Папа (для) моей дочери

Пролог

— Вадим, что ты делаешь?

— Тише, Иришка. Я так хочу. Не бойся. Ты мне веришь?

— Верю…

…подсказывает подсознание.

Мир покачнулся. В ушах зашумело, кровь стучала в висках, и я без сил опустилась на кровать. Воскрешаю в памяти единственную ночь, так непохожую на все остальные, и чудовищная догадка убивает.

— Этого не может быть, — шепчу пересохшими губами. И тут же вспоминаю то, что было не так.

Ни слова. Ни одного поцелуя. И пальцы, которые касались моих губ, когда с них слетало имя мужа. И… всё остальное. Всё просто кричит, что это был не мой муж.

От неизвестности можно было сойти с ума, и я решила, что хочу знать правду.

— Вадим, это правда, что ты бесплоден? — спрашиваю, глядя в голубые глаза мужа. Вижу, как меняется его взгляд, и уже знаю, что он скажет, но не хочу, чтобы он произносил это вслух.

— Правда, — разрывает сердце ответ.

Мой мир замирает, чтобы через мгновение со звоном разлететься на мелкие осколки. Я до последнего надеялась, что это окажется ложью. Моей идиотской фантазией.

— Так, значит, в ту ночь со мной… был не ты? — Слова даются с трудом. Непонятное чувство близкого конца затопляет душу. — Ты ничего не хочешь объяснить?

— Прости. Я думал, что так будет лучше.

— Лучше? — Я глотаю обиду. — А ты меня спросил?

Моя душа вывернута наизнанку. Боль? Нет. Боли нет. То, что умерло, болеть не может. А моя душа мертва.

— Ириша, — зовёт Вадим, но я его не слышу. Это не мой Вадим. Мой любимый никогда бы так со мной не поступил.

Никак не могу поверить в то, что муж решил подменить себя другим в нашей постели и думал, что так будет лучше.

— И говорить мне, конечно, ты не собирался? — отстранённо задаю вопрос, словно это не я.

— Нет, — слышу ответ. — Клянусь, что такого больше не повторится.

— Не повторится, Вадим. Я ухожу.

Глава 1

Ирина

— Вадим, что ты делаешь? — шепчу, когда муж закрывает мне глаза чёрным шёлком.

— Тише, Иришка, — горячее дыхание касается моего уха. — Я так хочу. Не бойся. Ты мне веришь?

— Верю, — шепчу в ответ.

Вчера была годовщина нашей свадьбы. Прошло три года, а такое ощущение, что у нас всё ещё медовый месяц. Я до безумия люблю своего мужа и знаю, что это взаимно, ведь каждое утро меня будит самый прекрасный мужчина на свете.

С Вадимом мы познакомились на Ромкином дне рождения. Рома — парень моей лучшей подруги, Леськи. Вообще-то, я не планировала идти на день рождения, понимая, что буду только мешать. Леську и Ромку люблю обоих и очень за них рада.

— Ириш, познакомься, это Вадим. Он из Москвы. — Мне представили Ромкиного родственника, и я больше не слышала Лесиных слов. Смотрела в самые голубые глаза, не в силах отвести взгляд.

— Очень приятно, — бархатный голос обволакивал, лишая возможности дышать.

— И мне, — тихо ответила.

Это было похоже на сумасшествие. Никто и никогда не вызывал во мне таких эмоций. Явно чьими-то стараниями, а не благодаря случайности, Вадим сидел рядом со мной. Моё бедро, соприкасаясь с мужским, горело, а голова никак не хотела соображать. Мозг отключился полностью. Вышла, чтобы остудить пылающие щёки холодной водой, но не успела закрыть ванную, как в дверь просунулась мужская рука.

— Ой, прости! — воскликнула я, не ожидая, что Вадим пойдёт за мной. — Я не хотела сделать тебе больно.

Но мои слова проигнорировали. Вадим зашёл и закрыл дверь. От его близости в маленьком помещении воздух наэлектризовался, и казалось: одна маленькая искра — и рванёт. Сердце бухало в груди, а меня магнитом затягивало в омут небесных бездонных глаз.

— Ириша, — прошептал Вадим, прижимая меня к стене и впиваясь в мои губы.

И я пропала.

Мы ушли вдвоём, и не нужно быть экстрасенсом, чтобы предсказать, что ночь провели вместе.

— Ирка! — орёт в трубку Леся. — Ты где?

— Лесь, всё нормально. Не кричи, пожалуйста, — прошу, покосившись на спящего рядом Вадима.

— Ира! Мне твоя мама звонила тысячу раз!

Чёрт! Мама!

— Что ты ей сказала? — спрашиваю дрогнувшим голосом.

— Я не смогла солгать тёте Наташе.

— Леся, — стону, тяжело вздыхая. — Почему?

— Не знаю. Прости, Ириш. Ты с Вадимом, да?

— Да, — признаюсь.

— Ириш, я не знала, что он будет. Честно.

— Лесь, ты здесь ни при чём. — Сползаю с огромной кровати и иду в ванную, чтобы не разбудить Вадима.

— Ир, он… У него… Ириш, он через месяц женится, — выдавливает Олеська.

Женится.

— Спасибо, что сказала, Лесь.

— Ир?

— Всё нормально. Правда. Я ни о чём не жалею.

Отключаю вызов и умываю лицо холодной водой.

Я действительно ни о чём не жалею.

***

Дома вместо завтрака меня ждала лекция мамы. Наверное, это был первый раз, когда совесть не мучила меня, пока я слушала нотацию. Никак. Вадим был моим первым мужчиной, и, как уже сказала Олесе, я об этом нисколько не сожалела.

Успокоив маму тем, что меня никто ни к чему не принуждал, собираюсь на учёбу. Мама горестно качает головой, не веря в то, что её правильная дочь переспала с совершенно незнакомым парнем, которого видела первый раз в жизни.

— Ирка, ты с ума сошла? — налетает на меня Леська, стоит мне перешагнуть порог университета.

— Да вроде нет, таблицу умножения помню, — отвечаю, вспоминая про себя несколько примеров на всякий случай.

— Ира!

— Что — Ира?! Ну переспала с парнем, и что такого? — Стараюсь говорить негромко, но всё равно вижу, что в нашу сторону смотрят.

— Ир, ты же не такая!

— Леся, ты сейчас чего от меня хочешь?

— Бархалей клёвый, но…

— Лесь, я не собираюсь отбирать его у невесты. Да, он бы мог об этом сказать, но что поделаешь — нам обоим снесло крышу.

— И что ты будешь делать?

Хороший вопрос. Выть на луну я не собираюсь, это точно. Может, пожалею себя немного, а может, и не буду. Где-то в глубине души мелькнула мысль, что будет здорово, если я забеременею. Но пока не хочу об этом думать.

Как и предупреждала Леська, от Вадима больше ничего не слышно. Я его понимаю: невеста, все дела. Но и беременности не оказалось. Вот из-за последнего я расстроилась намного больше, потому что ни один из сверстников не вызывал у меня абсолютно никаких симпатий, не говоря уже о возможной близости. Леська до этого частенько меня дразнила, говоря, что я так и останусь глубокой девственницей. Девственницей я уже не останусь, но вот жить в одиночестве, кажется, придётся. После Вадима ни на кого не хотелось даже смотреть.

Глава 2

— Я сейчас, — шепчет муж, оставляя меня.

Становится прохладно. Хочу пошевелить руками, но не могу: путы не давят, но и не дают рукам свободы. Глаза завязаны. Такой беспомощной я себя ещё не чувствовала. Беспомощной, любимой, счастливой.

Лёгкое дуновение касается кожи.

— Вадим? — шепчу.

Чувствую, как постель прогибается под тяжестью его тела.

— Вадим! — умоляю, но губ касаются, заставляя меня замолчать.

Молчу. Его пальцы скользят по шее, опускаясь ниже. Ёрзаю от нетерпения, пытаясь освободить руки и притянуть к себе любимого мужчину, но муж не спешит: он осторожно исследует каждый сантиметр моего тела, заставляя изнывать от желания. Медленно спускает тонкое кружево, путешествуя руками вниз, и так же медленно возвращается назад.

Я просыпаюсь.

Тянусь в сладкой неге, чувствую, что руки уже свободны, и открываю глаза. Повязки на лице нет. Как и мужа рядом. Провожу пальцами по прохладному шёлку. Улыбаюсь, вспоминая, какую ночь подарил мне любимый.

Всегда считала его сдержанным и боялась признаться в своих желаниях, но вчера он сам их угадывал. Мне очень хотелось ответить ему, но засыпала я точно с завязанными руками и глазами, и именем мужа на губах, которым так не хватало поцелуев.

Тело ещё помнит горячие ласки и хранит прикосновения жадных рук. Медленно, словно боясь, что всё окажется сном, опускаю ноги на мягкий ворс ковра, встаю и иду в ванную. Вадима в номере нет. Обычно он всегда ждёт моего пробуждения, но могли позвонить с работы, и он вышел, чтобы не разбудить меня. От его заботы в душе становится тепло. Как же я люблю его!

Умываюсь и неторопливо принимаю душ. Выхожу из ванной. Вадим сидит в кресле и сосредоточенно смотрит в одну точку.

— Вадим! — восклицаю. Хочу обнять его и наконец поцеловать. Это единственное, чего он не дал мне вчера.

— Доброе утро, — холодно отвечает муж, заставляя меня замереть на месте.

— Что случилось? — спрашиваю. Ведь не может же он после такой ночи быть таким отстранённым?

— Ира, нам нужно вернуться домой, — коротко бросает муж. — Я принёс тебе кофе. Собери всё, а я пока улажу остальные вопросы. — И не дожидаясь моего ответа, выходит из номера.

Значит, всё-таки что-то случилось. Муж занимает высокий пост в холдинговой компании, и я уже привыкла к его частому, иногда очень длительному отсутствию. Стараюсь сделать вид, что совсем не расстроена, но получается, кажется, не очень. Правда, Вадим полностью на чём-то сосредоточен и не замечает моего настроения.

Не задаю лишних вопросов. Он всё равно редко на них отвечает, частенько отмахиваясь: «Иришка, не забивай свою хорошенькую головку этой ерундой. Лучше подумай, чем мы займёмся вечером», — обычно таким бывает его ответ.

А мне не хочется быть назойливой или капризной, ведь всё своё свободное время он тратит только на меня.

В самолёте он тоже немного отстранён. Хотела бы ему помочь, но не знаю чем, поэтому просто беру за руку. Вадим вздрагивает, словно моё прикосновение его пугает, но руку не убирает. Так и засыпает. Пусть поспит. Сон ему сейчас нужен, ведь неизвестно, во сколько он сможет освободиться.

Гляжу в иллюминатор. Несмотря на то, что наш небольшой отпуск был прерван, я счастлива. Вадим во сне сильнее сжимает мою руку.

Машина уже ждёт нас. Сначала меня завозят домой, а потом Вадим уезжает, наверное, впервые за всё время не поцеловав меня.

***

В прихожей появляется Светлана Ивановна, мама Вадима.

— Ирочка, что случилось? А где Вадюша? Вы поссорились?

— Нет, конечно! Вадима вызвали на работу. — Ставлю чемодан к стене, чтобы разуться.

— Ой, как жаль! Да не поднимай ты такую тяжесть!

Не совсем понятно, о чём она жалеет, но не хочу думать об этом. Ко мне свекровь относится хорошо, по крайней мере, мне так кажется.

— Светлана Ивановна, он на колёсиках, — отвечаю, имея в виду чемодан, который мы и не раскрывали толком. Ведь планировали отдохнуть неделю, а получилось всего два с половиной дня.

— Всё равно! Поставь! Вадик вернётся и уберёт.

Не думаю, что это хорошая идея, так как Вадим может вернуться глубокой ночью или вообще завтра. Вздыхаю. Послушно оставляю чемодан. Лучше потом, когда Светланы Ивановны не будет, сама тихонько уберу.

Свекровь никогда не интересуется у меня ничем. Или ей всё рассказывает Вадим, или она сама умудряется всё знать, или же ей действительно не интересно. Я спокойно ухожу в нашу с Вадимом комнату. Бросаю взгляд на кровать и невольно краснею, вспоминая прошлую ночь. Ведь такой не было ни разу! И тут ко мне приходит догадка: а ведь Вадим, скорее всего, старается, чтобы нас просто не было слышно! Наверняка ему не хочется ловить утром укоризненные взгляды своей матери. Отец вряд ли когда-нибудь что-нибудь скажет, он тоже не от мира сего: весь в расчётах и цифрах.

Мне ничего не остаётся, как только ждать возвращения мужа. К сожалению, это единственное, что я делаю. Учёбу я оставила, переехав к Вадиму, перевестись не получилось, поэтому просто написала заявление на отчисление по собственному желанию.

Глава 3

Тело горит от прикосновений губ и рук, и я жадно выгибаюсь навстречу ласкам, требуя ещё. С губ невольно слетает имя мужа, и его палец снова закрывает их, мягко обводит контур, чуть приоткрывает и ускользает. Принимаю его игру, но ничего не могу с собой поделать. Таких острых ощущений не было. Никогда. Возможно, это объясняется моей беспомощностью: я ничего не вижу и не могу освободить руки, но муж не спешит выпустить меня из этого сладкого плена.

Рваный вздох вырывается из груди, и я просыпаюсь. Тело ломит от неудовлетворённого желания, а это… всего лишь сон. Облизываю пересохшие губы и бросаю взгляд на кровать: Вадима рядом нет. Опять. Тянусь за телефоном. Там тоже ничего. Вряд ли сейчас смогу уснуть. Прислушиваюсь к ночной тишине. Дом спит. Лишь мерный переход стрелок на настенных часах говорит о том, что я дома. Днём часы не слышно, а вот ночью я часто слышу этот звук: «Чик. Чик. Чик».

По привычке открываю альбом с фотографиями на телефоне и листаю снимки. Наверное, никогда не перестану любоваться ими. На каждом я и Вадим. И мы счастливы. Именно счастьем светится каждый кадр. Так и засыпаю с телефоном в руке, где открыто фото мужа.

— Доброе утро, Светлана Ивановна, — приветствую свекровь, заходя на кухню.

Женщина оборачивается.

— А, Ирочка! Доброе! — бросает она через плечо, отворачивается и включает блендер.

Светлана Ивановна — сторонница правильного питания. Сегодня у неё на завтрак смузи зелёного цвета, в отличие от прошлого раза, довольно приятного.

Свекровь замечает моё внимание.

— Здесь авокадо, огурец и корень сельдерея. Немного воды. Очищающий, — выдаёт она информацию. Коротко и по существу, но меня совсем не интересует состав её напитка.

— Ясно. Вадим вам не звонил? — наконец задаю вопрос, который хотела задать сразу, но помешал блендер.

— Ах, да! Совсем забыла! Его вызвали… — она делает неопределённый жест рукой, словно пытается вспомнить, — не помню! Сказал, что позвонит, как будет минутка.

— Ясно, — отвечаю. Хотя на самом деле ничего не ясно! Почему он не позвонил мне?

Выхожу из кухни и закрываюсь в комнате. Ненавижу одиночество! Вадим прекрасно знает, как тяжело мне даются наши разлуки. Всегда перед отъездом он очень внимателен, а тут даже не позвонил!

Заняться мне нечем. Вадим категорически против того, чтобы я работала. Подруг здесь у меня нет. Да и откуда они появятся, если я практически всегда заперта дома. А от интересов Светланы Ивановны начинает тошнить. Ведь кроме журналов мод и рецептов вечной молодости её ничего не волнует.

Она привыкла ничего не делать и её это устраивает, а я начинаю умирать от бессмысленного существования и вечного ожидания мужа. Наверное, будь у нас ребёнок, я не чувствовала бы себя такой одинокой. Но прошло уже три года, а беременность так и не наступила.

Я несколько раз обсуждала этот вопрос с Вадимом, предлагая пройти обследование, но наутро лишь слышала от его мамы: «Вадюша ещё так молод, и я пока не хочу становиться бабушкой».

А я очень хотела стать мамой! С завистью смотрела на счастливых мамочек, прогуливающихся в парке с колясками. Вадим ловил мой взгляд, так же взглядом обещая, что и у нас тоже будет ребёнок.

***

Вадим позвонил только вечером. Схватила трубку дрожащими руками.

— Вадим!

— Привет, малыш. — От звука его голоса подкосились ноги. — Прости, не мог позвонить раньше. Работа. Ну, ты меня понимаешь…

«Нет! Я не понимаю! Я ничего не понимаю!» — хотелось закричать.

— Конечно, — ответила, скрывая эмоции. — Устал?

— Безбожно.

— Вадим, я соскучилась, — произнесла я с мольбой в голосе. С каждым разом ожидание становилось невыносимее. — Ты когда вернёшься?

— Если бы я только знал. Думаю, через неделю.

Неделя. Внутри всё оборвалось. Это целых семь дней и семь бессонных ночей!

— Алло? Ириш?

— Я тут, — ответила безжизненным голосом.

— Мне пора. Люблю тебя, малыш.

— Я тоже тебя люблю, — прошептала, слушая гудки в телефоне.

Посмотрела на часы: слишком поздно, чтобы заниматься делами, но я прекрасно знала, что Вадим мог работать всю ночь за ноутбуком. Но он был рядом. А сейчас придётся ждать семь дней и спать в одиночестве долгих семь ночей.

Отбросила телефон на подушку, словно это он виноват в случившемся.

Когда-то я мечтала вырвать пару часиков, чтобы просто лежать и ничего не делать. Но это было так давно, что кажется — в другой жизни. Я училась, бегала на съёмки в разные фотостудии, урывала пару часиков на сабантуи с Леськой и была самым счастливым человеком. А сейчас?

Сейчас я тоже была счастлива. Немного по-другому, конечно. Вадим не одобрял моё увлечение фотографией. Считал это несерьёзным и непрестижным занятием. «Моя жена никогда не будет бегать с фотоаппаратом и снимать пьяные вечеринки», — говорил он. Почему он решил, что фотограф занимается только съёмкой свадеб и юбилеев? Ведь можно добиться успеха и на телевидении. Но факультет «Руководство студией кино-, фото- и видеотворчества», о котором я так мечтала и на который поступила, пришлось бросить.

Глава 4

Светлана Ивановна всё-таки записала меня на приём к врачу.

— Ирочка, Сергей Евгеньевич — очень хороший доктор. Чуткий, внимательный и опытный. Можешь мне поверить!

— Светлана Ивановна, зачем?! — Я тяжело вздохнула.

Естественно «очень хороший доктор», потому что мама Вадима, как пить дать, выбрала самую дорогую клинику. Сегодня приезжает Вадим, а я, вместо того чтобы встретить его, должна идти к «самому хорошему доктору». Такое ощущение, что она специально издевается.

— Ирочка, со здоровьем не шутят, моя хорошая. Сходить нужно.

 С этим я была согласна. Только что я должна сказать этому самому хорошему доктору? «Мне снилась эротическая сцена с моим участием, я стонала, а заботливой свекрови пришлось соврать, что болит живот. Пропишите мне секс с мужем, пожалуйста». Так?

Пришлось изобразить благодарную улыбку.

— Хорошо, Светлана Ивановна. Обязательно схожу. Спасибо.

Мне измерили давление, я сдала кровь и прошла кучу ненужных исследований. В том числе и УЗИ.

Сергей Евгеньевич — именно такое имя было написано на кабинете «очень хорошего врача» — долго читал выписки, которые я ему принесла.

— Ирина Олеговна, я не вижу отклонений в вашем здоровье, но хотел бы повторить анализы через две недели.

— Зачем? — задала глупый вопрос. Ясное дело — зачем: анализы обошлись в круглую сумму!

— Вы меня не так поняли. Повторные анализы вы пройдёте бесплатно, — тут же добавил доктор.

— Вы чего-то не договариваете? — спросила прямо.

— Не договаривать — это не в моих правилах. У меня есть подозрения, но нужны доказательства для подтверждения. Их можно будет получить или опровергнуть не ранее чем через две недели.

— Я больна?

— Нет. Беременность — это не болезнь, а закономерный природный путь.

— Я беременна?! — эхом повторила я и, хлопая ресницами, уставилась на мужчину в ожидании хоть каких-то объяснений.

— Не могу сказать точно. Думаю, срок от силы пять дней, — спокойно ответил Сергей Евгеньевич, не обращая внимания на мой наверняка глупый вид.

— Но я не могла забеременеть. — Я развела руками. Секс у меня был только во сне, а от него точно не забеременеешь! — Моего мужа нет уже неделю.

— Дорогая моя, зачатие не происходит в день полового акта. Оно происходит в течение двух суток с момента овуляции. А некоторые сперматозоиды могут жить в теле женщины до семи дней, но при этом быстрее теряют способность к оплодотворению. И если накануне у вас была близость с мужем, вы вполне могли забеременеть.

— А как это узнать? — еле выдавила я, потому что во рту пересохло.

— Пока никак. Ни одно УЗИ это не покажет. У вас небольшое изменение нормы ХГЧ, но недостаточное, чтобы точно поставить диагноз.

От врача вышла в смешанных чувствах. Неужели это правда? Может, отсюда такая чувствительность груди и желание?

Ни мужу, ни свекрови не стала говорить даже о том, что пойду на повторное обследование. Не хотела обнадёживать раньше времени. Ведь задержки у меня были и раньше, но тесты всегда показывали отрицательный результат.

Сейчас я не стала даже покупать тест. Не хотела снова испытать разочарование, после которого всегда долго приходила в себя. Тем более что задержки-то ещё и не было.

Интересно, из чего «очень хороший доктор» сделал такой вывод? Или он на самом деле замечательный специалист? Появилось множество вопросов, на которые пока никто не мог дать ответа. И как мне ни хотелось узнать всё и сразу, придётся набраться терпения и ждать две недели.

А вот радость, что муж вернулся, стала не такой яркой, каким оказалось ожидание. Я вся была там, в надежде, что слова Сергея Евгеньевича окажутся правдой.

Вадим спал, а я слушала его мерное дыхание, так как сон ко мне не шёл. Может, день был слишком насыщенным, а может, виновато разочарование, потому что долгожданный секс оказался таким, каким был всегда, и ни шёл ни в какое сравнение с теми фантазиями, которые мне снились. Не говоря об ощущениях, которые были в предпоследний раз.

***

Уснула только под утро, поэтому как ушёл муж, не слышала. Даже завтрак проспала, чего со мной никогда раньше не случалось.

В кухне поймала недовольный взгляд свекрови. А она-то чего косится? И тут до меня дошло: Светлана Ивановна решила, что я отсыпалась после бурной ночи, тогда как её сыночку пришлось идти на работу. Но не разуверять же её в обратном?!

Налила себе стакан воды и вышла. Интересно, какого цвета был её смузи сегодня? Почему-то решила, что оранжевого, и почувствовала, что замутило от него. От смузи, а не от цвета. Однако спрашивать у свекрови, чтобы проверить свою догадку, не стала.

Весь день провела в чтении статей о первых признаках беременности, но ничего, кроме чувствительности груди, у себя не нашла. Поэтому всё списала на физические потребности, вызванные долгим отсутствием мужа.

Вадим был тоже немного не таким, как всегда. Ловила на себе его взгляды, словно он хотел о чём-то спросить, но по какой-то причине молчал. Наверное, впервые за всё время, что мы были женаты, между нами повисла какая-то недосказанность, но я вся ушла в свои внутренние ощущения и не придала ей серьёзного значения.

Глава 5

Светлана Ивановна ещё пару раз попыталась убедить меня, что не надо ничего говорить её сыну и лучше хорошенько подумать. А что тут думать? От малыша я ни за что не избавлюсь. И Светлане Ивановне ничего не осталось, как ждать возвращения своего сына.

Но вот Вадиму она ни слова не сказала о том, что надо «подумать»!

— Это правда? — спросил муж.

— Угу, — только и смогла кивнуть я. — Ты не рад?

— Почему? Ты же хотела ребёнка, — ответил муж, привлекая меня к себе.

— Очень, — прошептала, обнимая Вадима. — Ты даже не представляешь, как я счастлива! Я так тебя люблю!

— Я тоже.

С этого дня я не жила, а словно летала. Вадим был нежен и заботлив. Я провожала его на работу, чтобы самой уткнуться в ноутбук. Меня интересовало всё, начиная от протекания беременности до первых шагов малыша. Поэтому я жадно впитывала информацию, которую предлагали огромные возможности сети. А так как никаких неприятных ощущений в виде слабости и тошноты у меня не было, то жизнь была просто прекрасной!

— Ирочка, ты уже встала на учёт? — обеспокоенно спросила Светлана Ивановна.

— Нет, но планирую на следующей неделе.

Говорить, что пойду в платную женскую консультацию, не стала. В любом случае если не понравится, можно перейти в другую. Сейчас с этим проблем нет. А вот гинеколог, которого я выбрала, был на учёбе, что меня сильно расстроило.

— Могу записать вас к Яковлевой, — предложила регистратор. — Она квалифицированный специалист и у неё как раз часы приёма. Альбина Рустамовна очень хорошая, — добавила она для убедительности.

— Хорошо. Запишите.

Гинеколог подтвердила диагноз, а когда я сообщила, что беременность желанная, лицо немолодой уже женщины даже посветлело. Неужели ей так часто приходится сталкиваться с абортами?

— Аллочка, оформи Ирину Олеговну, — сказала она акушерке.

— Хорошо, Альбина Рустамовна, — улыбнулась Аллочка.

Мне пришлось пересесть к её столу. Аллочка достала новую обменную карту и положила перед собой. — Бархалеева Ирина Олеговна, — произнесла она, как мне показалось, с усмешкой, и записала мои данные. — Фамилия, имя, отчество мужа?

— Бархалеев Вадим Игоревич, — ответила я, разглядывая акушерку.

Молодая, красивая, яркая. Взгляд невольно упал на правую руку — не замужем. Хотя на безымянном пальце левой руки красовалось шикарное золотое кольцо с бриллиантом.

Аллочка вносила записи аккуратным каллиграфическим почерком, но стоило Яковлевой выйти из кабинета, как она положила руки на теперь уже мою обменную карту и, немного подавшись вперёд, спросила:

— А муж-то в курсе?

— Что, простите? — переспросила я, так как не поняла, что она имеет в виду.

— Муж в курсе, что ты беременна? — Аллочка снова усмехнулась.

— Конечно в курсе, — ответила я и посмотрела на бейдж: «Самойлова Алла Андреевна». Именно так звали бывшую невесту Вадима. — Почему вы спрашиваете?

Потёрла виски, пытаясь упорядочить мысли и успокоиться. Взгляд невольно вернулся к внешности Аллы. Я не знаю, что она забыла в женской консультации, но с такой внешностью можно смело работать моделью.

— Простое любопытство. Вы не сообщили Альбине Рустамовне об ЭКО.

— А при чём здесь ЭКО?

— Сейчас многие так делают: забеременеют через экстракорпоральное оплодотворение, а потом к нам идут, как ни в чём не бывало.

— Мне не делали ЭКО. — Я смотрела на Аллочку и ничего не понимала.

Аллочка нахмурилась, видно, проигрывала в уме какие-то варианты, а потом вдруг рассмеялась. Я ждала, пока она просмеётся.

— Я так понимаю, Вадим не сообщил тебе, что бесплоден? — спросила она.

— С чего вы решили? Или беременность передаётся по воздуху? От кого я тогда забеременела?

— Вот уж не знаю, милочка, от кого ты могла забеременеть. Это тебе лучше знать. Но я бы на твоём месте во всём призналась мужу.

— Мой муж в курсе, — отрезала я.

— Да? И с каких это пор Вадим стал практиковать секс втроём?

— Почему вы решили, что Вадим бесплоден? — спросила я, проигнорировав её грязный намёк.

— Потому что мы собирались пожениться и оба сдавали анализы.

— Обычные анализы не могут этого показать, — возразила я, не совсем уверенная в своей правоте.

— Мы сдавали все, вплоть до иммунологической совместимости, — сообщила Алла.

— И Вадим знал?

Алла пожала плечами. Выходит, знал. Если, конечно, это правда. В конце концов, это у них могла быть эта самая иммунологическая несовместимость.

— Вадим вообще не может иметь детей. Ни с кем, — подытожила Алла, словно прочитав мои мысли. — Вам же надо кучу сопливых ребятишек. Провинция. А у меня детей в планах не было. Только я не думала, что ты окажешься такой продвинутой.

— Так ты поэтому так легко его отпустила?

Глава 6

Кидаю в сумочку документы, расчёску, телефон. Достаю из шкафа бельё, джинсы, блузки и складываю в стопку, даже не осознавая толком, что собираюсь делать.

— Ирина, постой. — Вадим ловит мою руку. — Куда ты собралась?

— Не знаю. — Отдёргиваю руку.

— Ириш, подожди. Мы справимся. Ведь ты так хотела этого ребёнка…

— Почему… Почему ты просто не сказал мне об… этом? — спрашиваю я, глотая обиду.

— Не смог. Не хотел, чтобы ты считала меня неполноценным, — сухо произносит Вадим.

— А подложить меня под первого встречного, значит, смог?

— Клим — не первый встречный…

— Не хочу ничего знать! — Закрываю уши руками, словно это может спасти меня от правды. Качаю головой, стараясь принять то, что слышу. И… не могу.

— Ты ведь из-за этого сразу уехал? — Фразы звучат глухо. Я часто дышу, словно мне не хватает кислорода и я сейчас упаду. — Бросил меня. Оставил в неизвестности, а сам сбежал.

— Я не смог. Я ведь никуда не ушёл и… И всё слышал, — произносит он. — Я понял, что не могу тебя видеть…

— Что? — Я разворачиваюсь и смотрю ему в лицо.

— Ты так громко стонала…

С трудом сглатываю ком, застрявший в горле.

— Я же думала, что это ты.

— Ира, ты кричала как шлюха! — выплёвывает Вадим.

Звук звонкой пощёчины отрезвляет нас обоих. Никогда не думала, что смогу ударить его.

— Я не шлюха! — шиплю, глядя ему в глаза.

Хватаю сумочку и выбегаю из квартиры.

Громкие рыдания вырываются из груди. Иду, не обращая ни на кого внимания. Прохожие шарахаются от меня, как от прокажённой. Это Москва. Здесь никому нет дела до твоего горя. Сажусь на скамейку в каком-то дворе и просто реву.

Чувствую, что меня начинает колотить мелкая дрожь. Сегодня прохладно, а я выскочила в одном лёгком платье, даже не накинув ветровку. Вытираю лицо, размазывая слёзы по щекам.

— Тётя, у тебя кто-то умер? — слышу детский голосок. Поднимаю глаза и вижу девочку лет пяти. Господи, откуда ребёнок может знать слово «умер»?

Киваю. Да. Умер. Я. Но не могу вымолвить ни слова.

— Не плачь. Если кто-то умер, значит, кто-то родится, — произносит малышка.

Вытираю рукой слёзы, и пытаюсь выдавить улыбку. Губы дрожат. Выходит криво.

— На. — Девочка протягивает мне маленькую фигурку единорога, лежащую на детской ладони.

Качаю головой, показывая, что не могу взять игрушку.

— Возьми. Только не плачь!

— Спасибо, — шепчу я, глотая слёзы, и сжимаю в своей ладони крошечную игрушку.

Смотрю вслед малышке. Припрыгивая, она бежит к детской площадке. Раскрываю ладонь и понимаю, что нужно вернуть ей единорожку. Ищу девочку взглядом, но она уже сидит в машине и машет мне в окно. Машу ей в ответ и снова благодарно киваю. Поднимающееся тонированное стекло закрывает от меня девочку, а я сжимаю в кулаке детский подарок.

Крошечный игрушечный единорог и моя сумочка — всё, что у меня осталось от красивой любви. Достаю телефон и проверяю баланс карты, которую сменила как раз перед отъездом из родного города. Срок действия истекает через две недели. Денег на счету — только доехать до аэропорта.

Вызываю такси и еду в Домодедово.

— У меня только полторы тысячи, — говорю, так как ценник оказался немного выше.

— Нормально, — кивает водитель. — Печку включить? — спрашивает он, когда я сажусь на заднее сиденье.

— Нет, спасибо.

— Так и будешь зубами стучать? Пересаживайся вперёд, а то ещё простынешь.

Послушно сажусь вперёд, где и правда намного комфортнее: прямо на меня идёт тёплый воздух.

— Лучше?

— Да. Спасибо.

— Не за что, — усмехается мужчина.

Что делать дальше — не знаю. Совсем. Но к Вадиму не вернусь.

***

По-хорошему надо позвонить маме, но ей точно потребуются объяснения, а я пока не готова спокойно их дать. С Леськой тоже будет сложно, поэтому звоню Роме.

— Здравствуй, Рома.

— О! Иришка! Как там столица? Стоит?

— Куда она денется. Ром, ты можешь купить мне билет до дома?

— Откуда? — спрашивает Аронов.

В этом весь Рома. Никаких ненужных вопросов.

— Я в Домодедово. Самый ближайший.

— Хорошо. Сейчас посмотрю, что есть, и скину. Давай паспортные.

Минут через двадцать приходит скрин моего посадочного талона. Вылет через семь часов, и у меня есть время привести в порядок мысли. Желудок издаёт неприличный звук, и я понимаю, что ужасно хочу есть. Но денег нет даже на бутылку воды.

Глава 7

— И что ты собираешься делать? — спрашивает Олеся.

— Не знаю. Но в Москву я не вернусь.

— Это понятно. Я бы тоже не вернулась. Наверное.

— Леся!

— Да ну нет, конечно! — тут же добавляет подруга. — Как, говоришь, его звали?

— Кого?

— Детопроизводителя.

— Я не стала спрашивать.

— Почему?

— Зачем?

— В смысле, зачем? Ребёнка заделал — и в кусты?

— Ну, он выполнял свою… — Я замолчала, потому что не могла найти нужного слова.

— Ага! Ты ещё медаль ему выпиши! За старания!

— Леся!

— Ладно. Забей! Вырастим. И без «старателей» обойдёмся! Хотя я на твоём месте стрясла бы с Бархалеева алименты.

— Не нужны мне его алименты, — бурчу себе под нос.

— Ох, Ирка, дурная ты! Тебе ведь по закону знаешь, сколько положено! А ты в одних труселях приехала. Мать с бабулей знают?

— Нет, — вздыхаю. — Ума не приложу, как им сообщить, но сказать надо.

— Сказать надо, — соглашается Олеся. — Тётя Наташа, конечно, ничего не выкинет, а вот баба Роза даже и не знаю… Эта запросто кое-кому кое-что оторвать может.

— Лесь, дай зарядное для телефона, — прошу, только сейчас вспомнив, что телефон так и не включила.

— Даже зарядки нет! Кошмар! Можно я с бабой Розой в одной команде буду?

— Не надо, Лесь.

Как бы ни хотелось остаться равнодушной, но включаю телефон с лёгким замиранием сердца. И… ни-че-го.

— Что, даже не позвонил? — Олеся верно истолковала мой взгляд.

— Нет.

— Козёл!

— Скорее всего, его вызвали на работу, — пытаюсь найти хоть какое-то объяснение.

— Ой, вот только не надо оправдывать его, ладно? И телефонов у нас нет, и узнать, что жена не ночевала дома, тоже нельзя! Каменный век на дворе! А вдруг ты с моста спрыгнула? Или под машину бросилась? А?

— Вадим знает, что я такого никогда не сделаю.

— Знает он! Ты извини меня, подруга, но если я увижу Бархалеева, в морду он у меня получит!

Леська до сих пор чувствовала себя виноватой, ведь это из-за неё я встретилась с Вадимом.

— Не надо, Лесь.

Посмотрела на часы: начало десятого. Надо звонить маме. Да и Ромке поспать нужно перед сменой.

— Может, мне с тобой поехать? — предлагает Олеся.

— Не думаю, что это поможет, — отвечаю я, слушая длинные гудки в телефоне.

— Доченька! Ну наконец-то! А-то я звоню, звоню, и ни до тебя, ни до Вадюши дозвониться не могу!

— Мам? Что случилось?

— Ой, да что у нас может случиться-то? Ты там как? Ирочка, мне такой сон приснился! Детка, ты не поверишь! Арбузы мы с тобой несли…

— Ты что, ещё не сказала им про беременность? — шёпотом спрашивает Леська.

Молча киваю, что нет, и Леська театрально хлопает себя по лбу.

— …хотела позвонить, а у вас телефоны недоступны. Я уж и не знаю, что думать! Ты зачем телефон отключила?

Смотрю на подругу, которая изображает самолёт. Явно бомбардировщик.

— Мам, так в самолёте нельзя включённые телефоны.

— Вы с Вадюшей на море, да?

— Нет, мам. Я в городе. Скоро приеду.

В телефоне повисает молчаливая пауза.

— Как в городе? А почему не позвонила? Не предупредила?

— Так ночь была, не стала будить. Скоро, мам, приеду. Ты только не суетись там сильно, хорошо? — прошу.

— Ну как же?! А Вадюшу я чем угощать буду?

— Люлями, — шёпотом подсказывает Леська, красноречиво жестикулируя.

— Мам, я одна. Без Вадима.

— Ну? И ты думаешь, она не догадается? — спрашивает Леська, когда я отключаю вызов. — Баба Роза — так точно сразу диагноз выпишет! Ты даже порог перешагнуть не успеешь!

Леська права. Бабуля у меня такая. Не потому, что возраст, а потому, что всю жизнь надеялась только на себя. Бабушка прожила одна, сама вырастила и подняла дочь. Как и моя мама после развода, так больше и не вышла замуж. А теперь и я… повторяю судьбу матери-одиночки.

— Прошла любовь, завяли помидоры? — Это были первые слова, которые я услышала, стоило зайти в родной дом.

— Привет, бабуль! А ма где?

— В магазин побежала твоя «ма»! Зятёк, не дай бог, у неё с голоду сдохнет. Что, всё? Наигралась в любовь?

— Наигралась, бабуль, — признаюсь. А какой смысл скрывать? Всё равно придётся сказать правду.

Глава 8

Как ни возмущалась бабуля, как ни пыталась разубедить мама, я подала заявление на развод. Но чтобы обойтись без суда, нужно было согласие Вадима. Я сама позвонила ему.

— Ира? — услышала почти забытый голос.

Всё, что я помнила, — это обидное слово, которым он меня назвал.

— Здравствуй, Вадим. Мне нужно твоё согласие на развод.

В трубке повисла небольшая пауза.

— Ира, нас не могут развести, пока ребёнку не исполнится один год.

— Я не беременна.

В заявлении я не указала этот факт, впрочем, как и не вставала пока на учёт.

Вечером от Вадима пришло согласие, поэтому проблем с разводом у меня не возникло.

— Ой, дурная! — ругала меня бабушка. — Вот ты мне скажи, каким местом ты думала? Ты понимаешь, что будешь работать как проклятая, чтобы поднять ребёнка?

— Нет.

— Что нет?

— Я не буду работать как проклятая, а буду заниматься любимым делом.

— А ребёнка ты чем кормить будешь? — не унималась бабуля.

— Прокормлю, ба.

— Конечно, прокормишь! Пока я жива, с голоду никто не помрёт!

Не стала разочаровывать бабушку. До тех пор, пока она не увидит результат, ей ничего не докажешь. Слова для неё мало что значили.

Я смогла восстановиться в университете, подала несколько заявок в разные фотостудии, но не получила ни одного положительного ответа, поэтому мне ничего не оставалось, как разместить объявление о проведении индивидуальных фотосессий. Сейчас это стало модно. Я бы сказала, был самый пик. А поскольку своей фотостудии у меня не было, то съёмку приходилось проводить на улице. Стрит-фотографии пользовались даже большей популярностью.

Моей первой клиенткой стала Малевская.

Мало того, что Олеська была очень фотогеничной, так ещё и любила позировать. Она разместила свои фото где только можно, с указанием ссылки на фотографа. При разводе я вернула свою девичью фамилию.

— Лесь, я могу ещё кое о чём тебя попросить?

— Проси, — разрешила Малевская, сделав широкий жест рукой, — я сегодня добрая!

— Попроси Рому, чтобы он ничего не говорил обо мне Вадиму. — Насколько я знала, Рома и Вадим не так часто общались, но всё же.

Леся вздохнула.

— Это сложно, — честно ответила подруга.

— Почему?

— Но! — Леська подняла указательный палец вверх. — Рома ничего не скажет, если не будет знать сам.

— Тогда ты ему про меня ничего не рассказывай, — попросила подругу.

Я знала, что Аронов никогда не задаёт ненужных вопросов, и для себя решила: не появляться у них в гостях, чтобы избежать лишних разговоров и… ненужных встреч.

— Ты представь, как это будет сложно мне? — переполошилась Олеся, у которой никогда не было секретов от Ромки.

— Ну, Лесь. Пожалуйста!

— Ладно. Я постараюсь, но обещать ничего не буду. Я бы всё-таки подала на алименты.

— Я сказала Вадиму, что не беременна.

— В смысле, не беременна? — Олеся закашлялась, а потом демонстративно наклонилась под столик, чтобы убедиться, что мой животик никуда не исчез, пока мы с ней сидели в кафе. Здесь мне разрешали проводить фотосессии бесплатно, точнее, с указанием самого кафе. И им реклама, и мне очень удобно.

— Зачем? — протянула Леся.

— Он сказал, что это я хотела ребёнка. Так что ему малыш, по сути, не нужен.

— Ир, ты меня извини, но ты иногда такая дура бываешь! Ты видела хоть одного мужика, которому был нужен ребёнок? Я — нет! Им процесс нужен, а дети — это так, побочный эффект.

— Вот и пусть у него не будет этого побочного эффекта.

Я ярко себе представила, как бы Вадим относился ко мне, если у него перед глазами бегало живое напоминание, что его жена — «шлюха». Нет. Я всё сделала правильно. В этом я абсолютно уверена.

— Ладно. Всё равно спорить с тобой бесполезно. Но имей в виду, что я с этим не согласна! — тут же добавила Леся. — Кстати, тебе уже сказали пол ребёнка?

— Да. Девочка. — Я вздохнула.

— Оу! Круто! А что так тяжко? Не рада?

— Очень рада, — заверила подругу. — Ты просто не слышала, что сказала по этому поводу ба.

— О! И что же она сказала? — Леся изобразила неподдельный интерес.

— Ну и кто там у нас? — Бабуля приложила ухо к моему животику, словно ответ должен был прозвучать оттуда.

— Девочка, — отвечаю.

— Да что же такое?! Ещё одна мокрощелка на мою седую голову! — Бабуля выпрямилась и посмотрела мне в глаза, будто в этом была моя вина. Потом снова наклонилась к моему животу и прошептала:

— Давай ты будешь мальчиком! Ну что тебе стоит? Ведь одно бабье царство! Сколько же можно? Вот что за мужики пошли, одних девок только и умеют делать!

Глава 9

— Ты долго ещё будешь глаза мозолить? — ворчала ба. — Уже давно уйти можно! Так нет же, ходит туда-сюда!

— Бабуль, ну не ругайся! Я же переживаю! — Я чмокнула бабушку в сухую щёку.

— Переживать надо было, когда ребёнка в такой мороз в сад повела! Тоже мне, мамаша года!

— Не ругайся. Я уже ушла.

Женя заболела.

Вопреки всем бабулиным молитвам, родилась девочка. Евгения. Так я назвала свою дочь.

— Хоть имя будет мужское! — не удержалась от комментария бабуля.

Я же не считала имя мужским. Мне оно нравилось. Очень. Только вот прав был капитан Врунгель по поводу того, что от имени многое зависит. Моя Женька была хуже любого мальчика, а если быть совсем точной, то как десять мальчишек, вместе взятых. Она никак не могла усидеть на одном месте, и её ни на секунду нельзя было оставить без присмотра.

Жене было меньше года, когда я снова начала принимать заявки на фотосессии. Ничего не поделаешь, на одно детское пособие ребёнка не прокормишь. Оставляла свою крошку в надёжных бабушкиных руках.

Как матери-одиночке, место в детском саду мне дали почти сразу. К моему огромному счастью, Женя росла крепкой и здоровой, вместо простудных заболеваний у неё были синяки и шишки.

— Вот точно шило в одном месте! — ворчала ба, залезая под стол за нашкодившей правнучкой.

Стоило Жене поползти, поймать её было очень сложно, а как она встала на ножки, бабуля схватилась за голову:

— Ира, нужно купить скотч. Упаковок двадцать, а лучше тридцать!

— Зачем, ба?

— Как зачем?! Скоро придётся к потолку всё подвешивать, потому что за ней всё равно не углядишь! Стоит отвернуться, как эта егоза уже что-нибудь да натворит!

В садике была та же беда: Женя никак не хотела сидеть, как все нормальные дети. И мне постоянно приходилось выслушивать жалобы от воспитателей, но тут, как ни странно, на защиту Жени встала бабуля:

— Нашла кого слушать! Этим курицам только в телефонах своих тыкаться, а за детьми смотреть им некогда! Пусть бы ребёнок дома сидел!

— Бабуль, но тебе же тяжело.

— И что? Зато синяков на лбу у ребёнка меньше будет. А то один не успеет сойти, так уже второй красуется! Не личико, а целая палитра. Все оттенки!

Я была в чём-то согласна с бабулей. Но ребёнок должен быть не только под присмотром, его нужно научить общаться. Ни одна самая любящая бабушка не сможет заменить игры со сверстниками, поэтому я старалась водить дочку в садик. Тем более Жене там очень нравилось.

Утром, когда я собирала дочь, на градуснике было всего минус десять, и откуда я могла знать, что к вечеру похолодает до минус тридцати? Идти нам было минут семь, но этого хватило, чтобы Женя простыла. А у меня, как назло, перед новогодними праздниками было очень много заказов. Все хотят выставить красивые фото в новогоднем стиле.

Пообещала самой себе, что постараюсь быстрее закончить, чтобы бабуле было полегче.

Звонила домой каждую свободную минутку, но ответ был одним: температура всё ещё держится. Душа обливалась кровью, но поделать я ничего не могла. Администратор сразу предупредила, что её никакие проблемы не интересуют. Не можешь работать — выход открыт. А бегать самой и получать копейки мне уже не хотелось.

Наконец последние клиенты ушли. Это была молодая пара с детьми, которая хотела выслать родителям свои семейные фото. Обычно я старалась брать съёмки одного человека: и проще, и легче. Но особо нос не поворотишь, поэтому приходилось работать с теми, кто пришёл.

Только хотела набрать бабушку, как телефон зазвонил сам.

— Да, Олесь. — Я зажала телефон ухом, продолжая убирать фотоаппарат в кофр.

— Ира! Срочно! Срочно перезвони по номеру, который я тебе скинула! — От Олеси чуть ли не искрило от переполнявших эмоций.

— Зачем? — переспросила я, застегнула молнию и взяла телефон в руку.

— Ну, началось! — протянула Леська. — Почему ты просто не можешь сделать так, как тебя просят, а всегда задаёшь вопросы?

— Лесь, будет очень странным, если я позвоню по неизвестному номеру непонятно зачем.

— Тебе нужно всего лишь назвать имя и фамилию! — не унималась Олеся.

— И чем же так знаменита Ирина Ерёмина, что, услышав моё имя, мне тут же обрадуются?

— Ира, я записала тебя на собеседование!

— Что ты сделала? Леся! Какое собеседование?!

— К Кире Шелест!

— И кто такая эта самая Кира Шелест?

— О! Я так и думала! Неужели ты её не знаешь?

— Леся, я без понятия, кто это, — вздохнула, взглянув на часы. — Давай я тебе перезвоню?

— Нет! Стой! Ира! Кира Шелест — известная ведущая очень популярного журнала «Между нами, девочками».

— И что? Я тут при чём?

— Да дослушай ты! Она открыла у нас фотосалон!

— Зачем ей фотосалон в нашем захолустье, если у неё есть свой журнал?

Глава 10

— Это просто потрясающе, что вы сразу позвонили!

— Здравствуйте, Кира Станиславовна.

— Можно Кира. И давай на ты? Не люблю эти выканья! — Шелест встретила меня лично и сейчас вела по длинному коридору. Я старалась не отставать от её быстрого, похожего на бег, шага. Как она умудрялась так бегать на высоченных шпильках — для меня загадка. Но мне удобнее на более устойчивой подошве, особенно когда весь день проводишь на ногах.

Мы дошли практически до самого конца коридора, когда Кира наконец распахнула дверь и пропустила меня вперёд. Я вошла в достаточно просторное и светлое помещение, намного больше, чем обычно занимают под офисы.

— Пришлось убрать межкомнатные перегородки, — объяснила Шелест. — Завтра должны привезти оборудование и мебель.

— Быстро, — похвалила я. Если верить Олесе, то Шелест здесь чуть больше недели.

— Хотелось бы быстрее, но… — Кира вздохнула. — Да ладно. Ирина, я намерена забрать тебя себе. Мне нужны люди энергичные, креативные, живые. Называй любые условия.

— Вот так прямо и любые?

— В пределах разумного, конечно. Работы будет много и достаточно интересной. Это я гарантирую.

— Кира, я не смогу работать двадцать четыре на семь, хотя безумно люблю то, что делаю. У меня маленькая дочь. Её я тоже люблю.

— Сколько ей?

— Скоро будет четыре.

— Моей четыре с половиной.

Видимо, моё удивление отразилось на лице. Леся ничего об этом не сказала, неужели не знала?

Кира улыбнулась и добавила: — Сорванец хлеще некуда!

— Хуже мальчика, — добавила я.

— Ни минуты не сидит на пятой точке!

— Точно!

Кира выставила ладонь, и я по ней хлопнула.

— Мы сработаемся! — констатировала Кира. — Но дети — на первом месте. Поэтому ты не стесняешься, а говоришь, если что не так.

Это для меня было очень важно, и я согласилась.

Мы сработались. Причём такому отлаженному тандему можно было смело завидовать. Я легко угадывала, что именно хотела выразить Кира, а Кира, в свою очередь, подкидывала такие заказы, что я окуналась в них с головой. Как она и обещала, заказов было много, интересных и необычных. Я же была на седьмом небе от такой работы, за которую ещё и хорошо платили. Домой приходила уставшая, но счастливая.

Кира потихоньку «отвоёвывала» ближайшие помещения.

— Ты решила оккупировать весь этаж? — спросила я Шелест.

— Чего сразу этаж? — встрепенулась Кира, но опять ушла в свои думы.

— О! Брать выше? Всё здание? — не смогла сдержаться я.

— Было бы неплохо, — протянула Кира, но шутку не оценила. Её мысли были далеко.

— Кира, что-то случилось?

— А? Нет. Всё нормально.

— Это ты можешь говорить кому угодно, но не мне. Что случилось, Кира?

За год с небольшим мы стали не просто коллегами. Мы сдружились. Как и наши дети. Моя Женька и Кристина Шелест — два шила на две маленькие попы — вместе, на удивление, играли вполне спокойно, чем немало озадачили и меня, и Киру.

У меня было странное ощущение, когда я первый раз увидела Кристину — словно на меня смотрит моя Женька. Какое-то неуловимое сходство промелькнуло перед глазами и исчезло. Наверное, показалось. Ведь потом, когда я лучше разглядела дочь Киры, явного сходства так и не нашла. Хотя иногда девочки вели себя один в один: одновременно поворачивались, сидели в одной позе, одинаково надували щёчки и хмурились. Вот что значит копировать друг друга!

— Брат позвонил, — вздохнула Кира.

— Не знала, что у тебя есть брат.

— Ага. Младшенький.

— Совсем младшенький?

— Да нет, год разницы.

— Это, наверное, здорово, когда есть брат. Пусть даже и младше, — заметила я.

— Наверное, и здорово, только не в моём случае.

— Почему?

— Потому что баламут! Тридцать лет, а ума до сих пор нет!

— Ну, мужчины — они и в сорок лет всё ещё дети, — сказала я, чтобы смягчить Киру, но не особо получилось.

— Да нет, с мозгами у него как раз всё в порядке. Просто он иногда специально ведёт себя как придурок.

— Почему?

— Потому что идиот!

— М-да уж! Баламут, придурок, идиот. Может, и хорошо, что у меня нет брата?

— Однозначно хорошо! — заверила Кира. Видимо, младший брат успел чем-то разозлить сестру, хотя по сравнению со мной Кира намного стрессоустойчивее.

— А звонил зачем?

Кира опять вздохнула.

— Да хрен его знает, зачем? — Кира сдвинула брови. — Надеюсь, не по папиному поручению — вернуть блудную дочь в логово семьи. Папа знает, что Клим — единственный, кто сможет меня убедить. Моя ахиллесова пята.

Глава 11

— Мама, а мы к тёте Кире пойдём?

— Женя, не вертись, пожалуйста! — попросила дочь сидеть спокойно, пока я собирала ей хвостики. Знаю, что она всё равно их растреплет, но ничего не могу с собой поделать. Она такая забавная с ними.

— Ну, мам? — опять заныла дочь.

— Женя, если получится, то пойдём. Тёте Кире тоже надо работать.

Женька скривила носик.

— Я не хочу в садик, я хочу играть с Кристиной.

— Кристина тоже пойдёт в садик, — возразила я.

— Нет. Кристина сегодня не пойдёт!

— Откуда ты знаешь?

— Она скажет, что у неё болит животик, и тётя Кира её никуда не поведёт, — выдала вдруг моя егоза.

— А ну-ка, — я развернула дочь к себе и присела перед ней на корточки, — это кто вас на такое надоумил?

— Никто! — тут же пошла на попятную Женя.

— Женя, обманывать нехорошо.

— Я не обманываю! — возмутилась Женя и обиженно засопела. — Мы это сами придумали!

— Сами?

— Да! Сами! Можно я тоже не пойду? Ну, мам! — Женя обняла меня за шею. Знает, что я ей тогда всё разрешу. Маленькая манипуляторша!

— Что тут у вас? — В комнату заглянула бабуля.

— Баба Роза, я не хочу идти в садик! — пожаловалась Женя, мгновенно подскочив на уговоры к прабабушке.

— А чего ты хочешь, ягодка моя?

— Я с Кристиной играть хочу! Она тоже не пойдёт сегодня.

— Банда снова в сборе? — поинтересовалась бабуля у меня.

— Не знаю. Сейчас позвоню Кире, — ответила я, набирая номер Шелест. Вчера мы с ней больше не виделись.

Кажется, наши маленькие занозы быстро просекли, что баба Роза им никогда не откажет. У меня даже закралось подозрение, что это бабуля научила их «уму-разуму», но я тут же отмела эту мысль, так как ба всегда повторяла, что обманывать очень плохо.

— Кира, доброе утро, — поприветствовала я Шелест, когда она ответила на звонок.

— Да какое доброе? Мне Кристину не с кем оставить, — пожаловалась доверчивая мама.

— Животик болит? — вежливо поинтересовалась я «причиной».

— Да. Я уже позвонила в сад, а в поликлинику так и не смогла дозвониться. Стоп! А ты откуда знаешь? Что, и у Жени животик болит?

— Нет. У Жени ничего не болит. Она просто не хочет идти в садик. Привози Кристинку к нам, — предложила я, заметив, что ба отчаянно жестикулирует мне об этом.

— Ириш, нет! А если это какая-нибудь инфекция? Ещё и твоих заразим.

— Чем? Воспалением хитрости? Так у нас это хроническое.

— Что значит — хроническое? Какое воспаление? Ты хочешь сказать, что Кристина это выдумала?

— Ага. У Кристины болит животик, её мама остаётся дома, а Женя очень хочет к Кристине в гости. Как-то так, мать!

— Господи! Им же только пять! А что будет в шестнадцать? — Кира, кажется, была в шоке.

— Самое страшное — устроят переворот.

— Ира! Какой переворот?! Это же дети!

— Ну, значит, детскую революцию. Ты привезёшь дочь?

— Куда я денусь! Розе Андреевне памятник нужно поставить! Как она их выносит только?

— Она их любит. За вами заехать?

— Нет. Я вызову такси, а от тебя поедем вместе.

Кира могла позволить себе купить машину, но пока не спешила: сначала хотела вернуть деньги брату. Может, ему просто понадобились деньги, и он приедет за этим?

— Вряд ли, — ответила Кира, когда я озвучила ей свой вопрос.

— Почему?

— Клим спокойно относится к деньгам. Они у него есть всегда. А если нет, то он прекрасно обходится без них.

— Тогда и не переживай! Приедет и спросишь.

— Да, наверное, ты права. Классная единорожка. Я себе такую же повешу, когда куплю машину.

Я перевела взгляд на детскую игрушку, висевшую на панорамном зеркале. Это была та единорожка, которую подарила мне незнакомая маленькая девочка. Да, теперь это мой талисман — символ надежды на лучшее. Я её не дала даже Женьке, как бы та у меня ни просила. Купила ей похожую, а потом ещё с десяток, потому что моя непоседа всё время норовила отобрать у меня мою игрушку.

«В доме одни единороги!» — ворчала ба, когда я покупала дочке ещё одно сказочное животное.

— Да, она классная, — с улыбкой ответила я, переводя взгляд на дорогу.

— А ты так и не рассказала, почему она тебе так дорога, — напомнила Кира.

Не рассказала. И вряд ли когда-нибудь расскажу.

— Мне её подарили.

— О! И кто?

— Маленькая девочка.

— А имя у этой девочки есть? — продолжала пытать меня Кира.

Глава 12

Клим

Не знаю, чем я думал, когда согласился на уговоры отца, который так и не смог смириться с тем, что Кира вышла из-под родительского контроля. Папик дал ей год, чтобы она вернулась. Что может женщина с ребёнком сделать без поддержки мужа? Повыделываться и вернуться обратно — так думал родитель. Но Кира не только не вернулась, но и встала на ноги, прекрасно чувствуя себя без мужа и родительской «любви». И именно это больше всего выводило отца из себя.

Никогда не понимал такого отношения к собственной дочери. Да и Павел Вальков, которого родители выбрали в мужья Кире, мне никогда не нравился.

— Клим, я хочу, чтобы ты поговорил с сестрой, — потребовал отец.

— Почему ты сам с ней не поговоришь?

— Потому что она не станет меня слушать.

— Я бы тоже не стал.

— Клим! — взревел папик. — Ты и так делаешь всё, что тебе заблагорассудится!

— Огромное спасибо, что хотя бы на меня не надели ярмо, — съязвил я.

— Сын, я уже не в том возрасте, чтобы терпеть её выходки!

— А по-моему, тебе нужно гордиться своей дочерью.

— Место женщины — в доме!

— Папа, место женщины там, где ей нравится.

— Клим, или ты едешь к Кире, или я сделаю так, что ей придётся обратиться за помощью. — Отец особо выделил слово «придётся».

Это было уже серьёзное заявление. И, самое неприятное, отец вполне мог выполнить свою угрозу, чтобы сломать Киру. Поэтому я, не раздумывая, взял отпуск и рванул в ту Тмутаракань, куда свалила Кира, подальше от семейных щупалец.

Кира при разводе вернула девичью фамилию. Для меня до сих пор оставалось загадкой, почему Павел согласился со всеми её условиями. Видимо, сестричка крепко держала в своих нежных ручках то, что так было так дорого её бывшему мужу.

Сестра догадалась, что я здесь по просьбе отца, поэтому чуть ли не сразу послала меня туда, откуда я прибыл, правда, выражалась при этом совсем не по-женски. Хотела даже выставить из своего офиса. Хорошо, хоть охрану не вызвала! Мне стоило огромного труда заставить её меня выслушать. Кира согласилась, но сослалась на какое-то срочное дело, оставив, однако, в святая святых — своём кабинете.

Я уселся в её кресло, повертелся на нём, обратил внимание на фото племяшки с какой-то девочкой, стоявшее в рамке на столе. Малышки стояли в обнимку, как заправские пацаны, и корчили рожицы. Даже одинаковые кепки на них смотрелись, как на мальчишках. Поставил фото на место и закинул ноги на стол.

А у Киры здесь уютно. Будь я на её месте, не вернулся бы. Но для этого нужно придумать, как застраховать сестру и племяшку от совершенно ненужных им проблем. Замуж, что ли, выдать? Только Киру сейчас туда никакими коврижками не заманишь, это точно, а было бы неплохо.

Размышления на эту тему были прерваны показавшимся знакомым голосом:

— Кира, я это…

Говорившая замолкла на полуслове, а я уставился на неё, как на привидение. Мелькнула мысль, что мне показалось, но ошибки не было. Это была Ирина Бархалеева, которая уже собиралась выскочить из кабинета. Сам не понял, как оказался возле неё, закрыв дверь, отрезая тем самым путь к отступлению.

Ирина почти не изменилась. Та же короткая стрижка, те же губы, та же пульсирующая венка на шее. Только сейчас я мог видеть её глаза. Глаза цвета виски. Большие, удивлённые и такие пьянящие. Кира, угрозы отца и всё остальное вмиг исчезло, испарилось, перестало существовать, стоило Ирине переступить порог.

Эта встреча была невозможна, запретна даже в мыслях, но она произошла, случилась там, где я даже и не рассчитывал и совершенно не был к ней готов.

Ирина Бархалеева. Женщина, которая стала такой близкой и которая была так недоступна одновременно, стояла и бесцеремонно разглядывала мою физиономию.

— Я могу воспользоваться компьютером?

— Да, конечно! — До меня не сразу дошло, о чём она спрашивает. — Только там пароль.

Однако это её не остановило. Ирина уверенно заняла место, где я только что сидел, быстрым движением ввела пароль и вставила переходник с микро SD в картридер. Я же, как последний дурак, стоял и наблюдал за ловкими движениями её длинных пальцев, красивых, с неярким маникюром. И первое, что бросилось в глаза, — отсутствие колец. Не было даже обручального, что немного озадачило.

Ирина скинула файлы, забрала карту памяти и снова ввела пароль!

— Передайте Кире, что последняя сессия в отдельной папке.

И пока я соображал, умудрилась выскочить из кабинета.

Я смотрел на закрытую дверь и не понимал: Бархалеева мне привиделась? В таком идиотском положении меня и застала сестра: я застыл возле стола и тупо пялился на дверь.

— Клим, ты что, так и стоял? Мог бы сесть! — побеспокоилась обо мне Кира.

Как же! Сядешь тут! С меня можно смело писать картину. Не «Приплыли», конечно, а «Приехал на свою голову».

— Да нет. Всё нормально.

Глава 13

— А ты вообще с какой целью интересуешься? — Кира развернулась и строго посмотрела на меня, наконец включив аналитика.

— Две молодые девушки, красивые, успешные, и не замужем. Тебе это ни о чём не говорит? — попытался я выкрутиться из неудобного положения.

— Если ты сейчас намекаешь на то, что мы с Ирой…

— Боже упаси! Сестра! Ты меня пугаешь!

— Ага. Так я тебе и поверила! Напугаешь тебя. Сказанул. Кстати, ты так и не ответил, зачем приехал.

— Возьмёшь меня на работу? — произнёс то, чего до этого даже в мыслях не было.

— Какие люди! Бархалей! Ты ли это?! — поприветствовал я своего бывшего одноклассника и лучшего друга.

Бархалеев сидел в шумном баре в полном одиночестве и пил.

— Клим? Здарова! — Вадим улыбнулся лишь одним уголком губ. Вышло криво.

— Что один? — Я посмотрел на пустой стакан, стоявший перед ним. — Может, выпьем, возьмём девочек и отдохнём? Хотя ты и так уже пьёшь.

— На хрен девочек! Я женат, — отрезал Вадим.

— Тогда какого лешего ты напиваешься в баре, а не торопишься к жене?

— Не хочу, чтобы Ира меня таким видела.

— Так она всё равно увидит. Ты же не будешь здесь ночевать?

— Не буду. Но и домой в таком виде не пойду.

— Слушай, давай ко мне. Здесь слишком шумно, а напиться ты и у меня сможешь, — предложил я. Не оставлять же его одного в таком виде?

И мы поехали ко мне.

Сначала мы действительно немного выпили, но потом Вадим наотрез отказался, тогда как я решил, что мне мало. Вот тогда-то Вадим и рассказал, что его счастливый брак всего лишь одна сторона медали.

— Ты понимаешь, что я не могу дать ей то, чего она хочет больше всего?! — Вадим чуть ли не плакал. Хотя мне кажется, это были последствия выпитого.

— Нет. Я не понимаю. Сейчас лечат всё! — мотнул головой. Да и как понимать, если все нормальные бабы хотят денег, побрякушек и прочих радостей жизни. А ребёнок? Это же куча проблем!

— Это не лечится, Клим, — вздохнул Вадим, запустив обе пятерни в свои волосы.

— Ну слушай, можно, в конце концов, усыновить ребёнка, — предложил я, но Вадим покачал головой. — Есть ЭКО. — Мой нетрезвый мозг всё-таки посетила хоть какая-то умная мысль. — И твоя жена может сама выносить и родить, если ты так не хочешь усыновлять.

— А потом признать меня не мужчиной? — Вадим поднял на меня взгляд. В нём была безнадёжность. И я понял, что Бархалей действительно любит свою жену и готов на всё, чтобы исполнить любое её желание.

— Тогда я не знаю, Вадь.

— Вот и я не знаю, Клим.

Некоторое время мы сидели молча. А потом я сказал то, о чём позже не раз пожалел:

— Тогда нужно, чтобы твоя жена забеременела от кого-нибудь, но была уверена, что это ты.

Вадим молчал, и мне показалось, что он не слышал, но я ошибся.

— И как это сделать?

— Не знаю. Глаза ей завязать, например.

Больше мы эту тему не обсуждали. Вадим остался у меня отсыпаться, чтобы не показываться пьяным дома, да и я вырубился практически сразу.

Утро не бывает добрым, если вечером перебрал с алкоголем. Меня разбудили странные звуки, доносящиеся из моей кухни. Не помню, чтобы кто-нибудь когда-нибудь у меня хозяйничал, поэтому, отодрав голову от диванной подушки, поднялся, скривившись от ломоты во всем теле. Спать на диване — не самое умное решение, но именно там я и уснул.

На кухне я застал Вадима, который пытался найти кофе. Я молча открыл дверцу шкафчика, где стоял растворимый.

— А натурального нет?

— Нет. Я не любитель. Да и этот стоит уже лет сто, наверное.

— Чёрт! — выругался Вадим. — Придётся пить, что есть, — вздохнул он и включил чайник.

Я уже хотел выйти, оставив Бархалея одного разбираться со своим напитком, и принять горизонтальное положение, чтобы хоть немного прийти в себя, но меня остановил голос друга:

— Клим, я подумал над твоим предложением.

Я развернулся и посмотрел на него. Хоть убейте, но я не помнил, что мог предложить на пьяную голову. Явно ничего умного. Впрочем, так оно и вышло.

— Клим, я хочу, чтобы ты переспал с Ириной, — произнёс Вадим.

— Бархалей, ты ох… ренел?

— Нет, я совершенно серьёзно.

— Это ни хрена не серьёзно!

— Это самый лучший вариант, — произнёс Вадим.

— Это полный бред! Ты хоть понимаешь, что говоришь?! — Я совершенно забыл о головной боли. В мозгу случился переворот от подобного заявления.

Глава 14

— Так ты возьмёшь меня к себе на работу?

— Клим, ты сейчас смеёшься? — Кира буравит меня взглядом.

— Нет, Кира, не смеюсь.

Смеяться как-то не хочется. Если только истерически. В голове только одна мысль: Ирина здесь, и она не замужем. Не за-му-жем. Свободна.

Я ведь больше с Бархалеем не встречался и… чем всё закончилось, даже не интересовался. А оно вон как вышло.

— Ты с отцом поругался? — продолжает допытываться сестра.

— Что? А! Нет. На работе проблемы, — нагло вру. Надо, кстати, позвонить и предупредить, что отпуск у меня немного затягивается.

— Клим, ты можешь объяснить нормально, чего ты хочешь?

Если бы я сам только знал, чего я хочу! Для начала, наверное, узнать, почему Ирина растит ребёнка одна, ведь Вадим не собирался ей ничего говорить. Хотя какая, к чёрту, разница, почему!

— Кира, мне нужно подумать.

— Так ты для этого приехал? Только подумать? — язвит сестра.

— Не совсем, — вздыхаю я и устало тру лоб. — Точнее, не только из-за этого.

— Что-то ты неважно выглядишь. Ты не заболел?

— Нет. Надеюсь, что нет. Так ты поможешь с работой?

— Да-а, — протянула Кира. — Попрошу у Иришки номер телефона её мамы.

— За-а-чем? — вылупился я на сестру. Она меня добить решила? Чуть за сердце не схватился. Вообще-то я планировал, что она меня к себе пристроит, как «бедного родственника», и у меня будет достаточно времени, а главное, возможностей, без лишних причин встречаться с Ириной.

— Наталья Сергеевна — заведующая отделением в ГКБ №1, думаю, она что-нибудь посоветует.

— А без чьей-то мамы никак? — спросил я, осторожно подбирая слова. Может, передумает? Да и как-то не очень хочется сразу светиться перед мамой девушки, отцом ребёнка которой ты являешься.

— Клим, ты что, первый раз на свет родился?

— Не уверен, но думаю — да.

— Тогда не начинай, ладно? Ты где остановился?

— Пока нигде. Думал у тебя, если мешать не буду.

— Если мешать не будешь, то оставайся, — улыбнулась Кира.

Наверное, это глупо: вот так резко, буквально за пять минут, согласиться на непонятно что. Но развернуться и уехать обратно я не смогу. Свихнусь, если буду знать, что Ирина свободна, а я ничего не сделал, чтобы она была рядом. И переживать заново ломку по имени Ирина Бархалеева тоже не хочу. А ломать меня будет, потому что я так и не смог забыть ту единственную ночь, которая у нас была.

Я твёрдо решил, что задержусь. На сколько? Не знаю. Надеюсь, что возвращаться мне не придётся, а поэтому, наверное, нужен фундамент здесь.

— Я думал, ты ушёл, — разочарованно произнёс я, увидев Вадима. Бархалеев стоял ко мне спиной, отвернувшись к окну.

— Нет. Не ушёл. Мне нужен ответ, Клим. — Вадим повернулся и смотрел на меня.

— Я тебе его уже дал.

— Другой ответ.

— Другого не будет.

— Почему?

— Потому что ты мой друг. Такой ответ тебя устроит?

— Вот именно поэтому я и прошу тебя.

— Нет.

Кира снова умчалась, оставив меня одного. Я взял и долго разглядывал детский снимок. У Жени такие же серые глаза, как и у меня. Да и другого сходства хватало. На меня смотрела моя маленькая копия. Особенно эта загадочная усмешка. Осторожно, как самую бесценную вещь, поставил фото на место.

Нет, меня не волновал вопрос «почему?», меня интересовало «как?». Как завоевать внимание Ирины, учитывая, что она обо мне ничего не знает? Или знает? Нет, это вряд ли. Если бы Вадим ей сказал, она бы меня узнала. Наверное, это даже хорошо, что ей ничего не известно.

Я не смог забыть Ирину Бархалееву, как ни старался. Одна-единственная ночь с чужой женой перевернула всё не только внутри, но и снаружи. Ни одна женщина не смогла вытеснить из моей памяти ту, которая в моих руках продолжала шептать имя мужа.

Я потряс головой, пытаясь стряхнуть воспоминания, который нахлынули с новой силой. Но это не помогало. В любой другой ситуации я ни за что не отпустил бы Ирину. Но она была замужем. Замужем за лучшим другом, с которым я перестал общаться. Совсем.

Какое-то время я гадал, забеременеет Ирина или нет. Злился. Надеялся, что Вадим позвонит и… попросит ещё об одной встрече. Но сам так и не позвонил Вадиму. Потому что знал: не смогу сдержаться и начну сам искать возможность увидеться с Ириной, и ни к чему хорошему это не приведёт. А разрушать чужой брак я не хотел. Никак.

— Так, держи! Это номер Иришкиной мамы. Её зовут Наталья Сергеевна. — Кира вихрем ворвалась в кабинет, разметая сквозняком мои невесёлые мысли.

— Ты говорила, — буркнул я. Что она не угомонится-то? Я ведь не работу ищу, а другие возможности!

Глава 15

Ирина

Почему так получается, что когда ты можешь поспать лишние минутки, твой организм решает поднять тебя даже не в обычное время, а на час раньше? Сегодня выходной, Женю вести в садик не нужно, и до фотоссесии времени целый вагон. Я решила не спеша выпить кофе и позавтракать, раз всё равно уже проснулась.

На кухне сидела ба, и на моё «Доброе утро!» лишь кивнула. Некоторое время я наблюдала за бабулей, точнее, за её беспорядочной распальцовкой, но так и не поняла, что она делает.

— Зайчики, козочки, зайчики, козочки, — шёпотом повторяла ба, меняя пальцы на обеих руках.

— Бабуль, ты что делаешь?

— Зайчики, козочки…

— Бабуль?

— Зарядка это. Для ума, — объяснила бабуля. — Для профилактики болезни Альге… Альце…

— Альцгеймера, — подсказала я. Только вот моей бабуле никакой Альцгеймер не грозит, с её-то памятью.

— Да. Вот смотри: это «зайчики». — Ба показала жест, похожий на ушки зайчика, из указательного и среднего пальца, выставленных вперёд, тогда как большой, безымянный и мизинец были прижаты к ладони. — А это — «козочки». — Бабуля изобразила «рожки», выставив указательный палец и мизинец.

— Это я знаю, — ответила я. Такой «козой» всех деток пугают.

— Так вот! На левой руке должны быть «зайчики», а на правой «козочки». — Ба сделала оба жеста. — Ну?

Пришлось повторить за ней. Теперь и я сидела с «зайчиками» и «козочками».

— А теперь меняй «зайчиков» на «козочек», а «козочек» на зайчиков».

Я поменяла жесты на обеих руках.

— Молодец! — похвалила меня ба. — А теперь быстрее: «зайчики», «козочки», «зайчики», «козочки».

Я пыталась успеть за бабулей. Пальцы не слушались, и в итоге я запуталась в «животных». Сама не поняла как, но у меня получилось два выставленных средних пальца.

— Бабуль, у меня только «единороги»! — Я от души рассмеялась.

Но настроение было обеспечено на весь день. Я несколько раз пробовала бабулину зарядку, но неизменно к «зайчикам» и «козочкам» присоединялись Женины любимые «единороги».

Рассказала Кире. Шелест долго смеялась, так как и у неё ничего не получилось. Точнее, тоже получалось совсем не то.

— Наверное, мы слишком испорчены, — предположила Кира. — Или в нашей жизни слишком много «единорогов».

— Наверное, — смеясь, согласилась я.

День прошёл на удивление спокойно, а выездную фотосессию можно было закончить и раньше, но я не стала сокращать время. В итоге клиентка получит несколько бонусных снимков. А довольных клиентов Кира любила.

Убрала фотоаппарат в кофр. Осталось купить что-нибудь Жене, чтобы пройти «платный» вход домой. Я пока не выбрала что: игрушку или вкусняшку? Настроение было прекрасным, и я решила, что куплю и то, и другое.

— Ирина! — окликнул знакомый голос. — Привет! А ты здесь что делаешь? — спросил Клим.

Удивлённо вскинула брови, никак не ожидая встретить брата Киры.

— Привет. Работаю. Точнее, работала.

Кира так и не объяснила, зачем приехал Клим. Насколько я знала, он пока жил у неё, и Кира понятия не имела, как долго он ещё будет гостить. Иногда она ворчала, что «гости» немного задержались, а иногда радовалась, что брат может забрать Кристину из садика или присмотреть за племянницей, пока Кира занята.

Мне же Клим не показался таким, каким его описывала Кира. Приятный молодой мужчина, с юмором и… даже не знаю, как сказать… харизмой, что ли. Почему-то его появление в фотостудии всегда вызывало улыбку. А то, что Кира иногда пыталась лично его пристукнуть, так и вообще смех. Мне казалось, что Клим специально её дразнит, а Кира легко ведётся на его провокации.

— Ты свободна? — спросил Клим. Солнце светило ему в спину, окружая слепящим ореолом.

Я прикрыла рукой глаза.

— Да.

— Пройдёмся?

Я второй день была без машины, и смогу забрать её из автосервиса только завтра утром. Предложение Клима застало врасплох. Не скажу, что мне было неприятно, но как-то неожиданно. Мы виделись исключительно в фотосалоне, когда он забегал к Кире, и практически не общались. Я была всего лишь невольным свидетелем «разборок» между братом и сестрой.

— Недолго, — добавил Клим, заметив моё замешательство.

— Ладно, — пожала плечами. Недолго — это можно, да и показаться невежливой не хотелось. Не на свидание же он меня зовёт!

— Супер! — обрадовался Клим. — Давай сумку.

Клим начал снимать с меня наплечный ремень, подойдя слишком близко и заставив невольно отшатнуться.

— Она лёгкая. — Я попыталась сгладить неловкость, но Клим, как мне показалось, ничего не заметил. Или сделал вид, что не заметил, продолжая стоять очень близко.

— Ирина, я не заберу у тебя твою драгоценность, — произнёс он с обезоруживающей улыбкой.

Посмотрела ему в лицо, столкнувшись с взглядом серых глаз, и согласилась:

Глава 16

Клим

Вечером в день своего приезда я долго пытал Киру, выспрашивая у сестры всё, что она знала об Ирине Бархалеевой. Кира, погружённая в свои мысли, не заметила мой нездоровый интерес, но мне было катастрофически мало того, что она сообщила. Ирина жила с мамой и бабушкой, ну и дочкой, разумеется. Разведена и, насколько знала сестра, никакие другие отношения не заводила, что довольно странно для молодой, красивой и успешной женщины.

— Почему? — продолжил я пытать сестру.

— Клим, откуда я знаю?! Иришка не любит разговоров на эту тему. Хочешь, спроси у неё сам. Только предупреждаю сразу: не советую. Отошьёт, и глазом моргнуть не успеешь. А ещё раз приводить тебя в нормальный человеческий вид мне как-то не хочется.

Усмехнулся про себя. Сестра как раз после неё и приводила, только говорить об этом я не стал.

— А ты чего, на Иришку глаз положил?

— Да нет. Оба глаза на месте, — отшутился я.

— Ню-ню.

— Дядя Клим, а ты у нас останешься? — спросила Кристинка.

— Мама не выгонит — останусь.

— Мам, не надо выгонять дядю Клима! — заступилась за меня племяшка. Наивная детская простота!

— Эх, дядя Клим! — съёрничала Кира. — Не стыдно ребёнком прикрываться?

— Нет. Это, между прочим, самая надёжная опора.

Я на самом деле так думал. У меня ничего не вышло из затеи встречаться с Ирой в фотосалоне. То Кира там не бывала, то Ирина всегда была занята. А если и получалось её выцепить, то девушки были постоянно в своих рабочих разговорах, в которых для меня места не было.

Что удивительно, мне позвонила Наталья Сергеевна, мама Ирины, и поинтересовалась, не передумал ли я насчёт работы. Ответил, что ищу пока временную, но она была рада и этому, так что мне пришлось просить выслать копии моих документов. С Натальей Сергеевной оказалось легче наладить контакт, чем с её дочерью.

— Клим Станиславович, неужели мне наконец повезло! — Заведующая не скрывала своей радости.

Не уверен, что, зная всю правду обо мне, она была бы так же рада, но проверять это я особым желанием не горел.

— Наталья Сергеевна, не хочу многого обещать, так как не знаю, насколько здесь задержусь. Пока планирую месяца на два, может, больше.

— Что ж, — вздохнула Наталья Сергеевна. — Два месяца — это, конечно, мало. Но что есть. Надеюсь, вам понравится и вы останетесь у нас надолго.

— Я тоже на это очень надеюсь, — искренне заверил коллегу, имея, правда, совсем не рабочие перспективы.

— Вот и замечательно! Я пока поставлю вас на замену. Девочка ушла в декрет и словно сглазили, никого не могу найти на её место, — поделилась своими проблемами моя потенциальная тёща. — Сами знаете, без челюстно-лицевого хирурга очень тяжело, а Анатолий Михайлович уже в возрасте, ему тяжело работать в две смены.

По крайней мере, один малюсенький плюсик я уже заработал. Только, к сожалению, совсем не там, где хотелось бы.

С огромным трудом узнал, когда Ирина будет свободна. Почему-то ловить её возле фотосалона не хотел, поэтому ждал, когда она освободится после выездной фотосессии, устроив ей «случайную» встречу.

Приглашение на свидание чуть с треском не провалилось! Я видел, что ей не понравилось моё желание составить им с дочерью компанию в походе в цирк. А ведь я мог познакомиться и с Женей! Но на лице Ирины я читал явный отказ, и был уверен, что она просто подбирает вежливые слова, чтобы его озвучить. Я не мог упустить такую возможность и наобещал, что возьму с собой Кристину. Ведь Женя и Кристина не разлей вода! И Ирина согласилась. Осталось убедить Киру отпустить Кристину, но думаю, что с этим проблем быть не должно.

— Это правда? — Кира буравила меня взглядом.

— Смотря что ты имеешь в виду, — попытался я уйти от прямого ответа.

— Мне звонила Иришка и сказала, что ты, — Кира выделила интонацией местоимение, — изъявил желание пойти в цирк.

— Быстро у вас, однако, новости доходят.

Сестра только фыркнула.

— Клим, ты серьёзно?

— А что такого в том, что я схожу с племянницей в цирк?

— Ага, только клоуна я каждый день вижу. Клим, это не смешно!

— А я и не смеюсь!

— Ты сейчас запудришь ей мозги, а потом свалишь домой. А об Иришке ты подумал?

— Кира, я никому пудрить мозги не собираюсь. Если хочешь, пойдём с нами. Я, между прочим, так Ирине и предложил!

— Ты же знаешь, что я терпеть не могу цирк. Там всегда воняет животными!

«О! Это я прекрасно помню, дорогая! Именно поэтому и предложил, прекрасно зная, что ты откажешься, а вот Кристина согласится с удовольствием».

— Можно было бы один раз и потерпеть, — произнёс я, внутренне танцуя джигу-дрыгу. Хотя лично мне там ничем никогда не пахло.

— Я уже отказалась.

«Йес!»

— А Кристина? Что она сказала? — спросил я, так как мелочь всегда подслушивала мамины разговоры, особенно если звонила тётя Ира. Именно от племяшки я узнавал всё, что меня интересовало.

Глава 17

Ирина

Я с неподдельным интересом следила за действиями брата Киры. Тем, который, по её словам, баламут, придурок и идиот. Вот никак Клим не соответствовал данной характеристике, по крайней мере, с первого взгляда. Да и со второго, собственно, тоже.

Забыла отвести взгляд и изучающе смотрела на него, когда он сел рядом. Странно всё это. Клим же совершенно спокойно выдержал моё лицезрение. Опять удивил. Ладно. Об этом я потом подумаю.

Хотела повернуться к девочкам и… стукнулась лбом с Климом. Тот тоже решил повернуться назад.

Обе хохотушки смеялись, пока мы тёрли лбы.

— Женя, теперь у них будут шишки! — воскликнула Кристина.

— Не-а! Пусть рог вырастет! — пожелала моя дочь. Добрая девочка.

— Всё? Насмеялись? — спросила их. — Едем?

— Да! — в голос ответили девочки, продолжая хихикать.

Мазнула взглядом по брату Киры. Клим молчал. А вот нечего было напрашиваться, никто не говорил, что будет легко! Сам виноват!

В итоге не выдержала и еле подавила смешок, представив Клима с винтовым рогом.

Несколько раз замечала, что брат Киры поглядывает назад. Может, за племянницу переживает? Но с его стороны её не видно, только Женю.

Билеты я заказала ещё вчера, когда получила согласие Киры, поэтому с этим проблем не было. Проблемы могут быть с двумя энерджайзерами, которые, взявшись за руки, умудрялись залезть везде, где только можно, а главное — где нельзя. И вот тут я была опять приятно удивлена: Клима они слушались лучше, чем меня. По крайней мере, Женя.

Даже и не знаю, с чем это связано, но думаю, с тем, что мужчин в нашей семье никогда не было, и Женя просто не знала, как с ними себя вести. Это ведь не бабушка с прабабушкой, которыми она вертела, как хотела! А я, поняв, что Клим сегодня у нас в роли няньки, даже немного расслабилась, достала фотоаппарат и снимала девочек. Кадры получились потрясающие.

Пролистывала снимки, не сразу заметив, что Клим заглядывает через плечо. Вздрогнула от неожиданности.

— Покажешь? — попросил он, когда я обнаружила его присутствие.

— А где?..

Не договорив, начала искать глазами дочь с Кристиной. Что-то совсем расслабилась, взвалив девочек на Клима. Нашла обеих за детским столиком.

Посмотрела на часы: скоро нужно идти в зрительный зал.

— Мы успеем, — успокоил Клим, верно истолковав мой жест.

— Держи. Я к девочкам. — Протянула ему свой фотоаппарат, а сама подсела к Жене и Кристине.

— Кто-нибудь хочет в туалет? — спросила их, но в ответ получила дружное мотание головой. — Точно? — переспросила. — Кристина?

— Нет. Я не хочу. Тётя Ира, а можно нам с Женей бинокли?

— Кристина, мы будем близко сидеть, ты всё увидишь.

— Я просто хочу в него посмотреть, — объяснила дочка Киры.

— Хорошо.

— И мне! — заявила Женя.

Ну, а как иначе?

— И тебе, — не сдержала улыбки, боковым зрением заметив, что щёлкнул затвор фотоаппарата. Повернулась в сторону, но Клим уже смотрел на снимок, а потом подошёл к нам, протягивая мне камеру.

— О, неплохо! — похвалила его. На снимке были девочки и я.

— Нам нужно идти, — коротко сказал Клим, и девочки как по команде подскочили. У него определённо есть какое-то магическое воздействие. Нам с Кирой приходилось повторять по нескольку раз, чтобы наши дети нас послушались.

— Клим, вы идите, а я пока возьму бинокли. Кристина попросила, — ответила на его немой вопрос.

Пока я ходила, Клим и девочки уже заняли места. Почему-то я думала, что Кристина и Женя будут сидеть между нами, но посередине сел Клим, и мне ничего не оставалось, кроме как сесть возле него. Наверное, я впервые почувствовала неловкость, потому что Женя была не рядом, но просить поменяться местами было неудобно.

Я посмотрела на дочь: Женя вытянулась в кресле и замерла. Клим несколько раз наклонялся к ней, что-то спрашивая. Я же чувствовала себя неуютно, не зная, чего хочет моя звёздочка.

— Клим, — не вытерпела я, — девочкам что-нибудь нужно? — Я старалась, говорить как можно тише, и для этого мне пришлось наклониться к мужчине.

— Нет. Женя спросила, когда будет единорог, — получила ответ.

— Единорог?

— Она видела его на афише, — прошептал Клим. Его дыхание коснулось уха, и я невольно испытала странное ощущение. Так и не смогла понять, с чем это связано, но всё оставшееся время первого отделения нет-нет да и поглядывала на Клима, пытаясь разобраться сама с собой.

После антракта я всё-таки села с другой стороны, чтобы быть рядом с Женей. Даже немного успокоилась. Наверное, прозвучит очень глупо, но реакция на близость Клима, особенно когда он что-то шептал, меня немного озадачивала.

От мыслей отвлёк звук входящего сообщения. Я достала телефон. Писала Малевская.

«Иришик, ты где?»

Глава 18

Смотрю на Вадима и понимаю: мне нечего ему сказать, да уже и не хочется.

— Не пригласишь? — звучит вопрос.

— Нет. Нам не о чем разговаривать, Вадим. Зачем ты пришёл?

— Хотел тебя увидеть.

— Спустя шесть лет? — Ничего не могу с собой поделать, но в голосе звучит ирония.

— Нет. Каждый день.

— Тогда огромное спасибо, что не сделал этого.

— Ты всё ещё злишься?

— Нет, Вадим. Я давно на тебя не злюсь и, наверное, даже простила. — В этом я не лукавила. Ведь дочь, которую я родила, была для меня всем. — Только это ничего не изменит.

— Почему? Мы могли бы попробовать начать с начала.

— Я не хочу, Вадим.

Уже не хочу. Я научилась жить без него, и больше не хочу собирать себя по осколкам.

— У тебя кто-то есть? Ты замужем?

— Нет. У меня никого нет. И я не замужем.

— Тогда… — Вадим замолкает на полуслове, потому что на меня прыгает Женька.

— Мама! — восклицает моя дочь.

Ловлю удивление в глазах Вадима: он не отрываясь смотрит на Женю.

— Мама? — переспрашивает он.

Беру дочь за руку и собираюсь уйти.

— Сколько ей? — доносится в спину вопрос.

Оборачиваюсь и гляжу в небесно-голубые глаза.

— Это не имеет никакого значения, — заставляю себя ответить. Ведь на самом деле это так, потому что я сама солгала, чтобы он не чувствовал никакой ответственности.

Не могу понять его взгляд, да и не хочу. Разворачиваюсь и ухожу.

— Мам, а это кто? — спрашивает Женя.

— Неважно.

— Ну, мам!

— А где бабушка? — решаю сменить тему, чтобы отвлечь ребёнка от ненужных вопросов.

— Баба Роза с соседкой разговаривала, а я тебя увидела, когда на качелях качалась. Мне баба Роза разрешила!

Я даже не обратила внимания на то, что Женя качалась сама. После полученной травмы я категорически запретила ей подходить к качелям. Надо было предупредить ба, что я увела Женю домой. Хмурюсь, но возвращаться не хочу. Достаю телефон.

— Мам, а дядя там так и стоит, — теребит меня Женька.

— Что? — Не совсем понимаю, что она говорит, но потом поворачиваюсь и вижу, что Вадим до сих пор стоит на том же месте, не отводя от нас взгляда. Завожу Женю в подъезд и закрываю дверь. Позвонить можно и из дома.

Но дома, вместо того чтобы набрать номер бабули, звоню Малевской.

— Леся, Бархалеев надолго приехал? — выпаливаю, стоит Олесе принять вызов.

— Я… не знаю, — отвечает Леся немного растерянным голосом.

— В смысле, ты не знаешь? Он что, не сказал?

— А он не у нас.

— То есть как не у вас? — переспрашиваю.

— Ну вот так. Я даже не знала, что он приехал. А что случилось? Вы что, виделись?

— Да, — отвечаю, устало опускаясь на диван.

— Мам, я не хочу домой, можно я пойду погуляю? — канючит Женька. — С бабой Розой! Ну мам, можно?

— Женя, нет! — отвечаю дочери. Дочь хмурится и обиженно сопит. — Леся, а где он остановился?

— Ириш, я про него ничего не знаю. Ни где он остановился, ни на сколько приехал. Я вообще случайно услышала разговор, да и то Ромка думал, что я сплю.

— А Рома тебе ничего не говорил?

— Ириш, нет. Они с Бархалеем не особо общаются. Так, может, раза два в год созванивались. Чего он хотел-то?

— Я не знаю, чего он хотел. Он Женю видел.

— И что? К твоей Жене он не имеет никакого отношения! Ну, почти, — добавляет подруга.

— Леся!

— Ириш, прости! Я имела в виду, что прав у него никаких, — оправдывается Леська.

— Да при чём тут права?!

— А что тогда?

Если бы я только знала! Вот зачем он приехал? Зачем пришёл? Почему так смотрел на Женю? Один вопрос наскакивает на другой, перегоняет, спотыкается, падает, и совсем не известно, на какие из них я смогу получить ответы.

— Ма-а-м!

— Что, Жень? — Пытаюсь сосредоточиться на дочке, но выходит плохо.

— Я гулять хочу!

— Давай мы завтра с тобой погуляем? Вместе. Хорошо?

— Я сейчас хочу! — Женя надувает губки.

— Сейчас нельзя.

— Почему?

Вот как ответить ребёнку на его «почему»? Ведь она совсем не виновата в том, что у взрослых свои проблемы.

— Давай вместе посмотрим мультики? — предлагаю я. Как хорошо, что Женя ещё мала и не замечает, что на её вопрос опять не ответили.

Глава 19

Каждый раз, возвращаясь домой, я какое-то время сидела в машине, выглядывая Вадима, но его не было. Он больше не появлялся, и я решила, что Леська оказалась права. Вроде бы надо радоваться, но остался какой-то привкус разочарования. Наверное, где-то в глубине души я всё-таки ждала чего-то другого.

— Ира, я написала отпуск на две недели, — сказала мама. — Хочу в санаторий съездить, отдохнуть, иначе просто свалюсь без сил. Женю со мной отпустишь?

— Мам, ну что за вопросы?! Конечно, отпущу! А ты уверена, что сможешь с ней отдохнуть?

— Иногда мне кажется, что я очень плохая бабушка — на внучку совсем времени нет, — вздохнула мама. — Ребёнок уже вырос, а я и не заметила.

— Мам, ты же работаешь! — попыталась я её успокоить.

Хотя на самом деле мама не работала, а вкалывала на износ, и я была очень рада, что она наконец-то начала немного думать о себе. Вот только я не знала, захочет ли дочь ехать. Но к огромной маминой радости, Женя согласилась.

Я отвезла их на туристический автобус. Не знаю, как Женя вытерпит поездку в шестнадцать часов. Сидеть на одном месте — не для неё. Радовало, что они выезжали в ночь, и большую часть дороги она будет спать.

Уже по привычке поставила машину на стоянку и пикнула брелоком сигнализации. Развернулась и… наткнулась на Клима.

— Клим! Как же ты меня напугал!

— Извини. Думал, ты слышала, как я подошёл. Привет!

— Привет! Нет, не слышала. — Говорить, что мысли были совсем в другом месте, не стала.

— Отправила своих?

— Да, — ответила, спрятав улыбку. Ему я не говорила, что Женя уезжает, значит — либо Кристина, либо Кира успели доложить.

Кире я сразу сказала, что Женя с мамой уезжают.

— Эх, Кристинка расстроится, — вздохнула Шелест.

— Они ненадолго, — ответила я, словно извинялась. С этой стороны я даже и не подумала.

— А вот Клим обрадуется! — хохотнула Кира.

— Да? Он так с ними устал? — уставилась я на Шелест, но та ни с того ни с сего начала смеяться. Я так и не поняла, что такого смешного сказала, но уточнять не стала, а потом и вовсе забыла об этом.

— А ты здесь как оказался? — спросила я.

— Хотел прогуляться. Составишь компанию? — предложил Клим. — Или у тебя были какие-то планы?

Даже и не знаю, что ответить. Как-то привыкла, что мы всегда с девчонками, а так… Да и среди недели Клим всегда работал.

— Нет. Планов никаких не было.

— Вот и чудесно. Идём. — И он предложил пойти в сторону, совершенно противоположную моему дому.

Мы прогулялись по парку, посидели в уличном кафе, и я совсем не ожидала, что будет так легко и спокойно. Даже переживания за Женьку отошли на задний план. Клим много расспрашивал меня о дочери, а я, видя его неподдельный интерес, рассказала о том, как росла моя дочь, как выводила из себя воспитателей, и пожаловалась, что не представляю, как она пойдёт в школу.

— Ириш, в воскресенье знакомый приглашает на выставку. Он начинающий художник и… давай сходим? Пожалуйста.

Мне показалось, что он даже замер в ожидании ответа.

— Ладно, — согласилась я и заметила, как это его обрадовало.

Наверное, это первый раз, когда я ждала воскресенья. Даже в субботу, к моему огромному удивлению, Кира дала мне выходной.

— Ириш, там всего две фотосессии. Хочу посмотреть, на что способна новая девочка. До тебя ей, конечно, далеко, но задатки есть. Буду воспитывать под себя.

Кира взяла ещё одного фотографа. Стелле было двадцать, яркая, живая, старательная, креативная. Из неё определённо должен выйти толк.

— Сама смотри. Я всё равно абсолютно свободна.

Только об этом я пожалела с самого утра. Оказывается, я настолько привыкла к плотному графику, что не представляла, как можно ничего не делать. И Жени не было, чтобы пойти с дочкой куда-нибудь. Оставалась Малевская, которая с огромной радостью вытащила меня в кино.

Возвращалась домой в прекрасном настроении: завтра воскресенье! Не успела поднести ключ, как домофон пиликнул, и дверь распахнулась.

— Вадим? — Я уставилась на бывшего мужа.

Неужели он заходил к нам и виделся с бабушкой? Вряд ли. Ба его просто так не отпустила бы.

— Ириша!

Меня втянули в подъезд, и я оказалась в мужских объятиях. Жарких и голодных. Его губы, когда-то такие родные, нашли мои, и мир покачнулся. Разум пытался вмешаться, но его никто не слышал.

— Вадим, пусти, — прошептала я, чувствуя, что ещё немного, и совсем потеряю контроль.

— Не могу, Ириш. Поедем ко мне?

Фраза, сказанная точь-в точь как много лет назад, отрезвила — я опять потеряла голову, стоило Вадиму появиться рядом. Только я уже не та наивная девочка, готовая идти за ним на край вселенной. У меня растёт дочь.