Переполох в гареме. Попаданка в султанский гарем

Глава 25

Несчастная любовь, о которой веками слагают легенды, обойдёт стороной в одном случае: если тебя поцеловали сами ангелы.

Для Вейсал Паши эта ночь казалась бесконечной. В небе появилась серебристая луна, а сотни глаз звёзд и незнакомых ему созвездий глядели на него исподлобья. Лёгкое дуновение ветерка заставило задрожать листья деревьев, колыхнуться траву и кусты, отчего воздух наполнился нежным ароматом диких роз, что массивной стеной росли под балконом.

— Это её любимые цветы, — горько подумал он.

Острое чувство беспомощности овладело им; он ощущал себя жалким безумцем. Бессильный гнев на самого себя рвался наружу, однако, не найдя выхода, блуждал по тёмному лабиринту его души. На что способен влюблённый человек? Да на всё! Даже предать самого себя.

Уже с раннего утра девушки в компании других рабынь да ещё под надзором ворчливой Калфы покорно убирали хозяйский двор. Обязанностей здесь оказалось вдвое больше, а рабочих рук — куда меньше.

— Шевелитесь, немощные, или до утра собрались копаться? — время от времени надрывала горло Калфа.

— Ох, и зачем тебя послушала, — бурчала себе под нос Джансу. — Лучше приводить в порядок чьи-то покои, а не возиться в этой пыли.

— Не переживай, — успокоила девушку Злата. — Как только надзиратели уйдут, мы ускользнём.

В воздухе витал специфический запах старых кладовок, навоза и гниющего сена. Для Златы он казался как нельзя родным, — стоит отметить, что в её конном клубе было куда почище. Как и следовало ожидать, вскоре крикливая Калфа утомилась стоять на солнце и, решив отдохнуть, направилась в сторону дворцовых фонтанов. Ей хотелось получить очередную порцию свежих сплетен от фавориток Валиде. Воспользовавшись случаем, девушки, сделав вид, будто намереваются убирать территорию возле сенника, ловко отделились от группы. Прошмыгнув в саму конюшню, крадучись двинулись вглубь. На их удачу, конюха внутри не оказалось; царил полумрак, и лишь изредка из маленьких окошек можно было наблюдать, как струился солнечный луч. Злата передвигалась максимально осторожно, дабы не спугнуть лошадей: шум привлечёт лишнее внимание, а им это не нужно. Подельница в какой-то момент почувствовала страх и встала точно вкопанная, не решаясь даже дышать, не то что сделать шаг.

— Что с тобой?

— А ты как думаешь⁈ — испуганно пробормотала Джансу. — Мне страшно!

Злата хотела сказать что-то ободряющее, наподобие «не бойся, они не кусаются», но вовремя осеклась. Да, кусаются, и очень болезненно.

— Тогда жди меня там! — шепнула она и направилась к лошадям.

Было заметно по животным, что они сыты, правда изнывали от жары настолько, что при виде незваной гостьи не тряхнули и гривой.

— Простите, что к вам без угощения, — виновато обратилась она. — Обещаю, в следующий раз исправиться.

— Только уже без меня! — опасливо оглядываясь, подала голос Джансу, затем перешла на шёпот. — Ты в курсе, что если нас застукают в султанской конюшне, то безжалостно высекут плетьми. О всемогущий Аллах, о чём я думала, соглашаясь на эту авантюру⁈

Предостережение соучастницы пролетело мимо ушей, — а как иначе, если она в своей стихии? Злате нравилось ухаживать за лошадьми, разговаривать с ними, делиться тайнами. Они всегда слушали внимательно, вникая в каждое слово, фыркали, выражая своё недовольство, — и в целом для неё это был отдельный вид медитации. Поодаль за высоким стойлом, скучал угольно-чёрный жеребец. Подойдя ближе, она разглядела правильной формы его копыта; шелковистый хвост едва не касался пола. Природа наградила его отличительными данными; нет сомнений — перед ней истинный арабский скакун. Как профессионал, она сразу почувствовала его характер: бунтарь по своей сути, — отдельное стоило тому подтверждение. Если бы искусствовед увидел подлинник Моны Лизы в дешёвой закусочной, его бы хватил инфаркт; так и Злата чувствовала нарастающую в крови агрессию при виде великолепного скакуна в тесном загоне. Всё внутри распирало от возмущения: эта лошадь создана для дворцовых садов, просторных земель, а не чтобы день ото дня топтаться на месте.

— Кто-то сюда идёт! — испуганно пискнула Джансу.

Злата одним рывком бросилась к выходу, попутно схватив за руку трусливую подругу. Спрятавшись за углом строения, девушки притаились. Молодой конюх, сонно зевнув и глядя себе под нос, лениво волочил ноги, громко при этом шоркая. Рассматривая его рабочую униформу, она резко вспомнила о тех обносках, в которые её не так давно нарядил молодой евнух — в тот страшный вечер, когда они убегали от работорговцев. Благо она сообразила не выкинуть их, а припрятать в саду. Её резко осенило, и вмиг родился план очередной безобидной шалости. Судя по всему, у неё со Светкой больше общего, чем она предполагала.

После ночи с повелителем султанша вернулась в свои покои к самому рассвету. Она единственная из женщин, кого он удостаивает такой редкой почести. Обычные наложницы уходят сразу же после акта любви, ибо возлежать со спящим падишахом может лишь та, кому он всецело доверяет. В истории известны случаи, когда враги подкладывали в ложе правителей божественно красивых женщин, шпионок из своих рядов. Те сражали наповал внешностью, манерами, одурманивали сладкими речами, усыпляли бдительность и хладнокровно расправлялись с императором в ещё не остывшей постели.

Вытянув вперёд руку, Азра разглядывала своё новое украшение — золотое кольцо с крупным рубином. Удовлетворённо улыбаясь, любовалась, как потрясающе играет яркими бликами драгоценный камень. Левент баловал исключительно дорогими подарками; по-иному он попросту не умел. За спиной ахали да охали придворные подхалимки, каждая из которых мечтала оказаться на её месте. Госпожа это отлично понимала и хвасталась обновкой, дабы негласно подчеркнуть свой статус. Дамское общество разбавил вошедший пожилой евнух с орлиным носом по имени Нар Ага. Имя, привычное для евнухов, в переводе означает «плод граната». По его многозначительному взгляду султанша сразу смекнула: есть серьёзный разговор. Приказав служанкам выйти, приготовилась слушать осведомителя. Как выяснилось, к беременной рабыне повелителя сложно подобраться: Валиде приставила к ней охрану и о каждом визитёре велела немедля докладывать. Это касалось как рядовых горничных, что застилают её кровать поутру, так и самого султана.

— Вот значит как⁈ — медленно процедила сквозь зубы она. — Думает, меня это остановит?

Выведав из информатора как можно больше сведений, щедро озолотила его за проделанную работу, намекнув, что в следующий раз увеличит гонорар. О женском коварстве слагают легенды, а прелестница Азра, из плоти и крови, являлась его воплощением.