близко к сердцу. — Сегодня, я пас.

Её губы надулись.

— Ты всегда так говоришь. Когда ты перестанешь мне отказывать? У меня из-за тебя уже комплекс появился.

Он вздернул бровь.

— Да, заметно.

Она откинулась на стуле, испустив долгий фальшивый вздох, и ее взгляд остановился на его члене.

— Ты, наверное, трахаешься как чемпион.

Ксандр усмехнулся.

— И ты бы меня разнесла в пух и прах.

Скромная улыбка осветила ее лицо, когда она потянулась за пределы стекла и сунула руки в шелковый халат.

— На днях, зайдешь только ко мне.

С небольшого выступа, торчащего из стекла, она схватила пачку сигарет, закурила сигарету и скрестила ноги перед ним.

В воздухе повисла тишина, когда она выпустила дым вверх.

— Как Хазиэль?

Ксандр застонал, вспомнив о нём.

— Сжимает мои яйца, как всегда.

— Он беспокоится о тебе. — Слоан почесала затылок. — Лично я не могу дождаться окончания этой поездки. Я выберусь из этой адской дыры, а затем начну заниматься вещами получше.

Она сделала еще одну затяжку.

— Неблагодарные ублюдки. Не знаю, что ты получаешь от своей работы. — Ее язык скользнул по этим пухлым красным губам. — Если бы ты был умным, ты бы пошел со мной.

— Что? И оставить всё это? — Ксандр уперся локтями в бедра. — Что у тебя есть для меня?

Веселье в ее глазах исчезло, ее лицо напряглось, и она покачала головой.

— Странный ублюдок. Приходит каждую пятницу вечером. Никто не успел хорошенько разглядеть парня. Похоже, ему нравится Лолита. Она сказала, что он был самым красивым Джоном, который у нее был. Хотя и не знала его имени. Сказала, что ему нравилось смотреть, как она резала себя и размазывала кровь по частям своего тела. Хардкор Литы, — Слоан махала руками в воздухе, говоря, — она плавает в этом дерьме, так что она была к этому равнодушна. Но на прошлой неделе? Она встретилась с ним, чтобы выпить. Вечер пятницы. С тех пор, она не появлялась на работе. Никто о ней не слышал. Одна из девушек зашла к ней. Она не отвечает.

— После того вечера, он ещё заходил?

— Один раз. Я следила за ним, но не заметила никаких подозрительных отклонений. — Ее глаза расширились, возможно, она осознала идиотизм того, в чем только что призналась. Хотя, может она поняла это благодаря убийственному взгляду Ксандра, который заставил ее сжаться в кресле. — Слушай, я знаю, что это твоя работа. Я не пыталась встать у тебя на пути. Было безопасно. Я просто смотрела.

— Взглядом можно убить.

— В любом случае… — ее голова наклонилась набок, брови все еще были приподняты, когда она выпустила еще одну струйку дыма. — Похоже, он может быть твоим парнем.

— Человеческие копы знают об этом?

— Если они и знают, то они ни хрена не сделали. — Ее губы скривились, когда она подмигнула ему. — Вот почему я позвала тебя, красавчик. Самый свирепый гребаный ангел в полиции. — Каменно-серые глаза сузились. — Я знаю, ты его найдешь. Убей этого ублюдка.

— Грубые слова из такого нежного рта.

— Проклятые клиенты достаются мне. Она уже третья девушка, пропавшая без вести за последний месяц. Мужик, видимо любит танцовщиц. — Слоан выпустила дым кольцами. — Я готова к Елисейским полям и стае крутых архангелов, кормящих меня виноградом, пока я загораю на райском солнышке.

Ксандр ухмыльнулся.

— Найдёшь где это, дай мне знать.

Уперев руки в бедра, он приготовился собирать информацию и уходить.

— Спасибо за подсказку, Слоан.

— Знаешь, ты мне нравишься. Ищу любой предлог, чтобы позвать тебя к себе. Не забудь мое предложение.

Если бы Ксандр не знал, что она ангел, он бы засомневался, увидев коварную улыбку на её губах. Она несла в себе то же злое очарование, что и суккубы.

— Найди ее.

— Смертные — неблагодарные ублюдки, верно?

— Это личное, как думаешь? — Она послала ему воздушный поцелуй через стекло. — Не будь незнакомцем.

Ксандр поднялся со стула, и свет погас. Белые струйки дыма поднимались вверх на черном фоне, словно эффект какого-то фильма-нуара.

Если у Ксандра и были какие-то мысли о том, что его работа была худшей, которую мог пожелать ангел, назначенный в человеческое царство, то сейчас, он получил дозу истинного страдания. Работа Слоан заключалась в том, чтобы держать ухо востро и широко расставлять ноги.

И если случается происшествие до того, как ее напарник Страж получит шанс поймать психованного ублюдка, она вполне может пасть на плаху с ублюдком.

Не то чтобы работа Ксандра была лучше. За последние несколько лет он насмотрелся на такое дерьмо, что даже у самого крутого ангела искривится рот. Гнусные ублюдки составляли большую часть подпольной сцены, а секс был самым безобидным дерьмом.

Вынюхивающие отряды, подобные отряду Ксандра, также именуемые Стражами, отправлялись как можно глубже в бездны ада, в недра человеческой бойни, где Падшие чувствовали себя как дома.

Нет ничего более монолитного и непримиримого, чем озлобленный ангел, вынужденный покинуть небеса — даже демоны избегали Падших.

С другой стороны, люди, даже попытавшись, не смогли бы обойти их. Каждый день детей и самок похищали с улиц, как карасей в мелком пруду. Накачивали наркотиками и использовали для развлечения садистских похитителей. Никому нет дела до того, что пропал какой-нибудь сиротка — одним ртом для города стало меньше.

И человеческая полиция не могла проникнуть сквозь кольца так же, как ангелы, благодаря своей естественной совести — по крайней мере, кроме тех, кто хочет остаться хорошим полицейским. Плохой полицейский мог бы внедриться в ряды Падших, но в большинстве случаев они работали на картель и сдавали своих друзей-копов.

Чтобы сломать порочный круг, нужно пасть, доказать свою верность. Станьте самым надежным ублюдком, которого когда-либо знал лидер, а затем, в любой момент, будьте готовы развернуться и нанести удар в спину своему новообретенному другу самым острым клинком, который у вас есть.

Стражи прошли специальную подготовку, чтобы иметь дело с человеческим грехом, чтобы привыкнуть к нему, чтобы они могли сосредоточиться на работе. Тем не менее, некоторые ангелы предавались той же садистской игре, что и их цель.

В этом случае происходит одно из двух: их выгоняют из Отряда, или они падут, потеряют свои крылья и в конечном итоге попадут в список тех самых ангелов, с которыми они сражались бок о бок.

Ксандр не мог отрицать острых ощущений, наблюдая, как его клинок разрезает плоть — удовольствие, которое он сдерживал в себе, опасаясь, что его отправят обратно на небеса для выполнения домашних обязанностей, вырезания бумажных сердец для херувимов или чего-то еще. Убийство, как и первая затяжка сигареты, вызывало кайф, как никакой другой, и Ксандр жил по простому девизу: трахни всё, что может трахнуть тебя первым.

Огонь горел в его мускулах, когда той ночью он оставил «Чик на коксе». Цель. Слоан дала ему то, чего он жаждал: добычу.

Охота началась.

Глава 2

Сгорбившись в тени крыши здания, соседнего с «Чик на Коксе», Ксандр сосредоточил свой взгляд на женщине, стоящей в одиночестве в темном переулке.

Десять месяцев он наблюдал за ней.

Каждый вторник и четверг вечером, идёт на занятия. Библиотека по понедельникам. Прогулка до автобусной остановки в Вудворде и Мартине Лютере Кинге. Ее дерьмовая работа и танцы по выходным.

Большинство человеческих целей он мог прочесть за считанные минуты, и когда он узнавал все обыденные подробности их жизни, он точно знал, почему похитители выбрали именно их.

Они больные, по факту. Как у Ксандра кипит кровь серийного убийцы во время охоты, так и у них, всё горит, когда похищают ничего не подозревающую женщину из ее нормальной жизни и бросают прямо в пропасть ада. Например, эту девушку, одиноко стоящую в переулке самой дерьмовой улицы Детройта.

Лёгкая добыча.

Из тех, кто ухватится за любую возможность быстро заработать деньги.

Единственная проблема?

Она не такая, он понял это, потому что все, что Ксандр узнал о ней, изучал в течение нескольких месяцев, было не более чем фасадом.

Для новичка-Стража она казалась отличной приманкой — по большей части, тихая девушка с длинными черными волосами, завитыми на концах и бледно-зелеными глазами, занимающаяся своими повседневными делами в рваных джинсах и концертной футболке. Занята своим дерьмом, мало интересуясь окружающим миром.

С первого взгляда идиот спутал бы ее со слабачкой, застенчивой и, возможно, стыдящейся своей работы по выходным.

Девочки всегда раздевались, чтобы платить за обучение, некоторые из них для повышения эго — те девушки, которые появлялись на любительских вечерах и получали внимание, которого им не хватало где-то еще. Многие ненавидели это дерьмо, держали его в тайне от приличных людей.

Каринна не раздевалась, чтобы платить за обучение, и уж точно не для того, чтобы повысить свою самооценку.

Грязные клубы и пьяные мужчины тоже не повышали ее эго — они давали ей информацию.

Недели непреднамеренного наблюдения заставили Ксандра заглянуть глубже, заглянуть через маленький глазок в темные порталы ее души, где дремали гнев и месть.

Она выжидает.

Курс, который она посещала, не имел ничего общего с тем, чтобы помочь ей стать чем-то большим или достичь своих целей в лучшей жизни. Это научило ее, как эффективно выводить из строя мужчину, вдвое превышающего ее рост и вес. Совершить убийство нападающего одной рукой, не вспотев.

Книги из библиотеки, которые она усердно изучала, давали представление о психологии женщин в неволе, мышлении садистки и мазохистки, а также о тяге к боли, как средстве освобождения.

Удовольствия падших.

Ее опасные прогулки к автобусной остановке не служили никакой другой цели, кроме как привлечь их внимание. Словно ходячая кость в лесу голодных волков, она манила Падших, чтобы они взяли ее.

А танцы?

Выяснить, что именно толкнуло ее сестру Лолиту за край с такой силой, что почти год назад она повесилась.

Волосы, одежда, макияж — гладкая оболочка, призванная скрыть расколотое лицо мести, бурлящее глубоко внутри ее костей.

Каринна.

Обычно Ксандр никогда не старался узнавать их имя. Это сделало бы их чем-то большим, чем предметы, а поскольку его мотив не имел ничего общего со спасением жизней, предметы можно было бы выбросить, как мешки с выброшенными костями.

Люди умирали все время. Что такое одна смертная жизнь, когда демоны могут быть устранены, стёрты со сцены падальщиков, где ежегодно убивают сотни девушек?

Каким-то образом ее имя вцепилось в него. Преследовало его, совершенно непонятно, почему. Оно звало его по ночам, когда очередной безымянной попки было недостаточно.

Ее темные волосы были собраны под шляпу, губы опущены, стройное тело скрыто под длинным черным плащом, который она носила, скрывая облегающие мальчишечьи шорты, которые, как знал Ксандр, обтягивали упругие бедра.

Он облизнул губы, увидев, как она подносит ко рту руку в беспалой перчатке, а сигарета свисает между голыми пальцами — привычка, которую она переняла только в последние пару месяцев. Румяные щеки впали, когда она затянулась и выпустила облако белого дыма.

Каринна.

Большинство стриптизерш не задумывались о том, чтобы сбросить трусики за наличные. Они делали дерьмо каждую ночь и никогда не думали дважды о мужчинах, которые дрочили в толпе или трахали их в переулке. Ничего личного, просто работа. Обмен потребностями — деньги за секс.

Она была другой. Ее завоевания служили определенной цели. Непоколебимый мотив, который каким-то образом затмил все остальное, включая девушку, которой она когда-то была.

Судьба иногда может быть бессердечной сукой. Один жестокий взмах ее злобных когтей означал, что жизнь навсегда изменилась.

Десятью месяцами ранее, девушка была вовлечена в то дерьмо, которое вытворяли выпускники медицинских вузов своими бессонными ночами, пробиваясь на пути к лучшей жизни. Шанс выбраться из города и оставить свое прошлое позади.

Новая чистая страница для написания ее будущего… если бы не та ночь.

Все планы Каринны пошли прахом в ту ночь, когда Лолита разоблачила безликих монстров Падших…

Ксандр присел на складе, в тени заброшенного подвала. Одно время это место служило продовольственным складом, пока хозяева не стали похищать детей с улицы. По иронии судьбы, место было названо Сеятелем. Операции прекратились, но двери для «сомнительной» деятельности остались открытыми, как описано в отчетах полиции.

Двое мужчин суетились над тем, что осталось от азиатской девушки, которую они изнасиловали всего час назад. Ломали ей кости и разрывали плоть, как мясники. Красная рубашка и черная рубашка отличали одного мужчину от другого, в остальном белые маски вольто (прим. Маска Вольто (Volto) также известна как «Гражданин», поскольку её носили в дозволенные дни рядовые горожане. Вольто — наиболее нейтральная из всех масок, копирующая классическую форму человеческого лица), забрызганные алым, делали их не более чем безликими убийцами — без эмоций, недосягаемые.

Ксандр видел маску в клубе, свисающей с Красной Рубашки, которая теперь нависала над ее изуродованным телом, как дикий волк, выбирающий лучший кусок лани. В ее глазах был этот нелепый проблеск надежды, шоколадка, которая стадами приводила ей подобных на игровую площадку — как все девушки, которые раздевались в захудалых клубах и трахались на стороне, чтобы заплатить за аренду, — искали варианты, выход.

Отчаяние — великий мотиватор.

А девушка — идеальная приманка.

Даже с таким количеством снафф-фильмов, которые Ксандр видел за эти годы, изнасилования и нанесения увечий, сложно было такое увидеть. Даже опытному ублюдку трудно привыкнуть к звуку надежды, ускользающей с каждым ударом ножа. По крайней мере, когда у девушек был единственный шанс на бой, они могли наблюдать из теней.

Безликие ублюдки все засняли.

Казалось, что обычный снафф (прим. табак) на улицах уже не годится. В половине случаев это выглядело постановочно. Психопаты, купившиеся на это дерьмо, хотели большего и были готовы платить за него большие деньги. Жаркий спрос на всех, кто готов схватить девушек и зарезать их перед камерой.

Фильмы представляли только одну маленькую фракцию огромного картеля, который Ксандру было поручено уничтожить. Оружие, незаконный оборот наркотиков, всё попало «под крышу» братьев Портейн. Падшие ангелы, замаскированные под скользких владельцев клубов. Ксандру потребовались годы, чтобы проникнуть внутрь и подняться по служебной лестнице.

Их убийство ничего не стоит, но Ксандру нужно было с чего-то начинать, а его клинок в последние недели жаждал крови. В его животе поселился холод, который мог исчезнуть, благодаря одной из трех вещей: женщине, спиртному или его личному фавориту — мясорубке.

Он уже придумал, как их убить. Медленно. Кусочек, за кусочком. Безжалостно. Точно так же, как они убивали женщин.

Закрыв глаза, он улыбнулся, когда по позвоночнику пробежала томная дрожь. Он представлял пронзительные крики, холодную сталь, танцующую на теплой плоти, и соленые брызги крови на его лице.

О да, он любил это дерьмо. Человеческие тела издавали самые крутые звуки, когда их разрывали на части.

— Помогите. О, Боже, кто-нибудь, пожалуйста, помогите мне.

Слабый голос прервал размышления Ксандра. Он оглянулся через плечо.

В глубине подвала в клетке ждала еще одна девушка. Ее истерика, начавшаяся во время чужих криков, утихла, оставив лишь молитвы и клятвы поступать всегда правильно.

Молитвы ей не помогут. А клятвы никогда не имели значения.

Ксандр снова повернулся к жути и облизал губы, прижимая большой палец к лезвию кинжала. В ожидании. Готовый.

Может быть, она осталась бы цела, если бы у него был шанс убить их первым. Конечно, умереть на холодном заброшенном складе, изолированном от остального мира, может быть хуже, чем быть разрубленным на мелкие кусочки мяса и костей.

Стражи не спасали людей. Они охотились на Падших.

Сзади раздался скрип.

Ксандр резко развернулся, вглядываясь в темноту коридора. Он оглянулся и увидел, что садисты остановились, будто тоже услышали это.

Твою мать.

Шаркающие звуки обострили инстинкты Ксандра.

Девушка сбежала из клетки.

Краснорубашечник прокрался мимо Ксандра, остановившись на мгновение, чтобы понюхать воздух. Он продолжал идти по коридору, прямо на звуки, исчезая в кромешной тьме.

— Давай, — пробормотал Ксандр. — Перекинься уже.

Жар вспыхнул в его крови, словно провод под напряжением, готовый к убийству. В любую минуту эти ублюдки примут форму Падших — единственный способ понять, что их души попадут в ад. Человеческие пытки и резня часто вытаскивали их истинную личину на поверхность. Красные белки глаз, придававшие им безумный вид, и темный, почти черный оттенок губ легко указывали на их род.

Хоть бы отморозки перекинулись.

Мужик в черной рубашке убрал со стола, где они резали первую девушку на неузнаваемую груду мяса.

Крики доносились из коридора.

Поймал.

Вырывается.

— Нет! Нет! Отпусти меня! — ее тщетные мольбы отражались от холодных каменных стен, становясь все громче, по мере их приближения.

Ксандр взглянул вверх и увидел, что она перекинута через плечо Краснорубашечника. Короткие бордовые волосы, запачканные кровью, свисали на её лицо. Одежда была разорвана. Длинные порезы, нанесённые в течении этих дней, казалось погасили её красоту, поскольку каждая рана находилась на разных стадиях заживления. Грязь покрывала ее лицо, руки, ноги, а кровь засохла на ее спине, где штаны, которые она носила, были разорваны пополам, открывая доступ к ее наиболее уязвимым частям.

Замучена. Изнасилована. В ловушке.

Когда красный прошел мимо, ее глаза встретились с Ксандром. Паника промелькнула на ее лице, и она потянулась к нему.

— Помоги мне! Пожалуйста!

Лолита. Информация от Слоан.

И она видит его.

Бл*ть.

— Не позволяй им сделать это со мной! — Она корчилась на столе, когда мужчины пристегивали ее ремнями.

Чернорубашечник нажал кнопку на камере, готовый снимать следующее видео, когда Краснорубашечник засунул сигару в отверстие своей маски и сорвал её одежду, разрезая ножницами уже потрёпанную ткань и отбрасывая её в сторону, пока Лолита не оказалась полностью обнажена.

Уничтожение одежды, казалось, было частью ритуала, они делали тоже самое с азиаткой. Утверждение власти — срыв защитного барьера.

Со стены с инструментами Красный схватил флоггер и поднял его в воздух, готовый нанести удар. Рубцы на ее животе и поперек половых органов свидетельствовали о том, что ее недавно хлестали. Жестко.

— Нет! Нет! Нет! — Она пыталась выбраться из ремней. — Пожалуйста, не надо!

Удар вышел тяжелым, и Лолита вскрикнула, когда красная полоса появилась на месте удара плётки. Чернорубашечник застонал, расстегнул штаны и начал дрочить обнаженный член.

Ещё удар. Второй крик.

Красный выдернул сигару из маски и прижал тлеющий уголёк к её бедру.

Девушка брыкалась и кричала, когда ее кожа зашипела от ожога. Ничего такого, чего Ксандр не видел раньше, но, черт возьми, от этого звука у него почему-то скрутило желудок.

— Да, сука. Кричи для меня. — Язык Красного высунулся из отверстия маски, как у змеи, и скользнул по ее щеке. — Хороший щенок.

Черный забрался на ее тело, оседлав девушку, схватился руками за её лицо, прежде чем присосаться к её рту. Грязные звуки его языка, вылизывающего её рот, через отверстие в маске, заглушили ее приглушенные стоны ужаса. Он спустил штаны до колен, его бедра совершали волнообразные движения над её телом. Цепи бились о бетон, пока она дергала за ремни. Он отстранился, прихватил серебряный пирсинг на её нижней губе, и прежде чем отпустить его, повернул маску в сторону её лица, пока она качала головой, умоляя его остановиться. Он толкнулся в неё, врезаясь в неё, как отморозок. Красный двинулся туда, где лежала ее голова, и сдёрнул свои штаны, толкнув бедра вперед, приказывая взять его в рот.

Она повернула голову в сторону Ксандра, глядя прямо на него. Непоколебимый взгляд, широко раскрытые глаза, сжатые губы выражали решимость, волю к жизни, несмотря на последствия, которые наверняка будут преследовать ее, если она выживет.

— Пожалуйста, — прошептала она, и по ее лицу потекли слезы.

Ксандр склонил голову.

Никогда не спасай девушек.

Слова помутили его разум.

Он снова перевел взгляд на них.

Черный захрипел, толкаясь в нее с такой силой, что она закричала и стала умолять его остановиться.

Красный схватил её за волосы и просунул член ей в рот. Звуки ее рвотных позывов, казалось, возбудили его.

— Вот так, шлюха, — сказал он под маской. — Скажи мне еще раз, как сильно ты любишь сосать член? Как сильно ты хотела бы сняться в кино.

Ксандр зажмурил глаза. Не делай этого.

— Ах, да, сука. У меня есть кое-что горячее для тебя.

Смех красного царапнул спину Ксандра.

— Как тебе это нравится, щенок?

Он вышел из тени.

Ксандр сморгнул воспоминание и присел на корточки.

Татуировка на его предплечье выглядывала из-под кожаного рукава, и он провел пальцами по ней. Морозный пар струился из его рта, когда его теплое дыхание касалось холодного весеннего воздуха.

Внутри него выросла пустота, тьма расползалась, как чума, на каждую частичку его существа, уничтожив человека, которым он когда-то был. Хорошим парнем. Он вздрогнул. Улицы избили этого человека, изгрызли его до кости и выплюнули бессердечного ублюдка, который каждый день смотрел на него в зеркало.

Он снова перевел взгляд на девушку в переулке — сестру Лолиты.

Каринна.

Он не планировал преследовать её.

Однако что-то в женщине гипнотизировало его до такой степени, что его сны были переполнены фантазиями, такими темными, такими запутанными, превращающимися в то, что некоторые могли бы назвать навязчивой идеей. Один только ее вид пробуждал опасную и необъяснимую жажду греха и разврата. Именно то, чему он сопротивлялся: впиваться пальцами в ее плоть, таскать ее за волосы, царапать ее идеальную кожу, и ее крики агонии играли бесконечную мелодию экстаза в его голове. Почему? Что в ней было такого, что удерживало его от того, чтобы уйти, когда он был обязан?

Боль пронзала его мышцы, когда он преследовал ее по крышам — знакомый жар похоти обжигал его кровь, как яд, заставляя его закрыть глаза и представить острые ощущения от охоты на нее, прижимания ее к земле и имея ее так, как он хочет.

Искушение всегда было легко игнорировать до того, как она появилась. Никогда не приходилось искать помощи у стриптизерш в клубе, независимо от того, сколько пачек таких падало к его ногам. Да, они были хорошенькими. Просто они ничего не делали, кроме того, что время от времени делали ему минет или помогали руками.

Однако Каринна принадлежала к другой лиге женщин. Хитрая. Сильная. Неуязвимая. Движимая определенной целью.

Неприкасаемая, из-за чего Ксандру захотелось прикоснуться к ней.

Женщина, которая жаждала мести, не беспокоилась о таком дерьме, как прилипнуть к дивану и обнажить свою душу другому. Она трахалась, чтобы достигнуть своей цели и у Ксандра было чувство, что она обещала заставить его хорошенько погоняться за неуловимой добычей, что вырастит в самую захватывающую охоту в его жизни.

Мокрая мечта любого садиста.

Её красота. Её тело. Сногсшибающая, но ничего такого, чего он не видел раньше.

Как кошка, одержимая птицей в своей клетке, она полностью захватила его, только благодаря слежке за ней.

Она смотрела на месяц луны в ясном апрельском небе, застывший взгляд, словно она глубоко задумалась.

У Ксандра было довольно хорошее представление о том, что крутилось у нее в голове, и все же он жаждал взломать ее и разобрать на части. Её жажда мести безмолвно говорила с ним, трогала его так, как ни один человек до нее не смог. Как два дьявола, ищущих друг друга во тьме.

— Ты смотришь на нее так, словно надеешься сожрать ее.

Голос заморозил мускулы Ксандра, и он посмотрел на гравий, дрожащий под его сапогом. Развернувшись, он уловил мерцание белых, почти полупрозрачных крыльев с сетью золотых ленточных жилок. Темно-коричневая кожа мужчины придавала ему темный вид в лунном свете.

Хазиэль.

— Ты этого ждёшь, не так ли? — Ксандр повернулся лицом к законнику. — Пришел вытащить меня отсюда?

Ангел резко выдохнул.

— Не в этот раз. Слоан ясно дала понять, что хочет, чтобы ты пришел. Кажется, ей нравится работать с тобой. — Он фыркнул и покачал головой, его тон был почти раздраженным. — Можно было уйти от всего этого год назад, но… делай то, что делаешь, чтобы закончить работу. Какая бы сталь ни текла в твоих венах, это именно то, что нужно твоему отряду.

Сталь.

Большинство ангелов, назначенных в подземелье, не могли справиться с воздействием от такой близости к людям. Одно это могло заставить любого из них пасть, но добавьте искушение: смотреть, как люди трахаются, слышать их крики боли, удовольствия и страданий, всё это крутится, как чёрное порно, раз за разом, и большинство из них, черт возьми, почти почувствовали вкус падения. Ксандр провел в этом дерьме добрую пару столетий, и хотя окружающие поддались человеческой плоти и променяли на нее свои крылья, несмотря на то, какое бы дурацкое увлечение он ни испытывал по отношению к Каринне, он никогда бы это не сделал. Ксандр был альфой и трахался до самого конца — и никогда не стал бы пресмыкающейся сукой ради киски — как бы классно это ни было.

— Как бы тебе не нравилось напоминать мне об обратном, но я ничем не отличаюсь от тебя.

Хазиэль подошел и присел рядом с ним.

— Хочешь узнать секрет? — Он бросил беглый взгляд и отвернулся обратно к клубу. — Если бы я не получил повышение, я бы сломался. Ни от одного ангела не ожидается, что он будет совершать такие скачки под прикрытием. — Он фыркнул. — Я не знаю, почему ты не соглашаешься на повышение. Там ты поделишься своим талантом, обучая других.

От ангелов не ожидалось, что они будут спускаться вниз, друг за другом. Так уж вышло, что Ксандр наслаждался теми закоулками подземелья, которых избегали большинство ангелов. Охота. Выслеживание добычи. В конце концов, перерезание вражеских глоток и созерцание, как они истекают кровью до последней капли.

— Я не командир. Я работаю один.

— Выбери что хочешь, и я дам тебе это. — Хазиэль почесал щеку. — Ты мог бы… иметь отношения. Свою собственную женщину.

— Это не та чертова часть, где ты рассказываешь мне о птицах и пчелах, не так ли?

Хазиэль рассмеялся, откинув голову.

— Это исключено. Даже если это ваниль, мы, подземники, часто думаем об этом. Нет ничего лучше, чем быть внутри женщины. Или, в данном случае, ангела. — Он прочистил горло. — Слоан, кажется, серьезно увлеклась тобой.

Ага. Офицеры высшего ранга обзавелись красивыми, верными ангельскими «женами», чтобы они были счастливы и сыты. Чтобы избежать возможности уйти в самоволку. Их прикосновения несли в себе то, чего не было у людей, — предсказуемость.

— Мой ответ не изменился.

— Как и твой упрямый характер. Тогда послушай меня, друг. Я отправлю запрос, чтобы это была твоя последняя миссия. По крайней мере, на некоторое время. Тебе нужно…

Вот, черт возьми, опять эта долбаная лекция.

— Какого хрена, Хазиэль?

— Мы достаточно долго занимались этим дерьмом. Поверь мне. Это к лучшему.

— А если я откажусь от повышения?

— Надеюсь, ты этого не сделаешь. Но ты же знаешь, что ангелы не останутся без дела…

— Некоторые. Бедные ублюдки в приюте-психушке. Как думаешь, как они стали такими? Они застряли в дерьме, на работе с бумажками, которую они ненавидят, вот так. ПТСР. Посттравматическая чушь на стероидах.

— Тогда, возможно, ты серьезно обдумаешь альтернативу. Ты все еще можешь быть в поле. — Он бросил взгляд в сторону стриптиз-клуба. — Только не так близко. Не тогда, когда так много твоих братьев пало.

— Они мне не братья. Они слабаки.

— Момент слабости сделал их такими, какие они есть сейчас. Одного мгновения достаточно, чтобы все потерять. — Похлопывание по спине Ксандра было таким же снисходительным посланием, как псине, которая идет на поводу у своего хозяина. Если бы он не был начальником и единственным человеком, которого Ксандр мог бы назвать другом, он бы сравнял Хазиэля с землей голыми руками. — Ты завяз в этом так глубоко, как ни один ангел и не пытался. Благодаря тебе, мы собираемся устроить самую большую облаву в истории. Но имей в виду… чем больше глубина, тем сильнее искушение. Люди запрещены по определённой причине. И это безумие, от которого ты не сможешь спастись. Я закрыл глаза на большую часть того, что ты сделал, Ксандр. Это работа. Я не могу…

— Это была одна ошибка. Это больше не повторится.

— Чертов динамо. — Хазиэль протер глаза, отчего Ксандру захотелось вытащить их прямо из глазниц. — Чёрт возьми, никогда. Не спасай. Девушек. — Он прищурился, пощипывая переносицу. — Мне не нужно напоминать тебе, что смертные в этой игре — расходный материал. Так было всегда. Закончи это. И доложи в штаб.

Стиснув зубы, Ксандр сосредоточил свой взгляд на женщине, когда она уходила обратно в бар.

Последняя поездка — шанс доказать самому себе, что свет все еще струится в небольшой части его обугленной, распадающейся души.

Ксандр намеревался закончить работу.

Однако пути назад уже не будет.

Глава 3

Благодаря трёх недельной слежке Каринна знала, что этот парень заслужил «высший» статус, как и несколько других покровителей «Чик на Кoксе», разбросанных по залу.

Она мельком увидела мужчину в сером костюме-тройке, прыгнув на шест, согнула бедра вокруг холодного стального пилона. Судя по тому, как мистер Костюм всегда откидывался назад, никогда не залезая в пьяную толпу мужчин у ее ног, миссис Костюм сидела дома и ждала его.

Месяцы общения с одинокими людьми научили Каринну понимать, что холостяки-свингеры не обращают внимания на такие вещи, как имена, симпатии и антипатии. Молодые и возбужденные, они были готовы быстро потрахаться в глухом переулке среди крыс и мусора.

Никогда не платили достаточно, чтобы оно того стоило.

Женатые мужчины, с другой стороны, имели определенные интересы — такие, которые уберегут их от раскрытия.

Те, кто обожглись, трахаясь со своими секретаршами, в конце концов приземлялись в «Чиках». В миллионе миль от их обычной жизни это место предлагало анонимные фантазии без риска увидеть друг друга на следующем родительском собрании. Каждый из них во время минета, задавал пресловутый вопрос: «откуда ты».

Большинство танцовщиц избегали женатых мужчин и их светских разговоров. Слишком много времени с одним клиентом означало меньше денег.

А Каринна сама выбирала женатых мужчин из толпы, как червей из дерьма.

Парень опрокинул в себя стакан с выпивкой — они никогда не пили пиво, всегда выпивали, утопая в чем-то, что могло скрыть запах.

Долгое скольжение вниз по шесту, и ее взгляд встретился с его. Он обхватил себя — связь установилась. Как на аукционе, мужчины всё время бросали сигналы из толпы. Некоторые махали наличными. Некоторые делали жесты поедания киски. А некоторые делали тонкие намеки на быстрый минет.

Поскольку мужчина не мог говорить, когда его язык танцевал на её клиторе, ей было наплевать на деньги, минет всегда выигрывал в продаже.

Только пара клубов предлагала такую ​​«активность», которой хвастались «Чики». Детройт. Восьмое чудо света — единственное место, где можно следовать законам частично, с достаточным денежным процентом для стражи порядка.

Свет погас, и Каринна собрала чаевые и ушла со сцены.

Костюм-тройка наклонился вперед в своем кресле, подмигнул и улыбнулся, когда она подошла, поправляя свой черный кожаный корсет.

— Хочешь меня?

Он поднял двадцатку.

— Это принесет тебе приятные ласки, не больше.

Больше денег означало больше времени на часах. Ни один человек, бросающий Джексонов в то время, не планировали быстро отсосать и уйти. Сукам лучше попотеть за такие деньги.

На стол приземлились еще две двадцатки.

— Ты также можешь его проглотить.

— Пойдем. — Она провела его через тесную толпу к черному ходу, что совершенно незаконно в любом другом клубе, но в этом заключалась красота экстравагантных законов в Детройте. Всем было насрать, пока никого не подстрелили — слишком много бумажной волокиты для города, в котором не хватает персонала и который катится под откос.

Прижав её к стене, он разинул рот, внезапным приступом возбуждения, скорее всего это он так возбужденно выглядит обычно. Моча и мусор ударили в нос Каринны, но не имело значения. Она предпочитала так. Грязные действия заслуживали того, чтобы происходить в грязных, кишащих крысами переулках с резким запахом гниющей еды и человеческих экскрементов.

У нее не было намерений заниматься любовью или кончать, так к чему быть романтичным?

Затвердевший член выпирал из его штанов, когда она скользила рукой по его груди. Не слишком большой, учитывая, что парень был около шести футов. Миссис Костюм, вероятно, не прикасалась к бедному ублюдку годами, судя по маленькому пятнышку предэякулята на его брюках. Она вжикнула молнией на его штанах, расстегнула их, плюнула себе на руку и начала дрочить.

— Откуда ты? — Забавно, как его сдавленный голос дрожал в темпе движений на его члене.

— Далеко от пригорода.

— За шестьдесят баксов я должен получить больше, чем чертову дрочку. — Его глаза закатились, и он вздернул подбородок, слишком охваченный экстазом, чтобы ругаться, если это окажется всё, что он получил за те деньги.

Желудок Каринны сжался от запаха ликера из его рта, и пьяная похоть прилипла к его лицу. Тонкие, почти женские стоны на ухо только усиливали ее отвращение.

— О, да, хорошая девочка. — Его шепот поцарапал ее позвоночник. — А теперь встань на колени и соси папенькин член, как леденец.

«Папочка». Она всегда ненавидела мудаков, которые сходили с ума от таких фантазий.

Выдавив фальшивую улыбку, она вытащила лезвие, сценический реквизит, из кобуры, прижала под его подбородком.

Мужчина замер, глаза распахнулись.

— Какого хрена?

— Малышка собирается сделать тебе минет всей твоей жизни, но только, если ты дашь мне кое-какую информацию. Ты ходишь сюда месяцами. Наверняка ты переспал с какой-нибудь цыпочкой.

— Ага. И что?

— Ты знаешь Лолиту? — Его бегающие глаза выдавали ложь, которую он, несомненно, собрался вывалить на неё — Имей в виду, я могу выпотрошить тебя, как свинью, и бросить крысам.

— Что за херня? Это шутка? — Карие глаза сузились. — Бл*, ты ее сестра, что ли? Ты выглядишь…

— Ответь на вопрос.

— Я плачу тебе не за то…

Он заткнулся после предупреждения из-за резко натянутого скальпа.

Каринна сунула руку в его задний карман, вытаскивая бумажник. Одной рукой она развернула его, открывая фотографию его жены и двух маленьких дочерей. Она наклонила голову.

— Кстати, как дела у Марси?

Краска отхлынула от его лица. Да, она сделала домашнее задание. Мужчина, который два раза в неделю пропадал здесь с другой девушкой, не остался незамеченным.

С выражением «я в ж*пе», с выпученными глазами и открытым ртом, он сделал глоток воздуха.

— Я бы не… — его выражение лица, так и молило, чтоб его искромсали ножом. — Она…

— Мертва, идиота кусок. Лолита умерла.

Каринна прижала лезвие к его горлу, не желая ничего, кроме как вырезать из него эти слова.

— Что, она? — сказала она, стиснув зубы так сильно, что они, наверняка, заболели.

Несмотря на давление на шею, на его лице скользнула улыбка.

— Я должен был понять… ты была бешеной сукой…не может даже отсосать… член без… — его губы сжались, когда Каринна надавила на лезвие сильнее. Чихни он, и его горло вскроется, как бурдюк с водой. — У меня нет информации… которую ты ищешь. Так почему бы… не забыть то… что случилось.

— Если бы я могла. На самом деле, я хотела бы забыть и красивое личико твоей жены. — Она постучала ножом по виску.

— Если ты только подойдёшь к ней…

— Да?

— Девушка… помешанная. На кинке… Лолита увлекается…. Она попросила меня сделать ей больно.

— А ты? — Каринна сверлила его взглядом — она бы опалила ему лицо лазерными лучами, если бы могла.

— Я трахаю шлюх, но я не один из тех гомодегенератов в кожаных чулках и собачьих поводках.

«Он бесполезен».

Она ослабила хватку и раздраженно вздохнула.

— Расскажешь кому-нибудь об этом, и я напущу на твою задницу «Роковое влечение», понял?

Он кивнул, судорожно выдохнув.

— Понял.

Она подняла глаза, ударила кулаком по его хорошенькой скуле и улыбнулась, когда он сполз по кирпичной стене.

— Я не шлюха. Моя сестра тоже.

Оставив его в полном шоке, она неторопливо направилась к двери, но остановилась через несколько шагов. На фоне блеска того вонючего дерьма, что текло в лужах по глухим переулкам Детройта, у ее ног лежало маленькое белое перышко.

Карина посмотрела наверх.

Ничего, кроме серых облаков, разбросанных по черному беззвездному небу.

С сомнением взглянув на перо, она открыла дверь и пошла к раздевалкам клуба.

Сумка Каринны стояла рядом с туалетным столиком, где она рухнула на расшатанное кресло и уставилась на себя в зеркало. Усталая. Она уже обналичила деньги и отдала клубу свою долю чаевых, оставив себе ровно столько, чтобы оплатить коммунальные услуги и своего тренера — того, кто придавал ей уверенность даже в том, чтобы она отважилась на минет в грязном переулке.

Смех привлек внимание Каринны, и она развернулась, заметив движение возле шкафчиков. Шеннон, лучшая подруга Литы и единственная женщина в клубе, которая что-либо знала о Каринне, стояла и болтала с одной из девушек-ветеранов, Бэйли.

— Танец на диване с Мистером Кутилой, — в голосе Бейли звучало возбуждение.

Шеннон всегда разыгрывала спектакль, она даже корчила утиные губы, нанося макияж.

— Ни хрена! Счастливая сучка. Я видела его жирный зажим для денег.

— Он закинул пять сотен в мои стринги. Сказал, что даст мне еще пять, если я встречусь с ним сзади в течение часа. — Бэйли натерла дезодорантом подмышки, а затем накрасила губы блеском.

Шеннон наклонилась, ее голос понизился.

— У него есть тату?

— Неа, — Бейли ухмыльнулась. — Простой Джон, насколько я рассмотрела.

— Мужики — хренова лотерея. — Шеннон покачала головой. — Однажды придет мой принц.

— Полагаю, твой Прекрасный Принц носит кожаную маску и хлыст. Можешь забирать своих кинкменов. Я же возьму нормальных парней. Предпочитаю классику, «дай мне кусок задницы, а потом сделай мне приятно». — Сверкнула улыбкой Бейли.

— Каждому свое. Можешь оставить себе своих ванильных ублюдков. У этой суки высший класс, класса А, Кристиан Грей, детка.

— Ладно, даже я бы сделала для него исключение. Вот только ты не в лиге, «детка». Это Детройт. А ты уже давно забыла, что такое девственность.

— Это лишь означает, что у меня есть необходимые навыки. Анастэйша со мной не сравниться.

Каринна не могла не улыбнуться их шуткам.

Бейли поднялась со стула, качая головой.

— Продолжай жить мечтой. — Бейли приподняла грудь, создавая идеальные изгибы, которые опускались в декольте ее топа. — Пора заставить этих сучек прыгать.

Сильный запах жасмина тянулся за Бейли, когда та проходила мимо.

Шеннон поиграла с застежкой лифчика и подняла глаза.

— Привет, хороший набор. Ты естественная, как и та, «чьё имя я не назову». — Улыбка на ее лице вернулась к Каринне, потому что она, вместо того, чтобы сказать лучшей подруге сестры, что та повесилась десять месяцев назад, Каринна солгала и сказала, что Лита уехала в Вегас, чтобы отправиться в турне вместе с каким-то шоу — о чем Лита всегда мечтала сделать.

Ложь Шеннон позволила ей убедиться, что она не узнала об истинных причинах, по которым Каринна пришла работать в «Чиках» — насколько всем было известно, старшая сестра Лолиты пошла по ее стопам, чтобы оплатить чудовищный счет за обучение.

Улыбка Шеннон погасла, когда она плюхнулась на стул рядом с Каринной.

— Боже, ты её копия. — Сузив глаза, она заправила выбившиеся волосы за ухо Каринны.

Этот жест, как и другие прикосновения, напрягли мышцы Каринны.

— Глаза. И скулы тоже — скорее всего, это гены. Я готова поклясться, что вы двое как близнецы… ну, за исключением того, что у тебя длинные черные волосы и нет пирсинга, — губы Шеннон сжались. — Кажется, у тебя есть еще несколько татуировок, если мне не изменяет память…

— Кстати говоря, я слышала, ваш разговор с Бейли. — Каринна дернула головой в том направлении, куда та ушла. — Что за тату?

— Черт возьми, тебе еще никто не рассказал о садизме? — Шеннон повернулась лицом к Каринне с ярким возбуждением. — Не обращай внимания на Бэйли. Она думает, что, поскольку у нее есть семья в пригороде, она летает выше, чем остальные из нас в Дерьмройте. — девушка махнула пренебрежительно рукой — В любом случае, это «эксклюзивный» клуб. Только «тсс». Никто «точно» не знает, где он находится и что там происходит. Однако единственный путь — через одного из их членов. — Она наклонилась и прошептала: — Девочки рассказывали, что то дерьмо, которое они делают, совершенно безумное. Там крутятся чертовски много денег. Много. И говорят, что некоторые из важных шишек являются их членами. С ними ты сможешь попасть куда угодно. В том числе в кино.

Глаза Каринны, вероятно, отражали изумление, и она притворилась одновременно заинтригованной и наивной.

— Кино? То есть… Порно?

— Да! Вот где можно сорвать куш. У садистов сумасшедшие связи.

— А как к ним попасть?

— Никак. Тебя должны пригласить. А приглашают только в том случае, если один из участников проявит к тебе интерес.

— Где ты находишь таких людей, садистов?

— Они часто приходят в клуб. Ты не узнаешь, пока он не покажет свою татуировку. У всех участников она есть. Если ты нравишься парню, ты поймаешь золотую рыбку.

— Туда попала… Лита?

— Ага. Сучка. Без понятия, почему она отправилась в Вегас. Может, кто-то из тех парней финансировал ее?

— Как долго Лита была там, до того, как… — …«покончила с собой»… — до того, как переехала в Вегас?

— Пару недель, плюс-минус. — Шеннон расчесала свои длинные золотистые локоны. — Она так и не вернулась «сюда». А кто захочет? Дерьмо, ты идешь к этим парням, и то место похоже на то, как если бы ты вернулась в парк трейлеров после недели сосания папочки Плейбоя.

— Ты волновалась? Когда она не вернулась.

Шеннон пожал плечами.

— Немного, наверное. Я заскочила к ней на квартиру, чтобы проверить. Её не было дома. — Она улыбнулась. — А потом пришла ты и сказала, что она переехала в Вегас. — Золотые локоны падали из свободного пучка, который она закрепила на затылке. — Что за жизнь. Я всегда завидовала Лите. Ты поговори с этой сучкой побыстрее и скажи, чтобы она прекратила кататься на члене, на котором она сидит, и пусть позвонит своей лучшей подруге.

Быстрый кивок отбросил маловероятность этого.

— Шеннон… татуировка. Какая она?

— Лита сказала мне, что она похожа на квадратный символ бесконечности. Двойной. — Ее голубые глаза блестели от волнения. — Как будто ты принадлежишь им навеки.

Карина заставила себя улыбнуться в ответ. Ты понятия не имеешь несколько. Двойной символ бесконечности означал вечное рабство — факт, который она усвоила в старшей школе, изучая африканское рабство. Если Каринне пришлось только гадать, почему этот знак на садистах, то в случае с женщинами понятно, что они соглашались на сексуальное рабство.

— Ты никогда её не видела?

— Еще нет. Я здесь уже почти два года, и облизала столько татушек, что выблевала бы книгу. — Шеннон фыркнула. — Но никогда не встречала садистов.

Раздались голоса, сигнализирующие об окончании очередного сета, и пока Шеннон мчалась через комнату к приближающейся стайке девушек, Каринна направилась в соседнюю ванную.

В тускло освещенной комнате мерцала люминесцентная лампа, и стоны, казалось, доносились из кабинки. Каринна наклонилась вниз и узнала гладкую черную шпильку, скользящую по грязному полу под дверью. Тэмми. Новый рекрут Фрэнки, которая не упустила ни секунды, когда другие танцовщицы сказали ей, что она может заработать дополнительные деньги, катаясь на владельце клубом Фрэнки или любом из его «особых клиентов».

Каринна плеснула водой на лицо и вышла из туалета. Наклонив голову вниз, чтобы избежать каких-либо заказов, она уловила вспышку красного, прежде чем ее лицо врезалось в холодную голую кожу.

Широко распахнув глаза, Каринна взглянула на женщину, одетую в самое элегантное красное платье, которое она когда-либо видела, с соответствующей красной помадой на губах. Ее красивые каштановые волосы каскадом ниспадали на тонкие плечи. Великолепная.

И совсем не вписывалась в полураздетых стриптизерш, включая Шэннон, которые прыгали вокруг нее от волнения.

Рядом с женщиной сидел молодой человек лет тридцати с коротко остриженными светлыми волосами и в полосатом костюме, похожий на куклу Кена в гангстерском издании.

Торжественная улыбка не коснулась глаз женщины, когда она кивнула и продолжила свой путь к маленькому столику, где их встретили еще трое мужчин в костюмах в тонкую полоску.

— Ты новенькая? — Другая танцовщица-ветеран, которая мало общалась с другими девушками, наблюдала за Каринной. У нее было свое дело, очень интимная работа, которую она делала в задних комнатах. Все вип-клиенты.

— Это так очевидно, да?

— Как тебя зовут?

Каринне все же пришлось сделать сознательное усилие, чтобы не запнуться, отвечая на вопрос.

— Лекси Бэйн. — Прошли годы, когда она представлялась под своим настоящим именем, Каринна Рой, ее псевдоним просто звучал неестественно.

Женщина подняла бровь, и ее красивое лицо почему-то напомнило Каринне Лану Дель Рей.

— Лекси Бейн, — повторила она, словно в любой момент могла окликнуть ее вымышленным именем.

Каринна отвела взгляд от исключительно долгого взгляда женщины.

— Ты выглядишь… — она склонила голову набок и, казалось, забыла, что хотела сказать. — Я Слоан. Я из кабинок.

Каринна пристально взглянула в ответ, пока она садилась за столик.

— Красивая, не так ли? — спросила Слоан.

— Она похожа на какую-то дебютантку.

— Никогда бы не подумала, что она работает здесь всего несколько недель. — Слоан кивнула мужчине. — Тогда он впервые увидел, как она танцует, и с тех пор она не появлялась.

Каринна тихонько ахнула.

— Она выглядит счастливой.

— Она выглядит так, как они хотят, чтобы на неё смотрели.

— Кто они?

— Посмотри внимательнее, девочка, — шепот Слоан коснулся уха Каринны.

Мгновение спустя рука женщины потянулась к ее затылку, перекидывая ее волосы через плечо и в сторону. Серебряная вспышка мигнула у основания ее шеи, прямо у позвоночника, где тонкая черная полоса обвилась вокруг ее шеи, словно изящное колье, и слилась с чем-то, похожим на серебряную застежку. Столь же тонкая цепочка свисала с застежки и исчезала в складках ее платья. Каринна сузила глаза, заметив половину кольца, вонзившегося в ее плоть, как глубокий пирсинг.

Или D-образное кольцо для крепления поводка.

Покалывание в позвоночнике заставило Каринну потереть себе затылок.

— Они… садисты?

Не получив ответа, Каринна повернулась и увидела, что Слоан уходит.

Осознание скрутило ее живот. У Лолиты было много пирсинга. Было бы не удивительно найти новый в неожиданном месте. Была ли у Литы чокер на шее? Неужели Каринна проигнорировала подобный пирсинг на позвоночнике своей сестры?

Чувство вины захлестнуло её.

Возможно, если бы она заметила что-нибудь на Лите до той ночи, ее сестра захотела бы поговорить с ней об этом.

— Вы готовы, мисс Бэйн? — хриплый голос вышибалы вырвал Каринну из задумчивости.

— Я уже говорила. Готова. — Блин, мужик был назойлив. Она закатила глаза и махнула Квентину. — Иди погуляй с одной из других девушек.

Всех стриптизерш пришлось вывести из здания в нерабочее время. Каринна ясно дала понять здоровенному вышибале, похожему на накачанного стероидами Айс Кьюба, что не хочет, чтобы он каждую ночь провожал ее до автобусной остановки.

— Ты усложняешь мою работу, Лекс. — Конечно, никто не называл ее Каринной, кроме Шеннон.

— Обещаю не рассказывать боссу. Правда, я в порядке.

— Там с тобой может что-то случится, — Квентин ткнул ей в лицо исключительно толстым пальцем, — я выслежу тебя и дважды надеру тебе задницу.

— Поняла.

Он открыл дверь и оглядел пустую парковку, прежде чем пропустить ее.

— Моя задница может попасть в какое-нибудь дерьмо из-за этого.

Проходя мимо, Каринна похлопала его по плечу.

— Доброй ночи.

Холодный ветер прошелся по ее волосам, и она засунула руки в карманы пальто. Яркий свет навесов и прожекторов сменился редкими уличными фонарями, пока она шла по Кокс-стрит к автобусной остановке.

Пусто. Тихо. Как акулы, кружащиеся под волнами безмятежного морем.

Шаркающие звуки по бетону щекотали нервы Каринны.

Она развернулась, пошла назад, затем остановилась.

— Кто здесь?

Нет ответа.

Белый пучок бесцельно плыл к ней.

Каринна потянулась, чтобы схватить его, нахмурив брови, и уставилась на предмет, лежавший у нее на ладони.

Перо.

Она улыбнулась и сунула его в карман пальто.

Глава 4

Ксандр ударил кулаком в стену. Гладкий камень старого отреставрированного замка, который он называл своим домом, едва ли мог противостоять его ярости и при каждом ударе рассыпался внушительным облаком пыли.

Снова и снова его костяшки пальцев яростно колотили по холодным блокам спальни, пока они не покрылись кровью.

«Бл*ть!»

На заднем фоне раздавались хрипы и стоны.

Нелегальная запись очередной девушки.

Он должен изучать такие видео, знакомиться с каждым из игроков и их характерным почерком. Вместо этого его разум ухватился за образы этой чертовой женщины, этих зеленых глаз, пронзающих его душу, и ублюдка, которого она вывела в переулок.

Ну и что, это же был ее способ получения информации? Ему должно быть на это плевать.

Он нанес еще один удар по стене, и висевшие картины загрохотали, отскакивая от стены.

— Иди на хрен! — Ксандр зарычал.

Он наклонился вперед, уперев руки в бедра, тяжело дыша. Будь она проклята за то, что у нее есть сила, чтобы вы*бать его мозг. Он схватился за голову.

— Бл*ть!

Документы, лежащие на кровати, отвлекли внимание на секунду, и Ксандр смахнул медицинскую карту со стопки папок, сбив на пол. За ничтожные двадцать баксов он смог получить почти все подробности о человеке, какие только захотел, благодаря своим подпольным связям, включая психиатрические экспертизы. Потерев затылок, сосредоточился на документах, пытаясь при этом заглушить образы Каринны, надрачивающей член другого мужика.

Психиатрическая консультация, проведенная доктором Виктором Гроссом по просьбе лечащего врача Джеймса Харрисона, доктора медицины.

Основная жалоба: амнезия после того, как пациентка смертельно ранила своего отца.

«Пациентка — семнадцатилетняя женщина европеоидной расы, задержана полицией после жестокого нападения на ее отца примерно в 09:00 двумя днями ранее. Она утверждает, что не помнит реальных событий. Ее мать вызвала скорую помощь, которая прибыла и обнаружила пациентку без сознания на полу. Пациентка прибыла в отделение неотложной помощи в сознании, с головокружением, тошнотой и многократными приступами рвоты. Отмечено наличие шока.

Она периодически сообщала о депрессии. Временами испытывала чрезмерную возбудимость, гиперактивность и раздражительность. Она заявляла, что ей трудно заснуть из-за дневной усталости. Нет данных о предыдущем психическом расстройстве. Запросил документы у приюта Святого Сердца. Отрицает употребление наркотиков, но признает, что иногда употребляет алкоголь. Отрицает бред или галлюцинации.

Анамнез заболевания включает госпитализацию за два года до этого, 8 июля 2001 г. Во время этой госпитализации пациент был переведен в детское отделение интенсивной терапии в бессознательном состоянии, с субдуральной гематомой, обильной кровопотерей, тупой травмой черепа, а также ожогами и многочисленными синяками. Пациентка полностью выздоровела и была выписана в приют Святого Сердца без воспоминаний о событиях, произошедших непосредственно перед ее госпитализацией. Мать утверждала, что она сбежала из дома и, по-видимому, подверглась нападению, когда жила на улице.

Обследование проводилось в консультации с практикующей медсестрой Ю.Л. Райной и социальным работником К.А. Лэнгли.

Отоларинголог: нормоцефалия, рубцовая ткань пальпируется у левого основания черепа, зрачки одинаково круглые и реагируют на свет, горло красное, отечное, шея подвижная. Пирсинг отмечен в губе, брови и ушах.

Социальный анамнез: пациентка — семнадцатилетняя девушка, посещающая среднюю школу в Детройте. Круглая отличница, посещающая курсы по подготовке к колледжу. Никаких наркотиков. Были попытки самоубийства.

Семейный анамнез: Отец недавно умер, на него напала пациентка. Мать взята под стражу, проводится следствие.

Никаких лекарств.

Жизненные показатели: 37,9, пульс 76, ЧДД (прим. частота дыхательных движений): 16, КД (прим. кровяное давление): 108/70, кислород в крови: 97 РА.

Эксперт отметил синяки на руках и ногах, а также множественные рваные раны на туловище, животе и бедрах. Предыдущие рубцы зажили, разбросаны по рукам, груди и ногам. Вертикальные шрамы вдоль предплечья указывают на попытку самоубийства. Осмотр на предмет изнасилования, проведенный врачом скорой медицинской помощи. Образцы спермы подтверждают нападение со стороны отца жертвы.

Предыдущая консультация была отложена, так как пациентка плакала, отказываясь проходить обследование, хотя в протоколах было отмечено несколько попыток нападения на персонал. С ней поговорил социальный работник Лэнгли. Пациент согласился на прием.

При поступлении, пациентка выглядела грязной и непричёсанной. Настроение унылое и состояние аффекта отмечено на протяжении большей части приема. Она утверждает, что не помнит нападения на ее отца. Когда ее просят обсудить ее отношения с отцом, она становится очень оборонительной при использовании слова «отношения». Настроение драматизма сильно преувеличенное. Выраженное изменение поведения пациента.

На вопрос о ее предыдущей госпитализации пациентка утверждает, что ее изнасиловали, избили и жестоко пытали трое взрослых мужчин в белых масках.

С доктором Сандрой Толивер была проведена консультация, и с этого момента она будет заниматься психиатрическими потребностями этого пациента».

Нарастающие крики по телевизору привлекли внимание Ксандра. Полная брюнетка подвешена на цепях в помещении, похожем на постановочный подвал. Человек в белой маске вольто её хлестал. Хреновая съемка. Крупные планы ее лица — тяжелые веки, темные круги под глазами, как будто она не спала, — показали, что она, вероятно, была под действием наркотиков. Даже резкий рывок ее головы, когда мучитель дернул ее за волосы, не удержал выражение чистого экстаза, заполнившее ее глаза.

Вот как им это сошло с рук — они сделали вид, что девушкам нравится то, что они переживают, что только заставило зрителей желать большего.

Ксандр хотел, чтобы это оттолкнуло его, как это было, когда он впервые присоединился к их команде.

Крики, просьбы о пощаде, мольбы, чтобы её отпустили, те самые звуки, которые когда-то вызывали у него тошноту, превратились в белый шум — онемение.

Она издала последний крик, прежде чем ее похититель перерезал ей горло, под лезвием брызнул фонтан алой крови.

Ксандр взял с тумбы бутылку Джека Дэниелса и выпил половину залпом.

Чтобы найти ублюдков-убийц, он научился думать, как они. В течение многих лет он тренировал свой разум, чтобы видеть, какие черты они ищут. Округлые изгибы придавали девушке по телевизору сходство с картины Микеланджело. Мясистая. В их глазах отражается обычная свинья.

Он насыпал в ладонь шесть серебряных таблеток. Сияние. Одна таблетка для человека могла спровоцировать бушующий стояк и галлюцинации, казавшиеся почти реальными. Как экстази на стероидах. Две оставили бы человека в коматозном состоянии.

Ксандр сунул все шесть в рот, залил всё виски и оттёр губы рукой.

Кинжал лежал на тумбочке, насмехаясь над ним.

Один надрез. Неземная небесная сталь могла покончить со всей болью, со всем дерьмом просмотра без каких-либо чувств и морали одним правильно нанесенным ударом. Да, его вышвырнут и оставят скитаться в аду и на земле, как тех существ, на которых он охотился.

Самоубийство было высшим грехом среди ангелов.

Однако Ксандр не мог вернуться на небеса. Не после того, что он видел. Он больше не мог. Слишком глубоко погряз в этом дерьме.

Какая-то больная часть его на самом деле начала наслаждаться этим — признание, о котором он никогда не скажет начальству. Если бы они узнали тот трепет, накрывающий его при мыслях об: убийстве человека, пытках женщин, наслаждении от вида крови и запекшейся крови оторванных конечностей от тел….

И вечные фантазии о трахе с этими суками.

Чем дольше он оставался в аду подземного мира, тем хуже становилось. Только вопрос времени, прежде чем он начнет действовать, и тогда разлетится дерьмо.

Имя Каринны ласкало его мысли.

Черт бы её побрал. Месть или нет, но мысль о другом мужчине, получающем удовольствие от этих сладостных губ, сжимала его руки в кулаки чистой боли — боли, которую он хотел бы выпустить прямо на лицо этого женатого членососа.

Ксандр спутал волосы на затылке. Это слишком. Она слишком быстро стала для него такой значимой.

Пригладив волосы, он поставил бутылку и направился в душ, стаскивая с кровати серую футболку. Вспыхнул свет, и по изношенному кафельному полу пробежал таракан. Ксандр проигнорировал его, отодвинул шторку и открыл хлипкий кран.

Сидя на коленях в центре его душевой кабинки, женщина склонила голову, не смея смотреть ему в глаза.

— Я готов. — Его невыразительный, но властный голос приказал встать.

Она поднялась на колени и достигла идеальной высоты.

Ксандр не двигался. Он склонил голову в ожидании.

Как хорошая рабыня, она открыла рот и провела ртом по всей длине до самых яиц. Ксандр зашипел, когда она провела вверх и вниз по его скользкому от воды члену, в то время как брызги горячей воды ударяли по его спине. Она двигалась как машина — то медленно, то быстрее, как ее и учили. Он чуть не пошатнулся от интенсивного сосания, зубы лишь слегка коснулись его члена — достаточно боли, чтобы умерить увеличившееся удовольствие. Пар клубился и наполнял маленькую кабинку. Он поднял маленькую серую футболку к носу, подальше от воды, уткнувшись лицом в мягкий хлопок, вдыхая запах Каринны и покачивая бедрами.

На хрен её.

Он стащил майку, когда осматривал квартиру Каринны. Должно быть, она пропитана ее духами, потому что запах был сочным. Он обволок его рот. Очень вкусный. Как апельсины и ваниль.

Когда пар пропитал ткань, ее запах разнёсся по воздуху, проникая в каждый темный уголок его разума. Голова закружилась, когда таблетки взорвали его чувства, исказив реальность.

Для ангела-новичка в Страже Сияние может стать его погибелью. Даже Сверхлюди не могли устоять перед чертовски приятным ощущением кожи на коже, сжатия яиц и охрененного оргазма.

Ксандр закрыл глаза и схватил женщину за волосы, отчаянно пытаясь не смотреть на нее. Большинству ангелов было запрещено, чтобы им отсасывала человеческая женщина. Стражи получили особое помилование в зависимости от характера работы. Иногда это снимало напряжение. Удерживало их от безумия.

Только была одна проблема.

Они жаждали большего.

Ксандр спроецировал свои мысли, позволив сцене в его голове обрести форму на плитке душа. По крайней мере, он думал, что на плитках это все отразилось.

«На стене висела пышная женщина на цепях, мокрые черные волосы закрывали лицо. Пот блестел на ее теле, и маленькие капельки влаги стекали по ее позвоночнику.

Огонь вспыхнул внутри его мускулов и подтолкнул его хищника к беспомощной женщине, находящейся в его полном распоряжении. Такой маленькой и хрупкой рядом с его большим телом.

Желание поглотило его. Он хотел ее. Не только для секса, но и для себя. Доминировать и мучить наслаждением и болью.

Она никогда не сломается. Даже в цепях эта женщина никогда не сдастся.

Равная ему. Его одержимость.

Каринна»

Фантазия прокручивалась в его голове, как порнофильм. Наказывая ее за безумие, которое она пробудила в нем. Непреодолимое желание избить ее, уничтожить, погубить ее своими темными и злыми желаниями.

Зажав кулаком тугой узел волос, он вбивался в горло рабыни, представляя, как трахает Каринну в задницу. Пот стекал по идеальному изгибу ее позвоночника. Крики боли и удовольствия бьют в голову.

Ксандр упал вперед, прижавшись лбом к её плечу. Стаккато его стонов и рычания эхом разносилось по кабинке, когда оргазм нарастал, бедра двигались, его кулак сжимал её волосы. Ему нужно было кончить, до боли. Каринна делала это с ним каждый раз. Без её губ на его члене, ему пришлось прокручивать всё в голове, чтобы кончить наконец.

«Каринна. Грязная гребанная девка. Иди на х*й!»

Под веками вспыхнул свет.

Он вырвал член изо рта рабыни, выплеснул горячее семя в воронку, стекающей воды в трубу.

Если бы она всё проглотила, у Ксандра было бы гораздо больше проблем. Человеческие женщины быстро привыкали ко вкусу ангельской спермы. Становились зависимыми. Подобно наркотику, это дерьмо вызывало у них такое же чувство эйфории, как от Сияния, и большинство из них превращалось в жадных маленьких нимфоманок, пытающихся набрать столько же кайфа от обычного человеческого мужчины.

Точно так же и для ангела, секс с человеком вызывал ненасытную жажду, которую смертные не могли унять, поэтому ангелам вообще запрещалось трахаться. Неизбежная беременность порождает проклятого гибрида получеловека-полуангела, или нефилима.

Горячие капли скатывались по его коже, пока Ксандр переживал последние отголоски оргазма.

Наконец-то ему было хорошо, успокаивающе.

Визуальное изображение переполненного страстью лица Каринны вызывало покалывание в его мышцах, почти сделать немыслимое и поцеловать рабыню. Где-то за месяцы наблюдения его тело убедилось в том, что Каринна принадлежит ему — она его, когда злится, когда она доставляла удовольствие другому мужчине, и его для наказания, за ярость, которая взяла верх над его контролем.

Она никогда «не принадлежала» ему. Такое никогда не произойдет.

И девушка у его ног, которая только что отсосала ему, не была Каринной.

Боже помоги ей, если бы была.

Ксандр не знал ее имени. И не нужно.

Без приказа, она поднялась на ноги и вымыла его.

Что касается поцелуев? Он никогда не целовал рабынь. Его редкая ласка, когда у него не было под рукой флоггера, уравновешивала наказания к ним, но Ксандр никогда не купал их в любви. В конце концов, так лучше для всех.

— Последнее дело, — пробормотал он себе под нос, смывая мыльную пену со своего тела. Кинжал ляжет в руку, когда задание будет выполнено. Он взглянул на рабыню, которая снова села на пятки.

— К кресту.

Девушка вздрогнула и молча кивнула. Она медленно поднялась с пола в душе. Ксандр потянулся к двери, чтобы взять для нее полотенце.

Слабо сжав на полотенце руку, она подождала, пока он отдаст его, затем вытерлась насухо и исчезла в соседней спальне.

Вытершись, Ксандр последовал за ней, обернув полотенце вокруг своих бедер.

Рабыня стояла у стального Андреевского креста.

Боже, ему нравилось выражение их лиц, когда они чувствовали страх, который он вызывал.

Ксандр приковал ее конечности наручниками и отступил, чтобы полюбоваться ее беспомощностью.

Из оружейного сейфа рядом с ним он вытащил длинный зазубренный нож и положил его так, чтобы она могла его видеть. Ослабил крепления ровно настолько, чтобы она не освободилась. Ее грудь вздымалась и опускалась быстрее, нижняя губа задрожала. Она втянула её в рот и сглотнула. Ксандр потянулся за черным шарфом и завязал ей глаза. Из-за черного кляпа ее рот был приоткрыт, и у нее вырвался задушенный выдох

Нервничает. Наверняка напугана до усрачки. Как он и надеялся.

Крест всегда означал что-то новое. Что-то неожиданное. Боль или удовольствие, она никогда не знала, потому что Ксандр слишком наслаждался мучениями, чтобы рассказать. Даже если бы она была глубоко увлечена БДСМ и другими методами мазохизма, ничто не могло подготовить ее к тому извращенному удовольствию, которое сверхъестественные существа считали неплохим развлечением.

Он сосредоточил свое внимание на ее бледной белой коже, испещренной тонкими красными шрамами; на удовлетворенной улыбке; как она дрожала, словно мокрый котенок.

Всего за два дня до этого она подкатила к нему, а потом визжала на заднем сидении его тачки всю дорогу до ворот его дома, как вдруг до него дошло «черт возьми, что я наделал». Тем не менее, молоденькие всегда цеплялись за какой-нибудь гребаный плащ рыцарей. Это как если убедить ребенка отказаться от игрушки, казалось, что их мечты о членстве в клубе садистов перевешивают логику.

Каштановые волосы до плеч прилипали к коже. Маленькая грудь слегка приподнята вверх. Он мог бы легко раздавить ее миниатюрное тело, если бы захотел.

Энергия текла по его телу, электричество накапливалось под кожей. Покалывание. Как хорошо обученная рабыня, она ждала без слов и протестующих движений, но Ксандр мог только представить её волнение и страх, ползающие прямо под кожей. Не касаясь, он провел руками над её телом.

Она дёрнулась на своих цепях и вздохнула, когда ток, крошечные вольты тепла, двинулся от его рук по ее телу. Для нее это казалось не более чем нарастающим предвкушением, ее тело реагировало на страх и предвкушение, не зная, что Ксандр манипулировал этим ощущением.

— Должен признаться, — прошептал он ей на ухо, — мне нравится тебя хлестать. Но я не могу дождаться, когда увижу, как лезвие порежет твою плоть.

Ее тело обмякло на путах, и она издала всхлип.

— Пожалуйста, Мастер…

— Да, это понравится твоему Господину.

Ксандр достал из сейфа белое перо, которое он вырвал из собственного крыла. Проведя рукой по перу, он позволил ему зарядиться энергией и поднял его над головой.

Один быстрый удар по ее груди, и она закричала. Заряд, очень похожий на статический ток вызывал такой же порез, как нож, пронзающий ее плоть. Энергия впитывалась в её кожу. Еще один удар пронзил ее живот, и она снова закричала, зарыдав. Цепи звенели о сталь креатив, пока её тело извивалось.

— Пожалуйста! — ее дрожащий крик о помощи только вызвал улыбку на его лице. — Остановитесь! Пожалуйста!

Он порезал ей руку. Грудь. Над ее обнаженным лобком. Один удар по ее лицу вызвал у нее истерику, и он подождал, пока какофония криков и стонов утихнет, прежде чем снова ударить ее.

К тому времени, когда он закончил, она пришла в неистовство, рыдала, дёргала свои цепи, когда он сдерживал желание снова порезать ее. Сопли, сочащиеся из ее носа, заставили ее хрипеть и кашлять.

Ксандр схватил ее за горло и выдернул кляп изо рта.

— Как тебе?

— Пожалуйста… — она задрожала в его объятиях. — Пожалуйста, я просто хочу домой.

— Думаю, ты готова к следующему уровню.

— Нет, пожалуйста. Больше не надо.

— Ты хотела этого. Ты просила присоединиться к нам. Ты умоляла меня о боли.

— Не такой. — Она покачала головой, резко вдохнула и снова всхлипнула. — О Боже, только не так. — Дрожь в ее голосе всколыхнула его кровь, взбудоражила и заставила его хотеть порезать ее еще раз, чтобы усилить ее страх.

Ксандр держал дыхание ровным. Слишком легко сломалась.

За два дня.

Он снял с нее повязку, и ее голова упала вперед. Она ахнула, словно готовясь к кровавому месиву. К ранам, которых…

Не было.

С прерывистым дыханием она медленно подняла голову, слезы текли по ее щекам, брови нахмурились в явном замешательстве.

— Я думала… — она взглянула в сторону, где еще лежал нож без следов крови, и захныкала, уткнувшись головой в плечо. — О, Господи…

Ксандр усмехнулся. «Совсем е*анулся».

***

Каринна посмотрела на захудалую квартиру-мотель, которую ее сестра называла домом. Даже при дневном свете это место вызывало у нее мурашки по коже — тут творилось всякое дерьмо. Избитые дети. Изнасилованные женщины.

Потемневшие витрины магазина для взрослых внизу, только усилили чувство беспокойства в ее желудке. Несколько месяцев назад она ни за что не прогулялась бы в таком месте.

Как быстро изменилось её сознание, когда ему пришлось выживать. Хотя виновато было чистое любопытство, подтолкнувшее ее вернуться в квартиру, ведь она не удосужилась зайти сюда сразу после смерти Лолиты.

Каринна взглянула в сторону, прочитав имена на каждом из ветхих почтовых ящиков. Как она и ожидала, «Лита Рой» все еще оставалась приклеенной к наименованию ящика. Номер 225. Возможно, помещение еще не сдали. Она провела пальцем по сморщенному металлу, где имя ее сестры едва цеплялось за поверхность, и толкнула деревянную дверь. Мужские крики с первого этажа перебивали детские крики. Удар об стену остановил Каринну на месте. Грохот чуть не пробил гипсокартон, и последовала тишина.

Придурок, должно быть, кого-то нокаутировал.

Она продолжала подниматься по темной лестнице, где тени внизу легко могли спрятать от глаз насильника или убийцу.

Подумать только, ее сестра вернулась домой в это дерьмо после всех ночей, когда мужчины лапали и трогали её.

Две двери стояли напротив друг друга в конце зала. Справа два двадцать пять. Она положила руку на ручку, и когда она не поддалась, Каринна огляделась и опустилась на корточки на грязный ковер с узором. Порывшись в заднем кармане джинсов, она вытащила складной нож, открыла его и вставила в замок.

— Ты знаешь ее?

Услышав за спиной спокойный, ровный голос, Каринна развернулась и привалилась к двери.

Высокий худощавый мужчина стоял прямо за приоткрытой дверью в конце коридора. Его бледно-белое лицо, лысеющая голова и запавшие глаза придавали ему где-то около пятидесяти лет — суровых пятидесяти, как будто он провел добрую половину на улицах. Помимо того, что ему удалось подкрасться к ней, он выглядел как хороший человек, но что-то в нем заставило ее датчики дерьма загореться на полную мощь.

— Да. Она моя… подруга. — Каринна придерживалась за дверь, пока не встала.

— Тебе нужно что-нибудь внутри?

— Я не уверена, что здесь еще кто-то живет?

Его брови нахмурились.

— Нет. Никто больше не заезжал.

— У вас есть ключ?

— Конечно. Я управляющий зданием. Просто назначен всего пару месяцев назад.

Иисус Христос. Менеджер? Медленная и ровная манера его речи напомнила ей что-то прямо из «Молчания ягнят».

«Он наносит лосьон на кожу…»

Нюхальщик трусиков. Несомненно.

— Было бы здорово, если бы вы впустили меня внутрь.

После долгого взгляда, он подошел рывком к ней, вытащив из заднего кармана связку ключей с брелоками, и открыл дверь.

Холодный сквозняк пронесся мимо Каринны, проникая глубоко в ее кости, как каменный кулак сжал её лёгкие. Разбитое стекло подсказало источник — окно было выбито. Даже в темноте было заметно беспорядок в комнате. Ограбление. Тумбочка была перевернута на бок. Осколки керамической лампы валялись острыми зубцами, разбросанными по полу. Вокруг валялось грязные и чистые бумаги. Вся ее одежда была вывалена из ящиков и корзин, лежала на кровати и на ковре.

Она оглянулась.

— Как видите, у меня много работы. Я запру дверь, когда уйду.

— Боюсь, тут есть правила. Я не могу позволить тебе бродить здесь одной.

— Похоже, кто-то уже это сделал.

— Да. Возможно, взлом.

«Без разницы».

Каринна вернулась к беспорядку.

«Лолита»

Ее призрак остался, но по большей части ее запах, тот фирменный парфюм, который она всегда носила, а ее сущность исчезла. Черная и опустошающая дыра пронзила сердце Каринны, мышцы ног ослабли, и она подавила желание разрыдаться перед незнакомцем.

Умерла. Лолиты больше нет.

Плесень и стойкий запах нищеты — выхлопные газы и запах канализационных труб, просачивающиеся через окно — загрязнили однокомнатную квартиру.

Она огляделась в темноте. На плите стояла сковорода с сушеными зернами попкорна. Господи. Она на самом деле жила в этом месте, как будто это был обычный многоквартирный дом, как будто мир за ее дверью не кишел садистами и насильниками, просто жаждущими заполучить ее.

Внутри своего маленького убежища она была просто Литой.

— Я удивлена, что всё осталось здесь. — Каринна пожалела о словах в тот момент, когда они сорвались с ее губ.

— Простите?

— Я… предполагаю, что она не заплатила арендную плату. Я просто удивлена, что вы не выбросили ее вещи на обочину.

— Она оплатила свой договор до конца года. Выплачено всё в полном объеме.

— Вы же знаете, что Лита умерла почти год назад, — сказала она, надеясь, что парень не попросит ее забрать с собой все это дерьмо.

— Мертва. — В его тоне звучало недоверчивое удивление. — А как?

«Как? Кто, бл*ть, о таком спрашивает?»

Каринна вздрогнула при воспоминании о своей сестре, свисающей со стропил своей квартиры в кампусе. Проигнорировав его вопрос, она прошла через комнату к тумбочке, поставила ее и подняла фотографию в рамке, сделанную прошлым летом. До того, как ее сестра подсела на наркотики. Лита улыбнулась ей в ответ, обхватив рукой что-то на половине фото, которая выглядела так, будто она была оторвана.

Ее желудок скрутило при мысли, что это она была на другой половине фотографии.

Кто мог оторвать ее?

При ближайшем рассмотрении на горле Литы не оказалось чокера.

Она поставила рамку и порылась в ящиках. Еще две фотографии лежали внутри Библии. Одна Литы и их матери. Как странно видеть их рядом — стоическое лицо ее матери так контрастирует с мягкой, счастливой улыбкой Литы. На втором снимке были Лита и Шеннон, которые показывали в камеру язык. Рыжие волосы Литы выдавали вероятность того, что снимок был сделан недавно, а черная тень под ее подбородком могла быть лишь копией чокера, который она видела на женщине в клубе.

«Боже».

Она была помечена. Когда она смотрела на изображение, в ее голове всплывали мысли — разговор, который у нее был с Литой примерно за месяц до ее повешения.

«Я попала в новый клуб. Я могу выбраться из этой дерьмовой дыры, Рин».

— Что за клуб?

— Я могла бы сказать тебе, но тогда мне пришлось бы тебя убить. — Лита усмехнулась в телефон».

Каринна провела пальцем по картинке и положила ее обратно. Ее затылок покалывало щемящее ощущение от пялящихся глаз извращенца, без сомнения раздевающих ее, вероятно, воображающих, что ее кожа похожа на красивый плащ.

Она обернулась, глядя на путь между мужчиной, который преградил ей дорогу к выходу позади себя.

— Я готова. Спасибо, что впустили меня.

— Скажи, ты можешь… помочь мне кое-чем? — Он указал через холл в сторону своей квартиры. — То, что я не могу поднять сам. Моя спина…

«Бл*, нет. Типичный прием серийного убийцы». Очень подходит для сумасшедшего транса, обожающего пуделей, который она уже создала в своей голове.

— Мне надо идти.

Он наклонил голову набок.

— Куда?

Вооружившись фальшивой улыбкой, она шагнула влево, надеясь просто обойти его. Его рука схватила ее, и она уставилась на его длинные белые пальцы, сжимающие ее запястье.

— Я не люблю, когда ко мне прикасаются, — сказала она сквозь стиснутые зубы.

— Мы поймали друг друга в ловушку. — Резкий рывок и её тело прижато к нему. — Я намерен прикоснуться к тебе везде. Внутри и снаружи, — прошептал он, из его рта несло тухлой рыбой, а руки змеились, потирая ей между ног. Он пощупал ее задницу, прежде чем вытащить нож и прижать его под подбородком. — Вижу, мы оба разделяем любовь к ножам.

Порез заставил ее вздрогнуть, и теплая струйка потекла по ее горлу. Он скользнул ножом вниз по ее лицу и зажал его основание между ее бедрами.

— Держу пари, ты маленькая шлюха, любящая подразнить.

Каринна откинула голову назад и мысленно выругалась за отсутствие контакта с его глазами.

На руке, обхватившей её грудь, она согнула его пальцы, вывернулась из его хватки, схватила его поднятую вверх руку и ударила коленом о его локоть. Громовой треск заставил его крикнуть от боли. Раздался лязг, когда нож ударился об пол. Как только мужик упал на колени, она вонзила кулак ему в щеку. Снова и снова она била его по лицу, пока его тело не упало на пол.

Она должна была убить его.

Что-то подсказывало ей, что его лицо попадет в новости из-за того, что он держит девушек в плену в своей квартире. Эта мысль скривила губы. Ее собственная сестра могла быть изнасилована этим больным.

Каринна повернула голову и подняла упавший нож.

Часть ее задавалась вопросом, как много она навлекла на себя, притворяясь не более чем милой, беспомощной женщиной. Радушие служило одной цели — соблазнить. Однако неожиданные злодеи, с которыми она иногда пересекалась, всегда удивляли ее.

Ее взгляд упал на мужчину, лежащего на полу. Такие мужчины, как он, создавали монстров — разрушали естественную доброту женщины и обращали ее в страх.

«Поймать на горячем и отпустить?»

Конечно нет.

Она наклонилась вперед и фыркнула. Бл*ть, если бы она смогла уместить всё на его коже, но она, черт возьми, постарается. Каринна склонилась над его телом, нахмурившись сосредоточенно, вырезав «нюхач трусиков» на его лбу, прежде чем нанести два длинных пореза на его щеках.

— Как тебе это для пениса, придурок? — Она перешагнула через его бессознательное тело и вышла из квартиры.

***

Запах Каринны висел в воздухе, когда Ксандр наступал на одежду и осколки керамической лампы, разбросанных по всему полу квартиры Литы. Изможденный мужчина лежал в холодном поту, и уголки рта Ксандра дёрнулись в ухмылке. Струйки крови стекали по его лбу там, где на его плоти была вырезана его кличка.

«Черт, а это смешно».

По крайней мере, это могло послужить предупреждением для молодых девушек, которых он, похоже, любил затаскивать в свою квартиру и хоронить на берегу реки после того, как душил и насиловал их. В городе, где каждый день приносил новый ужас, такие ублюдки, как он, беззаботно ходили по улицам. Никому не было дела до того, что пропала какая-то белая бродяжка девочка-подросток — не тогда, когда каждый месяц они пропадали десятками.

Ксандр повернулся на пятках и, увидев картину на тумбочке, пересек небольшое расстояние. Изображение в кадре, казалось, было разделено по центру, оставив только половинку с Литой.

Он открыл заднюю часть рамки и вытащил фотографию, бросив на нее долгий взгляд, прежде чем сунуть ее в карман пиджака.

Глава 5

Ксандр ссутулился в кожаном кресле напротив Йена Портейна, который пальцами крутил ленту сообщений на смартфоне. Ему где-то за пятьдесят, судя по седым волосам, хотя если посмотреть на его тело, то легко можно было его принять за мужчину помоложе, судя по тому, как он был одержим своим телом. Парень был одет, как порно-звезда семидесятых, в шелковые брюки или брюки на пуговицах, а иногда даже дополнял образ парой коричневых авиаторов.

Он владелец клуба, где секс и смертность превосходит все стрип-клубы вместе взятые. Женщины хотят попасть сюда — для этого они сделают что угодно.

В среду Hard Limits почти пуст, значит у всех было больше времени на болтовню — Ксандр ненавидел это, за исключением конечно, что он получает необходимую информацию в монотонном шуме женских сплетен.

Ему нужно отвлечься, пока мудак просматривал свои сообщения, заставляя Ксандра ждать, пока лицо Йена, с вытянутыми губами-уточкой, просто молило о том, чтобы его разбили. Йена пока защищали только картины на стене, которые могли отвлечь его.

Ксандр перевел взгляд на черно-белое изображение, висевшее среди дюжины других. Юный Йен стоял рядом с одним из известных лидеров повстанцев в Африке, который был взят в плен и убит много лет назад по обвинению в массовом геноциде. На стене позади них на доске были изображены пересекающиеся ромбы — символ рабства — тот же символ, вытатуированный на запястье Ксандра. На фотографии Портейн улыбался, как будто этот ублюдок стоял рядом с Манделлой.

На протяжении десятилетий у Портейна в Африке была репутация торговца секс-рабами, как местного Аль Капоне. Сообразительный правительственный агент разоблачил Портейна — как раз перед тем, как Йен пропал без вести, а его братья сбежали в Штаты.

Йен наконец положил телефон и потер переносицу.

— У меня проблема.

Как бы он ни пытался это скрыть, его белый южноафриканский акцент вновь показался.

Как у владельца Hard Limits, у Йена часто возникали проблемы — проблемы, из-за которых навыки Ксандра были необходимы.

— Я не знаю, что за сука работает в эти дни на станции. — Он покрутил головой на плечах, как бы вытягивая шею. — Полицейские не смогут отпустить его.

— Мы снова говорим о той убитой девушке? Это же было несколько месяцев назад.

— Не обманывайся. Это не имеет никакого отношения к девушкам. Им наплевать на азиатского импортера, чья семья, вероятно, сейчас живет деревенской жизнью. Их драгоценный пропавший политик снова попал в новости. — Йен хмыкнул. — Бл*, я бы хотел, чтобы кто-нибудь прибил его суку-жену. — Его глаза метнулись к Ксандру. — Не ты. — Он усмехнулся. — Я должен найти способ доказать им, что Hard Limits здесь не при чем. — Его рука провела по лицу. — Боже, ты бы видел это место. Мясники видят меньше мяса в день. Как будто кто-то пытался отправить сообщение или что-то в этом роде.

Ксандр остался неподвижен, слушая.

— Держи ухо востро. Услышишь что-нибудь, расскажешь. — Йен откинулся на спинку стула, сбрасывая змеиные шкуры на стол. — Та другая девушка… Лианна, или Лола, или как там ее, черт возьми, зовут, она до сих пор где-то там. Миллион гребаных камер наблюдения в этой дыре, и всё, что осталось от того дня, это края её головы и маленький вид сбоку. Видно даже чертовы волосы в носу Нокса, но ни одного в анфас ее лица. Технологии, бл*ть. — Он провел руками по своим коротко остриженным волосам. — Продолжай искать ее.

«Лолита»

— А полиция?

— Проблему решают деньги, пока. Предстоит очередной аукцион. На нём я должен собрать достаточно бабок, чтобы весь город забыл о Ноксе. Я все еще хочу найти эту сучку-стриптизершу… — он поджал утиные губы. — Твою мать. Её зовут… — он потёр переносицу — Возможно, это она подговорила эту сучку, Мелиссу Нокс. — Йен покачал головой. — Чего бы я не дал, чтобы посадить ее в клетку… — его глаза остекленели, словно Йен проигрывал у себя в сознании подробности её убийства. Стук в дверь вывел его из транса, и в комнату вошел брат Йена, Джимми, более короткая и молодая версия его самого с каштановыми волосами.

Он не удосужился скрыть взгляд, который бросил в сторону Ксандра.

— Я всё сказал. Иди. — Йен отмахнулся от Ксандра.

Ксандр встал со своего стула и небрежно подошел к выходу, усмехнулся в лицо Джимми, пока тот не отошел в сторону, чтобы Ксандр прошел. Невысокий Джимми как обычно ссутулился пока тот проходил, может так казалось рядом с Ксандром, который возвышался почти на семь футов. Их молчаливая дуэль закончилась, когда Ксандр вышел из комнаты.

***

Каринна теребила ремешок своей сумки, проходя через раздвижные двери приюта Святого Сердца. Внутри сотрудников можно было узнать по стандартной белой униформе, которую они все носили. Неважно, были они медсестрами, помощниками или чертовыми уборщиками — все в белом ужасе.

Черт, это место заставляло её понервничать. Не помогло и то, что она так долго ждала, прежде чем сообщить новость о смерти Лолиты их матери, чья реакция не обещала быть приятной.

— Привет, Эрик, — сказала Каринна, кивнув проходившему мимо медбрату.

Он преувеличенно кивнул в ответ и полу улыбнулся, подозрительно следя за ней взглядом.

Руки засунуты в толстовку, её подташнивало, пока она шла по коридору и старалась ни с кем не встречаться глазами. Это как прогулка по выставке кенгуру в зоопарке, где все животные были настолько успокоены, что не смогли бы сбежать, даже если бы попытались.

Из комнаты справа донеслись крики, и Каринна бросилась бежать. Она подошла к двери как раз вовремя, чтобы увидеть двух медсестер, привязывающих старуху к кровати.

— Эй, эй. — Она ворвалась в комнату и схватила одну из них за руку. — Не принимайте всё на свой счёт.

Какой бы слабой ни казалась старуха — бледная кожа, тугая и морщинистая, как пергамент, на двадцать фунтов легче, чем в последний раз, когда Каринна видела ее, — она металась, как дикое животное, тщетно лягаясь и крича. Кровь струилась по ее лицу, и сначала Каринна не могла сказать, была ли это ее кровь или одной из медсестер. Быстрый взгляд налево, где стояла медсестра, вытирая салфеткой губу, подтвердил, что она, ударила высокую женщину головой.

— В чем дело?

— Нападение на трех сотрудников. — Медсестра с побитой губой покачала головой. — Вероятно, она снова выплюнула свои лекарства.

Связанная, мать Каринны едва могла двигаться, хотя и продолжала извиваться в своих путах.

Карина провела рукой по лицу.

— Мама?

Левый глаз женщины, единственный, который у нее был, медленно скользил от потолка к лицу Каринны, но не подавал признаков жизни. Как будто человек исчез. Темная глазница справа оставило память о том, где она выколола собственный глаз — Каринна все еще не привыкла к отсутствию повязки, которую та всегда носила, чтобы скрыть его. После долгих тяжёлых вдохов и выдохов, женщина наконец успокоилась.

— Как ты? — спросила Каринна.

Тишина. Всегда тишина.

— Я пришла сказать тебе…

— Где шлюха? — женщина прищурилась с вопросом. — Та, кто, кажется, обожает неприятности?

Гнев сжал внутренности Каринны, и она проглотила возражения, пытавшиеся сорваться с её уст. Она прочистила горло и продолжила:

— Я видела, сегодня расцвели первые нарциссы, мама. Это заставило меня вспомнить о тебе. Помнишь, ты собирала их для меня?

— Она получит то, что ей причитается. От дьявола не спрячешься, дитя. Дьявол собирает то, что принадлежит ему, и она падёт в пламя ада, где душа каждого грешника будет гореть вечно.

— Она твоя дочь. — Каринна не могла скрыть насмешки, пронизывающей ее слова.

— Она мне не дочь. Демоны завладели моим телом, и я выносила их отродья. Вас двоих.

Как всегда, Каринна хотела рассмеяться и сделать остроумное замечание о том, почему это она позволила демону завладеть своим телом, но в ее голове промелькнуло безжизненное лицо ее сестры.

Обычный человек. Уязвимая. Пустая и лишенная всякой жизненной силы, в том числе и зла.

Совсем одна.

Тошнота подкатила к горлу Каринны — так было всегда, когда на ум приходили видения холодных и пустых глаз ее сестры.

— Лита хотела… Лита хотела, чтобы я сказала тебе, что она скучает по тебе, мама. Она хотела бы быть здесь. И что она любит тебя.

Злобная старуха отвернула лицо к окну.

— В любом случае, это все, что я хотела тебе сказать.

Когда она повернула голову, пелена слёз сделала её один глаз остекленевшим, хотя ее щеки остались сухими. Ее губы сжались.

— Не позволяй тьме забрать тебя, дитя.

Каринна посмотрела на мать. Неважно, что она сказала. Женщина никогда не изменится. Даже лекарства мало смягчали комментарии, которые вылетают из ее рта без малейших угрызений совести.

— Я люблю тебя, мама. — Каринна встала со стула у кровати и вышла из комнаты.

Оказавшись снаружи удушающего здания, она закурила сигарету, взгляд был прикован к саду разноцветных тюльпанов, которые убаюкивали ее воспоминаниями.

«Крики вырвали Каринну из сна, и она вскочила в постели.

Лита!

Она помчалась по коридору в гостевую спальню, где спала ее сестра. Поворачивая ручку, нахмурилась, когда та не поддалась.

— Лита, — сказала она мягким, но твердым голосом. — Открой дверь.

Нет ответа.

Приложив ухо к двери, Каринна услышала тишину.

Каринна снова толкнула дверную ручку.

— Лита!

Внутри нее нарастала паника.

— Открой дверь, Лита!

Плечом она таранила деревянную дверь. Снова и снова. Не получается.

Каринна сделала два шага назад, подняла ногу и пинком пробила замок двери. Тьма поглотила ее, когда она бросилась к кровати и откинула белое одеяло. Пусто.

О Боже. Дикий стук ее сердца заставил ее задыхаться. Она перепрыгнула через кровать на другую сторону. Ничего.

Мягкий голос пронесся по комнате.

Каринна развернулась и поймала мягкий отблеск белой ткани ночной рубашки сестры.

Лита скорчилась в позе эмбриона. Ее тело дрожало. Даже в тусклом свете луны синяки на ее бледной татуированной коже выделялись, как синие и лиловые пятна на исписанном чернилами холсте. Ритм слов, которые она бормотала, звучали как отрывки из Библии.

— Лита, — прошептала Каринна, пересекая комнату и падая на колени рядом с сестрой. — Это был просто кошмар.

— Нет. — Лита покачивалась, уткнув голову в скрещенные руки. — Это было реально. Монстры. Они настоящие.

— Расскажи мне о своем сне.

— Мать была права. Демоны существуют. Они пришли за мной, Каринна. За все годы, что я грешила. Они пришли за мной.

Карина протянула руку.

— Не трогай меня! — Лита отшатнулась.

— Я хочу помочь тебе. Пожалуйста, позволь мне, Лита.

Ее руки гладили ее макушку, путая короткие рыжие пряди волос.

— Они поглощали… Черт возьми. Подавитесь! — Она вырвала прядь волос со своей головы, прежде чем прижать ладони к полу. — Это то, что они делают. Это то, что они делают. — В ее голосе звучали душераздирающие нотки безумия.

Волосы встали у Каринны на затылке, и она напрягла мышцы, чтобы подавить дрожь.

— Кто?

— Монстры. — Глаза Литы расширились. — Они найдут меня.

Она вздрогнула и оглядела комнату, пригнувшись, как будто что-то налетело на нее с потолка.

— Я забрала камеру. Я спрятала её. Они будут искать меня.

— Какая камера? Зачем им она, Лита?

— Он… То, что он сделал. Ангел. — Ударившись виском о стену, она закачалась быстрее и покачала головой. — О, небеса никогда не простят ему того, что он сделал. — Ее губы дрожали. — Но он сделал это из-за меня, — сказала она, и слезы оборвали её слова.

— Ангел?

— Я не знаю, кто он. Он похож на него. Но как может зло… — она перестала раскачиваться и расчесала своё лицо. Ее глаза с расширенными, безумными зрачками наконец нашли глаза Каринны. — В золе покоятся скелеты.

— Я не понимаю, Лита. Это какая-то бессмыслица.

— Я покаялась. А скелеты остались. В пепле.

— Черт возьми! Хватит говорить загадками! Позволь тебе помочь!

Словно вырвавшись из кошмара, глаза Литы стали грустными.

— Помоги мне, Каринна. — Раздались рыдания. — Ох, пожалуйста, помоги мне.

Такая уязвимая, она была похожа на ребенка с круглыми печальными глазами и опухшими губами.

Каринна подползла к ней и убаюкала сестру, целуя ее в макушку, как она это делала, когда они были маленькими. Тело Литы затряслось, когда она схватилась за руку.

— Пожалуйста, не дай им найти меня. Я хочу быть хорошей. Я хочу измениться.

— Скажи мне, что мне сделать. Где камера?

— Я спрятала ее… в дымоходе. В пепелище.

— Где?

Лита покачала головой.

— Я хочу увидеть маму. Она может защитить меня.

Должно быть, у ее сестры действительно что-то не в порядке с головой, если она подумала, что их мать сможет помочь.

— Я буду охранять тебя. Я не позволю никому прикоснуться к тебе, Лита. Никогда больше».

Слеза скатилась по щеке Каринны, когда она затоптала сигарету и запрыгнула в ожидающее такси.

Нарушенные обещания. Она ненавидела их. Она никогда не собиралась лгать Лите, но иногда случается дерьмо. Если бы Каринна знала, что самой большой угрозой для её сестры была она сама, она бы сделала все, что в её силах, чтобы уберечь Литу.

Вход в приют Святого Сердца проплыл мимо её окна, пока, наконец, не исчез за спиной.

Глава 6

Каринна несла поднос с шотами, в очередной пятничный вечер «Чик на Коксе», к кабинкам.

— Что я могу вам предложить? — спросила она, останавливаясь возле одной из них.

Крупный мужчина, одетый в черную кожу, мускулистый, но не громоздкий, занимал большую часть кабинки. Его бровь приподнялась над странно серебристыми глазами, которые пожирали её одним долгим взглядом.

Будучи стриптизершей, она не привыкла строить глазки, но что-то в его взгляде заставило ее щёки вспыхнуть, а надоедливые маленькие феи похоти защекотали её живот.

В воздухе повисло щемящее знакомство. «Черт возьми, он горяч».

Она не могла припомнить, видела ли этого мужчину раньше, так что, если только она не вляпалась в полное дерьмо — что она делала не слишком часто — вероятность того, что она встречала его, мизерна.

Жар согрел её мышцы под тяжестью его взгляда.

Его сильная, квадратная челюсть сдвинулась, как будто он провёл языком по своим дальним зубам. У парня был задиристый характер, опасный, как у Арни в фильмах «Терминатора», если бы Арни был более «пойдем со мной, если хочешь жить», с примесью экзотики и «невъе*енно-сексуален-чтобы-пойти-в-стрип-клуб». Идеально подстриженная тень щетины гармонировала с угольно-черными волосами. Потребовался только второй взгляд, чтобы понять, что эти широкие плечи следовали за идеальной буквой V, которая, вероятно, заканчивалась чертовски тугой задницей.

Честно говоря, его вид взбесил её.

Они не фантазировали о стриптизершах в духе «заберу тебя к себе домой, познакомлю со своей мамой». Не то чтобы парень выглядел так, будто ему было наплевать на то, что думает его мама. И не то чтобы Каринна хотела, чтобы ее забрали домой к маме. Тем не менее, мужчины, с которыми она сталкивалась большую часть времени, вели себя так, как будто они пожертвовали своё левое яичко, чтобы им поклонялись женщины, работающие в «Чиксах».

В то время как парень, сидящий в кабинке, выглядел так, будто у него было немало женщин, хватавшихся за его фиговый листок, надеясь, что ей уделит внимание его великолепный фаллос.

Каринна улыбнулась, прерывая неловкое молчание.

— У меня есть Стирающий сознание, Японский секс и Камикадзе. Сделайте выбор.

— Виски.

— Не на этом подносе. Я дам вашей официантке знать. Шот виски, принято.

— Я не говорил шот.

— Или так, или ничего.

— Тогда я начну с двойного. И приготовьте еще один.

— Двойной виски. Принято.

Каринна отправила заказ Джинксу (прим. сокращенно от Хиджинкс (шутка)). Все официантки называли его так, потому что чувак мог стать чертовски смешным после нескольких рюмок. Не в манере барных разборок, а скорее в прыжке на барную стойку и в пьяном виде изображая из себя цыпочку «Гадких Койотов» — если, конечно, он выпил достаточно текилы.

Чья-то ладонь сжала руку Каринны, напрягая её мышцы, и Тэмми отпустила её, повернувшись, чтобы встретиться с ней взглядом.

— Извини, я знаю, что ты не любишь, когда к тебе прикасаются. — Грудастая блондинка кивнула головой в сторону незнакомца. — Кто это там, с невероятным телом?

— Тело? Он же с ног до головы покрыт черной кожей.

— Но взгляни на его пушки! Они практически вырываются из его рукавов, — сказала она на одном дыхании. — Держу пари, между ног у него, как у гребанного коня.

— Хочешь, я спрошу его о тебе? — Каринна ухмыльнулась. — Эй, моя подруга хочет знать, предлагаете ли вы почасовую вязку. Она горяча!

— Нет! — Брови Тэмми нахмурились, но только на секунду, прежде чем улыбка растянула её губы. Втянув нижнюю губу в рот, она её прикусила, не сводя с него глаз. — Хотя я бы оседлала его, как сучка, скачущая на быке, принявшая Сияние. Ты видела размер его бедер, когда он сел? Блядское дерьмо! Он бы хлопнул мою киску, как комара, растянутого над бочкой с дождевой водой.

Каринна нахмурилась. «Грубо».

С беззастенчивой улыбкой Тэмми пожала плечами.

Большой парень поерзал на своем месте и повернул голову в сторону девушек.

Глядя на шот, появившийся на барной стойке, Каринна наклонилась вперед, схватила его и передала Тэмми.

— Вот, будь добра.

Улыбнувшись, ее глаза засветились, как у маленькой девочки, которая получила своего пони, Тэмми подняла свои груди в своем слишком тесном бюстье. Она понюхала шот, вздрогнула и присвистнула.

— Ого! Виски. По тому, что он пьет, можно многое сказать о человеке. — Её бровь изогнулась. — Этот любит жестко. Горький. — Её губы подчеркнули последнее слово. Она изобразила дрожь, сглотнула и качнулась, словно у нее с задницы свисал кошачий хвост, направившись прямо к столу.

Он сел, бросил взгляд на Тэмми, и его взгляд снова остановился на Каринне. Даже не вздрогнув, он выпил рюмку и вернул стаканчик ей, его губы зашевелились, при разговоре.

Тэмми оглянулась через плечо и кивнула, прежде чем вернуться к Каринне.

— У тебя должен был быть ещё шот в заказе.

— Виновата. — Карина закатила глаза. — Джинкс, — позвала она. — Еще один двойной виски.

Он подмигнул и вытащил из-под стойки рюмку, наполнив ее янтарной жидкостью. Как и раньше, она передала рюмку Тэмми, которая покачала головой.

— Он хочет, чтобы ты служила ему.

Каринна подняла брови.

— Служила ему? — Она фыркнула и подошла к кабинке, поставив напиток на стол.

Горячая хватка сжала её запястье, и она напряглась. Что-то мощное пронзило её кожу. Странно знакомое. Он пульсировал на её плоти, и Каринна взглянула вниз и увидела, что её изящное запястье обхвачено его большой рукой.

Словно почувствовав её дискомфорт, он тут же отпустил её.

— Еще.

— Вы будете в хлам. Притормозите.

Когда он отвернулся, она потерла место, к которому он прикоснулся. По её руке ползли лёгкие покалывания.

— Еще один, — сказал он.

— Я позову вашу официантку.

— Я хочу, чтобы ты обслуживала меня. Только ты. — В его тоне был тембр, как звучал бы темный шоколад, если бы он мог говорить, и что-то в нём подсказывало ей, что он имел в виду не напитки и порции какого-то крепкого дерьма. Сила, распространяемая от него, казалось, служила показателем того, какое жесткое дерьмо он хотел получить от тебя, и заставит хромать на следующий день.

Она сложила руки на груди.

— Я никого не обслуживаю.

Татуировка на его правой руке выглядывала из-под рукава куртки, и Каринна склонила голову набок, не сводя глаз с замысловатых линий, переплетающихся друг с другом, как набор перекрывающихся манжет. Садист. Она подавила вздох, когда поняла, что выбора нет.

— Эй. — Господи, как я могу это сказать? Сколько раз ей ни делали предложения, слова «хочу потрахаться» внезапно зазвучали невежливо. По словам Шеннон, у нее было больше шансов пережить нападение акулы в реке Детройт, чем найти эту фирменную татуировку. Должно быть, сегодня я поймала удачу за хвост. — Я хочу присоединиться.

Что-то мелькнуло в его глазах, и его губы дернулись.