Переполох в гареме. Попаданка в султанский гарем

Глава 51

Выждав достаточно, ребята выбрались из шкафа. Ясин подбежал к телу господина, чтобы проверить пульс. Злата, схватив со стола казначея всё, что могло сойти за бинты, кинулась к ним. Если он жив, необходимо как можно скорее остановить кровь. С надеждой она взглянула на молодого евнуха; тот лишь облегчённо выдохнул кивая. Слава Аллаху… он ещё жив! Стянув с него окровавленную пуховую фуфайку, а следом и рубаху, они добрались до кожаной безрукавки. «Не зря её надел», — промелькнула мысль у девушки, — видно, допускал подобный исход. Осторожно промокнув кровь, она выкинула использованный материал в сторону. Взяв чистую ткань, быстро сложила её в несколько раз. Наложив на рану плотную повязку, изо всех сил придавила. Главное — остановить кровотечение! После удара негодяй сразу вытащил нож, оттого казначей уже несколько минут беспомощно истекал кровью. Сознание отсутствовало, смуглая кожа побледнела, а на лбу выступили крупные капельки пота.

— Чем обработать рану? — обратилась она к Ясину. Мысль метнулась к спирту или водке, но ни того ни другого в мусульманской общине она не встречала.

— Я приготовлю солевой раствор, — ответил он и поспешил к печке.

Она мысленно одобрила: старый дедовский метод был надёжнее. Вода должна быть тёплой, раствор крепким. На стакан воды — столовая ложка соли. С этим Ясин быстро справился. Благо Гюль Ага любил пить чай, и кипяток у него всегда был под рукой.

— Дальше я сам, — сказал евнух, подойдя со всем необходимым. — Ты должна помешать заговорщикам. Предупредить повелителя!

— Но как?

— В верхнем ящике стола найдёшь карту, кинжал для обороны и мешочек с акче. Лучше тебя всадника я ещё не встречал. Спеши! Как видишь, нам больше не на кого положиться. Я останусь с господином, а если Саваш Ага вернётся… — Он недоговорил, но выражение его лица не оставляло сомнений в решимости.

— Хорошо.

— И не забудь взять лампу и огниво! В конюшне — кромешная тьма.

Ясин был прав, и Злата не могла этого отрицать. Запахнувшись в тёплые вещи молодого евнуха, она схватила всё необходимое и помчалась в сторону хозяйского двора. За время, проведённое здесь, она успела изучить график смен караула. По маленьким стальным часам, взятым со стола Казначея, до следующего обхода оставалось минут десять. Действовать нужно быстро и осторожно. Могла взять любую лошадь из загона, но душа рвалась к одному. Соскучилась по неукротимому Вулкану или Угольку, как она его называла ласково, и в эту страшную ночь он нужен ей как никто другой.

Войдя в конюшню, она заметила, как лошади забеспокоились: керосиновая лампа в руках бросала жуткие тени на каменные стены. В последнем загоне стоял Уголёк. Он сразу её узнал и громко заржал от радости. Беспокойно забил копытом, словно рвался на свободу.

— Тише, малыш, нас могут услышать, — прошептала она, распахивая дверцу.

Значительная часть драгоценного времени ушла на сборку сбруи. Как бывший тренер по конному спорту, Злата дотошно заботилась о снаряжении. Именно поэтому ей не приходилось впоследствии лечить травмированных животных. Уголёк казалось, чувствовал её спешку и охотно подчинялся. Обходными путями им чудом удалось миновать стражу. У выхода караульные лишь брезгливо поморщились на неё с лошадью. Их дело — оборона, а куда скачет гонец — не их забота.

Массивные ворота Топкапы захлопнулись за спиной, и впервые за долгое время она смогла глубоко вдохнуть. Чувство собственной свободы вскружило голову не только ей, но и коню. Чем дальше они отдалялись от дворца, тем яростнее скакал Уголёк. Минуя последние огоньки жилья, он летел галопом по ночной степи, а его всадница лишь крепче сжимала поводья. Она вдруг смеялась — тонко, заливисто, с отзвуком горечи. Тревога в душе никуда не делась, нависая тяжёлой пеленой, но нельзя было отрицать: за крепостными стенами воздух был сладок и полон жизни. Скованная энергия вырвалась на волю. Они так долго томились в золочёной клетке, и теперь этот миг настал. На длинных ресницах блестели слёзы, и ветер был здесь ни при чём. Сколько же страданий на неё обрушилось! Дворцовые интриги, предательства, унижения, от которых хотелось содрать кожу. И вот сейчас ей предстоит изменить ход истории и спасти императора. Жизнь заставила её стать воительницей, и эта ночь — её поле боя.