Паладин

Песнь моря

Аерин забилась в угол небольшой каморки, стараясь прийти в себя после произошедшего с ней в этот страшный день. Все тело болело после нескольких часов, проведенных в седле. Разве могла она знать, что записка, переданная дворовым мальчишкой, заманит ее в ловушку. Значит, утреннее тревожное предчувствие ее не обмануло. Неужели люди лорда Мак Кейна решили действовать такими варварскими методами? Своих похитителей она не могла видеть из-за плотного мешка, который ей набросили на голову, но могла поклясться, что человек, который грубо связал ее руки и усадил впереди себя на лошадь, не был ирландцем. По крайней мере, от него не пахло так удушливо диким зверьем. Очевидно, в замке у ее земляков был сообщник.

Сейчас они остановились где-то на постоялом дворе, об этом можно было судить по многочисленным пьяным голосам. Она понимала, что кричать и звать на помощь в подобном месте бессмысленно. Здесь наверняка собирался самый отъявленный сброд, который и сам был не прочь поживиться. Грубо втолкнув ее в какое-то помещение, похититель запер замок. Аерин кое-как смогла сбросить с головы ненавистный мешок и осмотреться. Руки были по-прежнему стянуты веревкой, и она с ужасом подумала, что придется провести так всю ночь.

Внезапно от тяжких дум ее отвлек звук открывающейся двери. Появившаяся на пороге высокая фигура была ей так хорошо знакома, что у Аерин вырвался невольный вскрик.

Вороньи глаза смотрели с холодной уверенностью, как будто Гийом де Бетюн уже был ее полновластным господином.

Она посмотрела ему прямо в лицо, старясь не отводить взгляда. Только бы он не догадался, как колотится от страха ее сердце.

Он склонился в учтивом поклоне, фальшиво улыбнувшись.

— Признаюсь, я не хотел чтобы наша очередная встреча проходила в столь убогом месте, но увы, пока мы стеснены обстоятельствами. Осмелюсь предположить, вы страстно желаете знать мои намерения и причину сегодняшнего поступка?

Аерин молчала, медленно отходя от шока, в который повергло ее появление де Бетюна.

Не дожидаясь ответа, довольно созерцая ее смятение, Гийом решил объясниться:

— Все дело в том, дорогая, что нашему королю в Ирландских землях нужен наместник. Разумеется, им должен быть человек высокого происхождения и незаурядных способностей. Генриха очень расстроило выздоровление Мелбри. В свете последних событий вы стали очень важны для его интересов в Ирландии. А потому простой рыцарь —

плохая партия для наследницы влиятельного лорда, чьи владения должны стать в будущем оплотом короны.

— Что вы хотите этим сказать? — пробудившись от оцепенения выкрикнула Аерин.

Француз приблизился к ней, бросая повелительный взгляд с высоты своего немалого роста, и громко объявил:

— Через пару дней мы достигнем Бристоля, там нас ожидает корабль, отплывающий в Ирландию. Капитан любезно согласиться объявить нас мужем и женой, пока мы преодолеваем этот сложный и опасный путь. А по приезду ваш дед благословит наш союз, обливаясь слезами радости.

— Вы, должно быть, бредите! Король и рыцарь Мелбри будут меня искать. Вам не уйти от расплаты!

Гийом де Бетюн только рассмеялся ей в ответ:

— Король сам дал согласие на мои действия. Как иначе можно было остудить пыл крестоносца, он ведь и вправду вознамерился жениться на вас. Но скоро Мелбри придется смириться с тем, что Вы предпочли меня и сбежали из-под венца. Плантагенету в Ирландских землях нужен я, а не безземельный рыцарь.

Он подошел к ней уже вплотную, в черных глазах зажглась та же непонятная жажда, которую Аерин уже видела однажды во взгляде Роджера де Клера.

Де Бетюн протянул свою большую шершавую ладонь и притронулся к ее щеке, проведя пальцем по губам, словно хищник играющий с загнанной в угол добычей. Она резко дернула головой, вызвав его сдавленный смех.

— Люблю норовистых дам, их так же сладко укрощать, как диких лошадей. Надеюсь, Вы оправдаете мои ожидания, юная леди. Советую хорошо выспаться перед дальней дорогой. И не вздумайте кричать и звать на помощь. В этом заведении немало висельников, которые, конечно же, рады будут вызволить вас, но совсем не с благими намерениями. С этими словами де Бетюн достал свой поясной кинжал и разрезал веревки на ее руках. Через минуту она услышала скрежет дверного замка и в изнеможении опустилась на какое-то подобие кровати, стоявшей в самом темном углу.

-----

После двух дней тяжелой дороги Аерин едва стояла на ногах. Сотни раз она прокручивала в голове разные варианты побега. Но де Бетюн словно читал ее мысли, с дьявольской прозорливостью устраняя любые возможности. Оставалась лишь надежда, что Мелбри не поддался лживым слухам о ее побеге и пустился в погоню. Аерин напряженно ловила взглядом силуэты всадников, попадавшиеся на пути, прислушивалась к стуку копыт в тишине лесной дороги. Оруженосец француза все время молчал, запуганный своим господином, но на его грубоватом веснушчатом лице было глубокое сочувствие, когда он бросал взгляд на осунувшееся лицо юной пленницы, которую Гийом цепко удерживал в седле перед собой.

В Бристольской гавани пахло соленой морской водой, тухлой рыбой и мокрым деревом. Ветер яростно подгонял мощные волны, бившиеся о берег. Здесь стояли купеческие и боевые круглобокие когги с боевыми кастлями на носу и корме, встречались обшитые кожей легкие ирландские кураги.

Они поднялись на борт одного из кораблей. Грузный и громкоголосый капитан отдавал короткие приказы сновавшим вокруг матросам, сопровождая свою речь отборными ругательствами. Де Бетюн о чем-то заспорил с ним, но, видимо, они сошлись в цене, и увесистый кошелек перекочевал из рук француза в огромную лапищу хозяина судна.

В небольшой каюте, куда поместили Аерин, было душно и темно, корабль раскачивался на волнах словно пузатое морское чудовище, скрипя деревянными внутренностями. Измученная девушка уже чувствовала приступы тошноты, ее силы были на исходе. Аерин знала, что скоро когг снимется с якоря и все будет кончено. Она больше никогда не увидит Уильяма Мелбри, а в таком состоянии не сможет долго сопротивляться де Бетюну. Отчаяние завладело ею как неотвратимая, разъедающая тело и душу болезнь. Аерин безвольно лежала на узком соломенном тюфяке, заменявшем морякам кровать. Только звук открывающейся двери заставил ее приподняться.

Подойдя к девушке, де Бетюн театрально поклонился, будто они все еще находились при дворе, издевательски заметив:

— Я надеюсь, наше маленькое приключение не доставило особых неудобств, юная леди. Мы скоро отплываем, и мне очень хочется видеть вас более воодушевленной. Может быть, я смогу вас утешить?

С этими словами он протянул к ней руку, которую Аерин тотчас же с отвращением отбросила. В глазах де Бетюна сверкнул гнев. Он силой заставил ее подняться и притянул к себе, заведя назад руки.

— А ведь я пытался быть учтивым! Но вижу, тебе не нравится хорошее обращение! Хочешь ты этого или нет, но сегодня именно я стану твоим мужем!

Его скользкие губы коснулись ее шеи, и это вывело ее из оцепенения, она начала ожесточенно вырываться, пытаясь высвободить руки из цепкой хватки де Бетюна. Но он был огромен и силен. Прижав ее к деревянной обшивке корабля, не давая пошевелиться, француз все более распалялся. Ей удалось укусить его, и теперь алая струйка сбегала по перекошенному гневом и похотью лицу.

В дверь каюты кто-то с силой постучал. Гийом резко отпрянул от нее и, чертыхаясь, пошел открывать. Раздавшийся снаружи голос оруженосца принялся что-то испуганно объяснять своему господину. Через минуту Аерин услышала, как заскрипел железный затвор.

Она в ужасе начала метаться по маленькому помещению, пытаясь найти хоть какое-то подобие оружия. Но кроме сундука с каким-то тряпьем, нескольких грубых табуретов и стола, намертво приколоченных к полу, здесь ничего не было. В углу валялся лишь кусок канатной веревки. Если произойдет самое страшное, если он вернется и сделает с ней то, что намеревался, лучшим выходом будет смерть, она не сойдет с этого корабля женой Гийома де Бетюна, решила Аерин, пряча свою находку под тяжелую крышку дорожного сундука.

----

Угрюмые моряки подозрительно поглядывали на королевский отряд, прочесывающий ближние таверны и донимающий расспросами капитанов. Однако все это приходилось терпеть, печать Плантагенета отрезвляла даже самых неразговорчивых.

Высокого всадника в черном видели здесь несколько часов назад. Оставалось надеяться, что его корабль все еще не отплыл. Уильям спешил к очередному пришвартованному коггу и думал, что его голова сейчас разорвется от напряжения. Уже третьи сутки он проводил в седле, делая лишь краткие остановки, чтобы поменять лошадей. Он боялся опоздать, ведь ничего не стоило крепкому воину сломить сопротивление юной хрупкой девушки, даже такой отчаянной как Аерин. Мелбри прокручивал все мыслимые и немыслимые способы расправы над де Бетюном, но все еще не мог его отыскать. Видимо, похититель хорошо заплатил морякам за молчание.

Требовалось немало времени, чтобы обыскать все суда, стоявшие на якоре в Бристоле. Капитаны недовольно роптали, глядя, как люди короля бесцеремонно заглядывают в трюмы и каюты, нарушая их привычные приготовления к длительным и опасным путешествиям.

Несколько кораблей уже были готовы к отплытию, но недавний шторм помешал их планам. Силы небесные, пусть ветер даст мне еще несколько часов, молил крестоносец. Он понимал, что лишь чудо избавит Аерин от печальной участи. Вдруг его взгляд зацепился за суету, которая царила на одном из кораблей. Там явно отдавались приказы к немедленному отплытию. Его капитан наверняка был не из робкого десятка, если только ему не пришлось сниматься с якоря по чьей-то настоятельной просьбе, подкрепленной золотом. Рядом с Уильямом было всего лишь двое рыцарей, остальные осматривали пришвартованные когги. Он поспешно направился к трапу, сделав знак остальным спутникам следовать за ним. В руках у Мелбри был свиток с королевской печатью, который давал право на осмотр любого судна, стоявшего в гавани.

Капитан с минуту разглядывал восковой герб, а затем приказал седому и почти беззубому матросу прочесть написанное на пергаменте. Убедившись в правоте слов неожиданного гостя, он сурово гаркнул, с вызовом посмотрев на Мелбри и его немногочисленных спутников:

— Может, Плантагенет и разрешил тебе разворотить весь порт, но на своем корабле я хозяин! Скажи, что ищешь, или проваливай!

— Если ты не желаешь навлечь на себя королевский гнев, советую быть честным со мной, — проговорил Уильям, стараясь сохранить спокойствие. Но напряженные взгляды моряцкой команды сверлили его насквозь. Только один сигнал капитана, и эта свора накинется на непрошеных гостей. — Мне известно, что на твоем корабле может быть французский рыцарь и юная девушка, которая находится с ним не по своей воле. Он похитил ее в день нашей свадьбы. Сам король заинтересован в поимке француза, как ты только что убедился из его указаний.

Мелбри внимательно наблюдал за реакцией старого моряка, который явно что-то знал, но колебался с ответом. Внезапный резкий всплеск за бортом разрезал повисшую тишину. Небольшая шлюпка была кем-то второпях спущена на воду. Уильям кинулся к тому месту, где услышал звуки. Внизу он увидел утлое суденышко, которое подбрасывало словно щепку. В ней была маленькая фигурка, закутанная в плащ, бледное лицо с огромными омутами синих глаз обратилось к нему с пронзительной надеждой, почти бескровные губы произнесли его имя, словно спасительную молитву. Он заметил, что Аерин крепко связана: если лодку сейчас перевернут разгулявшиеся волны, ей не спастись. Едва собравшись спуститься, чтобы поднять девушку на борт, рыцарь увидел, как за спиной выросла тень де Бетюна. Он уже держал наготове меч.

— Давай разберемся с этим вдвоем, Мелбри! Пусть твои люди нам не мешают. Мой оруженосец тут же обрежет веревку, если увидит, что меня схватили, а эту лодку унесет в море.

Гийом удовлетворенно отметил, что его шантаж подействовал. Каким слабым делает любовь даже самого закаленного воина! Уж себе-то он никогда не позволял такой глупости. Крестоносец еще не оправился от яда, его рука не так крепка как прежде, думал француз, сжимая гарду своего смертоносного клинка, который не раз прославил его на турнирах в Анжу и Провансе.

Мелбри молниеносно обнажил меч. Сопровождавшие его рыцари без слов поняли, что в эту схватку вмешиваться не стоит, и отошли к сгрудившимся на палубе морякам.

Два давних соперника скрестили оружие в смертельном поединке. Один из них сегодня не сойдет с этого корабля живым. Звонкие звуки сильных рубящих ударов смешивались с ревом морской стихии, словно она впитывала всю силу ярости сражавшихся на палубе воинов.

Аерин замерла в лодке, ее одежда промокла от безжалостных потоков воды, которые то и дело обрушивались на борт. Она со страхом наблюдала происходившее на корабле, понимая, что сейчас все в руках Божьих.

Ветер раскачивал судно, палуба была зыбкой, постоянно уходя из-под ног. Де Бетюн наносил удары стремительно, не давая Мелбри ни единой передышки. Он явно хотел измотать едва оправившегося от болезни рыцаря. Но тот отражал атаки с присущим ему мастерством, хотя они становились все изощреннее и хитрее. Гийому удалось оттеснить Мелбри к корме. Во второй руке де Бетюна сверкнуло лезвие кинжала, он собирался пустить его в ход при очередном маневре. Неожиданный удар острого как жало клинка, заставил рыцаря пошатнуться, раненое плечо тут же обагрилось кровью. Аерин закричала, ей показалось, что сейчас де Бетюн, сделав резкий разворот, обрушит смертельный удар на голову Уильяма. Она до боли напрягла свои руки, почувствовав вдруг, что веревка поддается ее усилиям. Оруженосец де Бетюна оказался сердобольным юношей, он не смог бы лишить девушку шанса спасти свою жизнь.

Едва крестоносец справился с очередным выпадом француза, ловко увернувшись от его меча, тот сменил тактику, начав выжидать ответных ударов Мелбри. Уильям зажал рану на руке, чтобы не допустить большой потери крови, и сделал несколько сильных выпадов, не позволяя Гийому подойти ближе.

Тем временем Аерин смогла, помогая себе зубами, наконец, справиться с веревкой. Она быстро скинула плащ и длинное платье, намокшее от яростных морских брызг, заткнув за пояс подол нижнего котта. Холодный ветер пронзил девушку насквозь, но нужно было оказаться на палубе как можно быстрее, иначе ее ждала верная гибель. И она решительно схватилась за канат, начав постепенно подтягивать свою лодку к покатому борту корабля. Аерин не думала о том, что ветер и волны могут перевернуть утлое суденышко, в голове была лишь одна мысль — не позволить де Бетюну расправиться с Уильямом. Она не знала, чем сможет помочь, лишь дикая ярость двигала ею сейчас, не давая оценить всю опасность своего отчаянного поступка.

Дотянув лодку до корабля, Аерин вцепилась руками в якорный канат, начав карабкаться наверх, преодолевая последний рубеж на пути к желаемой цели. Увлеченная поединком команда не заметила, как девушка оказалась на палубе, спрятавшись среди многочисленных снастей.

Затянувшееся действо изматывало обоих противников. Мелбри не подпускал де Бетюна, но ему все труднее было справляться с его звериным натиском. Возможно, он давно бы остудил пыл француза несколькими искусными ударами, но тело еще не оправилось от действия яда, и движения были не такими молниеносными как прежде.

Де Бетюн обладал чутьем убийцы, который улавливает нужный момент, чтобы вцепиться в горло ослабевшему сопернику. Он вытерпел очередной сильный удар рыцаря, оставивший глубокий порез на его лице, а затем, извернувшись, с силой ударил его по поврежденной руке. Резкая боль заставила Мелбри ослабить хват меча, чем сразу же воспользовался француз, вторым ударом выбив оружие из руки крестоносца. Меч отлетел в сторону, и на лице де Бетюна появилась торжествующая ухмылка. Он не собирался проявлять рыцарское благородство, намереваясь тут же снести голову ненавистному мечнику. Уильям явственно ощутил дыхание смерти. Еще мгновение, и все будет кончено.

Внезапно какая-то тень метнулась к месту схватки. Нежные девичьи руки подняли упавший меч. Публика на корабле пораженно зарычала. Де Бетюн замешкался от такого неожиданного появления своей пленницы, но этого было достаточно. Уильям узнал один из своих лучших ударов.

В последний миг Гийом страшно вытаращил глаза и, выронив оружие, рухнул на колени, схватившись за пронзенную грудь, из его горла раздались какие-то клокочущие звуки, но никто не разобрал последних слов. На палубе воцарилась мертвая тишина, все смотрели на удивительную девушку, мастерски державшую меч. Ее прекрасное лицо, обращенное к падающему французу и окропленное его кровью, горело праведным гневом.

Через минуту Мелбри уже держал ее в своих руках, она дрожала, но не от холода, а от потрясения, которое пришлось пережить, не в силах даже заплакать. Он закутал ее в свой плащ и отнес на берег словно самую драгоценную ношу, забыв про боль в раненом плече и свою адскую усталость. Наконец, опустив Аерин на землю, Уильям бережно стер с ее лица кровавые капли, как зачарованный глядя во все еще испуганные русалочьи глаза, которые она обратила к нему из-под густых ресниц. Слова любви застыли у него на языке, слишком часто он вкладывал их в изысканные, но пустые фразы.

— Я уже говорил, что ты самая талантливая из моих учеников? — спросил он чуть охрипшим от волнения голосом, едва касаясь девичьей щеки своей широкой, выдубленной железом ладонью.

— Я всегда хотела быть такой же смелой как ты, — выдохнула она, избавляясь от своего оцепенения.

— Нет, моя маленькая воительница, я не видел никого отважней! — ответил он, завладев ее губами со всей страстью и нежностью, которую так долго прятал, пытаясь быть строгим и сдержанным. Аерин таяла под его настойчивым поцелуем, замирая от восторга. Больше он не хотел и не мог притворяться, ведь в его объятьях была женщина, которую он ждал всю свою жизнь.

Могучие волны разбивались о берег, оставляя на лицах соленые брызги, но они еще долго слушали песнь моря, уносившую прочь все прошлые сомнения и тревоги, повествуя о новой жизни, в которую они войдут рука об руку. Пусть не спокойной и размеренной, но всегда озаряемой светом настоящей любви, которой подвластны любые испытания.