Леди из будущего. Падь

Пролог

Беларусь

Август, 1994 год

Четвёртую ночь на окраине небольшой деревеньки у реки выли собаки.

Свора бродячих псов появилась неожиданно, облюбовав двор полуразрушенной крайней хаты. Пока они особого беспокойства не причиняли, покончить с ними местные жители не спешили. Нашлись и сердобольные — подкармливали почти одичавших собак.

В эту тёмную августовскую ночь вой переместился ближе к центру деревни. Местные барбосы, огороженные плотными заборами, грызя цепи и роя землю, отвечали им неистовым лаем.

Чужаков здесь не любили.

— Слышишь, дед, — толкнула старуха в бок сопящего мужа, — сделай уже что‑нибудь. Четвёртую ночь спать не могу. Эти твари, похоже, возле нашей хаты.

— Уймись, ты... Спать она не может, — недовольно бурча, повернулся на бок старик. — Храпишь так, что даже мыши от страха не скребутся.

— Ну, как знаешь, старый. Вот возьму ружьё и сама выйду этих тварей успокаивать. Говорила же, что нужно участковому звонить. Вот задерут кого, тогда охать будете, да поздно будет.

— Вот зуда, — закряхтел дед, переворачиваясь на другой бок. — Спи уже.

Всё стихло. Но ненадолго. Вой собак раздался снова. Уже с обратной стороны избы. Ему вторило — то затихая, то усиливаясь — тонкое монотонное поскуливание.

— Мать твою! — бабка резко откинула одеяло, садясь в кровати. — Пойдём вместе, — пнула мужчину в бок. — Одной страшно. Их там штук шесть, не меньше. Даже Полкана не слышно — спрятался, пустобрёх. А, может, его уже съели?

— Да кому он нужен? Одна шкура да кости.

Старик, бубня под нос ругательства, сел, шаря босой ногой возле кровати. Насунув тапки, прошаркал к двери, включил свет.

Женщина вскинула руку к глазам, прикрываясь от яркого света. Накинув на плечи большую вязаную шаль, пошла за дедом в сени. Он с ружьём наперевес, скинув крючок с двери, буркнул старухе, шлёпавшей сзади:

— Фонарь возьми, посвети.

Прислушиваясь, вышли на крыльцо.

В сараюшке беспокойно заблеяли козы.

Упругий луч автомобильного фонаря медленно полз по двору, уверенно рассекая густую темноту августовской ночи. Задержался на будке. В глубине красными точками сверкнули глаза Полкана, высунулась лохматая голова.

— Что, морда, спрятался? — задержалась лучом на будке старуха. — Как шмякать суп, так первый, а как тявкнуть на пришлых, так язык отнялся?

За забором послышался слабый детский плач. Старики вздрогнули, прижавшись один к другому.

Дед поднял ружьё:

— Никак дитя плачет.

— Откуда тут дитя, — шептала бабка. — Может, нечистая сила? — перекрестилась, хватаясь за края шали, натягивая на голову.

— Поговори мне ещё, — направился старик на звук плача. — Свети, давай.

Старуха пошла за ним, подсвечивая фонарем под ноги, лихорадочно охватывая лучом пространство. Глянув через низкую калитку, они замерли.

— Ёпт... — только и смог произнести дед.

Женщина, выглянув из‑за его плеча, всплеснула руками:

— Твою ж едри́ть...

Луч фонаря заплясал, выхватывая из темноты маленькую хрупкую детскую фигурку, сидящую в дорожной пыли в окружении огромных псов. Собаки молчали, не спуская с людей настороженных глаз. Девочка уже не плакала. На вид лет трёх, большеглазая, со свалявшимися тёмными длинными волосами, в порванном платьице, она тёрла грязными ручонками чумазое личико.

— Дед, что делать будем? — едва шевелила губами старуха.

— Надо как‑то дитя забрать. Съедят его, твари.

— Хотели бы съесть, уже б давно съели, — махнула она на собак. — Отойдите, злыдни, дайте её забрать.

Малышка жалобно захныкала.

Собаки неожиданно встали. Отойдя на почтительное расстояние, уселись.

— Надо же, отдают её, — крякнул мужчина.

— Старый, смотри за ними. Как кинутся — стреляй, — старуха бочком, косясь на собак, неуверенно продвигалась к сидящей малышке.

— Давай, быстрей, — командовал дед.

Усадив находку на стол, бабка осмотрела её голову. Подняв платьице, ахнула. Исхудавшее грязное тельце девчушки было покрыто ссадинами и синяками. Но и в таком неприглядном виде она походила на маленького Ангела, по чьей‑то злой воле сброшенного с небес. Крошка, покачиваясь и норовя упасть, осоловело моргала большими изумрудными глазками.

— Сперва накормить или помыть? А, дед?

— Трошку дай чего, потом снова покормишь. Может, давно не ела, чтоб не померла.

Так и сделали. Старуха налила немного козьего молока, разбавила водой и дала девочке. Та, сделав несколько глотков, уцепилась ручкой в рукав женщины. Выщипав кусочек мякоти из батона, бабка положила в послушно открытый ротик малышки. Вяло прожевав и запив молоком, она качнулась. Упершись головой в грудь спасительницы, закрыла глаза.

Глава 1*

Германия.

Август, 2015 год

— Господа, прошу вашего внимания! — похлопал гид в ладоши, беря микрофон. — Сегодня ночью мы будем проезжать Ингольштадт. Планируется санитарная остановка. Желающие могут сделать покупки в ночном кафе.

Наташа, успевшая задремать, недовольно приоткрыла один глаз, сквозь ресницы глянув на раздражитель. Гид сопровождения, молодая бойкая женщина, усталым монотонным голосом продолжала:

— Ингольштадт — прекрасный романтический город на реке Дунай в восьмидесяти километрах от Мюнхена. Второй по величине в Верхней Баварии с населением более ста двадцати пяти тысяч жителей. Название — Ингольштадт — упоминается в документах девятого века, а статус города он имеет с тринадцатого века.

Девушка отвернула голову, игнорируя объявление.

За окном автобуса в ярких предвечерних сумерках мелькали аккуратные прямоугольники полей. Редкие деревья на обочине отбрасывали длинные ломаные тени. Уставшее солнце медленно скатывалось за пологие лесистые холмы.

После дневной духоты кондиционеры работали веселее, нагнетая прохладный вечерний воздух в салон автобуса.

Тур из Минска по Германии был рассчитан на неделю. В пути находились уже четыре дня. Компания подобралась интересная и разношёрстная. Пятеро подростков сразу же нашли общий язык и держались поблизости друг от друга.

Девушка ехала одна. Автобус оказался недоукомплектованным почти на треть, поэтому многие сидели по одному. Это относилось и к ней. Познакомиться с кем‑нибудь она не спешила.

На соседнее сиденье по‑хозяйски вскочила Мисси — ухоженный карликовый шпиц песочного окраса. Звонкоголосая и весёлая. Собачка принадлежала немолодой супружеской паре и быстро стала всеобщей любимицей, но спать приходила к Наташе.

— Привет, куколка, — девушка ласково притронулась к шелковистой шёрстке на загривке шпица. — Будем спать?

Мисси уверенно тявкнула: «Привет!», обнюхивая чехол сиденья блестящим носиком‑пуговкой и помахивая хвостиком. Смешно чихнула, сморщив носик, показывая мелкие острые зубки. Повертелась вокруг своей оси и плюхнулась на бочок, совсем по‑домашнему, собираясь вздремнуть в обществе попутчицы.

Наташа закрыла глаза.

Август выдался необычайно знойным. Если бы она могла предположить, что поездка будет настолько тяжёлой, то отказалась бы от неё. Жара выматывала. К концу дня не хотелось ничего. Тело изнывало от желания принять прохладный душ и завалиться на диван с хорошей книгой. Никакого компьютера и телевизора. И только предстоящее посещение сказочных замков Нойшванштайн и Линдерхоф вселяло в неё уверенность, что всё же путешествие окажется увлекательным.

Разговоры затихали. Мерное покачивание автобуса и монотонное гудение двигателя действовали на нервы благотворно и девушка, откинув спинку сиденья и удобнее устроившись в кресле, вытянув затёкшие ноги, незаметно погрузилась в чуткий сон.

Что она приёмная дочь, Наташа узнала в двенадцать лет. В то время она уже была рассудительной и не по годам взрослой. Известие приняла спокойно, без истерики. Конечно, мама с папой сумели объяснить всё доступным языком, не травмируя детскую психику.

Её, маленькую, полуживую и истощённую привезли в детский дом из милиции районного городка. Как она оказалась в маленькой деревеньке в стае бродячих собак, никто понять не мог. Участковый предположил, что малышку прибило к берегу реки, которая протекала у деревни.

В детском доме ей не суждено было задержаться надолго. Бездетная семейная пара, быстро оформив документы, забрала крошку в большой город. Она долго приходила в себя, училась заново говорить и общаться со сверстниками.

Её никто никогда не искал. Желания найти свою биологическую мать у неё ни разу не возникало. То немногое, что рассказали родители, указывало на то, что та едва ли жива.

Приёмные родители Наташи поженились, будучи студентами. Отец учился в пединституте на математическом факультете, а мама в инязе на учителя немецкого языка. Параллельно мама изучала итальянский — как обязательный второй — и английский. Поэтому с пяти лет её обучали двум языкам. В школе она изучила английский, углубив его знание на факультативе, затем с репетитором.

Отец умер два года назад. Наташа как раз закончила университет. В то время он был директором школы. Там же преподавала мама и училась девочка. Умер мгновенно от кровоизлияния в мозг на пороге собственного подъезда.

Мать, после обширного инфаркта, последовавшего за смертью отца, прожила полгода. Как девушка ни старалась, но так и не смогла выходить слабеющую и не желавшую жить женщину. Бабушек и дедушек у неё давно не было.

Вот так Наташа осталась сиротой во второй раз.

С детства ей твердили, что она должна быть примерной и прививали светские манеры. Училась на «отлично». Учителя всегда ставили её в пример одноклассникам. Несмотря на то, что она была дочерью директора школы, это ей ничуть не мешало общаться с одноклассниками на равных и быть душой компании. Весёлый неунывающий нрав, доброжелательность, неиссякаемое чувство юмора — всё это привлекало к ней сверстников.

Над сиденьем из вентиляционного отверстия‑пуговки била ледяная струя воздуха. Девушка поёжилась. На затылке зажим для волос в виде стрекозы впился в голову. Мисси на соседнем сиденье не оказалось. Мелкая предательница счастливо повизгивала на чьих‑то руках в соседнем ряду.

Глава 2*

Кто‑то дёргал её за ногу, ощутимо сдавливая носок балетки. Наташа открыла глаза. Маленький телёнок старательно обсасывал узкий конец туфельки. Отклонив носок в сторону, она наблюдала за последовавшим за ним облизывающимся сосунком. Довольно хихикнула, встретившись с карими любопытными глазищами с длинными чёрными ресницами. Протянула руку:

— Привет.

Телок резво отпрыгнул, рыкнул и, задрав короткий симпатичный хвостик, смешно взбрыкнув, убежал за спину девушки. Она проследила за ним, надеясь заметить людей. То, что увидела, заставило упасть в траву и осторожно выглянуть.

Пять взрослых быков, доходящих до трёх метров в длину и метра два в высоту, обмахиваясь хвостами и изредка издавая громкие утробные хрюкающие звуки, величаво двигались в сторону леса. Два рыжих телёнка, трогательно помахивая хвостиками, резвились и мычали совсем как домашние.

Неужели зубры? — ахнула Наташа. Вот это да! Зубры в Германии? Заповедник? Скорее всего, она находится на его территории, поэтому отсутствие жилья объяснимо.

Она во все глаза рассматривала исполинов, пользуясь тем, что они её не замечают. Сердце частыми глухими ударами предупреждало хозяйку о своём намерении покинуть тело. Во рту пересохло. Не хотела бы она оказаться на их пути.

Восторженным взглядом девушка провожала лесных великанов.

С трудом расчесав высохшие волосы, заплела косу. Закинула рюкзак на здоровое плечо и, с опаской озираясь по сторонам, направилась вдоль ручья.

Смешанный лес постепенно сменился хвойным, близко подступая к воде. Свежий смолисто‑горьковатый еловый запах приятно проникал в лёгкие, успокаивая и расслабляя. Прикрыв глаза, девушка подняла лицо к солнцу, ловя его жаркие лучи сквозь кроны высоких сосен.

Шла долго, с каждой минутой чувствуя безысходность ситуации, которая, нестерпимым грузом давила на плечи, заплетала ноги зигзагами и сбивала дыхание. Тело ныло, в голове ухало.

Валунов стало меньше. Ручей разлился в маленькую спокойную речку. Впереди, из тёмной лесной просеки показалась дорога, больше похожая на широкую тропу. Упёршись в берег ручья и исчезнув в воде, она вынырнула с его обратной стороны.

Брод! — остановилась Наташа в раздумье. Необходимость возвращаться к чёрной реке отпала.

— Раз есть дорога, значит, есть пункт «А» и пункт «В», откуда и куда она ведёт. В какую бы сторону я ни пошла — куда‑нибудь обязательно приду. Это радует, — подбодрила себя, без колебания свернув на тропу, прислушиваясь к звуку собственного голоса.

Казалось, стоит пройти ещё немного, и она выйдет к людям.

Тропой давно не пользовались. Густо заросшая травой и дикой короткой порослью, она петляла через лес. Близко к ней подступали сосны и ели, кустарники группами. Дремучий лес пугал запущенностью и дикостью. Он жил своей, ведомой только ему, жизнью. В кронах деревьев легко шумел ветер. Отовсюду слышался писк и шуршание мелких зверюшек, громкое хлопанье крыльев и крики крупных птиц.

По сторонам смотреть уже не хотелось. Девушка несчётное количество раз цеплялась низом разорванного платья за буйную колючую поросль, жалея, что не зашила его ещё на берегу. Останавливалась, терпеливо выпутывая и разравнивая тонкую ткань.

День клонился к закату. В воздухе разлилась вечерняя августовская прохлада. Наташа поёжилась. Косынка, больше похожая на рыбачью сеть, согревала слабо. Хлопок по комару на руке прозвучал в быстро сгустившихся сумерках отчётливо и гулко. Она осмотрелась в поисках места для ночлега. Нужно собрать хвороста для костра на всю ночь. Лес всё же.

— И такие милые дикие зверюшки, грр! — рыкнула, прислушиваясь к лесному эху.

— А гор вообще никаких не должно быть! Эти горы чёрт‑те где! Горы Шварцвальд... Или к Швейцарии ближе! — кричала, сбрасывая напряжение, топая ногами, морщась от головной боли и колющих прострелов в травмированном плече.

— Где я?! — утирала редкие слёзы.

— Я, я, я… — вторило эхо усердно.

Решив далеко от дороги не отходить — вдруг, кто поедет мимо, — расположилась на обочине. Набрала хвороста, разожгла огонь. Хотелось пить. Протерев раны водкой и сделав пару глотков для согрева, доела печенье.

У ночного леса своя ночная загадочная жизнь. Слышались таинственные шорохи, суетливая возня, жалобные вздохи, сдавленный писк, испуганные крики его ночных обитателей.

Чем ближе подступала плотная тьма, тем ярче разгорался костёр. Ветра не ощущалось. Над пламенем кружились мошки, надоедливые писклявые комары норовили куснуть больнее. Еловые лапки и сучья, горящие в костре, стреляли разноцветными искрами и рассыпались маленькими фейерверками, высоко поднимаясь в усыпанное низкими яркими звёздами небо. От таких обычных, мирных и успокаивающих звуков на душе потеплело.

Подбросив хвороста, Наташа обняла дрожащие плечи. Стало тепло и уютно. Опустив кружащуюся голову на рюкзачок, свернулась калачиком на подстилке из еловых лапок. Лениво покачиваясь, уплывала ввысь, растворяясь. Забылась тяжёлым тревожным сном.

Глава 3*

Графство Бригах

3 августа 1038 года от Р. Х.

Конный отряд из двадцати человек во главе с графом Герардом фон Бригахбургом галопом проскакал через небольшую деревеньку Либенхау, находящуюся на границе графства Бригах. Подняв густые клубы пыли и доведя до бешенства дворовых собак, он направился к таверне. Там была назначена важная встреча. Ожидалось прибытие невесты сына графа — графини Юфрозины Ата́ле Дригер из Эгера — дочери ныне покойного венгерского графа Джерго Дригера, бывшего приближенного короля.

В настоящее время король Венгрии Иштван Первый* который месяц находился в тяжёлом состоянии. Болезнь окончательно ослабила его. Прямых наследников на трон у него не было — монарх пережил всех своих детей. Родственники Иштвана уже начали кровопролитную борьбу за престол.

Дочь графа Джерго Дригера пользовалась особым покровительством Иштвана, что было особенно ценно для графа Герарда фон Бригахбурга.

Юфрозина Ата́ле Дригер провела в монастыре Епископского дворца в крепости Эгер пятнадцать лет. Из достоверных тайных источников графу стало известно, что в тринадцатилетнем возрасте при нападении на родовой замок отца* она подверглась насилию и чудом осталась жива.

Обстоятельства насилия Юфрозины и сам факт его существования тщательно скрывались. Девочка была доставлена в монастырь Епископского дворца Эгерской крепости для восстановления здоровья и дальнейшего проживания.

Эти данные нисколько не смущали графа фон Бригахбурга. Союз его сына с двадцативосьмилетней графиней был необходим ему по многим причинам. Главная из них — политическая выгода. На юго‑востоке и севере для Германского государства всегда существовала серьёзная угроза вторжений со стороны венгров и норманнов. Приходилось создавать оборону и вести напряжённые оборонительные войны. Но, ни норманны, ни мадьяры не намеревались захватить германские области. Они вторгались с целью грабежа и возвращались с награбленным добром назад, уводя с собой пленённых женщин и девочек, коих в графстве и так недоставало. Они умирали от различных болезней, родовой горячки, несчастных случаев. Каждая девица брачного возраста была на счету.

Угроза со стороны мадьяр являлась длительной и общей для большей части Германии. Необходимо было объединить силы для организации обороны. За это дело брались как отдельные герцоги, так и королевская власть. Но самым действенным способом оказалось заключение брачных союзов между верхушкой знати двух государств. Это гарантировало спокойную жизнь до тех пор, пока существовал такой союз. К тому же венгерский король Иштван Первый давал за Юфрозиной весьма солидное приданое в виде наследуемых — со стороны её ныне покойной матери — земель в Италии и в денежном выражении золотом, серебром и драгоценными камнями, не считая утвари из благородных металлов.

Невеста должна была прибыть к границе графства Бригах Швабского герцогства для дальнейшего сопровождения в замок отца жениха для проведения брачной церемонии. Вопрос, где молодые изберут место своего постоянного проживания после заключения союза, пока не обсуждался. Правда, ходили слухи, что невеста строптива и некрасива, но граф не волновался по этому поводу. Весной сыну исполнилось девятнадцать лет и, являясь единственным наследником, он с пониманием принял необходимость вынужденного союза.

Сын графа, Ирмгард, будучи таким же крепким и рослым, как его отец, принимал активное участие в военных походах и уже успел показать свою храбрость и силу. На территорию графства часто делали набеги не только венгры, но и случайные банды, стихийно сформированные из обозлённых крестьян соседних графств: голодных, обездоленных, разорённых своими хозяевами непосильными оброками и податями. Такие вторжения носили нерегулярный характер, поэтому сообщение о них приходило с опозданием. Графу в спешном порядке приходилось отбывать с частью замкового гарнизона для преследования бандитов и отбивания награбленного.

Много средств уходило на восстановление разорённых деревень и селений. Большая часть графства была не заселена, новые деревни поднимались медленно, люди боялись слишком далеко селиться от замка.

Сейчас мужчина пребывал в дурном настроении. Предполагалось, что на встречу с невестой выедет сам Ирмгард, но за несколько дней до отправления прибыл посыльный из дальней деревни, сообщив о нападении бандитов. Пришлось срочно выдвигаться в поход. Операция была проведена быстро и успешно. В этой стычке сына ранили в плечо. Рана оказалась серьёзной, и ему пришлось остаться в замке на попечении лекаря. Вместо него выехал отец — не хотелось, чтобы графиня ждала слишком долго. Опоздание от оговоренного времени встречи составляло половину дня.

***

Вот и таверна с постоялым двором. Располагаясь на перепутье нескольких дорог, она не испытывала недостатка в постояльцах. Её хозяином являлся некогда вольный крестьянин. Десять лет назад выкупивший у графа право на её постройку он, похоже, не прогадал.

Обоза под длинным, крытым соломой навесом на крепких столбах не обнаружилось. Значит, всё в порядке, они не опоздали.

По команде его сиятельства воины спешились. Оставаясь возле коней, разминали затёкшие ноги.

Граф, сопровождаемый рыцарем, прикрывавшим его, направился в дом.

Бруно был на три года моложе тридцатишестилетнего Бригахбурга. Откуда он родом и кем являлся, никто не знал, кроме графа. Шесть лет назад мужчина прибыл вместе с ним из военного похода в Италию, где велась борьба против наступления арабов и ромейцев, периодически подавлялись волнения итальянского патрициата. Говорили, что рыцарь спас хозяину жизнь, заслужив тем полное доверие и безграничную благодарность. Он стал ему близким другом и командующим замковым гарнизоном.

Глава 4*

Вернувшись к повозкам, граф разглядывал кинжал, наблюдая за командующим с незнакомкой на руках. Усадив пришедшую в себя женщину в телегу, тот подставил ей плечо. Смотрел, как она пытается прикрыть разорванным платьем голые колени, натягивает на плечи редкой вязки платок.

Его сиятельству не терпелось убедиться в своих догадках. В несколько шагов преодолев разделяющее их расстояние, он вырос перед ней:

— Как тебя зовут?

Отвечать на вопрос подозрительного незнакомца в странной одежде Наташа не спешила.

Сероглазый спаситель, незаметно толкнув её плечом, с ожиданием уставился в её лицо.

— Я не понимаю, — ответила она по‑немецки едва слышно.

— Как тебя зовут? — переспросил Герард по‑англосакски.

Она, потупившись, молчала, а он изучал её лицо.

— Forse tu parli in italiano (Быть может, ты говоришь по‑итальянски)?

Наташа подняла на него ничего не выражающий взгляд. Скрывать свои чувства научилась давно, не раз играя в клубе в покер.

Ничего себе, — ползли вяло бесцветные мысли. Если он ещё и французский знает... Тихо выдавила из себя по‑немецки:

— Я не понимаю.

Не она ли графиня Ата́ле Дригер? — недоумевал граф. Она в самом деле не понимает его или прикидывается? В монастыре учили, по крайней мере, двум языкам. Скрыть подобное ей всё равно не удастся. Он ловко подбросил кинжал, перехватывая его за рукоять:

— Это твоя вещь?

Филигранная надпись на клинке гласила, что он принадлежал Ата́ле Юстине Дригер, покойной матери Юфрозины. Этим кинжалом убит бандит. Мужчина не спускал с женщины цепкого изучающего взора. Она не походила на двадцативосьмилетнюю воспитанницу монастыря.

— Я не понимаю, — повторила девушка тихо. Кажется, это выражение становится её любимым. Хотелось, чтобы её оставили в покое. Хотелось побыть одной и всё обдумать.

Но стоящий перед ней мужчина продолжал говорить: намеренно медленно, надеясь на то, что перед ним невеста его сына и что она его всё же понимает.

— Я — граф Герард фон Бригахбург. Мой сын — ваш будущий супруг. Он не́мочен и не смог выехать вам навстречу. Сопровождать вас в замок буду я. Вы находитесь под моим покровительством. Вам не причинят вреда.

До Наташи с трудом доходил смысл сказанного. Перед ней граф Герард собственной персоной… Его сын — её супруг, будущий… Он болен… Ей не причинят вреда… Тяжело вздохнула, опустив глаза. Получается, что этот незнакомец — граф. Настоящий, что ли? Самого жениха Юфрозины здесь нет. Вместо него приехал отец… Он принял её за венгерку. Чушь какая‑то. И где запропастилась эта чёртова Фрося?

Женщина смотрела на него отрешённо и безучастно. Глаза цвета болотной ряски притягивали. Его сиятельство задумался. Трактирщик говорил, что господа плохо понимали его. С ними был переводчик. Был… Он окинул взором мёртвых на обочине дороги. Хвала Всевышнему, что графиня осталась жива, а то быть беде.

О том, что могло произойти, окажись невеста мёртвой, Герард не хотел думать. Он поспешно перекрестился, радуясь благоприятному повороту событий. И приданое цело. Конечно, Юфрозина напугана и заметно не в себе. Она чудом избежала смерти, благодаря своему мужеству и везению. И благодаря ему. Он с отрядом подоспел вовремя. Сиятельный был доволен.

Наташа затрясла головой, закрывая глаза и прижимая ладони к ушам в знак того, что больше не хотела его слушать. Что же он непонятливый такой?

Огладив заросший короткой щетиной подбородок, Бригахбург обратился к рыцарю:

— Нужно торопиться. До замка ещё далеко, — сунул кинжал за пояс и досадливо произнёс: — Надо же было им свернуть на эту дорогу… Назад возвращаться не станем. Столько же до замка. Там я разберусь, какого чёрта они сюда забрели.

Заметив, что командующий не собирается оставить женщину, раздражённо гаркнул:

— Бруно! Хватит глазеть на неё! Иди, посмотри, скоро ли закончат ремонт кареты.

Девушка, оставшись без поддержки спасителя, опершись на руку, огляделась по сторонам. По лагерю сновали мужчины в кольчугах.

Воины, — решила она. То и дело они бросали любопытные взгляды в её сторону.

Граф громко прикрикнул, и они заметно ускорились, укладывая тюки в телеги.

Похоже, он у них главный, граф этот. Хозяин! — наблюдала Наташа исподтишка за его действиями.

Убитых сносили в сторону от дороги. Кровь… Пропитавшаяся под их телами земля испускала удушливый запах смерти.

Господи, что за чушь? — неслышно застонала девушка, недобро поглядывая в сторону снующих мужчин. Люди в кольчугах, телеги, кони, мечи, топоры, кинжалы, мёртвые, кровь… А им хоть бы что. Как будто так и надо! И это в центре Германии. Такого не может быть.

Сжала виски ладонями, покачиваясь из стороны в сторону, шепча по‑русски:

— Не может такого быть…

Стражники собирали по лагерю разбросанные вещи, впрягали лошадей в телеги. Слышалось нетерпеливое конское ржание, звон уздечек. Количество коней удвоилось.

Глава 5*

Вернувшись в лагерь, Бруно проводил зябко кутающуюся в накидку Наташу к телеге и отошёл к карете.

Теперь девушка, не привлекая к себе повышенного внимания, могла рассмотреть графа, ходившего среди воинов. Заинтересовала его одежда. Скорее, боевая экипировка: кольчужная рубаха в полбедра из мелких колец с капюшоном. Такие же чулки позади с прорезью, где они закреплялись кожаными застёжками: под коленом, на икрах и на лодыжке. Подивилась — весило это немало. На ступнях ботинки из мягкой кожи, затянутые кожаными шнурками. Поверх кольчуги накинута туника без рукавов, стянутая по поясу широким кожаным ремнём. На нём с одной стороны в ножнах довольно длинный меч. С другой — кинжал, с чёрным мутным камнем на конце рукояти.

Ножны кинжала, украшенные белыми металлическими вставками и цветными кабошонами, поразили строгой красотой. На тунике искусно вышит герб в виде щита с изображением двуглавого орла. Поперёк груди птицы изображён лев в миниатюре. Всё обмундирование ручной работы.

Наташу заинтересовало, по какому признаку граф главенствует над всеми: согласно родословной или всего лишь спонсор? Ролевики?

Взрослые люди, а в игрушки играют, — укоризненно повела головой. Хотя, какие игрушки? Вон, убитые. Может, эти люди маньяки?

Девушка с опаской присматривалась к окружающим её мужчинам. Недремлющая фантазия рисовала кровавые сцены расправ с непокорными и недовольными согражданами. Сердце стучало глухо, с перебоями. Она перевела дух, продолжив наблюдение за маньяками, одетыми не так основательно, как их предводитель: в кольчужные рубахи до колена, тонкие вязаные гетры, ботинки из грубой кожи, простенькие туники без вышивки. Оружие без украшений.

Глядя на убитых, отвлеклась, возвращаясь к мыслям о Юфрозине. Проверить, есть ли она среди мёртвых, стало первоочередной задачей. В нерешительности направилась к обочине дороги, где лежали тела. От прикосновения к своей руке, в испуге отпрянула. Ну, разумеется, это мог быть только один человек! Именно он вызывал в ней настороженность. Казалось, мужчина читает её мысли.

Глядя в испуганные глаза женщины, его сиятельство тихо произнёс:

— Графиня, там ваши люди.

Смотрел на неё, не понимая, почему назвал графиней? Отмывшись, она выглядела иначе. Нежный овал и тонкие черты лица говорили о благородном происхождении. Цвет волос непривычный. Их женщины другие, не такие яркие. Глаза… Редкий цвет зелени. При первой встрече он показался схожим с цветом болотной ряски. Нет, они походили на цвет камня богини Исиды. Такой удивительный цвет глаз присущ либо ведьмам, либо женщинам королевской крови.

Ведьма? — вздрогнул Герард. Будь ею, она никогда бы не попала в подобный переплёт. Королевская особа? Смешно! Что ей здесь делать? Его осведомитель ошибся, описывая невесту сына, и перед ним истинная графиня Юфрозина Ата́ле Дригер?

— Позвольте мне взглянуть на них, — указала Наташа в сторону обочины. — Пожалуйста.

Граф пожал плечами, подзывая молоденького воина, давая ему указания.

Тот остался рядом с девушкой. Соглядатай! Зачем? Прищурившись и немного успокоившись, она глянула вслед отходящему главарю. В стороне ролевики разжигали костёр, собираясь завтракать. Один из участников игры пытался выбить искру двумя камешками, ударяя их друг о друга.

Она смотрела на высекаемые искры и от удивления не могла сосредоточиться.

Древность какая‑то, — хмыкнула. Усложняют себе жизнь максимальным приближением к быту прошлого?

При мысли о еде Наташа испытала полное равнодушие. Медленно, будто идя на казнь, направилась вдоль мёртвых тел, разыскивая Юфрозину. Здесь был и тот насильник, которого она… Чуть поодаль лежала женщина. Остановилась у её ног, всматриваясь в застывшее лицо, представив, как та смеялась и радовалась жизни. Возможно, она была чьей‑то матерью, любимой, жизнь которой так жестоко оборвалась. Среди них могла оказаться и она. Девушка поёжилась. Эти люди оказались не в том месте и не в то время.

Промелькнувшая мысль поразила. Именно так! Не в то время. Кровь отхлынула от лица, в глазах потемнело. Она попала в другое время?!

Река, неведомые горы, дикий, а не заповедный лес.

Дороги, по которым никогда не проезжала шина автомобиля.

Небо, которое никогда не рассекало крыло самолёта.

Люди, одетые в кольчуги и размахивающие мечами, безжалостно убивающие друг друга.

Наташа отрешённым блуждающим взглядом осматривалась в поисках хоть чего‑то, что сможет убедить её в обратном. Господи, почему это происходит с ней?! Неужели она успела натворить так много, за что её нужно наказывать именно таким способом? Или она спит? Да, она в коме и спит. Почему же так явственно ощущается боль и холод? Она умерла и это её загробная жизнь? Кому‑то рай, а ей...

Она лихорадочно сопоставляла прошедшие события, больше и больше убеждаясь в достоверности догадки. Закрыв лицо руками, думала… Отрывки событий, лица, одежда, кольчуга, оружие, обувь нескончаемой вереницей проносились перед глазами, кружась и повторяясь. Как такое возможно?

Она очнулась в реке. Вода... Именно она является энергетическим проводником и информационным накопителем. Её энергетические и физические свойства могут меняться в зависимости от взаимного расположения небесных тел в космосе. Тогда почему в этом месте оказалась только Наташа? Какая участь постигла остальных туристов? Фантастика! Такого просто не может быть!

Глава 6

Обратная дорога оказалась значительно короче. С пути не давал сбиться часто повторяющийся монотонный звук рожка.

Наташа лишний раз убедилась, что бродила кругами вокруг лагеря. Подобравшись к нему ближе и заметив дозорного, оперевшегося плечом о ствол дерева, присела за куст.

Выжидала.

Возвращаться в качестве пленницы под конвоем средневекового мачо не хотелось. Обошла его, едва не напоровшись на другого стражника.

Бдят, — поморщилась досадливо.

Используя последние влажные салфетки, привела себя в порядок.

Долго ждала удобного момента.

Когда дозорный расслабленно отвернулся и замер, справляя нужду, девушка, согнувшись в три погибели, едва не роя носом землю, прошмыгнула мимо него. Отряхнув платье и кутаясь в накидку, ликуя, вышла на дорогу. Сделать вид, что отошла на минутку и теперь как ни в чём не бывало возвращается назад, не составило труда.

Вот и костёр, вокруг которого расположились немногочисленные воины. Неподалёку граф сердито выговаривал одному из них.

Не глядя в их сторону, задрав подбородок, Наташа прошла к телеге. От воцарившейся оглушительной тишины — замолкли даже птицы — сердце жалобно сжалось.

Девушка напряжённо всматривалась в воинов в поисках Бруно. Хотелось спрятаться за его широкую спину.

Как из‑под земли перед ней вырос Бригахбург. Выражение его лица не сулило ничего хорошего.

От пронзительного звука рожка, возвестившего об общем сборе, беглянка вздрогнула.

Бесцеремонно ухватив её за руку, мужчина молча увлёк Наташу к карете.

К подобному приёму блудная дочь была готова, так что особо не удивилась, но... Прогнувшись назад и заупрямившись, попыталась высвободиться из крепкой хватки. Возмутилась:

— Мужчина, ведите себя прилично!

Герард резко остановился и, тяжело дыша, медленно обернулся. Схватив её поперек талии, оторвал от земли и продолжил шествие.

Девушке показалось, что она услышала скрип его зубов. Уцепившись за его ремень, путаясь в накидке, она пнула его коленом в упругую ягодицу:

— Хам!

Открыв рывком дверцу кареты, его сиятельство подкинул беглянку на высокую ступеньку.

Из тёмного зева, словно из склепа, на неё пахнуло пылью и тленом. На полу отчётливо виднелась дорожка засохшей крови.

Наташа, упершись руками в торцы стен узкого дверного проёма, застонала:

— Нет! Ни за что! Здесь пахнет смертью!

— Дрянная безответственная девчонка! — выдавил из себя разгневанный граф.

Неимоверное облегчение от неожиданного появления иноземки целой и невредимой прошло, сменившись раздражением и желанием её отшлёпать. Ещё больше злило её поведение. Она вела себя так, будто ничего не произошло, и она вернулась с увеселительной прогулки! Никакого сожаления о содеянном и стыдливо опущенных глаз! Спрашивается, зачем убегала? Её побег не только поверг его в уныние. Чувство вины за возможную смерть в лесу предполагаемой графини придавливало к земле.

— Мы из‑за тебя день потеряли! — шипел он, багровея, переходя на повышенные тона. — Я намерен запереть тебя в карете до самого приезда в замок!

— Не смейте на меня кричать! — вызывающе вздёрнула подбородок Наташа.

Мужчина пытался протолкнуть её, упёршуюся коленом в торец стенки, внутрь кареты.

— А что прикажешь мне делать после того, как ты поступила? Раскланиваться перед тобой? — выговаривал он недовольно.

Вдруг замер:

— Что?! — его верхняя губа заметно задёргалась. Выражение лица сменилось на мстительно‑уничижительное. Тяжело втягивая воздух, он зло процедил: — Что я слышу? Наша маленькая монашка неожиданно заговорила по‑немецки?!

Картинки их общения с Бруно в её присутствии замелькали перед глазами. О чём они говорили с рыцарем, уверенные в том, что она их не понимает? Судя по её говору и половине непонятных слов, она могла понимать их речь точно так же, однако…

Его сиятельству не хватало воздуха. Его обвели вокруг пальца! И кто? Коварная волчица, прикинувшаяся безобидной овцой!

Девушка слишком поздно поняла о допущенной оплошности. Ну что ж, теперь ничего не поделаешь. Всё равно подобное должно было произойти. Разумеется, было бы лучше, если бы она объяснила всё спокойно и в другой обстановке. А вот Юфрозину необходимо искать в любом случае. Где‑то же она бродит!

Наташа растерялась от агрессивного натиска графа:

— Я не знала, кто вы.

— Я объяснил, кто мы и откуда, — щурился он, раздувая ноздри. — А вот чему учили тебя в монастыре пятнадцать лет — непонятно… Юфрозина.

— Я вовсе не Юфрозина и тем более не монашка.

Внеся ясность, девушка почувствовала облегчение. Небрежно повела плечом, соскакивая с подножки.

Он схватил её за руку, удерживая:

— О‑о, сие весьма любопытно, — в словах Бригахбурга звучал сарказм. Не договорил.

Глава 7

Его сиятельство очнулся первым. Действия иноземки походили на повадки ведьмы — заманить в сети порока и лжи. С ней ухо нужно держать востро. Нахмурившись и вздохнув, он строго посмотрел на женщину:

— И что вы с графиней делали в Кидани?

У Наташи всё оборвалось внутри. Она нахмурилась. Вот же знала, что этот тип опасен! Нужно было дать ему возможность хлебнуть побольше, чтоб без чувств свалился под телегу. Пристальнее изучив его, с тяжёлым вздохом подумала: «Нет, такой от одной бутылки не свалится». Перевела взгляд на Бруно: «И он не свалится. Слишком откормленные».

— Это уже пытка началась? — жалостливо смотрела на командующего, надеясь на его поддержку. Но тот молчал, рассматривая её, как будто видел впервые. — А если я ничего не скажу?

— Хоть имя своё скажи, красавица, — усмехнулся рыцарь.

— Наташа.

— Хм, что за имя такое? — выгнул бровь граф. Звучание имени походило на шелест листвы.

— Нормальное имя, — пожала плечами строптивица. — Брунхильда или Гертруда было бы лучше?

— Она же иноземка, — наконец‑то окончательно проснулся Бруно.

Иномирянка, — мысленно поправила его девушка. Захотелось курить, как, впрочем, всегда после рюмки спиртного. Так бы думалось лучше. Но нечего. Подобрала пустую жестянку из‑под пива, обёртку от шоколада и забросила их в рюкзачок. Застёгивая молнию, косилась на бутылку водки в руке Бригахбурга. Перехватив её взгляд, он потянулся к рюкзаку:

— Это я тоже заберу.

Наташа растерянно прошептала:

— Почему? Там же нет ничего такого.

— Верну по приезде, — и, помедлив, добавил: — Может быть.

Девушка соскочила с телеги и, отвернувшись от них, направилась к своему пристанищу.

Вот гад, всё ему мало, — негодовала она. Пусть подавится! Особенно было жалко кофе. И мыла. До слёз.

— Я тебя не отпускал, — услышала в спину грозный окрик.

Она не вздрогнула, продолжая идти. Брезгливо дёрнув щекой, бросила, не оглядываясь:

— Пошли бы вы...

Её схватили за травмированную руку, разворачивая в шаге от телеги:

— Или говори, чтобы я понимал, или молчи.

Наташа вскрикнула от прострела боли в плече. Морщилась, поглаживая его:

— Что вам от меня нужно? Рюкзак забрали и топайте дальше. Больше у меня ничего нет, — демонстративно повертела перед лицом сиятельного растопыренными пальцами.

Глаза Герарда налились темнотой:

— Не смей дерзить мне! Забыла, кто перед тобой?

Вздёрнув подбородок, она с вызовом смотрела на него. От былого благодушного настроения не осталось и следа.

— Прежде всего, вы мужчина и перед вами женщина! А потом вы уже граф и кто там ещё.

— Верно, ты — женщина, а значит должна молчать и делать то, что говорит мужчина. Пока не закончен разговор, даже женщине королевской крови не позволительно поворачиваться спиной к мужчине. Неблагодарная. Ты пользуешься моей защитой и покровительством. Назови мне твоё полное имя.

Бригахбург говорил спокойно и убедительно, но глаза и подрагивающие уголки губ указывали об обратном: он едва сдерживался от более решительных действий.

— Не ваше дело, как моё полное имя, — упрямство не давало отступить на шаг и благоразумно остановиться. — Я вас не просила о защите и покровительстве. Верните мне мои вещи, и я уйду.

— Твоя хозяйка будет решать, когда и куда тебе идти.

Девушка нервно ухмыльнулась:

— Хозяйка? Юфрозина мне такая же хозяйка, как и вы. Я сама себе хозяйка.

— Ты не из её свиты?

В ответ ему презрительно хмыкнули.

— Ты была у бандитов, — протянул Герард. В голосе явственно слышалось: «Я так и знал».

— Не была я у них, — сдвинула брови Наташа, отворачиваясь к телеге. — Отстаньте от меня! Привязались.

— Кто ты и откуда?

— Не помню, — наклонила голову, притрагиваясь к ране. Горячая, она пульсировала тихой ноющей болью. Для убедительности добавила: — Только имя помню, и то не уверена, что оно моё.

Бруно всё это время стоял в стороне и вмешиваться не спешил. Девчонка дерзила. Он был солидарен с другом, но во избежание непредвиденных непоправимых последствий обстановку следовало разрядить.

— Герард, ей нужно прижечь рану, — шепнул, чтобы она их не услышала. — Но, если ты решишь отпустить её, то прижигать не нужно. Всё равно погибнет в лесу. Долго мучиться не будет. Я видел следы бурого неподалёку. Крупные следы.

Рыцарь казался спокойным, а граф молчал, уж который раз присматриваясь к иноземке. Если она не была с графиней или с бандитами, то где её сопровождение? Почему она одна? Откуда она вообще взялась? Ведьма так вести себя не будет. Да и зачем они ведьме?

Потирая в раздумье колючий подбородок, он внимательно следил за ней. Что‑то настораживало. Смелый прямой взгляд? Простолюдинка не посмела бы так себя вести с благородными господами. А как она смеялась: громко, открыто. Кто же она? Вздохнул: сознательно обречь её на смерть он не мог. Дерзкая незнакомка действительно была хороша. А если ещё крепка здоровьем, то только глупец откажется от такого подарка. Если её никто не будет искать... Что касается строптивости... Будет достаточно одного урока, и она станет послушной и покладистой.